Аэродром гудел, напоминая расстроенный орган. Звуки перемешивались в загазованном воздухе в причудливую какофонию, словно произведение безумного композитора. Истребители «Лайтнинг» и «Тандерболт», целыми звеньями прочерчивали голубое небо, оставляя на нем белые ровные линии выхлопных газов. В ангарах и на взлетных полосах гулко урчали двигателями десантные «Валькирии» и тяжелые «Мародеры», готовые по первому приказу, подняться в воздух. В преддверии наступления, атмосфера была крайне наэлектризована, ведь именно сегодня «Молот Империума» должен будет обрушиться на ВААГХ босса Кырдыка Живоглота.
Сержанты криком и матом, подгоняли гвардейцев, бодро выпрыгивающих из грузовиков, делили их на отделения и распределяли на посадку в «Валькирии».
«36-я полоса. Транспорт Б-65. Живо, живо сучьи отродья! Шевелите костылями! Я что вас пинками подгонять должен». Словно пожарная сирена, орал сержант Клаус на своих подчиненных. Отделение, как ему казалось, недостаточно резво бежало к приписанной им «Валькирии».
«Вернемся живыми, я вам такую взбучку в лагере устрою. Неделю с плаца не вылезете». Разорялся «комод».
«Козлов ты че глухой! Если я говорю бежать, значит надо бежать, а не двигаться как безногая черепаха».
К тому времени, когда гвардейцы добрались до транспорта, пот катил градом под тяжелыми брониками и солдаты проклинали жаркую солнечную погоду, впервые за несколько недель установившуюся на континенте.
Сержант же, как ни в чем не бывало, подбежал к пилоту «Валькирии» и бодро отрапортовал, «6-е отделение, для посадки в транспорт прибыло! Гвардейцы смирнооо!». Тихо выматерившись гвардейцы изобразили смирно.
Пилот удивленно приподнял бровь. «Мда. Это значит, наши герои и есть».
«Так точно, сэр!», Ответил Клаус, возвращаясь к своему отделению.
Летчик хмыкнул, проходя мимо неровной шеренги солдат, «Слушай сюда», неожиданно гаркнул он, «Меня зовут капитан Крауч. Я командир птички, на которой вы сегодня, дай бог, доберетесь до врага. Второго пилота зовут, лейтенант Бойл. Понятно!».
«Так точно, товарищ капитан!», неровно промычали гвардейцы.
«Отлично», прохаживаясь мимо отделения, усмехнулся пилот, «Если вы хотите в целости и сохранности добраться до места посадки, уясните одно правило. Птичку», выдержав паузу, кивнул на «Валькирию» летчик, «Зовут «Марина», любите ее и уважайте, и она благосклонно доставит вас хоть на край света».
«Хех. Это чего получается, мы на бабе верхом полетим», усмехнулся один из штурмовиков и тут же получил увесистую оплеуху от сержанта.
«Ты Козлов, я погляжу совсем тупой», зло, сквозь зубы, процедил Клаус, «Молись, что бы дух машины тебя не услышал сейчас. Если пилот говорит, что ее дух женщина, значит, так оно и есть. Будете зубоскалить, обидится, как пить дать не долетим. Живыми».
После завершения техно-жрецами обрядов и подготовки транспорта к вылету. Крауч как-то даже повеселел и стал менее строг с гвардейцами, сказав, что дух «Валькирии» спокоен и готов к полету. Летчик лично помог сержанту рассадить бойцов в десантном отсеке, и сам проверил крепежи амуниции.
«Ну что, смертнички, полетаем?», пошутил пилот, пристегивая последнего солдата ремнями к лавке, «Старт через пять минут. Блевать на себя, увижу на полу, заставлю мыть», съязвил очередной раз капитан и закрыл за собой небольшой люк, ведущий в кабину.
«Валькирия» дернулась и тяжело начала отрываться от земли. Через несколько секунд гвардейцы почувствовали резкий толчок, это на полную мощность заработали двигатели транспорта. Корабль изрядно потряхивало во время полета, но пилот «успокоил» штурмовиков, сказав через вокс, что это пока мелочи и когда начнется обстрел, тогда и будет все веселье. В итоге так и произошло. Затрещал динамик внутренней связи и сквозь помехи голос Крауча посоветовал держаться покрепче. «Валькирия» вошла в зону действия зенитной артиллерии орков. Сержант приказал двум гвардейцам встать к бортовым болтерам и прикрывать транспорт, а сам, хватаясь за поручни, побрел к люку в кабину.
Клаус засунул свою физиономию в кабину и проорал в вокс, перекрикивая шум двигателей транспорта, «Ну че там? Живыми то долетим?».
Штурман повернул голову и широко улыбнулся, «Не ссы пехтура, капитан с «Мариной» уже 10 лет вместе, она его не подведет. Долетим … наверное».
Неожиданно «Валькирию» резко качнуло в сторону. Тут же загрохотали бортовые болтеры. Сквозь фонарь сержант разглядел корявый силуэт орочьего истребителя, который, чадя своим раздолбанным двигателем, ушел вперед тихоходного транспорта. Тут же откуда-то сверху, словно ястребы, на него кинулись два «Лайтнинга».
В воксе загремел голос капитана, «Успокойся сержант, довезу я вас живыми. Им в нас не попасть, мы как лист на ветру. Ты пробовал стрелять в летящий лист? Попробуй».
На подходе к зоне высадки у «Лайтнингов» кончилось топливо и они помахав на прощание крыльями, повернули на базу. Без их прикрытия, очень скоро «Валькирия» попала под шквальный огонь зенитной артиллерии орков. Трассы пуль прошивали воздух, в каких то сантиметрах от транспорта. Корабль постоянно бросало из стороны в сторону, когда летчик уводил его из под обстрела или уходил в противоракетный маневр. В конце концов, очередь прошила трюм «Валькирии», появились первые раненные. Видимо пули повредили и один из двигателей, транспорт начал сильно крениться на левый бок, а десантное отделение заволокло черным дымом.
Через секунду ракета с оглушительным взрывом, разнесла в клочья правый двигатель, вторая попала прямо в кабину и «Марина» камнем ринулась к земле. Из люка ведущего в кабину, вырывались языки пламени. Невероятно, что там кто-то мог выжить, но через динамики трюма было слышно, как в кабине стонет и молится пилот, пытаясь выровнять, то что осталось от его корабля. На весь трюм хрипел голос Крауча, «Ну милая выручай, выноси нас ласточка, давай красавица, еще чуток». И транспорт выровнялся, с каким то предсмертным вздохом, закашляла и запустилась левая турбина и «Валька» медленно, но верно, начала выравниваться.
Приземление было очень жестким. Транспорт буквально протаранил песчаный холм и сильно зарылся в нем. Каким то чудом, никто из гвардейцев не получил серьезных увечий. Раздав короткие приказы, Клаус тут же бросился в кабину пилотов. С трудом, протиснувшись, мимо убитого взрывом штурмана, сержант добрался до летчика. Обгоревший Крауч висел на ремнях, руки были по прежнему на штурвале и сквозь дыры в комбинезоне были видны лопнувшие от чудовищного напряжения сухожилия и вывернутые жаром суставы пальцев. Клаус тихонько потряс пилота за плечо, «Капитан, вы живы?». Тот тихо застонал. «
Потерпите, я сейчас вас вытащу», капитан тихо покачал головой.
«Не выпендривайся летчик, героем захотел стать»,. зло прошипел сержант, пытаясь разрезать приплавившиеся к куртке и коже пилота ремни, «Вытащим мы тебя, если ты нас смог и мы сможем». Крауч снова отрицательно замотал головой, и что то тихо засипел. Гвардеец пониже наклонился к пилоту, пытаясь разобрать слова, которые исторгало из себя обгоревшее горло капитана.
«Уходи … она все равно мертва … и я тоже». Обугленная ладонь пилота легла на панель, нежно погладив руны. С последним вздохом летчика, Клаус закрыл дверцу кабины, превратившейся в могилу. Могилу для троих.
