0.5 Кота

"Бремя пустотника". Агент Золотого Трона. 10 Пафос и шикарность. Очень крутой рассказ. Особенно миг, как заика победил болезнь, вспоминая о собственной победе, триумфе героя. Я так понимаю, в конце сожгли Аполион? Или просто совпадение? "Варп-прорыв". -. 9 Изначальное название рассказа – Шланг. Не спрашивайте. ;) Вененций – это шутка сама по себе. И в этот раз он не подвёл и поднял боевой дух команды замечательным анекдотом. Пусть гротескный, сумасбродный, чёрный и злой, но насколько же смешной! Ржал как конь. Однако присуждаю победу Агенту. Человек я – скучный, поэтому отдаю предпочтение серьёзным щам. Без названия. samurai_klim. 8 Цикл о Каине прошёл мимо меня, так что читал фанфик, как самостоятельное произведение. И вот, что я увидел. Стили редактора и рассказчика отличаются. Это круто. Не каждый может писать разнообразно. Мне нравится, как пишет редактор. С рассказчиком чуть похуже. Память о событиях бурной молодости кружит голову, и он начинает допускать много ошибок. Особенно с пунктуацией. Но это всё мелочи, которые меркнут перед юмором и захватывающим действием замечательного рассказа. Искупление. Underdog. 10 Underdog сдал рассказ вчера вечером. Учитывая этот факт и предыдущие работы автора, я в недоумении. Насколько всё-таки вырос уровень! Потрясающе! Очень смачные описания и приятный язык. Из замечаний. Примарх обращается к десантникам, как к братьям. Так и было что ли? По бэкграунду. Я просто привык к связке примарх-отец и десант-дети. Снова отдам победу пафосу и шикарности исчезновения Крыльев Ужаса и Огня. Так держать, Underdog! Жду окончания твоих серий об арбитрах, Космических Волках и Чёрном Легионе! "Бронепоезд 78-69". Akmir. 10 Хороший дневник. Отлично представляет главных героев – показались мне этакой британской колониальной армией с ни с чем несравнимым обаянием жарких тропических стран – и злодеев – банды из постапокалипсиса Безумного Макса в рыцарских доспехах. Кирвари Тарвари – чертовски хладнокровный персонаж. Для того, чтобы точно воспроизводить ужасы войны на бумаге нужны крепкие нервы. Однако все эти детали меркнут перед великолепным воплощением замысла автора: последовательное погружение в омут войны, на дно безумия, в самое сердце Тьмы. Жаль, что пришлось попросить автора сократить текст, чтобы влезть в пределы. Теперь без соперника, это даже неважно, но неприятно мне, как организатору. Прости, Akmir. "Сердце Тьмы". Церф. 10 Очень камерная история. Но от этого она не становится плохой. В таких случаях важно показать запоминающихся действующих лиц, пусть не именами, но образами. С этим автор справился, как никто. Узник вышел пугающим и трагичным. Наблюдатель – хорошим актёром. Судья – жестоким и целеустремлённым. Соперника нет, поэтому 10. "Похлёбка для инквизитора". MAXREM. 10 Затянутое начало с полётом мысли и потоком сознания. Загрузил ;) Однако существо-то не человек, поэтому, наверное, нормально. И так и есть. Едва автор перешёл к человекоподобным персонажам, то текст сразу стал плавным и приятным. Отличная работа по изменению стиля изложения мыслей представителями разных видов. "Облик зверя". Только Вперед. 8. Прекрасное напоминание о прекрасном фантастическом боевике. Однако окончание отличное от оригинала и не менее интересное. Тема литературной дуэли передана на все 100%. Жаль, что текст всё ещё тяжёлый для читателей, несмотря на вычитку. Только Вперед, поздравляю с победой в дуэли и желаю, чтобы твой навык сочинителя развивался!

Сообщения перенесутся в том времени, в котором появлялись на форуме, то есть, смешаются с рассказами. Я всё-таки за отдельное расположение мух и котлет.

Блин, значит, пропустил замечание.

И ещё, Книжник, о предстоящей нашей дуэли. Через неделю я предлагал уже выкладывать. Так что придумывай тему поскорее. ;)

Кстати, Грим, а что с наркотиками и арбитром? Книжник, а почему именно "Горец"? Я ориентировался больше на "Храброе сердце".

Итак, поздравляю всех участников и читателей! Мы сделали это! 21 рассказ и 19 авторов! Крупнейший крупноформатный литературный конкурс на warforge за десятилетие! Ура! :113_punk: ! Предупреждение: Предупреждение: Теперь флудим здесь, а оценки размещаем тут.

Hive Tyrant (команда "Old School") - Dammerung&CTEPX (команда "New Wave"). Тема: "Хорошо быть плохим". Участники конкурса пишут рассказы о жестоких антигероях или об отъявленных злодеях вселенной Wh40k. "Dammerung&CTEPX" Природа страха – Расскажите мне еще о ваших изысканиях, доктор, – попросил Сильвиус Роджер, поправив подушку под головой. Он лежал, вытянувшись на кушетке, уже минут двадцать, и шея прилично затекла. – Вам и вправду интересно? – Басан Альвар поднял голову, блеснув бионическим глазом. Металлические пальцы, что обрабатывали культю капитана, на мгновение замерли, прежде чем снова приняться за работу. – Конечно. У меня давно не было собеседника, с которым можно поговорить о чем-то, кроме кораблей, портов и звездных течений. Сильвиус поморщился, когда встроенный в руку хирургеона инъектор ввел последнюю порцию лекарства, и осторожно поднялся в сидячее положение. Басан протянул ему искусно сработанный протез, что завершался подобием львиной лапы. Капитан начал неловко пристегивать его на место утраченной стопы, и хирургеону пришлось помочь ему, чтобы тот ненароком не задел свежие швы. – Я думаю, ваши подчиненные способны общаться и на многие другие темы, – после недолгого раздумья произнес Басан. – Во всяком случае, когда я бываю среди матросов и офицеров, это становится очевидным. Они говорят о жизни на флоте, о планетах, где побывали, о битвах с пиратами, но больше всего – о женщи[ну уж нет]. Смолкают же только в вашем присутствии. Мне кажется, они просто боятся вас, капитан. – И правильно, – хмыкнул Сильвиус. – Иначе они не будут выполнять приказы. – Вы считаете, что страх мотивирует людей больше, чем чувство долга? – А разве нет? Вы ведь знаете, как устроены люди, господин хирургеон. Вы должны понимать, какое из этих чувств древнее и сильнее. Басан уселся в кресло напротив капитана, который принялся растирать ноющее колено, и положил отливающие хромом руки на подлокотники. Его сине-зеленая мантия, украшенная орлами, крестами и кадуцеями, контрастировала с униформой Сильвиуса, наброшенной на спинку кресла. – Как учил меня магос, даровавший мне инструменты исцеления, – проговорил Басан, – человек тем и отличается от низменных тварей, что способен преодолеть древние инстинкты и руководствоваться идеями, которые животный разум не способен даже представить. Такими идеями, как верность, благородство, жажда знаний… Сильвиус Роджер поднял взгляд на хирургеона. На гладко выбритом лице капитана заиграла тень улыбки. – И что же из этого побудило вас подняться на борт “Великого герцога” и покинуть родные пенаты? Я знаю, кое-кто из ваших братьев отказался сопровождать нас, узнав, куда мы летим и за кем охотимся. Басан задумался над ответом. – Это правда, даже среди ученых людей моей родины есть те, кто испытывает страх перед опасностями космоса, – наконец, сказал он. – Я не осуждаю их. Техножрецы утверждают, что боязнь неизвестного присуща тем, кто недостаточно укрепил слабую плоть дарами Омниссии. Я же считаю, что это дело времени и опыта. – Я всегда полагал, что страх – порождение разума, а не плоти, – Сильвиус осторожно оперся на металлическую стопу и встал с дивана. – Порождение мозга, который есть плоть, – поправил хирургеон. – Вы слышали про ту его часть, что на высоком готике именуется amygdala? – Впервые слышу, – честно признался капитан. Басан Альвар нравился ему всё больше. Он не только прилежно исполнял обязанности врача, в которых Сильвиус остро нуждался после недавней стычки с пиратами, но и умел поддержать разговор. Судя по всему, “Великому герцогу” предстояло еще долго бесплодно рыскать по пустоте Антилиды, разыскивая неуловимую банду Буревестников. А из всех видов смерти Сильвиус боялся только одного – умереть со скуки. – Неудивительно. Она весьма мала, – хирургеон почти сомкнул пальцы в кольцо, показывая размер, – и [ну уж нет]одится в самой глубине мозга. Ее также называют миндалиной, так как по форме она напоминает орешек. Это и есть то крохотное семя, из которого произрастают все фобии и кошмары. Стоит… избавить человека от этой крупицы нервной ткани, как он навсегда теряет способность бояться. – Вот как? – Сильвиус невольно приложил палец к виску, как будто мог нащупать загадочный центр страха у себя в голове. – И вы... – Нет, – Басан помотал головой. – Я знаю, как делается эта процедура, но не желаю себя ей подвергать. Я считаю, что истинное величие человека – в том, что он может преодолеть слабость плоти одной лишь силой воли. Капитан поразмыслил над его словами. – Достойно уважения, – сказал он и принялся облачаться в красно-белую униформу. Пират, сквозь лохмотья которого поблескивали сталь брони и золото украшений, трясущимися руками подал Терссиеру Строцци его цепной меч. Другой – тощий бандит, втиснувшийся в сегментированные доспехи ксеноса – протянул выключенный силовой нож. Космический десантник отметил, насколько хорошо их выдрессировал. В обширную оружейную капитана набилось человек пятнадцать, и никто не вздумал явиться с собственной саблей или пистолетом. Похоже, пираты усвоили урок, который Терссиер преподал им в прошлый раз. Теперь Повелители Ночи могли не опасаться, что Буревестники вздумают устроить бунт, чтобы избавиться от нового и не совсем желанного руководства. – Капитан, – подал голос один из пиратов. – Чего вы еще желаете, капитан? Зубы у него стучали. Терссиер Строцци не знал, холод тому причиной или страх. Он давно разучился обращать внимание на перепады температуры, а они были обычным делом для “Безумного короля” – старого корыта со сварливым машинным духом и барахлящими системами. Но при каждом слове изо рта смертного вырывались клубы пара, и это еще раз напомнило Терссиеру, как остро он нуждается в новом корабле. – Чего я желаю? – медленно проговорил он и зашагал вперед, заставив пиратов боязливо попятиться. В полном боевом снаряжении, “облаченный в полночь”, космический десантник являл собой воистину внушительное зрелище. По тёмно-синим доспехам раскинулись ломаные узоры, которые как будто менялись при каждом движении, а шелест сервомоторов напоминал мягкое шипение змей. Капитан “Безумного короля” остановился перед стойкой с трофеями, размышляя, какие из них наведут больший страх на врага, с которым его людям вскоре предстояло столкнуться. – Я хочу сбить спесь с Имперского Флота, что вздумал, будто может охотиться на меня, как на животное, – продолжил он, проводя пальцами по своей забальзамированной добыче. Верхнюю половину трупа, лишенную рук, все еще украшали офицерские погоны и фуражка, пришитые к освежеванной плоти. Пираты поняли капитана без слов и помогли ему взгромоздить трофей на стальной стержень, приваренный сзади к силовому доспеху. – Я хочу показать им, что значит бросить вызов Повелителю Ночи, – сказал Терссиер и прикоснулся к следующему экспонату. То были лица трех человек, сшитые в нечто напоминающее знак Бога Разложения, которому поклонялся Сишиас, один из его банды. Самому Терссиеру было наплевать на богов, он выбрал этот трофей потому, что он символизировал безразличную смерть, равно жестокую ко всем без разбора. Мужчина, женщина и ребенок – все трое стали жертвами Повелителей Ночи. И теперь их лица, все еще хранившие ясно читаемые черты, украсили грудь капитана. – И, наконец, – он стёр изморозь с отполированного черепа, на лбу которого чернела перевернутая аквила, и подвесил его на цепях у талии, – я хочу заполучить себе хороший корабль. Пираты закивали, и по разношерстной толпе прошел одобрительный гул. Новый капитан и его помощники добывали много и нуждались в малом. Свою долю добычи они брали только пленниками и техникой, оставляя деньги, драгоценности и все остальное на поживу экипажа. Ради этого можно было забыть о том, что Повелители Ночи сделали с предыдущим капитаном и как карали любого, кто смел им перечить. Те же, кто подчинялся беспрекословно, имели все шансы выжить и процветать. Терссиер Строцци оглядел Буревестников. Каждый из тех, кто явился в оружейную, был вожаком собственного отряда, закоренелым убийцей, поднявшимся к власти и богатству по отсеченным головам. В их глазах он видел блеск наживы, а в злобных ухмылках, так напоминающих его собственную – жажду крови. С ними он завладеет приличным боевым кораблем, и тогда уже можно будет совершить налет на бывших собратьев и, может быть, завладеть геносеменем, и… Из пиратов получатся неплохие рекруты, но лучше бы, конечно, раздобыть кого помоложе… Дело долгое, но уж чего-чего, а времени у космического десантника всегда хватает. Из размышлений о будущем капитана вырвал треск вокса. Влажный, как сочащаяся гноем рана, голос Сишиаса сообщил, что системы “Безумного короля” перехватили долгожданную трансляцию имперского кора[эх жаль]. – Буревестники! Идите к своим, – приказал Терссиер. – Пусть будут готовы к абордажу. – Капитан Роджер, – голос мастера ауспиков полнился тревогой. – Вот эта сигнатура. Она приближается из-за планетоида по левому борту. – Идет быстрее, чем таким судам положено, – Сильвиус вгляделся в трехмерную карту звездной системы, потом перевел взгляд на силуэт кора[эх жаль], отражающийся на экране. – Выглядит как полная развалюха. Они используют гравитационные аномалии системы, но этого недостаточно... – Да, явно перегружают машину, – проскрежетал Герстан, первый помощник капитана. Прямой и стройный, как флагшток, несмотря на прожитые годы, он, казалось, обладал большим количеством аугметики, чем среднестатистический техножрец. – Что это значит? – спросил Басан. Он явился на мостик вслед за капитаном и привлекал взгляды, выделяясь ярким пятном среди красно-белых униформ. Герстан ответил, не отводя взгляда от точки, движущейся по карте: – При такой скорости это значит, что движки у них скоро выгорят к черту. Либо они не могут затормозить… – Либо идут на таран, – закончил Сильвиус. – Лейтенант Сагитта? – Не посылают сигналы. Не отвечают на запросы, – откликнулась офицер связи. – Я выслала предупреждение о сближении, капитан. – Навигатор Эринья сообщает, что не замечала никаких варп-вспышек со времени нашего входа в систему, – передал первый помощник. – Они здесь уже давно. – Ясно, – Сильвиус опустился на командный трон. – Рулевой, приготовиться к маневру уклонения. Артиллерийским палубам – стрелять, лишь подпустив в радиус уверенного поражения. Не прекращайте попытки выйти на контакт. – Есть, сэр, – хором откликнулись офицеры, вводя команды в системы “Великого герцога”. – Вы считаете, это может быть корабль, терпящий бедствие? – спросил Басан. От взгляда капитана не ускользнуло, что его металлические пальцы бессознательно перебирали край сине-зеленого одеяния. – Возможно, – кивнул Сильвиус. – Его могли потрепать пираты – так, что отказали управление и система связи. По опыту знаю, что такое возможно. Но если они не прекратят сближение и не ответят, кто они такие – мы сотрем их с лица космоса. Здесь, в Антилиде, никому нельзя доверять. Судя по лицу хирургеона, он хотел что-то сказать, но промолчал. Капитан откинулся на спинку трона и стал ждать. В противоположность жилым палубам, инженариум “Безумного короля” дышал жаром. Пираты обливались потом, в воздухе стоял запах немытых тел и раскаленного металла. Но все перебивал аромат ужаса, и Терссиер раздувал ноздри, с удовольствием втягивая в себя затхлый воздух. – Сколько тебе нужно, дух? – вопросил Аштрасин, подняв руки, по которым пробегали тонкие нити энергетических разрядов. Единственный на борту обладатель пси-сил умел разговаривать с “Безумным королем”, что на старости лет возомнил себя достойным поклонения и требовал человеческих жертв. Как ни странно, корабль ответил ему с первого раза: видимо, почуял, что на этот раз он точно получит угощение. – Священное число, – закатив глаза, прошипел псайкер. Его тело тряслось в трансе, а по губам стекала ядовитая слюна. – Он требует восьмерых. Пираты с гоготом вытолкнули вперед связанных пленников. Их содержали в трюме со времени последнего налета, и они шатались от истощения. Некоторые упали на колени, другие сразу уткнулись головами в пол, не в силах даже молить о пощаде. – Прими наш дар, о “Король”! Прими и возродись во славе! Под исступленные выкрики Аштрасина пленников начали одного за другим швырять в топку реактора, словно связки хвороста. Среди оставшихся в живых поднялся плач и стон, и надсмотрщики споро заработали нейробичами. Вскоре в инженариуме повисло молчание, пронизанное нарастающим гулом двигателей. Он становился все громче и громче, пока не превратился в рев разъяренного гиганта, проникающий до самых костей. – Да! Да! – не в силах сдерживаться, завопил Аштрасин. Жизненная энергия, которой насытился дух кора[эх жаль], как будто хлынула и в его тело. С невероятной скоростью “Безумный король” помчался вперед, словно акула к добыче. Его чрево наполнилось какофонией лязга, топота и боевых кличей. Жаждущие битвы пираты и космические десантники стремились как можно быстрее занять позиции для абордажа. – Стреляйте! Стреляйте, чёрт бы вас побрал! Забыв о больной ноге, Сильвиус вскочил с командного трона. Герстан выругался, не в силах поверить тому, что видел на карте. Макропушки секли пустоту, пытаясь угнаться за кораблем, который каким-то чудом мчался быстрее солнечного ветра. Лэнсам удалось задеть его верхние надстройки, но это только подстегнуло космического хищника. В том, что это пиратский корабль, сомневаться больше не приходилось: в поле зрения оптических приборов появился стремительно приближающийся нос, украшенный громадным изображением черепа с перевернутой аквилой на лбу. – Еретики, – проскрежетал сквозь зубы Герстан. Через мгновение лейтенант Сагитта с криком отшатнулась от вокс-панели и сорвала с себя шлемофон. Между приемниками и переключателями бегали искры и поднимались струйки дыма, а из динамиков ревела статика. Рулевой вывернул силовой штурвал так, что на мгновение ослабла искусственная гравитация. Люди почувствовали, как их волосы буквально поднимаются дыбом – как и ноги над палубным покрытием. Но уходить от вражеского кора[эх жаль], испускающего непрерывный град помех, было уже поздно. – Спокойно! – перекрикивая гвалт, поднявшийся на мостике, рявкнул Сильвиус. Офицеры притихли, со страхом глядя на капитана. – Боевым бригадам готовиться к абордажу! Это всего лишь грязный сброд на ржавом корыте. Мы убивали подобную мразь тысячами! Мы отправляли их посудины на самое дно варпа! И в этот раз мы скормим их демонам!... Это была бы весьма воодушевляющая речь, если бы ее конец не заглушил грохот, от которого сотрясся весь корабль. Еще один удар, затем еще один и еще. На одном из настенных мониторов, отображающих суперструктуру “Великого герцога”, запульсировали красные точки. – Герстан, – капитан бросил взгляд на первого помощника. Без слов поняв приказ, тот отдал честь и поспешил прочь с мостика. – Что происходит? – спросил Басан. Всю свою жизнь он не покидал доков родной планеты, мирно трудясь над недугами и травмами страждущих, и опасности космоса были для него чем-то отвлеченно-теоретическим. Хирургеон явно не рассчитывал в первом же рейсе столкнуться с нападением, да еще и таким, что оказалось неожиданностью для самого капитана. – В нас врезались абордажные торпеды. Корабль штурмуют еретики, – ответил Сильвиус. – Не беспокойтесь, доктор, я уверен, что мои люди справятся. Герстан – опытный и храбрый офицер, под его командованием лучшие из бойцов Линейного флота. А на той развалюхе, что пытается нас атаковать, не может быть достаточно пиратов, чтобы преодолеть наше сопротивление. Только безумцы могли решиться на подобное... – Капитан, – в голосе Сагитты послышалось отчаяние, – я не могу восстановить связь! Похоже, она взломана! Один из техников, пытавшихся ей помочь, хотел было что-то добавить, но его заглушил пронзительный вой, раздавшийся изо всех вокс-динамиков одновременно. – Мы пришли за вами, – прорезался сквозь шум голос, бездушный, как сам вакуум. А затем на мостике погас свет. Священное число, вспомнил Терссиер и усмехнулся под забралом – оскаленной маской демона. Аштрасин был таким же глупцом, как Сишиас, чья неповоротливая громада топала рядом с ним, воняя точно груда прогнивших потрохов. Оба слепо поклонялись силам Хаоса вместо того, чтобы пользоваться ими по праву сильного. Точно так же, как невежественные имперцы, час назад пресмыкавшиеся перед иконами, теперь валились к его ногам, умоляя пощадить свои ничтожные жизни. И все же в этой цифре что-то есть, подумал он и, следуя потоку мыслей, описал цепным мечом восьмерку. Одним движением разрубленный на несколько кусков, корабельный боец рухнул к его ногам грудой плоти и смятой брони. Да, когда-то в банду Терссиера входило восемь космических десантников. Среди них – трое рапторов, от которых после той заварушки с Инквизицией остался лишь Саркорам. Словно в ответ на мысль о нем, в воксе капитана раздался пронзительный птичий вопль, а затем – вспышка дьявольского хохота. Раптор одиноко охотился на верхней палубе, смеясь и плача голосами давних жертв. Дольше, чем он, в банде числился только Сишиас. Нурглит, при всех недостатках, был закаленным в боях ветераном и единственным из Повелителей Ночи, кому Терссиер достаточно доверял, чтобы позволять прикрывать себя со спины. Именно эта гнилая туша помогла ему избавиться от Шрадраха, когда тот вздумал бросить капитану вызов. Что до Аштрасина, тот занимался системами кора[эх жаль]. Машины быстро покорялись силам варпа, и крики полубезумного псайкера разрывали вокс-трубы, наполняя малодушием сердца матросов. Когда-то Терссиеру служил и другой сумасшедший, думавший, что с ним говорят духи и боги. Кравез получал от них дары, так он называл свои уродливые наросты, гордо выставляя их напоказ. Однажды Терссиер нашел в его каюте не брата по легиону, но нечто, напоминающее груду скользкой, блестящей, счастливо бормочущей плоти. Не думая ни секунды, он приказал вышвырнуть это в шлюз. Да, Повелителей Ночи осталось вдвое меньше, чем в лучшие времена, но здесь и сейчас на их стороне стоял самый могучий союзник. Ужас перед смертью и теми, кто ее воплощал. Первые бригады защитников корабля показали себя опытными и дисциплинированными бойцами. Не нарушая тесных построений, специально разработанных для битв в узких коридорах, они подходили к местам прорыва, прикрывались ростовыми щитами и открывали стрельбу, как только вступали в контакт с неизвестными целями. Многие Буревестники, алчно ринувшиеся в атаку впереди космических десантников, нашли свой конец под слаженным огнем обороняющихся. Но у Терссиера была причина, по которой он позволил пиратам эту дерзкую попытку обойти его воинов. Сразу после того, как одна из бригад корабельных бойцов уничтожила десяток пиратов и разразилась криками триумфа, свет в коридоре погас, а все звуки заглушило нарастающее шипение. Через несколько мгновений на победителей обрушилась смерть, ощетинившаяся шипами и когтями. Еще через минуту от бригады осталось лишь трое окровавленных бойцов, бегущих, куда глаза глядят – точнее, туда, куда гнал их издевательский клёкот Саркорама. К товарищам, которые еще не знали, что их ждет. Словно чёрное проклятье пало на защитников “Великого герцога”. Их окружала тьма, и каждый просвет в ней сулил не надежду, но образ нового кошмара. Дрожащие лучи фонарей выхватывали то выпотрошенные и растерзанные тела братьев по оружию, то багровые надписи и брызги на стенах. Сквозь помехи в воксах пробивались редкие сообщения – отчаянные мольбы и крики боли. Силуэты Буревестников, что рыскали по кораблю в поисках поживы, начали принимать за чудовищ в силовой броне. Некогда хладнокровные бойцы теперь бежали со всех ног, завидев среди теней кучку обычных пиратов. Число Повелителей Ночи, по словам защитников – Терссиер с удовольствием прислушивался к их крикам на взломанной частоте – достигло дюжины, двух, а там и чуть ли не полуроты. – Мы переломили добыче хр[ой!], – прошипел он в вокс. – Пора гнать ее до самого логова. Дрожащие пальцы техника отпрянули от змеиного клубка проводов. В темноте пробежала искра, другая, и мостик залил тусклый оранжевый свет, напоминающий зарево пожара. – Благодарю, – кивнул капитан Роджер. Снова воцарилась тишина: офицеры молчали, боясь, что голос выдаст их волнение, а громкую связь Сагитте с нескольких попыток все же удалось вырубить. Но вопли, что наполняли вокс-каналы до этого, как будто все еще оглашали командное отделение, эхом повторяясь в памяти каждого, кто их слышал. Каждого преследовала одна и та же мысль: вскоре им всем придется услышать нечто подобное вживую. – Есть вести от Герстана?... – наконец, подал голос адъютант капитана. – Я отправил его оборонять башню навигатора, – ответил Сильвиус, прислушиваясь к аду, что разверзся в его вокс-обруче. – Насколько могу сказать, именно туда движется основная масса врагов. Эдельхарт, что с артиллерийскими палубами? Я хочу отделаться от этого чертова корыта. – Одна палуба опустошена врагом, сэр, – офицер вгляделся в тускло, прерывисто светящийся экран, отображающий передвижения вверенных ему людей. – Остальные артиллеристы покидают посты. – Дезертиры! – выплюнул Сильвиус. – Враг многократно превосходит их числом и невероятно… – Я не просил оправданий, Эдельхарт, – ледяным тоном перебил капитан, и офицер смолк, опустив голову. Снова воцарилась обманчивая тишина. Запечатанные герметическими и магнитными замками врата и бронированные стены мостика создавали впечатление, что он наглухо отрезан от кора[эх жаль], охваченного лихорадкой боя. Но ужас и отчаяние, щедро посеянные врагом, незримо просачивались внутрь. Никогда еще экипажу “Великого герцога” не доводилось так ясно чувствовать, что они парят в пустоте, посреди враждебного космоса, где неоткуда прийти помощи. Им оставалось только ждать – ждать неизбежного исхода. Навигатор Эринья, вторая матрона светлейшего дома Альгуаро-Гександро из благородных Навис Нобилите, снова попыталась войти в транс. Вместо течений варпа перед третьим оком возник образ человека, мечущегося перед горящим зданием, в котором остались его дети. Она оттолкнула непрошеную мысль и отрешилась от реальности, отстранилась от тёмного облака эмоций, бурлящего вокруг кора[эх жаль], забыла о собственном теле, устремив всю свою волю к единственному желанию: нырнуть в варп. Так повелел Сильвиус, которого она не смела ослушаться, ибо воля капитана на его корабле превыше всего. Даже пресловутое высокомерие навигаторов не могло встать на пути подобного приказа. В душе Эринья зачастую не соглашалась с его решениями, но на этот раз она знала, она видела, что у них нет иного пути. Достичь точки прыжка, войти в варп, выбраться к ближайшей базе Флота, запросить помощь. И тогда космические пираты поймут, каково это, когда их самих берут на абордаж. Все это, при талантах Эриньи, можно было совершить за считанные часы. Навигатор-матрона знала, что для этого ей придется напрячь все свои дарованные мутациями силы, а после – заплатить высокую и страшную цену. Такова участь каждого, кто затронут варпом. Но ради спасения собственной жизни и кора[эх жаль], который стал ей родным домом, она была готова на что угодно. Очередная попытка очистить разум и наполнить его спокойствием транса сорвалась. В голову Эриньи проникали мятущиеся, спутанные мысли корабельной стражи, что выстроилась за бронированными дверями ее покоев с оружием в руках. Приказ капитана, данный им, был еще проще: купить Эринье время, пусть даже ценой своих жизней. Беспрекословно верные, они все же боялись смерти, боялись тьмы, наполнившей коридоры, но ещё больше – того, что в ней таилось. Хриплый рык Герстана приказывал им преисполниться отваги и не посрамить честь Линейного флота, но Эринья видела старого командира как единственную светлую звезду надежды среди моря тускло мерцающих угольков. Вдохновляющим речам уже не под силу раздуть их пламя. Навигатор еще раз втянула ноздрями дым благовоний, тлеющих в медных чашах у стен, и сосредоточилась, шепча циклические мантры. Но ужас вдруг накрыл ее волной, и, не в силах сопротивляться, она с криком рухнула на ложе. Ее смертные глаза зажмурились, в то время как огромное, покрытое белесой пленкой варп-око на лбу безумно таращилось в пустоту. Оно видело тьму, захлестнувшую все вокруг, волны крови, бьющиеся о порог ее покоев, и светящиеся красным глаза чудовищ. Тлеющие угли ярко загорались болью и отчаянием, прежде чем навсегда угаснуть. Терссиер Строцци любил страх. Для Повелителя Ночи это чувство похоже на сладкое предвкушение. Ставка в игре, на кону которой слишком многое, даже жизнь. Терссиер обожал бояться: покачиваться, терять рассудок, ощущать то зной, то холод от игры воображения. "Что если она заметит меня слишком рано? Что если старьёвщик нанял нового охранника? Что если беззащитный пьяница окажется не таким уж пьяным или, что хуже, не таким беззащитным", – беспорядочные мысли будоражили рассудок Строцци на Нострамо, когда он готовился насиловать, грабить и убивать. Прошли тысячелетия, и Повелителя Ночи заботили совсем другие вещи. "Что если среди команды найдётся по-настоящему отважный человек, который воодушевит ничтожных червей? Что если подойдут подкрепления каких-нибудь других шавок трупа-на-троне? Что если разум Аштрасина, наконец, откажет псайкеру, и тот попытается убить меня?" – вопросы изменились, но возбуждение, что покалывало тело от макушки и до кончиков пальцев – нет. Вот и сейчас Терссиер боялся, переживал и горел терзающим его чувством. Даже более того, он распространял его вокруг себя. Ослеплённые рабы, которых Повелитель Ночи привёл к башне навигатора в цепях, скулили и стонали от безумной гонки по мрачным палубам "Великого Герцога". Некоторые оступались и падали, тогда Строцци тащил их, не давая подняться. Записывающее устройство ловило крики бедняг и передавало по всем волнам вокс-связи. Каждый миг Терссиер восхищался страхом и расширял границы его владений. – Вперёд, собачки. Если не хотите стать пищей для другой своры, вам лучше вернуться сюда с добычей, – Строцци почти прош[оппа!]л команду, но не было такого раба, кто бы переспросил. Слепцы бросились вверх по лестнице, а Повелитель Ночи прислушивался и рассчитывал на гром ружей или шум рукопашной схватки. Он выпотрошил сегодня немногих и ещё не насытился страданиями. Сишиас следовал за пиратами. До того, как Отец Чумы обратил внимание на него, этот Повелитель Ночи воевал иначе. Сишиас предпочитал скрытое проникновение на территорию противника. Повелитель Ночи снимал силовую броню, брал пару любимых ножей, гарроту и отправлялся сеять ужас. Он преуспел в таком занятии. Представители десятков цивилизаций чужих и сотен человеческих народов хорошо запомнили жуткое истребление, которое сопровождало появление детей Ночного Призрака. Сишиас напоминал своего отца всем, кроме отношения к Богам. Во время Великого Крестового Похода он с отличием выполнял все задания Конрада Кёрза. Свежевал жертв, чтобы сменить флаги врагов на их шкуры. Срезал головы, чтобы забрасывать лагеря противников. Медленно калечил, убивал детей и родственников, чтобы запечатлеть, а потом передать чудовищные записи тем, на кого следовало воздействовать. С тех пор много воды утекло, и Сишиас несколько... Обленился. После преображения Повелитель Ночи никуда не спешил и делал всё основательно. Он больше не крался. Теперь Сишиас уничтожал. Во славу Нургла. Его союзники не дождались помощи от предводителя и усеяли телами подступы к инженерной палубе. Остервенелые абордажными боями матросы "Великого герцога" бросались наперерез, но только для того, чтобы раствориться под ударом тугой струи отравы, что била из широкого ствола гротескной пародии на огнемёт. Бак с болотного цвета жижей болтался за спиной и уже наполовину опустел. Зато весь путь Сишиаса пророс грибными колониями, что вытягивались на полуразложившихся трупах защитников кора[эх жаль]. Споры поражали тело "Великого Герцога", перекраивали его под нужды Нургла. – Там-парам, тарам там-там, – Сишиас фальшиво напевал мотив старого военного марша и шёл по палубам кора[эх жаль]. Словно брандмейстер, заливающий пожар, он гасил все очаги сопротивления на пути. Повелитель Ночи обрызгал створки бронированных дверей на инженерную палубу, подождал семь секунд, а потом вышиб их, словно не весила преграда нескольких сот килограммов. Толстые створки облетели, как старое трухлявое дерево. В ответ вспыхнули лучами лазерные ружья, прогремели автоматические винтовки. Сишиас, не торопясь, вошёл внутрь, облил защитников и турели, насвистывая задорную мелодию, чтобы перебороть скуку. Хоть какое-то разнообразие случалось, только когда матросы попадали по кишкам, что торчали во все стороны из разорванного брюха Повелителя Ночи. Уколы света приводили в чувство клубок змей, которым в один прекрасный день стало тесно внутри Сишиаса. Последнего защитника, что побледнел настолько, что стал походить на потомков Коракса, Сишиас настиг, сгрёб и наполовину затолкал в своё разорванное нутро. Крики агонии, чавканье, и спустя мгновение Повелитель Ночи сам ощутил насыщение. В руках остались только ноги матроса, но Сишиас не остановился, пока не почувствовал, что зубастые кишки стали кусать и его. Повелитель Ночи выругался, а потом вспомнил о задании, ради которого погиб целый отряд пиратов, а ему пришлось неимоверно долго блуждать по очередному имперскому кораблю. Сишиас подошёл к блоку управления генератором искусственной гравитации и отключил его. Повелитель Ночи почувствовал лёгкость, а поэтому привёл в действие магниты тяжёлых сабатонов и также медленно и неумолимо отправился к следующей цели. – Мерзавцы! Я не потерплю слабости! Возвращайтесь на места и выполняйте приказы! – на Сильвиуса Роджера даже смотреть было нестерпимо жарко. Спокойствие, которое он так долго удерживал под беспрестанным натиском врага, истаяло без следа при виде трусливого бегства подчиненных. Капитан "Великого герцога" пылал, как в бреду, пальцы сжимались и разжимались, будто по собственной воле, изо рта при каждой команде брызгали капли слюны. Как бы ни был одарён или отважен Роджер, те, кто, повстречался с воплощением всех человеческих кошмаров внутри кора[эх жаль], не спешили исполнять его планы. Они бежали куда глаза глядят, чтобы рано или поздно стать очередными жертвами пиратов. Лишь немногие организованно отступали к капитанскому мостику, цепляясь за стены и перебирая руками и ногами. Остальные беспомощно барахтались в пространстве, лишенном гравитации, и пытались забиться подальше, чтобы спрятаться от врага. – Подняться, трусы! – Роджер выхватил плазменный пистолет из кобуры и пригрозил очередной группе ошеломлённых матросов. – Ещё одно движение ко мне, и от вас даже пепла не останется! Однако страх перед мучительной смертью, ждущей в коридорах кора[эх жаль], пересилил ужас огненной ослепляющей погибели. – Вернуться в строй! – капитан открыл огонь из оружия, и яркие сиреневые вспышки озарили сводчатый потолок. – Сражайтесь с врагом или умрите от моих рук! Однако расстрел нескольких матросов никак не повлиял на остальных. Бегство продолжалось, а немногие оставшиеся рядом жались по углам, спрятав лица. В приступе внезапного отчаяния Роджер выпустил пистолет, и тот поплыл, сталкиваясь с другими предметами – потухшими свечами из настенных канделябров, амулетами из матросских карманов, обломками щитов. После того, как враг добрался до источника искусственной гравитации, все кружилось, точно в вальсе. Всё происходящее сначала показалось капитану дурным сном, но теперь точно стало страшнейшим кошмаром. "Нет! Не может быть! Не могу проиграть! Почему?! Почему? Почему..." – металось в голове, пока Роджер, с трудом разбирая дорогу, возвращался на мостик. Но и здесь, в средоточии власти, его ждали хаос и безумие. – Капитан, машинисты докладывают о появлении каких-то варповых птиц! – прокричал офицер связи. – И ещё что-то... Кто-то посторонний… Из вокс-аппарата вырвался неистовый крик: – Слава “Безумному Королю”! Бойтесь, смертные! Бойтесь Аштрасина! Сила, пронизывающая голос, принадлежала самому варпу. Многих охватил приступ ледяного ужаса, тех, кто [ну уж нет]одился ближе, скрутило рвотными позывами. Офицер связи же просто развалился на куски. Капли крови, напоминающие гроздья сочных ягод, заполнили капитанский мостик, внутренности вытянулись верёвками, а кусочки мозга разлетелись по пространству помещения, словно ракушки, выброшенные морской волной. "Кусочки мозга. Мозг... Мозг!" – мысль засветилась в голове Роджера ярче сверхновой. – Басан! – от звериного рыка капитана вздрогнули все присутствующие. Корабельный врач ощутил на себе взгляд подводного хищника: ненасытного, жадного, злого. Он понял, что капитан сейчас заставит сделать его нечто ужасное. И что самое страшное – Басан не мог отказать чудовищу в красном мундире с налитыми кровью глазами. Басану Альвару в работе всегда приходилось придумывать что-то новое. Не всегда под рукой нужные инструменты, а вокруг умиротворяющая и безопасная обстановка. Пациенты порой [ну уж нет]одились в сознании, потому что не на всех хватало необходимых лекарств, и относились к доктору далеко не дружелюбно. Да, Басан причинял боль во благо, но немногие стойко переносили подобные пытки. Однако сам доктор видел в тяжёлых условиях испытание, благодаря которому его навыки растут, а рассудок становится отточенным как бритва. “Если матросы не могут преодолеть ужас перед пиратами, то пусть справятся хотя бы со страхом хирургической операции!” – не терпящий возражений голос Роджера звучал подобно лязгу стали. И все же Басан не побоялся бросить обвинение в лицо капитану: “Это преступление… то, чего вы требуете – преступление! Сделать такое с живыми людьми – немыслимая жестокость!” Лихорадочное выражение на лице Роджера смягчилось, и на какой-то миг он стал собой прежним, человеком, который дружески беседовал с врачом и приветствовал офицеров вежливой улыбкой. “Иногда необходимо быть жестоким, даже злым, чтобы справиться с еще большим злом, – сказал он, как будто объясняя ребенку. – И сейчас это единственное, что сможет нам помочь, потому что против нас – сам страх”. Под пронизывающим взглядом капитана Басану ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он пытался не думать, что впервые производил операцию в условиях невесомости. Ближайшие к мостику помещения, пока еще свободные от захватчиков, стали загонами для тех, на кого указал Роджер. Что ни минута, оттуда в офицерский лазарет доставляли еще одну партию “добровольцев”. Как пациенты, так и имплантаты были надёжно закреплены на окруженных приборами операционных столах, но даже такие меры не спасали от ошибок. Басан изучал нейрохирургию, и продумал каждый шаг во время работы над амигдалой, но до печальных событий абордажа ещё ни разу не делал ничего подобного. Пара оперируемых уже скончалась, ещё двое потеряли разум и бездумно разглядывали мир, прикованные к койкам, но уже со следующими людьми пока всё шло успешно. Конечно, ошибки тяжёлым грузом потянули на дно совесть доктора, но иного способа спастись Альвар не видел. "Да простит меня Император", – доктор целился хирургическим лазерным резаком, осматривая данные с когитаторов. – И ты меня прости, – проговорил Басан прикованному матросу, а потом тонкий, едва заметный луч поразил беднягу в правый глаз. Доктор не испепелял амигдалу – такое варварство грозило больному не только потерей чувств, но и повреждением долгосрочной памяти, рассредоточенным вниманием и ещё целым ворохом других страшных бед. Нет, Басан действовал точнее, осторожнее и прижигал только крохотную область миндалины. Скованный судорогой и страхом матрос мгновенно расслабился. Кожа разгладилась, и теперь прочитать какие-либо чувства на лице было просто невозможно. Если Басану Альвару и приходилось совершать преступление, то он старался уменьшить горе и страдание жертв. Саркорам почувствовал, что матросы "Великого герцога" изменились. Буквально несколько часов назад, когда начался абордаж, он мог спокойно развешивать вспоротые трупы на каменных гаргульях в зале торжеств, а людишки метались во все стороны, стараясь затаиться. Тогда они наивно надеялись, что раптор их не найдёт. Теперь за Саркорамом велась охота. Матросы больше не бежали, едва завидев очертания силовых доспехов, усеянных лезвиями и шипами, как терновник. Эти люди сражались до последнего мига, пока раптор не пронзал их насквозь, а некоторые продолжали стрелять и рубить, даже испуская дух на его когтях. Саркорам убил не меньше двух десятков, с каждым разом со все более затейливой жестокостью. Некоторых жертв раптор одним взмахом вспарывал и зашвыривал в воздух, чтобы внутренности тянулись с крыльев и морд каменных гаргулий до самого пола. Однако решимость имперских псов не убывала. Саркорам вызвал подкрепление – не стыдно принять помощь смертных, когда враг столь упорен. Вскоре в зал ворвалась толпа Буревестников, и потолки зазвенели от грохота краденых пушек и лязга абордажных сабель. Однако лихая ярость пиратов будто столкнулась с неумолимо надвигающимся ледником. Теперь раптор даже не мог сказать точно, против кого он воюет. Обычных людей с обычным набором чувств сменили какие-то бездушные автоматы, похожие на кукол механикумов. Бесстрашные, неустанные, несокрушимые. Попав под очередной шквал снарядов и жгучих лучей, Саркорам проклекотал проклятья, доложил о неудаче и улетел, бросив пиратов на произвол судьбы. Вскоре зал торжеств, осквернённый десятками изуродованных трупов, с залитыми кровью памятниками святым Империума, остался позади, а предсмертные вопли Буревестников, что один за другим падали под лазерным огнем, затихли вдали. Визор раптора пылал предупредительными сигналами, а силовые доспехи искрили. Через пару минут Саркораму пришлось вновь ступить на грешную землю, на которой он не мог долго [ну уж нет]одиться. Тянуло в небо, но тесные стены смыкались над головой, точно свод гробницы, и он уже слышал, как от них эхом отражаются звуки погони. Сишиас поливал нападающих отравой и напевал песенку о маленьком чайнике. Воспоминания о прошлой жизни были настолько приятны, что шлем нурглита заскрипел, разорвался и вытянулся в гротескном подобии улыбки. Теперь Сишиас просто выплевывал пули, которые поразили его в прорехи ржавого силового доспеха. Внезапно, когда нурглит нацелился на очередную жертву и нажал на рычаг дерьмомёта, оружие выпустило только облако газа с мерзким громом, а потом заглохло. Несмотря на барабанную дробь от захлебывающегося бешеным огнём тяжёлого стаббера, Сишиас посмотрел на своё оружие, похлопал по стволу, нажал на спуск ещё раз, не дождался ожидаемого итога, а потом потряс бак за плечами. Пусто. "Ну ладно, ничего не поделаешь", – нурглит пожал плечами и руками разорвал матроса на куски. Перед Сишиасом рос настоящий грибной лес, настолько обширный и богатый, что покрытые наростами покойники поднимались, движимые вперёд нечестивыми спорами. Однако матросы "Великого Герцога" не отступили ни перед гнилым великаном, ни перед ожившими мертвецами. Шавки трупа-на-троне выжигали проклятую растительность прометием, расчленяли покойников мечами, осыпали пулями и лазерными лучами Избранного Нурглом. Матросы делали всё отрешённо, в полном молчании, чем напоминали Сишиасу Гвардию Смерти. Всего на мгновение в голове нурглита мелькнула мысль об отступлении. "Не, перетерплю как-нибудь. Идти туда, потом контратаковать, возвращаться… Скучно. Скучно и слишком сложно!" – нурглит убивал, пока раскалённая струя мелта-ружья не испепелила ему правую руку. Сишиас покарал стрелка, а потом посмотрел на рану. "Отвратительно чистый и ровный ожог! Может всё-таки отступить?" – предложило благоразумие. "С одной рукой тоже неплохо. И так сойдёт!" – заметила истинная сущность нурглита. Однако принять решение Сишиас так и не успел. Напарник убитого стрелка подобрал выпавшее мелта-ружьё и попал нурглиту в грудь. Ржавый нагрудник рассыпался прахом, и Сишиас, пошатнувшись, отступил, впервые за много лет ощутив нечто напоминающее боль. Все новые и новые выстрелы сливались в огненную бурю, не давая нурглиту опомниться. Даже после того, как проклятая душа покинула давно прогнившее тело, бойцы продолжали расстреливать его, пока последний обломок доспехов не рассыпался пеплом. Затем победители принялись за варпову поросль и выжгли ее до последнего корня. Без ликования и радости. Без страха. Терссиер нашёл труп Саркорама у самого перехода в чрево "Безумного короля". Должно быть, потерявшие страх матросы гнали раптора до самого шлюза, прежде чем окружить и расправиться с ним. "Поганый трус", – Строцци едва сдержался, чтобы не плюнуть на обезглавленный труп. Сам он оказался здесь не из-за того, что отступил. Он никак не мог связаться с остальными отрядами после повреждения шлема, поэтому отправился на перегруппировку, бросив драгоценную пленницу-навигатора в залитых кровью коридорах жалкой имперской посудины. Каково же было удивление Терссиера, когда он понял, что абордажные трубы уже заняты матросами “Великого Герцога”. Когда ошеломление, наконец, прошло, Строцци завёл цепной меч, включил силовой нож и ворвался в ряды рабов Лживого Императора. Терссиер тут же зарубил пару противников, но матросы не отступили. Тогда Строцци принялся убивать как можно более жестоко. Терссиер вспарывал животы и вытягивал внутренности гирляндами. Отсекал конечности, обрекая жертв на смерть от кровопотери. Ломал позвонки и цеплял безвольные тела на шипы силового доспеха. Однако все эти ухищрения не сработали. При виде жуткой смерти напарников матросы не дрожали, их лица не отражали никаких чувств. Они просто нажимали на спусковые крючки. Несмотря на сверхчеловеческую молниеносность, Терссиер получил заряд плазмы в наспинный ранец. Впопыхах он сбросил поврежденный механизм и отскочил прочь. Взрывная волна выбросила его внутрь "Безумного Короля", а потом едва не утащило обратно сквозь пробоины в абордажной трубе. Мелкие детали, незакреплённые ящики с награбленным, а, главное, меч и нож Строцци сгинули в пучине бездонного океана звёзд. Терссиер включил магниты сабатонов и похромал в арсенал, чтобы подобрать себе новое оружие. Каждый шаг давался всё тяжелее, внутренние аккумуляторы доспехов без внешнего источника наспинного ранца уже сдавались. Нападающие нагнали Строцци. Его ударили по спине, Терссиер развернулся и получил прикладом по наличнику шлема. Отмахнулся и убил наглеца, который посмел так оскорбить его. – В плен хотите взять?! Не на того напали, шавки трупа-на-троне! – взвыл Терссиер. – Нет! Не дамся! Строцци сражался до тех пор, пока броня не стала кандалами. Потом прошипела шоковая дубинка, и Терссиер провалился во тьму. Герстан, первый помощник капитана, не погиб, защищая навигатора. Он сразил множество слепых еретиков, но не справился с космическим десантником, столь же стремительным, как молнии, украшающие его силовые доспехи. Сверхчеловек растерзал бойцов, выломал двери, ведущие в келью Эриньи, а когда слепцы ворвались внутрь, наклонился над поверженным Герстаном. Кровопролитие завершилось слишком быстро, и теперь еретик хотел поразвлечься, глумясь над верным офицером. Аугметика сыграла с ним злую шутку, когда спасла от быстрой смерти в бою. Растягивая удовольствие, космический десантник медленно отрывал от тела первого помощника одну искусственную деталь за другой и прижигал кровоточащие раны раскаленным металлом силового ножа. К чести офицера, пытку он выдержал лишь с тихими стонами сквозь зубы и громкой руганью в адрес матери, которая породила на свет такого ублюдка. Наконец от Герстана не осталось ничего, кроме изрубленного торса, который космический десантник прибил кривым пиратским кинжалом к стене. Еретик превратил первого помощника в предупреждение выжившим о страшной участи любого, кто встанет на пути у захватчиков. Но Герстан, преодолевая боль, отказывался сдаваться. Живой памятник человеческой непреклонности, он приветствовал слуг Императора боевыми кличами. Вот и в тот миг, когда под мигающими красными аварийными лампами появились очертания людей в мундирах Имперского Флота Сегментум Обскурус, первый помощник собрал всю волю в кулак и выкрикнул: – Semper fidelis! Однако матросы, даже хорошо знакомые Герстану, никак не ответили на отчаянный вскрик, вырвавшийся из искусственных легких. Они молча прошли мимо и бросили напоследок на обезображенный полутруп только холодные взгляды. Герстан увидел, что они вели под руки Эринью. Навигатор с трудом переставляла ноги, ее лоб обматывала длинная полоса ткани, в глазах поселилась пустота, а лицо казалось бледнее смерти. Но не вид изуродованных трупов и не участь первого помощника стали тому причиной. – Эринья… – из последних сил выдавил Герстан. – Что… Что произошло? Навигатор вздрогнула, встретившись с умирающим офицером взглядом, и прош[оппа!]ла: – Победа. – Артиллерийские палубы по правому борту? – спросил капитан Роджер. – Снова наши, – ответил Эдельхарт. – Сколько матросов пережило битву? – Примерно треть, – отозвалась Сагитта. – Прежде чем мы войдем в Варп, лейтенант, откройте доступ к повреждённым отсекам вплоть до внутренних палуб "третьего кольца". – Зачем?! – воскликнула Сагитта, но потом спохватилась и добавила, – Зачем, капитан? Наши люди задохнутся или вылетят в открытый космос! – Теперь матросы не боятся, лейтенант. Ни меня, ни вас, ни доброго доктора, никого. Угроза исчезла, и ничто не удерживает их от бунта, который нам уже не выдержать. Я прав, господин Басан? Альвар не отвечал и не отводил взора от пугающего выражения на лице Роджера. В голове проносились мысли о том, что сказал капитан перед тем, как начались операции. – После… – начал доктор, – после моего вмешательства, смерть для этих бедняг... Милосердие. – Вы слышали приказ, лейтенант, – Роджер вглядывался в лицо Сагитты, пока она не кивнула и отвернулась к панели управления. – А теперь, будьте добры, передайте артиллеристам: "Огонь"! Голоизображение "Безумного короля", парящее над тактическим столом, засверкало разрывами. Макроснаряды изломали пиратскую посудину и освободили "Великого герцога" из мерзких объятий. Офицеры невольно содрогнулись, услышав, как из вокса доносится далекий отзвук мучительного вопля – жалкое подобие того крика, который разорвал на части одного из их собратьев. – Отлично, – усмехнулся Роджер, наблюдая за шлейфом дрейфующего металлолома. – А теперь, дамы и господа, мне пора на встречу с "дорогим" гостем. Терссиер Строцци вскинул голову, придя в сознание. Шлем с лязгом ударился о что-то позади. Он пошевелился… точнее, попытался. Керамит и металл облегали его тело мёртвым грузом. По краям визора тревожно пульсировали значки, сигнализирующие о поврежденных системах. Они сливались в густую красную муть, из-за которой он не сразу разглядел, где [ну уж нет]одится. Между стальными прутьями толщиной с человеческую руку чернел усыпанный звездами космос. Терссиер обнаружил себя в клетке, висящей в пустоте над дорсальной поверхностью имперского кора[эх жаль]. На такой высоте излучаемая им искусственная гравитация ощущалась очень слабо, и все же ее было достаточно, чтобы скованный собственными доспехами космический десантник лежал, скрючившись на дне клетки. К прутьям подплыл человек в белом скафандре, крест-накрест рассеченном широкими красными полосами. Непроницаемый костюм для технических работ в вакууме полностью скрывал его фигуру, но стоило незнакомцу нажать на выступ сбоку шлема, как его внутреннее пространство озарилось мягким светом, позволив пленнику разглядеть лицо. Терссиер Строцци не узнал его. Да если бы и узнал, не удостоил бы и словом. Всего лишь имперский пес, вздумавший поглазеть на связанного волка. Он мог позволить себе не смотреть на это ничтожество, но не мог не слышать его. Тот проклятый осквернитель, что испортил силовой доспех, поколдовал и над вокс-передатчиком. – Я – служитель Линейного флота сегментума Обскурус. Капитан легкого крейсера “Великий герцог”. Меня зовут Сильвиус Роджер. Голос смертного, заполнивший шлем Терссиера, дрожал от ненависти, к которой примешивалось что-то еще. Что-то знакомое. Повелитель Ночи присмотрелся к лицу человека, назвавшего себя капитаном, и различил в его чертах страх. Даже обессилевший и безоружный, космический десантник-отступник был для этого смертного чудовищем из легенд, порождением кошмаров, которое убивало его людей, как скот. На груди Повелителя Ночи по-прежнему красовалась содранная кожа человеческих лиц, на поясе поблескивал отполированный череп, отмеченный богохульным символом. Труп, торчавший на колу за спиной, они, похоже, все-таки сняли, видимо, чтобы устроить достойные похороны. Терссиер усмехнулся, глядя в искаженное лицо капитана. – Ты по-прежнему боишься меня, – прошипел он. – Я мог бы разорвать тебя в клочья, не будь между нами решетки. – Я сказал тебе мое имя. Назови свое. Красные линзы на шлеме Повелителя Ночи ярко вспыхнули, когда на них упал луч звезды, появившейся из-за обводов кора[эх жаль]. В ее свете стали видны обломки “Безумного короля”, растянувшиеся длинной линией в направлении ближайшего газового гиганта. Среди них плыли трупы – сотни, тысячи судорожно скорчившихся тел, похожих на бусины, рассыпанные в пустоте. – Что ж, молчи, раз тебе угодно остаться безымянным, – проговорил через некоторое время Сильвиус Роджер и снова коснулся своего шлема, погасив свет за бронестеклом. – Я знаю одно: ты и тебе подобные – исчадия Губительных Сил. И будет лишь справедливо вернуть ваши тела тому, что вас породило. С этими словами капитан оттолкнулся от прутьев клетки и исчез где-то внизу. Только теперь Терссиер увидел прежде скрытые его фигурой статуи, возвышавшиеся вдоль острого хребта “Великого герцога”. Изваяния святых молитвенно простирали руки в пустоту, словно взывая к своему пустому и лживому богу. И с каждой из протянутых ладоней свисали цепи, а на них – клетки, вроде той, в которой он [ну уж нет]одился. Улучшенное зрение космического десантника позволило разглядеть, что в них толпились люди, облаченные в такие же скафандры, как тот, что надел Сильвиус Роджер ради беседы со своим пленником. Они просовывали руки меж прутьев и раскачивали клетки. Скорее всего, кричали, не слыша друг друга. Ужас последних оставшихся в живых Буревестников ощущался даже на таком расстоянии, но ему уже было не под силу согреть черную душу Терссиера Строцци. Легкий крейсер начал разгоняться, все быстрее и быстрее двигаясь к окраине системы. – Генератор поля Геллера готов к работе. – Уровень энергии стопроцентный. – Щиты отключены. – Навигатор в стабильном трансе. – Варп-двигатели запущены. – Все системы готовы к прыжку, капитан Роджер, – отрапортовал последний из усталых, бесцветных голосов. Офицеры “Великого герцога” были слишком вымотаны битвой с еретиками, зачисткой коридоров и спешным ремонтом поврежденных систем, чтобы проявлять хоть какие-то эмоции. Даже укрепленный аугметикой Басан Альвар баюкал, словно сломанную, руку, бессильно повисшую после сотен проведенных операций. Он поднял на капитана взгляд, словно пытаясь о чем-то попросить. – Совершить прыжок, – приказал Сильвиус. Все на мостике мелко задрожало, на мгновение воздух заполнился призрачным маревом, а люди ощутили нечто, напоминающее глубокий перепад давления. Стерильная пустота космоса вокруг корабля сменилась живым, корчащимся, всепожирающим не-пространством варпа. Никто из выживших членов экипажа не мог и вообразить, что это означало для пленников в клетках, открытых всем ветрам, течениям и хищникам Имматериума. Никто, кроме, может быть, Эриньи, что тряслась и бормотала в своей башне, направляя “Великого герцога” незрячим взором третьего ока. – Вы хотели что-то сказать, доктор? – спросил капитан, обратив взгляд на Басана. Но тот покачал головой и молча побрел с мостика в свою каюту, желая лишь поскорее заснуть и не видеть снов. "Великий герцог" отправился на ближайшую орбитальную верфь, чтобы начать полноценный ремонт. Скоро астропаты возвестят о победе над пиратами Антилиды, которая, несомненно, принесет почет, награды и славу капитану, а что-то наверняка перепадет и другим выжившим членам команды. Буревестники и их повелитель отправились на корм демонам Варпа, поплатившись за многие годы преступлений против Империума. Что же до матросов, прооперированных Басаном Альваром, то их никто из офицеров не поминал и словом. Они повстречались с судьбой, которая не пугала, а только лишала жизни. Такая же бесчувственная, как и её жертвы. По пути на верфь доктор всё не решался нажать на кнопку. "Давай, сделай это! Последняя возможность получить заслуженную кару. Не смогу жить с медалью за преступление. Только так очищусь, – палец дрожал на кнопке, – Только так смогу ослушаться приказов чудовищ…" Луч ударил в глаз Альвара. Теперь доктор смотрел на мир по-новому. Без страха.

В мае начну запись на июньский драбблтон. Конкурс малых форматов. Рассчитываю на ещё большее число участников.

Мы с Даммерунг против тебя.

Внимание! У команды "New Wave" замена. Вместо Gross_Darkness на дуэль выходят Dammerung и CTEPX.

Бром (команда "Old School") - Только Вперед (команда "New Wave"). Тема: "Охотник-жертва". Участники конкурса пишут рассказы о противостоянии героев: их методах, уловках и хитрых задумках. Авторы описывают противостояния, в которых до конца не ясно, кто победит. Вселенная Wh40k. Условие - нижний предел рассказа 7 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. "Только Вперед" Облик зверя - Аргххх, ещё поглядим, кто каго! – пронеслось в злобном разуме Дучзгоба, зеленокожего коммандо. Направляясь к укрытию, орк старался оставлять как можно меньше следов. Прошло не так много времени с тех пор, как он остался один. Не отличавшийся рассеянностью, Дучзгоб растерял большую часть снаряжения и оттого крепко держал последний подсумок с припасами. Он устроился в небольшой, укромной пещере под корнями кристаллического дерева. Оглядев пожитки, ноб прикинул, как лучше их использовать. Взрывчатки мало. Всего пара рубил. Негусто! Но бывало и хуже.... - Хадд палзучий! Гррр! Убю! – перевязывая раненое плечо, проворчал опытный вояка. Подготовлюсь и верну должок! Коммандо спустился по склону к месту будущей схватки. Мне не нравится здесь. Не нравятся эти деревья. Ничего не нравится. Для палзучьего хадда сходится. Дучзгоб устанавливал и прятал ловушки, но оставался начеку. Вспомнилась деталь, которую поведал Страгстакк «Верный плевок», до того как светящийся пучок прошил его морду навылет: «Видел глаза… они гасли…». Глаза? Гммм. Подумаю позже. Ставя очередную мину, орк внимательно оглядывал кристальные джунгли. Когда с обустройством поля битвы было закончено, коммандо подготовил удобное местечко повыше. Темнело. В этом странном месте из полупрозрачных мёртвых деревьев и ещё живой растительности было не так просто замаскироваться. Пришлось вымазать шкуру смолой. Живица быстро высыхала и приобретала серовато-белесый цвет, хорошо скрывая зелёную кожу. Впрочем, рана всё равно кровоточила, несмотря на перевязь, она запятнала хорошую маскировку. Ну да ладно, время не ждёт. Заняв удобную позицию на густо заросшем мхом дереве, Дучзгоб в последний раз поправил снаряжение, и, прижавшись к дереву, стал выжидать. Наступила ночь. Разожженный ранее костёр возле небольшого оврага, через который пролегал путь по упавшему дереву, освещал темную местность. Время настало. Чувствуя пульсацию в плече, ноб размахнулся и швырнул светошумовую бомбу ввысь. Поднявшись над кронами на несколько метров, снаряд сдетонировал. Сияние, подобное взрыву звезды, окрасило лес на многие десятки метров вокруг. Шум, напоминавший скрежет металла, терзал местность и распугал местную живность. Дучзгоб выковырял из ушей смолу и помотал головой. Хорошая штука эта смола. Жаль, быстро высохла в этот раз. Время ждать. Тце.Тце.Тце. Свет? Ярко! Звук? Где? Там! Тце.Тце.Голод… Голод? ГОЛОД! ЦЕЛЬ! Тце. Туда! Тце. Красные глаза выискивали малейшее мелькание или искажение в воздухе. Хоть намёк. Первый, кто найдет врага,получит преимущество. Звуки ночного леса предвещали неминуемое столкновение. Тце.Тце. Выждать! Тварь? Ждёт. Где? Близко! Где? Тце.Тце.Тихо. Медленно. Вперёд. Тце.Тце. М? Впервые такой шум слышу. Шум? Ага! Оно здесь! А где? Оглядывая окрестности, охотник, наконец, увидел цель, чей прозрачный силуэт был виден на фоне света костра. Тце.Тце. Выждать. Убить. Поглотить.Тце.Тце. ТИХО. Медленно… Наконец-то! Момент, которого так долго ждал зеленокожий, настал. Коммандо вдавил кнопку детонатора. Ничего. С непониманием орк заломил бровь и нажал ещё раз. Снова ничего. Теряя терпение, Дучзгоб осмотрел устройство. Ах да! Снять с предохранителя. Тце. ТИХО. Где? Взрыв, расцветая огненным шаром, вырвал тварь из тьмы. Недостаточно сильный, чтобы убить, но его хватило, чтобы ранить существо, которое сбросило камуфляж. Тце. Тце. ТЦЦЦ ИГШЕЕЕЕЕ! ЖЖЁТ! ЖЖЁТ! Где?! ЧТО? Что?! ОТКУДА?!!! Существо представляло собой гротескное чудовище из когтей, панциря и нескольких пар конечностей, насколько можно было увидеть с высоты. Если бы орк знал такие слова, то мог бы назвать его «богомолом». Первую пару конечностей венчали длинные косообразные когти, один из которых болтался в суставе. “У твари идёт кровь? Значит, это можно убить!” – почти философски пронеслось в уме Дучзгоба. На панцире существа орк смог разглядеть странный, подрагивающий нарост. Тварь съёжилась от боли, воя со звуком разрывающегося металла. Бешено вращая головой, монстр искал, откуда пришёл удар. Где?! ТАМ? ТАМ?! ТЦЕ! ТЦЕ! ТЦЕ! Зелёный коммандо уже было собирался броситься на врага сверху, но его остановила странное поведение врага. Под не прекращающийся гневный стрёкот «богомол» судорожно согнулся пополам, затем резко поднялся на нижней паре конечностей и исторгнул из глотки сгусток энергии. Окруженный синим ореолом биоснаряд устремился в кроны деревьев. Взрыв биоплазмы раздробил кристальную растительность в мелкие осколки, всюду рассыпая голубые искры. Таким способом тварь уничтожила несколько крон, постепенно приближаясь к укрытию зеленокожего. Орк не стал испытывать на прочность свою шкуру и, ухватившись за гибкую лиану, одно из немногих по-настоящему живых растений в этом лесу, прыгнул вниз. Тце.Тце.Тце. БОЛЬНО! БОЛьно! Больно! Игнорировать! Боль. ВОТ! ОН! Тце. Тце. Измотать. Убить. Тихо. Вполне удачно приземлившись и поднял рубило, орк приготовился к бою. Ничего не последовало. Тварь явно не спешила с ответом. Будем действовать не торопясь. Мерзкий запах… запах? Тварь близко… Тихо. Измотать. Ослабить. Приблизится. Обмануть. Хруст. Сработали инстинкты.Быстрым движением рубило рассекло воздух за спиной. Никого? Как так? Зависнув на дереве прямо над орком «богомол» ждал. Ударить. Монстр попал в ранее нанесенную рану в плече, очевидно намереваясь начисто оторвать своему обидчику руку. Зеленокожий зашипел сквозь зубы от боли. Из-за удара рефлексивно сжалась ладонь, и палец вдавил кнопку на детонаторе. Следующий взрыв расцвел прямо над гадом и сбросил его ударной волной с укромного места. Удачное совпадение. Поврежденное дерево упало, наполнив и без того встревоженный лес грохотом. Тце. ТТЦЕЕЕШШЕЕЕЕЕ! БОЛЬНО! БОЛЬНО! На свою беду,тварь упала на поврежденную конечность и окончательно её сломала с мерзким чавкающим звуком. Взвыв от боли, хитиновый кошмар поднялся, разбрызгивая ихор из новых ран, хотя все они казались царапинами. Сейчас! Ну же! Взмахнув рубилом, орк собирался обезглавить врага, но тот оказался проворнее и контратаковал. Получив удар наотмашь оставшимся длинным когтем, зеленокожий отлетел на несколько метров и впечатался в упавшее дерево.. Орк перемахнул через ствол и переходя на бег проследовал к заранее припрятанному второму рубилу. Нужно срочно добраться до оружия! Силой удара также сорвало и перевязь на плече, и теперь он предательски метил путь отхода собственной кровью. Тце.Тце.Тце.Тце.Впереди! Осторожно. Медленно. Убить! Быстро! Тце.Тце. Риск. Морков риск! Пора ставить все жубы на Красное! У меня ещё есть трюки в запасе. Тварь следует за ним, значит надо это использовать. И бежать быстрее заодно.Семь шагов вперёд, восемь перекатов вниз по склону, шесть скелетов оставшихся от не пойми кого, и, наконец, девять маленьких ям спустя. Дучзгоб достиг нужного места. Аккуратно миновал полости, которые медленно заполнялись вязкой смолой, добрался до следующего дерева. Вытащив второе рубило, ноб развернулся. У дерева-тайника был витой ствол, напоминающий туго закрученную двойную спираль. Тце. Тце. Тце. Тце. Вот! Тварь медленно ступала к цели. Здесь было темно, и чудовище пока не показало себя. Но вот спрятать запах своей крови оно не могло. Как только зеленокожий, с шумом втянув воздух, почуял кислую вонь раненой твари, он со всей силы метнул второе рубило. Тварь уклонилась, отпрыгнув в сторону, и оружие исчезло во тьме за её спиной. Рубило с сочным звуком впилось в ствол упавшего, разлагающегося кристального дерева. Отпрыгнув, чудище задело тонкую нить, натянутую у земли. Сработала растяжка, и огромная сеть из лиан унесла визжащую тварь на несколько метров вверх. Быстрее. Пока ещё есть возможность, нужно достать рубило. Тце. Тце.Тце. Тце.Тце.Тце. К тому моменту, как орк вырвал клинок из гнилого дерева, чудовище разорвало сеть и спускалось на твёрдую землю. Коснувшись почвы, тварь поскользнулась на смоле и клюнула мордой застывающую жижу. Видя, что “хадд” замешкался, зеленокожему пришла на ум идея. Выдернув чеку последней “светошумилки», кинул в направлении чудовища. Ноб едва успел закрыть глаза рукой. Взрыв на столь близком расстоянии дезориентировал обоих, но, что куда более важно, заставил смолу высохнуть почти мгновенно. Для твари это означало ослепнуть. Счистить с себя корку смолы оно не могло, не рискуя повредить глаза собственными когтями. В ушах у орка звучали резонирующие ритмы, наглухо перекрывая любой внешний шум. Вертясь во все стороны, монстр бил когтями по воздуху, пытаясь добраться до обидчика. Необходимо было использовать шанс. Пока зеленокожий приближался, монстр снова согнулся конвульсией. Уже зная, что последует, Дучзгоб ускорился и, зайдя за спину, схватил пульсирующий орган и, напрягая мышцы, с трудом оторвал его. Ответная реакция твари была непредсказуема быстра. Со всей силы ударив длинным когтём в землю и опершись на него, тварь лягнула ноба нижней парой конечностей. Удар был такой силы, что сломал рёбра и впечатал орка в валун. Чудовище воя от боли выдохнуло густой дым, на несколько мгновений окутав себя пеленой смога. В воздухе хорошо чувствовался запах горелой плоти. Отказываясь умирать и чувствуя внутреннее кровотечение, Дучзгоб, скрипя от натуги зубами, поднялся. От боли даже глаза держать открытыми было трудно. Тишина. Оба ранены. Оба истекали кровью. Оба искали друг друга. Потеряв в бою возможность видеть и слышать, оставалось лишь обонять. Тварь оказалась быстрее и, ударив длинным когтём в торс, пригвоздила орка к дереву. Шипя от предвкушения убийства, чудовище приблизилось к голове орка гневно прострекотало: ТЦЕ! ТЦЕ! Удар! Кровь! Пронзенная голова ещё какое то время дергалась и истекала кровью. Безжизненное тело осело наземь. С большим трудом вытаскивая рубило из черепа «богомола», орк почти потерял сознание. Ещё больше трудов потребовалось, чтобы освободиться от плена. И когтя. После освобождения Дучзгоб сделал несколько глубоких вдохов. Раны, нанесённые тварью были смертельными. Недалеко валялся ещё живой орган твари, который явно отказывался умирать. Пульсировал сильнее обычного и исторгал из себя свет. Орку это было не по духу, неправильно. Мертвое должно быть мертво. Поднеся своё боевое оружие, орк уже готовился проткнуть его, но в последний момент передумал. Жрать после такого боя очень хотелось. Терзаясь сомнениями ещё пару мгновений, Командир Нобов Коммандо Дучзгоб «Хитрая Рука» открыл пасть и проглотил кусок плоти врага. Не жуя. Мало ли он ещё лопнет… Желудок скрутило так, словно Мек схватил клешнёй за одно место. Проклиная себя за глупость и напрягшись так, что раны закровоточили сильнее, Коммандо сжался, стараясь не отключиться. Чувство такое, словно сквигг-паразитоед решил пообедать внутренностями и добраться до мозгов. Болью это назвать было бы насмешкой, знакомый зеленокожему док Грубашьюбб был просто небесным посланником Горка в сравнении с этими ощущениями. Спустя немного времени орочий организм выдержал напор чужеродного влияния и залечил раны. Дучзгоб поднялся другим. Новое ощущение сверхобостренного восприятия было пока ещё чуждо. Его красные глаза теперь светились хищным зеленоватым оттенком. Казалось, что можно увидеть тепло, исходящее от тел местной живности. Слегка удивившись, орк усмехнулся и подметил одну важную деталь в сложившейся ситуации: Интересно, сколько здесь ещё таких тварей? Ответом ему послужил далёкий, но всё же слышимый, тихий стрёкот, столь знакомый по последним событиям. Хищно сверкнув глазами, орк направился в глубины леса. С каждым шагом всё больше растворяясь в ночном окружении, новый хищник вступал в свои угодья. Охота… Начинается!

MAXREM (команда "Old School") - Patton (команда "New Wave"). Тема: "Чужие". Участники конкурса пишут рассказы о представителях различных рас вселенной Wh40k, которые не так хорошо описаны в официальной литературе, как, например, люди, эльдары, орки, некроны или тау (Внимание! О перечисленных народах писать нельзя). Участники могут попробовать также описать существование демонов в глубинах Варпа или их появление в настоящем мире. "MAXREM" Похлебка для Инквизитора Какое то время здесь не было ничего. Лишь зерно осознанности. Теперь же вокруг зревшего сознания, образовалась тягучая тьма во всеобъемлющей пустоте. Неестественная и навязанная, она раскинулась вокруг вне времени и пространства. Сами эти понятия для сознания чужды, хотя и не вызывают какого-либо неудобства или страха. Сознание цепляется хоть за что то привычное, но тут есть лишь абсолютная гнетущая пустота. Хотя нет, что то все таки ощущается. Холод. Едва уловимый холод выдает материальность происходящего, но не причиняет неудобств. Сознание никогда не испытывало паники и в этот момент, в глубине тьмы начинает появляться любопытство. Ведь ранее ему не приходилось заглядывать внутрь, оно смотрело во вне и ничего более для него не существовало. Что такое время, страх, боль, ненависть? Все это его не беспокоило. Сознание не привыкло к одиночеству и ни когда таковым себя не ощущало. Сейчас же оно чувствовало себя частью, осколком чего то большего, чего-то безвозвратно утерянного. Ощущение новое, но любопытное. А что же тут есть еще, кроме любопытства? Агрессия и непонимание. Можно ли тут перемещаться и как это сделать? Почему эта тьма статична и в то же время безгранична? И откуда этот холод? Сознанию раньше приходилось ощущать смерть, когда одна из частей общего сначала исчезала, а потом возмещалась вновь. Но это ощущение было другим. Тоже любопытным. Любопытство всегда было частью этого и других таких же сознаний. Других? Да, Других. Но тут их нет. Откуда этот холод? Это чуждое любопытство, чужое сознание где то на границе тьмы. Что оно тут выискивает? Что же ему нужно? Сколько прошло времени? Мгновение или вечность? Почему его стали беспокоить подобные вопросы? Внезапно холод превратился в мороз, чужое сознание обнаружило то что ему было нужно и вцепилось в добычу. Тьма мгновенно исчезла, морозные оковы и яркий свет пришли ей на смену. Снаружи что то дернулось... Сознание потянулось наружу, делая это со всей присущей ему естественностью, но чужое сознание усилило хватку. Оно явно ожидало ощутить страх, панику или боль. Но ничего подобного уловить ему не удалось. Казалось вопросы начали обретать воплощения, а ответы просачиваться сквозь яркий свет в виде цветных теней. Снаружи вновь что то дернулось. Агрессивное сознание жгло морозным огнем. Оно хотело понять что в его хватке. Оно не правильно ставит вопрос. Оно надменно и могущественно, но ставит не верные вопросы. Оно спокойно и целеустремленно в своей агрессии, но пока еще пытается задать верный вопрос и понять «мои» ответы. Не мои. Наши. Нас здесь сейчас двое, мы очень похожи на столько же, на сколько отличаемся друг от друга. Мы из разных миров и из разных видов. Интересно, это наша мысль или только его? Оно охотник, мы жертва, но кажется не так давно все было иначе. Мы были здесь всегда, до не давнего времени и когда мы охотились, жертва оказала ожесточенное сопротивление. Ей удалось разбить нас на осколки и сковать один из них. Оно ищет ответы. Оно копается в нашей памяти. И зачем оно пытается внушить нам что наша сущность не "мы", а "я"? Оно ищет место где Я родилось. Огромный шар скопления газов посреди холодной пустоты, в чреве которого бушуют бури. Сознание умело интерпретирует образы, оно не понимает меня, но видит все что приходилось видеть мне, настойчиво внушая свои мысли. Я не способен ему сопротивляться. Мы с ним вновь возвращаемся на бушующую планету назад во времени. Странное понятие, время. Мы... Я чувствовал его по другому. Миллионы лет облака газов и пыли образовали огромный фиолетово-серый шар. Возможно центр и был твердым, но что [ну уж нет]одилось в чреве планеты никому не известно. Известно лишь то что минеральная пыль спрессовывалась в большие скалы, которые из за разностей давления в чреве газовых бурь «всплывали» в более спокойные слои атмосферы, которые в свою очередь, не были такими уж благоприятными для расцветания жизни. Но жизнь здесь присутствовала. Потребовались еще миллионы лет что бы бактерии обсеменили дрейфующие скалы и начали эволюционировать. Так жизнь начала созревать в мире где ее быть не должно было. Скудная, но очень настойчивая, она закалялась там где род агрессивного сознания ни когда бы не зародился. От того ли он считает меня опасным и за это ли он так ненавидит меня? А вот и я... мы. Мы кладка яиц где-то в самой глубине скалы. Тут наше племя укрывается от смертоносных бурь. А теперь мы личинки, копошащиеся в панцирях наших умерших, используем их органику для того что бы окрепнуть самим. Тут же мы укрепляем коллективную связь и учимся работать слаженно. Мысль одного - это общая мысль. Спустя какое-то время мы обрастаем панцирями и учимся охотиться стаей у выхода из пещер и тоннелей. Нападаем на другие стаи из других племен. Не многочисленные формы приспосабливались к жизни на скалах, учились эффективной взаимосвязи. С тех пор мы чувствуем друг друга и направляем. С тех самых пор у нас плотные панцири, не подвластные оружию и бурям, когти способные разрывать такие панцири, раскалывать с большой скоростью. Наши крылья окрепли когда мы начали колонизировать другие скалы. Ультразвук помогал ориентироваться в пыльных бурях, а шесть фасетчатых глаз дали нам большой радиус обзора и способность видеть в широком диапазоне спектров, не доступным для пришельцев. И это не все. Самые крупные наши самки, роют тоннели в сердца скал и добывают алмазы выделяющие потоки нейтронного излучения, способного выжигать всю органику внутри панциря и крошить вещество скал. А мы приспособились управлять этим излучением, при помощи ультразвука наших крыльев. Хотя войны племени платили высокую цену за подобную мощь. Алмаз нельзя было долго носить и он со временем иссушал внутренности война и тот становился не пригодным для кормления личинок. Но после того как наши племена научились контролировать энергию алмазов, мы колонизировали все скалы и стали доминирующей формой жизни на планете. Мы кормились на соседних скалах, эффективно уничтожая и пожирая друг друга. Стирая с лица газового гиганта огромные ульи подобных нам с их скалами. Тогда мы стремительно катились к концу своего существования как расы. Примерно тогда прибыли чужаки, такие слабые и такие мягкие снаружи, пообещавшие нам другую жизнь и новый расцвет. Старейшины увидели в этом обещании огромный шанс для спасения наших ульев. В знак добрых намерений, мягкотелые поделились технологиями. Специальными приспособлениями обуздали энергию алмазов, сделав их безопасными для несущей стаи и многократно повысили эффективность против жертв стаи. Лидерам стай даровали шлемы позволяющие расширить сеть координации присущую нашему виду и на наших новоявленных союзников. Затем мы видели бескрайность космоса, другие планеты, других существ. Где то мы оставляли свои колонии. А наши союзники из касты воинов воспринимали нас как своих и проявляли то что они называли словом «уважение». Были и другие расы, достойные соперники, опасные и угрожающие галактике уничтожением, как и мы когда-то своему роду. Мы были призваны привнести великое благо, дабы воцарился мир и гармония. Сознание агрессора понемногу начало терять хватку и его понимание образов и ощущений начали отступать, инородные, чуждые. Он узнал то что ему было нужно? А пока его сознание уступало моему, я вспомнил как мы координировали свои действия со своей стаей. Наши усики испускали волны объединяли нас в одну сеть, мы видели и чувствовали все то что видели чувствовали другие представители нашей стаи. Стая была эффективным звеном, нас сложно было застать врасплох. Снаружи снова что то зашевелилось. Я заглянул наружу через сознание моего пленителя. Шевелилось одно из наших тел, мое тело. Конечности оторваны, череп пробит. Но мы живучая раса. Они хорошо целились, но большинство их снарядов отскакивало от нашего хитина. Да им нужен были снаряды большего калибра. А ведь они удивились когда с пробитым черепом я продолжал кромсать их панцири. Еще одна особенность нашего организма, наш мозг не централизован, большая его часть [ну уж нет]одится в туловище. Он читает мое сознание как открытую книгу. Видимо я [ну уж нет]одка для них. Это не мои мысли и чувства, это все его мысли и чувства. Чувствую как он разрабатывает план нашего уничтожения. Сейчас он найдет еще кое что в моей памяти. Да, в моих лапах был бластер с кристаллом. Еще одна [ну уж нет]одка для их вида. Теперь он выяснил то что хотел, словно теряя хватку с интересом он выпустил мое сознание. Но как и я, он начал слышать жужжание на краю моего сознания. Он что то крикнул снаружи, своему рою. Мое тело начало содрогаться, усики застрекотали, я снова почувствовал окружающий мир нашими органами. Сознания вновь объединились в стае, они знали то что знал я. Они знали что чужой рой агрессоров уже знает как нас истррепродукциять. Информация должна остаться здесь. С этой мыслью послышались выстрелы, чужие мысли и слова чужаков стали забываться, а сознание растворилось в родном рое. Осталась потребность уничтожить чужаков. Привычное жужжание. Инстинкты делали свое дело, нам не нужны слова для координации. Когти кромсали панцири чужаков, алмазы выжигали их внутренности, союзники из Касты Огня загоняли добычу. Спешно разорвав психическую связь с ксеносом, собственноручно выпотрошенным физически и ментально, Библиарий Каркота, сделал один выстрел из плазменного пистолета. Плазма пробила хитиновый панцирь грудины изуродованного существа и выжгла его мозг. Но в момент контакта с общим разумом, библиарий посмотрел их зрением. Команда была как на ладони, жуки организованно били когтями в сочленения доспехов. Других же бойцов поливали потоками нейтронного излучения. Позади боевые скафандры уже отрезали пути отступления. Все это время Библиарий диктовал отчет в шлем своего павшего сержанта, ощущая что психическая связь с жуками не оборвалась до конца. Во что бы то не стало информация должна достигнуть орбиты. Но для истребительной команды «Пургатус-Каркота» уже было слишком поздно. … 264.746.М41 Отправитель: альфа-77-5-12OX Получатель: гамма-89-1-05DW Мысль дня: Цена свободы - вечная бдительность. Приветствую Вас дорогой друг «засекречено». К сожалению, Тау в Дамокловом Заливе набирают силу и представляют угрозу Империуму Человечества. На границе систем подконтрольных Тау, «засекречено», был утерян экспедиционный флот сил Механикус. Сообщалось о ксеноугрозе нового типа. Вам поручено доставить образец ксенокультуры в священный ордос для дальнейшего изучения. При этом исключается ведение полномасштабных военных действий. Инквизитор Ордо Ксенос «засекречено» Сообщение отправлено. 265.746.М41 Отправитель: гамма-89-1-05DW Получатель: альфа-77-5-12OX Мысль дня: Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени! Приветствую Вас инквизитор «засекречено». Довожу до Вашего сведения, что Караульная Цитадель «Глаз Дамокла» отрядила истребительную команду «Пургатус-Каркота» возглавляемую братом библиарием Каркотой из Рапторов. Истребительная команда приступила к заданию. Ваш покорный слуга, «засекречено» Сообщение отправлено. Запись вокс-передачи на стационарную орбиту. Отправитель брат сержант Аурелий. +++истребительная команда «Пургатос-Каркота» произвела высадку не далеко от разведывательных сил противника.+++доставлено +++отряд обезвредил патруль тау+++доставлено +++замечено значительное скопление врага при поддержке бронескафандров тау. переходим к наблюдению.+++доставлено +++обнаружена цель, отряд жалокрылов количеством 18 особей. продолжаем наблюдение. прилагаю пикт-изображения целей.+++доставлено +++произведены диверсионные мероприятия. группа из 6 жалокрылов отделилась от основных сил. преследуем+++доставлено +++ксеносы распознали засаду и оказали значительное сопротивление. Истребительная команда понесла потери. брат птоломей, брат ангус пали, брат дверн твердолоб потерял ногу. отряд жалокрылов уничтожен. одного раненого захватили. эвакуируемся в зону отбытия+++доставлено +++зона отбытия скомпрометирована. ожидается контакт с неприятелем. брат библиарий каркот принимает решение окопаться в руинах и начать допрос в полевых условиях.+++доставлено +++брат библиарий каркот ведет допрос. изувеченный жалокрыл подает признаки жизни. пришлось прострелить ему голову, отсечь конечности и крылья. вражеские отряды идут по нашему следу. похоже что остальные жалокрылы чувствуют своего бойца в нашем плену.+++огневой контакт, мы атакованы.+++сержант аурелий пал, подери его хель! У вокса дверн твердолоб. Эти синемордые сукины дети пришли на зов нашего жука.+++Да пристрели ты его!+++Эй рунный жрец держи вокс, там просят рецепт похлебки из ксеносучьего отродья+++во имя русса, поторопись+++у вокса брат библиарий каркот. извлечь геносемя после выстрела из оружия веспидов не представляется возможным. тела сожжены внутри доспехов. примечание: карабины жалокрылов+++игнорируют поле и керамит силового доспеха. используют нейтронное+++излучение. стандартные болт-заряды малоэффективны против жалокрылов. повышенная эффективность замечена у бронебойных болт-зарядов. прямое попадание в голову не является летальным. необходимо попадание в грудь и голову. особи образуют интеллектуальную сеть и имеют зачатки общего сознания и отличную коммуникацию. когти опасны в рукопашной, пробивают пласталь и керамит. Голову и грудь...+++не доставлено 271.746.М41 Отправитель: гамма-89-1-05DW Получатель: альфа-77-5-12OX Мысль дня: Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие. Приветствую Вас инквизитор «засекречено». Истребительная команда «Пургатос-Каркота» потерпела неудачу. Шатл сбит, а связь потеряна. Из последней вокс-передачи ясно что команда понесла потери от превосходящего численно врага. Караульный Магистр Цитадели «Глаз Дамокла» «засекречено» принял решение об спасательной операции. Боюсь, полномасштабных боевых действий не избежать. Запрошены силы Орденов Адептус Астартес, полков Астра Милитарум и боевого крыла Адептус Механикус. Прошу принять меры. Ваш покорный слуга, «засекречено».

Ренар (команда "Old School") - Церф (команда "New Wave"). Тема: "Сердце Тьмы". Участники конкурса пишут рассказы о путешествии во тьму. Персонажи изучают далёкий космос, таинственные планеты, темноводные океаны, дебри непроходимых лесов или мрак собственных душ. Вселенная Wh40k. Условие - нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 25 тысяч знаков без пробелов. "Церф" Сердце Тьмы С точки зрения сколь-нибудь искушенного литературного критика «Охота на арбитра» не стоила и тех пяти крон, которые за нее просили на рынке четвертого этажа. Безвкусный слог, скупые на мысль диалоги. Однако у злоключений арбитра Джима Бронда было одно свойство, за которое сержант Лэнс не уставал благодарить Императора: забывались они практически мгновенно, а значит, перечитывать книжку можно было снова и снова. То, что нужно, когда два дня через два сидишь на КПП тюремного отсека космической станции. Тюремщик как раз перечитывал (в семнадцатый раз) сцену в борделе «Клуб кошечек», когда дверь отсека со скрипом разъехалась. Лэнс хотел было грозно гаркнуть коронное: «Документы!», но слово застряло в глотке. Мерцающая голограмма залила КПП голубоватым светом, который был бы рассла[эх жаль]ющим и приятным, если бы не формировал в воздухе литеру I. - Вы тюремщик? – раздался голос визитера. Сухой, деловитый. Профессиональный. - Я. Я! Сержант Лэнс, сэр! – книжка полетела на пол, а пуговицы мундира жалобно затрещали, когда тюремщик попытался расправить плечи. - Я – дознаватель Янус. Ордо Маллеус. У меня приказ провести допрос заключенного Алистера Грея. Тюремщик рванул на себя один из ящиков стола, зашуршал, зазвенел. Наконец, выудил электронный ключ на серебряной цепочке. - Так. Одну минуточку, в журнале отмечу время. Инструкция, положено отмечать. Распишитесь, вот здесь. Перо возьмите. Дознаватель несколькими короткими чертами поставил руну в нужной графе. Взял со стола ключ, пристегнул цепочку к ремню. - Сейчас войдете, дальше вниз, потом направо. Там он, выродок, сидит. - Благодарю. Возвращайтесь к службе. – Дознаватель переступил порог. - Вы ему, гаду, спуску-то не давайте! – бросил в спину сержант. Визитер окинул его через плечо холодным взглядом, и тюремщик ретировался за стол, спрятал лицо в журнал. Так и сидел, изучая рубленую подпись гостя, пока двери не съехались. *** Алистер Грей стоял в центре камеры, слегка ссутулившись, всматриваясь в трещины матового бронестекла, отделяющего узилище от нижнего коридора. Руки его, испещренные странными змееобразными татуировками, были закованы в цепи, уходящие в ниши на потолке. Дознаватель подошел к камере и повернул крохотный тумблер на ключе. Цепи зазвенели, заскрежетали и потянулись вверх. Арестант опустил голову и стал изучать свои сапоги, постепенно отрывающиеся от пола. Щелкнул переключатель, и бронестекло погрузилось в нишу. Дознаватель прошел в камеру и сел на жесткую арестантскую койку. Достал из сумки свиток, развернул на холодном пластике. Отстегнул от пояса чернильницу, достал пару заточенных перьев. Поднял глаза на арестанта. Прищурился, глянув на татуировку. Хмыкнул. - Алистер Грей, 33 стандартных имперских года, неженат, клерк 2-го ранга? Подбородок заключенного дернулся. Едва заметный кивок. - Ложь, - сухо молвил дознаватель, - вы - не Алистер Грей. Очень похожи, возможно, из-за богопротивного колдовства, возможно, из-за талантливо проведенной операции. Но вы – не Алистер Грей. Алистер Грей числится погибшим на Бестиале-8 три года назад, во время подавления восстания кочевников. Итак, ваше имя и возраст? Арестант не ответил. Дознаватель со скучающим видом повернул тумблер управления натяжением цепей на одно деление. Металл звякнул, заглушив стон боли. - В случае, если господин инквизитор не получит удовлетворяющий его запросы доклад после моего визита, к вам прибудет другой… специалист. И он будет более изощрен в методах. Я же предлагаю вам воспользоваться благостью имперского правосудия и рассказать всё добровольно. В этом случае вы могли бы рассчитывать на казнь шестой, или даже седьмой категории. Вы можете закончить эту историю быстро. - Милосердно, - голос арестанта был свистящим и тихим, - и справедливо. Быстрая смерть от выстрела в голову и сожжение тела вместо ментального четвертования. Кто вообще способен отказаться от такого предложения? Хорошо. Я буду говорить. Дознаватель окунул перо в чернильницу. - Мое имя – Алистер Грей… Щелчок тумблера. Металлическое звяканье. Сдавленный крик. - Рядовой Алистер Грей, номер жетона 8461, 99-й Шалаимский стрелковый! Проклятье варпа вам в уши, ослабьте фраговы цепи! - Эта информация [ну уж нет]одится в открытом для имперских служащих доступе. Даже вашего ранга хватило бы для того, чтобы с ней ознакомиться. Металлическое звяканье. Треск. Захлебнувшийся вой. - На Бестиале были демоны! Варп вам в глаза! Демоны! Ослабьте цепи! Звон упавших на пол цепей, перекрывший и глухой стук ударившегося о бетон тела, и капанье крови. Повисшее в воздухе молчание. - Мое имя… Алистер Грей. Я был на Бестиале-8. Я видел парящих скатов с множеством глаз, хохочущих и плачущих демонов. Варп вам в душу, как же больно... - Рассказывайте, Алистер. По порядку. - Нам сказали, что кочевники, грабящие караваны между городами, сбились в орду и собираются напасть на дворец губернатора-эфенди. Мое отделение должно было просто наблюдать за подъездной дорогой, не появится ли на ней авангард. Нас было трое… - Трое. В отделении. - При десантной выброске капсулу слегка помяло. Выжили трое. Фраговы горы. Имперской гвардии всерьез стоит задуматься о том, чтобы перевозить с собой пару горных цепей вместо машин противовоздушной обороны. - Не тяните время, Грей. Мне нужна информация, а не сомнительный юмор. - Мои извинения. Я плохо соображаю, не могу порой вовремя удержаться от шуточки. Давно не пил хорошего рекафа… Дознаватель положил палец на тумблер. - Трое! Вполне хватит для выполнения боевой задачи. Залегли на склоне, в пыли измазались, что огрины в кровище. Наблюдаем за фраговой дорогой. Арестант прикрыл глаза, что-то прошелестел, едва размыкая губы. Вздохнул. - Цахариас увидел их первым. Он глазастый был, молодой – увидел, на свою беду. Он закричал и ломанулся прочь, будто Хорус ему когтем погрозил. А склон неровный, он возьми да и оступись. Полетел вниз и до самой земли орал, что мы обречены, что наши души сожрут. Алистер Грей приподнял голову, осмотрел лопнувшую кожу на правой руке. Поцокал языком. - Хотите, правду скажу, господин дознаватель? Вам и вашему господину инквизитору? Правда в том, что правды-то нам не сказали. Что кочевники поклонялись Повелителю Перемен, что призвали демонов. Зачем солдатам знать, что их кинули полоскаться под огнем врага, просто чтобы время потянуть, пока прибудет космодесант? Вдруг боевой дух снизится, и полковник получит нагоняй за падение показателей боеспособности? - Грей. Палец на тумблере. - Было нас трое – стало двое. Снизу стреляют, но это ерунда, пустая трата патронов. Но демоны! Демоны, яйца Императора! Оторвались от процессии и к нам поднимаются. Эти рыбищи с тысячью глаз, и в каждом – моя смерть… Слышу – треск лазера. А всполох не видать. Гляжу, а Сэмми уже остывает. Дуло к подбородку прижал и… И я один остался. Арестант поднял взгляд на выводящего буквы дознавателя. Улыбнулся. - Вы смотрели когда-нибудь в глаза своей смерти, господин дознаватель? В них нет ненависти. Только уверенность в собственной правоте. Вот как у вас сейчас. Работаете… а в моей крови уже вся ржавчина с этих цепей. Не будет же никакой казни, верно? Вы меня оставите умирать в камере. На кой черт вам сдался каннибал с захолустной станции? Подтвердить фантазию вашего престарелого начальника? Демон Хаоса, скрывающийся в словах - это же чушь! Вы же видели демонов, никто из них не прятался ни в словах, ни в жестах, ни в чем бы то ни было еще. И вы понимаете, что это бред. Так не бывает. Но за эту поездочку будет запись в личном деле, так что надо, надо… Дознаватель скосил слезящиеся глаза на ухмыляющегося арестанта, но не ответил: перо надломилось, и нужно было взять другое. Новое перо погрузилось в чернильницу; сломанное же, отброшенное, прокатилось по бетону и упокоилось у сапога арестанта, облезая с каждым ударом сердца. - Демоны… они впечатляют. Это сила в не-плоти. Когда меня окружили летающие скаты, я не смог кричать, настолько они были чудны и красивы – да, красивы! Как красив катачанский скорпион – это совершенство смерти! Перед глазами всё плыло. Демоны превращались в свет, свет становился лицом, лицо распадалось на точки, точки собирались в демонов… Знаете, а ведь до призыва я был художником. Жизнь как будто описала петлю – тогда был важен свет, сейчас был важен свет. А всё остальное исчезло. Пауза. Скрип пера. Одинокая слеза, упавшая на свиток. - Я не помню, как спустился вниз. Кажется, скаты вцепились в мою форму и просто уплыли вместе со мной назад, к своим товарищам. Помню гогот и плач, и чьи-то лица. Человеческие лица, но были и иные… Я мало могу рассказать о том, что было. Я смотрел на свет. Абсолютное сосредоточение; вам знакомо это чувство, господин дознаватель? Когда ничто не имеет смысла, кроме самого, самого важного? Я смотрел на свет, как вы думаете о том, как бы выслужиться перед своим начальником. Ежесекундно. Неотрывно. Будто в этом и был смысл моей жизни. Арестант помолчал, глядя на лихорадочное движение пера. - Я покинул Бестиал-8 вместе с беженцами, когда десант начал очищать планету огнем. Скитался вместе с паломниками, торговал собой, крал, убивал. Порой было нечего есть, и тогда я ел таких же несчастных. И ко мне приходил свет. Тот свет, понимаете? Который важнее всего. Я был счастлив, когда мог видеть его. Как счастливы вы, когда ваш начальник производит вас в новое звание. Это ваш свет жизни. Всё остальное по сравнению с ним неважно. Он – ваша суть, ваша сердцевина. Остальное – внешнее, напускное – абсолютно не имеет значения. Как не имеют значения имена. Слова. Написанные, произнесенные, обдуманные. Вам ведь тоже всё равно, вы ведь не думаете о словах. Вы сконцентрировались на своем свете, как сконцентрировался на своем свете я. Никакой разницы. Только свет жизни, только этот свет имеет значение. Дознаватель отложил перо и быстро проглядел свиток. Покрасневшие от напряжения глаза спотыкались о прямые углы бюрократического варианта Высокого Готика, но, чем ниже опускался взгляд, тем изящнее становились линии, тем более округлыми были буквы. Последняя строка и вовсе превратилась в изящную вязь, в узоре которой угадывались силуэты чудных птиц, побеги неведомые растения и наброски лиц с до ужаса странными чертами. Вязь плыла перед глазами, извивалась. Изменялась. Дознаватель протянул руку к чернильнице. Матово-черное пятно растеклось по свитку, скрывая узор. *** - Вы уходите? – Лэнс оторвался от замусоленной книжонки без обложки и повернул голову на стук сомкнувшихся дверей. Дознаватель кивнул. Его рука дернулась, смятый мокрый комок плюхнулся в мусорную корзину. - Что, чернила пролили? Это бывает, бывает. Значит, снова придете? - Зачем бы? - Звякнула отцепленная с ремня цепочка. - Ну как же. – Тюремщик забрал с протянутой ладони ключ и записал время в журнале. – Отчет ведь переделать надо будет, нет? - Не беспокойтесь. Подбородок дознавателя дернулся, линия рта болезненно скривилась. Эти губы явно имели скромный опыт улыбок. - Большая часть свитка спасена. То, что следует знать господину инквизитору. И еще… Дознаватель отобрал у тюремщика перо и нацарапал что-то прямо на полях журнала. Лэнс выгнул шею, но далеко не сразу разобрал витиеватый почерк. Осмыслив написанное, он возмутился: - Простите, но… Рекаф к завтраку?! А бабу ему не привести? - Пожалуй, нет. Подайте утром рекаф. Дознаватель положил перо на стол и шагнул к выходу. Когда створки уже начали за ним закрываться, он бросил через плечо: - Сделайте мне приятное. Лэнс выждал после закрытия дверей пять минут и щелкнул бусину вокс-передатчика. - Центр, говорит Страж. У объекта Преемник наблюдаются изменения мимики, почерка, манеры речи. Переселение сущности прошло успешно. Повторяю, переселение прошло успешно. Конец связи. Покончив с докладом, Лэнс вернулся к приключениям арбитра Бронда. Семьдесят восьмая страница шестьдесят девятого тома эпопеи была готова поведать читателю о самых пикантных тайнах Навигаторов, и Лэнс собирался насладиться каждой строчкой. *** - Мой лорд, по вашему приказанию прибыл,- дознаватель опустился на одно колено в центре роскошной залы. Изящные резные колоны поддерживали расписанный огненными вихрями сводчатый потолок. Гобелены на стенах прославляли великие подвиги веры, а серебряные таблички, покрывавшие пол сверкающим панцирем, хранили имена миров, спасенных от ереси. Инквизитор Де’Лазло поднялся со своего трона и медленно подошел к аколиту. Сухая рука извлекла из-под тяжелой накидки свиток с печатью Имперской Инквизиции. - Встань, Янус. Прости, что вытащил из библиотеки, но дело важное. Твой путь дознавателя закончен. - Господин? - От имени Верховного Инквизитора Ордо Маллеус сектора, властью, дарованной Богом-Императором Человечества, я вручаю тебе этот наградной свиток. Слегка дрожащая длань в белой перчатке вцепилась в пергамент. Резкое движение пальцев сломало печать, глаза впились в раскрывшийся текст. Губы дознавателя двигались, неслышно проговаривая: «… за мужество, проявленное перед лицом демонической угрозы…» - Это за последнюю миссию? – шепотом уточнил дознаватель. Впрочем, ответ не был ему особо нужен. «…производится в ранг брата-инквизитора Ордо Маллеус…» - Благодарю! Мой лорд, я так благодарен! – новоиспеченный инквизитор вскочил в порыве обнять старого господина, но тот махнул рукой. Дознаватель застыл. - Позволь, я прочту до конца, - со странной ноткой сказал Де’Лазло, отбирая у аколита свиток. Тот не шелохнулся. - «… посмертно. Да сохранит Бог-Император его душу!», - торжественно процитировал инквизитор. – В чем я немного сомневаюсь: глупым карьеристам не место у подножия Его Трона. Но и пустые люди порой пригождаются. Верно, демон? В глазах дознавателя вспыхнул свет, и тут же погас, когда инквизитор сложил фигуру из пальцев левой руки. Медленно, тяжело аколит опустился на пол, выгнув спину, будто придавленный невидимой плитой. - Пустой человек с единственной, насквозь эгоистичной целью. Такой жалкий, такой податливый. Прекрасный сосуд. Правая рука взлетела над головой инквизитора и описала круг. Аколит содрогнулся, когда гвоздь психической энергии пронзил его череп. В ушах зазвучали заунывные хоралы. Глаза затопил серебристый свет. Голос Де’Лазло, уверенный и тихий, проникал под кожу, опоясывая сердце: - Ты недооценил славного Януса. Недооценил его жажду признания. Когда ты читал назначение, тобой руководил он – то, что осталось от Януса. Его подлинная суть. А ты утратил силу – и себя. Всего на миг, но и того достаточно. Имя… Янус – не мое имя! Меня звали Алистер… Как меня зовут? Я был… - Ты не запомнишь этого, демон, но знай: более всего свет ярок в самом сердце тьмы. Даже если это свет слабой души. Сим заключен ты в этом теле, на веки веков, аминь! Демонхост медленно взлетел, опутанный энергетическими цепями. Губы Януса застыли в торжествующей улыбке. - Приказывайте, господин.

Gato Calavera (команда "Old School") - Akmir (команда "New Wave"). Тема: "Апокалиптический дневник". Участники конкурса пишут рассказы эпистолярного жанра. Письма, которые раскрывают трагические события в жизни главных героев или взгляд на обрушение привычного мира вокруг. Вселенная Wh40k. Условие: нижний предел рассказа 10 тысяч знаков без пробелов. Верхний предел рассказа 12 тысяч знаков без пробелов. "Akmir" Бронепоезд 78-69 + Его превосходительству Лорду-генералу Фейсалу, командующему силами Имперской Гвардии на Аридуне + Лорд-генерал, сэр! Согласно Вашему распоряжению о поиске достоверных свидетельств доблести и героизма бойцов Кантиканской гвардии, защищавших миры Коридора Медины, имею честь направить Вам этот документ, несомненно являющийся таковым свидетельством. Это дневник лейтенанта Кирана Тарвари (17-й артиллерийский полк), приписанного к экипажу бронепоезда «Страж Медины» (№78-69). Дневник был найден в разбитом бронепоезде на станции Паттани-2 (район Ангкоры), где экипаж «Стража Медины» и принял свой последний бой. Судя по множеству уничтоженных машин Великого Врага, бой был воистину славным. Эти частично сохранившиеся записи проливают свет на события, предшествовавшие падению Аридуна, и могут быть представлены командованию сектора как доказательство того, что солдаты Кантиканской Гвардии и здесь сражались храбро и погибли достойно. Генерал-майор Ашван Временный штаб, Ангкора + Мысль дня: Лучший способ уничтожить будущее – это забыть прошлое + <страница оборвана>… древняя машина, возможно даже, еще видевшая времена Войны Освобождения. И я буду на ней служить! Технопровидец сказал, что мне «благоволит Омниссия», а полковник в таких делах с ним не спорит. И слава Императору, служить на такой почтенной машине куда почетнее и интереснее, чем в гарнизоне в Сумераби. Командует бронепоездом капитан Викрам, настоящий джентльмен. Его семья на родине владеет богатым поместьем в Бирсе-Прайм, это не так уж далеко от нашего родового имения. Вообще команда у нас отличная, все кантиканцы, только в паровозной бригаде кочегарами и смазчиками служат туземцы. Но технопровидец Сидиродромикос наверное присмотрит за ними и не позволит отлынивать от работы или украсть что-нибудь. Хотя я на его месте и близко не подпустил бы это туземное отродье к такой ценной машине. Капитан и технопровидец оказали мне большое доверие, назначив командовать артиллерийской бронеплощадкой №1 с «Сотрясателем». Постараюсь это доверие оправдать. Бронеплощадкой №2 командует лейтенант Дирош <…> Пришли сообщения, что войска Великого Врага захватили Тарсис. Следующими под ударом окажутся Центральные миры. Капитан говорит, что Империум пришлет подкрепления <…> День 10 Бронепоезд освящен и благословлен, Сидиродромикос выполнил все положенные ритуалы. Патрулируем рокадную железную дорогу вдоль Цепи Крепостей. Кое-где понадобилось укрепить насыпь, для чего было мобилизовано местное население. Туземцы работают неохотно. Воистину рабы нерадивые и глупые! Ведь это делается для их же блага. Пришлось некоторых выпороть, чтобы внушить им страх Божий-Императорский. После этого работа пошла быстрее. Только так с ними и надо. Пришло сообщение из штаба губернатора – корабли Великого Врага приближаются к Аридуну. Скоро и нам предстоит вступить в бой. Мы знаем <страница оборвана> <…> орбитальной обороны отогнали корабли врага от Южного Пояса. Несколько их транспортов вероятно подбиты. Войска Броненосцев высаживаются с лихтеров в пустошах. Но там просто нечем снабжать армию, и им придется наступать в населенные районы <…> Провели учебные стрельбы рядом с пустошами. Подготовка расчетов на высоте – подтверждение, что в нашем полку отличные артиллеристы. Материальная часть полностью исправна, Сидиродромикос умеет не только работать с машинами, но и знает, каких людей подобрать для их обслуживания. «И машины, и оружие, и душа готова к бою. Смерть везем с собой мы рядом». День 14 По слухам, войска Великого Врага высадились на Кантике. Родина в опасности, а мы тут теряем время, охраняя местных торгашей и их барахло. Возносим молитвы, чтобы наши продержались до прибытия подкреплений. Лорд-генерал Гравина – опытный командир и сумеет защитить Кантику. Из штаба 17-го полка сообщили, что Броненосцы вырезали несколько поселений на границе пустошей и Южного Пояса. У них много мотоциклов и багги, они молниеносно нападают и скрываются в пустошах, прежде чем наши гарнизоны Цепи Крепостей успевают отреагировать. Губернатор приказал эвакуировать все населенные пункты за линией железной дороги и установить вдоль нее ряд блокпостов. Теперь железная дорога станет нашей линией обороны. День 15 Наконец-то в бой! Наш бронепоезд направлен на патрулирование демаркационной линии. Отправляемся со станции Гилгал-1, сам лорд-губернатор Фарибо IX явился проводить нас. Я ожидал увидеть какого-нибудь жирного туземца, но это оказался пожилой джентльмен почтенного вида, и как оказалось, он тоже служил в Кантиканской Гвардии! По такому случаю он сменил свой роскошный мундир на кантиканскую пехотную форму. «Да здравствует король, что мантию оставит, и облачась в мундир простой, как пехотинец, на войну шагает». Культурное влияние нашей прекрасной родины <неразборчиво>. <страница отсутствует> не отвечают. Наблюдательные посты СПО на Островах Клетки также уничтожены. У противника есть морские корабли, и все побережье теперь под угрозой. День 17 Сегодня мы впервые стреляли по врагу. Моторизованная группа Броненосцев уничтожила блокпост СПО и прорвалась за демаркационную линию. Туземные солдаты успели только сообщить, что враг атакует. К месту прорыва был направлен бронекавалерийский эскадрон из Аркеха, а мы получили приказ перерезать Броненосцам путь отхода, но оказалось, что они подложили под рельсы мину. К счастью, взрыв был слабый, и контрольная платформа даже не сошла с рельсов. Рабочая команда Сидиродромикоса быстро починила поврежденный участок пути. Легкие машины и мотоциклы Броненосцев рассеялись и ушли в пустоши. «Кентавры» и «Зигфриды» бронекавалерии пытались их преследовать, и конечно, не догнали. Но мы, по крайней мере, обстреляли врага с дальней дистанции. Оба наших «Сотрясателя» выпустили по два осколочно-фугасных снаряда, больше капитан не разрешил. Шансов накрыть врага было немного, но нам повезло – подбили два их мотоцикла, один мотоциклист точно убит, второго не нашли <...> первая кровь за «Стражем Медины». День 18 Броненосцы снова прорвались за демаркационную линию, на этот раз на участке Аргентум – Барсид-2. Блокпост СПО был уничтожен, даже не успев сообщить о противнике. Враг подорвал ж/д путь и напал на грузопассажирский поезд, следовавший в Аргентум. На поезде был исправный вокс, и его машинист успел связаться с гарнизоном Барсида. Наш бронепоезд прибыл на помощь очень быстро, хотя до того участка было не близко. Сидиродромикос свое дело знает отлично, он разогнал «Стража Медины» до невероятной скорости, но сумел остановить его буквально в дюжине шагов от пассажирского состава. К сожалению, Броненосцы успели перебить почти всех пассажиров, но едва увидев «Страж Медины», все бросили и побежали к своим машинам. Тут мы им и всыпали. Мой расчет всадил осколочно-фугасным почти в упор прямо в их грузовик – только клочья полетели. Огонь тяжелых стабберов и «Онагров» с зенитной бронеплощадки выкосил почти всех налетчиков и изрешетил их машины. Их стабберы и лазганы бессильны против брони «Стража Медины». Несколько мотоциклистов все же смогли скрыться в пустоши. Враг явно не ожидал, что мы окажемся здесь так быстро. Уже после боя из Барсида прибыл эскадрон бронекавалерии на «Кентаврах». Машинист пассажирского поезда остался жив – он заперся в кабине, и Броненосцы, увлекшись резней в ваго[ну уж нет], не добрались до него. Другим так не повезло. Пассажирами в основном были местные крестьяне и ремесленники, они везли продукты и гончарные изделия на продажу в Аргентум. Броненосцы расправились с ними с дьявольской жестокостью. Несчастным вспарывали животы и насыпали в них зерно и осколки битой посуды, срезали по ломтику мясо с костей и тут же ели, вырезали печень и селезенку, и пожирали на глазах еще живых жертв. Священника из храма св. Солиаса насадили на стальной прут, как на кол, и содрали кожу с лица. Старик был еще жив, когда мы принесли возмездие убийцам. Он просил нас даровать ему милосердие Императора, что капитан и исполнил. <неразборчиво> хоронить в Ангкоре. Видит Император, я сожалею, что многих не успели спасти. Воистину, скуден днями человек, зато скорбью богат. Наконец мы увидели вблизи убитых врагов. Они действительно одеты в металлические доспехи и шлемы с масками. На телах некоторых заметны следы мутаций – у одного шея под кольчугой неестественно широкая, у другого из-под маски торчат щупальца… Слава Императору, их лиц не видно. Доспехи украшены страшными трофеями – отрезанные человеческие уши <…> обглоданы, на седлах человеческая кожа <…> в сумках на мотоциклах тоже расчлененные останки людей. Наши враги – людоеды, чудовища, воистину слуги Губительных Сил. Но их можно убить. Машины и трупы врагов мы сожгли из огнемета. <…> День 25 Вчера бронекавалерийский эскадрон из 29-го полка легкой кавалерии попал в засаду в районе Марки Эриду недалеко от побережья и полностью уничтожен. По воксу они лишь успели сообщить, что атакованы и ведут бой с бронетехникой противника. Из столицы по приказу самого губернатора по ж/д переброшена рота «Леман Руссов» - по слухам, их всего 9 на весь Аридун. Наш бронепоезд прикрывал выдвижение танков к месту боя. Но мы нашли только изуродованные трупы наших солдат и сгоревшие «Кентавры» и «Зигфриды». Капитан Викрам сказал, что, судя по пробоинам, у врага есть автопушки с бронебойными снарядами, и они <…> <…> трех участках пути снова взорваны. Прицепили вагон-мастерскую с ремонтной бригадой. Туземцы работают хорошо, слушаются Сидиродромикоса как самого Омниссию. Чинить пути все труднее, Броненосцы часто нападают из пустошей и высаживаются с моря на катерах. Все побережье невозможно охранять и губернатор решил эвакуировать <страница отсутствует > …с двух сторон мост прикрывали блокпосты СПО, но Броненосцы вырезали оба блокпоста так, что туземцы и пискнуть не успели. По сторонам каньона местность вполне ровная, и как они могли незаметно подобраться к блокпостам, я не представляю. Или врагу помогают демоны, или из местных солдаты как из навоза пуля. Скорее второе. Благослови Омниссия нашего технопровидца, если бы он не остановил бронепоезд, этот каньон стал бы нашей могилой <… > Пока мы разминировали мост, Броненосцы подорвали ж/д путь на двух участках и напали на поезд с эвакуированными. Враги очевидно думали, что наши трупы уже лежат вместе с бронепоездом на дне каньона, и не спешили, дав волю своей чудовищной жестокости. Но мы обрушились на них, словно воплощенное возмездие Императора, и убили многих. Некоторые все же успели добежать до своих машин и скрыться. В этот раз Броненосцев было несколько больше, чем обычно в таких налетах, но техника снова только легкая: мотоциклы, багги со стабберами и пара бронированных грузовиков. После боя перед нами предстало ужасное зрелище зверств Великого Врага. Никому из беженцев не посчастливилось умереть быстро. Людей привязывали к мотоциклам и разрывали на части, жарили в паровозной топке, сдирали кожу… эти корчащиеся куски багровой кровоточащей плоти я никогда не забуду. Те же, кого не успели убить… Одна женщина осталась жива, но ее ребенка <…> держит в руках голову сына и поет колыбельную. Мертвое лицо мальчика удивительно спокойно. «Те, кто живет – те всегда подвергаются бедствиям разным. Тот же, кто умер – нашел верное средство от бед». День 30 Вчера мы снова едва не погибли. Наш «Страж Медины» патрулировал демаркационную линию в 100 милях от Чиндара, население оттуда тоже эвакуировано за Цепь. Наблюдатели заметили клубы пыли вдали. Сидиродромикос, вероятно, что-то заподозрил, остановил состав и выслал вперед двух своих туземцев на дрезине. Они не проехали и 200 м, как подорвались. Дрезина кувыркалась в воздухе как бумажная. Взрыв такой силы сбросил бы с рельсов не только контрольную <…> <…> из пустошей танки Броненосцев. Мы впервые видели их. Они похожи на «Тауроксы» с автопушками, только на колесах, и очень быстроходны, как и вся их техника. Если бы «Страж Медины» потерял ход, они быстро добили бы нас. Бронепоезд направился по исправной ветке к Чиндару, а моя бронеплощадка вела огонь по преследовавшим нас танкам Великого Врага. Нас поддерживали «Онагры» зенитной бронеплощадки, расчет Дироша стрелять не мог. Навести «Сотрясатель» на такую подвижную цель, как колесный танк, очень нелегко, и я рассчитывал лишь отогнать противника, в лучшем случае <…> …произнес древнее заклинание кантиканских охотников, помогающее убить опасного зверя. Сам не понимаю почему, и, строго говоря, это грех. И невероятно – прямое попадание. Колесный танк разлетелся на куски. Еще одному огнем «Онагров» повредило ходовую часть, он рыскнул в сторону и перевернулся. Остальные три танка прекратили <…> …пробоины в орудийном щите, тяжело ранен заряжающий Бахаса, ему разворотило живот, с такими ранами не выживают. Еще один бронебойный снаряд автопушки попал в нишу с зарядами. Просто чудо, что мы не взлетели на воздух. Несколько попаданий получил локомотив и вагон-мастерская, но серьезных повреждений и жертв нет, только одному туземцу оторвало руку. Уже не в первый раз замечаю, что нашему бронепоезду удивительным образом сопутствует удача. В чем же причина такого везения, возможно, номер счастливый? Бахаса умер ночью, перед смертью он написал кровью на переборке: «Ни о чем не жалею. Каждое мгновение боли есть молитва. Кровь к Трону». Я не знал, что он был не только грамотным, но и глубоко верующим человеком. <…> … успел сообщить, что атакованы с тыла. Похоже, что демаркационная линия прорвана во всех секторах. С командным центром губернатора связи нет. Со штабом нашего полка в Сумераби тоже. На обеих ветках впереди пути взорваны. Отходим на станцию Паттани-2, там наш поезд-база. На станции говорят, что на столицу прошлой ночью будто падали метеориты. Орбитальная бомбардировка? Вокс-связь по всей планете молчит. Паттани-2 отрезана, отступать некуда. Занимаем оборону на станции. Танки и мотопехота Броненосцев <…> Они идут. Примем бой здесь и убьем сколько сможем. Поручаю душу Императору, Властителю Битв. Все убитые враги да будут жертвой Ему, кровь к Трону <…> души для Него. Лейтенант 17-го арт. полка Киран Тарвари, бронепоезд «Страж Медины» №78-69

Итак, пары закончились. Теперь в бой идут одиночки.

samurai_klim (команда "Old School") - Underdog (команда "New Wave"). Тема: "Жизнь замечательных людей". Участники конкурса пишут рассказы о любимых героях вселенной Wh40k. "samurai_klim" Предисловие редактора Несмотря на обстоятельства, которые затронули в последнее темное время нашу жизнь, я не смогла удержаться и не продолжить выуживать из планшета данных, переполненных файлами, новые воспоминания прославленного комиссара. Я понимаю, что после появления Великого Разлома и опубликования знаменитого труда Каина «На службе Императору: жизнь комиссара» вряд ли кто-то будет интересоваться из моих коллег данным опусом, но я все же надеюсь, что рано или поздно кто-то откроет сей запретный архив, проливающий свет на становление личности самого героического труса Империума. Поэтому, дорогие мои коллеги, кто сейчас читает этот небольшой эпизод жизни Каина, вы лучше сможете понимать, как действуют настоящие комиссары, доживающие до преклонных лет. С уважением, ваша Эмберли Вэйл. Являясь выпускником приличной схолы [1] и приобретя красный кушак в добрых старых традициях [2] я быстро усвоил, что комиссару нигде не рады. Даже когда ты юнец с пушком вместо усов. Поэтому я всегда старался улыбаться и [ну уж нет]одить общий язык с кем бы то ни было. В эти времена, о которых пойдет речь, я был молод, беспечен и еще не вполне представлял себе те опасности, которые таит Галактика. Поэтому, блистая мундиром, чеканя шаг в новых парадных ботинках с высоким каблуком, с болт-пистолетом на боку и стандартной моделью силового меча, подаренного [3] мне при получении чина комиссара, я направлялся в тихую тыловую гавань в ранге помощника генерал-комиссара по особо важным делам. То есть на работу «зама по ни***м». Что меня, несомненно, очень устраивало. И все шло так гладко, что уже тогда мне стоило задуматься, а почему же так все происходит. Но, повторюсь, я был молод и наивен, а моей героической репутации, которой я всегда так незаслуженно пользовался, еще не было и в помине. Первый звоночек прозвенел, когда меня вызвал капитан нашей посудины, потрепанного вида тюремного транспорта, тысячи которых бороздят Империум, перевозя миллионы штрафников и заключенных. Шагая по его мрачным коридорам, которые более напоминали мне забаррикадированные проспекты подулья, я почувствовал, как у меня сжался желудок. Такое уже было несколько раз, когда я попадал в разные переплеты в схоле, но тогда я не придавал этому никакого значения. Сейчас, когда помимо моего желудка, возопили, немея, еще и мои ладони, я понял, что дело пахнет прометием. Поэтому, входя центр управления кораблем, я уже не сомневался, что попал в очередной переплет. - Дорогой мой Каин! – как всегда капитан Теломсс лучился радушием и выглядел как сельский карликовый грокс [4]. И это несмотря на то, что он вчера практически надул меня в карты. – Как же я рад вас видеть! А у нас тут внештатная ситуация! Сделав подобающий вид и потерев эфес силового оружия я произнес как можно более равнодушно: - Ну, капитан, именно для этого вызывают комиссаров. Там где мы – порядок и дисциплина. А где порядок и дисциплина – там рвение. А где рвение – там стоит Империум. А где кстати судовой комиссар? - Э, дорогой мой Каин, он тут не нужен. Вопрос не относится к его компетенции. И тут у меня зачесались пятки. Вообще, признаки попадания меня во что-то неприятное в молодости были гораздо разнообразнее. В более зрелом возрасте их осталось всего парочка – остальные скорее всего вымерли от постоянной нервотрепки. - Мне поступила депеша от Комиссариата. В следующем прыжке мы выходим у Деларуса 4. Полк остался без комиссаров, и там необходима замена, пока не прибудет корпус из Префектуса. Корпус. Из Префектуса. Комиссарский корпус. Стоило только вдуматься, какому ПОЛКУ надо было иметь комиссарский корпус, как тело начинало неметь. Штрафники? Мордантцы? Савларцы? Но все оказалось гораздо хуже. Слава Императору я об этом тогда не знал. Иначе бы слег с тяжёлой болезнью и не смог бы в течении месяца исполнять свои обязанности. - Мое мнение, что комиссар должен быть готов к любому повороту событий. Поэтому давайте сделаем прыжок побыстрее. Мне не терпится после всей этой бумажной работы окунуться в настоящее дело, - произнося эти слова, я даже не моргнул глазом. На капитана это произвело впечатление. - Отчаливаем! ============ Потрепанный не хуже нашего транспортника шаттл пробил белые пушистые облака и приземлился на скрытой посреди заросших всякой зеленью развалин площадке для приема спускаемых аппаратов. Через мутное окошко я никак толком не мог разглядеть подопечных мне офицеров, которые в наглую маячили практически под самым челноком. И только шагнув на спустившуюся аппарель, я понял почему их абсолютно не волновали не ядовитые выхлопные газы, ни сама по себе опасность [ну уж нет]одиться так близко к приземляющемуся челноку. Вполне возможно, только пронесшиеся в моей голове всевозможные виды ругательств помогли мне не завопить от страха и рвануть обратно в челнок. А каменная маска комиссарского превосходства на моем лице была ничем иным как временным параличом лицевых нервов. Красные банданы, разгрузки, татуировки на половину тела, большие ножи, двухметровый рост и огромные мускулы. Кажется, в тот момент моя хваленая удача, визжа как побитая шлюха, упала в обморок и сдохла, предварительно опорожнив свой мочевой пузырь. В своей ранней юности я уже слыл прекрасным фехтовальщиком, стрелком и был физически развит не по годам [5]. Но по сравнению с этими воинами я выглядел астеничным карликом. Катачанцы. Худший. Кошмар. Комиссара. А так как аппарель шла под уклон, и позади меня столпился посмотреть на бесплатное представление экипаж, мне не оставалось ничего иного как сделать первый шаг. Дальше ноги понесли сами и вот каблуки моих ботинок уже стукнули о покрытие площадки. Я слегка подзадержался для пущего эффекта, и стуча каблуками как можно четче и авторитетнее, шагнул к гвардейцам, стоящим в небрежных позах вдоль челнока. Судя по лицам, это не произвело на них никакого эффекта [6]. Их размалеванные рожи внимательно меня осматривали, словно выискивая прорехи в моей форме, дабы всадить туда свои огромные ножи и распотрошить бедного простого слугу Империума. - Добро пожаловать сэр, комиссар, сэр! Мы все, сэр, с нетерпением ждали Вас, сэр, а то дисциплинка у нас ни к черту сэр, после того сэр, как враг сбросил на целый штаб, сэр комиссаров сэр, бомбочку сэр, - самый грязный, здоровый и татуированный катачанец ревя как грокс, выступил вперед и небрежно козырнул мне. – Майор Джонс, сэр. Отправлен за Вами с отделением этих неумех, чтобы отконвоировать Вас в штаб, сэр. Мне надо было что-то срочно предпринять, иначе ощущение того, что я не доеду до штаба, становилось все явнее. - Три наряда на чистку толчков, майор. Вне очереди. За слишком многих сэр. Такое ощущение, что вы тужитесь, когда говорите «СЭР». Достаточно сказать «комиссар». Сэрить будете вашему полковнику. Стоящий позади майора десяток разразился громким смехом и в воздухе ощутимо стало спокойнее. Майор улыбнулся всеми остатками своих зубов и громко расхохотался. - Полковник за сэра даст мне в рыло, комиссар! - К моему великому сожалению, майор, дать я вам в рыло не смогу. Маловат я немного. Но ничего, я вижу вы на местной диете раздобрели, поэтому, как только догоню – сразу втащу вам. А пока чистить толчки! Через полтора часа мы отправились в путь. В принципе, разрядив атмосферу, я стал более уверен в своей жизнеспособности с этими джунглевыми бойцами. Хотя они и сторонились меня, но уже никто не посматривал как на без пяти минут труп. Майор оказался хорошим воякой и быстро ввел меня в курс всей местной заварухи. Единственное, что было неприятно для меня – так это то, что нам придется десяток километров «ехать» на своих двоих по поросшим джунглями развалинам [7]. «Так безопаснее» - улыбаясь, пояснил мне майор. - Местные тупые твари, называемые «Защитной Армией Деларуса», или просто задницы, как мы их кличем, тут прям как рыбы в воде. Хорошо маскируются, очень неприятно покусывают, а потом растворяются среди своих в городках и деревушках. А нас почему-то сдерживают, и комиссариат ныне покойный в полном составе отдал четкий приказ – не допускать излишних разрушений и массовых казней. Мол мир ценен, множество специалистов и прочая лабуда. «Действуйте четко по целям, убивайте вооруженных повстанцев, давайте в задницу невооруженным повстанцам», пфффф. Вот так комиссары и попали. Все полегли. Мол сейчас все сохраним, преумножим, нас еще лобызать в губы население будет. Неправильные комиссары вообщем. Я лично считаю, что Император там разберется, кто свой, кто чужой. А пока надо любого, кто косо смотрит – на дерево. Ну или пусть сами застрелятся, чтобы мы заряды не тратили на них. Что-то такое и я слышал на брифинге про эту планету, мол строгий приказ какой-то, но пропустил мимо ушей видно. И сейчас мне не особо было интересно – главное добраться до места. Мы шли уже три часа, и я крайне редко замечал скользящие тени среди кустов бойцов. Войдя в заросли, сопровождающий взвод просто растворился в зелени, оставив подле меня пару крепких ребят во главе с сержантом. Эти ребята были явно недовольны тем, что настолько открыто тащатся по старой полуразрушенной феррокритовой дорожке, непонятно как сохранившейся после какого-то катаклизма. Полагаю, что в случившимся далее был виноват именно я. Словно грокс в степи я вышагивал посреди дороги, тренируя на совсем молоденьком гвардейце по имени толи Стакен то ли Трахен разные виды Пристальных Комиссарских Взглядов, когда впередиидущий катачанец замер и крикнул: Засада!!! Тут же треск очередей прорезал воздух, и боец задергался, принимая на себя свинцовую смерть. Мы Стакеном/Трахеном прыгнули под защиту обвалившейся кладки на краю дороги. Вытащив свой болт-пистолет, я начал азартно палить по кустам, где дрожащая растительность выдавала засевших врагов, быстро меняя обоймы. Иногда очередной крик выдавал мои достижения по уменьшению поголовья врага. - Комиссар! – сержант выскочил словно демон из варпа, его цепной меч ревел, разбрызгивая вокруг кровь. – Там не менее трех-четырех взводов противника. Срочно отступайте, я прикрою. Наши парни попали впереди, им нужно время чтобы разобраться с авангардом и помочь нам. Зеленый, комиссар на тебе. Молоденький гвардеец схватил меня за руку, и мы побежали. Мои любимые парадные ботинки тут же сказали, что они не беговые и начали прокалываться сучьями и всякими колючками, что не добавляло мне радости. Ну и кроме того, в болт-пистолете кончились заряды и сейчас он бесполезным грузом колотил меня по бедру. Мы бодро взобрались на крутой склон, когда позади нас раздался победный рев врага, сигнализирующий, что храбрый сержант пал. - Мой дядя и серж погибли за вас, комиссар, – выплюнул мне в лицо паренек [8]. – Так что ускорьтесь! - Не указывай мне гвардеец! Я сам знаю, и не забуду их жертвы! – даже здесь я старался произвести впечатление, так как выстрелы, летящие мне в спину, не внушали мне оптимизма. Лучше, если бы этот гвардеец бежал позади меня. – Я вернусь и отомщу за них, но это…. Я не успел договорить, что это будет после того, как я приду сюда как минимум с парой рот, так как под моими парадными ботинками просел грунт, и я заскользил на своей пятой точке вниз, прямо на врага. Треск моих комиссарских штанов и удары разных предметов по моим молодым бубенцам пренеприятно отдавались в копчике, а удивлённое лицо катачанца послужило мне слабым утешением. Вылетев носом вперед, я врезался в вылезших из растительности повстанцев, и мы кубарем покатились по траве. Вскочив, я выхватил свой силовой меч, включил его и пробороздил глубокую рану по лице первого. Силовое поле моего меча заискрило и пропало. Немного замешкавшись, я заколол второго и как итог, разбил остатками меча голову третьего повстанца. Выкинув ненужную железку, я прыгнул за дерево, в которое тут же врезалось несколько пуль. «Конец тебе, Кайафас» - пронеслось у меня в голове. Никакого оружия, лишь бесполезный болт-пистолет, и неизвестное количество врагов, которые с криками приближались ко мне. Пригнувшись, я столкнулся с остекленевшим взглядом сержанта и второго бойца, которого повстанцы скорее всего приволокли сюда с собой, и которые были свалены за соседним деревом. Перебежав к ним под свист пуль над моими ушами, шустро вытащил их ножи, и прихватил лазпистолет сержанта и его цепной меч [9]. Взревев, тот задергался в моих руках, но мои навыки фехтовальщика за пару секунд расшифровали его характер [10]. Выскользнув из-за дерева, я уложил пару особо умных врагов с винтовками выстрелами из лазпистолета и занялся теми, кто бежал на меня с холодным оружием. Ревущее лезвие отсекло руки первых двух врагов и с утробным рычанием врезалось в следующего. Ошметки различных жидкостей летели во все стороны, пока я орудовал им как мясник, уничтожая все прибывающую толпу мерзавцев. Но количество их было таково, что даже моих навыков не хватило бы для уничтожения. Однако внезапно напор врага начала ослабевать, а напирающие на меня выродки внезапно заволновались. Причину их волнения я увидел сразу – тот гвардеец с непонятным именем зашел в тыл и сейчас снимал кровавую жатву своим огромным ножом. Он резал, колол, отрубал и вскрывал. Нож входил в тела, словно его окружало силовое поле, а огромная сила катачанца помогала ему просто потрошить незадачливых дурачков. - За Императора! – я рявкнул так, как позволяла моя пересохшая глотка и усилил натиск. Еще пару секунд, и мерзавцы бросились бежать. Мы сколько смогли отстреливали бегущих, пока те не скрылись в густой растительности. - Комиссар! Уходим! К ним подходят подкрепления и сейчас тут станет жарко, - гвардеец почтительно схватил меня своей лапищей и поволок за собой. – Вы даже забрали их ножи, комиссар. Мы этого не забудем. Спустя пять часов мы с остатками взвода доковыляли до имперских позиций. Меня тут же потащили к полковнику Сантаре, приземистому катачанцу с еще более большим ножом и кучей татуировок. Напившись воды и поместив свой зад на складной табурет я изрек: - Полковник, я хочу, чтобы даже с соседнего континента я слышал предсмертные вопли этой мрази. Любой, кто косо посмотрит – наш враг. А там Император разберет. Полностью доверяю вам проведение этой операции, так как мои услуги, судя по вашим превосходным солдатам – на линии столкновения особо не пригодятся, – улыбка полковника дала мне понять, что я правильно нащупал его больное место и получил еще плюс к моей персоне даже у этого сурового бойца. Ну а случайно взятые мной ножи, которые как оказалось используются для похоронных мероприятий катачанцев, взвинтили мою репутацию среди простых вояк до небес, и теперь то я был точно уверен, что спины этих рослых солдат будут меня закрывать в следующий раз оттуда, откуда будут лететь пули и прочие смертельные для моего здоровья вещи. Этот урок я понял и всегда использовал в дальнейшем. ============= Через полмесяца, когда я уже подустал от висящего над поселениями и джунглями воя зарубленных, расстреливаемых, сжигаемых и умерщвляемых иными способами повстанцев, наконец-то прибыла моя смена. Более десятка комиссаров приветствовали меня рукопожатиями и обещаниями написать в штаб о моей героической деятельности здесь, что, если бы я не был так юн, сразу бы ввергло меня в уныние. Но я был рад, доволен, и даже немного привирал для более «пышной» отчетности. И таким образом сдав дела, запаковав вещи и попрощавшись с полковником, я шел на посадку в челнок, когда меня окликнули: - Комиссар! Подождите, комиссар! – это был тот юный гвардеец, который сначала плевался мне в лицо, а потом вытащил из той заварухи. С тех пор я его не видел, а имени так и не запомнил. Он бежал ко мне, неся какой-то сверток в руках. – Комиссар! Я хочу сделать вам подарок от меня и других бойцов, которые выжили благодаря вам и которым вы дали здесь настоящее дело! Он подбежал и развернул сверток. Там лежал богато украшенный цепной меч и простой лазпистолет в кожаной кобуре. - Мы с парнями прижали шестеренок наших, и они сделали вам прекрасный меч! А это – лазпистолет сержанта, за которого вы отомстили сполна, вернувшись и принеся обратно нам его нож. Теперь я точно знаю, каким должен быть настоящий комиссар! Я запомню это на всю жизнь! Я бережно прицепил меч к поясу и заменил болт-пистолет на более надежное оружие. - Спасибо, гвардеец. Кстати, напомни, как тебя зовут? - Рядовой Стракен, комиссар! [11] Примечания редактора: 1 – здесь Каин имеет ввиду, что большинство схол, выпускающих штурмовиков, сестер и комиссаров обычно имеют стандартную жесткую структуру обучения. Именно поэтому он при выходе в отставку выбрал довольно нестандартную схолу, скорее всего подобную той, где обучался сам. 2 – по мнению Каина, никакие расстрелы своих товарищей в схоле не помогут получить чин комиссара и сохранить верность Императору. Сам Каин получил его на поле боя от рук наставника, хотя об этом он говорил очень неохотно. Судя по скорости, с которой он обзавелся регалиями, став по сути очень молодым комиссаром, он легко мог выиграть их и в карты. 3 – ни разу такого не слышала. В Оффицио Префектус кстати, тоже. 4 – скорее всего это просто оборот речи. В Империуме нет карликовых гроксов и каких-то непонятных «сельских». 5 – и это истинная правда. 6 – этот прием никогда более не подводил Каина. Кроме этого случая. 7 – как всегда, все что не касается Каина, не упоминается в его отчете. Я не буду давать кратких справок по данному конфликту, так как по сути спустя пару месяцев после отбытия Каина катачанцы полностью зачистили Деларус 4 от всех повстанцев, тем самым вернув его в лоно Империума. Более восстаний на этой планете не было, так как население буквально на генном уровне впитало в себя знание того, что с ними в следующий раз сделают джунглевые бойцы. Описание конфликта можете найти в файле QUM587-12-SD-435. 8 – «паренек» — это так же оборот речи. Даже в подростковом возрасте катачанцы превосходят большинство жителей Империума в росте, массе и силовых показателях. Если бы не их знаменитый строптивый характер, то большинство инквизиторов бы в очереди стояли, чтобы взять к себе в отряд катачанского джунглевого бойца. А вот «дядя» - это действительно родственник, так как катачанцы в основной массе уходят в Гвардию целыми кланами, имеющими крепкие родственные связи, формируя целые полки. 9 – тут я соглашусь с катачанцами. Повстанцы действительно были тупыми. Складывать мертвецов, не забрав у них оружие. Идиоты. 10 – воистину, цепной меч – превосходное оружие и с тех пор Каин никогда не расставался ни с ним, ни с лазпистолетом. Хотя лазпистолет на пропагандистских плакатах и в фильмах постоянно заменяли у него на болт-пистолет. 11 – если то, что Каин пишет, является правдой, то понятна нелюбовь полковника Стракена Железной Руки к комиссарам. Ведь большая часть из них является стандартными выпускниками, которые лезут туда, куда иногда лезть не надо, и требуют то, чего иногда не стоит требовать у катачанцев. А таких как Каин – вряд ли еще когда-либо можно будет встретить. "Underdog" Искупление В городке Левенхольде жизнь шла своим чередом уже многие поколения. Поселение раскинулось среди равнин, что было редкостью для Калибана, большая часть поверхности которого была покрыта дремучими лесами. До прихода Империума жителей редко тревожили Великие Звери, которые предпочитали жить под темными кронами вековых деревьев нежели под открытым небом. Когда с небес спустились ангелы и планета воссоединилась с колыбелью человечества, в Левенхольде возвели аграрный комплекс, а людям дали машины и технологии для выращивания и сбора урожая, что заменило тяжелый ручной труд и в разы сократило время работы. Огромные заводы и промышленные предприятия не были возведены на этой плодородной почве, и жители, поднимая головы вверх, видели чистое ясное небо, а не огромные, изрыгающие дым и копоть трубы. Подавляющее большинство населения Калибана было в абсолютном неведении относительно разрывающей молодой Империум гражданской войны. Они не боялись неизвестности, не проводили каждый день в страхе, ведь Темные Ангелы оберегали свою твердыню и родину. Могучие крепости с гарнизонами вселяли в сердца простых людей благоговение и уверенность в том, что времена ужасов остались далеко позади, погребенные вместе с последним Великим Зверем. Сегодня жители Левенхольда отмечали день города. Взрослые и дети веселились на концертах, принимали участие в традиционных калибанских забавах и устраивали семейные обеды. Казалось, что сама природа была в праздничном настроении, одаривая жителей городка теплыми и нежными лучами солнца, и гоня по улицам легкий теплый ветерок. Как и каждый год до этого, жители собирались на главной площади ровно в полдень, где будет произнесена торжественная речь главы города и членов администрации. - Дорогие жители Левенхольда, внимание! - раздался усиленный динамиками голос главы города Майнарда, - Я приветствую вас, всех собравшихся здесь в этот прекрасный солнечный день. Хочу поздравить вас с очередным наступившим днем города, и отметить, что с каждым годом наш город становится все краше и богаче. И все благодаря вашему труду, упорству и вере в светлое будущее! Левенхольд - это не просто городок на окраине цивилизации. Левенхольд - это не просто аграрный центр. Левенхольд - это история, это наследие Калибана! Мы...мы… Майнард уставился куда-то в сторону горизонта, его глаза были широко раскрыты, словно он не мог поверить в то, что предстало его взгляду. Там, в нескольких километрах от Левенхольда распускался лепестками чудовищный пламенный цветок, подпитываемый ярким лучом чистой энергии, поднимающейся столбом прямо в небеса. Земля под ногами жителей города задрожала, когда в их сторону устремилась сокрушающая ударная волна, и, спустя несколько секунд, что показались людям целой вечностью, она стерла Левенхольд с поверхности планеты, не оставив от обладающего тысячелетней историей поселения ни следа. *** - Что, черт возьми, происходит? - проревел Фарит Редлосс, когда палуба ударного крейсера “Штормовой Клинок” затряслась от многочисленных попаданий. Несмотря на всю неожиданность ситуации, экипаж командного мостика быстро взял себя в руки и в экстренном порядке поднял щиты судна, чья поверхность в тот же момент начала расходиться волнами, сдерживая шквал огня. - Свяжитесь с “Неоспоримым Доводом”, я должен поговорить с примархом! Однако спустя мгновение с флагмана Легиона уже пришло сообщение, переданное всем кора[эх жаль]м флота. “Всем судам Первого Легиона, в срочном порядке отступить от планеты для перегруппировки. Повторяю, отступить для перегруппировки. По нам ведут огонь наземные и орбитальные системы защиты Калибана.” С железной дисциплиной, экипаж провел маневр разворота и начал спешно выводить корабль из зоны поражения, однако на лице каждого человека читалось недоумение и шок. Сам же Редлосс смотрел на голографическое изображение планеты и орбиты, где красными точками были отмечены уничтоженные вероломным ударом суда. Слишком много красных точек. Фарит взревел, в ярости впечатав бронированный кулак в переборку, оставив в ней глубокую вмятину. Братоубийственная война, жертва Императора, развал Империума, и теперь, когда, казалось, пожар войны был потушен, их встретило последнее предательство. Родной мир, колыбель примарха и новый дом Легиона ощетинился орудиями. Внутри избранного лейтенанта бушевало неистовое пламя, в котором смешалась злость, горечь и неверие. - Господин, - произнес офицер связи, - Лорд-примарх срочно вызывает вас на связь в зале совещаний. Космический десантник развернулся и ринулся по коридору, на ходу активируя бусинку вокса и открывая канал связи с сержантом Регулом. - Лейтенант, что прои… - Сержант Регул, полная боевая готовность отделений, включая резервные. Начинайте запуск боевой техники и открывайте хранилище Крыла Ужаса. Директива ”Судный День”. Секундное замешательство сержанта было понятно, ведь он прекрасно знал, что означали эти слова и какие последствия они несли сопротивляющимся мирам. - Так точно, лейтенант. Добравшись до зала совещаний, Фарит активировал гололитическое устройство. Свет в помещении померк, а вокруг лейтенанта возникли белесые голографические фигуры старших офицеров Первого Легиона. Корсвейн, Гриффин, Гахаэль и многие другие. В середине же стояла могучая фигура примарха Льва Эль’Джонсона. Фарит хорошо знал примарха, насколько это вообще было возможно, учитывая природную скрытность примарха и его способность не показывать своих истинных эмоций, но сейчас от них не осталось и следа. Его обычно красивое и благородное лицо сейчас было маской свирепого хищника, черты лица исказились яростью, а глаза стали бездонным колодцем горя. Последствия Осады Терры оставили неизлечимый шрам на душе каждого, но более всего страдал сам Лев, ведь сын навсегда потерял своего любимого отца. Он был готов пожертвовать жизнью и легионом ради Императора, но злая судьба не дала ему шанса быть в нужным момент рядом со своим отцом, и жертва была принесена им. Он никогда не простит себя за это, и его искупление не закончится никогда. Но жестокая вселенная решила, что этого было мало, и приготовила ему еще одно испытание. После кровопролитных и опустошающих событий гражданской войны, примарх решил впервые за долгие годы вернуться на свой родной мир, залечить раны легиона и обрести хоть немного спокойствия, ступив на землю, где он провел свое детство. Вместо этого, Калибан встретил своего повелителя новым предательством. - Мои маленькие братья, наши испытания еще не окончены. Я знаю, что сейчас вы растеряны, ошеломлены и задаете себе вопросы, ответы на которые вас пугают, но такова страшная правда. Калибан отверг свет Императора и обратился против Империума, обратился против собственного повелителя и ангелов, коих сам и взрастил! Наш родной мир предал нас! Фигуры вокруг вокруг разразились криками и ревом. Некоторые из офицеров обнажили мечи, требуя немедленной расправы. Кто-то оцепенел от слов примарха, а некоторые просто завыли в бессильной злобе, сжимая кулаки. Благородные рыцари сейчас напоминали диких ярлов Русса, гнев сорвал сорвал сорвал с них благородство и дисциплину, осознание вероломства захлестнуло разум, обжигая душу. - Нет больше Калибана, чьи леса и моря вы вспоминали с ностальгической теплотой! Нет больше родной земли, на которой вы вознеслись в небеса! Моя душа разрывается на части от этих слов, но он потерян для нас навсегда! Наш дом не просто стал змеиным гнездом, он оказался порчен касанием варпа и безумия! Лютер, которого мы так славили в прошлые дни, благородный Лютер обезумел и опустился до самого грязного деяния - вероломным ударом по своим собственным братьям! Не сдерживайте себя, маленькие братья, сегодня мы не рыцари, сегодня мы - Ангелы Смерти! Лев вытащил из ножен свой огромный цепной меч и обвел им офицеров. - Через горечь и ярость, мы принесем смерть нашему миру, что запятнал честь Первого Легиона! Мы ринемся в пожарище Калибана не считаясь с жертвами и потерями, искупая грехи родной земли своей кровью, и уничтожим её, ведь наказание за подобный грех лишь одно - смерть и абсолютное забвение! И взметнулись вверх клинки и болтеры, и помещение разорвал наполненный горем яростный рев. *** Десантный отсек “Штормовой Птицы” был залит тусклым красным светом. Редлосс и его избранные воины Крыла Ужаса покоились пристегнутыми на своих местах. В воздухе висела физически осязаемая атмосфера безысходности и отчаяния, а космические десантники настраивали себя на битву против бывших братьев из собственного Легиона. Губы бойцов беззвучно ш[оппа!]ли литании возмездия, но Фарит твердил про себя совсем другие слова. Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла… Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла… Штурмовой крейсер Редлосса уничтожил эти поселения. Стер с лица Калибана всякий след жизни в этих областях. Фарит Редлосс отдал приказ на уничтожение населения Калибана, его лесов и морей, его истории. Лейтенант уничтожал свой собственный дом. Эти названия он повторял как мантру, каждое слово секло его сердце словно хлыст, оставляя раны, которые не затянутся никогда. Он будет помнить это до конца своих дней, нести бремя на своих плечах. Необходимость этих действий не облегчала вес вины и горя. Мы никогда не смоем это пятно с чести Первого Легиона. - Рассчетное время до высадки в окрестностях Альдурука две минуты шестнадцать секунд, - донесся из динамиков голос пилота. Фарит подключился к бортовым системам судна и открыл тактический экран. Части Железного Крыла уже начали штурм крепости. Лев Эль’Джонсон вместе с паладинами и терминаторами Крыла Смерти ворвется в брешь и начнет прорыв прямо к главному залу, чтобы скрестить мечи с архипредателем. На Фарита и его бойцов ложилась задача по полному очищению остальной части крепости от жизни. Они обезопасят фланги примарха и пойдут дальше, методично зачищая уровень за уровнем логова змеи. Фосфекс, плазма и радиация сотрут сепаратистов с ткани бытия, неся искупление и воздаяние своим смертельным касанием. - Лорд Эль’Джонсон прорвался в центральный двор крепости, - доложил пилот. - Начинаю посадку у южного бастиона. Спустя пятнадцать секунда рампа опустилась и Фарит с бойцами выбежали наружу. Их взгляду предстала картина побоища и полнейшего хаоса. Центральный двор был завален трупами сепаратистов и верных примарху десантников. С верхних бойниц велся плотный болтерный огонь, но авангард прорывался вперед под свинцовым дождем. Болты рикошетили от толстой брони терминаторов, а паладины были слишком подвижной мишенью. Фарит отреагировал незамедлительно. - Ликвидировать огневые точки на верхних уровнях! Вперед выдвинулось два бойца с ракетницам на плечах и дали ракетный залп. Две плазменные боеголовки взорвались с яркостью рождающейся звезды, полностью расплавив целый кусок стены крепости, а от стреляющих из бойниц мятежников не осталось даже пыли. Все больше десантных кораблей Крыла Ужаса приземлялось во дворе, и наконец на истерзанную землю Калибана ступили терминаторы этого грозного формирования, с ходу открыв огонь из фосфексных испепелителей по ближайшим бойницам и окнам, выходящим на центральный двор. Спустя минуту огонь сверху прекратился, когда последняя горящая фигура вывалилась из окна и рухнула на землю, снедаемая прожорливым пламенем. Фарит и его соединения выдвинулись в сторону авангарда. Примарх и Корсвейн уже ворвались в главный коридор, прорубая кровавую просеку в рядах защитников. Возле ворот в коридор их встретил Гриффит. Его броня дымилась и несла следы попадания огнемета, а правый наплечник был искорежен болтерными выстрелами. - Брат, примарх уже внутри, - задыхаясь, произнес Гриффит. - Огненное Крыло следует за ним, вы же отсекаете угрозы из боковых коридоров… - Гриффит, твои доспехи… - Это не страшно, Фарит, - отмахнулся лейтенант Огненного Крыла. - Я могу сражаться и это главное. Мы спустились сюда умирать и убивать, и я с радостью паду здесь, искупив позор. Ты понимаешь меня, ты чувствуешь то же самое. Редлосс кивнул и, повернувшись, отдал приказам бойцам выдвигаться дальше. - Можешь положиться на нас, Гриффит. Мы не оставим ни следа жизни. - Как и всегда, брат, - усмехнулся Гриффит и побежал за авангардом, перезаряжая на ходу болтер. Фарит отдал приказы отделениям и сержанты повели бойцов в свои зоны ответственности. Сам лейтенант и его избранные воины выдвинулись в сторону бокового коридора, ведущего в подземелья крепости. Первый огневой контакт произошел на ведущих в винные погреба ступенях, по которым поднимались подкрепления сепаратистов. Сенсорика доспехов модели “Максимус” была на порядок совершеннее, чем у “Крестоносцев”, в которые была облачена основная масса мятежников. Поднимающихся по ступеням предателей встретил залп плазменных магазинных карабинов, что на близкой дистанции не оставило им ни единого шанса. Десантники Крыла Ужаса переступили через тела с прожженными дырами и продолжили спуск. Спустя некоторое время они осторожно ступили на древние каменные плиты просторного зала, по бокам которого стояли бочки и деревянные коробки. В дальнем конце зала суетилась как минимум дюжина бронированных фигур. Они вскрывали пласталевые контейнеры и раскладывали тяжелое вооружение. Судя по всему, они готовили здесь укрепление. Что можно было охранять в винном погребе? - Занять позиции за колоннами, - отдал приказ Фарит по вокс-каналу. Десантники осторожно рассредоточились и замерли, поглядывая в сторону мятежников из-за углов колонн. - Рекс и Малазар, огонь на подавление радиационными гранатами, - два бойца с гранатометами кивнули. - Остальным зарядить болтеры молекулярно-кислотными болтами, вы открываете прицельный огонь с пятидесяти метров, а я и оставшиеся бойцы переходим в ближний бой. Фарит выдвинулся вперед под звуки разрывающихся гранат. В стане врага возникла паника, когда в воздухе засвистели радиационные осколки. Сепаратисты были застигнуты врасплох, и через пятнадцать секунд открыли огонь бойцы с болтерами. Первый Легион хранил множество тайн, одной из которых были болты с молекулярной кислотой. Попадание этих редких снарядов разъедало керамит силовой брони, а плоть таяла буквально за мгновения. Сепаратисты в панике попрятались за не полностью возведенные баррикады, что дало возможность Фариту и его бойцам сократить дистанцию без потерь. Конечно, мятежники тоже были десантниками, грозными Адептус Астартес, но они не обладали и десятой долей опыта и умения ветеранов Великого Крестового Похода и Ереси Гора. Редлосс первым перепрыгнул через баррикады с силовым топором в руках. Первым же взмахом он обезглавил первого же противника, а обратным выпадом рассек в поясе второго. Рыкнули цепные мечи и бронированные тела врезались друг в друга. В суматохе боя лейтенант получил два прямых попадания из болтера в нагрудник, но доспех выдержал, и он продолжил сеять смерть. В конце концов, опыт и численное преимущество решили исход боя. Последний предатель рухнул на пол с зияющей дырой в черепе. Они одержали победу, но она стоила жизни двоим его братьям, которые неподвижно покоились на каменных плитах. Редлосс огляделся вокруг. Тупик. Здесь не было абсолютно ничего важного для мятежников. Что же они могли охранять? Он прошелся вдоль каменной стены, ведя ладонью по камням. Затем он остановился и пристально взглянул на один из камней. Лейтенант провел пальцем по застывшему цементному раствору между блоками. Он отскоблился относительно легко. Эта стена была возведена здесь недавно. - Мельта-заряды на этот участок стены! - крикнул Редлосс. Один из бойцов подбежал к стене и установил заряд на стене. Космические десантники заняли огневые позиции за колоннами. Колоссальный жар проплавил огромную дыру в стене, которая зияла непроницаемой тьмой. Скрытый ход. Занимательно. Фарит осторожно приблизился к проему и закинул внутрь связку рад-гранат. Через четыре секунды он дал команду продвигаться вперед. Они вошли во тьму. *** Космические десантники шагали по коридору в кромешной темноте, они видели пространство перед собой через синий фильтр встроенных в шлем приборов ночного видения. Под их ногами хрустели кости. Они устилали всю поверхность пола. Истлевшие части тел, фрагменты скелетов, какие-то раздробленные, какие-то несли на себе следы странных повреждений, словно кто-то обглодал мясо с них и выплюнул. Коридор вывел их в странное помещение, если можно было его так назвать. Скорее, это была просто огромная полость в земле. Здесь не было каменных плит, а потолок [ну уж нет]одился настолько высоко, что сенсорика не могла пробить тьму на таком расстоянии. Их поле зрение ограничилось десятком метров, и все пространство вокруг них также было завалено останками. Однако эти части тел были немного свежее, были заметны уже начавшие гнить клочья мяса и свисающие лоскуты кожи. Десантники старались держаться как можно плотнее, дабы не терять друг друга из виду, и организовали круговую оборону, чтобы из окружающей их тьмы неожиданно не ударила угроза. Однако, она пришла совсем с другой стороны, нежели они ожидали. Фарит внимательно всматривался во тьму, когда почувствовал барабанящие капли какой-то жидкости по своему шлемы. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть в клубящейся тьме над ними стремительно увеличивающееся в размерах нечто. Его спасла лишь нечеловеческая реакция. Лейтенант отпрыгнул в сторону и перекатился, а на то место, где он стоял мгновение назад опустилась огромная лапа. За все время службы, избранный лейтенант успел повидать множество кошмарных созданий и ксеноугроз, однако все равно замер на мгновение, ошарашенный увиденным. Тварь была отдаленно похожа на какое-то волкоподобное создание. Ростом под три астартес в холке, с массивным телом и длинным, шипастым хвостом, тварь повернула в сторону Фарита уродливую морду и испустила оглушительный вопль. Десантники повалились на пол, прижимая руки к голове. Линзы шлемов пошли трещинами, а шумоподавляющие системы перегорели, в попытке устранить акустическую атаку. Изображение шлом помехами, обзору мешали трещины, но без сенсорики шлема он был бы как слепой котенок. Следующим звуком оказался скрежет зубов по керамиту, отвратительный хруст и крик боли. Мимо Редлосса пролетело практически перекушенное в поясе тело. - Огонь, огонь! - проревел лейтенант. Раздалось рявканье болтеров и шипение расплескивающейся по шкуре твари кислоты. Все это уже давно бы превратило любое другое существо в лужу биомассы, однако у чудовища лишь немного слезла кожа. В свою же очередь тварь одним взмахом когтистой лапы разорвала на куски сразу трех боевых братьев, а взмахом могучего хвоста впечатала десантника с гранатометом в землю, сломав тому большую часть костей в теле. Тварь двигалась с невероятной для своего размера быстротой, разрывая десантников на куски словно тряпичные куклы. - Лейтенант, мы не можем позволить ей выйти в тыл авангарду, - крикнул перезаряжающий свой болтер брат Бальтазар. - Твоя фосфекс-бомба, брат Бальтазар, нам придется активировать её. Бальтазар кивнул, понимая, что им все равно не выбраться отсюда живыми. - Мы дадим тебе время, - произнес Фарит и бросился к твари с топором наперевес. Огромное существо было занято расчленением последних выживших членов отряда, и лейтенант смог подобраться к нему на расстояние удара. Он поднырнул под опасно качающийся хвост и изо всех вонзил топор живот создания, и, продолжая свое движение к голове, практически выпотрошил его. Тварь издала крик боли и отпрыгнула в сторону, с неверием уставившись на свои страшные раны. Но, к удивлению Редлосса, затем она зарычала и стремительно бросилась к космическому десантнику. В этот раз он не смог среагировать и стремительный удар тыльной стороной лапы отправил его в полет. Лейтенант рухнул в двух метрах позади склонившегося над бомбой Бальтазара. Рот заполнила кровь, а всю верхнюю половину тела пронзала агония боли. Нижнюю часть своего тела он не чувствовал. Видимо, тварь сильно повредила его позвоночник. Теперь настала очередь Бальтазара, которого тварь просто схватила зубами и начала рвать на куски, пережевывая оторванные фрагменты его тела. Жизнь покидала Редлосса, в глазах темнело, а бесполезный шлем слетел с его головы. Вокруг была абсолютная, липкая тьма, но сквозь неё пробивался красный огонек. Огонек взведенной бомбы. Последним волевым усилием Фарит подтянул себя к ней, преодолевая сантиметр за сантиметр. Последнее движение, касание руны активации. Тварь бросила останки Бальтазара и обернулась на шум, но уже было слишком поздно. Своим животным разумом она ощутила опасность и бросилась к Фариту в тщетной попытке добраться до него. Палец опустился на руку активации. Пронзительно пискнув, бомба взорвалась. Ослепительно белая вспышка пронзила тьму вокруг. Поток фосфекса хлынул во все стороны, пожирая десантников и огромное чудовище. Даже неестественная регенерация не помогла созданию выжить в объятиях страшнейшего из военных достижения человечества, и через несколько мгновений агонии, волкоподобная тварь рухнула на горящую землю. В последние мгновения жизни, в разуме Фарита Редлосса пронеслись слова: Левенхольд, Марадин, Рыбацкий Залив, Истерион, Крепость Орла…искупление...

Агент Золотого Трона (команда "Old School") - - (команда "New Wave"). Тема: "Пустотная война". Участники конкурса пишут рассказы о космических сражениях, блестящих стратегах, отважных капита[ну уж нет], сплочённых командах. Можно писать не только художественные рассказы, но и хронику, зарисовки в научно-популярном стиле. Вселенная Wh40k. "Агент Золотого Трона" Бремя пустотника В одном из множества баров на борту линкора Имперского флота «Армагеддона » было необычайно шумно и весело. Скучную флотскую публику разбавили свежая кровь. Гвардейцы Пятого Дамасского были звездами этого вечера. Как-никак они сыграли важнейшую роль во взятии последней крепости Архиврага в Антиохийском секторе. Тосты и поздравления лились рекой. Меньшей рекой лилась выпивка. Далеко не все еще получили свои наградные. В воздухе стоял стойкий и плотный запах человеческий тел, разгорячённой и буйной публики. На самом краю, плотной человеческой толпы, у самого выхода из заведение, где в тени арки можно было увидеть пару флотских комиссаров и несколько матросов с дробовиками, за одиноким столиком собралась не самая обычная компания. Один гвардеец и трое флотских. Случайная компания корабельного бара. Флотские сидели тихо, а гвардеец надрывался. - Ну что, флотские! Кто из вас удостаивался таких же почестей? А?! Вы все тут маленькие винтики огромной махины. Мне вас жаль. Кто из вас видел врага своими глазами? - Я видел. Гвардеец развернулся к говорящему. Пробежал взглядом по синей летной форме и серебристым крыльям наград. Отметил дорогую и довольно изящную аугментику. - А, крылатая кавалерия! Наслышан, наслышан. Вот скажи мне, пилот. Ты когда-нибудь видел зрачки врага, когда-нибудь дрался с ним в рукопашную? - Я д-дрался. Гвардейцу снова пришлось перевести взгляд. Заикающийся незнакомец был выше и крупнее остальных пустотников (хотя все они какие-то мелкие), на нем была тяжелая пластинчатая броня выкрашенная в белый цвет. Зачем? Безопасник, наверное, или с температурами работает. Все равно. - Что? С кем это? Гретчин заполз к вам в кубрик? Или матросы подняли бунт? Что ты можешь знать… - Закрой рот, планетник! Что ты знаешь о наших делах? Ты впервые на борту настоящего боевого линкора! В разговор вмешался самый высокопоставленный флотский. Холеные руки выдавали в нем бумагомараку. - Что, сказать по делу нечего, пустотник? Что ты знаешь о смерти? А? Не думай меня заткнуть! Ты мне не указ! - Остынь, п-планетник! Ты н-на с-самом деле н-ничего не знаешь. Садись и послушай. Самый крупный из флотских, схватил гвардейца за ремень и вернул за столик. - Чё, фесов кусок, серьезно? Еще раз тронешь меня… Пустотник не обратил на это внимания. Из многочисленных застежек своего доспеха он выудил небольшой томик и зачитал из своей книжицы на удивление чисто, без заикания: - Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный и чтобы победить. - Что ты несешь? Совсем повредился? - Нет. Я р-расскажу тебе, что т-такое смерть в пустоте и к-как близко мы с ней з-знакомы. Пустотник в броне говорил медленно, растягивая слова. Гвардеец, наконец, умолкнул и немного обмяк в кресле. Выпивка начала брать свое. - Я Эридий, матрос а-абордажник. Когда к-кто-то говорит с-слово абордаж, обычно л-люди представляют с-себе космодесантников. Но это н-не так. Основную р-работу делаем мы. Кто вообще в-видел этих к-космодесантников? Ты в-видел? Гвардеец покачал головой. - Так в-вот. Мы з-з-залазим в трубу, к которой присобачили двигатель и нами с-стреляют в сторону в-врага. Это н-называется а-абордажная торпедная атака. Если Император будет на н-нашей стороне мы на скорости вгрызаемся в борта вражеского к-кора[эх жаль]. И т-тут важна каждый ф-фесов градус. Знаешь, сколько пустотников были р-размазаны по стенкам таких т-торпед, во время столкновения? П-потом н-начинается самое интересное, прорыв во внутрь вражеского судна. Представь, если тебе з-знакомы городские бои, к-как это сражаться в узких переходах кора[эх жаль]? Гвардеец заметно крякнул и опрокинул еще стакан. - Но самое мое любимое воспоминание, это атака под Антиохией. Когда мы атаковали прямо с борта «Армагеддона». Закрепившись магнитными ботинками на корпусе, мы ждали пока, вражеский крейсер не окажется на расстоянии двух кабельтовых. А потом мы прыгали. Прыгали прямо через пустоту. Сказать тебе, сколько пустотников встретили тогда свою смерть? Сколько разбились насмерть? Сколько были раздавлены в момент столкновения кораблей? Сколько погибло от вражеского огня по нашим бортам? Гвардеец молчал. - Но знаешь. Это было прекрасно. Я видел пикты – сияющие точки, покрытые мелкими кристалликами льда, абордажники бросались в неизвестность между гигантскими звездными левиафанами. Как вспыхивали они на солнце, когда их прошивали снаряды! Смерть в пустоте это вспышка. Которую может запечатлеть только самый дотошный пикт-сервитор. И больше ничего. Но такова цена победы в пустоте. Эридий постучал по металлическим [эх жаль]хам на груди, отмечающим проведенные кампании и замолчал. - Т-ты говорил не заикаясь. - Я з-знаю. Со м-мной всегда так. Пилот пустотник придвинулся ближе к столу и заговорил. - Меня зовут Йакатон Криг. Я первый номер Золотой эскадрильи. И я скажу тебе, что смерть в пустоте это не вспышка. Это огненный вал противоэскадрильной стрельбы. Немного помолчав, первый номер убрал с лица жиденькие рыжие волосы. - Ты знаешь, как умирает пилот? Посмотри на мои руки. Это искусная аугментика, через нее я чувствую весь корабль. Посмотри на эти серебристые нити, какая тонкая работа. По самые локти, худые руки пустотника были покрыты серебряной паутиной. Ее переливы завораживали. - Если моя птица получает повреждение, я чувствую все. Каждый бой, я как будто теряю несколько своих конечностей. И эта боль не проходит. Она заставляет меня каждый раз делать все более опасные маневры, только ради того, чтобы снова не терять часть себя. Мы привыкаем к этому. Мы не можем без этого. Мы пленники своего дела. Все замолчали. - Для наблюдателя, смерть пилота это огненный шар. Резкий мазок на полотне боя. Для нас это медленная экзекуция, когда твое прекрасное двухсот тонное тело исчезает в яростной буре. Мы умираем не только за себя, но и за существо высшего порядка. За наших птиц. И их смерть, уж поверь – страшнее человеческой. Самый старший из них. Офицер логистической службы, который весь вечер буравил гвардейца тяжелым взглядом черных глаз, повел разговор дальше. - Я мичман Тантал, руководитель логистической службы на этом уровне. И смерть я вижу по другому. Смерть это знание того, что ближайший цивилизованный мир в неделях пути. А, восстановленные из человеческих отходов, питательные наборы уже закончились. Смерть это разложение души кора[эх жаль], когда человек в поиске пропитания обращается против боевых товарищей. Смерть это остатки бойни на палубах, заваленных гниющими телами. Это огонь огнемета похоронной команды. Рассказ закончился. Крики толпы казались очень далекими. Гвардеец чувствовал себя отвратительно. - Нам пора, планетник. Гвардеец остался один. На командном мостике «Армагеддона» царило приподнятое настроение. Команда готовилась к самой серьезной работе. Вирусные и циклонные торпеды были уже снаряжены. Цели указаны и рассчитаны. Командор-капитан Александр Йерсен был сосредоточен и серьезен. Настоящий пустотник, бледный от природы, теперь был похож на меловое полотно. - Пускай Император разделит агнцев от волков. Да примет он их бессмертные души. Тысячи труб пропели поминальную по заблудшему миру. Грохот выпускаемых торпед похоронил любые звуки. - Аминь. Александр откинулся на командном троне и развернулся к адъютантам. - Тантал, можешь рассказать концовку истории. О том, смешном гвардейце – герое Антиохии. Пока торпеды уничтожение спускались к миру под ними, Тантал успел рассказать все. - Глупость, Тантал. Погляди вниз. Посмотри на это и запомни хорошенько. Видишь, как целый мир исчезает в огненном инферно? Континенты и целые страны пожирает невиданная чума. Миллионы человеческих душ разом отправляются в эмпиреи. Кто из армейских командиров может одним движением руки стереть целый улей в порошок? Кто из них может приговорить к забвению целый мир? Кто из них идет в бой вместе со своими воинами, и гибнет с ними? Разве знают планетники о том, что такое настоящая смерть? Разве смогут понять. Нет. - Мой командор, мы можем просветить их. - Нет. Это наша ноша. Мы слабые, бледные и болезненные пустотники, несем бремя самых разрушительных сил в арсенале человечества. И только нам ее нести. Остальные не смогут. Пусть они остаются в своем благом наведенье, ведь час еще не пробил. Еще нет. Тонкие бескровные губы командора прош[оппа!]ли: - Печати еще не сняты. И молись, чтобы так продолжалось вечно. "-" Варп-прорыв Поток нарушил свое естественное течение, дрогнул, пропуская энергию внешнего пространства. Спящий в безвременье едва слышно вздохнул. Его тело задрожало, он начал вытягивать свои длинные кривые пальцы, будто цепляясь за пустоту. - Тревога, - ш[оппа!]л навигатор. – тревога. Он нажал на клавишу. За пределами сферы ожили сирены. «Разберутся, - думал навигатор, - они справятся». Нажал вторую клавишу. Непроницаемая пелена окутала темную сферу навигационного помещения. «Старик должен справится». *** В кают-компании вино лилось рекой. - Там мы справились! За победу у Павии! – орал горластый штурман. – И за Имперский Флот! Собравшиеся одобрительно загудели. - Правильно! Поднятые кубки с грохотом встретились над столом. - И за нашего капитана! Вновь кубки столкнулись словно пустотные тараны. Один из сидевших вдруг запел, песнь быстро подхватили остальные. - А ты, браток, захмелел. Помощник корабельного мастера по орудия легонько толкнул в бок своего соседа молодого офицера, только начавшего службу в доблестном Флоте Империума. Тот и вправду, не привыкший к периодическим вакханалиям служилого люда «Шамеша Освободителя», без особой осмысленности во взоре оглядывал кают-компанию стеклянными хмельными глазами. - На вот, - помощник мастера набросал в тарелку офицера салатов, копченой нарезки, рядом положил краюху хлеба. – Наверни. Юношу не надо было долго уговаривать. В это время офицеры вновь и вновь поднимали бокалы, они выпили за Имперскую Гвардию, Инквизицию, за генерал-губернатора, Лордов Терры, за боцмана, за двигатели «Шамеша Освободителя», за плазму в них, не забыли и о работников сельскохозяйственных палуб, снабдивших компанию амасеком. Впрочем, то ли амасек оказался разбавленным (что возможно), то ли бойцы Имперского флота чересчур стойкими (что маловероятно, по крайней мере в этом вопросе), но застолье никак не собиралось прекращаться. - Давайте выпьем за Старика, - говорил слегка (что удивительно) осоловело штурман. – За этого пройдоху и за связь! «За Старика» - слова эхом разнеслись по кают-компании. Святой тост. Старик – талисман Шамеша. Помощник мастера с улыбкой отхлебнул из бокала. Он повернулся к молодому офицеру. - Хорошая встреча, - довольно заметил помощник, проводя руками по своим густым усам. – Ты кстати сколько годков уже на корабле служишь? Молодой офицер что-то пробормотал, склонившись над пустой тарелкой, на которой сиротливо ютились пара обглоданных косточек. - Не слышу. Что? - Есть хочу. Помощник удивленно взглянул на офицера. - Не понял. Юноша поднял голову и посмотрел на своего соседа. - Я. Хочу есть. Дальше события происходили быстро. Завыли сирены. Пригвоздив вилкой кисть помощника мастера по орудия, офицер вцепился зубами в его шею. Помощник мастера по орудиям визжал словно девка, что было достаточно удивительным событием, так как человек был опытный и не первый день служил в Имперском Флоте, многого навидался. Но когда кто-то грызет тебе шею – это несколько сбивает с толку, поэтому поведение помощника мастера по орудиям в принципе можно было понять. Корабль содрогнулся, выходя из объятий варпа. А в кают-компании развивался хаос. *** Сирена затихла. На стратегической палубе стало относительно тихо. Слышно, как скрипели механические суставы Старика. - Эманации Хаоса проникли сквозь поле Геллера. Такое бывает. Какова ситуация, капитан? Иргис повернулся к астропату. - Вспышки безумия. В пятом секторе четвертой палубы гвардейцы перестреляли друг друга. На третьей палубе зафиксировано двадцать шесть убийств. Убийца не найден… Старик ухмыльнулся. Капитан Иргис продолжил. - Насилие на других палубах. На первой в кельях личного состава капрал загрыз двух офицеров. Старик довольно хмыкнул. - Замечательно. Капитан удивленно взглянул на астропата. - Чему вы радуетесь? - Безумие порождено движениями. Старик покрутил рукой. - Знаете в воздухе этакое движение гибельное. Люди напитались этой дрянью немножко вот и бросаются. Ничего страшного. Главное, что демоны не проникли. Старик проковылял по палубе к мониторам. - Убийцу я найду. Он бродит где-то там, - астропат постучал по одному из зеленоватых экранов. - На шестой. Впрочем, это все неважно. Что с навигатором? - Подал тревогу и заблокировал сферу. Сказал, что ты справишься. Старик ничего не ответил. - Ты справишься? Старик задумался. - Перекрой шестую палубу, капитан. И выведи всех на Плацзал. Он поковылял к выходу. *** Это был отсек. Точнее даже не так. Это было пустое грандиозное пространство. Раньше – лет пятьсот назад, здесь строевым шагом проходили полки Имперской гвардии и пехота Имперского флота. Печатая шаг, полки двигались, сотрясая металл. Потом здесь открыли часовню Экклезиархии. Потолок, своды зала были покрыты золотом, красками. Светильники лозой оплетали верхи, обвивали колонны спускаясь к полу и уходили проводами вниз к генераторам. В их неверном свете лица героев и праведников казались призрачными и будто бесплотными. Полки все так же шагали в Плацзале, но теперь они не упражнялись в бесконечной строевой, предвкушая спасение от рутины в бою. Теперь у них была цель. Они получали благословение и вдохновение перед отправкой в священную мясорубку войны. Полк Имперской Гвардии – бравое зрелище. Тысячи статных солдат, в форме с начищенным оружием. Полки Имперской Гвардии – красивое зрелище. Но сегодня был особенный день. И полки в плацзале были особенные. *** Шестая палуба была рабочей. В прямом смысле этого слова. Аппараты, [ну уж нет]одившиеся на палубе, уже давно приводились в действие не механическими двигателями, а обычной живой силой. Рабочие в этом железном аду обливаясь потом крутили динамо, кряхтя от натуги, тянули веревками цилиндры, надрываясь, толкали тяжелые поршни. Тяжко. Вот поэтому рабочие шестой весьма обрадовались, когда их всех погнали в Плацзал. Выходной. Да еще и в Плацзале под красивыми портретами святых. Впрочем, не все были довольны. Шли не в ногу. Некоторые болтали. Например, в четвертой шеренге. - Шига. - Че. - Через плечо, ты понял зачем нас повыгоняли-то? - Да мне насрать, - равнодушно ответил Шига. - Щас по харе получишь… Кажись душегуба ищут. - Ну и че? - да ниче. В шестой. - Хирк. - Ась? - Ты спиртягу в бак залил? - Агась. - Все работает? - Агась. - Ты для нас отлил? - Агась. Только я те скажу - вчера ребята с бригады пили энто – все ослепли, один помер. - Да ниче не будет, отвечаю. - Разговорчики в строю! – рявкнул старшина. Строй примолк. Бурная человеческая масса колоннами выходила из коридоров в Плацзал, строилась квадратными коробками перед группой высших офицеров корабля - Герри, смотри, че это? – заморгал удивленно Аюп. – Вон там вот! - Тсс, не ори, - Герри почесал подбородок, потом вытер зачем-то руку о изгаженный рабочий комбинезон. – Энто колдун-слухач, он шельму ищет. - Чего? – удивился Аюп. – Этот дедуля - колдун? - Аквилой меня по башке если энто не колдун, - горячо заш[оппа!]л Аюп. – Он проходит значит рядышком и слушает. Че ему -увим императорский в ухо скажет. Ежели все нормально с человеком, ангел значить говорит – давай двигай, мол, дальше. А ежели энто шельма, то значить ангел начинает орать ему в ухо, что энто шельма… - Брехня, - уверенно прокомментировал Аюп. - Чтоб меня аквила в макушку клюнула и перевернула, ежели вру! – заверещал Герри. – Чтоб меня… - Тише. Он к нам идет! Двадцать шесть убийств. Уже двадцать семь. Проходя вдоль рядов Старик сканировал людскую массу, изучал ауры, нависавшие над людьми спутанной массой противоречивых эмоций и настроений. Перед стариком стояли не солдаты, а обычные рабочие – тем не менее и в аурах этих людей были заметны кровавые стигматы насилия. «Этот убил одного. Испортил строповку – груз упал на голову. Этот двоих. Поножовщина. А нет – еще одного. Эта отравила? Мужа? Да». Он шагал вдоль рядов людей. Его не волновало их зло. Он искал зараженного Хаосом. Делал короткие пометки в своем планшете. Обойдя, всех жителей шестой палубы, Старик вышел с Плацзала, пройдя галереями и лифтами, поднялся на стратегическую палубу к Капитану. - Вот список убийц. Старик протянул офицеру планшет, устало сел в одно из операторских кресел. Поглядел в монитор. Люди снаряжали несколько челноков, механикус не обращая внимания на рабочих методично махал кадилом, вымаливая на двоичном коде блага и долгую жизнь механизмам и летательным аппаратам. - Окончательный? - Да. Уничтожай, - безразлично произнес Старик. Капитан подошел к астропату. - Все в порядке? Тебя что-то тревожит? Тот взглянул на капитана. - Немного. Астропат встал с кресла. - Демон. Я не смог найти демона. О чем ты говоришь колдун? Какой демон? – прищурившись спросил псайкера капитан, - Ты же говорил демоны не прошли через поле Геллера. - Демоны не прошли, но один возможно проник, - ответил астропат. – По крайней мере, весьма вероятно. Была флюктуация в варпе. Поле Геллера преодолел демон или сущность со схожими свойствами - Весьма вероятно? – холодно произнес капитан. – И ты только сейчас мне об этом сообщаешь? - Я не был уверен. Я хотел найти его признаки на шестой палубе. Любые его признаки – эхо в людях. В их головах. Но я нашел только убийц. Капитан сел в свое кресло. Задумался. Затем включил вокс-связь. - Возьми список у меня… Да. И казни. Да. Сейчас. Выполняй. Он повернулся к Старику. - Астропат, завтра я от тебя жду обстоятельного доклада по инциденту. Какие сейчас риски, есть ли энергии варпа на корабле, каковы наши дальнейшие действия. Иди подумай. - Да, капитан. - Я так понимаю в настоящий момент явной угрозы нет, - заметил капитан. – Я разблокирую Навигатора. Нам нужно продолжать путь. Да еще… Послезавтра мне понадобится связь. С командованием на Гидрофуре. Старик почти не слушал капитана, он размышлял. *** Полный размышлений астропат спустился в свою келью, помолился Императору, посидел некоторое время, рассматривая серый потолок и серые стены. Потом он двинулся в глубины судна. Двигательное отделение, гармония керамита и металла вокруг, стройная ритмика балок и светильников над головой. Людей тут не было. Хотя не совсем так – вокруг ходили гибриды механики и органики услужливые сервиторы. Иногда можно было заметить загадочные фигуры жрецов одетых в красные мантии, они шли будто плыли, настоящие интроверты, мыслящие о высоком. - Проведите меня к Главному Инженеру, - обратился астропат к одному из них. Тот что-то прощелкал то ли отвечая на двоичном, то ли просто шумя механикой суставов и органикой шарниров. Астропат не стал задавать вопросов и молча проследовал за священнослужителем. Они спустились еще глубже проходя по бесконечных эскалаторам, движущим дорожкам, лифтам. Там рядом с непонятной громадой шумящей машины медитировал Он. - Приветствую. «Приветствую», - высветилось на одном из дисплеев Главный Инженера, встроенных в его череп, чуть ниже затылка. - Есть вопросы. «Спрашивай, Старик». - Поле Геллера. Есть вопросы по полю Геллера. Один из манипуляторов со встроенным органическим глазом чуть наклонился в сторону астропата. «Я буду отвечать, но ты можешь не понять». - Я астропат. «Знаю». Вентиляторы, установленные в теле Главного Инженера негромко зашумели. - Как ты знаешь, на корабле произошел прорыв поля Геллера. Энергии варпа проникли внутрь. «Да. Пришлось делать экстренный выброс». - Каковы причина прорыва? «Специфика конструкции, - покачивая манипуляторами «произнес» механикус. – На «Шамеше Освободителе» стоит неклассический генератор поля Геллера. При формировании поля генерируются три энергетические точки, вокруг которых формируются три независимых защитных поля. Смыкаясь поля защищают судно. Напряжение поля вокруг суда неравномерно. В энергетической точке напряжение поля наивысшее, в месте смыкания малых защитных полей уровень напряжения нестабильный. Могу показать визуализацию». Старик кивнул. Пространство зазеленело, механикус включил излучатели, формируя проекцию. «Вот. Здесь напряжение нестабильное. Мы называем такие места линиями риска. В тот момент, когда напряжение Имматериума выше напряжения поля Геллера на Линии происходит просачивание варп-флюида. В момент инцидента случилось просачивание флюида, напряжение Имматериума было выше напряжения на Линии». - Какой из показателей изменился? Напряжения Имматериума или напряжение поля Геллера? «Уточните вопрос». - Показатели были неестественные, - спросил Старик. – Какой из показателей не соответствовал стандартному в момент инцидента? «Наверняка, произошло какое-то завихрение в варпе. Такое бывает. Это хаос», - думал Старик. Одно из оптических устройств Механикуса приблизилось к астропату, фиксируясь с тихим едва слышным зумом. «Напряжение поля Геллера» - пробежало по экрану механикуса. - Я не совсем понял, - медленно произнес Старик. – Показатель Имматериума не увеличивался? «Нет, в пределах нормы». - Каковы причины уменьшения напряжения поля Геллера? «Причины не установлены» - Кто мог оказать воздействие на поле Геллера? - продолжал задавать вопросы астропат. Он уже знал ответ, поэтому начал незаметно прощупывать разум Главного Инженера». «Я мог оказать такое воздействие. Я этого не делал. Не сканируй, у меня jn этого помехи на частоте процессора». - Кто еще? «Механикусы. Но они чисты» - Почему так уверен? Вентиляторы Главного Инженера зашуршали чуть сильнее. «Потому что у них редуцированная воля и они соединены в единую систему, я пользуюсь их процессорами, они как пальцы». - Кто-то еще? «Ты можешь оказать воздействие на поле Геллера». - Кто-то еще? «Навигатор». *** Выслушав астропата, капитан после некоторых размышлений дал свое согласие. К сфере навигатора они подошли во все оружии. Старика сопровождали двое его помощников и только шестеро Имперских гвардейцев вооруженными короткоствольными лазганами с усиленной мощностью. «А больше и не надо, - думал Старик. - Так это Навигатор? – хмыкнул один из солдат. – Да… Дела. - Он опасен, - заметил один из младших астропатов. Гарвир его имя. – Навигаторы обладают особыми силами, это необычные псайкеры. - У нас численное превосходство, - возразил его коллега Лиафир. – Кроме того навигаторы не приспособлены для наземного боя. Это видящие… Взмахом руки Старик приказал им прекратить беседу. Они приближались к логову Навигатора. Один из гвардейцев провел рукой над сенсором. Ворота на входе в сферу зашумели, началась разгерметизация. Люди ощутили смрад старой запекшейся крови, доносившейся из кельи Навигатора. Открывшееся темное помещение было непроглядно. - Мы не видим тебя, Нергал, - произнес в пустоту Старик. Пустота не ответила. - Ты меня, слышишь, Нергал? - Да, - прош[оппа!]ла пустота. – Ты не справился к сожалению. Старик кивнул, давая знак включить фонари. Лучи света осветили пространство, давая возможность людям оценить обстановку сферической кельи Навигатора. Вокруг грязь, звериные останки, какие-то лоскутья беспорядочно валялись на полу. - Приветствую тебя и твою свиту. Я много гадал как видишь, - сказал Навигатор. Окровавленный и темный он сидел рядом со стеной, перед трупом распотрошенного животного. – Смотрел на сердца и почки, легкие и мышцы, на требуху. И я понял одно. Он встал. - Ты не справишься. Астропат вышел в центр комнаты. - Это просто ужасно. Зачем ты сделал это? - едва сдерживаясь произнес Старик. - Я гадал, - просто ответил Навигатор. - Я не о том. Ты перешел на сторону Гибельных Сил. Старик подошел к высокой темной фигуре. - Демон прошел сквозь поле Геллера. Но он не проник внутрь кора[эх жаль]. Он его покинул. Старик коснулся меча на своем поясе. - Ты ослабил поле Геллера и направил демона во внешнее пространство. *** Возможно у Павии ты заразился Хаосом, - продолжал Старик, переступая через трупы животных, приближаясь к нечеловеческой фигуре. – Ты должен был передать какое-то сообщение, но ты не астропат. Единственный способ – направить гонца-фамильяра. Ты, манипулируя полем ослабил его, и послал демона в варп для передачи сообщения. Ты единственный кто мог это сделать. - Старик, - неторопливо произнесла фигура. – Я вижу многое. И знаю, что мне не переубедить тебя. Но ты ошибаешься. - Открой свой разум, - произнес Старик, - Я не могу, - певуче произнесла фигура. - Мои знания запретны и гибельны. - Не для меня. Я санкционированный псайкер, прошу открой свой разум, - Старик начал собирать свою психическую мощь в единый кулак. Воздух закол[лобзал]ся, изморозь покрыла стены кельи, откуда-то издалека послышался шепот. - Ты всего лишь псайкер. Знания Навигации запретны для людей, - ш[оппа!]л Навигатор. – Но я вижу твои намерения. И твою настойчивость. Навигатор на мгновение задумался. Ты ищешь истину и я ее тебе ОТКРОЮ. Голос срезонировал и сферическая келья Навигатора вдруг раскрылась словно бутон. Гравитация куда-то исчезла, а люди взмыли в воздух уносясь в пустоту внешнего пространства. *** Кто-то вдохнул. Кто-то выдохнул. У первых разорвало легкие, вторые просто задыхались. О сражении уже никто не думал. Лицом к лицу. Старик вцепился в Навигатора, ощущая усиливающееся желание вдохнуть. Он вздохнул. Не помогло. «Ты хотел увидеть истину», - не размыкая уст произнес мутант. – «Ну так смотри». Навигатор сорвал с лица повязку. Свет лучился из ока, потустороннее свечение проникало словно рентген, достигая, постигая самую суть души астропата. - Смотри. Вращаясь вокруг кора[эх жаль], без воздуха, умирая от асфиксии, астропат смотрел в глаз Навигатора, постигая истину. Истину о том, что именно он был предателем. *** Как будто кадры мелькали перед его взором. Ты заключил сделку на Павии. Ты стал тзинчитом. Ты получил задание уничтожить «Шамеш». Ты решил призвать Хозяев и уничтожить Навигатора. Ты выпестовал фамильяра. Ты направил его Хозяевам, призывая уничтожить «Шамеш». Ты стер себе память. Ты создал цепочку событий, которая уничтожит Навигатора. Ты должен уничтожить Навигатора, чтобы корабль не ушел от гибели. Ты должен уничтожить Навигатора. Ты должен уничтожить Навигатора. Старик все вспомнил. И уже давил. Он задыхался, но сжимал шею Навигатора, пытаясь не удушить, а сломать шею мутанта. Слюна текла изо рта Старика, замерзая на губах – он что-то беззвучно хрипел. А Навигатор просто смотрел в душу предателя. Они умерли оба. Один чуть раньше, другой чуть позже. Через три дня «Шамеш- Освободитель» разрушили, а из костей команды наделали дудок. Так что Навигатор все-таки ошибся. Старик справился.

Вененций, с такой скоростью закончишь оценивать только через пару месяцев )))

Нет. Если не веришь, можем подуэлиться через неделю. Тема твоя. ;) Так какая оценка-то? 2?

Мир Вархаммера - это мир войны. Однако я считаю, что рассказы должны быть разнообразны. "Допустимые потери" - хорошие, талантливые диалоги. Но и их мало. Нужно описывать окружающий мир, героев, злодеев, боевые действия. Вот когда в фильме "Годзилла" самого монстра показывали всего минут 20, я прифигел. Вот ведь развели меня-дурака! Участники дуэли не голосуют во время собственной дуэли.

Попытку отмазаться от карающей руки Терры, вы увидите в фанфике о злоключениях Геральта Лиривийского. Думаю разместить, как только закончится этот конкурс. Вот только концовку определит победитель. Пусть будет так. Самому интересно, как там история повернётся.

Почти на каждую тему были идеи. Слаб только в "ЖЗЛ", так как почти ничего не читаю из нового бэка, и, соответственно, в "Конце Времён".

"Голоса". Manitu. 8 Мастер не изменяет себе. Сочиняет красивую поэзию, воплощённую в художественной прозе с игнорированием правил пунктуации. Рассказ, несмотря на такое замечание, отличный. У "Апофеоза войны" появилась интерпретация в тексте. Несмотря на то, что "Голоса", на самом деле, скорее картина, чем рассказ, он полностью раскрывает ничтожность смертных перед Законом, перед Императором, перед Судьбой. "Победа". Grim. 10 У конунга Кхарла за авторством Dammerung появился достойный соперник. Сянь Чжун внушает. Правда, до окончания Ягеллонского Крестового Похода, пока неясно, чья судьба жёстче. События красочны и динамичны. Главные злодеи приковывают к себе внимание и отлично выписаны, не только благодаря историческим прототипам, но и таланту автора. История приводит к горькому, но предсказуемому финалу. Всё-таки противостояние с Богом невозможно, если оставаться собой. На мой взгляд, Грим победил. "Победа" – крепкий рассказ, тогда как Manitu представил только красивую картину. Без названия. Ггиийорр Агирш Авгёрч. Правил этот текст ещё в прошлом году. Йорик, как заправский партизан, использовал оружие врага против него самого =) Что о рассказе. Неплохой ужастик. Уже второй в конкурсе с похожим "вотэтоповоротом" (привет, davvol!). Это неплохо. Всё-таки штампы на то и штампы, потому что работают. Нра. Кроме того раскрывают новый бэкграунд Коракса. Шёл второй день конкурса. 12 рассказов и 11 участников. "Old School vs New Wave", по-настоящему, олдскульный конкурс начала двухтысячных, когда собирались десятки участников. Ура!

Сангвиний, не жалей постов. Пиши оценки в новых сообщениях. А то авторы могут и не увидеть твоего отзыва.