Хочу поблагодарить нашего Орка-Доктора ;) (Все поняли о ком я.. да? )
Именно его пример сподвиг меня дописать рассказ.
Вот только боюсь ошибок тут много.. Не дотерпел до утра..
- Батарея!! Фугасными, квадрат двенадцать дробь семь, беглый огонь.
Отмашка рукой, как и команда голосом - были данью традиции. Баллистические таблицы пристрелки по квадратам давно были загружены в блоки управления, и командам обслуги "Василисков" оставалась лишь скармливать адскую пищу жерлам казёнников. Снаряд, пухлый бочонок метательного заряда, щелчок запирающего механизма и... Выстрел "Василиска" беззвучен, так как никто присутствовавший при нём не назовёт случившееся "звуком". Скорее это взрыв, удар сразу по всему телу, волна, пронизывающая плоть и выбивающая из мозгов последние мысли. Задранный к небу ствол выбрасывает многометровый столб пламени, освещающий всё вокруг. И так раз за разом. Беглый огонь. Снова и снова. А где-то там, вдалеке, в неведомом квадрате двенадцать дробь семь сходят с ума от ужаса попавшие под огонь культисты. Взрывы смешивают с грунтом хлипкие, временные укрытия, превращают траншеи в братские могилы, заставляют вспыхивать бенгальским огнём технику. Молот войны раз за разом бьёт по земле выковывая ажурную картину разрушения из воронок и смрадных костров.
Рядовой Таргет привычно обводил взглядом равнину между торчщим из подтаявшего снега корявым стволом дерева и развалиной зернохранилища. Ему осталось ещё раз семсот пробежать глазами туда и обратно, и его сменят.
Снег перемешанный с грунтом, воронка, воронка побольше, несколько трупов, хромающий человек, несколько кустов... ЧТО?!!? Человек?? Таргет схватил доселе бесполезно болтающийся на груди бинокль. Выронил его, поймал, приложил к глазам.. Чертыхнувшись включил контур светоумножителя. Равнину будто залил мёртвый, безтеневой свет, убивающий цвета, но делающий действительность чёткой как книжная иллюстрация. Нелепая фигура ковыляла утопая в грязном снегу. Человек был грязен как сама земля и толстый как бочка с пирогелем. Толстый настолько, что короткие ручонки топорщились в стороны. Бинокль показал то, что Таргет совсем не хотел видеть. Вырезанную на лбу звезду хаоса из восьми оперённых лучей. Привыкший к неестественности изображения глаз - выхватывал всё новые детали. Глубокие раны, причудливой сеткой иссёкшие тело сквозь одежду, рваные дыры на месте глаз... Рядовой опомнился, и придавив подбородком тугую кнопку коммуникатора доложил обстановку. Сержант выматерился, но сказал, что скоро будет. Прежде, чем связь прервалась, Таргет успел услышать как сержант материт крыс и рядовых неспособных отличить их от людей.
- Вот :oops:... - сержант разглядывал культиста через прицел снайперки. - Сейчас мы его...
Пуля попала в лоб. Точно в центр звезды. Далее труп повёл себя непривычно. Он не упал всплеснув руками. Он взорвался в ярчайшей вспышке, красного как кровь света. И свет не погас, всполох стал раздуаваться, пульсируя как огромное сердце. А потом из сияния вышло пять человекообразных уродов в доспехах, похожих на раздутые распухшей плотью доспехи Терминаторов.
**********************************************
Комиссар Зелинский был бледен как смерть. Только это было почти незаметно, так как он валялся на топчане лицом вниз, и его штаны были спущены до колен. На бледной ягодице, давно забывшей о солнце ярко выделялось отверстие пулевого ранения. Кожа вокруг него уже была обработана антисептиками и промыта, кровь не шла, и поэтому горячая даже на вид краснота воспаления, казалась пятном краски.
- Комиссар. Прекратите вы этот пафос. Как это не прискорбно - вы тоже человек, и искупать вину отказываясь от анестезии просто глупо. Империи не нужно, чтобы вы умерли от болевого шока. - Доктор Мечников копался в своём саквояжике, собирая какой-то поблескивающий никелем инструмент. Зеркальные детали смотрелись в его руках как игрушки, чему способствовали чёрные перчатки тонкой кожи, которые доктор очень редко снимал вне рабочего места.
Комиссар прошипел что-то неразборчивое и отвернулся к стене. Где-то вдалеке что-то методично бухало, отчего стена ощутимо колыхалась. "Василиски" не останавливались, планомерно перемалывая позиции бунтовщиков.
- Комиссар. Я снимаю себя ответственность за происходящее. Ваше нежелание принять медицинскую помощь в полном объёме - глупость. А то, что вы считаете эту рану постыдной, а не опасной - это ребячество. - Доктор говорил зло, будто отчитывая проштрафившегося ассистента.
- Док, я уже решил.. Не рану я постыдной считаю, а факт ,что я .. Я... Я побежал. В первом бою.. Да это даже и не бой был. Так... стычка приокопная. Граната рванула, я и побежал в укрытие..
- Вы идиот, комиссар. Прогениум это конечно здорово, но вы - идиот. Контуженный. Жам жопу прострелить стоило-бы в любом случае. И не перебивайте меня! Контузия это не шутки, вкупе с возбуждением первой схватки способна превратить в кашу не только ваш неопытные мозги..
Мечников закончил собирать свою "игрушку", в собранном виде она была похожа на небольшой ручной насос, с характерной ручкой и отверстием с противоположной стороны. Доктор подошёл к комиссару и приложил "насос" прямо к ране. Комиссар дёрнулся почуствовав прикосновение металла. Одной рукой прижимая прибор к заднице комиссара, он слегка отттянул рукоять и повернул её на полоборота. Раздался громкий щелчок, а Зелинский отчётливо выматерился, и скомкал руками простынь. Доктор сосредоточено вращал рукоять, чуть раскачивая её в стороны. Наконец раздался совсем громкий щелчок, и доктор потянул рукоять на себя. Теперь прибор потерял сходство с насосом, так как из отверстия тянулся толстый металлический тяж, на конце которго виднелся зажатый острыми клешнями микроманипулятора кусочек металла.
- Вот комиссар, это вам первый сувенир...
Договорить ему не дал громкий и противный сигнал тревоги. В саквояже доктора захрипел вокслинк, которому в унисон подпевал вокс комиссара. Наступила пора вернуться к своим прямым обязанностям.
*****************************************
Доктора Мечникова не любили, но уважали. Не любили за нелюдимый характер и привычку говорить ровно то, что думает. И уважали за профессионализм, опыт и интуицию.
По сигналу тревоги Мечников был обязан занять свой пост в бывшем ангаре для большегрузного транспорта, который теперь отвели под лазарет для тяжелораненых.
Закреплённые под полукруглым потолком лампы светили ярко, лишь чуть мерцая. Большинство топчанов пустовало. Пациенты уже отбыли. Кто под землю, кто в отделение для выздоровевших. Остались лишь четыре гвардейца-рядовых ожидавших вживления бионики, и сержант уже три дня пребывавший в коме. после нештатно взорвавшейся плазменной гранаты. Похожий на стального паука кардиоводитель присосался к его груди и сыто мигал огоньками "режима кома-сон". Прична тревоги не была известна, вокс пока молчал, и Мечников решил повозится с настройками их медсервитора, заправить лекарствами резервуары, пройти тесты...
Входной полог затрещал полосами тяжёлого пластика, мат крики и пара гвардейцев с носилками ворвалась в лазарет. За ними бежали ассистенты доктора. Один на бегу срывал упаковку с пакета кровезаменителя, а второй обогнал носилки и начал щёлкать тумблерами освещения около одного из операционных столов. гвардейца сняли с носилок, и водрузили на стол. Грохнул о пол лазган ,который только сейчас солдат выпустил из рук. Мечников подбежал к раненому, срывая с рук перчатки.. крайние фаланги его пальцев не были живыми, сверкая медицинской сталью... они сами по себе служили инструментами. Инструментами и единственной связью с жизнью до вербовки, связью с мирной жизнью...
*****************************************
Диплом доктора, диплом с отличием. Диплом одного из пяти лучших специлистов... Правила Имперского Медицинского Универа позволяли таким выпускникам выбрать себе набор аугментации, котракт с клиникой на выбор, или лицензию на личную практику. Мечников выбрал аугментацию.. набор встроенных в пальцы инструментов и приборов. Миниклиника ,которая всегда с тобой.. А контракты и всё остальное он собирался сам добыть. Своим трудом... своими руками
И ему это удалось. Девять лет. Сначала асистентом, потом хирургом, потом заведующим отделением. Потом перспектива свободной практики...
Счастье, достаток. По настоящему любимая жена, беременность. Восьмой месяц...
Дальше белая полоса кончилась.
Преждевременные роды. Самоуверенная попытка самому помочь жене разрешиться от бремени, ошибки, смерть плода и смерть матери. Вскрытие и его результаты - преступная халатность. Не вмешайся он - и ничего не произошло бы.
Дальше хуже. Мечникова вынули из петли. Лишь близкое знакомство с офицером службы безопаснгсти города - позволило Мечникову избежать внесения этого факта в личные файлы, и только это знакомство позволило ему попасть в мед-команду Сил Планетарной Обороны.
*********************************************
Под стальныи пальцами ремни стягивающие простой бронежилет гвардейца разошлись, и покорёженная скорлупа рухнула на пол. Форма продержалась чуть дольше, так как пришлось разбираться где клочья ткани, а где рваное мясо. Ассистент уже поправил осветитель ,и теперь направлял тонкие струйки дезраствора в рану ,смывая струпья и запекшуюся кровь. Мечников хорошо их натаскал. Ассистенты действовали точно, будо сервиторы... Живот солдата был будто взорван изнутри. Осколков и пуль в ране не осталось, но было пербито множество сосудов ,и повреджены кишки. Пальцы доктора пшикали испуская тонкие струйки дыма. Запхло жареным мясом. Мечникову стоило лишь слегка сжать пальцы и встроенный коагулятор прижигал рану..
Семь пулевых, двадцать лазерных ожогов, четыре ампутации, без числа осколочных ран, вспоротые животы, разорванные сухожилия, кровь, боль и дерьмо. Семнадцать смертей на операционном столе, пятеро не дождались своей очереди, трое умерли после. Четверым Мечников ввёл смертельную дозу релаксанта.
Кто-то давно сорвал большую часть входного полога, и ленты теперь шуршали под ногами. На входе показались фигуры двоих солдат, Один, весь залитый кровью и грязью, тащил, подхватив подмышки безвольное тело товарища. Это было нелегко, и шлем совсем сполз на лицо тащившего.. Ассистенты бросились на помощь...
Тело раненого будто отброшенное взрывом сбило первого ассистента, второго встретила пуля из болт-пистолета. Шлем слетел с головы солдата ,и теперь выжженая на лице эмблема Хаоса была отлично видна. Болт-пистолет рявкая выплёвывал заряды и лежащие раненые быстро превращались в невосполнимые потери личного состава. Глаза хаосита горели таким восторгом и ожиданием удовольствия, что доктору захотелось зажмурится... Хлопки выстрелов прекратились. ХАосит ещё несколько раз нажал на курок, и отбросил бесполезное оружие в сторону..
Мечников стал медленно отступать к операционному столу, под которым всё ещё валялся лазган. Хаосит почуял движение, и оскалившись, вразвалку двинулся к доктору. Когда он проходил мимо сервитора, доктора осенило...
- Серв. Программа экстренной подготовки трансматериала. Извлечение внутренних органов, коммуникативного материала и пункция спинного мозга. Директива семь пятнадцать. Приоритет Белый. - Доктор говорил всё ускоряясь, и под конец фразы чуть не сорвался на крик.
Больше всего Мечников боялся, что сервитор не воспримет скороговорку как команду, и попросит подтверждения..
Ему повезло.
Сервитор угукнул, манипуляторы кнутами выщелкнулись из гнёзд. Хаосит увернулся от первого, но ещё три ухватили его и спеленав подтащили к широкой груди сервитора. Хаосит не кричал, он визжал как сломанный механизм. Свободная рука колотила по пласталевой станине сервитора, которая разворачивалась, превращаясь в широкое корыто...
Аккуратно, последовательно, проявляя все признаки хорошей работы техножреца - сервитор довёл программу до конца.
Ассистенты помогали друг другу подняться. Тот, которого отшвырнула пуля счастливо улыбался, ему вдребезги разнесло переносной блок-диагност, а не грудную клетку. Второму повезло меньше ,при падении он с размаха приложился головой о край топчана...
Док подошёл к сервитору, и стал вынимать из люка выдачи контейнеры с печенью (оснвательно траченной циррозом), почками, сердцем, вытяжкой красного спиного мозга.. Всё это было порченным, всё было заражено заразой хаоса... две круглых стеклянных глобулы в которых болтались глаза хаосита доктор раздавил в кулаках. Ему показалось что глаза продолжают видеть.
Серая полоса в жизни доктора не собиралась прерываться.
поправил досадные ошибки и опечатки.
