5
Стоило отдать должное Сишиасу – он продвигался по разорённому улью даже быстрее, чем Асфалот. И, несмотря на то, что враги – тираниды и нурглиты – сражались между собой, чернокнижник чувствовал негодование Тысячеликого Города.
В узких улочках завывал ветер, чересчур шумно скрипели несмазанные дверные петли, на каменных стенах появлялись надписи наподобие "прижги заразу" или "очисти город". Запах пожарищ как никогда кружил голову, наполняя её образами один другого кровожаднее. Асфалоту даже захотелось снова обратить здания вокруг в руины, но он только лишь стиснул зубы и выбрал созидание.
Изменение материи в этом месте получалось опьяняюще просто. Асфалоту даже не пришлось сосредотачиваться. Он просто обращал внимание на какой-нибудь участок колдовского улья, и загаданное желание сбывалось. Там, где секунду назад возвышался памятник неизвестному колдуну, появлялась яма, которая идеально подходила для того, чтобы загнать туда танк. На месте канав – окопы, на месте низеньких домов – блиндажи, а храм Архитектура Судеб с всевидящим оком на вершине превратился в крепость. Асфалоту даже показалось на миг, что он стал титаном, великаном, который работал с Тысячеликим Городом, как мастер-гончар с глиной.
Чернокнижник бросил быстрый взгляд в сторону Хары. Повелитель Перемен очистил плиты неподалёку от золотистого песка, вывел символы власти, а потом подпрыгивал и пританцовывал, исполняя песнь призыва. Хара стал маяком для падших, и на зов откликнулось множество тех, кто ещё не сложил голову или головы, защищая свой дом.
Задорно хохоча, прискакали многорукие и многоногие розовокожие чудища, чьи конечности постоянно или вытягивались в тоненькие стебельки, или же, напротив, становились толще и мускулистее, как ствол дуба.
Синекожие собратья этих переменчивых натур, напротив, наступали в полном молчании, вперив взгляд воспалённых глаз во врага, несмотря на то, что всё новые и новые дома, поднимающиеся из пепла, перекрывали обзор.
Блеяли тзаангоры. Эти – самые дисциплинированные. Даже не банды – Асфалот видел, как зверолюды собирались в подразделения с чётким строем, и каждое воинство возглавлял сияющий силой рогатый колдун.
Хара не останавливался и продолжал танцевать, одновременно указывая новоприбывшим место на поле боя.
– Повелитель, – в бусинке наушника прозвучал голос Вомверта.
Его истребители как раз промчались над расположением воинства.
– Докладывай.
– Пятиминутная готовность, – отозвался Вомверт. – Будет жарко.
– Что известно о противнике?
– Я не приближался. Там орда. Может быть, их лишь чуточку меньше, чем чужаков.
– Я дам знать, когда появится этот… Сишиас. А пока держитесь в стороне.
– Будет исполнено, повелитель.
Отмеченные кислотами и биоплазмой истребители, штурмовики и челноки зависли в отдалении от оборонительной линии, лишь временами взмывая к небесам, чтобы отразить налёт тиранидов. Асфалот даже думать не хотел о поражении, но в голове проскакивали предательские мысли о том, что, возможно, придётся возвращаться на "Luctus Campana" ни с чем.
Было бы на чём.
Издалека раздался колокольный звон. Спустя мгновение Асфалот разобрал шелест тысяч сегментированных крыльев. Однако первая волна рабов Нургла состояла не из чумоносцев и всевозможных паразитов прямиком из сада Повелителя Разложения. Словно бы даже ничего не изменилось, потому что на укрепления двигались тираниды.
Порванные, рассечённые, перекушенные пополам, с отрубленными конечностями и гирляндами внутренних органов, вывалившихся из распоротых животов. Этим тиранидам дали второй шанс, но теперь они служили совсем не Великому Пожирателю. Ещё при жизни чужаки выглядели отвратительно, не допуская даже мысли о том, что им можно позволить дышать с тобой одним воздухом. Теперь они стали олицетворением Мерзости.
На месте противника чернокнижник попытался бы обхватить фланги обороняющихся, всё-таки не так много районов они защищали, но Сишиас атаковал в лоб. Он без особой заботы обменивал тухлое мясо на вражеские боеприпасы.
"Что-то не так".
Чернокнижник приказал прекратить стрельбу.
– В чём дело, Асфалот? – спросил Хара.
Демон [ну уж нет]одился на другой стороне крепости, но чернокнижник слышал его так же чётко, как если бы тот нависал над плечом.
– Твои воины и сами справятся, – ответил Асфалот.
Как бы в подтверждении слов кошмары, сгрудившиеся у окопов, выдохнули в сторону оживших мертвецов ещё один град проклятого пламени, а тзаангоры послали в небо тучу колдовских стрел. Стрелы сверкали в небесах, сплетались, плавились и становились молотом, удар которого о землю вызывал землетрясение и превращал наступающих в прах.
– Это отвлекающий манёвр, – продолжал Асфалот. – Уверен, нурглиты постараются охватить наши позиции с флангов.
– Нет. Сишиас опьянён обретённым могуществом. Он уверен, что сможет сокрушить любого без всяких хитростей.
Чернокнижник хотел возразить, но демон его опередил:
– Я хорошо его понимаю. Сам возвысился не так давно даже по людским меркам.
– Хм…
– Не сомневайся, колдун. Сишиас – просто удачливый глупец. Очень опасный удачливый глупец.
Небо на горизонте над односкатными крышами, покрытыми корой и листьями, исчезло за облаком чумных насекомых. Мицетические споры даже не достигали земли, их рвали и поглощали. Тираниды стремились пробиться сквозь тучу, но только лишь пополняли ряды рабов Нургла. Им стоило бы сосредоточиться на одной цели, но в ни с чем несравнимой жажде и с таким же ошеломительным голодом они хотели поглотить всё и вся.
Одновременно с воздушной атакой на воинов Тзинча поползла вражеская бронетехника: ещё узнаваемые трофейные танки и бронетранспортёры СПО Мордвиги-Прайм и, вероятно, тоже трофейные танки и бронетранспортёры, но обросшие зеленоватой плотью настолько, что скорее походили на зверей Нургла, а не на что-то иное. Именно эти демонические машины забрасывали укрепления распухшими от гнилостного газа трупами. Даже легионеры Асфалота гибли во время обстрела. Те, кто не носил шлем или же получил повреждение доспехов, падали на колени и кашляли до тех пор, пока не отхаркивали собственные лёгкие. Что уж говорить о зверолюдях, если даже Астартес не могли пережить газовой атаки?
Окопы обезлюдели, и только кошмары [ну уж нет]одили подобное опустошение смешным. До тех пор, конечно же, пока не получали прямое попадание танкового снаряда или же очередь из стаббера. Разорванные кошмары делились и видоизменялись, но рано или поздно растворялись в воздухе, оставив на память пылающие облака.
Нужно было срочно что-то предпринять.
Асфалот закрыл глаза и потянулся к монолитному строю рабов Нургла, которые обращали хижины в битый камень, поросший хищными растениями. Чернокнижник натолкнулся на чистую силу. Она не шла ни в какое сравнение с фоном Великого Пожирателя, но всё равно была опасна.
Однако даже у подобной природной мощи, у такой стихии есть уязвимое место. Эта сила – часть окружающего мира с его законами и порядками.
Асфалот убрал притяжение.
Заклятье далось нелегко. Заскрипел костяной панцирь, а из ушей, глаз, носа и рта побежала чёрная кровь. Однако итог стоил усилий.
Гнилые снаряды лопались прямо в воздухе, не долетая до позиций кошмаров и космических десантников. Катапульты, метнувшие эти снаряды, устремлялись следом, и уже там сталкивались с чумными мухами и трутнями. Те, в свою очередь, теряли ориентацию в пространстве и падали на землю как капли дождя, точно так же, как и капли дождя, растворяясь в почве без следа.
Чернокнижник простонал и опёрся на посох, но всё-таки изменил заклятье так, чтобы создать на пути врага не просто зону нулевой гравитации, а даже аномалии, способные крушить металл, как яичную скорлупу, и запускать многотонные танки за горизонт как из пушки.
Тьма уже не просто клубилась на границах видимости, она собиралась поглотить Асфалота. Чернокнижник опустился на одно колено и приготовился отправиться в сладостное забытье, когда его словно молния ударила.
– Хороший трюк, – проговорил Хара. – Только этого мало. Приготовься, Асфалот. Вот он… Сишиас.
Тьма отступила, оставив после себя кровавую дымку. Сквозь неё чернокнижник увидел того, кто посмел прийти в Тысячеликий Город с войной.
Избранный Нурглом. Еретик.
Глупец.
Многометровое нечто, в котором смутно, но Асфалот разобрал шасси на базе "Лэндрейдера". Всё, что выше, напоминало осадную бочкообразную башню, увенчанную шлемом с крыльями летучей мыши. Из правого плеча торчала пушка, извергающая потоки дурнопахнущей жижи, а левой рукой исполин удерживал колокол. Демонический механизм весь проржавел, но разорвал аномалии Асфалота, как пушечное ядро бумажную мишень.
Психический отклик от такого грубого снятия сбил чернокнижника с ног, смахнул с крепкой брони "Протея" и протащил несколько метров по песку, оставив борозду.
Асфалот не сразу пришёл в себя после удара. Он очнулся только когда разобрал истошные крики легионеров по вокс-связи. Чернокнижник поднялся с цветущей лужайки и увидел, что осадная демоническая башня добралась до окопов и заливает их отравой, от которой ржавеет любой металл, а плоть гниёт за считанные секунды.
Кошмары и отродья окружили Сишиаса. Пламя Варпа охватило бочкообразный корпус с тысячью щупалец и механодендритов в разорванном брюхе. Костяные лезвия, иглы, шипы и клыки впились в гусеницы демонической машины. Однако Сишиас лишь позвонил в колокол, и окружающие его нерождённые развалились на части, будто превратились в стекло, а потом попали под воздействие мощной звуковой волны.
– Хара… – проговорил Асфалот.
– Бей всем, что есть! Он не всесилен!
Чернокнижник отметил цель на визоре, и отправил сообщение Вомверту. В демоническую машину полетели ракеты, протянулись лучи лазеров и очереди крупнокалиберных снарядов. Асфалот отдал приказ демонхосту, и тот отправился в самое пекло, чтобы убивать или быть убитым.
В правой гусенице Сишиаса появился разрыв, и она соскочила с катков, раздавив вырвавшихся вперёд отродий. Демоническая машина резко повернулась, но вовремя остановилась не спиной, а боком к врагу. Бомба угодила в бездонный бак с отравой, и тот взорвался, обдав окрестности такой волной тёмно-коричневой жижи, что она не просто расщепила всех, кто был поблизости, а уничтожила саму реальность Тысячеликого Города. Вокруг Сишиаса протянулись разломы в земле, которые вели в никуда.
Корпус демонической машины покрылся множеством пробоин, она истекала зловонной кровью и маслом, но всё ещё двигалась. Демонхост должен был поставить точку в этой битве. Он, как и в схватке с иерофантом, разогнался настолько, что обогнал бы и молнию, однако не только не снёс Сишиасу голову, но угодил тому в пасть. Сомкнулись несколько рядов кривых металлических клыков, и самого смертоносного оружия Асфалота не стало.
Сишиас же вновь позвонил в колокол, и крепость Хары начала осыпаться
– Давайте! – провыл Сишиас. – Попробуйте меня убить! Я с-с-сокрушу вас-с-с! Мордвига-Прайм с-с-станет памятником моему триумфу!
В то время как разваливались стены, а демоны отправлялись обратно в Варп, воины Сишиаса, наоборот, в очередной раз возвращались к жизни. Мерзкие создания собирались из частей человеческих тел, останков легионеров, зверолюдов и тиранидов, чтобы вновь сеять ужас и разрушение.
Асфалот перебирал в памяти одно заклинание и проклятье за другим. Он неотрывно следил за каждым движением Сишиаса в поисках уязвимой точки, но не видел, за что зацепиться. Хара мог говорить всё, что угодно, но здесь и сейчас лучше бежать, пока это чудовище не излечило раны.
"Здесь и сейчас..."
Раздался мерзкий клекот Хары, а потом прозвучало слово:
– Именно.
– Это вне моих сил!
– На улочках Тысячеликого Города нет ничего невозможного. Здесь даже бегство оборачивается победой.
Асфалот увидел, как над развалинами крепости раскрылись два сапфировых крыла.
– Ищи одиноко стоящие двери, чернокнижник, – сказал демон на прощание.
Уже через мгновение он скрылся из виду.
Чернокнижник тоже не собирался оставаться. Он спрыгнул с бронетранспортёра, пожалев о том, что не поймал себе крикуна, как Дегана или Нимир. Асфалот связался с легионерами:
– Отступайте немедленно! Пехотные подразделения! Ищите одиноко стоящие двери! За ними – выход! Вомверт, спасай бронетехнику и возвращайся на "Luctus Campana".
– Что мы ищем, брат? – Дегана обратился к Асфалоту.
– Что там? За дверьми? – спросил Нимир.
– Прошлое, – ответил Асфалот.
6
Карнифекс вскинул огромные клешни, издал пронзительный крик и выпустил в сторону легионеров заряд биоплазмы. Космические десантники вовремя бросились врассыпную, а поэтому никто не погиб. Они встретили волну гаунтов огнём болтеров и пламенем прометия. Асфалот намеревался разделаться с карнифексом, когда в бой вступила третья сторона.
Дом справа превратился в вихрь битого кирпича, и в одно рычащее чудовище врезалось другое – карнифекс встретился со своей зловещей копией. В невероятно широком брюхе двигалось нечто червеобразное. Ядовито-зелёная кровь подсвечивала истончившуюся шкуру. Этот карнифекс лишился собственной головы, вместо неё на плечах вопило в три глотки уродливое сочетание лиц космического десантника, тзаангора и огрина. Каждое тянуло чудовищное тело в свою сторону, а поэтому движения были хоть и сокрушительными, но бездумными. Тиранид быстро прикончил урода, но вслед за одним на этой улице появился ещё десяток.
Асфалот не стал ждать окончания битвы. Он отдал приказ по воксу:
– Уходим переулками! Быстро!
Вслед легионерам раздался разочарованный вой, полетели кислотные плевки и заряды биоплазмы. Воинов Асфалота обязательно бы настигли, но уже через пару минут они пробились к площади, где стояли двери в иные миры.
Рамы из дерева, металлические, стеклянные или пластиковые. Распашные, раздвижные или складные. Соответствующие последней моде или же только-только изобретённые.
Выбирай любую.
У Асфалота столько бойцов не было, сколько дверей на площади.
Чернокнижник обернулся к легионерам.
Никто не сохранил девственно чистую броню. Чьи-то доспехи были просто покрыты пылью и гарью, другие тронуты кислотой и биоплазмой, третьи поражены порчей Нургла, ржавели и разваливались на глазах.
Многие легионеры ранены, некоторые изувечены. Почти все забросили огнестрельное оружие за спину или прикрепили его к магнитным зацепкам – закончились боеприпасы. Однако легионеры обнажили холодное оружие или даже приготовились встретить судьбу со вскинутыми кулаками. Ни один не дрогнул и не отступил.
Асфалот сказал:
– Что ж… вот он – момент истины, братья. Я не знаю, что ждёт нас на той стороне. Крепитесь и помните о том, какие цели преследует наше славное воинство. Hydra Dominatus!
– Hydra Dominatus! – вторили легионеры.
– Выберите себе путь, – добавил Асфалот. – Главная цель – уничтожить Сишиаса. Это Князь Демонов, которого вы видели недавно, та самая осадная башня. В прошлом он был нурглитом, ещё раньше – Повелителем Ночи. Но это неважно. Убивайте всех с подобным именем куда бы вы ни попали, в какой эпохе ни оказались. Мальчик или мужчина, младенец или полубог. Сишиас должен умереть.
Чернокнижник не раздумывал над выбором, а вошёл в ближайшую дверь. Он окунулся во тьму, за спиной щёлкнул замок.
Чернокнижник оказался в пещере, освещённой громадными люминесцентными грибами. С потолка падали капли, а порой тянулись струйки воды. На полузатопленном полу клубились ленты темно-зелёных водорослей. Асфалоту даже вдруг показалось, что он услышал гул океана где-то за пределами этого места, что он, возможно, очутился в какой-то каверне, окружённой толщей воды.
Здесь была жизнь – не просто рыбы или иные морские обитатели, а обладатели разума и навыков для того, чтобы сотворить идола.
Асфалот разглядел погашенные факелы, дугой расставленные вокруг скального выступа, потом снова поджёг их щёлчком пальцев и оценил каменное чудо – грозное головоногое нечто с антропоморфными чертами или же человеческую голову, из шеи которой тянулся пучок щупалец. На каждой присоске хоть и схематично, но изобразили ту же самую морду, которой и обладала тварь. Асфалот не стал размышлять над метафорой и тем, что хотели сказать скульпторы. Он склонялся к тому, что этого божка и вовсе не существует.
Однако уже в следующий миг чернокнижник почувствовал нечто враждебное, нарастающее. Не ауру места, где совершались жертвоприношения – а они здесь совершались, если судить по потемневшим от крови валунам – но присутствие воли, разума в кажущемся мёртвым идоле.
Асфалоту показалось, что тени на стенах начали расти, а поэтому он отгородился от мира призрачной вуалью. У чернокнижника была цель, и он не хотел растрачивать силы попусту. Асфалот расслышал далёкие гортанные завывания, поискал укрытие и увидел впереди провал, отмеченный знаками Архитектора Судеб. Их пытались вымарать, соскоблить, но печать Тзинча въелась глубоко, в самую суть пещеры. Асфалот напитал печать силой, отчего знак, похожий одновременно на бесконечность, цифру девять и раскрытый глаз, из зрачка которого вился дымок, засверкал пурпурным светом.
В спину Асфалота кто-то выкрикнул нечто похожее на "стой", но чернокнижник и не думал останавливаться. Он не чувствовал в этом мире давящее присутствие Сишиаса, только давящее присутствие кого-то другого, возможно, даже более опасного существа, чем Князь Демонов. Здесь ему делать нечего.
После перемещение Асфалот увидел парящие в небе скалы.
Он уже встречал такое явление. Где-то, например, на Планете Колдунов, оно рождалось из прихоти могучих псайкеров или же из-за неуправляемого всплеска Варпа, который опять же происходил во время экспериментов могучих псайкеров. В иных местах – в мире-кузне Лотиан – тайну парящих камней следовало искать в древних реликвиях Адептус Механикус и в наследии тех, кто населял галактику до человека. А ещё всегда была Аманита, где исследователи не обнаружили ни энергии Имматериума, ни чужацких артефактов, а скалы просто висели в небе над городами-ульями, как Дамоклов меч.
За долгие годы чернокнижник успел повидать всякое, а поэтому сосредоточился на цели. Существа сродни Сишиасу сверкают как драгоценные камни, хоть это и чересчур лестное сравнение для нурглита. Асфалот не смог бы найти его на Мордвиге – слишком многие там обладали куда большим могуществом – но на этой планете Сошествие ещё не началось, несмотря на висящие в воздухе горные пики. Чернокнижник вообще не почувствовал здесь никого, кто по имперской классификации поднялся бы выше уровня "эпсилон". В этом мире подобных Асфалоту не было или же они тщательно скрывались, но чернокнижник и не ждал такой хитрости от Князя Демонов, который в последний раз представлял собой осадную башню величиной с имперского рыцаря.
"А что если здесь он всего лишь обыкновенный Астартес или же тщедушный человечек?"
Асфалот [ну уж нет]мурился, а потом отбросил эту мысль. Возвышенные – уже не просто существа из плоти и крови, накаченные порочной силой Моря Душ. Они выходят за рамки любых ограничений. Над ними не властны ни смерть, ни время. Возвыситься – желанная мечта любого еретика.
"И куда эта мечта тебя привела?" – спросил сам себя Асфалот.
– В мир, где, по крайней мере, довольно незаурядные пейзажи.
Чернокнижник не обнаружил следов Сишиаса, но больше переживал о том, что дверь в иные миры [ну уж нет]одится на другой половине земного шара. Он представил образ, чтобы возвести рядом психический маяк. Теперь нужно было лишь добраться до точки, к которой чернокнижника тянуло как к магниту. Асфалот разбежался, прыгнул и позволил себе насладиться свободным падением. Он пронзил пушистое белое облако и увидел, как быстро приближается земля. За несколько секунд до столкновения чернокнижник выбросил навстречу посох, создал вокруг воздушный пузырь, перекувыркнулся и приземлился на камни так же мягко, как иная кошка. Он оказался на крошечном кусочке земли посреди серо-стального океана небес и перистых облаков. Асфалот подошёл к краю и оценил россыпь похожих островков внизу и вокруг нынешних своих владений. Он усмехнулся – вспомнил одну забавную книжку, которую читал давным-давно, в той жизни, что теперь словно сон.
"Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету".
Асфалот задумался над тем, случайны ли эти перемещения или же Хара хочет что-то сказать. Хара ли хочет что-то сказать или же чернокнижник привлёк внимание кого-то ещё?
Так или иначе он и сам заметил нечто интересное вдали – не просто безжизненную глыбу, а настоящий замок посреди великого ничто. Его разрушили, но совсем недавно – чернокнижник заметил пламя во внутреннем дворе и даже разобрал яркие вспышки выстрелов.
Нет, это место не чистилище и не посмертие. Или же не чистилище только для Асфалота. Здесь обитал кто-то ещё.
Чернокнижник опустился на растрескавшуюся покрытую гарью брусчатку как раз к завершению битвы.
Здесь убивали его братья. Здесь убивали его братьев.
Асфалот увидел множество покойников в сине-зелёных силовых доспехах со знаками трёхглавой гидры. К сожалению, на месте отрубленных голов не выросли ещё по две – подкрепления защитники не дождались. Но и для нападающих штурм не вышел бескровным. Зенитные орудия сбили "Громовой Ястреб". Пилот не справился с управлением и протаранил крепостную стену, разбросав повсюду битые булыжники и мелкую каменную крошку. Десантный челнок лишился крыльев и перевернулся на крышу. Пламя ещё не опало до конца – внутри оставалась еда для прожорливого огня. Два других точно таких же челнока приземлились не без проблем, но хотя бы приземлились. Рядом Асфалот не увидел ни пилотов, ни даже технодесантника, хотя последнему следовало бы обратить внимание на печальное состояние боевых машин: одна вся в пробои[ну уж нет], над главным двигателем другой вился подозрительный дымок. Кроме этой техники Асфалот заметил ещё пару "Грозовых когтей". Первый врезался в донжон крепости и укоротил его на треть, второй, объятый пламенем, совершил жёсткую посадку прямо в высушенный фонтан перед каменными лестницами, ведущими к вратам.
И на штурмовиках, и на челноках, и на павших десантниках Асфалот увидел до боли знакомый символ – белый крест-кросслет на чёрном поле.
Чернокнижник даже прошипел что-то нечленораздельное, словно перенял манеру говорить у Випераи.
Асфалот попортил много крови капитулу Железных Рыцарей, но и те с переменным успехом противостояли чернокнижнику и даже стали причиной, по которой Асфалот покинул Сегментум Обскурус.
И вот снова.
"Интересно, это – северный предел или же они преследовали легионеров везде, где только могли?"
Чернокнижник наклонился к мёртвому собрату, который лежал на разбитых каменных ступеньках. Кираса вся в дырах, и сквозь прорехи до сих пор вытекала густая алая кровь, скапливаясь в лужи и убегая ручьями по спуску. Асфалот отомкнул шлем. Погибший был довольно молод – не так много шрамов и ни следа мутаций, зато типичная неприметная сглаженная внешность, ведущая к корням, к примархам-близнецам.
Чернокнижник надел шлем погибшего вместо собственного, задобрил Духа простеньким заклятьем, а потом постарался найти хоть какие-нибудь сведения об окружающем мире.
Асфалот на самом деле вернулся в прошлое.
На дворе девятнадцатый год тридцать девятого тысячелетия, а планета с чудесными летающими скалами называлась Вайсталь. Карта, как и встроенный компас, безбожно барахлили и показывали чёрте что, связи с орбитой и вовсе не было. Чернокнижник нашёл множество материалов операции, но не стал углу[мамочки!]ся в тему, так как услышал выстрелы и звон мечей в замке. Асфалот аккуратно положил шлем рядом с боевым братом и прикрыл тому веки.
Чернокнижник вошёл в замок. Он уже готовился потеряться в многочисленных покоях, когда обнаружил огромный провал прямо у выхода. Крышу разбили две десантные капсулы с дредноутами. Они пробили тонкие полы, углубились в подземелье и утянули за собой добрую половину всей крепости. Если имперские псы просто попытались бы разбомбить замок, то не разрушили бы его так сильно.
Асфалот начал спускаться по раскрошившимся плитам и остаткам былой роскоши. То хрустнёт под ногами рама от роскошного полотна с батальной сценой, то прозвенит бронзовый бюст неизвестного, но наверняка важного, если судить по орлиному взору и завитым усам, мужчины.
Воины Альфа-Легиона отчаянно сопротивлялись и даже превратили один дредноут в оплавленные обломки, но не смогли остановить победоносное шествие Железных Рыцарей.
Те добивали раненых легионеров и отдавали последние почести погибшим братьям, когда появился Асфалот.
Сначала чернокнижник смял в комок плоти, костей и керамита вражеского поединщика, который преклонил колено у мёртвого библиария.
В ответ троица рыцарей с болтерами начала стрелять. Асфалот вскинул ладонь и возвёл на пути снарядов прозрачную завесу, которая постепенно темнела от того количества металла, что на неё пролилось. Чернокнижник щёлкнул пальцами и отправил реактивную смерть обратно, превратив противников в решето.
– Что?! – взвыл дредноут. – Не может быть! Я же только что…
Асфалот усилием мысли облепил саркофаг боевой машины погибшими десантниками – и легионерами, и рыцарями – а потом нажал на руны активации всех мелта-гранат, которые у них были.
Яркая вспышка осветила пещеру, и чернокнижник увидел зависшие над полом круглые врата, возле которых и состоялось последнее сражение между имперскими псами и воинами Альфария. Радиус приблизительно десять метров, материал Асфалот не распознал. Врата словно бы были вырезаны из огромного металлического бруска – чернокнижник не заметил ни стыков, ни креплений. Поверхность местами волнистая, такая, будто это и не конструкция вовсе, а некое существо, которое получило ожог. От окружности к центру тянулись молнии, пересекая кристально чистую чёрную гладь. С приближением чернокнижника молний становилось лишь больше. Громкий хлопок, и тёмное зеркало исчезло. Окружность начала вытягиваться в линию, линия вильнула, поползла по воздуху, словно змея. Асфалот едва успел отпрыгнуть в сторону, и неизвестная форма жизни или механизм пролетел мимо. Чернокнижника даже вдавило в стену – от существа во все стороны расходилась воздушная волна, некое защитное поле. Тварь скрылась из виду, но Асфалот не стал её преследовать, потому что на глаза попалось кое-что куда интереснее.
Чернокнижник обошёл обожжённую воронку на том месте, где пару минут назад [ну уж нет]одился дредноут, и приблизился к стене, около которой врата совсем недавно кусали себя за хвост.
Там лежали ноги в сабато[ну уж нет], похожих на те, что носил Асфалот. Там лежала кираса, похожая на ту, что носил Асфалот. Там лежала голова, которую Асфалот носил на плечах.
– С ума сойти...
Чернокнижник всегда считал, что если и погибнет, то в схватке с могучим демоном или неведомой тварью в самом тёмном уголке галактики, но вот так… разорванный в клочья неповоротливой машиной?!
– Ну ты и неудачник, приятель, – проговорил он и даже усмехнулся.
Пусть эта точка путешествия не привела к Сишиасу, но зато чернокнижник узнал, где и когда не стоит появляться, чтобы не закончить жизнь настолько бесславно.
7
Асфалот изрыгнул проклятья. Какой-то шутник расположил переход прямо в открытом космосе. Чернокнижник почти неделю потратил на то, чтобы добраться до врат, и вот награда. Ему очень сильно захотелось найти шутника и задать тому один простой вопрос "почему тогда не на звезде?" А после, конечно же, подвергнуть самым мучительным пыткам и, в конце концов, убить.
Прямо перед чернокнижником в пространстве плыла орбитальная станция, похожая на конус. Двигатели в узкой части погасли, из пробоин в обшивке вырывался полыхающий воздух, вокруг водили хоровод обломки и окоченевшие тела. Станция падала на голубую планету, затянутую в молочно-белые одеяла циклонов. На расстоянии примерно ста тысяч лиг от неё горели дюзы космического кора[эх жаль], на котором мерцала знакомая, пусть и не столь яркая, аура Сишиаса.
Асфалот проскрежетал зубами и сжал руки в кулаки.
Слишком далеко. Он при всём желании не преодолеет расстояния и в одну лигу.
Чернокнижник постарался успокоиться. Он, изменённый колдовством полубог, до сих пор нуждался в воздухе, а поэтому не мог оставаться в космосе. Асфалот короткими рывками начал перескакивать с места на место, пока наконец не телепортировался внутрь смертельно раненой станции. Чернокнижник допускал, что все запасы воздуха уже выгорели, но других идей у него всё равно не было.
Первое, что почувствовал Асфалот после переноса – вой сирены, режущий слух. В этом отсеке был воздух, пусть и с высоким содержанием углекислого, сернистого газов и ещё множества вредных соединений.
Чернокнижник попытался сделать шаг, но оказалось, что одна нога вросла в стену – итог телепортации вслепую. Будь на месте Асфалота обыкновенный легионер, то пришлось бы стоять до конца операции или отрубить конечность. Чернокнижник же взмахнул ладонью и раздвинул стальные тиски психическим усилием. Часть керамита раскрошилась, сабатон заискрил, но Асфалоту удалось высвободиться. Подволакивая ногу, он направился искать отсек со спасательными капсулами, надеясь, что налётчики убили достаточно членов экипажа, и какие-то капсулы ещё на борту.
Сишиас со своими боевыми товарищами проложил на пути Асфалота ковровую дорожку из трупов. Часть – матросы в бронежилетах, другая – штурмовики Инквизиции в чёрных панцирных доспехах, и, наконец, самая многочисленная – какое-то отребье, чуть ли не в рубашках на голое тело с безвкусными золотыми украшениями, в татуировках и уродливых рубцах. Вооружены кто чем, а поэтому Асфалот причислил их к пустотному сброду, который живёт грабежом лайнеров и лихтёров. Именно они и составляли костяк вторгнувшихся на станцию сил, выполняя неблагодарную работу, пока Сишиас с бандой Повелителей Ночи завершил задание и скрылся.
За очередным поворотом Асфалот столкнулся с группой имперских солдат. Двое штурмовиков выронили носилки с третьим бойцом, но не успели взяться за лазерные ружья – лопнули фонтанами крови.
Чернокнижник опустил посох и прошёл на нужную палубу. Половина шахт опустела, но на выбор Асфалоту осталось больше двух десятков аппаратов, похожих на абордажные торпеды.
Чернокнижник уже собирался занять место в ближайшей капсуле, когда услышал шёпот:
– Повелитель…
Асфалот обернулся и увидел космического десантника, который лежал на спине рядом. Его нагрудник исполосовали грозовыми когтями. Сквозь оплавленные щели виднелись обугленные кости, ошмётки внутренних органов. Запах печёных внутренностей – один из самых неприятных на полях сражений, но Асфалот давным-давно привык к нему. Чернокнижник подошёл ближе.
Раненый воин пришёл сюда с той же целью, что и Асфалот, но силы оставили его за миг до спасения. Судя по цвету доспехов и знакам на броне, десантник принадлежал к Караулу Смерти. Он проследил взгляд чернокнижника и проговорил, едва-едва разлепляя губы:
– Ка… какая... ирония. Я теперь… я был имперской собакой.
– Подразделение?
– Ве… ветераны Ноэля, зовут... С-сибил.
Десантник поморщился, попытался дотянуться до Асфалота, чтобы проверить, настоящий он или предсмертное видение. Чернокнижник обхватил ладонь погибающего в крепком рукопожатии.
– Докладывай.
– Инквизитор… он с-собирался... охотиться... на "Безумного Короля". Эт-т… корабль. Пиратский. Сишиас… там.
Умирающий сжал руку Асфалота сильнее. Воин широко раскрыл воспалённые глаза в последнем усилии. Он прош[оппа!]л:
– Но они знали… П-пришли пер… первыми. Я сразил двух… кх-кх... но раптор… достал… меня…
Воин умер.
В Альфа-Легионе иногда говорят, что на службе Империуму гибнет едва ли меньше воинов, чем во время войны с Империумом. Сибил из отряда Ветеранов Ноэля подтвердил предположение.
Плохая смерть, но Астартес вообще редко получают то, что заслуживают.
Асфалот забрался внутрь спасательной капсулы, настроил навигационное оборудование так, чтобы приземлиться ближе к вратам тайных троп, и нажал на "Пуск".
8
Скрученный путь привёл Асфалота под свинцовые небеса, к озёрам почерневшего стекла и к костям, рассыпающимся от малейшего прикосновения. Скрипел песок, покрытый толстым слоем пепла.
На этой планете умер даже ветер, что уж говорить об обитателях?
Остался звук, остался затхлый запах, как в чулане, куда не заходили пару десятков лет, осталось тусклое солнце и печальная картина завершённого экстерминатуса.
На востоке чернели… чернела... Сперва Асфалот решил, что там высятся горные хребты, но присмотрелся и понял, что определение "гора плоти" подходит куда лучше. Не груда наброшенных друг на друга тел, не туша громадного животного, нет. Во время последней кампании чернокнижник увидел достаточно, чтобы опознать корабль-улей тиранидов с оголёнными чёрными рёбрами, возвышающимися на многие километры в небо, и с покрытой шипами головой, которая теперь походила на скалу с выёмкой посередине.
На западе темнели руины. Асфалот дорисовал контуры и представил зиккурат, который превратился в оплавленный ком из стекла, камн[ой!]она и пластали. Улей-зиккурат был окружён холмиками проржавевшей техники и полями истлевших останков, среди которых Асфалот не так уж и часто видел те, что принадлежали людям. Чаще попадались кости, которые подверглись изменениям сродни тем, что терпят гибриды генокрадов, пока не достигнут звания чистокровного.
"Скорее всего, это…"
Асфалот очутился на Вавилоне-IV, сожжённом в начале года. Чернокнижник лишь слышал об этой операции. Его агенты покинули планету задолго до того, как там вновь вспыхнула война с культом Четырёхрукого Императора. Слишком опасно было продолжать деятельность, ведь если тебя не вычислит инквизитор, то может заразить генокрад, что куда хуже любого имперского правосудия.
И снова мимо. Асфалот сильно сомневался, что Сишиасу могло что-нибудь понадобиться здесь сразу или через некоторое время после бомбардировки. Конечно, всегда можно было прислушаться к хору неприкаянных душ, но толку в этом нет. Умелый колдун способен почерпнуть силу в смерти, в мучениях жертв, в том числе во время стихийных бедствий или войн, но сейчас осталось лишь едва слышимое эхо, которое даже звучало не особо мелодично.
Асфалот видел их. Все эти жалкие неупокоенные души уже вот-вот лишатся последних узнаваемых черт и превратятся в продолговатые серые облака с тёмными пятнами на месте глаз, носов и ртов. Они уже не помнили, зачем жили и о чём думали в последние мгновения. Просто парили над тем местом, где когда-то испустили дух, стеная и плача.
Неупокоенные забыли слова, чтобы поговорить с Асфалотом, поэтому они просто стонали, вопили или ревели в надежде, что чернокнижник поймёт. Чернокнижник понимал, но и не хотел, и не мог чем-то помочь.
Пусть стонут.
Чернокнижник вошёл в город. Улей напоминал карточный домик. Хрупкую конструкцию не только потревожили, но ещё и подожгли, чтобы потом поворошить пепел палкой. Асфалоту пришлось достаточно долго плутать по развалинам, пока он, наконец, не понял, что не найдёт дорогу без пси-способностей. Чернокнижник выругался, остановился и использовал третье око, чтобы увидеть следующую дверь. Асфалот приготовился к тому, что выхода нет, и это всего лишь изощрённая шутка Хары, но парой уровней выше он заметил знакомые символы. И если агенты Асфалота покинули гиблое место, то агенты Тзинча оставались здесь до самого конца. Наверное, даже приветствовали его.
Асфалот некстати вспомнил о боевых братьях:
"Дегана и Нимир ни в чём мне не уступают, но что же делать остальным?"
Это путешествие всё больше напоминало затейливое жертвоприношение. Чернокнижник только теперь начал понимать масштабы изменений, которые последуют за действиями легионеров.
"Узнаем ли мы мир, если вернёмся? Будет ли куда возвращаться?"
Асфалот горько усмехнулся и продолжил путь, размышляя о том, что первоначальные опасения были верны. Теперь уже точно можно сказать, что власти он лишится. А вот с достижением могущества всё очень туманно, как в переносном, так и в прямом смысле, потому как стоило совершить одно неловкое движение на улицах города-зиккурата, и в воздух поднималась серебристо-серая пелена. Осколки стекла, пыль и пепел перемешивались и превращались в полупрозрачные стены, сдавливающие со всех сторон, а Асфалот – высокий Ангел Смерти в угловатых силовых доспехах – не мог не совершить в узком пространстве неловкое движение.
Путь наверх лежал сквозь вагон монорельса. Асфалоту пришлось нагнуться и карабкаться, цепляясь за поручни или спинки кресел. Они время от времени не выдерживали нагрузки и вываливались из креплений – с мест взлетали почерневшие скелеты и обожжённые личные вещи, сложенные в кейсы и сумки. К тому моменту, когда чернокнижник уже почти достиг вершины, своеобразная лестница не выдержала и рухнула. Асфалот чуть не откусил себе кончик языка во время падения, но в остальном ничего серьёзного, доспехи защитили. Он посмотрел на едва подсвечиваемый редкими лучами провал над головой, а потом воспарил, используя тёмное искусство.
Так, всеми правдами и неправдами, он достиг храма Архитектора Судеб, скрытого – по иронии Бога или же его верных слуг – в гильдии строителей.
Ничем не примечательное офисное здание опустело не из-за войн или бомбардировки. Если кто и умер здесь, то только непосвящённые.
Асфалот не искал кнопок, открывающих тайные проходы. Он пробивал одну стену за другой, снимал одно проклятье, чтобы встретиться со следующим.
Чернокнижник добрался до зала жертвоприношений. Кое-какие отродья и свидетельства неуправляемого изменения ещё скреблись по углам. Они прошипели и взвыли, когда появился Асфалот, но не нападали, хотя наверняка уже изголодались по тёплой крови и свежим чувствам.
Чернокнижник подошёл к алтарю, который представлял собой витающие в воздухе драгоценные камни и цветные стёкла, а потом сложил из них мозаику с девятью загадками Тзинча и бесчисленным множеством их решений. Очень капризное заклятье, так как в одно мгновение демоны могли согласиться с такой трактовкой, а в другое возмутились бы и настаивали на единственном правильном решении.
Мозаика налилась алым свечением, сжалась в комок и ударила Асфалота прямо в лицевой щиток, рассмеявшись. Чернокнижник едва успел зажмуриться, и разбились лишь линзы.
Асфалот снял шлем, обернулся к отродьям, сжав кулаки и стиснув зубы, а потом заметил, что мозаика собирается вновь. Он возвёл защитное поле, но атака не повторилась. Замерцали полупрозрачные ступени, послышалось щ[ой!]ание птиц, раздался тихий голос:
– Проходи, путник.
Здесь не было светящихся грибов в сырых пещерах, не было и удушливой пыли мёртвых городов. Ни призраков, ни таинственной угрозы.
Тоже руины, но жизни в них куда больше, чем в ином человеческом муравейнике.
Маленькие ящерки, певчие птички.
Асфалот увидел храм, тяжёлая крыша которого когда-то держалась на толстых каменных колон[ну уж нет]. Теперь только колонны и остались. Они стремились в ясное голубое небо к тёплому яркому солнцу, согревающему после всех путешествий, после калейдоскопа смерти, опасности и крови.
Как-то сразу стало легко на… Асфалот не раз закладывал и перезакладывал душу, а поэтому… ему просто стало легко.
На руинах цвели цветы, раскинулись кустарники с ветвями-иглами и фиолетовыми ягодами, кое-где робко росли молодые деревья. Чернокнижник даже заметил насаждения чего-то, напоминающего тыкву с огненно-рыжими в алых капиллярах плодами, сочными зелёными листьями и стрепродукциями. Асфалот проглотил голодную слюну и отправился искать хозяина этого места.
Хозяин дожидался гостя на краю обрыва, за которым открывался вид на изумрудную долину густых джунглей. На горизонте высились горы, которые с одной стороны врезались в лазурное море, а с другой прикрывали водопад с клубящимися шапками пены.
Хозяин – загорелый и худощавый Астартес, под дублёной кожей которого даже в спокойном состоянии можно было заметить превосходную мускулатуру. Асфалот же редко вступал в рукопашный бой и уже давно не уделял внимания физическим упражнениям, поэтому не мог похвастать подобным телосложением.
Чернокнижник подошёл ближе и отметил ещё одну деталь образа: ни одного волоса. Не только блестящий шар головы, у незнакомца отсутствовали и брови, и усы, и какая-либо ещё растительность на лице и теле.
Из одежды на хозяине только протёртые пыльные штаны. Он сидел, скрестив ноги в позе лотоса. Даже не повернул головы, когда Асфалот опустился рядом на одно колено.
– Здравствуй, путник, – проговорил хозяин, – как тебе мир?
Асфалот окинул взглядом живописный пейзаж. Он прищурился, но не разобрал, иллюзия вокруг или же всё сущее на самом деле живёт, дышит, тянется к солнцу, поёт, охотится на насекомых, покачивая хвостом, который в случае опасности можно отбросить.
– Приятное разнообразие после Мордвиги, Вавилона и ещё Боги знают каких смрадных дыр, – ответил чернокнижник. – Светло, тепло, уютно. Хорошо пахнет. Радует глаз.
– Спасибо, – кивнул хозяин, – мне очень приятно.
– Как в… тебя зовут?
– Это неважно, – отозвался хозяин, едва заметно улыбнувшись.
Он опередил следующий вопрос и произнёс:
– Нет, я не демон. Просто… отказался от имени. Оно стало синонимом "проклятья" и "беды". Напоминает мне о том, чего не стоило бы делать.
– Тогда как тебя называть?
Чернокнижник закрыл глаза и пригляделся к собеседнику третьим оком. Асфалот загодя почувствовал присутствие колдуна, и теперь убедился, что перед ним по-настоящему могучий псайкер. Он лучился, сиял силой, щедро одаривая тех, кто пожелает её почерпнуть.
– Как пожелаешь. Хотя бы даже "червём" или "тварью".
– Может быть, "колдун"?
Незнакомец покачал головой и ответил:
– Нет. Это тоже напоминание... о всём самом плохом.
Асфалот оглядел собеседника с ног до головы ещё раз, отметил позу и предложил:
– "Монах"?
Незнакомец улыбнулся шире.
– Пусть будет так.
– Откуда ты знаешь меня, Мо[ну уж нет]? Зачем выручил?
– Я хотел предупредить тебя, Асфалот. Ты ступил на тропу, которая скручена в спираль. Закольцована. Ловушка.
– Я знаю.
– Нет, – Монах впервые повернул голову и посмотрел Асфалоту прямо в глаза.
Чернокнижник отметил ширококостное лицо, далеко расположенные друг от друга карие глаза, мощный не раз переломанный нос с горбинкой, острые скулы, впалые щёки, тонкие почти незаметные губы.
– Ты пока всего лишь догадываешься, – добавил Мо[ну уж нет].
– Я смогу…
– Нет, – Монах покачал головой. – Они – сама ложь. А ты можешь только подражать.
Асфалот [ну уж нет]мурился.
– И что же ты посоветуешь? – спросил он.
– Оборви нити, змееликий. Тебе не победить.
Асфалот промолчал. Он отвёл взгляд и вместе с Мо[ну уж нет]ом просто посидел на обрыве некоторое время.
– Я вложил в это дело много сил, – сказал чернокнижник.
– И тебе будет вдвое, втрое, десятикратно обиднее, когда начнётся очередной виток замкнутой спирали. Когда-то давно меня пытались убедить, что отсутствие судьбы – проклятье. Теперь я знаю. Это – благословение.
– Сидеть на обрыве, произносить высокопарные речи, ничего не делать?
Монах усмехнулся. Усмехнулся без издёвки, а так, словно встретился со старым приятелем и услышал давно забытую, но глупую и весёлую историю, которая с ними произошла.
– А ты бы желал ни с чем несравнимое могущество? Армию и флот, сокрушающие любого врага? Владения, растянутые на десятки и сотни миров? Чтобы, – Монах щёлкнул пальцами, – по щелчку решалась судьба народов, планет, созвездий?
– Это то, ради чего нас создали.
– У меня было всё это, – сказал Мо[ну уж нет]. – Разве что миров… хм… даже не десяток.
Он явно не закончил. Асфалот подождал, и Монах продолжил после паузы:
– А потом я лишился армии, потерял владения. Испугался смерти, предавал братьев, заключал сомнительные сделки. В конце концов, начался новый виток, но на этот раз я не стану развлекать ни зрителей, ни кукловодов. Я не буду бегать в колесе. Ты?
Асфалот проскрежетал зубами. Встал. Собирался уже уйти, но потом вновь повернулся к Мо[ну уж нет]у и ответил:
– Это мой выбор.
– Без сомнений.
– Прощай.
Чернокнижник поискал переход между мирами. Он оказался в том же месте, где Асфалот и появился – на разбитых ступенях у разрушенного храма. Чернокнижник направился туда, но потом всё-таки бросил через плечо:
– Спасибо за совет. В свою очередь, я советую не сидеть на земле слишком долго. Можно пустить корни…
– И превратиться в дерево, – закончил Мо[ну уж нет]. – Почему бы и нет?
Асфалот развернулся и увидел, что собеседник исчез, а на его месте высится дерево с раскидистой пышной кроной. Оно почти что сорвалось вниз по склону, но ещё держалось за землю толстыми корнями.
9
Наверное, это была имперская крепость – чернокнижник не раз захватывал такие, не раз защищал.
Трубчатые лампы на потолке мерцали, иногда гасли на несколько секунд, и только красные огни аварийного освещения вдоль стен горели ровно. Краской на полу были нанесены стрелки, указывающие, куда двигаться сотрудникам, которые ещё не выучили планировку. Красная стрелка вела к "Хранилищу биологического оружия", синяя к "Щиту управления", зелёная к "Выходу".
Асфалот уловил запах гниения и размял плечи. Он окинул колдовским взглядом мир вокруг и увидел ауры рабов Нургла: чёрные, серые, тёмно-зелёные и болезненно-жёлтые тона.
До слуха донёсся утробный вой оживших мертвецов, отчаянные крики тех, кто ещё был жив, стрельба, вопли, стоны, звук, с которым рвут плоть, чавканье.
Асфалот прошёл вперёд по стрелкам и оказался в просторном зале перед тремя противзрывными дверями такой толщины, что выдержали бы и прямое попадание ядерной ракетой. В двух хранилищах полки были пусты. У третьего в это мгновение сгрудились чумоносцы, зомби, звери Нургла и космические десантники в ржавых силовых доспехах, разорванных изнутри неуправляемыми мутациями и гнилой плотью.
Раздался грохот и жалобный скрип металла. По лестнице вниз со щита управления спускался кто-то очень тяжёлый.
– С-с-секунды, – просвистел этот кто-то, – ос-с-стались с-с-секунды, мои воины, перед тем, как я впитаю ты-с-с-сячу болезней!
Асфалот напрягся. Он сжал кулак и накапливал силу. Собирался размазать Сишиаса, благо тот ещё не превратился в Князя Демонов и был уязвим.
Сначала Асфалот увидел уродливые распухшие ноги-колонны – сабатоны, облепленные зловонной плотью лилового цвета – потом вспоротое брюхо с пучком зубастых змей-кишок, дерьмомёт, шлем с крыльями летучей мыши. Чернокнижник и чумной десантник встретились взглядами. Сишиас едва раскрыл рот, от чего проскрипела сломанная респираторная решётка, когда Асфалот метнул психический молот. Однако тот пролетел сквозь цель. Сишиас растворился в пространстве так, будто его и не было никогда.
Удар смял и сорвал рубку щита управления со стены. Посыпались обломки. Оборванные провода раскачивались, рассыпая искры.
Вся разлагающаяся конница и гнилая королевская рать последовала в небытие за своим предводителем. В зале остались только погрузчики на базе шагоходов "Часовой". Водители бросили их, где попало. Теперь не два, а три хранилища стояли нараспашку, и Асфалот не заметил, чтобы на складах сохранилось хоть что-нибудь.
Чернокнижник услышал аплодисменты. Когти заскребли по металлическому полу.
– Браво, – проговорил Хара. – Пусть не тебе принадлежат лавры, но всё-таки. Поздравляю.
– Кто убил Сишиаса? – спросил Асфалот.
– Боевой брат Манрон, – ответил Хара, – один из тех, чьё имя ты даже не помнишь. Он нанялся в банду Повелителей Ночи и устроил на корабле саботаж, во время которого Сишиас и отправился к Нурглу, не успев того повеселить как следует.
– Значит... всё? Уговор?
Демон ухмыльнулся. Асфалот напрягся, оскалился…
– Я прощаю твои еретические мысли, ритуалы Тёмного Принца и смертельную скуку, – сказал Хара. – Ты почти со всеми уцелевшими бойцами покидаешь Мордвигу.
– Почти?
– Ну, – Хара подмигнул Асфалоту, – с некоторыми твоими боевыми братьями я заключил уже отдельные договоры. Не все ещё расплатилась за оказанные услуги.
Асфалот [ну уж нет]мурился, но промолчал. Хара же бросил саквояж под ноги, раскрыл его, отошёл на пару шагов и пригласил чернокнижника. Демон сказал:
– Прыгай.
– Что?!
– Ой, да брось! Тебе нужен светящийся портал или кроличья нора?
Асфалот несколько раз перевёл взгляд от саквояжа, сшитого из человеческой кожи, на морду с клювом, за которой зацепились маленькие очки с круглыми линзами. Как и прежде чернокнижник не смог ни прочитать мысли демона, ни понять суть.
– Что? – спросил Хара. – Недостаточно широко? Поверь мне, не застрянешь. Пролетишь как жиром обмазанный, ха-ха.
Асфалот несколько секунд сверлил Хару взглядом, а потом указал на того посохом и проговорил:
– Клянусь Серебряными Башнями Тзинча и Восемью Великими Заповедями Войны, я развоплощу тебя, Хара, пленю дух и буду мучить его до скончания времён, если попытаешься меня обмануть.
– Не искушай, – осклабился демон.
Асфалот сплюнул в сторону, а потом сделал шаг внутрь дьявольского саквояжа.
Внутри гремела какофония, и сиял свет иных миров.
Асфалот летел, падал или взбирался вверх на скалу. Плыл по течению или же погружался на дно тёмных вод. Сгорал в жерле вулкана или замерзал в мире, который никогда не знал тепла звезды. Он видел кровь, видел души, видел несбывшиеся надежды и глупые мечты. А потом Асфалота вытащили. Чернокнижник покачнулся и рухнул на колени, выронив посох.
– А ты боялся.
Хара помог чернокнижнику подняться.
Асфалот осмотрелся.
Его окружали десятки боевых братьев. Однорукие, одноглазые, раненые в живот, в грудь, в ногу, в пах. Одни лишились силовых доспехов и оружия, другие получили новое, но и то за время странствий потеряло грозный вид и напоминало скорее проржавевший металлолом. Почти все легионеры были утомлены путешествием сквозь время и пространство, и только единицы блаженно улыбались. Глядя на глубокие морщины и седые бороды, Асфалот решил, что для него этот кошмар закончился относительно легко.
– Что ж, мне пора, – Хара откланялся, сняв невидимый головной убор. – Всего доброго.
Демон превратился в облачко тумана, которое рассеялось с первым же порывом ветра, принёсшим раздражающий запах торфяников.
Хара вывел легионеров на равнину, покрытую карликовыми кустарниками цвета грязи. Куда ни глянь – пустошь без конца и края, и только узкая грунтовая дорога разделяла это стылое и безрадостное море. С небес светила желтоватая луна, и из-за своеобразного ландшафта и кратеров могло показаться, что она ухмыляется.
До слуха Асфалота долетел звон колокольчиков. Сначала на горизонте появилась точка. Чуть погодя она превратилась в сгорбленную фигуру на деревянной телеге, запряжённой тягловым гроксом. Простой человек, увидев сотню израненных великанов в ржавых доспехах и с выщербленным оружием, пустился бы наутёк, но этот незнакомец и не думал разворачиваться.
Слепец или посланник? Асфалот склонялся ко второму.
Чернокнижник вышел на дорогу, и подождал, пока повозка подъедет ближе. Грокс склонил голову, поддел бивнями правый сабатон Асфалота, принюхался, засопел.
Старик на козлах был одет в чёрную запыленную сутану, подпоясанную бечёвкой. Из-под капюшона торчал только изрезанный морщинами острый подбородок, да маленький рот с обветренными тонкими губами.
– Чей ты посланник? – спросил Асфалот.
Старик ухмыльнулся и ответил:
– Отца Чумы.
– Только что завершилась одна сделка, и не сказать, что я рад итогам. Тщательнее выбирай слова.
– Вы все здорово потрудились, воины, – произнёс старик, – но стали жертвами безумного, постоянного меняющегося плана. Несправедливо, как считаете?
Асфалот услышал шёпот среди легионеров. Кто-то проклинал Хару или даже Тзинча, другие читали молитвы, третьи, как и сам чернокнижник, молчали, крепче сжав рукоятки оружия.
– Отец Чумы отнесётся к вам с куда большим почтением. Служите ему и станете велики. Никаких уловок и обмана. Вы видели Сишиаса и знаете, как щедр может быть Нургл.
– Спасибо за предложение, – процедил Асфалот.
Старик ухмыльнулся и проговорил:
– Неужели "нет"? Неужели так дорожите своими смертными оболочками? Поверьте, прикосновения Нургла могут быть и незаметны. Разве я похож на гнилой кусок мяса?
Старик сбросил капюшон.
Лысая голова, в равной степени покрытая рубцами и морщинами. Чётко очерченные кости под сухой кожей. Цепкий взгляд.
– Дело не в дарах Отца Чумы, – ответил Асфалот.
– А чём же тогда?! – воскликнул старик.
Он бросил вожжи, привстал с козел и продолжил:
– Вы всё потеряли! Находитесь в западном пределе Империума, за тысячи лет до событий, потрясших сектор Сецессио! Это дикий мир, и вы не найдёте здесь выхода в космос! Ваши шансы восстановить былое могущество близки к нулю! Отец Чумы протягивает вам руку помощи, а вы? Вы отталкиваете! Бьёте по ней!
Асфалот посмотрел на братьев. Он искал недовольных, но нашёл лишь хмурое, но одобрение.
– Мы не бьём, – сказал Асфалот. – Мы вежливо отказываемся.
Старик всплеснул руками, покачал головой и проговорил:
– Я ещё побуду некоторое время в этой дыре. Если понадоблюсь, произнеси "Антуан". Не полное моё имя, но его достаточно, чтобы я услышал.
– Благодарю.
Старик сел, взмахнул хлыстом, прикрикнул, и тягловый грокс потянул повозку дальше, оставляя в грязи колею.
Когда он скрылся из виду, Асфалот вздохнул и проговорил тихо, самому себе под нос:
– Что ж… может быть, и в самом деле стоит попробовать. Оборвать нити.
Продолжение
