Камень для нового храма
«Цивилизация достигнет расцвета лишь в тот день,
когда последний камень последнего храма
рухнет на голову последнего жреца» -
Бессмертный Бог-Император Человечества.
То, что очередное маленькое государство, состоявшее всего из трех планет, решило прийти к Согласию добровольно не могло не порадовать Джорела Гревса, простого солдата и боевую единицу Экспедиционного Флота. Пусть он и не был Летописцем, но вполне мог оценить красоту чужого города, по которому он теперь вынужден был бродить. Местные жители, по мнению терранцев, выглядели довольно необычно, хотя светловолосые и меднокожие девушки обсуждались отдельно и по вполне понятным причинам. Джорел был одним из тех, кто сопровождал Летописцев и должен был обеспечивать их безопасность, а потому через некоторое время заскучал и старался отвлечься на красоты Араталана. К слову, нападать на них никто не пытался, разве что парочку крикунов быстро скрутили местные стражи порядка, наблюдавшие за вояжем Летописцев с некоторого расстояния. Старик-переводчик говорил с довольно забавным акцентом, но его торжественно-нудные рассказы нагоняли на Гревса тоску и скуку. Жизнь Джорела давно превратилась в череду полетов через Имматериум, сражений и нехитрых развлечений. Конечно ему, как и многим другим бойцам, хотелось бы познакомиться с какой-нибудь сговорчивой девочкой из местных, но это было где-то из области несбыточных мечтаний. Гревс думал, что ничего особенного не произойдет и даже начал немного завидовать тем, кто полетел разбираться с ксеносами, что досаждали араталанцам уже долгое время. Однако он ошибался. Примерно на второй день после отречения правительницы Керы Алесситы из рода Дамар в пользу Императора Человечества недовольные подняли головы и Летописцев, уже прощавшихся было с прекрасной планетой, попытались закидать бутылками с зажигательной смесью. Тогда-то Джорел и оказался в числе тех, кому было приказано утопить в крови нарождающийся бунт…
- Они называют себя Церковью Врат Эфира, – рослая беловолосая женщина с красновато-медной кожей, которая должна была служить проводником и переводчиком, говорила на готике необычайно четко - и уже давно пытались захватить власть. Это безумные фанатики, не щадящие ни себя, ни других. Сейчас они повылазили из своих гнезд, а потому лучше раздавить их, пока дело не дошло до гражданской войны. Наша задача – уничтожить верхушку мятежников…
Араталанка свободно объяснялась с бойцами на двух языках и все слушали её с большим вниманием. Чувствовалось, что эта женщина с детства привыкла командовать и неповиновения она не потерпит. Чем больше Джорел слушал, что им вскоре предстоит, тем сильнее хмурился. Для него религиозные фанатики были скорее предметом насмешек, чем реальной силой, но раз они начали бунтовать против установившейся власти Императора, то пощады им не будет. Тем более, что масштаб деятельности сектантов поистине впечатлял и приверженцев загадочной Церкви предстояло вырезать поголовно. Местные вояки выглядели довольно мрачными и явно были не в восторге от своего задания, хотя на трусов никак не походили. Похоже, переводчица была среди них довольно важной персоной, поскольку возражать никто не осмелился. Что же до терранцев, то им все было понятно: местные переводчики/проводники укажут, куда именно надо наносить удары, а они, совместно с араталанцами будут уничтожать бунтовщиков. На этом инструктаж и закончился.
Во время транспортировки никто и не думал молчать, и солдаты активно перешептывались, с интересом смотря на тех, с кем предстояло сражаться бок о бок, пусть даже и недолго. Во-первых, сам внешний вид уроженцев Араталана по-прежнему вызывал удивление у терранцев. Во-вторых, оказалось, что войска здесь смешанные и женщины служат наравне с мужчинами. В-третьих, местные притащили с собой какой-то агрегат непонятного назначения и берегли его как бы не лучше, чем собственных родителей.
Гревс, сидевший к переводчице ближе других терранцев, постоянно передавал той вопросы товарищей и с интересом прислушивался к ответам. Оказалось, что вечером араталанка занята и составить компанию никому из них не сможет; что оберегаемый прибор служит для защиты, а его название так вот с ходу не переведешь; что сама переводчица умеет сражаться и позже появиться возможность на это посмотреть…
Словом, оставалось только поражаться терпению беловолосой воительницы, умудрявшейся не просто отвечать на град вопросов, но и пересыпать все это колкими шуточками. Другие араталанцы всю дорогу сидели как на иголках, и причина такого их поведения по-прежнему оставалась неясной.
Гнездом местных фанатиков оказалось хорошо укрепленное поместье в горах, которое пришлось брать штурмом. Тогда-то Джорел и убедился, что, несмотря на устаревшие религиозные заморочки, воюют араталанцы превосходно. Именно в бою стерлись все различия между посланцами нарождающегося Империума Человечества и уроженцами потерянной терранской колонии. Они шли в атаку единой силой. И враги встречали их более чем достойно, щедро угощая взрывами и стрельбой. Кто-то падал, уже не поднимаясь. Кто-то скрывался за найденным тут же укрытием, чтобы занять выгодную позицию или по-быстрому перетянуть свои раны. Кто-то, несмотря ни на что, продолжал обороняться или идти вперед. Все это было частью одной продолжительной войны, которая должна была объединить все человечество и стать фундаментом его величия.
А пока что Джорел Гревс сошелся в рукопашном бою с мятежником, который двигался с неестественной для человека скоростью и ловко покалечил своих предыдущих противников двумя кривыми клинками. Сам боец уже получил от него пару легких ранения, но сдаваться не собирался, твердо намереваясь прикончить поганца. Гревс понял, что недооценил противника, только когда тот выбил из его рук оружие и ощутимо ткнул в бок кончиком меча. Из чего были сделаны эти проклятые клинки, солдат не знал, но ощущения ему не понравились. Джорел уже прощался с жизнью, когда меткий выстрел проделал в голове фехтовальщика лишнюю дырку. Терранец мельком глянул в сторону, откуда прилетел столь смертоносный подарок, и понял, что переводчица не врала, когда говорила что может держать оружие… В этом бою приказы на готике переплетались с местным наречием, но сейчас солдатам не особенно нужны были слова – зеленых новичков здесь не было и все знали как выполнять свой долг.
Мятежные фанатики боролись до последнего. Они не хотели признавать свое поражение и потому в ход шли любые средства. Отвлекшийся на свои ранения Гревс далеко не сразу заметил, как из дальних комнат по коридору надвигается нечто, больше похожее на облако маленьких разноцветных молний. Араталанцы отреагировали немедленно, спешно отступая поближе к загадочному прибору и утаскивая с собой терранцев. Самого Джорела тоже ухватили за шиворот, и тот через мгновенье понял почему: загадочное облако разъедало тела всех, до кого дотягивалось хотя бы краем, не хуже кислоты. Несколько метких выстрелов оборвали мучения несчастных, а затем все двинулись дальше, стараясь не отходить далеко от прибора. Каким-то загадочным образом тот не подпускал смертоносное облако на определенное расстояние… Правда для этого пришлось практически сгрудиться кучкой, что в замкнутом пространстве было равносильно самоубийству. Впрочем, из-за того же облака теперь не нужно было тратить время на зачистку комнат. Когда переводчица крикнула, что впереди опасность, то Джорел приготовился стрелять на поражение. Как только из разъедающего облака показалась невысокая фигурка, которая могла принадлежать подростку лет тринадцати-четырнадцати, абсолютно целая и невредимая, то араталанцы тут же начали стрелять по ней. Терранцы поддержали их, но выстрелы оказались бесполезны, точно натыкаясь на невидимую стену. Гревс заметил, что вместо нормальных рук у противника когтистые уродливые лапы с шестью или семью пальцами и тут же испытал сильнейшее отвращение. Мутанты. Мерзость, которая должна быть уничтожена. Кто-то кинул отродью светошумовую гранату и такой подарок ему не понравился – следующие выстрелы не встретили никакой преграды и противник рухнул бездыханный. Со смертью мутанта странное облако куда-то пропало, и они могли двинуться дальше.
Самым сложным оказалась зачистка подземных помещений, которых было слишком много даже для такого немаленького поместья. Там мутанты встречались чаще, чем наверху, хотя гадости вроде разъедающего облака попадались редко. Теперь снова приходилось разделяться на группы, чтобы проверить все углы, так что араталанцы и терранцы старались примкнуть к «своим». Гревс, в числе прочих, занимался зачисткой, пока отряд с переводчицей устремился дальше, чтобы добраться, наконец, до зачинщиков бунта. И солдат, как никогда раньше, понимал слова Императора о том, что расцвет цивилизации настанет лишь, когда последний жрец погибнет в последнем храме. Джорел видел комнаты-молельни, где стены были изрисованы непонятными символами, в которых грязные и полуголые безумцы завывали, обращаясь к своим отвратительным богам. Они кидались на вооруженных людей, не щадя своих жизней и радостно вопили, если удавалось достать хотя бы кого-то. От одного взгляда на объекты поклонения этих фанатиков просвещенного воина Империума Человечества пробирала дрожь, хотя Гревс успел повидать многое на полях сражений. Глубинные инстинкты заклинали его не смотреть в сторону уродливых настенных росписей, кошмарных статуй и чудовищных алтарей с растерзанными человеческими жертвами, и Джорел подчинился им, ощущая, как стены в этом проклятом месте словно сжимают его. Каким-то образом он понял, что если остановиться и начнет разглядывать хоть что-то, то может потерять себя в этом океане сумасшествия. Терранец на какое-то время стал подобием смертоносных машин, которые так любили создавать механикумы, стараясь не думать ни о чем, кроме сражения и конечной цели. Подземелья превратились в бойню, из которой хотелось побыстрее выбраться.
Когда группа Гревса соединилась с основным отрядом, то Джорела удерживали на ногах только стимуляторы, по-быстрому введенные медиком-араталанцем, перевязавшим также раны терранца. Все уже закончилось. Оставалось только смотреть, как огнеметчики сжигают изувеченные тела первожрецов-бунтовщиков и превращают убранство отвратительного храма в пепел. Переводчица неподалеку беседовала о чем-то с полковником Камилем, а потому Джорел позволил себе немного расслабиться и кинул взгляд в сторону горящего алтаря, где пламя жадно лизало огромное полотнище, на котором были изображении восемь стрел, направленных в разные стороны. Почему-то зрелище заворожило солдата. Появилось желание смотреть на погибающий символ не отрываясь. И тихий вкрадчивый шепот неизвестно как пробрался Гревсу под череп…
«Убей её!» - голос повторял эти слова раз за разом, обволакивая разум Джорела и разжигая внутри него ненависть к араталанке, стоящей сейчас к нему спиной, - «Убей, убей, убей, убей, убей…» Терранец не понял, как именно сумел освободиться от наважденья и отвести взгляд от коварного знака. Он ведь уже был почти готов выстрелить в спину переводчице… Глухо выругавшись, Джорел собрался было отойти подальше, как столкнулся с Ареном, ветераном Великого Похода, некогда взявшим его «под крыло». Говорили, что дольше Арена сражаются только Астартес, но сейчас его лицо застыло в жуткой гримасе, а глаза были пусты и холодны, как космическая бездна. Гревс видел, как Арен направляет оружие в сторону араталанки, но его взгляд остается таким же безжизненным. Каким-то шестым чувством поняв, что боевой товарищ потерян, Джорел отчаянно закричал и толкнул потерявшего разум ветерана, не позволяя тому стрелять в араталанку, все так же беседовавшую с полковником. Между ними завязалась драка. Пусть кто-то или что-то контролировало Арена, но оно не отобрало у солдата боевых навыков, и вскоре он уже душил раненого Гревса. А потом все-таки прогремел выстрел. И темнота поглотила последний оплот уничтоженной Церкви Врат Эфира, даровав наконец Джорелу желанный покой…
Первым, что он увидел, когда открыл глаза, был белый потолок, который солнечные лучи раскрасили золотистыми пятнами. Затем сбоку раздались звуки шагов, и среди бело-золотистых красок появилась радуга.
- Вижу, что ты успел очнуться как раз к моему приходу. – стоило Джорелу повернуть голову, как он увидел переводчицу, державшую в руках небольшую деревянную шкатулку. Теперь вместо брони и городского камуфляжа на ней было черное одеяние с серебряным шитьем, которое, вместе с неброскими украшениями, придавало араталанке величественно-деловой вид. Солнце играло с небольшим камнем в перстне, щедро разбрасывая радужные блики на стены и потолок, отчего казалось, что на пальце у женщины сияет крохотная звездочка.
- Тебя ведь зовут Джорел Гревс, не так ли? – это было произнесено с твердой уверенностью, что всегда свойственна особам, наделенным властью, - Ты спас мне жизнь. И я хотела бы отблагодарить тебя, пока еще есть время.
- Спас? Я? –солдат все еще чувствовал противную слабость, однако удивление оказалось сильнее, а потому он даже попытался привстать, - Но я же… Как это…
- Да. А мой род всегда отдавал долги. – араталанка открыла шкатулку и продемонстрировала Джорелу пару массивных браслетов, лишенных каких-либо украшений, - Этот поможет защитить твое тело, а этот – твой разум. Активировать их можно вот так… Если что-то случиться, думаю, ваши умельцы в алых мантиях сумеют устранить неполадки.
Гревс внимательно следил за всеми манипуляциями, хотя догадывался, что неугомонные механикумы, при поддержке того же полковника Камиля, попросту заберут оба браслета в свои лаборатории. Он не мог понять, зачем женщина-аристократка (а при упоминании рода, у терранца уже не осталось сомнений в этом факте) вообще взяла в руки оружие и отправилась воевать вместе с простыми солдатами. И прямо спросить об этом тоже не мог, потому что не желал потом получать разнос за оскорбление кого-то из местных важных шишек. Тут Джорел заметил, что араталанка улыбается и льдисто-голубые глаза, характерные для здешних, смотрят на него уже не так строго, как раньше. Затем она вложила в его руку что-то, напоминавшее треугольник на цепочке.
- Это тоже что-то вроде награды. Амулет на воинскую удачу. Пусть ваш бог будет благосклонен к тебе…- на этом моменте Гревс все-таки не удержался и фыркнул. Он не верил не в каких богов и сейчас араталанка, собравшаяся было уходить, показалась ему похожей на дикарку в звериной шкуре с какого-нибудь деградировавшего мира.
- Нет никаких богов. Это просто выдумка, рожденная невежеством. Но теперь просвещенное Человечество больше не нуждается в древних сказках…- Джорел и сам не знал, зачем сказал это, но сжал подарок так, что ладони стало больно. Вопреки его ожиданиям, араталанка мягко улыбнулась и покачала головой. Казалось, слова терранца ничуть её не задели, даже позабавили немного.
- В каждой сказке таится зерно истины, но его трудно найти. – легкий акцент, с которым говорила араталанка, придавал фразам странную напевность, и сейчас Гревс ощутил это как-то особенно сильно, - Когда приходит время, люди всегда разрушают старые храмы и низвергают прежних богов, называя их демонами и чудовищами. Но после этого они строят новые храмы, зачастую используя одни и те же камни. Каким будет новое божество – покажет время…
Спокойная и плавная речь переводчицы погрузила Джорела в состояние полусна, потому он не смог ответить. И вообще не заметил, как и когда араталанка ушла. В следующий раз Гревс очнулся уже в лазарете на корабле, где ему рассказали, что спасенная им женщина оказалась не просто аристократкой, но самой леди-губернатором. Слишком мало было на Араталане тех, кто все-таки изучал язык предков и, в основном, это были или профессора или молодежь из «благородного сословия». Кроме Джорела, странные награды – медальоны с двухглавым имперским орлом, вырезанные из неизвестного прозрачного камня, - получили еще семеро терранцев. Браслетов сам боец, естественно, больше не видел. Великий Крестовый Поход продолжался, а потому Экспедиционный Флот вскоре отбыл, оставив Араталан дожидаться представителей Администратума и Адептус Механикус.
Позже, когда чудовищное предательство Воителя начало собирать кровавую жатву, ветеран Джорел Гревс наконец понял, что был неправ. Он оказался на Терре, когда Космодесантники, превратившиеся в чудовищ, и орды кошмарных существ, которых язык не поворачивался назвать иначе чем демонами, начали штурм. Он видел зло, которое вовсе не желало быть низверженным. И он, простой человек, противостоял ему вместе с другими людьми. Тогда война стерла все различия между генетически измененными воинами и простыми солдатами, оставив только лояльных Императору и предателей. Эта битва полностью изменила Джорела, которому посчастливилось уцелеть в той безумной мясорубке. Жертва Примарха Сангвиния и самого Повелителя Человечества не сломала Гревса, а, наоборот, вдохновила на нечто большее…
И потому, он оказался в числе тех, кто заложил первый камень в фундамент нового храма, призванного объединить скорбящих и отчаявшихся людей.
Храма Императора Спасителя.
