Ягеллон в сумерках
Авторы - Dammerung, Miralynx, CTEPX
В потаённых лабораториях транспортного корабля "Железо" было тихо и темно. Лишь ритмично поблёскивающие огоньки когитаторов освещали ложемент, на котором распростёрлась человекоподобная фигура, да изредка парящие рядом сервочерепа проводили по ней своими красными глазами-сканерами. То и дело раздавался скрип, сопровождавший постукивание самописца, и очередная порция пергамента, испещрённая символами техно-лингвы, ложилась на стальной поднос на стойке у ложемента. Если бы в помещении присутствовал посторонний, то рано или поздно он увидел бы длинные ряды коек, теряющиеся во мгле зала, опознал на них распростёртые человеческие тела и подивился бы работе Иона Кси Глориоссиса. Но в святая святых Механикус "Железной Смерти" не допускали посторонних, и некому было помешать солдатам Крига видеть свои последние сны перед пробуждением.
В назначенный час открылась дверь, и в потоке света в апотекарион вошла Рейтина Веррокс, сопровождаемая почётным караулом из воинов-скитариев. Даже полковому комиссару не позволено было свободно перемещаться по тем частям кора[эх жаль], где тайны Механикус могли быть стать достоянием непосвящённых.
- Технопровидец Ион Кси Глориоссис, я пришла удостовериться, что ваши опыты не поставили моих солдат в опасное положение! - раздался резкий голос, выдающий привычку комиссара Веррокс встречать повиновение среди слушателей. В ответ на это во мраке зала блеснули окуляры оптических приборов, и в помещении апотекариона внезапно вспыхнул яркий свет. "Несомненно, это было продумано" - подумала комиссар, стараясь не щуриться, - "плоть слаба, и так далее".
- Чем могу быть полезен... госпожа комиссар Рейтина Веррокс?
Манеру этой шестерёнки говорить негромким невыразительным голосом комиссар ненавидела от всей души, равно как и немногословность. Последнее качество она ценила в своих солдатах, но уж никак не в том, кто должен был следить за исправностью той немногочисленной прослойки криговцев, предназначенных для специальных операций.
- Полагаю, вас интересует психическая стабильность единицы номер восемьдесят пять и его подчинённых? - задал вопрос техножрец, и, разумеется, угадал - Рейтина Веррокс энергично кивнула. В текущих обстоятельствах других вопросов у комиссара, как политического офицера части, быть не могло. Штурм дворца предательницы Ядвиги дорого дался "Айзентоду"...
- Объекты, представленные на анализ, [ну уж нет]одятся в удовлетворительном состоянии и пригодны к выполнению поставленных задач. Необходимое аугментирование произведено, уровень отторжения в пределах нормы. Подробности вам знать ни к чему - они бессодержательны без наличия соответствующих знаний.
В такие моменты подозрения комиссара, что на самом деле официальная структура командования корпуса - всего лишь прикрытие, становились убеждённостью. В такие моменты Рейтина Веррокс была уверена, что на самом деле всем в "Айзентоде" управляет вот этот вот невзрачный техноадепт с минимумом модификаций, а её присутствие - не более, чем дань уважения сложившемуся порядку со стороны адептус механикус. Но в отсутствие доказательств устраивать разбирательство было нецелесообразным, поэтому дальше подозрений комиссар пока не продвинулась. "Да и зачем? - иногда спрашивала она себя. "Железная Смерть" выполняла свой долг на зависть иному кадианскому полку - просто, эффективно и без затей. Удар за ударом, победа за победой... пусть и в духе криговцев. Проблемы начались с появлением Восемьдесят Пятого штурмового батальона, который возник случайно, когда корпус по праву присоединения подобрал несколько сотен беженцев. Обычно ряды подразделений с Крига крайне редко пополнялись не из числа уроженцев этой планеты, но в этот раз техножречество вцепилось в генерала Ротбранда мёртвой хваткой, и тот вынужден был уступить. Ценой сделки, похоже, были эти машины, в железных объятиях которых теперь лежали неподвижные тела в чёрных шинелях с жёлтыми опознавательными знаками. Откуда они взялись? Документов комиссару никто не предоставил. Техножрецы просто отсылали её к своему непостижимому начальству, а Ион Кси Глориоссис прекрасно представлял себе полномочия руководителя техножречества в корпусе, и потому в разговорах с комиссаром был немногословен, а порой откровенно хамоват. Таким образом, Восемьдесят Пятый штурмовой успешно существовал, хоть и менялся в составе, и вовсе не собирался становиться мёртвой цифрой в архивах Корпуса, как восемь десятков его предшественников. Кто получал гипнообучение в приоритетном порядке? Солдаты Восемьдесят Пятого. Кому выделялась большая часть специального снаряжения и трофеев? Солдатам Восемьдесят Пятого. Техножрецы могут сколько угодно играть в свои игрушки, но когда они заиграются, ересь и предательство будут пресечены самым решительным образом!
- Если ваше любопытство удовлетворено, госпожа единица два (Рейтина могла поклясться, что шестерёнка выделил интонацией обращение к ней!), то ваше присутствие здесь нецелесообразно.
Воспитанника Оффицио Префектум сложно смутить холодным приёмом. За несколько мгновений, что потребвалось адепту для высказывания в недолюбливаемой механикусами вербальной форме, ответ сложился в сознании комиссара, прошёл одобрение и был выдан собеседнику:
- После недавних событий вы подвергли аугментации единицу номер восемьдесят пять и несколько десятков его подчинённых различного звания. В чём причина того, что вы пошли на такой рискованный шаг, когда решимость солдат могла оказаться подточенной увиденным?
Комиссар сильно рисковала. Политическая благонадёжность криговцев была в Империуме притчей во языцех, да к тому же в случае с "Железной Смертью" была в компетенции самой Рейтины Веррокс, но вопросов накопилось много, и на них требовались ответы.
- Аугментация единицы номер восемьдесят пять произведена по его собственному волеизъявлению и с одобрения генерала Ротбранда, - был ответ. На несколько томительно длинных секунд повисла пауза. Первой не выдержала комиссар.
- Номер Восемьдесят Пять присоединился к "Айзентоду" совсем недавно. Он не криговец. Я лично обвинила его в трусости и некомпетентности, когда он был подобран в астероидном поясе! В его личном деле присутствуют обвинения в трусости и некомпенентности, и недавний бой на Литуане ничего не изменил! Объясните мне, адепт, в чём причина столь поспешной аугментации?
Она знала ответ ещё до того, как Ион Кси Глориоссис открыл рот. Разумеется, он солгал. Разумеется, он пытался запутать её обилием фактов. Но это было только на руку Рейтине Веррокс, которой было достаточно устного признания техножреца, что возможность порчи после событий на Литуане присутствовала. После этого от личного присмотра со стороны комиссара Восемьдесят Пятый не могло спасти ничто в ягеллонской звёздной системе. Уходя, комиссар старательно прятала торжество во взгляде. Трусость, тем более со стороны командного состава, была непростительна, и уж она-то проследит, чтобы статья 8055/14 пункт "в" была применена вовремя. В возможности машин гипнообучения исправить мотивацию уже сложившейся личности она не верила ни на грош.
У комиссара Рейтины Веррокс не было глаз на затылке. Она не могла видеть, как улыбнулся ей вслед Ион Кси Глориоссис - скромный техножрец, по велению которого творились вещи, настолько непостижимые для обычного человека, что выглядели как колдовство. Впрочем, это и было техноколдовство.
Кто-то из космодесантников, оценивая состояние Ягеллона после орбитальной бомбардировки, метко сравнил его с сумерками, предшествующими ночи и забвению. Пожалуй, так они и было для Яноша Костюшко, одного из незначительных панов, в одночасье утратившего имущество, семью и желание жить. Терзаемый кошмарами, он проснулсяв холодном поту посреди лагеря беженцев, и ощутил ужасную сухость во рту. "Воды, умоляю" - ш[оппа!]л он, с трудом [ну уж нет]одя в себе силы протолкнуть слова через пересохшее горло, но сегодня никто не поделился бы с ним скудными запасами, и Яношу пришлось проталкиваться сквозь людскую толчею, чтобы выбраться за стены лагеря, к реке. Спотыкаясь и слепо шаря перед собой руками, несчастный ягеллонец побрёл туда, куда направили его товарищи по несчастью, не замечая, что неподалёку кипит бой. Вожделенная полоска воды приближалась так медленно... Продравшись через полёгшие камыши, едва не утонув в грязи, он рухнул на колени в прохладные воды Немизи и принялся жадно пить. Вода была мутной, но страдающему от жажды человеку показалась невероятно вкусной. Когда вернулась способность видеть и соображать, Янош Костюшко с ужасом увидел, что бой теперь идёт на территории лагеря беженцев, а неподалёку сгрудились у реки боевые машины в цветах Корпуса Смерти. "Они что же... набирают воду?" - догадался ягеллонец, - "но зачем?". Изумление ушло, словно унесенное водами Немизи: это были враги, и нужно было спасаться.
Несколько мгновений Янош Костюшко кол[лобзал]ся. Его терзало смутное желание пригрозить врагам хотя бы кулаком, но, видя замерших у боевых машин всадников, он невольно задумался о своей судьбе и странном сне, увиденном недавно. Янош был религиозным человеком, и теперь, напившись вволю, мучительно соображал, стоит ли маленькая дерзость его жизни... Осторожность победила. Бывший пан смирил свою гордость, и остался в живых, не ведая, что солдатам "Айзентода" было приказано не трогать гражданских, если они не проявляют агрессии. Увязая в грязи, под безразличным взглядом солнца, укрытого пыльной пеленой, Янош Костюшко побрёл в тыл своих СПО, напряжённо обдумывая увиденное во сне. С каждым шагом в нем крепла уверенность, что Император послал ему вещий сон.
Он шел большую часть вечера и ночи, отличавшейся от дня только тем, что было еще темнее. Стараясь не нарваться на кавалерию противника, он держался в стороне от толп беженцев, в панике бежавших после вчерашнего побоища, и прятался в лесу, словно зверь, когда враги настигали жителей Ягеллона и начинали их сгонять, словно собаки овец. Его не трогали разворачивающиеся в ночном лесу сцены, ведь в его жизни вновь появилась цель - предупредить Крылатых Гусар о грозящей им завтра беде. Янош не понимал увиденных во сне образов, но инстинктивно чувствовал их важность, и упорно брёл к своей цели. Уставший, выбившийся из сил, он заметил всадников, скачущих к нему, слишком поздно.
Земля задрожала под копытами коней, и несколько тёмных фигур окружили его, угрожающе наставив копья. Бедняга даже не успел испугаться, когда случайно пробившийся лучик солнца блеснул на доспехах и оружии, и вместо страха его сердце горячей волной затопила радость: блестящие доспехи! Яркие цвета! Свои! Мешая благодарности Императору и всем ягеллонским святым, пан Янош Костюшко принялся объяснять, что он должен сделать, держась за стремя самого богато вооружённого всадника, словно холоп. Вместо ответа командир всадников брезгливо оттолкнул грязного и измождённого человека ногой, обутой в щегольский сапог, и пришпорил коня, оставив Яноша Костюшко в горестном недоумении. Откуда было бедняге знать, что чудовищное убийство, вызванное планетарной бомбардировкой, наводнило Ягеллон таким количеством ясновидцев, прорицателей и вещунов, что теперь от их слов не шарахались разве что самые отчаявшиеся.
Ещё три раза пан Костюшко попытал счастья, и всякий раз был с пренебрежением отвергнут. Наконец, кто-то из ополченцев сжалился над ним и поделился сухарём, глотком воды и рассказом, что неподалёку слышали новость: Ангелы Ягеллона выступили из своей твердыни, чтобы самолично покарать наглых вторженцев, и всем силам планетарной обороны приказано очистить местность и не мешаться под ногами. Поблагодарив доброго человека и лишившись надежды, Янош Костюшко позволил увлечь себя толпам беженцев, стремившихся убраться подальше от места схватки. Рев двигателей застал его в стремительно пустеющем лагере.
Стремительные и грозные, сверкая полированными доспехами и яркими украшениями, неслись Крылатые Гусары мимо лагеря на своих великолепных скаку[ну уж нет]. Казалось, что ни пыль, ни грязь не липнут к этому великолепию, и нет такой силы, способной устоять перед Ангелами Смерти. Апатия Яноша Костюшко вновь сменилась надеждой - вот этот воин с крючковатым носом и длинными усами, возглавляющий колонну, ведь это наверняка их командир? Ему, и только ему должно поведать о вещем сне! Но разве в силах человеческих опередить потомка Джагатай-хана? Разве могут слабые ноги тягаться с мощью мотоцикла, созданного для стремительных атак? Большую часть предостережений Янош Костюшко кричал уже вслед:
- Пан космодесантник! Пан космодесантник! Огонь и смерть рухнут с небес! Остерегайтесь! Бойтесь плана "Гинденбург"!
Они промчались мимо рекой сверкающего металла, ревущей мощи и непередаваемого словами присутствия Астартес, не подарив замызганного человека даже взглядом. Янош Костюшко в бессилии рухнул в придорожную грязь и зарыдал. Теперь у него в жизни ничего не осталось. Несколько минут спустя на его плечо легла сильная рука, и голос с незнакомым акцентом произнёс:
- Что ты там вещал о плане "Гинденбург", человече?
Наружность незнакомца выдавала в нём уроженца луны Ягеллона, а потому Янош Костюшко оставил его вопрос без ответа, целиком поглощенный собственной трагедией, но настойчивый литуанец чувствительно встряхнул своего собеседника, а потом залепил пару пощечин. "Говори, дружище", - сказал он после этого, - "в третий раз они нас на эту уловку не поймают!". Под ними он явно имел в виду солдат в черном с желтым, и память запоздало подсказала Яношу, что сидящий перед ним человек - инструктор, приданный СПО Ягеллона милостью герцога Литуанского, а значит, есть шанс предупредить Ангелов, использовав техноколдовские штучки, свойственные этим солдатам. Повторить сказанное перед представителем Каэр Вавеля Янош согласился, не раздумывая.
Совсем иначе о сумерках, окутавших обреченную планету, думала комиссар "Айзентода" Рейтина Веррокс. Меряя шагами палубу "Облачной ветви", она то и дело посматривает на экраны когитаторов, отмечая планомерное развитие наступления своих подопечных. Это помогает ей отвлечься от невеселых воспоминаний о глупости, совершенной вчера. Словно зеленая выпускница Схолы Прогениум, она решила надавить на адептов Бога-Машины, и только теперь начинала понимать, что ответ на ее требования был заранее рассчитан и подготовлен. Как было бы хорошо высадиться на опалённую землю Ягеллона, возглавить атаку верных Ему солдат и раз и искоренить ересь Крылатых Гусар... Ни сумерки, окутывающие планету после бомбардировки, ни сила предателей не удержали бы ее от выполнения долга, но вместо этого она была вынуждена смотреть на то, как далеко внизу солдаты Корпуса Смерти начинают своё последнее наступление. Изображение с немногочисленных вид-трансляторов не давало полной картины происходящего, но комиссар видела планы наступления, и потому точно знала, что делают её подчинённые. Тремя походными колоннами выдвинутся они - первая к лагерям беженцев, охраняемыми СПО Ягеллона, вторая вдоль русла реки Немизи, и третья - в направлении Каэр Вавеля, логова предателей. Замысел генерала Ротбранда был мудрым в своей простоте: первой колонне достанется встречный бой с ополченцами и приведение к покорности многотысячных толп беженцев, среди которых предстояло отобрать невиновных, вторая спровоцирует удар Крылатых Гусар, а третья соорудит укреплённый район, чтобы начать планомерный обстрел цитадели космодесантников-предателей. Действуя совместно, готовые прикрыть друг друга, они проведут наступление, и к вечеру закрепятся на заданных рубежах, а она... Рейтина Веррокс протянула руку, в которой тотчас же оказался мощный бинокль, поданный услужливым ординарцем. Из боевой рубки "Облачной ветви" открывался отличный обзор, и вскоре комиссар начала узнавать в безликих серых змеях, протянувшихся от места высадки, отдельные части корпуса "Железной Смерти". Расстояние не позволяло рассмотреть детали, но разве могло быть среди солдат Крига что-то, не соответствующее порядку? Улыбнувшись при виде трофейных "сумеречных клинков", комиссар опустила бинокль и в который раз за день осмотрела боевую рубку дирижа[эх жаль], ища, к чему придраться. Тщетно! Повсюду царил безукоризненный порядок, даже почётный караул стоял навытяжку, хотя любой солдат, происходящий не с Крига, попытался бы расслабиться, ощутив отсутствие внимания со стороны политического офицера. Нет, пока не начнётся бой, она неотступно будет [ну уж нет]одиться здесь, на "Облачной ветви", и вина в этом лежит целиком и полностью на ней...
Не подозревая о сожалениях, терзавших комиссара, первая походная колонна "Железной смерти" направлялась к лагерям беженцев. Несколько пехотных подразделений, вся кавалерия и ни одной боевой машины - любой мало-мальски сведущий в военном деле человек назвал бы это авантюрой. На самом деле, действиями генерала Ротбранда руководил холодный, почти машинный, расчёт. Информация об СПО Ягеллона подтвердилась, и для уничтожения этой аморфной массы не нужны были ни танки, ни артиллерия. Исход боя предстояло решить старым, проверенным способом: лазганом, штыком и шанцевым инструментом.
Вторая колонна состояла большей частью из пехоты, и двигалась предсказуемым маршрутом вдоль обмелевшей от орбитальных бомбардировок реки. Именно ей предстояло стать целью удара космодесантников-предателей. По крайней мере, таков был план, и теперь всё зависело от . Колонны солдат в сопровождении "химер" шли на восток, огибая многочисленные лагеря беженцев.
Третья колонна действовала совсем не по-криговски. Танковые части долгое время оставались на месте, позволяя пехоте уйти вперёд. Кавалерия в походном порядке отправилась в указанные точки, как будто заботясь только о том, чтобы не оторваться от пехоты. Единственный спущенный с орбиты "Стимфалид" парил над пересохшим морем, словно "Айзентод" ждал атаки и оттуда.
Когда упали первые бомбы и закипели моря Ягеллона, обитателей планеты охватило уныние. Технически оснащённые литуанцы не продержались и дня, а на рассвете следующего по всему материку разнеслась весть, что враги начали высадку. Население планеты в ужасе кинулось спасаться, но избежать опустошительной бомбардировки удалось лишь немногим. Когда же она закончилась, выжившие ягеллонцы с ужасом увидели, во что превратился их любимый мир. Зелёные поля иссохли и пожелтели в одночасье. Полноводные реки и озёра обмелели. Леса до срока сбросили свою листву. С небес посыпался снег, которого отродясь не видели в это время года. Снег лежал и не таял под лучами солнца, едва пробивавшегося сквозь низкие тучи, и вскоре ягеллонцы с ужасом поняли, что это не снег, а пепел. Немногочисленные выжившие рассказывали об иссохших морях, на дне которых, словно на привычном поле боя, сражались друг с другом существа из легенд, о чудовищных Ангелах Смерти, пришедших покарать Ягеллон, и о многих других ужасах. На их фоне слухи о появлении одинаковых солдат в чёрном с жёлтым были далеко не самыми пугающими.
Когда появились первые солдаты в причудливых масках, ягеллонские СПО пребывали в унынии. Позволив пришельцам без боя высадиться и укрепиться, ягеллонцы откатились к лагерям беженцев, где их принялись стыдить матери и жёны. Но неизвестно, когда бы они набрались смелости, если бы не пришла из Каэр Вавеля радостная весть: ангелы-защитники планеты намеревались дать пришельцам бой, и солдаты СПО воспрянули духом.
Изначально всё складывалось удачно для ягеллонцев. Пришельцы наступали привычными пехотой и конницей, и ни следа не было среди их боевых порядков той ужасной техники, которой пугали нынче детей. Выстроившиеся для боя ополченцы превосходили врага и числом, и яркостью обмундирования. Там, где криговцы надвигались однотонной тёмной массой, ягеллонские паны со своими холопами были экипированы ярко, на фоне врага смотрелись вычурно и богато. Укрытые за наспех возведёнными полевыми укреплениями, защитники планеты имели преимущество, но сегодня в бой должны были пойти Крылатые Гусары, а потому никто из их союзников не желал дожидаться подкреплений или сидеть в обороне, да и единодушия в силах защитников не было.
Первой вступила в бой кавалерия. Для наблюдателей их числа беженцев всё выглядело благопристойно: вот яркая, поблёскивающая сталью лавина ягеллонских всадников налетает на тёмную массу криговцев. Разве могут они проиграть? Скачут во весь опор лошади, ветер разносит сигналы боевых труб, трепещут на ветру знамёна и церемониальные крылья - такие же, как у Ангелов Ягеллона, пусть и поменьше. Будь день более ясным, от сверкания доспехов рябило бы в глазах. А что враги? Ускоряются, строятся в клин? Да разве чета они вольнице ягеллонской?
Невдомёк наблюдателям, что противостоят их защитникам не воины, не солдаты - оружие в руках Его Божественного Величества. Называют их бездущными автоматонами, но когда дело доходит до боя, нет в их сердцах ни сомнений, ни страха. И вооружены они не в пример лучше ягеллонцев: крепче на них панцирная броня, крепче длинные копья, выносливее громадные кони. С грохотом сталкиваются две лавы, от треска преломившихся копий содрогается земля! Выхватывают ягеллонцы свои сабли, в ответ с лязгом вылетают из ножен палаши криговцев, и начинается рубка. "И бысть сеча зла" - напишет потом очевидец. Но какими словами можно описать грандиозное побоище? Бьются на мечах ягеллонцы с криговцами. Падают под копыта раненые и убитые. Многие гибнут не от меча, не от копья, ни от редких выстрелов - от тесноты, от давки! Вот падает с коня один безликий воин в чёрной шинели, на его место сразу же другой встаёт. Такой же чёрный, в такой же причудливой маске. Да уж не тот ли самый, убитый?
Много вопросов в головах у ягеллонских конников. Почему удар копейный врага не опрокинул? Почему под ударом строй вражеский не гнётся? Почему никто убийцам безликим в тыл не ударит, ведь пора? Ответы в толчее боя не ясны. Откуда зажатым между своими и чужими бойцам знать, что обхват с флангов и тыла нарвался на плотный огонь криговской пехоты? Откуда им знать, что с такого расстояния от лазгана их броня защищает не лучше, чем бумага? А ещё говорят, лазган плохое оружие! Может и плохое, да ягеллонским ополченцам и такого хватит. А кони? Что за кони у этих нелюдей? Укусить норовят, или копытом вдарить, а вместо копыт у них... когтищи! И бегут в ужасе те, кто свою смерть почуял, и прогибается под ударом врага строй гусарской конницы... А если началось бегство, его остановить трудно. Нельзя, нельзя коннице бежать с поля боя! Условия не те. Совсем недалеко пешее ополчение выстроилось - не смять бы его своим отступлением... Но у страха глаза велики, и некому остановить бегство...
Криговская кавалерия бросается в погоню, оставив квартирмейстеров подбирать снаряжение тех, кому повезло найти своё Искупление. У солдат "Айзентода" в сердцах страху места нет. Им даны приказы, и нет высшей радости, чем претворить их в жизнь. С копьями наперевес врываются воины "Железной смерти" в ряды пешего ополчения, и раздаются первые взрывы. Взрывные наконечники! А затем вновь идут в ход палаши, а потом... кавалерия пришельцев внезапно отступает, и вслед ей летят насмешки ягеллонцев. Всеобщее воодушевление продлится ровно до того момента, пока не обнаружится, что за это время пехота "Железной смерти" подошла на дистанцию безусловного поражения из лазгана. Немногих уцелевших, избежавших кинжального огня и кавалерийских атак, встретят закрытые ворота лагерей, и им придётся принимать бой под сомнительной защитой частоколов. А частоколы, как известно, плохая защита от огня лазганов...
Комиссар Рейтина Веррокс следит за происходящим на экранах вид-трансляторов, и взгляд ее полон одобрения.
К числу тех, кто вовсе не оценил бы сомнительную метафору, смело можно было отнести бессменного лидера почитателей Бога-Машины, за свои труды удостоенного наименования, лишенного длинного цифрового индекса. Ион Кси Глориоссис, устроившийся перед одной из главнейших святынь всего техножреческого состава "Айзентода", в предвкушении подлинного пиршества для вычислительных способностей, которыми щедро одарил его Омниссия, раздает последние указания служкам и сервиторам. Громадная панель, состоящая из множества вид-трансляторов, готова ожить по его приказу, когда отзвучат последние строчки бинарных гимнов и струйки ароматного дыма из курильниц совьются под потолком в затейливые узоры. Совсем скоро его оружие вступит в бой и покажет свою эффективность в достижении целей похода. Еще немного, и первые результаты долгой, кропотливой работы можно будет увидеть собственными глазами!
Среди приглашенных на трансляцию только те, кто верностью и усердием доказал, что достоин прикоснуться к совершению чуда. Теножрецы различных рангов, командиры скитариев - только те, чью кандидатуру технопровидец одобрил, - собрались сегодня, чтобы почерпнуть из неиссякаемого источника Знания. Возможно, сегодня изменятся некоторые устаревшие взгляды на суть вещей. Возможно, утвердится правильность зарекомендовавшего себя столетиями подхода. Служки с поклонами подносят своему господину панель управления, больше похожую на клавиатуру органа, и читают положенные по канону молитвы. Наконец, по мановению руки Иона Кси Глориоссиса огромный экран пробуждается к жизни.
Он не чета роскошным оккулюсам некоторых боевых кораблей и состоятельных адептов Механикус. Он может показывать лишь двумерное изображение, но немного во всем Империуме устройств, способных так приблизить двумерную картинку к объемной, и еще меньше мастеров, способных извлечь из этих сложных и капризных устройств все их возможности. Ион Кси Глориоссис - может. Одна за другой начинают трансляцию камеры, установленные на броне некоторых из солдат "Железной Смерти". Экран чудесного устройства полнится ячейками, изображение которых повторяется, меняется и дополняет друг друга, и перед зрителями появляются сцены планомерного наступления штурмовых колонн. В нужное время, в заданном месте наблюдатели, выделенные "Айзентодом" для выполнения союзнического долга, фиксируют стопроцентное выполнение плана. Затем изображение меняется, и перед глазами зрителей предстают позиции артиллерии "Айзентода". Орудия, с почетом и уважением обслуживаемые целыми командами машинопровидцев, превышают размером большинство ягеллонских домов, а их стволы возвышаются над вершинами самых высоких деревьев. С громоподобным ревом выплевывают они гигантские снаряды, способные смести крепостные стены и обрушить в прах целые здания, и далеко впереди ярко вспыхивают под их ударами пустотные щиты крепости изменников.
Но главную работу выполняют батареи буксируемых орудий. Уступая величественным родственникам в калибре, они берут числом и скорострельностью. Дав несколько залпов, они меняют позиции, и недаром. Угнездившаяся среди скал цитадель отвечает огнем своей артиллерии, и то и дело орудия "Айзентода" выходят из строя. У их расчетов нет укрытий, выдолбленных в толще скал, а солдаты Крига, хоть и упорны сверх всякой меры, уязвимы к осколкам и ударным волнам. Но солдаты "Железной Смерти" компенсируют это многочисленностью и готовностью вести огонь даже под обстрелом. То и дело замолчавшие было орудия приводятся в боеготовность и вновь наносят удары. Пустотный щит Каэр Вавеля мерцает и искрится, отражая снаряды. Он держится. Пока что.
Ион Кси Глориоссис вновь сменяет изображение, и на экране появляется хмурое ягеллонское небо, затянутое тучами и пеплом. Съемка ведется из кабины "стимфалида", объъясняет он собравшимся короткой трелью техно-лингвы, и его гости впиваются немигающими взглядами в угол экрана, где появилась точка вражеского летательного аппарата. Словно железо к магниту, его притягивает сигнатура "Облачной ветви", детища архейских магосов. Собравшиеся в зале последователи Омниссии наблюдают, как сближаются метки дирижабля и неопознанного летательного аппарата на фоне подсвеченных разными цветами зон на радаре. Для выполнения задачи "стимфалиду" достаточно достичь указанной точки всего в паре километров, а вот его противнику... "Цель осмотрена при большом приближении и опознана как "громовой ястреб", транспортная модификация" - доносится до зрителей голос пилота, и среди техножрецов и скитариев воцаряется оживление. Логис-предсказания сделаны, данные сверены с банками данных, и зрители вновь погружаются в благоговейное созерцание. Метки "стимфалида" и "громового ястреба" сближаются, и вскоре стремительная боевая машина космодесанта пролетает мимо и удаляется с набором высоты, провожаемая взглядом тыловых камер дирижабля и трассирующими снарядами из всех его орудий. Всем становится ясно, что "Облачная ветвь" сбита, но в отношении этого техножрецы проявили редкостное единодушие: в таких условиях, и исходя из полученного задания, сбитие "стимфалида" было неминуемо. Далеко позади "Облачной ветви" его противник, наконец, понимает, что уничтожен, и входит в пике, из которого ему уже не суждено выбраться. Последователи Омниссии регистрируют приемлемую плотность заградительного огня своего детища и переключаются на созерцание новой картины, предложенной им Ионом Кси Глориоссисом. Наконец-то они увидят то, ради чего столько трудились! Сегодня "Айзентод" сойдется в бою с Ангелами Смерти, на устранение которых корпус и был послан.
Лицо врага
Крылатые Гусары стояли возле своих мотоциклов на вершине скалистого холма, и утренний ветер трепал перья за их спинами. Полностью покрытые золотом доспехи Мародеров ярко выделялись на фоне стали и бронзы товарищей восьмой хоругви. Бреслав, молодой воин, недавно принявший гордое звание гусария, искоса поглядывал на Королей-под-Горой, которые шумно бахвалились друг перед другом и демонстрировали шрамы, полученные в сражении с “Рыцарями” дома Ареос.
Еще недавно Мародеры были мифом, в который, как считал Бреслав, верили только дремучие крестьяне. Затем они стали внушающей ужас и благоговение реальностью, ожившими призраками самого Чжэн Хэ Шэня. А потом, когда он повидал их в бою, оказалось, что они разбойники под стать своему имени, мало чем отличающиеся от космических пиратов, с которыми не раз воевала Гусария. Имена они носили непривычные: Алтан-сурэн, Мэргэн, Ловсан-ага. Столь же отрывисто и резко звучала их речь, непохожая на современные диалекты готика и слишком громкая для воинов, предположительно готовящихся к внезапному нападению. Однако Кошумир Булавский, которого Бреслав уважал едва ли не больше, чем самого гетмана Радзивилла, не обращал на них внимания, сосредоточенно размышляя над планом атаки.
Вместо того, чтобы размышлять над поведением живых легенд, новичок восьмой хоругви начал рассматривать поле грядущего боя. Перед могучими Гусарами простиралась пожухшая равнина, тянувшаяся до гряды вдалеке. Однообразие пустоши нарушал лишь мутный поток Немизи, рассекающий ее посередине. Хотя Кровавым Костям, этим свирепым и упрямым разорителям Ягеллона, и удалось иссушить море, речка чудом не попала под прямой удар с орбиты и уцелела, видимо, питаясь за счет источников, уходящих глубже Карибдской впадины. Впрочем, теперь она значительно обмелела, и значительная часть равнины представляла собой ее пересохшее русло.
Кроме Немизи, Бреслав мог легко разглядеть на равнине несколько темных полос. Одна, самая большая, что тянулась вдоль подножия гряды, была густыми зарослями деревьев, питающихся водой из того же источника, что и река. Другие полосы, если приглядеться, медленно перемещались туда-сюда, словно ползающие черви.
Бреслав презрительно хмыкнул. Червями они и были — всего лишь люди. Судя по всему, это было подразделение Астра Милитарум с далекой планеты Криг, одни из тех, кто прибыл на Ягеллон, дабы предать Крылатых Гусар каре за вымышленные преступления. Даже братья-астартес не смогли сломить сынов Вавеля, о чем же думало командование, отправляя против них простых смертных? В иной ситуации прославленный Кошумир Булавский и не подумал бы бросаться на гвардейцев, каких миллионы, а оставил бы их кому попроще — например, почтовым, которые только учатся убивать, как настоящие потомки Чжэн Хэ Шэня.
Но Крылатые Гусары понесли нежданные потери, а врагов оставалось еще много, и некоторые из них уже начали дерзко подбираться к Вавелю, пользуясь прикрытием серных дождей и радиоактивных туманов. Кошумир решил преподать имперским гвардейцам урок, который заставил бы всех остальных участников этого недоразумения, по ошибке названного крестовым походом, дважды подумать, прежде чем лезть к твердыне Крылатых Гусар. Он поступил так, как велели традиции гусарской вольницы, а не решения стратегов, и выехал во главе великолепного клина всадников в ночь, чтобы устроить побоище на рассвете.
Бреслав еще раз оглядел поле, не переставая восхищаться мудростью бывалого командира. Идеальный ландшафт для атаки крылатых мотоциклистов. Солдаты Крига вряд ли ожидают атаки в столь ранний час. Насколько Бреслав мог судить с такого расстояния, они даже лагерь свой на гребне гряды толком не укрепили, видно, понадеявшись на крутые склоны. Но колеса гусарских скакунов одолевали и не такие подъемы.
— Ха, да их можно брать голыми руками, — услышал Бреслав голос командира и перевел взгляд на него. Воинственное лицо Кошумира Булавского озарилось улыбкой, под крючковатым носом встопорщились усы. Не убирая от глаз массивного позолоченного бинокля, многократно усилившего и без того орлиное зрение, он проговорил:
— Эти дуболомы устроили смотр посреди равнины. Ходят строем, берут лазганы на караул. Из техники одни “Химеры”, да и те скорее на арбитрские смахивают.
— Это вообще нормально? — спросил Бреслав. Он никогда раньше не сражался с верными Империуму силами, а тактикой союзных гвардейцев никогда не интересовался — не гусарское это дело.
— Для Крига — да, — хмыкнул Кошумир. — Воевали мы когда-то бок о бок, еще когда я почтовым был. Их пайком не корми, дай помуштровать друг друга. А техника им незачем, они и с палками на врага побегут.
— И это все, что они против нас послали? Толпа пехоты?! — взревел Алтан-Сурэн, широкоплечий Мародер, на шее которого висело ожерелье из необработанных сапфиров и золотых самородков. — Да я бы один их намотал на колеса!
Прочие Мародеры поддержали Алтана одобрительными возгласами. Бреславу показалось, что они относятся к этому воину с чем-то вроде почтения — но не такого, которое оказывает неофит ветерану, а такого, каким ватага бандитов окружает своего главаря.
— Кошумир, ты обещал нам приличную резню, — продолжал Алтан-Сурэн, накручивая на палец обвислый ус. — А ведь Кале-бей сказал, ты парень твердый, свое слово держишь. Может, вы тут, в сорок первом тысячелетии, так отвыкли от доброй драки...
Бреслав ни за что бы не позволил ни себе, ни даже бывалому бойцу хоругви так говорить с ротмистром. Не Мародеру сомневаться в опыте его современников — он ведь сам еще месяц назад лежал в стазисе, не ведая ничего, кроме счастливых снов. Но Кошумир умиротворяюще поднял ладони.
—Эти смертные, говорят, взяли Литуану и обчистили там все крепости, если не сам дворец Ядвиги, — сказал он и убрал бинокль в чехол из тонко выделанной кожи. — Не знаю, как они это сделали. Тамошние гвардейцы, бывало, космических десантников побеждали. Гусарам те десантники, естественно, в подметки не годились. Короче, по людским меркам — серьезный противник.
— Уж не испугался ли ты их, крылатый? — расхохотался Алтан-Сурэн. — Или боишься, что мы свалим в Каэр Вавель и тебе придется бить смертных со своими малыми?
— Да валите, пес с вами, — подпустив в голос точно рассчитанную дозу пренебрежения, откликнулся ротмистр. — И без вас неплохо справлялись, и сейчас справимся. Заберем у них все награбленное на Литуане и вернемся как короли.
Бреслав подавил уже готовое вскипеть негодование, глядя на удивительную перемену в лицах Мародеров. Услышав намек на богатую добычу, они буквально преобразились, и скука в их глазах сменилась хищным блеском. Кошумир Булавский знал, на что надавить.
— Ну уж нет! — рыкнул задетый Алтан-Сурэн. — Клянусь кровью Шэня, я соберу вдвое больше трофеев, чем ты!
— Это мы еще посмотрим. По коням, братья! — довольно приказал Кошумир.
— Хоровод, парни! – Мародёры последовали за Кошумиром Булавским и поехали по кругу недалёко от мотострелковой колонны армии "Айзентод".
Космические десантники рассеялись и постоянно правили маршрут, чтобы оставаться на предельном расстоянии от "Химер". Уловка сработала. Бронетранспортёры хлестнули лучами мультилазеров, но так никого и не достали.
– Что мы с ними возимся?! – во время очередного виража Алтан-сурэн вырвался из строя прямо к ведущей "Химере", подпалил её из мелта-ружья и вернулся в "хоровод" под одобрительные крики собратьев. – Вдарим прямо сейчас и перебьём всех до последнего!
– Не забывай, кто здесь главный! – Кошумир время от времени стрелял из спаренных болтеров мотоцикла, чтобы подразнить противника. – Придерживайся плана!
– Кале-бей сказал, что "Айзентод" твёрдые как железо. Ерунда! Мягче дерьма! – Алтан вновь хотел сблизиться с колонной, когда Булавский перегородил путь. – Выполняй приказ!
Мародёр прорычал что-то неразборчиво, но всё-таки послушался.
"Проклятье! Как же с ними тяжело. Трон Златой!" - Кошумир едва не попался в собственную ловушку. – Отступаем!
В клубах пыли космические десантники достигли условного района и успели спастись из него за мгновение до удара молотов Богов Войны. Тяжёлые снаряды артиллерии Каэр-Вавеля сотрясли землю. Некоторые "Химеры" даже подлетели в воздух, настолько сокрушительными оказались взрывы.
– Вот так, парни! – Кошумир взмахнул "Пером" в воздухе. – Что я говорил?! Наша задача – измотать корпуса Криг, а бьют их пусть те, кто справится с этим за секунду!
– Скука! В такой победе нет удовольствия! Мы и сами можем справиться! – Мародёры поддержали Алтана одобрительным воем. - Пушки пусть бьют стальных истуканов Ареоса!
Кошумиру удалось сдержать варварскую орду ещё дважды. Потом терпение лопнуло, и "хоровод" плавно преобразовался в улюлюкающую и ревущую "лаву".
– Куда?! – Булавский заскрипел зубами, но поддержал порыв. – Алтан, тебе не жить! Я вызываю тебе на дуэль после сражения!
– Переживи его сначала, Кошумир Жидкая Кровь! - донёсся хохот из вокс-приёмника.
Гвардейцы Корпуса Смерти Крига с готовностью встретили изменение тактики Мародёров. Они как хорошо отлаженный механизм покинули боевые машины пехоты и залегли в ожидании противника. В сторону рассыпного кавалерийского строя потянулись лучи лазеров, раздирающие очереди болт-снарядов и ракеты. Космические десантники понесли первые потери, когда всадник перед ротмистром опрокинулся в седле без головы.
– Алтан, братская кровь на твоих руках! Он погиб из-за твоей и только твоей глупости!
– Слабаки мне не братья, Жидкая Кровь! В конце боя останутся самые сильные, хитрые и удачливые! Мародёры всегда побеждают так!
Ангелы Смерти ворвались в расположение мотострелковой роты и оставили позади только обломки и изуродованные трупы. Кошумир взмахнул силовой саблей и рассёк щит, тяжёлый болтер и стрелка, который, несмотря на царящую бойню, до последнего исполнял долг. Заряжающий в расчёте и секунды не кол[лобзал]ся. Бросил ленту снарядов, достал лазерную винтовку, но упал сражённый выстрелом Бреслава. Солдаты армии "Айзентод" всегда исполняли приказы офицеров и бились до тех пор, пока не поступит команда "отступать".
"Эх, вот бы мне таких бойцов вместо этой банды".
Алтан и не думал останавливаться на достигнутом. Он вкусил крови и рвался к следующей цели, не жалея ревущего двигателя. Кошумир вывернул руль и далеко уехал от наступающих кавалеристов, чтобы не ловить пыль в визор, а оценить положение.
"Пока всё хорошо, но насколько нас хватит?" – следующая бронетанковая колонна не выглядела также беззащитно, как предыдущие.
– Алтан, чёрт бы тебя подрал! Там "Дьявольские Псы"! Мародёры, вернуться к выполнению задания!
– Мы всех перебьём!
Озверевшие Ангелы Смерти налетели на танки. На этот раз кроме расчётов с тяжёлым вооружением Мародёры столкнулись машинами, вооружёнными мелта-пушками, что не делали различий между обычным солдатом и сверхчеловеком в силовых доспехах. Выстрелы "Дьявольских Псов" растворяли наездников вместе со стальными конями. Кошумир пристроился к борту ближайшего огнедышащего танка и выставил руку с саблей. Молниеносная вспышка рассекла гусеницу, расплавила ведущее колесо и все катки на пути. Ротмистр ушёл от ослепляющего выстрела в упор и объехал "Химеру", чтобы прилепить мелта-бомбу. Ещё одно подразделение уничтожено, но Кошумир понял, что проиграл бой, когда не заметил Алтана поблизости.
Мародёры провалили задание, хотя столкновение с основными силами армии "Айзентод" ещё даже не началось. Вместо того чтобы растянуть врага, космические десантники сами рассеялись, чтобы предаться привычному и полюбившемуся насилию. Они надеялись обратить гвардейцев в бегство, но солдаты Корпуса Смерти Криг не могли так поступить. Вышестоящие офицеры запретили им бояться.
– Что будем делать, господин ротмистр? – Бреслав нагнал предводителя.
– Побеждать, – мрачно выдохнул Кошумир.
Волной золота, крыльев, шелков и меха Крылатые Гусары, слившиеся воедино со стальными машинами, скатились с холма и хлынули на равнину. Они мчались, выжимая газ, и держали наперевес телескопические пики, у кого украшенные переливчатыми перьями, у кого — кусками вражеского оружия. С каждым мгновением Бреслав мог все лучше видеть тех, кто посмел противостоять ему, его братьям и пробужденным предкам.
“Химеры”, выкрашенные в черный цвет с широкой ярко-желтой полосой вдоль корпуса, и впрямь были вооружены не по-военному. Бреслав едва не расхохотался, узнав в нелепо раздутых пушках на их крышах водометы. Гвардейцы намеревались применить против Ангелов Смерти средство, которым испокон веку разгоняли бунтующую чернь! Нет, даже оловянные солдатики Крига не могли быть настолько тупы. Наверное, они просто не использовали на учениях боевые орудия, и никто не удосужился сообщить им, что на этом поле их будут не тренировать, а убивать.
Сверкающие золотом и бронзой мотоциклы стремительно сближались с ровными шеренгами пехоты. Гвардейцы видели, как на них надвигается блистательная смерть, но не собирались покидать позиции. Прекратив маршировать, они все как один вскинули к плечу лазганы и открыли огонь, почти бесполезный против прославленных силовых доспехов.
— Криг, — услышал Бреслав в воксе удовлетворенный голос Кошумира. — Криг никогда не меняется.
Бреслав понимал, чему радовался ротмистр. Разить в спину убегающих — рутинная работа для внушающих ужас Ангелов Смерти. Совсем другое дело, куда интереснее — сражаться с противником, который не боится взглянуть тебе в лицо.
— Не забывать про уклонение! Если кто позволит смертным себя спешить — крылья с плеч сорву! — пригрозил Кошумир. Даже сквозь треск вокса в его голосе слышалось возбуждение и азарт битвы. — Ну, орлы, если с нами Император…
Казалось, холмы вдали сотряслись от ответного рева множества глоток:
— Кто против нас?!
Мотоциклы петляли по сухой растрескавшейся земле, которая взметалась фонтанами и плавилась под лучами лазеров. Если выстрелы и попадали в цель, то лишь испаряли краску с доспехов и еще больше распаляли ярость наследников Стервятника. Самые нетерпеливые начали стрелять из курсовых болтеров, чтобы ответить на подобное оскорбление, и в передних рядах обреченных гвардейцев начали расцветать алые розы взрывов, расшвыривающих в стороны клочья плоти. Но остальные космодесантники все так же мчали вперед, выставив пики, и Бреслав последовал их примеру. Несмотря на роскошь и высокомерие, в душе каждый Крылатый Гусар оставался потомком Джагатай-хана, свирепого владыки степей. Космические десантники жаждали колоть и рубить, проливать кровь, видеть и ощущать, как гибнет враг. Ради этого их сотворили, ради этого они существовали.
Бреслав не сдержал крика восторга, когда его мотоцикл врезался в ряды неприятеля. Колеса крушили слабые тела смертных, на лобовом щиту, украшенном гербом Ягеллона, повис разорванный силой столкновения труп в глухом шлеме. Но не боевой скакун был главным оружием Ангела Смерти. Телескопическая пика в его руке резко удлинилась, стоило нажать на активирующую руну. Сверкающее острие разом пронзило троих солдат Крига. С бессловесным рыком Бреслав вскинул древко, потрясая дергающимися в агонии трофеями, и одним взмахом отшвырнул их в сторону. Еще удар, и пика прошила огнеметчика вместе с баком прометия, не успевшего излиться на боевых братьев. Мотоцикл Бреслава пролетел сквозь столп пламени, взметнувшийся на месте убитого, и с ревом помчался дальше, за новыми жертвами.
Жажда крови полностью овладела им. Он видел впереди вторую шеренгу, сплошные ряды солдат, так и не дрогнувшие перед гневом полубогов. Лазерные лучи опалили нагрудник Бреслава, и он глухо рассмеялся. Какой плотный строй, подумать только. Что ж, тем сподручнее будет их рубить.
Телескопическая пика сложилась до размеров меча и отправилась на магнитное крепление. Выхватив из ножен силовую саблю, Бреслав на мгновение закрыл глаза в упоительном предвкушении резни…
...и его мотоцикл провалился под землю.
“Яма-ловушка!” — запоздало вспыхнуло в мозгу, все еще затуманенном восторгом битвы. Потом все мысли из головы Бреслава вышибло взрывом.
Корпус Смерти неспроста славился своими саперами. Но “Айзентод” использовал лопаты, только когда времени хватало с избытком. Если же возникала необходимость за ночь перекопать равнину траншеями, достаточно глубокими, чтобы туда мог провалиться космический десантник вместе с мотоциклом, на помощь приходили мельтабуры. И колья с прикрученной к ним взрывчаткой.
Бреслав этого не знал, но догадывался, лежа на дне траншеи и глядя на торчащий над ним кусок арматуры с неразорвавшейся миной-болванкой на конце. Сам он не пострадал, однако авточувства барахлили, вызывая диссонансом непривычное ощущение тошноты. Вокс-системы доспеха принимали уже не боевые кличи, но проклятья братьев, осознавших, что они угодили в ловушку. Только голоса Мародеров продолжали звучать дикарским хором: древние воины мчались вперед, не обращая внимания на провалившихся сквозь землю сородичей, и выли, словно одержимые лихорадочными видениями прошлого.
Верный скакун Бреслава лежал на боку, демонстрируя развороченное взрывом брюхо. Из месива искореженных механизмов валил дым, заднее колесо все еще крутилось, терзая погнутую бронепластину. Усиленный слух космического десантника быстро распознал иной звук, примешивающийся к скрежету деталей. Металлический рев доносился издалека, но с каждым мгновением становился все ближе. Все еще ощущая тошноту, Бреслав поднял голову над краем траншеи и выругался, когда увидел источник шума.
Танкисты Крига не потрудились снять камуфляж с боевых машин, до поры до времени стоявших в тщательно вырытых углублениях за деревьями у подножий холмов. Разодранные о сучья ленты теплоотражающей материи вились за танками, словно серо-зеленые знамена, когда они выкатились на равнину, прикрывая спешно отступающую пехоту. “Нет, это не отступление, — подумал Бреслав, вспомнив слова Кошумира. — Перегруппировка”. Орудия, все еще полускрытые хитроумными переплетениями веток, начали на ходу изрыгать смерть.
Навстречу ей ринулись те из Мародеров и Гусар, чьи стальные кони еще жили и дышали пламенем. Бреслав по пояс высунулся из траншеи, забыв об осторожности. На считанные секунды его сверхчеловечески острое зрение запечатлело картину, достойную лучших художников Империума.
Они мчались вперед, эти непобедимые всадники, и крылья реяли за их спинами, доспехи сияли золотом, а руки твердо сжимали грозные сверкающие пики. Словно ангелы, вооруженные молниями, они бесстрашно летели навстречу уродливым серым машинам, среди огня и взрывов, пыли и крови. Бреслав проклинал себя за то, что не был там, рядом с ними, не кричал в священной ярости боевые кличи.
Но восхитительное видение исчезло, когда Криг дал ответ.
“Химеры” и не думали уползать в тыл следом за пешими солдатами. Длинные струи водометов ударили в землю, мгновенно обращая ее в слякоть. Вода била с такой силой, что жидкая грязь поднималась волнами, захлестывая и опрокидывая мотоциклы. Стремительная атака Крылатых Гусар увязла в рукотворном болоте, сквозь которое с трудом прорывались буксующие колеса. А затем вперед выдвинулись огнеметные танки, и воду сменило пламя.
Бреслав увидел, как “Малкадор-Инфернус” повернул башню, и одного из всадников охватило пламя. Оно стекало по керамиту, как вода, но льнуло к шкурам и перьям, украшающим броню. Вокс-динамики взорвались криками воина, заживо жарящегося в собственных доспехах. Огненный силуэт верхом на пылающем мотоцикле врезался в борт “Малкадора” и исчез в ослепительном взрыве, забрав его с собой.
В то же мгновение две сияющих пики пронзили сердце одному из танков, а их хозяева помчались дальше, чтобы схватиться с новыми бронированными махинами.
Почти все водометные “Химеры” погибли, выполнив свою задачу. Из их баков по полю боя растекались реки, заново наполняя русло древней Немизи. Вода хлынула в траншею Бреслава, и разбитые останки мотоцикла начали погружаться в грязь. Спохватившись, он принялся искать силовую саблю, выбитую из рук взрывом, и вскоре с облегчением выдохнул, стиснув ее инкрустированную жемчугом рукоять. Грохот танков оглушал, но улучшенному слуху космического десантника удалось разобрать среди какофонии надсадный рев одного мотора, который уверенно приближался к нему. Он знал, как этим воспользоваться.
Бреслав затаил дыхание, когда над его траншеей нависла пушка, а затем и передние траки гусениц. Края ямы просели под тяжестью боевой машины, но космический десантник распластался на самом дне, покрыв грязью яркие гусарские доспехи. Танк оказался прямо над ним, затмив тусклые небеса своей громадной тушей, и все же Бреслав смог различить очертания люка на стальном брюхе.
Силовая сабля сверкнула во тьме, разрубая крепления и затворы. На шлем и нагрудник Бреслава брызнули капли металла, расплавленного жгучим расщепляющим полем. Одним движением могучей руки он вырвал люк, а в следующую секунду уже подтянулся и оказался наполовину внутри танка.
Обитатели темной и жаркой железной утробы явно не предвидели подобной атаки. Они замешкались, и Бреслав этим воспользовался. Он пронзил саблей ближайшего солдата, рванулся вверх и твердо встал ногами на палубное покрытие. Танк перевалил через траншею и помчался дальше, и из развороченного люка повалила грязь.
Танкисты выхватили лазерные пистолеты, но что они могли сделать бронированному чудовищу, едва умещавшемуся в их тесной обители? Размахнуться как следует Бреслав не мог, но ему достаточно было шагнуть в сторону и повернуться, чтобы попросту размазать о стену еще одного солдата. Одновременно он выбросил вперед кулак и обратил в кровавое месиво голову третьей жертвы вместе со шлемом и противогазом.
Лишь у четвертого танкиста, успевшего сдернуть со спины мельтаган — наверное, изначально предназначенный, чтобы выбираться из поврежденной машины — имелись шансы хоть как-то навредить Бреславу. Но легкое, презрительное движение руки космодесантника отшвырнуло ствол в сторону, и яркая вспышка прожгла дыру в корме танка. Обезоруженный солдат немедля бросился на гиганта с пустыми руками. Его безрассудная отвага была вознаграждена одним ударом сияющей сабли.
Последний противник, судя по погонам — командир танка, даже не пытался сопротивляться. Вместо оружия он схватился за свисающий с потолка микрофон и что-то спешно бормотал в него на неизвестном Бреславу рубленом боевом арго. Космический десантник усмехнулся, глядя на человечка, не сводившего с него круглых линз противогаза.
— Кого бы ты ни звал, они тебе не помогут, — голос Бреслава громом наполнил внутренность танка. Он поднял саблю, чтобы пригвоздить командира к стене. Но тут боковое зрение уловило нечто, заставившее Крылатого Гусара помедлить и повернуть голову.
Сквозь дыру, прожженную мельтаганом, он увидел поле боя, распаханное танками. Как минимум три боевые машины остановились и развернули стволы. Бреслав уставился в зияющее навстречу дуло и выдохнул:
— Ах ты курвин сын...
Бронебойные снаряды обрушились на танк, словно буря самого Бога-Императора.
Бреслав не помнил, как вытащил себя из полыхающих обломков. Он просто полз вслепую, рефлекторно переставляя руки, в какой-то момент оказался на краю очередной траншеи и упал на ее краю.
— Проклятые ублюдки, гахай-нохой... — раздался где-то позади лающий голос. — Тащи его, Ловсан, видишь, совсем отключился!
Воин попытался опереться на локти и привстать, чтобы увидеть Мародера. Только сейчас он понял, что осколок перебил ему правое плечо, и рука безжизненно повисла, выпустив из пальцев рукоять оружия. Мутным взглядом Бреслав проследил падение блестящего обломка сабли на дно траншеи. Затем все же повернулся и увидел бредущих мимо по колено в грязи Алтан-Сурэна и Ловсан-агу. Они под руки волокли Кошумира Булавского, словно мешок с добычей. Лишенная шлема голова вяло покачивалась между алыми наплечниками. Мародеры поминутно оглядывались, как будто ожидали, что их нагонят враги.
— Только бы до байков добраться, — выдохнул Ловсан. Он даже не заметил Бреслава, полностью сосредоточенный на цели и преследователях. Но Алтан-Сурэн остановился и окинул раненого бойца взглядом.
— Прости, малой, — сказал он через пару долгих секунд и побрел дальше, спасая то, что еще можно было спасти.
Бреслав со стоном потянулся за ним, но космические десантники уже не оборачивались. Не удержавшись на краю, он соскользнул вниз и едва не утонул в толстом слое жидкой слякоти на дне траншеи. Когда ему, наконец, удалось перевернуться, он увидел, что его тело ниже талии исчезло. С дочерна закопченного нагрудника свисали обрывки барсовой шкуры, с неуместной стыдливостью прикрывая то место, где его разорвало пополам. Кровь текла из-под мехового табарда, придавая бурой грязи на дне ямы бордовый оттенок.
Бреслав не ощущал боли, но его охватило еще менее знакомое чувство — слабость. Он откинулся спиной на рыхлую землю и медленно сполз вниз, в топкую зыбь. Мысли непривычно путались и метались в голове. Куда-то улетучились и ярость, и жажда битвы. Он спрашивал себя, как такое возможно, как вышло так, что краса и гордость Ягеллона потерпела поражение от ничтожных смертных. Как Кошумир Булавский, этот овеянный легендами командир, герой стольких сражений, мог быть настолько… слеп… что не увидел, с каким противником предстоит биться?
— Кто против нас? — в полубреду прош[оппа!]л Бреслав. Даже организм космического десантника не мог справиться с такой кровопотерей. И все же, несмотря на страшные увечья, он смог различить сквозь туман, как над ним нависают чьи-то силуэты.
Бреславу так и не довелось увидеть лицо врага. Скрытые противогазами, бесформенные и темные в мешковатых униформах, солдаты Крига окружили его, словно стая жуков-падальщиков, и принялись сдирать доспехи и драгоценные украшения. Космический десантник смог лишь плюнуть одному из них на сапог кислотной слюной. Поняв, что поверженный полубог все еще жив, солдаты оглушили его ударом саперной лопатки. А потом, полностью избавив Бреслава от всего ценного, выбрались из ямы и наспех закидали ее сырой ягеллонской землей.
Падение окутанного пламенем дирижабля не вызвало у космодесантников ни малейшего подозрения ни тогда, когда стало ясно, что он рухнет позади стремительно летящих на врага мотоциклистов, ни потом, когда огромный летательный аппарат вместо неуправляемого падения с неожиданной грацией выровнялся над самой землей, и в объятия ягеллонской земли опустился мягко, словно падающий лист. Будь у Крылатых Гусар поменьше гонора и желания оценить своего врага, они бы поняли, что это значит. Но лепет смертных союзников о ловушке, которую готовит "Айзентод", с великолепным презрением пропустили мимо ушей и Кошимир Булавский, и его союзники из числа Мародеров. Появление в тылу свежей части, вооруженной не в пример лучше тех, что едва не опрокинули космодесантники, стало для них неожиданностью, но Крылатых Гусар оставалось еще достаточно много, чтобы атаковать врага, а Мародеры и подавно не могли оставить без внимания тех, кто преградил им дорогу к отступлению с награбленной добычей.
Развернувшись в грязи, Мародеры первыми атаковали врага и с удивлением обнаружили, что игнорировать фронтальный обстрел более нельзя. Вооруженные оружием, оставшимся от союзных штурмовых частей после осады замка Ядвиги, солдаты Отдельного Восемьдесят Пятого обрушили на полубогов огонь такой силы, что несколько мотоциклов вместе с оседлавшими их воинами превратились в огненные шары. Как ни неприятно им было использовать маневрирование против смертных противников, космодесантники сосредоточились на выживании. Затем в бой вступили Крылатые Гусары, запоздало обнаружившие, что союзники оставили их один на один с захлопыващейся ловушкой, и у горящего остова "Облачной ветви" сражение в последний раз за день разгорелось в полную силу.
В дыму и грязи различия между Мародерами и Крылатыми Гусарами быстро исчезли. Через несколько минут после начала отступления и те, и другие представляли из себя одинаково забрызганных черной, плодородной ягеллонской землей воинов на одинаково перепачканных мотоциклах с комьями грязи, набившимися всюду, где только можно. И те, и другие одинаково искали способ вырваться из замыкающейся ловушки, зажатые с одной стороны бронетехникой, с другой бесконечными рядами пехоты, а с третьей - убийственными залпами десанта, высадившегося из горящего дирижа[эх жаль]. С четвертой стороны маневру мешала обмелевшая, но все еще непреодолимая для мотоциклов Немизь. Лишенные командования, космодесантники, тем не менее, продолжали сражаться, и враг дорого платил за каждого убитого ими Астартес. К сожалению для защитников Ягеллона, потери были приемлемы для "Айзентода", но не для них. И настал момент, когда временные союзники больше не смогли друг другу доверять.
Увидев, как несколько спешенных Крылатых Гусар атаковали отделение криговцев, возглавляемое комиссаром в легко узнаваемой даже в таком дыму форме, Алтан-Сурэн не смог противиться искушению. Развернув своего железного скакуна, Мародер выставил пику и дал полный газ. Как и ожидалось от смертных, до самого момента удара он остался незамеченным благодаря скорости и хорошо продуманному маршруту. В мгновение ока опередив жалких союзников, которым выпала судьба плестись пешком, воин степей с торжествующим криком насадил на пику ближайшего противника. На мгновение ему почудилось, что среди врагов есть подобные ему, но иллюзия быстро развеялась. Человек в громоздкой боевой броне схватился за пронзившее его оружие и выпустил последние пули в своего убийцу. Роскошная броня уберегла Алтан-Сурэна от ранений, но вытащить пику из тела врага ему уже не удалось - ту намертво заклинило покореженными доспехами. Несмотря на повреждения, мотор, приводивший громоздкую конструкцию в действие, все еще работал, выпуская клубы пара. Солдат "Айзентода" в трофейной литуанской броне лежал, уставившись в небо невидящим взором круглых окуляров респираторной маски. Алтан-Сурэн понял, что его план дал сбой, и обернулся, ища пути к отступлению. Противник предсказуем, обмануть его и выскользнуть из западни будет легко...
Болт, прилетевший из ниоткуда, заставил Мародера вспомнить, что не все смертные убиты. Повернув руль своего железного скакуна, космодесантник хотел было ответить очередью, но мотор верной машины кашлянул и заглох навсегда. Требовалось немалая отвага, чтобы вот так направить выстрел в незащищенный борт мотоцикла и остаться один на один с его разъяренным владельцем. У женщины в красно-черной форме Оффицио Префектум отваги было, хоть отбавляй, хотя рядом с ней был всего один союзник. Алтан-Сурэн прекрасно понимал, что перед ним только двое врагов, когда вынимал из ножен свой пиломеч.
- Я отрежу тебе лицо и трахну твою сучку! - заявил он солдату в черной броне с белым номером 85 на нагруднике, прежде чем наброситься на него.
Миг, и завывающий громадный пиломеч Астартес встречается с меньшим по размеру собратом, изготовленным под слабую руку смертного, на удивление молчащим. Как и ожидалось, сокрушительный удар пробивает защиту криговца и впечатывает разбитый столкновением клинок в наплечник человека. Ошибкой было бы думать, что арсенал приемов космодесантника ограничивается только фехтованием, и через мгновение Алтан-Сурэн мощным ударом отбрасывает противника в грязь. Теперь от женщины его не отделяет ничего, и он идет к ней с оружием в отведенной в сторону руке. Та принимает защитную стойку, но это только беспомощный жест, ничего более - Мародёр только что шутя расправился с куда более опасным противником. Смех за спиной заставляет его остановиться.
- Тебе мало было преступлений против Императора, и ты решил покуситься на самое ценное, что есть у моих солдат? - спрашивает сидящий в грязи человек у полубога, и что-то добавляет на кодированном боевом языке. В другое время Мародер проигнорировал бы издевку, но сейчас Алтан-Сурэн чувствует, что его самолюбие уязвлено, и ценой серьезных усилий решает промолчать. То, что он сделает с комиссаром, будет красноречивее любых слов, а потом...
Отточенные рефлексы, помноженные на боевой опыт, заставляют космодесантника действовать инстинктивно. Едва женщина в чёрно-красном пальто начинает заваливаться набок, Алтан-Сурэн повторяет ее движения и падает ничком прямо в грязь под ногами, и остается жив. Яркий сгусток плазмы проносится над ним, превращая грязь в пыль, и исчезает вдали. Всего мгновение, и между ним и комиссаром образуется невидимая черта, переступить которую значит вызвать на себя огонь. В наушниках шлема слышны голоса Крылатых Гусар, координирующих действия по уничтожению стрелка, раскрывшего свою позицию, но здесь и сейчас некому помочь Мародеру. Жар от горящего неподалеку дирижабля и густой дым, поднятый пожаром, напрочь лишил космодесантников преимущества в видимости, а численное превосходство врага делает его опасным даже несмотря на броню. Через несколько секунд стрелок открывает огонь вновь, но на этот раз по Крылатым Гусарам. Выйти из боя, оставив насмешку смертных без ответа? Или же напасть? Чем он рискует, в конце-то концов? Кто-то из недоделков издает быстро оборвавшийся крик, и в этот момент Алтан-Сурэн решает рискнуть. Вместо отступления он выбирает нападение, и стремительно мчится к месту, где укрылась женщина-комиссар, и обнаруживает, что сражаться придется сразу с пятерыми, и все они вооружены достаточно хорошо, чтобы его убить. Не проходит и минуты, как жизнь славного воина степей обрывается под ударами штыков и прикладов уже двенадцати солдат "Айзентода", по неясной причине нарушивших приказ и оставивших позиции. Избавив убитого от ценностей, подлежащих изъятию в пользу Механикус, фигуры в черной с желтым броне вновь исчезают в дыму.
Через час работа была окончена. Разбитые мотоциклы, искалеченные останки, белоснежные перья и яркие шкуры бесследно скрылись под серо-бурой грязью, размешанной криговскими сапогами и утрамбованной гусеницами. Никто не радовался, что выжил, никто не праздновал победу. Солдаты молча промаршировали по опустевшему полю брани и оставили его позади, словно маленькое подобие своего родного мира. Колонна, ощетинившаяся пушками танков, стволами орудий и штыками лазганов, шла на север.
