Снег
От автора: Спасибо Saddam Hussein и Stich, которые, пусть невольно, но сподвигли меня на этот рассказ и по прочтении, своим мнением, всё-таки убедили его выложить.
Снег, подгоняемый совсем лёгким ветерком, опадал на израненную воронками землю красивыми пушистыми хлопьями. Казалось, природе нет дела до войн и прочих людских бед. Может, так бы оно и было для Алека, если бы он не помнил, что снег этот, подобно слезам, начал падать в первый день войны. Стоило закрыть глаза, как ему являлись картины разрушенной деревеньки, тела её растерзанных жителей, крики ещё живых и стоны умирающих, голос малой девчушки, что он уносил оттуда на руках в город, не зная ещё, что и тот уже объят пламенем. И снег... первый снег, будто ответ его рукам, воздетым к небу. Может, тогда он впервые по-настоящему поверил.
С востока ветер приносил далёкое эхо разрывов, там остатки основных сил Имперской Гвардии и отрядов планетарной самообороны насмерть стояли за Космопорт, чтобы успеть эвакуировать как можно больше людей.
Взгляд Алека скользил по серому с чёрным остову когда-то прекрасного города. Крыша священного здания предоставляла хороший обзор.
На проспекте, ведущем к комплексу Мавзолеума, громоздилась куча каменных обломков: сапёры подорвали несколько зданий, чтобы техника не прошла - покупали время. Боковые улочки были слишком узки. От арки входа по внешней стене тянулась пологая широченная лестница, длиной, по меньшей мере, в сотню метров, разделённая двумя рядами толстых витых колонн. Она оканчивалась площадкой перед входом в основное здание, с многочисленными древними статуями. Когда-то эта площадка подчёркивала величие и возвышенность имперской архитектуры, сейчас же она служила последней крепостью горстке выживших гвардейцев из разных подразделений. Несколько сотен жителей, нашедших прибежище в святом месте, сейчас молились в холле Мавзолея.
Непосредственно в 30 метрах под Алеком, два гвардейца откуда-то приволокли снятый с подбитой "Химеры" тяжелый стаббер и пытались закрепить его на бордюре, несмотря на всю священность места, приправив разок-другой свои попытки отборными матюгами. Правда, тут же, с набожностью глядя на статуи древних героев, просили у них прощения, свято уверенные, что древние их понимают и простят.
- Снайпер, - Алек обернулся на звук. Матёрый дядька-сержант выглядывал из люка на крышу. - Магос Кройнер наконец-то починил этот сраный передатчик. Какой-то псих из вольных торговцев вышел с нами на связь - он заберёт гражданских. Эванс погнал мужиков расчищать задний двор. - Сержант чуть помедлил. - Сейчас этим поганым ублюдкам не до нас, но затолкать в судно пол-тыщи с лихером засранцев через эти грёбанные переходы - занятие не быстрое. А судно-то они заметят... - он сплюнул. - Вот тогда и попрут.
Алек кивнул. Сержант покачал головой, видимо сочувствуя смельчаку.
- Приземлить "птицу" здесь! Бедный ублюдок... совсем ума лишился, благослови его Император... - с этими словами он захлопнул за собой люк, оставив Алека одного. Что ж, за долгое время - первая хорошая новость.
Устроив Эйну поудобнее, и, поглядывая на призраки улиц через прицел, Алек стал незаметно для себя возвращаться памятью, в который раз, в тот день, день первого снега.
***
Шаги давались тяжело. Он брёл через гряду замёрзших холмов к пригороду, сопротивляясь холоду и усталости, неся на руках бледную девчушку, лет двенадцати. Красная лента, вплетённая в её растрёпанные русые волосы, колыхалась на ветру. Сознание пока так и не вернулось к девочке, хотя уже более суток назад они оставили за собой пепелище её родной деревни.
- Ничего, потерпи. Ещё чуть-чуть. Вот последний холм и всё... крутой, зар-раза... - Алек даже не знал, ей ли он это говорил, или себе. Мысли путались от пережитого, истощающей усталости и потери крови. - Шаг... шаг... шаг... давай родной... ещё шаг... ты можешь, я знаю... давай гадёныш, давай. Столько прошли... неужели ты сейчас сдашься? Давай... себя не жалко, так ребёнка хоть пожалей... Дойдёшь? Чего ж тут не дойти-то... давай, давай... и снова: шаг... шаг... шаг...
Алек стал замечать, что правое запястье его как будто бы влажное... Что за?.. Он с усилием чуть-чуть приподнял затёкшие руки и через спину девчонки увидел запачканный свежей кровью рукав. Достали таки, уроды. Наверное, тот гранатомётчик, когда убегал. Присевши на корточки и яростно, но бессильно выругавшись, гвардеец аккуратно опустил девочку на землю. Распахнул закопченную форменную куртку, обнажив тельник, уже с ободранным низом. Как не заметил? Вот придурок. Себя перевязал... а ребёнка не осмотрел даже толком. С характерным треском тельник лишился ещё одной полосы ткани. Ругая себя последними словами, Алек перевернул девочку, с облегчением услышав тихий стон. Видимо рукой случайно пережал, когда нёс - это и спасло. Задрал одежонку и увидел небольшую рану, из которой медленно сочилась тёмная кровь. Так и есть, осколком. С трудом, обернув вокруг худенького тельца полосу ткани, Алек наложил давящую повязку. Руки еле слушались. Продолжая в сердцах поливать себя всеми памятными ему ругательствами, он поднял девочку и зашагал дальше. В глазах начинало рябить, но Алек всё равно старался прибавить темп.
- Солдат... - тонкий слабый, прерывающийся голосок внезапно оборвал его мысли.
- Молчи, тебе понадобятся силы, - говорить было сложно, и без того тяжёлое дыхание грозилось сбиться совсем.
- Тебя... как зовут-то?..
- Молчи, дурёха... кому говорят.- Чуть подумав, он добавил. - Алек, Алек я, молчи теперь...
До вершины холма оставалось совсем чуть-чуть, а там легче - там спуск и пригород, менее чем в десятке километров. Может, удастся встретить кого раньше...
- А меня Эйна... Солдат…
- Да за..., - Алеку было тяжело. Но ребёнок-то был в этом не виноват, - Помолчи Эйна. Просто... помолчи... Всё бу...
Алек онемел. От отчаяния, он, пробредя несколько шагов, осел на колени... С вершины холма как на ладони была видна городская окраина в зареве пожаров. То ли от жуткой усталости, то ли от последствий ранения... но Алек не слышал взрывов. Как? Почему?.. Так быстро? Значит это... не рейд. Казалось, сердце остановилось.
- Я вижу дым... это город?
- Да. - Алек не нашелся, что ответить ещё.
- Негоже тебе умирать... - слабый голосок надрывался.
Он с трудом смог перевести взгляд в глаза девочке. Зелёные, такие ясные...
- Оставь меня. У меня там, дома, все остались, а ты молодой, статный... найдёшь кого и жить будешь, а коли задаваться будет... так приложи... и в...
Алек тихонько коснулся рукой бледных губ девочки: - Молчи.
Он снял свою куртку и принялся укутывать в неё Эйну.
- Так лучше? - Девочка чуть кивнула. - Вот и славно, - выдохнул гвардеец, поднимая свою бесценную ношу.- Вот и славно...
***
Свист двигателей, плавно переходящий в рёв, вернул Алека к реальности. Большой белоснежный корабль красиво шёл на снижение. Пилоту было не занимать ни мастерства, ни мужества. Посадить на относительно маленькой территории заднего двора такую махину было большим риском и стоило не малых усилий. Должно быть, торговец был обладателем адмантиновых нервов.
Ну, что ж, началось. Алек нежно провёл пальцем по красной ленточке, повязанной на прикладе винтовки, и прильнул к прицелу Эйны.
Посадка оказалась не совсем мягкой - огромный образ Императора, величественно возвышавшийся над проходом к заднему двору с грохотом обвалился. Двигатели смолкли, и, почти сразу, послышались матерные выкрики Эванса, вырывавшего своих людей из суеверного транса. Подгоняемые криками и затрещинами сержанта, гвардейцы принялись за расчистку места для не желавшего открываться трапа. Через несколько минут, наконец, послышался характерный присвист гидропластиковых усилительных систем, люк отсека раскрылся и тут же по ребристому металлу трапа забарабанили с десяток людских ног.
Спустя какие-то секунды из-за обломков зданий донёсся грохот траков и шум движков... смолк... МакРиди, пророк хренов, мать его... как по расписанию.
В прицельной сетке неспешно появился первый враг. Поднимался по обломкам не таясь, будто он есть бог и господин на этой земле, будто нет страха для него, будто нет тех, кто может призвать его к ответу... будто нет Алека, смотрящего сейчас на него через прицел винтовки.
Всю перепачканную кровью броню культиста опоясывали изогнутые металлические прутья, расходящиеся над головой "стрелами". Почти каждую такую "стрелу" венчала насаженная детская голова. За ним шёл второй, тоже с "украшением" - связкой пробитых шлемов Имперской Гвардии, болтающихся на поясе. За ним третий, четвертый, пятый, шестой... Все не боялись, как будто прогуливаясь, шли свободной цепью. Первый вышедший - явно лидер. Осматривается.
- Ну, ничего, допялишься сейчас... подожди... - прошипел Алек.
Вздох.
- О всемогущий и многомудрый, из глубин взываю к тебе, о Господи, - патрон со щелчком вошёл в патронник.
- Услышь меня и прости, за то, что должен был, но не сделал, за то, что сделал, но не должен был. - Первый махнул рукой остальным и начал спускаться вниз.
- Дай причаститься силы Твоей и направь руку мою, - Хаосопоклонники неспешно преодолевали пространство, отделявшее завал от внешних стен святого комплекса.
- Ибо те, кого облачил Ты в сияние благодати Своей, нуждаются в помощи, - культисты нескончаемым потоком прибывали из-за обломков. С каждой секундой всё больше фигур поднималось над поверженным зданием.
- Пусть падут враги Твои, под взором Твоим, от руки моей,- перекрестье прицельной сетки нашло голову командира, опоясанного прутьями. На лице его играла усмешка, когда он, походя, осматривал когда-то прекрасную арку входа.
- Ибо я есть посланник, и средоточие гнева Твоего! - толчок отдачи сотряс плечо. Пуля вошла в надбровную дугу культиста чуть ниже шлема, раздробив лобную кость и окрасив воздух позади головы веером красных брызг. Под гром выстрела конвульсирующее тело лидера упало, отчётливо брякнув металлом своеобразного "каркаса" по камню мостовой.
Видимо показная наглость была порождена безнаказанностью - неверием в то, что остался ещё кто-то способный оказать им сопротивление. Культисты бросились в рассыпную с открытого пространства. Поздно. Заготовленные сапёрами заряды начали рваться тут и там, пичкая воздух кусками камня и металла. Часть внешней стены и арка входа обвалились, ликвидируя преграду для обзора засевших на площадке людей МакРиди. Тут же облако поднятой взрывами пыли нарушили красные росчерки лучей гвардейских лазганов. Гулко застрекотал тяжелый стаббер, внося свою опустошительную лепту.
Вот теперь для Алека творящееся в сотне с небольшим метров от него действительно походило на хаос. Крики умирающих, ошмётки человеческих тел и безумные метания пытающихся выжить культистов дополняли картину. Часть из них кинулась обратно к обломкам, надеясь под прикрытием ещё не рассеявшейся пыли найти за ними укрытие. Нет уж. Алек методично выискивал цель и плавно нажимал на спусковой крючок, каждый раз оставляя на снегу распростёртое тело.
Через несколько минут всё было кончено. Перепаханный взрывами широкий проспект был усеян трупами. Лишь немногим удалось спастись.
Внизу, похоже, матёрый сержант МакРиди был готов расцеловать всех сапёров вообще, и Льюиса с Меттингом - их представителей здесь, в особенности. Расчёт тяжелого стаббера менял ленту, их примеру следовали и остальные гвардейцы, извлекая батареи с израсходованным боекомплектом и ставя новые, полные. Алек только теперь заметил, что разобравшийся с погрузкой Эванс и его неполный взвод, за исключением нескольких человек, оставленных, видимо, регулировать посадку гражданских, присоединились к бою в самом разгаре. Довольная рожа сержанта сейчас выглядывала из смотрового окошка, пятёркой метров ниже Алека, и выкрикивала что-то совершенно непотребное в адрес богов Хаоса и их служителей.
- Сержант, что там с кораблём?
Эванс взглянул вверх, невольно демонстрируя Алеку обожжённую левую половину лица. - Минут двадцать ещё провозятся, не меньше.- Сержант решил, что "насветился" достаточно и скрылся в оконном проёме, продолжая уже из-за стены, - У него грузовой отсек не приспособлен под живой груз, пришлось пихаться в жилые, через трап, благо махина здоровая, должны влезть.
- Успеем? - Алек тем временем пополнял фиксированный магазин своей винтовки.
- А хрен его знает.
- А? Не понял? - Отвлечённый делом, он не расслышал сержанта, перешедшего на более тихий тон.
- Может и успеем говорю, если у них кого посерьёзнее нет... Меттинг с Льюисом молодцы. Крепко уродам вломили.
- Да, не слабо.
Слитный, многоголосый рёв сотен глоток прервал их разговор. Страх склизким комком подкатил к горлу Алека, ибо судя по голосу, не все из этих глоток принадлежали людям. Сплошной волной из-за бугра подорванного здания катились штурмующие, на ходу осыпая позиции Эванса и МакРиди градом пуль и лучей. Среди них были как такие же культисты, коих немало лежало сейчас у подножия завала, так и жуткие порождения, изменённые Хаосом.
Ответный огонь защитников Мавзолеума не заставил себя ждать. Имея преимущество в позиции, гвардейцы стреляли прицельно, десятками убивая хаосопоклонников. Очереди тяжелого стаббера выкашивали целые бреши в порядках наступающих - с такой дистанции тяжёлая пуля пробивала три - четыре человека, прежде чем утрачивала поражающую способность. И всё равно: вал атакующих неумолимо приближался к лестнице.
На этот раз отстрел Алеком наиболее рьяных или грозно выглядящих культистов не остался незамеченным. Несколько очередей выщербили каменную крошку из невысокого уступа, за которым он прятался. Одна из них достигла своей цели. Жгучая боль калёным железом ударила по левой руке. Сознание погрузилось в багровую бездну.
Когда он пришёл в себя, на лестнице лежали сотни тел. Расчёт тяжёлого стаббера по прежнему находился у своего искорёженного оружия, откидываясь от наседавших врагов осколочными. С другой стороны площадки МакРиди с горсткой выживших встречал культистов "в штыки".
- Черепа Кхорну! - проревело существо, когда-то бывшее человеком и тут же лишилось головы от могучего удара цепным мечём. У самого входа в здание Эванс активировал крак, но не собирался его никуда кидать.
Алек с трудом различал силуэты через красную пелену. Здание сотрясалось, теряя каменные части. Гвардеец не сразу сообразил, что это начали работу двигатели корабля вольного торговца. Белоснежная машина величественно поднималась, разворачиваясь и готовясь перейти с подъёмных на маршевые движки.
Что-то непостижимым образом влекло, манило его внимание к завалу на проспекте. Алек с трудом присмотрелся... ракетчик! Левая рука, пробитая в двух местах, безвольно висела. Эйна! Где она? Верная винтовка была рядом. Оперев цевье об уступ, с туманной головой, он пытался взять прицел. Руку страшно вело.
Помоги мне, о Господи, только помоги... Алек нажал на спуск. Раздался грохот выстрела - культист осел, отправив ракету в извилистое путешествие в небо.
Кто-то из атакующих внизу заметил снайпера. Осколочная, выпущенная из гранатомёта разметала уступ, отбросив Алека на несколько метров назад и лишив его рук.
Боли не было.
Наверное, Алек был бы счастлив, наблюдая за опадающим снегом и кораблём, который теперь было никому не достать. Кораблём, что уносил из этого ада маленькую девочку Эйну и ещё 542 человека, что молились сейчас Императору, о душах гвардейцев, отдавших за них свои жизни.
