Начнем с патетики:
Историческая справка:
В 1937 году Гудериан издает книгу «Внимание - танки!». Основные идеи Гудериана заключались в следующем:
1. Категорически отрицается роль танков, как средства поддержки пехоты (французская ошибка).
2. Роль танков – действуя соединениями, взламывать оборону противника и развивать успех, наступая в глубину.
3. Танковые формирования должны включать в себя другие, поддерживающие рода войск, в первую очередь – пехоту, артиллерию, саперов (английская ошибка – танки сами по себе). Все это должно двигаться с одинаковой с танками скоростью. Гудериан настаивает, что «…определенное количество пехотных подразделений постоянно должно взаимодействовать с танковыми подразделениями в крупных формированиях. Пехотные соединения, объединенные с танками на постоянной основе должны стаь настоящими братствами по оружию. Моральное преимущество, которое мы достигнем при этом, будет не меньшим, чем тактическое».
4. Основные задачи моторизированной пехоты – подавление противотанковой обороны и участков, обойденных танками.
5. В наступлении в особых условиях (подготовленная оборона/сложная местность) пехота наступает впереди танков (что, будучи исполнено израильтянами, существенно бы поменяло течение первого периода ВСД).
Организация.
Состав и организация танковых дивизий, включавших в себя в начале (1939) один или два пехотных полка, менялась в течение всего хода войны. Оптимизировалась под задачи и с учетом растущей нехватки танков. Тенденция заключалась в постоянном уменьшении доли танков по соотношению с пехотой (1945 – один танковый полк на три пехотных). Термин «панцергренадеры» введен в июне 1942 года. В это же время в мотопехотные дивизии был введен танковый батальон. С июня 43-го все мпд были переименованы в панцергренадерские. П/г дивизии СС (1-я «Лейбштандарт», 2-я «Дас Райх», 3-я «Тоден Копф», 5-я «Викинг» включали в себя танковый полк и были сильнее многих танковых дивизий).
Подготовка.
Немецкий принцип Аuftragstaktik, предусматривал полную инициативу не только офицерского и сержантского составов, но и рядового. Советская военная система делала ставку на офицерский состав. В общевойсковых и танковых соединениях, инициатива и творчество, нешаблонность мышления и дерзкие тактические решения приветствовались, начиная с командира батальона. Командиры рот и взводов предполагались исполняющими стандартные тактические элементы, из которых комбат уже складывал чудесные военные ходы. Наступление, оборона, действия в первом и втором эшелонах, резерве, в качестве передовых подразделений (отрядов), марш, расположение на месте. Солдаты вообще должны были быстро ходить и метко стрелять. Думать им не рекомендовалось. В отличии от этого, инициатива, творчество и нешаблонность у немцев начинались с рядового солдата. Роскошь проигнорировать приказ для пользы дела у нас и в западных армиях (кроме морской пехоты США, там пониже) прощалась, начиная с комбата. У немцев такое мог позволить себе пулеметный расчет. Подобные вольности в Советской армии были дарованы только разведывательным подразделениям. В соответствии с этим принципом, п/г отделение состояло из 12 человек и делилось на две равные, одинаково вооруженные (пулемет) части. Т.е. могло совершать сложные маневры. Советское отделение не делилось, американское делится на две неравные, что ограничивает ее возможности. П/г взвод состоял из трех отделений и штаба. Штаб имел свою машину, на которой было установлено противотанковое орудие. Штаб состоял из командира (офицер или унтер-офицер), водителя, радиста, два посыльных и санитара. В СА штаб начинался с батальона, в США с роты, санитары начинаются с ротного уровня. Советские взвода/роты обучались двигаться в своей полосе, отыскивая и уничтожая цели. В соответствии с этим, солдатик умел идти вперед, искать цели и стрелять – самостоятельно или по команде. В обороне он умел окопаться. Сложные действия, такие, как тактические воздушные и морские десанты, встречный бой, преследование и т.д. – это была прерогатива комбата. Общая подготовка по ним не велась, велась только непосредственная – в случае необходимости – перед указанными действиями на учениях или на войне. В советских общевойсковых и танковых подразделениях, танки ехали сами по себе, пехота – сама по себе. Пехота знала, что нужно держаться за приданным танком, преодолевать за ним проходы в заграждениях, уметь пропустить его через себя. Настоящее взаимодействие, как с соседом или приданым подразделением начиналось с ротного, взаимодействие, как согласование ударов по месту, времени и цели – с комбата, комполка. В п/г частях сложные оригинальные тактические маневры отыскивались в ходе интенсивных учений, получали название и становились стандартно освоенными для всех. Например, «Kesselschlact» (pахват в клещи), оборонительные позиции противника обходились с флангов, окружались, а затем медленно сжимались. Образовывались внешние и внутренние фронты окружения; «Pulk» («panzer und lastkraftwagen») – «ромб», построение из танков и транспортных средств. Пустотелый клин, образованный из танков, внутри которого двигалась мотопехота. Клин острием врезался в оборону противника, брешь расширялась по мере его продвижения вовнутрь. Мотопехота получала возможность развернуться и атаковать противника с флангов и тыла. Если слабое место в обороне не было найдено, ромб превращался в четырехугольник и наступал одной из сторон. Как только уязвимый участок находился, построение смещалось вправо или влево, превращая один из углов в острие атаки; «kampfgruppen» («боевые группы»), танковый батальон, пехотный батальон, артиллерийский дивизион.
Все это и многое другое входило в стандартный курс боевой подготовки любого немецкого батальона. Рядовой немецкий пехотинец/танкист, артиллерист и т.д. таким образом, с самого начала подготовки принимал творческое участие в сложных видах маневра и маневренных действий. Немцы всячески поощряли инициативу, которая приводила к отысканию новых приемов, быстрому обмену опытом, а также воспитывало способность к импровизации в зависимости от конкретных условий. Вернее, это была на способность, а норма. Возведенная в принцип. И если наследники советской школы гордятся тем, что у нас, в отличии от западных армий, сержантов/офицеров готовят всегда на два уровня вверх, то у немцев на уровне советских комбатов приучивался думать рядовой солдат. С самого начала молодой солдат участвовал в сложных творческих действиях, приучался к самостоятельности и инициативе, как принципу поведения. Вдобавок к этому, согласно немецкому принципу «меньше солдат – больше оружия», групповое оружие пехоты обслуживалось стрелками, имеющими смежные специальности. Т.е. это означает, что рядовой немецкий пехотинец мог иметь три-четыре в совершенстве освоенных воинских специальности, например, стрелок-водитель-пулеметчик-сапер, топографист-стрелок-пулеметчик-гранатометчик, стрелок-разведчик-сапер-пулеметчик-топографист. В немецких пехотных частях, уровня менее полка-дивизии не было собственных саперов. Эту роль блестяще выполняли линейные пехотинцы, обученные дополнительной специальности. Причем, он не только ими владел, он постоянно действовал в качестве таковых на поле боя. Что, естественно, сильнейшим образом повышало его личностный, качественный и боевой уровень. Подобными навыками в СА мог похвастаться только отлично-толковый ротный/взводный, который, как и предписывается, обязан владеть всеми боевыми специальностями своего подразделения лучше, чем любой его солдат. Практика войн показывает, что солдат тем более устойчив, чем большим количеством навыком он обладает и может их применить.
В немецкой армии также действовал принцип «все – в бой». У Гудериана в воспоминаниях, есть эпизод (41 год!): "3 сентября я проехал мимо тыловых подразделений 10-й мотодивизии и участвовавшей в бою хлебопекарной роты и мотоциклетным подразделениям дивизии СС "Рейх"". У командира немецкой роты было четыре посыльных. Чтобы они не сидели без дела (не все же бегать) им давали снайперскую винтовку. И готовили – шесть часов огневой подготовки ежедневно. Таким образом, ротный под рукой всегда имел хотя бы одного снайпера. В немецких противотанковых артиллерийских подразделениях была своя пехота. В дивизионе – до двух взводов/роты. Таким образом, на охрану/оборону/боевое обеспечение артиллерии не нужно было отвлекать линейную пехоту, а артиллерия могла вести бой самостоятельно. У Гудериана есть эпизод (41 год), когда русский хутор берет… одно противотанковое орудие. Просто в его расчете было три пехотинца с пулеметом. Получалось (с участием вторых номеров расчета) – пехотное отделение, усиленное орудием. По штатной численности в начале войны советский стрелковый полк превосходил немецкий, но в бою в немецком полку оружием действовало едва не в два раза солдат, чем в нашем (73 против 42-х из 100, в американском – 28 из 100).
Боевая подготовка.
Немецких войск велась по-суворовски. «Каждый солдат должен знать свой маневр» мы уже прошли, еще два «действовать, как в бою» и «учить войска тому, что необходимо на войне». Немцы, в частности, практиковали при боевой подготовке обстрел боевыми снарядами и пулеметным огнем. Занятия рукопашным боем без средств защиты и с открытым штыком.
Морально-психологическая подготовка.
Боевая подготовка, описанная выше воспитывал в немецких солдатах исключительно высокие морально-психологические качества. Но кроме этого, немецкое командование применяло специальные меры поощрения и культивирования воинского духа и чести. Так, обязательным являлось ношение холодного оружия. Его применение для защиты граждан или самозащиты считалось высшей воинской доблестью. Существовал культ военной формы. На любой хронике или фотографии времен ВВ2, даже в самой тяжелой ситуации – немцы всегда выбриты, стрижены, чисты и аккуратны. Одним из базовых принципов воспитания был принцип – «сам погибай, а товарища - выручай». Воинское товарищество, существовавшее в гитлеровской армии на всех уровнях, доходило до невероятного. Немцы выручали друг друга ценою жизни вне зависимости от того, в каких родах войск находились. Широкое внимание уделялось моральному поощрению солдат. О каждом случае геройства, о наградах, о присвоении званий сведения посылались не в какие-то армейские газеты, а в газеты в города на родину героя, чтобы его родные и друзья им гордились. Помимо орденов, были значки, которыми отмечались менее значительные подвиги, скажем, участие в атаке. В нашей армии офицеры имели специальные продовольственные пайки, полковники - личных поваров, генералы возили с собой спальные гарнитуры и даже жен. В немецких дивизиях не только офицеры, но и генералы ели из одного и того же солдатского котла. В результате на поле боя выходил солдат, во многом равный по подготовке советскому ротному, по тактическому мышлению – комбату, по достоинству – командиру полка. Все это накладывалось на общее совершенство немецкой военной организации, о которой разговор впереди, и получалось то, что наши отцы и деды поимели на свою голову.
Юрий Мухин приводит такой пример:
…С детства помню спор, возникший после того, как отец вскользь заметил, что во время войны он 11 раз ходил в атаку. Дядя стал оспаривать, доказывая, что солдата, 11 раз ходившего в атаку, должны были убить. В нашей армии, возможно, это было и так, но в немецкой армии с началом войны была учреждена специальная награда для пехотинцев и танкистов за участие в успешной атаке - "Штурмовой знак". Первоначально он давался за участие в трех атаках. Но уже к 22 июня 1943 г. эта цифра потеряла значение, знак вынуждены были разбить на степени - за 25, 50, 75 и 100 атак).
Отдельно, как бы это ни было неприятно, следует сказать о войсках СС. Эти части, проходившие, кроме вышеуказанной боевой и морально-психологической подготовки еще и мощную идеологическую, выделялись вообще запредельными боевыми качествами. Нижеследующий пример хорошо иллюстрирует, что такое были немецкие солдаты вообще и СС-вцы, в частности.
Западный фронт. К началу июля 44 года союзники сосредотачивают во Франции миллион солдат и 177 тысяч единиц боевой техники, сведенные в несколько групп армий. Им противостояли три танковых корпуса, из которых два были СС, всего 14 дивизий, из которых шесть танковых, общей численностью около 170 тысяч человек. Союзники имели шестикратное превосходство, подавляющее превосходство в воздухе, поддержку флота, в т.ч. – огня главного калибра, и постоянно пребывающие подкрепления. Немцы имели наполовину оснащенные дивизии, отсутствие поддержки с воздуха, нарушенные коммуникации и эпизодически-микроскопические кванты подкреплений. Союзники предпринимают два наступления в составе групп армий - «Эпсом» и «Гудвуд». В ходе подготовки наступления позиции немецких дивизий подвергаются налетам от 1500 до 2300 штурмовиков и бомбардировщиков на каждую, 15-17 часовой обработке артиллерией с плотностями от 100 и выше орудий на километр фронта. На немецкие дивизии наступает по 10-15 дивизий союзников. Оба наступления сорваны, союзники несут тяжелейшие потери людьми и техникой. Только спустя полтора месяца такой вот обработки союзникам удается Фалезский котел. Для примера – нормы РККА никогда и не мечтавшей о таких плотностях, 15-20 дней на армейскую операцию, 20-30 на фронтовую,30-45– на стратегическую, типа «Багратион», когда перестала существовать огромная группа армий «Центр» . В этих боях, исключительно показывает себя 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд». Она включала в себя молодых солдат-бывших членов Гитлерюгенда, обученных и ведомых ветеранами Восточного фронта – унтер-офицерами и офицерами 1-й дивизии «Лебштандарт». В ходе переброски в Нормандию, дивизия подвергается мощнейшим непрерывным ударам с воздуха. 7 июня сильно потрепанная дивизия получает приказ атаковать высадившиеся войска союзников. Танковый полк дивизии исчерпал запас горючего и не дошел до цели. В итоге в атаку на три союзнических дивизии идет три батальона и две танковые роты СС. Первым боем для молодых солдат стал встречный бой с 9-ой канадской бригадой. Солдат частей вермахта, которые держали союзников до высадки, вспоминает: «Мы стояли насмерть и нанесли союзникам большой урон, задержав их продвижение, несмотря на подавляющее превосходство, постоянную бомбежку и обстрел орудиями крейсеров и линкоров. Но, когда я увидел, что показали СС-овцы, я понял, что мы воевали, как доярки». Три немецких батальона о встречном бою отбрасывают канадскую бригаду и занимают новые позиции. Они попадают под атаки с воздуха и огонь главного калибра, несколько атак канадской дивизии. Ведут маневренную оборону и опять отбрасывают канадцев. Тот же солдат вспоминает, как СС-овцы отодвинули их, уходя за горизонт в направлении плацдарма союзников, а вечером шли обратно со слезами. Три батальона плакали от того, что не смогли сбросить союзников в море. Дивизия несет тяжелейшие потери, особенно в офицерском составе. На нее бросают англичан. Оставшись без офицеров, в условиях бокажей, когда нарушена связь и сообщение между подразделениями, немцы несколько раз меняют тактику, поражая союзников агрессивностью, стойкостью и разнообразием тактических приемов. Кульминацией стала тактика «лисьих нор» - замаскированных одиночных ячеек, позволявших хоть кому-то уцелеть под непрерывными многочасовыми бомбежками, штурмовками и ударами. Перемолов по 10-15 раз все живое на участке в километр, союзники шли в наступление, а из воронок, трещин и обломков поднимались немецкие солдаты. Они отбивали наступление и обязательно переходили в контратаки. Батальоном на бригаду, часто не имея связи между соседними взводами, без офицеров!.. В то время как Рокоссовский указывал на пугубность тактики ячеек - солдат, мол, не чувствует командира и соседей, и очень боиться. Иногда они пропускали союзников над собой и атаковали с тылу или во фланг. Атаковав и овладев позицией в тылу союзных войск, они удерживали ОП, пока артиллерия союзников не занимала новые позиции. Ствол на ствол с ними ничего не могли поделать. Немцы рассыпались, уходили по одиночке назад, снова занимали оборону, откапывая инженерные сооружения и все начиналось заново. Средняя продолжительность жизни американского пехотинца в Нормандии составляла 16 дней от прибытия на фронт. Их описания действий немецких солдат в Нормандии изобилуют превоходной степенью. Союзники вводили в бой все новые силы, а 12-я дивизия спала по два часа в сутки, полтора месяца находясь в непрерывном маневрировании, атаках, боях, под постоянными тяжелейшими обстрелами и налетами, без связи, без командиров, без снабжения, без питания, без медицинской помощи!.. И – контрактовала, контратаковала, контратаковала!.. Бои в местности, подобной французским бокажам – коридоры зарослей, с минимальной видимостью и ограниченной проходимостью, до Наполеона и Суворова считались катастрофой. Кошмарный сон европейского полководца 18 века – его войско зашло сражаться в деревню или лес. Управление и дисциплина сразу же терялись, армия переставала существовать. В наши дни русские на весь мир рассказывают про страшную «зеленку», американцы про джунгли, израильтяне – про плотные застройки. Оценим же немецких солдат, одинаково блестяще сражавшихся в любых из таких условий.
[в следующей части расскажу про фактическую структуру "как это должно быть" полка-батальона и роты ПГ, расскажу кто такие ГеПанцергренадиры и т.д.]
[в третьей части расскажу "как это было" и "как это могло бы быть" исходя из существующих листов]
Интересно мнение Исаева по статье.
