"Окончание Битвы за Кантаврис"Отряд наемников, которым руководил Грумм Позолота, продвигался по улицам Кантавриса, над которыми еще не померкло зарево пожарищ. Некогда прекрасный белокаменный город закоптило пламя войны, выжившие гражданские попрятались по чердакам и подвалам, точно крысы. Гирлянды из бутафорских черепов и кинжалов, украшавших этот район в преддверии Поминовения Святой М’Шин, которое жителям так и не удалось отметить, придавали домам еще более гнетущий вид.
Впрочем, бойцов Свободного Отряда, всякого повидавших на просторах Галактики, это не беспокоило. Не тревожил их и вид множества оскверненных храмов, которых в кардинальском оплоте когда-то насчитывалось едва ли меньше, чем жилых строений. Теперь же былое великолепие церквей по большей части перекочевало в закрома вольного торговца Георга Хокберга, и люди Грумма Позолоты приняли в этом живейшее участие, не забывая и о собственном благополучии. Самой главной их добычей была здоровенная, безвкусно изукрашенная эмалью и жемчугом статуя, которую везли на моторизированной телеге, но хватало и вещиц поменьше.
К ярким цветам наемников добавились надетые поверх доспехов вывороченные парчовые ризы, в карманах побрякивали самоцветы, а в поясных флягах весело булькал амасек монастырской варки. Отряд, охраняющий повозку, бодро шагал мимо портиков с поверженными статуями, исчерканными похабными надписями, мимо скоплений плачущих мо[ну уж нет]ов, ставших свидетелями неслыханного разграбления. У выбитых врат соборов валялись куски драгоценных чаш и иконных окладов, в спешке оброненные мародерами из других подразделений. Но люди Позолоты уже разбогатели настолько, что даже не озаботились подбирать упавшие сокровища, оставив их нищим, ползающим по папертям. Армию оборванцев пополнили обездоленные горожане, чьи дома обратились в прах под огнем захватчиков.
Фанатики, что пытались противостоять грабежу, лежали мертвыми. Кто-то из технологически продвинутых членов Свободного Отряда уже забрал из их холодных рук самое лучшее оружие. Озлобленные потерями наемники подвергли некоторые трупы весьма изобретательным надругательствам. Грумм Позолота подумал насчет того, чтобы остановиться и снять с тел амулеты-аквилы, но приказ оставался приказом, и отряд продолжал стремительный марш. Статую нужно было доставить счетоводам из Первой роты, чтобы определить ее стоимость, а там можно и продолжать веселье.
Они шли мимо молчаливых толп в траурных балахо[ну уж нет]. Мимо людей, которые рыли могилы прямо во дворах церквей. Мимо гор чужого добра, брошенного ради более ценных вещей. Мимо церкви, где в стрельчатом окне за осколками витражей маячила чья-то мрачная фигура...
– Слева! На одиннадцать часов!
Рев Грумма Позолоты мгновенно вывел бойцов из довольного спокойствия. Наемники рассыпались по сторонам, выхватили оружие и открыли огонь. Человек с гранатометом, притаившийся в церкви, успел выпустить только один снаряд, прежде чем его изрешетили пули. Переднюю часть телеги вместе с мотором подбросило взрывом, кузов разлетелся веером досок и щепок, а громоздкое изваяние повалилось на брусчатку, разбрызгивая жемчужины.
– Долбаный фанатик! – Грумм в сердцах пнул труп, висящий в окне. Потом приподнял его и вышвырнул наружу, но легче от этого не стало. Отряд обшарил всю церковь в поисках других недобитков, которые могли бы запоздало выразить свою преданность кардиналу Иерафону, но только время зря потерял. А статуя, похоже, была безнадежно испорчена.
Спустившись и осмотрев истукана на предмет ущерба, Позолота снова выругался. Трещина, которая буквально расколола статую пополам, выявила ее истинную сущность: дешевый гипс, покрытый тонким слоем эмали. Он крошился и осыпался, а из-под него проступал серый металл.
– Погоди-ка, – сказал сам себе Грумм и поскреб статую мечом. Целый кусок материала отвалился, явив взгляду гладкую серебристую поверхность. Она не походила ни на что виденное им прежде и как будто излучала собственный свет...
– Достаньте где-нибудь новую телегу, остолопы! – заорал Позолота своим бойцам. – Это надо по-быстрому показать начальству!
Вольный торговец Георг Хокберг сидел за реквизированным у какого-то епископа столом черного дерева и занимался приятным делом: просматривал описи добытого в Кантаврисе богатства, список которого радовал длиной и полнотой. Внимание Хокберга привлек один из пунктов, где описывалась статуя из неизвестного металла, выполненная не в имперском стиле, ценность которой не смогла вычислить даже Мурцатто. Прежде чем он успел рассмотреть приложенные пикты, компактный когитатор, стоящий на столе, издал колокольный звон. Пришло зашифрованное сообщение, отмеченное инфопечатью не кого иной, как нанимательницы Свободного Отряда, леди Лидиары Сардис.
”Господин Хокберг, наше сотрудничество становится все более плодотворным, – губы вольного торговца невольно изогнулись в улыбке. Уж с этим он не мог поспорить. – Однако в последние дни произошли определенные события, которые привели к изменению баланса сил на планете. Я была бы очень благодарна, если бы вы помогли восстановить status quo. Разумеется, Свободный Отряд будет вознагражден сторицей… в том числе и известной мне информацией о той ценной реликвии, которую вы к настоящему моменту должны были обнаружить”.
Сообщение продолжалось весьма и весьма неожиданными новостями о том, что леди-губернатора свергли и даже попытались убить – и не кто-нибудь, а космические десантники! По счастью, как у любой приличной планетарной правительницы, у Лидиары имелся двойник, и вот ее-то и убили Астартес, в то время как сама леди Сардис под покровом тайны покинула собственную столицу и скрылась где-то в Пустоши с небольшим контингентом преданных слуг.
Дочитав сообщение до конца, Георг Хокберг крепко задумался, что же теперь ему предстоит делать. Теперь на кону стояло гораздо больше, чем все сокровища Кантавриса... "Исследование глубин Тиррены"Делегация Адептус Механикус из Пелассы прибыла в столицу с почти неподобающей скоростью, несмотря на соляную бурю в межульевой пустоши. Вездесущие техномады побоялись нападать на их транспорты.
– Я надеюсь, условия для работы полностью обеспечены, – произнес лидер делегатов вместо приветствия, едва завидел встречающую его массивную фигуру сверхчеловека. Голос прозвучал сварливо, или, быть может, виной тому стал голосовой имплантат образца позапрошлого тысячелетия. Отряхнув багряную мантию от налета белых кристаллов, магос Сенеброс прошествовал вслед за Стальным Исповедником к вратам завоеванной Тиррены. За ним, тихо переговариваясь на бинарике, проследовали его коллеги, по искусственным лицам-маскам которых невозможно было догадаться о таящемся внутри нетерпении. Их ждал археотех – самое священное, самое дорогое сокровище для адептов культа Машины.
Город-улей, некогда столь полный жизни, затих и замер. Власть, установленная железной рукой Космического Десанта, не терпела малейших отклонений от навязанного ею порядка. Боясь вызвать гнев грозных Ангелов Смерти, жители старались не попадаться им лишний раз на глаза, а если попадались, то падали ниц.
Стальные Исповедники и посланники Механикус не обращали внимания на убогих рабов слабой плоти, которые попадались им на пути. Дорога вела их в глубины Тиррены, туда, откуда, согласно гудящим приборам жрецов Омниссии, исходили мощные поля, защитившие город от варпа.
Поиски растянулись надолго. Источник скрывался в настоящем лабиринте скалобетонных стен, свинцовых заглушек и излучателей помех, расставленных в стратегических точках. Не раз искатели натыкались на ловушки, готовые обрушить им на головы монолитные плиты или смести волной ила из мега-отстойников, но каждый раз умело обезвреживал их или обходил стороной. Но существа, искавшие сокровище Тиррены, давно позабыли о человеческой жизни, и тяготы поиска не сломили их устремлений. Наследники Десятого Легиона все делали основательно, как и скрупулезные жрецы, возглавляемые магосом Сенебросом.
Наконец, один из отрядов достиг цели – фальшивой стены, неотличимой от замшелого склона, которую быстро вычислили, обнаружили ее уязвимые места и точными ударами обратили в щебень. За ней поднимались гигантские врата из посеребренной и укрепленной адамантием пластали, испещренные светящимися во тьме предупреждающими знаками. Но в дело пошли мельтаганы, и через полчаса упорной работы Стальные Исповедники и Механикус вошли в помещение, больше похожее на пещеру размером с ангар титаноносного кора[эх жаль].
– Контакт, – прорычал искаженный вокс-решеткой голос ведущего космического десантника. Среди металлических громад, выстроившихся по кругу вдоль стен, стояла одна-единственная человеческая фигура. Ее окружала роскошь, чуждая для подулья: кожаные кресла, пышная кровать под бархатным балдахином, меховые ковры, голоэкран, беззвучно крутивший какую-то оперу, и стол, уставленный изысканными яствами, вокруг которого крутились сервиторы-лакеи, сделанные по образу и подобию горбатых карликов. Но пышное одеяние незнакомца, напоминающее чрезмерно разукрашенный костюм актера, играющего короля, превосходило все вокруг. Парча и драгоценная отделка ярко сияла в свете фонарей, как и его пронзительно-голубые глаза.
– Позвольте представиться, – промолвил он с замысловатым поклоном. – Гелиос Габаллос де Сардис, пси-инженер ранга альфа, Щит Тиррены. По совместительству – театральный критик. А вы, я так полагаю, новые хозяева этого славного города, что свергли мою дражайшую двоюродную сестру?
– Это… – магос Сенеброс на мгновение замолчал. Он бы сглотнул, если бы все еще имел органическую глотку. – Это же генераторы поля Геллера с имперских кораблей. Я узнаю их паттерны. Этот изготовлен на священном Марсе. Этот – характерная модель Белекане…
– Не археотех? – один из космических десантников взял на прицел Гелиоса, в то время как другой вышел на вокс-частоту командования, чтобы передать слова магоса. – Вы точно привели нас в нужное место?
– О, это именно та точка, откуда исходит могущество и спасение Тиррены, – засмеялся пси-инженер. – Но нет, здесь нет и следа тех могущественных реликвий, которыми владеют ненавистные соперники рода Сардис. Всего лишь геллеровы генераторы. И я. Старейший и могущественнейший псайкер нашего рода. Видите ли, по мужской линии в нашей династии рождаются редкие для этого мира псайкеры, точно так же, как по женской обыкновенны двойняшки...
– Сдавайся, – приказал лидер Ангелов Смерти, заглушая праздную болтовню. – Теперь все это принадлежит новой власти города.
– Я провел их энергии сквозь себя и распространил на всю Тиррену, от гнилых болот до вершин Тирса, – продолжал беспечно бормотать Гелиос Габаллос, как будто не замечая наставленных на него болтеров. – Я делал это тысячу лет. Теперь я свободен. Действительно, почему бы вам и не забрать эти двигатели? Ведь Савана больше нет, так ведь? Я не нужен? Я свободен?
– Похоже, он испытывает психические симптомы многолетней изоляции, – пробормотал один из посланников Пелассы. – Я получал образование медика-хирургеона. Позвольте мне произвести необходимые процедуры.
– Делайте, что должны, – космический десантник не сводил оружие и взгляд с сумасшедшего псайкера. Теперь, когда он знал, что тому больше тысячи лет, в глаза бросились следы реювенационных процедур, неспособные скрыть глубочайшие морщины на моложавом лице. Когда медик Механикус уговорил Гелиоса принять успокаивающий и усыпляющий укол, остальные участники поисковой экспедиции заметно расслабились и разошлись по пещере, изучая неожиданную добычу и высматривая места, где могло скрываться нечто большее.
Но вряд ли здесь можно обнаружить что-то еще, подумал командир отряда. Он устремился на поиски места, откуда вокс-связь смогла бы достичь инквизитора. Необходимо сообщить о [ну уж нет]одке – не той, которой Стальные Исповедники стремились достичь, но все же весьма ценной. Такие устройства сослужат добрую службу при строительстве новых кораблей для нужд ордена, если их удастся вытащить с планеты целыми и невредимыми... "Под Портом Нураго"Пустоты под Портом Нураго имели вовсе не природное происхождение: судя по всему, здесь когда-то хранили воду в объемах, значительно превышающих нужды современного города. Губители Судеб оказались в гигантской цистерне, а ниже и по сторонам от них располагалось еще несколько таких же. Полусферический потолок терялся в дымке испарений, исходящих от зловонной жижи, что покрывала пол. Сквозь трещины в стенах просачивались грунтовые воды, а сверху, сквозь изъеденную ржавчиной кровлю, стоки и нечистоты. В результате это место, погребенное ниже канализации, подземных участков ферромагнитных дорог и норных жилищ самых низменных обитателей города, превратилось в болото.
– И здесь они хранили свое величайшее сокровище? – с презрением хмыкнул один из космических десантников, поводя болтером по сторонам. Никаких угроз не наблюдалось, но бдительности воины не теряли. Один из тзаангоров, посланных разведывать коварную трясину, с коротким блеющим воплем ушел на дно, и собратья так и не сумели его выудить. Очевидно, в болоте имелись трубы, уходящие на более глубокие уровни.
– Это доимперские цистерны, – ответил другой Астартес, выше по званию, рассмотрев покрытый слизью и водорослями вентиль на изогнутой стене. – Здесь когда-то была куда более эффективная водопроводная система. Без сомнения, шестеренки почитали это место, даже не умея толком следить за ним.
– Пока не передохли все… тупые фанатики, – первый десантник сплюнул едкой слюной в воду, которая тут же пошла желтыми пузырями. – Надо бы осушить это дело.
– Не нужно, – второй прислушался к воксу. – Пойдем.
Тзаангоры наткнулись на замаскированный под кучу липких водорослей люк, ведущий в сухой туннель, который под крутым углом уходил вглубь. Трубу покрывала вековая пыль, но дно ее блестело, отполированное металлическими стопами многих поколений Механикус, ходивших в паломничество к святыне. В слое ржавчины на стенах виднелись выцарапанные шестеренки с черепами, стилизованные электросхемы, нули и единицы.
Губители Судеб продолжали быть начеку, и не зря – техножрецы установили всевозможные препятствия на пути тех, кто мог посягнуть на их тайное логово.
– А я уж думал, они только поршни на космическом лифте смазывать умеют, – снова съязвил первый десантник, когда наконец удалось преодолеть набитый ловушками туннель и вскрыть массивные врата в его конце.
– Воистину, Адептус Механикус гнилого Империума не умеют творить, – вздохнул его напарник, глядя на представшую им картину разорения. – Только уничтожать.
Просторное помещение, некогда, несомненно, служившее грандиозным храмом, было полностью выжжено и залито слоем все еще шипящих едких химикатов. Единственным, что Астартес-ренегаты сумели найти, были обломки чего-то, напоминающего статую, из гладкого металла, ни капли не потемневшего от кислоты. Взрыв лишил странный объект целостности, но от каждого его куска продолжало исходить ощущение силы, которая когда-то в нем таилась. Что это была за сила и как ее можно вернуть – оставалось загадкой. "Пробуждение Пелассы"Прежде чем открыть люк, ведущий в один из заброшенных подземных туннелей, техноадепт Эпсилон-Арма-14476 промотал в голове наставления, полученные от второго заместителя главного полномочного посланника Архимеханикуса Оссигия Кобальта. Информация, полученная от столь приближенного к Омниссии лица, наполняла техноадепта благоговением, которое не оставляло сомнений в том, что приказ должен быть исполнен на все сто процентов.
”Теперь, когда Стальные Исповедники утверждают на Скутуме истинно праведную власть, – гласила речь, присланная множеству техноадептов, которые отправлялись в экспедиции на дно улья, – мы должны обеспечить им доступ в недра Пелассы, что прискорбно долго оставались неизведанными. С поддержкой благословенных Адептус Астартес мы очистим и освоим подземные чертоги, добудем сокровища знания и предадим их в руки наших союзников. Ваша задача – разведать маршруты, ведущие в глубины, не нанесенные на карты, и составить максимально точные планы, которые могли бы быть использованы Стальными Исповедниками”.
Архимеханикус, несомненно, готовился преподнести космическим десантникам царский подарок, который мог бы сравниться с тем, что сделали Исповедники, завоевав безбожную Тиррену и впервые за тысячу лет допустив в ее недра праведных Механикус. Эпсилон-Арма-14476 изучал туннели с той же тщательностью, с какой исполнял все возложенные на него обязанности прежде. Возглавляя, как сейчас, отряд младших адептов и скитариев, он выходил в Пустоши, чтобы отбить у техномадов похищенные ими святые машины или разыскать ценные ресурсы в одном из заброшенных городов. Бывало, что подавлял восстания невежественных рабочих, которые не ценили данную им возможность потрудиться на благо Омниссии на мануфакториуме. Несколько раз ходил в пещеры под Пелассой и бился там с грешными механизмами, что обезумели от вирусов, одиночества и заброшенности и выступили против собственных создателей.
Но никогда прежде Эпсилон не забирался настолько глубоко. Будучи рациональным командиром, он выслал вперед группу разведчиков, чьи маячки стабильно высвечивались на аугметическом дисплее техноад[оппа!]. Он сфокусировал на них взгляд и увидел, как один из зеленых огоньков окрасился в алый цвет и тут же погас.
– Клада 1-4, сообщите, что происходит, – сигнализировал Эпсилон согласно протоколу.
Прежде чем бинарное сообщение вышло в эфир и достигло цели, погасли еще два огонька. Остальные начали мигать, сигнализируя о быстром сближении авангарда с основным отрядом. Разведчики бежали от неизвестного врага, который уничтожал их так быстро, что они не успевали даже запечатлеть его.
– Клада 1-4, немедленно ответьте. Идентифицируйте опасность.
Лимбическая система Эпсилона-Арма-14476 давным-давно была модифицирована таким образом, что он не чувствовал ни одной человеческой эмоции, кроме религиозного восторга, запрограммированного включаться в ответ на присутствие высших жрецов и символов Омниссии. Поэтому он не испугался, когда в туннель ворвались машины, на клешнях которых висели клочья, оставшиеся от его разведчиков. Не удивился, когда узнал в них боевые автоматы времен Великой Ереси, считавшиеся давным-давно утраченными. Не впал в отчаяние, когда взбесившиеся машины истребили всех тщетно отбивавшихся скитариев вокруг него, наводнив туннель механическими телами, что щетинились клинками и пушками. Он делал то, что умел, и продолжал записывать информацию.
Когда пришел черед Эпсилона-Арма-14476, он просто умер – без страха и сожаления. Прежде чем электрическая пушка выжгла его мозг, он выполнил свой долг, передав вышестоящим Механикус знание о древних маши[ну уж нет], которые хлынули из заброшенного туннеля, убивая все на своем пути.
Его сообщение затерялось среди множества точно таких же посланий, что поступали Архимеханикусу Кобальту и его приспешникам от каждой экспедиции, отправленной на дно улья. Разведчики разворошили осиное гнездо, и скоро сами основы Пелассы содрогнулись от поступи механических чудовищ, что неумолимо двигались вверх... "Отступление Ультрадесанта"Казалось невозможным, что столь великолепные воины, как эти гиганты в лазурной броне, могут отступить. Могут быть разбиты. Но так оно и было, и Ал Барба в ужасе глядел со стен Кантавриса, как они уходят, чтобы навсегда покинуть разграбленный город. Кажется, в магнокль, подобранный у убитого часового, можно было разглядеть любую деталь…
...но тут в двойных стеклах вспыхнуло сияние, цвету которого торговец не мог подобрать названия, и изображение исчезло. Когда же Ал Барба протер глаза, подобрал выроненный ненароком магнокль и снова всмотрелся в слепящую белизну солончака, на которой совсем недавно выделялись лазурные силуэты, там не осталось ровным счетом ничего. Только переливающиеся тем же странным цветом опалины, которые медленно угасли и исчезли.
Куда же пропали воины, называвшие себя Ультрадесантниками? Они пришли на Скутум по прихоти варпа, и он же забрал их, словно для того, чтобы исправить это аномальное вторжение из глубин времени и пространства. Или, быть может, на них было наложено проклятие, обрекшее их вечно воевать по всей Галактике, в прошлом, настоящем и будущем, и вечно же терпеть поражения? Или они, явившиеся из времен, когда сам Бог-Император ходил среди людей, оказались слишком чисты духом для этого темного тысячелетия, и потому исчезли с лица грешного мира? Или в действительности они были вовсе не Ангелами Его-на-Земле, но злокозненными духами, принявшими их светлое обличье, чтобы ввести честный люд во тьму заблуждения?
Все это и многое другое Ал Барба еще долго рассказывал всем, кто желал его слушать, а особенно тем, кто мог заплатить за это звонкой монетой. Кое-кто и вовсе сомневался, что Ультрадесантники действительно посещали Скутум и пытались завоевать Кантаврис. Но те, кто видел их в бою, кто потерял от их рук товарищей, только мрачно молчали или разражались руганью в ответ на такие домыслы. "Сны мертвого улья"Внутренности улья скрутились множеством узлов, выжимая из себя кричащий дым и почти невидимые сполохи бледного огня, что отразились на облаках призраками искаженных лиц. Словно извергающийся вулкан, рукотворная гора содрогалась, переваривая знание о том, что таится в ее глуби[ну уж нет]. За сто километров от подножия Либурны умирали черви в земле, иссыхали кровавые деревья. Присутствие скверны, проникшей в скверну, искажало пространство и время.
Снаружи Либурны пролетали дни, внутри же тянулись годы. Проклятый город безмолвно выл, пробужденный вторжением демонических сверхлюдей-сверхмашин. Он бросался на них, словно дикий зверь, играл с ними и водил по лабиринтам своих зловонных кишок, то проклиная их тысячей голосов за покушение на свои тайны, то нежно воркуя, как маленькая девочка с любимыми игрушками.
Либурна не хотела с ними расставаться. И не желала выпускать их наружу.
Возможно, это было к лучшему для всех, кто явился на Скутум. "Сводки иных земель"Скутум охватили объятья страха. Неспокойные вести, приходящие из крупнейших городов-ульев, привели к панике в Тавкрии, где еще сильнее ожесточилась борьба за пищу, оружие и наиболее безопасные хаб-блоки. Банды не выпускали из города никого, но впускали, предварительно обобрав до нитки, массы беженцев из других ульев, которым удалось преодолеть опасности Пустошей. Население человеческого муравейника возросло как никогда раньше, но никто бы не смог понять этого, взглянув на город, притихший и замерший в страхе.
В Пустошах начались массовые кочевья, которые были бы видны с орбиты, если бы не шторма, накрывающие тучами пространства размером с целый континент. Основная масса техномадов бежала как можно дальше от захватчиков Сияющего Легиона, которые обосновались в одном из меньших заброшенных городов, и, похоже, собиралась вокруг крупного горного массива, носящего имя Атлантов Хр[ой!]. Однако из отдаленных логовищ выбрались отверженные представители кочевого народа, те, кого Баркар Молниеносный годы назад приказал изгонять и преследовать за верность темным культам, и направились к безымянному городу, чтобы воочию узреть сияющих пришельцев. Те, кто увидел их, возвращались к своим разрозненным племенам измененными, и в их глазах пылал лихорадочный огонь проповедников.
Что происходило на Умбонисе, никто не знал. Связь со спутником прервалась. Все огни угасли, работы прекратились, луна стала выглядеть подобно необитаемому куску камня. Население, по всей видимости, ушло в подземные сооружения, возможно, надеясь укрепиться там и пережить войну.
