Ещё один рассказ, повествующий об ордене Всевидящей Длани XVII Легиона Несущих Слово.
Знаю, что должен был выложить его давно, сразу после бугурта, но кое-какие дела задержали, увы и ах. не столько меня, сколько рассказ. Ну и да, поменял сцену боя Эрры с капитаном.
Редактура: Шпиенкоторыйлюбилтушенку и Vеня.
Из пепла, события на Хуре.
Именем Его, НС, через три года после Хура.
Вопрос цены, размышления НС о 10к лет войны.
Жук в Улье, о брошенном и почти безумном солдате СПО.
Охота на мираж, о злоключениях раптора Асага, выходца с Нострамо, в недрах "Тиамат".
Каменная армия, о совместной с Крестоносцами Тысячи Нечестивых Путей бойне.
Каменная армия
В небольшой зал, покрытый диспропорциональной мозаикой с рваными, острыми углами, вошла процессия людей в тёмно-бордовых балахонах. Каждый из них держал кадило из черепа, украшенное металлическим орнаментом, и глиняный кувшин. Медленно они разошлись по залу и встали напротив чадящих факелов. Малые Братья синхронно подняли кадила и навесили их на крюки, торчащие из основания факелов, после чего залили пламя жертвенной кровью из принесенных сосудов. Факела шипели и чадили, но через некоторое время поддались остуженной крови, капавшей внутрь черепов. Малые Братья вот уже тридцать лет исполняли священную обязанность по обслуживанию Темпус Оракул, одного из зиккуратов на хребте «Тиамат». Сейчас они заканчивали подготовку к церемонии. Нижние ярусы двухсотметрового храма уже были освящены и несколько десятков Малых Братьев распевали литании Владыке Судеб.
Также медленно люди удалились, оставив в центре укутанного темнотой зала одинокую фигуру. Она рухнула на колени и легким движением скинула с плеч бардовый балахон, обнажая стройные, точеные девичьи очертания. Невысокая девушка не обладала выдающейся внешностью и была похожа на сказочных персонажей старой Терры: фей, нимф или утонченных дриад. Она не дрожала и не тряслась, смотря в никуда изумрудными глазами. Она словно уже умерла – и летела в пустоту. Вдали послышались искажённые голоса труб, похожие на рык зверя и стон умирающего, скрежет разваливающегося корабля и влажное чавканье отваливающейся от костей плоти. Вскоре дверь вновь зашипела, и девушка вздрогнула, сердце её забилось чаще. Страх и благоговение одновременно обуревали её – и она крепко зажмурилась, чтобы совладать с беснующимся духом.
Она слышала тяжелую поступь вошедшего. Обостренный из-за выброса адреналина слух уловил и шаги за пределами комнаты. Это охрана пришедшего занимала свои места снаружи, дабы никто не смог побеспокоить их господина. Ведь он пришел общаться с богами. Она даже не услышала, а почувствовала, как обладатель тяжелой поступи остановился за ее спиной.
- Не дрожи, дитя. Восстань и позволь насладиться твоей красотой, - прозвучал тихий, сладкий и заботливый шёпот у самого ее уха. Ей показалось, что она даже может почувствовать возбуждающий жар дыхания на шее.
Она открыла глаза и восхитилась – отсветы золотого пламени вырисовывали ее фигурку тенью на полу, а вокруг голову она видела золотой венец. Девушка уверовала – она избранна. Медленно, будто в волшебном сне, обнаженная девушка поднялась и повернулась. Маленькая, хрупкая фея, лишенная крыльев, застыла перед массивной, как гора, фигурой терминатора в чёрно-красных доспехах. Это была дань чёрным доспехам капелланов Легиона, по издёвке Тзинча ставших традицией современных Орденов, памяти о сожженной Монархии и осквернённом Хуре. Ободранный череп полыхал золотым пламенем, и в опустевших глазницах девушка увидела чистый варп, взирающий на неё в ответ.
- Ты прекрасна, юная Иона Агнец. Забудь о тех дураках, что поносили тебя в Схоле – они пустые и глупые псы Бога-Трупа. Твоя планета не видела красоты – и она заслужила смерть. Когда-нибудь, - сладко вещал Тёмный Апостол, и Иона поглядела на его заостренные зубы, пытаясь понять: как он может говорить без губ и голосовых связок? Разглядывая белоснежную челюсть, она заметила, что у него их две – вторая чуть меньше и находилась внутри, двигаясь независимо от внешней.
- О, ну разве не прелесть? Тебе хватает сил на любопытство, ты задаешься наивными вопросами даже сейчас. Ты прекраснейший алмаз родного мира, его великолепная драгоценность, - Агнец почти что чувствовала улыбку в голосе возвышавшегося над ней на полтора метра чудовища.
Она смущенно опустили глаза, тая и влюбляясь в нечеловеческое создание перед ней. Ее не ужасали шипы и черепа, его абсолютная нечеловечность и даже интуиция, взбесившаяся от паники. Два огромных пальца мягко коснулись подбородка девушки. Прежде чем поднять голову, она заметила вспухший на ладони терминатора глаз с фиолетовой радужкой и звериным зрачком. Он лихорадочно дергался из стороны в сторону, будто пытавшийся вырваться из распахнутой длани.
- Ты – прекрасная и яркая искра твоего невзрачного мира, чарующая Иона Агнец, - проговорил с нажимом Эрра, и она окончательно уверовала в это, и без остатка влюбилась в хозяина рабских загонов, из которых ее вытащили всего три дня назад.
Она потянулась к нему в поцелуе, и он склонился к ней. Когда ее губы коснулись белесых клыков, она услышала:
- Ты искра, и да возгорится пламя…
В ту же секунду жидкий огонь ворвался в её вены, гортань и глотку, и она вспыхнула изнутри золотым пламенем, взорвалась воплем. Она не могла упасть. Девушке оставалось лишь стоять на месте, чувствуя, как огонь с дотошностью и медлительностью опытного садиста, клетку за клеткой пожирает ее юное тело.
Она могла лишь страдать и кричать. Сверху заскрипели древние сервоприводы, и потолок расползся в стороны, оголяя узкое окошко в чистый варп. Изменчивый свет Имматериума пролился на Иону, и та еще сильнее заверещала от муки. А Эрра уставился на замершую полыхающую девушку, и его глаза-туманности лихорадочно задергались из стороны в сторону, будто бы пытаясь уловить проносящиеся мимо картины.
Когда сгорели ее голосовые связки и она уже не могла вопить, хотя и оставалась живой, Эрра устало отстранился. Он не увидел всего, но Архитектор дал ему ответ на главный вопрос. Как только он развернулся и покинул Верхний Зал Темпус Оракул, обожжённый скелет Ионы Агнец рухнул на землю. Вскоре Малые Братья уберут и передадут его Чароплётам, которые превращали останки жертв в реликвии и амулеты для сектантов.
- Что сказали тебе боги, Тёмный Святой? – взволнованно спросил Тишпак, как только Эрра показался в Стратегиуме.
- Ты не уходил отсюда с тех пор, как я покинул эту залу и отправился готовиться к церемонии? – спросил Эрра, и Тишпак лишь пробормотал себе под нос что-то еле слышно, - Похвально, Тишпак. Ты столь жаждешь нового боя, что не находишь себе отдыха, пока не известно точно – состоится ли он?
Корифей в ответ, нахмурившись, коротко кивнул.
- Бой будет. И да, подготовьте послание Менкероту: мы согласны объединится для этой схватки.
***
Небеса вспухли огнем. Пламенными язвами на нём возникли огненные точки, и вот они нарвали: объятые огнем точки десантных капсул устремились к земле, словно хищные звери бросились на жертву. Впрочем, так оно и было.
- Высота – семьсот тр-р-р-р-ри метра – выпустите меня, верните в варп! Скорость – мы р-р-рвемся быстрее их воплей - километров в час! Расчетное время столкн…кн …кн…время терзать плоть земли – через восемь минут, - искаженный и ломанный, будто движения аутиста, голос демона в «Когте Ужаса» неприятно резал слух.
- Проверка всех систем, тёмные братья, - скомандовал Аса.
- Да-да-дададададада! – проорал в исступлении Хашшу так, что у Асага чуть не заложило уши.
- Демоны доспехов жаждут крови, брат-зелот, - почтительно сообщил Болох.
- Все…хорошо…брат…брат, всё хорошо. Брат. Брат? Брат… Брат! Брат! – торопливо, с нарастающим фанатизмом отозвался Анзуд. Асаг сам видел, как душа его и разум исцеляются. Анзуд вновь мог говорить, хотя и с трудом. А любое слово, ассоциирующееся у него с братством, Аврелианом или Воинством вызывали у него приступы экстаза. Да, теперь и Асагу было позволено называть Лоргара по имени: он заслужил эту честь три года назад, когда спас во время боя с тиранидами от одной из этих тварей круг аколитов – молодых воинов, проходящих схоластическое и военное обучение, еще не привыкших к своим новым телам, возможностям и статусу. После этого Помазанник Шаагра лично, с позволения Эрры, при всей роте позволил ему называть Лоргара Аврелианом. Это был миг триумфа – не сам факт радовал Асага, но резкое изменение в отношении к нему со стороны других Несущих Слово. Его принимали – тяжело, неохотно, но принимали уже не только на словах.
- А…да, голоса говорят, что все в порядке, - последним отозвался Нинккур, как всегда, последним. Его разум излечивался медленнее всего.
- Нашш’тчака, сводка по брату Хашшу, - пробудил демонического духа Асаг, призванного следить за состоянием братьев круга и их местоположением. Этакий тактический интерфейс командира. В конце концов, Асаг не доверял до конца больному и безумному разуму Хашша. И если что-то пойдет не так после – виновным будет сам зелот.
- Бесы в направляющих левого сопла ленивы и до сих пор не пробуждены, господин, - услужливо залепетал в ответ Нашш’тчака.
- Безумный зверь, - прошипел сквозь сжатые зубы Асаг, - Проверка всех систем, Нашш’тчака.
Асага утомляло отдавать приказы бесу, выговаривая его полное имя. Но эта хитрая и гордая тварь просто не откликалась иначе, сваливая всё на то, что не может нормально воспринимать психологию материального мира и не осознает, когда к нему обращаются не по полному имени. Что-то подсказывало раптору, что дух просто врёт, недовольный своим положением. Стоило попросить братьев-реликторов Воинства объяснить твари, что к чему.
- Брат Хашшу, духи в направляющих левого сопла спят. Проверяй внимательнее – каким ты будешь раптором, если не сможешь летать? – Асаг проговорил в личный вокс-канал подчиненного и отключился.
- Все духи бодрствуют и жаждут битвы, мастер. Духи доспехов Хашшу также пробудились, - лицемерно отчитался Нашш’тчака, изображая почтительность.
- Духи доспехов мастера Хашшу, Нашш’тчака, - с угрозой и гневом проговорил Асаг, и демон торопливо стал извиняться и лебезить.
- Брат-корифей Тишпак, восьмой круг рапторов готов к священной войне, - доложил Асаг на борт «Тиамат» через усиленный вокс-передатчик, встроенным в «Коготь».
- Принято, брат-зелот Асаг, - прозвучал в ответ искаженный помехами голос Корифея.
Брат-зелот.
За последние сорок три года многое изменилось. Корифей, убедился в навыках и талантах Асага, и кое-как принял его. Если раньше он никогда не называл бывшего Повелителя Ночи братом, то теперь он воспринимал его наравне с другими. Асаг прижился. Асаг стал одним из Несущих Слово, частью Воинства – их братом не по крови, а по духу. Он многое прошел вместе с Воинством, и заставил его себя уважать. Несмотря на обильность речей, на любовь к схоластическим и философским диспутам, Несущие Слово раньше были для него закрытой книгой. Они много говорили, но не о себе. Он был с ними – но был чужаком. Теперь он начал понимать их. Они казались ему пародией на обиженных детей, закрывшихся ото всех и надевших маски ораторов. И, тем не менее, он рад находится среди них. За почти пятьдесят лет он узнал о галактике и богах чуть ли не больше, чем за предыдущие тысячелетия после Ереси. Ему даже удалось пару раз победить в религиозных дебатах. Однажды один из сектантов, служащих при Стратегиуме, и искавший расположения Асага, сообщил ему кое-что интересное. Он тараторил, что Эрра и Тишпак весьма высокого мнения о способностях зелота восьмого круга. И Тёмный Апостол считает, что уроженца Нострамо ждет больше будущее в Воинстве. Конечно же, Асаг прикончил смертного за то, что тот трепался об услышанном. Если бы кто-то из Шабаша хотел, чтобы он узнал, то сообщили бы ему сами. Правда, он подозревал, что сектанту позволил услышать и пересказать всё Эрра, чтобы поощрить раптора. С Тёмного Святого, как звали его в Воинстве, вполне бы сталось – Асаг умел наблюдать и был строго уверен, что на барже ничего не происходило без ведома Эрры. Но в сердце всё равно поселилась гордость, и он еще глубже окунулся в круговорот жизни на «Тиамат».
- Верещите! Обнаружен запуск ракеты класса земля-воздух! Произвожу трусливый маневр уклонения.
Асаг выругался и лишний раз проверил ремни. Вовремя.
От удара «Коготь Ужаса» завертелся, потеряв управление. Демон внутри плакал и хохотал попеременно, когда его стальная клетка превратилась в безумно вертящуюся банку, на безумной скорости несущуюся к земле.
- Вы все умрете! Вы все умрете! – верещал демон и заливался хохотом.
- Братья! Готовитесь пикировать! – крикнул в вокс Асаг, активируя экстренное открытие трапов. Вокруг бесновалась атмосфера планеты, и языки пламени жадно врывались внутрь. Тряска усилилась, а демон закричал от боли, когда трение воздуха и раскаленные ветра опалили его нутро.
Рапторы один за другим, поджидая удобный момент, отстегивались, и потоки беснующегося ветра выбрасывали их вон. Последним покинул обреченный «Коготь Ужаса» Асаг, как и полагалось командиру.
Сначала он ощутил себя щепкой в бушующем море, но вскоре смог сориентироваться и подгадать момент. Взвыв прыжковым ранцем, он направил тело вниз и полностью подчинил себе свою судьбу. Трусливые демоны верещали о перегрузках, разве что твари Нургла довольно подбадривали его, радостно предвкушая раны и увечья раптора. Они задорно рассказывали ему о радости агонии и красоте внутренних кровотечений, наслаждении лопающихся внутренностей и чуть ли не хором выли от упоения. Впрочем, сегодня они радовались несбыточной мечте.
Мимо пронеслась десантная капсула на слишком большой скорости, и невероятное трение сорвало красную краску с корпуса, обнажая вытравленную в металле эмблему Кровавых Ангелов. От другого «Когтя Ужаса» Асаг увернулся в последний момент, и ему показалось, что по каналу разнесся разочарованный вскрик демона, не получившего свежей крови.
Высадка проходила, как и задумывалось – ПВО было подавлено союзниками Воинства. Просто восьмому кругу не повезло: видимо, какой-нибудь слишком смелый гвардеец решил хоть немножко дать отпор врагу, и у него почти получилось. Будь он вооружен чем-то серьезным, и от круга бы не осталось и следа.
С треском Асаг рухнул на крышу пятиэтажного дома, раздробив камнебетон. Нашш’тчака панически заверещал о повреждениях доспеха, причитая и чуть не плача. Раптор с некоторым трудом перевернулся на спину. Зелот специально рухнул на живот, чтобы свести к минимуму повреждения прыжкового ранца, без которого он бы потерял часть себя.
- Боги варпа! – От неожиданности прошипел Асаг, когда увидел, как кувыркаясь и трясясь, на него летит «Коготь Ужаса», совсем недавно покинутый восьмым кругом. Он резко перекатился в сторону, и несколько тонн металла с верещащими демонами ударили в крышу. Взметнулось облако пыли, перекрытие не выдержало, провалилось вниз и утянуло за собой уроженца Нострамо. Асаг лихорадочно цеплялся за ровную серую крышу, но не мог ни за что ухватиться достаточно крепко. Он соскользнул в пролом и рухнул на пятый этаж. С громким лязгом он упал на обломок камнебетона и в последний момент перекатился в сторону. Огромный кусок потолка врезался в кучу, едва не расплющив раптора.
Демонические чувства медленно восстанавливались. Пробуждался сонм мелких духов Неделимого и Великой Четверки, заточенных в силовые доспехи и отвечавшие за различные системы. Это было стандартной модификацией в Воинстве, и реликторы тщательно выбирали, какую сущность запечатать в каждый блок доспехов. Духи Нургла заменяли медицинский анализатор, с печалью и сожалением докладывая о состоянии здоровья и том, что субъект все ёще, почему-то, жив; мелкие твари, родившиеся в Садах Удовольствия, жили в сочленениях и серовомоторах, обеспечивая плавность и легкость движений; а живущие в грудах черепов создания отвечали за поиск целей. Всё было идеально распланировано, и каждый дух отвечал за то, что было ему ближе.
- Брат-зелот? – раздался голос Болоха сверху, и Асаг запрокинул голову. На фоне раздираемого следами от высадки Воинства неба в проломе виднелся весь восьмой круг, за исключением Нинккура.
- Архитектор сохранил, тёмные братья. Где Нинккур? – ответил Асаг, поднимаясь с кучи камнебетона.
- Не видели брата-брата-брата, - с ощутимым беспокойством в голосе ответил Анзуд.
- Нашш’тчака, попробуй поймать пеленг Нинккура и определить его состояние, - велел демону Асаг, вылетая из пролома на крышу.
- Господин, Шуумро не отвечает. Кажется, доспех мастера Нинккура поврежден. Но я поймал эхо отозвавшегося Роо’джаца, этого мерзкого и ехидного духа, живущего в его системе определения "свой-чужой". О, я даже рад возвращен… - лепетал демон в голове Асага.
- Мне наплевать, как ты относился к одному из жалких духов его доспехов. Направление, Нашш’тчака. Немедленно, - зло рыкнул зелот, раздраженный ходом высадки.
***
Нинккур висел на одном из шпилей особняка. Острый керамитовый штык проткнул ему бедро, живот, глотку и вышел из правой щеки. Один глаз безвольно болтался в раздробленной глазнице, а шлем висел на самом кончике окровавленного штыря – его просто сорвало с креплений. В последние моменты Нинккур пытался выправить падение, наверное, даже замедлился – об этом говорили обожженные шпили неподалеку. Покатая крыша башенки, ставшая ему персональным кладбищем, залита кровью раптора, запечатлев следы армейских ботинок. Кто-то вскарабкался по черепице ради одного-единственного выстрела.
- Его убил не штырь, - заметил Болох, разглядывая погибшего брата, - Вот, след от лазерного ожога во рту. Кто-то просунул лазган или лазпистолет в открытый рот брата и выстрелил.
И тут все изменилось. Случайная гибель из-за его собственной ошибки превратилось в убийство – невероятная живучесть космодесантников Хаоса и благословение Тёмных Богов вполне могла позволить Анзуду вернуться в строй через несколько месяцев даже после такого падения. По крайней мере, у него был бы на это шанс.
- Восьмой круг потерял брата. Его убили. Кровь за кровь, тёмные братья.
Рапторы взвыли и ринулись в разные стороны – искать убийцу. Хашшу, усилив свой удар прыжковым ранцем, выбил дверь на крыше и исчез в темном провале. Болох спрыгнул с и принялся парить вокруг окон, стреляя из болт-пистолета по любым целям, не успевшим скрыться в глубине особняка. Анзуд яростно проревел, прыгнул вниз и, маневрируя на ранце, влетел в окно третьего этажа. С рычанием он углубился внутрь, в поисках жертвы и отмщения за брата. Асаг взлетел выше и, паря над строением, внимательно стал вглядываться вниз. Цепкий взгляд хищника выцепил человека, бегущего прочь и волочащего за собой девчушку лет восьми. Серая форма, кобура. Он был не таким, как прочая охрана в ярко-зеленой форме. Серый – отличный цвет, чтобы затаиться на крыше. Снайпер или наблюдатель – незаметная мышь на фоне попугаев-телохранителей внизу. Он.
Асаг пикировал за ним, и на бреющем полете выхватил малышку из его дрожащих рук. Перекувырнувшись и крепко прижав перепуганную девочку к груди, он встал и развернулся. Болотная жижа стекала по алым доспехам. Охранник, раскрыв рот от ужаса, на ставших ватными ногах, смотрел на чудовище, прижимавшее к груди его дочь.
Наверное, в этот момент он проклинал некогда заманчивое предложение: работать в особняке аристократа и перевезти в дворянскую роскошь семью. Казалось сказкой – семья поблизости, надежно защищена высокими стенами поместья. И ты всегда сможешь их защитить. Всегда…
Охранник выхватил лазпистолет и наставил на чудище, нежно баюкающее в руках испуганную девчушку и когтями на левой руке аккуратно убирающее с лица малышки волосы.
- Я вижу, смертный. Дуло твоего пистолета – оно в крови. Тёмной, густой крови. Смотри, она почти чёрная – слишком для обычного человека. Но для необычного – в самый раз.
Человек трясся, не в силах вымолвить ни слова, боясь задеть дочь выстрелом. Асаг скользнул по нему взглядом, на секунду задержавшись на табличке с именем.
- Я пришел за тобой, Жонре Фиссап.
А после Асаг подкинул девчушку в воздух. Жонре, убийца Нинккура, движимый отцовским инстинктом, рванулся вперёд, желая подхватить дочь – и встал как вкопанный. Палец раптора, превратившийся в двухсантиметровый коготь столетия назад, глубоко вошел в живот человека. Не отрывая изумрудных линз от растерянных глаз человека, он плавно двинулся вбок, сместив утыканный шипам наплечник на несколько сантиметров. Через секунду девчушка, испуганно скуля, подбородком насела на один из шипов и повисла, пустыми глазами глядя на отца. - За вами обоими.
Асаг рванул руку на себя, распарывая мышцы живота и позволяя внутренностям человека свободно вывалиться в токсичные болота планеты. Он заплатил долг за темного брата, и никто не сможет упрекнуть его в обратном.
***
За час, что длилось вторжение, город изменился до неузнаваемости. Не осталось ни одного нетронутого здания, а большая часть населения уже была убита. Несущие Слово рушили все вокруг, просто так обстреливали дома, а реющая над городком авиация то и дело поливала крыши крупнокалиберным огнем. Святой город планеты, её культурный центр, погрузился в Хаос. Вокруг бушевали пожары, столпы чёрного дыма вздымались к израненным небесам, а немногочисленные выжившие прятались в руинах. Но и они были обречены. Город был не просто уничтожен – стёрт в порошок.
Рапторы одними из первых заняли Мавзолей, ради которого сюда и явилось Воинство. Они атаковали с крыши, пока терминаторы пробивались через главный вход. Цель была близка, и вряд ли слабая охрана Мавзолея или набившиеся внутрь единственного нетронутого здания ополченцы могли что-то противопоставить полыхающему пламени Хаоса.
На площади возле осажденного Мавзолея замерли воины в алых доспехах, а тысячи культистов затаили дыхание в пустых, разрушенных домах вокруг. В небе расцвела огненная вспышка, и древняя «Штормовая птица», раскрашенная в чёрный и красный, вошла в атмосферу приговоренного мира. И она несла в себе обвинителя, судью и палача в одном лице.
У кого-то из осажденных сдали нервы – одна-единственная пуля звякнула о борт машины, когда та села и над городком нависла тишина. Ответом была ярость. Шквал огня из всевозможного оружия обрушился в ответ на здание, словно цунами ударило - на скалу. Во все стороны полетели осколки камнебетона, повалились величественные статуи, срезанные неистовым огнем. Рявкали болтеры, шипели лазганы и тараторили стабберы, выли устремившиеся к зданию ракеты, рычали автопушки – все, кто сжимал в руках оружие открыли стрельбу. Некоторые сектанты, вооруженные для ближнего боя, не выдержали и понеслись в атаку с безумным ревом, но почти никто из них не добежал – все полегли под огненным смерчем своих же.
- Кажется, ты наслаждаешься этим, Эрра, - заметил Тишпак, стоя рядом с Тёмным Апостолом.
- Какая чудесная какофония войны… - с удовольствием протянул в ответ Тёмный Святой, глядя на ярость Воинства.
- Я не про то. Тебе же нравится, как отреагировали твои воины на жалкую попытку причинить тебе вред. Посмотри: одна невинная пуля, даже не замеченная тобой – и сколько ярости, ско…
- Да, да, Тишпак. Наслаждаюсь. Посмотри – они готовы пойти по моему приказу на верную смерть, и будут счастливы. Они сделают все, чтобы защитить меня. Они не допустят повторения истории с Заххаком, - с вызовом и злобой ответил Эрра, слишком резко и недовольно вопреки его обычной манере речи.
- Ты превратил их в фанатиков. Поклоняющихся не только Богам, но и тебе, "Темный Святой". Кажется, я единственный во всём Воинстве, сохраняющий трезвость мыслей и не готовый лизать тебе ботинки, - угрюмо продолжил Корифей, глядя на Тёмного Апостола и не вслушиваясь в яростную стрельбу.
- Да, ты – единственный. Дело в том, что ты помнишь времена, когда я тебе подчинялся, «Великий Магистр Ордена»? Или в твоей голове еще свежи воспоминания о маленьком бунте, поднятым тобой против меня в первые дни перехода власти к капелланам? Запомни: времена поменялись. И если ты хочешь вернуть старые дни – тебе стоит возвращаться на Терру и вымаливать прощение у бессловесного трупа-на-троне, - со злобой, вызовом и презрением, истекая ядом и желчью парировал Тёмный Апостол.
- Ты, щенок… - в глазах Корифей вспыхнуло пламя, он сжал рукояти силовых палец крепче.
В ответ Эрра рассмеялся, глядя, как реагирует его Себетту. Воины-терминаторы выхватили оружие и приготовились к бою в молчании. Тем не менее, в их движениях скользило уважение и казалось, что им будет неприятно убивать Корифея. Неприятно, но они это сделают без колебаний.
- Ты помнишь лишь коротышку-астартес, неистово кидавшегося на всех, кто укажет ему на маленький рост? Мне не хватил сил проучить тебя в первые дни Ереси, но когда я вновь нашел тебя после возрождения, то дал ясно понять – Боги на моей стороне. И я вполне могу вырвать тебе язык и приказать вычистить им мои ботинки за тебя, мой Корифей, - злость в голосе Эрры угасла, сменившись холодной угрозой и осознанием собственной силы.
Тишпак, сверливший взглядом даже не повернувшего голову Тёмного Святого, вздрогнул, вспоминая про их встречу после гибели VI Воинства. Он положил руку на изувеченную, покрытую будто бы обгоревшей кожей челюсть.
- Я всё понял, Эрра. Но я не могу забыть, как ты подчинялся моим прика… - начал Тишпак, ненавидя себя за то, что оправдывается сейчас.
- Не стоит, Корифей. Я уважал тебя в те времена и уважаю сейчас. Твоя гордыня, амбиции и сила делают тебе честь, но когда они не направлены на меня. Не оправдывайся – ты такой, какой есть, и это главное откровение Изначальной Истины в твоей жизни. Если когда-нибудь меня это перестанет устраивать – ты узнаешь это первым.
Эрра закончил и, не дожидаясь ответа, покинул "Штормовую птицу". Тишпак оскалился на Себетту и последовал за ним. И стоило Тёмному Апостолу оставить позади бронированную машину, как стрельба стихла. Площадь погрузилась в молчание, и немногие сектанты, по недосмотру производящие даже мельчайшие звуки были тут же убиты астартес или другими культистами.
- Мои златокровые братья! Астартес, в чьих жилах течет великая кровь других Отцов, но духом верных XVII Легиону! Смертные воины, живущие миг по сравнению с нами! Эта планета – тюрьма. Клетка, склеп, храм и богохульство едино! На ней заперты златокровые братья, взывающие ко мне сквозь варп. Они похоронены заживо, превращены в саркофаги забвения. Им поклоняются и их боготворят, как должно. Но это богохульство – ведь их почитают как слепых псов Лже-Бога. Они – там.
Эрра играл. В каждое слово он добавлял нужных эмоций, даже не задумываясь об этом. Боль утраты, надежда, гнев, смирение – весь спектр чувств смешался в его речи. Она вводила смертных в религиозный экстаз от осознания того, каким великим созданиям они служат и что в этот день им выпал шанс положить жизни за то, чтобы освободить их из клетки. Астартес с тоской слушали про потерянных братьев, за которыми пришли, понимая: и их не бросят, всё Воинство явится за ними в окружении неистового шторма. Многие Несущие Слово переглянулись, обуреваемые ощущением единства, почти позабытого за тысячелетия жизни в Оке Ужаса. Они были тёмными братьями, и у них была цель.
Лавина смертных сектантов устремилась к мавзолею, и неся на своих волнах всесокрушающий кулак древних астартес. Выжившие были обречены.
***
- Успокойся, брат Болох! – Асаг схватил раптора за плечо и оттащил в сторону.
- Зелот, ты видишь? СМОТРИ! Мерзость! Ересь! Лживость Гниющего Трупа тянется сквозь века! – Болох в ярости сопел и то и дело дергался, активно жестикулируя и указывая в разные стороны.
Большая зала была заполнена каменными статуями астартес. Из-за наросшей массы горных пород неизвестного Асагу происхождения в них невозможно было определить принадлежность к тому или иному ордену – или легиону. Ничего удивительного, что смертные черви этой планетки ошиблись, посчитав их за ангелов Императора.
- Да, Болох, это мерзко. Но ты убил уже всех служителей ложного культа, а твой неистовый гнев грозит разрушить не только еретические алтари, но и повредить одного из дремлющих братьев, - проговорил зелот, успокаивая разбушевавшегося раптора, - ты же не хочешь уничтожить брата Воинства, почти тысячелетие спящего в каменном плену и мечтающего об освобождении? Лишить его шанса увидеть конец Долгой Войны и вновь послужить VI Воинству и Аврелиану?
- Нет…конечно нет. Я не сдержал свой гнев, и буду просить помазанника фаланги наложить на меня епитимью, - покорно ответил Болох, опуская голову.
Епитимья – это плохо. Неизвестно, как накажет Болоха помазанник, и это может иметь негативные последствия для всего круга. Но если уж брат Болох что-то решил, то его невозможно было переубедить, и потому Асаг не стал даже пробовать.
Тяжелые двери, украшенные фресками, посвященными Императору и его ангелам, были снесены, и вскоре в зале появились первые культисты и Несущие Слово. Некоторые из них не удержались и выругались на колхидском – они мечтали войти первыми к спящим братьям. Большинство сектантов рухнули на колени, раболепно что-то шипя и ползая вокруг каменных изваяний. Те, кто оказался посмышленей, рассредоточились по залу в поисках выживших. Обычно те, кто сохраняли разум и не превращались в пушечное мясо, формировались в отдельные секты и ценились куда выше общей массы. Наверняка к этим вскоре присмотрятся и выделят их из лавин безмозглых фанатиков.
Вскоре в зал вошло несколько сотен хаосопколонников и примерно половина фаланги – как именовалась рота в VI Воинстве – Несущих Слово. Буквально через несколько минут в зал шагнули трое терминаторов Себетту, великолепных в своей грозности и величии. Большинство сектантов бухнулись на колени, но часть преклонила лишь одно – великая честь и награда проявившим себя смертным. Лишь астартес остались стоять на ногах, хотя некоторые, наиболее фанатичные, припали на колено или даже оба. Они оказались наравне с культистами – но их это не волновало, ведь пред ними стоял Темный Святой
- Лугаль Зетшем, кто-нибудь из спящих братьев поврежден? – спросил Эрра, входя в зал, и командир второй фаланги выступил вперёд.
- Нет, Тёмный Апостол. Дремлющие продолжают свой сон и ожидают, когда вы их пробудите, - с почтением склонив голову, отвечал лугаль.
- Прекрасно. Какой круг твоей фаланги взял штурмом зал? – задал вопрос Апостол, удовлетворённо кивнув.
- Восьмой, Тёмный Святой, - также покорно отвечал Зетшем, скрывая своё недовольство. Еще бы, он лично хотел ворваться в зал, но рапторы Асага опередили его. И вряд ли он стал бы слушать, что это вышло случайно. Тёмный Апостол, услышав ответ, довольно кивнул.
- Теперь покиньте зал и организуйте оборону, - велел Корифей, мрачно стоявший за спиной Эрры.
Несущие Слово и сектанты потянулись прочь, пока Эрра раздавал указания колдунам, помазанникам и смертным жрецам.
Два часа тщательного исследования, осмотра и гадания. Мука ожидания били дрожью Воинство. Кровью были помазаны все шестьдесят девять спавших братьев, и долго псайкеры вслушивались в шепоты варпа. Зажжены были десятки тысяч ритуальных свечей из топленого жира детей, и на каждое изваяние были накинуты плащи из свежесодранной человеческой кожи. Зал потонул в методичных песнопениях на колхидском.
Каждый шаг и каждое действо было выверено и отточено, обдуманно и спланировано идеально. И все ради ответа, приведшего в ярость Тёмного Апостола.
- Что не так, Эрра? – обеспокоенно осведомился Тишпак.
- С чего ты взял, что что-то не так, Корифей? – отвечал Эрра наиграно весёлым голосом. Впрочем, Тишпак бы не понял этого, если бы не одно но:
- Пламя, Тёмный Апостол. Когда ты в бешенстве и гневе, оно всегда почти потухает, больше напоминая не кострищи полыхающей Терры, а горящее поле низкой травы. Взгляни – где пламя, вздымающиеся ввысь, и бьющие во все стороны язык огня, напоминающие живые щупальца плазмы?
- Наблюдательный ты ублюдок, Корифей. Невозможно пробудить темных братьев – мне неведомы такие ритуалы, и они слишком крепко спят. Мое колдовство бессильно, как и магия Старшего Халдея, - задумчиво проговорил Эрра, сосредоточенно вглядываясь в раскрытый «Запретный Апокриф», который обычно за ним несли несколько усиленных аугументикой и мутациями сектантов.
- Мы зря явились на эту планету? Мы можем забрать спящих с собой, на «Тиамат», и там уже найти способ пробудить их, - обеспокоенно предложил Тишпак, хмурясь.
А потом он посмотрел, как разгорается пламя, языки фиолетового цвета переплетаются с ядовито-зелёным пламенем, расцветая на кончиках багряным. Пожар вновь объял череп Тёмного Апостола, закапал жидким прометием на доспехи, потек вниз, словно слезы, оставляя искрящиеся и искаженные полосы на терминаторских.
***
Немногие выжившие, укрывшиеся на токсических болотах планеты, созданных отходами производства за сотни лет, с ужасом смотрели в небеса. Массивный корпус крейсера раздирал атмосферу, устремляясь в объятья ядовитой топи. А там, внизу, в охваченной ночью трясине, его поджидали тысячи людей с факелами в руках, тянувшие заунывные и пугающие литании на шипящем языке далекой, тысячелетия назад уничтоженной планеты. Они со слезами счастья в глазах смотрели на приближающуюся смерть. Крейсер рухнул в самое глубокое место болот, утягивая за собой семь тысяч культистов и семьдесят семь тысяч рабов, расположившихся на плотиках и лодках. Одни встретили свой конце с воплем восторга, а другие – ужаса. Хорошее подношение Дедушке Нурглу, одинаково доброму для всех – сектантов Неделимого, своих собственных культистов, почитателей других богов или заблудших верующих в Гниющего Трупа. Его объятия раскрылись в трясине, и души жертв навечно запечатались в гниющем царстве Владыки Разложения.
А потом кислотная топь вспухла взрывом реактора крейсера. Зеленоватый пар клубами вырвался в атмосферу, отравляя ее. А вопящие сектанты, не сметённые огненной волной, лишь громче завопили молитвы, привлекая к себе жар и пламя. Неестественными щупальцами оно расползлось по планете, от культиста к культисту, с орбиты напоминая чудовищную пылающую паутину, охватившую половину планеты. Пламя с воем проносилось над приговорённым миром, испаряя кислотные топи и токсичные заводи, ядовитые омуты и отравленные озёра. И в шипении заменившего кислород токсичного пара слышалось довольное хохотание Нургла.
- Время вставать, мои братья, мои солдаты, моё Воинство, - шептал Эрра, бродя меж окаменевших воинов и слушая крики отчаянья, разносившиеся по варпу и мешавшиеся с сонным шепотом Несущих Слово, заточенных в изваяния.
- Время вернуться в круговорот Долгой Войны, окрасить доспехи кровью, как в тот день. Вы помните клятву? «Отныне наши доспехи багряны, как пролитая кровь врагов, и мы окрасим ею Терру, Галактику и сам варп. Это наша клятва Изначальной Истине и Лоргару, златокровому отцу. Мы смоем лживость Императора кровь неверующих и заблудших, и спасем Человечество. Мы приведем его к истине, рожденной им же, и заставим признать её. Мы окровавленные ангелы Богов Истинных, мы Гал Ворбак, хотя и не носим сего имени, и следуем по цвету нашей клятвы за Аргел Талом». Вы помните? Помните, мои тёмные братья, не опозоренные, но прозревшие и переродившиеся в пепле Монархии? Вспомните о её пепле, вспомните о том, что присвоила себе Экклезиархия! Карты Таро, храмы Императора, капелланы в чёрных доспехах – они украли это у нас, не задавая вопросов. Восстаньте же, братья. Я жду вас. Наш отец ждет вас. Боги ждут вас.
И он услышал сквозь стон агонии тысяч душ: шепот стал увереннее и бодрее. Его армия просыпалась. Повелитель Чумы принял в дар планету и помог окаменевшим Несущим Слово сбросить оковы сна. Пускай это может занять несколько часов или дней – они проснутся.
И помогут раздуть из углей Ереси Гора новое пожарище.
***
Асаг смотрел, как вторая фаланга покидает Мавзолей. Он и его круг наблюдали с одной из башен за уходящим прочь Воинством и морем сектантов. В усыпальнице медленно приходящих в себя под слоем породы Несущих Слово остался лишь восьмой круг, несколько сект и обнаруженный в глубинах строения культ Внемлющих Шёпотам – небольшая фракция служителей Мавзолея, открывших истинную природу окаменевших астартес, на протяжении десятилетий внимавших их сонному шепоту и стороживших пылающий ненавистью секрет.
Все Воинство уходило сражаться, оставив здесь, вдали от яростной битвы, круг Асага.
- Это несправедливо! Наши братья уходят сражаться с достойными клинков врагами, а мы и жалкая кучка смертных червей остаемся вдали от битвы, - недовольно произнес в тишине Болох.
- Такова воля лугаля Зетшема, тёмный брат, и мы с покорностью принимаем её, - голос Асага звучал мрачно. Ему тоже не хотелось оставаться вдали от пекла бойни из-за Зетшема. Но он был командиром, и выбора не оставалось.
- Лугаль просто мстит нам за то, что мы первым вошли в зал спящих, и Тёмный Святой выделил нас, а не его, - с презрением произнёс Болох.
- Тем не менее, официально он сказал другое. - С горькой усмешкой ответил зелот.
- «При штурме вы не исполнили приказа, а в этой операции столь многое зависит от четкости исполнения. Вы нашли уснувших, вам же их и охранять». Ты про эту ложь, укутавшей истину погребальным саваном? – с еле сдерживаемым гневом уточнил брат-раптор.
- Именно, - кивнул Асаг, - Возвращаемся.
Полчаса назад с орбиты, от Крестоносцев Тысячи Нечестивых Путей поступило сообщение: к планет движутся силы Молотов Дорна, ищущие славы в победе над Несущими Слова. Выскочки просто мечтают доказать, что лучше Ультрадесанта, и что смогут сокрушить их извечного врага везде, где бы не обнаружили.
Им покажут, что они ошибались.
Через пять часов, когда они высадятся на головы сектантов в базе-приманке, окутанной ядовитыми и огнеопасными испарениями, им придет конец. В одной феерической огненной вспышке плоть лоялистов обуглится, и даже кости почернеют. Так было на Иставаане III, хотя пламенную ярость тех времен невозможно превзойти. А потом Воинство, погребенное погребенное, достаточно глубоко, чтобы пожарище не спалило их под толщей отложений, грязи и глины подымится из земли и добьет выживших.
Это будет жестокий и быстрый акт кары за высокомерие и глупость. И Асаг с братьями останется в стороне от столь восхитительной резни!
Восьмой круг вглядывался в огненное зарево на горизонте и крошил когтями камнебетон Мавзолея. Им мучительно больно хотелось оказаться там, упиваясь кровью выживших и поедая их плоть. Но приказом они прикованы к Мавзолею, такие же его пленники, как окаменевшие астартес. Даже хуже, во много раз хуже.
А потом небо в полукилометре от Мавзолея расцвело огненными вспышками десантных капсул. Асаг смотрел на это и понимал, что раз они не пошил на битву, то Кхорн послал ее к ним.
- Тёмные братья Хашшу и Анзуд, разведка. Болох, подготовь культистов внизу к. Зажги в них праведную ярость священных воинов. Я спущусь вскоре и распределю их на защиту.
Когда восьмой круг разошелся исполнять волю зелота, Асаг попытался связаться с Корифеем, но канал был забит помехами. На защиту каменной армии остался лишь восьмой круг и жалкие смертные. Против неизвестного количества Молотов Дорна. Как бы Асаг не ненавидел лоялистов, он не мог не признавать их боевого мастерства, выучки и отваги. За жалкие столетия, отведенные им под изучение искусства войны, они достигали неплохих результатов. Но обычно – не больше.
***
Вокс не брал. Впрочем, конечно – огненный вихрь над землей вызывал неистовые помехи. И когда спрятанный в подземной могиле астартес почувствовал, что буря пламени миновала, он отдал телепатический приказ:
- Подымись, Воинство! Очищающее пламя веры испепелит их души, и прах мы положим к ногам Богов Истинных!
Закончив, Эрра резким движением выпрямился, разламывая запекшуюся над головой землю. И всюду в округе он видел туже картину – будто восставшие мертвецы в Судный День, Несущие Слово вырывались из-под обожженной земли. Тут и там полыхало пламя, и в его отблесках они выглядели порождениями варпа, совершенными воинами Медных Легионов Кхорна. Яростные, несокрушимые, непреклонные и яростные, во сколько раз они превосходили демонов.
Совершенные орудия богов.
Сотни болтеров залаяли по всему полю, вздымая фонтаны обгоревшей плоти. Немногие выжившие после огненной бури были дезориентированы, изранены и оглушены. Распевая литании ненависти, Несущие Слово с остервенением добивали израненных Молотов Дорна, а некоторые и вовсе в приступах гнева и ярости бросались на трупы и увечили их. Повсюду на поле боя круга разбредались над телами и, распевая катехизисы мести, пожирали запеченные тела. Братья семнадцатого круга и вовсе удерживали израненного Молота, пока их зелот заживо поедал его плоть, обгладывал мясо с костей и высасывал костный мозг.
Это была жестокая расправа, и сам Архитектор Судеб благоволил VI Воинству: всё прошло, как надо, и Молоты сунули свою могучую руку прямо в капкан. Почему они были столь неосмотрительны? Жаждали быстрой и славной победы? Торопились? Или разум их командира был замутнен? Сейчас ответ могут дать лишь их поедаемые тела. Эрра не надеялся, что в следующий раз ему вновь так повезет: он знал, что среди лоялистов нет ни дураков, ни слабаков. Слепцы – о да, несомненно. Но не идиоты – иначе как они отбивали одиннадцать Чёрных Крестовых Походов, как совладали с пожарищем Ереси?
Он подошел к обугленному телу одного из тех, кого тысячелетия назад назвал бы братом. Обожженное тело напомнило ему о древних традициях Легиона, когда они лично ,не допуская к этому сервиторов или слуг из числа смертных, собирали тела и сжигали их. И каждое тело весило по полторы тонны – это был груз сожалений о том, что потерянные дети Терры не смогли узреть ложь, что тогда Несущие Слово считали за истину.
Сейчас он чувствовал нечто похожее.
Перед ним лежал изуродованный до неузнаваемости сын Изначальной Истины. Обманутый ложью Империума, он не ведал о бессилии трупа-на-троне, и не знал о том, что его ярость питала Кхорна, что благодаря Терре родился Нургл. Что Человечество – величайшее творение Богов, и что оно же – их создатели. Отрицать их – отрицать самих себя. Разве на Терре не буйствует разврат и гедонизм? Разве миллионы людей не гниют заживо в трущобах?
Но они слепо отвергают сами себя.
Лгут себе, потому что Империум лжет им.
Эрра сплюнул огнём на тело и отправился прочь, поднимая облака пепла при каждом шаге. За ним неотступно следовали верные Себетту. Он чувствовал биение нескольких еще живых сердец, не затронутых варпом. Он жаждал испить из них крови, агонией наказав за ту ложь, что они несли, за ту ложь, что твердили сами себе. За ту ложь, что нес и сам Эрра когда-то. Культ Императора был ошибкой его Легиона. Если бы они не заронили осознание возможности поклоняться ему, быть может, после Осады Терры все пошло бы иначе, как знать? Но Экклезиархия, её ложь и миллиарды обманутых людей – его ошибка.
И он хотел ее исправить, предав огню всех слепцов, не желающих прозреть. Всех трусов, боящихся увидеть Истину. Всех идиотов, предпочитающих обманываться вместо того, чтобы принять жестокую и страшную правду.
А это – почти весь Империум.
***
Хашшу и Анзуд вернулись через полтора часа, когда Асаг только начал расставлять смертных и отдавать первые приказы, готовясь к обороне.
- Семь капсул, брат-зелот. Две дюжины псов в чёрном, две-две дюжины жертв Богам. Жертв Богам, брат-зелот, жертв-жертв. Жертв Богам! Жертв Богам! – закричал Анзуд, закончив свой сбивчивый доклад и принявшись подпрыгивать на месте от нетерпения.
Около двадцати четырех астартес против четырёх рапторов и сорока пяти культистов? В этом бою почти нет шансов. Восьмой круг дорого продаст свои жизни, защищая каменную армию и даже не думая о том, чтобы бросить ее и не исполнить приказ. Нет, не лугаля – Апостола, так жаждущего вернуть своих уснувших братьев.
Первые выстрелы прозвучали через час – скауты Молотов Дорна меткими выстрелами сняли нескольких сектантов и загнали остальных в укрытия. Пули из их винтовок прошивали стены и разносили в кровавые ошметки даже тех, кто укрылись и считали себя в безопасности. Они били редко и точно, как и положено настоящим солдатам.
А потом в бой пошли отряды тактических десантников. Большинство сектантов, высовывающихся из окон и желавших дать отпор снимали скауты, а прочих - болт-снаряды непоколебимых астартес внизу. У сектантов не было шанса даже задеть одного из облаченных в черные доспехи Молотов.
- Выдвигаемся, братья.
Разбежавшись по крыше Мавзолея, рапторы перепрыгнули на соседнее здание, не пользуясь прыжковыми ранцами – враг мог заметить огонь. А потом они бежали, как безумные, сквозь дома. Они проламывали стены и совершали невероятные прыжки из разбитых окон в соседние строения. Крушились перегородки между квартирами и мебель превращалась в обломки, а они неслись сквозь зеленоватый туман, не останавливаясь. В одном из домов, когда они уже обогнули медленно продвигающихся к цели Молотов Дорна, рапторы разделились. Каждый знал свою цель.
Асаг перехватил своего скаута, когда тот уже собирался менять позицию. Он перебегал от одного окна к другому, когда раптор проломил стену в комнату и схватил его за руку. Противник не растерялся и тут же выпустил винтовку, чтобы ухватиться за боевой нож. Но не успел – первый удар раптора заставил его дернуться и покачнуться, вторым он вбил переносицу внутрь черепа и выбил глаза. Пока скаут не успел закричать, Асаг запрокинул ему голову и нанес резкий удар когтями в кадык, пробив горло и гортань. Через секунду он держал в руке вырванный язык, глядя на распростершегося перед ним врага. Асаг поглядел на него, по-птичьи склонив голову, и нанес резкий удар ногой в лицо уже мертвого воина. Череп его промялся, треснул, но не раздробился полностью. Через три минуты работы боевым ножом убитого Асаг прицепил его голову на пояс и отправился к точке сбора.
Всё прошло гладко – и Хашшу, и Анзуд, и Болох вернулись с головами жертв. Они выполнили работу четко и быстро, как и полагается воинам с их опытом, несмотря на выучку противников. Хашшу поднял вверх голову своей жертвы в звериной радости, и братья приветствовали его древним колхидским приветствием.
***
Командор Бехелос слушал истошные вопли по воксу и скалился в ярости. Ему было ясно – основные силы прибывших на сигнал о помощи Молотов Дорна уничтожены. Они не боялись отравленной атмосферы, а тактику и стратегию врагов они понять не могли – не привыкли к подобному. Он последний раз кинул взгляд на огненное зарево и опаленные небеса. С орбиты, от "Сокрушающего", не поступало сигналов, и Бехелос подозревал, что крейсер превращен в груду обломков. Когда Молоты прибыли, на орбите не было ни единого вражеского корабля – но ведь предатели как-то прибыли на исковерканную ими планету. Бесполезные попытки связаться лишь подтверждали самые мрачные опасения.
Будь проклят капитан Горванез, в ярости решивший обрушиться прямо на головы штаба еретиков, пока они не успели подготовиться к обороне. Желание отомстить их предводителю, Эрре, за гибель его боевых братьев сорок семь лет назад и позор, понесенный тогда же, затмило разум командира.
Будь благословлен капитан Горванез. Он всегда был отважен и чист духом, и нашел смерть, достойную потомка Дорна – в кипящем сердце битвы. Да будет милостив к нему Император.
- Брат-капитан, говорит скаут Элоне. На крыше по координатам два-дельта-гамма-красный-семь вижу четыре цели. Определяю их как рапторов. Б…брат-капитан, у них на поясах головы братьев-скаутов! – в голосе Элоне послышался страх, удивление и ярость. Но он сдержался. С трудом – но справился.
- Определил командира взвода, брат-капитан. Он поднял голову Шедуса над собой. Брат-капитан! Его приветствуют предатели. Они собираются творить богомерзкий обряд над останками брата? Брат-капитан… - а вот сейчас в голосе молодого скаута слышалась мольба. Мольба и просьба о разрешении действовать.
- Забери его голову взамен Шедуса, брат-скаут! – отдал приказ Бехелос, и тут же услышал хлесткий выстрел, - Братья, перегруппировка!
- Попадание, брат-капитан! Цели укрылись… - Элон и радовался, и огорчался одновременно. Он подстрелил одну из тварей, хотя остальные и ушли. Ему хотелось крови, хотелось отмщения. И Бехелос был с ним единодушен.
Молоты Дорна, двигаясь ныне единым строем, чтобы вновь не попасть в засаду опытного в подобных делах противника, осыпая Мавзолей тяжелыми болт-патронами. Бехелос понимал, что, скорее всего, обречён. Но он исполнял свой долг – во имя Ордена, Дорна и Императора. Но он намеревался взять это здание, выполняя последний приказ Горванеза: очистить оскверненный храм Ангелов Его. По наблюдениям скаутов, сейчас остывающих в собственной крови, в здании не более пяти-шести Несущих Слово, все остальное составляют культисты. А значит Бехелос уничтожит предателей – опасаться там стоило лишь космодесантников Хаоса, остальные же были лишь пылью под тяжелой поступью Молотов Дорна.
***
Выстрел нарушил миг триумфа. Хашшу покачнулся и завалился набок, а рапторы бросились в укрытие. Хашшу отполз в сторону, оставив кровавый след из пробитого плеча. Еще один скаут остался незамеченным – а может быть он и должен был оставаться таковым до критической ситуации? Асаг глянул сквозь трещину вниз и увидел, как Молоты Дорна спешно собираются вместе и перегруппировываются. Первый план пошел к чертям – теперь у рапторов не получится выбивать их небольшими отрядами, а нападать на них вчетвером было самоубийством и провалом миссии. Рапторы отступили в Мавзолей незамеченными, но зелот этому мало радовался. Ситуация резко осложнилась – их основной план не сработал.
Уже через полчаса Молоты Дорна взяли Мавзолей штурмом, сметя культистов и почти не понеся потерь. После они рассредоточились, зачищая строение и загоняя рапторов в угол. Да, восьмой круг мог в любой момент удрать прочь, пользуясь преимуществами прыжковых ранцев в просторных галереях Мавзолея и огромными окнами. Но Молоты Дорна, обнаружив каменную армию, на которой уже стали проявляться знаки Хаоса, сразу бы ее уничтожили. А потом Эрра уничтожил бы восьмой круг. И Асаг принял решение, удививший бы его еще сотню лет назад: остаться и сражаться, умереть, исполняя приказ Тёмного Апостола.
И они решили принять бой среди каменных изваяний.
Когда он вошел в зал, то замер, а вслед за ним и его братья. Перед ними стояла почти фаланга воинов в багряных доспехах, облепленных чёрными и фиолетовыми минеральными наростами. Вокруг них суетились Внемлющие Шёпоту и заботливо протирали древние силовые доспехи.
Увидев рапторов, пробудившиеся воины синхронно выпрямились и замерли, отдав честь в старой колхидской манере. Вскоре от Несущих Слово отделилось восемь фигур, направившихся к рапторам. Подойдя, каждый из воинов представился. Все они были зелотами кругов X фаланги VI Воинства или сержантами III роты XXXII Воинства.
Асаг знал о истории предательства, когда Тридцать Второе Воинство ударило в спину Шестому, когда Первый Послушник Эрры, Заххак, предал Апостола и нанес ему смертельный удар. И его удивляло, что Несущие Слово из разных Воинств, сражавшиеся друг с другом всего тысячу лет назад, стоят рядом, и не впиваются друг другу в глотки.
- Мы пробудились. Мы звали Эрру… и он пришел за нами. Мы помним…мы не готовы…но мы будем…сражаться, - заплетающимся языком сказал один из зелотов. Его слегка качало из стороны в сторону, а его взгляд был помутнен.
- За стенами война….Долгая Война. Мы встанем рядом…пока дышат псы…трупа-на-троне. Сержанты третьей роты согласились…сражаться вместе...с вами… - запинаясь начал другой воин с выгравированной на груди цифрой XXXII.
- Как и зелоты…десятой фаланги, - подхватил еще один воин, неодобрительно косясь на своих братьев по Воинству.
- Мы лишь после спячки… - угрюмо заметил один из зелотов.
-…стрельба разбудила нас быстрее… - подтвердил с сожалением сержант четвёртого круга третьей роты.
- Мысли теряются… - сонно заметил другой офицер XXXII-го.
-… в тумане, - подхватил один из командиров VI-го, увешенный черепами так, что его доспехов почти не было видно.
- Командуйте нами, - сказали одновременно астратес обоих Воинств, и отдали честь – а за ними и все находившиеся в зале воины.
***
Бехелос оторвал еретика от земли и несколько раз ударил об стену. Уже после первого он обмяк, а после третьего превратился в тряпичную куклу, пропитанную кровью. Он сокрушил сегодня множество продавших Хаосу души идиотов, но не встретил того, кого жаждал увидать: он не окрасил свой силовой меч кровью Несущих Слово. Трусливые предатели оставили за себя погибать преданных фанатиков, скрываясь в огромном Мавзолее и нападая из теней. Они убили нескольких братьев, но это были укусы загнанной в угол крысы, не более. Они обречены, и понимают это. Но им не хватает смелости выйти на последний бой.
Чего еще ожидать от предателей?
И тут по коридорам погибшего храма раскатился грохот болтерной стрельбы. Он заполнял собой тьму померкших залов, рвал нутро священного трупа, звучал издевательским смехом предателей. Бехелос зарычал от ярости и бросился на звуки боя. Ворвавшись в просторный тёмный зал, командор замер над разорванными телами пяти братьев. Шестой из них лежал неподалеку, слабо шевелясь. Одна рука покоилась на рукояти огнемета, поблескивающего в отблесках нескольких горящих сектантов, освещавших израненного огнеметчика. Бехелос, укрывался за колоннами, тонувшими во тьме, пока мог, и попытался несколько раз окликнуть раненного – но тот отвечал тишиной. И тогда он, пригнув голову, метнулся к брату. Его взвод следовал за ним, рассредоточившись вокруг раненного и прикрывая сержанта. Подскочив к нему, он перевернул брата-сержанта на спину и отшатнулся: из развороченного живота на него смотрели любопытные маленькие глазки. В теле копошилось несколько десятков нургликов, своей возней создавая видимость движения. Бехелос вскочил и выпустил в развороченное нутро бывшего боевого брата половину заряда плазменного пистолета, очищая священную плоть астартес от демонической скверны.
А потом он погиб, как и весь его взвод, разорванный в кровавые лохмотья, в которых невозможно было определить ни ранга, ни Ордена. Залп из более чем полусотни болтеров превратил его в кровавый туман. Убийцы стреляли из теней, таясь до последнего, бесчестно, не оставляя шансов на победу и сопротивление. Но им было наплевать. Несущие Слово, замершие на балконах утонувшего во тьме зала, бесстрастно наблюдали за картиной захлопнувшейся ловушки. И лишь Асаг и остатки восьмого круга улыбались, глядя на победу.
Боги милостивы к нему, и Долгая Война продолжается.
***
Их было двое. Библиарий и одетый в терминаторские доспехи капитан. Оба были обожжены, но держались, хотя псайкер готов был рухнуть на колени в любую секунду – еще бы, поставить кинетический щит и спасти себя и капитана от такого всепожирающего шторма пламени. Невольно Эрра на секунду проникся к нему уважением. Но лишь на секунду.
Капитан сверлил глазами Тёмного Апостола, перед которым почтительно расступались окружившие лоялистов Несущие Слово. Он держал двуручный силовой меч обеими руками, даже не думая схватиться за штормболтер. Эрра мимолетным усилием прочитал его мысли, преодолев защиту ослабшего псайкера – тот лишь застонал и зажмурился, упал на колени, опираясь на психосиловой посох.
- Я – Тёмный Апостол Эрра Жнец Веры, Тёмный Святой, Длань Варпа, член Тёмного Совета Сикаруса, владыка VI Воинства XVII Легиона Астратес Несущих Слово из Ордена Всевидящей Длани, ученик Кор Фаэрона и герой Схизмы на Колхиде, вызываю тебя, - с ядовитой усмешкой в голосе произнес Эрра, глядя глазами-туманностями на капитана. Тот ничего не ответил, лишь сделал шаг вперёд. Однажды Темный Апостол столкнулся с Чёрными Храмовниками, и позаимствовал некоторые их оыбчаи ,извратив в насмешку над наследниками Дорна.
Два терминатора сошлись в битве. Эрра предпочитал парировать удары, прослеживая тактику и стиль противника. Он знал, что сильнее, опытнее и выносливее противника. Они оба это знали.
И тогда вмешался библиарий. С воплем они испустил сеть молний, заплясавших по древнему терминаторскому доспеху. Но сил истощенного псайкера не хватило, и обитающие в доспехах Эрры демоны с жадностью пожрали заклинание. Тёмный Апостол не обратил на это внимания, лишь пламя вокруг черепа притухло, стало вполовину не таким высоким. Тишпак, наблюдавший бой из первых рядов, усмехнулся. Он знал, что это значит.
Тёмный Святой небрежно махнул свободной рукой в сторону истощенного библиария, и тот запылал разноцветным пламенем. Оно рвалось изнутри Молота Дорна, вырывалось из глотки и выгоревших глазниц. Лоялист, чья душа сгорала в эти последние секунды, разрывал пальцами кожу на лице, пытаясь добраться до источника пламени. Он уже был обречен, но безумная боль затопила унесла его разум на мгновения раньше жизни. Капитан с воплем бросился на Тёмного Апостола, но тот отмахнулся от него Вербумом, а после исчез во вспышке имматериума, чтобы появиться в метре за спиной врага.
На спину последнего Молота обрушился сокрушительный удар, вмявший его в землю. Прежде чем второй раздробил керамит и кость, капитан перекатился в сторону. Послышался резкий, неприятный крик, будто бы вопили несколько тысяч младенцев – но капитан уже стоял на одном колене, выставив меч туда, где еще секунду назад был противник. Эрра, вновь прошедший сквозь варп и появившийся за спиной врага, схватил его за затылок и швырнул в сторону, превратив кожу в лохмотья. Слишком тяжелый, чтобы далеко отлететь, он лишь начал подниматься, когда удар оскверненного крозиуса перевернул его на спину, заставив сплевывать кровь. Тёмный Апостол перехватил инициативу и не собирался давать врагу передышки. Капитан вновь попытался встать, когда Вербум обрушился на его руку, отрывая её напрочь. Капитан, сжав зубы, повалился на другой бок, ожидая смерти.
Но последнего удар запаздывал, и Молот Дорна вновь попытался встать. По лицу его бродила полубезумная улыбка. Он понимал, что это последний бой – и собирался встретить конец с честью, о которой давно позабыли хаоситы. Он собирался умереть стоя.
Эрра, повернувшись спиной к искалеченному, уставшему капитану, направлялся к воинам в алой броне, почтительно расступавшимся перед своим повелителем.
- Куда ты? Вернись и покончи с этим! – прокричал капитан, выплевывая кровь, - Тебе еще придется повозиться со мной, предатель.
Темный Апостол замер на мгновение, ухмыляясь. Он чувствовал взгляд последнего живого Молота, обжигающий спину.
- Ты хочешь умереть стоя, да? – заметил Эрра, склоняя голову на бок. Капитан не ответил – но Тёмный Святой и не ждал ответа. Он зашагал дальше, бросив на ходу:
- Сначала лишите его ног, а потом бросьте живьем на съедение нурглингам.
Он шел по пеплу выжженных болот, успев различить первый слог проклятья капитана. А после все утонуло в грохоте.
***
Асаг смотрел, как двадцать семь астартес обновляют свою клятву VI Воинству и как еще тридцать семь приносят ее впервые, отвергая XXXII. Он смотрел, как они стоят на коленях в пепле ритуальных костров, символизирующих сожженный Хур, и как вокруг них беснуется пламя. Он улыбался, глядя, как на правых ладонях им сначала наносят ритуальные татуировки или шрамы в виде открытого ока, а после облачают в перчатки с таким же глазом.
Он смотрел на вновь сформированную пятую фалангу шестого Воинства. На его фалангу.
Асаг улыбнулся, глядя на правую руку, по локоть украшенную разноцветными языками пламени. Лугаль. Лугаль Асаг.
Повелитель Ночи, ставший командиром у Несущих Слово. Он-то думал, что такое невозможно.
А потом он посмотрел на гниющие темно-зелёным небеса, вспучившуюся от заразы почву и больные горы. Он улыбался, когда планету утягивало в варп, и голос раптора присоединился к ликующему воплю его фаланги, а тот влился в полный исступления рёв всего Воинства.
Планета погружалась в варп, чтобы выпасть в каком-нибудь шторме и стать обителью демонов и бежавших еретиков со всей Галактики. И Несущие Слово оставались на ней, готовые побороться за свои жизни с дерзкими демонами, решившими забрать их души.
Ведь и то, и другое принадлежит Богам.
И Воинству.
