Gaspar

А. Понятно. А так вообще как фик и последние главы?

У меня на фикбуке он и есть. Я там в первую очередь и публикую. А что за АЗО?

Наткнулся тут на анимационную версию старого комикса Темная Империя (который Диснеевские авторы пытались копировать, но вышло у них фигово). Почему начало Темной Империи лучше эпизодов Диснея. 1. Текст вступления выглядит как продолжение, а не какой-то ремейк. 2. Нам сразу показывают знакомых персонажей. 3. Лея и Хан вместе. 4. Быстро показывают панораму эпичой битвы, как в начале 3 эпизода. 5. Лея использует силу не в стиле "что за фигню я сейчас лицезрел". 6. Люк совсем не похож на бомжа, появлется эпически и сразу показывает какой он сильный, валя АТ-АТ, как нефиг делать. 7. Главный злодей проявлет себя, показывая, что он сильнее Люка, создавая чувство угрозы. И это все за 10 минут. Вообще, неплохо, что Темную Империю стали вспомнинать, после "Вылета Сковородкина от Джа-Джа". Комикс конечно был фигней, но в сравнении с Диснеем сразу стал выглядеть гораздо более привлекательным, да и его минусы при желании можно подправить, в отличии от потока от жадной Мыши. Например как должен был выглядеть бой с Палпатином, если он там помолодел после поглощения, а не то, что вышло.

И новая глава. Если кто (а я думаю дофига кто), не знает, то тут представлены персонажи выпущенной в 2011 Forge World книги Tamurkhan: Throne of Chaos, посвященной походу чемпиона Нургла Тамурхана на империю с целью разрушить Нульн. Ну и не собираясь идти через север как все, Тамурхан пошел хитрым маневром через юг, по пути приобретя в союзники Дворфов Хаоса (книга была единственным эдаким шансом порулить за ДХ, не имевших армии со времен.. хз. какого уже. Причем ДХ имели новый модельный ряд с хтоническими пушками). Саму историю можете прочесть тут - https://warhammerfantasy.fandom.com/wiki/Tamurkhan Тамурхан (верхом на жабьем драконе) - https://ibb.co/mzL0bbJ Сэйл Безбожник - https://ibb.co/x7v31py Дражоат Пепельный - https://ibb.co/db7PppT Казалид (язык ваховских Дворфов) Умги - человек. Гроб - зеленый, зеленокожий. Елги - эльфы. Унбараки - Клятвопреступник. Самое страшное оскорбление в лексиконе дворфов. Ваззок - Оскорбление. Дворф, променявший золото или другую ценную вещь на что-то бесполезное и ненужное; глупый или доверчивый дворф. Думаю направление похода Нурглитов понятно, но названное древо это не Тельдрассил, а Шаладрассил, что в Валь'шаре (а вы ожидали, что хаоситы начнут телепортироваться с Расколотых Островов?). Думаю смысл предыдущей главы тоже понятен. Но эй, раньше упоминалось 4 армии! Хо-хо, ждите, к концу года я хочу закончить арку и вы узнаете, что вас ждет в новом году! И да, комментируем, пожалуйста. Серьезно, потому и выкладываю здесь с задержкой (а то и забываю), потому что коментов почти нету.

Шестая глава TL: Буква и Дух. Нет друзей на Пути к Славе. Только камни, что сильным и хитрым надо раздавить. Граркакс Змеиный Язык. *** Земля кипела. Темные Земли, отравленные магмой, детритом и пеплом миллионов разбитых душ, были местом, которого боялся любой здравомыслящий разум. Это было мрачное место, даже по меркам мира этого мира. Даже земля, изобилующая озерами лавы, была коварным местом, потому здесь даже просто неверный шаг мог привести к невероятно ужасной смерти. «Какая земля, такой и народ» — подумал про себя Сэйл. Заклинания и колдовской взгляд раскрыли ему еще больше об этом темном месте. Безумные крики летели по ветру, пепел тех кто их произнес был обречен вечность разлетаться по этому проклятому месту. Огромные груды костей возвышались то тут то там, безразлично сброшенные в холмы, что были выше Долганского мамонта. Невероятная и восхитительная смесь агонии представителей десятков отдельных рас и сотен различных народов продолжала пылать даже спустя тысячелетия. Это было ужасным местом даже до пришествия расы, которая в настоящее время властвовала над Темными Землями. «Какие секреты вы прячете под дюнами из пепла? Какую силу вы могли бы дать тем, кто достаточно ловок, чтобы ухватиться за них?» Ветры снова завыли, принеся с собой новый зловонный запах. Зловоние пепла, серы и промышленности. Зловоние Дворфов Хаоса. Бессчётные полчища Тамурхана пронеслись по этим землям, словно голодная саранча по прерии. Дворфы стойко защищались, но даже их безупречная дисциплина не помогла им выиграть в этот день. Вместо этого их хобгоблинских рабов-воинов обратили в бегство, их дисциплинированные полки окружили и уничтожили, а их крепость-цитадели осадили. Достигнув этого, Тамурхан вступил в переговоры с их региональным лордом и, хотя чемпион Нургла уступил больше, чем должен был, он получил услуги одной трети Дворфов этой крепости. Сэйл презрительно улыбнулся, будучи уверен, что он мог приобрести услуги двух третей Дворфов Огня, будь он лидером орды. Но это время еще придет, и, возможно, раньше, чем он ожидал. На данный момент к нему пришел приказ явиться ко двору Тамурхана, на который он обязан был ответить. А посему он тщательно готовился, надевая свою железную кирасу, свой циклопоподобный шлем и зачарованные одеяния, которые притягивали к нему ветра магии, словно приманка рыбу. За последние несколько недель дорога к юрте лидера орды, и без того полная угроз, стала еще более опасной. Великий Каган созвал свой военный совет, чтобы, как обычно, отдать новые приказы или выслушать советы своих «доверенных» лейтенантов. Это была арена амбиций и лжи, потому что каждый лейтенант давал «советы», которые в конечном итоге приносили пользу им одним, утверждая при этом, что они ищут славы лишь для Тамурхана и Богов. Сейл понимал это лучше всех, ведь в этом сонме подлецов и предателей он был величайшим негодяем. С легким свистом он позвал к себе Ночную Пасть. Из самого темного угла его массивной юрты выпрыгнуло Отродье Хаоса, каждая из трех голов которого без умолка тараторило. Одна голова постоянно рассыпалось в лести, другая — в бесконечных угрозах, в то время как последняя то мяукала и бесконечно скулила, то начинала безумно смеяться или пронзительно реветь. Сейл, в свою очередь, проигнорировал что там бормочет то, во что превратился его бывший учитель и двое из его учеников в результате саботированного Сэйлом ритуала, поскольку магические заклинания связывания не позволили бы ему напасть на его. Щелкнув пальцем, Ночная Пасть низко наклонился, и Сэйл взобрался на существо, исполняющее роль его скакуна. Хихикая, визжа и ругаясь, отродье пронеслось через лагерь с постоянно меняющейся скоростью. Иногда оно двигалось так же медленно, как искалеченный дворф, и такое расстраивало Сэйла, который был вынужден причинить страдания своему скакуну, чтобы заставить его двигаться быстрее. Однако в другие дни Ночная Пасть достигал невероятно высоких скоростей и мог обогнать сильнейших лошадей в армии Тамурхана. Возможно именно благодаря благословению непостоянного божества сегодня отродье достигло своей наивысшей скорости. Сэйл промчался через Долганский лагерь, не забывая разглядывая многочисленных пешек, из которых состояло его племя. Большинство отводили глаза или кланялись, неповиновение давно покинуло их. Некоторые, лейтенанты, с благодарностью кивали, про себя, несомненно, замышляя предательство. На самом деле он знал, что они замышляют предательство; ибо своим волшебным взором он мог видеть различные пути в будущее, распутывающиеся перед ним, словно моток нитей, в головокружительный в своем разнообразии гобелен. Некоторые видения были ясны, другие едва скрыты, как будто он глядел сквозь плотный туман. Тем не менее, провидец мог видеть так же ясно, как другие видели цвет, кого он мог игнорировать, а кому он должен поскорее устроить преждевременную встречу с богами. Его скакун продолжал проноситься мимо прочих фрагментов мозаики, которой являлась его воинство: бормочущие Долганские шаманы, их магия — жалкие фокусы на фоне его мощи; кровожадные воительницы, готовые прирезать собственные порождения, если их достаточно разозлить; Мародеры, чьи примитивные разумы были связаны с поисками добычи и славы; Долганские мамонты, гордость племени, которое ростом были выше маленьких холмов. Он мог легко прочитать их всех, их мысли, мотивы, замыслы и чувства, потому что его восприятие мира давно превзошло слабое восприятие простого смертного. Вдалеке он разглядел как горели костры других племен. Хорошо, что эти лагеря были довольно далеко, так как хотя Долганы и ненавидели друг друга, другие племена они ненавидели еще сильнее. К счастью для Сейла это не стало проблемой, ведь в своей «мудрости» Тамурхан настоял, чтобы Долганы разместил свой лагерь возле лагеря основных сил Тамурхана, в явном проявлении идеи «держи врагов рядом». Сэйл, спроси его кто-то, кому он мог доверять (а таких конечно же не существовало), что он об этом думает, и тот ответил бы, что Тамурхан дурак, потому что для Сейла не имело значения, стоит ли его лагерь во внутренней части орды или на ее окраине. Его интриги все равно легко преодолеют или обойдут такое препятствие, как это было всегда. Колдун бормотал слова сил, молясь божествам, чтобы они защитили его рот. Мудрая мера предосторожности, потому что теперь он вошел в лагерь Тамурхана, самой громадной и грязной, по мнению колдуна, выгребной яме болезней и зараз, чем где-либо в мире. Избранный сын Нургла наслаждался этим так же, как нормальный мужчина или женщина золотом. К сожалению, он также был гораздо более щедрым, чем любой другой человек своим «сокровищем», к большому неудовольствию и плохому здоровью все тех, кто не нес на себе благословения повелителя чумы. Но Сэйл знал, что именно в этом и состоит сила порождаемой инфекциями и болезнями отчаяния, ведь позор немощи и слабости может заставить впасть в отчаяние даже самых закаленных из северян. А с отчаянием приходили и мольбы к тому, кто питался этим. И действительно, как Сэйл мог лицезреть своим потусторонним взглядом, лагерь был полон этой эмоции, подобно туману и спертому воздуху в болотах Призрачного Ада, через которые они совсем недавно шли. По подсчетам главаря Долганов, не менее трех могущественных чемпионов хаоса сменили верность с начала похода, и, несомненно, еще больше сделает это к концу кампании. Сэйл сильно потянул поводья, заставляя Ночную Пасть обежать оказавшиеся на пути лужи лимонного цвета. Состоящие из рвоты, экскрементов и боги знают еще чего, такие «бассейны» были обычным явлением в лагерях Нурглитов, поскольку они еще сильнее усиливали и без того зловещую атмосферу. Когда Ночная Пасть прошел мимо одной такой, крошечный маленький демон, булькая, вылез из лужи, и хихикая указал своим пальцем на Сэйла. Чары и магические щиты на его доспехах стали светиться чуть ярче, поскольку они были вынуждены активно бороться с еще большим количеством окружающего его разложения. Он поспешил снова пнуть Ночную Пасть, чтобы отродье скакало еще быстрее. Воины-носороги, замечая колдуна, осмеливались смехом и хихиканьем провожать его. Сэйл постарался пометить и запомнить их лица для будущего возмездия, которое свершиться, как только поход будет закончена. О, там действительно будет много с кем нужно будет рассчитаться. Наконец он добрался до центральной юрты, где располагался трон и жилище Тамурхана. Это было огромное строение, размером с один из тех полуразрушенных храмов, которые попадались Сэйлу на востоке. Но ему не хватало их очарования. Это было раздутым, уродливым и едва не разваливающими, а из стен и потолка текла странная жидкость, которая служила живой метафорой всего, что делало Нургла таким отвратительным. Слезнув с Ночной Пасти, не позаботившись о том, чтобы связать отродье Хаоса и наплевав на то, что оно съест кого-то, пока он был внутри, Сэйл вошел в логово Тамурхана. Так уже были сотни существ, сформировавших два кольца. Внешний круг большего размера освещался только зелеными факелами, создавая атмосферу едва скрытой угрозы. В странном полупрозрачном свете стояли едва различимые существа, некоторые из которых имели гуманоидные силуэты, а некоторые — нет, и каждый из которых был великим чемпионом или лордом Хаоса. Сейл знал, что объединенным списком злодеяний, которые они совершили, можно будет исписать каждый дюйм этой обители, и он знал, что каждый их них, каждый мужчина, женщина и что-то, что никогда и человеком то не являлось, жаждет добавить к нему еще много строк. Через свое колдовское зрение он мог видеть все эти деяния, словно завешенные гобелены на стене, в головокружительных подробностях. И каким бы жестоким не был колдун Хаоса, некоторые из самых отвратительных злодеяний заставили даже его почувствовать тошноту. Все прочие чемпионы, не являющиеся последователями Нургла, осторожно столпились во второй, внутренний круг, неровный овал, в котором мог бы свободно встать взрослый мамонт, и который был хорошо освещен зеленым светом, который сиял, казалось, из-под земли. Каждый, кто оказался там, были полностью сосредоточены на хозяине этого жилища, который сидел в самом дальнем углу на возвышающемся троне из детрита и смерти. Все, кто присутствовали здесь, знали, что их ожидает либо слава, либо гибель, и хорошо ведали, что вероятность встретить последнею всегда более высока, стоит только совершить одну ошибку. Если, конечно же, ты не достаточно опытен, чтобы избежать ее. Сэйл знал это, потому что Сэйл сам недавно сделал это. Всего лишь каких-то несколько недель назад его притащил и бросил к трону Владыки Личинок сам Хазик-Оскверненный — неофициальный личный палач Тамурхана — готовый зарубить его за преступление, связанное с тем, что он повел большую часть зверолюдов орды в бесполезную атаку на Катайский форпост, несмотря на приказ его проигнорировать. В ответ на обвинение, Сэйл рассмеялся в знак неповиновения, а затем, к удивлению присутствующих, осмелился воззвать к самим богам, дабы те убили его, если хотя бы один из Долган участвовал в том сражении. Они этого не сделали, потому что Сэйл, который и устроил ту бойню, которая явится следствием того, что раздвоенные копыта Зверомордых попытались пнуть Небесного дракона, не намеревался в ней участвовать. Он просто хотел посмотреть, что будет, если напасть на форпост, без последствий, а потому просто стоял вдалеке и наблюдал вместе со своим воинством. И в увиденном он не разочаровался, хотя зверолюды и понесли огромные потери, когда Катайцы сбросили на них с небес комету. Поскольку Сэйл назвал имена богов и они его не покарали, его отпустили невредимым. Если бы Тамурхан приказал его казнить, он пошел бы против решения самих богов, а значит и рисковал навлечь на себя их гнев. Конечно, враждебность к нему после этого не убавилась и на йоту. Это хорошо было видно с того момента, как он вошел в юрту, тут же встреченный зловещим рычанием вожаков зверолюдов. Дюжина оставшихся после битвы лидеров Зверомордых проклинала его на своем грязном языке, обещая жестокую, и без сомнения, крайне мучительную смерть. Сейл в ответ лишь безжалостно рассмеялся, посох, который он всегда носил с собой, слабо засветился, давай понять что будет, если они осмелиться напасть на него. Если магия Сэйла не убьет их, то это сделает Тамурхан, так как только Тамурхан контролировал судьбу своих лейтенантов, и бросить вызов этому правилу значило бросить вызов самому Повелителю Личинок. Другие, увидев его, зарычали или выкрикивали оскорбления. Сэйл знал, что он не популярен и наслаждался направленной на него ненавистью. Пусть они проклинают и ненавидят. Не было ничего лучше бессильного врага, который ничего не мог сделать. Третьи, последователи богов, который соперничали с божественным покровителем чумного лорда, смотрели на него со смесью недоверия, настороженности и нужды. Он один из собравшихся тут вожаков и чемпионов бросил вызов Тамурхану и сумел выжить после этого. Он мог бы стать лидером оппозиции, если бы он этого захотел, и в голове Сэйла, подобно подобно покатившимся с горы валунов, начали формироваться планы. Многие из тех, кого он тут видел, при нужном воздействии, будут делать как он скажет, а другим надо будет только дать необходимый толчок… Только одна группа никак не среагировала на прибытие Сэйл; Дворфы Хаоса. Вместо этого они безразлично посмотрели на него, когда он вошел, их черные, слабо светящиеся красным глаза, несомненно, оценивали его так же, как он оценивал других присутствующих. Несомненно, вскоре они услышат слухи о прошлых деяниях Сэйла. Но на данный момент, однако, у него было преимущество, так как Сэйл был тем, кого послали договориться с Пепельным Королем. Несомненно, Тамурхан удостоил его такой чести из надежды, что он будет ужасно убит, если он оскорбит Дворфов Огня, ведь это был подвиг, который, как известно, очень легко свершить. В который раз уже Каган недооценил его. Смелыми шагами вождь Долганов подошел и занял рядом рядом с контингентом Дворфов Хаоса. Безмолвные телохранители, окружили их лидера, известного как Дражоат Пепельный, были поголовно одеты в свои огнеупорные доспехи и маски из костей. У каждого из них в руках было по алебарде, в длину вдвое превышающие их рост, и, несмотря на то, что их лица не были видны, каждый из них излучал с такой интенсивностью ненависть и презрение, что это заставляло магические чувства Сэйла чувствовать себя так, словно он лизал что-то ядовитое. Хотя они не делали никаких движений своим оружием, Сэйл не сомневалась, что они могли бы пустить его в ход в любой момент, если захотят. Их хозяин смотрел снизу вверх на Сэйла, его маленькие глазки-бусинки скользнули взглядом по колдуну. Несомненно, он понял, что колдун пытается что-то донести до него. Он и его собратья уже знали, что Сэйл был ненавистной и двуличной персоной, и атмосфера интриг висела вокруг него подобно плащу вокруг ночного странника. И все же в их глазах было что-то вроде темного веселья, как будто они наблюдали за происками детей с их постоянной раздражительностью, нетерпеливостью и наглостью. Интриги Дворфов Хаоса, если судить из того минимума информации, которую Сэйл знал об их народе, часто были долговременными и приносили, хотя и неизбежно, результат только спустя века. Для Сэйла это говорило только о превосходстве его народа, о том, что и повелители севера, и слабые южане сумели завоевать господство над миром гораздо быстрее, чем исчезающие старшие расы. Тем не менее, он не позволил ничего подобного презрению выскользнуть наружу. Вместо этого он поклонился, достаточно низко, чтобы показать уважение, но достаточно высоко, чтобы это не воспринимали как знак подчинения. Лицо Дражоата сморщилось от легкого раздражения, внутреннего стремления к господству, заложеное в сердце каждого сына Жарра, столкнулось с чувством оскорбления независимостью Сейла. Дворф Хаоса повернул голову к колдуну, словно вынужденный признать раздражающую муху. Внутри Сэйл кипел от оскорбления, но снаружи излучал спокойствие, уверенный, что его маска была лучше, чем даже у адской стражи Жарра. Пока другие вожаки возобновили свои мелкие интриги, прерванные его прибытием, разговаривая друг с другом шепотом и стараясь превзойти друг друга в фальшивой искренности, Сейл решил завязать знакомство с дворфами. Однако внезапно их лидер заговорил с ним первым, сразу зайдя с сути разговора. — Я понимаю, почему тебя отправили заключать со мной сделку. Я тоже отправляю назойливых интриганов и одноразовые инструменты на подобные миссии, чтобы они меня больше не беспокоили. Сэйл задумался, прежде чем ответить на это легкое оскорбление словами, скрытый смысл в которых был хотя и тонок, но достаточно очевиден, чтобы, как он знал, Дразоат заметил его. — О, во имя богов, Пепельный Владыка, я расстроен тем, как вы смотрите на меня. Перед богами я пообещал вам свое товарищество и общее дело, так же как и вы. Дражоат фыркнул; резкий звук, который звучал словно пар, выходящий из сломанного клапана машины Дави. — Я пообещал свой легион, колдун, на томе из плоти и сухожилий, написанным во имя моего Темного Отца. Взамен я потребовал оплату кровью, душами и богатством. Я получу все это и еще больше, а взамен я буду соблюдать каждую букву договора. — Но не дух, Темный Лорд, Хозяин Ужаснейшего Ада? Соглашение заключено с тем же намерением, что и ваша предыдущая клятва, что вы защитите Черную Крепость от всех угроз? Дражоат поднял голову, наградив колдуна Хаосом взглядом, полным отвращения, презрения и, хотя дворф приложил все усилия чтобы скрыть это, удивления. Его предыдущая клятва явно не была общеизвестна. Но ни один секрет еще не смог спрятаться от магии Сэйла, и неважно что он принадлежал тому, кто измеряли свои этапы жизни годами, которыми люди измеряли всю свою жизнь. Если будущее Дражоата было скрыто, настоящее затенено, то прошлое было обманчиво ясным, и Сэйл провел много времени в одиночестве в самых темных местах своей юрты. Сэйл позволил себе ухмылку, уверенный, что дворф не мог видеть сквозь его закрытый шлем, покрытый, зловещими колдовскими узорами. Хотя Гном не мог видеть ухмылку, он все же смог ее почувствовать. Он тихо зарычал, в ответ на что его телохранители слегка изменили свои позы, как будто они ожидали, что их хозяин прикажет удостоить своего собеседника самой жестокой смерти. — Придержи свой клеветнический язык, колдун, иначе я вырву его и брошу в рабский гальюн! Клятвы сыновей огня связаны железом! Черная Крепость защищают лучше, чем любой домен моего народа за пределами равнин Жарр! Даже вся ваша толпа воющих зверей и безумных умги разбилась бы об нее словно пепельный ветер об гору! Я не нарушаю клятву быть здесь, потому что я удостоверился, что она защищена в соответствии с моим обещанием, данному Верховному Пророку еще до того, как разум твоего отца посетила идея зачать тебя, умги. «Какой обидчивый» — подумал Сэйл про себя. Но теперь он был уверен, что его первоначальные догадки были правильными, поскольку через свой колдовской взгляд он мог видеть амбиции и негодование, висящие над Огненным Дворфом, словно грехи, окутывающие душу. Сэйл, не привыкший к чтению представителей других рас, догадался, что данная перед Первосвященником клятва не была добровольно, и Дражоат был доволен своим нынешним положением не более, чем Сэйл своим. Когда дворфы — испорченные Хаосом или нет — приносили клятвы, то были обязаны чтить их до безумных крайностей. Дражоат был обязан исполнять данную им ​​клятву в каждой букве, которой она была записана, но с нетерпением ждал возможности избежать ее. И Тамурхан предоставил ему такую ​​возможность. В некотором смысле, подумал Сэйл, мотивы Дворфы Хаоса были его полной противоположностью. Когда Тамурхан и его орда наползали на его земли, словно непреодолимое облако саранчи, Сэйл действительно пообещал Кагану дружбу и общее дело, стремясь к славе, богатству и тайным знаниям цивилизованных земель, хотя в то время он не знал точно, на какую именно южную нацию Тамурхан намеревался совершить набег. В некотором смысле Сэйл следовал «духу» экспедиции, стремлению к славе и добыче, но не к букве, поскольку он был предан Тамурхану не больше, чем до чумного лорда Шалкаину Мерзкому, Ордудиальскому Извергу, его собственным родителям и еще множеству прочих людей, которых Сэйл использовал в своих интересах за свою долгую жизнь. И все же какая-то нить связывала их обоих, признал ли это дворф или нет. Не полностью преданные ни орде Хаоса, ни его командиру. Сэйл решил сменить тактику. — Возможно, это так, Сын Пепла. Как считаете, от этой экспедиции будет много пользы? Говорят, что сыновья Сигмара обладают магическими и технологическими знаниями, которые превосходят любую другую человеческую нацию, за исключением Поднебесной. Снова звук свистящего пара; Дражоат фыркнул. — Сыновья Сигмара превосходят и их. Самые могучие из всего вашего рода, умги, будь то южане или нет. Сэйл покачал головой. — Южане слабы, Пепельных Лорд. У них нет силы воли или ума. Они сжимаются, как овцы, перед своими лордами в замках и способны сражаться только когда их сгоняют вместе в большом количестве. И из этих лордов Поднебесная — Катай — самая многочисленная и грозная. — Что касается рабов, то они слабее, это правда. Они также недолговечны, неспособные просуществовать тысячелетия, словно гробская грязь, хотя им и далеко до ваших непостоянных племен, разносимых по степи словно пыль. У восточной империи есть некоторая хитрость умги с их странной магией, их маханиями конечностями и легионами, способные числом опозорить любого урка. Но Империя запада обучалась у других рас лучше, чем ваша — эльги обучили их искусству мистики и… Здесь дворф внезапно запнулся, и в следующую секунду Сэйл едва инстинктивно не отскочил назад, потому что ненависть, с которой запылала душа Дражоата, была жарче чем у любого, кого он встречал до этого, кроме обитателей Запредельного. Дворф буквально пылал так же горячо и ярко, словно магма, чистой ненавистью. Затем, после момента, который показался вечностью, дворф выплюнул оставшиеся слова. — …ложные родичи научили их своему искусству, какими бы дрянным оно не было. Лучшие учителя пришли к лучшим умги, сделав их более могущественным, чем все ваши дикие племена. Хотя они все так же не годятся ни на что, кроме как быть рабами, как и вся ваша раса. Сейл проигнорировал оскорбление, хотя он лениво задавался вопросом, что такое «элги». Он был очарован откровением, что помимо Дави Жарра существовали и другие нации дворфов. Торговцы из Норски действительно говорили правду. Тем не менее Сэйл очень хотел, чтобы Орда отправилась в Катай, а не в Империю, и все еще не был готов уступить. — Помогали твои «фальшивые родичи» или нет, бессчётные легенды расписывают вторжения в земли Сигмара, в то время как ни одно из них не смогло глубоко проникнуть в империю Императора Драконов за последнею тысячу лет. — Трусы, — прорычал Дражоат, — которые прячутся за своим «Великим Бастионом» и свято верят, что его хватит для их спасения. Без него их нация рухнет, как спички перед ураганом. — И все же, — равномерно сказал Сэйл, — никому не удалось сломать его великие стены. — Здесь Сэйл решил подколоть собеседника. — Даже твоему народу, если слухи правдивы. Вместо того, чтобы злиться или ответить оскорблениями, Дражоат ошеломил колдуна улыбкой, чистой и искренней, хотя и отравленной вечной злобой его рода. Его ответ состоял лишь из двух слов, однако их хватило, чтобы заставить разум колдуна понестись вперед от скрывающихся в них загадке. — Только пока. Прежде чем Сэйл успел спросить, одни голос прервал все дискуссии среди собравшихся в юрте. — Молчать! — Громкий голос прогрохотал с трона, вбиваясь в уши всех присутствующих. По всей массивной площади юрты тут же разразилась жуткая тишина, ибо никто не захотел отвергнуть волю Чумного Лорда. Тамуркхан поднялся со своего трона из костей и желчи, его огрское тело грозило погрузить его в прогнившую землю. Медленно, с неловкостью проснувшегося гиганта, чумной лорд начал спускаться вниз и каждый шаг был словно тихое землетрясение, которое можно было услышать по всей юрте. Наконец, когда он достиг подножья трона, повелитель чумы остановился. Взглядом не терпящего свободной воли тирана он окинул взором окружавших его чемпионов и вождей, словно пытаясь определить, кто был верным, а кто предателем. В этом, как и во многих других вопросах, Тамурхан был дураком, подумал Сэйл. Каждый чемпион здесь был верен исключительно своей собственной судьбе и был естественным предателем судьбы чужих. Даже Хазык Оскверненный отвергнет своего хозяина, если это позволит ему сделать еще один шаг на пути к славе. — Вы были призваны передо мной в этот день, чтобы возвысить во славе нашего господина. Погреться в его сиянии! Ведь Нургл, Дедушка всего, благословил меня видениями погибели и славы, войны и чумы, принесенных тем, кто никогда ее еще не ведал! Юрта тут же содрогнулась от громких криков, топаний ног, воплей и рева — стандартных ответом на обещания будущей славы. Лишь немногие были достаточно умны, и Сэйл разумеется был в их числе, чтобы распознать странность в словах Кагана. Рядом с ним глаза Дражоата слегка сузились. Будучи убежденным в превосходстве Небесной империи, даже Сэйл, колдун из племени, расположенного за полмира от нее, слышал про нее, как и Империю, множество легенд и историй. Никто, даже те, кто относился к этим землям с большим презрением, не могли отрицать, что это были царства, которое повидали много войн и чумы. — В своих снах я видел землю, покрытую лесом от конца до края, пышущей жизнью, оскорбительно незатронутой прикосновением Деда! Над всем этим возвышалось дерево, которое пронзало облака и могло донести наши бедствия на самих небес! Это была земля, отличающийся от любой, по которой я когда-либо ходил в своей жизни. Земля, которая была слишком цветущей, чтобы быть загнаивающейся Империей, и воистину, это было так! На этот раз молчание было полным и абсолютным. В цивилизованных странах такое молчание можно было бы подчеркнуть шёпотами, признаками очевидных заговоров и сплетен. Но не здесь. Не среди последователей разрушительных сил. Никто не доверял друг другу настолько, чтобы сделать это. Шестерни в умах самых хитрых повернулись, и планы на будущее были переписаны. Что же до тех, кто для интриг был слишком твердолоб… Чемпионы хаоса судили по делами больше, чем по словами, и до тех пор, пока действия лидера приводили к успеху, его выходки и чудачества были терпимы. Однако заявление Тамухана оспорило даже это общее правило. Сколько лордов, чемпионов, вождей, лидеров культов, зверомордых и прочих ужасных созданий было привлечено к звезде Тамурхана, словно мотыльки к пламени, связывая свои судьбы с ним, чтобы они могли пожинать сияние коллективной славы? Многие, включая самого Сэйла, оставили свой собственный путь, уцепившись за столь заманчивую возможность возвышения и радовались шансу вторгнуться в проклятое царство Сигмара, поскольку было хорошо известно, насколько боги презирают его. И теперь, чтобы эту возможность упустили, и все по прихоти дурного сна… О, они разумеется не будут бунтовать. Тамурхан был слишком силен, а его последователи нурглиты слишком многочисленны, и чувство великой судьбы, которой этот чемпион Нургла был помечен, все еще оставалось сильным. Более того, это был даже не первый раз за этот поход, когда подобный причудливый сон произошел. Но это было еще одно семя сомнений, которое можно было взрастить, еще один камень на пути к предательству, который Сэйл мог бы уложить поудобнее, если того пожелает. Сэйл видел это, его демоническое видение показывало эти гнилые плоды, которые однажды будут готовы с сбору урожая. К своему удивлению, Сэйл обнаружил, что от удивления заговорил инстинктивно: — Куда же мы идем, о господин? На кого теперь направлен гнева твоего войска? Фальшивые дворфы — Он посмотрел на Дражоата. — Позолоченные города Инда? Легионы Императора Драконов, которые так недавно опозорили нас? Промолчав про то, что-то поражение было результатом его действий, Сэйл очень надеялся, что орда пойдет против Катая. — Нет! — голос Тамурхана стал угрожающим, почти что ревом. Очевидно, он не забыл ни об этом, ни об инциденте в Аштаре. — Никто из них, змееус! Боги, каждый из них, требуют — ТРЕБУЮТ — уничтожения тех, кто никогда еще не ступал на эту землю! Молчание было нарушено непроизвольными вздохами, и Сэйл почувствовал, как его глаза расширились от шока. Был ли Тамурхан действительно настолько безумным, чтобы пойти на самих богов, ведь они были единственными, кто мог попадать под такое описание? Орда не боялась никого из смертных врагов, но бессмертные были за пределами их сил. — Я говорю не о царстве богов, — продолжил Тамурхан, очевидно угадав, о чем подумали его подчиненные, — а о совершенно новом мире, полном новых смертных, которых можно будет убить, и новых земель, что должны быть осквернены во имя Нургла. Многие смотрели на Тамурхана так, словно он был безумен, но Сэйл не был одним из них. Конечно, это было странно, но если служишь Хаосу, то странные вещи происходят регулярно. Он подозревал, что если это была бы армия одного из южных народов, в течение часа начался бы мятеж. — УНБАРАКИ!!! — взревел новый, глубокий голос, закаленный веками использования. — Между нами, человек, был заключен договор! Клятва, подписанная твоей кровью! Мои боевые машины уничтожат стены твоего города, в обмен на что я получаю свою часть награды! Мой бог требует, чтобы ты сдержал свою клятву, умги! Тамурхан медленно повернулся к дворфу. Если бы любой чемпион хаоса говорил с ним таким образом, он быстро встретил бы омерзительную и мучительную смерть. Однако с дворфом все было сложнее, поскольку Дави Жарра были технически не его подданным, а союзниками. Сражение с ними только повредило бы делу Тамурхана, а не помогло. Это могло бы даже навлечь на орду гнев самой империи Жарр, хотя Дражоат был просто командиром аванпоста. Так что Тамурхан соизволил ответить дворфу Хаоса, телохранители которого уже начали формировать защитный круг вокруг своего господина. — В нашей сделке говорилось о оставленном безымянным городе, который ты должен помочь мне взять. — Тамурхан сделал здесь паузу, и Сэйл почувствовал, что чумной лорд наслаждался тем, что скажет дальше. — В видениях, которые наш дед посчитал подходящими, чтобы благословить меня, были не только леса и деревья. Большие города неизвестных рас и народов, монументы размером с горы и посреди всего этого город, превосходящий размерами любой из тех, что я когда-либо видел! Город, нетронутый тысячелетиями, спрятан магией, неизвестной даже моему богу! Это твой приз, Лорд Пепла, сорвать плод, созревавший десять тысяч лет! Многие, особенно среди нурглитов, были поражены таким заявленным призом. Он уже видел своими глазами планы и интриги, разгоревшиеся в их головах. Дражоат однако только сложил руки на груди. — У меня нет ничего, кроме твоих слов, повелитель чумы. Ты говоришь безумные вещи. Впрочем твое племя всегда жило безумием. Тамурхан резко засмеялся — громкий, сердечный смех, который, как казалось демоническим чувствам Сэйла, заставил трястись весь мир. — Безумие? Безумие?! БЕееЕЗЗЗУуумИе?! — Тамурхан начал кашлять, хотя это был результат веселья, а не удушья. Чумной лорд наклонил голову к полу, скрыв лицо от глаз. Сэйл закатил глаза, явно понимая к чему все идет — и затем чуть не подпрыгнул, когда голова Тамурхана резко поднялась, все признаки веселья ушли, и на его месте был свирепый и полный злобы взгляд. — Я носил больше тел, чем у тебя было рабов, надзиратель! За тысячу смертных жизней, что я прожил, я отнял миллион жизней своей собственной рукой! Своим клинком я принес смерть бесчисленным империям и мелким узурпаторам, этим жалким подражателем моего отца, чье имя в этот день носит сто миллионов! — Тамурхан казалось стал еще выше, идя к дворфу хаоса, который закутался в завесу апатии, непробиваемую для тех, у кого были обычные смертные глаза. Телохранители Дражоата из числа Железноклятвеников приготовили свое оружие, но Тамурхан остановился вне радиуса их алебард. — В безумии величие, повелитель пепла, и когда я, самый могущественный из четырех сыновей, обещаю славу за гранью воображения, так оно и будет! Его последние слова были встречены ревом толпы, которые теперь с энтузиазмом приветствовали слова своего повелителя. Дражоат, однако, молчал, его разум, несомненно, крутился вокруг того, что сам Сэйл также изо всех сил пытался разобрать. Хотя его взгляд мог видеть прошлое любого человека, Тамурхан был исключением, выглядя в его глазах словно непроглядным облаком гнилостного. Но если судить по сказанному только что, то может ли отцом военачальника Тамурхана действительно быть… — Это безумие, я не отрекаюсь от своих слов, но, возможно, ты тоже прав. Безумие можно превратить в величие. — Затем дворф пожал плечами — А если нет, то мой легион будет идти достаточно далеко позади твоих орд, чтобы не разделить их судьбу, если твое безумие обернется глупостью. Тамурхан сердито хмыкнул и повернулся к остальным, но… — Я не закончил, Сын Нургла. Ты читаешь букву сделки, да, это так, но не ее дух. Во имя Хашута я пообещал своему повелителю не только дань, рабов и вечную славу, но и осмеять поделки людских инженеров! Чудеса, которыми, как говорят, обладают люди Сигмара, их военные машины, которые, как утверждают некоторые, могут соответствовать шедеврам моего народа. Это была невысказанная часть сделки. Из-за твоего безумного решения исполнить ее будет невозможно. Требуется компенсация. Толпа последователей Темных Богов мигом умолка и на собрание опустилась смертельная тишина. Но Сэйл почувствовал их вспыхнувшее предвкушение кровопролития, как если бы почувствовал дождь, падающий с неба. — Я хочу, чтобы моя обещанная доля трофеев была утроена. Тамурхан тут же развернулся, его огрское тело двигалось со скоростью, невозможной для его габаритов. — Ты не получишь ничего, кроме того, о чем мы уже договорились, ты жадный маленький имп! Заговори со мной таким образом снова, и я добавлю твою гниющую голову к основанию моего трона! Дражоат стиснул зубы, и предводитель телохранителей Железноклятвеников вытащил свой пистолет. Про себя Сэйл застонал — даже он знал, что нужно быть осторожным при нанесении оскорбления дворфу. — Напади на меня и накличешь на себя гнев всех Темных Земель, человек. Даже мои злейшие поднимутся, чтобы уничтожить тебя, потому что ни одна из низших рас не может безнаказанно одолеть избранный народ Темного Отца. Пред адским огнем, черным железом и трудом наших бесчисленных рабов, ты и твоя свора будут обречены. Даже если нам потребуется загнать до смерти каждого из рабов, мы сделаем это, чтобы обрушить на тебя возмездие Империи Жарр! Тамурхан в гневе выхватил свой меч, за ним это сделали и остальные нурглиты, а за ними, с некоторой нерешительностью, последовали и чемпионы других богов. Сейл, провидец и предатель, мигом осознал, что значил этот момент. Судьба похода висела на волоске. Сэйл не сомневалась, что дворф хаоса говорит правду. Он умрет здесь, и его силы, собравшиеся в лагере снаружи, последуют за ним, но они возьмут с собой на тот свет многих из орды Тамурхана. Более того, каждый мужчина и женщина в орде будут заклеймены до конца своих дней. Хотя Дави Жарра ненавидели друг друга с нечеловеческой силой, они разделяли общее чувство превосходства над другими расами. Крупное поражение будет рассматриваться ими как удар по гордости всей их расы. И Сэйл не сомневался, что они узнают об этом, потому что у дворфов хаоса тоже были свои провидцы, и не один раз, во время своих ритуалов, долганский вождь чувствовал невидимое присутствие расчетливых и жестоких разумов, проецировавших себя через царство душ. Но с другой стороны, если Тамурхан уступит, он покажет себя слабыми и в глазах смертных, и в глазах божеств. Поход провалится из-за распространившегося недовольства и смелых восстаний, в конечном счете орда превратится в тень того, чем она была изначально. Хотя Сэйл, в самых глубоких, самых темных частях своего разума, готовился к падению Тамурхана, даже пытался медленно разжигать инакомыслие, это было слишком рано. Пусть Тамурхан найдет свою славу, чтобы Сэйл мог украсть ее у него, или, в случае неудачи, сократить свои потери, и взять ту славу, какую он сможет. Вот так и вышло, что именно он, самый коварный и подлый участник похода, вышел вперед, чтобы спасти его, завладев вниманием как лидера дворфов, так и нурглитов. Тот, кто был известен как Безбожник, заговорил, призывая стороны к… миру. — Я, Сэйл, предлагаю компромисс, если бы вы, Повелитель Личинок, и вы, Пепельный Лорд, желаете его услышать. Он сразу привлек к себе внимание и гнев обоих. Никто не оценил положительно его вторжение в их противостояние, и Сэйл знал, что в тот момент его жизнь, вероятно, была в большей опасности, чем когда либо за всю его довольно долгую жизнь. Это особенно касалось исходящей от Тамурхана угрозы, так как тот уже испытывал глубокую ненависть и недоверие к Сэйлу. — Говори, змей. Я услышу твои слова, и, если они мне не понравятся, они станут твоими последними. Сэйл повернулась к Кагану и смело заговорил, потому что только сила слов могла спасти его в этот момент. — Они вам не понравятся, но вы все равно должны их услышишь, потому что боги обрушатся со всей своей ненавистью на вас, если этот поход развалится под своим собственным весом, как это, похоже, вот-вот случится. — Сэйл вдохнул побольше воздуха и продолжил, ведь то, что он скажет дальше, очень легко могло стать его последними словами. — Требуется компенсация, повелитель чумы. Дражоат — не ваш подданный, как я, он — ваш союзник. Более того, он является необходимым союзником, поскольку чума и мор не могут так легко разрушить стены, как машины Дави. Однако… Сэйл повернулась к Дражоату — Тройная компенсация, когда никакие услуги еще не были оказаны, является поистине безумием. До сих пор славное воинство моего лорда принесло много пользы Дави Жарру. Именно Тамурхан разбил Черных Орков в Чешуйчатой ​​Дельте, и это был мой славный господин, благодаря которому Дракон Кошмаров, что мучил ваше царство на протяжении веков, был изгнан. Только славу и удачу принес вам мой бессмертный лорд, и вы стоите на пороге получения большей славы, чем любой из ваших соперников мог когда-либо мечтать. Дражоат, не убежденный, лишь усмехнулся: — Своими устами ты шипишь лишь бахвальство и ложь, змеиный язык. Все, что было достигнуто благодаря вашим усилиям, могло быть достигнуто и нашими, хотя по общему признанию, менее целесообразными способами. Вы сэкономили нам лишь расходуемые ресурсы, не более того. Излишек, сохраненный в результате причудливого изменения судьбы. Нет. Плевал я на твои жалкие попытки компромисса, я хочу и получу приметаемое мне вознаграждение. Сэйл почувствовал, что невольно скрипнул зубами. Он недооценил жадность дворфов; даже чемпионы Слаанеша не был так одержимы, как они. Так же он чувствовал пристальный взгляд Тамурхана на себе. Повелитель Чумы уже представлял, как заставит Сэйла страдать за свою наглость. Тогда вождь Долган решил попробовать другой путь. Если бы жадность была единственным, о чем заботился этот маленький бес, то он обратиться исключительно к жадности. — Что вы будете делать, если чумной владыка не выплатит вам вознаграждение и не убьет вас здесь и сейчас. — Сэйл спросил экспериментально. Драгхат посмотрел на него так, словно долган был исключительно глупым ребенком или особо тупым рабом, годного только чтобы стать пищей для адских машин. — Я уйду. Возьми свой легион и вернись в Черную Крепость. Сайл тут же картинно и провокационно рассмеялся. — Тогда ты вернешься как нищий, а твое имя станет синонимом глупости для твоего народа — Дражоат зарычал, но Сэйл не дал ему возможности ответить. — То, что предлагает вам чумной лорд, это шанс разграбить новый мир. Примите во внимание, что добыча, которую ты там обретешь, будет совершенно новой для твоего рода, так что любые претензии на отсутствие военной победы над Империей разобьются об доказательства безусловного триумфа. Сэйл полагал, что это правда, потому что в летописях его народа силы дворфов хаосов редко проходили через его земли, чтобы нанести удар по далекому Катаю. Он предположил, что это работало и обратном направлении. — Вам дается шанс подать пример в своем темном восхождении, по которому будут следовать другие. Ваши соперники будут проклинать славу, которую вы обретет, и ваш престиж в глазах вашего бога будет расти точно так же, как престиж нашего лорд будет расти в глаза его покровителя. Или — Сайл сделал здесь драматичную паузу — Оставь этот поход из спора по совершенно тривиального вопросу. Уничтожьте сам свой путь к возвышению и славе. Получи гнев своего Темного Отца за то, что отказал ему в праве господства над другим миром. Пусть ваше имя вызывает столько же презрения на вашем языке, как и Унбараки и Ваззок. Дражоат зарычал, и на мгновение показалось, что дворф кинется на Сэйл. Посох колдуна зловеще засветился в ответ. Затем, через силу и с большой неохотой успокоившись, Дражоат, скрежетнул зубами в знак неохотного согласия. Конечно спор о доле трофеев не закончился, но дворф похоже неохотно признал точку зрения Сали. С гневом лидер Легиона Азога повернулся к Тамурхану. — Как называется этот… новый мир, на который мы идем, о чумной владыка? Тамурхан, чьи сузившиеся глаза уставились на Сейла с явным недоверием, долгое время стояли неподвижно. Затем глубоким голосом он произнесении он произнес одно слово, имя, которое будет определять судьбу каждого участника похода с этого момента. -Азерот.

Я то думал, думал... А тут мне один товарищ намекнул, откуда все это растет. Короче, вы думали Джа-Джа стащил все из 4-6 эпизодов и Темной Империи? Хрен там. ВС и вся сюжетная линия Рей почетно стала копирастингом.. "я офигел, когда мне намекнули"ПРИНЦА ДЖЕДАЯ!!!! ДА, кровь императора, ПРИНЦА-мать его-ДЖЕДАЯ!!! Да, именно там были все эти идеи с артефакатми и ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ ОКАЗЫВАЛСЯ ВНУКОМ ПАЛПАТИНА!!!!! Просто чтобы понять, то Принц Джедай считается худшей книжной серией в истории Расширенной Вселенной. Но как сказал раскрывший этот факт "она лучше Диснея, потому что там была последовательность в сюжете, в то время как Дисней не смог даже в это" Лулз в том, что этот еще капитальнее, чем ПД. По прогнозам ВС соберет только 17 лямов, а ПД собрал больше 40.

Свежий фанфиль с тем, как надо делать битвы на лайтсэйбах с силой, а не то, что показывает Дисней. Сюжетно действие происходит в Расширенной во время Второго Великого Раскола (Джедаи распались на светлых и темных) за 7 тысяч лет до Явина. Хотя лайтсэйбы тогда были другими (там была такая штука как провод и отдельная батарея к мечу), но это мелочь.

Отзыв Красного Циника. Полотно чистой ненависти. https://vk.com/public_redcynic?w=wall-58569409_171495

Любопытно... а примеры можно?

Рейтинг вообще-то скачет дико. Вчера перед сном глянул, стало 62. Сейчас опустилось до 58. Хотя это уже крайне смешно, учитывая что ПД они поставили, мать ваша, 91, что как бы отображает раздачу бабла. Сечас видимо бабла на всех не хватило.

Нуууу что. Думсдей Клок, начавшийся 2 года назад, наконец-то закончился, что должен был сделать вообще-то по хорошему год назад.

Рецензия с Мира Фантастики https://www.mirf.ru/kino/zvyozdnye-vojny-sk...slednie-dzhedai

Слегка запоздалая новость. Дисней больше не будет снимать Трилогии по ЗВ, т.к. "это слишком сложно". https://variety.com/2019/film/news/star-war...ger-1203442206/

Короче это было еще глупее, чем в когда в Темной Империи его застрелил Хан. "Да, кстати"Палп правда дедушка Рей? Мне блин крайне интересно, что там курили, чтобы объяснить, как это он себе ребенка создал при его... физическом состоянии.

"То есть"кроме начала нету ни одной нормальной битвы? И как там палпатина завалили? А то по спойлерам он вообще почти ничего не делает. И да, как это уничтожают? Их же там десятки были, если не сотни? Опять невероятно сверх тупое действие? + это, для чего там скачущие по стардестроеру козы были нужны?

Короче сливы оказались правдой. Ну кроме "Кайло"таки дайз.

Еще первые впечатления, но уже не "ах как все прекрасно". Правда все на английском. https://www.indiewire.com/2019/12/star-wars...ons-1202197830/

Спасибо огромное! Ждем с нетерпением. Блин, как же печально, что вот мы сидим и ждем, чтобы узнать, насколько плох новый фильм по Звездным Войнам... А ведь такой франчайз был... Ну конечно "хороший"! Ведь если они скажут иначе, Дисней их на премьеры больше звать не будет. Есть подозрения, что эти же люди хвалили ПД. Учитывая, что нормальный фильм по ЗВ Дисней так и не снял после 4 попыток, я деньги свои отдавать жадному Фарфуру не намерен. Я в чудеса, особенно если признаков того, что чудо свершиться, нету, верить по этой части не собираюсь больше. Мне кажется скоро вы вы узнаете не только что на дне, но что и под ним. ;)

Новая глава, и от лица Орды! Если кто-то захочет сказать "Филер!" то нет, советую читать очень внимательно, так как глава затравка к тому, что будет дальше и не хлопающие глазами поймут это в следующей же, которая будет посвящена последователям Хаоса и введет в повествование персонажей, играющих центральную роль ближайшую и немалую пачку глав (6-7 точно). Касательно летающих изгибом стрел и прочего. Как ни странно, но с луком можно вытворять немало безумных вещей. Советую глянуть видео про этого парня - Или погуглить про Byron Ferguson, Matt Stutzman и прочих известных лучников наших дней. Ну и конечно не надо забывать, что нечеловеческие расы обладают нечеловеческими возможностями. Эльфы лучше видят, ловчее и быстрее, а орки куда сильнее людей (например молот Оргрима Молота Рока весит где-то 100 кг. минимум). Карта Азшары (да, это регион в Калимдоре, а не только королева тентаклей) - https://ibb.co/c1Zm0vj Трюковой выстрел, который упоминает орк, это обычно метание чего-то так, что это кажется невозможным. Вот просто как пример - Следующая глава будет выложенная через неделю, а к концу месяца и года еще одна, завершающая текущую арку + превью к следующей.

Пятая глава TL: Стычка в Азшаре. Но Милорд, вы не сможете построить мост через реку, если ее берега не прекратят раздвигаться! Кен Логгин, Штормградский крестьянин. *** С ловкостью, которая противоречила его массивному телу, орк немного наклонился вперед, умело распределяя свой вес, чтобы не сломать ветку, на которой он стоял. Листья и мелкие ветви мешали легко разглядеть его с земли, но одновременно делали его позицию легко выдаваемой, если он не будет проявлять должной осторожности в движениях. Увы орк с самого начала знал, что из-за создаваемой машинами гоблинов невероятной какофонии его уши здесь будут бесполезны, так что он вынужден положиться исключительно на свои глаза и инстинкты, отточенные за десятилетия войны в темных лесах, подобных этому. Тем не менее, Дердж Тихая Сталь был честен с самим собой; он знал, что его глаза не шли в какое сравнение с ночным зрением Калдораев. Вот почему орки и прочие ордынцы в Азшарских лесах предпочитали делать свои дела в светлое время суток, если у них был какой-либо выбор в этом вопросе. К сожалению, именно такая вещь как «выбор» редко предоставлялась правителем этой проклятой предками земли, гоблином по имени Джастор Галливикс. Невольно Дердж почти стиснул зубы, прежде чем сдержаться в последний момент. Он знал, что если эльфы были достаточно близко, то Калдораи смогут услышать даже это. Пока его проницательный взгляд быстро осмотрел кроны соседних деревьев, ища малейшие колебания, которые могли указывать на присутствие врага, часть его разума был в другом месте, размышляя над потерянными и искалеченными друзьями из-за жадности одного отвратительного гоблина. Джастор ценил эффективность и скорость, каждый гоблин прекрасно это знал. Когда был подписан договор Оргриммара, положивший конец последней войне между Альянсом и Ордов, Галливикс был в восторге от того, что Ночные Эльфы уступили Орде права на Азшару. Он публично объявил всем, кто его слушал, что Азшара станет раем для гоблинов, превзойдя разрушенный Катаклизмом Кезан, менее чем через год. Дердж задался вопросом, что неужели в представлениях гоблинов о рае там не должно было существовать «деревья», так как вскоре после своего заявления Джастор отдал приказ срубить большую часть Азшарского леса, чтобы получить сырье для своих строительных проектов. Очевидно, он хотел построить город гоблинов, который затмил бы собой даже Шахту. Однако на пути его амбиций встало две проблемы. Первая заключалась в том, что площадь лесов, которые Джастор хотел уничтожить, составляла сотни квадратных километров. Для проведения такой масштабной кампании по обезлесению потребовалась бы воистину огромное количество рабочих, оснащенных крошшерами и прочей лесозаготовительной техникой. Джастор привлек почти каждого гоблина, которого только смог найти, а затем разослал вербовочные отряды среди других рас Орды. За редким исключением, большинство новобранцев были орками, и в основном это были мелкие пеоны. Тролли, Таурены и те Пандарены, которые примкнули к Орде, не относились хорошо к идеям столь масштабного осквернения природы, в то время как «тяжелый физический труд» был такой же анафемой для Эльфов Крови, как и «благотворительность» для гоблинов. Некоторые группы Отрекшихся предложили свои услуги, наверняка заскучав в Восточных Королевствах, но при этом настаивали на том, что они будут использовать в работах свои собственные устройства и «особые репелленты против деревьев», так что переговоры были с ними быстро прерваны. В конце концов даже торговый принц гоблинов не был настолько безумным, чтобы травить чумой землю, на которой он собирался жить. Это однако не помешало Галливиксу попробовать свои собственные способы быстро решить проблему с лесом. Он посылал армии автоматизированных роботов только для того, чтобы машины таинственным образом безнадежно запутались в корнях и ломались. Он бомбил лес тоннами взрывчатки, только чтобы пораженные участки загадочно отрастали несколько дней спустя или даже за сутки. В отчаянии он даже спровоцировал алхимические пожары в лесу, игнорируя тот факт, что сожженный лес нельзя использовать как сырье для строительства, только чтобы ветер таинственным образом сдувал огонь на поселения и лагеря гоблинов. Собственно причиной всего этого была вторая проблема. Ночные Эльфы так никуда и не ушли. О, Тиранда Шелест Ветра подписала соглашение и устно согласилась на договор (Азшара в обмен на то, что Орда полностью покинет Ясеневый Лес), но это не означало, что ее народ станет следовать ему. Многие жили там тысячи лет и не собирать покидать свои дома из-за каких-то грязных чужеземцев. Это было великое тщеславие их расы — подгрести под себя как можно больше земли для единоличного пользования, а затем не использовать полученные ресурсы для создания лучшего будущего для своих детей. Хотя возможно что эти эльфы совсем не бросали вызов своему правителю. Дердж знал, как ненавистна Калдораям сама идея отказаться от своей земли, и неудивительно, если возникшее негодование приведет к тому, что Верховная Жрица проигнорирует дух договора, даже если сделает вид, что следует каждой его букве. О, в договоре очень четко было написано, что Часовые должны были покинуть Азшару, и они это сделали. Но это не касалось местных поселенцев, которые (о сюрприз!) могли оказаться Часовыми, ушедшими со службы. И Тиранда могла очень хорошо прикрываться внешним соблюдением договора, если эти поселенцы якобы не признали ее авторитет. Так же она могла торговать с ними, как мог бы один независимый разумный с другим. Главным же товаром в этой торговле, несомненно, оружие, доспехи и боевые звери. Дердж воевал с Калдореем довольно долго, начиная еще с Третьей войны, так что он сразу узнал крошечные, индивидуальные метки, которые кузнецы Ночных Эльфов оставляют на своих творениях. Он был уверен, что многие из наконечников стрел, которые он [ну уж нет]одил в телах орков и гоблинов, были выкованы в Дарнасе. Тем не менее, орк не мог полностью обвинить Ночных Эльфов в их предательстве в отношении договора; он знал, что орки и гоблины все еще пробираются в Ясеневый Лес, когда они думали, что это сойдет им с рук. В конце концов, иногда патрули запутываются в картах, сразу не определяя какая река означает начало границы река, а какая нет. И если они обнаруживают Калдораев на том, что Орда считала своей землей… Ну, они конечно же будут иметь дело с ними как с вторженцами на из землю с несомненно враждебными намерениями. Дердж посмотрел вниз на измотанных трудом рабочих, с трудом перемещающихся туда-сюда, отчаянно пытаясь выполнить дневную квоту — невыполнимая задача, поскольку квоты были специально поставлены такими, чтобы их невозможно было выполнить. Разочарованный тем, что ни одно из его идей «быстро уничтожить лес» не сработала, Галливикс приказал удвоить работы. Обычно, если какую-то работу выполнять все двадцать четыре часа в сутки, начальство назначает три смены, и в качестве примера можно привести городскую стражу Оргриммара. Галливикс презирал такую ​​политику. Вместо этого самая короткая смена теперь длилась двенадцать часов, а большинству рабочих «посчастливилось» работать шестнадцать. Шестнадцать часов шесть дней в неделю с минимальным количеством отдыха в седьмой день, поскольку для Галливикса «выходной день» означал работу лишь на полдня (восемь часов). Пока его глаза наблюдали за признаками малейших подергиваний веток в двух дюжинах метров от него, Дердж слегка покачал головой, подумав про всех тех дураков, которые стекались, чтобы работать на Галливикса, соблазненные внушительной почасовой оплатой, намного опережавшей то, что давало большинство остальных гоблинов-баронов. Что было невероятно, так это то, что Галливикс на самом деле не обманул с ней, и на несколько мгновений все эти измотанные работай пеоны и гоблины смогли насладиться весом очень значимой сумы золота в своих руках. А затем начались сборы. Сборы за проживание и питание, сборы за обслуживание оборудования, сборы за пресную воду, сборы за грязную воду, сборы за невыполнение ежедневной минимальной рабочей квоты, сборы за ежедневное использование и на уход за умывальными постройками (под которыми Джастор подразумевал печально известные и никогда не убираемые дворовые пристройки), сборы за соблюдение, но не превышение квоты, сборы за переговоры по контракту, сборы за бездельничанье, сборы за сон днем, сборы за попытки сбежать или иным образом покинуть свое рабочее место до того, как это разрешено контрактом, сборы за защиту от опасных обитателей леса, сборы за нанесение вреда дикой природе, сборы за слишком большое количество сборов… Одна из ветвей слегка дернулась, и орк начал накладывать стрелу на тетиву лука. Волосы на задней части его шеи начали медленно вставать дыбом; явный признак того, что беда должна была скоро произойти. Что еще хуже для его рабочих, оставшиеся поселенцы Калдорай были действительно взбешены действиями гоблинов и ответили с жестокостью, с которой орки до-Легионского Дренора реагировали на набеги огров-работорговцев. Сначала это было едва заметно: несколько гоблинов или орков, которые отошли отлить в кусты (потому что мочиться на деревья теперь было более гигиеничным, чем делать это во выделенных для этого уборных), назад так и не вернулись, а их тела также не были сразу найдены. Затем тела подкидывались назад, изуродованные до почти не узнавания когтями, лезвиями клинков или нашпигованные стрелами. К его чести, Галливикс сразу начал посылать отряды своей личной армии картеля для защиты рабочих, но запретил даже пытаться замедлить лесозаготовительные работы, даже наоборот, приказал их ускорить. В ответ атаки стали более наглыми. Крошшеры гоблинов внезапно прекращали движение, хотя их конечности продолжали работать. Когда раздраженные надзиратели Трюмных Вод шли проверять, почему работа прекратилась, они обнаруживали только широко раскрытые глаза и глубоко вонзившуюся в череп оператора между ними стрелу. В других случаях большие кошки или медведи выпрыгивали из зарослей и утаскивали кричащего рабочего, прежде чем его товарищи могли успеть отбить его. Что хуже, шум от работы множества машин был такой, что любой звук от нападения, независимо от того, насколько жестоким и кровавым оно было, был практически не обнаружимо слухом. Чтобы максимизировать несчастья рабочих, многие из этих набегов происходили ночью, когда рабочие были наиболее истощены, а Ночные Эльфы были наоборот наиболее полными сил. Целые команды лесорубов были окружены и вырезаны, а машины утянуты под землю лозами, которые росли со сверхъестественной скоростью. Упрямо, Галливикс отказался останавливаться на ночь работы, хотя он и удвоил патрули. Однако даже этого оказалось недостаточно, поскольку Калдораи были слишком искусны в партизанских боях в лесу и ночью, а потому часто просто скрыто просачивались сквозь оборону гоблинов, как вода просачивалась сквозь трещины между пальцами рук. И именно поэтому Дердж Тихая Сталь был здесь, как и многие другие подобные ему, так как Галливикс наконец-то был достаточно раздражен постоянными атаками, чтобы нанять тех, кого он ненавидел больше всего: авантюристов. Дердж тут же подавил желание фыркнуть, ведь оно, как он знал это, могло стать фатальным, даже несмотря на то, что крошшеры гоблинов заглушали любой шум своей невероятно громкой работой. Не было секретом, что жирный гоблин не доверял этому бродячему классу ордынских чемпионов, и на то были веские причины. В конце концов, именно один особенно известный чемпион гоблинов был тем, кто остановил план Галливикса по порабощению большей части расы гоблинов, когда тот готов был осуществиться. Даже если проигнорировать этого отдельный инцидент, бродячие чемпионы оказались трудными жертвами для нечестных договоров, а тем более для попыток жульничать с уже заключенными соглашениями. У многих не было родни, которую можно было бы взять в заложники, имущества, которое легко было похитить, а оказывать прямое физическое давление было… очень рискованной игрой, если не сказать больше. Тем не менее, если не считать личного отвращения, принц гоблинов был в первую очередь деловым оппортунистом. Если бы ему пришлось работать вместе с наемниками Орды, чтобы получить то, что он хотел, Галливикс сделал бы это даже не моргнув глазами. Однако он не помешал ему попытаться смошенничать при в переговорах по контракту. Внизу, прямо под его насестом, был гоблин, его глаза были опущены, а движения спорадичны, пока он наконец не выронил топор и упал на землю лицом к небу. Дердж бросил на него краткий взгляд, зная, что падение на землю от истощения здесь было таким же вероятным, как и падение от стрел Калдорай. Более того, для него было бы ошибкой оставить свою позицию, чтобы попытаться помочь бедняге. Охотница из Син’дорай на прошлой неделе попалась на такой уловку, и всего, чего она добилась — это умереть вместе с работницей, которой она пыталась помочь. Гоблины-надзиратели, числом двух, однако, были обязаны следить за рабочими. И они сделали это, хотя только из-за страха перед возможностью Галливикса сократить их гонорары из-за падения производительности труда, а не из-за того, что рабочий пострадает. Самый сострадательный из пары принес с собой кувшин с водой, в то время как руководитель, известный своим садизмом, кнут погонщика скота. Дердж поморщился; это не закончится хорошо. Слегка подняв голову, упавший гоблин жадно выпил из предложенного кувшина, прежде чем ужасно взвизгнуть, когда кнут хлестнул по его телу. С высоты его насеста орк не мог услышать говорящих внизу гоблинов. Работающие пилы и прочие механизмы сделали это невозможным. Но он работал с гоблинами достаточно долго за последних нескольких лет, чтобы инстинктивно понимать, что они будут говорить в такой ситуации. Он мог читать их по поведению достаточно хорошо, чтобы заполнить ту часть разговора, которую его слух не мог уловил. «ВЕРНУЛСЯ К РАБОТЕ» — выкрикнул надзиратель-садист теперь сжимающемуся от страха гоблину-рабочему. Он поднял свой кнут для большего устрашения. Испуганный рабочий вскрикнул и тут же вскочил. Он схватил выпавший топор и начал с новой силой и — орк-охотник был готов поклясться духами предков в этом — энтузиазмом рубить дерево. Это напомнило Дерджу однажды увиденное им зрелище того, как пехотинцы-новобранцы Альянса отчаянно рубили живых мертвецов Плети во время войны в Нордсколе, которые, казалось, никогда не прекращали двигаться, независимо от того, сколько урона им нанесли. Надзиратель явно был доволен от столько мелочного проявления своей власти, а потому широко улыбался. Он повернулся к своему коллеге, который не был этим особо впечатлен впечатлен. «Это было ли это действительно необходимо?» — спросил второй надзиратель. «Необходимо? Ты видели эти квоты?! Нам нужно, чтобы они все работали каждую минуту, чтобы удовлетворить Большого Босса.» Второй надзиратель покачал головой, но не стал отрицать или спорить. У него не было времени на это. Первый надзиратель уже заметил другого гоблина, лежащего лицом вниз, и с широкой улыбкой подкрался к нему. Без сомнения, хихикнув, гоблин, широко замахнувшись, сильно ударил, в результате чего несчастный сильно дернулся, но продолжал лежать. Но он не встал. Должно быть, ему холодно, подумал Дердж про себя. В гневе гоблин ударил рабочего еще раз, затем второй, но тот продолжал не реагировать. Наконец, без сомнения, разозленный отсутствием реакции, гоблин-надзиратель подошел к рабочему и резким ударом ноги в бок перевернул его на спину. Дердж тут же натянул тетиву со стрелой. Гоблин испуганно отскочил назад, затем бросился наутек, даже не удосужившись проверить, был ли лежащий на земле рабочий, у которого оказалась загнана в горло стрела, еще жив. Он конечно же живым уже не был, но он также не был одинок в своей смерти. Его тиранический и теперь бывший босс был первым, кто последовал за ним. Садист-гоблин едва успел сделать три шага, когда стрела вылетела из-за линии деревьев и пробила ему затылок. Гоблин погиб, но не напрасно. Орк видел момент, когда стрела влетела ему в череп и мысленно отметил угол и направление, откуда она прилетела. Орк тут же отправил стрелу в ответ туда, уверенный в том, что несмотря на то, что он не мог видеть сквозь растительность врага, это не помешает ему его сразить. Пустил стрелу орк сразу же спрыгнул с ветки дерева на землю. Не слишком рано, потому что не менее трех стрел сразу ударили туда, где он только что стоял. Дердж перекатился при приземлении, превратив последнюю часть своего движения в прыжок в укрытие за соседним деревом. Действуя инстинктивно, он наклонил голову дальше, чем обычно. И вовремя, так как в следующий миг стрела с совиным оперением задела кожу на его шеи. Охотник забился за дерево и тут же провел пальцами по оцарапанной шее, чтобы проверить ее на следы яда. К счастью, ему повезло, стрела не оказалась отравленной. Оглушительный звук работающих лезвий крошшеров внезапно прекратился, хотя, было ли это из-за того, что их операторы обнаружили опасность, или они были перебиты эльфийскими стрелами, орк сказать не мог. Независимо от их судьбы оглушительная какофония работающих машин прекратилась, и их место заняли более привычные охотнику звуки битвы. Дердж презрительно ухмыльнулся, услышав, как пеоны, этот позор орочьей расы, кричали, паниковали и звали на помощь, бегая, как напуганный скот. Как будто для уравновешивания трусости пеонов их быстро заглушил рев орков и хобгоблинов, поскольку каждый из них бесстрашно вступало в битву, первые движимо амбициями принести славу себе и своим предкам, в то время как вторые было буквально слишком глупы, чтобы испытывать страх. Со стороны лагеря гоблинов целый отряд пробежал мимо его позиции. Лидер бугаев бросил презрительный взгляд на охотника, пробегая мимо. «Дураки», — пробормотал Дердж, когда клич «Лок’Тар Огар» вырвался из их горл с такой громкостью, что заглушил бы даже грохот крошшеров, если бы те еще работали. Если эльфы не знали об орках раньше, то теперь… Ревущих фронтальных атак и показному позерству не было места в этой войне, где Калдораи могли в любой момент раствориться в тенях леса подобно воде в пересохшей почву Дуротара. Нет, борьба с ночными эльфами требовала другого стиля боя, не более или менее благородного, чем славный рукопашный боя. Поступать иначе означало бы сражаться и умирать в бесполезных битвах, и предки только отвернутся от такой глупости. Тем не менее, атака бугаев предоставила ему кое-какие возможности. Орк осторожно выглянул из укрытия, зная, что, если его заметят, то эльфы тут же постараются нашпиговать его стрелами. Это было бы мудрое решение, потому что Дердж знал, что он представлял собой для них гораздо большую угрозу, чем бугаи. Бросив взгляд на бугаев, он увидел, что один уже упал, а еще из тела двоих уже торчали древки нескольких стрел. Даже пока он осторожно смотрел, третий орк словил стрелу, вонзившуюся ему глубоко в плечо. Не смертельно, потому что орки были намного сильнее и живучее эльфов или людей, но достаточно, чтобы ослабить его в бою. К счастью для них, за годы ожесточенных боев в Ясеневом Лесу Дердж приобрел особый талант; он глазами могл отслеживать и определять предположительное местоположение стрелков, основываясь на полете или положению в месте попадания отправленных ими стрел. Орк знал, что это был редкий талант, доступный только тем, кто вел и пережил очень много дуэлей с мастерами лука, но он хорошо послужил ему в Ясеневом Лесу, где битвы была гораздо более кровавыми и ожесточенными. Орк мигом оценил то, как стрела попала и отправил стрелу в подлесок, тут же награжденный последовавшим оттуда мучительным вскриком. У него была уверенность в том, что даже если эльф будет жить, он гарантированно выбыл из боя. Орочьи боевые луки были созданы с учетом могучей силы орков, и Дердж знал, что его собственный лук — простое охотничье оружие — человек или эльф легко могли бы классифицировать как один из самых тяжелых луков, что они брали в руки. Менее чем через пять секунд после того, как он выстрелил, Дердж был вынужден вернуться в укрытие, поскольку сразу несколько эльфийских стрел обрушилось на его укрытие. Послышались новые крики, исходящие из глубин леса с обоих направлений. Некоторые были легко узнаваемы, поскольку все больше орочьих бугаев спешило присоединиться к битве. Но их боевые кличи быстро смешались с другим звуком, который заставил Дерджа невольно вздрогнуть; кошачий рев Калдорайских ночных саблезубов. Охотницы — опасные конные воительницы, опасные как ближнем, так и дальнем бою — присоединились к битве. Зная, что высовывать голову справа или слева — это значит пригласить себе смерть (несомненно, снайперы Калдораев наблюдали за его текущей позицией), Дердж выбрал третий выход; он решил забраться наверх. Каждое движение туда было подвигом в поддержании острожного равновесия с потенциальными фатальными последствиями, так как охотник знал, что орки физически не могут быть настолько грациозными, как эльфы, и любые видимые сотрясения дерева, без сомнения, наведет ночных эльфов на идею что он задумал. К рычаниям и крикам добавился звук столкновений и лязганья оружия, когда эльфийские воительницы на саблезубах столкнулись с орочьими бугаями лоб в лоб. Подождав несколько мгновений, орк возобновил свой подъем наверх к ветвям дерева, надеясь что начавшаяся рукопашная схватка отвлечет часть Калдорайских лучников. Внизу рычащие саблезубы пытались вцепиться в головы орков, покуда их наездницы швыряли свои глефы, которые прорвались сквозь сухожилия и кости в кровавых дугах, прежде чем вернуться в руки хозяек. Другие использовали мечи или даже копья, помогая свои клыкастым скакунам. Один из орков — капитан, который раньше так презрительно смотрел на охотника, — по крайней мере, смог подтвердить свое высокомерие. К нему подскочила охотница, саблезуб нацелился на его горло, в то время как сама наездница поднял свой глефу для броска. Вместо того, чтобы встречать атаку в лоб, как это делали многие из его подчиненных, капитан ушел в сторону в последний момент. Когда саблезуб пролетел мимо, орк врезал сидящей на нем Калдорейку кулаком в лицо, выбив ее из седла, прежде чем опустить свой топор на спину зверю. Однако другим так не везло. Любой орочий бугай был более чем способен справится один на один с саблезубом или его тонкой наездницей; но когда он сражался один против двоих, преимущество последних оказывалось подавляющим. Более чем одному бугаю удавалось блокировать удары глафы своим собственным мечом или топором только для того, чтобы упасть в подлого удара когтей или клыков ночных саблезубов Калдорай. Эльфийские лучники также не прекратили обстрел и были достаточно точными и умелыми, чтобы надежно поражать орков даже во время ближнего боя, не попадая в своих. Действительно, временами скооперированность лучников и охотниц казалась чуть ли инстинктивной: охотницы иногда совершали в бою движения, которые поначалу казались случайными, но в итоге оказывались окнами для стрел Калдораев, которые тут же прилетали, нацеленные на жизненно важные области на телах орков. «Они синхронизированы лучше, чем гномский часовой механизм», — подумал Дердж. Бугаям нужна была поддержка, чтобы уровнять шансы. Быстро, зная, что времени у него будет немного, Дердж поднял лук и достал несколько стрел из колчана, привязанного к нему. Затем он послал первую стрелу в саблезуба, который вот-вот запрыгнет на упавшего бугая. Он все еще был в прыжке, но теперь теперь он просто падал мертвым на орка, а не собирался растерзать упавшего воина своими когтями. Дердж знал свою работу достаточно хорошо, чтобы сказать сразу, что зверь был мертв еще до того, как упал на землю. Его первая стрела еще летела, а его рука уже двигалась, чтобы взять и наложить вторую стрелу на тетиву. Эта был нацелена на наездницу погибшего зверя, которая, веря в то, что орк внизу был ответственен за смерть ее скакуна, вытащила кинжал, чтобы заколоть орка. Стрела Дерджа пронзила ее череп, словно нож сквозь Тел’Абимский банан. Третья уже натягивалась, прежде чем эльфийка упала, нацеленная теперь на хорошо одетую воительницу, с которой сражался капитан бугаев. Судя по ее одежде, украшенной мелкой вышивкой, она, скорее всего, была командиром. К тому же она сражалась со знакомой Держу уравновешенностью и дисциплинированностью Часовых Дарнаса, намекая, возможно, на то, что Тиранда не заботилась ни о букве, ни о духе подписанного ею договора. Галливикс хорошо заплатит за такой труп. С его помощью он, без всякого сомнения, смог бы доказать причастность Альянса к атакам и призвать Вол’джиа оказать военную помощь, а также потребовать от Альянса репараций (хотя, дадут ли они их, был уже другим вопросом). Дерге послал третью. Каким-то чудом Часовой удалось повернуться к нему, на ее лице начало проступать удивление. Но даже заметив стрелу, она была слишком близко, чтобы успеть уклониться от летящей к ней смерти. Вторая стрела вылетела из глубин леса. Глаза орка расширились, когда летящая по поистине невозможной траектории стрела, словно молот, врезалась в его собственную, сбив ее. Орк торопливо выпустил четвертую стрелу, однако его противник был быстрее. Хотя его противник-эльф не мог хорошо разглядеть орка в ветвях дерева, казалось, что он тоже обладает умением определять положение стрелка по посланной им стреле. Стрела врезалась в его ногу, разрывая кожу обуви, которую он носил, и в плоть под ней. Дердж стиснул зубы от боли, но заставил себя пошевелиться, потому что сомневался, что невидимый стрелок так просто поверит в смерть своего врага. В следующий миг стрела пролетела мимо того места, где только что была его грудь, подтверждала это предположение, и боль в ноге Держа вспыхнула еще сильнее, когда он спрыгнул вниз и снова укрылся за деревом. Наскоро Дердж вытащил из колчана еще одну стрелу и… Он громко застонал от боли, когда вторая стрела изогнулась вокруг дерева и попала ему в руку. Инстинкты полностью овладели им, и орк кинулся в сторону, едва избежав второй невозможной стрелы. Он перекатился на другое дерево, и затем еще одно, как только стало очевидно, что надежным укрытием оно не было. Еще одна стрела поцарапала его колено, когда он перекатывался. Разозлившись и почувствовав, как кровь закипела, орк натянул тетиву и как можно быстрее выскочил из-за дерева, посылая ее в уже не скрывающегося эльфа. К его удивлению, эльф, у которого в руке уже была стрела, не пытался увернуться. Вместо этого Калдорай ухмыльнулся так, что в каждом движении его лицевых мускул сочилось тщеславие. Затем, двигая рукой со скоростью, которая была размыта для глаз орка, эльф выстрелил. Стрела со совиным оперением столкнулась со стрелой, у которой был наконечник в виде головы виверны и сбила ее. Орк поспешно попытался достать еще одну стрелу, только чтобы в следующую секунду эльф своей выбил ее из его руки. Орк тотчас же прыгнул, нырнув за упавший крошшер, его пилот все еще безвольно висел в кабине, пронзенный несколькими стрелами. Дердж схватился за руку машины обоими руками и переместил ее, чтобы не позволить очередной огибающей укрытия стреле попасть в него. Через несколько мгновений раздался звук стука пары стрел о железо; мысли орка оказались пророческими. «Трюковые выстрелы» — он мысленно усмехнулся про себя. Такое тщеславие! Он знал некоторых стрелков, которые использовали подобные приемы. Все они без исключения были высокомерны, стремились ослепить и поразить окружающих, чтобы погреться в их восхищении. Он фыркнул снова, даже когда он доставал из ноги вонзившуюся в нее стрелу. Все было в стиле, а не содержании. Да, Дердж знал, что он не может пускать стрелы так, что они будут огибать деревья или запускать их так быстро, что его руки будут выглядеть размыто. Но он мог попасть летящему дракону в глаз на расстоянии ста метров, пробить стальной панцирь пехотинца Штормграда и, прежде всего… Дердж усмехнулся, вытащив две особых стрелы из своего колчана. …то, что Дердж не использовал столь броский стиль, не означало, что у него не было собственных хитростей, которые он мог использовать. Вокруг него в бой вступало все больше гоблинов и орков, некоторые из которых были вооружены ружьями. Битва скоро закончится, потому что Ночные Эльфы не станут ввязываться в долгий бой и отступят, как они это делали тысячи раз раньше. Вот так всегда все начиналось и заканчивалось. Внезапные засады на измотанных рабочих, сопровождаемые короткими, но жестокими сражениями в темноте леса, с последующим отступлением, когда сил Орды пребывало слишком много, чтобы их можно было быстро перебить. Без открытой поддержки Дарнаса ночные эльфы Азшары не надеялись отбить свои земли. Вместо этого обе стороны вели войну на истощение. Ночные эльфы были готовы поспорить, что, если они убьют достаточно гоблинов, то вырубка леса станет слишком убыточной, и Орда будет вынуждена отступить в надежно контролируемые ею прибрежные районы. Тем временем Галливикс делал ставку на то, что в Азшаре осталось слишком мало эльфов, чтобы заставить его это сделать. Ночные эльфы уже спешно собирали своих раненых и мертвых, в то время как лучники вели подавляющий огонь по оставшимся бугаям, заставляя самых мудрых спрятаться в укрытии и убивая глупцов. И под открытым небом стоял охотник Калдораев, его руки двигались почти так же быстро, как и его стрелы, посылая залп за залпом в тех орков, которые были достаточно глупы, чтобы пытаться бросить ему вызов. Те, кто достаточно идиотичен, чтобы не принести на бой щит, падали от стрел, точно вбиваемых им в череп между глазами, в то время как те, у кого были щиты, получали стрелы в лодыжки или колени. Когда Калдорай снял шестого такого нападавшего, Дердж вступил в бой и выпустил свою первую особую стрелу. Его противник увидел летящую к нему стрелу краем глаза, выстрелил свою стрелу в глаз последнему бугаю, а затем, почти лениво, нагнулся вперед, чтобы стрела пролетела над ним и вонзилась в дерево позади. Эльф повернулся к Дерге и насмешливо усмехнулся. Дердж усмехнулся в ответ. Позади Калдорая послышалось шипение. Лицо эльфа на мгновение исказилось в замешательстве. Затем шипение стало громче и глаза эльфа расширились от понимания и ужаса. Калдорай попытался отскочить в сторону, но не успел. Созданный гоблинами наконечник взрывной стрелы взорвался. Взрыв поймал Калдорая в середине прыжка. Шрапнель микроскопического размеров разорвала его ноги, и сила взрыва разогнала полет эльфа в воздухе, вбив в первое на пути дерево с громким треском. Глядя на его сломанное и искалеченное тело, Дердж понял, что война для этого Калдорая закончилась. Эльф тоже это знал. Крик, преисполненный мести, отчаяния, ненависти и решимости вырвался из горла эльфа, и с оставшимися силами эльф наложил еще одну стрелу на не порвавшуюся тетиву лука и послал ее в Дерджа, словно смертельно раненный тигр из Тернистой долины, в последнем жесте неповиновения. Предвидя это, орк натянул тетиву с последней, заключительной стрелой в этой схватке. Как раз когда Калдорай собирался отправить свою, орк послал свою, и молодой эльф с ненавистной улыбкой направил свою стрелу на уже [ну уж нет]одящуюся в полете орочью стрелу. Они столкнулись еще раз, встретившись лицом к лицу точно так же, как их расы делали это так много раз за последнее десятилетие. Но на этот раз все было иначе. На этот раз одна из стрел не была обычной. Выкованная кузнецами-арканистами кузенов Калдораев, Син’дораями, аркановая стрела Дерджа отбила стрелу ночного эльфа и продолжила свой полет, как будто на ее пути и не было препятствия. Глаза эльфа только успели расшириться, когда она вонзилась ему прямо в грудь. Эльф ахнул, потянулся руками к стреле, а затем, наконец, обмяк. Какое-то время орк смотрел на своего павшего врага. Вокруг него затихал бой, когда оставшиеся Калдораи отступили вглубь леса, куда не рискнет пойти ни одни следопыт. Сердце Дерджа начало биться медленнее, его инстинктивное обнаружение опасности ослабло. Оставалось сделать только одно. Спокойно, зная, что у его жертвы остались только минуты, орк подошел к павшему эльфу. Пока гоблины и орки продолжая прибывать из основного лагеря, отгоняя оставшегося Калдораев, Дердж наклонился, чтобы поделиться последними моментами достойного противника. — Идите с миром к своим предкам, молодой эльф. Вы принесли им большую честь сегодня. Позади перепуганные рабочие гоблинов, проведшие большую часть битвы, прячась в листве, вылезли из своих укрытий и разразились радостными криками. Эльф, изо всех сил пытаясь что-то сказать, все же нашел свои слова. — А… По крайней мере, один из нас ее имеет. Что можно сказать про таких, как вы, врывающихся в чужие дома и убивающих их жителей, словно трусливый вор? Эльф кашлянул кровью. Дердж покачал головой; было бы стыдно показывать такую ​​ненависть в ответ тому, кому слишком мало осталось в этом мире. — Это не твой дом, эльф. Договор… Эльф снова кашлянул кровью. А затем Дердж понял, что эльф смеялся! — Д-договор! С каких это пор ваш род заботится о договоре? Мы не давали вам никакого договора о том, чтобы рубить Ашенваль или Азшару, но вы все равно пришли. Вы убили их, орк! Тысячи и тысячи живых, дышащих, беззащитные существ… распилились и… кхе-кхе… сожгли и… кхе-кхе… разрезали. Эльф начал кашлять сильнее, кровь продолжала изливаться и брызгать из его рта, попадая на лицо Дерджа. Орк, держа голову эльфа с нежностью, которая противоречила его брутальному телосложению, проигнорировал это, позволил эльфу испытать несколько последних моментов неповиновения. Во всяком случае, он знал, за что его проклинал эльф; смерть деревьев. — Мы получили право на эти деревья. Наше право было получено, когда Хиджал защищали с помощью крови и стали орков. Даже твой архидруид признал, что без нашей помощи все тогда было бы потеряно. Юнец продолжал бился в предсмертной агонии, но все же сумел высказаться в последний раз. — Вот почему мы выбрали людей вместо вас! Ваша жадность ненасытна. Ваша раса уже разрушила один мир из-за этого, и вы уничтожите другой… Эльф еще раз кашлянул, после чего обмяк, замерев, на этот раз окончательно. Дердж склонил голову, прош[оппа!]в молитву своим предкам, чтобы отметить храбрость этого Калдорая, а затем вторую — предкам эльфа, чтобы они отметили его уход и почитали его в загробной жизни. Затем орк осторожно закрыл глаза эльфа и выдернул из его тела стрелу. Эльф был не прав; орки не действовали из жадности — они действовали ради выживания. Без этих ресурсов многочисленные поселения орков будут застаиваться, увядать и голодать. Орда (или, по крайней мере, орки…) брали по необходимости, а не из злобы и скупости. И нельзя сказать то же самое о ночных эльфах. В каком-то смысле ночные эльфы были такими же жадными касательно своих деревьев, как Галливикс с его золотом — нет, еще более жадным. По крайней мере, Торговый Принц хотя бы тратил свои деньги. Ночные эльфы же были словно одержимые идеей накопительства безумцами, накапливая у себя жизненно важные ресурсы и не делясь ни с кем. Из того, что знал орк, эльфы не рубили деревья даже для своих союзников в Штормграде. Другие орки называли эльфов трусами за чрезмерную защиту лесной фауны. По их мнению, эльфы просто стремились использовать деревья в качестве оружия, отказывая оркам в пиломатериалах под видом своих религиозных верований, чтобы лишить их ресурсов и затем подчинить орков себе. Калдораи намеревались стать повелителями орков, подобно тому, как пытались ими стать демоны и люди, только на этот раз правя через экономический контроль и дефицит ресурсов, а не испорченную кровь или лагеря содержания. Дердж знал, что эти байки были просто байками; ночные эльфы не были коварными мерзавцами, они были просто безумцами. — Зачем так печься о нем, охотник? Он атаковал из тени, как трус. Оставь его для волков. Охотник орков повернулся и с некоторым удивлением заметил, что капитан орков все еще был жив, хотя он не был уверен как. Должно быть, из него торчало пятнадцать стрел! Тем не менее, несмотря на удивление, Дердж покачал головой — Этот эльф сражался умело и смело, хотя и немного безрассудно. Многие из наших поют свои песни смерти сегодня из-за него. Капитан фыркнул; сделанный с явной болью жест, поскольку одна из стрел, кажется, попала ему в легкие. — Он боролся, как трус. Лук это оружие труса. — бугай говорил медленно, как будто разговаривал к особо тупым ребенком. — Все этот. — орк указал рукой на деревья — засады, тактика слабого против сильного. Слишком боящиеся сразиться лицом к лицу, они убивают более храбрых и сильных противников с помощью дешевых трюков и без какого-либо риска для себя. — бугай презрительно посмотрело на охотника, и Дердж понял, что капитан говорил не только об эльфах. Дердж зарычал, типичная реакция орка на обвинение в трусости. — Ты бы следил за твоим языком, мальчик. Без меня тебя бы постигла та же участь, что и остальную часть твоего отряда; погибнуть от идиотизма их командира. Капитан бугаев зарычал, внутренняя ярость, которая была в сердце каждого орка, на мгновение захватила его разум. Он поднял свой топор… …и Дердж, его рефлексы были отточены до такой степени, что он мог бы справиться с более крупными представителями его рода, быстрым ударом сбил капитана с ног. Бугай с мучительным стоном упал, сломав при падении несколько торчащих из него стрел. Дердж презрительно посмотрел на стонущего орка, прежде чем плюнуть и уйти, бросив наконец напутствие. — Покажи своим предкам, что у тебя есть мозги, а не камень, или, по крайней мере, имей достаточно храбрости, чтобы убить себя в следующем сражении. Желательно, не утащив с собой своих подчинённых. Охотник отвернулся от бугая — еще одно оскорбление — и преднамеренно медленно двинулся назад в лагерь, мысленно подсчитывая скольких он убил за сегодня. Раньше ему требовалось приводить доказательства, но за эти годы он заслужил достаточно большое уважение у картеля Трюмных Вод, чтобы те поверили ему на слова без необходимости предъявлять скальпы или прочие гротескные доказательства (обычно). Кроме того, благодарные рабочие доложат о его делах. Затем вдалеке прогудел рог. В стороне, откуда доносился сигнал, где-то в километре отсюда был другой лагерь лесорубов. Еще один лесной лагерь, еще одна эльфийская засада. Вздохнув, охотник снял лук со спины и достал из колчана стрелу. Просто еще один день в Азшаре.

Конец 11 серии Фэйт/Гранд Ордер (после титров) выдал цитату недели. "Гильгамеш""Просыпается как то царь, а во круг значит царствие мертвых...да?!" (пауза, после чего начинается королевский баттхёрт)

Ответный огонь на пиратские действия имперцев, нарушавших дипломатическую неприкосновенность. Бред. Никакого переворота небыло и не планировалось. Канцлер обещал сдать свои полномочия когда кризис закончится. То что он не собирался держать слово подозревали многие. А, то есть когда люди нацисты, это хорошо, а когда чужаки, то сразу "да как они могут!!!" И да. не надо врать. Йевет были расистами на всех, как и имперцы. И как это оправдывает имперцев? Разнородный Альянс был реакцией на ксенофобную политику Империи. Продолжать у тебя не выйдет. Все твои примеры никак империю не оправдывают. Не надо врать. Килликов не истребили. Карида была военным миром, а Кил [ну уж нет]одился под воздействием Экзара Куна. + это были действия одиночки, а не государственного образования. Большинство как раз чего я привел не было результатом восстаний. А что до восстаний, то почти все были результатом действий имперцев. Что до экцессов, то за экцессы эти исполнители наказания не несли, что показывая вину уже и системы.

Ну и говоря об имперских преступления: http://ibb.co/YTZpp8H Просто список геноцидов (хотя многие акти массового убийства очень близки к этому, например Каамас): Гульма - экосистема уничтожена, население порабощено и уничтожено в кора[эх жаль]х-концлагерях. Все сделано в рамках человекоцентрической кампании по геноциду нечеловечесих рас в далеких секторах проводимой гранд-адмиралом Данетта Питта. Тангрен - местное население было порабощено и принужденно строить укрепления для имперцев. После окончания работ все убиты по приказу местоно моффа "чтобы избежать риска востания". Йинчорр - в результате спровоцированного действиями имперцев восстания население планеты было практически полностью истреблено. Альдеран - два миллиарда убитых в результате уничтожения планеты звездой смерти. Миры системы Зкхтек - население подверглось геноциду со стороны имперцев. Дентаал - для подавления вспыхнувшего восстания имперцы выпустили на планету кандорианскую чуму, истребившую все население, насчитывающее около 10 миллиардов. Аруза - население практически вымерло в результате социальных экспериментов, проводимых КОМПОНП. Вестар - проводимая имперцами кампания по подчинению коренного населения закончилась геноцидом и уничтожением экосистемы планеты биологическим оружием.

Ну давай разберемся чисто по фильмам. Империя это ряженые под нацистов, в первом же фильме взрывающие мирную планету и вообще ими руководит местный аналог Сатаны. Республика, хотя и показа неприятно, этого не делает, да и вообще, нам показывают, что все происходящее в фильме результат интриг местного аналога Сатаны.