Планы меняются
- Десять тысяч лет назад, Железный Сын явил себя галактике. Его душа пылала жаром гораздо более сильным, чем самые древние кузни Марса. Он выковал себя сам. Он разрушал любые границы. Еще до того, как его плоть познала прикосновение магмы, душа Железного Сына бурлила раскаленным металлом. Отец нашел Сына, и дал ему воинство, подобных которому не было раньше, и не будет впредь. Они стали его детьми. Они и были его детьми по крови и душе. Словно сжатая латная перчатка, Десятка разбивала оплоты ксеносов и вырожденцев по всей галактике. Не было препятствия, способного остановить этот совершенный механизм. К сожалению, Железный Сын был лишь деталью, одной из двадцати. Другие были подвластны ржавчине скверны, что проникла в их умы и души, заставив предать Отца. И возопил Железный Сын от безграничной ярости, и повернул корабли навстречу порочным братьям, ведя сильнейших из своих детей прямо в пламя. Однако, на черных песках ненависть поглотила Железного Сына, чью жизнь забрал его вероломный брат. Мы - потомки Ферруса Мануса, которые идут в бой с его именем на устах спустя десять тысяч лет. Как дети похожи на своих отцов, так и космические десантники являются отражением своих примархов, неся их благословения и проклятия. Кто-то больше, кто-то меньше, но в тебе живет ярость примарха. Тот самый первобытный и чистый огонь, который он не смог сдержать. Твой разум выстроил крепкие стены, но смогут ли они сдержать жар, что, однажды, может подняться из глубин твоей души?
Галостар закрыл глаза и оказался на пустой, каменистой равнине. Вокруг проносились образы прошедших битв, века кровопролития слились в единый поток насилия, окружающий десантника образами. Он пролил реки крови, и прольет еще больше, прежде чем жизнь покинет его тело. Что он чувствовал, при этом? Упоение насилием? Радость битвы? Нет. Ненависть. Отвращение. Злобу. Ярость. И, конечно же, презрение. Презрение к врагам, презрение к слабым союзникам, презрение к собственным неудачам. Слабость пропитывала эту галактику и всех её обитателей. Без света Божественного Императора начался бы кровавый хаос. Без ангелов Его пришла бы смерть человечеству. Но безупречны ли были ангелы?
Галостар почувствовал нарастающий в груди жар, но, сжав аугметические кулаки, выстроил ментальные стены. Этот нехитрый прием помогал ему бессчетное количество раз, но с каждым десятилетием он требовал всё больше и больше силы воли. И Галостару приходилось становиться сильнее. Бесконечная гонка, где противником магистра была сама его сущность.
- Иначе быть не может, Гиламехт. Я - Стальной Исповедник. Можно сломить моё тело, но не дух. Можно заставить упасть меня без физических сил, но у колодца сил духовных нет дна, - отчеканил Галостар, открывая глаза.
Магистр и верховный библиарий стояли на вершине одной из башен дворца, наблюдая за бурлением улья под ними. Оба смотрели на вещи не обычным зрением. Когитатор доспехов магистра накладывал на изображение многочисленные данные и показатели, отмечая движение сил ордена, их диспозицию и текущие задачи. Цифры, графики, руны и столбцы тактических выкладок. Огромный объем постоянно меняющихся переменных, но ни одна не ускользала от могучего разума магистра, который мгновенно кидал их в жернова своих аналитических способностей и откладывал полученную информацию в одну из бесконечных ячеек эйдетической памяти. Библиарий же видел мир совсем под другим углом, но, не будучи псайкером, Галостар даже и близко не мог представить, что открывалось взору невероятно старого библиария.
- Нас так мало, - задумчиво произнес Гиламехт.
- О чем ты, библиарий? - вопросил магистр.
- Я про нас. Кодекс Астартес словно железные путы на руках, ограничивает, стирает кожу до крови.
- Но это закон примарха.
- Да, но не нашего. Давным-давно Феррус Манус ставил на колени бессчетные сотни систем. Десятки тысяч его сыновей сметали всех на своём пути, а сейчас нас осталась лишь горстка. Рассыпанные по галактике детали некогда могучего механизма.
- Грезишь о Легионе?
- Я лишь думаю о том, сколь много мы могли исправить, обладая единством и силой славного прошлого. Бесконечная война не щадит наши и так крошечные в масштабах галактики ряды, а мы не можем чувствовать себя в безопасности даже за стенами собственной твердыни. Мы потеряли первый дом. Всех братьев нашего ордена меньше, чем охраняло родную планету Легиона в былые времена.
- Трезвые мысли, но опасные. Мы и так перешли черту, создав Шестерни. А кто-то зашел еще дальше.
- Да, Непрощенные
И их, и нас охраняет темный щит из тайн и лжи.
На самом краю горизонта собирались тучи, готовящиеся идти на штурм города. Природа собирала на битву все силы, и доносившийся издалека рокот грома походил на удары по щитам многотысячного войска. Гиламехт снял свой остроносый шлем и повесил его на пояс. Лицо десантника походило на потрескавшееся дерево, его испещряло множество морщин и шрамов, а длинные седые волосы развевались по ветру. Библиарий сделал глубокий вдох.
- Безумие. Оно витает в воздухе. То же самое я чувствовал, когда мы вели бои в мирах близ Ока. Иррациональные когти тянутся к этому миру, желая заполучить его. Они принадлежат тем, кто тысячелетия сеет смерть среди холодных звезд, собирая урожай душ. Тем, кто смеется над нами по ту сторону завесы, обрушивая страдания на невинных и омывая миры кровью в непрекращающейся резне. И сейчас они смотрят на Скутум.
Словно в подтверждение слов библиария, даль озарилась яркой электрической вспышкой, а спустя несколько мгновений до них донесся звук рассекающей воздух молнии, за которой бил в свои адские барабаны гром. Магистр был готов поклясться, что в утихающем рокоте его слух уловил злой смех…
***
– С чем можно сравнить величие и силу Повелителя Человечества? Я скажу вам – с пламенем: ярким, неугасимым, сулящим свет и защиту в столь тёмные времена. Разумеется, несчастные слепцы, ранее облаченные мирской властью, могут не согласиться, но с небес спустилась кара за их грехи! Они могли спастись, раскаявшись и встав на путь служения! Потому сегодня здесь собрались не только те, кто уже открыл истину, но и желающие очиститься от греховного прошлого. Давайте вспомним, как каждый из нас приходил сюда наивным и слепым, чтобы переродиться для новой жизни. Здесь вы обретете цель! Поймёте, зачем вы появились в этом грешном мире, – высокая фигура в богато украшенных белоснежных одеждах, раскинула руки, словно желая заключить в объятия всех присутствующих. – Помните, что если Пресветлый Император – пламя, то большинство Его подданных есть не что иное, как тлеющие угли. Искра веры живёт внутри, и если раздуть её как следует, то появится настоящий огонь! И как только множество пылающих душ сольётся воедино, то никакие безбожники не смогут пошатнуть власть Бога-Императора на Скутуме! Подойдите, раздуйте угли веры в своих сердцах и станьте самыми истовыми Его слугами! Покажите, что в вас нет места сомнениям!
С момента принятия своего сана, епископ Оремус Кор не прожил еще ни одного дня без праведных и горячих проповедей, проводимых им в главном соборе Тиррена. Прежние епископы редко проводили открытые мессы лично, и в те редкие дни, когда раздутые от чувства собственной важности старики выходили в народ, улицы города становились полны желающих попасть в собор. Несколько раз в месяц, движение на улицах Тиррены почти останавливалось. Сейчас же подобные проблемы стали ежедневны. Властям города приходилось прикладывать огромные усилия для оптимизации транспортных потоков и создания новых пешеходных переходов для верующих, иначе улей бы просто-напросто парализовало. Для обеспечения порядка пришлось привлечь даже часть контингента Стальных Исповедников, не говоря уже о бесчисленных постах Арбитрес и легионеров. Начиная от самого грязного чернорабочего и заканчивая отпрыском богатого гильдейца - каждый хотел попасть на проповедь нового епископа. Оремус Кор вдохнул новую жизнь в Церковь города, с неустанным рвением взявшись за проведение реформ и смену кадров. Это не могло не отразиться на населении улья, которое словно бы заразилось от пылающего благочестием и праведностью епископа. Количество беспорядков и преступлений снизилось, как и случаи взяточничества и произвола на руководящих должностях. Заповеди Веры стали для людей не пустым звуков, но законом, по которому должно проживать свои дни. Единое стремление охватывало умы каждого жителя улья - стремление исполнить золотую мечту Бога-Императора и возжечь на Скутуме пламя человечества столь яркое, что стало бы маяком для многих звездных систем на многие парсеки вокруг. Любой огонь начинается с искры, и, в данном случае, той самой судьбоносной искрой стал Оремус Кор. Думал ли он, покрытый пылью и истекающий кровью из многочисленных ран, что дорога жизни приведет его сюда? Что можно сказать точно, так это то, что вера его была крепка, и он не сомневался в праведности дел своих.
Пока епископ произносил слова, заставляющие сердца людей внизу биться чаще, его помощники осеняли дымящими кадилами ряды присутствующих. Раньше они были рабочими, гангстерами, бездомными, мусорщиками, домохозяйками, вигилами, затем они оставили позади даже собственные личности и бесстрашно бросили в пламя войны, что разжег их Оремус Кор. Те, кто выжил, стали его самыми приближенными людьми в Церкви. Самых одаренных он поставил на ряд церковных должностей, остальные стали проводить службы и мессы, готовые в любой момент встать на защиту епископа и Веры.
Месса окончилась спустя шесть часов, и двери собора едва удалось закрыть, столько много людей собралось у входа в собор. Уставший, но удовлетворенный епископ вошел в свой кабинет и сел за рабочий стол, на котором скопилось множество бумаг и инфопланшетов. Оремус Кор понял, что вряд ли он сможет урвать этой ночью больше пары часов сна. Он осенил себя аквилой и прош[оппа!]л:
- Плоть моя иссохнет, и разум угаснет, рано или поздно я умру, но пока жизнь теплится в теле, я должен служить великому замыслу Бога-Императора. Отдохнуть можно и после смерти.
Он снял верхние одежды и повесил их на спинку кресла. Обязанность появляться на людях в этих громоздких и неудобных одеждах его тяготила, но стоило ему увидеть перед собой глаза тысяч людей, смотрящих на него как на проводника божественного света, как эти мысли тут же уходили из головы. Раньше он проводил службы для пары десятков рабочих в полуразвалившейся церквенке, а сейчас его словам внимали все жители улья, от мала до велика. От возможности нести духовное учение столь многим, его душа ликовала.
- Так-так-так, посмотрим с чего начать, - произнес Оремус и окинул взглядом документы. Его внимание привлек документ с печатью Легионов Самообороны, который он взял в руки. Это был ответ на его запрос о создании миссионерских экспедиций в пустоши. Новый легат-пропретор уведомлял о возможности создания спецподразделений для выполнения этой задачи, причем даже большего, чем просил епископ. Под чутким наблюдением достопочтенного инквизитора Галлекса, Легионы Самообороны брали на вооружение самые эффективные методики обучения, организации и снабжения, которыми обладали армии Империума. Количество новобранцев возросло, как и качество их подготовки. Оремус нажал на кнопку коммуникатора.
- Я слушаю, Ваше Преосвященство, - донесся из динамиков молодой голос.
- Валос, будь добр, займись документом 43-124/4. Нужно заняться созданием группы священнослужителей для миссионерской миссии в пустошах. Негоже держать свет Императора в стенах Тиррены.
- Будет исполнено, Ваше Преосвященство, - ответил помощник епископа.
Через несколько секунд к столу подлетел сервочереп. Оремус протянул документ к его тонкому манипулятору, и сервочереп, словно схвативший добычу крылатый хищник, улетел прочь с тихим гулом.
Оремус Кор продолжил разгребать завалы. Так много дел стояло на повестке дня. Петрусу и его бригадам Благочестивых требовались подкрепление. Нести праведность и порядок на грязные улицы рабочих районов оказалось сложнее, нежели казалось на первый взгляд. Уже немало бойцов пало от рук мутантов, бандитов и отребья разного сорта. Преступные группировки не собирались отдавать свои территории без боя. То, что удавалось отбить, предстояло восстановить, а на это требовались деньги. С приходом новой власти начались множественные реформы, и все они опустошали казну улья. Для решения этой проблемы епископ воспользовался своим положением и наложил епитимью на корпорацию ”Soylent” за её прегрешения. Часть своих огромных средств организация была обязана потратить на восстановление нижних уровней, а также использовать собственные кадры для проведения строительных и ремонтных работа. Дни ”Soylent” так или иначе подходили к концу, так как Стальные Исповедники постановили о распространении технологии синт-баков по всей планете после полного присоединения Скутума к Империуму, так что почему бы перед своей смертью корпорации не послужить доброму делу?
Местное светило уже давно спряталось за горизонт, и на смену лучам звезды пришло мягкое освещение кабинетных ламп, а Оремус так и не вставал из-за своего стола, хотя горы бумаг и планшетов уже почти исчезли. Епископ потер глаза и встал, решив размяться. Похрустев шеей и спиной, он прошелся к рекафмашине и налил себе кружку горячего напитка.
Отхлебнув немного, Оремус подошел к окну и взглянул на ночное небо, затянутое смогом. Удивительно, но кое-где начали пробиваться звезды. Он решил для себя, что это доброе предзнаменование, но паучьи лапки тревоги всё равно ощущались где-то в области груди. Космические десантники не спускались с небес просто так. Эти ангелы прибывали туда, где ожидались самые кровопролитные и жестокие войны, в которых победить простому человеку не представлялось возможным. Из других поселений уже поступали сигналы о нападениях неизвестных сил. Ходили слухи, что на Скутуме объявились слуги самих Темных Богов. Какой бы ни был правда, но связь с Кантаврисом оборвалась, а о судьбе кардинала не было никаких известий. Чем ярче становился ореол света над Тирреной, тем чернее тучи сгущались вокруг неё. Воистину, наступали тревожные времена, и только твердая вера могла дать людям надежду ступить на новый путь победителями. Нет, дел слишком много, спать сегодня нельзя.
***
Гиламехт зажег последние свечи в помещении, бывшем ранее кабинетом одного из бесчисленного количества чиновников. Одному лишь библиарию были ведомы причины этого выбора. Завеса между мирами на Скутуме была особенно плотна, поэтому Гиламехт искал любую возможность облегчить себе задачу. По велению библиария, из кабинета вынесли всю мебель и предметы декора, включая рабочий стол, который менял хозяев гораздо чаще, нежели любой другой в этом дворце. У кабинета номер семьдесят два была дурная слава. Работающие здесь чиновники постоянно жаловались на головные боли, стресс, внезапные приступы тревоги и паники. Кому-то мерещились тени и, даже более того, призраки. Некоторые клялись, что на их глазах предметы двигались сами по себе. Что было правдой в их словах, а что ложью уже и не узнать, но всегда можно взглянуть на статистику и сухие факты - за последние двадцать лет трое работавших здесь покончили жизнь самоубийством, а из всех, кто когда-либо сидел за этим столом, лишь семеро не стояли на учете у психолога Медикае. Люди несведующие называли это место проклятым, но в действительности здесь ткань мироздания была гораздо тоньше, чем в остальных местах на планете. Кабинет номер семьдесят два идеально подходил для проведения ритуала, который задумал верховный библиарий. Гиламехт снял с себя все одежды и открепил бионические компоненты своего тела. Оставшись слепым и без одной руки, библиарий сел на колени в центре начерченной на полу помещения Соломоновой печати. Начерченной собственной кровью библиария. Вдоль линий печати были аккуратно выведены оккультные строки на древнем терранском языке, которые использовали на заре эры человечества первые псайкеры. В шести сегментах печати, что [ну уж нет]одились между площадью шестиконечной звезды и окружности покоились огромные черепа неведомых тварей. На самом деле они принадлежали шести князям демонов, которых Гиламехт сразил плечом к плечу с членами дома Октобус. То был воистину апокалиптический поход на планеты в глубинах Ока Ужаса, где рыцари и космические десантники пробивались через орды ночных кошмаров, неся праведную ярость на демонические миры, пока сами время и пространство извивались вокруг них, принимая неведомые и непознаваемые формы. Имя Октобусов ныне давно забыто в Империуме, и лишь Вольный Клинок Марсель может поведать историю сгинувшего дома. Но по какой тропе ведет его судьба? Под светом какой звезды сейчас сражается этот воитель? Лишь Император знает ответ на эти вопросы.
Гиламехт закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а затем выдох. Вместе с воздухом из легких его тело покинуло и сознание. Мир вокруг стал тусклым и бледным, словно краски реального мира страдали смертельным недугом. Эфирное тело библиария было здоровым, полноценным. Живая рука и открытые глаза. Гиламехт поднялся на ноги, сделал шаг вперед и обернулся. За его спиной на коленях сидел слепой безрукий старик. Улыбнувшись, библиарий подошел к стене кабинета. Выцветший металл. Наверняка, твердый и неподатливый, но нет. Не в этом мире. Космический десантник протянул руки и коснулся стены, которая прогнулась словно тонкая пленка под его ладонями. Схватившись за поверхность этого обманчивого полотна, библиарий резко дернул руками в стороны. Полотно порвалось с оглушающим треском, и из прорехи ударил слепящий красный свет. Гиламехт инстинктивно закрыл глаза руками, и в этот момент из кровавой бездны вылетели десятки цепей с острыми крюками на концах. Крючья вонзились в его эфирную плоть и потащили в бездну.
Гиламехт знал, что открывать глаза нельзя. В варпе есть места, один вид которых в мгновение ока обрушит даже самый крепкий бастион воли. Он позволил цепям тащить его через эту иррациональную среду, по ощущениям похожую одновременно на жидкую и газообразную. Сравнение до крайности убогое и примитивное, но только такое могло дать создание мира материального. В сознании Гиламехта прошло несколько секунд, за его пределами могла пройти целая вечность, но в какой-то момент он словно вынырнул из глубин океана. Кровавая дымка за закрытыми веками сменилась чернотой, и библиарий открыл глаза.
Он был подвешен над землей на цепях, которые держали его, проткнув плоть. Не было ни стен, ни пола, ни потолка, лишь чернота вокруг, а единственным источником света являлась стена огня, окружавшая небольшое пространство, где висел библиарий. Из тьмы внизу вырастали вертикально стоящие деревянные балки, которые крутились вокруг своей оси с отвратительным скрипом. По всей их поверхности торчали разного рода металлические крючки и скобы, на которых висело...всё это. Оторванные конечности, ломти мяса, продолжающие бесконечно истекать кровью, внутренние органы и натянутая кожа. Отделенные от тел глаза продолжали крутится на тонких нервах, а расширенные зрачки выдавали безумие и страх. На одной из балок висела нижняя половина чьей-то головы, которая кричала без умолку, хотя не было ни легких, ни даже горла. Не поддающееся логическому объяснению кровавое безумие, карнавал расчленения из ночного кошмара. Затем цепи, держащие библиария, натянулись, и из огня вышла темная фигура. Гуманоидный силуэт медленно двигался между поворачивающимися балками, нежно проводя рукой по ошметкам плоти. Почувствовавший палец кричащий рот заткнулся и начал его облизывать, издавая мерзкие звуки наслаждения. Оторванные глаза, в свою очередь, старались раскачаться на своих нервах как можно сильнее, лишь бы не ощутить темного касания, их зрачки расширились еще больше.
Черный силуэт остановился в нескольких метрах от висящего библиария и открылся взору, приобретя краски. Это был бледный безволосый человек с впавшими глазами и выпирающими скулами, облаченный в черные штаны и сюртук из плотной кожи, вместо пуговиц на котором были пришиты человеческие зубы. Из головы мучителя торчало множество обсидиановых шипов, равноудаленных друг от друга. Синюшные, словно у мертвеца, губы растянулись в улыбку, приоткрыв заточенные желтые зубы. Сферы непроницаемой тьмы провернулись в его глазницах несколько раз.
- Я поймал тебя-я-я, - прохрипел человек. - Теперь ты мо-о-ой.
Он медленно поднял руки и резко сжал кулаки. Цепи отреагировали мгновенно и натянулись со всей возможной силой, эфирная плоть библиария затрещала от напряжения.
- Я приготовлю для тебя отдельный уголок в моем будущем царстве, разорву твою душу на тысячу кусочков, каждый из которых будет ощущать собственную вечную агонию, а моим любимым развлечением станет поиск всё более изощренных мук для тебя.
- В твоем… б-будущем… царстве? - вопросил Гиламехт, борясь с вырывающимся из груди смехом. Спустя мгновение, он разразился безумным смехом. Улыбка бледного человека сменилась гримасой ярости и он дернул руками. Из-за его спины появились десятки цепей, словно голодные хищники устремившиеся к телу библиария. Они впивались в него, рвали и сжимали до отвратительного хруста, но Гиламехт смеялся всё громче. Его тело начало светиться изнутри, а пространство вокруг стало быстро нагреваться. Цепи плавились словно воск от пламени свечи, а мучитель попятился назад, когда на его коже появились волдыри. Сияющий библиарий медленно спустился вниз и зашагал к пятившемуся назад человеку, следы босых ног псайкера оставляли раскаленные следы на тьме.
- Огнем и мечом я прошелся по твоим полуматериальным владениям, я сразил всех шестерых твоих полководцев и забрал их головы, я обрушил стены твоей твердыни и изгнал твою визжащую сущность в самые темные глубины варпа. Ты не смог повергнуть меня тогда, с чего ты решил, что сможешь сделать это сейчас?
Человек споткнулся, кожа сползала с его черепа, а одежда плавилась. Гиламехт наклонился над ним и его голос звучал громче и яростнее самой неистовой грозы.
- Ты так долго шнырял вокруг костра моей души, как трусливый шакал, боящийся подойти к огню, и, поймав, как тебе казалось, удобный момент, ты решил напасть? Хорошо, ты застал меня врасплох, ты меня удивил. А думал ли ты, что делать дальше? Или мстительная злоба столь отравила твоё сознание, что начисто вытравила оттуда хитрость и здравомыслие?
Если человек что-то и хотел ответить, то не мог. От него остался лишь подергивающийся скелет с шипящими шматками сала, кожи и горелого мяса.
- Я изгоню тебя тысячу и один раз, если потребуется. И сделаю это играючи!
Тело Гиламехта достигло пика своего сияния и взорвалось ослепительным светом, расщепляя тьму вокруг. Библиарий стал бесконечным сиянием и распростерся во все стороны и измерения. Спустя неопределенное количество времени, он собрал себя в точку и сфокусировал сознание.
Гиламехт открыл глаза. Он стоял посреди пустоши, а окружающий мир был столь же блеклым, как и ранее. Слева от библиария высилась громада Тиррены, а во все остальные направления расстилалось необъятное пространство. Гиламехт приложил руки к поверхности земли и взглянул на Скутум со стороны, из космоса. Мысленно, он разрезал планету на двенадцать равных частей по меридианам словно плод, и начал разворачивать её в одну плоскость. Теперь перед ним висели выложенные в ряд двенадцать секций. Он вернулся на пустошь, где [ну уж нет]одился ровно между шестой и седьмой секцией, и начал обратную свертку планеты. Теперь поверхность Скутума смотрела на пустое пространство, которое раньше занимал мир, в его центре парил Гиламехт, освещающий землю своим светом. Теперь он мог видеть всё.
Сияние библиария проявило в блеклом мире бесконечное количество цветов и оттенков. То были эманации живых существ и материальных предметов, которые были насыщенны чувствами настолько, что обрели собственный отпечаток в варпе. Вогнутая в обратную сторону поверхность Скутума превратилась в невероятного вида океан миллиона окрасок, среди которого очень сильно выделялись темные пятна скверны. Самым заметным её проявлением был сотканный из тьмы архипелаг, который в материальном мире [ну уж нет]одился на месте мертвого улья. Словно пульсирующая гибельная опухоль на теле эфирного отражения планеты, или же, как подумал библиарий, огромный гнойный нарыв, наполнение которого билось о тонкие кожаные стенки в яростном стремлении выплеснуться наружу. Даже свет Гиламехта не мог пробить ту тьму, но это и не требовалось библиарию, чтобы понять, сколь отвратительные порождения Хаоса ждут своего часа, чтобы излить свою тысячелетнюю ярость на поверхность планеты. Следы тьмы поменьше встречались и вне трупа улья. Это были черные крупинки запретных верований варваров и техномадов, масляное скопище оскверненных воителей близ Тавкрии и концентрация старающихся скрыть свою мерзость точек, маскирующихся под окружающие цвета, но слабое темно-багровое сияние всё равно их выдавало. И вокруг всего этого копошились сонмы созданий варпа, в разочаровании клацающие челюстями и не имеющие сил пробиться через плотную завесу Скутума. Внимание библиария привлекла одна-единственная сущность, чья целеустремленность выделяла его среди мириадов других. Раз за разом, она билась об завесу вокруг определенной точки, вокруг единственного огонька души. Что могло двигать созданием Эмпиреев? Это был не просто голод, это было осознанное преследование жертвы, которая, быть может, ускользнула от эфирного зверя ранее, и теперь тварь не могла найти себе покоя, не достигнув своей первоначальной цели. Кто знает.
Гиламехт сосредоточился и одним могучим усилием воли превратил себя в бурлящий водоворот слепящего света, жадно засасывающий в себя цвета этого мира. Он просеивал через себя песчинку за песчинкой в поисках скрытого и нашел то, от чего вся его эфирная сущность покрылась рябью от волны омерзения. Две ярко-зеленые точки, от которых исходил ядовитый смрад обмана и коварства. Две особи нечистого рода, что потерял свою простирающуюся на многие звезды Млечного Пути империю, но даже сейчас, стоя на грани вымирания, обладал спесью и высокомерием, будто галактика была в его руках. Ушастые пустотные крысы пробрались даже сюда.
Всю свою концентрацию Гиламехт направил на поиски следов эльдар на планете. К его горькому разочарованию, чужаки были слишком сведущи в колдовстве, чтобы выдать своё местоположение, однако не настолько, чтобы не оставить следов вообще. Зеленые испарения вокруг темного архипелага говорили о заинтересованности ксеносов в этом месте, но больше Гиламехт ничего не нашел. Библиарий не сдался и вновь закрутил водоворот, в этот раз обмывая каждую песчинку своим сознанием. И снова, и снова, и снова. В какой-то момент, Гиламехт приблизился к опасной черте, рискуя остаться в варпе навсегда в форме бушующей аномалии без сознания и воли, но [ну уж нет]одка помогла библиарию взять себя в руки. Обычный огонек человеческой души, не отличающийся ничем от миллионов остальных. Ничем, кроме едва заметного ядовитого зловония. Теперь у Гиламехта была зацепка, след, который мог бы привести его к ксенозаразе. Эта душа вела за собой множество других огоньков, и все они двигались прямо навстречу маслянистой тьме.
Время библиария подходило к концу, и он устремился к прорехе, через которую явился сюда. Словно имматериальный ткач, мироздание уже начало зашивать рваную рану на своём полотне, но Гиламехт успел проскочить в крошечную прореху.
Древний космический десантник открыл бы глаза, если бы не вытащил их из глазниц до ритуала. В реальном мире прошло не больше нескольких минут, но за это время лицо Гиламехта покрыла новая сеть морщинок, а один из жутких черепов в Соломоновой печати превратился в пыль. Библиарий надеялся, что оно того стоило…
***
Дайли Сардис мог сменить военную форму на официальные одежды правителя улья, но вытравить солдата из него было невозможно. Он никак не мог привыкнуть к бюрократическим проволочкам, специфике аристократических кругов и постоянной борьбе с аппетитами гильдейских сатрапов. С момента принятия должности губернатора он практически не выходил из кабинета. На его плечи обрушилась тяжесть разработки и реализации новых реформ и изменений в Тиррене. Если бы не отлаженный бюрократический аппарат, советники и инквизитор, голова бывшего военного лопнула бы как от выстрела выставленного на полную мощность лазгана. В Легионе всё было гораздо проще и прямолинейнее. Он стремился привить эти качества и на новом месте, однако, сам по себе не являлся идеалистом и понимал, что придется изменить свои взгляды, приобрести гибкость. Откуда у Лидиары вообще было время на праздные дела и развлечения? Почему-то Дайли был уверен, что сестра не утруждала себя разгребанием бумаг и просиживанием за рабочим столом. Лидиара… Она была совсем другим человеком. Хитрая и прозорливая, умеющая подбирать нужных людей. Дайли же предпочитал всё делать лично. Одна из привычек, выработанных на службе, и мешающая сейчас найти время для полноценного сна. ”Хочешь сделать что-то хорошо - сделай это сам”. Мысли о покойной сестре не давали Дайли покоя, хотя и не терзали так сильно, как в первое время. Губернатору постоянно казалось, что он сидит на залитом кровью троне, и хоть это не палец жал на спусковой крючок, Дайли чувствовал, что смерть Лидиары лежит виной на нём. Вина не за действия или речи, а за то, каким человеком он был сам по себе, какими качествами обладал, благодаря чему выбор инквизитора пал именно на него. ”Время губернатора подходит к концу...”. Роковые слова инквизитора пронеслись в голове. В тот момент Дайли понял, что ждет сестру, но ничего не сделал, чтобы изменить это. Да и что он мог? Пойти против проводника власти самого Бога-Императора? Сама мысль об этом богохульна. Дайли [ну уж нет]одил утешение в размышлениях о том, что это было его испытание. Вера взращивается и укрепляется через жертвы и лишения. Лишь пройдя через невзгоды и сохранив чистые помыслы, ты поймешь, что твоя вера крепка. Дайли осенил себя аквилой и вернулся к работе, стараясь очистить свои помыслы и сосредоточиться на более важных вещах, нежели душевные терзания.
Внезапное пиликанье отвлекло Дайли. Встроенный в стол комлинк ожил и заговорил женским голосом:
- Прошу прощения, что отвлекаю, господин губернатор, но на это время у вас запланирован сеанс видеосвязи с маршалом.
- Соединяйте.
Плитки пола перед столом разъехались в стороны и, с тихим жужжанием, вверх поднялась панель с широким дисплеем. Экран вспыхнул, и на зеленом фоне возникла золотая аквила, под которой возникали и исчезали красные надписи. ”Добро пожаловать в систему...Подключение к защищенной коммуникационной системе...Обновление программного обеспечения...Подключение к защищенной коммуникационной системе...Авторизация прошла успешно…Соединяем вас с собеседником, губернатор...Да будет вечен свет Бога-Императора...”
Первое, что увидел губернатор, это был такой же огромный рабочий стол как и у него самого, но заваленный бумагами в разы больше. За стопками макулатуры были видны лишь фрагменты копающейся за ними фигуры. Через несколько мгновений из-за бумажной крепостной стены донесся недовольный восклик:
- Убери всё это [ну уж нет]рен отсюда!
Из-за границ экрана появился сервитор на гусеницах, который сгреб стопки своими манипуляторами и так же скрылся обратно. Взгляду Дайли явился маршал Спаци Сун. Флэттоп бордовых волос с проседью, темно-синие глаза и суровое волевое лицо с огромным шрамом от виска до подбородка. При виде Дайли маршал дружелюбно улыбнулся, обнажив ряд металлических зубов.
- Приветствую, губернатор. Как я погляжу, ты тоже не сидишь без дела. Но я всё равно победил: тебя по крайней мере видно.
- Если бы я сам не [ну уж нет]одился в такой же плачевной ситуации, то, наверное, не отказал бы себе в удовольствии позлорадствовать над тобой. Могучий Спаци, гроза бандитов и головорезов, пал в неравной схватке с документами и указами.
- Да уж, вчера мы проливали кровь, а сегодня чернила. Однако, хоть я воюю на бумаге, мои люди всё равно умирают по-настоящему. Работа на нижних уровнях тяжелая и кровавая. При твоей сестре мы туда не совались, а сейчас разгребаем всё дерьмо, что скопилось за несколько поколений.
- Боюсь, что работы станет еще больше. Мы собираемся отправить несколько групп Медикае для борьбы с мором и эпидемиями. Им нужна охрана.
- Дайли, - разочарованно развел руками маршал. - У меня совсем нет людей! Арбитров едва хватает для работы с беженцами, да еще и постоянные потери на нижних уровнях. У меня уже заканчиваются места в камерах. Несколько дней назад мы провели рейд по ночным улицам, так отловили столько проституток и наркоторговцев, что я даже не знаю куда их всех пихать. А ведь среди них огромное количество детей!
- Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, - Дайли взял в руки один из документов на столе. - Мы собираемся ввести чрезвычайное положение в городе. На Скутуме начались крупномасштабные боевые действия, и в этих условиях улей должен быть готов к любым вторжениям и диверсиям. Военные патрули, комендантский час, в общем, все прелести этого дела. В какой-то степени, это развязывает руки. Тебе и мне. Я подготовил указ о новых мерах наказания в военное время. Без суда и следствия, все заключенные с преступлениями высшей степени тяжести подлежат сервиторизации. Все заключенные с преступлениями средней степени тяжести будут отправлены на работы по строительству очистных сооружений на промышленных болотах. По выполнению квоты, выставленной механикус, все оставшиеся сформируют штрафные полки.
Маршал присвистнул.
- Ну и времена, друг мой. А что мне делать с трупами? Морги заполнены бандитами и церковниками. Они там режут друг друга как на скотобойне.
- Кремация. Нам придется отказаться от практики переработки трупов в синт-баках. Сам понимаешь, это была одна из причин восстания епископа, так что нужно решать этот вопрос как можно скорее. Пока механикус не запустят очистительные станции и пункты переработки отходов, нам придется пережить волнения на почве урезанных пайков.
- Лучше жрать дерьмо, чем трупы, верно? - ухмыльнулся маршал.
- Да уж, - невесело пробормотал губернатор.
- Я тебя понял, Дайли, - хлопнул ладонями по столу Спаци. - Сделаю всё, что в моих силах. Прорвемся.
- Завтра в нижние уровни отправляется последняя группа, которая прибудет к Храму святого мученика Андреаса. Медики, строители, уборщики, ремонтники и гуманитарная помощь. Больше ресурсов у нас для вас нет. Сделай так, чтобы внизу не было никаких проблем. В текущей обстановке мы не можем допустить новых беспорядков или восстаний. Враг обязательно воспользуется появившейся возможностью. Работай.
Маршал кивнул и отключился, а панель с погасшим экраном вновь скрылась под плитами, оставив Дайли наедине с бумагами и инфопланшетами. Опять запиликал комлинк.
- Что ещё? - раздраженное спросил губернатор.
- Прошу прощения, губернатор, представитель гильдейских сатрапов Фетид хочет договориться с вами о встрече для решения некоторых важных вопросов.
- Это точно произойдет не сегодня. Подбери время на послезавтра.
- Я вас поняла.
- И еще кое-что, Дита.
- Да, господин?
- Я тебя заклинаю, хватит, черт подери, постоянно извиниться. Меня это начинает выбешивать.
- Прос...я вас поняла, - спохватилась секретарь.
Дайли отключил комлинк и недовольно пробурчал:
- Сервитор с сиськами.
***
В освещаемом тусклыми лампами помещении было холодно. Космическим десантникам было всё равно на такие мелочи, но инквизитор поежился и поднял ворот своего пальто. Помимо Галлекса, в возведенном полевом штабе [ну уж нет]одились шестеро полубогов - магистр Галостар и его капитаны. В воздухе стоял запах машинного масла и озона - это работал огромный голопроектор, стоящий в центре зала, и вокруг которого собрались все присутствующие. Над черной поверхностью устройства вращалось бледно-зеленое изображение Сегментума Темпестус, время от времени подергивающееся незначительными искажениями. Тысячи крошечных точек, каждая из которых отображала звездную систему, висели в воздухе словно застывшие искорки от костра.
- Сектор Сецессио, - произнес Галостар. В своем доспехе магистр возвышался над всеми остальными участниками совета как минимум на голову, а что до Галлекса, то смертный на фоне Галостара ощущал себя карликом.
По команде повелителя Исповедников устройство приблизило северо-западный участок Сегментума.
- Субсектор Муралис.
Осталось лишь семь бледных сфер, над одной из которых мерцал символ ордена. Магистр сделал едва заметное движение пальцами и в воздухе появилось изображение системы.
- Первая стадия операции прошла так, как и планировалось - Тиррена перешла под наш контроль с минимальными усилиями, - произнес магистр. - Мы извлекли источник защиты улья от варп-активности. Адептус Механикус займутся его изучением на благо Империума, но Скутум хранит еще много подобных секретов, которые привлекли внимание различных сил. На текущий момент можно уверенно говорить о присутствии десантников-предателей неизвестной численности, двух контингентов предположительно отступнических астартес, сил вольного торговца и инквизиторов.
- Имея такой мощный плацдарм на поверхности, можно начать массированное наступление по всем направлениям, - взял слово капитан Первой роты Уайт. Десантник был твердым приверженцем стратегических предпочтений Легиона - ожесточенная бронетанковая война и прорыв фронта. Взгляды Уайта отражались на всём - от самого большого количества тяжелой боевой техники среди всех остальных рот до собственного снаряжения. Капитан Первой был облачен в древний комплект терминаторских доспехов Катафракт, в котором десантника можно было самого легко причислить к шагоходу.
- Магистр, я считаю, что будет разумнее использовать наше крепкое положение для нанесения точных и сокрушительных ударов по противнику не распыляя войска, - возразил стоящий напротив Уайта капитан Третьей роты Солемн - похожий на коршуна воин в сильно модифицированном доспехе модели Корвус. - Я ценю стремление Первой распалить планетарный костер войны и попытаться сжечь в нём всех сразу, но нам предстоит столкнуться с грозным и хитрым противником. Стоит действовать наверняка.
В ордене было широко известно об открытом соперничестве двух рот. Если Уайт олицетворял сокрушающий молот, то Солемн был разящим в самое сердце клинком. Не единожды магистру приходилось вмешиваться, когда роты [ну уж нет]одились на грани открытого столкновения, но и затухнуть этому пламени он не позволял. Стремление капитанов доказать превосходство своего метода ведения войны давало плоды в виде блестящих побед и эффективных тактик. Капитаны уже собирались вновь начать свой привычный ожесточенный спор, но Галостар поднял руку и сжал кулак. Все замолчали, и в воздухе остался висеть лишь низкий гул доспехов и тихое механическое повизгивание аугметики космических десантников.
- Верховный библиарий поведал мне о грядущем столкновении наемников и предателей в Тавкрии. Это идеальный шанс расправиться с двумя врагами одним ударом, - промолвил магистр, движением руки приближая бледное нагромождение построек. - Судя по полученной от беженцев информации и показаний авгуров остальные цели имеют меньший стратегический приоритет. Кантаврис и Нураго разорены, в пустошах нет ничего, кроме культов и отступников, а на Умбонисе тихо как в могиле.
- Тогда нам стоит поторопиться, - раздался искаженный электронными модуляциями голос. Это взял слово Тиран - капитан Второй роты по прозвищу ”Убийца Чемпионов”, чьи сердца уже давно представляли собой сложные устройства с множеством клапанов, шлангов и микро-насосов. Его бионический глаз зловеще пылал кроваво-красным. - Отбросы из Ока Ужаса устроят смертным кровавую бойню.
- Кгхм, господа, - произнес Галлекс прочистив горло. Головы десантников повернулись к смертному и ему стало не по себе. - Командира Вольного Отряда зовут Георг Хокберг и он является опытным полководцем. Его войска хорошо вооружены, обучены и многочисленны.
- Это всего лишь смертные, - прохрипел через вокс-решетку Унверрдт, который вел в бой пятую роту. Облаченный в древний доспех первых крестоносцев Императора, воин стоял опершись на рукоять упертого в пол огромного двуручного клинка. Капитан Унверрдт имел мрачную и скверную репутацию, выходившую далеко за пределы собственного ордена. Его рота никогда не считалась с потерями союзников, что зачастую приводило к открытым конфликтам с другими космическими десантниками. Кровавые Ангелы поклялись никогда не сражаться бок о бок со Стальными Исповедниками, пока жив Унверрдт. На планете Локуст он разрубил надвое белокурого отпрыска Сангвиния, который решил вызвать капитана на дуэльный поединок. Понятие чести было пустым звуком для тех, кто превозносил логику и эффективность, так что Унверрдт скрестил клинки с сержантом в алых доспехах, чтобы проверить себя на прочность в битве с равным. Через несколько секунд алой стала земля под двумя половинами трансчеловеческого тела.
- Вместе с ними в бой шагают могучие Вольные Клинки и контингент космических десантников, - ответил инквизитор.
Полубоги оживились и воздух наполнился треском искаженных голосов, в котором можно было вычленить лишь отдельные слова.
- Сначала мы сокрушим предателей, - произнес Галостар, подняв руку. Все остальные замолчали. - Удар по Тавкрии позволит нам одним усилием справиться сразу со множеством угроз. Инквизитор Галлекс претворит в жизнь план, благодаря которому мы сможем атаковать в момент наибольшей слабости наших противников. Когда псы искусают друг друга и будут готовы упасть без сил, изнеможденные схваткой, мы нанесем свой смертельный удар.
- Что вы задумали? - проскрипел Тиран.
- Я связался с представителем Свободного Отряда и предложил им сделку, - начал инквизитор. - После боев в Кантаврисе они захватили в плен кардинала, и я предложил им передать его нам. За некоторую плату, разумеется. Военной техникой.
- Ты безумец? - ударил кулаком в ладонь Уайт. - Осла[эх жаль]ть собственные силы?
- Смотри на ситуацию шире, брат-капитан, - вступился за Галлекса Солемн. - Смертному войску нужно больше сил, для того чтобы обескровить предателей в полной мере.
- Это не единственная причина, - опустил руки на край голографического устройства магистр. - Вслед за колонной техники в Тавкрию отправятся наши скауты. Гиламехт подозревает герцога в сношении с ксеновыродками. Он уверен, что на планете присутствует эльдарский колдун.
- Проклятая тварь.
- Давно пора стереть ублюдков с лица галактики.
- Подлые крысы.
Галлекса удивила настолько острая реакция космических десантников.
- Кроме того, настоящий губернатор жива и скрывается от правосудия. Ей был вынесен приговор - смерть, и избегая его она навлекает на свою порочную душу еще больший грех. Три группы проникнут в Тавкрию вслед за колонной и приступят к выполнению своих задач. Они же дадут знак, когда настанет наилучший момент для удара.
На краю бледной сферы появился красный огонек.
- Еще один контакт, - впервые высказался единственный космический десантник без доспехов. Он был облачен в стихарь с глубоким капюшоном, так что свет выхватывал из тьмы лишь очертания его металлического подбородка. - Наша эскадра патрулирует точки Мандевилля на окраинах системы. Это место притягивает к себе сброд различного пошиба. В основном пиратов и падальщиков на разваливающихся посуди[ну уж нет].
Мартиал. Капитан Четвертой. Инквизитору удалось пообщаться с ним во время их путешествия к Скутуму. За фасадом скромности и немногословности таился могучий разум прирожденного пустотного полководца.
- Благодарю вас, инквизитор, теперь мы должны сосредоточиться на планировании операции, - вымолвил Галостар.
Галлекс уважительно склонил голову и направился к выходу, стараясь не выдать своей походкой [ну уж нет]лынувшее на него облегчение.
***
Огромная птица высоко парила над царством песка. Её черная тень зловеще падала на поверхность земли, заставляя тех, кто был рожден ползать, искать укрытие. Пернатый хищник неторопливо взмахивал огромными крыльями, и как будто ленясь кружил над пустыней. День выдался удачным и сытым, так что теперь зверь высматривал подходящую жертву для развлечения. На черном полотне занесенной песком дороги возникло светлое пятно, что не ускользнуло от внимания птицы. Два янтарных взгляда впились в маленькую неприметную мышку, которая встала на задние лапки и осматривалась вокруг. Как этот тщедушный пушистый комок осмелился выказывать такую неосторожность в тени великого зверя? Повелитель небес, известный ученым мужам как представитель вида Aquillus Hallus, издал пронзительный крик и спикировал вниз. Мышь устремилась к пескам, но было очевидно, что зверек не успевал найти себе укрытие. Мощные лапы с острыми когтями впились грызуну в спину и подняли его над землей. Мышка бессильно засеменила лапками, но хватка стала еще сильнее. Птица аккуратно, почти нежно ломала тонкие реберные косточки. В небесах никто не слышал жалобный писк жертвы. Небесный хищник спустился на землю и бросил обмякшее тело на землю. Остатки жизни еще теплились в пушистом зверьке и он отчаянно пытался уползти подальше от своего мучителя. Скутумский орел с интересом наблюдал за его попытками, пощелкивая клювом. От развлечений хищника отвлекло едва ощутимое дрожание асфальта. Орел переступил с лапы на лапу, беспокойно поворачивая головой, а песчинки на темной поверхности зашлись в бешенной пляске. Через минуту из-за бархана показался нос огромного зверя без ног и морды. Странный угловатый жук-гигант приближался с оглушительным шумом. Птица спешно поднялась в воздух и увидела, что за первым жуком ползла целая колонна подобных ему созданий. Издав разочарованный крик, орел устремился прочь. Сегодня его лишили жестокого развлечения.
”Носорог” проехал еще пятьдесят метров и остановился. Рампа десантного отделения с грохотом опустилась, подняв клубы песка. Помахивая перед лицом ладонью под лучами скутумского светила появился инквизитор, а следом за ним двое десантников. Обойдя бронетранспортер, они остановились перед колонной прямо посередине дороги. Жара стояла такая, что над асфальтом поднималось марево. Очередной порыв ветра заставил инквизитора прикрыть глаза рукой от бьющих в глаза песчинок.
- И долго нам еще ждать? - пробормотал Галлекс, после чего активировал вокс-бусину. - Снайперы на позиции?
- Уже как три часа, - раздалось в ухе.
В очередной раз удивившись про себя возможностям организма астартес, Галлекс осмотрелся по сторонам, прикрыв глаза ладонью. Солнечные лучи так и норовили ослепить его. Дорога в никуда. Черный шлейф асфальта, бесконечно тянущийся среди желтых песков. По этой дороге можно было пройти целую жизнь и не увидеть ничего, кроме воздымающихся барханов и пересекающих твой путь сухих комьев гуляй-травы, что начали свое путешествие задолго до пришествия человека на этот мир и не закончат его даже когда сгинет последний след цивилизации. Возможно, кроме этой черной дороги. Как её вообще песком до сих пор не занесло.
Они стояли в ожидании под паляшими лучами солнца, и время словно бы застыло вокруг них. Над асфальтом поднималось марево, и инквизитор почувствовал себя насекомым в окаменевшем янтаре. В какой-то момент Галлекс потерял счёт времени, и единственное, на что он мог ориентироваться, это удары капель пота, стекающих по лицу и падающих на воротник.
- Приближаются, - ожила вокс-бусина, освободившая инквизитора из стазиса пустыни.
На горизонте появилось огромное облако пыли, что поднимали за собой прибывающие. Видимо, двусторонней полосы им было мало. Через минуту инквизитор уже мог рассмотреть технику. Впереди ехало четыре ”Таурокса” - два на дороге и два по обочинам, за ними следовало примерно столько же или чуть больше. Они остановились метрах в ста от ”Носорога”. От ведущего транспорта отделилась огромная фигура, продолжившая свой путь по дороге в одиночестве. Характерные очертания силуэта выдавали в нём космического десантника. От одной только мысли о потенциально враждебном астартес инквизитору стало не по себе. Галлекс направился навстречу, жестом показав Стальным Исповедникам не следовать за ним.
Представитель Свободного Отряда оказался на удивление невысоким по меркам космических десантников, к тому же лишенным габаритов силовой брони. Его униформа представляла собой что-то похожее на облачение скаутов. Очередной порыв ветра донес до ушей инквизитора насвистываемый мотив. Вроде веселый.
Они остановились в метре друг от друга, обмениваясь оценивающими взглядами. Рядом с этим бородатым десантником Галлекс чувствовал себя гораздо комфортнее, нежели в тени закованных в громоздкую броню Исповедников, которые источали пробирающую до костей ауру постоянной опасности.
- Ну что, начнем или как? Я, между прочим, кучу топлива потратил на поездку сюда, - буркнул десантник.
- Я не вижу кардинала, - произнес инквизитор.
- А я не наблюдаю своей техники.
- Может это потому, что мы двигаемся колонной по дороге, а не растягиваем ряды в ширину по всей пустыне? - жара дико бесила инквизитора и он не смог прикрыть нотки раздражения в голосе.
- А, черт с тобой, - десантник обернулся и свистнул, махнув рукой своим. Из ”Таурокса” вышли три человека и направились к ним. Двое бойцов вели кардинала, который, несмотря на многие дни плена, шел с высоко поднятой головой и нескрываемым презрением к пленителям. Его некогда богатые одежды изорвались и потускнели, но глаза светились решимостью.
- Приветствую вас, кардинал. Я - инквизитор Галлекс. Сам Император направил меня, чтобы спасти его верного слугу из плена.
Кардинал осенил себя аквилой и глубоко поклонился, затем повернулся и плюнул под ноги десантнику.
- Ты и все остальные безбожники будете гореть в адском пекле, когда придет час смерти, - выдавил он себя с едва сдерживаемой злостью. - Твоим грехам нет искупления, мерзкий осквернитель.
Астартес напряг челюсть и сжал кулак, но взял себя в руки.
- Я хочу осмотреть технику. Всю.
- Да пожалуйста, - развел руками инквизитор и направился к колонне.
Десантник, которого звали Авраам, осматривал технику больше часа. С упорством ищейки он осмотрел каждую ”Химеру”, залез в каждый бардачок и аптечку. Инквизитор проклял тот день, когда в его голове родился этот план. Он был готов просто лечь на раскаленный асфальт и вплавиться в него. Наконец Авраам закончил и отозвал инквизитору в сторону.
- Ну что, всё? - поинтересовался вымученный Галлекс.
Десантник цокнул языком.
- Ну, как сказать, - Авраам упер руки в бок и театрально посмотрел по сторонам. - Мы договаривались, что техника будет с полным боекомплектом и топливными баками.
- И-и-и? - вопросительно поднял брови Галлекс.
- Ну что ты икаешь, баки-то неполные.
Инквизитор поднес руки к лицу, затем потер виски, пытаясь усвоить услышанное.
- Ты издеваешься надо мной? Естественно мы потратили топливо, чтобы добраться сюда.
- Но договор был четкий - полные баки.
- И что ты предлагаешь? Замерять недостающий литраж и вернуть тебе его стоимость по скутумскому курсу?
Авраам усмехнулся.
- Давай сделаем всё проще, - он показал пальцем на висящую кобуру Галлекса. - Твой болт-пистолет и по рукам.
Инквизитор громко расхохотался.
- Мой пистолет хочешь? Ты настолько наглый, что меня это почему-то даже не злит, - Галлекс отцепил кобуру и бросил её десантнику. - А теперь забирай технику и возвращайся туда, откуда пришел.
Спустя десять минут обмен завершился и колонна направилась дальше по дороге, но уже с другим экипажем. А где-то там, среди песков за несколько километров от места встречи, завелось пятнадцать мотоциклов. Облаченные в камуфляж скауты устремились за техникой. Упустить из поля зрения поднимаемые ей клубы пыли будет невозможно.
***
- Как ты себя чувствуешь?
Гиламехт помахал бионической рукой, пошевелил стальными пальцами.
- Знаешь, я уже стал чувствовать её как родную. Нет, не в том плане, что системы бионической конечности позволяют мозгу получать сигналы как от настоящей. Я про ощущение целостности с телом, неразделимости. Иногда ловлю себя на мысли, что отсоединяю её с некоторым удивлением, словно обнаружив, что можно просто так вытащить из плечевого разъема живую руку.
Библиарий прошел мимо Галостара и взял стакан с водой. Промочив горло, он добавил.
- Я в полном порядке. Нужно было просто немного отдохнуть. Ритуал тре….
Гиламехт с хрипом упал на колени. Магистр загрохотал ему на помощь, но библиарий остановил его жестом руки.
- Какой…грубой способ доставки, - пробормотал он с нескрываемой болью. - Отменяй операцию, Галостар, - библиарий вперил взгляд в линзы шлема магистра. - Пеласса в опасности.
