Возвращение
Нере На-всякий-случай шагал по полю боя, бывшему некогда площадью Святого Публия. Клочья черного дыма, подгоняемые ленивым ветерком, медленно ползли над телами павших. Кое-где все еще слышались выстрелы – штурмовики Инквизиции и местные ополченцы почему-то стеснялись сдаваться. Вдруг что-то ухватило Нере за ногу, и лейтенанта Четвертой прошиб холодный пот.
– Воды, пожалуйста… – простонал солдат в панцирной броне, скребя ногтями грубую кожу сапога лейтенанта.
Память издевательски подбросила образ щупальца, тянущегося из глубины. Нере судорожно дернулся, высвобождая ногу из слабой хватки раненого. Целое стадо ледяных мурашек пробежало от копчика до лысины.
– Добить его? – шагавший следом сержант Вилхелм театрально клацнул затвором дробовика.
– Мля, Вилхелм, ну мы ж не звери. Дай воды парню.
– Ага, – сержант безразлично пожал плечами, и опустился на колени, снимая с пояса флягу. – Слыхали, Свежеватель Боб убил второго космодесантника в поединке?
– Серьезно? – Нере оценивающе разглядывал доспехи раненого. Выглядело богато и интересно.
– Да, говорят, распотрошил его как свинью.
– Да брешут.
– Не, Маргаретти, ну, снайпер из бывшей Второй, говорит, мол, лично видел, – Вилхелм закрутил крышку фляги и поднялся на ноги. Раненый солдат слабо кивнул в знак благодарности и устало закрыл глаза.
– И че, как дело было? – Нере наклонился, разглядывая золотую гравировку на краях эмали нагрудника. Красиво. – Слушай, а поставь-ка на него мою печать. Хочу эти доспехи.
– Ага, – сержант полез в сумку.
– И для медиков отметь его.
– Лейтенант? – Вилхелм удивленно уставился на командира.
– Неловко как-то, – Нере развернулся и зашагал дальше. – Пошли уже. Так как дело-то было с Бобом?
Сержант торопливо поставил алую печать прямо на нагрудник умирающего – знак для похоронной команды, что имущество этого мертвеца – отныне имущество Нере. Потом, уже на ходу, ткнул пальцем в электронный планшет, отмечая точку для медиков. Глядишь, и не станет еще мертвецом парень.
– Ну, как, этот десантник упал сверху чуть ли не на Боба! – Вилхелм догнал Нере и принялся возбужденно пересказывать байку. – Ранец ревет, цепной меч ревет, он сам ревет! Кричит, мол, отомщу, подлый, мол, сукин сын! Друг того, первого, видать.
– Наверно, – Нере остановился.
Какое-то неясное глухое бормотание доносилось… откуда? Лейтенант оглядел трупы, щедро устилающие кровавую мостовую. Все выглядели слишком мертвыми для бормотания.
– И вот бились они, значит, на мечах минут пять, прям дико рубились! И тут Боб увернулся и подсек, значит…
– Погоди, – Нере раздраженно махнул рукой на сержанта. – Ничего не слышишь? Шепчет будто кто-то.
Вилхелм замолк, прислушался. Стянул с головы шлем, наклонил голову.
– Ага.
– Не пойму откуда.
– Да вон, кажись, из-за баллистария, – Нере обогнул все еще искрящий корпус механического скакуна с перебитой ногой.
Металлическая конструкция была разбита чудовищным по силе ударом. Прямо за поверженной машиной в неглубокой воронке ничком лежал порядком расплющенный терминаторский доспех. Запекшаяся кровь неровным пятном покрывала потрескавшуюся мостовую вокруг. Вилхелм выглянул из-за спины лейтенанта и присвистнул. Нере прислушался. Сложно поверить, но владелец доспеха был все еще жив и негромко бормотал молитву:
– Я чувствую мои кости – сила… Я чувствую свои мускулы – сила… Я чувствую… душу… сила… Я чувствую Императора, кто дарует мне свою… благосклонность… И по его велению я… И по велению его… сила…
Нере обошел поверженного великана кругом, оценивая ущерб. Оторванные и раздавленные конечности, выдавленные внутренности, целое море крови.
– Ну-ка, Вилхелм, давай его перевернем, – Нере поманил пальцем сержанта. – Че-то не верю я, что он живой. Динамик, наверно, какой-нибудь заело.
Кряхтя и сопя, используя оружие в качестве рычага, наемники перевернули гиганский корпус терминаторского доспеха на бок и тут же получили обратную связь от его владельца:
– О-о-о, грязные, подлые, безбожные мрази!..
– Смотри-ка… живой, – Нере с трудом пытался восстановить дыхание. – Вызывай медикусов. Напиши, пленный Астартес.
– Ага, – Вилхелм вытянул из сумки планшет и отбил короткий текст дрожащим от усталости пальцем.
– Так это… – дыхание никак не возвращалось к лейтенанту Четвертой. – Че там с Бобом?
– Ну… Он, значит, подсек десантника, – Вилхелм присел на оторванную ногу терминатора. – Тот оступился и упал. А Боб и вскрыл его одним ударом от паха до горла.
– Неплохо.
– Ага.
Лен Кук открыл глаза и утонул в накатившем разочаровании – он все еще не покинул владения доктора Игельхунда. Что еще хуже – сам доктор был тут же.
– Ага! – радостный вопль Игельхунда ударил по ушам, и над Куком склонилось лицо в белой с россыпью бордовых капель маске. В круглых зеркальных стеклах очков доктора отражалась безразмерная кровавая лужа на кафельном полу. – Вот вы и в сознании!
Кук понял, что не может ни говорит, ни даже мычать. Язык и легкие словно его не слушались. Ни одна часть тела не слушалась, кроме глаз. Видимо, как раз в глазах Игельхунд и уловил панику, неистовой волной захлестнувшую Кука.
– Ну-ну, Лен! Не пугайтесь! – энтузиазм доктора пугал до усрачки. – Я опробовал новое обезболивающее! И оно работает! Вы не чувствуете ни-че-го, но в сознании!
Краем глаза Кук разглядел ассистента в заляпанном алым халате, проверящего работу небольшой циркулярной пилы. Лицо Игельхунда уплыло в сторону, и лейтенант услышал, как доктор принялся перекладывать инструменты на металлическом подносе. Кто-то вошел в операционную, сопровождаемый фоновым шипением дезинфицирующей системы.
– Лейтенант Боб, говорят, еще одного Астартес убил, – произнес вошедший. Кук увидел, что он катит перед собой какой-то прибор. – В поединке, один на один.
– Неинтересно, я б в живом покопался, – пробормотал Игельхунд так разочарованно, будто Боб обещал ему живого Астартес.
– Уж как есть, доктор, – ассистенты на пару принялись проводить какие-то манипуляции с нижней частью тела Кука и прибором.
– Как дело-то было? – Игельхунд снова склонился над Куком. На этот раз очков на нем не было, и лейтенант мог отчетливо разглядеть щелкающие, сменяющие друг друга линзы в сложных аугметических глазах доктора.
– Да, говорят, подъехал транспорт, – говорящий принял у первого ассистента пилу и подошел к столу. – Оттуда высадились Астартес и принялись убивать наших парней. Боб схватился с сержантом на мечах.
– А кто рассказал? – спросил первый ассистент и передал Игельхунду жуткий хромированный прибор, напоминающий металлического червя с зубами.
– Маргаретти. Это снайпер из командного отделения Кука как раз.
Загудела пила. Кук увидел, как на халат ассистента брызнула кровь и перевел взгляд на Игельхунда. В многочисленных линзах глаз доктора лейтенант с ужасом увидел отражение собственной вскрытой грудной клетки.
– Схватился на мечах, а дальше что?
– Боб его обезглавил одним ударом.
Мерзко запиликал коммуникатор. Игельхунд в очередной раз громко щелкнул глазом и отошел от стола. Кук прислушался к разговору на другом конце операционной, стараясь отвлечься от чавкающего звука, извлекаемого из его тела вторым ассистентом с помощью очередного хромированного прибора.
– У меня операция! Астартес? Критично? Раздавлен?! Рыцарем?! А где? Буду через час.
Ферна курил, наблюдая, как суетящиеся медикусы по частям грузят в его "Аквилу" порванного десантника. Дело грозило затянуться надолго, поэтому пилот откинул колпак кабины и спустился на безгрешную землю города-храма. Стоящий неподалеку в охранении наемник приветливо махнул рукой и неторопливо подошел, стягивая на ходу шлем.
– Здоров, Ферна, – подошедшим оказался давний приятель пилота, Гюг из Третьей.
– Здорово, – Ферна пожал протянутую ладонь. – Как дела внизу, пехота?
– Помаленьку. Свежеватель уже второго космодесантника в дуэли уложил, слышал?
– Да ладно? Двоих за три дня?
– Точно.
– Хорош. Сам видел?
– Не. Есть еще? – Гюг попросил жестом сигарету. Ферна протянул пачку. – Благодарен. Маргаретти из бывшей Второй рассказал.
– И как он его?
– Да как. Мы штурмовали во-он ту улицу, – Гюг пальцем показал на другой конец площади. – Там баррикады удерживали Астартес. Дымы, гранаты, туда-сюда. Ну и Свежеватель вышел один на один с их сержантом. У того болтпистолет, у Свежевателя хеллган. Ну и типа, кто первый выстрелит.
– Хех. Я-то думал – на мечах завалил.
Медикусы уронили с носилок закованную в керамит руку. Латная перчатка угодила кому-то по ноге, и бедолага взвыл, хватаясь за лодыжку. Пара сервиторов аккуратно собирала в черный корпус доспеха раскиданные потроха, готовя основную часть великана к погрузке. Дерганый доктор с жуткими аугметическими глазами возбужденно нарезал вокруг круги, словно голодная хищная рыба.
– Дурак что ль? Как ты десантника на мечах завалишь? – Гюг хохотнул, поражаясь недалекости пилота. – Ну и стоят они, короче, посреди улицы. Нас отбросили, затишье. И по удару колокола выхватывают пушки. Ну, Свежеватель и оказался быстрее. Прям в сердце.
– Забавно.
– Угу.
Сервиторы, отчаянно гудя сервоприводами, наконец заволокли Астартес в десантный отсек. Медикусы торопливо подключали к сочащейся кровью туше какие-то трубки, провода, датчики. Жуткий доктор воевал со шлемом-черепом, пытаясь его снять. Десантник бормотал что-то бредовое.
– Ну ладно, Гюг, – Ферна бросил окурок на землю и протянул приятелю ладонь для рукопожатия. – Не поминай лихом, если что.
– Че так мрачно?
– Да мне этого урода, – пилот мотнул головой в сторону десантного отсека. – Доставить к дружкам надо. Страшновато. Инквизиция, все-таки. Ну, бывай.
Маргаретти устало опустил ватную голову прямо на липкий стол. Восьмая пинта была определенно лишней. Как и седьмая. Как и шестая, если уж совсем честно – пиво в подулье Кантавриса было крепким. Но наемники слушали его историю и угощали. Угощали и слушали. Маргаретти провалился в пьяный сон.
– Э, э! – снайпер почувствовал, что его трясут за плечо. – Это вот, Маргаретти, он сам видел тот бой!
Снайпер с трудом разлепил веки и, не отрывая головы от столешницы, посмотрел на источник беспокойства. Двое… четверо? Нет, все-таки двое наемников с широкими улыбками пододвигали ему очередное пиво. Одному он уже рассказывал свою историю, второй, видимо, пришел послушать впервые.
– Ну давай, дружище, расскажи нам как Свежеватель десантника размотал!
– Че?
– Ну, Свежеватель!
– Это я убил десантника, – Маргаретти икнул и резко сел, но понял, что погорячился. Но он не сдался и лишь подпер голову рукой. – Бронебойная пуля…
Он не заметил, как с лиц наемников сползают улыбки, сменяясь сперва недоумением, а потом брезгливым разочарованием.
– Красный… этот, как его… красный носик. Двенадцать и семь на девяносто, йик! На девяносто девять, – Маргаретти изобразил, как целится из винтовки. Он будто в живую увидел здоровенную фигуру десантника, зависшую над отползающим обезоруженным Свежевателем. – Бам! Прям в башку.
– Ну ты и трепач, Маргаретти, – все четыре наемника скривились. – Сам он убил, ага.
