Дарт Йорикус

Напомните, мы до какого числа должны всё сделать?

...это ты не знаешь, что Заракинель это именной демон с минькой от форджа. Причём не просто именной демон, а прописанный как демон калибра этак Ан'гграта. То, что Хайон вообще ухитрился его порвать соло - та ещё мэрисьюшность. Но стереть? Любимца Слаанеша? Лол, нет.

Не помню что было, вроде бомбардировки + пилоны с подкреплениями + возможность сбрасывать технику и авиацию у пилонов, а не только пехоту. :D А ты быстрый.

Так он мог его услышать, скажем, от Чжэн-хана, и запомнить. :D

Оба были взяты в легионы из банд. Гараск прошёл гипноиндоктринацию и даже поверил в идеалы ВКП, но что-то внутри осталось. Отметки на шлеме, полный пофигизм на правила честного боя, на строгую военную иерархию и т.д. Да и продолжал он в ВКП делать то же, что и на Хтонии - убивать или быть убитым. Конечно, теперь во имя благой цели, светлого будущего... в котором ему не факт, что нашлось бы место. Даже в бою он был в шлеме, то есть со скрытым лицом, а бандитская часть его натуры скрыта под слоями гипнообработки и появившихся убеждений. Зато Кале-бей никакой индоктринации не проходил или она провалилась. Кале-бей как был бандитом, грабителем и убийцей, так и остался, даже став космодесантником. Он знает себя и наслаждается этим. В бою он без шлема, с открытым лицом, всё на виду. И впервые они встретились в городе, где Кале-бей, как все Мародёры, предавался своей изначальной природе, грабил и убивал в своё удовольствие. Как думаешь, что мог сказать Кале-бею Гараск и что подумал про Гараска Кале-бей, зная, что тот же бывший бандит, как и все хтонийцы? :rolleyes:

В попытке спасти жизнь хотя бы части Гусар отступающие после боя с титанами Возрождённые-из-Пепла сталкиваются с Полуночными Львами. :rolleyes:

А. Ну может я и завис, да. :D

И читатели настоятельно требуют оставить "Третьего ангела" на ходу. А он у Тирана в резерве.

Прецеденты уничтожения демонов. Кровавое Сердце сожрал Омфала Демониума. Нямням. Вулкан с помощью амулета прибил Великого Нечистого. Азурмэн вон какую-то ставшую демоницей бабу мечом Азур ткнул. М'Кара проткнули атамом, да ещё, емнип, назвали по истинному имени. Грегор Эйзенхорн натянул Профанити на псипосох, при этом выпустив одурительный разряд психической энергии. Типа стёр. Во всяком случае, так думает. Мортариону по Голдингу предначертана встреча с неким десом, который станет его погибелью. Серые попытались его поймать и грохнуть, думая, что дес уже родился, не вышло, главсерый помер, зато Драйго смог изгнать, послав по истинному имени "Эй, Четырнадцатый!". Может ещё случаи есть. Что же до истории, когда Коракс караулил Лоргара, то сдаётся мне, всё может объясняться очень просто. Вместо Лоргара в итоге вышел Леман Русс, предатель и еретик Ангрон. :D

1) Правила дуэли. С выносом всего резерва согласно ситуации по умолчанию. 2) Весь резерв Костям я выносить не собираюсь. 3) Таки надо прописать, чем занималась атака и мой резерв... 4) Для того, чтобы разрешить ситуацию я хочу написать эпилог. 5) Я Тирану отправил основную идею того, как должен будет выглядеть эпилог, но он пока не ответил. Как-то так.

Точно. Истинное имя МортАриона - "Эй, Четырнадцатый!" :rolleyes:

:rolleyes: Ходили упорные слухи о ранее существовавшей программе по увеличению численности коренного населения планеты, согласно которой людей из подходящих диких и примитивных миров без их ведома и вопреки их воле доставлялись на Фенрис. Их разум и воспоминания подменяли, перепрограммировали, а затем людей отпускали, бросая на произвол судьбы, чтобы выживали только сильнейшие и увеличивали численность населения ради потенциальных рекрутов Легиона.

Во тьме отражений... - Ханжа… - зашипел Кале-бей, смотря на призрака, восставшего из могилы. - Котолюб… - протянул Жорон, глядя в глаза своего врага, такие же кроваво-красные, как и линзы его шлема. Даже стоя в сумрачном отражении Каэр Вавеля, посреди терзаемой бурей варпа системы Гараск не мог не увидеть иронии. Они оба были здесь, когда всё начиналось – хтонийский бандит, позабывший свою былую жизнь и ставший защитником человечества, и терранский убийца, чьё сердце было черней, чем беспросветная тьма Нострамо. И теперь они вновь встретились в сердце умирающего мира. Колдун из Тысячи Сынов бы, увидев в этом симметрию, начал бы распинаться про музыку сфер и тайные механизмы вселенной, про паутину вероятностей, ведущих к одному исходу по бесчисленным тропам судеб. Гараск же никогда не был склонен к размышлениям о метафизике, и просто выстрелил. Быстро. Слишком быстро. Болт пролетел мимо головы Кале-бея, расколов идеальную поверхность трона паутиной трещин, и Шакал бросился на него, хватая с пола кривую саблю. Космодесантники, гиганты среди людей, огромные даже по меркам Адептус Астартес, сражались со всем мастерством, и каждый их шаг отдавался в неестественном безмолвии зала ударами грома... или же грохотом копыт? Гараск был сильнее. Каждый его удар был тяжелее и исполнен ярости, но Кале-бей – быстрее. Жорон отшатнулся, уходя от поперечного удара, призванного перерезать если не горло, то кабели шлема точно, а затем замахнулся мечом. Кале-бей парировал сильный боковой удар, и шагнул вперёд, метя в живот. Бой длился часами, а может это были считанные мгновения, и всё это время Шакал насмехался над Жороном, рассказывая, как умирали его братья, как он пытал пленных, срезая им лица, а затем предавался всевозможным порокам у них на глазах. И всё это время на задворки сознания Кале-бея давил разум, желающий, требующий, молящий чтобы он скорее закончил бой и исполнил своё предназначение. А Жорон молчал, и меч говорил вместо него, с каждым ударом рассказывая сагу возмездия. Наконец, быстрый выпад прошёл через блок Лунного Волка, и алчущий крови клинок впился в наплечник. Гараск рухнул, покатился по ступенькам трона, и Кале-бей прыгнул, подняв саблю над головой, желая вонзить её прямо в сердце врага… Мир замер… Сквозь разбитую линзу шлема Шакал увидел в глазе Жорона усмешку, а затем прогремел выстрел. Последний болт, оставшийся в пистолете Гараска, последнего капитана гарнизона Каэр Вавеля. Единственный, который он берёг всё это время, ожидая нужного мгновения. И дождался. Это был бронебойный, а не разрывной снаряд, поэтому он не взорвался в черепе Кале-бея, а прошёл навылет от глаза до затылка. Шакал рухнул. Умирая, Кале-бей чувствовал, как отдаётся в полу грохот ударов, и видел перед собой не Волка, а всадника, спускающегося с белого коня. Бандит, который погиб бы ещё в детстве, если бы не случайная встреча, но вместо этого ставший бичом всей Галактики, разорителем миров и завоевателем, не жалел ни о чём, даже теперь, чувствуя на лице могильный холод, а лицо его кривилось то ли в предсмертном оскале, то ли в презрительной усмешке. Всадник склонился над ним, занеся над головой косу, и заговорил: - Провались в ад и оттрахай сам себя там. Коса опустилась, и всё погрузилось во тьму и пламя... Даже после смерти выродок продолжал улыбаться так, словно всё вокруг было одной невообразимой безумной шуткой, которую понимал лишь он один… Пускай. Не Шакал смеялся последним, но Волк. Гараск поморщился, чувствуя, как скрежещут внутренние сервоприводы левого наплечника, из пробоин в котором градом сыпались искры. Выпрямился, видя, как медленно возвращаются краски, как всё вокруг становится прочнее, цельнее, реальней, как вновь сплетается завеса между мирами. Издалека уже доносился грохот битвы, рёв болтеров и неистовые боевые кличи его воинов. И тогда позади раздались хлопки. Вождь обернулся, занося меч, и увидел перед собой довольно улыбающегося Стеклянного Человека, идущего по воздуху так, как смертный шёл бы по лестнице. - Ты справился, смертный. Сейчас, когда мы говорим, твои братья расправляются с безымянным колдуном, - демон опустился на колено над трупом, небрежно раздавив какую-то брошь, и прикоснулся рукой ко лбу Кале-бея. В то же мгновение тело Шакала начало распадаться, шрамы росли, словно разломы, остающиеся после землетрясения, кожа серела, истончилась, плоть слезала с костей, а те рассыпались в прах, пока не остался лишь череп. – Ну, вот и всё. Возможно, мы ещё когда-нибудь встретимся. Было приятно иметь с тобой дело… - Ну уж нет… - Как знать, возможно, ты и передумаешь, - Господин Зеркало улыбнулся, подбросив череп, - В любом случае, я ведь обещал вернуть тебе сердце? Держи… - Гараск рухнул на колени, внезапно ощутив невыразимую боль – не тела, но души. Горе, отчаяние, ярость, ненависть – всё, что переполняло его с самого начала рокового полёта, вернулось в одно мгновение. – Если хочешь выжить, советую поторопиться. Скоро внутрь вновь ворвутся армии Империума, и тебе они совсем не будут рады… - Демон уже исчезал, и Жорон едва слышал его сквозь рёв крови, - Быть может, однажды ты встретишься со своим падшим братом и завершишь начатое… Боль. Горечь. Ярость. Грохот сердец… - Вождь!! Вождь, ты меня слышишь?!! - ш[оппа!]л в его ушах далёкий голос, постепенно становящийся яснее. - Да. Слышу… - выдавил из себя Гараск, нечеловеческим усилием воли беря себя в руки. – Я в тронном зале. Бился с вожаком предателей. Братья, собирайте оружие, всё, что может пригодиться, потом… Адрос, найди штурмовые корабли. Пора уходить. Мы отомстили Мародёрам, но другие предатели ещё живы, - Волк оглянулся на разбитый золотой трон - символ лжи и власти самозванцев, правивших Каэр Вавелем тысячелетиями… - И притащите сюда пару мельтабомб. Когда Гжегож Бженчишчикевич пришёл в себя, то не увидел вокруг ничего, лишь бескрайную пустоту и мрак. Последним, что он помнил, было изуродованное радиационными ожогами лицо разрушителя, в чьих глазах горела лихорадочная ненависть, а в руках сверкал нож. Он пытался испепелить курвиного сына колдовским огнём, но поглощённый яростью враг не чувствовал боли. А затем в спину Гжегожа вонзилось сверло и прошло сквозь оба сердца… Гжегож дёрнул рукой, но обнаружил, что не может пошевелиться, попытался открыть рот и втянуть воздух, но понял, что не может даже вздохнуть, однако же не чувствует удушья. С трудом разжав веки, библиарий увидел, что заточён в стеклянной статуе, внешне хрупкой, но оказавшейся крепче адамантия. Вокруг вспыхнул свет, и появились тянущиеся в бесконечность ряды статуй, ящиков, картин, невообразимо огромное собрание произведений искусства и экспонатов, собранных словно со всех уголков вселенной и даже из-за её пределов, а приглядевшись к одному из истуканов Гжегош понял, что в нём заточён провидец-эльдар. В глазах ксеноса плескалась странная смесь горечи, покорности и облегчения, словно плен здесь избавлял его от стократ более жутких мук… - Смотрю, ты очнулся, Безымянный, - раздался позади тихий вкрадчивый голос, и Гжегож почувствовал, что взлетает в воздух. Всё вокруг поплыло, а в следующее мгновение он стоял уже не посреди величайшего из когда-либо виданных им хранилищ диковинок, а в шумной таверне, а напротив него за столом сидел простой ягеллонский крестьянин, потягивающий пиво и лениво крутящий в руке ложку. – Нам предстоит поговорить о многом. Точнее говорить буду я, а ты – слушать. Ты хоть знаешь, что в варпе есть лишь идеи и чувства, но ни времени, ни пространства нет? Вы скованны ими по рукам и ногам, а мы принимаем эти узы, лишь приходя в ваш бренный мир. Слышал ты и о людях, становящихся демонами и оставляющих позади хрупкую плоть, но вряд ли ты знаешь о порождениях Имматериума, которые превращаются в смертных… Незнакомец подбросил в воздух ложку, поймал, вокруг вспыхнуло многоцветное пламя, и Гжегож повис в пустоте. Перед ним раскинулся варп во всём своём ужасе и величии, измерение текущих красок и пульсирующего света, где не существовало законов материального мира, вихри чувств и острова кошмаров. Рядом из тумана и парадоксов возникли два зеркала, на первый взгляд совершенно одинаковых. - Случилось так, что ваше измерение привлекло взгляд одного из моих далёких собратьев, алчного, жестокого, коварного… одним словом, типичного демона, но попасть в него ему было не так-то просто. Потому это создание заключило сделку… - Нечто вспыхнуло в зеркалах цветом, которому не было названия в языке смертных. – Оно пообещало Четырём великое представление и Тёмный Поход в обмен на возможность проникнуть в этот мир, и боги согласились, даровав жизнь тому, кто сольётся с этой сущностью воедино. Всего одно лишнее совокупление, Гжегож, один час буйной страсти и в мир приходит новая жизнь… Первое зеркало осталось прежним, но по второму прошла трещина, а затем в нём появилось лицо – аристократичное, коварное, жестокое и знакомое каждому из Крылатых Гусар, лицо их легендарного основателя, Чжэн-хана. Гжегож застонал, пытаясь вырваться, обрушить свой гнев на лжеца, хотя бы закричать. Всё тщетно. А дьявольское представление продолжалось, годы проносились перед глазами невольного зрителя словно мимолётные мгновения. Гжегож видел, как в первый раз горел Ягеллон, сжигаемый Золотым Флотом, как хана настигает возмездие, как у него отнимают все богатства и заставляют стать сагъян мазар. А затем как Чжэн-хан заключает тёмные сделки с порождениями варпа, проклинает своих врагов и слушает обещания грядущего перерождения. Когда же начался второй Кровавый Потоп, в зеркале отразился тронный зал Вавеля и демон, спорящий с убийцей Палатина. - Видишь ли, Безымянный, твой предок оказался гораздо хитрее, чем я думал, и обманул меня, отказавшись платить по счетам. Но никому не уйти от расплаты. Так началась долгая игра, и каждый из нас выложил свои карты… - от первой трещины в зеркале разошлись новые, и в них Гжегож увидел, как одинокий крейсер совершает прыжок в варп, спасаясь от Мародёров. Удар воина из легиона Детей Императора, что в тот день должен был оборвать жизнь Валента Ионекса, проходит мимо. Корабль с десятиной геносемени проваливается через время и падает на ледяной мир, где его спустя тысячелетия найдут эксплораторы. – Если бы всё пошло так, как задумывал сгусток коварства и алчности, породивший Стервятника, то сейчас начинался бы новый Чёрный Крестовый поход. Дух Дикой Охоты, освобождённый Крылатыми Гусарами из заточения, Мародёры, восставшие из мёртвых, верный Кровавый Лев, сокрушающий врагов, чудесная жена, - демон расхохотался, - даром, что не по размеру Хану… и наконец, один доктор, которого хоть хлебом не корми, а дай закусить трупом врага, впустил в себя заразу, которая однажды вырвалась бы на свободу и поглотила весь его капитул, превратив их в ржавых чудовищ. Если бы не наша игра. Трещины шли всё дальше и дальше, складываясь в чудовищную паутину, и вот уже Гжегож увидел, как ослепляемая золотым светом Императора порча, вселившаяся во врачевателя из потомков Горгона, поглощает саму себя, приняв за дух воина собственное отражение, как орден Львов раскалывается после гибели альфы, и новый вожак [ну уж нет]одит маску, переполняющую его ненавистью. Связи причины и следствия разрывались, испарялись канувшие в небытие будущие и возникали новые, а чудовищное состязание продолжалось, наконец, двудушная пешка совершила ошибку, и вокруг Ягеллона сплелось кольцо змей, приманивших воинства разгневанного Империума. Однако Гжегож чувствовал, что даже тогда Стервятник мог победить, оставалась одна возможность, лишь один шанс… - Да, ты тоже видишь это, маленький смертный? Даже тогда твой прародитель мог получить то, что хотел, мог переродиться и стать единым целым со Стервятником. Всё, что ему требовалось, это достойное вместилище – могучий псайкер, несущий его геносемя, благословенный его силой и проклятый его духом. Ты. Вот только… - зеркало разбилось на части, и Гжегож вновь оказался в хранилище. – У меня был туз в рукаве – карта «Возмездия древних», преградившая путь «Перерождению проклятого». Если бы не я, малыш, Чжэн-хан бы забрал твоё тело себе, а душу выбросил на корм демонам, а может и сам сожрал – по настроению. Не отрицай этого, ты ведь и сам чувствовал, что грядёт нечто жуткое, не так ли? Теперь ты здесь, в моей коллекции, а трусливый Стервятник прячется в недрах варпа, ожидая новой возможности прийти в этот мир. Быть может, он её даже дождётся, ибо грядёт время погибели и возрождения, час безумия и час презрения, день, когда Слаанеш перестанет быть Младшим из богов. Тебе же я дам то, чего никогда не дал бы Чжэн-хан, смертный, и это выбор. Ты пригодишься мне, если Стервятник сделает новый ход, преследуя потомков Великого Хана. Итак, ложкой в глаз или сослужишь раз? Молчишь? Не бойся, дам тебе время подумать – вечности и одного дня хватит с запасом. Ты тут не скучай… Всё утихло, демон исчез, а заточённый эльдар печально и понимающе посмотрел на последнего из Гусар. Это стало последней каплей. У Гжегожа Бженчишчикевича больше не было рта, но он всё равно смог закричать…

Так-с, эпилог к бою со Стерхом готов. Что же до боя с Тираном, то итоги дуэли НЕ подводить, пока я не напишу, ок?) Так как думаю, что сделать с его резервом и развязкой боя. "Третий ангел" точно не падёт с небес, а вот десантники могут пострадать. :rolleyes:

Икус. У неё есть неоспоримое преимущество перед другими. :rolleyes:

А, это где Колизей, Ватикан, а ещё пицца? :rolleyes:

Росси это где-то во Франции?) Бухать надо меньше. Тогда и не будет по утрам похмелья.

Норман Осборн под Карнажем. :rolleyes:

А разве Cull Obsidian это не вся банда Таноса? Вот этот. Ebony Maw. Почему именно так - х.з. Имеет привычку насиловать мозги.

Тема в принципе может быть после открытия Великого Разлома, Падения Кадии и т.д. На выходе - анархия в армии Империума, во всяком случае на начальном этапе, хаоситы, сцепившиеся с Империумом и за добычу между собой, и т.д. Или событие в духе Махарийской Ереси. Когда Александр Македонский лорд-соляр Махарий умер, и на покорённой им территории сцепились между собой войска крестового похода + набежавшие хаоситы + ксеносы.

Ты лучше скажи, то как Кале-бея настигнет четвёртый всадник в поединке опишешь?)

История с Каспианом очень проста. Малкадор отправил его за Нариком с приказом подрихтовать тому мозг, если не поймёт добрых слов. Нарик не понял. Каспиан начал и в процессе что-то пошло не так. Набежали ГС, кмк. Как итог Каспиан умер, а нужный Малкадору Нарик очухался, считая что он Каспиан, но вообще без понятия что именно и зачем тому приказали. И понеслось.

Остатки где-то висят. С ними особое вещество, которое даёт силу искажать реальность как хочешь. Большинство жителей либо вместе с кусками прошлых реальностей стали основой новых, либо свалили/были выброшены в другие как Старик Логан.