Бром

Учитывая количество оставшихся участников - деанонимизация и так очевидна. Айса я например узнал бы и так. Хотя бы из-за обилия рассуждений героя внутренним голосом в кавычках. А в Хаосе и того проще :)

Рассказ номер 1 Каменная армия Эх... знай я заранее что и как будет - дал бы всем неделю на написание и три - на вычитку. Причём не просто так. А с выкладыванием первоначальных вариантов на обсуждение. Но... моей корове придётся замолчать, так как по сравнению со вторым рассказом - вычитано неплохо. По сюжету... мне сложно судить, так как я не слишком люблю саму суть хаосмаров. Мне она кажется схематичной по сути своей. Сверхчеловеку суют в руки возможность лепить реальность по желанию ,а они с болтерами бегают и пыщь-пыщь. (это не к автору рассказа претензия. Это объяснение моего равнодушия к этой части вархаммеровского фольклора) Но написано хорошо. Настолько - что все недочёты и даже некоторые сюжетные пустоты объясняются чисто техническими причинами. См начало сообщения.

Маленький пример: Марьиванна доит коровку. Сама старушка подслеповата, но руки двигаются уверенно и умело. Думает она в этот момент о том, что сена надо бы притащить и о том ,что дед её уже четыре года как отмучался. (она все четыре года об этом думает). всё это происходит под Новым Осколом в августе 43-го года. Это мирное, или нет?

! Предупреждение: Хочу напомнить одно из условий конкурса. Точнее - обсуждения. Отзыв должен быть развёрнутым. Хоть 10 ставишь, хоть ноль.

! Предупреждение: Хочу напомнить одно из условий конкурса. Точнее - обсуждения. Отзыв должен быть развёрнутым. Хоть 10 ставишь, хоть ноль.

Мой факап. Я ответы там написал. Но так как мне приходится объяснять - сделал это неудачно. Пока раскрывать не буду, будет не оч. хорошо выглядеть. После итогов - тогда да.

Рассказ номер 2 Только ругать. 1. вот тут прекрасно видно полное отсутствие вычитки. Ноль. ЗЕРО. Дербиус прислал мне практически страничный список правок. Это - эпик фейл. Автоматически означает, что оценки выше пяти (5) баллов быть не может. Само собой править не буду до подведения итогов. Оценку ставить не имею права, но если по совести. она должна быть от 1 до пяти по десятибальной шкале. Так как техническая часть полностью провалена.

Рассказ номер 2 Муки Творчества. Микки Спилейном повеяло. Что порадовало - действительно мирный рассказ. Настолько - что легко переносится в "реальность". Вот только именно поэтому "ваха-включения" выглядят так же уместно, как на корове седло. НУ и стандартные ошибки (скорее всего из-за невычитанности) вроде близко расположенных "Блокировать - блокировка". 8 баллов [ Добавлено спустя 11 минуту 29 секунд ] Рассказ номер 3 Жертва Не хватает вычитанности. жужжать херувимам с кадилами над головами. кадила над головами херувимов? скользнул по своим губам В том предложении он мог ещё по чьим-то губам скользить? итп. Как я понимаю - дарки на выгуле? :) Жёстко, да. Не совсем ясна лишь нечеловеческая выносливость девушки, без толкового объяснения - она кажется преувеличенной. Это могло бы быть лучшим рассказом из трёх. Но увы (далее ИМХО) 1. чтобы быть МИРНЫМ рассказом - здесь слишком много зацикленности на "гуро". Увы, жизнь цинична. Даже мирная. И в ней могут присутствовать и такие вот маньяки. НО! одновременно присутствует и норма. ТУт это не показано. Просто маньяческий эпизод со смаком описанный. (а может я постарел, и меня больше тянет на хэппи-энды, или хотя бы призрачную справедливость) Ещё (опять таки - ИМХО махровое) рассказ спасло бы описание происходящего со стороны мучителя. Если дарк - то для него пытка - это такая же норма, как процесс питания. Если маньяк - у них обычно есть чёткая логика происходящего. (маньяческая - но логика). \ Здесь - получилось мясо - ради мяса. Будь рассказ ВНЕ мирной темы - было бы 8. а так - 6 баллов.

от 1 до 10 по авторам.

Рассказ номер 1 Ассенизаторы космоса. Ассенизаторы хороши получилсь :) Правда не космоса. Хотя казалось бы - если сунуть всё происходящее на станцию повыше - ничего бы не изменилось по сути, а соответствие названию было бы полным. Но это я так. Брюзжу. Рассказ вышел простоват, но тема выдержана. Одно плохо - как отругать, так и похвалить толком не за что. Будь я на месте автора - попробовал бы усилить "швейковость" юмора. (правда у меня не хватило бы таланта на такое, но я и не автор :)) Заметил некоторые стилистические неровности. Если не забуду - изложу из позже. Сейчас - не буду придираться по исключительно корыстной причине - у меня их больше на порядок. (по мелочи. повторы вроде поработав - работать, совершенно никакой "тзинчит" итп.) Оценка в интервале 1..10 7 баллов.

При чтении рассказов в данной теме - рекомендуется фоновое прослушивание композиции Deutsch Nepal - Angel Impact http://muzofon.com/search/DEUTSCH-NEPAL

Принимаются от всех и открыто :) Хоть на свой рассказ рецензию напиши - тоже будет принято. Всё честно. Можно ругать, можно хвалить, можно быть объективным.

В соотв темы с указанием номера и названия :)

Рассказ номер 2 Добро Пожаловать Планета Меренга-7. Индустриальный мир. Размер порядка сорока процентов от эталона Терры. За счёт сверхплотного ядра - сила тяжести равна девяноста восьми процентам от эталона Терры. (ВНИМАНИЕ!!! Предполагается повышенное содержание редкоземельных руд и радиоактивов ВИМАНИЕ!!!) Суша состоит из одного крупного материка-острова и серии некрупных островов, представляющих собой выходы крупных рудных жил на поверхность. В северозападной материка обнаружен объект-арехеотех. Сверхглубокие скважины, служащие основой энергоустановок соединённых с ядром планеты. На настоящий момент, более 40 процентов поверхности материка занимает конгломерат из множества фабрик. Центры Имперской власти находятся в субатмосферном шпиле - Игла. И в станции Око Императора, на стационарной орбите. Вонючий туман наползал со стороны бескрайних кислотных болот, которое столетие покрывающих восточную часть континента. От чудовищных сточных труб улья и до самого океана. Крис не знал, что там произошло. Когда рушится само небо и вся жизнь превращается в обломки, нет дела до странных вспышек за горизонтом. И вот сейчас туман наползал на развалины как живое существо. Вязкими лиловыми струями просачивался между каменными плитами, оседал мерзкими каплями на крупных осколках армированного стекла, вползал в подвалы, вытесняя чистый воздух из укромных убежищ, забивая лёгкие немногих выживших тошнотворно сладким запахом. Респиратора у Криса не было. Не смог найти. На поясе обобранного Кристофом охранника вместо положенного по уставу футляра с респиратором и запасного фильтра был подсумок с домашними пирогами. На тот момент Крис порадовался находке. Сейчас же он клял раздавленного обломками солдата последними словами. Небо навалилось мутно-жёлтым сводом, по которому лениво ползли клубы чёрного дыма. Со стороны Иглы из озаряли яркие вспышки, словно где-то там, в монументальных развалинах города, когда-то занимавшего без малого половину континента-острова, продолжался бой, и защитные станции продолжали протыкать атмосферу ослепительными потоками энергии. Вот только лазеры противокосмической обороны не меняли свой цвет с такой тошнотворной частотой, от рубиновой до льдисто-синего. И снова. И снова... Жестокий спазм скрутил Кристофера. Желудок был пуст и он удивился, когда из его глотки рванул мутный поток водянистых рвотных масс, заливая соединённые с рабочим комбезом боты. Будто со стороны он наблюдал за редеющим потоком рвоты, пока наконец спазмы не утихли, оставив после себя тупую боль и щиплющий горло кислый привкус. Он судорожно сглотнул, потянулся к флаге в набедренном кармане... и отдёрнул руку. Воды было мало и новой пока не предвиделось. Крис машинально провёл ладонью по голове, привычным жестом очерчивая пальцами край прикрывающей правую половину черепа металлической пластины. И снова вздрогнул, ощутив вместо ровной линии давно зажившего шрама, уродливую воспалённую полосу, сочащуюся сукровицей. Чудовищный взрыв, уничтоживший всё вокруг, убивший товарищей, сровнявший ровные ряды пакгаузов с землёй заодно сделал и такую малость. Сорвал защитную пластину усилителя памяти. Пальцы раз за разом пробегали по краям раны, как язык не может не тыкаться в ямку от вырванного зуба. С памятью происходило странное. Иногда Крис обнаруживал, что стоит вглядываясь в поверхность стен, пол, в обезумевшее небо. И на мгновение он понимал - память пуста. Мгновение нечеловеческого ужаса, вырывающийся крик… И недавние события рваными клочьями заполняли сознание. *** Несколько лет силы СПО лихорадил дух соревнования. Каждая часть, каждое подразделение выбивалось из сил. Стремясь попасть в формирующийся полк Имперской гвардии. Босс-фабрикаторы не скупились на поощрения лучшим рабочим (и на чаны с кислотой для худших), чтобы каждый будущий гвардеец был обеспечен самыми надёжным оборудованием, лучшей техникой. Меренга впервые формировала полк и эта честь означала,что Святая Терра и Император обратили особое внимание на эту затерянную в космосе пылинку. Не зря стонали недра, из которых буквально вырывали металл и протопрометиум. Не зря миллионы рабочих вручную просеивали бесчисленные тонны раздробленных горных пород вручную,в поисках сверкающих пылинок редчайших руд. Не напрасно половина материка превратилась в пузырящееся кислотное болото, залитое жидкими отходами обогащающих фабрик. Бог-Император увидел. Небо над центром Улья-фабрики озарялось неровным оранжевым сиянием. Сердце промышленного комплекса - древний провал ведущий к ядру планеты, выплёскивал энергию необходимую титаническим заводам для работы. Благодаря древнему чуду, вечно голодный улей мог не думать хотя бы об одном дефиците -дефиците энергии. Пусть не хватает рабочих рук, еды, чистой воды и воздуха. Но энергии всегда в избытке. И улей не стеснялся её использовать. Ночь не помеха для работы - искусственный свет заливал цеха и улицы и с орбиты улей смотрелся огромной нашлёпкой светящейся плесени, щедро разбросавшей отростки путепроводов к пятнам поменьше. К посадочным площадкам, складским комплексам, рабочим кварталам. И над всем этим сверкающим бриллиантов висело Око Императора. Орбитальная станция, кусок города в космосе, ощетинившийся стыковочными штангами и покрытый нарывами ангаров, способных принять суда самого большого тоннажа в Империуме. И день радости - стал днём чудовищного преступления. Кристофер второй день дежурил у ауспекс-регистратора. Их диспетчерская была далеко от Иглы, и не принимала прямого участия в обеспечении погрузки войск на транспорты, но поток грузовых кораблей обеспечивающих громаду формирующегося Флота был не менее плотен и работы хватало даже для периферийных посадочных площадок. Имплант потрескивал, переводя шёпот сервиторов в чёткие иконки заполняющие поле зрения, их поток красивый и упорядоченный не нарушался ни единым происшествием. Взлёт, посадка, сопровождение. Данные груза. Снова взлёт… монотонность работы убаюкивала, но осознание важности легко прогоняло дремоту. Не для себя, не для своего мира - Империум ждёт, нуждается, верит. На самом крае чувствительности ауспексов произошло что-то непонятное. Кристофер окинул рабочее поле, убедился что на его участке всё в порядке и лишь тогда перевёл взгляд. У самой Иглы сервиторы зарегистрировали выбросы энергии… Он сразу понял, что произошло. Один из транспортов потерял управление. Защитники Иглы не стали долго разбираться. Одна из защитных башен вспыхнула внутренним светом и ослепительный лазерный луч практически испарил несчастный корабль. Мощность была использована виртуозно. Не слишком много, чтобы отражённый импульс был бессилен повредить остальным кораблям, но и не мало, чтобы обломков было поменьше. Само по себе,случившееся не было трагедией. При таком количестве кораблей… Луч вспыхнул ещё раз. И ещё. И вот уже землю и небо соединил лес сверкающих лазерных спиц. Фабрика-улей уничтожал свои же корабли. Ауспекс-магистр Шонк разом растерял всю свою невозмутимость, даже бронзовые обручи аугментированных глаз казалось стали больше от невообразимости происходящего. Магистр раз за разом вдавливал богато украшенную кроваво-красной эмалью кнопку экстренной связи с Оком Императора. Безуспешно. Тем временем Улей не прекращая огня окутался идеальной формы пустотными щитами. Энергии как и всегда - не жалели. Купола накрыли самые важные цеха, главные космодромы. Самый крупный поражающий своей мощью щит накрыл сердце улья, Иглу и её антипод - геоэнергетическую скважину. Все вскочили со своих мест,бессильные что-то изменить, забывшие про свою работу,ставшую столь мизерной перед лицом происходящего. Постепенно стало понятно что происходит. Флот возвращал ся. Сначала мелкие корабли обеспечения и москитный флот – мотыльками сгорел в огне планетарных батарей, потом с орбиты посыпались транспорты… Бесчувственные сервиторы продолжали подсовывать иконки - обозначения. Вот полный людей транспорт "Капитан Бехеров" получил подряд три попадания, но не сбился с самоубийственного курса,врезавшись в щит около самой Иглы. Пустотный щит лишь замерцал на мгновение. С ужасом Кристофер понял, что транспорт не мог быть пустым. Динамика разгона, траектория, всё говорило о полной загрузке. Вот "Первичный Андромах" (информация услужливо показала - загружен техникой. Танки.) не выключая двигателей, разваливаясь от перегрузок - вонзился в землю где-то в районе кислотных отвалов. Вот три транспорта-близнеца "Сёстры Меренги" один за другим опробовали на прочность защиту цехов производящих топливо. За спиной что-то щёлкнуло. Кристофер повернулся как раз для того, чтобы увидеть Шонка приставившего к подбородку ствол табельного оружия. Выстрел прозвучал глухо, крови не было, только из под металла аугментики вылетела струйка дыма. Не важно... Зрелище рушащегося неба и ощущение гибели всех надежд приковало общее внимание. Защитный огонь не угас. Но воздух уже настолько насытился обломками и дымом, что выстрелы больше не казались иглами света пронзающими атмосферу. Они расплывались, вспыхивали звёздами на попавших в трассу кусках обшивки, непристойно извивались в перегретых потоках воздуха рвущегося прочь от раскаленных радиаторов генераторов пустотных щитов. Закрывающий горизонт улей стал похож на уродливую грозовую тучу, зачем-то севшую на поверхность. Кристофер уже не понимал, сколько прошло времени. Невероятное событие вырвало его из привычного течения часов и минут. Что-то изменилось в рисунке защитного огня. Лучи больше не плясали по небу, они били в одну точку. Иконок больше не было, но даже по еле заметным очертаниям он понял - флагман. Его приближение казалось неспешным. Величественным. Но это лишь из-за масштабов происходящего. Флагман не просто падал. Его могучие двигатели добавляли полную меру тяги к притяжению планеты. Щиты корабля выдержали лишь несколько попаданий и исчезли, и великолепный корпус расцвёл уродливыми разрывами. Ненадолго. Силовой купол, прикрывающий Иглу выдержал бы и этот удар. Но безумец бросивший корабль к поверхности всё рассчитал точно. Когда массивная носовая часть корабля соприкоснулась с полусферическим щитом - он включил варп-двигатель. Вся атмосфера планеты вздрогнула в единой судороге, когда разрыв в самой ткани пространства прорвался потоком цветов от которых хотелось бежать, не разбирая дороги. Кристофер всей душой поделал отвернуться, ослепнуть, умереть, только бы не видеть происходящего. Но не смог и потому увидел, что защитный купол исчез оставив после себя идеально правильный, стремительно расширяющийся круг разрушения - ударную волну. Он увеличивался неудержимо и стремительно, гася пожары, снося здания, в мгновение ока вбивая дым пожаров в стену уплотнённого воздуха. Последнее, что он увидел перед тем, как стекло купола превратилось в стеклянную шрапнель - извивающиеся в воздухе полупрозрачные лица изуродованные истерической радостью уничтожения… *** Кристофер лежал уткнувшись лицом в лужу рвоты. Воспоминание отключило его на неизвестное время. Наступили сумерки, но темнее не стало. С небесами происходило что-то странное. В них раз за разом вспыхивали падающие корабли, сгорающие в ослепительных выстрелах с поверхности. Но это были бледные тени произошедшего. Взрывы заменили собой облака и звёзды. В нечётких силуэтах рвущих небосвод он видел не только величественные силуэты имперских кораблей, но и раздутые на всё небо уродливые формы совершенно чуждые всему,что он видел в своей жизни. Небо стало экраном показывающим непрекращающуюся битву. Крис забрался повыше,чтобы осмотреться, и добраться к относительно чистому воздуху. Куча обломков оказалась достаточно высокой, чтобы взгляд пробился к тому, что когда-то было ульем. Теперь это был чудовищный нарыв, вечно разлетающаяся туча мусора, застывшая в движении, окружённая пустыней, в которую превратилось всё вокруг. Ударная волна (в воздухе снова закружились смеющиеся лица-призраки) раскатала всё вокруг, возвращая порядок человеческих зданий к первозданному хаосу. Крис замахал руками, отгоняя видения, и побрёл не разбирая дороги. Он снова потерялся во времени. Прошёл час? День? Есть не хотелось, воздух будто пропитался неведомой силой, и даже постоянные приступы рвоты не вызывали упадка сил. Тело распирала непонятная радость, он улыбался глядя на причудливый рисунок разрушения окружающий его, смеялся запуская грязные пальцы в рану на голове. Зрелище десятка трупов в серой форме СПО, аккуратно разложенных головой друг к другу, так чтобы получился силуэт цветка, вызвало такой взрыв смеха, что кровь хлынула из обеих ноздрей. Трупы лежали ровно, на телах не было ни единого следа ранений, форма была идеально чиста, ни пылинки. Ботинки начищены, оружие сверкает девственно-чистыми стволами… Кристофер подобрал один из лазганов, разрушив композицию. Это снова вызвало смех, но он строго покачал пальцем неведомо кому и с благодарностью кивнув погибшим, пошёл дальше. - Эй, друг! Подойди, помоги! - крик вырвал Кристофера из приятной истомы, он обнаружил, что если закрыть глаза, то на внутренней поверхности век появляются очертания мира не имеющего ничего общего с действительностью. Это было приятно. И почему-то не мешало идти. С закрытыми глазами он не падал, а открыв глаза - уже успел пару раз растянуться в пыли, рассадив колено о острый металлический обломок. Его окликнули как раз в тот момент, когда ему показалось, что призрачный мир вот-вот примет его к себе. Что видения покоя и любви заменят окружающее безумие. И пейзажи разрушенного мира попадут в ссылку на внутреннюю поверхность век. И их можно будет отсечь. Ярость вспыхнула бездумно. Оружие взлетело к плечу, палец сам перебросил рычаг в положение "авт.". Надёжный как камень, лазган застрекотал в бешеном темпе, опустошая батарею. Лишь после этого Крис увидел, что его окликнули двое в совершенно незнакомой форме. Кроваво красная ткань, безвкусные металлические украшения, стилизованные под звериные рыла респираторы. Разномастное оружие, так не похожее на его лазган. Кристофер с благодарностью прижался щекой к тёплому металлу. Оружие довольно заурчало. Сталь корпуса пошла волнами, отвечая на ласку… Оружие он пинками отбросил в сторону и содрогаясь от брезгливости стал рвать на трупах мундиры. Ткань была прочной,плохо поддавалась, но множество прорех от его метких попаданий неплохо помогли. Плоть погибших была бледной, покрытой мелкими нарывами и царапинами. На сгибе руки того, что покрупнее он обнаружил характерные воспалённые точки - следы инъекций. В нём проснулось странное чувство. Похожее на уже забытый голод. Крис начал рыться в подсумках и заплечном мешке. Нашёл. В отличии от остальных вещей, грязных, залитых явно биологической жидкостью, рваных тряпок, потёртых обойм, и прочего мелкого дорожного хлама, стальная коробка покрытая аккуратной резьбой, была чиста, любовно отполирована… и закрыта. Щели не было видно. Сорванный с пояса второго покойника нож скользил по металлу. Резьба будто улыбалась. Но странным образом это не вызывало злости. Казалось милой детской игрой… Да. Игрой. Надо поиграть… Ладушки-ладушки… Детство тёплым потоком хлынуло в мозг. Он играет с мамой, отец подбрасывает его к потолку и смех льётся одуряющим нектаром. Любимые игрушки: потёртый четвероногий зверь непонятной породы, с постоянно отваливающимся хвостом. Круглый комок коричневого меха с пуговками глаз и незаметной доброй улыбкой, любимый лазган льнущий к рукам, забавный пухлячок из розового синтпласта… Его осенило. - Сейчас… ребята, я сейчас приду. Погодите… Нож не отличался остротой. Вспороть грудину оказалось непросто. Да и бывший хозяин коробочки, хоть и был бледен - оказался мускулист и костляв. Сердце он раньше не видел, но сразу узнал этот плотный комок мышц, скрывающийся за сероватыми клочьями лёгких. Раздавив сопротивляющийся и скользящий орган в кулаке, он выдавил густеющую кровавую жижу на коробочку. Кровь впиталась не оставив следа. Сбоку появилась нитяная щель, но открыть всё ещё не получалось. Но правила игры были уже ясны. Он подтащил труп к камню побольше и прикладом проломил череп. Лазгану это понравилось. Потом он вложил коробочку прямо в открывшееся вещество мозга. С мелодичным звуком, напомнившем ему игрушку – карусельку, коробка открылась. Звук всё ещё звучал, разрывая сердце нежностью и пронзительной жалостью. К себе. Там лежал миниатюрный шприц, полный прозрачной как слеза жидкости. Кристофер взял его, покрутил, посмотрел сквозь стекло на агонизирующее небо… Это было красиво. Преломляясь в стекле, всё окружающее становилось Лесом. Где друзья. Где покой. Где дом. Он закатал рукав и вонзил жало шприца в услужливо выгнувшуюся вену. На поршень давить не пришлось. Широкая тропа - пожалуй, ее можно было даже назвать дорогой - вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там, где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину, наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую куда-то. Винни-Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой подбородок на нижнюю перекладину, но куда интереснее было лечь на животик, устроить поудобнее лазган, просунуть голову под перекладину и смотреть, как внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Лу это был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку... А Река текла и текла, медленно и плавно -- ведь спешить ей было некуда.

Рассказ номер 1 КАМЕННАЯ АРМИЯ В небольшой зал, который был покрыт диспропорциональной мозаикой с резкими углами, вошла процессия людей в тёмно-бордовых балахонах. Каждый из них держал в руке кадило из черепа, украшенное металлическим орнаментом, в одной руке и глиняный кувшин в другой. Медленно они разошлись по круглому залу и встали напротив чадящих факелов. Малые Братья синхронно подняли кадила и навесили их на крюки, торчащие из основания факелов, после чего залили пламя жертвенной кровью из принесенных сосудов. Факела шипели и чадили, но через некоторое время поддались остуженной кровью, и та закапала вниз, внутрь черепов. Малые Братья вот уже тридцать лет исполняли священную обязанность по обслуживанию Темпус Оракул, одного из зиккуратов на хребте «Тиамат». Сейчас они заканчивали подготовку к церемонии. Нижние ярусы двухсотметрового храма уже были освящены и несколько десятков Малых Братьев распевали литании Владыке Судеб. Также медленно люди удалились, оставив в центре укутанного темнотой зала одинокую фигуру. Она рухнула на колени и легким движением скинула с плеч бардовый балахон, обнажая стройную, точеную девичью фигурку. Невысокая девушка не обладала выдающейся фигурой и была похожа на сказочных персонажей старой Терры: фей, нимф или утонченных дриад. Она не дрожала и смотрела перед собой изумрудными глазами так, словно уже умерла – и летела в пустоту. Вдали послышались искажённые голоса труб, похожие на рык зверя и стон умирающего, скрежет разваливающегося корабля и влажное чавканье отваливающейся от костей плоти. Вскоре дверь вновь зашипела, и девушка вздрогнула, сердце её забилось чаще. Страх и благоговение одновременно обуревали её – и она крепко зажмурилась, чтобы совладать с беснующимся духом. Она слышала тяжелую поступь вошедшего, обостренный от адреналина слух уловил также шаги за пределами комнаты – это охрана пришедшего занимала свои места снаружи, дабы никто не смог побеспокоить их господина, когда тот будет общаться с богами. Она даже не услышала, а почувствовала, как обладатель тяжелых шагов замер за ее спиной. - Не дрожи, дитя. Восстань и позволь насладиться твоей красотой, - прозвучал тихий, сладкий и заботливый шёпот у самого ее уха. Ей показалось, что она даже может почувствовать возбуждающий жар дыхания на шее. Она открыла глаза и восхитилась – отсветы золотого пламени вырисовывали ее фигурку тенью на полу, а вокруг голову она видела золотой венец. Девушка уверовала – теперь она избранна. Медленно, будто в волшебном сне обнаженная девушка поднялась и повернулась. Маленькая, хрупкая фея, лишенная крыльев, застыла перед массивной, как гора, фигурой терминатора в чёрно-красных доспехах. Это была дань чёрным доспехам капелланов Легиона, по издёвке Тзинча ставших традицией современных Орденов, памяти о сожженной Монархии и осквернённом Хуре. Ободранный череп полыхал золотым пламенем, и в опустевших глазницах девушка увидела чистый варп, взирающий на неё в ответ. - Ты прекрасна, юная Иона Агнец. Забудь о тех дураках, что поносили тебя в Схоле – они пустые и глупые псы Бога-Трупа. Твоя планета не видела красоты – и она заслужила смерть. Когда-нибудь, - сладко вещал Тёмный Апостол, и Иона поглядела на его заостренные зубы, пытаясь понять: как он может говорить без губ и голосовых связок? Разглядывая белоснежную челюсть, она заметила, что у него их две – вторая чуть меньше и находилась внутри, двигаясь независимо от внешней. - О, ну разве не прелесть? Тебе хватает сил на любопытство, ты задаешься наивными вопросами даже сейчас. Ты прекраснейший алмаз родного мира, его великолепная искра, - Агнец почти что чувствовала улыбку в голосе возвышавшегося над ней на полтора метра чудовища. Она смущенно опустили глаза, тая и влюбляясь в нечеловеческое создание перед ней. Ее не ужасали шипы и черепа, его абсолютная нечеловечность и даже интуиция, взбесившаяся от паники. Два огромных пальца мягко коснулись подбородка девушки. Прежде чем поднять голову, она заметила вспухший на ладони терминатора глаз с фиолетовой радужкой и звериным зрачком. Он лихорадочно дергался из стороны в сторону, будто пытавшийся вырваться из распахнутой длани. - Ты – прекрасная и яркая искра твоего невзрачного мира, чарующая Иона Агнец, - проговорил с нажимом Эрра, и она окончательно уверовала в это, и без остатка влюбилась в хозяина рабских загонов, из которых ее вытащили всего три дня назад. Она потянулась к нему в поцелуе, и он склонился к ней. Когда ее губы коснулись белесых клыков, она услышала: - Ты искра, и да возгорится пламя… В туже секунду жидкий огонь втек в её вены, гортань и глотку, и она вспыхнула изнутри золотым пламенем и воплем. Она не могла упасть. Девушке оставалось лишь стоять на месте, чувствуя, как огонь с дотошностью и медлительностью опытного садиста клетку за клеткой пожирает ее юное тело. Она могла лишь страдать и кричать. Сверху заскрипели древние сервоприводы, и потолок расползся в стороны, оголяя узкое окошко в чистый варп. Изменчивый свет Имматериума пролился на Иону, и та еще сильнее заверещала от муки. А Эрра уставился на замершую полыхающую девушку, и его глаза-туманности лихорадочно задергались из стороны в сторону, будто бы пытаясь уловить проносящиеся мимо картины. Когда сгорели ее голосовые связки и она уже не могла вопить, хотя и оставалась живой, Эрра устало отстранился. Он не увидел всего, но Архитектор дал ему ответ на главный вопрос. Как только он развернулся и покинул Верхний Зал Темпус Оракул, обожжённый скелет Ионы Агнец рухнул на землю. Вскоре Малые Братья уберут и передадут его Чароплётам, которые превращали останки жертв в реликвии и амулеты для сектантов. - Что сказали тебе боги, Тёмный Святой? – взволнованно спросил Тишпак, как только Эрра показался в Стратегиуме. - Ты не уходил отсюда с тех пор, как я покинул эту залу и отправился готовиться к церемонии? – спросил Эрра и Тишпак лишь пробормотал себе под нос, - Похвально, Тишпак. Ты столь жаждешь нового боя, что не находишь себе отдыха, пока не известно точно – состоится ли он? Корифей в ответ, нахмурившись, коротко кивнул. - Бой будет. И да, подготовьте послание Менкероту: мы согласны объединится для этой схватки. *** Небеса вспухли огнем. Пламенными язвами на нём возникли огненные точки, и вот они нарвали: объятые огнем точки десантных капсул устремились к земле, словно хищные звери бросились на жертву. Впрочем, так оно и было. - Высота – семьсот тр-р-р-р-ри метра – выпустите меня, верните в варп! Скорость – мы р-р-рвемся быстрее их воплей - километров в час! Расчетное время столкн…кн …кн…время терзать плоть земли – через восемь минут, - искаженный и ломанный, будто движения аутиста с синдромом Паркинсона, голос демона в «Когте Ужаса» неприятно резал слух. - Проверка всех систем, тёмные братья, - скомандовал в вокс Асаг. - Да-да-дададададада! – проорал в исступлении Хашшу так, что у Асага чуть не заложило уши. - Демоны доспехов жаждут крови, брат-зелот, - почтительно сообщил Болох. - Все…хорошо…брат…брат, всё хорошо. Брат. Брат? Брат… Брат! Брат! – торопливо, с нарастающим фанатизмом отозвался Анзуд. Асаг сам видел, как душа его и разум исцеляются. Анзуд вновь мог говорить, хотя и с трудом. А любое слово, ассоциирующееся у него с братством, Аврелианом или Воинством вызывали у него приступы экстаза. Да, теперь и Асагу было позволено называть Лоргара по имени: он заслужил эту честь три года назад, когда спас во время боя с тиранидами от одной из этих тварей круг аколитов – молодых воинов, проходящих схоластическое и военное обучение, еще не привыкших к своим новым телам, возможностям и статусу. После этого Помазанник Шаагра лично, с позволения Эрры, при всей роте позволил ему называть Лоргара Аврелианом. Это был миг триумфа – не сам факт радовал Асага, но резкое изменение в отношении к нему со стороны других Несущих Слово. Его принимали – тяжело, неохотно, но принимали. - А…да, голоса говорят, что все в порядке, - последним отозвался Нинккур, как всегда, последним. Его разум излечивался медленнее всего. - Нашш’тчака, сводка по брату Хашшу, - пробудил демонического духа Асаг, призванного следить за состоянием братьев круга и их местоположением. Этакий тактический интерфейс командира. В конце концов, Асаг не доверял до конца больному и безумному разуму Хашшу. И если что-то пойдет не так после – виновным будет сам зелот. - Бесы в направляющих левого сопла ленивы и до сих пор не пробуждены, господин, - услужливо зашипел в ответ Нашш’тчака. - Безумный зверь, - прошипел сквозь сжатые зубы Асаг, - Проверка всех систем, Нашш’тчака. Асага утомляло отдавать приказы бесу, выговаривая его полное имя. Но эта хитрая и гордая тварь просто не откликалась иначе, сваливая всё на то, что не может нормально воспринимать психологию материального мира и не осознает, когда к нему обращаются не по полному имени. Что-то подсказывало раптору, что он просто врёт, недовольный своим положением. Стоило попросить братьев-реликторов Воинства объяснить твари, что к чему. - Брат Хашшу, духи в направляющих левого сопла спят. Проверяй внимательнее – каким ты будешь раптором, если не сможешь летать? – Асаг проговорил в личный вокс-канал подчиненного и отключился. - Все духи бодрствуют и жаждут битвы, мастер. Духи доспехов Хашшу также пробудились, - с презрительной почтительностью отчитался Нашш’тчака. - Духи доспехов мастера Хашшу, Нашш’тчака, - с угрозой и гневом проговорил Асаг, и демон торопливо стал извиняться и лебезить. - Брат-корифей Тишпак, восьмой круг рапторов готов к священной войне, - доложил Асаг на борт «Тиамат» через усиленный вокс-передатчик, встроенным в «Коготь». - Принято, брат-зелот Асаг, - прозвучал в ответ искаженный помехами голос Корифея. Брат-зелот. За последние сорок три года многое изменилось. Корифей, убедился в навыках и талантах Асага, и кое-как принял его. Если раньше он никогда не называл бывшего Повелителя Ночи братом, то теперь он воспринимал его наравне с другими. Асаг прижился. Асаг стал одним из Несущих Слово, частью Воинства – их братом не по крови, а по духу. Он многое прошел вместе с Воинством, и заставил его себя уважать. Несмотря на обильность речей, на любовь к схоластическим и философским диспутам, Несущие Слово раньше были для него закрытой книгой. Они много говорили, но не о себе. Он был с ними – но был чужаком. Теперь он начал понимать их. Они казались ему пародией на обиженных детей, закрывшихся ото всех и надевших маски ораторов. И, тем не менее, он был рад находится среди них. За почти пятьдесят лет он узнал о галактике и богах чуть ли не больше, чем за предыдущие тысячелетия после Ереси. Ему даже удалось пару раз побеждать в религиозных дебатах и трижды доверяли вести церемонии. Однажды один из сектантов, служащих при Стратегиуме, и искавший расположения Асага, сообщил ему кое-что интересное. Он тараторил, что Эрра и Тишпак весьма высокого мнения о его способностях. И Тёмный Апостол считает, что уроженца Нострамо ждет больше будущее в Воинстве. Конечно же, Асаг прикончил смертного за то, что тот трепался об услышанном. Если бы кто-то из Шабаша хотели, чтобы он узнал, то сообщили бы ему сами. Правда, он подозревал, что сектанту позволил услышать и пересказать всё Эрра, чтобы поощрить его. С Тёмного Святого, как звали его в Воинстве, вполне бы сталось – Асаг умел наблюдать и был строго уверен, что на барже ничего не происходило без ведома Эрры. Но в сердце всё равно поселилась гордость, и он еще ревностнее бросился в круговорот жизни на «Тиамате» - Верещите! Обнаружен запуск ракеты класса земля-воздух! Произвожу трусливый маневр уклонения. Асаг выругался и крепче пристегнулся. Вовремя. От удара «Коготь Ужаса» завертелся, потеряв управление. Демон внутри плакал и хохотал попеременно, когда его стальная клетка превратилась в безумно вертящуюся банку, на безумной скорости несущуюся к земле. - Вы все умрете! Вы все умрете! – верещал демон и заливался хохотом. - Братья! Готовитесь воспарить! – крикнул в вокс Асаг, активируя экстренное открытие трапов. Вокруг бесновалась атмосфера планеты, и языки пламени жадно врывались внутрь. Тряска усилилась, а демон закричал от боли, когда трение воздуха и раскаленные ветра опалили его нутро. Рапторы один за другим, поджидая удобного момента, отстегивались, и потоки беснующегося ветра выбрасывали их вон. Последним покинул обреченный «Коготь Ужаса» Асаг, как и полагалось командиру. Сначала он ощутил себя щепкой в бушующем море, но вскоре смог сориентироваться и подгадать момент. Взвыв прыжковым ранцем, он направил тело вниз и полностью подчинил себе свою судьбу. Трусливые демоны верещали о перегрузках, разве что твари Нургла довольно подбадривали его, радостно предвкушая раны и увечья раптора. Они задорно рассказывали ему о радости агонии и красоте внутренних кровотечений, наслаждении лопающихся внутренностей и чуть ли не хором выли от упоения. Впрочем, сегодня они радовались несбыточной надежде. Мимо пронеслась десантная капсула на слишком большой скорости, и невероятное трение сорвало красную краску с корпуса, обнажая вытравленную в металле эмблему Кровавых Ангелов. От другого «Когтя Ужаса» Асаг увернулся в последний момент, и ему показалось, что по каналу разнесся разочарованный вскрик демона, не получившего свежей крови. Высадка проходила, как и задумывалось – ПВО было подавлено союзниками Воинства. Просто восьмому кругу не повезло: видимо, какой-нибудь слишком смелый гвардеец решил хоть немножко дать отпор врагу, и у него почти получилось. Будь он вооружен чем-то серьезным, и от круга бы не осталось и следа. С треском Асаг рухнул на крышу пятиэтажного дома, раздробив камнебетон. Нашш’тчака панически заверещал о повреждениях доспеха, причитая и чуть не плача. Раптор с некоторым трудом перевернулся на спину. Зелот специально рухнул на живот, чтобы свести к минимуму повреждения прыжкового ранца, без которого он бы потерял часть себя. - Боги варпа! – От неожиданности прошипел Асаг, когда увидел, как кувыркаясь и трясясь, на него летит «Коготь Ужаса», совсем недавно покинутый восьмым кругом. Он резко перекатился в сторону, и несколько тонн металла с верещащими демонами ударили в крышу. Поднялось облако пыли, перекрытие не выдержало, провалилось вниз и утянуло за собой уроженца Нострамо. Асаг лихорадочно цеплялся за ровную серую крышу, но не мог ни за что зацепиться. Он соскользнул в пролом и рухнул вниз, на пятый этаж. С громким лязгом он упал на обломок камнебетона и в последний момент перекатился в сторону. Огромный кусок потолка с силой врезался в кучу, едва не расплющим раптора. Демонические чувства медленно восстанавливались. Пробуждался сонм мелких духов Неделимого и Великой Четверки, заточенных в силовые доспехи и отвечавшие за различные системы. Это было стандартной модификацией в Воинстве, и реликторы тщательно выбирали, какую сущность запечатать в каждый блок доспехов. Духи Нургла заменяли медицинский анализатор, с печалью и сожалением докладывая о состоянии здоровья и том, что субъект все ёще, почему-то, жив; мелкие твари, родившиеся в Садах Удовольствия, жили в сочленениях и серовомоторах, обеспечивая плавность и легкость движений; а живущие в грудах черепов создания отвечали за поиск целей. Всё было идеально распланировано, и каждый дух отвечал за то, что было ему ближе. - Брат-зелот? – раздался голос Болоха сверху, и Асаг запрокинул голову. На фоне раздираемого следами от высадки Воинства неба в пролом виднелся весь восьмой круг, за исключением Нинккура. - Архитектор сохранил, тёмные братья. Где Нинккур? – ответил Асаг, поднимаясь с кучи камнебетона. - Не видели брата-брата-брата, - с ощутимым беспокойством в голосе отвечал Анзуд. - Нашш’тчака, попробуй поймать пеленг Нинккура и определить его состояние, - велел демону Асаг, вылетая из пролома на крышу. - Господин, Шуумро не отвечает. Кажется, доспех мастера Нинккура поврежден. Но я поймал эхо отозвавшегося Роо’джаца, этого мерзкого и ехидного духа, живущего в его системе определения "свой-чужой". О, я даже рад возвращен… - лепетал демон в голове Асага. - Мне наплевать, как ты относился к одному из жалких духов его доспехов. Направление, Нашш’тчака. Немедленно, - зло рыкнул зелот, раздраженный ходом высадки. *** Нинккур висел на одном из шпилей особняка. Острый керамитовый штык проткнул ему бедро, живот, глотку и вышел из правой щеки. Один глаз безвольно болтался в раздробленной глазнице, а шлем висел на самом кончике окровавленного штыря – его просто сорвало с креплений. В последние моменты Нинккур пытался выправить падение, наверное, даже замедлился – об этом говорили обожженные шпили неподалеку. - Его убил не штырь, - заметил Болох, разглядывая погибшего брата, - Вот, след от лазерного ожога во рту. Кто-то просунул лазган или лазпистолет в открытый рот и выстрелил. И тут все изменилось. Случайная гибель из-за его собственной ошибки превратилось в убийство – невероятная живучесть космодесантников Хаоса вполне могла позволить Анзуду вернуться в строй через несколько месяцев даже после такого падения. - Восьмой круг потерял брата. Его убили. Кровь за кровь, тёмные братья. Рапторы взвыли и ринулись в разные стороны – искать убийцу. Хашшу, усилив свой удар прыжковым ранцем, выбил дверь на крыше и исчез в темном провале. Болох спрыгнул с крыши и принялся парить вокруг окон, стреляя из болт-пистолета по любым целям, не успевшим скрыться в глубине особняка. Анзуд яростно проревел, прыгнул вниз и, маневрируя на ранце, влетел в окно третьего этажа. С рычанием он углубился в особняк, в поисках жертвы и отмщения за брата. Асаг взлетел выше и, паря над особняком, внимательно стал вглядываться вниз. Цепкий взгляд хищника выцепил человека, бегущего прочь особняка и волочащего за собой девчушку лет восьми. Серая форма, кобура. Он был не таким, как прочая охрана в ярко-зеленой форме. Серый – отличный цвет, чтобы затаиться на крыше. Снайпер или наблюдатель – незаметная мышь на фоне попугаев-телохранителей внизу. Он. Асаг в тишине пикировал за ним, и на бреющем полете выхватил малышку из его дрожащих рук. Перекувырнувшись и крепко прижав перепуганную девочку к груди, он встал и развернулся. Болотная жижа стекала по алым доспехам. Охранник, раскрыв рот от ужаса, на негнущихся коленях смотрел на чудовище, прижимавшее к груди его дочь. Охранник выхватил лазпистолет и наставил на чудище, нежно баюкающее в руках испуганную девчушку и когтями на левой руке аккуратно убирающее с лица малышки волосы. - Я вижу, смертный. Дуло твоего пистолета – оно в крови. Тёмной, густой крови. Смотри, она почти чёрная – слишком для обычного человека. Но для необычного – в самый раз. Человек трясся, не в силах вымолвить слово, боясь задеть дочь выстрелом. Асаг скользнул по нему взглядом, ан секунду задержавшись на табличке с именем. - Я пришел за тобой, Жонре Фиссап. А после Асаг подкинул девчушку в воздух. Жонре, убийца Нинккура, движимый отцовским инстинктом, рванулся вперёд, желая подхватить дочь – и замер. Палец раптора, превратившийся в двухсантиметровый коготь столетия назад, глубоко вошел в живот человека. Не отрывая изумрудных линз от растерянных глаз человека, он плавно двинулся вбок, сместив утыканный шипам наплечник на несколько сантиметров. Через секунду девчушка, испуганно скуля, подбородком насела на один из шипов и повисла, пустыми глазами глядя на отца. - За тобой – и за ней. Асаг рванул руку на себя, распарывая мышцы живота и позволяя внутренностям человека свободно вывалиться в токсичные болота планеты. Он заплатил долг за темного брата, и никто не сможет упрекнуть его в обратном. *** За час, что длилось вторжение, город изменился до неузнаваемости. Не осталось ни одного нетронутого здания, а большая часть населения уже была убита. Несущие Слово рушили все вокруг, просто так обстреливали дома, а реющая над городком авиация то и дело поливала крыши крупнокалиберным огнем. Святой город планеты, её культурный центр, погрузился в Хаос. Вокруг бушевали пожары, столпы чёрного дыма вздымались к раненным небесам, а немногочисленные выжившие прятались по руинам. Но и они были обречены. Город был не просто сломлен – растоптан, стёрт в порошок, раздавлен. Рапторы одними из первых заняли Мавзолей, ради которого сюда и явилось Воинство. Они атаковали с крыши, пока терминаторы пробивались через главный вход. Цель была близка, и вряд ли слабая охрана Мавзолея или набившиеся внутрь единственного нетронутого здания ополченцы могли что-то противопоставить полыхающему пламени Хаоса. На площади возле осажденного Мавзолея замерли воины в алых доспехах, а тысячи культистов затаили дыхание в пустых, разрушенных домах вокруг. В небе расцвела огненная вспышка, и древняя «Штормовая птица» чёрно-красного цвета вошла в атмосферу приговоренного мира. И она несла в себе обвинителя, судью и палача в одном лице. У кого-то из осажденных сдали нервы – одна-единственная пуля звякнула о борт машины, когда та села и над городком нависла тишина. Ответом была ярость. Шквал огня из всевозможного оружия обрушился в ответ на здание, словно цунами ударило о скалу. Во все стороны полетели осколки камнебетона, повалились величественные статуи, срезанные неистовым болтерным огнем. Рявкали болтеры, шипели лазганы и тараторили стабберы, выли устремившиеся к зданию ракеты, рычали автопушки – все, кто сжимал в руках оружие открыли огонь. Некоторые сектанты, вооруженные для ближнего боя, не выдержали и понеслись в атаку с безумным ревом, но почти никто из них не добежал – все полегли под шквальным огнём владык. - Кажется, ты наслаждаешься этим, Эрра, - заметил Тишпак, стоя рядом с Тёмным Апостолом. - Какая чудесная какофония войны… - с наслаждением протянул в ответ Тёмный Святой, глядя на ярость Воинства. - Я не про то. Тебе же нравится, как отреагировали твои воины на жалкую попытку причинить тебе вред. Посмотри: одна невинная пуля, даже не замеченная тобой – и сколько ярости, ско… - Да, да, Тишпак. Наслаждаюсь. Посмотри – они готовы пойти по моему приказу на верную смерть, и будут счастливы. Они сделают все, чтобы защитить меня. Они не допустят повторения истории с Заххаком, - с вызовом и злобой ответил Эрра, слишком резко и недовольно вопреки его обычной манере речи. - Ты превратил их в фанатиков. Не только богов, но и себя самого, «Тёмный Святой». Кажется, я единственный во всём Воинстве, сохраняющий трезвость мыслей и не готовый лизать тебе ботинки, - угрюмо продолжил Корифей, глядя на Тёмного Апостола и не вслушиваясь в яростную стрельбу. - Да, ты – единственный. Дело в том, что ты помнишь времена, когда я тебе подчинялся, «Великий Магистр Ордена»? Или в твоей голове еще свежи воспоминания о маленьком бунте, поднятым тобой против меня в первые дни перехода власти к капелланам? Запомни, времена поменялись. И если ты хочешь вернуть старые дни – тебе стоит возвращаться на Терру и вымаливать прощение у бессловесного трупа-на-троне, - со злобой, вызовом и презрением, истекая ядом и желчью парировал Тёмный Апостол. - Ты, щенок… - в глазах Корифей вспыхнуло пламя, а его руки крепче сжались на рукоятях двух силовых палиц. В ответ Эрра рассмеялся, глядя, как реагирует его Себетту. Воины-терминаторы выхватили оружие и приготовились к бою в молчание и тишине. Тем не менее, в их движениях скользило уважение и казалось, что им будет неприятно убивать Корифея. Неприятно, но они это сделают без колебаний. - Ты забыл, Тишпак, что я старше тебя? Ты забыл, что я сражался во времена Схизмы? Что я очищал Колхиду ещё ребенком? Что на моих руках крови больше, чем на твоих? Или ты помнишь лишь коротышку-астартес, неистово кидавшегося на всех, кто укажет ему на маленький рост? Мне не хватил сил проучить тебя в первые дни Ереси, но когда я вновь нашел тебя после возрождения, то дал ясно понять – Боги на моей стороне. И я вполне могу вырвать тебе язык и вычистить им свои ботинки за тебя, мой Корифей, - злость в голосе Эрры угасла, сменившись холодной угрозой и осознанием собственной силы. Тишпак, сверливший взглядом даже не повернувшего голову Тёмного Святого, вздрогнул, вспоминая про их встречу после гибели VI Воинства. Он положил руку на изувеченную, покрытую будто бы обгоревшей кожей челюсть. - Я всё понял, Эрра. Но я не могу забыть, как ты подчинялся моим прика… - начал Тишпак, ненавидя себя за то, что оправдывается сейчас. - Не стоит, Корифей. Я уважал тебя в те времена и уважаю сейчас. Твоя гордыня, амбиции и сила делают тебе честь, но когда они направлены на меня. Не оправдывайся – ты такой, какой есть, и это главное откровение Изначальной Истины в твоей жизни. Если когда-нибудь меня это перестанет устраивать – ты узнаешь это первым. Эрра закончил и, не дожидаясь ответа, покинул "Штормовую птицу". Тишпак оскалился на Себетту и последовал за ним. И стоило Тёмному Апостолу оставить позади бронированную машину, как стрельба стихла. Площадь погрузилась в молчание, и немногие сектанты, по недосмотру производящие даже мельчайшие звуки были тут же убиты астартес или другими культистами. - Мои златокровые братья! Астартес, в чьих жилах течет великая кровь других Отцов, но духом верных XVII Легиону! Смертные солдаты Долгой Войны, живущие миг по сравнению с нами! Эта планета – тюрьма. Клетка, склеп, храм и богохульство едино! На ней заперты златокровые братья, взывающие ко мне сквозь варп. Они похоронены заживо, превращены в саркофаги забвения. Им поклоняются и их боготворят, как должно. Но это богохульство – ведь их почитают как слепых псов Лже-Бога. Они – там. Эрра играл. В каждое слово он добавлял нужных эмоций, даже не задумываясь об этом, рефлекторно. Боль утраты, надежда, гнев, смирение – весь спектр чувств смешался в его речи. Она вводила смертных в религиозный экстаз от осознания того, каким великим созданиям они служат и что в этот день им выпал шанс положить жизни за то, чтобы освободить их из клетки. Астартес с тоской слушали про потерянных братьев, за которыми пришли, понимая: и за ними придут в случае чего, и их не бросят. Многие Несущие Слово переглянулись, обуреваемые ощущением единства, почти позабытого за тысячелетия жизни в Оке Ужаса. Они были тёмными братьями, и у них была цель. Лавина смертных сектантов устремилась к мавзолею, и неся на своих волнах всесокрушающий кулак древних астартес. Выжившие были обречены. *** - Успокойся, брат Болох! – Асаг схватил раптора за плечо и оттащил в сторону. - Зелот, ты видишь? СМОТРИ! Мерзость! Ересь! Лживость Гниющего Трупа тянется сквозь века! – Болох в ярости сопел и то и дело дергался, активно жестикулируя и указывая в разные стороны. Большая зала была заполнена каменными изваяниями астартес. Из-за наросшей массы горных пород неизвестного Асагу происхождения в них невозможно было определить принадлежность к тому или иному ордену – или легиону. Ничего удивительного, что смертные черви этой планетки ошиблись, посчитав их за ангелов Императора. - Да, Болох, это мерзко. Но ты убил уже всех служителей ложного культа, а твой неистовый гнев грозит разрушить не только еретические алтари, но и повредить одного из дремлющих братьев, - проговорил зелот, успокаивая разбушевавшегося раптора, - ты же не хочешь уничтожить брата Воинства, почти тысячелетие спящего в каменном плену и мечтающего об освобождении? Лишить его шанса увидеть конец Долгой Войны и вновь послужить VI Воинству и Аврелиану? - Нет…конечно нет. Я не сдержал свой гнев, и буду просить помазанника фаланги наложить на меня епитимью, - покорно ответил Болох, опуская голову. Епитимья – это плохо. Неизвестно, как накажет Болоха помазанник, и это может иметь негативные последствия для всего круга. Но если уж брат Болох что-то решил, то его невозможно было переубедить, и потому Асаг не стал даже пробовать. Тяжелы двери, украшенные фресками, посвященными Императору и его ангелам, были снесены, и вскоре в зале появились первые культисты и Несущие Слово. Некоторые из них не удержались и выругались на колхидском – они мечтали войти первыми к спящим братьям. Большинство сектантов рухнули на колени, раболепно что-то шипя и ползая вокруг каменных изваяний. Те, кто оказался посмышленей, рассредоточились по залу в поисках выживших. Обычно те, кто сохраняли разум и не превращались в пушечное мясо, формировались в отдельные секты и ценились куда выше общей массы. Наверняка к этим вскоре присмотрятся и выделят их из лавин безмозглых фанатиков. Вскоре в зал вошло несколько сотен хаосопколонников и примерно половина фаланги – как именовалась рота в VI Воинстве – Несущих Слово. Буквально через несколько минут в зал шагнули трое терминаторов Себетту, великолепных в своей грозности и величии. Большинство сектантов бухнулись на колени, но часть преклонила лишь одно – великая честь и награда проявившим себя смертным. Лишь астартес остались стоять на ногах, хотя некоторые наиболее фанатичные припали на колено или даже оба. - Лугаль Зетшем, кто-нибудь из спящих братьев поврежден? – спросил Эрра, входя в зал, и командир второй фаланги выступил вперёд. - Нет, Тёмный Апостол. Дремлющие продолжают свой сон и ожидают, когда вы их пробудите, - с почтением склонив голову, отвечал лугаль. - Прекрасно. Какой круг твоей фаланги взял штурмом зал? – задал вопрос Апостол, удовлетворённо кивнув. - Восьмой, Тёмный Святой, - также покорно отвечал Зетшем, скрывая своё недовольство. Еще бы, он лично хотел ворваться в зал, но рапторы Асага опередили его. И вряд ли он стал бы слушать, что это вышло случайно. Тёмный Апостол, услышав ответ, довольно кивнул. - Теперь покиньте зал и организуйте оборону, - велел Корифей, мрачно стоявший за спиной Эрры. Несущие Слово и сектанты потянулись прочь, пока Эрра раздавал указания колдунам, помазанникам и смертным жрецам. Два часа тщательного исследования, осмотра и гадания. Мука ожидания били дрожью Воинство. Кровью были помазаны все шестьдесят девять спавших братьев, и долго псайкеры вслушивались в шепоты варпа. Зажжены были десятки тысяч ритуальных свечей из топленого жира детей, и на каждое изваяние были накинуты плащи из свежесодранной человеческой кожи. Зал потонул в методичных песнопениях на колхидском. Каждый шаг и каждое действо было выверено и отточено, обдуманно и спланировано идеально. И все ради ответа, приведшего в ярость Тёмного Апостола. - Что не так, Эрра? – обеспокоенно осведомился Тишпак. - С чего ты взял, что что-то не так, Корифей? – отвечал Эрра наиграно весёлым голосом. Впрочем, Тишпак бы не понял этого, если бы не одно но: - Пламя, Тёмный Апостол. Когда ты в бешенстве и гневе, оно всегда почти потухает, больше напоминая не кострищи полыхающей Терры, а горящее поле низкой травы. Взгляни – где пламя, вздымающиеся ввысь, и бьющие во все стороны язык огня, напоминающие живые щупальца плазмы? - Наблюдательный ты ублюдок, Корифей. Невозможно пробудить темных братьев – мне неведомы такие ритуалы, и они слишком крепко спят. Мое колдовство бессильно, как и магия Старшего Халдея, - задумчиво проговорил Эрра, сосредоточенно вглядываясь в раскрытый «Запретный Апокриф», который обычно за ним несли несколько усиленных аугументикой и мутациями сектантов. - Мы зря явились на эту планету? Мы можем забрать спящих с собой, на «Тиамат», и там уже найти способ пробудить их, - обеспокоенно предложил Тишпак, хмурясь. А потом он посмотрел, как разгорается пламя, языки фиолетового цвета переплетаются с ядовито-зелёным пламенем, расцветая на кончиках багряным. Пожар вновь объял череп Тёмного Апостола, закапал жидким прометием на доспехи потек вниз, словно слезы, оставляя искрящиеся и искаженные доспехи на терминаторских доспехах. *** Немногие выжившие, укрывшиеся на токсических болотах планеты, созданных отходами производства за сотни лет, с ужасом смотрели в небеса. Массивный корпус крейсера раздирал атмосферу, устремляясь в объятья ядовитой топи. А там, внизу, в охваченной ночью трясине, его поджидали тысячи людей с факелами в руках, тянувшие заунывные и пугающие литании на шипящем языке далекой, тысячелетия назад уничтоженной планеты. Они со слезами счастья в глазах смотрели на приближающуюся смерть. Крейсер рухнул в самое глубокое место болот, утягивая за собой семь тысяч культистов и семьдесят семь тысяч рабов, расположившихся на плотиках и лодках. Одни встретили свой конце с воплем восторга, а другие – ужаса. Хорошее подношение Дедушке Нурглу, одинаково доброму для всех – сектантов Неделимого, своих собственных культистов, почитателей других богов или заблудших верующих в Гниющего Трупа. Его объятия раскрылись в трясине, и души жертв навечно запечатались в гниющем царстве Владыки Разложения. А потом кислотная топь вспухла взрывом реактор крейсера. Зеленоватый пар клубами вырвался в атмосферу, отравляя ее. А вопящие сектанты, не сметённые перегретым реактором, лишь громче завопили молитвы, привлекая к себе жар и пламя. Неестественными щупальцами оно расползлось по планете, от культиста к культисту, с орбиты напоминая чудовищную пылающую паутину. Пламя с воем проносилось над приговорённой планетой, испаряя кислотные топи и токсичные заводи, ядовитые омуты и отравленные озёра. И в шипении заменившего кислород токсичного пара слышалось довольное хохотание Нургла. - Время вставать, мои братья, мои солдаты, моё Воинство, - шептал Эрра, бродя меж окаменевших воинов и слушая крики отчаянья, разносившиеся по варпу и мешавшиеся с сонным шепотом Несущих Слово, заточенных в изваяния. - Время вернуться в круговорот Долгой Войны, окрасить доспехи кровью, как в тот день. Вы помните клятву? «Отныне наши доспехи багряны, как пролитая кровь врагов, и мы окрасим ею Терру, Галактику и сам варп. Это наша клятва Изначальной Истине и Лоргару, златокровому отцу. Мы смоем лживость Императора кровь неверующих и заблудших, и спасем Человечество. Мы приведем его к истине, рожденной им же, и заставим признать её. Мы окровавленные ангелы Богов Истинных, мы Гал Ворбак, хотя и не носим сего имени, и следуем по цвету нашей клятвы за Аргел Талом». Вы помните? Помните, мои тёмные братья, не опозоренные, но прозревшие и переродившиеся в пепле Монархии? Вспомните о её пепле, вспомните о том, что присвоила себе Экклезиархия! Карты Таро, храмы Императора, капелланы в чёрных доспехах – они украли это у нас, не задавая вопросов. Восстаньте же, братья. Я жду вас. Наш отец ждет вас. Боги ждут вас. И он услышал сквозь стон агонии тысяч душ: шепот стал увереннее и бодрее. Его армия просыпалась. Повелитель Чумы принял в дар планету и помог окаменевшим Несущим Слова сбросить оковы сна. Пускай это может занять несколько часов или дней – они проснутся. И помогут раздуть из углей Ереси Гора новое пожарище. *** Асаг смотрел, как вторая фаланга покидает Мавзолей. Он и его круг наблюдали с одной из башен Мавзолея за уходящим прочь Воинством и морем сектантов. В усыпальнице медленно приходящих в себя под слоем породы Несущих Слово остался лишь восьмой круг, несколько сект Воинства и обнаруженный в глубинах строения культ Внемлющих Шёпотам – небольшая фракция служителей Мавзолея, открывших истинную природу окаменевших астартес, на протяжении десятилетий внимавших их сонному шепоту и стороживших пылающий ненавистью секрет. - Это несправедливо! Наши братья уходят сражаться с достойными клинков врагами, а мы и жалкая кучка смертных червей остаемся вдали от битвы, - недовольно произнес в тишине Болох. - Такова воля лугаля Зетшема, тёмный брат, и мы с покорностью исполняем её, - голос Асага звучал мрачно. Ему тоже не хотелось оставаться вдали от пекла бойни из-за мелочной мести Зетшема. Но он был командиром, и выбора не оставалось. - Лугаль просто мстит нам за то, что мы первым вошли в зал спящих, и Тёмный Святой выделил нас, а не его, - с презрением произнёс Болох. - Тем не менее, официально он сказал другое. - С горькой усмешкой ответил зелот. - «При штурме вы не исполнили приказа, а в этой операции столь многое зависит от четкости исполнения. Вы нашли уснувших, вам же их и охранять». Ты про эту ложь, укутавшей истину погребальным саваном? – с еле сдерживаемым гневом уточнил Болох. - Именно, - кивнул Асаг, - Возвращаемся. Полчаса назад с орбиты, от Крестоносцев Тысячи Нечестивых Путей поступило сообщение: к планет движутся силы Молотов Дорна, ищущие славы в победе над Несущими Слова. Выскочки просто мечтают доказать, что лучше Ультрадесанта, и что смогут сокрушить их извечного врага везде, где бы не обнаружили. Им докажут, как они ошибались. Через пять часов, когда они высадятся на головы сектантов в базе-приманке, окутанной ядовитыми и огнеопасными испарениями, им настанет конец. В одной феерической огненной вспышке плоть лоялистов обуглится, и даже кости почернеют. Так было на Иставаане III, хотя пламенная ярость тех времен не может быть превзойдена, хотя бы на этой планете. А потом Воинство, погребенное под толщей отложений, грязи и глины, достаточно глубоко, чтобы пожарище не спалило их, подымится из земли и добьет выживших. Это будет жестокий и быстрый акт кары за высокомерие и глупость. И Асаг с братьями останется в стороне от столь восхитительной резни! Восьмой круг вглядывался в огненное зарево на горизонте и крошил когтями камнебетон Мавзолея. Им мучительно больно хотелось оказаться там, упиваясь кровью выживших и поедая их плоть. Но приказом они прикованы к Мавзолею, такие же его пленники, как окаменевшие астартес. Даже хуже, во много раз хуже. А потом небо в полукилометре от Мавзолея расцвело огненными вспышками десантных капсул. Асаг смотрел на это и понимал, что раз они не пошил на битву, то Кхорнм послал ее к ним. - Тёмные братья Хашшу и Анзуд, разведка. Болох, подготовь культистов внизу к сече. Зажги в них праведную ярость священных воинов. Я спущусь вскоре и распределю их на защиту. Когда восьмой круг разошелся исполнять волю зелота, Асаг попытался связаться с Корифеем, но канал был забит помехами. На защиту каменной армии остался лишь восьмой круг и жалкие смертные. Против неизвестного количества Молотов Дорна. Как бы Асаг не ненавидел лоялистов, он не мог не признавать их боевого мастерства, выучки и отваги. *** Вокс не брал. Впрочем, конечно – огненный вихрь над землей вызывал неистовые помехи. И когда спрятанный в подземной могиле астартес почувствовал, что буря пламени миновала, он отдал телепатический приказ: - Подымись, Воинство! Очищающее пламя веры испепелит их души, и прах мы положим к ногам Богов Истинных! Закончив, Эрра резким движением выпрямился, разламывая запекшуюся над головой землю. И всюду в округе он видел туже картину – будто восставшие мертвецы в Судный День, Несущие Слово вырывались из-под обожженной земли. Тут и там полыхало пламя, и в его отблесках они выглядели порождениями варпа, совершенными воинами Медных Легионов Кхорна. Яростные, несокрушимые, непреклонные и жестокие, во сколько раз они превосходили демонов. Совершенные орудия богов. Сотни болтеров залаяли по всему полю, вздымая фонтаны обгоревшей плоти. Немногие выжившие после огненной бури были дезориентированы, изранены и оглушены. Распевая литании ненависти, они с остервенением добивали Молотов Дорна, а некоторые и вовсе в приступах гнева и ярости бросались на трупы и увечили их. Повсюду на поле боя круга разбредались над телами и, распевая катехизисы мести, пожирали запеченные тела. Братья семнадцатого круга и вовсе удерживали израненного Молота, пока их зелот заживо поедал его плоть, обгладывал мясо с костей и высасывал костный мозг. Это была жестокая расправа, и сам Архитектор Судеб благоволил VI Воинству: всё прошло, как надо, и Молоты сунули свою могучую руку прямо в капкан. Почему они были столь неосмотрительны? Жаждали быстрой и славной победы? Торопились? Или разум их командира был замутнен? Сейчас ответ могут дать лишь их поедаемые тела. Эрра не надеялся, что в следующий раз ему вновь так повезет: он знал, что среди лоялистов нет ни дураков, ни слабаков. Слепцы – о да, несомненно. Но не идиоты – иначе как они отбивали одиннадцать Чёрных Крестовых Походов, как совладали с пожарищем Ереси? Он подошел к обугленному телу одного из тех, кого тысячелетия назад назвал бы братом. Обожженное тело напомнило ему о древних традициях Легиона, когда они лично ,не допуская к этому сервиторов или слуг из числа смертных, собирали тела и сжигали их. И каждое тело весило тонны – это был груз сожалений о том, что потерянные дети Терры не смогли узреть ложь, что тогда Несущие Слово считали за истину. Сейчас он чувствовал нечто похожее. Перед ним лежал изуродованный до неузнаваемости сын Изначальной Истины. Обманутый ложью Империума, он не ведал о бессилие трупа-на-троне, и не знал о том, что его ярость питала Кхорна, что благодаря Терре родился Нургл. Что Человечество – величайшее творение Богов, и что оно же – их создатели. Отрицать их – отрицать самих себя. Разве на Терре не буйствует разврат и гедонизм? Разве миллионы людей не гниют заживо в трущобах? Но они слепо отвергают сами себя. Лгут себе, потому что Империум лжет им. Эрра сплюнул огнём на тело и отправился прочь, поднимая облака пепла при каждом шаге. За ним неотступно следовали верные Себетту. Он чувствовал биение нескольких еще живых сердец, не затронутых варпом. Он жаждал испить из них крови, агония наказав за ту ложь, что они несли, за ту ложь, что твердили сами себе. За ту ложь, что нес и сам Эрра когда-то. Культ Императора был ошибкой его Легиона. Если бы они не заронили осознание возможности поклоняться ему, быть может, после Осады Терры все пошло бы иначе, как знать? Но Экклезиархия, её ложь и миллиарды обманутых людей – его ошибка. И он хотел ее исправить, предав огню всех слепцов, не желающих прозреть. Всех трусов, боящихся увидеть Истину. Всех идиотов, предпочитающих обманываться вместо того, чтобы принять жестокую и страшную правду. А это – очень большое количество приговоренных заочно. *** Хашшу и Анзуд вернулись через полтора часа, когда Асаг только начал расставлять смертных и отдавать первые приказы, готовясь к обороне. - Семь капсул, брат-зелот. Две дюжины псов в чёрном, две-две дюжины жертв Богам. Жертв Богам, брат-зелот, жертв-жертв. Жертв Богам! Жертв Богам! – закричал Анзуд, закончив свой сбивчивый доклад и принявшись подпрыгивать на месте от нетерпения. Около двадцати четырех астартес против четырёх рапторов и сорока пяти культистов? В этом бою почти нет шансов. Восьмой круг дорого продаст свои жизни, защищая каменную армию и даже не думая о том, чтобы бросить ее и не исполнить приказ. Нет, не лугаля – Апостола, так жаждущего вернуть своих уснувших братьев. Первые выстрелы прозвучали через час – скауты Молотов Дорна меткими выстрелами снесли нескольких сектантов и загнали остальных в укрытия. Пули из их винтовок прошивали стены и разносили в кровавые ошметки даже тех, кто укрылись и считали себя в безопасности. Они били редко и точно, как и положено настоящим солдатам. А потом в бой пошли отряды тактических десантников. Большинство сектантов, высовывающихся из окон и желавших дать отпор снимали скауты, а прочих - болт-снаряды непоколебимых астартес внизу. У сектантов не было шанса даже задеть одного из облаченных в черные доспехи Молотов. - Выдвигаемся, братья. Разбежавшись по крыше Мавзолея, рапторы перепрыгнули на соседнее здание, не пользуясь прыжковыми ранцами – враг мог заметить огонь. А потом они бежали, как безумные, сквозь дома. Они проламывали стены и совершали невероятные прыжки из разбитых окон в соседние дома. Крушились стены и мебель превращалась в обломки, а они бежали сквозь зеленоватый туман, не останавливаясь. В одном из домов, когда они уже обогнули медленно продвигающихся к цели Молотов Дорна, рапторы разделились. Каждый знал свою цель. Асаг перехватил своего скаута, когда тот уже собирался менять позицию. Он перебегал от одного окна к другому, когда раптор проломил стену в комнату и схватил его за руку. Противник не растерялся и тут же выпустил винтовку, чтобы освободить левую руку и ухватиться за боевой нож. Но не успел – первый удар кулака раптора заставил его дернуться и покачнуться, вторым он разорвал переносицу и выбил глаза. Пока скаут не успел закричать, Асаг запрокинул ему голову и нанес резкий удар когтями в кадык, пробив горло и гортань. Через секунду он держал в руке вырванный язык, глядя на распростершегося перед ним врага. Асаг поглядел на него, по-птичьи склонив голову, и нанес резкий удар ногой в лицо уже мертвого воина. Череп его промялся, треснул, но не раздробился полностью. Через три минуты работы боевым ножом убитого Асаг прицепил его голову на пояс и отправился к точке сбора. Всё прошло гладко – и Хашшу, и Анзуд, и Болох вернулись с головами жертв. Они выполнили работу четко и быстро, как и полагается воинам с их опытом, несмотря на выучку противников. Хашшу поднял вверх голову своей жертвы в звериной радости, и братья приветствовали его древним терранским приветствием. *** Командор Бехелос слушал истошные вопли по воксу и скалился в ярости. Ему было ясно – основные силы прибывших на сигнал о помощи Молотов Дорна уничтожены. Они не боялись отравленной атмосферы, но кто бы мог знать, что зеленый туман может легко воспламениться? Он последний раз кинул взгляд на огненное зарево и опаленные небеса. С орбиты, от "Сокрушающего", не поступало сигналов, и Бехелос подозревал, что крейсер превращен в груду обломков. Когда Молоты прибыли, на орбите не было ни единого вражеского корабля – но ведь предатели как-то прибыли на исковерканную ими планету. Бесполезные попытки связаться лишь подтверждали самые мрачные опасения. Будь проклят капитан Горванез, в ярости решивший обрушиться прямо на головы штаба еретиков, пока они не успели подготовиться к обороне. Желание отомстить их предводителю, Эрре, за гибель его боевых братьев сорок семь лет назад и позор, понесенный тогда же, затмило разум командира. Будь благословлен капитан Горванез. Он всегда был отважен и чист духом, и нашел смерть, достойную потомка Дорна – в кипящем сердце битвы. Да будет милостив к нему Император. - Брат-капитан, говорит скаут Элоне. На крыше по координатам два-дельта-гамма-красный-семь вижу четыре цели. Определяю их как рапторов. Б…брат-капитан, у них на поясах головы братьев-скаутов! – в голосе Элоне послышался страх, удивление и ярость. Но он сдержался. С трудом – но справился. - Определил командира взвода, брат-капитан. Он поднял голову Шедуса над собой. Брат-капитан! Его приветствуют предатели. Они собираются творить богомерзкий обряд над останками брата? Брат-капитан… - а вот сейчас в голосе молодого скаута слышалась мольба. Мольба и просьба о разрешении действовать. - Забери его голову взамен Шедуса, брат-скаут! – отдал приказ Бехелос, и тут же услышал хлесткий выстрел, - Братья, перегруппировка! - Попадание, брат-капитан! Цели укрылись… - Элон и радовался, и огорчался одновременно. Он подстрелил одну из тварей, хотя остальные и ушли. Ему хотелось крови, хотелось отмщения. И Бехелос был с ним единодушен. Молоты Дорна, двигаясь ныне единым строем, чтобы вновь не попасть в засаду опытного в подобных делах противника, осыпая Мавзолей тяжелыми болт-патронами. Бехелос понимал, что, скорее всего, обречён. Но он исполнял свой долг – во имя Ордена, Дорна и Императора. Но он намеревался взять это здание, выполняя последний приказ Горванеза: очистить оскверненный храм Ангелов Его. По наблюдениям скаутов, сейчас остывающих в собственной крови, в здании не более пяти-шести Несущих Слово, все остальное составляют культисты. А значит Бехелос уничтожит предателей – опасаться там стоило лишь космодесантников Хаоса, остальные же были лишь пылью под тяжелой поступью Молотов Дорна. *** Выстрел нарушил миг триумфа. Хашшу качнуло и повалило набок, а рапторы бросились в укрытие. Хашшу отполз в сторону, оставив кровавый след из пробитого плеча. Еще один скаут остался незамеченным – а может быть он и должен был оставаться таковым до критической ситуации? Асаг глянул сквозь трещину вниз и увидел, как Молоты Дорна спешно собираются вместе и перегруппировываются. Первый план пошел к чертям – теперь у рапторов не получится выбивать их небольшими отрядами, а нападать на них вчетвером было самоубийством и провалом миссии. Рапторы отступили в Мавзолей незамеченными, но зелот этому мало радовался. Ситуация резко осложнилась – их основной план не сработал. Уже через полчаса Молоты Дорна взяли Мавзолей штурмом, сметя культистов и почти не понеся потерь. После они рассредоточились, зачищая строение и загоняя рапторов в угол. Да, восьмой круг мог в любой момент удрать прочь, пользуясь преимуществами прыжковых ранцев. Но Молоты Дорна, обнаружив каменную армию, на которой уже стали проявляться знаки Хаоса, сразу бы ее уничтожили. А потом Эрра уничтожил бы восьмой круг. И Асаг принял решение, удививший бы его еще сотню лет назад: остаться и сражаться, умереть, исполняя приказ Тёмного Апостола. И они решили принять бой среди каменных изваяний. Когда он вошел в зал, то замер, а вслед за ним и его братья. Перед ними стояла почти фаланга воинов в багряных доспехах, облепленные чёрными и фиолетовыми минеральными наростами. Вокруг них суетились Внемлющие Шёпотом и заботливо обтирали древние силовые доспехи. Увидев рапторов, пробудившиеся воины синхронно выпрямились и замерли, отдав честь в старой, терранской манере. Вскоре от них отделилось восемь фигур и подошли к рапторам, представляясь. Все они были зелотами кругов X фаланги VI Воинства или III роты XXXII Воинства. Асаг знал о истории предательства, когда Тридцать Второе Воинство ударило в спину Шестому, когда Первый Послушник Эрры, Заххак, предал Апостола и нанес ему смертельный удар. И его удивляло, что Несущие Слово из разных Воинств, сражавшиеся друг с другом всего тысячу лет назад, стоят рядом и не впиваются друг другу в глотки. - Мы пробудились. Мы звали Эрру… и он пришел за нами. Мы помним…мы не готовы…но мы будем…сражаться, - заплетающимся языком сказал один из зелотов. Его слегка качало из стороны в сторону, а взгляд был мутный. - За стенами война….Долгая Война. Мы встанем рядом…пока дышат псы…трупа-на-троне. Сержанты третьей роты согласились…сражаться вместе...с вами… - запинаясь начал другой воин с выгравированной на груди цифрой XXXII. - Как и зелоты…десятой фаланги, - подхватил еще один воин, неодобрительно косясь на своих братьев по Воинству. - Мы лишь после спячки… - угрюмо заметил один из зелотов. -…стрельба разбудила нас быстрее… - подтвердил с сожалением сержант четвёртого круга третьей роты. - Мысли теряются… - сонно заметил другой сержант. -… в тумане, - подхватил зелот, увешенный черепами так, что его доспехов почти не было видно. - Командуйте нами, - сказали одновременно и сержанты, и зелоты, и отдали честь – а за ними и все находившиеся в зале воины. *** Бехелос оторвал еретика от земли и несколько раз ударил об стену. Уже после первого он обмяк, а после третьего превратился в тряпичную куклу, пропитанную кровью. Он сокрушил сегодня множество продавших Хаосу души идиотов, но не встретил того, кого жаждал увидать: он не окрасил свой силовой меч кровью Несущих Слово. Трусливые предатели оставили за себя погибать преданных фанатиков, скрываясь в огромном Мавзолее и нападая из теней. Они убили нескольких братьев, но это были опасные укусы загнанной в угол крысы, не более. Они обречены, и понимают это. Но им не хватает смелости выйти в последний бой. Чего еще ожидать от предателей? И тут по коридорам погибшего храма раскатился грохот болтерной стрельбы. Он заполнял собой тьму померкших залов, пучил нутро священного трупа, звучал издевательским смехом предателей. Бехелос зарычал от ярости и бросился на звуки стрельбы. Ворвавшись в просторный тёмный зал, командор замел над разорванными телами пяти братьев. Шестой из них лежал неподалеку, слабо шевелясь. Одна рука покоилась на рукояти огнемета, поблескивающего в отблесках нескольких горящих сектантов, освещавших израненного огнеметчика. Бехелос, укрывался за колоннами, тонувшими во тьме, пока мог, и попытался несколько раз окликнуть раненного – но тот отвечал тишиной. И тогда он, пригнув голову, метнулся по открытой части зала к брату. Подскочив к нему, он перевернул брата-сержанта на спину и отшатнулся: из развороченного живота на него смотрели любопытные маленькие глазки. В теле копошилось несколько десятков нургликов, своей возней создавая видимость движения. Бехелос вскочил и выпустил в развороченное нутро бывшего боевого брата половину заряда плазменного пистолета, очищая священную плоть астартес от демонической скверны. А потом он погиб, разорванный в кровавые лохмотья, в которых невозможно было определить ни ранга, ни Ордена. Залп из более чем полусотни болтеров превратил его в кровавый туман. Убийцы стреляли из теней, таясь до последнего, бесчестно, не оставляя шансов на победу и сопротивление. Но им было наплевать. Несущие Слово, замершие на балконах утонувшего во тьме зала, бесстрастно наблюдали за картиной захлопнувшейся ловушки. И лишь Асаг и остатки восьмого круга улыбались, глядя на победу. Боги милостивы к нему, и Долгая Война продолжается. *** Их было двое. Библиарий и одетый в терминаторские доспехи капитан. Оба были обожжены, но держались, хотя псайкер готов был рухнуть на колени в любую секунду – еще бы, поставить кинетический щит и спасти себя и капитана от такого всепожирающего шторма температуры. Невольно Эрра на секунду проникся к нему уважением. Но лишь на секунду. Капитан сверлил глазами Тёмного Апостола, перед которым почтительно расступались окружившие лоялистов Несущие Слово. Он держал двуручный силовой меч обеими руками, даже не думая схватиться за штормболтер. Эрра мимолетным усилием прочитал его мысли, преодолев защиту ослабшего псайкера – тот лишь застонал и зажмурился, упал на колени, опираясь на психосиловой посох. - Я – Тёмный Апостол Эрра Жнец Веры, Тёмный Святой, Длань Варпа, член Тёмного Совета Сикаруса, владыка VI Воинства XVII Легиона Астратес Несущих Слово из Ордена Всевидящей Длани, ученик Кор Фаэрона и герой Схизмы на Колхиде, вызываю тебя, - с ядовитой усмешкой в голосе произнес Эрра, глядя глазами-туманностями на капитана. Тот ничего не ответил, лишь сделал шаг вперёд. Два терминатора сошлись в битве. Эрра предпочитал парировать удары, прослеживая тактику и стиль противника. Он знал, что сильнее, опытнее и выносливее противника. Они оба это знали. И тогда вмешался библиарий. С воплем они испустил сеть молний, заплясавших по древнему терминаторскому доспеху. Но сил истощенного псайкера не хватило, и обитающие в доспехах Эрры демоны с жадностью пожрали заклинание. Тёмный Апостол не обратил на это внимания, лишь пламя вокруг черепа притухло, стало вполовину не таким высоким. Тишпак, наблюдавший бой из первых рядов, усмехнулся. Он знал, что это значит. Тёмный Святой небрежно махнул свободной рукой в сторону истощенного библиария тут запылал разноцветным пламенем. Он вопил, пытаясь сбить пламя, но все было тщетно. Капитан бросился на Тёмного Апостола, но тот отмахнулся от него Вербумом, а после исчез во вспышке пламени имматериума, чтобы появиться метрах в десяти за спиной врага. - Обернись, - спокойным голосом только что определившегося с приговором судьи позвал Жнец Веры. Капитан Горванез развернулся. В его глазах Эрра увидел: последний живой Молот Дорна знает, что уже мертв. И потому он устремился в последнюю атаку, восхваляя Императора. Эрра выкинул вперед правую руку, растопырив пальцы. Огрмоный глаз на ладони распахнулся и задергался из стороны в сторону, пытаясь вырваться из керамитовой перчатки. Над пепельным могильником разнеслись неясные шепоты, а потом Эрра резко сжал кулак. Тёмный Святой поднял Вербум, закинул его на плечо и пошел в сторону Тишпака под ликующие крики Воинства. А за ним оставался смятый доспех, полный кровавой каши, будто бы попавший в уплотнитель мусора. *** Асаг смотрел, как двадцать семь астартес обновляют свою клятву VI Воинству и как еще тридцать семь приносят ее впервые, отвергая XXXII. Он смотрел, как они стоят на коленях в пепле ритуальных костров, символизирующих сожженный Хур, и как вокруг них беснуется пламя. Он улыбался, глядя, как на правых ладонях им сначала наносят ритуальные татуировки или шрамы в виде открытого ока, а после облачают в перчатки с таким же глазом. Он смотрел на вновь сформированную пятую фалангу шестого Воинства. На его фалангу. Асаг улыбнулся, глядя на правую руку, по локоть украшенную разноцветными языками пламени. Лугаль. Лугаль Асаг. Повелитель Ночи, ставший командиром у Несущих Слово. Он-то думал, что такое невозможно. А потом он посмотрел на гниющие темно-зелёным небеса, вспучившуюся от заразы почву и больные горы. Он улыбался, когда планету утягивало в варп, и голос раптора присоединился к ликующему воплю его фаланги, а тот влился в полный исступления рёв всего Воинства. Планета погружалась в варп, чтобы выпасть в каком-нибудь шторме и стать обителью демонов и бежавших еретиков со всей Галактике. И Несущие Слово оставались на ней, готовые побороться за свои жизни с дерзкими демонами, решившими забрать их души. Ведь и то, и другое принадлежит Богам. И Воинству.

Рассказ номер 1 Ассенизаторы космоса. От автора. Я знаю, что название не слишком отражает суть рассказа, зато оно хорошо перекликается с книжкой "Инвизиторы космоса" (то, что книжка правильно называется "спейс марин" я тоже знаю"). Посвящается Марио - главному сантехнику Варфоржа. Ключ все-таки свалился в вонючую жижу. - Твою ж мать! – взвыл Дирк и, запустив в грязь руку по локоть, стал на ощупь искать убежавший инструмент, ожидая, когда же Перт выдаст ставшую уже ритуальной фразу. - Не быть тебе черпалой! – Перт не обманул его ожиданий и, хмыкнув, добавил, – Так всю жизнь и останешься на подхвате! Но такого же традиционного отзыва «жену свою учи щчи варить» так и не прозвучало. Дирк молча вытащил ключ и продолжил наворачивать кран. Закончив, он встал и стал запихивать в чемоданчик разложенные на трубах инструменты. - Всю жизнь в говне, - пробормотал он. – Какого фрага им не послать сюда сервиторов? - А зачем? – пожал плечами Перт. – Сервитора можно позолотить и загнать за бешеные бабки какому-нибудь дурачку, косящему под богатого аристократа. А нас с тобой золоти, не золоти – и так ясно, что золотари. - Зачем аристократу сантехнический сервитор? – удивился Дирк. Двое приятелей направились по тоннелю к месту следующей аварии. - А ты что, не в курсе? – ответил Перт. – Мы ж об этом два месяца судачили всем отделом! - Нет, конечно, раз спрашиваю. Это когда было? - Да месяца три назад… - Я тогда в больнице валялся. Меня тоннельная крыса цапнула. - Точно! А у нас из-за этого еще сначала весь график дежурств поменялся, потом авария на централе… - Ты про сервитора-говночиста давай рассказывай. - Да послали нам в отдел такого всего лоботомированного… Я бы ему и гайку подержать не доверил. Так наш главный чего учудил – покрасил его золотой краской и загнал тыщ за десять одному идиоту. На нормального сервитора у того денег не было, а на этого – вполне. Теперь понтиться перед друзьями будет. - Каким образом? – Дирк аж остановился. – Будет демонстрировать им, как быстро это позолоченная хреновина вентиль меняет? Перт с жалостью посмотрел на приятеля. - Ты дурак? Смотри: придурок устраивает вечеринку, все собираются, а напитков нет. Тогда этот хмырь громко хлопает в ладоши и говорит: «иди сюда». Появляется этот сервитор, а на горбу у него – поднос с выпивкой. Все разбирают стаканы, и тогда наш герой говорит: «иди на место». И все довольны – и дурачок этот, и его гости. А то что «иди сюда» и «иди отсюда» – единственные команды, которые сервитор может выполнить по дому, друзей этого придурка не волнует. - Почему? - Да потому что они про это не знают! - А нам, значит, теперь за этого сервитора в говне возиться? - Ну, можешь сдать главного Арбитрам. Но тогда я тебе не сочувствую. Дирк вздохнул. Должность главного давала тому доступ к бесконечным запасам цветных металлов, что так ценились на черном рынке. А это значило, что тот, кто вставал у него на пути, очень скоро знакомился с очень общительными ребятами с нижних уровней. Главного бы арестовали, но до судьбы сдавшего арбитрам не было бы никакого дела. *********** Зато арбитрам было громадное дело до беспорядков, творящихся в улье. На потасовку в баре можно было не ехать, на перестрелку между двумя бандами можно было опоздать, но вот на массовые волнения надо было приезжать вовремя, а лучше всего – прибыть до того, как они вообще начались. Но в данном случае у арбитров случился прокол. Ни один из их многомиллионных осведомителей не предупредил о готовящемся выступлении. А это могло означать только одно: в дело вступили Губительные силы. Рядовые арбитры бежали от оружейных к транспорту, капитаны-арбитры уточняли свои приказы и диспозицию, генерал-арбитр, оттягивая то и дело жесткий ворот кителя, готовился выйти на связь с представителями Священной Инквизиции, чтобы сообщить о случившемся. Но у всех, не смотря на чины и заслуги, в голове бился вопрос: что же происходит и в чем их прокол? ************ Прокол звали Тэском, и у него была цель – занять место среди приближенных Архитектора Судеб. Пока он был всего лишь мелким колдунишкой, сделавшим первые крохотные шаги на пути своего возвышения, но это его не смущало. В конце концов, каждый из великих демонов Хаоса начинал с чего-то малого, так что Тэск не сомневался, что рано или поздно им всем придется потесниться, чтобы дать ему место в узком круге посвященных. А пока, хоть до того светлого момента и было еще очень далеко, он не отчаивался, а тихо, мирно и методично делал свое черное дело. Будучи умным человеком (а Владыка Перемен не терпел дураков) Тэск серьезно планировал свою первую акцию, которая могла позволить ему продвинуться на пути служения Архитектору Судеб. Для этого нужна была кровь. Чем больше – тем лучше. Море крови, но вовсе не для Кровавого бога, а для того, кто полагался на разум, а не на мускулы. И, чтобы эту самую кровь достать, ему было необходимо крупное восстание – неважно, удачное или нет, главное, чтобы было побольше жертв. А как можно поднять на уши целый улей или хотя бы его часть? Только отняв у населения то, что составляет основу его жизни – энергию или воду. Прикинув свои силы, Тэск понял, что с охраной энергосистемы ему не справиться, а потому обратил свой взор на древнюю, всеми забытую систему канализации. Немного поработав над ней, он мог одним небольшим ментальным толчком лишить целый сектор улья водоснабжения. И вот тогда его план начинал работать. А пока время для его исполнения не пришло, Тэск обратил все силы на то, чтобы ненавязчиво донести свои идеи о новых силах, готовых взять на себя заботу о человечестве, вместо давно умершего Императора. Он не старался обзавестись новыми последователями – у него уже была небольшая организация, и сейчас ему были нужны не новые культисты, а реки крови, пролитые во славу него самого и Владыки Перемен. ******** Жрать охота… - задумчиво протянул Пэрт, пока они брели вдоль по тоннелю. - Только не начинай, - взмолился его напарник. – Я вообще не могу понять, как ты можешь думать о еде в этой вонище! - А что? Бывало и похуже. Вот, помню: сидели мы за бутылкой амасека, шашлычки жарили, а пока они жарились, мы то и дело к морю бегали: там у нас сетка стояла. Так вот, эту сетку достаешь, а там креветок – видимо-невидимо. Берешь горсть, кидаешь в котел с кипятком, и через пару минут они уже готовы, и ты, значит, лопаешь их свежими, пока шашлычки доходят… К чему это я? Ах, да! Вонища там кругом стояла – мама не горюй… - Это ты, братец, совсем заврался, - Дирк скептически посмотрел на приятеля. – Где это ты у нас море видел? А в канализации не то, что креветок – тараканов нет, всех тоннельные крысы подъели. И я даже боюсь представить, из чего ты тут шашлыки можешь приготовить. - Это не здесь было, - смутился Пэрт. – Забудь, короче. - Стоп-стоп-стоп! Что значит «не здесь»? А где тогда? - Ну, на планете одной… Я тогда лямку тянул в Имперской Гвардии. - О как! – Дирк ошарашено посмотрел на напарника: заподозрить бравого ветерана в нем было довольно проблематично. – И кем ты там служил? - Ну, неважно… - Колись – кем? – наседал Дирк, который сквозь вонь канализации явственно учуял запах жареного. – Писарем? Интендантом? Или все так же сортиры чистил? - Поваром… - Пэрт смутился еще сильнее. – Но мне даже медаль дали… Правда, отобрали потом. - А медаль за что? – веселился его напарник. – Генерала хорошим обедом накормил? - Да нет, - Пэрт выглядел огорченным. – Генерала с моего обеда как раз так пронесло, что он три дня с толчка не слезал. Хотел даже приказ о моем расстреле за вредительство и теракте против начальства подписать, но меня спасло то, что уж больно у него руки тряслись. В общем, пока он в сортире отсиживался, меня наш полковник спас: выгнал с позором из Гвардии. Погоны срезали, медаль сорвали… Вот только сюда после службы и удалось устроиться. Зато живой… - Так за что медаль была? - За храбрость. К нам на кухню гретчины пожаловали. Это такие зеленокожие маленькие. А у меня из оружия – кипяток да черпак. Но тут я представил, что со мной ребята сделают, если обеда вовремя не получат, так что пошел в атаку. - И много их было? - Да штук сорок. - И ты что – всех черпаком? - Да нет. Черпаком я оприходовал того, у кого что-то вроде стаббера было. Ну а после-то, со стаббером-то, сам понимаешь, легче стало ******* Арбитры занимали позиции вокруг площади у главного собора сектора, стараясь особо не попадаться на глаза разъяренным жителям. В этом районе неожиданно прекратилось водоснабжение, а когда ввели в дело дублирующую систему, из кранов неожиданно потекла кровь. И в довершении всего, у фонтана перед собором дергалась в припадках тощая фигура какого-то ненормального, призывающего к тотальному уничтожению веры в Бога-Императора. ******** Тэск был доволен. Пока его план шел как надо. Он привлек внимание своей бешеной проповедью у собора, а затем ментальным толчком вывел из строя водоснабжение. Фонтан за его спиной, изображавший какого-то космического десантника, разрывающего пасть очередному монстру, иссяк. Через некоторое время заработала дублирующая система, но последователи Тэска давно добавили в ее резервуары определенный краситель. И толпа на площади ужаснулась, когда из разорванной пасти каменного монстра в небо устремилась струя крови. Тэск видел, что за пределами площади уже собираются Арбитрес. Представители Инквизиции тоже, наверное, уже в пути. Осталось еще чуть-чуть подогреть толпу и направить ее ярость на представителей правопорядка. И вот тогда польется настоящая кровь, кровь во славу Архитектора Судеб. ******** Их ожидал сюрприз. Стая разъяренных тоннельных крыс. Перт уже трижды успел попрощаться если не с жизнью, то со здоровьем, но тут Дирк достал откуда-то из многочисленных карманов пистолет и открыл огонь. Крысы с визгом бросились врассыпную, на полу осталось две или три окровавленных тушки. Дирк судорожно выдохнул. - Ты пистолет где взял? – осторожно спросил Перт. – Или в бандюки решил податься? - Не, - Дирк спрятал оружие и наклонился над своим чемоданчиком, доставая инструменты. – Купил после того, как меня тогда тоннельная крыса покусала. Решил, что больше шансов я им не дам. Он наклонился над трубами. - Странно… Слышь, Перт, вроде все в порядке, а вода не идет. Перт орудовал в секретном ящичке с запчастями. - Да? Ну и ладно, давай тупо кран заменим, а там посмотрим. - А он там есть? - Есть… - Ну, тащи его сюда. Перт передал кран Дирку, и стал шарить в чемоданчике, ища подмотку. Нашел, выпрямился и замер: в двух метрах от его приятеля готовилась к прыжку огромная серая тварь. - Фигня какая-то, - бормотал Дирк. – Ничего не понимаю. Почему вода не идет? В воздухе что-то свистнуло, шмякнуло, и под ноги Дирку свалилась здоровенная тоннельная крыса. Тот отскочил, а на голову крысе с противным хрустом опустился огромный разводный ключ. Дирк ошарашено посмотрел на Перта. - Ну вот, - приятель с ухмылкой подбросил на руке окровавленный инструмент. - А-а-а-а, что это было? - Да кран трехчетвертной… А ты – пистолет, пистолет… ******* - А потому, дети мои, - исступленно закончил свою проповедь Тэск. – Я говорю вам: идите и принесите их головы в доказательство вашей преданности! Он махнул рукой в сторону надвигавшихся арбитров, среди которых мелькали фигуры в черном, но народ стоял не шелохнувшись. Они даже не заревели в поддержку его слов, как делали во время всей речи. Каждый на площади смотрел на фонтан. Тэск обернулся. Кровь из него больше не шла. И, когда из пасти чудовища вверх устремилась чистая струя воды, незадачливый последователь Тзинча понял, что его план накрылся медным тазом. Разъяренная толпа рвала его на части, а он все пытался понять, где же он ошибся, совершенно не подозревая о том, что даже Владыке перемен свойственно чувство юмора. ********* Двое брели по залитому водой тоннелю. Тусклый свет ламп, отвратительный запах, хлюпающая жижа под ногами. - Слушай, - обратился один к другому. – Давно хотел спросить. - Ну? - А почему кран – трехчетвертной? Девятнадцать миллиметров – это три четверти чего? - А фраг его знает… Традиция, наверное… [ Добавлено спустя 3 минуты 52 секунды ] Рассказ номер 2 Муки Творчества. «За Императора! – клич капитана Виконтия, прогремел словно пушечный выстрел. – Сразим же их, силой своих…» Тпру! Стоп! Приехали, милая! Еще один листок – в корзину. Дурная привычка, писать очерки о героических деяниях космодесанта на допотопной бумаге: дорого, ненадежно, но что поделаешь – так велит стиль. Это, так сказать, моя основная фишка. Ведь надо же заштатному писаке из «Империум Пост» хоть как-то, хоть в чем-то, но выделиться? Кто-то, пытаясь произвести на издателя наибольший эффект, таскает с собой груду «трофеев» - будь то пластмассовый череп круута, купленный у пройдохи-торговца за пару-другую кредитов или пожелтевший нарост Сального Бизона, выданный за смертоносные когти тиранида. Кто-то, а именно к этой категории относится ваш покорный слуга, создает имидж и пользуется им, когда речь заходит о молодежных и женских журналах. Девочки нашего улья ужасно охочи до сенсаций и сплетен. Они просто тащатся от журнальных разворотов очередного красавца, многозначительно улыбающегося им с груды поверженных орков. И не важно, что подобную новость отпечатали на «Малой Имперской дробь 9», и что красавец-мужчина, скорее всего, один из модельных сервиторов – главное, что тираж раскупается, да прибыль идет. А то, что реальный герой этого прилизанного газетчиками события – одноглазый, беззубый солдат, потерявший в данном сражении ногу и несколько пальцев руки – практически не имеет значения. Главное – это деньги. И сейчас я отчаянно нуждаюсь в них. Собственно поэтому я и засел за этот прилизанный, сопливый рассказ. До утра, которое в мрачном дыхании улья мало чем отличалось от ночи, оставалось совсем немного времени, а у меня, как назло, вся «поэтичность» и «пафос» растворились в субботнем амасеке, преподнесенным Джеральдом – моим сводным братцем и отменной сволочью. Плохо, когда братья влюбляются в одну и ту же девушку. Гораздо хуже - моралисты, конечно, могут поспорить, но видно эти товарищи никогда не хлебали баланду в улье – когда они претендуют на одно и то же рабочее место. И совсем уж капец, когда они оба журналисты. И не сказать, что кто-то в нашем «тандеме» был талантливее или умнее. Откровенно говоря, мы оба были бездарностями, что, однако, не мешало нам критиковать друг друга и иных, более удачливых, собратьев по цеху. Иногда мы чуть не дрались за предложенный редакцией материал, а иногда, как, например, вчера, были готовы разделить последнюю краюху хлеба, ощущая сформировавшееся желание, пореветь на плече друг у друга. Впрочем, всему виной алкоголь. Без него, откровенного говоря, мы ненавидели друг друга. Но это – лирика. Пора бы заняться и хлебом насущным, ибо моя муза равнодушна ко всему, кроме голода. Итак, я остановился на том, что несуществующий капитан Виконтий (какое дурацкое имя) повел своих братьев (на смерть? Да ладно, пускай живут) в атаку. На кого же нападал столь доблестный капитан космического десанта, мне указано не было, и потому я прибегнул к одному старинному методу: отправив тарахтящего сервитора за порцией жратвы из пакетика (мозг определенно стоило подпитать хотя бы какой-то дрянью) я запустил на переносном устройстве программу «рандомайза». Великий Бог случайностей, да простит меня Император за этот пустяковый фарс, из шести предложенных чисел выбрал пятерку. Пятерка – это орки. Зеленошкурые вонючие ублюдки, оскалившие свои мерзкие хари в моем разыгравшемся воображении, уже были готовы оказать сопротивление «могучему Виконтию», как в этот момент я вспомнил, что за последние шесть или семь заметок я не придумал «Доблестной Гвардии» или «Благословенному Космодесанту» иного врага, нежели орки. Пришлось перезапустить программу и, приняв из лап сервитора блюдо с дымящейся лапшой, писать о злобном Хаосе. «Вам не сразить нас, - прохрипел Зигмунд Гнилостный, выпустив из своих разлагающихся легких огромное облако мух. – Ибо, демоны придают нам силы…» Я с грустью посмотрел на свернувшиеся кольца лапши. Именно они – чахлые пасынки фабрик – вдохновили меня на «аппетитных» вояк Нургла. «Которые, в конечном итоге, только уничтожат вас! – прокричал Виконтий, отбиваясь от омерзительной массы приспешников Хаоса. – Ибо истинная сила от Императора!» Какой же бред, и как много этих ненужных «Ибо»… «Ибо я так сказал», «Ибо я повелеваю», «Ибо я хочу пожрать и завалиться спать, но не могу этого сделать, потому что на завтра у меня не готов этот долбанный текст» - крутилось в моей голове, звенящей от недосыпа и похмелья. Но, что я, заштатный писака «Империал Пост», мог поделать с влиянием губернатора Диксона, обожавшего все эти «Ибо», «Аз есмь» и прочий церковный бред. Приходилось подстраиваться… Заделав по-быстрому сцену сражения, в котором «наши» все-таки побеждают, но дорогой ценой (надоевшего мне Виконтия я приканчивал мучительно долго), я отписал несколько слов редактору и приступил к концовке рассказа. Надо было описать нечто торжественное и одновременно печальное. Окружавший меня мир - сборище фабрик, церквей и заводов, мог подвигнуть разве что на суицид, но никак не на возвышенно-назидательные речи. Я попытался вспомнить нечто прекрасное, чистое, светлое, но в голову, как назло, лезла всякая пошлость, да воспоминания от давно минувших «приходов». И тут мой взгляд упал на вывеску нашего благословенного Флота. На ней бравый солдат, такой же призрак печатных станков, с надеждой смотрел на новенький крейсер, над которым, словно пламя костров, горели искусно начерченные буквы. «Мне сверху видно всё - ты так и знай!» Мне до сих пор был непонятен смысл данной фразы, относительно приложенной графики. То ли автор хотел напугать обитателей улья, указав им на то, что, дескать, мы все запоминаем и видим, и, в случае чего, циклонные торпеды - отличное средство от бесчинства и ереси, то ли, наоборот, обнадеживал, намекая на то, что спасение близко. А иногда мне и вовсе казалось, что это скрытое проявление чувств капитана к одинокому, красивому парню, но за подобные вещи в Гвардии обычно расстреливали. Однако главное заключалось в том, что я наконец-таки нашел «точку опоры» для заготовленных героических фраз. Я вспомнил свой первый космический перелет. Точнее не то время, которое мы с братом провели в грязном и вонючем отсеке, а то первое, еще неизведанное чувство, когда ты знаешь, что больше тебя ничего не держит и планета, блеклое пятнышко на черном бархате космоса, становится меньше и меньше. Какой-то дикий восторг охватывает тебя, когда в мгновении экстаза ты вдруг понимаешь, что вот она – настоящая, ничем не сдерживаемая, свобода. Не пародия, вызванная наркотиками, экстазом молитвы или безумством разыгравшейся оргии, а настоящее, первородное чувство единения с миром. И у меня не так уж и плохо получилось вспомнить его. Концовка вышла отличной, с неимоверным количеством «Ибо» и прочим набором «хлебных» слов. Подъев лапшу и поставив сервиторов на защитный режим, я завалился в кровать и через пару мгновений был далеко отсюда. Мне снилось море. Море, безумно напоминавшее космос. Утро встретило меня тревожным пиликаньем сервитора. Глупое создание отчаянно хотело меня разбудить, дабы я не проспал свою встречу с редакцией. Быстро одевшись и прихватив с собой ворох бумаг, заботливо уложенных сервитором в крохотный черный тубус, я поспешил было к двери, как в этот момент до меня донесся заунывный вой сирены. -А, варп-побери! – вскричал я, с неимоверной быстротой щелкая по клавишам панели. – Только бы успеть! Только бы успеть… У меня совсем вылетело из головы, что сегодня – первый понедельник месяца. По прихоти губернатора Диксона, начало этого дня сопровождалось всеобщей молитвой, призванной заставить народ подумать о покаянии и своей любви к Императору. Естественно, в добровольно-принудительном порядке. За мгновение до того, как двери оказались бы заблокированными, а в мою комнату, из вмонтированных в стену динамиков, стали бы литься заунывные Имперские молитвы, я все-таки сумел справиться с блокировкой и выскользнул в коридор. Отдышавшись и поправив одежку, я направился к заплеванной кабинке лифта, вслушиваясь в приглушенный звон молитв. Через мутное стекло площадки проглядывали трубы Империал-монумент – крупнейшей строительной организации сектора. Я с отвращением посмотрел на ее бетонные «суставы» - именно там я писал свои первые «заказные» статьи о великолепной продукции завода и о «хорошей» жизни рабочих. Через пару минут кабинка притормозила, и я был выброшен на грязный асфальт улья. Посмотрев на часы – до начала встречи оставалось довольно прилично времени – я решил не брать «частника», а прокатиться на поезде. Путь до платформы прошел без приключений: все банды улья отсиживались по своим норам, поскольку время было абсолютно не «хлебное» - большая часть населения убивала свои жизни на заводе, а остальная часть, оглушенная и прижатая к полу звонким гласом молитв – была заперта дома. Вагончик подъехал на удивление чистый. Присев на одну из пустующих скамеек, и, оглядевшись по сторонам, я достал парочку смятых листов из своего, проверенного временем, тубуса. Таймер, выполненный в форме Имперской аквилы, любезно подсказал мне, что до отправления состава осталось двадцать семь секунд. Можно было расслабиться и получить удовольствие от… -Фух... – звонкий женский голосок оторвал меня от лицезрения собственных каракулей. – Кажется, успела… Незнакомка, нарушившая мой покой, была хороша собою, даже слишком – приглядевшись, я увидел крохотные пятнышки на тонкой шейке – явный признак хирургического омолаживания и бьюти-токсинов. Великолепный подтянутый стан, столь нехарактерный для обитательниц здешних мест, служил для умных людей предупреждением – одна нелестная фраза в адрес хозяйки и боевые стимуляторы, вкупе с ментальным кодированием, превратят миловидную девушку в машину для убийств. Крепкие, длинные пальцы, способные подарить неземную ласку и разорвать горло, сжимали незаконченный мужской бюст. « Коллега по цеху, - подумал я, наблюдая за соблазнительными движениями длинноногой красавицы. – Нечеловек скорее всего, а может и настоящая девка. Сейчас, проверим…» - Простите за любопытство, - начал я как можно более нейтрально, - но не вы ли автор этого прекрасного бюста? - Нет, - ответила девушка, с интересом посмотрев в мою сторону, - это природа так постаралась. На мгновение в вагоне воцарилась тишина, которая была разорвана нашим дружным хохотом. Легкий толчок и шипенье дверей подсказали нам, что состав начал движение. - Давно в этом бизнесе? – спросил я, как только мы перестали смеяться. - В каком именно? – лукаво переспросила Мария, переложив статуэтку на ближайшее сиденье. – В лепке или… - она сделала многозначительную паузу. - В лепке, - цинично ответил я, - Про остальное я и так знаю достаточно. - Пятьдесят пять лет, - я мысленно присвистнул отдав должное мастерству пластических хирургов, - до этого я, конечно, лепила, но то было так, хобби и ничего больше. Потом, когда уже появились деньжата, решила рискнуть и, вуаля – теперь я главный скульптор Боевых Ведомостей. Зачастую, конечно, работа швах, халтура. Но порой бывает интересно – недавно вот Астартес лепила. Конечно, не в первом ряду сидела, но далеко и не в последнем – видно было отлично, да и на конкурсе заняла третье место. - А зачем «подкачалась»- то так? Вроде, в лепке умение убивать не так уж и важно… - Время такое… - уклончиво ответила Мария, стараясь не смотреть в мою сторону. – Да и на первой работе меня… кхм… «обижали немножко»… Не хочу, чтобы это повторялось и впредь. - Ты, извини если что…- начал было я, но девушка прервала меня взмахом руки. - Все нормально! – как можно более беззаботно ответила она. – Иногда, это даже и выручает: улей, как не крути, место далеко не райское, да и на передовую иногда попадаем, сам знаешь… -Знаю, - кивнул я, пропустив мимо ушей мысли о том, что на фронте не был ни разу. – Ну, хоть работа нравится… - Да не совсем, - ответила Мария. – Раньше нравилась, а сейчас, в связи с приходом этого ублюдка Диксона, перестала. Одно и то же – церковь, херувимчики, да он, наш святой и благословенный… - Император, что ли? – переспросил я, косясь по сторонам в поисках прослушивающих устройств. - Если бы, - фыркнула Мария. – Все тот же козел Диксон. Как будто его при жизни канонизировали... - Да уж, - кивнул я, стараясь не думать о том, что именно эти сопливые церковные побасенки и держат меня на плаву. – Скучно… Загублен, загублен полет фантазии и все муки творчества… - Пора валить отсюда, - сказала Мария, не заметив сарказма. – Иначе скоро, моя новая работа превратиться в подобие старой – лепить и думать о том, что тебе прикажут. Делать любую мерзость, только потому, что они платят. Не хочу так больше… Вагончик с легким шипением начал замедлять свой ход. - Вот, кажется, и моя остановка, - подхватив ухнувшую вниз статуэтку, Мария направилась в сторону выхода. – Приятно было поболтать. - Мне тоже, - ответил я, наблюдая за тем, как ее красивая фигурка исчезает в быстром движении Золотого Острова – одного из богатейших районов нашего улья. И не смотря на то, что мой путь лежал в куда менее нелицеприятные места, мне, впервые за несколько лет, захотелось по-человечески пожалеть собеседника. Мария, собственно говоря, как и все мы, осталось такой же «девочкой» по вызову. Она делала то, что ей приказывали и думала так, как хотели другие. И плевать им на ее и мои муки творчества – ведь главное то, что продается. А работу мою так и не приняли – слишком уж мало оказалось этих «ибо». Да и плевать… Клиентов – то много… -------------------- [ Добавлено спустя 1 минуту 37 секунд ] ----------------------------------------------------------------------- Рассказ номер 3 Жертва – Славься Император и дела Его былые и будущие, – раздавался хор голосов. Звенели кадила, оставляя сладковатый дым сушеной травы и умиротворенность в душах прихожан. Священник стоял у алтаря, омывая святыни в золотом чане, а паства вокруг него молились, стоя на коленях. – Славьтесь слуги Его… – среди сотен ищущих надежды и спасения людей была и Ареда. Уже месяц она приходила в храм замаливать грехи, но так и не решалась подойти к экклезиарху. Каждый раз она уходила в свою лачугу со слезами в уголках глаз и решимостью на следующий день перебороть страх и исповедоваться. Но и сегодня девушка упала на колени, стыдясь смотреть на священника. Она рыдала, пытаясь произнести слова молитвы. – Сла-а-а-тесь пом-с-с-лы И-го… Ареда не смела поднять головы. Небольшая лужица блестела перед ней. Внезапно она почувствовала, как кто-то положил руку на ее распущенные сальные волосы. Слова молитвы, что произносил священник, казались стали гораздо громче. «Это он!» – подумала девчушка. Сердце заколотилось с удвоенной силой, а щеки покраснели от стыда. «Как же этот святой человек верный слову Императора может дотрагиваться до столь падшего создания?» Эта мысль пульсировала в голове, отдавая острой болью. К горлу подступил ком, девушку чуть не стошнило от нахлынувших воспоминаний. Служба подошла к концу, но Ареда так и не осмелилась поднять головы. Прихожане зашевелились, стоило лишь прекратить жужжать херувимам с кадилами над головами. Толпа проходила мимо, не замечая испуганную девушку рядом с которой стоял священник. Через минуту огромная зала была пуста. Экклезиарх поднял Ареду жестом руки богато украшенной перстнями. Седой старец смотрел на нее с по-отечески теплой улыбкой. – Как прошла служба, дитя мое? Ареда уже хотела снова упасть на колени и зарыдать, но что-то во взоре экклезиарха ее остановило. Покрасневшие глаза уставились на украшенную золотом рясу священнослужителя, на его безукоризненно белые зубы, на добрый взгляд. Все было как в хорошей сказке, где все будут жить долго и счастливо, от чего немыслимо хотелось снова заплакать. Этого просто не могло быть после того, что пришлось пережить бедной девушке. Теплая рука священника дотронулась до подбородка Ареды и приподняла его: «Выше нос, Император любит нас всех, а все трудности лишь испытание нашей веры. Прими свою судьбу с гордостью и служи Ему с чистым сердцем». Влажный язык священнослужителя скользнул по своим губам, высушенным долгой проповедью. В уголках глаз девчушки блестели маленькие жемчужины слез, но улыбка нехотя украсила молодое и милое личико. Доброта экклезиарха обескураживала девушку. Ей и в голову не приходило, что кто-то способен испытывать какие-то эмоции к ней кроме отвращения. А тем временем священник медленно зашел за спину Ареде. Сильный удар. В глазах потемнело. Ноги подкосились. Тело гулко рухнуло на мраморный пол. Глубокий вздох. За ним последовал острый приступ кашля, от которого рот заполнил кисловатый аромат свежей крови. На щеках Ареды продолжали подсыхать слезы. Девушка попыталась открыть глаза, но ослабевшее тело не подчинялось. Первобытный страх пожирал душу, а безумие холодными пальцами потянулось к шаткому разуму. «Что происходит вокруг?» – задавала себе единственный вопрос невинная жертва. Но как назло в комнате царила гробовая тишина, порождая ужасные картины грядущего. Что-то скрипнуло. Мерзкий звук трения железа о железо заполнил все пространства. От него закружилась голова, а тошнота, подступив к горлу, перебила запах крови кислой вонью. О пол зашелестела обувь. Ареда тряслась от страха. Она вспоминала ночь, когда ее изнасиловали. Девушка с отвращением представила, как священник, который без сомнений ее оглушил, повторит тот же «ритуал». Теперь ей стало понятно, отчего этот грязный мошенник на нее смотрел с издевательской улыбкой, наверное, оценивал свежий кусок мяса. По спине девушки пробежал холодок. Что-то теплое и влажное коснулось кожи и начало подниматься вверх, оставляя после себя след липкой и зловонной жижи. Каждая секунда была подобна часам ожидания. Спина странно покалывала после этого, но боль была земной и понятной. Гораздо сильнее пугала медлительность всей процедуры, словно экклезиарх наслаждался каждым мгновением. Вопль! Нечеловеческий гортанный вой вырвался из горла девушки, когда похотливая тварь с нечеловеческой силой дернула за волосы, будто стягивая кожу. Агония заполняла каждую клеточку мученицы. На глаза невольно выступили слезу. Они легонько щипали пухлые щеки, когда скатывались по ним на холодный пол. Но это была лишь капля в море той боли, которая бушевала в теле девушки. Мышцы Ареды скрутил спазм. И в этот миг произошло то, чего она больше всего боялась. Что-то с нечеловеческой силой вывернуло все конечности в неестественное положение и потянулось к ногам. Резкая боль чуть ниже живота ослепила белой вспышкой закрытые глаза, а из желудка хлынула желчь, обжигая горло. Внутри все горело. Девушка не понимала, что с ней происходит. Даже той далекой ночью насильник делал свое грязное дело куда приятнее этого изверга. Создавалось впечатление, что служитель церкви не только решил надругаться, но и распотрошить юное создание. Все внутренние органы будто выворачивались наизнанку и не только от нестерпимого страдания. Девушка готова была поклясться, что мерзкие ручонки старикашки сжимают ее почки. А за ними ухватывались за печень и селезенку, после чего горьковатый привкус желчи во рту усилился во стократ. Теперь же лента из кишок была в цепких руках мучителя. Каждый орган побывал в лапах мясника. В голове Ареды не укладывались мысли , что делать же дальше, после этих всех истязаний, если, конечно, она выживет. После изнасилования ей и недели не хватило отмыться от той грязи, которую она чувствовала на себе, а теперь не поможет даже душ. Не поможет ничего: все истерзана лживым маньяком. Тело горело в агонии. Девушка кричала от боли, но звуки, казалось, терялись где-то в горле и не выходили наружу, или даже уши давно перестали обращать внимание на что-либо. Время уже давно скрутилось в немыслимую спираль мучений. Каждый вздох давался все с большим и большим трудом, а легкие горели словно огнем. Ареда и подумать не могла, что обычное дыхание может отнимать столько сил. «Славься Император и дела Его былые и будущие», – начала читать литанию девушка, но тут же осеклась. Она вспомнила то мгновение, когда вошла в храм Императору. Когда она попала в раскинутые сети лживого жадного до крови ублюдка. Бог-защитник человечества не смотрел на нее никогда, да и не существовало никого Императора. Разве Всемогущий мог бы допустить такие мучения для верной своей слуги? Разве справедливо, что шестнадцатилетняя девушка кончает свою жизнь в лапах маньяка? Конечно же, нет. Или она не достаточно молилась при жизни? Или это кара родителей, которые были грязными выродками? Эти вопросы мучили остатки разума Ареды, и только они давали ей укрытие сознанию от пылающей боли в каждой клеточки измученного тела. Девушка наплевала на все и продолжила читать литанию: «Славьтесь слуги Его…» То, что делает этот кровожадный психопат, не может остаться незамеченным. Только длань Императора – последняя надежда Ареды на правосудие. Даже если ей и суждено расстаться со своей жизнью после грязного надругательства над ее телом, то участь мясника должна быть ни чем не лучше. Девушка рьяно молилась, проклиная своего палача. Невыносимый пик боли в последний раз разлился каленым железом по истерзанному телу. Темная пелена спала с глаз, но открывшееся зрелище потрясло девушку. Последние крупицы разума ускользали из изможденного сознания. «Это не может быть!» – твердила она сама себе. «Это лишь иллюзия! Грязная лживая иллюзия!» Перед ней стояло высокое паукообразное существо, увешенное сотнями орудий пыток. Это был не тот священник, если тварь вообще была человеком. Мерзкая улыбка от одного остроконечного уха до другого делала картину еще более отвратительной. Но не монстр вверг девушку в объятия первобытного ужаса. Ее глаза видели, как она висит на тонких лесках. Нет, не просто висит, это было бы еще объяснимо. Глаза уставились на мешанину из костей, кожи, мышц, что когда то была раньше юной девушкой. Это нельзя было спутать ни с чем. На левой ноге был шов сросшейся кости после перелома в три года. На спине красовались родинки в виде треугольника. Голосовые связки, не переставая, колыхались в попытке выдавить из головы ужас, что вгрызался в сознание. Это были без сомнения внутренности Ареды. Желудок изверг последние остатки желчи. Монстр закрыл дверь в камеру. Монотонный гудящий «крик» не стихал еще три месяца. --------------------

Есть ещё один текст. ! Предупреждение: Приём текстов официально закончен.

Всем привет! В наличии четыре текста. Hive, пришли пожалуйста ещё раз текст. Сбой небольшой произошёл. ! Предупреждение: Тексты будут выложены в ДВУХ отдельных темах. По темам.

! Предупреждение: Господа, сроки ВНЕЗАПНО всё-ж увеличатся на несколько часов (лёгкий сарказм). Сваливаю в небольшую командировку, у компа буду днём завтра (~ после полудня). Потому присланное буду выкладывать скопом завтра днём, а не в ночь с сегодня на завтра.

Если (и именно поэтому я готов в обход правил продлить сроки) конкурс будет успешен и популярен - постараемся добавить чисто технического функционала для проведения и подготовки. В том числе и для индивидуальных дуэлей. И именно потому хочется, чтобы участников было как можно больше. Первый блин - лучше не комкать. Когда всё будет хорошо - сроки не будут продлеваться вообще. Потому - кто не успел написать - с вас отзывы, объёмом не меньше рассказа :image140:

Чтож. Учту на будущее - срок больше делать )

Так.. нехорошо получается. Можно конечно продлить до конца недели - но тогда нужно ТОЧНО знать что пришлёте. Очень не хочется ,чтобы количество участников уменьшилось на двое.

Особо рьяная молодёжь теряет осторожность и её можно тогой. Санировать.

и ридонли, пока не наберут 100 сообщений :) Разве долго получить плюсомёт? (главное в процессе не схватить бан)

А русский язык вы насилуете из уважения к кому? :) (так как вы новичок - просто намекаю) На будущее. Поднимать старые посты если и стоит - то по возможности не с помощью сообщений вроде "мине понравелась, пеши исчо!" Свою признательность автору можно выразить и просто поставив ему плюс, с благодарностью и объяснением за что именно. Автору будет приятно :)