Повелитель Сердец
Из забытья ее снова выдернул ЕГО голос. Столь сладкий и приятный для ушей, и одновременно столь мучительный и терзающий для ее души.
— Просыпайся, моя дорогая, а то меня расстроит, если не увижу тебя на сегодняшнем завтраке.
ЕГО пальцы легонько коснулись ее плеча, уже этим одновременно посылая приятные импульсы по всему телу и словно сжимая ее сердце острой когтистой дланью. Так что она открыла глаза, одновременно поднявшись и приняв сидячее положение. На большее сил у нее пока попросту не хватало.
ОН стоял над ней. Сейчас у него был облик ангела, шесть нежно-розовых крыльев было раскрыто позади его обнажённого белоснежного тела, настолько идеального в своей красоте, что даже зная, ЧТО стояло перед ней, она не могла не сдержать слезы восхищения, что против ее воли потекли из ее глаз. Впрочем ее тело за последний год много чего делало против ее воли.
В конце концов, сейчас она, Армаиа Серебристый Путь, Ясновидяща с мира-корабля Ультве, была лишь пленницей и игрушкой в руках Азазелирона Владыки Сердец, Аватара Похотливых Желаний, Повелитель Вожделения, Один Из Возлюбнейших Возвышенных, третья из первых шести смертных душ, которую Та-Что-Жаждет возвысила в демоничество.
— Только сперва подожди пока слуги не приведут тебя в порядок, приоденут, а затем приходи и мы все вместе - ты, я и остальные мои жены - вкусим нашу утренею пищу. — Сказал он, осматривая ее обнаженное тело, покрытое различными жидкостями после того, что совсем недавно закончилось. Его голос был словно у чистого горного ручья, такой же прекрасный, но она всей душой чувствовала его разъедающую ядовитость. Просто его присутствие рядом для нее было мукой и это чудовище прекрасно об этом знало.
Не дождавшись ее ответа, кой и не был обходим, он взмахнул крыльями и развеялся розовым дымом, который тут же унесло, хотя ветра здесь не было. Она же, пошатываясь, поднялась, невольно обводя взглядом место, где она [ну уж нет]одилась. Она была там же, где была, когда ее разум погрузился в небытие наркотического дымка и опьяняющей противоестественной похоти. Зал, чьи размеры были скрыты за плотным фиолетовым туманом дурмана, от мускусного запаха которого все тело бросало в возбуждающий жар. Только колонны с живыми фресками, где различные существа предавались разврату, были видны, так как потолок был не виден за туманом, а сам пол был почти полностью скрыт под ковром из бессознательных или едва шевелящихся тел. Тут были как и Нерождённые Той-Что-Жаждет, так и смертные различных рас и форм, как и незатронутые внешне, так и искаженные варпом. Они были различного пола, как женского, так и мужского, хотя это часто сразу не было заметно, так и вообще лишенные гендерного определения. И каждого тут метил символ Азазелирона в виде вариации символа Той-Что-Жажде из шести серпов.
Наложницы и наложники. Все они, как и она, были здесь рабами и игрушками Повелителя Вожделения, существовавшими лишь ради забав Демон-Принца.
Между лежащими на полу аккуратно ходили сутулые мускулистые бескожие мон-кей, являющиеся слугами-евнухами. Они поднимали бессознательные тела или помогали идти тем, кто пришел в себя и сумел подняться, унося или уводя их в туман. Уборка после «священных праздников плоти», безумного пиршества похоти, коими Азазелион заканчивал каждый шестой день, хотя само понятие дней и ночей, как и самого времени здесь было лишь одной большой шуткой. В конце концов, какое вообще понятие нормальности может быть на демоническом мире, особенно таком как этот? Все здесь подчинялось непостоянным капризам демонических владык и только их желания были тут постоянным законом.
— Госпожа первая жена. — услышала она позади себя говоривших в унисон два полных едва скрытой издевки медовых голоса. — Владыка приказал проводить вас к месту омовения.
Пошатываясь от слабости тела, она повернулась к говорившим. Это было две склонившиеся демонетки, порождения Той-Что-Жаждет, одетые лишь в многочисленные золотые цепочки, что кольцами прокалывали их кожу. Их губы застыли в подобострастных улыбках, в то время как черные глаза-блюдца демонстрировали явный голод и насмешку.
Армаиа даже не стала кивать, во всей этой игре в благородный двор не было ничего, кроме откровенной над ней издевки. Она сделала неуверенный шаг вперед, стараясь не упасть перед демонами, которые хихикая, подхватили ее своими когтистыми руками и повели ее сквозь наркотический туман. Они держали ее сильно, но аккуратно, зная, что только хозяин этих мест имел право мучать свои самые ценные игрушки.
Хотя это не касалось того, насколько болезненно-неприятным был для нее сам контакт с нерожденными.
***
Она, стараясь игнорировать ощущения от того, как демонетки отмывали ее тело, подняла свою руку и устало присмотрелась к воде в ее ладони. Вокруг высились стены купального комплекса, многочисленные купальни и бассейны из мрамора и других прочных материалов, украшенные статуями и фресками со всеми теми же гедонистскими сюжетами. Конечно, как и вода, все это было нестабильной сценой, материальной иллюзией, повинующейся желаниям Азазелирона. Это могли в любой момент по его желанию стать и джунгли с реками из яда, так и демонический кошмар с ваннами крови и вопящей плотью в качестве стен. Даже простая вода на вид могла быть слезами детей эльдар или демонической сущностью, погружаться в которую было для души детей Иши сродни погружению в кислоту.
Нет, прямо сейчас на вид это была обычная вода. Но она не могла расслабиться ни на секунду. Азазелирон постоянно, каждую секунду, играл с ней и она не могла ослабить свою бдительность даже на миг. Не то что это что-то значило с того момента, как при вылазке на один из миров на окраине Ока Ужаса ее корабль потерпел крушение. Случайный грубый снаряд из макро-орудия, пущенный в слепую наугад, попал в двигатель. Корабль рухнул на планету, а она и все выжившие, будучи бессознательными, оказались захваченными последователями Богов Хаоса, которые продали их демоническим работорговцам, что поставляли новую плоть Азазелирону и прочим демоническим владыкам демонических миров в глубине Ока Ужаса.
Она знала, что ее ждет ужасный конец, но никак не могла ожидать того, что Демон-Принц сделает ее своей «женой», дав даже почетный статус «первой над шестью», желая сделать из этого еще большую издевку. Он сделал все, чтобы подчеркнуть это, устроив даже масштабную свадебную церемонию, представляющую мерзкую издевательскую пародию на древние обручальные церемонии Эльдар, с масштабными торжествами, пирами невоздержанности и кровавыми жертвоприношениями. Миллиарды подданных Азазелирона приветствовали ее, бессмертная и смертная аристократия демонического мира дарила дары, один кошмарнее другого, и поздравляла ее, едва скрывая насмешку в своих речах. Как и зависть к ее положению из близости к их повелителю и титулу, хотя тот лишь и обозначал ее как игрушку демонического владыки.
Глаз остановился на кольце, что Азазелирон надел на ее палец в тот день. Совсем простое на вид, из серебра и небольшим розовым камнем, оно было куда большим, чем просто украшением и демонстрацией того, кто она есть. Это был рабский ошейник, который контролировал не только каждое ее движение, но даже мысли. Она не могла использовать свои силы, совершить лично самоубийство или действие, должно привести к нему или потери кольца, не могла навредить или сопротивляться определенному кругу лиц, а также самой себе, и была вынуждена выполнять любой приказ или желание Демон-Принца, озвученное вслух или мысленно. Такие же "ошейники" был на всех персональных рабах-игрушках Азазелирона, хотя они были немного более простыми по силе и были в виде клейма личного символа Владыки Сердец, а не кольца. От самого же кольца по ее коже расходились в разные стороны разноцветные пятна, что постоянно двигались и складывались в различные замысловатые татуировки. Демонический паразит, что являлся частью кольца, не только подавлял ее силы, но и любил показывать отвратительные сцены того, чего она желала не помнить, но не могла забыть из-за воздействия кольца. Сейчас, только скользнув по руке, там появились живые картинки того, как она совсем недавно похотливо корчилась в объятьях демона.
Отвратительно. Эльдары миров-кораблей шли по пути самоконтроля, но Азазелирон превратил это в свою мерзкую игру, дабы постоянно заставлять ее и прочих ее сестер-пленниц испытывать потерю контроля над собой и подчинение желаниям своего мучителя.
— Госпожа, пожалуйста поднимитесь, мы вас вытрем. — пропела одна из демонеток, отстраняясь. Она так и поступила, встала и раскинула руки, не сколько ради удобства, сколько чтобы это просто побыстрее закончилось.
Демоны вытерли ее пушистым полотенцем, что эхом отдавалось о боли души существа, из которого оно было сделано, после чего поднесли ее облачение на сегодняшнее утро, состоящее из полупрозрачного нижнего белья, платья и сандалей. Армаиа присушилась к свои чувствам. Платье, синее и сияющее, словно небосвод, украшенный бессчётными звездами, на вид хотя было и очень изящным и красивым, словно сделанным лучшими мастерами ее мира, но, как и все тут, могло быть не тем, чем казалось на вид. Материал для его создания мог тут быть совершенно любой, даже самый ужасный или неожиданный. Это могли быть и сущности демонов, обращенные в такую форму. Или из материализовавшаяся эссенция страданий миллионов замученных душ. Это могла быть кожа ее народа или кристаллизировавшийся яд, что лишь касанием заставлял все внутри пылать от невообразимой боли, при этом не оказывая на кожу никакого эффекта.
Но это платье похоже оказалось простым, из, хотя и из высококласснейшего, но все же совершенно обычного, для этого места, шелка.
«Это нехорошо». — подумала Армаиа, пока ее облачали в одежды. — «Он или заготовил какой-то особо «веселый» для него сюрприз, или хочет заставить меня помучаться, вгоняя в паранойю, ожидая подвох в каждой секунде».
***
— А вот и ты, моя любовь. — улыбнулся демон, принявший на это раз форму змеевидной наги с драконоподобным лицом и большой пастью, когда Армаиа вошла в большой зал, что был с прозрачным полом и стенами, а в его центре стоял длинный стол, за которым, кроме Демон-Принца уже сидело пять других жен. — Проходи, садись.
Он сделал жест, указывая на ее место, кое-было троном, прекрасно сложенным из призрачной кости и украшенное расколотыми камнями душ. Эхо мучительных смертей их владельцев были превращены в терзающую ее песню, дивно сложенную, и от того еще более мучительную для нее.
Пока она ступала к своему месту, она невольно опустила взгляд, все же сквозь пол, прозрачный настолько, что могло показаться, что она шла по воздуху, была видна та высота, на которой сейчас Армаиа [ну уж нет]одилась. Дворец Азазелирона возвышался до самих кипящих небес демонического мира, его башни, бастионы и цитадели высились нависающей громадиной над раскинувшимся внизу городом, что даже с открывающегося с многокилометровой высоты вида тянулся за горизонт. Это было бессчётное множество дворцов удовольствий, храмов запретных желаний, арен боли, рынков плоти и жилых комплексов для низших членов гедонистического общества и рабов. И каждое из строений, даже сама ничтожная хибара раба, пыталось переплюнуть другие в вычурности и роскошности архитектуры.
Но Армаиа знала, что когда-то это мир был другим. Он был миллионы лет домом не только ее народа, являясь одним из центральных миров сердца империи Эльдар, но и миром, где жили предки ее рода, пока не решили благоразумно бежать на Ультве от охватившего империю безумной анархии.
Сейчас этот мир назывался Жаго’ра’геш, что означало на темном языке демонов «трон третьих возвышенных», что полностью передавало его суть. Тут властвовали четыре демон-принца, каждый из которых был третьей из смертных душ, что были возвышены каждым Богом Хаоса отдельно и теперь [ну уж нет]одившиеся в бесконечном противостоянии, жаждя доказать свое превосходство над остальными. В результате этот мир, [ну уж нет]одившийся на самом краю раны в мироздании, терзала непрекращающаяся война из жестоких сражений и изменнических союзов.
— Как жаль, что ты последняя. — пропел Азазелирон, когда она села, наигранно разводя руками, ибо время тут так же было его игрушкой, а значит она пришла именно тогда, когда он хотел. — Но ты Первая Жена, а значит это простительно по твоему статусу, но хотя бы поприветствуй других своих сестер ради приличия.
Она повернулась к шестой жене, демоническому герольду Той-Что-Жаждет, что восседала на троне из нематериальных демонических сущностей, ком выли и корчились от такого унижения, но не могли сделать что-то той, что попирала их своей изящным задом. Демонетка была разодета в золото и серебро с практически прозрачным шелком, ее черные волосы и голая кожа были украшены множеством украшений, и при этом она на показ выставляя промежность и ряд своих пышных грудей. Она называла себя Щали’катанель Развратной, хвастливо именуя себя самой распутной из служанок Темного Принца. Самой она так себя провозгласила или нет, но для Владыки Сердец она была лишь игрушкой, как и все остальные. Игра его с ней была тонкой и изящной, он постоянно играл на ее гордыне и самомнении, постоянно ставя ее статус под сомнение и заставляя герольда пытаться опровергать это.
— Шестая супруга. — вежливо поприветствовала она ее, слегка склонив голову, ее губы против ее воли разошлись в приветственной улыбке. В глазах же Щали’катанель читалось насмешливое презрение пополам с завистью, ибо хотя ее позиция и была священной, Азазелирон заставлял нерожденную ревность к тому факту, что эта позиция была так же и последней, а у всех других жен, что были смертными, позиции были выше нее, демонического герольда.
— Пятая супруга. — теперь она поприветствовала человеческую женщину, одетую лишь в ленты из исписанного пергамента, седовласую и довольно молодую на вид, хотя это было не совсем так, ибо ее возраст был обращен вспять. Она была канониссой Викторией из Ордена Пресвятой Девы-Мученицы и была живой насмешкой Демон-Принцем над Богом-Императором мон-кей. Сидела она на троне из оскверненных символах Императора Человечества и остатках имперских святых. Само ее тело, хотя и выглядящее физически неповрежденным и очень красивым для мон-кей, было словно оскверненный храм. Татуировки с символами Той-Что-Жаждет и различными богохульными и противными сценами для последователей Анафемы постоянно плясами и образовывались на ее теле. Виктория не могла даже из-за Азазелирона молится своему богу, мысленно или вслух она могла лишь вместо него произносить имя своего мучителя или его божества. Но, даже так, огонь неповиновения не погас в ее глазах. За это Армаиа даже испытывала к ней что-то вроде тени сочувствия и уважения, ибо она была тут куда дольше нее и не сломилась, хотя Видящая сомневалась, что Повелитель Сердец в конце концов не добьется своего.
Виктория в ответ лишь кивнула, сжав губы, ибо чужие для нее были противны не меньше, чем демоны.
— Четвертая супруг. — обратилась она к существу, чей пол был той еще загадкой, так, как это было положено титулом, хотя он был тоже противоречием, как и сам его обладатель. Не мужчина и не женщина, но андрогин, сочетавший в себе красоту обоих. Длинные волосы этого создания переливались радугой, шелковые полосы плотно переплетали его или ее тело с одной женской грудью, а многочисленные кольца прокалывали открытую кожу. Он или она был Замицией Абсолютным, чемпионом Слаанеша и совершенным олицетворением того, насколько низко в разврат может пасть смертная душа, отдавшись Той-Что-Жаждет. Его или ее троном была стонущая от восторга живая плоть, а сам он или она улыбнулся ей в ответ людоедской улыбкой, в кой читалось небольшое сожаление, что он не мог прямо здесь и сейчас вкусить ее душу и плоть. Это было частью игры Азазелирона со своим любимчиком, ведь вряд ли что-то могло быть более неприятным для абсолютно развращенного гедониста, чем запреты, и ничто, как они, не могло настолько стимулировать его разум в поисках попыток найти способ обойти их и при этом не навлечь на себя гнев Повелителя Вожделения, кой мог привести чемпиона Той-Что-Жаждет к судьбе, коя для него была бы хуже смерти.
— Третья супруга. — на этот раз она сказала это своему сородичу, тоже Эльдару, но происходящему из другого народа, темного, что скрывался в черном сердце паутины, продолжая практики, что привели к Падению. Леди Намайле была Архонтессой Кабала из Верхней Комморры, попавшей сюда в результате, как она сама выражалась, «нескольких досадных случайностей, произошедший из-за действий нескольких некомпетентных зазнавшихся идиотов, решение дать жизнь которым было ошибочным». Намайле была словно темным отражением Армаии, где Ясновидящая была загоревшей и золотистоволосой, друкари была с черной гривой и практически белоснежной кожей, кою скрывало крайне минималистическое кожаное одеяние. По крайней мере на первый взгляд. Острые глаза Армаии видели множество микроскопических нитей, что оплетали тело друкари, причем обмотаны были так, что с даже малейшим движение мышцы они впивались в кожу носителя. Сами же нити были обмазаны прозрачным ядом, при давлении вызывающем ужасную муку всего тела и Намайле требовалась вся сила воли и прочнейшее самообладание, чтобы этого не показывать внешне, когда она слабо улыбнулась Армаии в ответ. Темная родня была для демона одними из любимых игрушек для истязания, видимо он желал показать им, что разврат Темного Города не зашел так далеко, как гедонизм бога, что Эльдары в погоне за удовольствием породили, и который последователи Той-Что-Жаждет переняли. Игра с ними, а особенно с Намайлей, которая не растеряла здесь своего гордого поведения, постоянно заявляя, что она найдет способ вернутся в Комморру, «пока мои тупые детишки не разрушили мой драгоценный кабал, на укрепление которого я посвятила большую часть своей жизни», была игрой различных ловушек и рисков, заставляющих Темных Эльдар страдать в крайне разнообразных формах, если они оказывались не достаточно быстрыми и сообразительными. Даже трон, на котором друкари сидела, был частью этого, будучи массой из острых лезвий, на которых невероятно аккуратно надо было восседать и успевать подстраиваться, так как положение лезвий менялось с непредсказуемым постоянством.
— Вторая супруга.
— Эм… спасибо… — неуверенно пробормотала та, кому она сказала свое предпоследнее приветствие. Она была… ничем не выделяющейся мон-кей. Да, она по меркам своего народа была довольно красивой, но без каких-либо особенностей. Даже ее место было совершенно простым креслом, без всяких ловушек или извращенных изысков.
Армаиа помнила, что ее звали Лиза и ее позиция была по сути жертвенной. Второй женой Азазелирон делал ничем не примечательных существ, отличающихся только совершенной невинностью тела и души, после чего за шесть циклов развращал их до той степени, пока те не уступали в этом Замицию. После этого они пропадали, куда Армаиа не знала и знать не хотела. Лиза же была только в начале этого пути и была еще совершенно невинной, будучи с богами забытого мира, который даже не был частью Империума.
— Любимый супруг. — поклонилась она наконец своему мучителю, несмотря на свое полное отвращение к самому этому акту. Ее тело сделало это само, подчиняясь воли демон-принца, что еще больше усиливало мерзостное и унизительно ощущение от подчинения воли отродью Той-Что-Жаждет.
Азазелион в ответ только широко и довольно улыбнулся, после чего сделал жест, и слуги, гермафродитные раскрашенные существа с клешнями или щупальцами вместо рук, коими они однако крайне умело работали, начали подносить подносы с едой. Ею могло быть что угодно и в каких угодно комбинациях — от того, что Провидица могла съесть без малейшего чувства отвращения, до жгущих саму душу ядов, выворачивающей саму ее полностью внутри демонической плоти, или, что было для Армаи самым мерзким, плоть ее народа. Иногда она была живой. И иногда она была слишком молодой, чтобы ее память смогла изжить этот кошмар из себя даже через многие тысячи лет.
К ее счастью, то, что подали ей, было совершенно обычное едой, даже без всяких скрытых «сюрпризов». Различные яства, что вкусом были лучше всего, что она вкушала до своего пленения. Она могла бы даже этим насладиться, в отличии от той же Виктории, чье тело заставляло сейчас есть плоть представителя ее народа, не будь сейчас она игрушкой в руках одно из самых могущественных слуг Той-Что-Жаждет.
К тому же снова отсутствие какой-либо попытки поиздеваться над ней со стороны Азазелиона, за исключением обычного унижения перед застольем. Это снова подогрело внутри нее паранойю. Может она не заметила каких-то хитрых ловушек, которые складывались из нескольких частей и срабатывали, когда все компоненты оказывались вместе и когда жертва думала, что все нормально? Такое уже случалось, хотя обычно Азазелион проделывал такое с Намайлей. Или Повелитель Сердец просто и без всякой хитрости собирался отыграться на ней потом?
Так или иначе, ее чутье начинало бить тревогу.
***
После застолья, по положенному распорядку, она и остальные жены вернулись назад в свои покои расположенные в крыле дворца, где располагался личный гарем Азазелирона. Сам гарем, насчитывающий десятки тысяч, если не больше, одних только наложниц для удовольствия демона, был поделен на шесть секторов-районов, где в каждом правила одна из жен. Формально, так как если районом демонеток и прочих нерожденых Слаанеша Щали’катанель и районом последователей Той-Что-Жаждет Замиция действительно управляли, то вот Армаиа и прочие жены, кои были не больше чем пленницы, такой власти не имели. Точнее их власть была не дальше той, которую они имели над другими обитательницами своих секторов за счет своего авторитета среди своих товарищей по несчастью.
И почти сразу после входа в ее квартал, где держали пленников с миров-кораблей и экзодитов, архитектурно похожим на сочетание уникальных стилей различных миров-кораблей настолько, что можно было бы даже обмануться, где она [ну уж нет]одилась, если бы не давящее и иссушающее ощущение демонического мира, снующие повсюду мутанты-евнухи, а так же вырезанные везде мерзкие руны, ее уже встречали.
Несколько Эльдар, все женщины, вынужденные носить наряды, за которые бы на мирах-кора[эх жаль]х осудили бы на всю жизнь, которые с другой стороны открывали их мускулатуру, позволяя понять, что все они были опытными воительницами.
— Видящая. — поприветствовала одна из них, рыжеволосая, татуировка с символом Иши была шрамами вырезана на ее плече. Ее тон был более мрачным, чем обычно, давая понять, что что-то случилось. Другие тоже были более мрачными, чем обычно.
— Что случилось, экзарх Манея? — спросила Армаиа в ответ.
— Калисина, ее похитили. — ответила Манея, являющая экзархом аспекта Воющих Баньши и фактически вторым в команде после Армаии.
«Калисина. Молодая, из Стражей. Тут не больше одного цикла.» — несмотря на то, что здесь были тысячи Эльдар, Видящая помнила каждого из них. В конце концов, не смотря на ужасное положение, где ее и ее сородичей скармливали Той-Что-Жаждет не сразу, а по частям, она лично отказывалась сдаваться и старалась разжечь надежду, что у них может быть шанс выбраться из этого проклятого места, в каждом из своих сородичей.
— Кто? — спросила она, не спрашивая как. С этим понятно, утащили во время возвращения в свои районы после вчерашней оргии, ибо территория гарема хорошо охранялись стражей из специально выведенных евнухов-мутантов, которые били генетически усилены настолько, что их сила и реакция со скоростью лишь немногим уступала Эльдарам, и отправится в чужой сектор целью устроить похищение было не лучшей затеей. Нет, внутренний беспорядок вполне мог иметь место, так как наложницы, хотя и не могли из-за власти демон-принца, убить или покалечить друг друга, но вот «намять бока» вполне, хотя и только вне поля зрения стражи, коя следовала поставленным им инструкциям и была слишком многочисленна, чтобы ей противостояние ей имело логический смысл.
Нет, когда это делали, то только подловив вне чужих кварталов и быстро, пока не начался ненужный шум. Такое обычно совершали демонетки или смертные последователи Той-Что-Жаждет, желая большего разнообразия среди рабов, которых им давали для удовлетворения их кошмарных желаний, или просто чтобы спровоцировать жительниц районов Эльдар или человеческих, где держали представительниц Адепта Сороритас и прочих достаточно твердо верующих в Бога-Императора представительниц человечества. Прочих же собирали в последнем районе, кой-некоторые называли «отстойником для самого простого», где помимо представителей человечества было немало ксенонов различных рас.
— Это были темные. Одна из гадин Намайле сама пришла и объявила это. — прорычала другая Эльдар, темноволосая, с большой татуировкой в виде огня. Она была экзархом Огненных Драконов по имени Лаконфира и отличалась наименее сдержанным характером, за что нередко страдала.
«Хвала Ише» — с темной родней она еще могла договориться. С последователями Той-Что-Жаждет вести переговоры было бессмысленно, а тех, кого они похищали, вернуть было можно только устраиваемых оргий, и Морай-Хег знает, что они с ними делали. Армаиа не была настолько жестокой, чтобы спрашивать об этом.
— Хорошо. Манея, Лаконфира, вы идете со мной. Возможно Намайла просто хочет сделать приглашение. — приказала Видящая, развернувшись и направившись к району, где пребывали друкари и прочие изгои из числа Эльдар.
Так же как и ее район архитектурой напоминал внутреннее убранство мира-кора[эх жаль], то так же район Намайли был похож собой на черное нутро Комморры. Здесь царил окутанный наркотическим туманом полумрак, освещенный лишь пылающими рунами Той-Что-Жаждет, словно отражая черноту душ тех, кто тут обитал. Хотя со входа Армаиа лично не столкнулась лицом к лицу с кем-либо из обитавших тут наложниц, она и ее сопровождение слышали, как множество тел скользило вокруг них во мраке, злобно хихикая, а так же кровожадные и голодные взоры собравшихся вокруг них, словно стая хищников вокруг жертвы. Хотя конечно не все из них тут собрались, острый слух улавливал так же стоны боли и удовольствия, доносящиеся откуда-то из тьмы. К счастью Видящая знала куда идти, так как была уже тут и не раз. И на ее удачу, Намайли не стала перемещать место, что играло своеобразным тронным залом в ее царстве невольниц. Архонтесса возлегала на горе из мягких подушек, обшитых кожей людей и прочих разумных существ, ниспадавшее сверху освещение создавало круг света вокруг нее. Позади нее сидела лхамеянка, делавшая ее массаж плеч, а рядом, на коленях сидела Калисина, бедная девушка была бледна и боялась даже дрожать, пока Намайли лениво гладила ее по голове.
— Леди Намайле, может отпустите бедное дитя? Вы явно не утащили ее, чтобы попугать. — Армаиа не стала тянуть время и прямо вошла в круг света, озвучив свои требования.
Тут же путь ее перегородило несколько Эльдар. Кровожадно скалящаяся Суккуба какого-то мелкого культа ведьм в компании нескольких гекатриц и Инкуба, которая ростом была высокой даже по меркам Эльдар. Намайли использовала их в качестве личных телохранителей, а также средства запугивания и контроля остальных обитательниц своих владений.
— А, а вот и ты, о первая супруга… — лениво улыбнувшись, друкари поднялась со своего лежбища, кольнув Арамию, назвав ее титул здесь, после чего наклонилась к Калисине и сладким, прям капающим ядом, голосом заш[оппа!]ла на ухо. — Ну давай, твоя «мама» тут.
После чего толкнула девушку вперед. Та, не выдержав, тонко взвизгнула от страха и бросилась Видящей в объятья. Телохранительницы архонтессы расступились, пропуская ее.
— Тшшш… все в порядке. Они ничего тебе теперь не сделают. — Арамиа обняла и прижала начавшую плакать девушку к себе, после чего подержав немного, передала ее Лаконфире, а сама шагнула к лидерше друкари.
— Как ваше самочувствие после утреннего застолья, госпожа третья супруга? Переварилось все хорошо? — спросила она, на что в ответ глаза Намайли немного сузились. Для видящей было не секретом, что сейчас стоящая перед ней друкари испытывает внутри, хотя она изо всех сил пыталась это скрыть.
— Так зачем это было надо? — спросила снова Видящая. — Раз решили меня пригласить, то могли просто послать кого-то, а не разыгрывать весь этот спектакль.
— Прости, по другому не могу. — Намайли, снова легла на подушки и лхамеянка снова начала массировать ее плечи. Сама друкари указала на Арамию пальцем. — Я просто хотела поделиться с тобой кое-каким наблюдением.
— О как. Надеюсь что-то важное, иначе я пойду назад, к своим. — ответила Арамиа, зная, что хотя они и были на чужой территории, а ее силы подавлены, но назад пробиться она сумеет. Манея на голову превосходила любого из тут присутствующих представительниц темной родни, да и она сама смогла бы сделать пару полезных фокусов.
Намайли в ответ улыбнулась. И улыбка эта была неприятной.
— Знаешь, из-за нашего «дражайшего господина» это место неприятно для всех. С нерожденными и мон-кей он играется по своему, с нами по своему. И со всеми одинаково безжалостно, кто бы что не говорил про любимчиков. — она указала на клеймо в виде символа Азазелирона. — Без его силы мы бы давно все превратились из-за этого места в пустую шелуху, и хотя некоторые говорят, что это было бы лучше, я предпочитаю в его любви играть с нами видеть возможность, сколько бы призрачной она не была.
— Я это знаю. — Арамия едва вздохнула, треп друкари, коим та играла на ее нервах, стремительно терял для нее интерес.
— Знаешь. А знаешь, что пробыв тут подольше тебя, я сумел сделать кое-какие выводы касательно тебя. И не только я.
— И какие же? — спросила Видящая.
— Он милосерден с тобой.
— Что? — Арамия не секунду не поняла, о чем Намайли говорит.
— Да, он милосерден с тобой. — архонтесса широко улыбнулась, видя путаницу на лице собеседницы. — Наш «супруг».
Перед глазами Арамии пронеслись все мерзости и ужасы, что были сотворены с ней за то время, пока она была тут. Ей захотелось ударить Намайли.
— Это ты называешь милосердием? — ей даже не надо было называть конкретно что-то. Они и так знали, что она имела в виду.
— Да. — ответила друкари. — И Щали’катанель тоже так думает. Я очень хорошо умею слушать, знаешь ли, и Развратницу это невероятно злит.
Это заявление слегка пригасило возмущение Арамии.
— Ты конечно же знаешь, что ты не первая из «Первых Жен»? — продолжила Намайли. — Я видела предыдущую. Бедняжка, чистая правда, даже мне почти стало жалко ее от того, что наш «супруг» с ней делал, и это думаю для тебя о многом говорит. Она лишилась своего статуса, как только он увидел тебя, а ее… может ты не знаешь, но на том свадебном пиру ее подали тебе, думаю ты тогда этого не заметила, а такая ирония была…
Арамию внутри передернуло, но не сильно. Все же до конца верить друкари у нее причин не было.
— Но с тобой он так жесток ни разу не был, хотя представить, что такой последователь… такой великолепной богини… — Намайли тут сбилось. Ей явно хотелось назвать Ту -Что-Жаждет «Голодной Сучкой» как это было принято у темной родни, но она не посмела. В ее тоне в этот момент не было даже ядовитого сарказма. И у стен были уши, а Азазелирон никогда не прощал своим рабам даже иносказательные оскорбления себя или своего божественного покровителя. Наказания за такое были особо мучительные и ужасные. Когда Арамиа намекнула, что при всем своем показном великолепии и силе, Владыка Сердец лишь третий среди демон-принцев и этот демонический мир, где он сражался с другими третьими среди возвышенных, лишь подчеркивает это, Азазелирон заставил ее страдать ментально, вырвал души у шести самых близких для нее Эльдар и вынудил смотреть на те невообразимо чудовищные мучения, которыми он их подвергал, пока она искренне не начала умолять о прощении. Хотя это и была глупая вспышка, но к ее удивлению, демон вернул замученные души назад в тела, вдохнув назад в них жизнь. -…способен на нежности. Интересно, почему?
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Арамиа.
— Да так, просто… — закончить Намайли не успела, внезапно послышался гул, от звука которого сердце словно начало наполняться ярость. Арамиа и большинство присутствующих тут же узнали что это значило.
— О, похоже нам позволят совершить небольшую поездку. — архонтесса довольно улыбнулась. — Отлично, мне это как раз будет полезно будет для организма.
***
Жаго’ра’геш, поделенный среди четырех демонических владык, был вечной зоной битвы, мелким отражением Великой Игры среди четырех Богов Хаоса, натянутым на одну планету. Когда-то прекрасный мир сердца империи Эльдар теперь был искаженным адом, где все не было постоянным, меняясь под капризами того, кто вырывался вперед в противостоянии, пока срочно формируемый союз трех остальной не повергал его.
Имена каждого из четырех, что оспаривали друг у друга уже десять тысяч лет право на власть над Жаго’ра’гешем, были черной легендой, написанной на страницах самых запретных томов Ордо Маллеус и Черной Библиотеки. Они были из числа самых древних и первых возвышенных богами до демоничества смертных душ, нечестивые твари, что к счастью для реального мира редко покидали Имматериум, но когда это случалось, воины и бедствия, что они разжигали, были поистине ужасающие.
Некатариоса Уничтожительница, Аватара Кровожадности, Дочь Убийств, Невеста Кхора, Мать Восьмидесяти Миллионов Кровавых Отпрысков.
Го’кси’Закими’кий Вестник Убивающей Истины, Император Лжи, Обличитель Королей, Ниспровергатель Обмана, Пророк Девятьсот Девяносто Девяти Правд.
Ху’Ку Оспенный, Отпрыск Язв, Возлюбленейший Внук Дедушки, Болезнь Миров, Смеющийся Разносчик Истинной Жизни.
И Азазелирон Владыки Сердец, на чьей небесной барже размером с космических фрегат она сейчас летела. Вокруг нее летели сотни подобных кораблей, целый флот, движимый над землей ветрами эфира. Внизу была сплошная пустыня, перерезаемая изменчивыми каньонами и реками из серы, через которые брели караваны, что доставляли из подвластных городов в столицу своего владыки новую плоть, хотя Арамиа помнила голоизображения, что этом мир был когда-то цветущим садом, прекрасным в своем идеальном балансе между технологией и природой.
— Враг прямо по носу! — послышался из динамиков предупредительный рев и она оторвалась от созерцания окружающего пейзажа, повернувшись туда, где на центральном мостике небесного корабля стоял Азазелирон, на это раз выглядящий как закованный в роскошнейшие и прекраснейше доспехи великий кентавр с шестью ногами и шестью руками, в каждой из которых он держал или копье или искривленный меч, а сзади развивалось шесть оканчивающихся острыми жалами хвосты-щупальца.
Один из соперников-повелителей Владыки Сердец лично вторгся глубоко в его территорию. Такое не раз уже случалось, а потому столица Повелителя Вожделения с готовностью изрыгнула из себя карательный флот со своим хозяином во главе. Небесные корабли были забиты элитными армиями демонов и смертных, боевыми машинами и зверьми. Арамиа, а так же некоторые из жен и наложниц так же сопровождали своего пленителя, вынужденные сражаться на его стороне, хотя она не до конце понимала, зачем это. То ли потому, что Азазелирон любил развлекаться, пока его роскошная баржа, утыканная оружием и наполненная отборными воинами проделывала путь до врага, толи по тому, что демон хотел испытывать чувство риска от потери чего-то своего в битве. Или, что скорее всего, заставлять тех, кто посвятил противостоянию его роду всю свою жизнь, испытывать чувство, когда они помогают и сражаются на стороне своего злейшего врага.
Арамиа сжала руку на своем Поющем Копье. Да, для боя демон вернул своим игрушка их оружие и снаряжение, но оно было настолько осквернено, что стало словно чужим. Ее руническая броня теперь была покрыта пылающими знаками Той-Что-Жаждет, при этом сама была переделана так, чтобы больше подчеркивать ее тело и имела более демонический дизайн, с шипами и острыми окончаниями, а копье звенело от демонической силы. Она чувствовала, как ограничивающая ее псионическую силу печать изменяется, приспосабливаясь для боя. Она могла снова использовать свой дар, но крайне ограниченно, без какой-либо тонкости, позволявшей найти пути, чтобы освободиться.
С ее соратницами, несколько десятками аспектных воинов во главе экзархами, была схожая ситуация, искаженное и осквернённое оружие и броня, подогнанная под вкусы последователей Той-Что-Жаждет. Мон-кей тоже страдали от этого, броня Виктории и ее сестре была выкрашена в мясисто-розовый цвет, лишилась части защиты ради большей открытости и несла символы Темного Принца. Это же касалось и других мон-кей, представляющих ряд организаций Империума. Единственные, кто не [ну уж нет]одил какого-либо неудобства в этом были друкари и смертных чемпионы Той-Что-Жаждет, собранные вокруг Замиции. И первые, и вторые были рады грядущему кровопролитию, Намайле поигрывала своим Клинком-Джином, а Замиция, чье тело было усеяно вонзенными в плоть ножами-иголками, держала подергивающиеся хлысты в каждой руке, в то время как остальные могли разве что найти небольшое утешение в том, что им предстоит сразиться с другими последователями архиврага.
Демонов, Щали’катанель и Лизу Азазелирон оставил во дворце.
— Какое славное зрелище. — заговорил Повелитель Сердец, теперь его голос был твердым и полным харизмы, как у военачальника, ведущего воинство в битву. — Не так ли, моя первая супруга?
— Да, мой господин. — ответила она, глядя вперед, прямо туда, куда следовала их небесная баржа. Впереди все пылало и было застелено черным дымом от непрекращающихся взрывов, сопровождавших апокалиптическую резню. Многочисленные большие экраны мостика показывали происходящее в деталях, то как целые армии смертных, легионы демонов и волны техники сцепись друг с другом. Кровавый Бог всегда считался главным соперником Той-Что-Жаждет, а потому схватка орд его сторонников не могла не быть особо ожесточенное. Окровавленные орды смертных, закованные в броню из черного железа, бронзы и меди кидались на ряды ярко разодетых и раскрашенных воинств декаденствующих воителей, противопоставляющие свою жажду ярких впечатлений жажде крови своих врагов. Легионы ревущих кровопускателей кидались на сонмы демонеток, отсекая им головы и разрубая тела своим пылающими мечами, в то время как их противницы звонко смеясь пронзали или потрошили их своими неестественно острыми клешнями. Гончие плоти терзали Извергов, в то время как Искательницы жестоко насмехались над медлительностью Кроволомов, а Пушки Черепов пытались подстрелить прокладывающие кровавые просеки в рядах сражающихся Колесницы Искательниц и Адских Свежевателей. И на фоне побоища среди низших, возглавляющие воинства высшие демоны и герольды сходились друг с другом, расчленяя тела соперников в жестоких поединках.
Но битва плоти меркла на фоне сражение стали. Титаны мон-кей, грубые и испорченные варпом, но крайне разрушительные машины, что были привлечены на этот мир бесконечной битвой сходились друг с другом, сопровождаемые ордами демонических машин. Машины Кхорна, от скорпионоподобных шагоходов до массивных крепостей из железа, меди и черепов, обрушивали на все вокруг шквал снарядов и потоки демонической крови, в то время как машины Слаанеша с изяществом Эльдар скользили между взрывами, отвечая точечными выстрелами своих излучателей.
Баланс битвы кол[лобзал]ся из стороны в сторону и даже будь у нее доступ к нитям судьбы, Армаиа не смогла бы сказать, кто одержал бы победу.
Подлетевший карательный флот Азазелирона обрушил на кхорнитов огонь из массивных излучателей и звуковых пушек, испепеляя и разрывая врагов, а так же попавших под удар своих, в кровавую пыль. Некоторые начали заходить на посадку, опуская десантные трапы и высаживая свой живой груз на поле битвы, в то время как другие выпускали орды летунов. Битва начала сразу же складываться в пользу сил Той-Что-Жаждет.
— А вот и она. — прошипел Владыка Сердец, наконечником одно из своих копий указывая на стремительно приближающееся красное облако.
— КРОВЬ КРОВАВОМУ БОГУ! — раздался рев, заставивший даже почетную стражу Азазелирона, состоящую из козьеголовых Хранителей Секретов, схватится за голову, настолько болезненно было его слышать. Только Повелитель Вожделения остался стоять как ни в чем не бывало. — ЧЕРАПА ТРОНУ ЧЕРЕПОВ!
Некатариоса Уничтожительница летела прямо на своего соперника, одержимо желая взять его череп для подножья трона своего господина, а за ней следовало восемь Кровожадов и целое крыло штурмовых транспортов космических десантников. Сама Дочь Убийства выглядела как нечто паукообразное с ее восьмую руками-клинками, а костяные крылья были широко раскрыты за ее спиной, в то время как ее драконоподобная голова изрыгала пылающую словно лаву кровь. Азазелирон в ответ громко рассмеялся и поскакал на встречу прям по воздуху, словно его копыта касались каменистой земли, а не пустоты. Хранители Секретов проблеяли свои звукораздирающие кличи и кинулись следом. Демоны сцепились друг с другом в небе, вокруг двух могущественных демон-принце образовался целый торнадо смерти из клинков, огня и психических сил.
Сопровождающие его транспорты попытались облететь схватку, устремившись к кора[эх жаль]м. Некоторые были сбиты поспешно наведенные орудиями, но немалая часть достигла целей и протаранив корпуса кораблей, высадила свой груз, состоящий из берсеркеров Пожирателей Миров и закованных в броню из меди и черепов кровопускателей.
Далеки до этого момента хаоса боя пришел сюда.
— Кровь Кровавому Крх… — кровопускатель не успел закончить свой клич, так как Армаиа вогнала свое Поющее Копье ему в пасть. Вырвав его, она крутанула его вокруг себя, скользящим ударом отбивая цепной топор одного из берсеркеров, после чего выпустила грубую силу имматериума, разорвав космодесантника-предателя на части.
Вокруг все, и наложницы, и экипаж, и разодетые в красочные доспехи астартес из Детей Императора сражались со штурмовой волной кхорнатов, рубя, расстреливая и уничтожая всплесками сил варпа врагов в красном и медном. Армаиа видела как канонисса Виктория разбила череп одному из Пожирателей Миров своей силовой булавой, после чего сожгла двух кровопускателей их своего мельта-пистолета. Леди Намайле скользила между врагов словно змея, легко уклоняясь от ударов врагов и отсекая конечности или вспарывая животы в ответ своим Клинком-Джинном. Замиция просто напряжением своих мускул стреляла воткнутыми в свою же плоть иголками, которые точно били в стыки и щели в броне врагов, от чего те вскоре падали на землю, воя в агонии, когда покрывавший иглы дьявольский яд стремительно пожирал их тела, пока сама избранница Той-Что-Жаждет оплела своими кнутами головы двух берсеркеров и простым взмахом сорвала их с плеч.
Рядом раздался демонический пронзительный вой и Армаиа, повернувшись, увидела, как вопль психозвукового усилителя маски баньше экзарха Манеи, превращенный во что-то более зловещее, разорвал в клочья голову одного из кхорнатов. Рядом Лаконфира выстрелом из своей термической пушки испарила еще двоих.
— УБИВАТЬ! УБИВАТЬ! УБИВАТЬ! — ревя свой клич, целая группа из шести берсеркеров кинулась в ее сторону. Не дав им приблизиться, она метнула копье в того, что бежал впереди остальных, а затем выстрелила молнией, коя была розового цвета из бушующего вокруг хаоса. Та ударила в конец копья, а затем через него и в Пожирателя Миров, в которого оно воткнулось. Тот взревел от боли, пока молния цепной реакцией перекинулась на остальных. Несколько секунд криков и астартес упали замертво, их броня разлетелась в разные стороны, так как тела были почти полностью превращены в пепел.
— ГРРРР! СМЕРТЬ ПРИШЛА, ВЕДЬМА! — прорычал демонический голос, показывая идущего следом за берсеркерами врага. Это был высокий и массивный даже для кровопускателей герольд, что в своих лапах сжимал массивный двуручный топор.
Она вернула свое копье назад, поняв, что ее силы псайкера тут будут малоэффективны из-за украшающего шею герольда медного ошейника. Демон взревел и кинулся на нее, обрушив целый шквал ударов, который сложно было блокировать даже с предвидением. Демон наседал, не давая никому оказать Армаии огневую поддержку без угрозы задеть ее. Манея кинулась Видящей на помощь, но демон одним взмахом своего топора отбросил Воющую Баньши куда-то в сторону, а затем уклонился от выпада Армаии и пинком ноги поддел ее копье отбив ее в сторону, после чего молниеносно занес топор и начал опускать его для добивающего удара.
«Вот так?» — подумала видящая, глядя на приближающуюся смерть. — «Даже жаль. Но это хотя бы этой твари испортит настроение.»
— НЕТ!!! — в следующий миг реальность сотряслась от рева, в коем был гнев, ярость и… искренний испуг?
Армаиа даже не успела моргнуть, как что-то со скоростью молнии пролетело мимо и просто разорвало герольда в клочья, после чего пробило дыру в палубе корабля и исчезло, полетев дальше. Она обернулась и увидела повернувшегося к ней Азазелирона одна из его конечностей, в коей он раньше сжимал демоническое копье, была вытянута в жесте после броска.
В следующий миг Некатариоса воспользовалась шансом и вонзила одну из своих рук-лезвий в тело Азазелирона. Тот взревел от боли и крутанувшись, отбросил Дочь Убийства всплеском грубой силы варпа. Затем издав еще один, разрывающий реальность вой, он кинулся в атаку.
***
— Почему? — спросила она его. Над городом стояла ночь, хотя само понятие дня и ночи тут было лишь результатом желания самого демон-принца, и они были вдвоем на террасе одной из башен дворца Владыки Сердец.
— Почему я? — она не могла понять. Испуг в голосе демона был тогда слишком искренним и чистым, чтобы быть просто испугом потерять свою игрушку, коя была вполне заменяема.
А теперь он сидел перед ней в кресле в облике мужчины Эльдар, прекрасного и уставшего после битвы. Рана оставленная Некатариосой светилась и от нее исходили розовые блестящие частицы.
— Почему же нет? — легкомысленно улыбнулся он. — Ты же моя любимая первая жена.
— Оставь эти шутки! — она на секунду потеряла самообладание. — Я просто очередная жертва-игрушка для тебя! Я не могла стоит проигранного сражения.
Дочь Убийства заставила Азазелирона и его силы в конце концов отступить. Впрочем силы кхонатов были слишком истощены, чтобы продолжить наступление, так что кризисом это пока не стало. Избраник Той-Что-Жаждет уже собирал дополнительные силы для контрудара.
Просто мысль о том, что демон высказывал ей такое отношение было особенно отвратительным.
— Какая же ты не учтивая, моя любимая жена. — устало усмехнулся Владыка Сердец, после чего медленно поднялся. — Но хорошо. Давай я дам тебе небольшую поблажку за те неприятности, что произошли сегодня из-за тебя.
Он протянул руку, она протянула по его желанию в ответ и он коснулся ее кольца, что контролировало ее. В следующий миг она почувствовала, как силы, сдерживающие и пленившие ее исчезли полностью.
— У тебя есть несколько мгновений.
Она опешил. Такого она не ожидала. Полная свобода, даже на такую секунду? Что ей делать? Убить себя? Нет, он остановит. Это была особо изощренная ловушка, по другому быть не может. Попытаться убить его? Нет, слишком силен. Бежать? Куда, она даже не знала, уцелели ли местные врата в паутину, как и сам участок подпространственного туннеля.
«Он милосерден с тобой» — раздался в ее голове голос Намайли. — «Интересно почему?»
И Армаиа решила. Протянув руку, она ухватилась за нить судьбы стоящего перед ней демон-принца и рванула ее назад во времени, к самому истоку.
***
Он поднимал свои чешуйчатые руки, в тщетной попытки защититься от обрушивающихся на него ударов, пока его пасть была открыта в крике, глядя на то как она падала на землю под светом звезд ночного неба, кровь хлестала из ее разрубленного тела, а ее убийцы снова поднимал свой меч для нового удара…
***
— Что это… — Армаиа пробормотала в шоке, чувствуя как сдерживающее ее сила возвращается назад.
Она хотела увидеть прошлое, чтобы найти в чем слабое место ее врага, и увидела эту сцену. Это были… Эльдар, они убивали друг друга. Когда и почему…
Она посмотрела на Азазелирона, тот терпеливо ждал, лишь легонько улыбаясь.
— Небо… звезды… их положение, это еще до падения. Тот мир был этим, до того, как демоны его исказили. А та женщина, она…
Она была очень похожа на нее. Конечно были отличия, как и стиль одежды, слишком развращенный, больше подходящий для тех, кто предавался гедонизму перед падением.
— Она была моей госпожой. Хозяйкой. — ответил ей демон. — Видишь ли, когда-то я был рабом вашей расы. Да, еще до восхождения Комморры и даже до падения некоторые из культов наслаждения начали похищать представителей «низших рас» ради развлечения, когда своих сородичей им стало мало. Я был одним из них. Дитя народа, давно уже сгинувшего с лица этой вселенной. Но я был рад. Ибо был влюблен в свою похитительницу.
— Она… — голос Армаиа дрожал. У в ее голове начала рождаться догадка, чего демон принц хотел на самом деле.
— О, она видела во мне лишь игрушку. Я ей был безразличен вне этого. — улыбка Азазелирона стала противоестественно широкой. — Но какой же она была великолепной в причинении мне боли и удовольствии! Ее красота и изящество, ее ненасытность и развратность. Я не мог не стать полностью ее, хотя все это и было без ответа.
Демон принц захихикал, словно вспоминая что-то невероятно приятное.
— И когда анархия, царящая в ваших мирах убила ее, я был в отчаянии! Я лишился той, что стала моим светом и путеводной звездой. — в голове Азазелирона мелькнул гнев, но он быстро исчез. — Но в самый отчаянный момент я почувствовал ее! Я тоже обладал связью с варпом и потому сумел это сделать! Она была теперь частью чего-то большего, того, что набирало силу, собирая новые частицы, среди которых была и моя любимая госпожа! Я возносил ей свои молитвы, хотя у нее в тот момент не было даже имени!
Демон разразился резким хохотом и раскинул руки, словно пытаясь охватить ими небо, где бушевал ад центра Ока Ужаса.
— Но потом оно появилось! И хотя моя госпожа была лишь частицей, это была она! И какой же еще более великолепной она стала, и как же я не могу ее еще больше любить, ведь даже ее первый вздох был столько прекрасен!
— Она, я… — Армаиа не могла даже подобрать слов. История многих из первых демон-принцев была полной загадкой и один из них только что поведал часть ее.
— Возможно она была кровной родственницей твоего рода. — ответил Азазелирона, успокоившись. — Это обеспечило близкую внешнюю схожесть.
— И это все? Вся причина? — спросила Армаиа, хотя догадка становилась все более реальной и это было ужасно.
— Конечно нет, моя дорогая первая жена. Я могу любить только свою госпожу. Но ничто не мешает мне поностальгировать о своих самых давних и невинных днях. Хотя конечно ситуации стала совсем противоположной, но как бы приятно смотрелось бы, если бы она стала такой полностью.
— Нет. — Армаиа отшатнулась в ужасе. Сама мысль о том, чтобы полюбить искренне демона была чудовищной. Но хуже было то, что она понимала, с кем имеет дело и что он может. И это вызывало у нее чувство искреннего отчаяния. Отчаяние, которое у нее не вызывало еще ничто из того, с чем она столкнула до сих пор. — Я никогда не полюблю тебя. Никогда!
Она поняла ловушку демона, которую тот приготовил ей и она в нее попалась. Демон же в ответ улыбнулся и его улыбка была воистину самой демонической из всех.
— Моя милая жена. Ты упускаешь, что у нас есть все время галактики впереди, и моим первым титулом является не просто так Повелитель Сердец.
