Написал я, редактировал DVAlin.
Возможно начало чего то большего, серии рассказов или повести.
Сразу обозначу, что это лично мое видение Кровавого договора и оно может несовпадать с мнением других людей. ;)
Под ногами хрупкий лед,
Взвод уходит на Восход,
Тени на снегу - отпечатки душ.
Не загадывай вперед,
Кто кого переживет,
Если Бог за нас - отведет беду.
В землю лечь так легко,
Лишь бы знать - за кого.
Кипелов «Призрачный взвод»
Вереницы «Химер» цвета запекшейся крови, поднимая тучи удушливой пыли, неторопливо тянулись через поверженный городок. Один из многих, которые пали под неудержимым натиском Кровавого Договора. Выжившие жители испуганно жались в тени домов, с ужасом смотря на увешанные отрубленными головами и украшенные символами Кхорна машины. Но еще больший ужас вызвали у них люди, сидевшие на броне «Химер». Искореженные войной и поклонением хаосу души солдат, как будто проступали сквозь их украшенные татуировками тела. Ярость и жажда доставить радость кровавому богу сочились сквозь глазницы гротесков.
Но солдатам страхи жмущихся друг к другу людей были безразличны. Эти жалкие ничтожества были недостойны стать жертвами их великому богу, а значит не представляли никакого интереса. Пусть ими займутся интенданты, которые решат участь несчастных: раб, сервитор, сырье для пищефабрик.
Солдаты с вожделением и нетерпением смотрели вперед. Туда, где их ждал враг. Туда, где они могли принести дары своему богу или погибнуть и слиться с ним в экстазе нескончаемой ярости.
Кровь для кровавого бога! Головы его трону!
Шестой месяц мясорубки. Войска кровавого договора и имперская гвардия рвут друг друга на части, но победа так же далека от обеих сторон конфликта, как и в начале компании. В космосе противоборствующие стороны так же не могут достичь какого-то ощутимого преимущества. Тысячи тонн искореженного металла окружают раздираемую войной планету. Изредка транспорты с пополнениями и снаряжением пробиваются к поверхности, что бы застыть на ней мертвыми исполинами.
Наступившая зима внесла ощутимые коррективы в ход боевых действий. Сорокаградусный мороз и пронизывающий ветер заставили войска укрыться за толстыми стенами бункеров. И только небольшие отрады обреченных и безумцев продолжают бои, молниеносными, колющими ударами прощупывая оборону противника.
Бригз пытался высмотреть что-нибудь в предрассветной мгле и одновременно отогреть вконец онемевшие от мороза пальцы. Он то дышал на них, то засовывал руки между ног, к самому теплому участку человеческого организма, но как ни старался солдат, пальцы плохо слушались. Мысль о том, чтобы прикоснуться к побелевшему от изморози цевью лазгана, не вызывала ничего, кроме лязга зубов. А прикоснуться придется, и не только руками. Нужно будет прильнуть щекой, целиться. Командир, в буквальном смысле, спустит с него шкуру за стрельбу в молоко.
Остальные бойцы, расположившиеся в полуразрушенном здании, тоже жутко мучались от холода, но приказ был дан четко – огонь не разводить. Зная крутой нрав взводного, приказ не обсуждался даже мысленно. С сержанта Руггера станется показательно выпотрошить ослушника.
Договоровцы томились ожиданием, нервно теребили гротески, постоянно касались холодных рукоятей боевых ножей. Стычки между солдатами возникали почти каждую минуту, но прекращались так же быстро, как и начинались. Воины старались не расходовать свою злобу друг на друга, она им еще пригодится.
«Мы элита! Мы Кровавый договор! Ярость должна служить цели! Ярость должна служить богу!», солдаты вспоминали слова командира и успокаивали свой гнев. Успокаивали его до поры до времени, лелея, словно больной зуб, и мечтая только об одном – вырвать его!
«Твою мать! Я этого дерьма нахлебался еще в гвардии», ныл Лесли. С некоторыми вариациями на тему, он причитал уже полчаса, порядком всем надоев.
«Слышь! Козел! Ты бы пластинку поменял!», огрызнулся огнеметчик Сергов, «Не прекратишь мне мозг сворачивать, я тебя махом погрею».
«Да пошел ты. Уж лучше семь раз поджариться, чем один раз превратиться в сосульку», буркнул в ответ Лесли.
«Давай проверим!», начал закипать Сергов, «Я те махом румяную корочку устрою».
«А че, давай!», поддержал его Шульц, «Хоть пожрем нормально. Задолбал уже сухпаек».
«От упыри!», презрительно сплюнул капрал Жучара, прозванный так за стальной нагрудник, с которым он не расставался даже во сне и многочисленные костяные наросты на лице, «Че, заняться нечем? Ща быстро патрулирование территории придумаю!». Бойцы, как один, понуро уставились в пол. Вылезать под ледяной ветер, из-под защиты стен, никому не хотелось.
«То-то же!», довольно осклабился капрал, наслаждаясь секундой власти, «Лучше бы ставки сделали. А то припрется Руггер, ни хрена не успеем».
Бойцам идея показалась стоящей. Окоченевшие солдаты даже немного оживились. Ставки, как обычно, принимал второй капрал Тугрик. Он был самым старым человеком во взводе, после сержанта, и все справедливо рассуждали, что у него деньги будут в наибольшей сохранности.
Договоровцы, по одному, по часовой стрелке, начиная с капрала, сделали ставки на тех, кто не переживет этот день. Это была старая традиция взвода, всегда разряжавшая обстановку перед боем. Второй традицией были гладиаторские бои, но терять солдат в ритуальных поединках было бы безумием в данной ситуации.
В этот день больше всего «ставок на жмурика» получил Лесли. И хотя заработать на его смерти особо бы не получилось, звоночек в голове бойца наверняка зазвучал.
Негромкий кашель оторвал увлекшихся солдат от развлечения. Бойцы, как один, подскочили по стойке смирно. В дверном проеме чернел массивный силуэт сержанта.
«Развлекаетесь?», хриплый голос, похожий на скрип ржавого металла, хлестнул по испуганным солдатам, «Выступаем через две минуты».
Руггер неторопливо вышел из темноты коридора. Критическим взглядом взводный осматривал свое подразделение, выискивая недочеты в экипировке, за которые он мог бы наложить взыскание. Массивная фигура сержанта была практически полностью покрыта вросшими вместе с формой в тело металлическими пластинами. Нижнюю половину лица прикрывала оскаленная стальная маска. Два года назад Руггер получил благословение Кхорна. Его руки превратились в огромные клешни, разрывающие броню «Химер» как папиросную бумагу. Он уже не мог держать лазган, но данный факт его нисколько не беспокоил. Руггер весьма гордился своей мутацией и любил щелкать острыми, зазубренными клешнями перед носом зазевавшихся солдат.
Этим утром сержант был в хорошем расположении духа. Пару раз рявкнув на тех, чей вид ему не понравился, он приказал взводу выдвигаться.
Задание на это утро было как всегда простым и лаконичным. Выследить и уничтожить противника. Руггер, соблюдая неизменный ритуал, посоветовался с демоном-придатком, скрытым за его нагрудной пластиной. Бесенок долго нюхал воздух и прислушивался, а затем, хищно осклабившись, указал щупальцем в сторону площади «Святой Катерины заступницы».
Матерясь на холод и ветер, договоровцы закрыли лица гротесками и, нахлобучив капюшоны по самые глаза, начали пробираться через сугробы, превратившие улицы мертвого города в практически непреодолимую преграду.
Бригз терпеть не мог снег, зиму и холод. Рожденный на одном из миров-кузниц, он до шестнадцати лет ни разу не видел неба и достаточно долго привыкал к открытым пространствам. Снег он впервые увидел три месяца назад и до сих пор терпеть его не мог. Эту слепящую белизну и ощущение некой беспомощности, когда даже при свете дня не знаешь куда ставишь ногу. Подсознательные опасения рядового не были беспочвенными. Под толстым ковром снега лежал другой ковер - почти метровый слой смерзшихся трупов. По неосторожности ничего не стоило вывихнуть или сломать ногу, а то и нарваться на «подарок», оставленный одной из воюющих сторон.
Остановившись под стенами полуразрушенного храма Императора, Руггер еще раз пошептался с демоном, после чего были розданы последние приказы.
Тугрик и его отделение выдвинулись на самую кромку площади, они будут выступать в качестве приманки и застрельщиков. Еще два отряда, Руггера и Жучары, затаились в брошенных домах, на одной из узких улочек. Классическая тактика засады, отработанная сотни раз, и сегодня не должна была подвести.
На противоположной стороне площади показалось три фигуры, закутанных в гвардейский, снежный камуфляж. Пригибаясь под порывами ветра, имперцы начали перебираться через открытое пространство, двигаясь прямо на позицию передового отделения.
«Подпусти их поближе, Тугрик», скомандовал по воксу Руггер, «Это всего лишь разведка».
«Яволь лорд сержант!», послышался в ответ смешок капрала, «Все будет в лучшем виде».
«Товсь!», пошла команда по общему каналу отряда, «Как только «подарок» снимет снеговиков, попрут остальные. Молитесь недоноски, сегодня будет жарко».
Когда гвардейцы достигли примерно середины площади, капрал сделал первый выстрел. Показалось, что солдат просто споткнулся об один из трупов под снегом. Однако упавший не поднялся. Оставшиеся гвардейцы мгновенно среагировали на смерть товарища. Один из них упал в снег и, видимо, начал передавать сообщение командиру. Второй присел на колено и открыл беспорядочный огонь по ближайшим руинам.
В ответ развалины буквально взорвались шквалом лазерных лучей. Мгновенно изрешеченное тело лоялиста рухнуло в снег.
Выживший гвардеец кинул две осколочные гранаты в сторону стрелявших и попытался убежать, но был срезан метким выстрелом.
«Тугрик, отходи», незамедлительно последовала команда сержанта, «Оставь побольше следов».
Через несколько секунд, после того, как передовое отделение снялось с позиции, воздух наполнился визгом мин. Руины, за которыми скрывался отряд Тугрика, взметнулись в небо серо-коричневой кашей. Зазвучали свистки гвардейских офицеров.
«Второй Туарегский», флегматично прокомментировал Руггер, прислушиваясь к боевым кличам лоялистов, «Это будет славная охота. Свирепые они. Хорошие трофеи».
Все оказалось так, как и предполагал взводный. Достигнув края площади, гвардейцы начали идти по следам отошедшего отделения. Осторожно продвигаясь вдоль улочки, к разрушенной церкви, солдаты грамотно перекрывали зоны обстрела и не торопились попадать в засаду. Одного не учитывала их тактика - ярости бойцов Договора. По команде отделение Тугрика начало атаку во фронт и, когда гвардейцы завязли в перестрелке, из окон и дверей покинутых домов на них выплеснулся поток неудержимой ярости. Вихрь ненависти, ощетинившийся сталью штыков и боевых ножей, разбил хрупкую преграду человеческой плоти мириадами кровавых капель. Опешившие имперцы не смогли организовать отпора противнику. Через секунды исход боя был решен.
Взвод потерял троих. Несмотря на опыт, на многократно умноженные яростью силы, рукопашная схватка полна неожиданностей. Шульц, выпрыгивая из окна, налетел на штык одного из гвардейцев, зазубренное лезвие пробило стальной нагрудник и сердце солдата. Сорку сержант Туарегов, снес голову цепным мечом, после чего был разорван пополам клешнями Руггера. Дин была убита осколками гранаты - один из гвардейцев решил подороже продать свою жизнь.
Отдышавшись, после схватки, договоровцы начали торопливо собирать трофеи. Головы погибших хаоситов полетели в один мешок с имперскими. Приношение яростью уже состоялось, но трон Кровавого Бога нуждался в черепах воинов, и черепа его последователей займут видное место в этом чудовищном монументе человеческой ненависти.
«Заканчивайте! Отходим! Тугрик, прикрываешь», торопил солдат взводный. Периодически он приоткрывал нагрудную пластину, прислушиваясь к сообщениям демона.
Отяжелевший взвод медленно пробирался по заваленным снегом улицам. Никто не похвалялся победами, не обсуждал детали прошедшего боя, каждый в этот момент был рядом со своим богом, вкушая эманации его чувств. Каждый хотел сохранить божественный гнев в себе как можно дольше, но возбуждение от боя постепенно улетучивалось. Возвращалась адская усталость, боль от полученных ран и холод, стремившийся превратить все живое в застывшие ледяные изваяния. И нужно было быстрее достичь безопасных бункеров под городами-муравейниками, чтобы переждать надвигающуюся метель, восстановить силы и пополнить отряд. Тронные курганы должны были получить свою дань черепами и кровью.
А когда пурга утихнет, отдохнувшие и согревшиеся бойцы договора вновь уйдут на охоту в ледяную тишину мертвых городов, чтобы принести новые жертвы богу войны и возможно никогда больше не вернуться обратно. Но это не имело никакого значения, важно было только одно …
Кровь для кровавого бога! Головы его трону!
