Радослав

Рад, что нравится :) Так никуда же не денется, успеете. :))

Иудеи, американцы, ивил совьет Раша, ящерики-бдсмщики, злые сектанты...- каждый найдет себе расу по душе :))

БРЕМЯ ПРЕДКОВ история цивилизации скорнов Мы появилась из руин катастрофы и закалены плетью; мы превратили саму боль в своего союзника. Возвышение скорнов неизбежно, а порабощение континента неотвратимо. (-Архидомина Македа из Дома Балааш) Из завета Гекзериса, тирана Дома Каршон Тем, кто не провел всю свою жизнь, изучая предания нашего народа, трудно поверить,что один человек может изменить ход истории. Немногие обладают волей и силой, чтобы стать таким краеугольным камнем; однако, наша история полна подобных примеров. Те из нас, кто жил в последние два десятилетия, наблюдали такое преображение собственными глазами. Находясь в центре этих судьбоносных событий, я обладаю уникальной возможностью документировать их. Я пролью свет на все события настоящего, с помощью фонаря прошлого. Мы не высекали нашу историю в камне, покуда не стали оседлым народом, и много позднее мы научились хранить дух наших предков. Поскольку Дома ревностно хранят свои секреты и записи об ушедших временах и не любят делиться информацией, собрать воедино крупицы древности это непростая задача. Большую часть постигнутого мной я нашел на руинах уничтоженных и порабощенных Домов и взывая к духам предков. В изучении прошлого неоценимую помощь оказывают голоса наших давно умерших предтеч. В священных ритуалах призрачная сущность этих лучших представителей нашего народа принимает реальную форму в виде камней, что становятся объектами поклонения. Среди всех сокровищ любого из Домов, камни, содержащие души их великих предков представляют наивеличайшую ценность. Они напрямую связывают нас с древними временами. Существует множество формальных церемоний и ритуалов, прежде чем Главный Восхвалитель Дома даст разрешение на беседу с Великими и они постоянно используют своё положение для собственной выгоды. Восхвалители чрезвычайно скупы в том, что касается этих знаний, но с расширением империи, запасы знаний и священных камней также значительно выросли. В последние годы стало возможным воссоздать документы, чье происхождение связано с первым Великим нашего народа. Тайны, что некогда были исключительным достоянием лишь одного из Домов, стали доступны всем для общего блага. Большую часть своего древнего прошлого, мы были кочевым народом, свободно странствуя по обширным южным землям, которые люди запада называют восточным Иммореном, а мы Синдор Солум. На севере раскинулась Империя Лиоссов, огромная страна, которой владел слабый и высокомерный народ, обреченный на гибель, в конечном итоге. Избалованные своими богами, они жили в роскоши на плодородных долинах и полях. Мы никогда не были частью их цивилизации, несмотря на то, что они неоднократно пытались подчинить нас или «окультурить». Но их посланцев, равно, как и солдат, мы убивали. Они никогда не понимали нас, а мы презирали их, ибо выбрали путь истинный и трудный. Мы охотились на лиоссов, словно хищник на ожиревшее и апатичное стадо. Наши отряды немедленно наносили удар, стоило им оставить уязвимое место. Мы жили на самых плохих землях и не нуждались в городах. Лиоссы ненавидели нас, видя в наших худых лицах жестокую целеустремленность, которая была им неведома. Они давали нам множество прозваний: «безбожные», «неверующие», «изгои». Им было не понять, что мы гордились своим «безбожием».Те, кого мы возвеличили, произошли из нашего же рода, это герои, заслужившие бессмертие своими деяниями, победами и жертвами. Нам не нужны боги. В те времена жизнь была проста и незамысловата, однако я рад, что не родился тогда, ибо судьба тогда требовала от нас лишь силы и упорства. Те из наших предков ещё не научились использовать потенциал своего разума. Первым из наших предков, обнаружившим потенциал духа, стал мастер Воскун, который заложил основы принципов Возвышения. Воскун, живший в долетописные времена, был философом и аскетом. Его свершения кажутся ещё более великими, если понимать, в какую эпоху он жил. Десятилетиями умерщвляя свою плоть в блужданиях по пустыне, Воскун старался постичь связь между телом и его сущостью- душой. Он вскрывал тела живых и мертвых, чтобы исследовать этот жизнеобразующий принцип. Он вырвал собственный глаз, чтобы изучить его строение, жидкости и тонкую плоть, заполнив зияющую пустоту орбиты гладким кристаллом, который позволял ему видеть жизненную силу тела в момент страданий или на грани смерти. Момент смерти особенно восхищал его и он первым узрел, что с последним вздохом наша духовная сущность уходит в бездонную Пустоту, где вечно пребывает в страданиях и муках. Духи Пустоты безумны и Воскун был шокирован, узнав, что таковая судьба, постигшая всех предков, ждет и его, в конечном итоге. Восхвалители почитают Воскуна, как и положено, однако он был, в первую очередь, искателем истины, а не собирателем тайн и с презрением отнесся бы к наследникам своих знаний. Воскун оказался навсегда потерян для нас, но его ученики продолжили его дело. Десять поколений ушло, прежде чем два мастера, Ишул и Калид, работавшие совместно, совершили прорыв. Ишул обнаружил, что если определенный вид камней вытесать и отполировать, то души будут впитываться в них, словно вода в губку. Ишул и Калид всю свою жизнь провели в работе с этими камнями. Повторяя жертвенный пример Воскуна, каждый из них удалил себе один глаз, заменив его артефактом, позволяющим видеть духов, и теперь так поступает каждый Восхвалитель. Это поистине небольшая цена за возможность узреть суть жизненной силы. Однако, это не единственный способ наблюдать эманации этой энергии, хоть и наиболее распространенный и надежный. Я не принадлежу к Восхвалителям, и они были бы оскорблены, если бы кто-то посторонний произвел над собой этот ритуал, однако, мною найден иной способ получить такое зрение. Это необходимый шаг для обретения истинного понимая мира и глубоких тайн, что сокрыты под покровом непроницаемым простому глазу. Доминар верховного Дома, почтенный полководец по имени Вукзорис, стал Первым Великим, через ритуалы Восхвалителей. Этот уважаемый предок разработал кодекс битвы, принципам которого следуют и по сей день, ныне известный как «хоскун», после чего , обратился к Ишулу и Калиду, чтобы те сохранили его душу, дабы эти знания не пропали. Они заключили жизненную сущность Вукзориса в огромном отполированным камне, наблюдая, как тот изменяется под влиянием мощных энергий, даруя душе бессмертие. С тех пор мы можем сообщаться с Вукзорисом, хоть это и требует изнуряющего и сложного ритуала. Калид был изумлен, осознав, что теперь камень излучает огромную силу, творя странные знамения. Вероятно, пройдет ещё много поколений, прежде чем мы поймем, как обуздать эту мощь и взывать к нашим предкам за помощью. Этот камень стал драгоценной реликвией нашего народа. Бесчисленные и кровавые войны за обладание камнем с душой Первого Великого забрали тысячи жертв. Также оказалось, что малые части таких камней могут вставляться в оружие и доспехи, осеняя их мощью предков. Мы делали это редко, чтобы сохранить целостность камней, однако со временем, некоторые древние камни медленно, но верно распались таким образом на кусочки. Последующие столетия унесли от нас первый священный камень: вероятно, его слишком много раз расщепляли. Однако, это неизбежная гибель, приходящая с течением времени. Процесс сохранения души Великого это долгий и трудоемкий ритуал, требующий серьезных приготовлений. Только лишь самые прославленные из членов Дома считаются достойными такой чести. В этом заключается основа силы и влиятельности Восхвалителей, которые, подобно знаниям, полученным от древних, они ревностно хранят. Другим великим предком, появившимся двенадцать поколений спустя, после разрушения Лиосса, был воин-философ по имени Моркааш. Он подробно изучал анатомию, а также эффект боли и страдания. Моркааш считал, что высшее просветление это результат страданий и постоянно искал понимания механизмов функционирования живых тел. Моркааш испытывал себя в боях с огромными чудовищами пустошей, побеждая их и подчиняя своей воле. Эти знания живут и после его смерти, а его ученики уже много столетий непрестанно совершенствуют эти приемы. Все это привело к появлению Дарующих Боль и Хирургов, что изучали нервы, кровеносные сосуды, сухожилия и другие органы. В основе их учения не было ни мистики, ни философии. Хирурги постигали анатомию, чтобы понять механизмы функционирования тела и помогать раненым в битве, а также исцелять членов Дома от тяжелых ран. Они учатся останавливать внутреннее кровотечение, вправлять кости, сшивать раны, а также осуществлять ритуальное шрамирование. Хирурги также изучают алхимию, чтобы создавать очистительные зелья и другие полезные снадобья. На этом пути не найти славы и эта каста пользуется не слишком большим уважением, однако жизнь многих доминаров и тиранов была спасена их стараниями. Дарующие Боль изучают анатомию чтобы нести страдания, а их высокое искусство требует также знания мортитеургии. Любая сфера деятельности, где требуется причинить боль, является их владениями, так что, они выступают как ассасины, палачи и укротители зверей. К их услугам часто прибегают, когда нужно выявить предателей или допросить врагов. И искусство это неотъемлемая часть сложной сети интриг между Домами и внутри их. Всегда [ну уж нет]одятся те, кто жаждет власти, а Дарующие Боль выявляют предательство и помогают поддерживать порядок. Почти столь же важным, является умения Дарующих Боль дрессировать огромных зверей войны, и они тренируют и готовят этих существ. Для этого им также приходится учиться применять различные токсины, стимулянты и снотворные зелья, необходимые для подчинения зверей. Укротители также создают модификации и аугментаций для них. В некоторых случаях требуются усилия целых поколений и столетия скрупулезных экспериментов, но иногда все заключается только в том, чтобы усилить природные качества зверя через внешние модификации и тренировку. Несмотря на то, что каждый Дарующий Боль работает на какой-то из Домов, он не принадлежит ни к одному из них. Дарующие Боль отрекаются от преданности своему Дому в момент инициации, ибо только лишь удаляясь от межклановой войны они могут беспристрастно исполнять свой долг. В столетия, прошедшие за смертью Воскуна, Ишула, Калида и Моркааша, некоторые из нас продолжали посвящать себя глубоким тайнам. Эти Восхвалители не удовлетворялись одним лишь проведением погр[лобзал]ьных ритуалов и заботой о драгоценных камнях предков. Это положило начало мортитеургии, искусству, которое заключало в себе все наши стремления в магии. Фундаментальные принципы мортитеургии состоят в том, что плоть содержит в себе великую силу, которая вымещается, когда тело подвергается преобразованию, а кровь и боль являются своего рода катализаторами. Мортитеургия дает колоссальное преимущество в битве, ибо она заставляет воина сражаться за пределами возможностей его тела. Прикасаясь к мощи страдания и смерти, скорн может жить почти совсем без пищи и воды, а также жить, несмотря ни на какие раны. Этот эффект длится недолго и такие манипуляции все же имеют свою цену. Такой воин в конце-концов умирает, как правило, в жестоких мучениях. Однако, такие вещи в определенный момент сражения могут означать победу для армии, вместо поражения. Мастера Дарующих Боль, а также любой, кто надеется возглавить Дом, должны учиться применять такую силу как бесценное оружие в деле подчинения своих подданных. Используя такую связь, полководец может заставить сражаться даже непокорных вассалов, почерпнуть мощи порабощенных зверей, а может, даже воспользоваться обоими средствами, дабы умножить свои силы в битве. Это искусство дает полководцам титанические силы и способность выносить такие раны, что уничтожили бы целый полк. Большинство тиранов изучают лишь основы мортитеургии, становясь весьма искусными в ее боевой составляющей, однако их понимание этого искусства ограничено. Очень немногие продвигают свою знания дальше. Мастера этого дела черпают энергию из бесконечного источника, [ну уж нет]одящего в каждом живом теле, души. Однако, такие манипуляции должны проводиться с осторожностью, ибо те, кто слишком глубоко погружается в эти тайны, может перейти границы своих возможностей и достичь точки, откуда нет возврата. Гибель в этом случае окончательна и неподвластна даже сохраняющим ритуалам Восхвалителей. В своих исканиях я обнаружил, что существует простой прием, противопоставления силы и воли слабостям тела. Мастер, обладающий достаточной силой воли, может не только избежать уничтожения, но также, теоретически, противостоять гибельному водовороту Бездны, что ожидает всех нас после смерти. Большинство же, исчерпывают свои возможности задолго до этого момента. Наши предки были и остаются нашими самыми драгоценными реликвиями, и неудивительно, что между Домами идут войны за право обладания ими. Цель каждого скорна это стать одним из Великих. Те, кому это удается, избегают бесконечных мучений Бездны, так что воины сражаются яростно, надеясь заслужить эту честь. Битва всегда являлась самым верным путем к возвышению, а те, кто избрал путь ученого, редко оказываются избраны. Жители империи Лиосс не знали наших учений и никогда не пытались понять нас. Для них было невозможным принять тот факт, что наш народ обуздал смерть. Вся их сила, богатство и благосостояние были даром богов, так что они стали избалованными, словно дети у груди матери. Наши доминары прославляли тот день, когда лиоссы были уничтожены. Солнце разорвалось в небе над их крупнейшими городами, изливая струями огня и расплавленного камня на все, что они построили. Разрушительная волна была такой сильной, что разорвала землю словно холст на ветру. Мы потеряли многих в последовавшем шквале свирепых ветров, бесконечных бурь и неукротимых молний, однако, будучи закаленными и сильными, мы устояли, в то время, как они продолжали гибнуть, охваченные паникой. Наши племена преследовали выживших, которые покидали руины своей империи длинными колоннами. Мы набрасывались на них подобно жнецам, собирающим урожай, отсекая головы тем отставшим. Все наследие их беспечной цивилизации обратилось в пепел, а то, что сохранилось, попало в руки к нам. Лиосс рухнул более 250 поколений назад. Великие предки, пережившие тот период, оставили записи об этом падении, но лишь спустя много времени мы поняли все благо, что принес нам крах этой империи. Это случилось во времена тревоги, катастроф, хаоса и темная эпоха наступила, когда весь континент содрогнулся под действием сверхъестественных сил, что пробудились после этой бури разрушения. Распахнувшаяся Бездна поглотила столицу Лиосса и неугасимый огонь пожрал остальные их города. Одним из результатов этого стал уход нашего общества от кочевого образа жизни. Возникла необходимость постройки постоянных убежищ от непредсказуемо сильных штормов, песчаных бурь и наводнений. Наши предки постигли искусство каменотесов, инженеров и строителей, хоть были и те, кто сопротивлялся этому неизбежному преобразованию. Они считали, что оно отдаляет нас от нашего великого наследия, однако, мы все же сохранили наши исконные ценности и традиции. В здоровом обществе должны быть рабы и слуги, чтобы пасти скот и собирать урожай, а также воины и мыслители, свободные от этих тривиальных забот. Разобщенные Дома продолжали враждовать друг с другом за временное господство и важные ресурсы, такие как шахты, каменоломни, отдельные участки плодородной почвы, подземные реки и доступ к охотничьим угодьям. Жизнь стала коротка и жестока. Какой-нибудь великий Дом мог быть уничтожен в считанные дни, не оставив никакого следа, кроме руин, в которых копошились мародеры. Медленно, но верно, бури улеглись, погода стал более предсказуемой, а от наводнений остались только воспоминания. Наши города процветали, славная бесконечная война между Домами продолжилась с новой силой, и мы возродили наши учения и традиции. Однако же, многое было потеряно, включая огромное количество священных камней. Некоторые из Великих оказались на свободе, когда их камни разбились. Такое событие есть дурной знак, несущий чуму, несчастья и гнев предка, сущность которого теперь подвергается искажению. Наиболее сильные из духов наших предков выносят это бесчестье, а также, в очень редких случаях, могут быть перерождены. Но чаще всего, они становятся тем, что мы называем «коваас» или «дикие духи», одержимые бесконечной яростью. Уничтожение священного камня может вселить безумие в этих духов, превращая их в бездумных яростных созданий, наделенных бескрайней силой. Большинство Восхвалителей считают необходимым изгнать страдающих коваас. В редких случаях, Восхвалитель может заключить таких духов в новый камень, на котором нанесены руны, усиляющие крепость камня от ярости духа, но такие камни не перестают быть чрезвычайно опасными. Можно лишь предполагать, каким безумием может быть охвачен дух, чей камень оказывается разбит повторно ведь даже защитные руны могут со временем стереться. Священные камни с заключенными коваас с величайшей тщательностью подвергаются погребению или опечатыванию. На границах Лиосса непрестанно пылавший огонь угас и мы смогли захватить эти земли и получить много камня из тамошних руин. Большая часть того региона все ещё враждебна жизни, но спустя тысячи лет, земля, растерзанная катаклизмом, все ещё полна сокровищ и тайн. Их добыча это благородное и нужное дело, однако, в этих развалинах бродят огромные чудовища. С момента падения Лиосса, 250 поколений войн между Домами укрепили нашу силу. Наша культура почти не претерпела изменений: вожди соперничали друг с другом, мерились силой и более могучий всегда повергал слабого. Те, кто не могли править, служили. Великие Дома восходили и рушились а наши героические предки совершали подвиги, чтобы заслужить право стать Великими. Наш народ ушел из диких земель и занял территории, где огонь Лиосса утих и рост нашей цивилизации возобновился. Малые народы были нами покорены, в том числе множество племен диких циклопов пустыни. За всю историю нашего существования мы никогда не забывали, что жизнь это борьба и природа этой борьбы определяет наше бытие. Война дает силу нам и процветание нашим Домам. Тем, кто правит нашими Домами, мы даем различные титулы, каждый из которых обозначает определенный статус и степень власти, хотя значение их изменилось со временем, в особенности с возникновением нашей империи. Традиционно, глава Дома именуется тираном. Властительный тиран, способный диктовать свою волю вассалам, владыкам других Домов, называется доминаром. Тиран может собрать отряд воинов, но доминары командуют армиями, а также обладают огромной властью в своих городах. Одерживая великие победы, доминар может подняться на более высокую ступень среди равных себе, делая их своими подданными. Такие властители называются архидоминарами, повелителями обширных владений. Впрочем, династии, созданные таким образом, редко имеют долгую историю. Одним из наиболее современных нам полководцев, получивших такой титул, стал Ваакташ, легендарный патриарх Дома Балааш. Сочетая войну с ловкими политическими ходами, он занял территории к северу от Халаака. Он правил дольше, чем любой из архидоминаров в истории, пережив бесчисленное количество дуэлей и покушений. Ныне он занял почетное место среди своих предков из числа Великих. Бразды правления перешли затем к его сыну, который не продержался долго, затем к внуку, и, наконец, к его внучке, архидомине Македе. Сражавщись с ней бок о бок, я могу сказать, что Македе из Дома Балааш нет равных в бою, кроме самого Завоевателя. Завоеватель пришел с запада, из Штормовых Земель, потрепанный бурями, но могучий. Мы были готовы к его приходу. Мы поднялись из тьмы варварства к высотам великой тысячелетней культуры, сквозь разрушения и хаос. Веками мы учились уважать силу превыше всего и поклоняться тем, кто мог доказать свое мастерство в искусстве боя. Этот человек, первый из виденных нами, пронесся через наши земли словно ураган. Те, кто завидев его, поднимали оружие, были убиты до последнего. Они не знали, кто он, что, впрочем, не имело значения, ибо ко встрече с ним подготовиться было невозможно. Винтер Раэлторн шел от деревни к деревне и легенды о нем в распространялись среди нашего народа все шире. Сотни опытных воинов выходили на бой с ним, но всех он сразил. Ш[оппа!]ли, что он безумный мессия, а некоторые считали его не живым существом, но коваас, жаждущим мести. Тем не менее, армия его росла и все больше бойцов вставало под его знамя. Он пробивался к крупнейшему из наших городов, Халааку, собирая союзников из различных Домов и побеждая всех чемпионов, бросивших ему вызов. Тот факт, что он не принадлежал к нашему племени, не значил ничего. Адепты гоксунского кодекса не могли принять мастера такого ранга, который не слышал о заветах Вуксориса и единственным вариантом решения этой проблемы было признание того, что душа скорна переродилась в теле человека. Это удовлетворило их гордость и они не стали протестовать. Такое объяснение было кощунственным, однако он стал теперь известен как Возрожденный. Адепты живо обсуждали вероятность того, что он отринул мир своей расы и, вернувшись к своему народу, приведет его к новым вершинам величия. Завоеватель не отрицал эти слухи, а даже поддерживал их. Мы никогда не забывали, что жизнь это борьба и природа этой борьбы определяет наше бытие. Среди нас, конечно же, были те, кого было не так просто одурачить. Однако, зная правду, мы все же предпочитали молчать. Многие из нас, включая и меня, стали служить ему. Завоеватель быстро разделался с теми, кто встал на его пути и неудивительно, что его успехи вскоре начали вызывать священный трепет. Этот период времени стал известен как Первое Единение. Величайшая битва той эпохи свершилась под стенами огромной крепости Дома Балааш. Там Архидомина Македа сразилась с ним, введя в бой все силы своего Дома. Бесчисленное количество воинов Балааш просились с жизнью тогда. В конце того дня Завоеватель и Македа скрестили клинки в гуще битвы. Они стоили друг-друга, но когда погиб последний из титанов Македы, она оказалась побеждена. Она не могла понять, каким образом, один человек, не опираясь на жизненную силу армии зверей войны, взял верх над ней, так что эта победа окончательно убедила ее в том, что Винтер Раэлторн был на самом деле Возрожденным. С этого момента, она стала самым преданным его сторонником, истовым поклонником культа его славы. Поддержка Македы и подобных ей стала ключевым для завершения Первого Единения. Впервые в истории скорны были едины. Даже те из нас, кто презирал обман как средство достижения такого, признавали, что это исключительный момент нашей истории, переходный период, необходимый, чтобы подняться над междуусобными раздорами. Завоеватель говорил о великих богатствах не западе, о плодородных землях и слабых созданиях, населявших эти просторы. Он обещал нам завоевания и эта мечта продолжает неизбывно жить до сих пор. Он предложил создать огромный мост, чтобы пересечь Бездну и перебросить наши армии на запад. Спустя семь лет после Первого Единения и задолго до завершения постройки моста, Завоеватель потерял терпение и лично повел армию через пустыню. Он заявил, что делает это дабы проторить дорогу к завоеванию континента. Первые зерна сомнения о несокрушимости нашего Завоевателя были брошены именно тогда. Хотя доминары не порицали его открыто из боязни навлечь гнев его сторонников, многие замечали странности Завоевателя: его буйный нрав, недоверие к подчиненным, нетерпеливость. В столице созрел заговор с целью забрать назад его власть. Поражение Завоевателя в той первой кампании никогда не обсуждалось во время его правления и только годы спустя мы поняли масштабы этой неудачи. Он повел небольшую армию на город Корвис и был разгромлен после недолгой его оккупации, так и не достигнув цели создать форпост для грядущего вторжения. Это ценный урок, говорящий о том, что даже величайший из воинов может переоценить себя, а победа- вещь изменчивая. Народы запада казаться нам изнеженными и неопытными в делах войны, но мы недооценили их на свою беду. Защищая свои земли, они демонстрировали необычную стойкость и способность к удивительным поступкам. Поскольку никаких новостей от Винтера не поступало уже очень долгое время, заговорщики в Халааке решили, что Завоеватель погиб в походе, потому были невероятно удивлены, когда он, вернувшись, начал мстить. В период, известный как Второе Единение, Завоеватель обрушил свой гнев на предателей, которые вскоре испытали невообразимые муки в руках личного его палача Моргула. Они были уничтожены и лишены права на ритуал возвышения в назидание их потомкам. В отсутствие Завоевателя, Македа из дома Балааш осталась верна своим убеждениям. Она пережила несколько покушений, удалилась в свою крепость во время бунтов в Халааке и оборонялась от всех, кто пытался осадить ее цитадель. За такую преданность, Завоеватель даровал Македе право владычества над западной империей и повелел вести свою армию в те плодородные земли, порабощая всех, кто встанет у нее на пути. Подготавливая вторжение, Завоеватель, получивший теперь титул Верховный Архидоминар, провел несколько радикальных, но необходимых реформ в империи. Таковыми были объединение многих Домов, улучшение военной промышленности, а также внедрение многих других программ, необходимых для управления некогда разобщенным народом. Тогда как ранее наши армии были подчинены разным Домам, то теперь делались попытки обучать солдат из разных Домов под одним знаменем, создавая, таким образом, единую военную силу. Значение таких титулов, как тиран, лорд-тиран и доминар стали военными званиями. Эта трансформация все ещё не окончена, но давно ясно, что сделан серьезный шаг в сторону от жалких муждуусобных склок, способных подорвать четкую структуру командования. Наш народ сопротивлялся многим из этих чужеземных нововведений , которые в особенности угрожали тем, кто был облечен высшей властью, а также шли вразрез с тысячелетними традициями. Тем не менее, эти реформы были самым важным и прочным наследием Винтера Раэлторна, ибо они заложили основы будущего. Я примкнул к армии Завоевателя, так как виде могучий потенциал в грядущих войнах на западе. Он уже указал нам путь через пол-континента и привел в богатые земли; битвы могли принести нам обильные ресурсы и множество рабов, это было ясно. Несмотря на то, что он объединил наш народ обманом, этот союз является ценным достижением, которое мы обязаны сохранить. Стратегия армии западного направления была спланирована более методично и тщательно, нежели предыдущий поход Завоевателя. Первостепенной необходимостью для Македы было установление бесперебойного канала снабжения в виде ряда крепостей между Западом и Крепостью Бездны, который бы защищал мост через пропасть в Штормовых Землях. Армия могла теперь построить и защищать несколько более крупных цитаделей к востоку от людских королевств, в том месте, которое они называют Кровавокаменные Пределы. Создание постоянных поселений там позволило бы нам воевать, не полагаясь на ресурсы нашей отдаленной родины. Несмотря на то, что эта территория была отвергнуты людскими поселенцами, что избалованы плодородными землями на востоке от их Черной Реки, они прекрасно подошли нам, так как не очень сильно отличались от тех, на которых стояла наша Империя. Наши отряды провели серию тщательно спланированных атак по их территориям и примыкающим землям, дабы подготовить их к заселению. Во время зачистки северных районов от населения к востоку от сигнарского города Корвис мы натолкнулись на большое количество представителей сильного, но примитивного народа, который мы назвали «дазаск» - так называется крепкая и упругая лоза, растущая в наших землях. Эти дазаск, которые называли себя троллитами оказались храбрыми и достойными соперниками, несмотря на отсутствие современного оружия и военной дисциплины. В то время, как армия Македы укрепляла свои позиции на востоке Черной Реки, мы нанесли серию ударов по укреплениям людей на границах, заставляя их растягивать фронт по всей ее длине и давая нам возможность изучить свои способности и снабжение. Эти атаки проводились координированно с союзниками Завоевателя, которые остались у него в людских землях, такими как пустынный разведчик Саксон Оррик и наемниками под предводительством человека по имени Ашет Магнус. Они предоставили множество полезных данных о расположении вражеских войск и слабых местах Сигнара. Мы многое узнали о форте Фальк и крепости Истволл, двух крупнейших цитаделях на восточной границе Сигнара. Был разработан план штурма Истволла, пока враг будет скован изнуряющими уличными боями на юге, в соединенных друг с другом городах Каспии и Суле. Мы устремили все наши усилия на воплощение этого плана, ожидая неминуемого успеха. Однако, мы совершенно не ожидали, что сам Завоеватель встанет на нашем пути. Мы слишком хорошо выполняли нашу работу. В какой-то момент своего правления, он стал бояться силы нашей расы. Он надеялся использовать нас чтобы заново обрести власть над своим народом. Он никогда не желал привести нас к высотам, как обещал. Страх перед нашими способностями разрушил его планы, выявив предательский замысел. Все открылось в тот момент, когда Завоеватель неожиданно приказал нам оставить план осады Истволла и спешно осадить форт Фальк в сотнях миль к северу. С точки зрения стратегии, это не имело смысла, однако наши солдаты привыкли подчиняться и Македа послушно исполнила волю своего повелителя. Ее армия бросилась в бессмысленный и неподготовленный штурм форта Фальк и трупы скорнов запрудили реку. Потери в этой битве были колоссальны и мы до сих пор не сумели оправиться от них. Мастер-палач Моргул, допросив Ашета Магнуса, выведал правду о том, как Винтер замыслил предать нашу расу. Даже Македа была вынуждена принять тот факт, что Завоевателя необходимо свергнуть, чтобы империя скорнов могла выжить и процветать. План Великого Обманщика состоял в том, чтобы забрать победу исключительно себе. Он надеялся ослабить одновременно армии Сигнара и Македы. Несмотря на глубокую преданность, необходимо отдать Македе должное, ибо она поступила так, как было необходимо. Армия всегда была верна ей, так что оставалось лишь превратить командование ею в управление империей. Солдаты Македы отправились в Крепость Бездны и взяли ее во имя скорнов. Винтер Раэлторн бежал перед ее гневом, вероятно скрывшись в пустошах, породивших его. В конце-концов, он получит по заслугам, я уверен. Несмотря на обман, построенное им переживет столетия, в частности, благодаря силе и стойкости тех, кто ведет нашу армию. Империя скорнов ныне едина и горит стремлением покорить запад. Мы поработим всякого, кто встанет против нас. Впервые в истории этого мира, восток и запад будут объединены под одним знаменем, и этот на этом штандарте будет герб империи скорнов.

УПАДОК И ВОЗРОЖДЕНИЕ сага о драконе Эверблайте Плоть не способна выразить его совершенство, а простыми словами невозможно передать его истины. Его кровь течет в наших жилах и его славу мы принесем в каждый уголок этого мира. (- Тагрош, Пророк Эверблайта) Слова Тагроша, Пророка Эверблайта, а также голос самого Эверблайта, что говорил его устами весной 608 П.В. В момент преображения тысячи слов и видений обрушились на мой разум. Агония охватила мое тело, сопротивлявшееся переменам. И сквозь эту боль услышал я непрестанный голос Эверблайта, отдававшийся эхом. Порой он говорит напрямую через меня, но чаще всего мы оба присутствуем в одном и том же месте. Всегда. Теперь я никогда не останусь один. Даже во времена затишья, его мысли смешиваются с моими, а голос моего бога содержит иной раз даже больше знаний, чем я могу вынести. Я не всегда был таким, как сейчас. Мой разум некогда был грубым и недалеким. Я был глиной, которой мой господин придал форму. Его прикосновение изменило мой разум, душу и тело. Язык любого народа доступен мне теперь, в любой момент, когда мне это нужно, даже без моего желания, включая тайное наречие «ткра», созданный Отцом Драконов Торуком. Но даже и теперь изменения не окончены. Моя плоть все ещё сгибается под гнетом порчи моего господина ибо смертная оболочка не может оставаться в покое, содержа в себе такую мощь. Его память подобна бездонному колодцу. Поначалу, глядя в эти бездны, я видел много вещей, изумивших меня. Я узнал, что мой господин, будучи богом для нас, жалких червей на земле Каэна, не был самым могучим из драконов племени Торука. Но сын превосходит отца и своим разумом Эверблайт превосходит своего создателя. Свою силу и размеры он компенсирует хитросплетениями ума, который свободно проникает в самую суть всех вещей. Сущность дракона есть атанк. Это и есть сама суть этих существа, а плоть и кости - лишь дополнение. Если атанк [ну уж нет]одится в целости, дракона невозможно уничтожить. Когда драконы бьются насмерть, победитель пожирает побежденного и атанки сливаются друг с другом. Охотиться друг на друга их заставляет не просто жажда власти, а желание снова стать единым целым. Уникальная природа драконов берет свое начало в атанке, кристалле столь совершенной формы, что даже будучи расщепленным, его копии представляют собой только лишь его уменьшенную форму. Подобного атанку на Каэне на Каэне нет ничего. Он не похож ни на одно существо, будучи, тем не менее, разумным и живым. Каждый кусочек этого камня-сердца способен вырасти до невероятных размеров. Атанк был первым существом на земле, обретшим разум и приняв имя «Торук» на языке, что создал сам задолго до того, как облачился в плоть и чешую. Созидательная мощь атанка, вероятно, породила все жизнь на земле. Драконы не нуждаются в том, чего так жаждут низшие существа, им не требуется ни пища, ни вода, ни даже воздух. Однако, у атанка есть качество, присущее смертным, это желание не быть одиноким, ибо они понимают, что ни одного из низших существ не может постичь его натуру или пробудить какие-то чувства, достойные внимания. Вероятно, именно это желание и сподвигло Торука на разделение своей сущности и создания племени. Это решение является такой же тайной для нас, появившихся в результате этого, и для низших смертных, изучающих историю драконов. Отец Драконов безусловно знал бескрайние возможности роста своего атанка, даже мала часть которого со временем может стать невероятно могущественной. Возможно, Торук пытался постичь собственную натуру, разделив свой атанк и, таким образом, испытывая пределы своей мощи. Может быть, в своей надменности, Торук решил, что его племя станет инстинктивно подчиняться ему, подобно тому, как порождения нашей плоти и крови повинуются нам. Вне зависимости от поставленных целей, осколки быстро росли, становясь драконами, каждый из которых бы намного более могуч и своеволен, чем Торук полагал изначально. Рожденные Торуком, они, тем не менее, вовсе не были ему верны и не собирались подчиняться. Когда Торук попытался диктовать им свою волю, они восстали. Эверблайт предпочел не участвовать в грядущей битве. Вместо этого, он, скрывшись, наблюдал, как первый из его племени схватился с Торуком. Это был рассчитанный шаг- он хотел узнать о силе Торука и решительности своих братьев, каждый из которых был слишком самоуверен, чтобы одержать верх над Отцом Драконов. В отличие от остальных, Эверблайт был создан из самого чистого и совершенного фрагмента атанка Торука, и эта идеальность позволила ему скрыть свое присутствие так, как не мог никто другой. Торук уничтожил многих из младшего племени, а остальные бежали. В последующие столетия Торук выслеживал и пожирал их одного за другим, возвращая себе частицы атанка. Я не собирался прятаться в ожидании яростной бури, несмотря на то, что мой безупречный атанк даровал мне многие преимущества над моими не столь идеальными братьями. Никто не способен столь же искусно скрываться и сдерживать распространение своей порчи. Тогда как другие драконы выдают свое присутствие, неизбежно оскверняя землю вокруг себя, я могу осознанно выбирать, каким образом распространяется моя порча. Мои братья, ленивые звери, умеющие убивать только когтями, клыками и дыханием, никогда не пытались постичь свой потенциал, но я научился проникать в мир, видеть без глаз и слышать без ушей. Я могу являться во снах человека, в те минуты, когда его разум открыт странным видениям, и мои мысли вьют себе гнездо там. Эверблайт нашел надежное подземное укрытие во владениях Моррдха, первого величайшего людского королевства. Правители тех земель овладели искусством, неизвестным остальному человечеству, а их могущественная рунная магия и некромантия были заманчивыми тайнами. Используя своих приспешников, Эверблайт вошел в контакт с властителями Моррдха. Он продолжал изучать влияние своей порчи, прибегая к знаниями Моррдха, расширяя спектр своей мощи. Их невосприимчивость к его влиянию озадачивала и он искал пути проникновения сквозь их защитные печати. Наконец, порча дракона укрепилась в пропасти между Моррдхом и людскими богами, и, по прошествии столетий изучений их тайн, он сумел обрести некоторую власть над ними. К сожалению, его успех не остался незамеченным. Я совершил две ошибки в своей долгой жизни. Я не люблю вспоминать о первой из них, ибо то был один из тех редких случаев, когда, я почувствовал тень того чувства, что люди называют страхом. Торук всегда был терпеливым и упорным охотником, столетиями выслеживающим свои творения. Интриги с повелителями Моррдха отвлекли мое внимание от распространившейся порчи, а Торук почуял знакомую энергию в их землях. Через своих подданных он начал угрожать тем из владык Моррдха, которых я не смог подчинить себе и заставил их разорвать союз. Мириады моих шпионов вовремя предупредили меня и я успел бежать, когда прибыл Торук. Избегая схватки с ним, я приложил все усилия, чтобы спастись. Впервые я почуял горький привкус того, что у нас называется смертью: попади мой атанк в лапы Торука, я бы навеки был уничтожен. Отец Драконов нанес мне тяжелые раны своими когтями, но я сумел добраться до убежища в горах, где прятался один из моих ничего не подозревавших братьев по имени Нектор. Он-то и отвлек внимание Торука. Битва Нектора и Торука подожгла небеса, а я, незамеченный, нырнул в озеро Блайндвотер, где, опустившись на дно, скрыл свое присутствие. Победив Нектора и поглотив его атанк, Торук оставил преследование на время. Эверблайт отдыхал, погруженный в раздумья и залечивая свои раны. Пока он ждал, Отец Драконов продолжал выискивать своих детей, и завладел атанком Галиванга. Из-за своих ран, он не участвовал в той битве, когда Блайтергаст убедил всех оставшихся драконов изгнать Торука с материка. Вместо этого, он наблюдал из укрытия как Торук напал на своих детей, устроивших засаду. Сила Торука начала угасать под напором объединенной мощи его противников и битва окончилась ничем. Прочие драконы поняли бегство Торука на острова Шарде как поражение, но Эверблайт знал, что у его отца был план. Так появился Крикс. Блайтергаст был единственным драконом, что в глупости своей устроил себе наблюдательный пост на западных островах, поселившись в горах Вирмволл. Остальные укрылись в логовах вдали от досягаемости своего создателя. Они удалились из этого мира, обремененные усталостью от битвы, а некоторые из них погрузились во многовековой сон, чтобы излечиться от ран. Когда Эверблайт полностью оправился от ран, Торук был целиком занят становлением своей островной империи, а также обучением лордов-личей. Воспользовавшись этим, мой господин переместился к северу от Эрит Донгард, где и нашел себе пристанище в горах Небесная Лестница. Оттуда он наблюдал, как боги Иоса покинули этот мир. Будучи в изоляции и упадке, Иос давал идеальную возможность осквернить самих эльфов и поработить их владык. Эверблайт знал, что вдали от Крикса, среди таких густых лесов ему будет легко скрыть распространение своей порчи, а исход богов оставил эльфов заманчиво уязвимыми и слабыми. Эверблайт применил все свои силы, погружаясь в их тайны и направил всю свою волю и воображение, чтобы наполнить их смертные оболочки своей порчей. Не замечая на себе влияния дракона, который посещал их во сне, эльфы стали невольными орудиями его махинаций. Возможность более прямого воздействию наконец появилась столетия спустя во время Раскола, безумного события, породившего хаос и панику в Иосе, когда эльфы утратили связь со своими богами. Обезумевшие жрецы выбегали из храмов, вырывали себе глаза и убивали невинных людей, а улицы эльфийских городов были охвачены беспорядками. Эта сумасшедшая какофония была для Эверблайта сладкой музыкой. Он проник в подземелья недалеко от города Иссра и создал там сеть туннелей, соединив их с покинутым храмом исчезнувшей богини Аислы. Под влиянием его шепотов, жители города Иссра испытали наихудшие беспорядки по время Раскола. После того, как их жрецы сошли с ума, никто из иосийцев не смел приближаться к храму Аислы, который с тех пор считался проклятым. Я заманил эльфов в свои сети, чтобы опробовать на них силу моей порчи. Лучшими подопытными оказались те немногие, кто был рожден без души, ибо их тела представляли всего лишь оболочку без живительного духа. Моя порча укоренилась в этих эльфах, которые продолжали поклоняться своим ушедшим богам, и я заставлял их совершать паломничества в мои пещеры. Для своих последователей я стал Этрунбалом и под этим именем я до сих пор известен среди эльфов. Только лишь последователи Скайры были вне моего влияния, и я понял почему, когда узнал, что их богиня вернулся в Иос. Это неудачное стечение обстоятельств подорвало мои планы, но ее дом в столице Ширр был довольно далеко и я осторожно продолжал воплощать свои замыслы. Затем возникла ещё одна возможность, когда я обнаружил, что Скайра была больна. Я подумал о возможности со временем пожрать ее и стать одним из живых богов Иоса. Мой план, в конце-конов удался бы, но мои оскверненные последователи удалились слишком далеко от пещер и наткнулись на обитателей Иссры. Стража города начала действовать с неожиданной быстротой. Воспоминания об этом проносятся в моем мозгу словно дикое пламя, бушуя подобно шторму! Солдаты и мирмидоны пришли в Иссру, наводнив подземелья в поисках источника порчи. Они пришли в пещеры, моё логово, готовыми к войне. Поначалу, я дал возможность их уничтожить своим скитеанам, созданным для охраны подземелий от подобных вторжений, но ярость от их упорства только росла. Жалкие насекомые! Как посмели они надеяться, что смогут выстоять против меня? В конце-концов, я более не мог сдерживать себя. Я залил пещеры своим дыханием, сжигая их плоть и окрашивая стены пещер цветом их крови. Уничтожение их армий породило во мне кипящую ярость, излившуюся потоком разрушения и бойни. Поглощенный диким безумием, я пробился сквозь камень и землю, разрушая покинутый храм, вырвался наружу и набросился на город. Это было ошибкой, но резня была славной! Как же давно я не позволял себе выместить свою ярость, огненное наследие Торука, которое пылает в крови каждого дракона. В тот момент ничто не было столь же прекрасным для меня, как наблюдать внизу землю, поглощаемую облаками огня и слышать мучительные вопли тысяч сгорающих заживо. Здания разрывались от невыносимого пламени. Те жалкие создания, кто метнулся под землю, спасаясь от моего гнева, были сожжены; их кожа слезала с костей, а они все звали на помощь своих богов! Я наслаждался этой оргией смерти, заново открывая для себя бескрайнее блаженство массовой бойни. На мгновение, мне показалось, что можно все отдать за это бесподобное ощущение и ничто не остановит мою бескрайнюю ярость. К сожалению, сломить эльфов оказалось не так просто. Даже насекомые могут представлять угрозу, если их много. Подошли подкрепления из Ирисса и Туманных Врат. Иосийские мирмидонцы и боевые маги вступили в битву со мной на засыпанных пеплом улицах, пожертвовав собой, чтобы покалечить меня. Это была коварная уловка. Мне нужно было уйти, завидев их приближение, но я был слишком опьянен своей мощью, чтобы допустить возможность их победы. Я собрал богатый урожай смерти с их армий, но им удалось разорвать мои крылья. Когда я осознал, что ситуация принимает угрожающий оборот, было уже поздно: умертвленное тысячами вонзившихся игл, мое истерзанное тело рухнуло на развалины храма. Неспособный вмешаться, я мог лишь наблюдать, как они вырезали мой атанк и воздели его над головой. В тот самый момент я познал горечь поражения. Так началось многолетнее заключение Эверблайта. Даже лишенный плоти, он не был полностью уничтожен. Эльфы спрятали его атанк в тщательно запечатанном сосуде. Его сознание оставалось нетронутым и, несмотря на все усилия пленителей, он видел все, что происходило за пределами его темницы. Он наблюдал, как эльфы собирали совет авгуров. Согласно пророчеству, они решили поместить атанк на «Вершине Мира». Такие туманные слова обычно и являются слабыми местом в интерпретации смертными божественных посланий, ибо эти боги переменчивы и по-другому воспринимают реальность, нежели смертные. В этих словах Эверблайт увидел для себя возможность, которая представилась далеко не сразу. Сперва, атанк был помещен на вершину горы Шилет Бриин, ибо эту вершину эльфы посчитали достаточной. Там Эверблайт бессильно ярился годами, беззвучно проклиная весь мир. Даже сейчас, когда я говорю об этих событиях, я чувствую, как его разум отдаляется, не желая заново переживать эти черные воспоминания. Когда же его гнев угас и ярость утихла, здравомыслие вернулось к нему. Несмотря на то, что его силы серьезно сократились, ум остался таким же острым. Он все ещё мог распространять свое влияние в мире, хоть и не так далеко, как раньше, но ему нужна была малейшая возможность. Как он и предполагал ранее, туманные слова пророчества оказались тем самым слабым местом. Эверблайту удалось навлечь слабое и незримое ощущение грядущей беды на правящий совет Ширра. Настолько истощились его силы, что даже такая ничтожная эмоция потребовала от него десятилетий подготовки, но для бессмертных драконов вопрос времени не имеет значения и никто его не преследовал. Эти усилия, в конце-концов принесли плоды, когда иосийцы начали обдумывать близость атанка к их городам, а их теологи затевали непримиримые споры относительно точного смысла пророчества. Под влиянием параноидальных шепотов дракона, они отправили отряд героев, чтобы забрать сосуд с атанком и отнести его не северо—запад. Эльфы решили переместить атанк от своих земель, к далеким обледенелым Пикам Игл. Эверблайт приложил все силы, чтобы подчинить себе этих воинов, но все было не так просто. Хитростью и коварством он чинил им препятствия на пути и они погибали один за другим. Тем не менее, последний из них выполнил свою миссию. Разум дракона одолевало могучее желание сдаться и погрузиться в сон на вершине той высокой и холодной горы, но он боролся с ним. Драконы научились у своего отца тому, что восприятие мира и времени меняется с облечением в плоть и использованием органов чувств. Будучи в форме атанка, Эверблайт был чист разумом, но подвергался опасности погружения в глубокий транс, в течении которого время летит очень быстро. Это означало капитуляцию, ибо годы сменились бы столетиями и тысячелетиями, оставляя его в неведении о происходящем в мире. Мой господин говорит, что некоторые драконы становятся жертвой такого хода событий, облекаясь в плоть собственного создания, так что именно по этой причине они так медленно реагируют на события. Разум Эверблайта в сравнении с умами его собратьев, всегда был словно яростный вихрь на тихом озере и он отказывался принять крушение своих стремлений из-за одного поражения. Сражаясь за сохранение разума, он почувствовал присутствие племен ниссов, что жили неподалеку от места его заключения. Эти существа были весьма похожи на иосийцев, имея одинаковую линию крови и слабого бога, который [ну уж нет]одился среди них, заснув в глубоком стазисе. Эверблайт понял, что может использовать знания, полученные в своих ранних исследованиях против этих созданий, если только сумеет приблизиться к ним. Долгие годы он уделял все свое внимание наблюдению за их привычками и создавая план действий. Чтобы вырваться из своего заточения, Эверблайту требовалось определенное стечение обстоятельств, главным из которых было близкое присутствие существа, чей разум был бы слаб и открыт для мысленного воздействия даже несмотря на охранные печати. Мне нет дела до того, являлся ли тот огрун, которым я был ранее, подходящим для дракона, ибо вся моя предыдущая жизнь была лишена смысла. Я был подобен зверю, в сравнении с тем, кто я сейчас. Мне ничего не стоило прош[оппа!]ть огруну Тагрошу приказ взобраться на гору и выкопать сосуд с моей сущностью. Я заставил его разбить охранные печати и освободить меня, наконец! Однако, я решил не восстанавливать свою прежнюю плоть. Я более не стану превращаться в дракона, независимо от того, как сильно мне хочется вернуться к прежней славе. Я заставил Тагроша взять атанк и погрузить его в свою грудь, чтобы наш союз был крепким и неразрывным. Мои мысли понеслись по бесформенному разуму огра,создавая нового Тагроша, более приспособленного к выполнению мое воли. Моя сила заполнила каждую клетку этого тела превращая его в нечто гораздо лучшее. Однако, я знал, что его оболочка не сможет держать мою сущность слишком долго. Моя сила вознесла его, будучи одновременно сильнейшим ядом, которую слабая смертная плоть не может долго выносить. Я понимал, что должен действовать быстро и явил свои планы этому существу, с которым я теперь стал един и которого назвал своим пророком. Я приказал ему нести мою волю в этот мир. Я спустился с гор, будучи воплощением бога-дракона. Грядущий путь был для меня отчетливым, словно столб густого дыма в небе. Мысли и воспоминания Эверблайта направили меня на обретение величайшего древнего оружия, созданного для одного из наших героев во времена Моррдха, клинка по имени «Вознесение». Столетия назад, Эверблайт приказал мастерам Моррдха выковать этот жестокий клинок для борьбы со своими собратьями и Отцом Драконов, но он был потерян с падением Моррдха и в конце-концов оказался в одной из заброшенных гробниц гор Нишата. Поскольку этот меч был закален в крови Эверблайта, дракон был связан с ним. Когда иосийцы несли атанк на север, то, случайно прошли мимо этой гробницы и мой господин почувствовал присутствие этого оружия. Планы Эверблайта предполагали использование этого оружия, так что я стал первым хозяином «Вознесения» за две тысячи лет. Лишь немногие избранные получают осколок атанка. При помощи «Вознесения» Эверблайт может разделять свою сущность, не порождая новых драконов. Этим умением не обладает более никто, так как оно есть продукт столетий изучения природы драконов и мой господин тщательно скрывает его от своих врагов. Даже Торук не знает об этом. Таким образом, кровь, омывающая любой из атанков моего господина, порождает чудовищ, что вступают в бой и пожирают врагов по нашему приказу, а их вид отражает мощь, которой обладало его тело до уничтожения. Каждый осколок атанка дает способность повелевать порчей и превращать эту энергию в могучую и разрушительную магию. Будучи смертным, я оказался все ещё слишком слаб, несмотря на дары Эверблайта, ибо лишенный тела, он потерял многие свои силы, хоть и получил новые возможности. Он знал, что как минимум один из его собратьев прячется неподалеку в этих северных горах и если это существо почует нас до того, как мы обретем достаточно сил, мы станем для него легкой добычей. Это была одна из причин, по которой Эверблайт не стал полностью возрождать свою былую славу дракона, ибо такое длительное преображение оставило бы его уязвимым. Сначала мы должны заполучить себе союзников и последователей среди ниссов. Примкнувшая к нам по своей воле колдунья Вэйл Халлир стала для нас подарком судьбы. Она была именно тем, кого Эверблайт надеялся найти: личность, поглощенная жаждой власти и стремлением обрести бессмертие, постигая искусство магии. Она уже достигла возможных пределов, но понимала, что Эверблайт может вознести ее гораздо выше. Она располагала обширными сведениями о силе и расположении племен своего народа, а этого знания мне как раз не хватало. Когда Вэйл получила атанк и воссоединилась с моим разумом, события понеслись восхитительно гладко. Я моментально увидел расположение каждого из племен ниссов, слабости их вождей и политические тонкости в их отношениях. Нашему объединенному разуму открылись все их защиты. Я приступил к воплощению плана, отравив их колодцы своей кровью, дабы моя чудесная драконья сущность смешалась с их плотью а после была пробуждена словами пророка. Как и в случае с Моррдхом, способность контролировать энергию порчи стала моим преимуществом. С помощью Вэйл, множество ниссов примкнуло к нам без всякого сопротивления. Порча проникла в их плоть и они стали полностью моими. Со временем, вести о нашем войске дошло до старейшин ниссов, но было уже поздно. Война, наконец, разразилась в открытую, но мои благословенные приспешники были готовы, а мои дары сделали их сильнее и быстрее. Вскоре, их племена и поселения были в руи[ну уж нет]. Те, кто сдался в плен, были преобразованы, а остальные безжалостно уничтожены или бежали. Единственной крепостью, способной выстоять долгое время, был древний храм Ниссора, который защищало племя Аэрин. Слово Эверблайта не могло укорениться в этом священном месте, ибо длань этого ледяного бога закрыла их умы от вторжения. Используя подземные ходы и туннели, верховные жрецы с избранными воинами сумели бежать во время штурма, забрав с собой своего бога, в то время, как остальные пожертвовали своими жизнями, чтобы дать им время уйти. Бегство Ниссора сильно огорчило нас, ибо прямо из наших рук ушел ещё один немощный бог, но это лишь временная неприятность. Очень немногие из ниссов не примкнули к Эверблайту, а те, кто сбежал, были сломлены и беспомощны, так что со временем, мы найдем и пожрем их бога. Эльфийская кровь в ниссах ответила на благословение Эверблайта именно так, как он предвидел. Эго порча совершенствует их тела, полностью соответствуя натуре. Мы также сумели привлечь в свои ряды многих других, включая огрунов, которых мы взяли в плен в селениях северных гор. Ничто не способно остановить наступление этой армии, легиона Эверблайта, даже глупые друиды в черных рясах, что вообразили, будто встали у нас на пути. Они никогда не могли одолеть даже самого слабого из племени Торука! Разделение сущности умножило мощь порчи моего господина тысячекратно и он создаст владения, что превзойдет многовековое творение Торука. Я немедленно приступил к поискам моих трусливых братьев, чтобы добавить их бессмысленно бурлящую силу к своей. Мы доказали, что можем реагировать быстро на известия об этих существах, когда ко мне поступили известия о место[ну уж нет]ождении Пиромалфика. Источником этой информации стал один из слуг самого Торука. Он нашел меня и, я уверен, хотел, чтобы я сыграл некую роль в его собственных пла[ну уж нет]. Несомненно, этот прихвостень не подозревал, что я так быстро приступлю к делу. Он не подозревает, что я могу жить без драконьей плоти и, конечно же, намеревался выманить меня, чтобы увидеть собственными глазами. Я доказал, что мне не нужно восстанавливать свою плоть, чтобы пожирать своих собратьев. Моя армия скорым шагом поспешила к замку Ключей, где скрывался Пиромалфик и мы уничтожили всех, кто стоял у нас на пути. Силы этого дракона, увяли за прошедшие столетия, вместо того, чтобы укрепиться. Он восстал на бой, но быстро пал под натиском моих легионов. При помощи крупнейшего из атанков, который содержался в груди Тагроша, я пожрал его разум и воссоединил наши сущности. Он был первым из тех многих, что я проглочу, увеличивая свою силу, и даже мощь моего отца померкнет пред моим всемогуществом. Несмотря на то, что мои легионы преклоняются перед этой материальной формой, она не имеет значения. Смертная плоть, даже столь исключительная и преображенная, не может содержать или выразить нашу силу. Когда-нибудь я вернусь в блеске своей ужасной силы и славы, но это время пока не пришло. До той поры я распространю частицы своего разума среди моих избранных генералов и пронесусь по миру подобно урагану. Вне зависимости от расстояния, мы можем свободно сообщаться между собой и малейшим усилием воли я протягиваю свое божественное сознание, чтобы видеть глазами тех, кого я избрал в качестве носителей моей сущности. Ни один из драконов не обладает таким преимуществом, которое обрел я, существуя в нескольких местах одновременно, осуществляя бесчисленные планы и будучи единым организмом. Конечно, хорошо ходить по земле, чувствуя как она содрогается под твоей поступью, но я всегда был существом, ценящим разум, а не грубую силу, так что мое нынешнее состояние полностью устраивает меня. Поскольку я [ну уж нет]ожусь одновременно повсюду, мои враги не могут надеяться противостоять мне или одержать надо мной верх. Я воистину стал богом, превзойдя своего отца во всем. Волны моей мощи захлестывают врагов, давая мне их силу. Все, до чего дотрагивается моя порча, попадает под мою власть. Нет пределов моим возможностям и росту силы моего легиона. Помогая освободить мой божественный разум от оков плоти, ниссы открыли мне как завоевать мир. Наградой им станет полное мое владычество над миром, когда я пройдусь по нему, словно очищающий ветер. Я жажду отведать божественной плоти и сущности моего отца, после чего проглочу этот мир.

БЕСКОНЕЧНЫЙ ЦИКЛ (Мудрость друидов Круга Орбороса) Орборос не имеет начала и конца; он безлик и многолик одновременно. Буря есть дыхание его, а пролитая кровь есть плоть его. Его мощью мы, немногие избранные, стали серпом, снимающим людскую жатву. (-Всемогущий Эргонус) Записано осенью 608 г. П.В. Всемогущим Лортусом из гор Вирмволл, наблюдателем Блайтергаста. Некоторые считают, что наш орден существует лишь для того, чтобы сеять хаос и пожинать разрушение, но это неправда. Всем нам известна мощь природы, сила бури и наводнения. Наша миссия состоит не в том, чтобы слепо обрушить эти стихии на мир, уничтожая естественный порядок. Мы разумная и просвещенная длань природы Каэна. Мы не служим этой силе, мы подчиняем ее своей воле. Чтобы понять Круг, необходимо узнать о природе Орбороса. Равно как человек может иметь несколько званий, обозначающих мириады его ролей в обществе, так и те, кого называют богами имеют множество имен. Имена имеют силу, каждый титул данный богу, обозначает один из аспектов его природы, тогда как его истинное имя скрывает в себе всю его сущность. Орборос не бог, но нечто более великое. Орборос и Дуния делят меж собой особое бремя первобытных купелей человечества, а их существование неразрывно связано с миром. Мы, члены Круга, не отрицаем существования Червя-Пожирателя, но это лишь один из аспектов Орбороса. Червь-Пожиратель представляет собой неутолимый голод, понимание Орбороса и воплощение его воли. Вражда между Пожирателем и Менотом, Творцом Человека бесконечна и длится издревле. С незапамятных времен Пожиратель воплощал в себе дикие и необузданные силы природы, тогда как Менот представлял порядок. Говорят, что человек появился из тени Менота, когда она пала на первозданные воды этого мира. Человечество инстинктивно собиралось вместе вокруг тепла костра, возводя прочные постройки и отбиваясь от зверей, готовых пожрать их плоть. Со временем, Менот ушел в Уркаэн, чтобы построить там город, который бы защищал верные ему души. Пожиратель поспешил за ним и его внимание к миру угасло. Жрецы Пожирателя сообщаются с Богом Пиршества, принося жертвы, чтобы воззвать к его силе через этот барьер миров. Те, кто посвятил себя Червю-Пожирателю, не понимают, что Орборос все ещё живет здесь, на Каэне, будучи связан с миром живых. В то время, как дух Орбороса [ну уж нет]одится в Уркаэне, где ведет битву с Менотом, его тело присутствует в нашем мире. Менот никогда не одержит победу над Пожираетелем, покуда он восполняет свои силы из источника на Каэне. Орборосу не нужны души верующих в него. Ему требуется лишь дикая природа: бурные реки, грозовые облака, ревущий океан. Только лишь Круг способен сохранить эту силу свободной от пут. Дунийцы говорят о насилии Пожирателя над своей богиней, словно бы это был единственный акт зачатия на заре времен. Этот процесс вечен: каждое новое время года, каждая буря, каждая капля дождя соединяют Орбороса и Дунию. Семя Орбороса дает жизнь каждому хищнику, а его шевеление его костей, глубоко проникших в камни и скалы, вызывают землетрясения. Бьющееся сердце Орбороса питает силой океанский прилив и выталкивает из берегов реку во время ливня. Язык его это огонь и молнии, а дыхание- шквальные ветры и ураган. Все это отнюдь не аллегория, а истинное положение вещей. В то время, как большая часть человечестве была занята укрощением природы, посевом полей, постройкой стен, с давних времен существовали те, кто имел врожденную связь с первобытным хаосом. Мы, члены Круга, были отмечены Орборосом и черпаем силу из колодца жизни. Когда эта сила проявляется в младенчестве, ее путают безумием или одержимостью темными силами. Но ребенка, который слышит голос ветра или чувствует пульсацию жил силы под землей или вдоль рек, мы называем «дичок». Наше братство было основано после падения племен молгуров и восхождения менитских королей-жрецов. Голивант и Хардович принесли значительные изменения в природу человечества, которые сдавливали и ограничивали силу природных стихий. В общем смысле, действия нашего ордена отражают битву в Уркаэне между Червем-Пожирателем и Творцом Человечества. Наблюдая восход новых городов мы ощущали, как истончается пульс природных сил, которые, суть, живительная кровь Орбороса. С каждым возведенным городом Пожирателю все труднее сражаться в Уркаэне. В древние времена мы поклялись ограничивать рост этих городов. Порой приходилось убивать население, подрывать дамбы, обрушивать стены и сжигать поля во имя Орбороса. Мы ступаем по канату над пропастью ибо наша сила не только в мощи Орбороса, но также в его отвлеченности. Если Пожиратель одержит верх над Менотом, то вернется из Уркаэна и своей силой обрушит горы, выпустит на волю цунами и сотрет человечество с лица Каэна. Гораздо лучше нам будет управлять гневом природы. Однако, несмотря на наши усилия, прогресс цивилизации движется быстрее вопреки нашим усилиям. Мы велики силой, но слишком малы числом. Чтобы удерживать Пожирателя в Уркаэне, мы должны делать так, чтобы внимание Менота также было приковано к загробной жизни. Чтобы уберечь души верующих, Менот создал огромный город в пустошах Уркаэна, целый континент, окруженный стенами и защищенный от диких земель. В завершении циклов блуждания по бескрайним пустошам, Червь- Пожиратель возвращается, чтобы осадить город, разрушая его бастионы и пожирая души менитов. Во времена, когда сражения между этими силами наиболее ожесточенны, оба они обращают на Каэн меньше всего внимания. Но когда Пожиратель снова отброшен в пустоши, Менот чаще обращает свой взор к миру и начинает активнее вмешиваться в дела своих жрецов и последователей. Поступая так, как сейчас, выполняя древние договоры, мы надеемся, что Червь с Менотом будут заняты сражениями между собой. Если внимание Пожирателя будет отвлечено, он будет обращать меньше внимания потокам силы на Каэне и, как следствие, нам станет проще контролировать эти источники дикой энергии. ЧЕРВЬ ПРИНЕСЕТ ГИБЕЛЬ И РАЗОРЕНИЕ, СТИРАЯ С ЛИЦА ЗЕМЛИ ВЕЛИЧАЙШИЕ ГОРОДА ЛЮДЕЙ В БЕЗУМИИ РАЗРУШЕНИЯ. И все-таки, этот баланс в конце-концов будет нарушен. Мы не можем устоять против столь многих тысяч людей. Труды человечества приведут к тому, что вены Орбороса будут перекрыты и Пожирателю придется вернуться и немедленно действовать. Червь будет снова бушевать на Каэне, неся гибель и разорение, стирая с лица земли величайшие города людей, в безумии разрушения удаляя преграды естественному потоку его энергии. Немногие понимают суть нашей борьбы и тем более принимают участие в ней. Сыновья и дочери Менота верят, что боги могут защитить их. Они считают, что Червь-Пожиратель это не первобытная сила, а просто зверь, которого можно убить. Во времена молгуров наши труды не были нужны. Люди были кочевниками и ещё не приняли Каноны Истинного Закона. В ту эпоху поклонение Пожирателю было открытым и распространенным. Но знайте, что жрецы и культисты Червя не из нашего общества. Наши отношения с Орборосом носят характер сотрудничества, а не поклонения. Фанатики Пожирателя всегда были пешками в нашей игре и жадно внимали каждому нашему слову. Они тесно связаны со Зверем, но не понимают ни его более глубокую природу, ни свою незначительность. Не опускайтесь до того, чтобы считать их равными себе. Они могут быть полезными, и даже иногда могучими, союзниками, но наша рука должна всегда направлять их. С исчезновением молгуров, нашему ордену пришлось научиться скрываться и мы стали прибегать к более тонким приемам воплощения наших планов. Мы призывали наводнения и землетрясения чтобы замедлить распространение цивилизации. Наши усилия привели к падению древних империй, но гнилой зуб под названием Каспия слишком глубоко пустил свои корни у истоков Черной Реки, чтобы просто так его вырвать. Город Стен продолжает досаждать нашему братству, сопротивляясь всем попыткам уничтожить его. Несмотря на распространение слова Менота, Эпоха Тысячи Городов оказалась благоприятной для нас. Человечество оставалось разбитым на бесчисленное количество жалких феодов и городов-государств, которые боролись друг с другом за власть. Где были необходимо, мы уничтожали города, не вызывая подозрений. Город Сирил под толщей глины и земли скрывает кости десятков поселений, уничтоженных нами. В исчезновении других городов, чьи руины можно встретить повсюду, винят потоп, землетрясение, пожаром или чуму, но все это дело наших рук. Первым знаком того, что мы терпим неудачу в поддержании баланса, стало возникновение Хардской Империи. Появление нации хардов стали результатом длительного процесса превращения разобщенных племен в одно, под рукой могучих воевод. Мы не могли предотвратить этот процесс, лишь замедлить его. Некоторые члены нашего ордена прибегали к убийству отдельных личностей, но такие очевидные действия редко увенчивались успехом, часто, напротив, создавая мучеников или героев. Удаление отдельных лидеров редко приносит нужный результат и они появляются под влиянием факторов, лежащих за пределами их понимания. Когда мы убираем одного вождя, другой немедленно занимает его место. Болезни бывают более эффективным инструментом и мы часто сеяли чуму, творя хаос и уничтожая большие группы населения. Но в судьбу северных империй вмешивались и другие силы. В извечных войнах между косситами, скировчанами и хардскими племенами фигурировала странная личность, которая ввела в замешательство даже самых мудрых из нас. Бессмертная Зеванна Яга, которую иногда называют Старая Ведьма Хадора, владеет такой силой, что в одиночку иногда рушила замыслы всего нашего ордена. Она защищает северные племена и их земли, преследуя какие-то свои цели, а ее замысел нам неведом. Некогда, она была среди нас, ибо ее сила сродни нашей, но, в конце-концов, она предала Круг и теперь использует нашу мудрость против нас. Ее способность черпать жизнь из земли похожа на нашу, но она также опирается на силу своего многочисленного народа. Все попытки нейтрализовать эту силу или хотя бы понять ее, провалились. Мы сталкивались с Зеванной Ягой множество раз в своих попытках ослабить Хардскую Империю, а также остановить хадорцев, которые продолжают ее дело, но всякий раз ведьма оказывала нам сопротивление. Там, где пролетели ее вороны, остаются лишь кости тех, кто попытался сразить ее, так что самой эффективной нашей тактикой против нее стала дезинформация. Недавние события заставили нас послать силы на север для сражений с драконьей порчей. Хотя ее истинные планы остаются скрытыми от нас, я надеюсь, что с ней возможно договориться о том, что наши цели в данном случае совпадают, ибо возникновение порчи ставит под угрозу ее владения точно так же, как наши. Теперь, когда зашла речь о порче, я скажу о прибытии лорда Торука на острова Шарде и нашем наблюдением за драконами. Задолго до исхода Торука с материка, мы следили за ним и его отпрысками. Наши шпионы видели, как Торук уничтожил дракона по имени Галванг и поглотил его атанк в 1387г. Д.В., а наш Всемогущий собственными глазами наблюдал за битвой Торука со своими детьми, от которой пылали набеса, и землю осыпал прах и пепел. Драконы вызвали восхищение нашего ордена, ибо их разрушительная сила превосходит мощь природного гнева Пожирателя, хоть и берет начало из пропитанного порчей источника. Несведущие часто связывают драконов с Червем и мифы некоторых религий представляют Червя как создателя драконов, но в этих историях нет правды. Драконы это издевка над истинной жизнью и они существуют вне естественного цикла. Они никак не связаны ни с живыми существами Каэна, ни с союзом Орбороса и Дунии. Целая пропасть различий лежит между очищающим наводнением, которое рушит плотину, чтобы освободить реку, лесным пожаром, что удобряет почву, оставляя в ней золу сгоревших деревьев и мертвой пустыней направленной порчи. Там, где ступают драконы, остается порча, несущая смерть и разложение. Порча это проклятие для нашей силы, подрывая связь с Орборосом, она также вмешивается в нашу власть над стихиями. Влияние порчи ужасно и плохо изучено, но мы видим драконов как одну из самых серьезных угроз миру. Сейчас уже никто не подумал бы отправиться на острова Шарде, но они когда-то были одним из оплотов нашего ордена. Эти места не всегда были гнилыми топями, где среди мерзких трясин бродят кошмарные твари и умертвия. Многие друиды нашли западные острова подходящими для своих замыслов, так как они полнились источниками силы. Мы создали сильные связи на нескольких островах, распространили изучение магии крови и воспитывали дичков среди потомков молгуров. Наши планы были разрушены с появлением Торука и его всепоглощающей порчи. Круг претерпел одно из величайших предательств, когда самый могучий друид островов Шарде, оказался очарован нечестивым величием Торука. Мы не произносим его имени, так как он надругался над всеми нашими святынями, когда присягнул Отцу Драконов. После этого, он принялся уничтожать своих бывших собратьев или приводить их на службу к Торуку в качестве умертвий. Наши источники силы были захвачены и осквернены, а сами острова Шарде оказались потеряны для нас. Некоторые из ритуалов нашего ордена сохранились на островах среди потомков молгуров и перемешались с другими ритуалами магии крови и некромантией, извратив истинное свое значение. Не обладая могуществом своего отца, каждый дракон племени Торука, тем не менее, силен и подобен младшему богу. Не обнаружено никаких способов окончательного их уничтожения. Некоторые члены нашего ордена всю свою жизнь наблюдали за этими сверхъествественными созданиями. Мы знаем, что однажды либо Торук пожрет их, либо они восстанут против своего Отца и тогда судьба мира будет зависеть от исхода этой последней войны. Отдаление этого судного дня есть одна из наших величайших задач. Прибытие орготов ознаменовало черные времена для Круга, ибо наши священнейшие места были захвачены вторгшимися чудовищами и превращены в алтари дьявольской резни. Орготы знали силу крови и потому с боями пытались отнять у нас узлы природной энергии, в особенности связанные с ритуалами жертвоприношения. Это правда, что многие из нас практикуют первобытную магию и кровавые ритуалы, но мерзости, творимые орготами не были связаны со священными природными циклами, такими, как оплодотворение или хищничество. Орготы извращали эту силу своей магией смерти, чтобы похищать и пожирать души. Понимая, что эти места не могут [ну уж нет]одиться в руках нового врага, мы призвали силу земли, которая поглотила эти оскверненные орготами святилища. Многие из них были возвращены нами из рук Черного Королевства Моррдх, и прошли столетия, прежде чем они наконец очистились и сила Орбороса могла снова течь по ним. Черная энергия орготов была ещё более заразна и отравила источник нашей силы. Когда-нибудь эти места снова будут очищены, но я не хочу говорить о событиях столь далекого будущего. Мы одерживали победы над орготами, в особенности распространяя среди них заразу, разрывающую легкие, дарованную нам Орборосом. Немногие соотносят падение империи захватчиков с этой чумой, но мы знаем, что, перенесенная на кора[эх жаль]х, она также опустошила население их земель за морем. Конечно, многие имморенцы также погибли от этой болезни, но мы не должны придавать много значения этому. Даже если бы каждый крупный город западного Имморена пал от чумы и наводнения, на земле все ещё оставалось бы слишком много людей, вытягивающих жизнь из тела Орбороса. Процесс восполнения ущерба, нанесенного орготами, занял долгих четыре столетия. Наа способность оправляться от катастроф замедлена низким темпом появления новых дичков. Появление Железных Королевств лишь подстегнуло развитие городов и рост населения. Во времена орготов, популяция людей была замедлена как плохими условиями жизни, так и планомерному истреблению со стороны захватчиков. После Восстания же, увеличение количества людей не было ограничено ничем, кроме периодических войн и естественных болезней. Состояние относительного мира привело к росту торговли и промышленности, позволяя королевствам поддерживать свое жадно растущее население. Торговля стала толчком к развитию мореплавания и открытия новых земель и, как следствие, новым возможностям для расширения территорий. Однажды, раковая опухоль, поглотившая западный Имморен, распространится по телу Каэна, принуждая Червя-Пожирателя вернуться. Несмотря на то, что новые войны, охватившие этот регион, пока что играют нам на руку, я боюсь, что уже слишком поздно пытаться исправить тот ущерб, что был нанесен. Последние десятилетия мы наблюдаем появление большого числа рожденных под сенью Орбороса. Мы не склонны к излишнему оптимизму и считаем, что растущее количество дичков это ответ природы на все большее внимание Менота. Его последователи объединились в народ, полностью посвятивший себя Создателю Человека, а также ассимилировали кочевнические племена идриан, после чего объявили крестовый поход с целью завоевания Каэна. Присутствие Предвестника Менота есть опасный знак, говорящий нам о том, что необходимо возобновить борьбу с его слугами на Каэне. Первейшая цель нашего ордена в том, чтобы обнаружить и привлечь людей с искрой Орбороса, прежде, чем их потенциал угаснет. Благодаря умению толковать определенные знаки, мы знаем, как точно предсказывать время и место проявления силы наших собратьев. Мы направляем учителей, чтобы извлечь их и воспитать к новой жизни. Нас называют совратителями молодежи, а некоторые верят, что мы приносим детей в жертву, но на самом же деле, под нашим началом, они обретают свое место в Круге, учатся контролировать природные силы и оставляют навеки свое прошлое. Это правда, что дети уже никогда не возвращаются домой, однако, каждый из них обретает такое величие, о котором их родители никогда не могли даже мечтать. В прошлой жизни они были изгнанниками, но мы даем им новую цель и они могут полностью раскрыть свой потенциал. Несмотря на то, что наша связь с Орборосом врожденная, достижение вершин мастерства есть путь длиною в жизнь. Мы даем большую свободу нашим братьям, как только они оказываются посвящены в основные тайны и осознают природу своего призвания. Каждый дичок должен найти свой путь, научиться контролировать то, чем владеет и самостоятельно постичь могущество. Дички, доказавшие, что их умения выше среднего, становятся Хранителями, получая более сложные задания. Если сила друида растет все больше, Круг призывает его, давая ещё больше полномочий и обязанностей. Мы действуем малыми группами, соблюдая строгую секретность, чтобы сохранить наше сообщество в эти темные времена. Большинство друидов остаются Хранителями на всю жизнь, составляя становой хребет нашего Круга. Те немногие, кто приблизился к вершине мастерства и в испытаниях доказал свое умение, становятся Наблюдателями и получают ещё больше ответственных заданий. Этим друидам даются земли и места силы, которые они оберегают. Их также посылают для координирования совместных планов с друидами в других землях. Избранные единицы посвящены в глубочайшие тайны и получают титул Могучих. Могучие контролируют обширные территории. Им доверяют приводят в исполнение планы, что разрабатывались годами, а также дают в распоряжение десятки младших членов Круга, а также миньонов. КАЖДЫЙ ДРУИД ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ПРОТОРЯЕТ ДОРОГУ К МАСТЕРСТВУ. Могучие поддерживают отношения с теми, кто служит нам, начиная от древних людских династий, что некогда поклялись нам в верности, до разобщенных поклонников Пожирателя, жаждущих сражений и славы. Каждый из этих ресурсов должен быть тщательно сохранен и применен только лишь по необходимости. Несмотря на то, что наши силы гораздо более велики, чем можно себе представить, они вовсе не бесконечны. Во главе нашего ордена стоят Всемогущие, которых всегда лишь трое. Они направляют Круг и толкуют скрытые тайны и запутанные загадки Орбороса. Существует множество способов, которыми Орборос проявляет себя в мире и каждый друид всю свою жизнь проторяет дорогу к мастерству. Оживление камня, контроль над зверями, управление бурей, природная связь жизни и смерти, использование потоков энергии, погребенных глубоко под землей: все аспекта Орбороса одинаково важны, и Всемогущий должен уметь их использовать. Только так они могут указывать своим подчиненным направление удара, там, где их таланты лучше всего могут послужить в нашей бесконечной битве. Сила, которой мы владеем, имеет цель. Мы не можем оставаться в бездействии. В прошлом, мы привыкли ждать нужного времени года и соотношения звезд или подхода подкреплений. Но эта пора ушла навсегда. Гордость иногда ослепляла нас. Мы стали слишком самонадеянны в нашем повелевании примитивными созданиями, добившись больших успехов во влиянии над разобщенными племенами диких земель, такими, как дунийцы. Всего несколько лет назад мы считали троллитов своими союзниками и они могли бы остаться таковыми. В течении многих поколений мы медленно завоевывали их доверие, однако, в результате грубой ошибки мы разрушили эти планы и создали врага из того, что могло бы стать нашим самым мощным оружием. Это случилось, когда мой предшественник Эргонус недооценил природу вождя торнвудцев по имени Мадрак Железношкурый, который начал объединение своего народа. Эргонус пытался напрямую заручиться его поддержкой в сражениях против Эверблайта, но мы были слишком поглощены своей борьбой, чтобы понять, то торнвудские тролллиты в этот момент вели собственную войну. СИЛА, КОТОРОЙ МЫ ВЛАДЕЕМ, ИМЕЕТ ЦЕЛЬ. МЫ НЕ МОЖЕМ ОСТАВАТЬСЯ В БЕЗДЕЙСТВИИ. Вместо того, чтобы найти иной способ убедить его или даже попытаться просить его об услуге, Эргонму решил убить Железношкурого. Как я говорил ранее, такие прямолинейные интриги неизбежно терпят крах. В итоге, неудачная попытка убийства навлекла на нас гнев всех троллитов от Скарсфелльского леса до Чащоб. Хуже того, Всемогущий Эргонус был уничтожен и его сила ушла от нас. Не так я надеялся перенять мантию лидерства. Но даже в эти тревожные времена, для нас не все потеряно. Мы укрепили наши силы, объединившись с племенами тарнов. Эти дикие племена некогда были под влиянием проклятия бесплодия, но всего лишь пару десятков лет назад мы отвели их от края гибели. Морвана Осенний Клинок, оказавшись одним из самых блистательных ученых, не только сняла проклятие, ограничивающее рождаемость тарнов, но и обратила его вспять, чем завоевала преданность всех их племен. Ныне ряды тарнов множатся с такой скоростью, что люди пришли бы в ужас, узнай они об этом. Вскоре, подобно варварским ордам молгуров, они ринутся волной, под предводительством величайшего из них, Кромака Свирепого. Свирепость тарнов служит отличным дополнением к силе наших солдат, Волков Орбороса. В их рядах множество прекрасных охотников и следопытов, что рыщут по землям Каэна, преданные нашему делу. Мы защищаем и охраняем их семьи, так как именно они чаще всего дают рождение детям-дичкам. Те из них, кто не обладает таким даром, все же сохраняют свою преданность нам, составляя основу наших армий. Я подозреваю, что час последней битвы подходит все ближе. Орборос уже начинает шевелиться и мы должны прибегнуть к его силе открыто, чтобы направить все наши оружия на врагов. Война поглотила королевства и теперь настало время нашего удара, в то время, как народы людей отвлечены на свои жалкие проблемы. Мы не одни чувствуем этот момент. Захватчики с востока пришли из пустыни и стремятся создать здесь свою империю. Они представляют для нас наименьший интерес. Я бы даже сказал, что их прибытие произошло как нельзя вовремя. Несмотря на то, что скорны будут навязывать свой порядок, война и хаос, которые они несут, идет нам на пользу. Крепости рушатся и границы меняют свой рисунок, в их сражениях, за землю, которая [ну уж нет]одится очень далеко от их родины на востоке. Среди скорнов есть мастера магии, что близка к некромантии, а также неестественна для этого мира. Некоторые из нас следят также и за ними, так что мы в будущем сразимся как и положено, чтобы сохранить наши владения и предотвратить пагубное влияние их силы на Орбороса. Но ни одна проблема не сравнится с той, что возникла в недавние годы: пробуждение Эверблайта. Этот дракон способен на дерзкие поступки, а непредсказуемый разум отличает его от своих сородичей. Он показал, что умеет распространять порчу и влияние так, как никто другой из племени Торука, ибо порча расходится словно мерзкий вирус, не заключенный в теле дракона. Вероятно, именно отвергнув плоть, Эверблайт сумел превзойти по силе всех своих собратьев. Прислужники дракона уничтожили родину ниссов в северном Хадоре. Большинство ниссов было подвергнуто порче и теперь служит дракону по собственной воле. Их тела причудливым образом искажены, и в их образе наблюдается странная закономерность, которую мы раньше никогда не видели. Эверблайт словно бы занял их тела и сумел изменить их естественный облик с единственной целью: сеять смерть и разрушение. Эверблайт ненасытен и не обладает терпением, присущим его племени. Мы попытались встать на пути легиона Эверблайта и помешать ему уничтожить дракона Пиромалфика. Эта битва с очевидным финалом разразилась в замке Семи Ключей, где судьба обернулась против нас, продемонстрировав силу и быстроту драконова воинства на марше. Несмотря на то, что никто из очевидцев не наблюдал присутствия Эверблайта, мы считаем, что он пожрал сущность Пиромалфика. Этот акт каннибализма наделил Эверблайта немыслимой силой. То, каким образом дракона незримо управляет своими армиями, остается нераскрытой тайной, но мы знаем, что существует некоторое количество генералов, которые руководят его войсками. Мы обязаны разгадать эти загадки, если хотим иметь шанс повлиять на действия этих легионов и предотвратить опасности, что они несут для всего мира. В эти времена Круг должен сплотиться, хоть мы и слишком разобщены в умах и делах. Столь велик потенциал Эверблайта, что мы все согласны в одном: настала пора вмешаться. Необходимо найти общие точки соприкосновения по вопросам методов противодействия дракону. Некоторые настаивают на прямом столкновении. Но в сражении при замке Семи Ключей наши силы не смогли собраться вовремя и мы проиграли, Потери в той битве ослабили нас больше, чем врага. Мы также потеряли многих, преследуя отступающую на север армию дракона, в надежде уничтожить ее полностью. Наши усилия против этого врага оказались недостаточными, несмотря на то, что с каждой битвой мы узнаем о нем все больше. Другие ищут решение этой проблемы, пытаясь манипулировать силами вне их понимания. Так поступил, например, Крюгер Гневная Буря, который, вопреки моему повелению, вошел в контакт с драконом Блайтергастом, желая спровоцировать бой между Эверблайтом и другими отпрысками Торука. Этот поступок ставил нас всех под угрозу, но лишь время покажет, было это проявлением безрассудства или же храбрости. Прямое общение с драконами издревле было запрещено по мириадам причин, каждая из которых очень серьезна и несет опасность, так что, невозможно и представить, какие последствия сулит их гнев. В грядущие дни мы призовем силу и верность всех членов нашего ордена, от мала до велика. Наше число невелико, но сила самой природы идет вместе с нами в бой, который в котором мы все, возможно, погибнем. Наступает конец времен. Пусть же наши враги увидят силу возмездия повелителей Орбороса.

НАСЛЕДИЕ, ВЫСЕЧЕННОЕ В КАМНЕ История троллитских крилей Клянусь, что я найду для своего народа способ выжить. Если мне придется взять обещанные мне земли силой, я сделаю это. (-Мадрак Железношкурый королю Лето Раэторну) Записанные слова старейшины исчезнувшего криля Кламат Гозарна, Торнвуд, 608 г. П.В. Нам придется принять печальную истину, лежащую в том, что те несчастья и горести, что мы испытываем последние годы это лишь начало кровавых дней. Хотя мы продолжаем искать себе безопасное укрытие, мы найдем его только лишь ответив на зов войны. Если мы не сможем сделать трудный выбор, мы погибнем как народ, оставив после себя лишь наследие, вырезанное в камне. Не лишним будет напомнить и то, что слово «народ» по отношению к нашим племенам появилось не так давно. Слишком долго мы были разобщены. Старосты каждого из крилей занимались лишь делами своего племени. Крили на далеком севере Скарсфелла, наверняка были полностью забыты теми из нас, кто живет в Торнвуде или Чащобах. Но это время ушло. Мы должны собраться, отодвинуть в сторону споры за территорию и восстановить нашу мудрость и угасающие силы. Я не буду сейчас рассказывать о том, как воспитывать молодежь, но призову вас поднять свое оружие вместе с моим против нашего общего врага. Сейчас, когда я говорю эти слова, война разрывает на части Торнвуд, который был моим домом. Мой криль существует теперь лишь в памяти немногих, переживших резню. Мы были одними из первых, кто покинул свои дома, в которых жили в течении многих поколений, и примкнули к великому вождю Мадраку Железношкурому. Единство пришло к нам в час кровопролития, но слишком поздно. Многие из нас готовы были положить свои жизни за землю, на которой родились, но Мадрак знал: для того, чтобы выжить, мы должны были унести своих детей в другие места. Покинув лес, мы не знали покоя; нас изгоняли отовсюду, а наши воины умывали кровью свои мечи и топоры, чтобы защитить нас и себя. В эти годы печали мы создали нерушимую связь, что превыше племенной. Мы сражаемся как единый народ. Сегодня, оглядываясь вокруг, я вижу лица старейшин из множества разных земель. Пострадали не только торнвудские крили. Некоторые крили удерживали земли вокруг Скарфортского Озера, но теперь и они стали изнанниками. Последние величайшие бастионы нашего народа, Чащобы и северный Скарсфелльский Лес, дали нам свою защиту. Однако, нельзя рассчитывать, что эти места останутся нетронутыми. Людские битвы часто обходили стороной дикие земли, но теперь война пришла даже в самые отдаленные уголки мира. Никто не может чувствовать себя в безопасности от их прожорливых аппетитов. Деревни уничтожаются, крили вырезаются под корень и тысячи оказываются без дома. Неизвестные враги нападают с востока и севера, а Черные Робы, которых мы раньше считали друзьями, теперь пытаются стереть нас с лица Имморена. Прежде чем начать говорить о том, что нужно сделать в ближайшем будущем, мы должны понять нашу историю. Несмотря на то, что мы сейчас оторваны от родных земель, наши племенные камни, а также истории наших летописцев служат напоминанием о том, что мы- часть той цепи, что протягивается с долетописных времен. Древние молгуры наводили ужас на весь западный Имморен тысячи лет назад, набрасываясь на отдаленные поселения с неуемной кровожадностью. «Молгурами» назывались дикие племена людей, огрунов, гоблинов и троллитов, которые вместе представляли обширную империю. Ничего подобного Молгурской империи не было и никогда не будет. Наши расы объединяла жажда к насилию и жестокости, мы устраивали кровавые пиршества под покровом звездных ночей, принося своих пленных врагов в жертву Червю-Пожирателю, тому, кто властвовал над нашими расами, враждуя с Дунией, нашей священной матерью. Наши расы были рождены из насилия и мы никогда не сможем полностью уйти от зова крови наших свирепых отцов. Некоторые старейшины говорят, что эпоха молгур было золотой эпохой, но это было время дикости. Мы должны принять наше погруженное во тьму прошлое и никогда не возвращаться к нему. Тогда мы сражались как одно племя, предав забвению нашу богиню Дунию. Червь-Пожиратель это жестокий отец, которого не насытить, сколько бы крови не было пролито во имя его; Многоликий Зверь оставляет после себя лишь руины. Мы усвоили урок цивилизации только когда молгуры были уничтожены, а племена оказались разобщены. Теперь, когда некоторые из наших сородичей стали слишком цивилизованы, давайте же возродим в себе ту ярость, что горела в наших предках и обратим ее против врагов. Объединяясь, не забудем и о тех наших сородичах, что бродят словно сироты в людских городах. Восстанем же, подобно молгурам, но с именем Дунии на устах и оставим нашим потомкам крепкое наследие. Молгуры дали нам общий язык, Молгур-Трол. Этот язык богат и разнобразен, несмотря на то, что мы фиксируем лишь основную его часть, состоящую из рун и предназначенную не для летописи, но для увековечения героев. Изучение языка людей было необходимым для торговли, но молгур-трол есть наш истинный язык. «Китх» обозначает дальнее и близкое родство, а также «дом». «Криль» это все племя или все собравшиеся, а также место, где племя возвело себе жилища. «Шен» переводится как «братство», обозначая также опасность, что представляют собой молодь бесконтрольная и не связанная с сообществом. «Китари» это узор полотна, по которому узнается каждое из племен. «Томаак Макайри» или «Взгляд Разума» это уникальный дар, позволяющий заглянуть глубоко в мысли другого сородича. Только наш язык содержит в себе истинное богатство значений этих слов и он превосходит все наречия людей. Помимо языка и наследия яростных воинов, молгуры научили нас тому, что, опираясь на бездумно насилие, нельзя править или строить свое наследие. Люди постигли это на примере своего мстительного бога Менота. Менитские жрецы привели человечество к порядку железной рукой и кнутом, построив стены, собирая армии, уничтожая целые племена. Это не наш путь, но мы должны отдать должное методам, с помощью которых люди достигли владычества. Никогда не забывайте уроки, что король-жрец древней Каласии Голивант дал нам с помощью меча и огня. Людские историки, полные благочестия, никогда не говорят о том, с какой свирепостью Голивант уничтожал наш народ. Людям было позволено перейти в иную религию, но детей Дунии предавали мечу без разговоров. Величайший из молгурский вождей был Хорфар Гриммр, который повел мощную орду на заведомо обреченный штурм огромной стены у Муркхэмской реки под названием Щит Фракии. Десятки тысяч молгур обрушились на стену подобно морю, бьющемуся о скалы. Муркхэмская река истекала кровью недели спустя той битвы, но молгуры были уничтожены, а пытали Гриммр захвачен в плен. Мениты истязали Хорфара месяцами, надеясь сломить его и стереть память о его деяниях в нашем народе. Они не сумели заставить его произнести ни слова и его смерть положила конец молгурам. Братские могилы показались Голиванту слишком большой почестью нашему народу, так что он приказал сжечь все тела в огромных кострах или вывалить в море. После Голиванта на далеком севере взошел король-жрец Хардович, который оказался не менее жестоким. Он подчинил себе целые племена наших сородичей, которые гибли от рабского труда и приносились в жертву Меноту. В конце-концов, остатки молгуров стали разобщены и разбросаны по земле. Каждая из рас, что некогда была одной из молгуров обратились к своим старейшинам. Большинство наших сородичей осели в дремучих лесах, но некоторые ушли в горы, на острова и болота, любые земли, на которых людям было тяжело селиться. После эпохи Голиванта многие сородичи ушли на Острова Шарде, а другие отправились глубоко в горы Вирмволл. Ещё больше наших отправилось на север, чтобы поселиться в Чащобах, Торнвуде и Скарсфелле. Эти леса стали нашими домами. Отделенные расстоянием и преградами от людей, наш народ вернулся к учению Дунии. Мы наносили записи о нашем народе на крепких племенных камнях, рассказывая о подвигах наших воинов и словах старейшин. Мы продолжаем эту традицию каменной резьбы, увековечивая новые героические деяния и сохраняя память о тех, что свершили наши предки. Наша история никогда не останется пыльным списком безликих имен и дат. После падения молгуров, шаманы установили и исследовали нашу связь с чистокровными троллями. Некоторые наши сородичи ранее пренебрегали этой нитью, что связывала нас и наших диких собратьев, настаивая, что мы, троллиты, более высокоразвитые существа, так как обладаем более острым умом. Все-таки, мы овладели языком и письмом, создав давнюю культуру. Все это, конечно, правда, однако тролли отвечают зову крови. Истина этой связи в конце-концов стала широко распространена среди всех дунианских шаманов. Наши более могучие собратья стали жить среди нас в наших крилях. Они помогали переносить камни для постройки жилищ, брались за топор или копье в бою с врагами. Их разум прост, это верно, однако они дали нам свою силу, отвагу и верность. Поддержка чистокровных троллей была неоценима в деле успешного освоения диких земель, ибо мы сражались с дикими зверями, а также с другими, кто претендовал на эти земли, включая остатки людей-молгур, которые отказались склониться перед менитами и принять цивилизацию. Поскольку мы уже не были единым народом, каждый из крилей преследовал собственные интересы и битвы с соседями были обычным делом. В те времена такое самосохранение было оправдано и кровопролитие было честным в случаях войны между китхами или крилями. Эта вражда укрепила наш народ, ибо мы всегда любили сражаться и готовы встать за свои убеждения. Такие же настроения можно было наблюдать среди многочисленных разобщенных людских владений, которые вечно устраивали мелкие войны друг с другом. Иногда эти битвы угрожали нашим землям, но лишь изредка, ибо мы предпочитали селиться в тех местах, которые они обходили стороной. Люди, говоря о своей истории, упоминают два периода, до и после вторжения орготов, столь велик был этот удар по их жизни. Орготы оставили свой след и в судьбе крилей, но не до настолько сильный. Для нас они были всего лишь людьми из другого племени, живущего за пределами океана. Наше удаление из людских земель дало нам защиту и захватчикам почти не было нужды углу[мамочки!]ся в дикие пустоши. Мы сражались с ними, конечно же, когда они пытались построить дороги через наши владения, чтобы соединить части своей империи, а также когда они оскверняли наши святилища своей черной магией. Мы заставили их заплатить дорогую цену за каждую пядь земли. Чистокровные тролли оказались незаменимы в этих битвах и только с их помощью мы заставили орготов отказаться от продвижения в сердце диких земель. Черные Робы тоже помогали нам в то время, но это было задолго до их предательства. Мы не сумели полностью избежать орготского ярма. Увидев нашу стойкость и мастерство каменотесов, они использовали знания нашего народа в постройке множества своих величайших крепостей и каменных храмов. Это были омерзительные места, но мы можем гордиться тем, что они все ещё стоят и даже колоссы Восстания и орготское Бичевание не смогли полностью разрушить наши творения. Некоторые герои, в чьих жилах течет наша кровь, поднялись до таких высот, что даже человечество помнит их дела. Взять, к примеру, Гриндара из криля Толок, ставшего генералом армии Восстания в последней битве против орготов. Он повел смешанные армии против западных бастионов черных захватчиков. Его хитроумные засады привели Восстание к победе и Гриндар заслужил кресло в Совете Десяти во время Корвисских Соглашений. Его имя начертано в документах, давших рождение королевствам людей. Его портрет висит среди изображений других членов совета, и он хмурится на сигнарских королей в их собственной тронной зале. Гриндар провел слишком много времени среди людей и это затуманило его суждения, однако его труд был направлен на то, чтобы помочь своему народу. Он использовал свое влияние, чтобы заставить новообразованные королевства согласиться дать нашему народу земли, однако немногие из тех обещаний прошли испытание временем. Что бы ни обещали человеческие короли, они всегда будут отрицать клятвы своих праотцов. Они чествовали Гриндара одной рукой, а другой превращали дело всей его жизни в прах. Люди грабили наши леса и отказывались признать границы наших территорий. Они начертили собственные границы, такие большие, что окружали наши земли, заявляя, что мы сохраняем свои дома только благодаря их милости. Когда мы начали сражаться за свои законные требования, сигнарские солдаты пошли войной на наши деревни. Мы послали старейшин к вождям людей, но это не помогло. Старейшинам сказали, что мы должны быть благодарны им за отстутствие налогов и прочей дани. И все это было произнесено под портретом Гриндара. Мы познали пустоту людских обещаний, бесплодность попыток завоевать их уважение переговорами. Война это единственный язык, доступный пониманию человечества, так что мы ответили соответствующим образом. Прошло всего лишь сорок лет со времен Корвисских Соглашений, а наши предки уже потеряли всякую надежду. Сигнарцы считали, что мы примитивный народ; думали, что мы им не ровня. Они не понимали глубоких уз, что связывали нас и чистокровных троллей. Наши шаманы давно научились говорить на простом языке тех, кто жил с нами, выковав нерушимую связь линий крови. Когда сигнарские дворяне послали своих солдат, чтобы запугать нас, мы вспомнили о нашей крови. Некоторые крили стали слишком «цивилизованы», чтобы сохранять дружбу с чистокровными троллями, но и они вскоре стали искать способы возобновления этой связи. По всему Торнвуду и Чащобам тролли снова стали желанными гостями в каждом криле. Тролли и троллиты объединились в армию вооруженную и готовую к войне. Свободные от необходимости охотиться, чтобы прокормить себя, тролли не так уж сильно отличались от нас, а мы научились использовать их голод как оружие. Крили из Торнвуда и Чащоб напали на гарнизоны Сигнара и войска ордов, что помогали им. Сражения бушевали по всему Сигнару и Орду, поглотив Армандор, Тарну, Феллиг и Пойнт Бурне и отрезав Церил и Корвис. Восстание вел не один лидер, но множество сильный вождей поднялись, чтобы ударить по врагу. Сигнар одерживал победы только лишь за счет численности, ибо в боях один на один или два к одному мы никогда не видели поражения. Наконец, враги выпустили на нас своих колоссов, предания о которых передаются из поколения в поколение. Сегодня мы постоянно сражаемся с их младшими собратьями, варджеками, но наши предки ничего не могли противопоставить этим гигантам. Угольное пламя ада ревело в брюхе этих металлических чудовищ, которые, извергая в небеса пар и дым, крушили все на своем пути. Они были медленные и неуклюжие, однако совершенно неудержимы. Топоры и мечи не причиняли ни малейшего вреда их бронированной шкуре и даже силы троллей было недостаточно, чтобы выстоять против них. Я горжусь своими предками, что заставили Сигнар применить свое самое сильное оружие, но все же, мы тогда потерпели жестокое поражение. В конце-концов, наши старейшины отозвали войска и запросили мира. Война Колоссов сильно подорвала мощь сигнарской армии и пока они опустошали свои запасы ресурсов, мы залечивали раны, подогревая свой гнев. Спустя немного времени после Войны Колоссов, мы снова собрали силы, чтобы противостоять угнетению, которому мы подвергались со времен нашей последний битвы с сигнарцами. Они назвали это Второй Троллитской Войной, но для нас это было то же самое сражение, что раньше. Вождь Модр повел наш народ, показав, что такое мощь и сила троллей. Он не позволил колоссам навязать место сражения, но приводил их в ловушки и засады, доказав, что этих гигантов можно обмануть и заставить рухнуть в яму или овраг, где они будут раздавлены собственным весом. Мы заманивали их на пересеченную местность и разрывали на куски. Тролли и троллиты набрасывались на колоссов, обрушивая на них сотни ударов. Когда первый колосс был повержен, наш народ забыл страх и уничтожил второго, а затем и третьего. Никогда не забывайте пример Модра. Потерпев поражение, колоссы ушли на свалку истории. Народы людей создали механизмы меньшего размера, варджеков, чтобы эффективнее сражаться с нам, но даже они не до конца эффективны. Чистокровный тролль хитрее, безжалостней, при этом, точно также ведают страха. Варджеки тяжелые и медлительные, им нужен уголь и вода. Может ли варджек переплыть реку и скрытно напасть под покровом ночи? Может ли варджек оправиться от смертельной раны, поедая тела врагов? Не страшитесь людских технологий, мы берем от них то, что нам нужно, например, ружья, и можем ответить на все их трюки нашей силой и хитростью. К завершению войны Модра, Сигнар принял все наши требования и клятвы Корвисских Соглашений снова вошли в силу. Мы полагали, что своими смертями и тяжелым трудом заработали себе уважение, но время показало, что память людей коротка и склонна к переменам, когда это было им удобно. В конце-концов, они снова стали считать наши земли частью своих, полагая, что «позволяют» нам оставаться здесь, как будто бы то был подарок, а не законное право, подкрепленное честью и кровью. Они не считали нас равными себе и то, что один король дарует, другой может легко забрать. После войны Модра многие шен отправились в людские города. Когда южный город Сигнара Мерсир пострадал от сильного пожара, тысячи троллитов переселились туда и восстановили его. С течением столетий наши городские сородичи забыли свой язык и обычаи. Мы должны вернуть их в наши крили и семьи. То, чему они научились сослужит нам теперь добрую службу, кроме того, нам нужна любая помощь в грядущие тяжелые времена. Каждая людская война означала тяготы и жертвы для нашего народа. Например, Торнвудская Война между Хадором и Сигнаром. Не обладая достаточной силой в своих лесах чтобы противостоять хадорцам, сигнарцы заманили огромную хадорскую армию на земли самого большого и древнего из наших сообществ, криля Толок. Им не было дел до тех невинных, что погибли и сотни троллитов были уничтожены в самом сердце наших земель в нарушение всех клятвенных договоров, заключенных между нашими старейшинами и сигнарским троном. Криль Толок более не существует. Хадорцы разорили наши деревни чтобы накормить своих солдат и сожгли все на своем пути. Те из наших воинов, кто выжил, затрудняли их поход, нанося удары из лесной чащи. Их путь был залит кровью, людской и троллитской. Позднее, мы узнали, что именно сигнарцы привели их туда. Ничто не может послужить более ярким примером того, что люди думают о нашем народе. Для них мы не более, чем животные, которых можно использовать как угодно и убивать, когда захочется. Наши сородичи в Чащобах всегда помнили об этом, но мы в Торнвуде забыли этот урок. Мы слишком расслабились в глубине лесной чащи, которую, как мы считали, ни одна армия не в силах преодолеть. Сигнарцы были рады оставить нас тут среди труднодоступных земель, служивших им преградой от врагов. Сделки с людьми иногда приносили плоды, но они были незначительны, а предательство всегда было неподалеку. Недавние события напомнили нам то, что наши сородичи в Чащобах никогда не забывали. Я говорю о связи короля Лето и Мадрака Железношкурого. Лето подружился с Железношкурым задолго до того, как заполучил сигнарскую корону и они заключили братский союз. Мадрак принял Лето как члена своего криля, не понимая, что эти церемонии не значат ничего для тех, в ком не течет наша кровь. Во времена мира они обменивались подарками и теплыми словами. Но когда тьма охватила Торнвуд и сдавила народ Железношкурого, Лето замолчал. Когда разразилась новая война между Сигнаром и Хадором, северяне снова снова попытались нанести удар по врагу прямо через Торнвуд. Чудовища Крикса слетелись на эту войну как стервятники, подбирая тела павших с обеих сторон. Даже южные фанатики внесли свою лепту в эти сражения, наполнив леса своими огненными молитвами. Наши земли оказались в самой гуще, окруженные всеми этими армиями, которые попросту раздавили нас. Равнодушие, с которым люди разоряли наши деревни есть доказательство того, сколь низко ценят они наши жизни. Таково было испытание, с которым столкнулся Мадрак Железношкурый. Вспомнив о своем брате и союзнике, он отправился к королю Лето за помощью. Сейчас уже легко предсказать, чем бы все закончилось, но нельзя осуждать Железношкурого за его стремления. Я хорошо знаю Мадрака. Он величайший из вождей, что когда-либо появлялись на Каэне. Подобно Гриндару, от которого он ведет свой род, Мадрак полагался на дружбу с людским королем, надеясь получить помощь для нашего народа. Поначалу, слова Железношкурого приносили плоды. Слуги сигнарского короля перестали так интенсивно использовать Торнвуд и обратили свое внимание на Глиммервуд и Лес Вдовца, регионы, не захваченные другими народами. Железношкурый даже получил значительное количество ресурсов- порох, огнестрельное оружие, металл, древесину, все, что очень ценилось во времена войны. Но эти поступки Сигнара не были проявлением доброты. Напротив, они подвергли опасности народ Железношкурого. Король сказал ему охранять границу Сигнара от фанатиков с юга, которые могли пересечь границу там. Но на самом деле Лето знал, что с востока надвигается другая опасность- захватчики скорнов, которые уже нападали на Сигнар тремя годами ранее. Король солгал Мадраку, обещая лучшие земли внутри Сигнара за охрану его границ. Скорны обрушились словно ураган, уничтожая все на своем пути. Вероятно, их целью было захватить земли людей, но многие крили также были уничтожены. Первыми были те, которые [ну уж нет]одились на берегах Скарлфортского озера, где некогда мирно жила Гриззель Песнь Крови со своим народом. Затем пришел черед Глиммервуда, где они прошли огнем и мечом, убивая племя Мадрака Железношкурого. Захватчикам вскоре пришлось искать другой путь на запад, но только лишь взяв многие жизни троллитов. Заплатив кровавый долг своему названному брату, Мадрак снова вернулся к Лето с просьбой дать, наконец, его крилям обещанный дом. Король Лето ответил отказом, охваченный жадностью и предрассудкам своих дворян. Он предложил Железношкурому запастись терпением и подождать ещё, очевидно надеясь снова использовать наш народ в качестве щита от врагов на границах. Пусть этот случай, когда нас так легко одурачили! Никакие дары не покроют потерянных жизней. Никакое количество ружей, бочек пороха и тонн железа не стоят стольких смертей. Но несмотря на такой жестокий урок, нельзя упрекать Железношкурого. Мадрак столкнулся с большим, нежели предательство сигнарского короля, когда вернулся в свой криль; один из самых преданных соратников обернулся против него, желая славы и могущества. Черные Робы, которые некогда были нам друзьями, замыслили убить нашего вождя, видя, что его воля слишком сильна, чтобы подчиняться их замыслам. Это предательство показало, что дружба друидов была лживой, а их советы ядовитыми. Они хотели, чтобы мы сражались в их вой[ну уж нет], что ничем не отличалось от того, как Сигнар заманивал своих врагов в наши крили. Но друиды делали то же с улыбкой, притворяясь, что оказывают нам честь. Это покушение увенчалось бы успехом, не вмешайся великий Шаман Чащоб Хоарлук Зодчий Судьбы. Там, в Глиммервуде, друиды своей мощью пытались убить этих двух вождей, но потерпели неудачу. Встав рядом с Железношкурым, Зодчий своим топором прикончил одного из величайших лидеров Черных Роб, друида Эргонуса, недвусмысленно давая понять, о цене за предательство. Друиды со своими приспешниками бежали в глубь лесов, а наш народ торжествовал. Но нам нельзя останавливаться на этом, ибо они объявили себя нашими врагами. Мы не будем знать покоя, пока не вернем себе все земли, которые они похитили у нас за все прошедшие столетия. Это был великий момент, ибо впервые на нашем веку, наш народ, некогда разобщенный, снова был един. Зодчий Судьбы и его соплеменники из Чащоб примкнули к племени Железношкурого и нашему, чтобы противостоять друидам, которые замышляли использовать нас в своих вой[ну уж нет], чтобы мы умирали за их интересы. Зодчий Судьбы привел с собой лютых троллей, сильнейших из истинных троллей, которых мы всегда считали слишком дикими и опасными, чтобы с ними можно было иметь дело. Но теперь они, вместе с чистокровными троллями дарят нам свою мощь, столь необходимую, чтобы справиться с врагами. Железношкурый и Зодчий Судьбы стали нашими избранными вождями и мы, старейшины, должны оказывать им поддержку, чтобы они могли защитить нас и уничтожить врага. Сейчас Железношкурый нашел новых союзников на далеком севере, таких, как легендарный герой Борка Гроза Бочек, который принес нашему союзу силу Скарсфелльского леса. Наши три сообщества теперь едины. Получив новые силы, Железношкурый повел наш народ в Долину Краэль, уничтожая всех сигнарцев, что стояли на пути. Этот регион с плодородными землями хорошо подходил нам, так как был богат продовольствием и материалами и легко обороняем. Мы думали, что Сигнар решит по справедливости оставить нам этот маленький клочок земли, ибо мы взяли силой только то, что было нам когда-то обещано. Мы наслаждались благословенной передышкой от бесконечных скитаний, и в той долине мы строили укрепления, надеясь, наконец, создать себе дом. Мы тешились этой иллюзией около года. Вскоре, темные времена вернулись к нам. Зодчий Судьбы оказался схвачен людьми, а их армии пришли, чтобы изгнать нас из Долины Краэль. Железношкурому удалось освободить Зодчего из плена, в тот момент, когда его собственное поселение было в осаде. Мы стойко сражались и убили многих сигнарских сыновей и дочерей, но потоку людей не было конца. В итоге, мы ушли на запад и укрылись на краю Чащоб, несмотря на героическое сопротивление, которое Гриззель Песнь Крови оказала сигнарской армии. Не обольщайтесь, мы все ещё [ну уж нет]одимся в границах земель, которые Сигнар считает своими. Его армия почувствовала нашу кровь и прольет ещё, если будет такая возможность. Окончательную победу над людьми мы можем одержать только лишь с позиций силы. Они уже видели, что значит мощь нашего единства и я уверен, что удар, нанесенный в Долине Краэль, все ещё памятен для них. И все же, победа в той битве пришлась им дороже, чем они рассчитывали. Нам нельзя поддаваться отчаянию и опускать руки. Несмотря на то, что судьба наша горька, ибо мы постоянно кочуем места на место будто стадо перед лающей собакой. Но мы должны хранить свою гордость и воззвать к своим силам. Враги видели нашу храбрость, почувствовали на себе наш гнев и теперь трепещут при воспоминании о нашей ярости в битве. Они видели, как сотня наших бойцов несет смерть тысячам их лучших солдат. Сигнар надеется, что мы просто сдадимся и сгинем, но в то же время боятся, что такого не произойдет. Они боятся того, что случится, когда мы обрушимся на них с обновленными силами и целеустремленностью чтобы забрать себе то, что принадлежит нам по праву. Их желание противостоять нам тает день ото дня. Мы даже введем в бой наши последние резервы и докажем им, что не уйдем без боя. Мы выстроим себе дом войной и мечом и на окровавленных полях сражений оставим вечное наследие в камне. Мы превозможем эти черные и проклятые времена, которые останутся в нашей истории лишь мимолетным видением на пути к великой судьбе. Эти мечты не пусты. Мы возложим их воплощение на грядущие поколения, если сейчас мы объединимся, поднимем оружие и покажем свой оскал всякому, кто по глупости своей считает, что сможет пережить нас. Милостью Дунии, пусть они увидят силу тех, кто рожден от крови троллей!

ИСПЫТАНИЕ ВЕРЫ История Протектората Менота. «Вера наш закон и вера есть сердце нашего спасения. Но дорога к спасению длинна, терниста и должна быть вымощена черепами еретиков. Те из вас, в чьем сердце горит огонь веры, есть строители дороги, нашей дороги, дороги к спасению» (Иерарх Сулон, приветственная речь пилигримам Каспии, 481AR) Ниже приводятся слова Верховного Дознавателя Севериуса об истории Протектората, записанные в 604AR для потомков. Слова первой в мире молитвы первого в мире человека были обращены к Меноту и с тех самых пор мы восхваляем Его. Человечество возникло из пены, когда тень Создателя легла на первозданные воды, покрывавшие мир. С того самого момента мы стали принадлежать Ему. Никогда не забывайте, что наша плоть, наши души, все наши творения это Его собственность, и Он вправе изъять ее, когда пожелает. На заре творения, Создатель не баловал нас, потому что знал, что наша сила должна быть закалена в огне испытаний. Племена людей обитали в диких и опасных землях, где каждая тень скрывала угрозу, а каждый закат таил в себе опасность. Огромные звери выслеживали нас, а мы, в свою очередь, научились охотиться на них. Наши племена скитались тысячелетиями, сражаясь со стихиями и пытаясь выживать. Мы стали сильнее и достойнее. В нашем заблуждении, мы не знали даже тогда, что сражались с древним врагом Создателя Червем-Пожирателем. Мы были оружием в руках Его. Мы не знаем численности племен древних людей, но известно, что мы селились вдоль плодородных берегов рек и океанов, пытаясь найти свое место в этом мире. Вначале, человек казался своему Создателю примитивным существом, но наше усердие не прошло незамеченным. Человек возвысился над животными. Тем, кто оказался достоин, Менот даровал знания об огне, работе с камнем и сельском хозяйстве. Первым и величайшим из тех людей был Синот, которому Менот открыл Истинный Закон, начертанный на камне Канон в Иктере. Мы создали строения, чтобы прославлять Менота и стены, чтобы защитить наш народ от пустошей. Во славу Менота первые короли-жрецы стали высшей кастой над всеми другими гражданами и каждый знал свое место в этой цепи. Заветы Менота гарантировали, что мы будем жить, повинуясь Его жрецам, которые, в свою очередь, повиновались Истинному Закону. Мы возносили молитвы нашему Творцу, чтобы Имя Его никогда не было забыто, ибо в этом случае мы потеряли бы всё и отдали нашу законную власть над зверьми и дикими землями. Это стало рождением Храма и Священного Пламени, неугасимого огня, что горит в каждой церкви, соединяя их в единое целое и символизируя наши обеты. Потом возникли деревни, и некоторые из них пережили века и теперь стали городами. Прислушайтесь к моим словам о древних временах. Вы должны ощутить своими костями и всеми внутренностями, что мы – часть священного союза с нашим Создателем с рассвета времен. Все беды этого мира исходят от тех, кто забыл или бесстыдно разорвал свое самое важное обещание. Менот- наш Создатель и Творец Закона, и Он дал нам всё, что нам нужно для сотворения цивилизации и процветания. Когда Он покидал нас, чтобы предаться божественным заботам, Он оставлял Своих жрецов за Себя. Люди, подобно детям, легко заблуждаются. Даже священник может сбиться с пути, если мы, дознаватели, не будем тверды в своем стремлении обеспечить дисциплину. Столетия спустя, племена распались и многие забыли свое место. Люди стали поклоняться ложным идолам и почитать своих предков, а не Законодателя. Некоторые племена, сбившиеся с пути, пошли в своем предательстве ещё дальше, вознося молитвы Червю-Пожирателю, Многоликому Зверю, врагу Создателя. Появились меньшие боги, которым было позволено существовать лишь волею благоточивого Менота, несмотря на то, что их последователи забыли Его, того, без которого они сами лишь пыль. Время ничто для Менота и, наконец, Он обратил взор на свое творение. Увидев, сколь многие забыли Истинный Закон, Он сильно разгневался и явил свою немилость. Несмотря на всю ярость, Менот не пожелал уничтожить свои творения. Напротив, он послал беду, чтобы испытать нас: в 600BR к нашим берегам пришли орготы. Их вторжение должно было послужить уроком для человечества, говорящим, что будет, если забыть о вере. Без Менота наши кости давным-давно гнили бы в земле или же мы безвольно плыли бы в пустоте беззакония. Человечество было в крайнем отчаянии и унижении, [ну уж нет]одясь под пятой орготов. Менот позволил Восстанию победить, дав нам ещё один шанс на искупление наших грехов. Когда орготы ушли с наших земель, жрецы заново построили наши храмы и стены, а также возвели монументы во славу Его. Мы помогали народам Имморена восстановить силы, одновременно распространяя слово Его. Некоторые прислушивались, но остальные предпочли обратиться к еретическим учениям, в очередной раз отвернувшись от Создателя. Наши миссионеры ходили среди них, пытаясь указать последователям младших религий их место, особенно тем, кто называл себя моррованами, ученикам опасной веры, что набирала популярность. Те, кто следовал учениям этого лживого бога и его ещё более порочной сестры, попались в мягкие, липкие сети обмана и в молитвах уже не выказывали почтения и приверженности древним законам. Мы терпели это недостойное поведение, покуда эти люди признавали верховенство Менота. Очевидно, мы были слишком добры. Тот факт, что население терпело такие непростительные поступки, было знаком того, сколь многие пали жертвою грехов. Человек ленив и слаб, так что низшие религии со временем распространились, в особенности, среди необразованных и низкородных. Те, кто вел свой род от древних королей-жрецов, понимали, что каждый человек должен знать свое место, как правящие, так и те, кому уготовано подчиняться. Во времена правления Волдреда Усердного в 280е, наше право осуществлять надзор над процессом передачи сигнарской короны было утверждено в законе. Волдред понимал, что священникам необходимо доверить признание достойного короля, однако те, кто жаждал подорвать нашу веру, искали низвергнуть божественный закон. Когда Волдреда одолела хворь и он внезапно умер, наши священники сопроводили его душу обратно к Создателю, но еретики, называвшие себя моррованами, внезапно сбросили маски. Узурпатор Малагант попрал праведный порядок, изгнав священников из коридоров власти, заменив их теми, кто больше отвечал его замыслам. Малагант зашел так далеко, что приказал умертвить сотни наших священников. Его святотатство сошло ему с рук. Тот факт, что население терпело такие непростительные поступки, было знаком того, сколь многие пали жертвою грехов. Наших священники не можно винить за их старания, кроме того, что они прилагали слишком много усилий, чтобы сохранить мир, когда его уже не было и в помине. Они сражались в судах Сигнара десятилетиями, пытаюсь восстановить древний менитский закон, что был искорежен богохульными поправками, введенными под влиянием лже-пророков. Они не подозревали, что самые эти суды потеряли всю законность и только силой можно было восстановить божественный порядок. Менот наблюдал с негодованием за сигнарскими королями. Гнев его возрастал. Очень многие сигнарцы отвернулись от Него. Они словно овцы, что бегут от пастуха, едва заслышав вой волка, задумавшего пожрать их. И этот волк был их королем-еретиком. В самый темный для верующих час, Создатель послал нам Сулона. Будучи провидцем, он оказался величайшим духовным лидером со времен Хардовича и Голиванта. Сулон владел даром священного прозрения и вскоре был возвышен до висгота Каспии. Очень быстро, его слова стали слышны по всему Сигнару. Он объявил великий паломнический поход, в котором все верные слуги Создателя должны были собраться в Каспии. В восточной Каспии висгот Сулон размещал тех, кто примкнул к нему, обучая верных быть дознавателями, солдатами, рыцарями и воинствующими жрецами. Безупречные Рыцари и прочие желающие носить оружие были призваны со своих постов и храмов со всего королевства, чтобы присоединиться к висготу в месте рождения новой эры. Большие толпы пилигримов пришли к колыбели нашего нового будущего, Городу Стен. Этот город ранее назывался Каласией и тут появился на свет король-жрец Голивант. Это было священное место задолго до ереси Близнецов и возникновению их святотатственного Санктеума. Наступил 482AR и висгот Сулон стоял на вершине древнего Великого Храма Создателя. Его видения стали реальностью. С возносящей плиты алтаря его взгляду предстало море палаток и повозок, заполонивших все вокруг. Мужчины и женщины вооружались и готовились к тому, что вскоре должны было произойти. Восточная Каспия стала величайшим храмом Менота в мире. Сотни тысяч наших братьев и сестер соединились в молитве. В тот день, что мы теперь зовем Рождением Сулона, бывший висгот облачился в новые одеяния и стал первым из иерархов со времен орготского нашествия. Собравшиеся рыдали от переполнявшегося восторга. Несмотря на то, что чрезмерно горделивые хадорские висготы отказались принять Сулона иерархом, пришедшие безоговорочно провозгласили его непререкаемым вождем Верных. В том же году иерарх изгнал всех неверующих, что ещё жили в восточной части Каспии, дабы освободить место для верных, что ютились на улицах кварталов. Мы были чрезмерно добры в те времена, позволив им уйти с миром, забрав все имущество, что они могли унести. Но эти люди, к которым мы проявили милосердие, вскоре подняли оружие против нас. Завистливые еретические ничтожества в сигнарском правительстве во главе со своим хозяином- примархом послали вооруженных солдат к мостам, дабы разогнать наш священный собор. Своими словами о «поддержании порядка» они лишь пытались скрыть свои замыслы убийства. Иерарх Сулон, понимая, что это должно было когда-то случиться, обратился к менитам со словами "Отправьте же их в Уркаэн!". Верные напали на сигнарцев с праведной яростью и победили их. По приказу иерарха Сулона наши войска, перейдя Черную Реку, хлынули в западную Каспию, раздувая огни, в которых должно быть выковано новое королевство. В пылу сражений, мосты рухнули и вскоре все дороги, что соединяли две половины города, оказались забаррикадированы. Каспия стала городом, осаждаемым изнутри. Два года мы сражались. Это было колоссальным испытанием нашей веры. В первую луну 484AR вражеские подкрепления с севера вошли в Каспию и Сулон пал в битве против неверных под сенью Санктеума. Сулон сделал достаточно много, и воля Менота была, ичтобы Его Иерарх пришел к нему в Уркаэн. Для тех, кто сражался, стало ясно, что ныне менитам не суждено овладеть Каспией. Их испытаниям и злоключениям ещё не было конца и должно было идти по другой дороге. В память о доблести и чистоте взора каждую первую луну года, в день Сулонфар, наши уста безмолвствуют, а руки пребывают в покое весь день. Вскоре после поражения иерарха, король Болтон Грей V согласился выслать эмиссара для переговоров с висготом Озиллом, самым доверенным соратником Сулона, и вскоре конфликт был объявлен улаженным. Длинная полоса земли в юго-восточной части Сигнара стала нашей, как мы того желали. Король обманом навязал нам соглашение о том, что Сигнар сохранит над нами политическую власть. Мы расположились в восточной Каспии, ибо все знали, что с этой священной земли нас более не согнать. Не желая более быть связанными с Сигнаром, мы объявили эту часть новым городом под названием Сул в честь первого иерарха новой эпохи. С тех пор мы перестали быть каспийцами; наша вера сдалала нас сулийцами. Мы знали, что земля, лежавшая столь близко от Кровавокаменных Пределов, была сурова и жарка, но, как сказал однажды иерарх Сулон: «Тяжким трудом вымощена дорога в Уркаэн». Менот гордился бы Своими детьми, сумей они выжить в таких условиях. В пределах этого нового протектората мы теперь могли выковать мечту, ради которой Сулон пожертвовал собой: Сулская теократия, общество живущее согласно Истинному Закону и абсолютно верное Меноту- Создателю! Такой совершенной теократии не было в западном Имморене с древних времен. Освободившись от мирских оков, мы смогли воссоздать истинные касты нашей веры и общество, единственной целью которого было поклонение Законодателю. Конечно же, это далось нам на определенных условиях. Этот новый протекторат должен был остаться частью Сигнара если не в плане законов и религии, то в политическом смысле, а также был обязан платить налоги. Как сказал Озилл, небольшая сумма денег это ничтожная плата за владение собственным будущим. Другой пункт договора запрещал нам содержать регулярную армию, но дальновидность Озилла дала нам разрешение на сбор войск, необходимых для охраны границ от враждебных племен с востока и защиты храмов. Таковым было семя, из которого медленно, но неотвратимо выросла наша истинная военная мощь. Людские потоки устремились из ворот Сула, чтобы превратить неподатливые земли на востоке Черной Реки в плодородные пашни. Это была новая земля Протектората Менота, земля, завоеванная кровью верных. Земля эта нелегко поддавалась обработке, но очень скоро люди увидели дары судьбы. Именно здесь когда-то стоял Иктер, один из древнейших городов человечества, где Синот обнаружил свод Истинных Законов. Другие забытые священные храмы древних времен рассвета нашей веры ожидали нас. Все это стоило того, чтобы столкнуться с опасностями Кровавокаменных Пределов. Эти земли были отражением Менота и Его древней битвы с первым врагом. Первые годы были суровы и тысячи погибли, пытаясь принести цивилизацию в эти дикие места. Вскоре нечто гораздо более ценное, чем обнаруженные реликвии проявило себя. Это был идрийский народ. Поначалу, они казались проклятием, а не подарком. Пока мы воздвигали храмы среди камней и пыли, пытались построить себе жилища, вгрызаясь в красный песчаник, из-за которого Пределы получили свое имя, племена идрийцев, завывая, обрушивались на нас снова и снова. Идрийская и сулийская кровь орошала пустыни в этих постоянных сражениях, но мы оставались несломленными. Ободряемые висготами и дознавателями, мы наносили ответные удары, предавая идрийцев мечу повсюду, где они были. Если они не признавали имя нашего Создателя или не могли принять наш священный мандат, то им оставалось лишь сгинуть навсегда. Величайшая битва произошла в 504AR далеко на востоке от Сула, когда мы наткнулись на сборище жалких лачуг и хижин, которую идрийцы называли своим крупнейшим городом по имени Имер. Внезапно, десница Менота ударила в землю, подав нам знак в виде мощнейшего землетрясения, что повергла идрийцев наземь, оставив верных на ногах. Это был знак того, что убийство не сослужит нам такую же службу, как обращение дикарей в Истинную Веру.Идрийцы были варварами, но ложные боги их не соблазнили. Они распознали божественное вмешательство. В тот же момент, большая часть этого племени, особенно те, кто жил в Имере открылись Истинной Вере и примкнули к нам. Наша битва с идрийцами не закончилась в тот же день. Прошли десятилетия раздора и кровопролития, пока южные племена не приняли нашу веру. Идрийцы дали нашему молодому народу столь необходимую людскую силу и показали себя способными воинами и набожными гражданами. Имер вкусил плодов цивилизации и стал современным городом, с настоящими стенами и храмами. Обращенные идрийцы вскоре доказали свою преданность и пользу Храму, а позднее и армии Истинной Веры. Именно идрийцы показали нам залежи алмазов, скрытых в Пределах. В нас нет страсти к стяжательству, но еретики на западе алчны до сокровищ, а нам для процветания необходима была торговля. Добытые камни падали в кошельки сборщиков налогов, скрывая нашу деятельность и позволяя нам сохранить для себя более важные ресурсы. Получая от нас сверкающие камешки, они закрывали глаза на иерархов, что начали возрождать мощь нашего народа. Идрийцы также помогли нам обнаружить под растрескавшейся землей богатейшие месторождения чистой и благословенной нефти, из которой, в годы правления иерарха Тургиса, мы впервые создали оружие под названием «Ярость Менота». Неочищенная жидкость оказалась полезна как топливо для кузнечных горнов и для поддержания пламени в очагах храмов, но лишь очистка открывала ее истинную мощь. Нефть становилась столь взрывоопасной, что, едва соприкасаясь с воздухом, воспламенялась в тот же миг с ревом, словно возвещающим о гневе Менота. Восславим же его за то, что Он открыл нам это оружие и да поглотит это пламя еретиков, стремящихся восстать против Него. Спустя пятьдесят лет с момента основания Протектората, король Винтер Раэлторн III пришел к власти в Сигнаре. Этот человек безжалостно давил нас налогами и всячески притеснял. Непреклонные сборщики налогов опустошали наши сундуки, даже несмотря на взятки алмазами. Наш народ голодал и напряжение росло. Винтер III умер в 576AR, и корона отошла к его старшему сыну. Винтер IV был воплощением сигнарской тирании в отношении своих подданных. Он искал пристанища у темных сил и прилагал множество стараний, чтобы выдавить жизнь из своего народа. Он стал для них абсолютно заслуженной карой за присягу ложным богам. Параноидальное отношение короля к собственным людям стало для нас удачей, так как это дало нам возможность невозбранно собрать свои силы. Волею Менота Сигнар подолжали обуревать невзгоды, когда ужасы с западных островов осадили его побережье. В то время, как лилась их кровь, наши силы росли. Мы- народ, тянущийся к сильной руке. К сожалению, не все наши лидеры имеют одинаковую непреклонность характера. Титул иерарха необходимо заслужить и получить его невозможно. Так было с самого основания Протектората, когда висгот Озилл отказался принять этот титул. Он знал пределы своих способностей и понимал, что он совсем не такой человек, как иерарх Сулон. Смерть каждого иерарха приводила к смуте и волнениям, пока Храм не распознавал новый голос, новое проявление воли Менота, исходящее из тела человека. Иногда среди висготов существует разногласия и это естественно, так как мы превыше всего обязаны следить за исполнением воли Менота. После смерти иерарха Люктина прошло тринадцать лет до вознесения иерарха Тургиса, и в течении этих лет в Висготском Синоде произошли многие изменения. Девятнадцать лет прошло перед тем, как иерарх Равональ принял мантию после Тургиса. Благословением некоторого рода стало то, что разногласия в Синоде после его смерти длились всего восемь лет. Некоторые висготы и старшие дознаватели искали возвыситься в это время и, как говорят нам протоколы, многие забыли о свое первейшем долге перед Менотом. Висгот Гэррик Войл поднялся среди всего этого гвалта, заставил замолчать всех своих оппонентов и взял под свой полный контроль наше будущее. Наконец появился человек, достойный наследия Равоналя, способный повести нас в новую эпоху. Войл пришел к власти, провозгласив себя иерархом в 588AR, в расцвет правления Винтера Раэлторна IV. Прочие висготы со своими последователями были вынуждены либо признать его, либо восстать против. Большинство осознало его неузявимость и эти люди решили сделать мудрый выбор, но некоторым необходим был урок и наказание. Несмотря на этих смутьянов, которых вскоре призвали к смирению в Башне Правосудия, Храм склонился перед ним. Именно сильный голос Войла был необходим для объединения правоверных и придания им невиданной ранее силы. ВОСХВАЛИМ ЖЕ ЕГО ЗА ТО, ЧТО ОН ОТКРЫЛ НАМ ЭТО ОРУЖИЕ И ДА ПОГЛОТИТ ОГОНЬ ЕРЕТИКОВ,ВОССТАЮЩИХ ПРОТИВ СЛОВА ЕГО. Восхождение Гэррика Войла в иерархи сопровождалось чудесными знамениями. В окружении коленопреклоненных висготов, он продемонстрировал письмена Истинного Закона, что сами собой проявились на его коже. Каждая буква этого священного текста была божественным образом начертана на его плоти, символизируя рассвет новой эры. Он стал тем самым вождем, которому было суждено воплотить в жизнь мечты иерарха Равоналя об отсечении пут, связывающих нас с Сигнаром и сделать наш народ истинно независимым. Иерарх Войл привел нас к величайшим вершинам. Именно он перенс столицу из Сула в Имер. Именно он наладил производство кортексов для варджеков, собрав со всего Имморена сведущих братьев и сестер, так что теперь мы могли производить их сами, не полагаясь на военные трофеи или благотворительные пожертвования от правоверных из других земель. Организация Вассалов Менота была создана по его настоянию. Они захватывали и подчиняли чужеземных волшебников, заставляя их прилагать свои нечестивые умения к делам святым путем убеждений и пыток. Создатель позволил нам перенять методы современных войн, не теряя священного духа. Наш взгляд снова устремился к Сигнару. Нечестивость их королей стала видна теперь даже самим жителям. В 594AR сигнарский принц сверг короля и на троне воцарился Лето, король-еретик, приверженец ложной религии, который даже не следовал законам своей страны, узурпировав трон. Сигнар окружен врагами и мы станем священным огнем, что охватит столицу и возвратит ее к Истинной Вере. Огоньки волнения тлеют по всем границам и скоро полыхнут огнем войны, в которой решится судьба человечества. МЫ ЗАВЕРШИМ ТО, ЧТО НАЧАЛ ИЕРАРХ СУЛОН МНОГО ПОКОЛЕНИЙ НАЗАД. МЫ ОБРАТИМ В ИСТИННУЮ ВЕРУ ИЛИ УНИЧТОЖИМ ВСЕ НИЗШИЕ РЕЛИГИИ, НАЧИНАЯ С ТОЙ, ЧТО ОСНОВАЛ ПРЕДАТЕЛЬ МОРРОУ. В прошлом году нам был дан величайший знак скорого триумфа – появление пророчицы и оракула, которое давно было предсказано в наших священных книгах. Она, Предвестница Менота, чудесная молодая дева, чья святая плоть не может касаться нечестивой земли. Она, воплощение воли Менота, говорящая Его голосом, прибыла в столицу Имер, чтобы Синод висготов принял ее и свидетельствовал об одобрении ею священного похода иерарха. Великий труд нашего народа, что последние несколько лет создавал тайные заводы, склады с оружием и припасами, достаточными, чтобы вооружить всех жителей, от мала до велика, вскоре принесет свои плоды. Мы завершим то, что начал иерарх Сулон многие поколения назад. Мы обратим в Истинную Веру или уничтожим все низшие религии, начиная с той, что основал Морроу-Предатель. Каждый истинно верующий нашей страны и даже некоторые заблудшие братья из Хадора ответят на зов и узрят чудеса Предвестницы. Никогда ещё мы не собирались вместе так скоро и для такого большого дела. Последующее дополнение к историческим хроникам было написано висготом Ювианом Ровеном из Сула и имело широкое распространение среди правоверных к 607AR. Для меня честь продолжить записи об истории нашего праведного народа. Мы живем во времена перемен, и меня поражает прозорливость Верховного Дознавателя Севериуса. Он понимает, что звуки наших шагов сегодня отзовутся эхом в вечности. Великого не достигнуть без жертв. Закончив записи о предыдущих годах нашей истории, Верховный Дознаватель Севериус вскоре возглавил армию, которая отправилась в величайший поход, позднее названные Северным Крестовым походом. Причиной этого похода стало видение, посланное Менотом Предвестнице. Она открыла иерарху Войлу масштабы угрозы, возникшей в Торвудском лесу в пределах Сигнара и требовавшей ее вмешательства. Поскольку Предвестница шла на войну впервые, иерарх Войл поручил командование армией верховному дознавателю и приказал многим из наших величайших и святых воинов следовать за ними. Помимо противостояния врагам из видений Предвестницы, крестоносцы должны были возвести новый бастион веры на севере, который мог бы стать маяком для бесчисленного количества праведных менитов, живущих в Хадоре и других местах. Глубоко в чащах оскверненного и злобного Торнвуда, что давным-давно стал прибежищем пособников Червя-Пожирателя, Предвестница и ее священные солдаты столкнулись с воплощением тьмы. Мне запрещено посвящать в подробности этих сражений тех, кто не облачен, но скажу, что сражение происходило на руинах орготского храма, что некогда был гнездом всевозможных бесчинств. В той битве Предвестница принесла высшую жертву ради спасения душ тысяч менитов. Отдав свою жизнь, она предотвратила замысел врага, угрожавший самой загробной жизни. Ее святые подвижники бессчетное количество раз рисковали жизнью, чтобы возвратить ее тело в Имер для погребения. Менот продемонстрировал, что ее время ещё не настало и оставил ее в Каэне, одарив иерарха Войла силой, достаточной, чтобы возродить ее к жизни. Сотни тысяч правоверных видели как она вздохнула и восстала, чтобы снова воодушевить нас. Северный Крестовый поход продолжался, осеняемый чудесами. Даже временная потеря Предвестницы не отвлекла Севериуса от великих дел, стоящих перед ним. Его победы на севере не имели числа, например, разорение безбожного города Фишербрука, уничтожение еретического храма моррован у Феллига и многие битвы с теми, кто посмел встать на пути славы Менота, что шла в оккупированный Ллаэль. Каждая из одержанных побед вдали от священной земли и, следовательно, подкреплений, была сама по себе чудом, восстановившем уверенность иерарха Войла в Севериусе. Поход закончился взятием укрепленного города Лерина, который был освящен как северный бастион, база, откуда крестовый поход мог теперь отправляться куда угодно. Здесь, на юге, новые испытания веры ожидали нас. Наши враги были во множестве. Они были коварны и опасны. Победой ничто и никогда не заканчивается. Я постиг этот горький урок в 606AR. Тем временем здесь, в великом и священном городе Суле мы готовили масштабное нападение на Каспию, в то время, как наши сигнарские враги были отвлечены войнами на чужих землях. Наши сражения стали особенно жестокими, так как еретики сконцентрировали всю свою злобную ненависть, направив ее на уничтожение нашей веры. Они даже пошли на то, чтобы выкорчевать исповедующих Истинную Веру среди собственного народа, лишив их собственности и свободы и готовясь сослать их на жалкий тюремный остров лишь только за то, что они уважали Создателя. В то время, как баржи с заключенными шли вниз по реке к Заливу Каспии, мы собирали силы. К нашему удивлению, сигнарцы преуспели в том, что нам казалось невозможным. Несколько недель они, как нам казалось, впустую бомбардировали стены Сула, благословенные постройки, что никогда не поддавались. Мы недооценили врага и дорого заплатили за это, когда наши стены рухнули, а захватчики устремились внутрь, оскверняя наши священные улицы. Безупречные Рыцари и Огненная стража Храма собралась, чтобы дать им решительный отпор, но атака была жестокой и показала, что даже неверные могут наносить тяжкие раны, когда их ведет в бой умелый вождь. Никогда не ощущал я такой печали, как в тот день, когда узрел раны в стенах Сула, и никогда не был так горд за наш народ, поднявшийся тогда на защиту города. Сражаясь под сенью гробницы Сулона, мы чувствовали, словно бы души воинов всех времен давали нам свою силу во имя Менота. Сул был заполонен врагами, но мы не сдались. Мы защищали Великий Храм Создателя. Мы доказали, что жертвы правоверных могут создать стену более могучую, чем та, что построена из камня. Нескончаемые бои за улицы и переулки Сула шли больше года, превращаясь в бессмысленную мясорубку, не приносившую сторонам ничего, кроме кровопролития и горя. После нескольких обменов ударами, мы начали превозмогать над врагом. С падением одного из их самых умелых и коварных командиров, мы вытеснили сигнарцев из Сула. Наши воины вторглись в Каспию, но первоначальный успех вскоре снова сменился тягостным тупиком. Прорвав внешнюю оборону стен Каспии, мы все же не имели достаточно сил, чтобы полностью разгромить отчаянных защитников. Иерарх Гэррик Войл обращал самое серьезное внимание на доклады о сражениях, [ну уж нет]одясь в сердце храма в Имере, когда, в конце-концов, устал от отсутствия результатов. Понимая, что победы не достичь, если лично не воззвать к могуществу Менота. Иерарх Войл двинулся к Сулу с армией Имера под своим началом. Воистину, благословенны мои глаза, что видели в битве гнев иерарха, коего охранял своей дланью сам Менот. Во главе с иерархом Войлом, мы ворвались в гущу сигнарцев и, сокрушив, уничтожили их. Все изменилось в этот час, и мы ступали по извилистым улицам Каспии, одерживая победу за победой. Предвестница упредила иерарха Войла, что время окончательного триумфа ещё не пришло, но он не послушал. Гэррик Войл всегда был человеком нерушимых принципов и стальной уверенности. Поворачиваться спиной к врагу было не в его природе. Он решил рискнуть жизнью, чтобы нанести сильный удар в сердце нашего врага. Выковав длинную цепь побед, осененных божественным благословением на улицах Каспии, молот Войла в конце-концов ударил в последний раз. Подобно Сулону, столетия назад, он пал в битве. Менот принял его в расцвете славы и непогасшей силы. Пусть это будет напоминанием всем нам о смирении и о том, что наши войны ничто в сравнении с Войной Душ, что бушует в Уркаэне. Наша армия в скорби отступила из Каспии, но мы отвоевали свой священный город и показали силу нашей веры. Сигнар узрел мощь Создателя и огромное число людей пересекли мосты, чтобы прийти к нам. В этом описании истории нашего народа Верховный Дознаватель Севериус говорил о том, что наш народ добивается всего, если его ведет сильный вождь. Насколько же пророческими оказались эти слова! Он рассказал о долгих годах смущения, что обычно следуют, когда иерархи сменяют друг- друга. После смерти Войла, впервые в нашей истории нам был немедленно даны божественные знамения, из которых стало ясна воля Менота. Было объявлено, что никто иной, как Севериус примет власть над нашим народом. Крестовый поход продолжается неустанно и нам должно подготовиться к скорым битвам. Необходимость вести войну против неверных теперь стоит как никогда более остро. Независимо от того, сражаемся ли мы здесь, на земле наших предков, или вдали от дома в крестовых походах, чтобы привести под свое крыло других правоверных, мы всегда должны с честью принимать испытания, что ставит перед нами Менот.

ТЯЖЕСТЬ КОРОНЫ Обзор истории Сигнара Сигнар так же богат историческими событиями, как и числом своего народа. Пусть ни один живущий не забудет о тех героях, что принесли себя в жертву ради того, чтобы сегодняшний день настал. (Король Лето Раэлторн, из речи на открытии нового корпуса Сигнарского Королевского Универститета) Нижеследующий текст это запись лекции Гертруды Викенс, профессора кафедры Сигнарской истории Корвисского Университета, данной в конце года 607AR. История народа, населяющего эти земли, уходит корнями во времена, когда мы ещё не были единой нацией. Мы наследники древних и могучих королевств, чьи народы жили здесь задолго до вторжения орготов. Наша столица Каспия, Город Стен некогда назвался Каласией и тысячелетиями был центром цивилизации, охраняя нас от молгурских варваров. Среднеземцы, от которых мы, корвиссцы, ведем свою генеалогию, принесли стабильность и торговлю в край, раздираемый войной и кровопролитием. Живущие на западе туриане достигли высот в искусстве, создав чудеса архитектуры в эпоху, когда всюду господствовали грубая сила и страх. Сигнар это твердыня высокой мысли, благоразумия, морального духа и цивилизации. Это ясно теперь, когда мы объединены под сенью Сигнуса, как было ясно и в те времена, когда наши предки только начали заселять эти земли. Мы должны придерживаться этих принципов даже перед лицом врага, который только и помышляет о том, как уничтожить все, что создали наши предки. В 202AR с Корвисскими Соглашениями пришла короткая передышка в длинной череде войн и возвестил о начале недолгой эры процветания. Эти соглашения очертили наши границы и породили королевство Сигнар, простирающееся от Торнвуда до реки Драконий Язык на севере и до Разбитого Побережья залива Каспии на юге. Границы этого нового королевства охватывают громадные территории плодородных земель, равно, как и сотни миль пустошей и бездорожья, включающих в себя горы Вирмволл, Гнарлз, и Торнвудский лес. Сигнар известен своим богатством, но они обретены благодаря целеустремленности и изнуряющему труду его народа. Над краткосрочным периодом мира, последовавшим после Корвисских Соглашений, вскоре возобладали застарелые обиды и древняя вражда. Хотя Хадор и Сигнар были молодыми королевствами после Соглашений, народы этих земель продолжали быть друг для друга заклятыми врагами со времен давным-давно прошедших завоевательных войн старой Хардской Империи. Даже в период восстания против орготов, генералы севера и юга не доверяли друг-другу и частенько конфликтовали. С момента основания Сигнара наши короли часто были одновременно воинами и учеными. Одним из самых выдающихся королей был Вулдред Усердный. Вулдред был четвертым королем Сигнара и пришел к власти во времена, когда линия королевской крови ещё не установилась, и за нее шли нескончаемые споры. Он был первым из наших по-настоящему великих королей и заложил твердые основы для своих наследников. Королевство Вулдреда немедленно охватил хаос войны после смерти его отца, короля Беневика II в Войне Колоссов. Эта война была поистине ужасающим событием и предвосхитила характер современных войн. Те самые колоссы, что помогли нам низвергнуть орготов, стали нашим грозным оружием. Вулдред показал характер своего правления, когда в первый же год после коронации повел в бой армию союза, в который входили, кроме Сигнара, ещё Орд и Ллаэль, чтобы задавить жажду Хадора к завоеванию. Разгром Хадора был столь полным, что его правители были вынуждены принять суровые условия Конвенции по Разоружению в 207AR, которая предполагала демонтаж могучих боевых конструкций севера и создание Стражи Колоссов. Эти условия значительно подорвали возможности Хадора к ведению войны и позволили прожить в мире ещё четыре десятилетия. В 208AR Вулдред сознательно отказался от колоссов в Сигнаре. Серия кровавых стычек с беспокойными троллями показали существенную уязвимость огромных машин, и Стража Колоссов была признана негодной. Это дало толчок к созданию современных варджеков, значительно меньших по размеру, но все так же грозных конструкций, умеющих лучше справляться с ситуациями на поле битвы. Последним указом Вулдреда был указ под названием «Завет Вулдреда», которой подвергал реформе сигнарские законы престолонаследия. В нем говорилось, что каждый король может отречься от трона на своих собственных условиях и выбрать любого наследника по собственному желанию, избегая таким образом, возможности появления на троне «паршивой овцы» в роду. Право наследия по старшинству вступало в силу только при отсутствии других условий. Церковь Менота, изо всех сил цеплявшаяся за свой статус официальной религии, вопреки неуклонно сокращавшемуся числу верующих, поддержала указ на условиях того, что их священникам будет дано исключительное право освидетельствовать и нотариально заверять условия каждого короля. Хотя моррованская религия уже преобладала в обществе, мениты оставались политической, духовной и моральной силой в столице Сигнара. Когда в 289AR Вулдред неожиданно умер, его условия наследования никто не смог обнаружить, хотя жрецы Менота утверждали, что он написал их. В течение двух недель, его племянник Малагант Угрюмый с пятью сотней солдат захватил дворец и провозгласил себя королем. Церковь Менота не признала права Малаганта на трон и провозгласила его узурпатором. В ответ, Малагант приказал арестовать более двухсот менитских священников и повесить их. ПРЕДЫДУЩИЕ СТЫЧКИ БЫЛИ НИЧТО В СРАВНЕНИИ С ТЕМ КОНФЛИКТОМ, ЧТО РАЗОРВАЛ КАСПИЮ НА ЧАСТИ В 483AR. В 293AR Малагант провозгласил Моррованскую Церковь официальной религией и ликвидировал всю государственную власть менитов. Общественное мнение целиком поддерживало эти изменения, памятуя о том, каким гонениям подвергались морроване в ранние годы, когда мениты доминировали в коридорах власти. Малагант виделся всем как сияющий паладин веры. Менитское меньшинство гневилось, протестовало, и некоторые предвещали скорую гражданскую войну. Растущее напряжение внутри страны не могло остаться незамеченным за ее пределами. Словно волчица, почуявшая кровь, хадорская королева Шериза в 293AR начала пограничную войну с Сигнаром, которая длилась до 295AR, когда королева Шериза внезапно исчезла. Вскоре после этого, король Малагант также скончался. Мрачные знамения и суеверные слухи сопровождали известия о потере обоих монархов. Предполагали, что королева Шериза вошла в сговор с подозрительными варварами-культистами, извращенными поклонением запретным темным богам. Однако, потеря королевы не унесла с собой хадорскую жажду завоеваний. Корона Хадора была возложена теперь на голову королевы Айн Ванар V, девочки пяти зим от роду. Поскольку она была ещё слишком мала, чтобы править, ее «интересы» представлял Лорд-Регент Велибор. Этот харизматичный дворянин использовал свое положение, чтобы начать наступательную кампанию по расширению границ Хадора. Лорд Велибор был закоренелым милитаристом, это факт, но он также оказался хитрым и проницательным правителем. Он показал свой талант, обратив внутренние конфликты в своей стране себе на пользу. Точно также, как проблемы с троллями подрывали устои мира в Сигнаре времен Вулдреда, так и Хадор постоянно боролся со своими дикими племенами, осколками забытой эпохи. Большие варварские племена жили на периферии этого государства, обитая на покрытых снегом горах, лесах в диких восточных холмах. В годы правления Велибора, последний большой союз этих племен поднялся, чтобы разграбить плодородные земли Хадора. Велибор встретился в вождями и убедил их направить орду на юг, где можно было бы собрать больше добычи. Он прельстил их обещаниями богатств, которые они смогут снять с мягкотелых южан и, в первую очередь, с жителей Орда. Он собирался выдвинуть собственные войска по следу варваров и обрушиться на уже ослабленные ими армии, после чего завоевать новые земли. Велибор надеялся, что эта тактика позволит ему вернуть территории, что раньше входили в состав Хардской Империи, включая и часть северного Сигнара. Этот план мог увенчался успехом, если бы не события при осаде Мидфаста у северных границ Орда в 305AR. Капитан Маркус Граца, ордский избранник Морроу в одиночку решил исход боя и усмирил варварских вождей. Подошедшие подкрепления окончательно смели дикарей с поля боя. Они понесли громадные потери, от которых так и не смогли оправиться. Хадорская армия осталась невредимой и пограничные войны продолжались ещё десять лет. В конце-концов, Хадор отнял земли у Ллаэля и Орда, включая ордский город, который раньше назывался Радаво, а ныне известен как Порт Владовар. Со временем, этот населенный пункт стал жизненно важным для хадорского флота, так как был идеален для расположения могучих военных кораблей и нападения на караваны, идущие с юга. К сожалению, гордость не дала объединиться врагам Хадора даже после всех этих потерь. Хотя формально альянс между Ллаэлем и Сигнаром и был заключен после пограничных войн, Орд оставался нейтральным и безучастным. Похоже, они полагали, что Хадор проглотил достаточно, чтобы насытиться. Однако, история доказала, что жадность этого народа не знает границ. Мучили нас и другие бедствия. Следующие сто пятьдесят лет Сигнар окатывали волны религиозной вражды. Мениты непрестанно сеяли раздор. Они всячески поносили Церковь Морроу и провозглашали ее последователей еретиками и противниками Истинного Закона, несмотря на все попытки моррован к примирению. Много невинных людей рассталось с жизнью с по обе стороны этих баррикад. Предыдущие стычки были ничто в сравнении с тем конфликтом, что разорвал Каспию на части в 483AR. Восточный город, та его часть, что [ну уж нет]одилась на другом берегу Черной Реки, всегда была пристанищем менитского меньшинства. Их яркий и громогласный вождь, висгот по имени Сулон, призвал всех сигнарских менитов к паломническому походу. Слухи об этом распространились быстро и десятки тысяч менитов собрались со всех концов королевства, а Сулон провозгласил себя иерархом веры и захватил восточную часть Каспии, изгнав оттуда всех, кто не придерживался этой веры. Желая остановить назревающий бунт, но не догадываясь о том, что он организованный, стража Каспии попытались разогнать толпы. Однако, лидеры менитов планировали насилие, и тысячи пилигримов смели сигнарское ополчение, убив более трехсот человек в этом яростном восстании. Из этой искры возгорелось пламя сигнарской Гражданской войны, что бушевала с 482 по 484AR. Ревностные мениты практически сравняли с землей все кварталы на западном речном берегу Города Стен в последовавших масштабных битвах. Подогреваемые религиозной враждой и стремлением к наживе, сражения были жестокими и непрекращающимися. Даже священники Морроу, обычно воздержанные, включились в битву. Судьба нашей столицы казалось, была решена, но тут очень вовремя погиб Сулон. Его смерть в бою нанесла огромный удар по моральному духу менитов и открыла путь к миру. Высший прелат Шеванн, глава казначейства Моррованской Церкви, женщина безупречной репутации и чести вышла для участия в них. Будучи уполномоченным лицом короля Болтона Грея V, она убедила наследника Сулона висгота Озилла положить конец насилию. После длительных переговоров и череды взаимных уступок был создан Протекторат Менота с целью окончить религиозную вражду. На какое-то время это сработало. Мениты поселились на обширном участке земли к востоку от Черной Реки и по всей восточной части Каспии, которую они немедленно поименовали Сулом в честь Иерарха Сулона. Протекторат получил свободу в управлении своими подданными без вмешательства Сигнарского трона. Было ясно, что Протекторат номинально оставался частью Сигнара и подвергался налогообложению и всем ограничениям по вооружению. Король Григор Малфаст, принявший корону в 589AR, через пять лет после окончания гражданской войны, повел народ к эпохе процветания, невиданной со времен Вулдреда Усердного. Паровые джеки вошли в обиход и некогда пустые сигнарские сундуки вновь наполнились золотом. На стороне Малфаста был его самый доверенный вассал Эрцгерцог Винтер Раэлторн II. Раэлторн был инструментом воплощения грандиозных планов Малфаста в объективной реальности. Династия Раэлторнов уже давно была неотъемлемой частью сигнарского двора. Первый Винтер Раэлторн был королем десятилетия назад и его род уходит корнями к древним королям Каспии и Каласии. Без Винтера II королю Малфасту пришлось бы потратить большую сил и средств и его эпоха могла войти в историю совершенно иначе. Хадорский король того времени по имени Руслан Выгор был мизантропом с черным сердцем и успехи Сигнара уязвили его ревнивую душу. Он собрал невиданную доселе по числу армию и осуществил коварный план. В конце 510AR он послал часть своих войск, что включали в себя хадорскую кавалерию нового образца к границам Ллаэля. Он знал, что это заставит Малфаста совершить ответный ход. Сигнарский король послал варджеков и стрелков под командованием Винтера II на север, чтобы отразить готовящееся вторжение. Никто не подозревал, что это была всего лишь уловка. Выгор лично повел ещё большие силы варджеков и всю военную мощь хадорской тяжелой пехоты напрямик через леса, надеясь беспрепятственно захватить ключевые сигнарские территории. Они прошли сквозь Торнвудский лес, оставив за собой полосу вырубки длиной в две мили, которая теперь известна как Дорога Варджеков. Если бы не разведчики из Феллига, обнаружившие эту армию, Сигнар сполна ощутил бы неожиданный удар хадорской армии себе в спину. Наспех собранные отряды солдат из Корвиса, Пойнт Бурна и Риверклефта встретили хадорцев у Драконьего Языка, а основные силы, ранее выступившие на помощь Ллаэлю, повернули назад, в отчаянном марш-броске пытаясь перехватить наступление Хадора. Битва у Языка в начале 511AR была и остается самой кровавой в сигнарской истории. Чтобы удержать реку, нашим солдатам потребовалась вся их многолетняя выучка и дисциплина. В этом противостоянии было потеряно больше варджеков, чем когда-либо в истории Имморена, за исключением недавнего Падения Нордгарда. Потребовались десятки лет, чтобы возместить потери варджеков в сравнительно короткой четырехмесячной Торнвудской войне, которая закончилась гибелью Выгора от клинка Винтера Раэлторна II. Спустя несколько лет, король Малфаст тяжело заболел. На смертном одре, согласно Завету Вулдреда, он продиктовал условия передачи короны эрцгерцогу Винтеру Раэлторну II, который и принял эту ношу. В 515AR Винтер Раэлторн II был коронован и Сигнар вошел в эпоху династии Раэлторнов. Винтер II руководил страной так же благоразумно, как ранее управлял делами королевства при Малфасте, во всем исповедуя прагматичность и утилитарность. Так как его обычно видели погруженным в думы о государстве, в народе его прозвали Каменнолицый Король. Он пережил два покушения и заработал репутацию противника несанкционированных волшебников и человека, с недоверием относящегося к лидерам, полагающимся на религиозные материи, а не на голос разума. В 539AR корона перешла к его сыну, Винтеру Раэлторну III. Винтер III ввел довольно обременительные налоги, средства от которых были направлены на развитие флота и содержание каперов для обороны западных морских пределов. Многие ненавидели его за непреклонность, несмотря на его успехи в борьбе против рейдеров Изломанного Берега. Он заслужил прозвище «Каменное сердце», по аналогии с отцовским. «Каменное Сердце» был суровым и не терпел глупостей. Он часто заявлял, что окружен эгоистичными бюрократами и лизоблюдами, заключая, что не может доверять никому. Он не видел смысла в жрецах, ни менитских, ни моррованских. Он выгнал дворцовых советников и все вопросы государства решал сам «своим умом». Правление Винтера III часто недооценивают, но именно оно открыло Сигнару дорогу к величию. Его налоги были тяжелы, но он был прагматиком и все собранные средства служили укреплению королевства. Он не позволял держать должников в тюрьмах; те, кто не мог заплатить, отправлялись на корабли или в шахты, чтобы отработать то, что задолжали. Многие погибли, но их тяжкими трудами королевство процветало. У Винтера III было два сына: его наследник, также названный Винтером и Лето, наш добрый король. Когда в 576AR Винтер III неожиданно умер (у некоторых это вызвало подозрение), королевство отошло к его сыну Винтеру IV, так как не было найдено никаких инструкций. Если Каменное Сердце был суровым, то справедливо будет назвать Винтера IV параноиком и тираном. Мысли этого короля были черны, а нрав жесток. Его отец и дед с подозрением относились к религии, но Винтер IV носил в своем сердце такую ненависть к благожелательной Церкви Морроу, что она затмевала голос разума. Горе нам, что Каменное Сердце не успел составить свой «Завет Вулдреда». Винтер IV везде видел врагов. Подозреваемые им в измене или диссиденстве были репрессированы или принуждены к повиновению. Его паранойя создала Инквизицию, превратив шпионскую сеть, созданную его отцом, в безжалостную систему судей и палачей. С их помощью Винтер правил через террор и убийства. Выступавшие против него исчезали, и больше о них никто и никогда не слышал. Это были темные времена и люди стали все больше нуждаться в осознании того, что правительство защищает их от врагов известных и неведомых. Целями Инквизиции были обозначены колдуны и ведьмы, обвинявшиеся в практике запретной магии и союза с темными силами. Большинство людей даже не подозревало, как часто обвиняемые и осужденные были совершенно невиновны. В добавление к страху перед этими сверхъестественными ужасами пришло известие об активности Крикса, выразившееся в серии налетов на побережье, вошедших в историю как Вторжения с Шарде. В 584-588AR черные корабли возникли из дождей и туманов, извергнув на ничего не подозревающие деревни и города орды алчных пиратов, жаждавших крови, огня и грабежа. Могилы осквернялись, а тела убитых солдат утаскивались прочь, чтобы послужить сырьем для жутких фабрик Кошмарной Империи. Контр-удары по островам Шард вылились в громадные потери среди кораблей и их экипажей. Годы спустя после этих битв, выжившие рассказывали как безжалостный, но решительный король Винтер Раэлторн IV «Старший» лично повел войска в сражение, а его брат Лето Раэлторн «Младший» был героем легенд побережья о доблести в бою. Оба царственных брата сражались в рядах своих солдат и, в конце-концов, криксийцы были изгнаны с наших берегов. После этих героических поступков люди гораздо охотнее восприняли те крайние меры, к которым король Винтер прибегал, насаждая мир на материке, по крайней мере, на какое-то время. Но через несколько лет жестокого обращения и суровых налогов ранее преданные граждане, ранее певшие Винтеру славу, все же умолкли. С распространением слухов о варварских и жестоких пытках в застенках Инквизиции, все больше людей начало сомневаться в здравом уме короля. Принц Лето смотрел на своего брата, потрясенный тем, что происходило с сигнарским правосудием и законом. Он служил своему королевству верой и правдой, стараясь уравновесить тиранию короля добрыми делами. В отличие от своего отца и брата, Лето был истым моррованцем. Примарх Ариус, нанешний глава Церкви Морроу, был его учителем и духовным наставником, и в свои молодые годы Лето едва не попал в семинарию. Несомненно, его убеждения сыграли свою роль в Заговоре Льва, революции, возглавленной Лето зимой 594AR, десятью годами после того, как братья вступили в войну против Крикса. Винтер правил через террор и убийства. Выступавшие против него исчезали, и больше о них никто и никогда не слышал. После событий на Островах, Винтер назначил Лето своим Главнокомандующим. Это решение оказалось пророческим, так как Лето собрал вокруг себя самых набожных офицеров и дворян, что разделяли его взгляды и стремились избавиться от тирана. Эти люди стали его орудиями в заговоре, который возглавили командиры армии и королевской гвардии, которые больше не могли исполнять позорные приказы своего сюзерена. Этими людьми, в числе прочих были: магус Арланд Кэлстер, ныне глава Братского Ордена Каспии, Киелон Эбонхарт IV, будущий правитель Северного Среднеземья, Алайн Рунвуд, будущий правитель Восточного Мидлунда и герой сражений Вторжения с Шарде командор адепт Себастьян Немо. Повстанцы обрушились на замок Раэлторнов и сражения охватили его восточное крыло. Будучи негодным королем, Винтер оставался непревзойденным фехтовальщиком. Кровожадность и отточенные навыки делали его практически неуязвимым. Все очевидцы той битвы единогласно говорят о том, что Винтер лично сразил десятки солдат Лето. Мечом по имени Цареубийца, что принадлежал его отцу, он пронзал броню и плоть, подобно тяжелому боевому кораблю врезая волны сигнарской крови. В конце-концов, все его союзники были побеждены и он остался один, окруженный телами тех, кто выступил против него. Винтер наотрез отказался сдаться. Лето был ветераном многих сражений и мастером меча, но умения его брата были несравненны и Винтер нанес Лето рану, которая, казалось, была смертельной. На мгновение казалось, что Лето был побежден, но вдруг старший брат лишился оружия и упал, а раны младшего брата чудесным образом исцелились. Большинство исследователей этих событий утверждают, что это знак вмешательства Морроу через Примарха Ариуса. Ибо, если кто и мог сотворить такое чудо, кроме самого Морроу, то именно этот решительный священник. Лето провозгласил себя королем и бросил Винтера в темницу. К сожалению, у Старшего было много тайных союзников, которые немедленно среагировали. Агенты Инквизиции схватили леди Данаю Крессвелл, возлюбленную супругу Лето, а в тот момент уже королеву и потребовали освободить Винтера. У Лето не оставалось другого выхода, и он выполнил требования. Но это оказалось обманом, и королева бесследно исчезла, а Винтер бежал в опытном образце летающего кора[эх жаль], что располагался на крыше дворца. Он оторвался от преследователей, но в конце- концов оказался в милости ветра и его унесло в сторону бесплодных и пустынных земель Кровавокаменных Пределов. Убитый горем король Лето Раэлторн был торжественно коронован, а дворяне ш[оппа!]лись о мрачных событиях, что привели его на трон. Королевская Ассамблея провела суд над Старшим в отсутствии обвиняемого и вынесла приговор лишить его всех гражданских прав за все доказанные злодеяния и преступные сговоры. Он был приговорен к высшей мере наказания как государственный изменник. МЫ ЖИВЕМ В ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА. НАШ ОБРАЗ ЖИЗНИ ПОД УГРОЗОЙ. Лето оказался верен своему слову. В течение года после революции он отменил Инквизицию и возродил наш народ. Последовало десятилетие необычайного роста, инженерных исследований и открытий, процветающей торговли, а также гармонии и успеха, что являются показателями мудрого и справедливого правления. Однако, враги снова зашевелились вокруг нашего великого королевства, в то время, как мы пребывали в блаженном забытьи из-за успехов. Крикс оправился от потерь, понесенных во время Вторжения с Шарде и нанес серию ударов по сигнарским берегам. Нападения зилотов Протектората Менота на восточных границах начали перерастать в организованные налеты, подкрепленные тяжелой артиллерией и слепой верой. Это породило сильные религиозные трения в восточном Сигнаре, так как морроване начали опасаться всех менитов, включая и своих соседей. На севере наш древний враг Хадор снова начал помышлять об империи. Первые признаки войны, которую мы ведем сейчас, проявились в 603AR, когда мы внезапно оказались атакованы с неожиданной стороны. Именно на наш с вами город напали нелюди-скорны. Эти жестокие захватчики из земель по ту сторону Кровавокаменных Пределов стали новой угрозой, захватившей нас врасплох. Очевидцы утверждали, что их вел сам Винтер Раэлторн IV. Стало ясно, что тирану удалось невозможное: он привел через пустыню армию, чтобы напасть на Сигнар. Он планировал использовать наш город как базу, чтобы потом двинуться на Каспию. К счастью, стойкость горожан оказалась выше, чем он рассчитывал. Это были странные дни, полные непостижимых событий и некоторые говорят, что Морроу пришел к нам на выручку, вызвав призраков солдат, сраженных во времена короля Малаганта, чтобы помочь нам. Силой оружия и при помощи этих неожиданных союзников, Корвис был спасен, а Винтер и скорны ушли назад через дюны на какое-то время. Мы должны быть благодарны судьбе, ибо скорны питали едва ли не большую страсть к порабощению, чем орготы. Легко угадать, чьим плечам был доверен тяжкий груз ответственности. Последние донесения говорят о том, что король Лето планировал упреждающий удар по одному из наших многочисленных противников в начале 604AR, незадолго после освобождения Корвиса. Военные советники, проанализировали возможность нападения на Крикс и карательную операцию против Протектората Менота и пришли к выводу, что обе они не только чреваты нарушениями множества пунктов соглашений, но и грозят серьезными потерями для Сигнара и не могут гарантировать успеха. Я соглашусь с теми, кто считает, что эти гипотетические кампании пробудили бы любого врага, оставленного нами без внимания, и в итоге мы потеряли бы больше, чем приобрели. Удар в каком-то одном направлении ослабил бы наши позиции в другом. Но пока король Лето и его военный совет обсуждал возможности, Хадор вынашивал новые планы завоевания. Без предупреждения он выдвинул всю свою военную мощь в сторону небольшой страны Ллаэль. Скорее всего, они надеялись, что Сигнар будет слишком занят, чтобы помочь своему старому союзнику. Премьер-министр Ллаэля, очевидно, принимал участие в заговоре, что объясняет, почему войска страны так быстро сдались под беспощадными ударами Хадора. Оборона западной границы была прорвана в считанные дни в течение зимнего времени и дальнейшие попытки поддержки внутренних гарнизонов оказались тщетны. Сигнар поспешил на помощь союзнику и оказался немедленно ввязан в серию отчаянных сражений. Наши солдаты были в составе гарнизона Алой Крепости и сотни их погибли, когда она пала. Наши люди и машины пришли на защиту Ллаэльской столицы Меривина, когда она была в осаде. Сигнарская армия сражалась на всех фронтах, но удары Хадора были очень сильны. Их вторжение, резкое и внезапное, захлестнуло Ллаэль словно цунами. Хадорцы в очередной раз доказали свою бесчеловечность, вырезав всех жителей Риверсмета. Они сравняли город с землей. Вся война длилась не более шести месяцев, пока наконец продажные дворяне Ллаэля не капитулировали. Теперь сражения остались за Сигнаром и наши армии отошли к своим границам для обороны. Время для этой войны было как никогда худшим. В то время, как наши солдаты гибли на чужой земле, на востоке Протекторат Менота восстал в полный рост. Он открыто выдвинул осадные орудия прямо к вратам Каспии и наводнил наши земли диверсантами, которые уничтожили наши железнодорожные пути и сожгли поля. Иерарх Гаррик Войл объявил священный поход против нашего народа и послал войска, чтобы ударять там, где мы были больше всего уязвимы. Торнвудский лес, наша естественная преграда от Хадора кишел ходячими мертвецами и мерзкими механизмами, что послали против нас владыки Кошмарной Империи. Силы Крикса связали нашу армию и флот боем, осадив Хайгейт, послав корабли, чтобы перехватывать торговые караваны из Мерсира в Сирил, а также всячески беспокоя наши прибрежные линии обороны. События недавних месяцев, произошедшие в Суле и Каспии особенно ужасают, так как в них слышатся отголоски сигнарской Гражданской войны. После нескольких актов саботажа со стороны менитов, власти решили изолировать всех сигнарцев, исповедующих эту веру. Эти страхи были оправданы, так как недавно появилась личность, известная как Предвестница, молодая женщина, которая, как говорили, была проводником воли Менота. Она как никто до этого объединила верующих. По слухам, один лишь взгляд на нее мог обратить любого здравомыслящего сигнарца менитской веры в фанатика, служащего воле Протектората. Я не могу утверждать, правда ли это, но события последних лет показали, что даже самые неестественные чудеса и ужасы, прежде считавшиеся слухами, могут оказаться реальностью. В ответ на провалившуюся попытку Протектората осадить Каспию, наша армия начала вторжение в Сул, что стало беспрецедентным событием в истории. Орудия сигнарских варджеков пробили брешь в, казалось, неуязвимой стене Сула, позволив солдатам проникнуть на территорию, что раньше называлась восточной Каспией и отвратить ее жителей от насилия. Религиозный фанатизм придал противникам невероятную силу, и привело к двенадцати месяцам ожесточенных уличных боев. Так как сигнарская армия оказалась неспособна одержать быструю победу, менитам удалось перегруппировать свои силы и вытеснить наши войска. Теперь Каспия оказалось под ударом, так как иерарх Войл повел крупномасштабный священный поход с целью уничтожить нашу столицу. Наш славный и храбрый король выступил вперед с мечом в руке, чтобы встретиться с врагом лично и воодушевить защитников, но был тяжело ранен. Чаша весов битвы склонилась на нашу сторону, только когда мениты были уже почти у ворот замка Раэлторнов. Подобно Сулону во времена Гражданской войны, иерарх Войл был сражен и убит праведными защитниками Города Стен. Но до этого Войл успел оставить за собой след разрушений, уничтожив все укрепления и убив всех защитников, что стояли на пути его яростного гнева. Пройдет ещё много времени, прежде чем Каспия оправится от этой войны. Воистину, настали темные времена в истории Сигнара. Несмотря на тяжелую победу при Каспии, наши берега подвергаются набегам, а флот связан сражениями с бесчисленной армадой кораблей Крикса. После многих лет траншейной войны, Хадору удалось разрушить некогда неприступный бастион Нордгард. Несмотря на храбрость и жертвы, Хадор захватил Торнвуд и выдвинул своих солдат дальше к реке Драконий Язык, почти к самым воротам Корвиса. В то время, как я читаю эту лекцию, где-то рядом стоят враги, жаждущие захватить этот город. Но и этим не заканчиваются наши беды. Империя Скорнов вернулась, чтобы испытать на прочность наши восточные границы, а племена троллей внутри наших пределов снова подняли голову в пустошах, делая набеги на наши караваны и устраивая засады на дорогах. Здесь, на улицах Корвиса, мы видели армию большой силы, призванную сюда, чтобы охранить нас. У меня нет ни тени сомнения в храбрости этих солдат, но нет ни единого человека в Сигнаре, который не страшился бы за будущее нашего народа. На какое-то время пушки утихли. После смерти иерарха Войла, Протекторат отступил, зализывая раны. Хадор замедлил наступление, будто бы пресытив, покамест, свою жажду войны. История, однако, учит, что единственный способ заставить этот народ вернуться в свои снежные земли, это сломить волю их вождей. Наша оборона должна выстоять. Мы переживаем тяжелые времена. Наш образ жизни под угрозой. Королевства приходят и уходят; больше нет Моррдха, Тордора, Умбреи и Рина. Когда-нибудь и Сигнар останется лишь в записках об истории прошлого подобно этим исчезнувшим королевствам. Наше будущее в руках воинов и молодежи, юношей и девушек подобных вам, сидящим в этой аудитории. Возможно, кто-то из вас решит отложить перо и взять в руки винтовку. Некоторые профессора презрительно фыркнут на это, в отличие от меня. Морроу да сохранит нас всех в эти тревожные времена и, в особенности, оградит своим щитом тех, кто стоит на страже и защищает нас от волков у ворот.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ХАДОРСКОЙ ИМПЕРИИ. Каждый год я стараюсь навестить Мидфаст в День Маркуса. Я гляжу на север и размышляю о суровых и жестоких людях, властвующих над землями под названием Хадор. Под стенами Мидфаста ордский народ разбил их в 305 AR. Со стен этого города наши изможденные солдаты узрели вознесение Маркуса к Морроу. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы дать время подкреплениям подойти и доказал, что если в сердцах есть храбрость, то немногие могут победить многих. Скажу попросту: я люто ненавижу наследников Хардской Империи и не вижу, за что можно их похвалить. Эти люди уничтожили мою семью и кровь, пролитая ими в неудержимой завоевательной гонке, пятнает страницы истории. Однако, я почитаю истину и презираю тех, кто пускается в опасные и скользкие рассуждения. Я постараюсь удержать свои эмоции и напишу о северянах со всей возможной беспристрастностью. Без сомнения, народ Хадора суров, вспыльчив, закален и горд. Они хорошо уяснили, что в древние времена человек мог выжить лишь благодаря силе и жестокости, так что, теперь не видят причин сдерживать в себе эти черты и качества. Север хранит глубокие и древние традиции, уходящие корнями в те времена, когда вожди кочующих варварских племен и важные, облаченные в золото менитские жрецы правили Хардской Империей. Позднее хадорцы услышали об учении Морроу, но последовали только нескольким положениям. Они с радостью приняли совет бога-философа о благородстве в сражении, но игнорировали предостережение о проклятии на тех, кто не сдерживает себя в насилии. Чтобы понять этих мрачных северян, нужно помнить, что Хадорская зима длится пять месяцев в году. Сильные ветры в тех землях ломают деревья, а внезапные снегопады заметают целые повозки в считанные секунды. Только очень крепкие люди могут выжить в таких суровых местах. Воплощением хадорской военной мощи служат огромные варджеки, что громовой поступью шагают в бой вместе с мужчинами и женщинами, вооруженными боевыми топорами и ружьями. Очевидно, что в таком жестоком и холодном месте принципы свободы не имеют смысла. Хадор постоянно набирал солдат в свою армию, ещё со времен старой империи. Каждый совершеннолетний мужчина и каждая женщина, не связанная уходом за детьми и желающая служить «Родине» поступает в армию, как минимум, на один срок. Мастерство хадорских механиков сравнимо с сигнарским. Даже я, глубоко презирающий этот народ, не могу не признать, что многие из хадорцев, хоть и безжалостны, но изобретательны и образованны. Большая часть этого народа поклоняется Морроу, но большинство это не абсолютно, как в Сигнаре, Орде или Ллаэле. Менитская вера на севере сильна более, чем где-либо за пределами Протектората Менота. Что Менот, что Морроу, хадорцы ставят своих богов превыше всего. Их патриотизм не имеет границ, вероятно, потому они столь нетерпимы к иностранцам. Хадорцы всегда пытались найти лазейки в Корвисском Договоре, ибо они тосковали по старой Хардской Империи, выискивая любую возможность восстановить былую славу. Нам заре каждого поколения к власти приходит новый правитель, провозглашающий, что настала пора вернуть земли, «украденные» у хадорского народа. К сожалению, племена косситов и скиров уже не помнят, что некогда их королевства стояли свободными от власти Хардов. Ныне, все хадорцы одинаковы в своем стремлении возродить былую империю и не слушают глас разума в своей дикости. Последние события показали, что желание восстановить эту империю - не просто праздные думы. После недавней оккупации Ллаэля, королева Айн Ванар провозгласила себя императрицей Хадорской Империи к величайшему восторгу своего народа. Несомненно, она не успокоится, покуда весь западный Имморен склонится перед ней. После успеха в Ллаэле, хадорские войска продвинулись дальше, угрожая северной границе Сигнара. Затем, они объявили своим весь Торнвудский лес. Его захват послужил началом жестоких битв между этими двумя великими народами. РАЗМЫШЛЕНИЯ О СРЕДИННЫХ КОРОЛЕВСТВАХ ОРДА И ЛЛАЭЛЯ. Свою родину, Орд, я бы сравнил с орехом: твердую скорлупу сложно расколоть, но внутри [ну уж нет]одится питательная сердцевина. В моих землях нет стольких богатств, которыми могут похвастаться другие королевства. Это угрюмая страна туманных болот, илистых топей, которую сложно возделывать. Землевладельцы-кастеляны живут за счет стад коров и лошадей, тогда как остальная масса людей с трудом добывает себе кусок хлеба. Мы крепкий народ, привыкший к трудностям. Мы [ну уж нет]одим развлечение в песнях, азартных играх и бочках с элем, вместо того, чтобы стенать о жизненных невзгодах. Прибрежные города Орда -рай для моряка и без ложной скромности скажу, что у нас лучшие мореходы из когда-либо живших. Море приносит нам все, чего мы лишены из-за болот , однако, оно полно криксских пиратов и прочих опасностей. Ордский королевский флот по достоинству ценится всеми державами западного Имморена. Наша армия, конечно, не так сильна, но поверьте, мы крепки как тролли и храбрости нам не занимать. Поговорите с солдатами Мидфаста и вы поймете, что они не хуже других. Однако, несмотря на стойкость солдат, Орду не хватает современного оружия и технических знаний, чтобы сражаться на равных с соседями. Хадор часто щелкал зубами у нашего горла, словно волк, преследующий оленя, но мы выстояли. Число хадорцев, что мы отправили на тот свет показывает, как опасно недооценивать нашу обороноспособность. Надеюсь, мое королевство сможет и дальше сохранить целостность границ, но все же боюсь, что бешеный северный зверь снова придет и проглотит нас как он это сделал с Ллаэлем. Главное географическое преимущество Ллаэля обернулось его величайшей слабостью. Он прилегал к четырем королевствам несколькими естественными границами, что благоприятствовало торговле, а также передвижению армий. Это способствовало наполнению кошельков нескольких предприимчивых дворян и купцов, которые контролировали передвижение судов по Черной Реке, истекающей из Рула и впадающей в Сигнарский залив. Купцы Ллаэля в основном поддерживали центральную часть из-за обилия богатых торговых путей, а земельные угодья на востоке оставались практически незащищенными, представляя заманчивую цель. Три столетия назад, Ллаэль вступил в союз с Сигнаром и под его защитой этот маленький народ переживал хадорские вторжения в течении многих поколений. Тем не менее, в 604 AR он был поглощен. Неизбежность этого факта не может исцелить раны на сердцах тех выживших, кто сражался за его свободу. Орд не [ну уж нет]одил радости в беде постигшей Ллаэль, хотя мои соотечественники не слишком и скорбили о его падении. Его судьба стала для всех очевидным уроком о том, какую опасность представляет Хадор: сегодня Ллаэль, а завтра Орд. Моя страна в ещё больше опасности теперь, когда Хадор вытеснил Сигнар из лесу Торнвуд, по которому проходила восточная граница Орда. Теперь, моя бывшая родина уязвима как никогда ранее. РАЗМЫШЛЕНИЯ О СИГНАРЕ, ЗОЛОТОМ ЛЕБЕДЕ В южных пределах Железных Королевств располагается Сигнар, где я часто бываю по тем или иным причинам. Сигнар после Корвисского Договора стал самым сильным и богатым королевством западного Имморена. Они сумели объединить земли Каспии, обширные поля Мидланда и древней Турии, а также хитрых мориданов Торнвудского леса, наследников линии Моррдхи. Сигнар не знает нужды в железе, золоте, древесине, продовольствии, драгоценных камнях, строительной глине, да и всех прочих ресурсах, необходимых в современном мире. Будучи родом из бедной страны, я полагаю, что этот народ постигло величайшее благословение судьбы и думаю, что они недостаточно ценят свою удачу. Мастерство инженеров и алхимиков Сигнара превосходно и улучшается с каждым днем, однако, именно механики составляют главную их гордость. Их варджеки оснащены превосходным вооружением и повинуются воле варкастеров, обучавшихся в лучших военных академиях Железных Королевств. Со времен Корвисского Договора Сигнар граничил со всеми Железными Королевствами. Орд был на северо-западе, Хадор на севере и Ллаэль на северо-востоке. Болота Кровавого Камня представляли естественную границу на востоке до Сигнарской Гражданской Войны. Результатом этой войны было появление Протектората Менота, нового враждебного соседа на востоке. Решительно выдвинувшись на помощь Ллаэлю, Сигнар не сумел одержать победу и уберечь свои северные земли от Хадора. Последующая потеря Торнвуда отрезала Ллаэль от своего южного союзника, заставив погаснуть все надежды на восстановление свободы в будущем. Я испытываю смешанные чувства в отношении Сигнара. Мне они больше по душе, чем хадорцы и ордцы имеют все причины ценить их поддержку. Однако, они слишком увлекаются, засовывая свою голову в пасть медведя. Неужели, вражда между Хадором и Сигнаром испепелит все меньшие народы в пламени войны? Не лучше ли обеим державам обратить свое внимание на более существенную угрозу со стороны Крикса на юго-востоке? По моему мнению, Сигнар всегда проявлял близорукость по отношению к этому темному заморскому врагу. Кроме того, ни один сигнарский король со времен Гражданской Войны не уделял должного внимания Протекторату Менота, и в итоге этот народ начал представлять существенную угрозу его границам. Сигнар последнее время переживает политический подъем, с тех пор, когда Лето Рэлторн «Младший» сверг своего брата-тирана короля Винтера IV «Старшего». Низложенному королю удалось сбежать до казни за свои преступления, после чего он объявился в Кровавокаменных Пределах десять лет спустя с армией странных существ: расой нелюдей, называвшей себя скорны. С этих самых пор, скорны стали постоянной угрозой восточным границам Сигнара и даже попытались захватить Корвис в 603 AR. Конечно, сигнарская корона всегда была нелегка, но королю Лето, похоже, досталось больше тягот, чем того заслуживает любой монарх. Подробное описание всех побед им поражений Сигнара хватит не на одну книгу, так что, я не стану останавливаться на этом. Достаточно сказать, что даже потеря такого союзника, как Ллаэль и территорий в Торнвуде не мешает Сигнару оставаться одной из самых могучих держав в регионе. Пережив вторжение менитов в собственную столицу, сигнарцы все же изгнали их за пределы своих земель. Их северная граница в опасности, но солдаты охраняют крепости по всей длине реки Драконий Язык, готовые сражаться и умереть за своего короля. Мне кажется, что более упрямых людей ещё поискать и думаю, что Хадор недооценил боевой дух сигнарцев. Надеюсь, что я не ошибся, так как мне совсем не хочется видеть, как эти земли попирает хадорский сапог. РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРОТЕКТОРАТЕ МЕНОТА Мне не очень уютно в городе Суле и на меня там смотрят с недоверием. Однако, у меня все же есть друзья на улочках этого потрепанного войной окровавленного города и наемник может найти здесь себе работу. Все здесь служит напоминанием о том, как сильна вера этого народа, ибо каждая из граней их повседневной жизни несет на себе отпечаток религиозных символов и ритуалов. Годами историки и политики делали вид, что Протекторат не является самостоятельной страной, так как по соглашению, заключенному по завершении сигнарской гражданской войны, эта территория юридически принадлежала сигнарской короне. Со временем, от всех обязательств остались одни воспоминания и Протекторат Менота теперь является самым юным из Железных Королевств. Воистину, они теперь пережили Ллаэль, и с каждым годом растет уверенность в их завтрашнем дне. Каспия была разделена после сигнарской гражданской войны и восточная ее часть получила имя Сул, став столицей Протектората. Теперь, заклятые враги [ну уж нет]одились друг от друга, так сказать, на расстоянии фитиля от пороховой бочки. Остальная территория Протектората простерлась на восток и юго-восток в бесплодные пустыни в опасной близости от Кровавокаменных Пределов Мениты Сула исповедуют строгое религиозное повиновение и верят в то, что бесконечные муки в загробной жизни ждут тех, кто не подчиняется Истинному Закону. Священники и дознаватели вселяют ужас в сердца людей с самого их рождения и наставляют их повиноваться беспрекословно, угрожая побиваним плетьми за выражение малейшей тени сомнения. Только лишь в Протекторате священникам Менота повинуются с абсолютной покорностью, будто бы они короли-жрецы древности. Вероятно, по причине этой жестокости менитская вера претерпевает медленный спад в течении уже многих столетий, и становится ясно, что правящие жрецы ищут способы возродить былое величие. Недавнее появление Предвестницы стало той самой искрой, которую так ждали все мениты, чтобы заново возжечь пламя своей веры. Молодая женщина из неприметного городка на задворках Протектората внезапно явила признаки чудесной божественной силы, особенно же привлекал внимание тот факт, что ее ноги отказывались ступать по нечистой земле. Говорили, что она иногда сообщается напрямую с Менотом и он говорит ее устами. Хотя вражда Протектората и Сигнара по отношению друг к другу всегда держала отношения между этими государствами в напряжении, окончательный взрыв произошел, когда Хадор вторгся в Ллаэль . Правители Протектората воспользовались тем, что Сигнар отвлекся на решение ллаэльского вопроса и объявили Священный Поход против неверующих, который весьма вдохновил народ. Участие в этом походе Предвестницы наполнило сердца и разум менитов Сула невероятным рвением и пугающим стремлением отдать свою жизнь за это святое дело. Жестокость в войне между Сигнаром и Протекторатом достигла таких вершин, что затмила даже гражданскую войну. Протекторат осадил Каспию в 605AR, но был отброшен назад. Сигнар контратаковал, разрушил стены Сула и вторгся в город. Весь следующий год по всему городу бушевали яростные бои, но Протекторат в конце-концов изгнал сигнарских захватчиков и, в свою очередь, проникнув сквозь врата Кааспии, двинулся к замку Раэлторнов. Гарнизон Сигнара с трудом одержал победу, и на какое-то время вражда между двумя народами затихла, но эта война в любой момент может разразиться снова. Не смотря на то, что сражения в Каспии и Суле кончились ничьей, успехи на других фронтах усилили влияние Протектората Менота. Его Северный Поход увенчался большим успехом. Войска менитов, с триумфом пройдя по Ллаэлю, занятым хадоранами, захватили земли на севере, включая укрепленный ллаэльский город Лерин, который был центром алхимической промышленности и вообще одной из величайших крепостей в мире. Необходимо помнить, что явления божественной силы дает этим людям невероятную силу. Кто бы мог предположить ещё год назад, что Протекторат сможет вырвать у Хадора захваченные им территории? Остается только гадать, какие ещё подобные чудеса мы вскоре сможем увидеть. РАЗМЫШЛЕНИЯ О КОШМАРНОЙ ИМПЕРИИ КРИКС. Из гнезда впередсмотрящего на пароходах, бороздящих тяжелые воды Меридиана, я видел стройную башню Адский Крюк на восточном берегу острова, который некогда звался Шарде, а теперь являющийся сердцем Крикса. Лишь немногие чужестранцы, и я в их числе, ступали на черную землю, по которой бродят орды нежити и некромеханические создания. Само приближение к этим берегам сулит гибель. Полагаю, что мне повезло избежать ее и я надеюсь никогда не вернуться сюда. Кошмарная Империя состоит из гибельно-знойных Островов Шарде, что лежат за пределами Изломанного Берега южного Сигнара. Ее столица это Скелл и боюсь, что это место ужасней, чем адские пустоши Уркаена, где боги ведут свою Войну Душ. Шестнадцать столетий назад лорд Торук появился там и объявил эти острова своей собственностью. Он отец всех драконов и правление его в Криксе абсолютно. Древняя мощь когтей Торука стирает в пыль целые города и безжалостным приказам его бессмертных генералов повинуются тысячи и даже после смерти избежать зова войны могут не все. Криксийские рейдеры рыщут от одного острова к другому в поисках наживы и тысячи кровожадных пиратов и мародеров с ужасными бонджеками и хеллджеками терроризируют берега континента. Бесчисленное количество рабов пополняет армии Крикса, где их превращают в нежить, напичканную механикой или же их души утоляют черный голод лордов-личей, слуг Отца Драконов. Некромантия дает лорду Торуку бессмертную армию, численность которой растет с каждой победой. Истинные масштабы и сила военного потенциала Крикса долгое время недооценивались, теперь я все лучше это понимаю. Многие столетия нападения криксийцев были эпизодическими и ограничивались пиратством и грабежом дальних прибрежных деревень западного Имморена. Но, теперь, когда пламя войны разгорелось в других местах, Крикс протянул свои костлявые когтистые пальцы к землям, которые мы считали безопасными от его вторжения. Криксийские солдаты и некроманты готовили свое оружие для вторжения вглубь материка. После конфликта в Ллаэле, они появились внезапно и в большом числе. Хотя никто не знает истинных целей криксийцев, ясным является то, что Дракон видит свой интерес в войне людей. Может статься, все, что им нужно это резня и кровь, и если это так, то у нас есть средства покончить с их желаниями раз и навсегда. Но боюсь, что их планы гораздо более глубоки и сложны. Древняя мощь когтей Торука стирает в пыль целые города и безжалостным приказам его бессмертных генералов повинуются тысячи Размышления о внешних пределах западного Имморена. Рассуждая о «Железных Королевствах» мы имеем в виду земли государств, чьи границы были очерчены Корвисским Договором, в который по окончании Сигнарской гражданской войны был включен Протекторат Менота. В целом, этот термин стал обозначать все прилегающие земли, как враждебные, так и дружественные и необязательно населенные человеческими существами. Эльфийская страна Иос укрыта обширной долиной лесов между горными грядами, которые препятствуют расширению Болот Кровавого Камня. Даже в более спокойные времена иосийцы были народом таинственным и непонятным. Они редко привечали гостей и очень мало торговали с чужестранцами. К сожалению, мне ни разу не выдавалось возможности пройти по тропинкам его лесов, покрытых туманом, так как Иос держал свои границы на замке, а нарушители всегда бесследно исчезали. Я бы хотел записать историю этого таинственного народа, но вынужден признать свою неосведомленность. Ходят слухи, что иосийцы владеют могучей магией и собственными механическими технологиями, совершенно отличными от созданных человеком или жителями Рула, их соседями. Когда-то Иос отправлял послов в людские земли, но даже в те времена они носили вуаль, скрывающую лицо, ни с кем не общались и больше слушали, чем говорили. Народ Рула, начавший вести хроники событий задолго до наших предков, говорит, что в древние времена земля по имени Иос была необитаема. По их словам, иосийцы прибыли в свои нынешние земли далеко с востока после некой катастрофы, которую народ Рула мог наблюдать только в виде дыма и огня, застившего весь восточный горизонт. Независимо от бедствий прошлого, роль Иоса в жизни нашего мира ещё не определена, и я настороженно ожидаю любых действий с их стороны. Не так давно вблизи их границ был кровопролитный бой во время вторжения в Ллаэль и последующих битвах. Возможно, этим недружелюбный иосийский народ хочет напомнить другим, почему даже орготы обходили их земли стороной. В 603AR БЫВШИЙ КОРОЛЬ НЕОЖИДАННО ВЕРНУЛСЯ С АРМИЕЙ УЖАСНЫХ ДОСЕЛЕ НЕВИДАННЫХ НА ЗАПАДЕ СУЩЕСТВ, СКОРНОВ В противоположность Иосу, Рул это горный народ, управляемый советом владык кланов. Помимо гномов, там живет большое количество огромных огрунов, с которыми гномов многое связывает. Гномы Рула честны и стойки, а их культура имеет тысячелетнюю историю. Они гордятся своим мастерством каменотесов, но не верьте тем, кто говорит, будто они живут только под землей. Народ Рула построил громадные замки, величественные своды и башни, упирающиеся в небо, так что, их трудолюбивую сущность нам можно было бы взять в пример. Гномы Рула ведут свой род от тринадцати первых кланов, что были основой их народа, а вождей этих кланов почитают богами. Точно так же, как менитские священники некогда правили землями при помощи книги Истинного Закона, народ Рула следует Кодексу, который служит одновременно и священной книгой, и сводом их запутанных законов. Рул, в отличие от Иоса, приветствует человечество в качестве соседей. Несмотря на то, что свои границы они охраняют столь же ревниво, большие объемы товаров и сырья поступают в Хадор и Сигнар в обмен на продовольствие и материалы, которые сложно достать в их гористых землях. С каждым годом, они обращают все большее внимание на то, что происходит в окружающем мире и многие из них уходят на юг в поисках счастья. Иосийцев редко можно встретить в землях людей, но народ Рула здесь частый и желанный гость и почетный житель во многих городах от Хадора до Сигнара. Недавний всплеск войн побудил большое число вооруженных и обученных воинов Рула предложить свои мечи на продажу и стать наемниками. Эти гномы [ну уж нет]одили удивительное для своего народа удовольствие в битве. Человечество, похоже, было обречено на бесконечную битву с себе подобными, и мы часто ведем войны из-за абстрактных идей или нас принуждает на это ненависть. Но народ Рула, очевидно, испытывает простое удовольствие от хорошей схватки. Наверное, долгие века спокойной жизни толкает этот народ искать развлечения в войне. Такое отношение для меня непонятно. Я достаточно много провел времени в войнах и видел столько горя, что хватило бы на несколько жизней. РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ УГРОЗЕ ИЗ ПУСТОШЕЙ И ДИКИХ ЗЕМЕЛЬ. Глядя на бушующие пыльными бурями пески Кровавокаменных Пределов, я думаю о том, пойдет ли кто по своей воле сквозь это пылающее пространство. Эти пустоши выжжены солнцем и высушены ветрами. По ту сторону всех опасностей, завывающих ветров, миражей и мест обитания невероятных чудовищ лежат проклятые места под названием Земля Штормов. Эта гиблая земля, где непрестанно бьют молнии, и гремит оглушительный гром. Помимо Имера, столицы Протектората, единственное человеческое поселение у Пределов это скопище лачуг и хибар под названием Утес Тернон, где шахтеры добывают золото и уголь в негостеприимных горах и живут наемники в перерывах между выполнением заданий. Все эти люди ежедневно переносят невероятные трудности, не моргнув глазом, но даже они сторонятся пустошей на востоке. После Львиного Переворота в 594AR, Винтер Раэлторн IVй сел в неисправный воздушный шар и улетел на восток. Сперва полагали, что этот полет убил его, так как никто и никогда не мог пересечь пустоши и остаться живым. Но в 604AR бывший король неожиданно вернулся с армией ужасающих невиданных существ под названием скорны. О скорнах я знаю немного, кроме того, что они могучие воины, обладающие жестоким нравом. В бой с ними идут огромные чудовища, а сами скорны владеют странным огнестрельным оружием собственного изобретения. Порой я задумываюсь о том, что символизирует пришествие этих существ. Не означает ли это начало новой темной эпохи, что послужит испытанием силы человечества? Покамест, скорны не преуспели во вторжении в Сигнар, несмотря на многочисленные попытки. Они упрямо строят крепости и форпосты к востоку от Черной Реки. Эти земли были оставлены людьми как непригодные для обитания, но, похоже, скорнам они приглянулись. Но скорнами не ограничились беды, обрушившиеся на нас из диких земель. Поразительные и кошмарные создания появились их хадорских гор на севере. Создания необъяснимые. Змееподобные ужасы летят по воздуху и идут по земле, а с ними яростные бойцы с искаженными телами, стремящиеся лишь убивать и разрушать. Последние месяцы я слышал, что эти существа появились у границ и это чрезвычайно беспокоит меня. Воистину, настала эпоха пришествия чудовищ. Отражением или следствием хаоса, порожденного войной, стали вспышки насилия повсюду. Племена троллей, что некогда мирно жили в необитаемых землях, вдруг подняли оружие и стали совершать набеги на торговые пути в Сигнаре, Хадоре и даже Орде. Раздавались обвинения, что Сигнар науськивает троллей на скорнов, чтобы замедлить их вторжение. Правда это или нет, уже неважно, так как солдаты сигнарской 4й армии не так давно столкнулись с троллями в кровопролитном бою с ужасающими потерями с обеих сторон. Словно в подтверждение того, что дикие земли восстали, многочисленная группировка колдунов, которую мы называем «Черные Робы» проявила неожиданную активность, приняв участие в нескольких подобных схватках. Эти колдуны держат при себе диких зверей из дремучих лесов, а их истинных целей не знает никто, кроме них самих. Я полагаю, что подобное говорили не раз, когда война длилась долгое время, но все же скажу, что меня не покидает чувство, будто мы сейчас стоим на грани катастрофы. Надеюсь, что это просто годы возобладали над старым наемником, который уже зажился на свете. Человечество подвержено страсти разрушения и война окружала нас всегда. Наши лучшие годы мы порой встречали в грохоте битвы. Я [ну уж нет]ожу, что самое биение сердце Имморена и, как мне кажется, даже Каена в целом, есть война и сражения. Каждый из нас должен выбрать сторону, взять оружие и поднять знамя в грядущей войне. Лучше быть сраженным в героической атаке, чем бессмысленно угасать до конца своих лет, вынашивая под сердцем горькие печали. Мы, бойцы, напишем наши имена на страницах вечности собственной кровью. На радость или на беду, война стала моим хлебом и вином, моей погибелью и музой. Я буду писать хроники, как всегда, ибо грядущие годы породят бесчисленное количество историй о славе и победах, над которыми не властна смерть.

Мир, выкованный железом и кровью. Из дневников Руперта Карволо, ордского наемника и хроникера, известного также под именем «Трубач Скорби». Размышления о Западном Иморене, последний день года 697. Я путник. Я зарабатываю на жизнь в битвах и постоянно путешествую от одного поля сражения к другому. У меня нет дома, однако, признаюсь, я чувствую некую сентиментальную привязанность к каждому куску земли, по которому я прошел маршем, на котором сражался или искал пристанища. Безусловно, какое-нибудь несчастье, в конце-концов окончит и мой путь, такова судьба подобных мне во времена, подобных нынешним. Памятуя об этом, я собрал мои недавние воспоминания и записал их в надежде, что эти слова переживут меня и создадут правдивое впечатление о землях и народах нашего мира. На своем пути по землям, охваченным войной, я рассказываю о том, что видел тем, кто хочет слушать. Я исходил вдоль и поперек запад Имморена, эти суровые и прекрасные земли, отделенные от неисследованного востока. Даже если бы весь мир сжался до пределов этой страны, там нашлось бы столько прекрасных мест и столько людей, что хватило бы каждому на сотню жизней. Я не могу описать остальную часть Каэна, малоисследованный обширный мир за пределами наших берегов. Без сомнения, он полон бесчисленных чудес, но здесь я стану говорить лишь о том, что видел, о чем читал или слышал в рассказах. В нашем мире существуют, как юные, так и древние королевства. Этот парадокс порождает множество трений меж ними и внутри них. Каждое обладает богатой культурой, традициями, принципами и множеством поводов к непримиримой вражде. На севере располагается Хадор, его земли известны более своими суровыми ледяными скалами, чем зелеными равнинами, реками, озерами, пашнями и холмами своих южных просторов. Несколько лет назад Хадор провозгласил себя империей и, вероятно, я должен говорить о нем именно так, но старую привычку побороть тяжело. Хадорцы давно известны как воины и завоеватели, за свою историю, они побеждали всех врагов на своем пути так же, как и свою суровую землю. К востоку от Хадора, довольствуясь своей долей суровых ледяных гор живет народ гномов Рула. Их несломленная цивилизация появилась задолго до людей. В политическом смысле они не проявляют интереса к войне, что поглотила все народы людей, однако недавние битвы привлекли многих жителей этой страны возможностью испытать себя. На востоке лежит Орд, страна, где я родился. Это небольшое государство, способное похвалиться закаленными людьми, но не обилием ресурсов. Орд это страна туманных болот, гордых холмов и побережья, где расположены порты и откуда наши гордые корабли завоевывают морское пространство. К северо-востоку от Орда и к югу от Рула [ну уж нет]одится Ллаэль, некогда известный своими виноградниками и хитрыми купцами, а ныне павший под натиском завоевателей. Ллаэль был поглощен Хадором, растоптан сапогами сигнарских солдат и терзаем зилотами Менотского Протектората. Некоторые ллаэльцы сопротивляются интервентам, а другие лишь мечтают о свободе. К западу от раздираемого войной Ллаэля, в стороне от страстей человечества живет загадочный эльфийский народ Иоса. В отличие от гномов Рула, которых часто можно встретить в городах других стран, иосийцы держатся особняком. Ходя слухи о том, что в пределах их укрепленных границ наблюдается какое-то движение и некоторые даже видели марширующие отряды их солдат. Учитывая их устрашающую репутацию, я соболезную тем, кто окажется у них на пути. Южнее Орда и Ллаэля простираются земли могучего Сигнара, заклятого врага Хадора. Сигнар это крупное королевство богатое природными ресурсами и плодородной землей. Оно также может похвастаться самым многочисленным населением и одной из самых мощных армий в западном Имморене. Он занимает южный полуостров вдоль Разбитого Побережья, имея самую протяженную береговую линию в Железных Королевствах и, как следствие, могучий флот. Несмотря на то, что на карте это королевство занимает много места, большая часть его южных и западных земель покрыта горными массивами Стены Червя, дикими и опасными горами, не покоренными человеком. В целом, это очень разнообразный народ с сильной волей и хорошо образованный. Однако, вожди этих людей, из-за внутренних разногласий, часто не могут перейти к решительным действиям. Несмотря на всю мощь и богатство сигнарского народа, я не завидую ему. Он окружен врагами и в последние годы воюет по всем фронтам. В добавление к Хадору на севере, Сигнару приходится обороняться от Протектората Менота на востоке и Крикса на западе. Даже пустоши Кровавокаменных Пределов, занимающие большую часть северовосточного рубежа не так давно стали угрозой из-за расы скорнов, совершающей набеги с той стороны. Тот факт, что Сигнар ещё стоит против столь многих врагов служит свидетельством решимости народа и, не в меньшей степени, силы его оружия. Крикс существует отдельно ото всех, представляя собрание всевозможных ужасов и чудовищ, которые вряд ли можно назвать народом. На юго-западе от Сигнара по всему Разломленному Берегу, среди болотистых и зловонных Островов Шарде обитают бессмертные и невообразимо могучие создания, являющиеся чумой для всего живого. В Криксе живут также и люди столь же кошмарные, но их жизнь совсем отлична от нашей. Там мертвые бродят среди живых и сама земля поражена нечестивым присутствием дракона, который правит этой империей, заставляя своих подданных чтить себя как бога. Единственный способ для жителей Крикса подняться над несчастьем своей безнадежной и жалкой жизни это всемерно служить дракону. Многие становятся беспощадными пиратами и налетчиками, проводя свою жизнь в грабежах. Мало того, что острова эти гнусны сами по себе, но их жители бороздят побережье материка на кора[эх жаль]х, снаряженных для войны и резни. В последние годы они также стали посылать армии в глубь большой земли, и боюсь, это предприятие наши народы не восприняли всерьез. НЕКОТОРЫЕ ОТЛИЧАЮТ ФАКТЫ ОТ ЛЕГЕНД, НО Я ЗНАЮ, ЧТО ОНИ НЕРАЗРЫВНО СВЯЗАНЫ. Таково лицо нашего мира, но почему оно именно таково? Даже чтобы начать понимать нынешнее положение дел, мы обязаны осознать, как все к этому пришло. Ход битвы может изменить одно единственное решение, но течение событий изменить невозможно. Прошлое служит основой всему. Размышления об истории древних времен. Хоть я из ордов по рождению, у меня больше нет семьи в этой стране, и родственных связей здесь тоже почти не осталось. Признаюсь, мне уютнее за пределами границ Орда, потому что его болота и холмы напоминают мне об ужасных трагедиях, которые я пытаюсь забыть. В эти беспокойные времена Сигнар, похоже, единственное место, где я могу найти теплые, гостеприимные трактиры и предаться раздумьям. Даже Каспия, Город Стен для меня словно тихая гавань, хоть ее возвышающиеся бастионы и многолюдные улицы тревожат мой разум бесчисленными напоминаниями о древних временах. Мои записи, сделанные в питейных домах того города постоянно сбиваются на исторические описания, вместо того, чтобы говорить о событиях настоящего времени. Сколько кровавых битв разворачивались в пределах величественных врат Каспии? Сколько мечей и копий пронзало человеческую плоть чтобы заполучить ещё несколько метров земли? Повсюду напоминания о сражениях, остовы домов, сожженных менитами в недавних схватках. Этот город производил на свет колоссов, гигантские боевые машины, что бились с орготскими завоевателями четыреста лет назад. Очень часто те, кто изучают историю, не заглядывают дальше эпохи Восстания, словно бы история началась с нашего освобождения от орготов. В незапамятные времена люди бродили по Имморену дикими, первобытными племенами, не умеющими оставлять записи о своих деяниях. Менот, наш Создатель, оставил нас в таком состоянии, чтобы испытать нашу силу. Со временем, мы привлекли его внимание, создав зачатки цивилизации. Появились первые священники, избранные Законодателем, чтобы объединить нас и научить законам. Менот есть наш первый и старший бог, Сотворитель Человека. Я не очень религиозен, но даже самый пропитой бродяга и болтун чтит его, нашего создателя. Моя жизнь посвящена записям о безмерной страсти человечества к разрушению, войнам и стремлению выдать кровопролитие за героизм. Некоторые отличают факты от легенд, но я знаю, что они неразрывно связаны. Слова о том, что Менот когда-то бродил по Каэну для меня такая же истина, как и цифры погибших при Резне у Кабаньих Врат. Именно священники Менота превратили наши деревушки и фермерские поселения в города и столицы. Некоторые из старых зданий стоят на костях более древних сооружений. И хотя мне кажется, что большая часть города имеет довольно угнетающую атмосферу, простой крестьянин, полагаю, посчитает Каспию одной из величайших творений человека. Каждый булыжник ее древней мостовой пропитан духом истории всего нашего мира. Когда-то этот город назывался Каласией и здесь обитал король-жрец Голивант, который отразил нашествие молгурских племен и возвел огромную стену для защиты от них, а также впервые дал нам вкусить истинного порядка. Все эти достижения- величавые города, статуи древних королей, библиотеки, где ввысь уходят стеллажи увесистых книг бледнеют перед ненасытной жаждой человечества к войне. В Эпоху Полководцев люди западного Имморена прошли через бесчисленное количество битв. Я даже склонен верить, что таким был замысел Менота- испытать силы правителей и народов. В цепи исторических событий, порой появляются такие, что навеки изменяют облик мира. Именно в Каспии родились Близнецы, а их восхождение к просветлению было как раз таким событием. Близнецы родились простыми смертными, но сумели победить бренность плоти и стать богами. Они прокладывали свой путь в те времена, когда все люди были рабами богов и королей. Близнецы оставили следы по всему Имморену и тысячи людей стали их последователями. Мы всегда говорим, что наследие Морроу столь же светло, как темным является наследие его сестры Тэмар, но судьбы их связаны. Не нужно быть теологом, чтобы понять, какую сложную философскую проблему они породили. Их идеи потрясли само основание цивилизации. Морроу учил, что жизнь превыше войны и слепого преклонения перед законом. Он провозглашал, что добродетельный человек должен думать, прежде всего, о других. Тысячи людей следовали за ним, всматриваясь в себя и разыскивая ответ. Он говорил, что добродетельная жизнь состоит в стремлении защитить других, искоренить несправедливость и сражаться с честью. Морроу был воином-философом, которого мир ещё не видел. Его идеи распространялись быстрее, чем мениты могли что-то поделать. Коварная и двуличная Тэмар была эгоистичной и хитрой настолько, насколько самоотверженным был ее брат, и сторонилась света, как он сторонился тьмы. Она считала, что истинная мощь безгранична и дается тому, кто сможет навязать свою волю толпе. Тэмар учила, что мораль есть темница духа правды и свободы. Она окунулась в пучину забытых оккультных наук и нечестивых тайн, жаждая бескрайней власти. Она вознеслась через освобождение своего разума от оков совести, став богиней искушения, потворства слабостям, темной магии и обмана. Восхождение этих новых богов ознаменовало начало Эпохи Тысячи Городов. Когда Близнецы взошли на небо и ступили в Уркаэн, владения богов и душ умерших, инструменты творения истории вновь оказались в руках смертных. Подобно оконному стеклу, выпавшему из рамы и рассыпавшемуся на тысячи осколков, карта западного Имморена раскололась. Возникли города-государства самого разного размера, каждом из которых правил воевода или мелкий царек. Кафе-шантанные договоры и союзы в подворотнях длились ровно столько времени, сколько нужно было чтобы собрать войска для очередной кровопролитной войны. В этих войнах страдали не только люди. Мы сражались с племенами троллей и огрунов, а также, в глупости своей, покусились на древние владения гномов Рула и таинственных эльфов Иоса, которые решительно отбросили наши войска от своих границ. Они покарали нашу жадность, но не стремились завоевать земли за пределами своих территорий. Хотя войны никогда не прекращались, стремления королей стали приобретать законченный характер, ибо они завоевывали все больше земель, и все больше людей было под их властью. Владения Каспии расширились. Возникшую было Турию поглотил Тордор. Срединные Земли Мидлунда объединились. Обширная Хардская Империя простерлась с севера, захватив Кос, Скиров, Умбреан и Рин. Каспия пережила расцвет мысли и науки, благословленная Кафедральным Верховным Советом в Санктеуме. Хардские инженеры изобрели паровой двигатель и начали исследовать его потенциал. Корабли на угольном ходу бороздили реки уже не завися от течений или ветров. Мои предки, капитаны Тордора создали армаду кораблей, мощи доселе невиданной, и паруса тысяч кораблей закрывали море до самого горизонта. Как знать, каких ещё высот мы могли бы достичь, имей мы возможность закрепить наши достижения? Увы, этому не суждено было случиться. Из-за океана к нам пришел флот под черными парусами. Появление орготов могло затмить даже восхождение Близнецов и оставило неизгладимое пятно на истории нашего мира. Мы были отброшены во времена ещё более темные и все наши достижения с таким трудом завоеванные вопреки годам кровавых усобиц, были потеряны. Орготы были одержимы алчным стремлением убивать и порабощать. Видом они не отличались от людей, внутри же являясь самыми жестокой и рассчетливой из всех рас, что когда-либо встречали наши предки. Конечно, мы тоже были воинственны, но наши полководцы сражались за понятные цели, следовали кодексами чести и иногда прислушивались к советам священников. В отличие от них, орготы принимались за кровопролитие с ужасающей радостью. Тордорская армада вышла навстречу черному флоту, чтобы встретить его лицом к лицу, но те пустили наш гордый флот ко дну, и то место теперь известно как Море Тысячи Душ. Бесчисленные ладьи вплеснули на берега Имморена жестоких воинов. Племена Тысячи Городов, недавно враждовавшие, впервые храбро сражались плечом к плечу, но их неорганизованность позволила захватчикам одержать победу. Орготы поклонялись темным силам. Они призывали на помощь черную магию и владели невероятно могучим оружием. Наши менитские воинствующие жрецы и капелланы битвы Морроу взывали к своим богам и сражались, как могли, но наши дни были сочтены. Орготы утопили нас, в реках крови, медленно, но верно полностью завоевав наши земли спустя два столетия непрерывных войн. Орготы не собирались уничтожить западный Имморен. Напротив, они поработили нас. Целые толпы изнуренных голодом мужчин и женщин строили дороги, по которым мы ездим и сейчас. Тысячи мозолистых рук возводили из базальта цитадели для захватчиков. Из всех городов, лишь Каспия осталась непокоренной, благодаря своим гигантским стенам. Однако, несмотря на эту, своего рода, победу, войска Каспии терпели поражение всякий раз, когда выходили из ворот на битву с орготами. Четыре столетия орготы хозяйничали в наших землях невозбранно, погружая наши народы в непроглядную тьму. Окончательное восстание против орготов было для нас столь же болезненным и мучительным, как и наше первое поражение. Понадобилось две сотни лет, чтобы захватчики, наконец, были разбиты. Волны горькой ненависти колыхались в душах наших предков, возрождая огонь в их глазах. Но одной решимости для восстания недостаточно. Оно требовало оружия и кровавой дани. Многие не хотят говорить об этом, но все свидетельства указывают на то, что темная богиня Тэмар также приняла участие, преподнеся человечеству Дар, способность к волшебству. Волшебная сила и чудеса механики, что для нас теперь обыденность, были неизвестны в те времена. Чудеса были исключительной прерогативой богов и священников, бывших живыми проводниками божественного. Но магия Дара была совсем иного рода, возможностью управлять самими основами природы одной силой воли. Пройдет ещё, наверное, много столетий, когда современные оккультисты поймут, где грань этого могущества, а в те дни магия стала могучим оружием Восстания. Изучив искусство алхимии, мы создали первые образцы огнестрельного оружия, когда выжившие в Битве Сотни Волшебников бежали на север. Но не ружья остановили орготов. Тираны имели свое оружие, нечестивое и ужасное, а их боевые ведьмы могли вырвать душу из тела человека. Именно развитие механики, сочетающей принципы древнего инженерного искусства с магической силой оказались ключом к победе. Первые адепты этой зарождающейся науки постигли тайну создания первых колоссов- воинственных созданий на паровом ходу, состоящих из шестерней, железа и дыма, ростом более пятидесяти футов. Оставалось лишь найти способ построить этих железных монстров в тайне от орготов. Находчивость и целеустремленность человечества настолько поразила гномов Рула, что те предложили свою помощь. Орготы не смогли завоевать этот северный народ, получив сокрушительный удар под стенами крепости Хоргенхолд в ходе массового штурма. Они предпочли оставить этот народ в изоляции среди отдаленных гор. Рул никогда не высылал войска на открытую битву с орготами, но, снабжая повстанцев рудой, сталью и знаниями об инженении, помогли воплотить мечту о колоссах в реальность. Это возвестило о пришествии новой Механической эпохи. Колоссы, построенные из сырья Рула на заводах Каспии были воистину эпохальным достижением: огромные, извергающие дым паровые создания ходили на двух ногах и потрясали оружием такой мощи, что даже боги завидовали им. Однако, несмотря на внушительный вид, принести победу в битве они могли лишь с помощью варкастеров, что контролировали их в битве. Незадолго после создания первых колоссов, некоторые боевые маги открыли в себе способность мысленно сообщаться с церебральными матрицами, что служили этим машинам в качестве искусственного разума. Силой воли, эти боевые маги могли направлять колоссов в битве. Орготам нечего было противопоставить союзу разумов человека и машины и, в последующие годы, их крепости одна за другой пали под натиском армий Восстания, собравших под свои знамена из всех земель, что ныне известны как Железные Королевства, солдат, чтобы сражаться плечом к плечу с колоссами. Каждый шаг этих гигантов теснил врагов на запад. Они бежали к морю, но не просто так. По пути они сжигали дотла города, отравляли колодцы, засыпали солью поля, совершая всевозможные акты осквернения, ныне известного, как «Бичевание». Колоссы были огромными, извергающими дым паровыми созданиями; они ходили на двух ногах и потрясали оружием такой мощи, что даже боги завидовали им. Изгнав орготов, мы, наконец, снова ощутили, что значит быть хозяевами самим себе. Вожди победоносных народов, составивших Совет Десяти, встретились в Корвисе, сигнарском Городе Призраков. Там, молотом переговоров на наковальне политики, была выкована карта Железных Королевств. Дебаты длились почти месяц. Итогом их был Корвисский Договор, обозначивший границы новоиспеченных государств Сигнара, Хадора Орда и Ллаэля. Эти четыре народа заключили мирный союз, которому не суждено было длиться долго и вскоре, старые обиды снова заставили их вцепиться друг другу в глотки.

Сам не вампир, конечно. Просто намек на Дракулу. У меня тут еще всякие отрывки флаффа. Типа, размышления всяких персонажей о событиях и истории мира. Выкладывать?

Спасибо. Это моя главная цель.

Не утрируйте. Есть удачный перевод, есть неудачный. Но репентер и риклеймер к художественному тексту отношения не имеют, увы. Просто вы привыкли к калькированным названиям и перевод вас коробит. Это вполне понятно. У вас эти объекты уже четко проассоциированы. Я очень хорошо знаю, что такое первый перевод, который ты увидел. Меня, например, до сих пор корежит от переводов Властелина Колец Кистяковской (все эти олифанты и онты, Скадуфаксы, Ристании...). А все потому, что я первым прочитал перевод Григорьевой.

Вот, что дает гугль по слову "реклаймер", к слову :)) "разгружатель-реклаймер роторного типа RE3000.46 длина стрелы 46 м " https://www.google.ru/search?q=%D1%80%D0%B5...22&ie=UTF-8 риклеймер, тренчер, репентер, стилхед, панишер.... что там еще? резолв демеджа, заюзать абилку? :) Это все одинаковые термины, не несущие никакого смысла, просто набор звуков. Сами по себе они никак не привязаны ни к какой расе или стороне. Как можно понять, что Репентер относится к Протекторату? Да никак. Именно по этой причине я по возможности все перевожу. Чтобы сохранить атмосферу. Просто кто-то сразу начал играть в английский вариант и на зубах навязли английские же термины. Это естественный процесс. Я же перевожу художественный текст и здесь такие вот словеса очень плохо уживаются. Они хороши, впрочем, в баттл-репортах. :) Конечно, есть слова типа варкастера или варджека, которые адекватно не переведешь вообще никак. Но их немного.

Ну, это спорный вопрос. Есть, например, такие слова, как "разводящий", "впередсмотрящий", "командующий", "нападающий" (в футболе, например). И как-то никто не жалуется. Можно написать "Изыматель".

Насчет Изымающего я думал очень долго. Этот вариант -самый оптимальный. Он ведь в буквальном смысле изымает душу. Зилотов оставил потому, что есть такой термин. Зело́ты (от греч. ζηλωτής, букв. «ревнитель, приверженец») Зилоты (зелоты) — социально-политическое и религиозно-эсхатологическое течение в Иудее, возникшее в эпоху Маккавеев во 2-й половине I века до н. э. и оформившееся окончательно в середине I века н. э. Насчет флеймгардов, возможно. Пусть будет Огненная Стража. Храмовники- не подойдет, потому что это templar. Спасибо. Стилистка предложений это то, на чем я хочу максимально сконцентрироваться. Действительно, звучит не очень, однако, должен сказать, что авторы этих рассказов на стилистику предложений вообще не заморачивались особо. Только ознакомившись с такими вот творениями, начинаешь понимать, что такое "слеплено на коленке". ПафосЪ и превозмогание. Пафосное превозмогание. Превозмогание с пафосомЪ. В этом вся суть Протектората. :)

Неудача неприемлема Лето 604AR, на востоке Черной реки Характерный визг летящих ракет разорвал воздух, а следом загремели взрывы, раскалывая камни и взметая фонтаны земли. Неточность этих орудий компенсировалась их количеством. Прижавшись к грубой поверхности глыбе песчаника, лейтенант Алистер Кейн закрыл лицо от пыли и летящих обломков камней, что осыпали его с ног до головы. В каждой руке лейтенант держал по револьверу из стального сплава с магическим замком. Каждый из них был покрыт тайными рунами и представлял бесценные и уникальные экземпляры, достойные варкастера-пистольера. Лейтенант нес на себе легкий доспех варкастера и бронированный кожаный плащ с закрепленной на спине небольшой магической турбиной на угольном ходу. Сигнус на его левом плече и лейтенантские нашивки на правом идентифицировали его как сигнарского офицера. Бесконечные взрывы кого угодно могли довести до нервного срыва, даже тех, кто был защищен силовым полем. Своим солдатам Кейн казался спокойным, уверенным в себе и ситуации. Однако внутри он лихорадочно выдумывал план, как не дать погибнуть всему отряду в этих безжизненных песках на краю Кровавокаменных Пределов. Солдаты залегли по огневым точкам среди камней. Их защищали не только каски и броня, но и сама позиция на вершине холма. Эти солдаты отделения траншейной пехоты 2й армии, роты 211го полка уже наверняка начинали сожалеть, что вызвались добровольцами на эту «небольшую простую операцию» на другом берегу Черной Реки. Кейн подозревал, что полковник назначил его ответственным за эту миссию в наказание за то, что на прошлой неделе он явился на службу мучимый жестоким похмельем после ночи, проведенной со смазливой дочкой одного из бесчисленных чиновников Корвиса. Но даже если это и так, все равно хорошо, что он был здесь. В противном случае, все эти солдаты были бы уже мертвы. «Что тут у нас за противник, сэр?»- прокричал сержант Кил Картвей, не отводя глаз с мушки винтовки, целясь в бескрайнюю песчаную пелену перед ним. Сильный ветер, поднимавший облака песка и необходимость постоянно [ну уж нет]одиться в укрытии сильно снижали видимость. - В этой проклятой богом дыре больше менитов, чем предполагалось. Неплохо бы сократить их число, так что не ленитесь! Кейн имел также возможность смотреть глазами своих варджеков, так что картина боя представилась ему в несколько более подробном виде. И то, что он увидел, его совсем не обрадовало. Несколько фигур в девственно-белых развевающихся мантиях с лицам, плотно закрытыми белыми шарфами надвигались на них сквозь дюны. Винтовка сержанта коротко тявкнула, но пуля ушла в песок за головной фигурой, не причинив никому вреда. Картвей выдохнул проклятие, перезаряжая оружие, отточенным движением отправляя в приемник новый патрон. Большинство менитов, включая операторов ракетного огня, оставались вне досягаемости огня ружей и пистолетов. «У вас есть план, как нам выбраться отсюда, сэр?»-спросил Картвей. Юная нотка в его голосе напомнили Кейну о том, что сержант был ещё молод, несмотря на то, что своими широкими плечами и мощной шеей он напоминал борца. По широкому загорелому лицу сержанта текли ручейки пота, и можно было бы подумать, что он смог бы сломать дубовый стол одним ударом, хоть ему не было ещё и двадцати. Сложившаяся ситуация ещё больше убедила Кейна в том, что ему лучше работать одному, нежели имея обузу из десятка юношей, которые ещё даже не начали бриться, хотя уже умели стрелять. Хуже всего, однако, было то, что они ему безоговорочно верили, так как он был варкастером Сигнарской армии, одним из тех, кого молодые солдаты почитали как живых богов. Если бы он приказал им атаковать "несущих", они бы устремились прямо под огонь ракет. Некоторые офицеры наслаждались этой властью, но распоряжаться жизнями других людей не приносило Кейну удовольствия. Не выдавая своих мыслей, Кейн ответил: «Не дрейфь, сынок, я работаю над этим». Он отвлекся от разговора, посмотрев через глаза двух легких варджеков, что были соединены с ним. Силой воли боевые маги могли ментально соединяться с кортексом варджеков, искусственным разумом, спрятанным глубоко в их металлическом корпусе. Его спутниками были «Страж», которого он отправил охранять единственный подступ к утесу и Нападающий, стрелявший с открытой позиции на краю выступа. Хотя, он был уже немного потрепан постоянными ударами ракет, серьезных повреждений ещё не получил. Перекрывая непрерывный ружейный огонь, гулко ухала пушка Нападающего, и каждый выстрел сопровождался металлическим лязгом его механизмов заряжания. Взгляд сверкающих глаз варджека шарил по окрестностям в поисках целей, и его орудие периодически дергалось от выстрела. Кейн магическим образом усилил точность орудия, с помощью ментальной связи, направляя огонь и ощущая удовлетворение от вида безжизненно падающих на песок фигур внизу. До поры, Кейн считал, что выбранная им позиция хороша, но вдруг начал подозревать, что вместе со своими солдатам попал смертельную ловушку. Утес предоставлял отличное прикрытие, но путь отхода тут был только один, вдоль пологого склона, и спускавшиеся по нему люди станут отличной мишенью. «Страж» Кейна стоял внизу, готовый разорвать на куски любого врага, что подойдет слишком близко. Кейн услышал лязгающий звук начавших вращение стволов роторного пулемета и последовавший за ним рев шквала пуль. Погрузив свой разум в «Стража», Кейн увидел нескольких зилотов, осмелившихся подобраться к ним и теперь падавших под градом пуль. Судя по всему, они оторвались от основной группы и сейчас ждали подхода главных сил для штурма утес. Сержант Картвей прокричал Кейну сквозь грохот: "А нам говорили, тут никого не будет, сэр!" - Рискну предположить, что наша разведка ни к черту не годится,- ответил Кейн, мрачно ухмыльнувшись. Внезапно, сержант крикнул: «В укрытие!». Все, кроме Кейна, упали на землю, а пролетевшая стая ракет, врезавшись в скалы, осыпала их осколками и камнями. Кейн невозмутимо продолжал обозревать окрестности, словно хищная птица, высматривающая жертву. К востоку, сквозь облака удушающей пыли, над маревом песчаной бури, Кейну предстал манящий вид возвышающихся башен. Это были буровые нефтяные вышки, качавшие «Ярость Менота», взываоопасную нефть, которую мениты добывали из недр песчаных пустошей и перерабатывали для своих военных нужд. Сигнарские генералы были весьма озабочены растущим военным потенциалом Протектората, которому было запрещено производить оружие. Поступил приказ уничтожить некоторые их военные объекты. Но это место было секретным и разведчик, обнаруживший его две недели назад, сообщал о минимальном охранении. Очевидно, что-то изменилось с тех пор. В этой пыли они даже не могли видеть «несущих», с ракетного обстрела которых и началась вся эта кутерьма, хотя дымовые следы четко показывали, что те заняли позицию на вершине северо-западного бархана. Однако, Кейна больше беспокоил последний залп с противоположной стороны. Варджеки подходили с юго-востока, Искупители, как он понял. Несколько массивных силуэтов двигались в дыму. Кейн почувствовал знакомый легкий зуд в подсознании, что оповещало о присутствии другого варкастера. В другое время, он бы с радостью померялся навыками и ловкостью с таким врагом, но нынешней ситуации, увидеть вражеского мага ему хотелось бы меньше всего. «Смотрите!» Это кричал молодой «траншейник» по имени Нильс, который, присев на колено со своим ружьем, указывал на восток. С той стороны, из черного марева появился варджек, который мчался прямо на них на предельной скорости Из его труб валил густой черный дым, а двигатели работали на предельной мощности. Наметанный взгляд Кейна сразу определил узнаваемый профиль «Мстителя». Подобно всем легким джекам Протектората, этот был покрыт толстыми слоями железа и стали, что хоть и замедляло его скорость, но зато увеличивало прочность по сравнению с более быстрыми, но легкими сигнарскими аналогами. В левой руке Мститель нес большой щит с изображением Менофикса, священного символа менитской религии. В другой руке джек держал алебарду на длинном древке. Взгляд мага-пистольера лишь мельком коснулся этого оружия, потому что на плече, Мститель нес, соединенный с кортексом, арк-узел, через который варкастер имел возможность передавать магию, сея смерть на расстоянии. Уловив волевой импульс Кейна, «Нападающий» произвел два выстрела из своей пушки, один за другим. Первое попадание сделало большую рваную дыру в щите «Мстителя», а второе повредило один из поршней его левой руки, но вражеский джек ни на секунду не замедлил бег. Кейн оставил свою позицию, полагаясь на свою ловкость, реакцию и силовое поле. Сбежав вниз по крутому склону, он поднял пистолеты и открыл огонь по набегающему джеку. Он выстрелил со снайперской точностью, и его пули мерцали колдовским огнем, ударяя по корпусу арк-узла. Одна из пуль вырвала кусок обшивки, но не смогла разрушить тонкий внутренний механизм узла. Устройство было повреждено внешне, но все ещё работало. Оглянувшись назад, Кейн увидел, как несколько траншейников, выходя из укрытий, нацеливали ружья на вражеского джека. Он почувствовал, как ужас охватывает его, увидев, что один из них полностью открылся, чтобы прицелиться. «Нильс, ради бога…. Пригнись, идиот!» Но было поздно. Из черной дымки появился могучий мускулистый человек в темных доспехах. Он нес оружие, напоминавшее факел, сделанный из меди и железа. Пылающий огонь в корзине из заостренных лезвий изрыгал в небо густой дым. Лицо человека было скрыто под тяжелой металлической маской с трубами, соединенными с чадящей угольной топкой за его спиной. Менитский варкастер поднял правую руку, указывая на вершину утеса. Желтый свет загорелся между побитых пластин арк-узла Мстителя, и раздался шипящий звук, словно сырые дрова бросили в огонь. Кейн ощутил, как в его груди заколотило, а голову стиснула сильная боль, словно ее зажали в тисках. Волна жара отхлынула от Мстителя и ударила по Нильсу, и его тело вспыхнув оранжевым светом, исчезло в пламени. За мгновение, его плоть и кости были обращены в статую из пепла. Затем, эта статуя начала исчезать на ветру. Лицо, руки, а затем и все, что раньше было телом, через мгновение были унесены прочь. Пламя затем, последовательно перебросившись на четырех ближайших траншейников, уничтожило их точно так же. Воздух вокруг солдат наполнился удушающим пеплом останков их бывших товарищей. Кейн врезал кулаком по ближайшей каменной глыбе и стиснул зубы. «Ах, ты, чертов дурак!» За своими спинами они услышали рев роторного пулемета «Стража», который открыл огонь по зилотам, начавших штурм позиции сигнарцев. Высший Изымающий с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как неверные сгорели дотла в пламени, что он призвал. Вера наполняла его непоколебимой решимостью и в глазах отражались стойкость и упорство. Заглянувшие ему в глаза теперь, сказали бы, что из них исходил внутренний свет, словно отражение Вечного Огня в Храме Менота. Десятки зилотов и "несущих" бросились на врага без его команды. Высший Изымающий не был обычным командиром, так как принял обет молчания и его разум был сфокусирован на более высоких материях. В отсутствии слов, следовавшие за ним полагались на веру и инстинкты, внимая побуждениям, которые они не совсем понимали. Из-за этого, войска Изымающего больше походили на неорганизованную толпу, в действиях которой, однако, чувствовался некий смысл и координация. Из городских и деревенских церквей, что попадались на пути Высшего Изымающего, толпой выбегали зилоты, присоединяясь к его армии. Никто из собравшихся не мог объяснить, что сподвигло их на этот шаг. Несколько Стражей Пламени храма также покинули свои посты, примкнув к толпе. Стражи взяли с собой щиты и копья, зная, что вскоре пустят их в ход против неверных. По пути присоединялись и другие волонтеры, даже молодежь на телегах, груженых водой и углем. Этот поход сопровождало почти полное безмолвие, нарушаемое лишь пением молитв дьяконов и послушников, что шагали позади варджеков. Эти машины были без спроса позаимствованы из Башни Правосудия. Их обслуга либо присоединилась к нему, либо безропотно проводила их взглядом. Высший Изымающий держал ответ только перед самим Менотом и никто другой не имел права обсуждать его действия. В течение похода, Высший Изымающий, время от времени, позволял сделать небольшую передышку. Его подчиненные могли заправить варджеков, напоить лошадей и немного перекусить сами. Высший Изымающий позволял им отдохнуть лишь в одну ночь из трех и сам стоял на страже. Никто и никогда не видел, чтобы он сам спал или отдыхал. Тех, кто следовал за ним, объединяла всепоглощающая вера и невыразимый страх. Этот безмолвный человек не был священником. От него нельзя было услышать воодушевляющих речей о Правом Деле и тому подобных вещах. В своем древнем и наводящим ужас ордене Он был величественной фигурой среди тех, кто дал Клятву Последнего Дыхания Изымающего. Отсутствие имени после титула свидетельствовало о том, как отдалился он от человеческого облика. Он мог послать любого из верных в Уркаэн, сжигая их тела в священном огне. Их души были для него важнее, чем плоть. Для «изымающих» жизнь была преходяща, не более, чем короткий сон души, спрятавшейся в колыбели из плоти и костей. Говорили, что взгляд «изымающего» обнажал все бесчисленные мириады грехов, сомнений и страстей человека. Для такого существа, даже величайший из людей был не более, чем собранием недостатков. Поскольку Высший Изымающий не произносил ни слова, то никто из его последователей не мог знать, куда он направлялся. Они лишь безотчетно повиновались божественному голосу, что звал их на север. Они направлялись в битву, которая давала возможность уничтожить врага, способного в будущем встать на пути Протектората Менота. Эти приказы и были причиной существования Высшего Изымающего и его ордена; они были проводниками божественной воли. Знание места грядущей битвы с врагом пылало в сознании Изымающего. Теперь же, среди барханов, под испепеляющим жаром солнца Высший Изымающий ощущал колыхающийся в нем праведный гнев. Враги были перед ним: сигнарский варкастер с пистолетами в руках и жалкая горстка солдат за его спиной. Совершенно ясно, что они были врагами веры, но не теми врагами, что представали перед ним в его видениях. Они не были тем самым истинным противником. Впрочем, все это было неважно. Менот послал его сюда вместе с верующими, а также благословенными машинами войны. Он разделается с этим противником, а потом займется поисками другого. Возможность уничтожить врагов веры необходимо использовать. «Крестоносец» шагал рядом с хозяином, поигрывая дымящейся булавой, словно в предвкушении битвы. Высший Изымающий мысленно приказал ему держаться рядом и ждать, после чего закрыл глаза в молитве. Внезапно, молодой зилот за спиной Изымающего взмахнул руками и упал навзничь. Его кожа съежилась на костях, будто все внутренности вдруг оказались высосаны из тела. Труп окутала яркое оранжевое сияние, которое перетекло к варджекам Изымающего, наполняя их энергией. Собравшиеся вокруг Мениты с ужасом поглядели на своего господина, затем, не говоря ни слова, подобрали тело своего товарища. Оказавшийся рядом сельский священник прош[оппа!]л короткую молитву трясущимися губами. Высший Изымающий позвал к себе трех «Искупителей», указав им на варкастера под утесом. Джеки устремились вперед, и их навесные ракетные установки «Небесный молот» повернулись в сторону врага. Множество маленьких люков открылись на фронтальной части установок, и тут же раздался рев стартующих ракет. Монотонное пение хора придавало торжественности и духовную силу начавшейся атаке. Предупреждающий окрик Кейна Нильсу запоздал и теперь варкастер сам оказался в тяжелом положении. Возникшие опасности было нелегко преодолеть. «Искупители» вынырнули из клубов черного дыма и выпустили облако снарядов. Казалось, само время застыло, когда ракеты, подобно рою шершней устремились в их направлении. Из-за отсутствия прицельной точности этих ракет, было невозможно предугадать их полет. Кейн прыгнул влево и кувыркнулся по земле. Он знал, что силовое поле его магической турбины угасало, отдав много энергии на выстрел по Мстителю. Его «Нападающий» без напоминания прыгнул со скалы, тяжело и неуклюже приземлившись, и немедленно атаковал Мстителя. Учитывая вес джека, это был рискованный маневр и он прошел не без последствий. Под тяжестью корпуса слегка погнулась подвеска левой ноги, но, не смотря на это, джек захромал вперед, поднимая молот для удара по менитскому Мстителю. С металлическим лязгом оружие ударилось о поврежденный щит противника, сминая сталь по верхнему краю и отбрасывая сам щит в сторону. Сила удара повредила механизм отражателя, сила которого могла бы отбросить «Нападающего». Кейн свернулся в три погибели, когда вокруг него начали рваться ракеты. Одна из ракет взорвалась слишком близко, заставила мир вокруг варкастера померкнуть на какое время, а уши наполнила звоном, отбросив Кейна на песок. Что-то твердое вонзилось чуть ниже его ребер, а на губах выступила кровь, но он почти ничего не почувствовал. Его бронированный нагрудник и силовое поле поглотили часть удара и, вероятно, спасли от более серьезного ранения. А пока, можно было перетерпеть. Кашляя, он поднялся на ноги и поплелся к ближайшему укрытию в виде одинокого куска песчаника. В нескольких ярдах позади, Кейн слышал непрекращающуюся стрельбу своего «Стража». Через ментальную связь с машиной он знал, что тот разделывается с группой зилотов, прорывающихся через утес, где засели траншейники. Безжалостный огонь его роторного пулемета рвал наступающих на куски, но, все же, недостаточно быстро, и некоторые из них прорвались и метнули свои самодельные бомбы. С помощью щита, джек прикрыл уязвимые места своего корпуса: провода, подающие энергию из парового двигателя в ноги. НА МЕСТО КАЖДОГО УБИТОГО МЕНИТА ВСТАВАЛИ НЕСКОЛЬКО НОВЫХ. Другие зилоты и Стражи Пламени наступали с разных направлений на траншейников, которые стреляли в них с утеса. Не обращая внимания на кровь, сочащуюся из раны в боку Кейн поднял пистолет и, прислонившись к камню, открыл смертельный огонь по ближайшему Стражу Пламени Храма. Его «Нападающий», разбив, наконец, вдребезги Мстителя, приковылял поближе, чтобы прикрыть хозяина. Кейн почувствовал укол отчаяния, когда увидел, как ещё более густые клубы дыма поднялись, закрывая менитского варкастера и его Искупителей. На место каждого убитого менита вставали все новые и новые. Кейн услышал характерный шум и понял, что к ним на полном ходу приближается ещё один джек. Превозмогая боль, он выглянул из-за камня и увидел приближавшегося Крестоносца. Это была медленная машина, но один удар ее колоссальной булавы мог прикончить его на месте. «Черт побери!», выругался Кейн, концентрируя магическую энергию для телепортации в безопасное место. Он знал, что отступление оставит его Наступающего один на один с Крестоносцем и позволит выиграть совсем немного времени. Проблема была не в том, чтобы пожертвовать джеком, но в том, что это оставило бы его людей ещё более уязвимыми перед лицом значительно превосходящего по числу врага. Но неожиданное событие заставило его задержаться с телепортацией. Из-за барханов в тылу их позиций вдруг показался варджек, бегущий по направлению к Крестоносцу. Это был Улан, сигнарский эквивалент менитского Мстителя, вооруженный копьем и щитом и несущий сигнарский арк- узел. Задолго до столкновения, узел Улана сверкнул вспышкой иссиня-белого цвета. Поверхность под ногами протекторатского джека внезапно разбухла и тяжелый джек начал вязнуть. Он тяжело повалился на спину и наполовину завяз в расплавленном песке. Пока Мститель пытался встать, Улан налетел на него и нанес удар закаленным острием своего копья, оставив глубокую рану в бронированном корпусе упавшей машины. Взглянув в том направлении, откуда появился Улан, Кейн увидел Броненосца, спешащего к ним с максимальной скоростью, которой позволял его могучий вес. Впереди варджека бежала знакомая фигура. Рыжеволосый сигнарец в тяжелой броне варкастера. В одной руке он держал огромный меч, навершие которого сверкало синим, издавая механическое гудение. В другой руке человек сжимал пистолет, аналогичный тому, что совсем недавно стрелял по менитам. Кейн застонал, его радость сменилась досадой. «Ну, почему это именно он?» Лучше бы с той стороны пришла ещё одна менитская армия, чем это неожиданное спасение в лице командора Колмана Страйкера. Кейн немедленно среагировал на прибытие союзников, начав обстреливать из пистолетов ближайших менитов, прикрывая наступление Страйкера. Броненосец, промчавшись мимо позиции мага-пистольера, встал между ним и врагом стальной стеной. Он крутил головой то вправо, то влево, сжимая в руке громовой молот. Джек наблюдал за схваткой Улана и Крестоносца, словно бы готов был сам ринуться в бой. Но было видно, что его держат на коротком поводке. Командор Колман Страйкер, остановившись рядом с Кейном, тяжело дышал и хмурился. Маг-пистольер ухмыльнулся, «Что случилось, Кол? С чего это ты вдруг сюда пожаловал?» Старший варкастер фыркнул, но оставил без внимания неуставную фамильярность со стороны младшего по званию. Оба они знали друг-друга уже достаточно долго и такое было в порядке вещей. «Наши разведчики заметили большое скопление противника, идущее в эту сторону. Я пришел, чтобы вас вытащить» Кейн оглянулся, надеясь увидеть ещё сигнарских солдат, но заметил только новых менитов, заполнившх брешь, пробитую Страйкером в их рядах. «Где твои люди?» «Здесь только я один», ответил Страйкер и, увидев, как Кейн удивленно уставился на него, добавил «Это долгая история и на нее нет времени. Вы окружены превосходящими силами. Собирай солдат и отступаем, пока ещё кого-нибудь не убили» Кейн тут же взбеленился от мысли о том, что ему станет помогать в этой миссии такой невыносимый выскочка, как Страйкер, в глазах командования непогрешимый. «Нам твоя помощь не нужна» Страйкер и ухом не повел. -Миссия окончена! - У меня все под контролем! – Кейн слишком обозлился, чтобы понимать, какую глупость говорит, - Нечего тут из себя героя-спасителя изобра… Последняя фраза Кейна потонула в грохоте разрывов ракет Искупителей, покрывших все вокруг пучками взрывов, и одновременно с этим, несущие на дальнем бархане снова поднялись в атаку на утес. Страйкер вытянул руку по направлению к утесу и Кейн почувствовал, как магическая энергия собирается вокруг него, а мерцающие руны окружили его кулак и мелькнули отражением над траншейниками, затаившимися в укрытиях. Этот дополнительный слой защиты мог помочь им остаться в живых, если они двинутся. Несколько ракет Искупителей ударили о по броне страйкеровского Броненосца, и тот шагнул назад, сохраняя равновесие. Звон в ушах утих и Кейн прокричал: «Меня послали уничтожить добывающие вышки…». Он вскинул указательный палец в сторону башен, возвышавшихся вдали от клубов дыма, закрывавшего их врагов. «И я не уйду, пока не спалю их к чертовой матери!» Крестоносец наконец встал на ноги и принялся яростно дубасить своей булавой Улана, который прикрывался щитом. Несмотря на ожоги кортекса, вызванные соприкосновением со щитом Улана, под мощными ударами булавы легкий джек упал на колени. Щит Улана наконец треснул с оглушительным скрежетом терзаемого металла. Из этого грохота боя снова появился Высший Изымающий, выходя из облаков дыма за Искупителями, в сопровождении групп Хранителей Огня и зилотов. Страйкер повернулся к Кейну, на его лице была непреклонность. «Вышками займемся потом. Спасение солдат сейчас важнее». Кейн послал Наступающего на помощь Улану, надеясь, что вдвоем они быстрее прикончат Крестоносца и вовремя подоспеют для отражения другой угрозы. Страж был уже в плачевном состоянии. Его роторный пулемет стрелял уже короткими очередями, а джек пытался прицелиться, превозмогая нанесенные повреждения. Траншейники на утесе заметили прибытие Страйкера и оставляли свои позиции. Перебравшись на ближайший склон, они присоединились к варкастерам и открыли ружейный огонь по приближавшимся менитам. Это заметили несущие на холме за утесом, которые снова начали наступление, надеясь уничтожить незащищенных теперь солдат своими залпами. Кейн стиснул зубы. «У меня задание и я его завершу!». Больше всего его бесило то, что Страйкер упрямо не замечал тот факт, что траншейники не меньше него хотели выйти победителями. Они с радостью отдали бы свои жизни за это. И отозвать их теперь было бы оскорблением памяти тех, кто сегодня погиб. Кейн указал на вражеского варкастера. «Отвлеки его, у меня возникла идея». Ноздри Страйкера раздулись он раздражения. Из-за спины своего Броненосца по имени "Старый Забияка", он видел приближавшегося Высшего Изымающего и его джеков. Сигнарский тяжелый джек прикрывал его от ракет, но "несущие" уже меняли позицию, чтобы выбрать более удобный угол атаки. Улан, не будучи полностью уничтоженным, был уже серьезно поврежден. Добывающие вышки были прямо за спинами менитов. Песчаный ветер на секунду утих и Страйкер увидел у подножия вышек громадные, покрытые ржавчиной цистерны, наверняка заполненные взрывоопасной «Яростью Менота». Он обернулся к Кейну и пробурчал «Если только твой план не сработает, начинай молиться Морроу, пока я до тебя не добрался». Но едва только заслышав эти слова, Кейн уже умчался вперед. Страйкер положил пистолет в кобуру, обхватил обеими ладонями рукоять своего меча по имени Ртуть и повернулся к приближавшемуся Изымающему. Обменявшись взглядами со "Старым Забиякой", варкастер и джек двинулись вперед. Переходя на бег, Колман Страйкер издал боевой клич и вместе со своим Броненосцем понесся прямиком на толпу смыкавших ряды менитов. Высший Изымающий ощутил в своем сознании знакомое трепетание божественного указания. Враг, которого он был послан перехватить, был перед ним. Ещё более важным было то, что он бежал напрямую к нему, словно бы торопился навстречу собственной гибели. Неожиданная и резкая вспышка света и движения позади намеченной жертвы отвлекла внимание Изымающего. Другой варкастер, маг-пистольер, вдруг начал действовать. Убегая прочь, словно бы избегая схватки, он вдруг развернулся, наводя пистолет на ближайшего к нему Искупителя. Ослепительное кольцо рун окружило ствол оружия, которое тут же извергло волну чистой концентрированной мощи. Пятитонного Искупителя смяло, будто от удара огромным промышленным молотом. Пролетев несколько метров, он врезался в другого Искупителя и обе машины повалились на землю с диким металлическим скрежетом. Потом этот варкастер внезапно превратился в размытое движущееся пятно. Он высоко прыгнул в воздух, стреляя из своих пистолетов. Во все стороны от него летели, дико визжа, свинцовые пули, мерцавшие магическим светом, а стволы пистолетов полыхали жаром и магической силой. Наступавшие несущие были истреблены струями пылающей смерти. Целый отряд Хранителей Пламени постигла та же участь. Зилоты падали десятками. Такая впечатляющая демонстрация стрельбы и магии поразила даже Высшего Изымающего, человека, давным-давно отвыкшего чему-либо удивляться. Только один лишь Высший Изымающий слышал стоны душ, вылетавших из тел погибших. Ближайшие души потянулись к нему, крича от ярости. Они кружились вокруг него, представляя такую мощь, что стали видны в виде черного вихря, в котором мелькали искаженным воплями лица. Высший Изымающий принял в себя эти души, чтобы отправить их после в Уркаен, подпитывая свою силу от могучей бури их спиритической энергии. Эти души пройдут сквозь него, и тогда он получит такую силу, что сможет уничтожить всех своих противников одним мощным потоком мести. Но пока нужно было крепиться. Высший Изымающий принял удар командора Страйкера и отступил на несколько шагов назад по краю бархана, пытаясь блокировать удары меча своей булавой. Сигнарец побледнел, оказавшись в границах вихря душ, который высасывал тепло из его крови, и вожак менитов ощутил радость от страданий своего врага. Один из ударов меча глубоко рассек мышцу руки, но Изымающий упорно держался за свой церемониальный факел по имени «Крематор». Он игнорировал боль в плече, когда Броненосец пробил защитное поле его турбины. Очень скоро его силы многократно преумножатся, а раны исчезнут, залеченные мощью изъятых душ верующих. Высший Изымающий не подозревал, как близко он [ну уж нет]одился от цистерн с «Яростью Менота». Он целиком отдался бурлящей энергии, исходящей из душ, уходящих в иной мир. Его раны стали затягиваться и он поднял свою могучую булаву, чтобы уничтожить врага Менота. Кейн не имел времени наблюдать за схваткой Страйкера с Высшим Изымающим. Измотанный потерей крови и энергии, он все же бежал к цели. Прилив адреналина поддерживал его на бегу мимо тел менитов к месту, где лежали павшие "несущие". Вышки [ну уж нет]одились вне досягаемости пистолетного огня. Он неуклюже поднял одну из заряженных менитских ракетных труб и повернулся к вышкам, одновременно призывая оставшиеся запасы магической энергии. Трубу охватили кольца рун, увеличивая точность и дальность оружия точно также, как это было ранее с пушками Наступающего. Кейн держал трубу неумело, так как никогда раньше не использовал подобного оружия, но оно было весьма грубым и очень простым в обращении. Прош[оппа!]в короткую молитву богам удачи, Кейн дернул спуск, поджигавший запал и прицелился в сторону вышек. Внезапно он осознал, что Страйкер [ну уж нет]одится гораздо ближе к вышкам, чем он предполагал, но делать уже было нечего. С мрачной решимостью он подумал, что раз уж беды не миновать, то, наверное, этому человеку было бы отрадно покинуть этот мир в блеске славы. Зашипев и выпустив огненный хвост, ракета вылетела из трубы и устремилась вперед по изменчивой траектории. Кейн затаил дыхание и выругался, увидев, как она вдруг пошла вверх, словно уходя от цели, но в конце-концов ракета точно ударила в один из баков с «Яростью Менота». Раздался глухой стук, а потом шум словно великан делал глубокий вдох. Кейн едва успел телепортироваться, исчезая в яркой вспышке и появляясь за ближайшей скалой. Огненный шар колоссальных размеров поглотил горизонт на востоке, превращаясь в стену пламени, ревущего, словно разгневанный дракон. Кейна охватила волна обжигающего жара. "Старый Забияка" бросился, чтобы перехватить одного из Искупителей, что ещё стоял, в то время, как остальные пытались подняться на ноги. Колман Страйкер смотрел в сторону нефтяных вышек, он продвигался вперед, скрестив свой меч с рукоятью пылающего факела Высшего Изымающего. Его глаза слезились и он едва мог дышать из-за странного ветра, что кружил вокруг врага. Ему даже казалось, что он слышит в нем гневные призрачные голоса. Этот потусторонний вихрь внезапно угас, сменившись осязаемой аурой мистической силы, а тело Высшего Изымающего засверкало защитным ореолом. Боковым зрением Страйкер заметил какое-то резкое движение: в ржавые цистерны прямиком летел снаряд. Глаза Страйкера округлились. В то же мгновение, он выпустил поток защитной энергии, посылая магические руны на себя и Забияку. Руны распространились также и на выживших траншейников, укрывшихся в десятке метров за ним. Мир погас во взрыве жара и огня, и он почувствовал, как его отбрасывает от Высшего Изымающего. Горло давило от дыма и пепла, пока он кувыркался вниз по противоположному от места битвы склону. Он полностью потерял из виду Изымающего, слыша вокруг себя только мучительные стоны менитских солдат и зилотов, объятых пламенем. Командор Страйкер слишком хорошо понимал, что Высший Изымающий вскоре извлечет такую мощь из этой резни, что станет почти неуязвимым. Самой сутью его омерзительного ордена была смерть. Страйкер похлопал руками по доспехам, сбивая огонь и побрел назад к ошеломленным траншейникам, которых, судя по всему, не задело. Заметив Кейна за одним из камней, он прокричал: «Кейн! Уходим! Шевелись или я тебя оставлю тут стервятникам!» Впервые Кейн не нашел, что съязвить в ответ и просто молча побежал вперед. Он был слегка оглушен и часто моргал от яркого света бушующего огня. За их спинами, пожар и не думал утихать, а волны иссушающей жары выжигали воздух в их легких и высушивали глаза. Вокруг не было и следа Высшего Изымающего, но оба сигнарских варкастера знали, что он выжил. Кейн держась за рану в боку, которая все ещё кровоточила, подошел ближе и Страйкер подхватил его за руку, позволив магу-пистольеру опереться на себя. Они поспешили на запад. Старый Забияка, единственный выживший джек, оглядывался по сторонам в поисках возможного врага. Кейн оглянулся через плечо и ухмыльнулся Страйкеру, имея бледный вид. «Похоже, я заработал медаль. Я упомяну тебя в своем рапорте». Его голос дрожал. Страйкер скривился. «Радуйся, что мы тебя не разжалуем». «Не переживай, я уверен, мы сможем выбить и тебе медальку тоже. Для твоей обширной коллекции». Сержант Картвей тихонько засмеялся, но под резким взглядом Страйкера сделал вид, что кашляет. Сигнарцы ковыляли домой, а позади них бушующий пожар выбрасывал в воздух клубы черного дыма.

Проблема в том, что религиозных фанатиков сложно описывать правдоподобно. Они психами кажутся со стороны (впрочем, они такие и есть). Книгу о Протекторате я не переводил, так что рассказов о них у меня нету. Скорее всего, там мениты показаны супер-умными, а все другие - дураками. :)

Вообще, из всего, что я перевел, самыми интересными рассказами были те, что про Крикс и наемников.

Влад Цепеш жи :)) Намек на Дракулу :)

Так ведь, рассказ про-хадорский :) Просто экземпляры некачественные попались :) Ну с кем не бывает, например? :))

Так и есть. Спасибо.

столько просмотров, хоть бы кто комментарий оставил :)

Эти два рассказа про Хадор у меня получились почти идеально. До сих пор не найду, что тут можно вычитать. Если кто-то найдет что существенно, велкам в комментарии. СУД НАД КОРОЛЕВСКОЙ КРОВЬЮ Город Лерин в северо-восточном Ллаэле, оккупированный Протекторатом Менота. Беспокойные сны о хаосе битвы растаяли в болезненном мареве пробуждения. Владимир Цепешчи с трудом пытался сохранить сознание, словно барахтаясь в глубоком темном пруду. Ноющая боль в голове пульсировала в такт сердцебиению. Острая боль резала запястья, как будто что-то вгрызалось в его плоть. Он был подвешен к стене за руки, а его голова висела на груди. Владимир обнаружил под ногами твердую поверхность и встал на ноги, немного облегчая тяжесть давления оков. Это принесло успокоение, хоть и небольшое. С трудом открыв запекшиеся глаза, он немного осмотрелся и без удивления отметил, что прикован в довольно плохо освещенной камере. Оранжевый свет от факелов проникал в камеру сквозь металлические решетки. И все-таки, это подземелье оказалось не таким плохим, как могло быть. Тут было довольно сухо и холод оказался вполне терпим. Пахло здесь преимущественно травой и ладаном, а не человеческими экскрементами. Он инстинктивно попытался призвать свои магические силы, чтобы излечиться. Оковы на запястьях вдруг запылали огнем. Владимир вскрикнул от боли, но перестав пытаться применить магию, сразу почувствовал, как жар и боль исчезли. Острый запах опаленных волос разнесся по камере от его рук. Откуда-то справа раздался приглушенный мужской голос: - Это Оковы Норесто. Не взывай к нечестивым силами и перестанешь страдать. Взглянув в ту сторону, Владимир заметил мерцание металла, и распознал, хоть и не сразу, доспехи Безупречного рыцаря. Рука в бронированной перчатке покоилась на навершии меча, упертого острием в каменный пол у его ног. Лицо рыцаря закрывал шлем, но Владимир увидел, как сверкали его глаза. Взглянув налево, он заметил второго рыцаря, стоявшего с другой стороны и точно так же снаряженного. Несмотря на пересохшее горло, голос Владимира не хрипел, когда он заговорил с рыцарем, что обратился к нему: -Как твое имя? - Орлов.- Ответил тот.- Молчи и сохраняй силы. Они тебе понадобятся. Глаза Владимира сузились и он не смог сдержать улыбки. Они оба говорили по-хадорски. Сам по себе факт, что к нему был приставлен кто-то бегло говорящий на его родном языке не был удивителен, но Владимир уловил акцент в речи этого человека. - Ты же умбриец, так? Забрало шлема, повернутое в его сторону, теперь развернулось, уставившись в стену. - Я Безупречный. Более рыцарь не произнес ни слова. Он не мог найти успокоения ни в бодрствовании, ни во сне. Несколько раз он пытался призвать свои магические силы, но всякий раз его обжигали печати на оковах. Прислушиваясь к фразам, которыми обменивались стражники, он понял, что умбрийский Безупречный был из старшего состава одного из храмов Ллаэля, не так давно примкнувшим к Крестовому Походу, а второй рыцарь, по имени Скархольт, был родом из Сула. За дверью раздались звуки шагов, ступающих по камням, а свет факела усилился. Дюжий тюремщик распахнул дверь камеры, почтительно склонился перед вошедшим и спешно отпрянул в сторону. Между двумя рыцарями, несущими факелы, стоял высокий мужчина, носивший узорчатый доспех менитского варкастера и сияющую маску дознавателя. Четкие округлые формы доспеха и изогнутые украшенные паровые трубы над плечами создавали узнаваемый образ, весьма похожий на орган в каком-нибудь кафедральном соборе. Именно этот человек был ответственен за поимку Владимира, а также виновником всех его бедствий в прошлом. - Вице-дознаватель Виндиктус,- Владимир слегка склонил голову,- Я надеялся на аудиенцию с вашим иерархом и в более приятной обстановке. Ваши дипломатические приемы оставляют желать лучшего. - Насмешливый тон в его голосе выражал все его понимание иронии ситуации, в которую он попал. Маска, носимая дознавателями, должна была отделять их от остальных людей и такой эффект был достигнут, думал Владимир, глядя в непроницаемый лик своего пленителя. Этот человек стоял так неподвижно, что казался статуей, а его немигающие глаза не выдавали ни малейших мыслей или чувств. В петле на его поясе висел жестокого вида боевой цеп, а в правой руке он держал увитый орнаментами меч с Менофиксом. Он был подобен истинном судьям-дознавателем древних времен, что в течении бесчисленных столетий отправляли приговоры о смерти и пытках. Создавая с этим образом резкий контраст, Владимир стоял перед ним, лишенный доспехов, полуодетый и прикованный к стене путами, делавшими его совершенно беспомощным. Но Владимир в своей жизни видел и не такие ужасы, и даже вступил однажды в схватку с самой смертью. Он не терял присутствия духа. Когда, после паузы, дознаватель заговорил, его голос был ровным и выдержанным. Он говорил по-хадорски с приятной беглостью. Искать утешения в легкомыслии на данном этапе, естественно. Некоторые полагают, что это укрепляет волю, но на самом деле это первая трещина в людской стойкости. Последний вздох умирающей надежды, которую вскоре заменит отчаяние. Очень познавательная лекция, -сухо ответил Владимир. И приказным тоном добавил: Я буду говорить с твоим господином. Вызови его. Есть важный вопрос, который мы должны обсудить. Вице-дознаватель подступил ближе. - Почему же мы должны позволить тебе говорить с Его Преосвященством? Тебе, который чуть не убил его на поле битвы за стенами этого самого города? Нет. Считай своей удачей то, что я позволил тебе остаться в живых, иначе ты бы давно уже мучился в Уркаэне. Предлагаю тебе потратить это время с пользой и облегчить душу. Я не могу обещать тебе помилование, но ты дитя Создателя, хоть и заблудшее. Возможно огонь и плети помогут нам изгнать хотя бы малую часть порчи, которой покрыт твой род. Несмотря на стремление сохранять спокойствие, Владимир почувствовал, как в нем поднимается ярость. - Я не думал, что менитские священники настолько лишены принципов, что хватают в плен, предложив переговоры. Право Посланника столь же древнее, как и ваша Церковь. - Этот право защищает только тех, кто говорит от имени сюзерена. Ты утверждаешь, несешь слово Императрицы? Я думаю, что нет. Она бы не избрала тебя своим послом. - Я Великий Князь Хадорской Империи, наследник рода Умбреев, - процедил сквозь сжатые зубы Владимир. Голос Виндиктуса стал резким и обвиняющим. - Ты виновен в преступлениях, коим нет числа. Простая смерть была бы недостаточной карой за твои богохульства. Ты нанес смертельную рану избранной посланнице Менота. Если бы не чудесное вмешательство Иерарха Войла, она бы пала от твой руки. Ты замышлял умертвить нашего Иерарха, да святится имя его. Каждое из этих преступлений достойно пыток и смерти, но твои грехи на этом не заканчиваются. Твой род присягнул темным силам. Ты отдался колдовству и вошел в сговор с воплощением Змея в Каэне, Вороньей Старухой. Эти обвинения не произвели на Владимира никакого впечатления. Подобные заявления в адрес его семьи звучали столетиями, так что он не обращал на них внимания. - Я сам сюзерен, так что вы не можете судить меня. Удерживая меня здесь, вы нарушаете Право Посланника, которое есть часть Истинного Закона Менота. Так кто же здесь богохульник? С удивительной быстротой Скархольт метнулся к нему и Владимир не сумел избежать удара бронированного кулака прямо в живот, чуть ниже ребер. Захрипев от боли он скорчился и упал вперед, но тот же самый кулак схватил его за волосы и задрал голову. Специфический шум где-то в глубинах подземного комплекса заставил Владимира забыть о неприятных ощущениях. Этот странный звук был знаком ему. Звук выпускаемого пара. Он почувствовал дрожь в стенах. Владимир вдруг понял, что чувствует присутствие Драго, своего Берсерка. Варджек был слишком далеко, чтобы его можно было контролировать или смотреть сквозь его глаза, но Владимир ощущал его. Его посетило мимолетное чувство, что машина была, как и он сам, скована цепями и помещена в камеру. Драго чувствовал боль своего варкастера и рвался с цепей, но они были прочны. Виндиктус слегка повернулся на звук. В его голосе послышались самодовольные нотки. - Да-да, мы поймали также и твоего ручного демона. Мне очень интересна природа твоей странной связи с этой машиной. Похоже ты соединен с ней какими-то нечестивыми ритуалами или пактами. Я намерен изучить эти богохульные узы, а потом ты будешь казнен. Культ, созданный тобой, не переживет тебя. Тот факт, что мениты дошли до того, чтобы не уничтожить, а пленить его варджека с целью утолить простое любопытство, казалось полным безумием. Владимир с трудом заговорил, ощущая сильную боль в ребрах. - Драго — механизм, не более того. Точно такие же служат и вам. Сначала Владимир думал, что Виндиктус передаст его Иерарху Севериусу после того, как закончит издеваться над ним для собственного удовольствия. Но последняя фраза дознавателя заставила его изменить мнение. Все мысли испарились, когда дознаватель начал применять свое извращенное искусство, показывая свою приверженность к методу раскаленного лезвия. Владимир пытался уйти от боли в глубины собственного разума. Ему было не впервой испытывать муки, так что он научился сопротивляться им. Стиснув зубы, он надеялся утомить своего мучителя отсутствием реакции. Когда пытки достигали предела, Драго в ярости рвался с цепей. Изумление дознавателя было неподдельным. В камере несколько раз появлялся послушник и шепотом докладывал о поведении варджека. В конце-концов, Виндиктус остался удовлетворен и покинул его на какое-то время. Дыхание Владимира выровнялось спустя какое-то время, пока он осматривал обгорелые шрамы на груди и животе. Несмотря на боль, он, облизнув высохшие губы, обратился к рыцарю, что стоял справа. - Безупречный Орлов, вы родом из Лаэдри? Рыцарь, все так же глядя перед собой, не ответил. Влад продолжил. - Твои родители наверняка говорили вам, кто я такой. В мире не найти умбрийца, который не гордился бы своим происхождением. - Молчать!- приказал Скархольт. Владимир замолчал, но лишь на минуту. - Знайте, Орлов. То, что ваш хозяин говорит обо мне, неправда. Я почитаю Создателя. Я отвечаю зову судьбы. Я поклялся объединить Умбрею. Ваши родители наверняка говорили вам, что... Мир снова утонул во вспышке белого света и боли когда латный кулак Скархольта врезался в его лицо. Владимир почувствовал, как из ссадины на его щеке течет кровь, стекая на подбородок и грудь. Больше он не произнес ни слова, но, глядя сквозь прядь волос, упавших на лицо, он заметил, что Орлов сделал шаг вперед, глядя на своего брата-Безупречного. Опомнившись, умбриец быстро шагнул назад и снова встал на пост, но Владимир отметил про себя его реакцию и мысленно улыбнулся. Виндиктус, как и обещал, вернулся со своими ножами и проповедями. - Я изучил историю твоего рода, -расхаживая вокруг, говорил он,- Твоя семья меня давно интересовала. - Я должен чувствовать себя польщенным?- спросил Владимир. В который раз он снова попытался коснуться разумом Драго, но оковы на его руках снова раскалились, хоть и не так болезненно. Их чувствительность к волшебству была сильнее, чем его попытки связаться с варджеком. Виндиктус продолжал свою речь, которая приобретала наставительный тон. - В нынешние времена, некоторые из моих собратьев начали забывать, кто есть истинный враг Создателя. Наша борьба с моррованами за души верующих отвлекла многих от гораздо более коварной угрозы. Твоя семья связала себя с могучими темными силами. Возможно, они стремились защитить своих сородичей, свое наследие. Может быть, они не сознавали, что нарушают запрет Менота. Когда-то, представители рода Цепешчи были преданными защитниками Создателя. Как же так вышло, что они связали свою судьбу со Змеем? Но ещё не поздно оборвать эту связь. И начать можно с тебя. - Одни слухи и детские сказки, - Владимир фыркнул.-Я ожидал большего от такого человека, как вы. Но я понимаю, что бессилен помешать вам казнить меня из-за лживых россказней о моей семье. - Верно. Ты бессилен.- Дознаватель поднял меч в своей правой руке и золотые руны силы окружили рукоять. Лезвие клинка запылало жаром. Нарочито медленно Виндиктус вытянул руку и приложил одно из лезвий к шее Владимира над его правым плечом. Зашипела горелая плоть и все вокруг взорвалось болью. Владимир прикусил щеку изнутри, почувствовав на языке медный привкус крови. По коридорам подземелья снова разнесся шум и стены содрогнулись от способа, которым Драго выражал свое неодобрение. Виндиктус вновь повернул голову в том направлении и опять заговорил. - Этот варджек реликвия, свидетельствующая о проклятии вашей линии крови. Его история поразительна. Он сопровождает в бою ваших сородичей уже сто восемьдесят лет. Я прочел, что душа одного из твоих предков заключена в его металлической оболочке. Возможно, тут действуют какие-то другие силы. Он бьется в своих цепях словно живое существо. Твои предки запирали его в мирное время, а его топка способна воспламеняться сама по себе. Голос Владимира был тих, но настойчив. - Вы клевещете на моих предков. Именно Драго Цепешчи убил Ивана Владыкина «Бешеного», некроманта, желавшего править Хадором. Вас должны заботить растущие армии оживших мертвецов. Неужели Менот одобряет бездействие, в то время, как драконы строят козни, а мертвые встают... В этот раз раскаленное лезвие коснулось его левой подмышки, оборвав все слова, и Владимир от неожиданной боли чуть не прокусил себе язык. Окружающий мир исчез в мучительном тумане, который, через какое-то время медленно начал рассеиваться. Вскоре он пришел в сознание и увидел, как вице-дознаватель выслушивает запыхавшегося посланника. Его голос был слишком тих и Владимир ничего не понял, но услышал, как Виндиктус произнес: - Хорошо. Передай Его Преосвященству, что я немедленно явлюсь. Посланник поклонился и поспешил прочь. Вице-дознаватель в полоборота обратился к Владимиру: - Я дарую тебе краткую передышку, чтобы ты мог отдохнуть и обдумать свои прегрешения. Мы вскоре продолжим. Если покоришься, то я дарую тебе быструю смерть. Поразмысли о необходимости раскаяния, пока я буду в отлучке. Учти, что страшная судьба ждет тебя в Уркаэне, если ты продолжишь упорствовать. Когда эхо его удаляющихся шагов стихло, Владимир снова обратился к Орлову. - Твой господин нарушает ваши законы. Я хотел только поговорить с вашим иерархом, клянусь своей кровью. Виндиктус держит меня тут ради своих жалких забав. Иерарх Севериус не одобрил бы.... На этот раз Владимир даже не почувствовал удара, поскольку яростный удар Скархольта мгновенно отправил его в черное забытье. В его разуме, проваливавшемся во тьму, стоял образ варджека, гневно ревущего и стремящегося к нему. Сражаясь с небытием, Владимир снова пришел в себя. Он чуствовал знакомый ток в крови. Это был дар предков, способность восстанавливать силы даже в минуты смертельной опасности. Эта сила дремала во время медленной боли пыток, но проснулась от резких ударов Безупречного. Он ощущал силу в конечностях, однако, ее было недостаточно, чтобы освободиться. Великий Князь открыл глаза. Он помнил последние слова Виндиктуса и знал, что времени у него не было. Вице-дознаватель прикончит его, вероятно, после того, как милостиво проведет ещё один сеанс пыток. Очевидно, этот человек надеялся, что Владимир закричит и сознается во всех злодеяниях, что приписывает ему священник. Но, если такового не случится, то смерть будет достойной заменой. Сконцентрировавшись на Драго, Владимир смог на этот раз лучше представить себе место его заточения. На мгновение, он смог глядеть через глаза варджека. Посмотрев наверх, туда, где цепи были прикованы к стене, он заметил большие трещины в камне. Собрав усилия, джек мог бы вырваться. К сожалению, Владимир не мог дотянуться до него своей волей. Он знал, что должен довериться судьбе, как ему не раз говорила Зеванна Яга. Ему не суждено было погибнуть здесь. Предстояло ещё многое сделать, для Хадора, и для Умбреи. Он должен действовать пока сила не исчезла. - Эй, Скархольт!- он давно не пил ни глотка воды, и его голос хрипел, - За какую такую провинность ты стоишь тут без дела, когда твои братья сражаются в Крестовом Походе? Наверное, Виндиктус сомневается в твоей набожности и запирает тебя здесь, в одной камере со мной? Рыцарь оставил свой пост и встал напротив Владимира, гневно сверкая глазами. - Ты так ничего и не понял, еретик! Он снова ударил Владимира по лицу. Варкастер сплюнул кровь на пол, прямо под ноги Безупречного. Орлов заметил своему собрату: - Он пытается раздразнить тебя. Просто не обращай внимания. В его голосе стало слышно волнение, которое Владимир принял как добрый знак. Скархольт развернулся к рыцарю и рявкнул: - Безупречный Орлов, вы свободны! Орлов, похоже, кол[лобзал]ся. - Это приказ! С этого момента я сам буду следить за ним. Стало ясно, что среди них Скархольт был старшим по званию и умбрейский рыцарь, повернувшись, направился к выходу. Его движения выглядели скованными. Он позвал ключника, который послушно открыл замок и выпустил рыцаря. Затем, дверь камеры, лязгнув, снова затворилась. Скархольт продолжал хищно смотреть в глаза пленнику, сжимая кулаки. Он шлепнул Владимира по лицу ладонью в металлической перчатке. - Может, желаешь извиниться, еретик, пока не потерял способность говорить? Владимир уставился на него, а потом удивленно рассмеялся. - Может, ты не только неверующий, но ещё идиот? Я больше уважал ваш орден до встречи с тобой, Скархольт. Да ты вообще знаешь Истинный Закон? Или его знание больше не нужно, чтобы.... Кулак снова врезался ему в лицо, едва не сломав челюсть, но Владимир опять ощутил пламя в крови. Как будто бы вся усталость и боль от пыток вдруг стерлись. Он почувствовал себя живым, полным сил, почти летящим. Но оковы на руках все ещё сдерживали его, и он ощутил, как они накаляются. - Ну, конечно! Насилием всегда компенсируют недалекий ум. Сумеешь прочитать Литанию Праведной Мести на древне-каспийском? Или я начну, чтобы освежить тебе память? - Богохульник! - Скархольт потерял последние остатки самообладания. Удары посыпались на Владимира, который смеялся, чувствуя, как ребра трещат под напором стальных перчаток. Он заметил движение за спиной Скархольта и увидел Орлова, который стоял в проходе, и наблюдал за избиением, одной рукой стиснув ближайший прут решетки. Взгляд Безупречного из-под забрала на мгновение встретился с глазами Владимира, а затем скользнул к настенным крючьям, на которых висели несколько связок с ключами. Он взял одну из них и побрел в коридор. Владимир, сперва решивший, что он вмешается, теперь подумал, что, очевидно, не так его понял. Ещё удар и Владимир вдруг понял, что больше не чувствует боли. Его сердце стучало как молот, а по венам неслось жидкое пламя. Это была сила королей, его дар, но висевшие на нем оковы обжигали. Его тело больше не могло выносить побои. Владимир надеялся, что его скрытый дар поможет освободиться, но менитские благословения были воистину сильны. Он начал подозревать, что его отчаянный план провалился. Странный шум прорвался сквозь кровавый туман безумного избиения и торжествующий призыв крови поднять меч и сражаться до победы. Это снова был свист выпускаемого пара, но тембр уже был иной, а стены содрогались с ужасной силой. Тяжелый грохот шагов по каменному полу смешивался с тревожными криками. Даже Скархольт заметил это. С его латных перчаток текла кровь, когда он отошел от Владимира и крикнул ключнику: - Что там происходит? Маленький старичок помотал головой и дрожащим голосом ответил: - Эта тварь сошла с ума! Теперь Владимир чувствовал, как Драго несется по коридорам к нему, в механическом бешенстве отбрасывая в стороны рыцарей. Подземелье наполнилось грохотом, похожим тот, что издает мчащийся на всех парах железнодорожный локомотив, это Драго появился перед дверью камеры Владимира, затормозив так, что из-под его ног полетели камни. Владимир не мог удержаться от смеха, увидев, как Скархольт тревожно отступил назад. Безупречный извлек свой меч-реликвию, в то время, как Драго обеими руками схватил дверь камеры и сорвал ее с петель, отшвырнув согнутые прутья решетки в сторону. Скархольт ринулся на варджека, нанеся один-единственный удар в бронированную плиту на его плече, после чего Драго протянул руку и схватил его. Огромная металлическая ладонь сомкнулась и Владимир услышал хруст костей, ломающихся словно ветки. Джек разжал пальцы и разбитые останки, бывшие когда-то человеком в доспехах, повалились на каменный пол. За спиной Драго вдруг появился Безупречный рыцарь Орлов. Машина развернулась было к нему, но Владимир держал его под контролем. Безупречный, казалось, был ошеломлен случившимся. Он прошел мимо тела Скархольта, снял свой шлем, тяжело, с глухим стуком упавший из его рук на каменный пол. Его лицо было искажено от ощущения горя и вины. Двигатель Драго зарокотал, словно бы тот желал ринуться в бой, но Владимир приказал ему, вместо этого освободить его, не трогая другого человека. Драго протолкнулся сквозь вход в камеру, сильно его расширив. Помещение наполнилось дымом, когда Драго схватился за проклятые цепи, что сковывали способности варкастера и разорвал их. Владимир закашлялся и, пошатываясь, оперся на предплечье Драго. Попросив машину подвинуться, он увидел, как Орлов прижался к стене. Владимир понимал, что любое слово, сказанное им, лишь умножит страдания рыцаря. Поэтому он лишь склонил перед ним голову в немой благодарности за избавление из плена. Владимир все ещё чувствовал прилив сил, подпитываемый огнем его предков. Но он знал, что это пламя не будет гореть долго, если он станет избегать боя. В груди нарастала боль, которая в дальнейшем только усилится. Из глубин подземелья он слышал крики и топот ног. Он понятия не имел, как выберется из нижних уровней подземелья наружу так, чтобы избежать столкновения со всей армией Северного Крестового похода, расположившейся в Лерине, но был уверен, что способ отыщется. Он вспомнил, что слышал какие-то упоминания о системе канализаций и дряхлую цистерну, что попалась ему на глаза, когда его тащили в темницу. Теперь, когда рядом был Драго, любая цель становилась достижимой.

Судьба и решимость. Начало новой вражды, 608 П.В. От бастиона до могилы. Северный берег реки Язык Дракона Тяжелый гибельный смрад висел над холмами,смешиваясь с дымом и запахом горелого пороха. Чтобы полностью восстановить ход битвы Страхову только и потребовалось, что взглянуть на лежащие тела, разбитые в щепки бревна, некогда составлявшие стену строившейся крепости и развалины наполовину возведенных стен. Множество трупов солдат покрывали все эти обломки, но лишь немногие из них носили герб Сигнара. командор Страхов с трудом мог расслышать рассказ о событиях от последнего выжившего, капрала Зимней Гвардии, что сообщал свою версию событий капитану Нуревичу. Голос несчастного дрожал от ужаса, словно бы он переживал все заново. «Это была резня, сэр. Никаких переговоров, никакого предложения сдаться. Перебили всех, кого увидели и отошли к реке». Громыхание парового двигателя заставило их обернуться и увидеть приближавшегося командора Александра Карчева с двумя своими офицерами. Это удивило Страхова, так как старший варкастер лично послал его сюда для расследования атаки сигнарцев. Живой варджек, прошедший через сотни сражений, Карчев одним своим присутствием наводил страх даже на испытанных храбрецов. Земля дрожала под его поступью, и Страхов заметил, как стоящие перед ним солдаты невольно отступили немного назад. Солдат под допросом явно испытывал беспокойство, [ну уж нет]одясь рядом уже не с одним, а с двумя варкастерами. Сбивчивым голосом он продолжал: “Там были траншейники, дальнобойщики и варкастер. Один точно был. Я только издалека видел.” “Что слу...”- капитан, что допрашивал свидетеля вдруг осекся, увидев, как Страхов поднял руку. Варкастер подступил вплотную к гвардейцу. «А где вы сами [ну уж нет]одились, когда все произошло?» Солдат сглотнул, покраснев. «В патруле, командор. Там, где артиллерийский расчет». Он указал рукой от главной крепости в направлении небольшого возвышения, откуда можно было видеть все вокруг. Страхов кивнул: “Да, я только что был там. Ни одного убитого сигнарца, зато около тридцати наших солдат. Четкая работа в ближнем бою, скорее всего, мечами. Есть следы стрельбы и применения гранат, но всех уложили очень быстро. Застали врасплох”. Он не отводил взгляд от солдата. «Вы провалили свое задание». «Но мы даже ничего не заметили, сэр!» Капрал покачал головой. «Они появились из темноты. Я был противоположной стороне у крепости. Все было кончено, прежде чем я вообще понял что-либо. Несколько человек пытались бежать, но их застрелили в спину». Загрохотал двигатель Карчева и дым повалил из его труб, когда он рявкнул обвиняюще: «Но ты выжил. Прятался. Наблюдал». Страхов кинул взгляд на другого варкастера, а гвардеец побледнел. «Я упал на землю, когда все началось, а потом все было кончено. Я подумал, что кто-то должен сообщить о том, что случилось. Доложить.» «Твой доклад не более ценен, чем твоя храбрость!» Голос Карчева был пропитан презрением и одна из его могучих железных рук сомкнулась в кулак от ярости. Он повысил голос: “Капитан!” -Да, сэр!- Нуревич обратился в слух. - Арестовать этого человека. Он обвиняется в нарушении приказа и трусости! Капрал было рухнул наземь с немым стоном протеста, но несколько солдат Нуревича его немедленно подняли на ноги и увели. Карчев посмотрел в его сторону со злобой, а затем снова заговорил, на этот раз обращаясь к Страхову. «Вы не согласны?» На самом деле варкастеру больше не понравилось то, как привычно Карчев отдавал приказы чужим офицерам. Будучи равным Страхову по рангу, Карчев все же занимал более высокую должность по несравненной выслуге лет, но когда его собственных людей брал под свое начало другой офицер, даже старший по должности.... Страхов сделал паузу. - Я только удивлен, что вы здесь. Вы могли бы дождаться моего доклада.- ответил он. - Я здесь не за этим,- всем своим видом Карчев выражал ненависть к тем, кто убил его соотечественников. - У меня приказ. Сигнар задумал испытать нашу стойкость и должен теперь за это заплатить. Пока строительство укреплений не будет завершено, мы уязвимы. Но мы не позволим им дальше безнаказанно атаковать нас, а заставим их спрятаться за стены.- Его взгляд уставился на обломки вокруг.- Те, кто сделал это должны вновь узнать, что такое страх смерти. Мы выгнали их из леса, но слишком долго позволили сидеть на месте. Страхов почувствовал, как его сердце радостно забилось. Слишком много времени прошло с тех пор, когда он последний раз проливал кровь южан. Нордгард был важным завоеванием, но Пойнт Бурне являлся северным центром Стратегической Академии, к тому же, он контролировал основные пункты речной торговли. Я в вашем распоряжении, сэр. Бить сигнарцев это мое любимое развлечение. Чтобы собрать необходимые силы для штурма города нужно время, но нам выдан приказ провести немедленную демонстрацию силы. Кроме того, нам необходимы разведданные относительно фортификаций за внешней стеной. Мы немногого сможем достичь с теми силами, что имеем, но будем делать все, что сможем. У меня есть план, который предполагает использование ваших особенных...навыков. Есть возможность захватить сигнарский объект большой стратегической важности. Надеюсь, он хорошо охраняется. У нас осталось много неиспользованных боеприпасов. Эту попытку шутки Карчев проигнорировал и только бросил на него оценивающий взгляд. Седьмой батальон запаздывает. Есть о нем какая-то информация? Отсутствие этих солдат, как рассчитывал Страхов, Карчев не заметит, так что теперь оставалось лишь надеяться, что атака из-за этого не задержится. У нас нет с ними связи, но я ожидаю их с минуты на минуту. Те солдаты, что стоят здесь, одни из лучших в Хадоре. Только скажите, чего желает Верховное Командование, и я гарантирую, что это свершится. Ждать начала атаки пришлось почти до самого захода солнца. Страхов со своими людьми расположился по восточному флангу, ожидая действий Карчева. Это было вдохновляющее зрелище, когда тот наконец выдвинул силы и целый строй хадорских варджеков выступил из-за леса, направляясь к траншеям сигнарцев. Косситские иррегуляры и охотники на людей сделали свое дело и ощущение тревоги с последующей лихорадочной активностью прокатилось по всему периметру стен и внешних укреплений Пойнт Бурне. На острие атаки шел Карчев, окруженный кордоном Опустошителей, сомкнувших ряды и образуя для него щит от вражеского огня. Позади Разрушителей, Джаггернаутов и Мародеров, построившись веерном, шли стройные шеренги Богатырей, ударные отряды которых шагали по центру, а прикрытие осуществляли бомбардиры и, вооруженный огромными молотами, личный состав Корпуса разрушителей. Все они сразу же попали под сильный обстрел и воздух наполнился ревом орудий, нескончаемым грохотом выстрелов ружей и роторных пулеметов. Большая часть пуль безвредно отскакивала от непроницаемой хадорской брони. Зная, что его атака имела целью скрыть главное направление удара, Карчев проигнорировал укрепленные ворота города на северной дороге, направившись, вместо этого, к одной из орудийных башен, стоявших вдоль стены. Вся эта тяжеловооруженная мощь была призвана разделить сигнарские силы и отвлечь их внимание от гораздо более малочисленного отряда Страхова. Неустанный и плотный орудийный огонь обрушившийся со стены на батальон Карчева, оставлял огромные воронки разрывов в земле и, временами, отбрасывал солдат назад смертельными ударами. На глазах у Страхова в одного из Богатырей первой шеренги попал снаряд, выпущенный «Защитником», который пробил его броню и вылетел из спины с фонтаном крови, окатившей солдат, шедших за ним. Ещё двое бойцов в строю были разорваны в клочья залпами орудий со стены. По варджекам велся такой же огонь, но они, благодаря своей мощной броне, выдержали первый налет. Машины Карчева надвигались подобно лавине, влекомые импульсом и железной решимостью. Сигнарцы оставили большинство своих варджеков за стеной, и только Защитник стрелял с ее вершины, но другие джеки, кроме того, несколько легких, располагались по линиям внешних траншей и бункеров. Снаряд Разрушителя, просвистев в воздухе, попал точно в Нападающего. Не успев сделать и шага, легкий джек взорвался в яркой вспышке, разлетевшись кусками раскаленных обломков. Страхов наблюдал, как Охотник, посылавший бронебойные снаряды в строй хадорцев, был уничтожен одним ударом топора Джаггернаута. Мародеры расшвыряли нескольких Гренадеров с такой же легкостью. Страхов надавил тяжелым сапогом на грудь траншейника, от чего солдат начал задыхаться и хрипеть от боли в ломающихся ребрах. Было похоже, что авангард Карчева сможет достичь стены и башни в кратчайшее время, а это Страхов считал почти невозможным, после того, как два дня назад осмотрел рельеф местности. Из дальнего тыла, [ну уж нет]одясь под защитой деревьев, хадорская артиллерия вела огонь по стенам и траншеям, как бы намекая сигнарцам, что те пожалеют, если вздумают контратаковать. Рев мортир и полевых орудий вел непрекращающийся горячий спор с сигнарским пушкам, застилая небо черным дымом. командор Страхов изучил подробные карты, начертанные обозревателями, осмотревшими внешние укрепления, но их знания о внутренних фортификациях были минимальны. Продвигаясь к цели с фланга, варкастер призвал облако магической тьмы, чтобы скрыть своих солдат. Теперь, для врагов на стенах они были не более, чем тенями. В то время, как внимание сигнарских солдат было приковано к стене из стали и пара, ведомой Карчевым, штурмовые коммандос захватили восточные траншеи совершенно врасплох. Спорадические выстрелы со вражеской стороны ударили в их поднятые щиты только когда солдаты уже вплотную подошли к первой линии траншей. И здесь коммандос, швырнули в земляные коридоры гранаты, с удушающим газом. Задыхающиеся траншейники запоздало попытались скрыть свои позиции, бросив собственные дымовые гранаты. Но алхимически обработанные маски коммандос позволили им видеть сквозь дымное марево и открыть жестокий огонь по кашляющим вражеским солдатам. Отряды бомбардиров, оказывая поддержку коммандос, выпустили ракеты, взорвавшиеся далеко за пределами первой линии траншей. Главная сила Страхова, как и любого варкастера, была заключена в могучих маши[ну уж нет], которыми он повелевал. Повинуясь его мысленному приказу, два Кодьяка и Дециматор помчались вперед. Дециматор вступил в перестрелку, целясь в единственного Защитника, что вел огонь по левому флангу Карчева. Первый Кодьяк по имени Мишка, отмахнулся от удара по себе и, сблизившись, схватил Защитника, понял его, стоявшего среди мешков с песком, и швырнул в стену бункера. После этого, Мишка набросился на своего поверженного врага с яростью, достойной дикого зверя, давшего ему свое имя. Второй Кодьяк, по имени Волк, прыгнул в траншею, прямо в гущу вражеских солдат и выпустил мощное облако обжигающего пара. Вопли умирающих потонули в какофонии ружейного и орудийного огня. Страхов с мечом в руке нырнул в траншею, опережая своих людей, подобно голодному волку. Его удары разили траншейников насмерть. Он пронесся по рядам сигнарцев, а его солдаты штурмовали соседние траншеи, паля из карабинов, прежде, чем вступить в ближний бой. Страхов старался наводить больше ужаса и смятения среди врагов, сходясь с ними в рукопашной. Траншейники-ветераны хорошо владели своими штыками, но варкастер имел большой опыт по взламыванию их защиты. Сгрудившиеся в узких проходах собственных траншей, вражеские бойцы оказались легкой добычей. Изрубив всех солдат в пределах досягаемости, Страхов подошел к двери ближайшего бункера, где держал оборону закаленный сержант. Он попытался уколоть Страхова своим штыком на стволе ружья, но тот, с чувством злобного удовлетворения отбил своим удар в сторону одним движением. Затем он пнул солдата под колено, и тот повалился на утрамбованную землю. Сигнарский шлем спас его от голову, но все же он валялся на земле, хватая ртом воздух, а его нога согнулась под неестественным углом. Страхов надавил тяжелым сапогом на грудь траншейника, от чего солдат начал задыхаться и хрипеть от боли в ломающихся ребрах. Страхов неторопливо оглядел траншею. Прямо перед металлической дверью стоял ещё один траншейник с понятым ружьем. Его глаза были округлены от страха, но ему хватило ума прицелиться в Страхова и выстрелить. Пуля срикошетила от силового поля варкастера снопом искр. Кровожадно ухмыльнувшись, Страхов произнес по-сигнарски: “Подходи!” Он поднял свой клинок в одной руке и другой рукой поманил солдата. «Спаси своего товарища!», произнес Страхов и перевел взгляд на сержанта, что корчился под его ногой. Лицо траншейника исказилось от ярости, он завопил и бросился вперед, выставив штык. Страхов уклонился от атаки и, ударив мечом по стволу ружья, заставил штык уйти вниз и пронзить тело сержанта. Прежде, чем солдат до конца осознал весь ужас произошедшего, Страхов рассек ему глотку клинком. Варкастер извлек свой массивный полицейский дробовик и сделал два выстрела в бронированную дверь бункера, меткими залпами разрушив петли, так что она выпала вперед и рухнула наземь. Следующая очередь разорвала на части всех солдат внутри. Страхов пробрался через их тела в бункер, где, согласно всем данным разведки, обнаружил свою цель. Пожилой военный специалист прижался к стене, держа в руках пистолет. Его униформа была схожа с той, что носили траншейники, но возраст, ухоженное лицо и различимое брюшко указывали, что он явно не солдат передовой. Инсигния в виде скрещенных гаечных ключей и шестеренок на его плече была символом сигнарских военно- инженерных частей. Охваченный ужасом, он поднял пистолет и выстрелил, но пуля прошла мимо и срикошетила от одной из стен. Страхов шагнул вперед и вырвал пистолет из его рук, едва не сломав ему пальцы. Инженер вскрикнул от боли. Страхов весело сообщил ему по-сигнарски «Ты, должно быть, важный объект. В данном случае, это означает, что ты будешь жить». За спиной Страхова, Тукиноск, капитан штурмовых коммандос, вошел в бункер и варкастер приказал ему связать пленнику руки за спиной и увести. Тукиноск шепотом спросил Страхова: «Зачем он нам нужен?» На одном из выступов в глубине бункера Страхов обнаружил чемодан с картами и диаграммами и передал его капитану. «Согласно данными разведки Серого Владыки, этот человек главный архитектор новых, недавно возведенных укреплений Пойнт Бурне. Его знания спасут жизнь тысячам хадорцев. Я уверен, что у него с Ируском есть множество общих тем для разговора». Инженер по виду не понял их хадорскую речь, и Страхов одарил его своей улыбкой, которая совсем не обнадеживала. За стенами бункера его люди продвигались вперед, методично зачищая траншеи пламенем огнеметов. Ближайшие защитники наконец поняли, что у них в тылу оказались враги. Траншейников охватила паника и они лихорадочно спешили убраться от неминуемой смерти, грозившей им со всех сторон. Страхов сконцентрировал часть внимания, выслав своих варджеков на поддержку солдат и отвлечение вражеского огня. Он позволил своим войскам на несколько долгих минут предаться безудержной резне, выполняя второстепенную цель своей миссии, но вскоре подал сигнал к отступлению. Сержанты координировали отход и солдаты, подняв щиты, закрыли друг-друга от пуль ружей и роторных пулеметов. Убитых оставили там, где они пали. Страхов взглянул по направлению к стене и отметил, что Карчев сумел нанести внушительный удар. Мародеры и Корпус разрушителей прорвали серьезную брешь, нанеся значительный урон башне. Опрокинутые останки множества хадорских варджеков усеяли подножие стены. Солнце уже село и небо начало темнеть, когда Карчев начал отходить, все ещё окруженный нерушимой стеной опустошителей. Сигнар будет считать, что прогнал хадорцев, но брешь в стене и число погибших не позволят им назвать это победой. Пройдет некоторое время, прежде чем будет замечено исчезновение одного из инженеров, как бы ценен он ни был. Страхов пожалел, что им не хватило солдат, чтобы развить успех прорыва Карчева. Однако, южане вскоре поймут, что нападавшие представляли только частицу хадорской мощи. Если бы остальные силы включились в битву, то им хватило бы напора вытеснить сигнарцев с северного берега, даже несмотря на то, что значительная часть Первой Армии Сигнара располагалась там. В войне проницательность решала все и никто не умел навести на врага столько ужаса, как Александр Карчев. Даже без учета достижения Страхова, стену будет нелегко починить, так что Ируск смог бы воспользоваться этим уязвимым местом тем более эффективно, имея в распоряжении информацию, полученную от этого инженера. Страхов выполнил свою задачу. Варджеки Страхова были потрепаны, но в боевом состоянии и он со своими людьми оставил передовые траншеи, чтобы перегруппироваться, уходя под прикрытием мешков с песком. Ночная темнота способствовала их отходу, равно как и то, что защитники на стенах были заняты Карчевым. Им было приказано удостовериться в отсутствии погони по пути к лесу, а затем повернуть на северо-запад к месту встречи с Карчевым. Приблизившись к деревьям, Страхов заметил, как прямо впереди нечто огромное приближается к ним в сгущающейся темноте. Он быстро надел обратно свою маску и очки, которые, хоть были спроектированы, чтобы лучше видеть в дыму, но также позволяли лучше видеть во тьме. «Тукиноск, осветительную ракету!»,приказал Страхов, указывая в этом направлении. Капитан достал приготовленную трубу. Крепко сжав ее ладонью, он отломил нижнюю часть и вогнал шип в капсюль. С грохотом пистолетного выстрела, шар мерцающего света взлетел вверх под углом и медленно начала падать к земле, ярко пылая. В резком свете его, не похожим ни на свет луны, ни на свет солнца, черты окружающих предметов стали ясно видны. Глазам Страхова предстал явственный профиль крупного насекомого, передвигавшегося на длинных паучьих ногах. «Крикс!» Это слово, слетевшее с губ Страхова, совпало с внезапным резким и жутким визгом, когда нечто, оставляющее за собой хвост темного дыма, влетело в их ряды. Снаряд «Мучителя» взорвался посреди отряда Страхова с неестественным грохотом и оставив облако серы. Страхов увидел, как двое из его людей попросту испарились, словно бы их стерло марево абсолютной тьмы, что оставил после себя взрыв. Скрипнув зубами, он направил своего Дециматора для ответного удара и, наведя мощное орудие ближнего действия этого джека, выстрелил в Мучителя один раз, а потом ещё дважды, с каждым залпом отбрасывая его назад и проделывая колоссальные зияющие дыры в его корпусе. За его спиной шли Кодьяки, чтобы прикончить вражескую машину. Командор! - Это кричал капитан Тукиноск, который, чудом избежав первого выстрела Мучителя, лежал на земле с кровоточащей раной в руке. Капитан указывал направо, в том направлении, куда их пленник убегал со всех ног. Несколько коммандос погнались за ним, но сразу начали отставать. Сигнарский инженер бежал быстро, несмотря на связанные за спиной руки, перепрыгивая через кусты, словно испуганный олень. Страхов рывком поднял Тукиноска на ноги и помчался сам. Страхов даже не глядел, как его люди стреляли в других тварей меж деревьев. Увидев, как инженер перемахнул через покрытое мхом бревно и пропал из виду, он с ухмылкой последовал за ним, ожидая, что сейчас найдет его там же лежащим на земле лицом вниз. Однако, перепрыгнув через гнилое дерево, он обнаружил себя у входа в большую земляную пещеру. До его слуха донеслись странные звуки, как будто кто-то копошился в темноте. Свежая земля и обломки вырванных с корнем деревьев валялись вокруг, подсказывая, что этот проход появился не так давно. Земля была примята, словно тут прошла большая армия, а сам лаз был достаточно широким, чтобы тяжелая техника могла проходить беспрепятственно. Страхов остановился на мгновение и покачал головой: «Вот, идиот! С нами он был в безопасности!» Капитан Тукиноск подошел к нему с группой коммандос, которые гнались за пленником. Глядя на пещеру, капитан спросил: «Что дальше, сэр?» Страхов указал подбородком на вход. «Идем туда. Этот человек- цель нашего задания. Посмотрим, получится ли у нас спасти этого придурка прежде, чем он убьется». Он скомандовал ближайшим отрядам: «Построиться в ряды по четыре. Второе отделение идет первым, огнеметчики вперед. Лейтенант Кастернов, оставайтесь тут и собирайте остальных. Закрепитесь здесь и ожидайте моего возвращения. Избегайте привлекать к себе внимание. Я оставлю с вами двух моих джеков». Его боевая группа ещё не успела подойти, но Страхов передал мысленный приказ. Он передал распоряжение Дециматору и Мишке оставаться наверху, приказав Волку следовать за ним внутрь. Он не был уверен в надежности туннелей, но раз Мучитель прошел сквозь них, то Кодьяк уж точно должен. Страхов, сопровождаемый солдатами, шагнул в туннель, четко понимая, что их пленник их уже сильно опередил и сейчас мчится прямиком к собственной гибели. Земляной потолок прохода был укреплен рядами деревянных балок. Смысл создания этих пещер был неясен, но, несомненно, их выкопали с конкретными намерениями. По мере того, как небольшая группа входила под эти своды, со стороны создавалось впечатление, что земля проглатывает их. Солдаты достали и зажгли одноразовые фонари. Страхов снимал маску, когда отдавал приказы, но теперь снова ее надел. В спертом воздухе висел густой запах масляных отходов. Приглушенные звуки доносились из глубин, неясный, но определенно металлический лязг, будто бы звон цепей и молотков. Следов инженера все ещё не было видно и Страхов удивился, храбрости, а может, трусости, что заставила этого человека безоглядно бежать по такой беспросветной темноте. Как только эта мысль возникла у него в голове, где-то далеко раздался вопль. Страхов выругался и крикнул солдатам во главе строя: «Скорее! Найдите его!» Ещё один поворот вниз по грубым тоннелям, вывел их в более широкую пещеру. Даже в тусклом свете фонарей было ясно, что этот зал был создан мастером своего дела. Ровные опоры поддерживали высокий потолочный купол, а стены были выложены из гладко обработанных камней. Откуда-то из темноты, вне света их фонарей донеслись шаги и механическое жужжание. Тени внезапно превратились в фигуры: трэли, ходячие трупы с огромными, грубо наживленными стальными кулаками и трубами, торчавшими из тел. «Огонь!», скомандовал Страхов, прежде, чем слолдат охватил ужас при виде этого врага, чтобы натренированные их рефлексы не дали инстинктам овладеть ими. Из огнеметов которые несли коммандос первых рядов хлестнули потоки жидкого огня, освещая коридор ярким оранжевым пламенем и высвечивая орды трэлей, направлявшихся к ним. Огонь поджег их и начал пожирать, словно живое существо. Страхов достал ружье, но вокруг было слишком мало места, чтобы можно было стрелять, не задев своих. «Поднять щиты! Выйти в коридор и открыть огонь!» Идти прямиком на горящих трэлей, в то время, как за спинами тех, напирали новые, было для солдат совершенно неестественным, но нужно было сосредоточить больше огневой мощи. Страхов чувствовал, как где-то позади Волк самостоятельно пробирается к ним по туннелям, понимая, однако, что бой закончится раньше, чем Кодьяк доберется до них. Кроме того, теснота пещер затрудняла маневрирование. Несколько механотрэлей пробились к ближайшим коммандос. Страхов сделал пару шагов и, выстрелив в промежуток между солдатами, уложил двух трэлей, но их место тут же заняли другие, которым удалось сокрушить одного из огнеметчиков. Стальные кулаки на паровом приводе разорвали топливный бак солдата, который взорвался в ревущей вспышке жара и огня. Коммандос были защищены броней из закаленной стали, а механотрэли продолжали напирать, не обращая внимание на пламя. К реву огнеметов присоединился гром ружейного огня, это коммандос, наконец вышедшие в более просторный коридор, получили возможность использовать карабины. Страхов снял с предплечья закрепленную там бомбу-испепелитель и швырнул ее прямо в гущу противников. Она взорвалась, извергнув огонь и дым. Полыхнуло ещё несколько вспышек из оружия оставшихся в живых огнеметчиков и оставшиеся враги были нейтрализованы. Теперь по коридору разносился только лязг затворов: хадорские солдаты перезаряжали оружие, стоя в тесном строю в ожидании, не появятся ли новые ужасы. Страхов повернулся к Тукиноску и заметил на его плечах быстро догорающие угольки. «Что с сигнарскими бумагами?», спросил он. Капитан вздрогнул и быстро снял свой походный рюкзак, который, как и опасался Страхов, большей частью сгорел в огне взорвавшегося огнеметчика. Жалкие останки документов рассыпались в прах, как только он попытался перевернуть их в поисках хоть чего-нибудь уцелевшего. Страхов оглушительно выругался и зашагал к большому проходу, по пути рассматривая мертвецов и приказав людям искать инженера. Что-то неуловимо знакомое привлекло внимание Страхова в ближайшем трэле. Он наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Обрывки униформы свисали с высохшей, покрытой тайными знаками кожи, хотя большая часть ткани была сорвана в процессе кошмарного ритуала, соединившего тело с трубами и механизмами. Он оторвал нашивку и поднес ее к свету фонаря. Это, несомненно, была эмблема пропавшего 7го батальона. Варкастер попытался представить масштаб силы, способной уничтожить целый батальон, не оставив и следа. Такое выходило за рамки любых данных о криксианской угрозе в этом регионе, особенно здесь, так далеко к югу. Передача этой информации Верховному Коменданту Ируску была жизненно важной. Услышав окрик одного из лейтенантов, Страхов положил на плечо свое тяжелое ружье и направился в том направлении. Он увидел несколько больших повозок, заполненных трупами, телами с полей битвы, вероятно собранных для того, чтобы пополнить ряды криксианских войск. К этим повозкам в качестве тягловой силы были прикованы трэли. Сложенные тела были одеты в сигнарскую и хадорскую форму, а некоторые имели знакомые инсигнии. - Никаких следов инженера?- спросил Страхов ближайшего из коммандос. - Нет, сэр, все они умерли намного раньше... - Сжечь их,- приказал Страхов,- Сжечь тут всё. Он бросил нашивку 7го батальона в ближайшую кучу, а огнеметчики залили ее огнем. Воздух наполнился вонью горелой плоти и внезапно сзади снова раздались выстрелы карабинов и четко различимое шипение выпускаемого пара. По выкрикам сержантов стало ясно, что новые механотрэли приближаются с противоположной стороны. Страхов проверил, заряжено ли его ружье и решительно повернулся в ту сторону, чтобы разделаться с ними. В этом бою они потеряли ещё нескольких человек, несмотря на то, что догнавший их к концу боя Волк растерзал нескольких оставшихся трэлей. Теперь в отряде Страхова осталось не более десяти человек. Капитан Тукиноск убеждал его вернуться на поверхность, но он лишь покачал головой и продолжил путь. Страхов желал понять, что это за место, а также узнать судьбу инженера. Этот более глубокий туннель, похоже был старым и в голову варкастера пришла мысль, что он был частью какого-то древнего подземного комплекса, который мерзкие ожившие мертвецы приспособили для своих нужд. Ни один из докладов разведки не упоминал о существовании чего-то подобного. Громкий металлический лязг механизмов где-то вдали заставлял его продолжать движение. Стальные кулаки на паровом приводе разорвали топливный бак солдата, который взорвался в ревущей вспышке жара и огня. Плотность воздуха росла и дышать становилось все труднее даже в масках. У Страхова перед глазами возникли круги и он понял, что здешняя атмосфера не была предназначена для живых. Проход начал расширяться, как вдруг один из солдат, шедших впереди, удивленно вскрикнул и едва не упал, оступившись. Товарищи схватили его за руки и оттащили от края внезапного обрыва. Страхов выступил вперед посмотреть, что лежит за краем пропасти. Дальнейший путь внезапно сворачивал направо, где металлический мост пересекал расщелину и вел на другую, более широкую часть пещеры. Ощущение открытой местности могло принести облегчение, если бы не постоянный лязг, звон и усиливающийся запах гнили. В добавление к шуму, где-то в глубине монотонно гудели какие-то огромные машины. Страхов приблизился к мосту, выискивая точку, с которой он мог бы лучше рассмотреть этот огромный зал. Солдаты неуверенно последовали за ним, а Волк встал позади, прикрывая тыл. Пространство вокруг было слабо освещено висящими на стенах фонарями, отбрасывавшими болезненно-зеленый свет, а также красно-желтым пламенем множества ревущих топок, питавших горны. Пещера полнилась невероятным количеством механизмов, чьи очертания уходили в темноту. Страхов заметил нескольких бонджеков и хеллджеков, стоящих в ряд, и по его спине пробежал холод, но потом он увидел, что их глаза были темны и это означало, что они выключены. Подаваемые конвейерами механические части сгружали некротехи, которым прислуживали бродившие вокруг трэли. На другой стороне моста с правой стороны располагалась огромная система труб и механизмов, вросших в скалу и занимавших большую часть стены. Работающие поршни по всей секции каменной стены были влажными от осевшего конденсата. Массивные трубы шли вдоль по всей машине, уходя в стены. Через вырезы, закрытые стеклом было видно, как омерзительная густая жидкость проходит по трубам порциями, согласно движениям лязгающих поршней. Их внимание привлек располагавшийся напротив этого механизма, ряд каменных плит, к которым были прикованы десятки человеческих тел. Лицо Страхова исказилось, когда он увидел, как их терзают судороги агонии: то были не трупы, а живые пленники. Их головы были заключены в металлические шлемы, а окровавленные механические щипцы сдирали кожу с их тел, обнажая мышцы, сухожилия и ребра. Рядом с каждой плитой в пол уходил густой пучок механических щупалец, заканчивавшихся зазубренными лезвиями, вращающимися пилами и острыми иглами. Непрерывно работая, каждый аппарат распиливал кости, взрезал мягкие ткани, извлекая необходимые органы, в то время, как несчастная жертва корчилась в муках. Отделенные образцы потом падали в стоящие тут же металлические цилиндры, которые после закупоривали и уносили вездесущие трэли. Над окровавленным полом парили странные существа, вероятно координировавшие это кошмарное производство. Они в целом были похожи на людей, но носили одежду из черной кожи, а за их спинами были закреплены странные жезлы с лезвиями. По обоим сторонам этих существ стояли мускулистые здоровяки, чем-то напоминавшие трэлей, с тем различием, что их головы были закрыты глухими металлическими шлемами, к забралам которых присоединялись шланги. Вместо паровых кулаков, их руки заканчивались насадками с режущими инструментами или пилами. Страхов никогда не видел подобных чудовищ и все, что он тут увидел, заставило его содрогнуться. Капитан Тукиноск схватил его за локоть и указал пальцем, но Страхов уже заметил, что несколько механотрэлей пересекли мост, ведя за собой на веревке сигнарца. Одно из парящих существ в черном уставилось на человека, который упал на колени, мотая головой. Рукой в черной перчатке существо указало на дальнюю плиту, где лежал человек, тело которого разбирали по частям. Несколько мускулистых тварей столкнули труп, который сполз в бак, соединенный с механизмом толстой трубой. Черная жидкость перелилась через край, когда тело плюхнулось туда. Трэли подтащили сопротивлявшегося инженера к плите и начали привязывать его к ней. «Вперед!», Страхов без колебаний помчался к мосту, доставая на ходу ружье. Солдаты и Волк ненамного отставали от него и вскоре пещера наполнилась грохотом выстрелов. Первый выстрел Страхов направил в обернутую черной кожей голову парящего создания, отдававшего приказы, с удовлетворением наблюдая, как она лопнула словно дыня, а тело грузно осело в кровавую кучу возле машины. Его несколько успокоил тот факт, что эти твари все же уязвимы для пуль. Могучие рабы ринулись к нему, словно бы разъяренные гибелью своего хозяина. Он отразил один из уколов их оружия мечом и нанес контрудар прямо в грудь врага, наблюдая, как из раны хлынула кровь. Так это были живые люди или ходячие мертвецы? Искать ответ на этот вопрос не было времени, потому что раб со своим оружием кружил вокруг Страхова, а солдаты включились в бой. Волк немного споткнулся, пересекая мост, когда одна из поперечин согнулась под тяжестью Кодьяка и вся конструкция начала крениться со скрежещущим стоном. Джеку удалось спрыгнуть с платформы на ближайший каменный выступ в тот момент, когда мост оборвался. Опоры и балки на другой стороне издали протяжный звук, когда вся металлическая поверхность моста нырнула вниз и с размаху врезалась в противоположную стену разлома. Страхов выдохнул проклятье. Вокруг его руки засияли руны, когда он, сфокусировав волю, послал магический сигнал Кодьяку, усилив его боевую мощь. Джек остервенело набросился на трэлей, но варкастеру это принесло мало радости. Моста больше не было, а в воздухе повис, время от времени исчезая, странный и сильный запах. Все это было очень тревожно и подозрительно. Страхов зарубил очередного громилу, на этот раз с пилами вместо рук, и быстро огляделся вокруг. Несколько хеллджеков теперь грохотали двигателями, их глаза сверкали, из выхлопных труб начал идти дым и кроме того, по приказу некротехов в их сторону бежали новые трэли. Когда схватка закончилась, все ближайшие чудовища были мертвы, равно, как и ещё двое хадорских солдат. Страхов застрелил последнее существо в кожаных одеждах, когда оно пыталось вонзить свое ужасное зазубренное оружие в лицо капитана Тукиноска. Ветеран коммандос вместе с другими солдатами открыл огонь из карабина в приближающихся трэлей. Страхов теперь мог, наконец поспешить к плите, на которой лежал инженер, и разрезать его путы. Человек смотрел на него распахнутыми глазами, вставая на ноги. Варкастер ухмыльнулся в ответ и проговорил на ломаном сигнарском: «Надо было остаться с нами! Мы-то лучше, чем они, да?» Трэли толпой повалили к Волку. Страхов приказал джеку выпустить пар, но, к сожалению, не мог предвидеть, что обжигающий воздух, способный заживо сварить человека, не оказал на мертвецов никакого влияния. Не обратив внимания на удар, они обрушили мощные удары своих усиленных паровыми приводами кулаков на машину. Верхняя часть корпуса Волка была покрыта броней и могла выдержать эти удары, но мертвецы били так же и по суставам ног, словно наделенные способностью чувствовать слабые места. Поршни и шарниры в правой ноге джека вскоре не выдержали напора и треснули, от чего машина повалилась на правый бок. Из труб со стоном раненого зверя изверглись струи пара. Страхов и его солдаты прикончили последних трэлей, но это было ненадолго: к ним приближались другие криксиане. Варкастер взглянул наверх, где висели обломки моста и стиснул зубы. Пропасть была слишком большая, чтобы пытаться ее пересечь. Он повернулся к инженеру и указал рукой в том направлении: «Есть мысли по этому поводу?» Сигнарец спешно огляделся вокруг и указал на один из крупных кластеров труб, присоединенных к ужасной машине. «Вот это подойдет, если получится оторвать ее. Ваш Кодьяк мог бы выломать точки опоры». Бросив взгляд на опрокинутую машину,командор подумал, что она теперь точно ни на что такое не способна. Джек был почти что выведен из строя и следующая волна криксиан добьет его. Все, что он мог бы сделать, это связать чудовищ боем и, возможно, выиграть для солдат немного времени. Но тут Страхову пришла в голову мысль. Он послал волевой импульс другим своим джекам на поверхности. Дециматор, конечно, не сможет дойти, но, может быть, Мишка, его второй Кодьяк успел бы добежать на пределе мощности своего парового котла. Из-за своего усовершенствованного кортекса Кодьяки были сообразительны и оставался шанс, что он сможет найти путь в туннелях самостоятельно. Страхов послал ментальный сигнал самой высокой важности, пытаясь восстановить в памяти каждый поворот и проход туннелей, чтобы передать маршрут машине. Под ударами кулаков Волка пало ещё несколько трэлей, но тут из темноты, широко шагая, появился Убийца. С ужасающей стремительностью, он приблизился к раненому Кодьяку и подхватил его своими когтистыми лапами. Страхов и остальные открыли огонь, но варкастер ощутил неприятное предчувствие, когда монстр поднял варджека над головой. «В укрытие!», - закричал он солдатам, что стояли ближе всего к машинам, но те не успели среагировать. Одиннадцатитонный Кодьяк, пролетев по воздуху, смял капитана Тукиноска вместе с несколькими солдатами и врезался в чудовищный механизм на стене. Солдаты погибли мгновенно, сокрушенные тяжестью хадорской стали. В ярости, последний оставшийся в живых коммандос попытался ударить дьявольскую машину штыком своего карабина, но это заведомо обреченное мероприятие закончилось его гибелью от очередного удара когтистых лап чудовища. Страхов несколько раз выстрелил по средней части хеллджека, крича: «Будь ты проклят! Черт побери вас всех!» Времени на перезарядку не было и Страхов воплотил свою ярость от гибели Тукиноска в виде мощного потока магической энергии, что в один разрушительный миг взорвала камни под ногами Убийцы. Джек рухнул на землю с переломанным позвоночником. В этот момент, земля вокруг них затряслась, а из потолка посыпались камни. Один из них чуть не сломал варкастеру шею, но отскочил от защитного поля Страхова. Инженер в панике вопил: «Перестаньте! Вы тут все обрушите!» Страхов не обратил на него никакого внимания. Поведение Убийцы предполагало наличие где-то рядом криксианского варкастера, хоть его пока не было видно. Бонджеки, экипированные арк-узлами, извергавшими потоки магической энергии с дальних углов пещеры делали предположение ужасной реальностью. К ним приближались также и некротехи с ордами трэлей впереди. Страхов почувствовал явственную дрожь в земле и, обернувшись, увидел Мишку, который выбежал из пещерного коридора и, чуть не соскользнув с обрыва, вовремя затормозил и двинулся к дальней части моста. Инженер указал рукой и закричал: «Платформа! Она не оторвалась! Джек может выровнять ее. Он тяжелый и будет противовесом!» Страхов посмотрел туда, где плита моста висела на последних балках. Не теряя времени, он приказал Кодьяку схватить платформу и поднять ее над пропастью. Мишка должен был крепко удерживать свой край, но платформа была все же достаточно длинна, чтобы служить неким подобием моста. «Вперед, вперед!», закричал Страхов, толкая инженера. Сигнарца не нужно было просить дважды и он помчался по мосту. Страхов едва успел перезарядить ружье, как на него навалились несколько трэлей. Он рубил их мечом, выверяя каждый удар, постепенно отступая к мосту. В конце-концов, залпами из ружья он прикончил оставшихся. Когда Страхов был уже на другой стороне, ещё три мертвеца метнулись было к нему, но Мишка тут же отпустил край моста и они, кувыркаясь, полетели в глубину. На бегу к поверхности Страхов поклялся, что Тукиноску и всем остальным солдатам будут отданы надлежащие почести, а семьи узнают об их доблести. Догнав инженера на верху одной из лестниц, он остановил его и послал вперед Мишку. Пробежав ещё несколько десятков метров, Страхов обернулся лицом к одной из пещер. Варкастер сосредоточил свои ментальные силы и указал на ближайшую опору. Руны, отражение магической силы, возникли вокруг его руки, и земля разорвалась фонтаном чистой энергии. Опоры разлетались в щепки, падали, а затем начал осыпаться потолок. Инженер попятился, опасаясь землетрясения, но прямо у их ног обвал резко прекратился. Коммандос, ожидавшие на поверхности, криками радости приветствовали их появление, однако тут же помрачнели, увидев, что назад вернулись только Страхов с инженером. Страхов подумал, что ему повезло сохранить и этих солдат, и двух джеков, потому что где-то вдалеке он услышал громыхание, которое не могло быть ничем иным, как залпами ружей и мортир. В Торнвудском лесу стояла глухая ночь и вокруг была кромешная тьма, но они все же поспешили к расположению главных сил. Шум битвы, судя по всему, доносился с того места, где силы Карчева расположились для обстрела сигнарских укреплений. Выйдя на опушку леса, Страхов не мгновение остановился, чтобы оглядеться и понять сложившуюся ситуацию. Сначала он подумал, что Сигнар организовал ночную вылазку, но на их стенах, освещаемых лунным светом, не было видно никакой активности. Однако, близлежащий лес кишел криксианами. Было похоже, что Карчев отдал приказ отойти от сигнарских стен ещё дальше и теперь с боем отступал. Знакомый визг орудия Мучителя заглушил все звуки битвы. Пытаясь укрыться, солдаты Страхова увидели море механотрэлей и желчных трэлей, а также бесчисленное количество хеллджеков и бонджеков. Стратегическая ситуация в Торнвудском лесу изменилась во мгновение ока. Понимая свою малочисленность, коммандос, продвигаясь на воссоединение с основными силами, стреляли только изредка в тех кошмарных созданий, что были отчетливо видны среди деревьев. Они выбирали те цели, уничтожение которых не привлечет внимание. Инженер послушно следовал за ними, справедливо полагая, что хадорцы, все-таки, не самая дурная компания. Наконец, они подошли к основным позициям, где солдаты метались от одного фланга к другому, а варджеки поочередно то вступали в перестрелку, то применяя против Крикса свое оружие ближнего боя. Отряд призрачных бойцов, окутанных тьмой приблизился к одному из флангов Карчева, но был тут же перехвачен громадным Опустошителем. В броне джека с лязгом открылись порты и множество гранат с ревом полетели в разные стороны, чтобы уничтожить все в радиусе своего действия. С инженером, идущим а за ним по пятам, Страхов, в конце-концов нашел Карчева и закричал ему, сквозь рев его варджековского двигателя: «Вы отходите?» Несмотря на все произошедшее, а, быть может, как раз именно из-за этого, видеть, как непреклонный хадорский герой отступает было необычно. А при других, не таких суровых обстоятельствах, это могло быть даже в некотором роде забавным. Карчев бросил на него хмурый взгляд с высоты своей боевой платформы. Мы перегруппируемся. Лес захвачен криксианами. Мы возобновим наши действия против Пойнт Бурне, когда восстановим линию фронта. Страхов кивнул. Да, это хорошая мысль, нужно выбрать выгодную позицию. У меня есть интересная информация и новый друг. Он шлепнул инженера по плечу, очевидно, слишком сильно. Тот вздрогнул и беспокойно поежился от улыбки Страхова. Отдавая приказы своим солдатам оказать содействие силам Карчева, Страхов подумал, что пройдет, наверное, ещё немало времени, прежде чем снова встанет вопрос о стенах Пойнт Бурне.