Финальные отрывки по итогам второго хода
"Краплёная колода"
Команда боевых скафандров XV-88 застыла на перекрёстке города гуэ’ла. Множество опалённых остовов колёсных машин загромождали широкую транспортную артерию. Кроме того, дорогу перекрывали обломки разрушенного высотного здания. Магистраль была изрезана глубокими трещинами в покрытии, но оставалась проходимой для бронетехники Касты Огня. БСК прокладывали себе путь, непринуждённо сминая лёгкие гражданские транспорты. Для захваченных тварями иге’мокуши тяжёлых и громоздких танков людей эти машины были и вовсе неощутимым препятствием.
Шас'вре Монт’ла пилотирующий командный XV-89 выбирал наиболее подходящий участок, чтобы закрепиться и организовать оборонную формацию. Любое место казалась пилоту отвратительным: недостаточный обзор, останки строений предоставляли множество укрытий для врага. Свинцовое небо над головой, в котором подобно фантастическим звёздам мерцали двигатели удаляющихся «Мант», добавляло мрачного настроения.
Издали донёсся протяжённый громовой раскат. Шас’вре услышал голос командира боевых расчётов кор’ваттра.
- Крупное скопление противника, квадрант пять и двенадцать. Мы их притормозили, и там сейчас «горячо», но твари коварны, - на общей волне прозвучали слова кор'эля Ти’йена.
Шас’вре отдал приказ своим кор'веса набрать высоту и переключился на визуальный канал дронов. Рассматривая свой отряд – четыре машины, нереалистично чёткие контуры, слишком живые на фоне мёртвого колосса, которым был имперский город. Впереди виднелся опалённый силуэт твердыни людей. Судя по боевым отметинам, крепость пережила множество атак, но теперь после обстрела Касты Воздуха казалась опустошена и заброшена. Не было и следа её защитников: те сгинули или бежали под землю. И охотничьи кадры теперь штурмовали подземелья, отправившись за ними.
Монт’ла наконец нашёл удобный участок. Руины слева казались довольно надёжными: здание обрушилось внутрь себя, но плиты уцелели и обещали стать крепкой опорой. Увязая в обломках, команда шас’вре направилась к позиции на возвышенности. Несколько минут потребовалось, чтобы пробраться через руины и, наконец, отряд закрепился. Монт’ла скомандовал выдвинуть опоры: металлические штыри из «ног» костюма вонзились в грунт.
– Запрашиваю разрешения открыть огонь, - Монт’ла передал координаты мишени для шас’ар’тол, ожидающих на орбите.
– Что там? - запрос пришёл от Ганран'эля, возглавлявшего группу прикрытия у входа в подземелье.
– Высотка. Закрывает обзор.
– Разрешаю, - ответ пришёл с небольшой задержкой, и командир узнал голос шас'о. - Не накройте следопытов.
Получив подтверждение, Монт’ла активировал орудие: медленный нарастающий гул свидетельствовал о том, что ионная пушка накапливает энергию для выстрела. Хлёсткий, как щелчок кнута, звук сопроводил рождение небольшой звезды, озарившей сумерки. Столп света достиг строения гуэ'ла. Здание накренилось, и с протяжным стоном гнущихся опор скрылось в облаке пыли, а звук осыпающихся обломков слышался ещё несколько минут.
Монт’ла подумал о следопытах, которых наверняка накрыло облаком пыли. Но если шас’ла и ругались на пилота БСК, то бранные слова все равно не долетали до слуха шас’вре. Зато теперь механизированный расчёт полностью контролировал область в радиусе несколько тор'кан.
Пока оседала пыльная завеса, Монт’ла изучал поле боя: образ мира «глазами» дронов. Через нейроинтерфейс поток данных, обработанный сетью, поступал напрямую в мозг, позволяя командиру не только «видеть», но и «ощущать» своих бойцов. Одинокий «Кризис» легко скользил среди руин прямо к приближающейся колонне порождений иге'мокуши. Скупые вспышки пламени из прыжкового ранца и манёвровых двигателей, подсказали шас’вре, что пилот «восмерки» времени после «разморозки» не терял, быстро восстановив рефлексы, отточенные в сухих ущельях родной Виор’ла. «Кризис», воспользовавшись рельефом каменных джунглей, выскочил навстречу наступающим врагам. Молниеносная атака накрыла первую машину. Бронетранспортёр, лишившись ведущих траков, заблокировал движение всей колонны. Не дожидаясь ответного удара, пилот увёл свой БСК в лабиринт из гор битого камн[ой!]она и гнутой арматуры, недоступный мототехнике наступающих. Благодаря невероятной для БСК манёвренности, пилот уничтожал технику иге'мокуши. Теперь размеры противника играли против него самого: орда едва двигалась.
Порождения и’хе пытались контратаковать боевую машину тау, но лёгкой пехоте было нечего противопоставить бронированному «Кризису». Те твари, что подбирались слишком близко, были попросту растоптаны стальными ногами: бронескафандр оставлял за собой разрушение и трупы десятков чудовищ в рваной униформе ополчения гуэ'ла.
– Галá*, ты пытаешься выиграть сражение в одиночку? – Монт’ла не смог сдержаться, наблюдая за рвением шас’уи. Ястреб-Перепелятник
В голосе девушки послышалось веселье.
- Не всем же посчастливилось получить такую большую и тяжёлую штуковину… Хии’йаа*! – пилот выругалась от неожиданности. Прямое попадания ракеты в «грудную» пластину скафандра, однако, не причинило вреда. Дроны, висевшие над полем боя, тут же обрушились на нападавших, пытавшихся убить надоедливого «прыгуна». И’хе тут же вывели из строя одного кор’веса, заставив остальных набрать высоту. Ох, черт!
– Осторожнее, Галá. Отступай и вытягивай их линию, – посоветовал шас'вре.
– Есть! – шас’уи изобразила «ранение»: заставила машину «панически бежать», нелепо перебирая ногами. Враги, вообразив, что победа близка, последовали за Галá. Ещё одна яркая вспышка из орудий шас’вре быстро отрезвила нападавших.
– Предлагаю сказать шас’элю, чтобы он нашу «пташку» пересадил в «Быстрину», – отозвался Ти'дэл, теневой брат шас’уи. – И тогда она в одиночку сможет захватить любой мир гуэ’ла.Дикая Грива
– Да, «сто-четвёрки» бы нам не повредили, – проговорил Монт’ла. Наблюдатели шас’ар’тол отправили по командному каналу сообщение о большой группе наступающего неприятеля.
Шас'вре передал координаты второй колонны неприятеля. Дроны перегруппировались, следуя «мысленному» приказу командира.
Группа из пяти танков и почти двадцати грузовых машин, набитых пехотой, должна была оказаться в пределах досягаемости орудий Монт’ла и остальных уже через пару райк'ор.
– Ла’руа, готовность! – приказал шас'вре, перенастраивая тактическую сеть и машины подчинённых, - Ждем.
Шас’вре поморщился от боли в висках: один из дронов был уничтожен стрельбой, и перегруженный бортовой компьютер не успел нейтрализовать помехи. Остальные кор'веса смогли уклониться от трассирующего огня тяжёлых стабберов, установленных на башнях трофейных "Леман Руссов". Монт’ла тихо выругался и приказал дронам занять наблюдательные позиции. Враг наказывал за любопытство.
Командир отряда БСК активировал целеуказатель, тактическая сеть увеличила изображение до пределов разрешающей способности оптики.
На расстоянии трёх тор'кан от позиций артиллеристов-тау, испуская клубы дыма, появился первый танк противника. Вражеский командир высунулся из башни и осмотрел окрестности в бинокль. В тот миг, когда уродливое создание в шлемофоне увидело бойцов Империи Высшего Блага, шас'вре отдал приказ.
Хлопок. Яркая вспышка.
Многотонный танк разорвало на куски, когда синхронный залп трёх БСК достиг бронированного колосса. Ударной волной зацепило и перевернуло грузовую машину, шедшую следом за "Леман Руссом". Транспорт вспыхнул ярким огнём, рядом мелькали факелы поменьше: пламя перекинулось на «пассажиров». Остальные машины застопорились, и артиллерия тау быстро покончила с ними. Дроны и команды снайперов расправились с немногими выжившими.
– Замечательно, – тихо произнёс шас’вре. Кор’веса продолжали наблюдать, передавая изображение с поля боя прямо на орбитальный командный пункт шас’ар’тол. Пока преимущество было на стороне Касты Огня.
Но Монт’ла не позволил себе радость.
"Враг ещё не побеждён", – подумал он.
Вторая колонна противника уже показалась среди руин, направляясь к месту бойни. Даже если бы им удалось сдвинуть с места горящие остовы, оставшиеся от их предшественников, то дорожное полотно тварям было уже не исправить.
Хозяева тварей отдали приказ. Танки начали разворачиваться, а грузовики высадили десант. Чудища, совмещающие черты гуэ’ла и и’хе, кое-как вооружённые и снаряжённые, бесстрашно приближались к позициям Воинов Огня, словно река, состоящая из плоти.
– Спокойно, – проговорил Монт’ла. – Подпустим их ближе.
Шас'вре отозвал «Кризисы» и дронов. Монт’ла активировал противопехотный комплекс на плечах своего костюма.
- Сколько же их? – встревоженный голос Ти'дэла раздался по внутреннему каналу отряда. – Они просто прут на нас.
Его оружие работало уже несколько минут, срезая ряды вражеских пехотинцев из первой волны.
XV-88 вели плотный заградительный огонь, прыгучие «Кризисы» как сумасшедшие врывались в ряды нападавших. Пилоты безжалостно давили тварей и сеяли панику. Маскировочная окраска машин уже не была темно-серой палитры, приданной техниками Касты Земли. Вместо этого во многих местах броня побурела, налипшие клочья чужой плоти и сажи, придавали ей отдалённое сходство с особой «амуницией» круутов. Шас’вре проверил статус бойцов команды: ровный жёлтый цвет индикаторов говорил, что все в порядке и заряда батарей ещё хватало.
– Это иге'мокуши, они не размышляют, – объяснил шас'вре.
Выпущенные ракеты достигли группы, которую возглавляла фигура со знаменем в руках. Знаменосец, его ноша и свита исчезли во взметнувшемся пламени.
На мгновение Монт’лау показалось, что в клубах жирного дыма мелькнул крупный жутковатый силуэт, но он отвлёкся на вражеского солдата с мощным излучателем, нацеленным прямо на «Кризис» Галá. Шас’уи была в опасности: выстрелы чудища хлестнули рядом с машиной, заставив девушку отступать в руинах по-настоящему.
Шас’вре сконцентрировался на враге, и через минуту всё было кончено. Стрелка погребло под дымящимися обломками бетона.
– За Тау’ва! – радостно воскликнул Ти'дэл, не в силах сдержать эмоции. - Мы побеждаем!
Монт’ла же не был так уверен. Тревожное чувство вызывало неприятные спазмы во внутренностях. Шас'вре попытался успокоиться и прогнать мрачное предчувствие, но не выходило.
День был на исходе, и тьма поглощала разорённый город. Тактическая сеть перешла на ночные сенсоры. Опытный Воин Огня недовольно морщился, рассматривая картинку на тактических дисплеях костюма и внутренним «взором». Взвесь пыли и сажи, в которой было слишком много частичек металла, сильно ухудшила обзор: Касте Огня приходилось довольствоваться только самыми примитивными и грубыми оптическими приборами. Мрак едва разгоняли догорающие остатки топлива, да тлеющие останки чудищ.
Монт’ла тревожно высматривал врага в сгущающейся тени, поминутно переключаясь между сенсорными каналами. Тау показалось, что он слышит звук. Шас’вре активировал детекторы своего БСК на максимум и понял, что ему не показалось: неподалёку, словно когти скребли камн[ой!]он.
- Шас! – попытался поднять тревогу Монт’ла и... не смог. Острое органическое лезвие, пробив толстый металл на груди бронескафандра, вошло в тело Воина Огня. Сенсоры командных «восьмёрок» шас’вре продолжали передавать данные захлёбывающемуся собственной кровью пилоту: крупная многорукая тварь иге’мокуши, разинув пасть, окаймлённую щупальцами, издавала ультразвуковой клич, призывая сородичей к атаке.
Генокрады-охотники приступили к жатве. Хозяева тварей все же умели думать.
А существам, выживших в аду ядерной войны, не составило труда адаптироваться под тактику Касты Огня.
"Адептус-механикус мира-кузни Салем"
Ковчег Адептус Механикус остался в одиночестве против бесчисленного моря наступающих био-кораблей Великого Пожирателя. Техножрецы Салема отчаянно сражались и разменивали свои суда на десятки вражеских, но даже подобная мясорубка не страшила тиранидов. Разум Улья был готов и к большим жертвам.
Сейчас же он торжествовал.
Окружил подбитый линейный корабль и послал на него ещё одну волну из тысяч абордажных торпед. Твари, похожие на угрей, волнистыми движениями вытянутых тел устремились к цели. Это напоминало процесс оплодотворения… мерзкой чудовищной жизни.
Однако капитан ковчега принял единственно правильное решение в этой безвыходной ситуации. На последнем издыхании благородного судна, капитан повёл его на таран с ближайшим кораблём-ульем, что не мог уклониться из-за своих громадных размеров.
Пятьдесят тысяч километров, тридцать, десять…
Столкновение.
Ковчег молотом врезался прямо в широкую пасть пустотного хищника. Обломал тому зубы, застрял в глотке. Ковчег в последний раз выстрелил из нова-пушки, и сфера плазмы пронзила агонизирующее тело чудовища.
А потом капитан корабля отдал приказ о подрыве оставшихся боеприпасов. Он и немногочисленные члены экипажа исчезли в пламени. Их ненависть к врагу распространилась далеко за пределы ковчега. Превратила в пепел корабль-улей и абордажные торпеды. Не дала Великому Пожирателю переварить биомассу и породить ещё более опасных хищников.
Но Разум Улья не опечалился.
Он обратил внимание на планету поблизости. На другие планеты системы Блажь. Почувствовал жажду.
Ведь защищены они были несравнимо хуже.
"Палачи Ноя Винтера"
Ржавые прутья. Тесная клетка. Нити воды, тянущиеся свыше, как слёзы Бога, который не в силах помочь своей пастве. Далёкий приглушённый рёв неведомой твари. Алый свет, взрезающий зрение, выкалывающий глаза.
Именно так Альберт Раннер мог описать то, во что превратился его мир.
Руки уже не болели так нестерпимо, как сразу после ранения. Тогда Альберт недолго пробыл в сознании и не видел того, что происходило на улицах подводного улья.
Сейчас же, глядя на ряды одинаковых клеток с такими же несчастными бедолагами, как и он, Альберт думал, что проклятые еретики схватили, возможно, всех иномирян, встреченных на пути.
"Еретики ли?" – спросил Альберт сам себя. – "Ну а кто же ещё это может быть?!"
В клетке нельзя было выпрямиться в полный рост и сесть удобно не получалось. Альберт обхватил прутья и попытался хоть как-нибудь размять затёкшие мышцы. Завопил от боли, когда получил по пальцам дубинкой.
– Ни двигыйся! – провыл стражник.
Имперский готик давался верзиле с трудом.
От одного вида этого мутанта Альберта едва не вывернуло наизнанку. Две руки, две ноги, голова – со спины его можно было принять за человека. Но лицо… выпученные белые губы, бледная чешуя, покрытая слизью, глаза на выкате, жабры на горле.
Альберт упал на колени и стал баюкать изувеченную ладонь у груди. Ноги замёрзли, и через некоторое время Альберт совсем перестал их чувствовать. Он тихонько захныкал, понимая, что шансов спастись с каждым мгновением становится всё меньше.
Единицы, десятки, сотни клеток с отчаявшимися людьми. Каждый считал, что случившееся – ошибка. С каждым судьба поступила невероятно жестоко. И только немногие блаженные уже сошли с ума, веря в то, что происходящее всего лишь сон.
В этот миг Альберт услышал позади себя грубый громкий голос.
– Возрадуйтесь, люди! Вам выпала честь спасти мир!
Альберт повернулся, насколько это позволяла сделать тесная клетка. Краем глаза увидел, как между рядов пленников бредёт настоящий великан, скрытый бесформенным балахоном. Он опирался и постукивал металлической тростью при ходьбе.
Альберт похолодел, когда понял, почему этой громаде нужно на что-то опираться. Вслед за грязными полами плаща оратора тянулись склизкие щупальца.
– Великий Тангароа возьмёт ваши души и прогонит прочь звёздных хищников, – великан подошёл к клетке с Альбертом.
Узник разглядел, кто скрывалось в капюшоне. Страх впился в Альберта тысячью пиявок. Они сосали кровь и заменяли её паникой.
Безумием.
– А-а-а-а! – закричал Альберт.
Стражник ударил по клетке дубинкой, но чудовище в балахоне остановило его.
– Разве так обращаются с святыми мучениками? – обратился он к верзиле.
Тот потупился. Великан продолжил:
– Тангароа всегда прогонял захватчиков. Сделает это и сейчас. Но ему нужны силы.
Он взмахнул тростью, и мутанты принялись выносить клетки с пленниками наружу.
В одной из них Альберт разглядел Клэр с заплаканным и окровавленным лицом. Он протянул руки сквозь прутья.
– Клэр!
– Альберт! – Клэр разревелась.
Альберт не нашёл, что сказать. Ему было нестерпимо стыдно, что он обрёк супругу на смерть, когда решился переехать в Топи.
– Я люблю тебя, Клэр! – кричал он вслед любимой. – Люблю-ю-ю!
Холод страха и пламя стыда объединились для самой мучительной пытки на свете.
Альберт уже не сдерживался. Рыдал и выл от осознания собственного бессилия. Схватил серебряную аквилу и острым крылом резал себе грудь. Молил Императора о помощи. Просил вмешаться и направить в это проклятое место Ангелов Своих.
Направить хоть кого-нибудь.
"Грабительский флот Харанеса Щедрого"
Его звали Червём. Как и остальных рабов на одной из сотен артиллерийских палуб "Серебряной Сокровищницы".
Червь чувствовал боль. Он хрипел, пока вдыхал затхлый воздух космического скитальца. Сломанные рёбра напоминали о себе каждое мгновение. Вспоротое бедро до сих пор кровоточило. Тряпки, которые Червь использовал в качестве жгута, со своей задачей не справлялись.
Но, несмотря на слабость и неудобства, раб зенитной батареи чувствовал удовлетворение. Чего-то, конечно, не хватало, но остального было в избытке.
Червь никогда в жизни не видел столько мёртвых тел. Да, случалось так, что во времена длительных перелётов Боги со скуки устраивали в недрах скитальца бойни, но столько жертв не было никогда. Тираниды вырезали почти всех знакомых Червю созданий и сами стали частью изощрённого и устрашающего орнамента, украшающего пол палубы. И шага нельзя было сделать, чтобы не наступить на мёртвое тело или не поскользнуться на внутренностях.
Червь оглядел остальных выживших. Пара рабов пировала. Они бродили среди покойников и кривыми ножами отрезали куски плоти, чтобы тут же отправить в рот. Оскверняли не только незваных гостей, спустившихся из абордажной торпеды, но и бывших "коллег". Здесь вообще не ценили жизнь: ни свою, ни близких.
Червь посмотрел на живое оружие тиранидов. Лепестки био-снаряда до сих пор пульсировали. Грубая плоть цвела и пускала побеги, что постепенно охватывали всю стену палубы, куда попала торпеда. Тонкие веточки-лианы стремились к крови и плоти, щедро разлитой внизу. Червь вытащил из креплений ближайший факел и подошёл к поросли. Предал огню, наблюдая, как скукоживаются "ветки" под воздействием высокой температуры. Когда раб спалил все побеги, до которых мог дотянуться, он забросил факел в пасть торпеды. Послышалось недовольное шипение. Однако чужак не породил новое чудовище. Он уже потратил весь "строительный материал".
Продвигаясь дальше, Червь услышал стоны. Раненый зенитчик пытался приподняться на руках. Сражался в безнадёжной битве, так как вскрытое брюхо выглядело очень плохо. Мутант-зенитчик побелел, но не хотел мириться с приговором.
– В… воды, – прош[оппа!]л он. – Воды…
Червь чуть было не рассмеялся. Вместо этого криво ухмыльнулся, наклонился и подобрал дубинку, покрытую шипами – оружие раненого. Очень хорошее оружие, учитывая, что большинство команды могло рассчитывать только на кулаки.
– От… отдай… Отдай, – раненый потянулся было за своей вещью, но Червь просто прошёл мимо.
Вслед он услышал только отчаянный стон.
Червь не проявлял милосердие. Даже не знал о существовании такого слова.
Другой раненый не питал иллюзий. Да и не казался слабым. На его шее сбоку остался странный круглый рубец, исходящий сукровицей. Червь просто стоял и смотрел на лежащего раба. Вероятно, сработало предчувствие – слово, которое ни один здешний раб также не знал – но решение было жёстким. Червь размозжил дубинкой голову раненого.
Наконец раб добрался до выхода с палубы. На этом его мир обыкновенно и заканчивался. Червь существовал исключительно в жёстких границах зенитной батареи. Он знал, что где-то там склады с боеприпасами и покои Богов, но никогда и подумать не мог, чтобы проверить. Чтобы проявить хоть малую толику любопытства.
Сейчас над Червём не нависал надсмотрщик. Раб покачнулся – страх приливной волной окатил берега его отваги, и… сделал шаг. Почувствовал опьянение непривычным чувством свободы. Прогулялся по техническому коридору. Увидел, как два мутанта насилуют мёртвое тело генокрада. Понял, что ему не хватало для полного счастья.
Вернулся в "старый дом" и нашёл среди изорванных тел то, что осталось от надсмотрщика.
Пусть Червь не успел отомстить и забрать жизнь своего извечного врага, но надругаться над телом он ещё мог.
Червь потянул молнию ширинки.
"Искусственный мир Марау'дхи"
Тал'данеш, Пастырь Навеки Ушедших, был невероятно силён, поэтому и продолжил существование даже после того, как тело обратилось в прах, но… всегда есть но.
Порой он не мог определить, где и когда [ну уж нет]одится. Видения будущего, картины настоящего, воспоминания о былом – всё перемешалось. Поэтому Тал'данеш часто проговаривал всё, что видит. Надеялся, что ученики растолкуют образы, даже если их наставник вновь потерялся в безвременье.
На этот раз провидец оказался в родной стихии.
– Призрачный вихрь, – описывал Тал'данеш. – Тени прошлого буйствуют над городом чёрных столбов. Я вижу сонм самых разнообразных духов. Некоторые уже потеряли очертания. Теперь они – просто крик, последнее желание существа, обезумевшего от проклятия вечной жизни. Другие… не знаю… какие-то сгустки прозрачной эссенции. Переплетение серых жгутов. Комки просвечивающий плоти. Древние… возможно.
Так, разговаривая сам с собой, Тал'данеш двинулся вглубь "поселения", отмеченного частоколом столбов. Призраки не обращали на него внимания. Принимали за своего. Так, рядом с провидцем промчался невероятно длинный прозрачный дракон. Он не спешил, оплетал колонны одну за другой, словно отмечая территорию. Выше в ночном небе порхали бабочки, насекомые, птицы, неизвестные даже Тал'данешу существа. Их всех тянула сила, расположенная в центре города Древних. Там исследовательская экспедиции Марау'дхи вела отчаянную схватку с грёзами и кошмарными снами, которые обрели плоть. Провидец знал, что бросаться сломя голову нельзя. Один раз он уже очень дорого поплатился за спешку.
Тал'данеш искал средоточие призрачного вихря. Предпочитал наносить один-единственный, но окончательный, смертоносный удар. И он нашёл, что искал.
Увидел размытые очертания женщины – мон-кей, если судить по росту – рядом с которой на четырёх лапах стоял призрак собаки. Они медленно брели вслед за ордой духов. Руководили безумием.
Тал'данеш покачал головой.
– Грустно видеть, что такой талант не совладал с собственными силами. Где были твои учителя, дитя?
Провидец шёл следом. Держался на большом расстоянии, чтобы не выдать себя. Старался как следует изучить такого несчастного, но всё же врага. Отбрасывал в сторону все мольбы и просьбы, которые обращали к нему.
Нужен был только один удар.
Женщина обернулась, и Тал'данеш почувствовал давно забытый холод, когда почти физически ощущаешь, как кровь всё медленнее течёт по жилам, превращаясь в лёд. Провидец проклял своё громоздкое тело. Оно не годилось для разведки.
Вокруг выросла клетка из безумных смерчей, из воронок которых вырывались всё новые духи. Они водили хоровод вокруг провидца, не решаясь напасть первыми. Или же ждали приказа королевы…
"И рабыни", – догадался Тал'данеш, – "Мне необязательно её убивать. Достаточно освободить".
Провидец вздохнул. К его огромному сожалению, его огромное тело лучше подходило именно для первого, а не для второго.
