Gaspar

Выкладываю новую часть третьей главы. Следующая последняя. Увы, я не играл в Военачальников Дренора, так что перевести все шутки Кадгара точно не могу. Кадгар и все что с ним связано - https://external-preview.redd.it/vIKhdqEFvg...bp&37294863 *Наказание переводится на английский как PUNishment. Pun - каламбур. Расколотый Берег (после вторжения демонов, но географию понять дает) - https://gamepedia.cursecdn.com/wowpedia/a/a...9b68ec17371c781 Концеп-арт Расколотого Берега №1 (что бы понять вид) - https://gamepedia.cursecdn.com/wowpedia/a/a...5950103ece6dc52 Концеп-арт Расколотого Берега №2 (минус демоны и скверна) - https://gamepedia.cursecdn.com/wowpedia/6/6...ac57bb16f30b96c Да не собираюсь я. И спасибо!

Новая глава шингек. "Осторожно, это настоящая бомба"

Третья глава CoC: Движение Судьбы. (часть 1) Архимаг и Страж настороженно стояли перед работающим порталом, озадаченные исходом заклинания Гул’дана. Долгое время они просто смотрели вперед, вглядываясь в портал, пытаясь понять, что вообще сейчас произошло. Было очевидно, что что-то пошло не так, но что именно и почему? Ошибка в заклинании? Маловероятно, Гул’дан, несмотря на все свои многочисленные недостатки, был, пожалуй, самым опытным чернокнижником из всех когда-либо живших. Более того, в последние минуты боя с колдуном, Кадгар почувствовал, как орк передал огромную магическую энергию кому-то другому. Архимаг подозревал, что это был Кил’Джаден, ведь именно с ним Гул’дан разговаривал во время дуэли, а значит вероятность того, что произошла ошибка, становилась еще более маловероятной, ведь после Падшего Титана владыка Эредар был самым могущественным заклинателем во всем Пылающем Легионе. А раз ошибки быть не могло, значит оставался только один вариант: саботаж. Но кто был достаточно могуществен, чтобы сорвать планы Искусителя, причем настолько нагло? На ум приходило только два возможных виновника, но Кадгар тут же отбросил возможность их участия. Древние Боги были либо мертвы, либо заперты в своих тюрьмах, в то время как Титаны были давным-давно вырезаны Легионом, факт, который был известен очень немногим на Азероте. Несомненно, во вселенной могли быть и другие силы, о которых Кадгар мог не знать, но идея, что одна из них легко так могла расстроить планы повелителя демонов… тревожило, если не сказать больше. Наконец, взвесив все, Кадгар направился к порталу, намереваясь раскрыть его секреты, но его остановила Майев. Глава Стражей, хотя и не была чистым магом, но провела тысячи лет своей жизни, охотясь на худших преступников Азерота, в том числе и магов. Она легко могла различить испорченную магию, когда смотрела на врата портала, и в слух предостерегла мага, чтобы тот и не думал проходить сквозь них. Кадгар проигнорировал ее предупреждения, уверенный в своих силах, а затем начал вслух рассуждать о том, что он уже дважды оказывался в подобной ситуации. Но прежде чем он успел войти во врата, ночная эльфийка схватила его за руку и грубо отдернула назад. Кадгар повернулся к ней, слова, оспаривающие ее «чрезмерную осторожность» уже были на его губах, но Майев не дала ему ничего сказать, решив весь конфликт одним предложением: «Вспомни, что случилось в последний раз, когда ты проигнорировал предупреждение Стража». Архимаг тут же поник, когда знакомое чувство вины начало съедать его изнутри. С неохотой он уступил требованию Майев, но все же он не стал отказываться от идеи изучить портал, и поэтому создал дюжину магических элементалей, которых послал разведать, что [ну уж нет]одится с другой стороны. Хотя даже это заставило Майев напрячься, она все же признала, что такая идея куда лучше, чем просто в напролом лезть в неизвестность. После того, как Элементали выполнили свое задание, пара азеротцев покинула гробницу и разошлись, каждый своей дорогой. Несмотря на аргументы Кадгара, Майев все еще опасалась, что Легион воспользуется инцидентом с порталом в качестве отвлекающего маневра, чтобы напасть на ее базу, Казематы Стражей, где были заключены сотни высокопоставленных агентов Легиона. В частности Майев опасалась, что Легион освободит Калдорая Иллидана Ярость Бури, поскольку по ее мнению, так называемый «Предатель» должен был числиться среди самых приближенных слуг Саргераса. Тем временем самому Кадгару предстояло предстать с отчетом перед Советом Шести в Даларане, после чего они решат, какой будет их следующий шаг. Вероятнее всего совет решит создать небольшую исследовательскую группу, чтобы тщательно изучить портал своими собственными магическими инструментами. Кадгар знал, что его смелые и, как говорили некоторые, безрассудные действия взбудоражили много перьев среди Кирин Тора, и, надеялся, что его осторожность сейчас, у портала, успокоит горячие головы тех, кто считал, что его методы слишком радикальны. Тем не менее, Кадгар не собирался становится надолго частью исследовательской группы. Как только это станет возможным, он отправится на поиски Гул’дана. Хотя орк и был утянут неизвестными силами в портал, архимаг инстинктивно чувствовал, что колдун все еще жив. Зная живучесть и изворотливость орка, Кадгар собирался поверить в гибель злодея только в том случае, если он сам лично будет стоять на горелом трупе своего противника, держа череп Гул’дана в правой руке. Последнее было нужно для… научных целей, конечно же! *** Удивительно, но такое значимое событие, как создание моста между мирами, привлекло крайне мало внимания с другой стороны портала. Из-за завесы реальности темные боги, продолжали играться со своими смертными марионетками, дергая за ниточки из сухожилий, словно были слепы ко магической вспышке в Норске. За морем остроухие мастера магии со сверкающих островов и жабоподобные короли джунглей тоже поначалу не обратили внимание на эту странную вспышку северной магии, слишком сосредоточенные на противостоянии куда более очевидным махинациям Хаоса. Некоторые, обладающие врожденным любопытством, как например Теклис из Белой Башни или Королева-Волшебница Морати, заметили, что взрыв северной магии отличался от любого, с которым он сталкивались ранее. Однако, хотя каждый из них пообещал себе попозже заняться раскрытием этой тайны, они не могли уделить ему сейчас времени, слишком занятые подготовкой к еще одной междоусобной войне между двумя половинами одной расы. Только Бе’лакор, Темный Господин, зачинщик этого события, знал об этом, осторожно поглядывая на портал из своего темного домена. Первоначально он считал, что его взбунтовавшийся шпион был агентом Тзинча, и опасался, что Изменяющий использовал его, Первого из Демон-Принцев, что выкрасть и активировать врата. Однако апокалипсис, в виде открытия третий Врат Хаоса, так и не начался, и постепенно Бе’лакор начинал склоняться ко мнению, что его первоначальное предложение было неверным. Если человек взглянул бы на Пространственные Врата, то он был увидел непостижимое творение явно нечеловеческих рук, от которых просто на инстинктивном уровне ощущалось веяние магии. Если Дварф взглянул бы на врата, то он бы начал рассуждать о материалах, используемых в его создании, в то время как эльф говорил бы о том, как потоки магии текут сквозь конструкцию устройства. В сравнении со взглядом Бе’лакор, их рассуждения были сродни рассуждениям тройки слепых о слоне из одной Индийской притчи. Благодаря своему взору, пронзающему время и пространство, он мог видеть смесь магии и технологии, сплетеной в фантастический по своей сложности архиотех, на фоне которой все работы эльфов и дварфов были казались примитивными поделками орков. Демонический взор пронзил иллюзию времени, раскрывая как историю прошлого так и представляя иллюстрации возможного будущего на одном дыхании, без потери привязки к «настоящему времени». Демон-Принц с хотя и легким, но все же раздражающим из-за своей непривычности, трепетом наблюдал за тем, как богоподобные архитекторы устройства собирали его вместе из отдельных деталей, часть которых была создана из материалов, родных для этой бесполезной скалы, часть из космоса, а часть вообще из других измерений, используя при этом методы, не понятные до конца даже ему. Гобелен истории будущего между тем продолжал создаваться, предлагая различные потенциальные варианты. Во многих он видел армии людей, зверолюдов, демонов и странных созданий, марширующих через портал, дабы сразиться с невидимым за вратами врагом. В большинстве видений демоны были ему знакомы, однако в некоторых видениях будущего были те, кто ему явно был незнаком. Они пылали вечным адским огнем и истекали пузырящейся зеленой кровью, которая оскверняла землю. Тем не менее, в некоторых видения армии шли ИЗ портала, а не в него. Смертные расы, некоторые знакомые, а некоторые нет, маршировали из портала под знаменами цвета крови или моря, сражаясь с проклятыми и строя странные укрепления на отмеченных богами землях. Они владели магией, незнакомой Демон-Принцу, которая, что удивительно, не была связана с морем душ. Это были странные существа, Бе’лакор мог сказать это, вглядываясь в их души сквозь мясную завесу. У тех, с кем Владыка Теней был знаком — эльфы, дварфы, люди — не было того врожденного запаха души, который был характерен для обитателей этого мира. Даже характерные черты были мягче, никакой чрезвычайной гордости, доводимой до нарциссизма, никакой упрямости, доходящей до мыслительной отсталости, даже те черты, делающие людей столь притягательными для богов были мягче. Тем не менее, несмотря на это, эти иномирцы не были лишены таящихся внутри них ядовитых семян, способные взрасти при должном культивировании и дать свои гнилые плоды. Вера всегда оставляла отпечаток на душах смертных, ведь их поклонение давало пищу для существ эфира. С иномирцами казалось было так же, но Бе’лакор не мог увидеть, кто именно был… хотя нет, его зоркий взгляд наконец-то сумел разглядеть массивную тень, колосса, хотя и до конца не сформировавшегося, но уже настолько огромного, что на секунду Бе’лакор принял его за одного из Четырех. В каждом из иномирцев был крошечный фрагмент силы этого колосса, хотя обладатели об этом даже не догадывались, ведь не способны были это разглядеть. Однако демон видел, что давали эти ярко горящие перед его взором фрагменты — связь с физическими элементами творения, которые иномирцы воплощали в разных формах. В одних бурлили водовороты первобытных элементов — земли, воздуха, огня и воды, в то время как другие содержали внутри себя грубую ярость природы. У других была фиолетовая аура, от третьих отдавало распадом и смертью, четвертые использовали зеленую магию, которая как он видел, была связана с демонами адского пламени, а пятые пылали светом с такой интенсивностью, что Бе’лакору пришлось отвести взгляд. И наконец шестые… Демон замер, его взгляд впился в последнюю группу. В этот момент он окончательно понял суть происходящего, раскрыл факт существования еще одного игрока, еще одного любителя дергать за ниточки, которые решил поманипулировать судьбами двух миров. Ведь последняя группа, на которой его взгляд остановился, использовала ту же странную, подобную бездне магию, что и его мятежный слуга. Тень. Для него еще оставалось вопросом, как Тень попала в этот мир, а уж тем более в логово Бе’лакора, которое было за его гранью. Однако у демона возникло предположение, что возможно существовала связь между тенями этого мира и его собственного. И хотя Бе’лакор отказывался признаваться даже самому себе, для того, кто величал себя «Повелителем Теней», была неприятна новости, что в домене, власть над которым он провозгласил, могли скрываться другие монстры. Бе’лакор уставился на портал, молча взвешивая варианты своих дальнейших действий. А затем сделал выбор. Это был не первый портал в неизвестность, через который он прошел; на самом деле он пересекал царства еще до того, как достиг бессмертия. Каждая подобная возможность предлагала невероятные награды или ужасные страдания в равной мере, но перспективы второго не отнимали очарование первого, да и к тому же, разве в его ситуации можно пасть ниже? В конце концов, это был мир, в котором, насколько мог понять демон, не было присутствия Богов Хаоса, и, что особо важно, Тзинча, проклятого Изменяющего Пути, ответственного за большинство несчастий Владыки Теней. Ну по крайней мере на данный момент. Привязав к себе как можно больше энергии из Ветров Магии, Бе’лакор шагнул вперед через врата, его разум уже был полон видений о завоеваниях и славе. *** Увы, Бе’лакор был неправ в своих суждениях. Таково было проклятье, преследовавшее его с незапамятных времен. Проклятье, не насланное никаким богом, ведь ни одно божество из существовавших и существующих ныне не награждало Бе’лакора его легендарным высокомерием, из-за которого он был склонен постоянно недооценивать или неверно просчитывать ходы тех, кого считал врагами. Нет, это было проклятье, которое он сам на себя наложил. Бе’лакор был неправ… касательно Тзинча. Самый ненавистный из богов Хаоса — в голове Демон-Принца — на самом деле прекрасно был в курсе того, что происходило. Возможно, он всегда знал, и использовал невидимые нити, чтобы манипулировать Демон-Принцем и даже тенью. Возможно он только помог в создании моста меж мирами, просто заметив ритуал и увидел возможности, ведь магия всегда была его доменом, а такой могучий ритуал, как связывание двух миров, не мог ускользнуть от его внимания. Возможно он был слеп, зная не больше, чем Бе’лакор, ведь самопровозглашённый Повелитель Теней, несмотря на все свои иллюзии о независимости, оставался, по крайней мере частично, слугой Тзинча, поставщиком бедствий и изменений, ведь когда-то все боги вложили часть своей силы в первого и Князей Демонов. Все это было правдой. Все это было ложью. Все вышесказанное могло быть одновременно кристально чистой истинной и грязнейшей ложью, ведь это было Царство Хаоса, где такие концепции были относительны, постоянно [ну уж нет]одясь в противоречии друг с другом. Тут стоило говорить не о предположениях, а о несомненных фактах, ибо что такое несомненность для бога надежды и случайности? С точки зрения смертных, Тзинт действительно знал о происходящем, как минимум с начала самого ритуала. Действительно, Тзинт потом утверждал, что без него этот ритуал никогда бы не смог завершиться, и хотя он был известен как «Бог Лжи» (прозвище, придуманное и распространённое самим Бе’лакором), вполне вероятно, что в его заявлении было зерно истины. В конце-концов, как смиренный слуга Бездны мог надеяться на то, что сможет сам перехватить и удержать контроль над зарождающимся порталом у самого могущественного после Сарегараса командира Пылающего Легиона, без постороней помощи? Гул’дан, растерянны и одновременно лишенный связи со своим не менее ошеломленным покровителем, был схвачен силой, которой он мог противостоять и зашвырян в Маллус, словно пешка, которую переставил на другую доску новый хозяин, который сейчас с интересом изучал, какие новые возможности можно было извлечь из искаженного тела орка. Перспективы радовали Тзинча, ведь в конце концов, какого еще бога могло заинтересовать подобное существо? В варпе причинно-следственная связь не обязана была существовать, но этого нельзя было сказать про царство смертных. Бог был практически всемогущ в своем собственном домене, но в царстве смертных законы реальности ограничивали его, делая зависимым от того, насколько сильны были порывы ветров магии. Боги могли вмешиваться только в тех местах, где была самая высокая концентрация магии, и даже это давалось им с трудом. Вмешательство же в область, которая цепко [ну уж нет]одилась в плену реальность (даже такой затронутый регион, как северная Норска), было невероятно трудно, а уцепиться за ту реальность, что вообще была вне влияния варпа, никогда им не затрагивалось и лишь на мгновение оказалось на самой его периферии… подобное деяние было воистину проявлением божественного усилия. Тем не менее, после этого, действия законов реальности в следующий же миг нанесли ответный удар, повлияв на сложившееся равновесие в царстве богов. В самом эфире домен Тзинча ужался до минимальных размеров за прошедшие века — если время можно было измерить в царстве хаоса. На всех фронтах, бесчисленных в своем количестве, миньоны Изменения в беспорядке отступали, в то время как силы Крови, Мора и Упадка, наряду с силами богов, давно умерших или еще не родившихся, с ликованием продвигались вперед, а их хозяева с насторожённостью наблюдали за столько подозрительно изменившейся ситуацией. Миньоны самого Изменяющего в панике взывали к своему повелителю, ища у него помощи и объяснений происходящему, чего Тзинтч не слышал, а потому не отвечал. Или он все прекрасно слышал, но отвечать не собирался или отвечал так, что даже его самые приближенные слуги не могли предугадать. Бесконечно количество описаний, которые можно было дать непостоянно форме Изменяющего, но, пожалуй, для происходящего сейчас наиболее подходящей была бы форма великого ткача, создающего бесконечное полотно, где каждый вплетенный узор представлял из себя новые возможности и судьбы. И словно взволнованный ребенок, которому подарили новую игрушку, он отбросил старое полотно, разрывая существующие нити или оставляя их незаконченными. В мире смертных множество пешек и слуг Тзинча тут же пережили внезапное и необъяснимое падение, в то время как другие выживали только за счет создания своих собственных нитей. Тзинча это похоже снова мало волновало, он зациклено взирал на новый мир с тем чувством, которое его брат Слаанеш назвал бы похотью. И, если это было правда, то возможно, что Тзинч, повелитель снов, был ответственен за видения, которые получили многие поклоняющиеся ему шаманы и чемпионы по всей Норске, заставившие их устремиться сквозь закованную в лед землю в месту, обещавшую поистине заманчивую награду.

Начал новую главу переводить. На это раз основная сюжетная глава, где обе вселенные начинают напрямую взаимодействовать. Глава поменьше предыдущей (за то, та, что грядет, в английском насчитывает 14 тысяч слов... жуть), так что будет три фрагмента. И да, следующий фрагмент будет веселым, ведь в нем Кадгар столкнется с возмездием за свои чудачества на Дреноре. Касательно различия мировозрения между расами Маллиуса и Азерота, то давайте начистоту, они Ваховские эмоционально реально крайние зачастую (Эльфы совершенно ЧСВешны, дварфы неверотяно упрямы), ведь их крайне долго пресовали Боги Хаоса, которые напомню, хорошо так с эмоций подпитываются, особенно крайних. Так что оценка любителя Теней (а через него и автора) вполне взвешена.

Четвертая глава TL: Сорванное Вторжение. (часть 3) Галька и мусор все еще падали с потолка, создавая громкий шум, когда приземлялись на пол. Несколько долгих моментов они были единственным звуком, раздающимся в зале. Кил’Джаден молчал. Гул’дан же молчать не собирался. — Я не думаю, что Кадгар лгал, — спокойно сказал орк. — Другой Гул’дан. Он умер здесь от рук Легиона, так? Кил’Джаден не видел необходимости лгать, больше не было нужды в словесных увертках. ТАК. Гул’дан наклонил голову. — Что ж. Пылающий Легион не чтит свои договоры. В глубине души я всегда знал, что наш договор фальшивка, — сказал он. Кил’Джаден сразу же выразил свое неодобрение. Гул’дан отказывался как от своего потенциала, так и от возможностей, которые ему мог предоставить Легион, ради ничего иного, как мелкой злобы и ничтожной иллюзии силы. ЭТО ПОТОМУ ЧТО ТЫ ГЛУПЕЦ. ТАКОЙ ЖЕ, КАК И ТОГДА. Гул’дан засмеялся. — По крайней мере я — предупрежденный глупец, — сказал он. Но Кил’Джаден не закончил. Я БЫЛ РЯДОМ, КОГДА ТЫ ВПЕРВЫЕ ПОКЛЯЛСЯ НАМ В ВЕРНОСТИ, ТВОЙ РАЗУМ ВСЕГДА БЫЛ ОТРАВЛЕН ЛОЖНЫМИ АМБИЦИЯМИ. Сквозь спокойствие Гул’дана прорвался гнев. — Ложными?! — С помощью своей новой силы он дотянулся до Кил’джедена и посмотрел в лицо эредара. — Ты с самого начала собирался избавиться от меня. Горящие глаза Кил’Джадена смотрели на Гул’дана, не мигая. НЕТ, ГУЛ’ДАН. СЛАБЫХ МЫ СОБЛАЗНЯЕМ БЕЗДЕЛИЦАМИ И МЕЛКИМИ НАГРАДАМИ. ТЕБЕ МЫ ОБЕЩАЛИ НЕСРАВНИМО БОЛЬШЕ. Это была абсолютная правда. Несмотря на все свои недостатки, несмотря на всю свою мелочную злобность и жалкие амбиции, у Гул’дана был действительно большой потенциал. У него была внутренняя целеустремленность, не уступающая кому-либо в Легионе, подлинный талант в магии Скверны и прирожденная хитрость, которая хорошо послужит для завоевания оставшихся миров. Гул’дан усмехнулся. — Большой рыбе — большая приманка. Но вы всё равно сожрали бы меня. ТЫ УМЕР ЗА ТО, ЧТО ПРЕДАЛ НАС. ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОМОЧЬ МОЕЙ ОРДЕ УНИЧТОЖИТЬ СОПРОТИВЛЕНИЕ ЭТОГО МИРА. ОДНАКО В МОМЕНТ ИСТИНЫ ТЫ ПОКИНУЛ ЕЕ. ТЫ РАЗДЕЛИЛ ЕЕ АРМИИ, ЧТО БЫ ПРИСВОИТЬ ЭТО МЕСТО СЕБЕ. НАШИ ПЛАНЫ ОБРАТИЛИСЬ В ПРАХ. ТЫ ЗАСЛУЖИЛ ТУ СУДЬБУ. — Это был не я! — заорал Гул’дан, его глаза расширились от безумной ярости, а из его рта брызнула слюна, зашипевшая при контакте с полом. Орк все так же цеплялся за свои ложные убеждения. ПРЕДАТЕЛЬСТВО У ТЕБЯ В КРОВИ. Я ПРИТАЩИЛ ТЕБЯ СЮДА НА ПОВОДКЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ ВСЁ ЕЩЕ СЛИШКОМ ГЛУП, ЧТОБЫ ОЦЕНИВАТЬ СВОЙ ИСТИННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ. ДАЖЕ СЕЙЧАС ТЫ ВЕРИШЬ, ЧТО ТВОЯ СИЛА НЕЗНАЧИТЕЛЬНА. ТЫ СЛЕП. Кил’Джаден встал со своего трона из полированных кристаллов и металла — памятное напоминание о старом Аргусе — и посмотрел на своего мятежного слугу с разочарованием отца. Я НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДАЛЬНОВИДНЕЕ СВОЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКА. ВОЗМОЖНО, ЭТИ НАДЕЖДЫ ЕЩЕ СБУДУТСЯ. — Боюсь, ты снова будешь разочарован, хозяин, — сказал Гул’дан. — Я не вижу причин отказываться от своих ложных амбиций. Кил’джеден наклонился вперед. Воздух вокруг него задрожал. С САМОГО НАЧАЛА ТЫ ВЕРИЛ, ЧТО СУДЬБОЙ ТЕБЕ УГОТОВАНО ЗАПОЛУЧИТЬ СИЛУ. ЭТО ТАК. ТЫ ТАКЖЕ ВЕРИЛ, ЧТО СТАНЕШЬ САМ СЕБЕ ХОЗЯИНОМ. Следующие слова прозвучали приговором. ЭТОГО НИКОГДА НЕ БУДЕТ. — Неужели? — тихо откликнулся Гул’дан. — Учитывая обстоятельства… Кил’Джаден перебил его. КАЖДОЕ СУЩЕСТВО СЛУЖИТ ХОЗЯИНУ. ДАЖЕ Я. ПЕРЕД КАЖДЫМ СТОИТ ЭТОТ ВЫБОР: СЛУЖИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ. Гул’дан не дрогнул. — Возможно, однажды ты преклонишься передо мной, Искуситель — сказал он. Кил’Джаден даже не посчитал нужным отвечать на это, будучи полностью уверенным, что сила гробницы бледнеет на фоне его собственной. Вместо этого он заговорил о том, что Гул’дан часто упускал из виду — долгосрочное планирование. КАК ДАЛЕКО ТЫ СМОЖЕШЬ ЗАЙТИ? СКОЛЬКО МИРОВ СМОЖЕШЬ ПОДЧИНИТЬ? СИЛА, КОТОРУЮ ТЫ ПОЛУЧИЛ, НЕ ВЕЧНА. ТЫ — НИЧТО ПЕРЕД ЛЕГИОНОМ. — Посмотрим. СЛУЖЕНИЕ — ЭТО НЕ РАБСТВО. ТЫ БУДЕШЬ СЛУЖИТЬ МНЕ. ДРУГИЕ БУДУТ СЛУЖИТЬ ТЕБЕ. ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ, КАКОВО ЭТО — ИМЕТЬ СТОЛЬКО ДУШ В ПОДЧИНЕНИИ. ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ БОЙЦОВ ЛЕГИОНА, ПРЕКЛОНЯЮЩИХСЯ ПЕРЕД ТОБОЙ. ПРЕДСТАВЬ, СКОЛЬКИХ ТЫ ИСПЕПЕЛИШЬ ДЛЯ НАС. Гул’дан окинул Кил’джедена взглядом полным скепсиса. Кил’джеден тут же ощутил, как пропасть между ними начала расти. ХВАТИТ, ГУЛ’ДАН. ДЕЛАЙ ВЫБОР. ТЫ МОЖЕШЬ ДОКАЗАТЬ СВОЮ ПРЕДАННОСТЬ. ВЕРНИ СИЛУ В ПОРТАЛ И ОТКРОЙ ЕГО. ИЛИ ТЫ МОЖЕШЬ СНОВА ПРЕДАТЬ НАС. И ТОГДА ВСЕ, ЧЕГО ТЫ УСПЕЕШЬ ДОСТИЧЬ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ МЫ ТЕБЯ УНИЧТОЖИМ — ЭТО ГИБЕЛЬ НЕСКОЛЬКИХ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫХ СМЕРТНЫХ. Напоследок эредар добавил: ЗНАЙ: ТЫ МОЖЕШЬ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ИСКУСИТЕЛЕМ, НО Я НЕ ЛГАЛ ТЕБЕ. НИ РАЗУ. НИ В ЭТОМ МИРЕ, НИ В ТВОЕМ. С этими словами Кил’джеден оттолкнул сознание Гул’дана, словно рыбак, забрасывающий леску и приманку в море. Но связь разрывать конечно же не стал. С раздраженным вздохом эредар вернулся на трон. Он пока еще не собирался расставаться со своим слугой, но, как это было всегда, время у него было ограничено. Он вложил достаточно в этого орка; так что пока приманка будет делать свое дело, он мог отвлечь свое внимание другими делами. Жестом он активировал свою военную карту, которая позволяла ему наблюдать в реальном времени все активные театры боевых действий, которые вел Легион на всем протяжении пространства и времени. Прямо сейчас миллиарды конфликтов велись в различных реальностях; многие из них были совершенно неважны для общей картины. Своим мысленным взором он мог видеть их, скопления огромных огней, каждый из которых разветвлялся, пока они не сузились до центральной ветви. Только река среди притоков была важна, а потому он сузил свое внимание на этом царстве. Были миллионы конфликтов по всей вселенной. Многие из них были предрешены еще до своего начала, нападения небольших экспедиций Легиона на миры с неразвитой разумной жизнью или разумными расами, которые еще не достигли даже самых примитивных стадий цивилизации. Другие же были масштабными конфликтами, представляющими из себя полномасштабными вторжениями для уничтожения миров с цветущими цивилизациями. Их мало сейчас осталось, когда Кил’Джаден только начинал, он мог увидеть миллионы таких в галактическом скоплении, словно вселенная была одичавшим садом, заполненным сорняками. Теперь же дюжина кластеров, может быть две, на всю вселенную, из когда-то десятков тысяч таких скоплений. Кил’Джаден сосредоточился на нескольких, магия карты позволяла мза считанными мгновения изменять масштаб от вселенной до уровня отдельной планеты, а затем и земли. Он сосредоточился на тех конфликтах, которые ранее привлекли его внимание, ведь это были войны, которые Легион в настоящее время проигрывал. По крайней мере в прямом бою. Вот мир, покрытый великими мировыми джунглями, в который Легион вторгался из тысяч порталов, оскверняя поверхность, словно оспа больного. Их наступление было встречено самым жестоким сопротивлением, хотя в этом мире не было какой-либо великой цивилизации, только самые примитивные общества разумных. Вместо этого сама природа — массивные молотоголовые чудища и собакоподобные шестиногие хищники, чьи ноги заканчивались когтями, позволявшие им лазить по деревьям — атаковали огромными волнами, их странно скоординированные удары крушили отряды легиона, а затем отступали, прежде чем колдуны и артиллерия могли сосредоточить на них свой арсенал. Существа, смутно похожие на Дренеев из своего гуманоидного строения и кожи цвета синего моря, но куда более высокие, проворные и с более длинными хвостами, сопровождали зверей, врывались в разрушенные ряды и обменивались ударами со стражами скверны. В небесах тоже было полно этих туземцев, которые летали на огромных крылатых рептилиях и сражались с крылатыми демонами и боевыми кора[эх жаль]ми Легиона. Кил’Джадена обдумывал причину столь неестественной координации между видами и странным знанием туземцев слабых мест в рядах Легиона. Ответ пришел практически интуитивно, все же за тысячелетия кампаний по всему мирозданию осталось мало чего, ему неизвестного. Сам мир был координатором и командующим, он чувствовал, как психическая энергия планеты создавала эдакий улей. В отличии от богоподобного разума титана, это была обширная нейронная сеть, состоящая из неисчислимых отдельных частей. Невероятно, но живая планета, казалось, [ну уж нет]одилась на грани того, чтобы отбросить захватчиков. Но Кил’Джадена это не заботило, ведь битва была уже давно выиграна. Скверна. Магия и кровь демонов. Везде где они шли, истекали кровью или использовали магию, скверна распространялась, словно личинки в гниющем трупе. Погибли уже десятки тысяч демонов, а кровь их просочилась в землю, порождая разложение и безумие. Колдуны Легиона тоже вносили свою лепту, используя магические ритуалы и устройства, чтобы распространить свое смертоносное оружие, словно садовник, поливающий сад. Скверна впитывалась через корни жаждущих растений и глотки хищных монстров. И словно зараженные чумой, они распространяли свою инфекцию среди других. Нейронная сеть только будет способствовать усилению разложения в психическом поле, и довольно скоро этот мир будет охвачен неконтролируемым безумием. Легион уничтожит то, что останется. Наблюдая за приближающейся гибелью разумного мира, демон почувствовал, как его непослушный слуга снова начал взывать к нему. Гул’дан умолял его, раскаиваясь в своей вспышки непокорности. Кил’Джаден знал чем была причина этого, ведь эта попытка примирения исходила не из его истинного желания восстановить мосты, а скорее из его собственного страха и опасения. Несомненно, он понял, что смертные Азерота куда более опасны, чем он рассчитывал или сообразил, насколько подавляющим было превосходство Легиона над ним. Повелитель демонов кратко изучил происхождение зова, после чего отбросил умоляющего Гул’дана, словно рыбак, недовольный свои уловом. Только Гул’дан, что был в центральной линии был важен, а не это очередное эхо непринятых решений. Он вернулся к обречённому живому мир, чтобы переключиться к скоплению бликов, представляющих собой пару десятков планет. Это была звездная империя, одна из немногих, что остались в галактике, ведь Кил’Джаден был очень дотошен в своей работе. Изображение увеличивалось, пока демон не смог вблизи разглядеть конфликт на одном из миров. Легионы демонов, каждый насчитывающий десятки тысяч бойцов, сражались с бескрылой птицеподобной расой посреди выпотрошенного трупа стального мегаполиса. Оружие аборигенов, стрелявшее твердыми пулями с огромной скоростью, прошивало броню демонов, словно тесак мясника мягкую плоть. Танки, которые были выше самого крупного Элекка, парили над землей, стреляя своими снарядами с такой скоростью, что они уничтожали все, что [ну уж нет]одилось в непосредственной близости от траектории снаряда. Тем не менее, несмотря на убийственный огонь, демоны шли вперед, словно насмехаясь над усилиями смертных. В конце концов, какую ценность имела искалеченная и разорванная плоть, если сама душа была вечной? Демоны могли гибнуть тысячами ради того, чтобы растерзать одного смертного врага, но даже в таком случае размен был в польщу Легиона. Более того, Легион и не собирался побеждать в этом конфликте на поле боя. Предложения вечной жизни всегда оказывалось привлекательным для тех, кто стремился отодвинуть приближение смерти. Некоторые без особого сопротивления поддавались зову сирен, ведь их сердца давно были гнилы, как и души, в то время как другим требовалось просто дать немного… толчка. Культы распространялись среди смертных словно мор среди немытых и нечистых. Совращенные демоническими снами командиры отдавали противоречивые приказы, делая подчиненные им войска уязвимыми к атакам демонов. Диверсанты проникали в инфраструктуры и разрушали ее, в то время как убийцы Легиона, направляемые шепотом скрытых культистов, охотились на вражеское высшее командование. Как и немало других смертных цивилизаций, эти падут не от лобового наступления, а от ударов изнутри. Ментально Кил’Джаден почувствовал, как его приманка, его связь с Гул’даном задрожала. Через духовную связь, хотя и отдаленную, но все же не разорванную, он почувствовал, как настроение его своенравного подчиненного полностью изменилось, с триумфа и радости к опасению и страху. На этот раз это был Гул’дан в главном, истинном потоке времени. Как рыбак, который знал, что его великий улов неизбежен, Кил’Джаден начал уделять больше внимания поддержанию целостности связи, в то время как его физическое зрение переключилось на новую зону боевых действий. Кил’Джаден поморщился, глядя на планету, открывшуюся его взору. Там, где другие миры были поражены чумой смертной жизни, эта планета была заражена совсем другой заразой. От полюса до полюса плане пересекали шевелившиеся мясные усики, исходившие из семи аморфных масс, которые цеплялись за тело планеты, словно гигантские пустулы. Это было царство древних, и безумие было его именем. Здесь солдаты Легиона впервые сражались не с бесстрашным восторгом, а обеспокоенно и опасливо. На земле легион, насчитывающие сотни тысяч демонов всех видов каждый маршировали и схлестывались с полчищами плотоядных монстров и безумных смертных — жалкие, деградировавшие потомки тех, кто когда-то называл это место своим домом. Пламя скверны сталкивалось со сущностью Бездны, искрами освещая окутанную сумерками поверхностью планеты. Демонические порталы и служившие той же роли разломы Бездны изливали потоки подкрепления. Боевые корабли Легиона превращали в стекло целые сегменты планеты, только что бы быть схваченными и раздавленные щупальцами невидимых монстров, которые пока еще не могли полностью закрепится в царстве смертных. Влияние скверны и искушающий демонический шепот отбрасывался со смехом пораженными Бездной ордами, в то время как бойцы Легиона сходили с ума и впадали в безумие с тревожащей частотой. Когда Саргерас впервые рассказал ему и Архимонду о силе Бездны, Кил’Джаден отнесся к его словам со скепсисом. Какую угрозу могли представлять тени, боявшиеся малейшего проблеска света, бесконечной мощи Пылающего Легиона? Теперь же он знал лучше. Это был истинный враг Легиона, и все усилия, все разрушения были направленны на то, что бы не дать им завладеть всем сущим, ведь опустошенная, лишенная жизни вселенная была куда лучше, чем та, что [ну уж нет]одилась под властью Повелителей Бездны. Кил’Джаден взглянул на единственный глаз одной из пустул, огромный орган, размером с крупнейший город Азерота. Когда он посмотрел на него, тот моргнул. Затем приманка дернулась и Кил’Джаден больше не обращал внимание на отродье, извивающееся перед его физическими глазами. Гул’дан вернул украденную силу! Словно рыбак со старого Аргуса, который наконец-то дождался своего великого улова, Кил’Джаден жадно потянулся к волшебному водоему, стремясь открыть путь Азероту, ИСТИНОМУ Азероту — жемчужине в мироздании — и наконец-то поглотить его. Его ждущая начала вторжения демоническая армия уже в переносном смысле (а некоторые в буквальном) пускала слюни, от перспективы пожрать мир с почти родившимся титаном. Кил’Джаден протянул руку и впервые за многие годы провозгласил о своей искренней благодарности своему теперь верному слуге. Портал уже начал формироваться, когда владыка эредар сплел давно заготовленное заклинание, которые создаст межпространственные врата. Горячий, наполненный скверной воздух — воздух самого Аргуса — ворвался в зал. МОЛОДЕЦ. ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДАЛЬНОВИДЕН, КАК Я И… Кил’Джаден запнулся, его речь оборвалась, ведь когда его метафорическим пальцам до магических резервуаров гробницы оставалось несколько условных сантиметров, движение магической энергии остановилось. Демон расширил свой разум, что бы пересечь оставшееся расстояние, только чтобы кто-то другой потянул энергию подальше от него. Почувствовал ярость, Кил’Джаден перенес свой ментальный взор на своего слугу, обвинения в предательстве и обещания немыслимых вечных мук уже готовы были сорваться с его уст, когда его остановило лицо орка, полное смятения и шока. Почувствовал недоверие, Кил’Джаден перевел взгляд с Гул’дана на двух смертных, с которыми орк ранее сражался, только что бы увидеть у них такое же замешательство. — Господин, что происходит? Кил’Джаден выругался, всякое спокойствие на его лице словно ветром сдуло. Он протянул руку, вложив в нее силу, совершая мощный рывок и наконец-то вцепился в свою добычу. Его противник пытался сопротивляться, но его сил явно было недостаточно и он начал уступать давлению. Кил’Джаден почувствовал сущность силы своего врага и ухмыльнулся, ведь ни один из миньонов Бездны не смог бы одолеть его, повелителя демонов Пылающего Легиона, ближайшего слугу самого Саргера, в прямом противостоянии грубой магической силы. А затем противостоящая ему сила совершила новый рывок на себя, и этот рывок был в десятки раз сильнее того, что был раньше. Кил’Джаден успел только в шоке понять, что рывок совершался не из Азерота, а из самого зарождающегося портала! Неизвестный владел незнакомой ему магией, ощущавшийся более живой и хаотичной, чем магия тени, в союзе с которой он состоял. Ментальное сцепление Кил’Джадена развалилось, и он потерял не только свою добычу, но и связь со своим инструментом. Прежде чем демон смог прийти в себя, его враги втянули всю магию в портал. Изображение замерцало, строение портала изменилось, и Кил’Джаден услышал разочарованный вопль демонический армий Аргуса. Холодный воздух с оттенком незнакомой демону магии ворвался в гробницу, и прежде чем ошеломленный демон успел что-то предпринять, неизвестная сила схватила Гул’дана и швырнула его в портал. Врата в последний раз блеснули, после чего успокоились, открыв нежелательный путь. В течении многих долгих моментов — целые часы по меркам смертных — Кил’Джаден сидел неподвижно, ошеломленный и сбитый с толку, впервые за очень долгое время столкнувшийся с поражением подобного рода. Во всей вселенной только Саргерас мог так легко его одолеть. Ни Наару, ни слуги Бездны — даже так называемые «Древние Боги» — не смогли бы его полностью превзойти в подобном противостоянии. Титаны и Повелители Бездны возможно и смогли бы, но первые давно пали, а последние не могли проявить себя вне своего домена, кроме как слабых теней самих себя. Кил’Джаден заглянул в портал и увидел землю, которая не была ему знакома. Нет, конечно, за время пребывания на своей должности, он видел миллионы смертных миров, так что было бы естественно, что даже он мог бы полностью забыть один или два из них. Тем не менее, магия этого места была ему незнакома, а это было куда более важной деталью. Эредар, который был ранее мастером арканы, прежде чем перейти на скверну, долгое время изучал все разнообразие магии вселенной. В основном с академической точки зрения, ведь Скверна плохо сочеталась с другими разновидностями магии. Он узнал многие из тайн тени, насмехался над ханжеством света, овладел магией смерти и с презрением взирал на ограниченную магию стихий и жизни. Конечно существовали и другие незначительные виды магии, смертные были все же довольно изобретательны в этой области и иногда придумывали воистину удивительные новые методы, но ни один из них не имел шансов стать конкурентом магии Круговерти Пустоты. Однако как он только что узнал, энергия этой планеты на это была способна. Кил’Джаден снова обратил внимание на свою военную карту, намереваясь использовать ее, чтобы изучить мир, в который вел портал. Та все еще была зафиксирована на зловещем мире Бездны. Боевые действия там уже стихали, штурм Легиона был опрокинут контратакой сил Бездны. Разочарованный, Кил’Джаден уже собирался отключить изображение, когда в последний бросил взгляд на гигантский глаз огромной пустулы. Тот в ответ моргнул.

Все, загружаю финальный фрагмент фика, оказался таки не меньше четверти. Ух, это видимо самая большая глава, что я писал в истории. Дальше уже три главы (точнее две и одна не совсем глава), движения сюжета вперед. П.С. Ну, думаю обе отсылки все уловили.

Четвертая глава TL: Сорванное Вторжение. (часть 2) И пока повелитель демонов вел своего слугу по лабиринту из извилистых коридоров и разваливающихся руин, он наконец-то позволил своим мыслям вернутся к инциденту с Дренором и смерти Архимонад. Дренор — или, точнее, его альтернативная версия — был сплошным катастрофическим провалом от самого начала до самого конца. Совершенно невозможное событие сорвало один из его лучших планов. Усилия Гул’дана по порабощению расы орков были сорваны из действий другого орка, который не был частью ни той реальности, ни времени. Из того, кого никогда не существовало в том мире, все хорошо продуманные планы Кил’Джадена рухнули, как дом из тростинок под напором Губителя. Саргерас тогда высмеял неудачу Кил’Джадена, ругая его за неспособность предсказать то, что вообще не было предсказуемым! Ведь как можно было предугадать появление путешествующего во времени орка? Ответственность за уничтожения мира возложили на Архимонда Осквернителя. Архимонд, со-лидер Эредар и правый кулак Саргераса, в то время как Кил’Джаден был левым. Архимонд, ближайший к нему эредар, которого он мог бы назвать братом вместе с… «Нет» — подумал он, сжимая кулаки на ручках трона куда сильнее, чем когда подумал о Саргерасе — «сейчас не стоило думать о НЕМ.» Хотя Архимонд и был равен Кил’Джадену по положению и силе, но не было никого, кто был столь различен в своих методах и стилях управления Легионом. В то время как Кил’Джаден мог прощать подчиненных, когда те совершали ошибки или проваливали поручения, предпочитая не выбрасывать инструменты, если они еще могли быть полезны, то Архимонд испепелял их с такой же тщательностью, с которой Легион очищал миры. Он был жестоким и беспощадным надзирателем, который не терпел ни неудач, ни тонкостей, генерал, одержимый силой и жаждущий обрушить ее на врагов немедленно, неважно какой ценой. Он был смелым там, где Кил’Джаден был осторожным, действовал грубо там, где Кил’Джаден предпочитал действовать тонким, прямолинейным, когда как Кил’Джаден старался рассмотреть все варианты. Но, что более важным, Архимонд потерпел полное поражение там, где Кил’Джаден… столкнулся лишь с задержкой своих планов. Там, где Кил’Джаден планировал использовать в качестве инструмента против Дренеев, скрывая присутствие демонов до наступление последнего акта, Архимонд быстро отказался от всяких тонкостей и начал демоническое вторжение, как только Гул’дан сумел открыть достаточно крупный путь для демонов. Он стремился добиться своей цели сталью и пламенем там, где кинжал и плащ были бы куда эффективнее. Развращение скверной остатков идиотской Железной Орды Адского Крика было теперь лишь второстепенной целью, выполненной жадным Гул’даном. И в то время, как Кил’Джаден поощрял своего подопечного править хитростью, [ну уж нет]одясь в тени, Архимонд отвергал такое, призывая владычествовать лишь грубой силой, играя на огромном тщеславии орков. Ну, это по крайней мере сработало. Но в конце концов, чего Архимонд добился? Портал не был достаточно мощным, чтобы пропустить по настоящему крупную армию демонов, но Архимонд решил все равно продолжать. Во всем мироздании, как и в хаотичной Круговерти Пустоты, так и бесконечно изменчивых сферах смертных миров, Кил’джаден редко встречал тех, кто мог бы не то что сравниться, но хотя бы приблизиться в своем высокомерии и неотступной настойчивости с Архимондом. И это стало причиной его падения тут. Он был убежден, что Азеротцы — презренные насекомые, а жители Дренора — еще меньше. Тем не менее, за два месяца Орда Скверны была разбита, а ее остатки осаждены в могучей Цитадели Гул’дана. Архимонд, ни разу не поколебавшись, все еще убеждённый в легкой победе, решил продолжить кампанию. В кульминации финала этого конфликта, Архимонд явился лично и даже затащил чемпионов Азерота и Дренора в свое родное царство, где он мог высвободить всю свою силу. Зная характер Архимонда, тот, несомненно, хотел сокрушить дух смертных демонстрацией своего могущества, жаждя увидеть, как его враги падут в абсолютное отчаяние, прежде чем аннигилировать то, что останется от их душ. Ничего не вышло. Хуже того, в своем высокомерии Архимонд забыл, что он затащил своих врагов туда, где он не только был наиболее сильным, но и наиболее уязвимым. Ведь если демон пал в царстве смертных, то гибло лишь тело, кое-легко заменить… а вот в Круговерти Пустоты этого не будет, ведь раны получает сама душа. И Архимонд, сокрушитель бессчетного количества миров, встретил здесь свою смерть. В целом это даже порадовало архидемона. Ему больше не нужно было делить свою позицию правителя Эредар с Архимондом. Саргерас больше не будет сталкивать их друг с другом, к своему темному развлечению. Теперь из-за Титана ему не придется иметь дело с прямыми угрозами от Осквернителя, и делать при этом тонкие угрозы мести в ответ. У Кил’Джадена больше не было настоящих соперников среди Легиона, за исключением самого Падшего Титана, ни у кого больше не было силы, чтобы поколебать его позицию. И все же… Архимонд был одним из немногих, кто действительно хорошо знал Кил’Джадена до пришествия Саргераса — знал, каким он был в те золотые дни, когда они вместе с тем ДРУГИМ втроем правили Аргусом в эпоху его величайшего рассвета. Войны, болезни, тяжелый труд, голод и другие проблемы смертного бытия тогда были лишь едва помнившимися пережитками далекого прошлого. Эредары достигли таких вершин прогресса, которые заставляли эльфов Азерота во время пика их могущества казаться в сравнении не выше варварских орков. Теперь же, за неисчислимые тысячелетия прошедшие с той поры, Архимонд и Кил’Джаден лишь ненавидели и обманывали друг друга, как и положено демонам, завидующим силе и положению друг друга, постоянно саботировали друг друга и иногда даже организовывали покушения. И все же, одновременно было, хотя и неохотное, но все же уважение, даже товарищеское соперничество, которое не могло существовать между демонами. Было даже понимание. А теперь Архимонд сгинул, как и слава древнего Аргуса и мечты о великом будущем. Их родной мир был теперь лишь выпотрошенным и искаженным скверной кадавром, а народ сворой злобных, жестоких демонов. Смертный наблюдатель мог бы сказать, что Кил’Джаден ощущал грусть, даже скорбь. Демон бы сказал, что смертных невероятный дурак, а затем испепелил бы его/ее душу за такую наглость. Кил’Джаден не поднял бы и пальца, чтобы предотвратить гибель своего соперника, даже если бы узнал об этом заранее. Возможно, он бы даже издалека помог бы смертным в этом. И все же, честная с самим собой часть демона не могла отрицать, что в глубине своей души он испытывал самую настоящую тоску. Это было редкое чувство для смертного, превращенного в демона, и давно отбросившего такие слабые смертные чувства. Кил’Джаден давно отточил свой разум до совершенства, дабы гарантировать, что его мозг будет самым лучшим оружием в арсенале Легиона. Так что, хотя он и позволил части своего разума бродить среди мыслей о своем погибшем брате, его внимание всегда было сконцентрировано на Гул’дане. И это окупилось, когда он успел послать поспешное предупреждение своему подчиненному, чтобы тот приготовился к вражеской атаке. Орк, слишком занятый ритуалом, едва успел среагировать, и только мощная защита колдуна, которому немного помогла владыка демонов, вливая в него немного своей силы через ментальную связь, смогла спасти его от атаки наконец догнавшего свою добычу архимага. Демонстрируя высшую уверенность в своих силах, Кадгар спокойно вошел в зал, его тело обволакивала фиолетовая магическая мощь неистовой силы, которая казалось жила своей жизнью. Своим демоническим зрением Кил’Джаден видел архимага как источник фиолетовой магии порядка, созданной Титанами, в то время как Гул’дан был источником хаотичной энергии Скверны. «Вот и снова оно»— подумал про себя с иронией Кил’Джаден. Аркана, воплощающая собой Порядок. Скверна, воплощающая собой Хаос. Повелитель демонов видел как эти две противоборствующие силы сталкивались друг с другом бесчисленное количество раз на бесчисленных мирах. Как и Порядок восставал, дабы усмирить Хаос, так и Хаос восставал в своем стремлении извратить Порядок. Конечно же было лишь мелкой искрой и далеким эхом противостояния, которое никогда не будет забыто. Каждая подобная битва, каждая схватка и каждая магическая дуэль была лишь бледной тенью того невероятного катаклизма, когда сам повелитель Пылающего Легиона, Падший Титан Саргерас вступил в битву с пытавшимися остановить своего собрата Титанами. То сражение было невероятно по масштабам, навечно оставившем следы на теле мироздания. В конце концов Саргерас победил, и тем самым судьба Порядка была предрешена. Кил’Джаден не был частью Легиона, когда Саргерас уничтожил своих бывших собратьев, но даже тогда он ощутил реверберацию это битвы, словно подземные толчки сокрушавшего континент землетрясения. Через связь с душой демон наблюдал за противостоянием смертных. Блестящие фиолетовые магические снаряды врезались в полупрозрачный щит болезненно-зеленого цвета. Расплавленные метеориты, ярко пылающие пламенем, что опаляло как тело, так и душу, обрушились на архимага под действием силы тяжести, заставляя того ловко уклоняться, используя телепортацию на короткие дистанции. Затем Кадгар запустил ледяное копье, которое было размером со снаряд баллисты, в щит чернокнижника. Оно пробило защиту, разминувшись с телом орка на какие-то миллиметры, от чего тот зарычал в ярости и ответил щипали из скверны. И это только в основной временной линии… Сравнивать битву волшебников с обычным поединком не-магов — значит сравнивать ум эредара с разумом беса. В одном случае у вас есть сила, способная проворачивать самые хитрые и заумные уловки, ограниченная только умелостью и воображением своего обладателя. С другом же случае все было ограниченно одним измерением, предсказуемые действия, являющиеся в лучшем случае вариацией одних и тех же трюков. В сражении не-магов противники могли бы использовать только несколько десятков приемов. Маги же, в не зависимости от школы, могли обладать буквально тысячами заклинаний. И хотя конечно некоторые заклинания были предпочтительнее других из-за боевого потенциала, но все это равно предоставляло настолько великолепное разнообразие тактик и приемов, что у даже самого опытного демонического наблюдателя разболелась бы голова. Однажды Кил’Джаден возглавил нападение на мир высокотехнологической цивилизации, жители которого, вместо того, чтобы полагаться на свое личное продвинутое оружие, использовали против Легиона орды металических мошек. По началу угроза казалась смехотворной, но потом оказалось, что впившись в плоть, стальные мухи воспроизводили себя с каждым микробом, который они поглощали, в результате чего они быстро начали убивать демонов с немыслимой скоростью. Легион так и не смог покорить этот мир, да это и не потребовалось, так как демоническая плоть испортила мошек и те обратились против своих создателей посреди войны. Через несколько дней мир стал такой же безжизненной шелухой, какой он стал бы, если бы легион очистил его огнем. И наблюдая за этой дуэлью из эфирного плана, который был соединен со всеми смертными реальностями, Кил’Джаден не мог избавится от отчетливого чувства дежавю. Он словно снова смотрел на самовоспроизведение этих металлических мошек, ведь каждый выбор в происходящей битве, каждая потенциальная идея, каждая случайность или удача, и каждое неконтролируемое обстоятельство приводило к созданию новой возможности, добавляя новое возможное будущее. Нет, не так, не добавляя. Умножая. Каждая возможность порождала еще больше возможностей, больше промахов, случайностей и других видений, которые кружили перед его глазами как водоворот бессвязного безумия! Архидемон заставил себя сильнее сосредоточиться. Значение имела только одна картина — основная временная линия — и его разум начал быстро разрывать связь со всеми бесполезными дополнительными линиями. В каком-то смысле теперь Кил’Джаден двигался быстрее, чем сражающиеся перед его глазами заклинатели. Хотя он и старался не отвлекаться ни на что, кроме главной реальности, Кил’Джаден не мог не заметить то, что происходило в возможностях, которые он отрезал. В некоторых Гул’Дан одерживал верх или даже победил. В одной возможности орк пронзил ноги архимага шипами скверны, а затем пробил грудь кричащего человека третьим. В другой колдун пробил магический щит мага двойным взрывом скверны, первый разрушил щит, второй разорвал мага, разбросал конечности и куски плоти по всему залу. Кил’Джаден ничего не чувствовал, когда отрезал связь от торжествующего Гул’дана в этих альтернативных реальностях, хотя все же сделал заметку в голове, что потом было бы не плохо получить к ним доступ. Когда вторжение в Азерот начнется, эти альтернативные миры могли бы послужить неплохой тренировочной площадкой, что бы командиры Легиона отточили свою тактику, что бы наконец-то ниспровергнуть единственный истинный мир. Тем не менее, в то время как Кил’Джаден отмечал случаи победы Гул’дана, он так же замечал возможности, где орк проиграл, и их число, как заметил демон, превосходило численность возможностей, где колдун победил. В одной версии архимаг заморозил орка во льду, после чего разбил его на тысячу осколков, как стекло. В другой Кадгар удачно применил полиморф на чернокнижнике. Это была конечно временная трудность, воли орка было более чем достаточно, чтобы по-быстрому освободиться от заклинания, но этого было достаточно, что бы маг поджег огненным шаром своего превратившегося в овцу врага. В третьем, в наиболее впечатляющем, архимаг наложил на себя заклинание, которое, казалось, ничего не сделало, после чего обрушил на орка град магических снарядов, заставив Гул’дана вызвать щит скверны для обороны. Затем архимаг телепортировал за спину колдуна, заставляя того повернуться к угрозе, и вот в этот самый момент раскрылась тайна первого заклинания. Время пошло для мага в спять и Кадгар вернулся в свое изначальное положение, в момент когда применил заклинание хрономантии, после чего выстрелил магическим снарядом в незащищенную спину Гул’дана. Этих проблесков было достаточно, чтобы полностью понять суть происходящего. Этот поединок со слишком большими шансами мог сложится удачно для Кадгара, и хотя Гул’дан, привязанный к центральной временной линии, сражался со все большей яростью и напором, вероятность того, что он проиграет перевешивала его шансы на победу. Кроме того, Кил’Джаден, исходя из основанного на личностных чертах архимага долгосрочного прогноза, рассматривал как перспективную идею того, что в будущем этого человека удастся заставить сменить лояльность. Орк зарычал, когда внезапный приказ сбил его концентрацию на битве, после чего с бешеным ревом ответил своему повелителю повелителя. — Не вмешивайся! Неугомонный. Недисциплинированный. Хотя демон знал, что Гул’дан в тайне предпочитал поводок Осквернителя, чем поводок Искусителя, но в отличии от Кил’Джадена, готового потерпеть ради дела, Архимонд за такой тон тут же сорвал бы с орка кожу живьем. ПОДЧИНИСЬ! ОТСТУПИ! — Я могу убить его! — заорал Гул’дан. Может быть и да, но вот должен ли, это уже другой вопрос. Кадгар усмехнулся; его лоб блестел от пота. — Кто это, Гул’дан? Кто держит тебя на поводке? Гул’дан ответил животным рёвом и с новой силой атаковал верховного мага. Полетели искры, но Кадгар отбил удар с хриплым смехом. — Кого из твоих хозяев мы еще не прикончили? Кил’Джаден с растущим раздражением подумал про себя, что его слугу слишком легко вывести из равновесия детскими оскорблениями. Демон устал от наглости своего инструмента. Он не был Архимондом, но даже у Кил’Джадена терпение имело предел. Его голос словно раскаленные клещи вцепился в сознание Гул’дана. ДОВОЛЬНО! СЕГОДНЯ НИКТО ИЗ ВАС НЕ УМРЕТ! — Что? ОТСТУПАЙ НЕМЕДЛЕННО! Это был не приказ — это был ультиматум. Гул’дан должен был подчиниться или покинуть Легион. Не мешкая. Он подчинился. Широко раскинул руки, создавая тонкое полотно из пламени Скверны. Кадгар пробил его, но, падая, полотно ослепительно взорвалось. Кадгар прикрыл глаза. Когда свет погас, Гул’дана на месте уже не было. Довольный демон начал вливать свою мощь в орка, сколько мог безопасно через связь с душой, чтобы восстановить его силы и усилить защищавшее его иллюзорное заклинание. Орк скрылся в тенях, двигаясь при этом так, что между ним и Архимагом было как можно больше физических препятствий. Гул’дан не рискнул положиться только на заклинание. — Я не могу выполнить твое задание так, чтобы он этого не почувствовал, — тихо сказал он Кил’джедену. — Позволь мне убить его. Демон должен был признать, что в попытках Гул’дана повлиять на него была кое-какая логика. Маг такого уровня сможет рано или поздно найти колдуна, даже не смотря на направляющую длань Кил’Джадена это был лишь вопрос времени. Тем не менее, эредар видел в архимаге большой потенциал, от шанса заполучить который он еще не готов был отказаться. ОН СДЕЛАЕТ ВСЕ, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ. ТОГДА ВЫ И СРАЗИТЕСЬ. НО ПОЗЖЕ. Через духовную связь Кил’Джаден почувствовал исходящий от орка скептицизм и недоверие. Колдун воочию знал правду о том, как далеко архимаг готов был зайти ради победы. Кордана Оскверненная Песнь, Страж, поклявшаяся в преданности Легиону, очень метко выразила это в словах, которые эхом разнеслись по всем мирам: «Кадгар — просто ребенок, развлекающийся, мучающий своих пленных, играющийся с чужими жизнями и балующийся с магией, которую он думает, что постиг полностью.» Если откинуть презрение Корданы, то поведение Кадгара отчетливо пахло плохо скрытым отчаянием. Оно читалось в каждом бессмысленном приказе, который он отдавал своим подчиненным, в каждой небрежной отправке защитников Азерота в очередную битву, в каждом разе, когда Кадгар лично рисковал жизнью, пытаясь разрушить замыслы своих врагов. Кадгар знал. Знал о истинной силе Легиона, Кил’Джаден был уверен в этом. Это был источник его отчаяния и причиной, по которой он искал все доступные способы увеличить свою силу. Это делало его уязвимым и это станет его падением. Телепатический приказ был тут же отправлен одному из лучших агентов Легиона. Вскоре агент будет ждать Кадгара в башне Медива, замаскированный иллюзиями, готовый предложить магу силу Хранителя, что бы положить конец вторжению Легиона. Сила, к которой будут привязаны некоторые… нити. Тем временем Кадгар продолжал дразнить орка, сравнивая его с собакой на поводке. Это было справедливое сравнение, демон был с ним согласен, да только собака в данном случае была довольно мало управляемой. Оскорбления явно раздражали Гул’дана, чье терпение было таким же стойким, как и плоть гнившего много дней трупа. Проецируя магией голос, орк решил ответить. — Кадгар, я так и не поблагодарил тебя за помощь. Справиться с Железной Ордой без тебя было бы трудно. Ты и твои друзья мне очень помогли. — сказал он. Это был довольно глупый ответ, учитывая как прошла остальная часть кампании на Дреноре. И несомненно идиотским поступком, ведь маг уровня Кадгара несомненно мог отследить откуда говорили, несмотря на магическую протекцию. Кадгар громко засмеялся, хорошо помня тот ошеломляющий успех, который Азерот достиг против орды Адского Крика… а так же более поздний успех в противостоянии с ордой Гул’дана. А затем архимаг послал огненный шар в то место, которое его зрение определило, как место, где скрывался колдун. Такова была сила и жар заклинания, что оно прожгло две каменные колонны и обрушило лавину камней с потолка. Перед глазами эредада поток времени снова разделился, показывая разные видения потенциала того, что должно будет произойти. В одним результатом атаки было прямое попадание, орк превратился в кусок горящего мяса. В других он увернулся, но был вынужден уйти в оборону под атаками раскрывшего его архимага. Но к счастью, Гул’дан, являвшийся центром плана Легиона, остался в тенях и мудро промолчал, когда огненный шар пронесся мимо. Разочарованный тем, что его догадка, как казалось, не соответствовала действительности, маг повернулся спиной к орку и начал обыскивать другой сектор гробницы. Гул’дан снова начал тихим шепотом обращаться к Кил’Джадену, умоляя демона рассказать, что было спрятано в гробнице и как это извлечь. Задумался, стоило ли ему отвечать. В могиле была спрятана могучая сила, способная как уничтожать целые города, так и создавать порталы между измерениями, надежно связывая их друг с другом. Тем не менее, сила эта была запечатана могущественными заклинаниями трижды проклятых Высокорожденных, которые потом усилила трижды проклятая Хранительница Тирисфаля Эгвин. Ни один демон не смог бы обойти их, не будучи при этом мигом уничтоженным или запечатанным в ловушку. Предположительно, это не могла и ни одна раса, рожденная в Азероте, хотя эту оборону уже один раз обошел много лет назад могучий и двуличный Иллидан Ярость Бури. Если бы Кил’Джаден лично мог бы появиться на планете, то он бы несомненно смог бы разрушить эти чары — причем довольно легко. В течении многих лет он собирал информацию о защите гробницы и строил идеи о том, как взломать ее. Конечно, он это делал не в расчете на себя, так как если он сумел бы сам появится, то маловероятно, что ему понадобился еще бы один портал. Из всех его слуг, что оставались в Азероте, возможно было только четверо, кто был способен на это, да только эредар доверял им еще меньше, чем орку, и это при том, что Гул’дан раньше его предал, и легко мог это повторить. К тому же орк был тем, кто гарантированно владел достаточно сильными магическими способностями, чтобы сломать печати или выдержать несколько дуэлей с Кадгаром. Плюс нельзя было позволить плану провалится, ведь если вторжение не удастся, Кирин-Тор бросит все свои силы на охрану гробницы, и тогда будет мало шансов потом снова ее использовать. Неохотно, зная что он разыгрывает опасную карту, Кил’Джаден начал объяснять колдуну природу гробницы и как сломать ее печати. Демону не понравилось то, как улыбка Гул’дана начала заметно расширяться после каждого его слова, а орочьи глаза начали сиять от жадности. Тем временем Кадгар продолжал исследовать гробницу, насмехаясь над колдуном, обвиняя его в слабости и трусости. Поначалу Гул’дан игнорировал его, слишком очарованный силой, о которой говорил его хозяин, однако через несколько мгновений царящее на его лице жадное, почти похотливое выражение сменилось гневным и с рыком орк сплел мощный шар из огна скверны, после чего запустил его в Кадгара. Это случилось столь внезапно, что Кил’Джаден не успел его остановить. Это была достаточно мощная атака, чтобы полностью уничтожить архимага — и тело, и душу. Но Кадгар, по крайней мере Кадгар главного временного потока, почувствовал ее приближение, и как только огонь был достаточно близко, чтобы коснуться его шеи, архимаг использовал магию, чтобы заморозить воздух вокруг себя, сводя атаку на нет. Затем, через мгновение, ледяная глыба распалась на тысячи осколков, демонстрируя совершенно целого и невредимого архимага. А вот Гул’дан таким не был, Кил’Джаден тут же использовал их связь, чтобы послать заряд агонии, который орк почувствовал каждым нервным окончанием своего искаженного скверной тела. Слуга должен подчиняться, иначе он будет наказан. Хрипящий, задыхающийся от боли и разъярённый новыми насмешками Кадгара, ведь хотя архимаг и не мог видеть орка, но он услышал крик боли и мигом разгадал его причину, чернокнижник, на мгновение, был на грани того, чтобы восстать против своего хозяина. И действительно, в некоторых образовавшихся из принятых в этот момент решений временных линиях это и произошло, орк восстал против него, проклиная своего покровителя за каждую мелкую обиду, что тот ему причинил. Кил’Джаден отпросил эти измерения, словно смертный, отгонявший назойливую муху. — Тебе запретили нападать на меня, да? Как тебе порядки в Легионе, Гул’дан? Из тебя уже сделали хорошую собачку? Голос орка дрожал от плохо сдерживаемой ярости: — Ты веришь в судьбу, человек? Странный вопрос. — Твоя судьба мне известна, — сказал Кадгар. — А как насчет искупления? — Искупления? Для тебя? Нет, — Кадгар фыркнул. Искупление, по крайней мере так, как его понимали Азеротцы, тоже смешило демона, хотя в отличии от архимага, он думал, что понимал, к чему ведет Гул’дан. — Для меня — нет, — согласился Гул’дан. — Твое искупление нагоняет на меня скуку. Слышал, сыну Адского Крика тоже было скучно. — Чего ты хочешь? Мне трудно поверить, что тебя устроила роль марионетки. — Я хочу испепелить своих врагов, — ответил Гул’дан. — Как мило, — сказал Кадгар. ТЫ ОТКРОЕШЬ ДЛЯ НАС ПУТЬ И ТОГДА У ТЕБЯ БУДЕТ ТВОЕ ВОЗМЕЗДИЕ. ТВОЯ ПРОШЛАЯ НЕУДАЧА БУДЕТ ПРОЩЕНА. ТВОИ ВРАГИ СГОРЯТ. Я ОБЕЩАЮ ТЕБЕ ЭТО. Орк ухмыльнулся, хотя Кил’Джаден не совсем понимал, что под ней скрывалось. Подняв руки, Гул’дан, следуя инструкциям демона, начал бормотать и сплетать руками сложные заклинания, что бы начать снимать пять печатей, установленных в гробнице. С треском свет первой померк, ее магия была развеяна навечно. К сожалению, Кадгар сразу понял, что это работа Гул’дана. Создав ораву магических элементалей, он разослал их по гробнице. Запас времени, прежде чем его обнаружат, у Гул’дана стало еще меньше. Затем Кадгар снова заговорил, но его слова на этот раз вызвали у орка не ярость, а любопытство. — Кстати, Гул’дан… — сказал он. — Не могу не спросить: Легион рассказал тебе, как ты умер? Орк что-то пробормотал, что «это был не я», но, тем не менее, на его лице появилось любопытство. Это было опасно. Орк, как и многие смертные, был эмоционально мелодраматичен, хрупок. В прошлом демоны… и не только… использовали подобную нестабильность, чтобы совратить бесчисленных смертных на бесчисленных мирах. Тем не менее, если ор действительно не знал о своей прошлой судьбе, то Кадгар смог бы саботировать планы Легиона словами, где магия потерпела неудачу. НЕ ОБРАЩАЙ НА НЕГО ВНИМАНИЯ! — Я так и делаю, — прошипел колдун, все еще морщась от боли. Его голос был напряженный, хотя было это от подавляемого гнева или усилий по снятию печатей демон сказать не мог. Еще одна печать была сломана, Кадгар это снова заметил, но все еще не понимал значение этого. Вместо этого он продолжил свою историю, рассказывая о том, как Гул’дан бросил орду, когда там была на грани победы, чтобы отправиться на расколотые острова. Однако в этой истории была вплетена ложь, маг старался изо всех сил намекнуть на то, что Гул’дан действовал по приказу Легиона, а не по своей собственной инициативе. Или возможно сам маг так считал, не зная истины. В любом случае, это было опасное развитие событий. Затем Гул’дан сломал третью печать с такой силой, что он цепной реакцией сломал и четвертую. Это было рискованно, ведь обратная отдача могла убить его, что фактически и случилось во множество возникших вариациях, которые демон тут же отбросил. В этот момент эредар начал испытывать смесь удовлетворения и подозрения к невероятной удаче орка, поскольку пока ни одна неудача, с происходящая с тревожащей частотой в других временных вариаций, его еще не постигла. Тем не менее, удача или нет, но такая смелость будет хорошо вознаграждена. ХОРОШО. А ТЕПЕРЬ УНИЧТОЖЬ ПОСЛЕДНЮЮ. Гул’дан замешкался. Последняя печать отличалась от предыдущих. Нет, не просто отличалась. Сама гробница поддерживала ее. Магическая энергия стекалась в печать, словно вода в созданный морем кратер. — Кил’Джаден, что происходит? — прош[оппа!]л Гул’дан, но демон его проигнорировал, сам сосредоточенный на изучении печати. «Ну конечно же…» — подумал демон. — «Эгвин хотя и была известна своим высокомерием, но даже она все же смогла предположить, что ее защиту смогут обойти, а потому создала резервный замок.» Это была серьезная проблема. Инструменту потребуется на слом печати слишком много времени, а его у него не было. А затем ситуация обострилась. Внимание Кил’Джадена слишком сконцентрировалось на том, что сделала Эгвин и он отвлекся от Кадгара. А тот, похоже, наконец-то понял, что замыслил Гул’дан и начал собирать вокруг себя большое количество магической энергии, а затем словом силы высвободил ее. Гул’дан поднял руки, готовый защищаться, но магия Кадгара обратилась не в разрушение, а созидание. Гигантский клин, в три раза больший в высоту, чем сам архимаг, сформировался в воздухе. А затем он нацелил его заостренным концом в пол. Нормальный металл не имел бы шанса проникнуть глубоко в пол гробницы, но сотворенный магией… Он просверлит клин глубоко вниз, туда, где Легион хранил магическую энергию, что собрал десять тысяч лет назад. Тогда, во время Войны Древних, они пытались открыть вторые демонические врата, но их ритуал сорвали Высокорожденные. Если клин туда пробьётся, то его контакт со всей накопленной в гробнице магической мощью вызовет взрыв, который уничтожит и комплекс, и всех кто внутри. Воистину, готовность Кадгара сделать все ради победы была недооценена — он был готов даже на самоубийство, если это разрушит планы Легиона. НЕТ! Невольно, Кил’Джаден послал орку волну своего опасения через ментальную связь с Гул’даном, но потеря самообладания было не тем, что беспокоило его в данный момент. Здесь нельзя было провалиться! Это был результат всех планов Легиона со времен Третьей Войны. Если Легион сейчас потерпит неудачу — если ОН потерпит неудачу — тогда вторжение Легиона будет отложено на годы, а то и на десятилетия. Смертные восстановят свою мощь, или, что еще хуже, миром завладеют миньоны Повелителей Бездны. Клин врезался в землю, магические элементали теперь поддерживали его, служа силой, что вгоняла его в землю. Гробницу начало трясти. В отчаянии Кил’Джаден отменил свой предыдущий приказ. УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО СЕЙЧАС ЖЕ, ГУЛ’ДАН! Гул’дан поднялся на ноги, черный плащ соскользнул с его плеч. Теперь незачем было прятаться. Больше никаких уловок. — Повинуюсь, Кил’джеден, — сказал орк, поднимая руки. Орк сотворил волну скверны, которая столкнулась с магическим барьером Кадгара, словно цунами об крепкий склон горы. Изначальные элементы столкнулись друг с другом с раскатом грома, который сотряс всю гробницу, и, насколько знал Кил’Джаден, весь остров. Результат на мгновение ослепил владыку демонов, и когда зрение восстановилось, несколько временных видений возникло перед ним. В ярость он отбросил их, они были бесполезны сейчас, пытаясь сосредоточиться на основном, которое было важнейшим. Но снова его зрение не могло не заметить мельком, что было в них. Перед его глазами Гул’дан разнес щит мага со звуком разбивающегося стекла, но в большинстве случаев маг после этого ничего не сделал. Нет, не потому что он не мог ничего сделать. Он просто напросто сменил тактику. Гул’дан продолжил атаковать огнем и яростью, что были дисциплинированно встречены щитами контрзаклинаниями. Архимаг не использовал атакующие заклинания, полностью уйдя в оборону, хотя конечно иногда предпринимая попытки убить орка. В одном случае сталактит, отправленный через портал, упал орку на голову, раздавив его, но в большинстве случаев, в более широком спектре видений, патовая ситуация продолжала сохраняться, Кадгар был в первую очередь сосредоточен на обороне и своих элементалях. Ну конечно же. архимаг просто сменил приоритеты. Он больше не был сосредоточен на том, что бы убить колдуна, так как правильно понял, что не позволить Легиону использовать гробницу было куда важнее, и похоже, он готов был умереть, что бы не допустить это. Даже когда Кадгар отражал одно заклинание за другим, его элементали продолжали загонять клин в пол. Гробница снова содрогнулась и демон инстинктивно понял, что еще несколько ударов, и все будет кончено. ГУл’дан это тоже понял. — Кил’Джаден — прош[оппа!]л он. — Мне нужна сила гробницы. Ответ повелителя демонов был инстинктивным. НЕТ — Осталась последняя печать, но она под защитой! Я не могу разбить ее и убить его! — Гул’дан, казалось, произносил эти слова с нескрываемой болью, как словно признание этого причиняло ему страдания. — Он изучал меня десятилетиями. Он может сдерживать меня слишком долго. Печать достаточно ослабела, что был Кил’Джаден мог ухватиться за часть энергию, что она сдерживала. Он мог направить ее орку, но прекрасно понимал, что произойдет. ТЫ ПРЕДАШЬ МЕНЯ. Гул’дан бросился в атаку с новой силой. Кадгар пошатнулся, но продолжал стоять твердо. Гул’дан раздраженно зарычал, пытаясь скрыть свое отчаяние. — Кадгар уничтожит гробницу. Легион никогда больше не сможет ей воспользоваться. Поверь, я сам хочу уничтожить этого глупца, или всем твоим планам конец. По лицу Кадгара градом катился пот. — Я забыл закончить рассказ, — сказал он. — Войдя в Гробницу Саргераса, ты погиб в засаде. Кил’Джаден кол[лобзал]ся, тщетно пытаясь предугадать результат его следующего хода. Но видения будущего никогда не были его специализацией; это то, в чем хорош был только этот ПРОКЛЯТЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ. Демон же не мог ясно видеть будущее, как Велен, только догадываться о том, что произойдет, основываясь на нынешних предзнаменованиях. И каждое из них, каждый клочок знания, что были у эредара о Гул’дане, кричал о то, что предательство будет неизбежно, стоит ему только дать орку силу гробницы. Но если он этого не сделает, Кадгар уничтожить гробницы… или прибудет кто-нибудь из его союзников, и прикончит колдуна. Где-то краем чувство он ощутил, что к гробнице приближается какой-то одиночка. Это был выбор между 5% вероятностью того, что орк справится своими силами, и 100%, что орк предаст его, если дать ему силу, которая гарантированно позволит спасти будущий портал. С неохотой Кил’Джаден принял решение, даже когда Кадгар закончил свой рассказ, причем в самый неподходящий момент. — Другой Гул’дан погиб не от рук Альянса или преданной им Орды, — сказал Кадгар, и его противник невольно прислушался. — Он вошел в гробницу, а там демоны разорвали его на части. Полагаю, он просто больше не был нужен Пылающему Легиону. Жребий был брошен. Подобно воде, льющейся в водоворот, скрытые резервуары силы Легиона, достаточно большие, чтобы разрушить пропасть между мирами, измерениями и реальностями, попали в руки Гул’дана. Орка заполнила позаимствованная сила, энергия скверны расходилась от его тела, словно громоотвод, через который проходила молния. Он поднял правую руку и сжатием кулака разрушил последнюю печать, словно та была насекомым на его ладони. Затем, левой, он выпустил настоящее цунами разрушительной энергии скверны, которая залила зал, словно вода океана. Магические элементали и их клин мгновенно испарились и только самое могучее заклинание защиты, заключившие его в глыбу льда, позволило Кадгару уцелеть, и теперь он был словно щепка, болтающаяся посреди бущующего моря. Гул’дан прикладывал силы, чтобы сломать ее, и со временем он мог бы это сделать, как это было показано в одной из возникших временных линий. Однако орк всегда был слишком нетерпелив. Не став доделывать дело, колдун просто швырнул заключенного в лед архимага подальше, а затем похоронил, обрушив на него потолок. Гул’дан стоял теперь посреди зала, греясь во славе и наслаждаясь силой, к которой он так долго стремился. И он не пытался даже направить энергию в портал. Разочарованный, Кил’Джаден обратился к нему через ментальную связь. МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ ДОГОВОР ГУЛ’ДАН. ВЫПОЛНИ ЗАДАНИЕ. ОТКРОЙ НАМ ПРОХОД. Гул’дан сделал глубокий вдох, наслаждаясь моментом. Когда он открыл рот, никаких других возможных альтернативных вариантов потоков времени не возникло. Все вероятности и возможности сузились до одной, центральной линии, ведь ответ Гул’дана, исходивший из самой его сути, не имел альтернативы. — Нет, Кил’джеден, — ответил он. — Не открою.

И так, добавляю новую часть 4 главы ТL. Вообще, это целых две части, на Фикбуке я обновил раньше, но решил по мелочи тут не выкладывать. Сорян, если ждали. От главы осталось только где-то меньше четверти, и я рассчитываю закончить до конца недели.

Угу. Особо финальный босс сезона... ну насколько я понял по всей имеющейся инфе. "Спойлер."Дредноут, в котором заключен сомалийский ребенок-солдат (от которого остался только голова и часть торса) и одноногая махо-седзе.

Да я вкурсе (и на тот сайт я регулярно заглядываю). Просто оно играет сугубо вспомогательную роль, так как не магическое. Тамарин огнемет для дальних атак более чем годится, ибо может.

Mahou Shoujo Tokushusen Asuka (ака Call of Mahou Shoujo Duty: Modern Warfare) - первая серия, полет нормальный. Есть пара косяков в экранизации, но я боялся худшего. "Цензуры внезапно оказалось мало."Даже сцену финальной "посылки" "где были"отрезаные головы родителей ГГ показали Правда я так и не понял, почему Тамаре Волковой в начальной сцене выдали Ручной Пулемет Калашникова, а не Огнемет, как было в оригинале (хотя в опе у нее как раз канонично огнемет), ведь единственным чисто стрелком в отряде была американка Мия. Решили в лицо подчеркнуть, что она Девочка Волшебница из России?

Внимание, советую обязательно заглянуть в обсуждение Четвертая глава TL: Сорванное Вторжение. (часть 1) Это был самый разгар ритуала, когда я увидела это — видение Темного Титана, передаваемое самим нашим повелителем, владыкой Ярость Бури. Не существует в твоем языке — как и в моем — слов, чтобы описать ту бесконечную бойню, что я узрела. Перед моими глазами пролетели смерти миллиардов рас на бесчисленных горящих мирах. Я видела как города, что охватывали целые миры были превращены в моря шлака. Океана, что были выпарены, а жители обитавших там подводных цивилизаций сварены заживо, словно омары в горшке. Флоты кораблей, что плыли между звезд, были сокрушены, словно морские корабли диким штормов, неостановимым натиском Легиона. Все было сожжено, все эти примеры того, чего смертные цивилизации могли достичь, оказались бессильны перед хищниками Пустоты. А затем видения стали хуже. На этот раз я узрела не одну вселенную, а их бесконечное множество, сложную фрактальную структуру, где новый мир рождался из каждого принятого ранее решения. И в каждой из вероятных реальностях Легион торжествовал, стоя на горе из сожжённых цивилизаций. Я видела сам Азерот… и лицезрела миллионы раз собственную смерть, где каждая из последующих была все более творческой, чем предыдущая. Это было видение разрушения, лишенного какого-либо ответа на единственный вопрос, который был на моем полного отчаяния разуме: Почему? Аллария Пожиратель Душ, Охотник на Демонов. *** Вынужденный несколько часов сражаться за то, что бы просто держаться на плаву посреди моря, не имея при этом ничего, кроме своих собственных мутировавших рук, орк потерял сознание, когда наконец-то сумел добраться до берега. Наблюдатель — а также хозяин и направляющий орка — с неохотой предоставил орку несколько драгоценных минут отдыха, уступая слабости смертного. Конечно, наблюдатель — Кил’Джаден — заметил тихое приближение одного из одержимых манной эльфа из расположенного недалеко Сурамара, который, без всякого сомнения, намеревался высосать всю магическую энергию из орка, дабы утолить собственную неугасаемую зависимость. Но Кил’Джаден не собирался делать хоть что-то, чтобы предупредить своего слугу, потому что если Гул’дан не сможет справиться с простым наркоманом, то будет даже более, чем бесполезен для повелителя демонов. Вместо этого он откинулся на спинку своего трона на Аргусе, наблюдал за орком через связь между их душами, позволяющей ему следить за слугой и направлять его, будучи разделённым измерениями. К счастью, несмотря на свое состояние, Гул’дан был все еще тем, кем о был, самым могучим из колдунов орков. И, что самое главное, жаждущим большего. Изгнанник-Шал’дорай был схвачен и легко убит, хотя и неоправданно садистки, по мнению Кил’Джадена. Впрочем такой был путь Гул’дана. Орк был как ребенок, зацикливавшийся в своем неприятном детстве и выплескивающий свою ненависть на всем, что встречал. Неутомимое желание Гул’дана отомстить всей вселенной за свои несчастья — это было именно тем, что делало орка столько легко восприимчивым к манипуляциям Легиона. Тем не менее, испорченный инструмент все равно был инструментом, да и садистов в Легионе было полно. — Кто это был? — вслух спросил орк, хотя и шепотом. Нерелевантный вопрос. Инструмент слишком легко отвлекался. Тем не менее, Кил’Джаден ответил через ментальную связь. ОДНИ ИЗ ПОМРАЧЕННЫХ. ИЗГНАННИК ИЗ СУРАМАРА. Множество помраченных, привлечённых энергией орка так и тот, кого тот убил, кинулись прочь, ужаснувшись участи своего собрата. Но уйти далеко им не удалось. Гул’дан высосал жизненную силу из их тел, оставив только иссохшие трупы. — Это они? Расколотые Острова? — спросил Гул’дан, одновременно жадно, но не спеша, наслаждаясь вкусом, поглощая украденную жизненную энергию. Недальновидно. Орк не понимал, что времени у него было ой как мало, его применение скверны легко могло быть замечено любым, кто был обучен в обнаружений магии. ДА. ИДИ ДАЛЬШЕ. Орк это не сделал. Он продолжал стоять, тяжело дыша, его раздражение легко можно было заметить, глядя на его душу. — Мне нужно время — пробормотал он. Ответ Кил’Джадена был грубым, но честным, потому что через свое астральное зрение он видел многое из того, чего не мог видеть орк. Враг приближался. Инструменту необходимо было двигаться дальше — и немедленно. У ТЕБЯ ЕГО НЕТУ. Увы, орк продолжал причитать и скулить, прислонившись спиной к валуну. — Мне нужно время. Верховный маг сильнее, чем ты думаешь. — он все еще тяжело дышал, а затем снова повторил свое, словно это бы прибавило его словам вес. — Мне нужно всего пару минут. НЕТ. Тем не менее, орк не двигался. Неповиновение, рожденное однако больше из телесной хрупкости, чем духовной силы. Времени было мало, поэтому Кил’Джаден стал более напористым. ТЫ СМЕЕШЬ ПРОТИВИТЬСЯ МОЕЙ ВОЛИ? Гулдан зашипел и тут же яростно ответил: — Я доказал свою преданность тысячу раз. Богохульство. Ложь тому, чье прозвище само происходило из лжи. Неужели орк думал, что его предательство так легко забыли? ТЫ РАЗ ЗА РАЗОМ ПОДВОДИЛ МЕНЯ. ТЫ НИЧЕГО НЕ ДОКАЗАЛ. И тогда-то это и началось. Изображение орка завибрировало, замерцало, а затем раздвоилось, словно микроб, которого подвергли двойному делению. Если бы Кил’Джаден не видел этого раньше уже миллиарды раз, то он бы испытал бы шок. Воистину, царство смертных было так же царством и безумия. Перед своим ментальным взором он видел двух Гул’данов, прислонившихся к валуну, угрюмых и обиженных, словно избалованное дитя со старого Аргуса. Однако там, где один неохотно поднялся, другой яростно проклинал требование своего покровителя, громко говоря вслух то, о чем, несомненно, другой только думал. О том, как Легион потерпел неудачу на Дреноре, о том что все планы и интриги ни к чему не привели, и что даже Архимонд пал перед чемпионами этого мира. Кил’Джаден не слушал это, вместо этого анализировал пару, используя множество чувств, дарованных ему Саргерасом давным-давно. Даже демоническими глазами было трудно найти отличия в этой паре. Идентичная внешность, идентичная история, идентичная мотивация и идентичная мотивация. Даже мысли у них были идентичные, хотя тут были мелкое различие, но только в том, что привело к такому событию. Даже души были идентичные… Раньше бы попытка найти различия между двумя Гул’данами могла легко довести Кил’Джадена до безумия. Но сейчас его умение, выкованное за бессчетные тысячелетия взаимодействия со смертными, стало гораздо лучше. Своим магическим зрением он сейчас мог заметить едва заметную прозрачность, которая позволяла отличить Гул’дана, связанного с основной жилой (если так можно было выразится), и орочьего чернокнижника, который был связан с притоком. Без какой-либо задержки или лишнего слова он отрезал второго орка от ментальной связи, сосредоточив свое внимание на первом, который, к счастью, оказался умнее другого. Без сомнения, второй орк, лишённый направляющей длани Кил’Джадена, вскоре встретит свою смерть от преследующего его архимага или Стражей Калдораев. Но это уже абсолютно неважно. Тем не менее, повелитель демонов все же уделил внимание словам обреченного Гул’дана и согласился, что он был прав. Пылающий Легион потерпел неудачу. Такова были истина, и отталкиваться приходилось именно от нее. Не зная ни о мыслях своего хозяина, ни о судьбе эхо-Гул’дана, Гул’дан, за которым он следил, прош[оппа!]л вслух. — В таком случае, куда мне идти? — произнес он холодным, как смерть, голосом. Милостливо, Кил’Джаден решил проигнорировать его тон. ВЕРНИСЬ ПО СВОИМ СЛЕДАМ Гул’дан обернулся и посмотрел в сторону океана. — Я не понимаю. — сказал он. Через ментальную связь Кил’Джаден почувствовал, что колдун говорит правду. Внутренне владыка демонов уже смирился с тем, что иногда приходится буквально вести инструменты за руку. Такова была проблема работы со смертными, которые, несмотря на то, что владели пятью чувствами (обычно), на фоне демонов казались совершенно слепыми. ТЫ УЖЕ БЫЛ НА ЭТИХ ОСТРОВАХ. МНОГО ДЕСЯТИЛЕТИЙ НАЗАД. РАЗВЕ ТЫ НЕ ЧУВСТВУЕШЬ? Кил’Джаден видел это легко. Отголоски «центрального» Гул’дана все еще оставались на этом острове. Впрочем демон себя поправил. Отголоски души, не времени. Фрагменты могущественной души, которая умерла жестокой насильственной смертью, а именно такой была смерть Гул’дана. Демоны об этом позаботились. Их души были едины; и как этот Гул’дан не мог этого почувствовать? И все же Кил’Джаден не мог обнаружить лжи в его мыслях… по крайней мере на поверхности. Связь с душой не всегда была идеальна, и Кил’Джаден это знал, так что нельзя было полностью исключить возможность лжи. — Это был не я. — огрызнулся Гул’дан. — Мы — не одно и то же. Да, так и есть. Он был куда более значителен, чем ты. Гул’дан перед ним был лишь эхом, еще не сгинувшим в тишине, запоздалой мыслью, не растворившейся в энтропии. Для выполнения своего плана Кил’Джадену пришлось использовать свою магию, чтобы «стабилизировать» связь этого Гул’дана с Азеротом. Но он все равно не станет Оригиналом. Кил’Джаден знал, что только еще сильнее запутает своего слугу, если начнет ему все это объяснять, поэтому его ответ был простым. В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ТЫ БЕСПОЛЕЗЕН. ИДИ НА СЕВЕР. К счастью, этот не стал Гул’дан даже не подумал о том, чтобы оспаривать команды Кил’Джадена. Этим занялось очередное мертворожденное эхо. Однажды один ботаник, ставший демоном, описал царство смертных как огромное, раскидистое, хаотичное растение, например дерево. Растя ввысь, из ствола этого дерева вырастали несчетные ветки из-за решений, которые могли быть приняты, и возможностей «что если», сопровождающие каждый шаг. Тем не менее эти ветки были лишены возможности по-настоящему самостоятельно расти, их цикл жизни был ничтожен, обычно не дольше стандартной продолжительности жизни смертных, что смотрелось нелепо на фоне цикла длинною в миллиарды лет у основного ствола. К тому же отрастание собственные ветвей еще сильнее сокращало продолжительность жизни у ветки. В конце концов, они в конечном счете засыхали и отмирали, их смертные жители прекращали существовать, словно их никогда и не было. Хотя, как например показал недавний разгром на Дреноре, эти ветки можно было стабилизировать путем вмешательства из главного ствола. Такое бывало случалось, хотя и редко. Тем не менее, Кил’Джаден всегда ценил тщательность и эффективность, поэтому приказывал Легиону зачищать все альтернативные временные линии каждый раз, когда предоставлялся случай. В конце концов такая «экскурсия» по альтернативным мирам обеспечивала новобранцев возможностью получить опыт, дать командирам новые понимания к выполнению поставленной задачи и провести тщательную подготовку к нанесению удара по центральной временной линии. Например, Азерот уже был тысячу раз разрушен только в рамках подготовки к этому вторжению, которое должно было стать окончательным — иногда Кил’Джаденом, иногда Архимондом. Так же приказ Кил’Джадена позволял исключать маловероятный факт того, что ветки самостоятельно стабилизируются и начнут разрастаться, а так же противодействовать безумной возможности того, что некоторые личности, умеющие перемещаться во времени, решат объединить против Легиона все возможные временные линии в одну бесконечную армию. Гул’дан продолжал брести в указанном ему северном направлении, но потом внезапно остановился и о чем-то задумался. Тут же возникший другой Гул’дан продолжил путь, результат дихотомического выбора, сделанного из-за нерешительности. — Что здесь произошло? С тем… другим? На этот раз это был необходимый Гул’дан, который решил заговорить. Без малейшего угрызения совести он отрезал другого, более мудрого Гул’дана от себя. И хотя он мог спокойно поддерживать их обоих, но другой был попросту бесполезен для его планов, в лучшем случае, помочь только с тенью этого проклятого мира. Это был ствол, река, что был важен, а ни какая-то ветвь или приток. Кил’Джаден обдумал вопрос. Если это Гул’дан действительно не знал о своей судьбе, то возможно, разумнее было бы держать его в неведенье. Так что Эредар ответил ему и расплывчато, и так, что несомненно, поразить орка. ТЫ ПОДНЯЛ ИЗ ПОД ВОДЫ ОСТРОВ. ТАЛ’ДРАНАТ. Конечно же, Гул’дан снова спросил: — По твоему приказу? — это была опасная линия допроса. ТЫ ЗДЕСЬ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТО БЫ ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ. ТЫ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ СНОВА ПОПАСТЬ НА ЭТОТ ОСТРОВ. ПУТЬ БУДЕТ ДОЛГИМ. ВПЕРЕД. Глаза орочьего колдуна сверкнули, и он продолжил говорить. Сомнений быть не могло, он сейчас активно строил гипотезы о том, что на том острове произошло. — Могу я, по крайней мере, спросить, что [ну уж нет]одится на этом острове? Как будто ты не знаешь. ГРОБНИЦА САРГЕРАСА. Орк почувствовал, как кто-то приближается и создал плащ из магии скверны, который сделал его на время невидимым. Просто заклинание, которое мог сотворить даже новобранец Пылающего Легиона, но, тем не менее, эффективное. Орк сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри его головы сейчас был целый ураган вопросов. — Гробница Саргераса? Он мертв? — прош[оппа!]л он. Это было настолько ошеломляющее проявление невежества, что Кил’Джаден на мгновение утратил бесстрастие. ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ. Кил’Джаден, должно быть, уже давал такой ответ тысячу раз, но намеки не доходили или не принимались ненасытно любопытным разумом орка. Владыка Эредар мог мастерски использовать любопытство; в конце концов, он обманом использовал или совратил на сторону демонов бесчисленные миллионы смертных ученых во время кампаний Легиона. Но сейчас оно было нежелательным. Любопытство лишь отвлекало орка, при этом создавая угрозу кризиса, который мог поставить под угрозу возможность достижение главной цели. Внезапно орк присел, все его тело выдавало готовность к бою. Он заметил приближение Калдорейского стража — тюремного надзирателя этой примитивной расы. Не зная о том, насколько рядом была ее добыча, она прошла мимо орка и направилась на север. Кил’Джаден поднял бровь из-за свидетельства нехарактерной сдержанности, проявленной Гул’даном, но потом понял в чем дело, когда орк последовал за эльфийкой следом. Ну конечно же, орк не собирался удовлетвориться высасыванием силы из одной души — он хотел разом высосать ее из как можно большего количества существ, подобно прожорливой Матери Импов. Эредар обдумал перспективы такого плана орка, решая, позволять ли ему это делать. Энергия, полученная от душ, просуществовавших десять тысяч лет, существенно усилит орка, сделав разблокирование гробницы куда более простым делом. И все же, всплеск магии скверны имел большой риск привлечь внимание Кадгара, архимаг был единственным на этом острове, кто был способен сорвать план Легиона. И как бы чернокнижник это не отрицал, но Кадгар действительно был равен Гул’дану и в силе и в мастерстве. Однако повелитель демонов мигом изменил свою оценку ситуации, когда страж встретила своего товарища и в слух произнесла «Песнь Теней». Это было имя, давно уже вызывающее страх у агентов Легиона в этом мире. В течении десяти тысяч лет лидер стражей сорвала множество планов по организации нового вторжения и пленила тысячи агентов Пылающего Легиона. Когда она узнала, что смерть в мире смертных просто напросто отправляет сущность демонов назад в Круговерть Пустоты, где те возрождались, она создала технику, позволяющую надолго заточать демонов в волшебные кристаллы. При этом, что говорило о явном садизме Песни Теней, заключенные оставались в полной осведомленности о том, происходит вокруг, вынужденные бессильно неподвижно проводить заключение, для некоторых длящееся уже тысячи лет. Хотя Гул’дан и обладал огромной для смертных силой, но Кил’Джаден уже дважды издалека наблюдал, как глава Стражей пленила другого его непокорного слугу, Иллидана Ярость Бури. Если Майев Песнь Теней вмешается, шансы на успех станут призрачными. Пока демон размышлял, странный ворон спикировал с небес. Теперь поражение, в случае боя было гарантированным. А значит надо гарантировать послушание инструмента. ПРЯЧЬСЯ. Голос Кил’Джадена словно внезапный раскат грома ударил в разум колдуна. Гул’дан от этого чуть не упал, такова была сила ментального удара, но самое главное, что он опустил руки, тут же забыв про то, что собирался напасть на Калдораев. К счастью, орк был достаточно сообразителен, чтобы мигом усилить заклинание маскировки, когда он заметил ворона. И пока Кил’Джаден наблюдал за происходящим с высоты птичьего полета, ворон сделал пару кругов вокруг стражей, а затем приземлился. В мгновение ока ворот преобразился и через секунду к группе ночных эльфов шел уверенный человек-мужчина. Кил’Джаден тут же почувствовал, как в орке воспылала ненависть, а так же его жгучее желание отомстить. Неудобно. Месть то блюдо, что следовало подавать холодным, и никогда тогда, когда фортуна была на стороне врагов. Эмоции чернокнижника, на поводу которых он легко мог пойти, ставили всю операцию под угрозу. Так что не удивительно, что пока Кадгар разговаривал со стражами, Гул’дан начал сплетать заклинание. Гул’дан беззвучно выругался. — Нужно уничтожить этого глупца. — сказал он. СЕЙЧАС ЭТО НЕ ВАЖНО. УХОДИ. — Я могу прикончить их сейчас. ТЫ ЗДЕСЬ НЕ ДЛЯ ЭТОГО. ПОДЧИНЯЙСЯ, ГУЛ’ДАН. Реальность снова раскололась. В одной Гул’Дан выругался, а затем мигом сплел благодаря своему невероятному мастерству могущественное атакующее заклинание. Рожденное из ненависти, заклинание сорвалось с его пальцев, словно стрела лучника и устремилась к архимагу и лидеру стражей. Пойманные в врасплох, никто из них не успевал среагировать — но вот одна из подчиненных Майев смогла. Одна из младших стражей оттолкнула в сторону свою госпожу, которая успела ухватиться за архимага и утянуть того с собой с линии атаки. Снаряд попал в эльфийку и ту просто аннигилировало, не оставив ничего ни от тела, ни от души. Но эта жертва дала Майев и Кадгару время, чтобы прийти в себя и приготовиться к бою, пока разъяренный неудачей Гул’дан уже готовил новое заклятье… В другой временной реальность ГУл’дан злобно, но молча, кипятился, явно задумывая измену, но в конце концов решил повиноваться. Фортуна снова улыбнулась Кил’Джадену, поскольку, опять же, благоразумие проявил Гул’дан, [ну уж нет]одящийся в основной временной линии, в то время другой Гул’дан взывал о помощи, его щит скверны таял под магическими атаками Кадгара. В следующий миг Майев Песнь Теней телепортировалась за спину чернокнижника, ее лезвие сверкнуло в обезглавливающем ударе и повелитель демонов снова разорвал свою связь с лишней реальностью. — Я повинуюсь, Кил’Джаден. — голос орка явно был напряжен от едва скрываемого недовольства и нежелания подчиняться. ТВОЯ ЦЕЛЬ НА ВОСТОКЕ. НАЙДИ СПОСОБ ПЕРЕСЕЧЬ ЗАЛИВ. У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ ВРЕМЕНИ ГУЛЯТЬ ПО СУРАМАРУ. Гул’дан был зол, но несмотря на раздражение, вернулся назад на берег и нашел там маленькую лодку. Орк использовал весла, чтобы отплыть подальше от берега, а затем, уверенный, что [ну уж нет]одится достаточно далеко, чтобы Кадгар мог его сразу засечь, и использовал магию скверны, чтобы ускорить свою лодку. Под ее днищем произошел мощный взрыв пламени скверны, который поглотил жизненную силу всех попавших под удар, а затем орк преобразил полученное топливо в энергию, что бы ускорить лодку. В результате лодка помчалась со скоростью, которую не могло бы развить ни одно морское судно этого мира, и Кил’Джаден должен был признаться, что идея орка даже его слегка впечатлила. И пока Гул’Дан мчался к Расколотому Берегу, Кил’Джаден позволил себе отвлечься и задумать о том, стоит ли ему лично повести силы Легиона, когда портал откроется. Круговерть Пустоты превосходила любую другую реальность, владыки демонического царства имели привилегию — или проклятье — лицезреть все реальности, в не зависимости от того, к какой временной линии они бы не принадлежали. Сейчас Кил’Джаден и так уже сузил свой взгляд до микроскопического через связь с душой Гул’дана, чем сильно ограничил себя. Тем не менее, покинув Круговерть Пустоты, он мог бы временно связать свою физическую форму с этой временной линией и воспринимать мир подобно смертынм. Нет, как бы это было бы неприятно, но так поступать было бы неразумно. Владыка демонов нужен будет здесь для того, что бы контролировать сперва открытие, а затем и бесперебойное функционирование портала. Это была слишком важная задача, чтобы доверять ее кому-то из подчиненных, неважно какого ранга он будет. Что же касается того, что бы попросить о помощи повелителя… Кил’Джаден сжал ручку трона, на котором сидел. В течении долгих моментов его тело было напряжено, на лице были все признаки то, что он сейчас зарычит. Но затем, медленно, демон, который гордился своим бесстрастием и эффективностью, расслабился. Сейчас не было смысла задумываться о действиях его повелителя, так как Саргерас сейчас на удивление слабо был заинтересован в том, чтобы помочь напасть на планету, уничтожить которую он жаждал больше всего. Вместо этого он свалил все на Кил’Джадена, а сам полностью посвятил себя таинственному проекту, о котором Кил’Джаден фактически ничего не знал. Мягко говоря, правителя Эредар такое отношение к себе напрягало и вызывало недовольство. Голос орка прервал его размышления. Сосредоточившись, Кил’Джаден вернулся к колдуну, к которой только что прибыл к Гробнице Саргераса и сейчас уничтожал магические барьеры, которые должны были защитить это место от злоумышленников. — Что меня ждет внутри? Стража? Ловушки? — спросил Гул’дан. Кил’Джаден на секунду задумался. Ответ был очевиден; и он понятия не имел, как Гул’дан не мог этого сам понять. ТВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. Гул’дан остановился. Орк явно не ожидал такого ответа. — Что мне следует делать? Похоже, что инструмент все еще не научился сразу понимать, что хозяин от него хочет. Очень хорошо, он его просветит. ТЫ ОТКРОЕШЬ НАМ ПУТЬ. Гул’дан не понял. Ожидаемо. — Мы уже пробовали сделать это на Дреноре. Ложь. Но это хотя бы та, в которую орк похоже искренне верит. Гул’дан ошибочно принимал свои интересы за интересы Легиона. В каком-то смысле, тут он был таким же, как и Архимонд. ТАМ ТЫ ПЫТАЛСЯ ОТКРЫТЬ ПУТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО. ЗДЕСЬ ТЕБЕ ПОНАДОБИТСЯ ВСЕГО ЛИШЬ ПОВЕРНУТЬ КЛЮЧ В ЗАМКЕ. ЗАТЕМ ТЫ ПОЗНАЕШЬ НАСТОЯЩУЮ СИЛУ. Орк был все же хорош, Кил’Джаден это признавал. Он легко преодолевал барьеры, созданные магами, словно до этого потратил столетия на совершенствование своих техник. и все же разумом орк был сейчас в другом месте. — Это должен был сделать другой Гул’дан. Что случилось? ТЫ ПОДВЕЛ МЕНЯ. Это разозлило орка. — Это был не я! — прорычал он. Очередная ложь, этот Гул’дан был словно живой автопортрет, который стоял перед оригиналом и отрицал связь. Тем не менее, возможно, портрет позволил настолько сам себя обмануть, что он стал оригиналом, а оригинал — картиной. Не желая попросту спорить, Кил’Джаден ответил самым неконфликтным способом: ПОСМОТРИМ. Следующий вопрос орка был куда опаснее: — В чем была его ошибка? Кил’Джаден решил ответить снова кратко. В НЕВЕРНОСТИ. Это была чистая правда, а также предупреждение на будущее. Оставалось надеяться, что до орка это дойдет. Независимо от того, понял он это или нет, мысли орка стали для демона менее ясными, но, несомненно, это было вызвано необходимостью сосредоточится на выполнении задания. С последним заклинанием последний барьер рухнул, пропуская орка в гробницу, куда тот кинулся с великим рвением. Кил’Джадену не надо было больше его подталкивать, так как устремлённость Гул’дан в том, что обрести больше силы, была такова, что ее мог понять только тот, кто сам был когда-то полностью бессилен. — Направь меня, Кил’джеден, — сказал Гул’дан, — я не подведу тебя.

Всех с почти наступившим новым годом! Пускай все плохое останется в уходящем! И так, новая глава. Но увы, только часть ее. К сожалению, она очень большая, что бы я успел к Новому Году, да и сам перевод такого нагружает. Так что я решил разбить ее на части. Я буду обновлять пост с ней после каждого перевода, при этом новый фрагмент будут выкладываться так же отдельно, что бы читатели не путались. Еще важное: Автор, помимо фика, в рамках одного сообщества делал профили для различных фракций Вархаммера. И не только Вархаммера, в его планах так же были и на Варкрафт. Фактически профили представляют из себя сборник подробную перечень и размышелния о различных юнитов фракций их командиров, а так же их особенности, методы ведения войны и возможности. Сборник очень детальный, автор яростно копал информацию, иногда залазя в совсем уж древние издания. Так что советую глянуть ради этого, можно узнать некоторые вещи, о которых только самые-самые заедлые фанаты знают. Все это сопровождается иллюстрациями и цитатами из печатных источников. Вообще, профили огромные, там куда больше тысячи страниц сумарно, и большую часть автор печатал лично. (внимание! оценка способностей в цифровом варианте немного отличается от привычного, но это схема в рамках сообщества, для которого это все делалось). Великий Легион Всеизбранного, ака профиль Хаоса. Смертные, звролюды, демоны - https://drive.google.com/file/d/1WxyQAxd0fN...hp66CuGm7k/view Скавены - https://ru.scribd.com/document/321725746/Skaven-Army-Profile Гномы Хаоса, различные примкнувшие представители отдельных рас, а так же магия - https://drive.google.com/file/d/18LAKjj88R8...bwMIxtNA7R/view Вообще, эти профили писались еще в 2015, но автор их успел хорошо так расширить и отредактировать (профиль хаоса раньше состоял из трех) за прошедшее время. Теперь свежие профили, по Варкрафту. По словам автора страшно растянутый проект, который он таки решил в конце года закончить. И таки сумел, причем в лучшем виде. Внимание, профили по Битве за Азерот (так что можно сравнить фракции) немного с вкроплением от Варлордов Дренора Альянс - https://drive.google.com/file/d/1bBf7AirN5V...Ipc48q1wJZ/view Орда - https://drive.google.com/file/d/1wYjH-YF7PB...5bsSH02SFU/view Общий профиль касательно некоторых вещей, например магия и авантюристы - https://drive.google.com/file/d/1X9O7iUnTz1...tBHgQAI9hd/view

Легко и просто. Что у тебя там за проблемы, которых нету большее вообще ни у кого, ситх их знает. Они легко стыкуются. Это у тебя проблемы.

Все стыкуется. Лгать не надо. Ты вообще как нормальный человек изъясняться умеешь? Или тебя за твой бредовый оскорбительный лексикон мало в бан отправляли? Вот только "абы кто" сам себя прикончит скорее, пытаясь такой штукой махать. Это не нормальный меч, у него лезвие невесомое фактически, и при этой крайне опасное. В основной трилогии бои были как надо, или хотя бы понимали, как это работает. Ну и процитирую одно чела: Добавлю от себя - новые фильмы противоречат так же прежним физическим характеристикам. Герои орудуют мечами как чем-то медленным и тяжелым, как будто в руках стереотипные "тяжелые" европейские средневековые мечи (которые на самом деле были довольно легкими), в то время как и в первой, и во второй трилогии световые мечи были легкими, движения клинка были быстрыми и резкими, особенно в моменты пируэтов тренированных джедаев. Новые персонажи не просто не тренированы - они размахивают невесомым оружием, способным легко повредить владельцу, словно кусками арматуры. И, конечно же, мириады искр, добавленные ради "Уиииии, огоньки!" новой целевой аудитории. Световые мечи встречают большее сопротивление материалов, туго и медленно режут твердые объекты, при колющем ударе входят в плоть как стальные, хотя должны (как и раньше) выжигать ее мгновенно. Теперь каждый удар искрит и тянется почти как плавление двери Квай-Гоном в "Призрачной угрозе". Довольно годный фанфильм про Дарта Вейдара. Есть русские сабы. Фильм эпизодный походу. Пока есть первая серия.

Разбор про то, что Дисней нифига не понимает, как работают световые мечи. - они лишились сюжетного уважения и не рассматриваются как особое оружие, которым не каждый сможет пользоваться - хореография боев отвратительна, сами бои сделаны исключительно ради эффектов и не продуманы ни логически, ни визуально - наносимые повреждения теперь ограничиваются царапинами и легкими ранениями вместо отрубания конечностей - несмотря на сильно заниженную смертоносность, неживые объекты режутся легко.

Ба, кто вылез. Главный фанат Джа-Джа-Бинкса. Не работают только у тебя в голове, где восприятие времени не работает напрочь. И да, ремейк... Для ремейка такой франшизы даже Дисней не достаточно тупой, так как качество 90% ремейков всем известно. Трайн и них вышел ужасно плоским.

Ну так Монти был постановщиком экшена от бога, фактически Джон Ву машинимы, так что неудивительно, что без него дело просело (помянем Монти, ты слишком рано ушел). Но да, в 6 они таки подтянулись, экшен стал по настоящему годным (одно возращение Нио это 10 из 10 без шуток), да и сюжет двинулся вперед, став более насыщенным в разы.

Причем мусолят через одно место. Самое фиговое, что если раньше сделали несколько уровней канона, то диснейщики решили все уровнять, и теперь любая хрень под брендом ЗВ это канон, даже если оно противоречит всему остальному. ...считают, что сообщество ЗВ это или малолетки с отсталым развитием, или тот тип публики, что готов есть любое говно, если на нем стоит надпись ЗВ. Вот и результат в лице совершенно безыдейных проектов. Сообственно все беда в том, что, как сказал Роммель в теме про Аквамена, Дисней снимает фест убогих косплееров в сирийских трущобах. После 1-3 эпизодов, которые при всех приписываемых минусах, были яркими и масштабными, все новые фильмы Диснея просто не могут дарить ярких эмоций. Вся реакция "мы все это видели/как-то все блекло". Дисней решил что играть на ностальгии верный ход, но вся прибыль шла только от имени бренда и кредита доверия к нему, который после Последнего Джедая слился в унитаз, как это было показано с Соло. Тут кстати и сыграла жадность, снимать столько фильмов, ведь по сути они все были "убогими сходками консплееров", и в 4 раз такое не прокатило.

Вторая глава CoC: Гробница Саргераса. Холодная. Темная. Тихая. Такими тремя короткими словами можно было бы описать подавляюще большую часть вселенной. Великий, темный и бездонный океан, в котором мерцали, дрейфовали и танцевали яркие искорки, некоторые из которых означали рассвет творения. Этот светящийся космический мусор ярко вспыхивали в космосе, отбрасывая тени, которые собирались вокруг них, и сияли, словно блестящие маяки, сквозь всю реальность. Иногда большие огни вспыхивали и умирали, скручиваясь в дыры, настолько черные и темные, что никакой свет не мог туда заглянуть. А затем другие звёзды образовывались и рассеивали тьму, обеспечивая направляющий свет, который пронзал пустоту. Между этим противостояние первичных стихий на планетах, что вращались вокруг великих светил, формировалась жизнь. Для смертного разума свет приносил тепло, направление, ясность и, самое важное, жизнь в то время как тьма приносила отчаяние, холод и смерть. И все же немало философов отмечала, что, хотя свет может принести жизнь, он также ослепляет, обжигает и лишает приватности. Тьма же, по их словам, позволяла скрыться от всепронизывающего света и обеспечивает уединение, созерцательность, выбор, и, в конечном счете, свободу. Истина же осталась неуловимой для обоих сторон, поскольку ни самый ярчайший свет, ни самая темнейшая тьма не могли проявится в физическом мире — по крайней мере, пока. Мало кто из живущих в Великой Запредельной Тьме знал о монстрах, что скрывались в глубинах тьмы, или о существах, которых обитали с ослепительном свете. Однако об том что лежит в основе конфликта света и тени знали жители Круговерти Пустоты. Хотя их собственное царство было более приспособленное к вечному противостоянию, чем физическая реальность, смертная вселенная тоже была сформирована этим событием. Однако завеса между сферами света и тени были гораздо тоньше в Пустоте, чем в физической реальности, что привело там к гораздо больше жестокому и глобальному конфликту. Демоны, жители Круговерти Пустоты, доведённые бесконечной, непрекращающейся стихийной войной начали искать выход для своих разрушительных желаний, а так как они были способны куда легче проникать в царство смертных, чем элементалы света и тени, то демоны устроили неисчислимые злодеяния над жителями Великой Запредельной Тьмы. Хотя изначально они и были неорганизованные, но все же жители Пустоты сумели развратить или уничтожить миллионы смертных рас и цивилизаций по всей реальности. Одаренные мощными магическими способностями и фактически бессмертием (поскольку в обычных обстоятельствах они не могли умереть окончательно в физической реальности, их сущности просто возвращались в Круговерть Пустоты), только немногие цивилизации сумели отразить вторжение демонов из Внешнего Царства. Какое-то время самые великие цивилизации вселенной вместе с расой богов, известных как Титаны, сдерживали демонов, хотя это и было омрачено тем, что порождения Пустоты все время возвращались. Но крайняя разобщенность из-за мелочной, капризной природы демонов предотвращала возможность тех нанести физическому царству куда больший ущерб. Все изменилось, когда чемпион Титанов Саргерас предал свой род. Опасаясь тени и полагая, что вселенная в самой своей основе дефектна, падший титан разрушил Марадум, огромную пространственную тюрьму, в которой были заперты бесчисленные демоны, плененные титанами. Затем Саргерас объединил освобожденных демонов с их собратьями из Пустоты в огромный Пылающий Крестовый Поход, собираясь сжечь всю вселенную дотла, дабы не позволить тени осквернить ее. И своим первым ударом в серии катастрофических по масштабам сражений, что ощущались в каждом уголке вселенной, Пылающий Крестовый Поход уничтожил Пантеон Титанов, которые пытались остановить своего заблудшего собрата. Без их защитников царства смертных оказались беззащитны перед натиском демонов. Первоначально, только отсутствие эффективной командной структуры — та что была, представляла из себя примитивную пищевую пирамиду с падшим титаном на самом верху — не позволяло крестовому походу действовать по настоящему эффективно, поскольку даже Саргерас не мог быть везде одновременно, даже когда он разделял свою душу на множество более мелких, но все еще невероятно могущественных «Аватар». В отчаянии Падший Титан потратил много времени и сил на разложение бесчисленного множества смертных рас, пока он наконец-то не столкнулся с Эредарами. Опытные и умелые в магии, мудрые и технически продвинутые, Эредары, возглавляемые дуэтом Кил’Джадена и Архимонда, стали командирами Пылающего Крестового Похода. Если Саргерас был богом, то пара Эредар являлась его пророками. Реальность запылала, когда бесконечные легионы атаковали бесчисленные планеты во всех возможных временных линиях. Против натиска бесконечного количества врагов, способных бесконечное количество раз возрождаться, не могла устоять ни одна смертная цивилизация, будь она примитивная или высокоразвитая, и одна за другой они обращались в пепел словно сухие листья перед пламенем. Немногим удалось устоять против вторжения, но демоны всегда возвращались спустя многие годы, адаптировавшись к тактике, которой они ранее были побеждены. Масштаб резни только разросся, когда владыки света и тени так же стали проникать в смертную вселенную гораздо большем количестве. Огромная ирония заключалась в том, что столь большой приток демонической магии Скверны ослабил барьеры между реальностями, что облегчило силам света и тени доступ к смертным, которыми они собирались питаться или преобразовывать. Демоническая чистка, чьей целью когда-то было закрыть царство смертных для первичных элементов лишь распахнуло для них двери, хотя самые могущественные повелители света и тени еще не могли проявить себя. Оказавшейся между тремя угрозами из первоэлементов и демонических орд, у жизни не было никаких шансов. По всей мультивселенной Легион сжигал и истррепродукциял любые признаки «чумы» жизни, которые только мог найти. Бесчисленные миры, которые едва сумели выжить под поступью Пылающего Легиона, были доведены до безумия шепотом Пустоты или же «освещены» Светом — добровольно или насильственно. По всей мультивселенной была только одна планета — или точнее, только одна версия этой самой планеты — которая действительно смогла бросить вызов Легиону и приковать к себе вожделенные взгляды всех трех фракций. Имя этой планеты было Азерот. Единственный мир, сумевший победить в нескольких вторжений Легиона и сорвать множество заговоров демонов на протяжении десяти тысяч лет. Благодаря сверхъестественной силе своих смертных чемпионов Азерот все еще стоял на вершине горы из тлеющих трупов тех, кто пытался завоевать его в течении множества лет. Даже свет и тень присутствовали в этом мире и широко применялись смертными. Тем не менее, эти смертные подорвали цели этих основных элементов и вступили в сотрудничество друг с другом, даже если это было нелегко. Странная способность этих смертных достигать успеха в противостоянии космическим силам — причем не только в их родном мире — угрожала изменить царящий в реальности неустойчивый статус-кво. Их сила, хотя и ничтожная по сравнению с полным потенциалом их врагов, тем не менее ярко вспыхнула в космосе. Даже сейчас, на планете вселенной, которая не была их ней, эти смертные сумели одержать невероятную победу: Архимонд Осквернитель, Левая Рука Саргераса, лежал мертвый, навсегда поверженный руками Азеротцев. Однако среди толпы празднующих защитников Азерота и спасенных ими жителей казалось обреченного мира, никто не осознавал масштаб великой космической борьбы или о новых силах, которых скоро покажут себя. Только один в их рядах смутно осознавал положение большой вселенной. Его имя было Кадгар. *** Даже когда он торжествующе стоял над тлеющим трупом Архимонда Осквернителя, Кадгар не смог ощутить никакого чувства триумфа. Когда он был учеником Медива, он глубоко погрузился в тайные дневники своего учителя и имел представление, хотя он было даже далеко до приблизительного, о истинной мощи Легиона. Он знал, что смерть повелителя демонов, даже такого важного, как Осквернитель, не повлияет на действия Легиона. Только падение Саргераса могло сделать это, но он и его заместитель, хитрый Кил’Джаден, оставались вне досягаемости. Ирел, чемпион и новый лидер Дренеев этой вселенной, поняла это, в отличии от других союзников, которые не могли это увидеть. Дренеи всегда знали, что их война с собственными падшими сородичами Эредарами охватывала целые эоны. Таким образом, когда Кадгар рассказал ей о своей теории, на ее лице застыла маска решимости, а не усталости. — Если мы когда-нибудь понадобимся, мы будем здесь. Это было обещание, которое она намеревалась сдержать, Кадгар видел это в ее глазах. Он также знал, что честь никогда не позволит Дуротану отказать призыву о помощи от тех, кто сами оказали такую большую помощь ему и его клану, и поэтому Северные Волки придут, а с ними и остатки множества кланов, которые заключили с ними союз. Повернувшись к еще одной фигуре, он [ну уж нет]мурился. Громмаш Адский Крик был их первоначальным врагом, и прекратил им быть только тогда, когда его сверг Гул’дан, которого самого поддерживал Пылающий Легион. По правде говоря, Кадгар все же доверял отцу Гаррошу, хотя тот был не менее кровожадным, чем его сын. Все же нельзя было игнорировать ту пылающую ненависть, которую вождь Песни Войны испытывал к демонам, как и уважение к нему среди бывших членов Железной Орды. Так что Кадгар считал, что он мог бы рассчитывать на орка в случае противостояния с демонами, когда Легион вернется. Впрочем чемпионов Дренора ждало впереди еще много испытаний. Остатки извращённого Скверной клана Килгора еще надо было искоренить в Таанане, Грибков-Крушителей укротить, а Араккоа все еще испытывали проблемы с тем, чтобы восстановить свое общество, разделенное тысячелетием ненависти и недоверия. Впрочем эти проблемы бледнели перед перспективой разладом между Дуротаном и Громмашем из-за вопроса главенства над орками — хотя если дело дойдет до войны, то Кадгар подозревал, что Дуротану с радостью помогут как и Араккоа, так и Дренеи. Увы, это были проблемы сугубо лично Дренора. Хотя некоторые торговцы и поселенцы из Азерота решили остаться здесь, вооруженные силы и авантюристы необходимы были в Азероте, поскольку Кадгар был уверен, что он станет следующей целью Пылающего Легиона. Однако в данный момент приоритетом у Кадгара была другая цель. Гул’дан все еще был в игре. Хотя архимаг знал, что орк лишь пешка в великом противостоянии, но чернокнижник доказал, что он невероятно опасен, и архимаг не сомневался, что если его сейчас не остановить, то он принесет еще больше горя, чем принес уже. К счастью, в последней битве колдун сильной истек кровью, а в крови сохранился слабый след сущности развращенной души орка. Кроме того, архимага вел след посоха Гул’дана, что помогало в дальнейшей триангуляции местоположения чернокнижника. Со всем этим Кадгар мог бы установить местоположение своей цели в любой точке планеты — и даже за ее пределами, если будет необходимо. *** Когда Кадгар и чемпионы иного мира покинули Дренор, местные Дренеи и Орки остались одни, чтобы приняться за восстановление разрушенного мира. Планета была тяжело ранена. Номинально войны смертных, какими бы разрушительными бы они не были, обычно мало что значат для подобной сущности, но в своей жажде победы Железная Орда спровоцировала гораздо большие ужасы, чем собственная раса могла бы сотворить. Уже сейчас Скверна — сама сущность разрушения — глубоко вонзила свои когти в планету, и хотя ее демонические создатели сгинули (по крайней мере на время), нанесённая ими рана еще не зажила. Некоторые из Азеротских союзников остались, несмотря на полное понимание того, что Бронзовые Драконы оборвут связь между мирами, когда последний из чемпионов Азерота покинет эту реальность. Но они делали это с самоотверженностью, из любви к планете или ее обитателям (а некоторые из-за очень личной любви), или из эгоизма, как группа гоблинов, которые видели большие возможности в том, что бы надежно уйти из-под крыла правящих картелей. Они все признавали страшную угрозу скверны и что планета возможно обречена на медленную смерть от ее коварного влияния. В конце концов они знали о другом Дреноре в другой вселенной, который умер, задыхаясь от собственной испорченной жизненной силы, прежде чем быть разорванным на части безумным ритуалом Нер’зула. Остались некоторые друиды Калдорай и Тауренов, поклявшиеся своей честью тем Дренееям, с которыми они так доблестно сражались плечом к плечу, что исцелят Танаанские джунгли, хотя сами и признавали удручающе низкие шансы этого добиться. В конце концов, сам Круг Кенария годами пытался излечить оскверненную землю, известную как Оскверненный Лес, и на данный момент совместными усилиями добились лишь смешанных результатов. Дренеев это не пугало, недавние события стали доказательством их мужества и силы. Они пережили бурю Железной Орды и Легиона, и, по их мнению, внесли наибольший вклад в окончательную победу. О, они конечно же легко признавали, что помощь, оказанная Азеротцами была невероятно полезна, и что без их поддержки окончательная победа была бы невозможна, но в их глаза другие фракции сражались с Железной Ордой только на периферии или, что еще хуже, были ее частью. В конце концов, за исключением помощи Северных Волков на хребте Ледяного Огня, именно контролируемые Дренееями поселения Шаттараг, Ауиндон, Тельмор, Телаар и, среди прочих, Черный Храм, позволили доминировать в кампании против Железной Орды и Легиона. Тем не менее, их решимость столкнулась с неопределенностью. Впервые за чем более 30 000 лет они были лишены морального руководства Пророка Велена, который возглавлял свой народ еще до прихода Саргераса. С его кончиной исчез самая влиятельный символ преемственности со старым Аргусом, единственная персона, которая могла с кристальной ясностью помнить каким был золотой век Эредар до его исчезновения. В любой меньшей цивилизации к Велена воспринимали бы как бога, а его смерть воспринялась как апокалиптическое событие. Только решение Велена передать большую часть светских полномочий экзархам предотвратила полную катастрофу; по крайней мере правительство все еще функционировало. Однако они не были духовными лидерами, и экзархи были беспомощны, чтобы успокоить страдания своего народа. Или, точнее, никто из старшего поколения экзархов. По среди сгущающейся тьмы зажглась звезда одного из новых экзархов: Ирэль. За несколько месяцев она превратилась из жрицы-новичка в легенду, которая казалось явилась их самых древних мифов. На своем лбу она несла тот же символ, которым когда-то обладал Велен, могучая реликвия, переданная ей самим пророком. Ее мастерство и преданность свету не могли отрицать даже самые закостенелые скептики. Так же она много знала о военном деле на поле боя и стратегическом командовании, поскольку Ирель тесно сотрудничала с командующими Альянсом, чтобы обеспечить победу на всех фронтах. С тех пор, как пророк Велен увел своих последователей с Аргуса, за исключением Пророка не было Дренея, на которого ложился столь тяжелый груз в стремлении удовлетворить как светские, так и духовные потребности своего народа. На самом деле, давление на нее, возможно, было куда более сильным, ведь Велен по крайней мере мог положиться на свои видения и опыт тысяч прожитых лет, в то время как у Ирель была только недавно обретенная слава и глубокая преданность Свету. Тем не менее, она приняла это вызов с примечательным оптимизмом и энтузиазмом, отчасти вдохновленный ее приключениями и взаимоотношения с Азеротцами. Их коалиция вдохновила Ирел попробовать повторить тоже самое здесь, на Дреноре. Она уже поделилась этой идеей на встречи на самом высшем уровне со своими коллегами-экзархами, надеясь, что она принесет единство всем расам этого мира. Такое сотрудничество будет необходимо для решения предстоящих задач, включающих как и спасение их мира, так и финальную битву с Пылающим Легионом. Это была битва, которую она с нетерпением ожидала, поскольку вся история ее народа с самого изгнания с Аргуса готовила их к этой последней кампании. И, если свет так решит, она будет сражаться вместе с величайшими героями и чемпионами, которых когда-либо порождала реальность! *** Азерот. 2 месяца спустя. В конце концов, ведомый волью своего хозяина, Гул’дан добрался до Расколотых Островов. Путешествие не было легким, даже не смотря на направляющую руку, Гул’дан несколько раз сталкивался с преследующих его магами Кирин-Тора. Аркана и Скверна сталкивались в ярких, но разрушительных вспышках, что освещали бесплатные пейзажи, на пересечение которых Гул’дан потратил большую времени. По большей части это были полностью односторонние бои, храбрые маги Кирин-Тора были слишком слабы, чтобы остановить величайшего из смертных чернокнижников. Среди них было только несколько — Кадгар и волшебница Джайна Праудмур, являющаяся сейчас их лидером — кто могли бы сравниться с орочьим колдуном в магической силе. На перевалах в Красногорье сумел избежать столкновения с Праудмур, хотя это у него едва получилось. Зная, что заклинательница может отследить его в Круговерти Пустоты, Кил’Джаден приказал своему ученику открыть портал в новое царство, которая казалось было во власти тени, одиночества и отчаяния и для орка выглядело куда менее гостеприимным, чем Азерот. Безумные шепоты и не менее безумный смех непрерывно атаковали разум орка, и даже Кил’Джаден, чье психическое присутствие оставалось с ним, будучи способным пронзать измерения, был здесь нехарактерно осторожен. Хотя он не заметил чьего-либо присутствия рядом, Гул’дану казалось, что его на каждом шагу преследуют сами тени. Он испытал невероятное облегчение, когда вернулся назад в Азерот и оказался возле моря — Кил’Джаден назвал это место Западным Краем — и затем проник на борт торгового кора[эх жаль]. Экипаж ничего не противопоставить самому могущественному колдуну в этом мире. Он использовал души взрослых чтобы подпитать собственные силы, в то время как дети послужили живым щитом, когда Кирин-Тор наконец-то догнал его. После нескольких дней изнурительных боев, которые закончились пронзительными криками и яростным взрывом скверны, Гул’дан наконец прибыл на Расколотые Острова. Его силы были практически исчерпаны после такого тяжелого путешествия, и чернокнижник, выброшенный на берег, мог бы умереть, если бы не глупый помраченный, отчаянно нуждающийся в пополнении своей маны, попытавшийся высосать оставшуюся жизнь из вен орка. Тело помраченного и его оказавшихся рядом собратьев послужило отличным топливом, чтобы восстановить силы. Колдун предпочел потом сделать привал и отдохнуть, но громкий и требовательный голос его хозяина в голове заставил его двигаться дальше. И поэтому Гул’дан медленно и незаметно отправился к своей цели путешествия, преследуемый Кадгаром и недавно подоспевшими Стражами Калдорай. Чернокнижнику пришлось бороться с непреодолимым желанием убить своих преследователей и желанием его благодетеля соблюдать осторожность. Недоверие и разочарование между ними становилось все сильнее. Недоверие исходило от Кил’Джадена, который возлагал на орка вину за то, что его собрат Архимонд погиб. Однако, что более важно (все же на самом деле Кил’Джаден испытал своего рода облегчение, когда Архимонд пал, ведь он был его главным соперником), демон обвинял Гул’дана в том, что чернокнижник много лет назад пытался предать его присвоить силу гробницы Саргераса себе. В ответ Гул’дан испытывал все большее разочарование, пока путешествие продолжалось. Недоверие его хозяина постоянно давило на него, поскольку повелитель демонов постоянно сдерживал его, контролируя каждое действие. Даже малейшие акты неповиновения приводили к угрозам отрезать Гул’дана от демонической помощи, что, по сути, было равнозначно смертельному приговору, ведь Гул’дан прекрасно понимал как много разумных в этом мире жаждало его смерти. Однако, возможно, самым раздражающим было то, что Кил’Джаден отказывался признавать, что Гул’дан, который погиб ранее в этом мире не был им! Как он, орк-чернокнижник, чья связь с Кил’Джаденом была относительно новой, и который лишь два месяца назад прибыл в этот мир, мог отвечать за «преступления» другого Гул’дана, которого он даже никогда не встречал? Грехи альтернативно его версии не должны были перекладываться и на него, так почему же демон не мог это понять? Если в мультивселенной, как сказал демон, должны существовать бесконечное число Гул’данов, то тогда и должно быть бесконечное число Кил’Джаденов. Однако, когда Гул’дан высказал такую идею, то владыка демонов ответил ему голосом, словно наставник отчитывал особо тугодумного ученика, что у Гул’дана «разум как у невежественного ребенка, как и у остальных смертных». Гул’дан в ответ только проворчал, но после двух месяцев споров постепенно пришел к выводу, что проблема не в том, что Кил’Джаден не хотел различать вселенные — он попросту на это не был способен. Возможно, в демонической психологии было что-то, что делало подобное восприятие различий невозможным. Хм, интересно, а существовало ли несколько версий Круговерти Пустоты? Размышления были прерваны командой Кил’Джадена, требующего срочности. Врата открывшегося портала закрывались — Кадгад нагонял орка, несомненно догадываясь, что тот задумал. Гул’дан приложил все силы и прорвался сквозь защиту гробницы настолько быстро, насколько смог, после чего устремился в глубь бывшего храма, поспешно создавая на своем пути ловушки. Хотя он знал, что архимаг мог легко уклонится от них, но Гул’дан так же знал, что Кадгар был одним из самых безрассудных существ, которых он когда-либо встречал, превосходя в безрассудстве даже проклятого Адского Крика. Если ему повезет, то Кадгар получит несколько серьезных ран, когда наконец-то настигнет его. Последнюю линию защиты, которую давным-давно установил какой-то могущественный волшебник, оказалось неожиданно сложно взломать. Тем не менее, она была установлена столетия назад — и к тому же кто-то уже предпринимал попытку ее сломать еще до него, ослабив свой защиту своей попыткой. Гул’дан догадывался кто это мог быть, но не стал говорить об этом в слух, поскольку хотел избежать лекцию от владыки демона о предательстве другого Гул’дана. Но факт был в том, что кто-то уже проделал за него большую часть работы. Удар аркановой энергии — мощный и направленный, куда более могучий и за пределами того, что смог бы сделать даже Горианский Король-Маг — врезался в его спину, но щиты скверны уберегли орка-чернокнижника. Кагдар нагнал его, и он, казалось, совершенно не пострадал по пути сюда. Рыча, ГУл’дан повернулся в нападавшему. В серии проклятий он развязал на человека шквал огненных метеоритов из скверны, но чародейский барьер мага оказался достаточно крепким, что бы выдержать его, и Кадгар ответил обстрелом из ледяных осколков, каждый из которых был длиной около метра и таким же острым, как клыки Гронна, заставив Гул’дана искать укрытия. Началась магическая дуэль, где оба соперника маневрировали и защищались, обрушивая на оппонента различные разрушительные заклинания. Гул’дан, прекрати. Ошеломленный и разъярённый до предела чернокнижник в недоумении подверг сомнению приказ владыки Эредар, за что получил в ответ угрозу лишить его силы. Наконец, чтобы еще сильнее надавить на орка, Кил'Джаден заявил, что у Легиона есть планы как на Кадгара, так и на Гул’Дана. Это совсем не успокоило колдуна. Разве владыка демонов не понимал, что если не разобраться с Кадгаром сейчас, то портал не будет открыт, и, таким образом, ни один из планов демона не будет осуществлен? Просьбы Гул’дана не возымели эффекта. Кил’Джаден дал понять, что его приказы были требованиями, а не пожеланиями. Если Гул’дан будет упорствовать, то его отрежут от силы Легиона. Разъярённый чернокнижник, который все же скрылся в тенях, в то время как Кадгар осыпал его насмешками, а когда не смог таким образом выманить орка, призвал стаю аркановых элементалей и приказал им обыскать каждый уголок гробницы. Гул’дан знал, что у него мало времени — в конце концов, к Кадгару может прибыть подкрепление из числа его союзников. Надо было сейчас же вывести его из строя. Или может, тут нужно было другое решение. В конце концов, он чаще всего был вынужден иметь дело с орками, которые могли выдержать куда больший урон, чем люди. И в результате произошел несчастный случай, ошибка; конечно же, Кил’Джаден поймет… Гул’дан чуть не закричал от боли, когда его заклинание Скверны, достаточно горячее, чтобы растопить каменные колонны этой гробницы, сорвалось с его рук. Оставаясь безмолвным, Кил’Джаден мигом понял, что задумал чернокнижник и тут же наказал его, усилием мысли заставив чувствовать боль каждым нервом своего искаженного тела. Кроме того маг пережил взрыв, его защита оказалось была более чем способна с ним справится. Проклиная себя под нос, Гул’дан отступил назад в тень, используя магию Скверны и Теней, чтобы скрыть свои передвижения. Он молча продолжил вскрывать печати, который сдерживали демонический портал от открытия. Маг продолжал свои поиски, с каждой секундой сужая диапазон возможных мест, где прятался орк, и ему не понадобится много времени, что бы найти колдуна. Тем не менее у мага были проблемы. Гул’дан явно принимал ментальные команды от кого-то и Кадгар боялся, что он знает, кто это был. Кадгару нужно было отвлечь орка, сосредоточить его разум на чем-то другом. Так что он начал рассказывать самую провокационную в этой ситуации историю, которую знал — историю о том, как погиб Гул’дан этой вселенной. Гул’дан быстро осознал, каким были намерения Кадгара, и он продолжил свою работу, хотя рассказ и привлек его самое пристальное внимание. Его миссия была близка к завершению — еще немного и… В этот момент Кадгар заметил след заклинания и наконец-то нашел точное местоположение Гул’дана. Ярость внезапного магического нападения едва не пробила его щит, но даже несмотря на то, что щит и скверны устоял, Гул’дана все равно отбросило назад и впечатало в стену. Когда же орк пришел в себя, Кадгар успел сотворить новое мощное заклинание и в этот момент яростный приказ Кил’Джадена прогремел в его голове: Убей его! Ой-ой, как быстро кто-то сменил свое мнение. Гул’дан ударил взрывом Скверны, который разнес немало колонн и камней, и заставив потолок гробницы начать частично обваливаться, но щит Кадгара все же устоял. Тем не менее, мага эта атака заставила отшатнуться. Гул’дан сотворил еще один взрыв, но в этот момент в нескольких метрах над его головой открылся портал, а другой появился на земле за много метров перед ним, прямо под большим падающим сталактитом… Едва избежав судьбы быть раздавленным, чернокнижник поднял голову и зарычал, намереваясь навсегда уничтожить своего соперника. Двое снова сцепились в дуэли, охватившей всю гробницу. Огонь Скверны, достаточно горячий, чтобы расплавить сталь и железо, не смог этого сделать с заколдованной ледяной стеной, созданной Кадгаром. Магические аркановые стрелы, достаточно мощные, чтобы взорвать ворота замка, были поглощены ладонью Гул’дана. Магические силы порядка и беспорядка столкнулись в бесконечном тупике, который, казалось, мог существовать вечно. Гул’дан знал, что это не так. Рано или поздно, сюда прибудет кто-то из союзников Кадгара и баланс будет нарушен. Он мог уже почувствовать как кто-то, хотя его присутствие было слабым, только что вошел в гробницу. Впрочем маг мог еще и дестабилизировать гробницу настолько, что она полностью обрушится и ее нельзя будет использовать. Как бы то ни было, но времени оставалось мало. Тихо, бормоча себе под нос, Гул’дан начал умолять Кил’Джадена дать ему больше силы, в то время как Кадгар продолжил свою историю, одновременно создавая новые заклинания. Повелитель демонов сопротивлялся, обвиняя Гул’дана в готовящемся предательстве, точно так же, как он это «сделал раньше». Гул’дану такие разговоры окончательно надоели, ничто из того, что он говорил повелителю демонов не могло его поколебать. Так что Гул’дан предъявил ультиматум — или силу сейчас, или планы Пылающего Легиона потерпят крах. Кил’Джаден на мгновение замолчал, заставив Гул’дана начать опасаться, что его хозяин решил бросить его, в то время как сам орк уже едва сдерживал развязанную Кадгаром огненную бурю. А затем поток энергии захлестнул чернокнижника, заставив его почувствовать, как его вены вздулись от притока силы. Безумно рассмеявшись, колдун собрал обретенную мощь в одно убийственное заклинание, собираясь обрушить его на мага и прихлопнуть его как насекомое. Но в этот самый момент его противник закончил свой рассказ. И слова Кадгара нанесли куда более тяжелую рану Гул’дану, чем все заклинания мага до этого. Гул’дан всегда предполагал до этого, что его другое «Я» пало от рук Альянса или Орды, как многие другие выдающиеся орки Дренора. Но Кадгар разрушил эту иллюзию, раскрыв, что другой Гул’дан встретил смерть не от мечей Альянса или топоров Орды, а от когтей демонов. Могло ли это быть правдой? Неужели Кил’Джаден, несмотря на всего его постоянные обещания о огромной силе и могуществе в награду за служение, на самом деле видел в орке лишь полезную пешку, которую можно по желанию выбросить, когда она исполнит свою задачу? Неужели повелитель демонов смотрел на Гул’дана точно так же, как и Гул’дан на свой собственный Совет Теней? Как бы Гул’дан не пытался отрицать слова Кадгара, он почему-то инстинктивно понимал, по его враг говорит правду. Но это тем не менее не отменяло тот факт, что маг был его врагом, а значит… Сделав движение рукой, Гул’дан обрушил свою атаку на мага и цунами огня Скверны затопило комнату. Кадгар был удивлен и напуган, не ожидая такого резкого всплеска силы у своего противника. Все что он смог сделать, это заключить себя в магическую глыбу льда, которую, к своему разочарованию, Гул’дан не смог пробить. Если бы Кадгар сделал бы широкий, но тонкий щит, то заклятье орка бы его разрушило, но в таком сгущенном и укреплённом виде потребовалось бы слишком много сил, что бы просто сломать защиту мага! Так что орк просто вышвырнул Кадгара вон из помещения, после чего обрушил на него потолок. Даже если маг выживет, то ему понадобится время, чтобы выбраться и тогда он с ним и разберется. А сейчас ему надо было противостоять куда более сильному врагу. Когда Кил’джаден, довольный победой, приказал Гул’дану вернуть позаимствованную силу и использовать ее, чтобы сломать последнюю печать, открыв тем самым демонам портал, Гул’дан отказался. Горькие обвинения слетели с уст орка, когда он обвинил владыку демонов в том, что тот рассматривал Гул’дана не как иначе, чем как пешку, давая ему ложные обещания, в то время как собираясь подарить ему ту же судьбу, что и его предшественнику. Кил’Джаден не стал отрицать судьбу другого Гул’дана (хотя и по прежнему не способен был различить их, что дико бесило орка), вместо этого он указал на то, что своим предательством из-за жажды власти другой Гул’дан не только сорвал шансы Орды победить во второй войне, но и разрушил планы самого Саргераса! Гул’дан в ответ только рассмеялся — какое доверие могли иметь слова демона, тем более того, чье прозвище буквально было «Искуситель»? Высокомерно Гул’дан заявил, что использует позаимствованную силу, что бы захватить контроль над Азеротом, а затем поработить и самого Кил’Джадена. Он будет правителем всего и слугой ничего! Кил’Джаден легко отмахнулся от такой детской угрозы. Что значит сила одного мира в сравнении с бесконечной мощью Легиона? Вместо этого эредар объяснил орку, что у каждого есть хозяин — даже у самого Кил’Джадена — и хотя Гул’дан и будет служить повелителю демонов, но и сам будет владыкой бесчисленных миров под владычеством Легиона. Устав от этого разговора, демон на прощание сказал, что он никогда не лгал орочьему колдуну, и всегда рассматривал его как уникально могучую личность. Пришло время Гул’Дану выбрать — или служение и неограниченная мощь Легиона или снова предательство и встреча той же участи, что и у другого Гул’дана, если конечно смертные этого мира не прикончат его первым. А затем Кил’Джаден разорвал связь, оставив орка кипеть в тишине. Правда ненадолго. Кадгар вернулся и на этот раз с союзником, в котором Гул’дан узнал Майев Песнь Теней, главу Старжей. Кордана всегда говорила о ней с крайней осторожностью, словно боялась ее. Однако это было не важно для орка, сейчас он был куда сильнее их обоих. С презрительным взмахом руки он отбросил ледяное заклятье Кадгара, а затем лениво пробормотав заклятье, выпустил стрелу скверны такой мощи, что она магический щит Кадгара был мигом пробит, а мага спасла только своевременная телепортация. Майев телепортировалась позади орка, собираясь срубить ему голову, но сама едва избежала своей гибели, когда Гул’дан, даже не взглянув в ее сторону, вызвал огненную стену Скверны. Орк усмехнулся про себя; его враги были слишком слабы для него. И все же… они не собирались останавливаться. Они не останавливались, какими бы жалкими не были бы их атаки. Гул’дан начал действительно прилагать силы в своих атаках, стремясь обратить их в пепел. И все же, несмотря на то, что они едва избегали его атак, несмотря на то, что их защита сметалась его силами, несмотря на то, что они получали от него ранения… они не останавливались. Дыхание Гул’дана замедлилось, когда на месте противостоящей пары он увидел других. Их. Чемпионов Азерота. Гул’дан вспомнил, как он с трепетом наблюдал за тем, как эти чемпионы вели то, что по словам шпионов, было лишь частью сил Азерота, в победу над Железной Ордой. Он вспомнил разорение Гории и уничтожение клана Черной Горы. Как объединенная мощь Железной Орды, усиленная невозможными технологиями, рассыпалась словно карточный домик перед порывом ветра. Даже вмешательство Легиона, когда Гул’дан захватил власть в Железной Орде ничего не изменила. Эти чемпионы прорезали себе путь через, казалось, неприступную цитадель чернокнижника, а затем в катастрофическом сражении убили могучего владыку Пылающего Легиона — самого Архимонда Осквернителя. Панический ужас начал растекаться по телу орка, когда он вспомнил, что видел на Дреноре куда более живучих существ, чем тот же Архимаг перед ним. И там их были тысячи, а кто знает сколько осталось в их родном Азероте? В панике он спросил архимага и стража, которые все еще сопротивлялись его атакам, почем они просто не сдадутся? Его мощь была абсолютна по сравнению с тем, что было у них! Его вопрос был встречен только жестами неповиновения. Они могли умереть — на самом деле это было практически гарантированно — но они не остановятся и не прекратят сражаться. Гул’дан понял, что он теперь действительно стоит на развилке. Он мог получить свою свободу, силу, даже немного мести. Тем не менее, будучи в одиночестве, его превзойдут числом и убьют, после чего его убийцы разграбят его труп, растащив все ценное на всякие одноразовые безделушки. Или он мог выжить, призвав себе на помощь армию, но лишившись той свободы, которую он так желал. Именно в этот момент он сделал выбор. Гул’дан закрыл глаза и со стоном отпустил чудесную мощь. Тогда Кил’джеден направил ее к порталу, и стены Гробницы засияли ярче полуденного солнца. Острое чувство потери охватило Гул’дана. Вся его сила ушла. Гробница не просто использовала ее — она ее поглощала. Ужасные звуки, великолепные звуки, оглушительные звуки — весь этот грохот оповещал о создании коридора между мирами. Внезапно путь открылся. Ветер из другого измерения ураганом ворвался в зал. Кадгар и Майев рухнули на пол, цепляясь за камни. А затем он услышал знакомый голос. Не в своей голове, в этом уже не было нужды. Молодец. Ты действительно дальновиден, как я и… Внезапно Кил’Джаден запнулся и Гул’дан впервые через ментальную связь почувствовал замешательство, удивление, а затем, что показалось невозможным, и страх. Композиция портала начала изменяться, начавший виднеется в нем проход в другой мир застелила тьма. Гул’дан, всегда чувствительный к магии, почувствовал, что знакомую скверну начала заменять магия, которую Гул’дан чувствовал в Чо’Галле, и… там было что-то еще. Что-то дикое и хаотичное. Воздух снова ворвался в гробницу, но это был холодный воздух, густой от этой странной магии. В портале снова появилось видение другого мира, на это раз это был ледяной пейзаж. — Господин, что происходит? — вслух задал вопрос недоумевающий от происходящего орк. Портал перестраивается. Кто-то перехватил контроль над энергией. Но кто был достаточно силен, чтобы перехватить контроль над заклинанием Кил’Джадена, самого могущественно повелителя демонов Пылающего Легиона? Гул’дан удивленно, и даже немного со страхом повернулся к Кадгару. Неужели он настолько недооценил архимага? Нет, маг и его спутница все еще пытались бороться с ветром, на их лицах — по крайней мере лицо Кадгара, лицо Майев закрывал шлем — читалась растерянность. И тогда Гул’дан почувствовал это. Через портал ворвалась сила, не встречаемая им доселе, но при этом странно знакомая, и схватила чернокнижника. А затем, прежде чем орк сумел собрать силы, чтобы попытаться оказать сопротивление, утащила его в портал, швыряя в другую реальность. Орк даже не успел вскрикнуть, прежде чем исчез из поля зрения своих врагов. Оставшиеся одни Кадгар и Майев сумели наконец-то подняться. Они молча переглянулись, чувствуя себя неуверенно из-за столько внезапного поворота событий. Тем не менее, инстинктивно они чувствовали, что сейчас не только сорвалось новое вторжение Легиона, но и образовалась новая проблема, как это до сих пор было со всеми порталами в Азероте. Правителей ведущих наций Азерота стоило предупредить о возможной новой угрозе. *** Гул’дан пришел в себя в тысячах километрах от портала в одной далекой стране. Его голова стучала, словно по ней прошлось целое стадо копытней, а на своем теле он ощущал остатки неизвестно магии. И все же он был жив, а это самое главное. Вслух он позвал по имени Кил’Джадена, требуя ответов, только чтобы быть встреченным тишиной. Что-ж, ментальная связь была разорвана, по крайней мере на данный момент. Насторожившись, орк поднял руку и раскрыл ладонь, после чего усилием воли на ней появилось пламя скверны, хотя это потребовало больше усилий, чем в Азероте или Дреноре. Тем не менее колдун вздохнул с облегчением — по крайней мере, этого он не лишился. А затем он услышал идущий издалека какой-то шум. Тихо двигаясь через поля неизвестных растений, Гул’дан осторожно подкрался к холму, скрывавшего от него источник шума. Пробормотав слова силы, которые он сам придумал, он создал мистический глаз и поднял его на дюжину метров над холмом. Когда же Гул’дан связал свое зрение с мистическим глазом, то его собственные глаза полезли на лоб. Перед ним, на громадной равнине, сражались две людских армии, одетых в незнакомые одежды и доспехи, и численностью большей, чем он вообще мог представить. Одни сражались под знаменами с тем, в чем орк смутно признал драконом, хотя он был более змееподобен, чем в докладах шпионов. Другие же сражались, используя разнообразное оружие, среди которого выделялись длинные и сбалансированные мечи, похожие не те, что использовали Мастера из клана Пылающего Клинка. Гул’Дан в панике отшатнулся: куда этот портал его забросил?

Окей, с редактором и со-переводчиком вышел разлад, так что решил опубликовать, разобравшись с тем, чем возникли проблемы самостоятельно. Качество конечно подупало, но надеюсь не критично. И так, полноценный движ сюжета, теперь уже со стороны Азерота и открытия портала. Для тех кто не в курсе, тут немного пересказываются события Гробницы Саргераса, можете почитать/послушать тут: https://worldofwarcraft.com/ru-ru/news/20220886 Да, Легион обламали и тут есть намек, кто. Следующая глава планируется в новый год, и она довольно большая. Да, это еще одна ТЛ, фактически пересказывающая то, что было в этой главе. НО! Она будет от лица одного красненького, который за всем этим наблюдал и пытался рулить в реальном времени крайне упертым зеленокожим. А так же попытка автор разжевать всю эту тему с параллельными мирами и прочей накрученной близами каши. Увы, да. Помню как несколько лет назад поднимал эту тему про кроссоверы в разделе W40. Вообще, страноватая тенденция, в отличии от того же Фикбука. Но фик все-равно стоит почитать даже в рамках отдельных глав, концентрирующихся на определенных моментах истории. Любителям Хаоса обязательно помоему, автор их достаточно смачно описал (оставшись в рамках возрастного рейтинга). "Ну и то что Автор использует"Книгу Трон Хаоса (единственная кампания от ФорджВорлда по WFB), для первой крупной кампании, причем на полную, там есть не только Тамуркхан, но и его упомянутые строкой остальные три брата, причем у каждого своя уникальная армия. И я надеюсь настильщики заинтересуются. Так как автор делает фанмэйдовские армибуки для отдельных фракций в целях освящения их сил, пытаясь переложить некоторые механики WoW на "движок" WFB. И он открыт для предложений. P.S. ну а вообще, как вам пока?

О. старые комиксы "что если". Первый и второй были доставляющими, третий в пародию превратился скорее (особо финал). Жаль что по 1-3 эпизоду их не делали.

И так новая глава. Это последняя глава TLа, следующая будет уже CoC и в ней будет введение обстановку в Варике и раскрытие портала с Азеротской стороны. Сама глава готова уже и ждет только редактуры. Вообще, я рассчитываю выпустить к новому году еще одну главу, кроме той, что уже переведена и ждет редакта, что бы окончательно закрыть то, что по сути является "вступительной" аркой (после нее основной сюжет уже будет идти в связке двух миров). Пискун (farsqueaking ) - рация Скавенов, особая гордость Скайра. Говоря про упомянутую Южную Пустошь Хаоса, то местную Антарктиду, хотя это лишь пару раз упомянуто, населяет действительно кошмарная порода зверолюдей, на фоне которых зверолюды старого света выглядят безвредными милыми козлятами. Фактически, по описанию того, что увидел Архаон, это полуживотыне-полудемоны, воплощающие истинную суть Богов Хаоса как сосредоточение примитивных диких эмоций. Ну и вообще, зверомордые крайне разнообразная раса, причем не только обликом, но и характером (хотя они все Ивл). И да, автор не зря упомянул про Южные Пустоши, они сыграют еще роль, причем довольно скоро. P.S. граждане форумчане, странная у вас реакция. Молчите все и молчите.

Третья глава TL: Мех и Лед. Мы смотрим вверх на людишек со смесью завистливой жадности и презрительной ненависти. Мы возмущаемся их собственническим правлением поверхностью, и насмешливо глумимся над их неспособностью заметить наше владычество над подвалами и канализациями их городов-муравейников! Но мои собратья так же слепы, как и они. Точно так же, как и мы с жадностью смотрим на людишек, другие глубинные существа взирают на нас с такими же мыслями. Веллакрафт, опальный Техноколдун. *** Скача и завывая, звероподобные жители леса с ненавистью насмехались над мягкокожими, стоящими наверху и защищенными стенами и батареями артиллерии. Лишенные каких-либо моральных барьеров, зверолюди использовали самые непристойные и унизительные жесты, какие могли только себе представить, поскольку их кровь кипела как от трусости людского скота, так и от их собственного абсолютного бессилия (хотя никто из них не смел признаться в этом вслух), когда дело доходило до нападения на укрепления. Где-то тысячью метрами ниже Повелитель Теней вел свою свиту через древние коридоры, что были построены еще до рождения расы людей из материалов в царстве, не относящемуся к этому миру. Демон шел через древнейшие залы с уверенностью того, кто однажды уже вел свои армии через эти места. Однако его последователи следовали за ним не так уверенно, переполненные вневременным величием этого места и изо всех сил пытались преодолеть гнетущую атмосферу туннелей. Ведь, хотя строители этих мест давно уже были мертвы, отголоски их присутствия все еще ощущались тут. Рыком, в котором была совершенно не скрытая угроза, демон заставил своих последователей поторопиться, дабы те не отстали — фатальная идея в этих потерянных во времени туннелях. А еще километром ниже из земли вырвался вращающийся наконечник землеройной машины, зеленый камень на ее конце разгонял темноту. Когда машина полностью прорыла достаточно крупную дыру из образованного лаза в следующий миг полезло полчище мохнатых двуногих хвостатых, чьи дергающиеся движения выдавали, кем они являлись: Повелители Подземелья — Скавены. Как только основной поток иссяк, еще одна небольшая группа вылезла из дыры: они взволнованно осмотрелись, после чего торопливо выключили бур. И только тогда из дыры показался лидер этой экспедиции — лорд Змееклинок, мастер-ассасин клана Эшин. Разумеется, бурильные машины не были тем средством, которым Змееклинок предпочитал добираться до своих целей. Хитрые устройства клана Скайр создавали слишком много шума для тех, кто привык действовать тихо. Тем не менее... уникальный характер этой миссии, данной их заказчиком, делал обычные методы проникновения невозможными, особенно учитывая короткие сроки запроса. В результате скрытность была вынужденно принесена в жертву. Тем не менее, хотя он и готов был пожертвовать немного скрытностью ради миссии, но... это было слишком. Бурильные машины Скайра были такие шумные, как и сотни гонгов в восточных храмах. О, клан Скайр, конечно же, утверждал, что переданные ими машины самые тихие из всех, «изумительное чудо, способное копать сквозь землю так же тихо, как Бегущий по Водостокам Эшина бежит по траве!» И после чего продали им это за тысячу жетонов варп-камня! О, Змееклинок теперь с нетерпением ждал того момента, когда он после операции вырвет лживые языки из ртов этих инженеров. С пользой для дела, конечно же, ведь ни один профессионал не оставит техноколдуна живым дольше, чем это нужно для дела. Змееклинок чувствовал, что яды, которыми он пропитал их сиденья, доставили им немало боли, пронзая исковерканные тела. Тем не менее, если бы Змееклинок знал тогда то, что он знает сейчас, то он бы выбрал яды куда более болезненные. —Никто посторонний не должен знать об этой миссии, — сказало ему вышестоящее начальство. — Никто за пределами клана Эшина. Змееклинок, конечно же, с готовностью повиновался, ведь, как и положено скавену, он испытывал только презрение к тем, кто был вне его клана. Они были медленными, нескоординированными, недисциплинированными инструментами, которых следовало использовать по необходимости, а затем выбрасывать. Такова была судьба многих высокостоящих членов Моулдера и Скайра, и такова будет судьба мастера-формировщика и техноколдуна, которые сопровождали когти Эшина, после этой экспедиции. Змееклинок огляделся: его зоркие глаза осматривали место прибытия, и на мгновение они едва не расширились до выпучивания от изумления, прежде чем он взял над собой контроль благодаря жестоким тренировкам в скрытых убежищах Дальнего Востока. Ведь в конце концов любая демонстрация слабости перед другими скавенами могла стать фатальной. Он заставил свои глаза сузиться, анализируя пещеру размером с город, в которой он сейчас [ну уж нет]одился. Пустая, темная, жутковатая, и, что было невозможно, покрытая снегом пещера была испещрена блестящими сталактитами на потолке, а внизу попадались каменные изваяния, в которых едва различимо узнавались волки. На стенах были фрески, которые даже привыкшему к темноте зрению Змееклинка было сложно разглядеть — видимо, они пришли в негодность со временем. Но некоторые сохранились достаточно хорошо, чтобы скавены смогли различить сцены поклонения людей существу, выглядящему как помесь человека и волка. На еще одной фреске изображались людишки, выглядящие как помесь современного человечества и дварфов, встречающиеся с теми, кто могли быть только лягушками с юга. Интересная информация, ведь эти существа редко покидали свои джунгли в Люстрии. Он обшарил глазами пещеру, наблюдая лишь камни и ни одного заметного входа. Это, конечно, любопытно, но аналитический ум Змееклинка признал, что подобные двери со временем должны были обрушиться. Или, возможно, проходы просто запечатали снаружи? В этот момент ему в лицо подул ветер. Это было невозможно, ведь он был глубоко под землей в запечатанной пещере. Впрочем ему не надо было использовать магическое зрение, чтобы понять, что это место было наполнено магией. И в самом центре пещеры в воздухе парил шар. Он был размером с Крысоогра, и мягко парил на ветру вверх и вниз, словно на морских вол[ну уж нет]. Это было единственным заметным элементом пещеры, и явно являлось целью Змееклинка. Существовала ли когда-либо более очевидная цель? Существовал ли когда-либо более очевидный приз? Существовала ли когда-либо более очевидная ловушка? Вокруг него земля начала двигаться, когда другие когти начала прибывать в пещеру. Одни пробились сюда, используя те же буровые машины, при помощи которых сюда добрался Змееклинок. Другие же добрались с помощью массивных Роющих Бегемотов клана Моулдера, которые были похожи на кротов — если бы существовали такие огромные кроты, испускающие пастями пар, «улучшенные» дополнительными конечностями. Змееклинок покачал головой от лицезрения безумия других кланов. Серьезно, какой цели может служить пришивание четырех дюжин человеческих ног в дополнение уже имеющихся у крота? Он и так хорошо капает. Пока другие клановые стаи прибывали, Змееклинок мыслями вернулся к тому, с чего вообще началась эта миссия. Для неискушенного взгляда контракт казался достаточно простым. Когти Эшина, удачливым числом 13, должны были прокопать путь глубоко под человеческий город в пещеру, которая до этого момента была скрыта от крысолюдов. Оттуда они должны были украсть магический артефакт, а затем доставить его заказчику. То, что недоразвитые тупые людишки сумели что-то спрятать под землей от скавенов, казалось абсурдным для владык подземного мира, однако наниматель был слишком впечатляющим, чтобы его слова отвергли. Это был самец-людишка, высокий и одетый в черное, излучающий такое величие, что даже начальников Змееклинка проняло. Ассасин Эшина вспомнил, что вожди клана чуть ли не на колени падали перед незнакомцем, словно он был самим владыкой Снееком! Они относились к людишке с таким же вниманием, как и крысоогр к своей грядущей трапезе. Конечно, они не могли разглядеть в людишке того, кем он был на самом деле. А вот Змееклинок мог. Фактически, он единственный из тогда присутствующих это мог, ведь он был одной из темных легенд, которую только шепотом передают друг другу в клане Эшин, и с подозрением обсуждают среди других, при полном отрицании Эшином всех обвинений. Он был колдуном, в течение долгих годов обучавшийся на Дальнем Востоке в скрытых додзе Ниппона и Катая, изучая кантрипы и заклинания теней у старых седых гроссмейстеров и сломанных людишек-волшебников. Змееклинок мог легко распознать запах магии, а когда он увидел нанимателя Эшина, то тот настолько сильно ею пах, что ассасин сильно засомневался, действительно ли тот из людишек... Змееклинок огляделся и насчитал десять. Десять когтей, с предводителями, достаточно услужливыми на его вкус. Хорошо знакомый с этой отличительной чертой культуры Скавенов, Змееклинок проигнорировал их полные лести доклады, вместо этого пересчитав клановые стаи. «Что-то не так», — подумал про себя ассасин Эшина. Несмотря на все их лизоблюдство, Змееклинок знал, что подчиненные ему бегущие-со-смертью предадут его при малейшей возможности, если он ослабит контроль над ними, и донесут о полном провале вышестоящим. — Техноколдун! — внезапно сказал Змееклинок, очень громко, потому что надо было перекричать все еще работающую буровую машину, которую помощники из клана Скайр все еще пытались выключить. — Запускай свое пищащее устройство. Найди-разыщи когти пять, девять и тринадцать! Техноколдун Скайра, старая седая крыса по имени Скиззлекоб, который, казалось, был немного подслеповат, поклонился и выкрикнул в ответ, тоже стараясь перекричать чертову буровую машину: — Да-да, великий! Для Пискуна нужно тело с хорошими ушами, чтобы слышать. Мой слуга, Среч, будет слышать-слушать для меня! Среч, который, как догадывался Змееклинок, был подчиненным, который пострадал из-за своих слишком непомерных амбиций (собственно, как и многие другие скавены), неохотно двинулся к пищащему устройству, странному механизму, состоящему из кучи проводов, исходящих из большой коробкоподобной машины, к которой было прикреплено круглое устройство, которое Техноколдун называл «Пискун». Видимо, оно позволяло слышать издалека звуки-слова. Забавно, но за то короткое время, которое они провели вместе, Змееклинок заметил, что техно-крыса Скиззлекоб, хотя и хвастался своим кланом и своими изобретениями, но похоже сам не хотел их использовать, если они не были связаны с оружием, вместо этого перекладывая эту задачу на своих слуг. Возможно, именно в этом была причина, почему инженер смог прожить достаточно долго, чтобы стать седым и старым? Среч включил двигатель, от чего машина ожила, слегка светясь зеленым, пока Скиззлекоб крутил циферблаты, чтобы настроиться на частоту другого Пискуна. Пока Скайр занимался этим, Змееклинок приказал своим бегущим-со-смертью обследовать пещеру, но пока не приближаться к парящему шару. Наконец-то сделав все проверки, инженер сумел таки настроить устройство на рабочую частоту. Среч нерешительно начал говорить в машину, однако похоже, что ответом ему была тишина. Помолчав, Среч повторил сказанное, на этот раз громче. На это раз ему пришел ответ, из Пискуна донесся голос, но все, что даже обладатель такого острого слуха, как Змееклинок, смогли услышать, это нерешительный писк, словно говорящий не хотел, чтобы его услышали. Однако Среч, как оператор, все расслышал, и у него не было желания давать своему хозяину повод разозлиться. Поэтому он повторил услышанное вслух. — Задержка, ты сказал-сказал? Моулдерский зверь сошел с ума, говоришь-говоришь? Принято, коготь девять! Каковы будут приказы, о владыка смерти? — Среч повернулся к Змееклинку, когда говорил это. Змееклинок склонялся к тому, чтобы приговорить коготь девять к казни за невыполнение его приказа. Однако благоразумие — и тот факт, что они были сейчас слишком далеко для этого — удержали его. — Как далеко они? Они могут добраться-поспешить сюда? Среч снова занялся устройством, передавая приказы вождя. Через несколько мгновений пришел пищащий ответ, из которого Змееклинок понял достаточно, чтобы уловить суть; у когтя девять не было возможности объединиться с остальными силами скавенов. Змееклинок тут же сделал пометку в голове, чтобы он лично провел казни, когда вернется назад. Стараясь сдерживать свой гнев, он приказал Сречу найти коготь пять. Скиззлекоб фыркнул, его металлическая маска исказило это в странный звук. — Мясники Моулдера все испортили! Не эффективно-хорошо, как могучий Скайр... и Эшин, конечно же! — поспешно добавил Техноколдун, опасливо посматривая на Змееклинка. Представитель от Моулдера в этой экспедиции Мастер-Формировщик Ретчет в ответ сердито поднялся со своего трона, расположенного на спинах четырех очень напряженных скавенских рабов. Напрягались они потому, что Мастер-Формировщик был, должно быть, самой жирной крысой, которую Змееклинок когда-либо видел. На самом деле ассасин даже не был уверен, что Ретчет скавен, а не просто особо умный крысоогр. В то время как большинство скавенов не проваливались в снег, будучи достаточно умелыми и легкими, Моулдер провалился... на целых полметра, что на мгновение взволновало толстого скавена. Потом, как следует разозлившись, скавен вылез и обрушил весь свой гнев на Скиззлекоба. — Могучий Моулдер — самый-самый эффективный, умный и сильный из всех кланов... вместе с Эшином, конечно же! — И снова еще один скавен сделал это признание, хотя в этом случае мастер-формировщик был немного менее тонок в этом, его глаза на мгновение опустились на клинок, висящий на поясе Змееклинка. — Это все Скайр виноват! Сумасшедшие машины Скайра довели наше идеальное создание до безумия-безумия! — Или, может быть, это случилось потому, что ты-ты не кормишь зверей? — бросил в ответ Скиззлекоб. — Не тренируешь их хорошо-хорошо? Глупые звери голодны, а потому едят-пожирают скавенускую плоть вместо врага! — Безумец! Звери Моулдера прекрасно обучены! Звери Моулдера обучены есть-есть мясо с наших когтей... без поедания самих когтей! Хотя иногда у нас-нас не хватает еды для... — Ретчет решил опустить дальнейшее, но потом добавил. — Только потому что Скайр перекупает наши запасы рабов-мяса! — при этом мастер-формировщик внезапно обернулся, слово «раб», казалось, вызвало определенное желание у этого... существа? Змееклинок все еще не был уверен, что Ретчет скавен, с его габаритами он был слишком похож на крысоогра. Скиззлекоб тут же воспользовался этим, чтобы нанести новый удар. — У тебя было бы достаточно мяса, если бы не стал бы забирать все для себя-себя! Мастер-формировщик, который уже начал душить одного из своих рабов, чтобы съесть его, в ярости повернулся к техноколдуну. — Кто бы говорил-говорил! Как много рабов-мяса было потрачено впустую на бесполезные эксперименты с металлом? Сколько сгорело или взорвалось из-за плохо собранных безумных устройств-мусора? Вот почему... — в этот момент выражение чудовищного лица Ретчета стало хитрым и он перевел взгляд на Змееклинка. — Держу пари, именно из-за этого Пискун не может услышать-поговорить с когтем пять! — Моулдер, тебе есть что сказать-сообщить? — Змееклинок говорил тихим, угрожающим шепотом, который давал всем понять, что веселье закончилось. — Да-да, могучий повелитель смерти, великий мастер-убийца! Ваши возвышенные уши, совершенные для охоты в тишине, несомненно слышали большие подземные толчки, сотрясавшие наши туннели? Это, должно быть, взорвалось бесполезное устройство-мусор Скайра! Скиззлекоб такую идею не принял: — Нет-нет. Владыка Змееклинок в своем мудром превосходстве наверняка знает о надежности моего-моего клана! Машины Скайра совершенны; должно быть, это был Моулдер, кто погубил коготь пять! Но на этот раз инженер сам себя выставил идиотом, чем Ретчет мигом и воспользовался: — Мои звери не взрываются, техно-крыса! — Нет-нет, тогда это был саботаж, да-да! Если устройство Скайра взорвалось... — похоже, Скиззлекоб неохотно признал это, — то только потому, что Моулдер саботировало его! Они жадные ненормальные, все-все до одного, завидующие и боящиеся моего-моего... нашего-нашего... — поспешно добавил Скиззлекоб, осторожно поглядывая на Змееклинка. — ...гения! Без их саботажа наша миссия уже должна была завершиться-завершиться! — Твоя ложь ни к чему не приведет! Мудрый владыка Эшин видит ее насквозь! Змееклинка начали раздражать их постоянные ссоры. Недисциплинированные, мелочные, близорукие. Признаки слабого клана, хотя они и считали себя могущественными. Именно поэтому только Эшин достоин править, а все прочие должны ему поклоняться. Ведь Скавены — владыки темных закоулков мира, и среди них наиболее сильны именно Эшин. — Хватит подлизываться ко мне, тупица-мясо! Заткнитесь-замолчите оба! Оператор-крыса. — Он повернулся к Сречу. — Предположим, что коготь пять потерян из-за взрыва. Найти коготь тринадцать! И быстро-быстро! Чуть ли не падая на колени от желания высказать свои полные неискренней лести оправдания, пара заткнулась, стоило только Змееклинку положить лапу на рукоять клинка. Удовлетворенный и пока еще не собирающийся их убивать, Змееклинок обратил свое внимание на бегущих-со-смертью, которые вернулись после поспешного исследования пещеры. Подумав, он подозвал к себе одного из них, того, кого звали Трахт, его номинального заместителя, и того, кого начальство Змееклинка серьезно рассматривало повысить до полноправного ассасина. Естественно это делало Трахта соперником Змееклинка, так как возвышение одного в скавенском царстве часто сопровождалось падением кого-то другого. — Трахт, докладывай-говори. Нашли какие-нибудь ловушки-сюрпризы? Нервничая, поскольку Змееклинок все еще держал когти на рукоятке своего клинка, убийца ответил тихим голосом, характерным для клана Эшин. — Нет-нет, мой повелитель! И пещера, и вспомогательные пещеры чисты-открыты! Единственно примечательно, что мы нашли, это странный-непонятный замерзший труп на противоположном конце пещеры! Много трупов в этой пещере, мы нашли и людишек, и карликов... но есть и странные-неизвестные существа. — Труп? — это немного задело любопытство Змееклинка, и ему стало интересно, почему Трахт решил упомянуть это. — Что за труп? Позади них Среч с беспокойством возился с разговорной машиной, видимо из-за того, что Скиззлекоб навис над ним. Ретчет, теперь наконец-то оставленный в покое, начал жадно пожирать несчастного раба, причем заживо, и это уже был третий подобный прием пищи за последние четыре часа. — У него разные половины, владыка Змееклинок! Разные! — Трахт говорил теперь взволнованно. — Нижняя часть четвероногая, а верхняя как у людишки. Не зверолюдишка, потому что все тело чешуйчатое! Змееклинок знал, что такое описание совсем не исключает возможность принадлежности трупа к зверолюдишкам, ведь эта отвратительная раса была столь же разнообразна в своей разновидности, как и кланы скавенов. На Дальнем Востоке он видел людишко-моржей, людишко-лис и, что особо было страшно, людишко-кошек и людишко-змей! В тайной крепости-храме под большим городом людишек Вейцзинем он прочитал про существование куда более необычных существах, как людишко-крокодилы Южных Земель, людишко-акулы Великого Океана, и про несколько ужасных экспедиций, предпринятых скавенами на кошмарный континент, являющийся Южными Пустошами и про населяющих их УЖАСНЫХ (да-да, большими буквами) существ. Впрочем, мысли об этом дали ему другой вариант ответа, хотя он сомневался, что Трахт знает про этих существ, ведь замечали их редко и только во время больших вторжений Хаоса с севера. Даже Змееклинок знал про них только благодаря тому, что, будучи достаточно высокопоставленным ассасином, он обязан был изучать яды и то, каких известных существ этого мира ими можно убить. — Людишко-Шоггот? — спросил Змееклинок, но Трахт только покачал головой. — Нет-нет, ученый господин! У этой штуки голова, как у ящериц Люстрии. Так, а вот это было интересно. Змееклинок знал только одно существо, что было близко по описанию. Это было древнее создание — раса, которую согласно древним летописям, уже много столетий никто не видел. Их считали вымершими, но если Змееклинок притащит труп, то он сможет получить большую известность за его убийство, да еще и продать труп Моулдеру по огромной цене. Как их там называли? Троаты? Коаты? Трахт решил подержать его явное любопытство. — Сходите посмотрите-посмотрите, о могучий владыка! Не нужно беспокоиться о других, Трахт позаботится, чтобы все подчинялись-следовали вашим приказам! А, вот к чему все это было, вот почему его подчиненный так хотел рассказать ему об этом. Он хотел, чтобы стоящий выше его член Эшина ушел! А затем, когда Змееклинок уйдет, он несомненно начнет нападение, чтобы забрать приз себе, чтобы потребовать награду, или, если его заместитель более смелый, попытается убить его, когда он будет один. Змееклинок едва не вздохнул. Это была тактика низших кланов — член Эшина должен был придумывать что-то поумнее! — Нет-нет, я нужен здесь, лейтенант. Принеси труп сюда! Возьми несколько рабов себе в помощь. Трахт, казалось, начал нервничать и оглядываться по сторонам, но потом заметил Ретчета, из полного рта которого сейчас торчала рука уже сожранного раба. — Владыка, это легко сделать, но я беспокоюсь о мясоделе! Как бы он его не съел. Змееклинок раздраженно дернул хвостом и закатил глаза. — Не беспокойся о Ретчете, я... Змееклинок не успел закончить, так как его мозг охватило инстинктивное чувство паники, и весь мех на шее встал дыбом. Хриплый вопль чистой агонии, самый жуткий из всех, что когда либо слышал ассасин, разрезал воздух, словно звон храмового гонга, по которому бьют в полночь. Только это было в тысячу раз хуже. Перед ним Трахт отпрыгнул назад и выпустил мускус страха. Собственные железы Змееклинка сжались, но, используя каждую каплю самоконтроля, полученного через дисциплинированное воспитание в анклавах Дальнего Востока, он сумел справится со своими инстинктами и выхватить свой клинок из ножен. Забыв на мгновение, о позиции своего соперника, он развернулся и сразу определил источник звуков. Это был Пискун, что создавал этот звук, звучащий так, что, насколько был уверен Змееклинок, не могло быть возможным. Перед устройством валялся Среч, из его ушей текла кровь, ведь он, как оператор устройства, принял психическую атаку в полную силу. Потом крики начали смешиваться с иными звуками — заунывными песнопениями, пропитанными чем-то необычным. Чем-то, сводящим с ума. Змееклинок поднял свой меч, магия в лезвии засветилась и он бросился вперед, чтобы уничтожить устройство. Но прежде, чем он успел это сделать, раздался выстрел и Пискун взорвался. Скиззлекоб уничтожил из пистолета собственную машину. На протяжении долгих мгновений была полная тишина, совершенно противоположная сводящему с ума шуму, что был тут несколько секунд назад. Никто не двигался — ни съежившиеся рабы-скавены, ни тяжело дышавшие крысы Скайра, ни замерзшие крысы Эшина, ни даже огромные крысоогры, хотя даже они выглядели встревоженными от услышанного. Единственным звуком, который нарушал тишину, был задыхающийся хрип Ретчета, который подавился, ведь крики начали раздаваться, когда его рот был полон еды. Змееклинок наконец заговорил первым, его громкий голос был противоположностью его привычной манеры говорить шепотом, вместо этого отражая бушующий в его теле страх, который он изо всех сил пытался подавить. — Техно-крыса! Что-что это было? Скиззлекоб запыхтел, его разум сейчас явно был в другом месте. Рассерженный, но все же побаивающийся меча в руках ассасина, он бросил краткий взгляд на явно неспособного вместо него ответить оператора, после чего собравшись, начал пересказывать, что услышал. — Я не знаю, мой владыка-хозяин! Среч связался с когтем тринадцать, но они были… безумны-сумасшедшие! Кричали, что за ними гонятся-преследуют. Мы много раз спрашивали, кто, они не отвечали, только повторяли «Мы копали слишком глубоко!» А потом начались крики. Речет нагнулся вперед и, напрягшись, выплюнул из рта шар плоти, после чего начал глубоко дышать. Отдышавшись, он со страхом заговорил: — Слухи были верны-правдивы! Глубинные Существа существуют! Скиззлекоб презрительно засмеялся в ответ, его голос охрип от страха, что он пытался скрыть при помощи маски. — Не сваливай на сказки проделки своего клана, Ретчет! Их явно преследовали какие-то существа, а кто еще мог это быть, кроме Моулдера? Ретчет яростно затряс головой, его многочисленные подбородки качались в разные стороны. — Нет-нет. Я не слышал звуки пожирания, и вы ведь тоже не слышали? — он оглянулся, и никто не стал это отрицать. Агония там была, но никаких звуков рвущейся плоти. Ретчет посмотрел на Змееклинка. — Моулдер копает глубоко, мой владыка. Возможно глубже, чем любой из кланов. На девятом круге Адской Ямы мы позволяем самым опасным нашим зверям бродить без присмотра, сражаться и поедать друг друга, дабы сделать их сильнее. Иногда происходят обвалы, открываются неизвестные нам пещеры и звери, бывает, забредают туда. Мы слышим потом их крики, даже на восьмом круге. Большинство из них никогда не возвращается, но на телах тех, что смогли, мы [ну уж нет]одим раны, которые никто не может объяснить! Наступил еще один момент долгого молчания, все слушатели обдумывали слова Ретчета. Но у одного, правда, это вызвало только смех. — Ты начитался слишком много Веллакрафта, идиот-дурак! — бросил в ответ с презрением Скиззлекоб. Заметив вопросительный взгляд Змееклинка, техноколдун поспешил объяснить. — Старый техноколдун, жил пару веков назад. Мы-мы высмеивали его, как сумасшедшего. Он написал много безумных вещей, в одной из которых была теория, что как и мы скрываемся под людишками, дабы однажды забрать себе их мир, так и точно так же другие существа — Глубинные он назвал их — жаждут Скавенгниля и Под-Империи, и однажды восстанут, дабы заявить о своем праве над ними, как и мы на территорию людишек! — Скиззлекоб перевел дыхание, после чего продолжил. — Мы объявили, что он идиот-мясо и изгнали-выгнали его в самое темное-глубокое место, которое он так боялся. Больше мы его не видели. Пока Скиззлекоб продолжал обвинять Ретчета, стремясь доказать, что это была диверсия клана Моулдера, разум Змееклинка вернулся к тому, что он узнал во времена своего обучения. Животные этого мира всегда очаровывали Змееклинка, и, будучи еще юным скавеном-адептом, помимо стандартного руководства по отравлениям он еще много чего прочел про них. Людишки, остроухие, карлики и еще многие другие существа. В одном древнем свитке, написанном Серым Провидцем, жившим во времена Нагаша, были записи про древние войны и расы, предшествующие скавенам. Империя червей. Людишкоподобные летучие мыши. Существа с глазами как у слепых рыб, но челюстями размером с их грудь. Империя Чихуи, где, по слухам, владычествовали насекомые. Если судить по тому, что Змееклинок прочитал, то эти расы уже вымерли к тому моменту, когда Рогатая Крыса создал Скавенов, но в первые годы их цивилизации военачальники иногда рассказывали, что сражались с остатками странных рас и побеждали их. Большая часть, несомненно, была ложью, но по крайней мере в одном случае один из них принес странного гигантского жука в качестве доказательства. Могли ли скавены просто загнать этих существ глубже под землю? Это была неплохая тема для размышления, и он решил ею заняться... как-нибудь попозже, ведь это сейчас не имело отношения к его миссии. Он же не был из какого-то мелкого клана, легко отвлекающегося от цели! Поэтому он вернулся к выполнению задания. Артефакт был единственным, что могло тут походить на цель миссии: парящая в воздухе сфера в четырехстах хвостах от их нынешней позиции. Яркая демонстрация надменности того, кто поместил его сюда, явно думая, что никто не додумается зарыться так глубоко под землю. Или, что более вероятно, очевидная приманка для неосторожных, пресловутая ловушка для мышей на случай появления потенциальных воров. Но если это приманка, то где ловушка? — Довольно! — Змееклинок чуть ли не выкрикнул это, прерывая спорящих крыс из Моулдера и Скайра, которые уже были на грани того, чтобы взяться за оружие. Он указал на парящий шар, который, словно дразня их, левитировал в центре пещеры. — Получить-захватить шар! Споры оставьте на потом! Трахт, видя, что его противник явно нашел общий язык с его повелителем (и, несомненно, рассматривает возможность получить хотя бы часть награды за эту миссию), сурово рявкнул приказ рабам, объявив, что первый, кто принесет шар Змееклинку, получит свободу. Конечно, никто не собирался выполнять это обещание, но даже такая иллюзия свободы дала скавенам отчаянную надежду. Сто двадцать рабов как один кинулись вперед отчаянной массой, каждый из них стремился стать первым, кто достигнет шара. Они прошли только метр по снегу, когда вес такого количества тел заставил их провалиться в нем. Другие поскальзывались на льду, теряли равновесие и падали перед своими товарищами, что крайне забавляло скавенских командиров, обладающих традиционным правом храбро командовать из тыла. Сам Змееклинок фыркнул, глядя, как один из рабов поскользнулся так, что упал под ноги другому рабу, заставив того упасть в кучу сломанных тел и костей. Но потом до скавенов вдруг дошло, что идти по горе мохнатых тел куда надежнее, чем по снегу и льду. Конечно, такая гротескная прокладка пути стоила дорого, так как те упавшие скавены были раздавлены количеством идущих по ним — жертвоприношение ради одного-единственного твердого шага. Существовал ли более наглядный пример скавенского мышления, чем этот? Когда скавены начали ближе подбираться к артефакту, их командиры начали замечать, что погода начала меняться. Ветра, что было невозможно в закрытом подземелье, начали дуть сильнее, чем ранее. Некоторых рабов опрокинуло силой порыва ветра и они уже не встали (потому что их товарищи были рады дополнительным опорам для их лап). В тылу некоторые командиры и специалисты начали смущенно оглядываться по сторонам, в то время как те, кто оказался сообразительнее, инстинктивно поняли, что происходит. — Магия, — прорычал Скиззлекоб, одной из лап включая расположенный у него за спиной варп-генератор, позволяющий техноколдуну самому воспроизводить заклинания его клана. Когда рабам оставалось пройти последние пару десятков метров, снег с земли взвился в воздух, направляемый невидимой силой, и той же силой был обрушен обратно вниз. Затем снег закружился, приобретая форму, словно он был глиной, с которой работал гончар. Ему быстро были приданы волкоподобные формы, и, когда снежная завеса рассыпалась, глазам скавенов открылась дюжина ледяных волков — каждый размером с крысоогра и такой же свирепый. Воздух огласили визги и крики, когда два первых ряда рабов отчаянно попытались развернуться и броситься назад, только чтобы их товарищи в задних рядах толкали их вперед. Возможно, эти рабы не знали об опасности впереди, хотя Змееклинок считал, что рабы прекрасно знали о волках, просто предпочли кинуть ледяным монстрам что-то мясное в пасть и совершить отчаянный рывок к артефакту, пока волки будут отвлечены. Волки — элементальные монстры ярости и защитных инстинктов — кинулись вперед и, подобно Роковому Колесу, влетающему в стену щитов дварфов, смяли переднюю линию рабов, просто своей массой раздавив многих, после чего начали рвать вторую линию зубами и когтями. Лед рассекал плоть, словно наточенный нож шелк, каждым взмахом когтей отсекая конечности. Змееклинок повернулся к Скиззлекобу, приказ уже был на губах, но техноколдун молча кивнул — он уже понял план. Он быстро отдал приказ сопровождающим экспедицию оружейным командам, и те потащились по снегу, стараясь не привлечь внимание занятых рабами волков. Испуганные кровожадностью и свирепостью своего противника, скавенские рабы кинулись бежать в разные стороны. Некоторые бежали к казавшимся спасением основным скавенским силам, не зная об уже отданных приказах. Другие, более сообразительные, устремились в отдаленные концы пещеры, в то время как некоторые продолжили отчаянное сражение, кидаясь на волков с безумной свирепостью. Вскоре на каждом волке висело минимум по трое рабов, а за одного хватался целый десяток крысолюдов, которые в отчаянии грызли и царапали ледяную шкуру. В своем паническом безумии рабы не замечали, что их когти ломались, даже не поцарапав волков, в то время как их зубы трескались, словно они стеклом били по камню. Как они ни старались, но не могли повредить лед. — Варп-огнеметы огонь-огонь! Покажите этим волкам, что случается, когда варп-пламя встречается со льдом-снегом! Команды варп-огнеметчиков, занявшие свои позиции, подняли раструбы своего дьявольского оружия. Из жерла ударил поток зеленого жидкого пламени, который подобно лаве ударил по мешанине из меха и льда. Крики сменились жалкими писками, когда пламя зажарило множество рабов живьем, расплавляя глаза в глазницах, когда кожа стекала с плоти как расплавленный дым. Достойная жертва, по мнению Змееклинка, магическое благодаря варп-камню пламя преуспело там, где не справились рабы, практически превратив волков в пар. С триумфальной ухмылкой Змееклинок повернулся, чтобы отдать команду командиру клана Моулдер и своим собственным Бегущим-в-Ночи, общим числом около сорока бойцов. — Вперед-выступайте, дети Рогатой Крысы! Вперед к победе! Захватите сферу, пока больше льда-холода не прибыло! Все ринулись вперед, желая как выполнить его приказ, так и получить славу того, кто захватит артефакт. Змееклинок с удовольствием заметил, что его изящные бегущие-в-ночи Эшина заняли первое место в гонке, так как их отработанная ловкость и легкость тел позволяла им легко бежать по снегу и льду. Между тем крысоогры с каждым шагом проваливались на полметра, пока следующие за ними Моулдерские стаевые хозяева яростно гнали их вперед их плетьми. Но, конечно же, клан Скайр был ближе всех, так как командам варп-огнеметчиков пришлось подобраться на пятьдесят метров к волкам, чтобы использовать свое смертоносное оружие. И действительно, клан Скайр двинулся вперед, им было проблематично передвигаться снегу из-за их оружия, но уже пройденное расстояние давало им преимущество. Конечно, даже если они первые получат артефакт, им все равно придется отдать его Эшину, неважно, каким образом (Змееклинок сжал рукоять клинка, ожидая возможности его применить), но у них все равно будет повод похвастаться перед другими. А затем снова подули сильные ветра, отбрасывая многих скавенов назад. Сквозь завесу из снега и пара магическим зрением ассасин разглядел едва различимую людишкоподобную фигуру, окутанную льдом и громадную, как людишко-великан. Магическим зрением Змееклинок увидел, что присутствие гиганта пронизывало всю пещеру, от сталактитов до малейших снежных хлопьев. Инстинктивно Змееклинок понял, что магическая дуэль с подобным существом будет безумием высшего разряда. Пар от сожженных волков закружился на месте с ослепительной скоростью, а затем затвердел и сжался в шар, из которого снова выросли ледяные волки. Возрожденные и ставшие еще более свирепыми, рычащие волки перепрыгнули через трупы скавенов-рабов (некоторые из которых все еще жалобно стонали) и кинулись на ближайшего врага — клан Скайр. Оружейные расчеты, пойманные врасплох, как и Змееклинок, возрождением своих врагов, лихорадочно направили раструбы своих варп-огнеметов на несущихся на них животных. Они нажали на спусковые крючки... один раз, второй, а затем попытались пустить очередь. Ничего не случилось. Сопла и [ну уж нет]одящееся в контейнерах варп-топливо замерзло. В панике члены Скайра схватились за мечи — бесполезный жест, потому что, когда волки ворвались в их ряды, то разорвали их с такой же легкостью, как и до этого рабов. Ранг и принадлежность мало что значили для ледяных клыков волков бога зимы. Змееклинок быстро придумал новый план и закричал своим бегущим-в-ночи. — Отойдите за крысоогров! Пуская Моулдер-мясо примут удар, а затем прорвитесь вперед! Конечно, эти слова были произнесены при полной слышимости их этих самых представителей Моулдера. Ретчет громко зарычал (или это был его живот?), но тут же затих, когда ассасин Эшина покосился на него. Тем не менее, услуги Моулдера могут ему еще понадобится, поэтому, чтобы смягчить представителя клана, он быстро сказал ему: — Вы получите компенсацию. Затем он глазами нашел своих бегущих-со-смертью и отдал приказ: — Захватить-взять артефакт любой ценой! Ему все же не стоило беспокоится об отдаче последнего приказа, потому что бегущие-со-смертью — из желания произвести впечатление на вышестоящего или украсть славу себе (Циник внутри Змееклинка предполагал второе) — уже скользили через бойню. Тем временем на линии фронта бегущие-в-ночи отошли за крысоогров, которые со звериной яростью с громовым звуком врезались в атакующих их волков. Впервые волки столкнулись с врагом, не уступающим им в массе и силе, в лице созданий Моулдера, представляющих из себя помесь скавенов и куда более ужасных созданий, бьющих по льду ударами с такой силой, что они могли бы и лошадь пополам разорвать, в то время как ледяные клыки и когти рвали в ответ кожу и мускулы. Тем не менее, Змееклинок подозревал, что крысоогры победят... если, конечно, волки не будут постоянно регенерировать свои раны, благодаря их таинственному покровителю, вливающему в них больше магии. Следуя приказам своего командира, бегущие-в-ночи проскользнули между крысоограми и волками и кинулись к артефакту. Однако, даже обойдя волков, они не могли избежать внимания мага. Ветра, холодные, как северная метель, обрушивались с силой урагана, отбрасывая скавенов назад. Другие проваливались, когда снег или лед под ними внезапно нагревался и превращался в воду. Затем, когда крысы пытались выбраться из слякотной ямы, он снова замерзал, ловя их в ледяные ловушки. Змееклинок сузил глаза, ища своих бегущих-со-смертью. Они тоже далеко не продвинулись. Один, пробиравшийся между сталактитами на потолке, коснулся маленькой сосульки и приморозил к ней руки. Пока скавен отчаянно пытался освободится, его ноги тоже были заморожены, а затем лед начал быстро распространяться по его нижним конечностям. Затем крошечные осколки льда над его животом внезапно выросли, насадив на себя агонизирующего агента Эшина. Другой проскользнул мимо волков со сверхъестественной ловкостью, когда пол внезапно превратился в лед. Его разорвали волки, когда он изо всех сил пытался не упасть на ставшей скользкой поверхности, в то время как волки, похоже, таких проблем совершенно не испытывали. Обычная тактика скрытности тут была бесполезна. Оставался только один вариант — магия. Змееклинок надеялся, что невидимый вражеский заклинатель слишком занят, чтобы заметить применение техник Дальнего Востока. Он использует «Быстрый Скачок», самое базовое заклинание Эшина, чтобы телепортироваться к артефакту, а затем переместиться назад. Это действие также давало ему повод ликвидировать всех участников миссии, за исключением бегущих-со-смертью, ведь существование магов клана Эшин было тщательно охраняемым секретом, о котором позволено было знать только вышестоящим офицерам. Однако, как только он собирался применить заклинание, его усы — воплощение его отточенных инстинктов — сильно дернулись. От тут же сменил цель заклинания, телепортируя вместо себя Тратча — своего главного соперника среди подчиненных (а значит, наименее ценного), к артефакту. Или, точнее, попытавшись. В последнюю секунду что-то разрушило его заклинание — некое гигантское эфирное присутствие, затмевающее все, с чем Змееклинок до этого сталкивался, даже самых известных Серых Провидцев и Небесных Магов. Бегущий-со-смертью не появился возле артефакта, вместо этого он был слит с ледяной стеной в мешанину меха, конечностей и льда. Тратч, все еще живой, ужасно заверещал, в то время как Змееклинок почувствовал охватывающую его панику, с ужасом осознавая, что победа была невозможна. Затем, пока он думал об отступлении, возле артефакта появилась фигура, оказавшаяся там при помощи странного круглого портала, через который можно было разглядеть звезды и темное небо. Это существо выглядело как людишка, но если оно и было им, то его тело так плотно было закутано в бинты, что колдун Эшина не мог быть в этом уверен. На мгновение Змееклинок предположил, что существо и было противостоящим ему колдуном, но тут же отмел это предположение, когда волки после секундного колебания, прекратили бой и яростно завывая, кинулись к новичку. Однако они опоздали: размытым движением забинтованный людишка схватил артефакт и сиганул следом в свой портал, который тут же закрылся. В тот самый момент Змееклинок понял три вещи: Первое — наниматель, якобы-но-не-людишка, никак не ожидал, что скавены захватят артефакт. Второе — возросшая сила завывающего ветра говорила только о богоподобной ярости, силу которой скавену лучше на себе не испытывать. Третье — тактический анализ ситуации требовал от ассасина немедленного отступления, в то время как оставшимся силам предназначалось пожертвовать собой, чтобы Змееклинок смог спасти себя ради дальнейшего служения Царству Скавенов. В конце концов, разве это не предназначение подчиненных — жертвовать собой ради вышестоящих и лучших?

Я это еще с момента его появления возле Бэйна ждал (ну где свадьба сорвалась) Я конечно не смотрю сериалы, но как читавший комиксовые кроссоверы, то: "Короче"В комиксах Психопират был единственным, кто помнил о осбытиях Кризиса на Бесконечных Землях (где Анти-Монитор поделил мультивселенную на ноль и осталась только одна из кусков - Новая Земля). Ну а потом вылезли Старый Супермен (золотого века вроде), Александ Лютор (Сын Лютора с Земли-3, где лютос был супергероем, а ЛигаС злодеями) и Супербой-Прайм (супс с земли прайм, самый сильная версия Супса после Золтого Бога, правда поехавший), которые сидели в карманной вселенной со времен Кризиса и следили за Новой-Землей, решили, что получившаяся Земля отстой, и нужно мультивселенную назад вернуть. Короче там куча хитро-планов, массовых мордобоев с трупами и швыряние планетами. Ну и Психопират помогал Лютеру.