Жив(giv)

Парадоксы межзвездной логистики

Маниту мы про фанфик или про Дэна? Если про фанфик то у каждого читателя право высказать свое мнение и обязаность это мнение подтвердить по первому требованию автора. А если про Дэна. Ну у меня его эйзенхорн вызывает одно чуство пристрелить из жалости. Ну нельзя тал лажать с такой регулярностью.

Я вобщем так и понял жаль но куда ж деваться. Будет следующий а пока поугадывай ;) Следующий такой я на Грега хочу спихнуть а он если конкурс неудастся(читай мало проголосует) говорит что проводить не будет. Так что ...

Порадовал.

2Hapkom(S2) вобщето когда выкладывают не свое дают ссылку или как миниум имя автора это вежливость такая в нете автор данного стеба Лейт http://leit.livejournal.com/423922.html#cutid1 очень рекомендую обалденные вещи пишет

ну вот и ответ как к нарглу приходят репомет презарядится огребешь в репу

Две попытки прочесть резюме 'много букв не осилил'

вобщем не обижайся но троечка желание писать видно но вот с умением напряг вобщем побольше тебе читать чтобы лучше описать штабы уровня выше полка читай мемуары и пожалуй Исаева чтобы не лепить глупости тактического плана военную прозу и уставы(хороший список прозы в записи всадника в шапке, по тактике до уровня взвода в сети масса материалов) ОБЯЗАТЕЛЬНО флаф библию и материалы сайта(к примеру о том что у СМ ДВА сердца и попадание в одно из них не лишает десантника боеспособности ты незнаешь) ну и не ленись вычитывать язык довольно слаб надеюсь желание писать у тебя не отбил ЗЫ если хочешь подробный разбор стучись на мыло ghiv@mail.ru <FONT SIZE="-4">[Добавлено позже]</FONT> кнопочка изменить вариант полное редактирование

2castelian слово [фанфик] в название добавь :D вот и все ну правила такие в этом разделе

Еще не прочитал такчто пока просто совет исправь название ... а то придет Маниту и познаешь ты гнев индейского бога ;)

2Artemis да эту проблеммеу я не увидел ... но тыже сам и решение предложил ИМХО очень удобное

2Artemis' date='12.02.2007, 12:57' post='273201'] Первый вариант, но с запретом инфильтры/дипстрайка на некоторых миссиях, как на Зимнем. Чтобы армии, которые выставляют "тематичный" пустой стол лишний раз думали.

Соответсвенно номер кто по вашему автор и по возможности почему вы так думаете. И кратко буквально 2-3 строчки мнение о рассказе. С нормальной критикой подождите чуток чтобы авторы могли нормално отвечать. Участники: giv Maeglin Грешник Greg vsadnik Дядюшка [Добавлено позже] 1 Материнское Лоно Алые всполохи метались, рассекая темноту. Задевая колонны, лучи вырывали из них крупные осколки базальта и фонтанчики каменной крошки. - Горс! Горс, твою мать, слева он… Крик захлебнулся. Гвардеец упал на колени. Из рваной полосы разделившей его грудь на две части толчками хлестала кровь, забрызгивая тёмным камуфляжные штаны, тяжёлые солдатские ботинки и мозаичный пол под ногами. Белая тень, напомнившая исполинского паука вставшего на дыбы, на секунду нависла над трупом, раскинув свои огромные, увенчанные изогнутыми костяными крючьями конечности, а затем гигантскими прыжками бросилась в сторону. Красные лучи лазерных винтовок рассекли уже пустое место. - Нет, мразь, не уйдёшь!!! Авраам Горс, размахнувшись, метнул гранату бледному силуэту под ноги. Чудовище развернуло к солдату уродливую морду, резко изменив направление бега. Горс отпрыгнул в сторону, падая на пол, он инстинктивно прижал руки к шлему, защищая и так защищённые уши. Ударная волна отбросила человека в сторону, как лёгкую тряпичную куклу. Чёрная мгла перед глазами сменилась белой. Что-то твёрдое несколько раз ударило гвардейца по спине и бокам. Не то когти чудовища, не то обломки стен. Пелена наполнилась тёмными пятнами. Пятна расширялись, перетекали одно в другое, обретали объём и форму, постепенно превращаясь в очертания развороченной гранатами комнаты. Первым делам Горс нашарил перед собой обронённую при взрыве винтовку, опасаясь, что существо ещё живо. Он услышал его дыхание хриплое, чуть с присвистом, и скрёб когтей по каменному полу. Но никто гвардейца не трогал. Никто не кидался к нему рыча. Вдалеке тоже смолкли звуки выстрелов, их сменили звуки быстрых шагов. Товарищи Авраама очевидно тоже закончили зачистку. Солдат поспешно ощупал себя, залезая пальцами в складки перемазанной известью и штукатуркой униформы. Ничего. Значит, слава Богу, это были просто обломки, а не когти. Горс поднялся и быстро окинул помещение взглядом. Комната была разворочена. Пол усыпан крупными и мелкими осколками бетона, кирпича и кусками потолочных балок. А так же телами солдат СПО, которые пришли сюда за час раньше до гвардейцев 11-го Анедорского. Существо, убившее Виктора, сейчас больше всего напоминало распоротый по швам кожух. Взрыв выпотрошил его и разметал в стороны останки. Сейчас скребло когтями по полу существо другое. Его даже можно было назвать человекоподобным. Вытянутую голову обтягивала кожа, цвет которой от человеческой не сильно отличался. Более того, на теле существа была одежда. Верхняя пара рук скрывалась в рукавах грубого балахона, нижняя пара высовывалась из прорезей-ромбов на одежде. Ноги этого создания взрыв перемолол в ошмётки, и теперь оно дёргалось в луже собственной мочи и крови, скуля и тихо рыча. - Горс, Горс, жив. Жив, чёрт дери! – Эдриан, водитель «Химеры», хлопнул Горса по плечу, в его словах была непритворная радость - И даже, мать его, не ранен. - Где Виктор?- голос комиссара, грубый, хриплый как воронье карканье. Авраам указал на располосованное тело лежащее у стены. - Ах, ублюдок. - Прорычал сквозь зубы комиссар. Эрик Весс, стоявший сейчас за спиной Горса ничего не сказал. Он дружил с Виктором ещё до призыва в Имперскую Гвардию. Весс молча подошёл к истекающему кровью на полу существу и ударил его винтовкой, загнав штык глубоко под рёбра. Он бил его раз за разом. Кровь плескала ему в лицо, тварь хрипела и дёргала переломанными конечностями, один раз она даже издала что-то похожее на слова. Тихий, тихий стон раздался из левого угла комнаты. Гвардейцы замолчали, только хрипы израненной твари нарушали тишину. - Керов, глянь что там за [ерунда]! Луч фонаря осветил угол. На обломках, облокотившись о стену, лежал человек в чёрной униформе СПО. - Живой ещё! Гвардейцы медленно, словно опасаясь подвоха, подошли к солдату. Он дёрнулся в сторону, прохрипев что-то нечленораздельное, луч фонаря отразился от линз на его дыхательной маске. - Эти твари, они его в живых оставили, - тихо сказал комиссар,- Он может ничего не соображает. Горс, посмотри, если он ранен, скажешь что делать. - После такого дерьма и у меня бы мозги повредились. - Дай ему глотнуть, - державший раненого за плечо Керров, послушно потянулся к фляжке с водой, - Да, не воды дай, умник. Комиссар затянутой в перчатку рукой сорвал с головы СПОшника маску-респиратор. Солдат закричал, словно увидел перед собой не измотанные вспотевшие лица гвардейцев, а нечто другое, ужасное. Комиссар прижал его коленом к полу и зажал пальцами нос, пока Керров вливал ему в горло Амасек. -Эх, паренёк, - обращаясь к спасённому пробормотал комиссар,- Ты даж не представляешь, как тебе подфартило. Тебя зовут как? Керов, да ты его утопить хочешь!? Гвардеец вынул горло бутылки изо рта солдата - Как звать, спрашиваю? - Олег - Прошептал тот еле слышно. - Хорошо. Горс, ты не в курсе, нам приказали отсюда сматывать удочки. Эвакуация объявлена всем нашим частям на планете, вплоть до арбитров. Добейте эту тварь,- комиссар указал на монстра,- И уходим Двое гвардейцев подхватили спасённого под руки и потащили к выходу. Там их ждала «Химера» Большие, с кулак размером комья грязи вылетели в сторону из-под металлических гусеничных сочленений и шлёпнулись в траву. Трава была ненормально высокой. И зелёной, как стекло бутылки амасека. Каждая травинка, вышиной в два человеческих роста искрилась серебристыми бусинками капель напоминавших росу. Эти капли являлись токсичными выделениями, продуктом реакций хлорофилла и чужеродных клеток, ставших единым целым с растением. Такая бусинка, попадая на кожу, разъедала её как кислота в течение нескольких минут, а крошечные паразиты, жившие и размножавшиеся в ёё глубинах, распространялись по человеческому организму, своими выделениями сгущая кровь и создавая десятки тромбов. Человек умирал часа через четыре. Из восемнадцати человек находящихся в «Химере» трое были заражены. Двигатель БМП глухо рычал, периодически покашливая, выпуская в затянутые мглой небеса облачка сизоватого дыма. Вся краска покрывавшая «Химеру» уже расплавилась и стекла вниз, теперь голый металл покрывали слои зеленоватого осадка постепенно разрастающиеся в пухлые вздутые сугробы-пузыри. Эдриан, водитель транспортника молил своего Бога, чтобы он дал им возможность доехать до космопорта раньше, чем эти вещества уничтожат броню и просочатся внутрь. «Химеру» снова тряхнуло. Эдриан выматерился. Кто его знает, на что гусеницы наткнулась там в траве. Он был готов плакать, но чувствовал, что если сорвётся, то вернуться в нормальное состояние из психоза уже не сможет. Эта сплошная зелень, на которую он глядел сквозь окошки, ему просто не даст. Остальные могут хоть в истерике биться об пол, но водитель должен быть спокоен. Он должен внушать, внушать одним своим видом, что он выведет отряд. Его уверенность передаётся другим. Если он, Эдриан, не запаникует, то остальные будут думать что ни хрена ему не страшно, и что он точно знает. К космопорту отряд выйдет. Они покинут, и никогда больше не увидят этой проклятой планетки. Никогда. Но водитель отнюдь не разделял этой уверенности. Он ехал по приборам. В том числе и по радару. А радар, как показала практика, некоторых из этих ублюдков вообще не высвечивал. Седьмой полёг весь. Когда их засекли - радар молчал. Когда их окружали - радар молчал. Когда их убивали - радар молчал. Люди сидели, впившись спинами в борта. Кто-то тихо ругался, кто-то молился. Валерий лежащий на полу периодически громко кашлял, с его губ в этот момент стекали тоненькие струйки крови, в которых копошились крошечные белесые червячки. Самые разные литании и религиозные песни оглашали замкнутую металлическую коробку. Люди чувствовали это. Оно носилось в воздухе. Жуткое ощущение огромного желудка, в который превратилась планета, и сейчас они, шепча молитвы, скользят по нему, прячась за стенками из бумаги. Тихим дрожащим голосом молился Авраам Горсс. Громко, визгливо сбиваясь через каждые три слова, просил Императора о милости Эрих Весс. С губ лежащего на измятой подстилке Валерия Керова срывалось вместе с сукровицей и кровью едва слышное сипение, в котором невозможно было разобрать слова. Уверенно, чётким голосом выговаривал, словно торжественную речь свою молитву комиссар Джозеф Веспер. В углу вяло шевелил губами горбоносый СПОшник Олег, которого они подобрали в разорённом городе за два дня до поражения. Олег сидел на скамье и шептал слова. Но то, что он шептал, не было молитвой. Он смотрел на небритые угрюмые лица людей, на их покрасневшие от напряжения глаза. Он шептал имена. - Кирилл Ниаман, Вефим Оннеу, Септим Наварр, Элиз Аулло, Гарлон Крис… Это были имена его братьев и сестёр. Братьев и сестер, убитых этими людьми. Они вспороли живот Наварру. Тому самому Наварру, который подносил Олегу миски с похлебкой, когда тот тяжело заболел и боялся, что уже не дождётся прибытия Великой Матери. Они покалечили его ноги гранатой, и вспороли штыком живот. Наварр рычал. Из его глаз текли слёзы, а они расстреляли его из своих винтовок. А Олег лежал контуженный той же самой гранатой, что оторвала ноги его брату и лучшему другу. Потом они подошли к Олегу, подняли его на ноги, но вместо того чтобы убить повели куда-то. Олег боялся, что они, перебив всех его братьев, хотят поиздеваться над ним перед смертью, иногда этим жестоким тварям мало просто убить, но потом понял. Они обознались. Они просто приняли его, за одного из своих. Это дало ему шанс отомстить за свой уничтоженный выводок. Как знать, думал Олег, может, тело Наварра уже слилось с Матерью? Может Наварр уже с Ней? Ничего, скоро он уже будет един. С братьями, с Наварром и с Матерью. Он чувствовал дыхание Матери повсюду. Каждая травинка уже несла её отпечаток. Мельчайшие частички Матери роились в воздухе. Благоухающие соки Матери уже пропитали почву. Это было прекрасно. Всеотец много раз говорил, как это будет, когда Мать прибудет на их зов. На их нежно сберегаемый десятилетиями путеводный огонь. Но Олег никогда не думал, что это будет так прекрасно. Мать сливалась со всем. Она принимала в своё лоно каждую пещинку. Даже самое крохотное насекомое соединялось с Матерью. Он смеялся, рядом с ним смеялись его братья. Слёзы радости лились из их глаз, когда Её семена сыпались с неба на этот грязный мир. И легионы воинов Матери созданных из Её плоти пришли, чтобы объединить с Ней эту планету. Он без устали продолжал кричать. Никто из находящихся здесь людей не слышал его крика. Олег выбрасывал этот крик сквозь мерзкую движущуюся коробку из железа. Он уже слышал отзвуки. Это воины Матери услышали и шли на его зов. Он выполнял свой долг, долг ради которого его и породила Мать, долг который завещал им погибший под бомбами Всеотец. Направлять зов. Вести Мать. И Олег уже слышал, воины Матери приближались. В принципе, можно было оборвать зов. Другие Её дети, совсем не такие как дети Всеотца, Олега немного пугали. Но он видел в них отпечаток Матери и поэтому восхищался ими. А страх… Страх лишь усиливал это восхищение. Олег был рад, что он не единственное дитя, и что у Матери так много других разнообразных и не менее достойных отпрысков. Валерий Керов харкал кровью. - Валерке совсем туго. – Уловил он едва слышный шёпот Эриха Веса комиссару. - Ничего, он дотянет. Ещё повоюем. Керов слышал странные голоса. Он видел великую тень, покрывшую этот мир. Странно, но эта тень отнюдь не мешала ему видеть окружающий мир. Она не наслаивалась, она, словно существовала параллельно. Валерий Керров, рядовой 11-го Анедорского полка Имперской Гвардии никогда не подозревал, что является латентным псайкером. Но сейчас проникшие с кровью в его мозг психоактивные микроорганизмы тиранидов пробудили в нём скрытую силу, дремавшую до этого дня. Керов смотрел, он видел сероватые ореолы страха вокруг своих братьев. Видел блестящий желтоватый ореол веры, веры слепой и незамутненной сомнениями вокруг комиссара. Он вдруг остановил взгляд на солдате СПО, которого они спасли из логова восьмируких тварей, устроивших себе гнездо на нижнем уровне города-улья, рядом с огромной трубой пищеперерабатывающей фабрики, здание которой занимало около девяти кварталов. Восьмирукие, они, кажется, назывались генокрадами, очевидно были разумны. Эти существа пробили дыру в этой трубе, диаметр которой достигал около двадцати метров, приделали к дырке отвод, с заслонкой, регулирующей подачу пищевой массы, и кормились из неё. У этого человека не было ореола, который Керов видел вокруг остальных. - Я свихнулся. Что ещё за дерьмище я вижу? Что это за ауры? И вдруг, он заметил. Заметил что-то, что его насторожило очень, очень сильно. Он увидел тонкую чёрную нить, исходящую от этого солдата. Она тянулась далеко за борта Химеры. И она вела… Крик застрял у Валерия в горле. Он разглядел огромные тени. Эти тени были ужасны, в них было что-то иное. Что-то настолько чужеродное человеческой природе, что они внушали ужас, вроде даже не делая ничего самого по-себе ужасного. И эти тени бежали к ним. Валерий побледнел и закричал. Его крик заглушил грохот гусениц, рычание двигателя и слова молитв. Авраам Горс - врач, вытащивший в своё время с того света комиссара Веспера, кинулся к кричащему солдату. И в этот момент запищал радар. Водитель БМП не успел даже обернуться. Всё произошло столь стремительно, что казалось течение времени внутри «Химеры», ускорилось в десятки раз. Источенную бионалётом до такой степени, что в некоторых местах её можно было пробить, хорошо ударив кулаком, обшивку транспорта прорезал метровый плоский темно-красный коготь. Он прошёл с одинаковой скоростью сквозь металл и плечевой пояс доктора Горса. Верхняя часть туловища врача просто сползла вниз и упала на ноги всё ещё кричащему от страха Керову. Солдат войск СПО по имени Олег прыгнул вперёд, перескочил через останки Авраама Горса и бросился к водительской рубке, нагнулся над креслом Эдриана и запрокинув ему голову левой рукой, широко полоснул водителя ножом по горлу. Тугая струя крови оросила приборную панель. Комиссар среагировал первым. Он как будто не заметил ни трупа доктора, ни огромного когтя стремительно появившегося из стены и столь же быстро исчезнувшего в ней. Он казалось, видел только того человека, которого они спасли от верной гибели и пустили на борт, теперь поднявшего оружие против своих спасителей. У комиссара ушло полторы секунды, чтобы направить на Олега парабеллум, и он уже почти нажал на спусковой крючок, когда «Химера» перевернулась на бок. Пуля высекла сноп искр из стены, в глазах комиссара всё помутнело от удара. Струйка крови потекла по волосам. Он попытался встать как раз в тот момент, когда крыша над ним расползлась в стороны. Сотни миниатюрных существ напоминавших крохотных закованных в фиолетовые пластинчатые панцири змей с раздутыми головами, шипя и попискивая, градом посыпались на головы солдат. Джозеф Веспер оттолкнулся локтями от пола и успел приподняться, когда одна из тварей обхватила ему лицо челюстями. Комиссар истошно кричал, существо срывало куски плоти своими зубами-крючьями с его черепа. Огромное напоминающее краба создание нависло над разорванным БМП. Нескольку пуль со стуком отскочили от его испещрённого споровыми гнёздами панциря, из которых зеленоватым дымком выплывали новые семена Матери. У карнифекса ушло не больше пяти-шести секунд, чтобы рассечь на куски пытающихся разбежаться гвардейцев. Олег шёл и смеялся. Мать была повсюду. Он касался каждого стебелька, каждого цветка и везде, везде он чувствовал Мать. Она смеялась вместе с ним. Он видел затянутое спорами Матери небо. Теперь его братья были едины с Ней. Убийцы его братьев были едины с Ней. Весь этот мир скоро будет единым с Ней. Он покинул живой лес изменённой тиранидским вторжением травы. Мать наполнила собой воздух, тысячи микроорганизмов разъедали на теле Олега одежду. С ног стекали превратившиеся в слизь сапоги. Он шёл по голому острому камню, который при каждом шаге больно впивался ему в ступни. Последний оставшийся в живых гибрид-генокрад. Его Всеотец, его братья, все погибшие, но исполнившие свой долг сыновей ждали его в лоне Матери. Он вышел к берегу громадного моря, разлившегося на тысячи километров. Коричневая вязкая жидкость каверны, клубы пара поднимались от неё до небес. Там, в этом тумане, виднелся силуэт огромной пульсирующей колонны, один конец которой погружался в океан кипящей биомассы, а другой уходил в высь и скрывался там. Это был путь. Путь к телу матери. Он почему-то напомнил Олегу ту трубу, из которой получали пищу там, в человеческом городе. Он подошёл к берегу. Пульсирующая поверхность манила его. Это было долгожданное единение, которое он, единственный из выводка, оказался достоин принять живым. Олег раскинул руки широко в стороны и вошёл в каверну. Его плоть зашипела и покрылась пузырями. Мясо сползало с бёдер, превращаясь в жидкость. Две крошечные рудиментарные руки, которые генокрад всё это время скрывал под униформой СПО, растворились в океане биомассы. Олег нырнул в каверну и исчез в лоне Матери. В тысячах километров над ним, в циклопических розовых глубинах маточного корабля-улья Королева Норна слегка дёрнулась. [Добавлено позже] 2 Две судьбы. …Никогда не забуду тот день. Что бы ни случилось, эта память останется со мной, согревая и наполняя гордостью. Яркий свет солнца оранжевого и горячего. Холод космоса, кажется, чувствуется уже здесь, за хрустальным куполом. Мы, избранные, собрались на вершине Шпиля поднимающегося выше серых туч, и я вижу, вижу купол небес, и манящую, чистую и непорочную темноту Космоса. Счастье переполняет меня. Я достоин. Император выбрал меня. Радость и гордость. Нас выбрали… …Воспоминания возвращаются, снова и снова, как не пытайся затолкать их вглубь разума, запереть и запечатать. Холод, сырость, гул и треск вентиляторов отражается от стен. Запах крови и страха, пропитал затхлый воздух, и так больше похожий на выдох трупа. Мне кажется, и десятилетия спустя я чувствую его масленистостое дуновение… Ещё одна тень из темноты – сколько их уже было, лезущих сюда могильными червями, вопящих, проклинающих, и скулящих от боли, когда пули разрывали их прикрытые лохмотьями и самодельными доспехами тела. Теперь, мой пистолет пуст. Император оставил меня… Но этот человек, вышедший из темноты, не убил меня. Страх и отчаяние. - Я выбрал тебя… ...Мой первый полёт. Никогда не забуду. Огненные краски варпа, свеча Астромикона, мягкие касания чужих мыслей. Я веду корабль, защищая его, укрывая его, не давая чудовищам видеть тлеющие огоньки человеческих душ. Линии времени, варианты событий настоящего и будущего, как сеть, наброшенная на трепещущие мироздание, тысячи нитей, сливающиеся в нить под названием «прошлое». И я один из ткущих эту нить, во славу Его, меняя ход времени, перескакивая с вероятности на вероятность в поисках безопасного маршрута. Спасибо Император. …Мой первый объект. Никогда не забуду. Рёв взрывов и вой огня, вырывающегося из разломов в панцире улья наружу, в отравленный смрад атмосферы. Свет в окне, запах чего-то, неизвестного мне, но очень вкусного, волны тепла и любви, радость и счастье, столь оглушающие, так незнакомые… Одна из тех, кого использовали как хранилища информации. Шесть лет. Первый разум, который я взломал и разрушил. Мой первый псионический допрос. У меня не было никакого выбора, и никогда не будет. За что, Император? …Я один из избранных Им, дабы вести корабль Империума Человечества в бесконечно чистой пустоте космоса. Исполняющий Его план, плетущий нить времени. Я Навигатор. Я с гордостью и достоинством несу своё звание и предназначение. …Я один из проклятых Им. Мутант, страшная сказка на ночь, ужасный слух, заставляющий плотнее закрывать двери. Идущий через мрак и отчаяние космоса, сокрушающий Его врагов, в отчаянной попытке сохранит Империум. Я Инквизитор. Никому не пожелаю такой судьбы. [Добавлено позже] 3 Божье слово и доброта. - Господин, только лучшие юноши и девушки планеты, никого старше шестнадцати, за умеренную плату можно попробовать перед покупкой. Быстрое оформление купчей... - Самые горячие девушки нашего базара, необременительная цена... - Пирожки! Пиво! Амасек! Закуски! - О приезжий на моем лотке ты видишь лучшие зелья планеты. Прими это - и вся ночь твоя, вот это - и ты один справишься с любой бандой из трущоб... - Господин хочет поразвлечься? Любые девушки. Мутантки по особой цене. На час или на ночь. Час десять кредитов, ночь... - Ласганы, ласпистолеты, стаберы все с гвардейских складов. Высшее качество, наше оружие не подведет... - Красавчик, всего пять кредитов и ты узнаешь, что такое неземное наслаждение… Шум. Суматоха. Яркие цветастые одежды. Оружие. Наркотики. Шлюхи. Рабы. Продавцы, покупатели, карманники - что ты здесь делаешь, человек в скромном сером балахоне? Толпа клубится вокруг тебя, тебе предлагают товар, тебя пытаются зазывать, но ты проходишь мимо, и что-то в твоей походке и практически не видных жестах не позволяет вцепиться в балахон или навязывать товар, когда ты отворачиваешься. - Серьезного человека сразу видно. Вы ходите здесь уже час, и ни к чему даже не пригляделись. - Странно слышать такую вкрадчивую речь от человека в строгом черном костюме, который, кажется, распространяет вокруг себя облако порчи. Не видя лица, он, похоже, принял молчание за заинтересованность. - Я Ивас Коперн и могу предложить особый товар. Молодые псайкеры, еще совсем молоденькие: можно воспитать, как вы пожелаете. Порченный подтолкнул вперед крохотную фигурку и сбросил капюшон. Из-под тяжелой ткани показалась голова девочки лет пяти с абсолютно пустыми глазами. - Как видите - все предосторожности приняты, наркотики идеально подавляют волю. Выбор богатый: любая внешность, мальчики, девочки, некоторые из элиты нашей и других планет... Прямым в солнечное сплетение человек в сером сбил порченного с ног и, подхватив девочку, отпрыгнул к стене. - Слышь, плати или верни товар. - В громиле, перешагнувшем через Иваса нет ничего необычного: бандит как бандит, таких двенадцать на дюжину. Терпения в нем тоже немного, через пару секунд он продолжает, не обращая внимания на попытки порченного, что то прохрипеть – Что ж хочешь по-плохому, будет по-плохому. Здоровяк довольно быстр, но серый оказался быстрее и, уйдя с линии удара, перехватил толстенную ручищу. Хруст локтевого сустава сменился воплем боли, а толпа, собравшаяся, когда упал порченный, увеличилась. - Сто кредитов тому, кто убьет эту тварь - хрипит продышавшийся работорговец, и стена людей делает шаг к серому. Делает, чтобы мгновенно отпрянуть, когда прямо из стены возникают люди в таких же серых балахонах со стаберами и огнеметами наперевес. Редемпшионисты – проносится сдавленный шепот над человеческим стадом. Ближайший к Ивасу фанатик оглушает его коротким четким ударом. - А теперь слушайте меня! В храме Человека и Бога отдавшего свою жизнь за процветание человечества вы устроили грязный базар. Здесь, в святом когда-то месте, вы потакаете всем порокам, какие только знает человечество. Но я, Идео Кампуций Миссионер Эклезиархии, и мои братья из похода кровавого искупления исправим это недоразумение... ... В третьем ряду толпы внезапно осел на землю человек, и по полу покатился лазерный пистолет... - Весь ваш базар простреливается снайперами – миссионер отбросил капюшон, и на открывшемся лице заиграла яркими красками голографическая татуировка - за оружием лучше не тянуться. - Ты!!! - Палец ткнулся в одного из толпы - Оружие на землю, медленно, и десять шагов вперед. Ошарашенный человек замешкался, и тут же заговорил стабер одного из редемпштониста, прошив очередью замешкавшегося и десяток людей рядом. Под взглядом Идреоса медленно прошедшим вдоль края толпы люди заметно съежились. - ТЫ!!! - Палец упирается в следующего, и толпа словно выпихивает его из себя. …Десять шагов вперед. Редемпшионист защелкнул наручники на запястьях трясущегося человека и вдернул его за цепочку серых балахонов. Сдавленный шип на ухо: 'Смотри и запоминай'. По толпе же разлилось чувство облегчения - выбрали того, кто ответит за всех. - Ну а теперь братья отделим же Зерна от Плевел, а Грязь от Чистого и освятим храм сей, как заповедали нам отцы основатели. Огонь! - Голос миссионера прорезал вязкую тишину. Стаберы бьют практически в упор, и каждая пуля прошивает несколько тел, так плотно стоят люди. Люди рвутся от страшных серых, но на входе уже установлена баррикада из-за которой безжалостно бьют стаберы второй части редепшионистов. Словно многотелое чудовище толпа мечется между баррикадой у входа и цепочкой в серых балахонах, оставляя на полу тела. Вой раненых, дикие крики сгорающих заглушаются частым лаем стаберов и шипением огнеметов. Все попытки организовать сопротивление заканчиваются невидимым лучом лонгласа снайпера сидящего под высоким потолком. Разлетаются осколками огромные стекла, стоящие вместо витражей. Пламя пожирает статую с обколотыми руками, сплошь исписанную непристойностями. Вот от баррикады отрывается вторая цепь фанатиков и остатки толпы пытаются укрыться в многочисленных узких проходах, где их преследуют группки редемпшионистов. - Все увидел? – Миссионер спокойно обратился к скорчившемуся человеку в наручниках. Не дожидаясь ответа, Идео кивнул одному из своей свиты. Тот вытащил из кармана два стандартных гвардейских жгута и наложил их выше локтя ошарашенному пленнику. После чего рванул за цепь наручников, вытягивая скованные руки. Резкий взмах пиломеча - отсеченные руки упали на пол. - Расскажешь всей столице, что мы переосвятили храм. Иди! - И впредь не греши! – С коротким смешком, добавил священник кровавого искупления деактивируя пиломеч. - И впредь не греши. – Абсолютно серьезно, повторил миссионер. [Добавлено позже] 4 ГЕРОЙ ГВАРДИИ СМЕРТИ Длинные полутёмные коридоры. Редкие светильники освещают изъеденный коррозией металл стен и пола. Зловещая чернота периодически попадающихся ответвлений. Там, в глубине почти каждого из них, ощущается зло, безумие, Хаос. И с каждой лестницей ведущей всё глубже и глубже, с каждым поворотом, уводящим всё дальше и дальше от пусть плохо, но всё же освещённого пути, эти ощущения лишь растут, переполняя чувствительный разум. Здесь, даже человека, не обладающего психическими способностями, будет бросать в холодный пот. Здесь ощущается ненависть, словно дуновения несуществующего ветра, а стены сочатся отчаянием, переходящим в безумие. Немезис Тессера. Он уже был здесь раньше. Тогда ещё простым дознавателем, он, как и сейчас, сопровождал своего учителя. Однако тогда они не спускались так глубоко. В тот раз им был нужен Lex Mortifera. И они не прошли и половины пути, который уже остался у них позади. Lex Mortifera. Его разум с готовностью опустился в воспоминания, укрывшись ими словно покрывалом от ужаса и злобы, царивших вокруг. Тогда его учитель шёл по следу Пурпурного Ириса, и для того, чтобы уничтожить эту секту мерзких хаосопоклонников, ему нужен был сей еретический труд. Волна жутких убийств захлестнула тогда Джоуру. То там, то здесь находили тела убитых женщин. Он даже сейчас, по прошествии стольких лет, словно наяву видел их в своём разуме. Все они были обильно изрезаны. Но характер их жутких ран говорил не о безумном маньяке, исступлённо кромсающем своих жертв, он говорил о чём-то гораздо более тёмном и страшном. Все порезы были тонки и изящны и покрывали тела подобно рисункам, которые попадались ему на нижних уровнях ульев Саметера. Порезов было много, и все они располагались в строгом порядке. Настоящая анатомическая схема, состоящая из горизонтальных надрезов, шедших от глазных яблок через щёки и до краешков рта, а также – от висков, крест на крест пересекая горло над ключицами, потом вдоль рук – по бицепсам, сгибам локтей, запястьям… На телах порезы начинались подмышками, шли по контурам лёгких, потом сходились к бёдрам… А потом вниз, к половым органам, и дальше, по ногам. Забавно, но чтобы поймать одних еретиков и хаосопоклонников, им пришлось изучать работы и труды других еретиков. «Знай врага своего». Многие инквизиторы не одобрили бы такой шаг, но другого выхода тогда не было. Как тогда показали результаты, проведённой его учителем зачистки, названной в последовавших официальных отчётах «Изгнание Мауров», им лишь в самый последний момент удалось предотвратить вызов демона Слаанеша. Он отчётливо помнил, как учитель внезапно остановился посреди неосвещённого участка коридора, повернулся к нему лицом и спросил, страшно ли ему. Он также прекрасно помнил и свой ответ. «Учитель», - сказал он, - «с каждым шагом мне становится всё страшнее». «Не страшись своих ощущений, Энрике», – ответил тогда учитель, – «пока ты идёшь в направлении увеличения своего страха, ты – на правильном пути». Несмотря на прошедшее с тех пор время, на накопленный опыт, он испытывал практически такой же животный страх, граничащий с ужасом, что и в тот, первый раз. «На правильном пути. На правильном пути», – повторял голос учителя в его голове. И он шёл всё дальше и дальше, сжимая зубы и укрепляя психические баррикады вокруг своего разума. А волны отчаяния, ненависти и ужаса окатывали его с ног до головы, норовя подхватить и словно утлое судёнышко поглотить в своей тёмной пучине. Под капюшоном грязно-белой робы его волосы были мокрыми от холодного и липкого пота. Тоненькие струйки стекали за шиворот и по спине, а также – по лбу, ненадолго задерживаясь на бровях, чтобы потом солоноватой пеленой застилать глаза. Шаги давались с трудом, но он не сдавался и шёл вперёд. По правильному пути. В конце концов, его упорство было вознаграждено. Он поравнялся со своим учителем, остановившимся перед большой и тяжёлой двустворчатой дверью из бронзы, в которую упирался последний коридор. Они пришли. Перед дверью был установлен небольшой светильник. От старости он уже начал потрескивать и мигать. Его неровный свет выхватывал из тьмы древнюю изъеденную коррозией дверь. Помимо замысловатого замка её створки были скреплены ещё и большой сургучной печатью, удерживающей также длинный свиток пергамента, с начертанным на нём текстом Benedicite Imperatorum. На печати были изображены три символа: Инквизиции, Ордо Маллеус и личный вензель инквизитора Диего Веласкеса. Его учителя. Ничего не говоря, его учитель сломал печать, открыл дверь и с громким, почти неестественным скрежетом распахнул её створки. Перед ними оказался небольшой зал, из которого пахнуло угрюмой решимостью, ненавистью и страданием. В зале не было никакой мебели, лишь камень стен и голая бронза пола. В центре зала были установлены два светильника, которые включил его учитель, открыв дверь. А между ними возвышалась стасисная капсула. Первое, что бросилось в глаза, это странный, нигде не виденный им ранее, дизайн капсулы. Ему и раньше попадались древние экземпляры, но эта сильно отличалась от них. Она представляла собой высокий цилиндр из стали с небольшим окном в верхней части. Цилидр был сильно помят, исцарапан и испещрён червоточинами коррозии, что называется, изъеден временем, но продолжал функционировать. Старший дознаватель и без пяти минут полноправный инквизитор Ордо Маллеус Энрике Торричелли начал догадываться, зачем именно последние двенадцать лет своей жизни он изучал историю Великой Ереси, а также штудировал тексты Liber Traitoris. Его догадка подтвердилась, когда у основания цилиндра капсулы он различил выгравированную надпись. Она была полустёрта, но всё равно читалась. «Установка ГССК/2 Марк III. Апотекарион XXVII. Легион XIV.» Волосы зашевелились у него на голове. Задрожавшей рукой он скинул капюшон и на ватных ногах подошёл к окошку в капсуле, светившемуся слабым зеленоватым светом. Внутри, окутанный слабой дымкой находился космический десантник в броне легионеров Астартес Марк IV. Его лицо скрывал шлем Armorum Ferrum. Броня была простая, без каких либо украшений и символов, за исключением знаков подразделения на одном наплечнике, а также черепа, окаймлённого солнцем, на наколеннике и другом наплечнике. Воин был серьёзно ранен. Пластина грудной клетки была пробита в нескольких местах, левая нога была практически оторвана и держалась на одних сухожилиях, левая же рука была оторвана по локоть. Из всех ран обильно вытекала кровь, навеки остановленная стасисным полем, видимо тела Ларрамана не могли справиться с такими серьёзными повреждениями. – Я предполагаю, что он был ранен в сражении на Истваане V, где его и поместили в эту стасисную капсулу. А потом... потом ни у кого уже не было времени на него, – прозвучал за спиной голос его учителя, до этого задумчиво стоявшего у входа в зал. – Кто он? – Мортагор, – ответил учитель и, немного помолчав, добавил с кривой ухмылкой, – Герой Гвардии Смерти. [Добавлено позже] 5 Путеводитель Выдержка из «Путеводителя смиренного пилигрима по Святому Кардинальскому Миру Унгуент V», 48 издание, с благословения Его Святейшества, Верховного Экклезиарха Унгуента милостью Бессмертного Императора Человечества, Кардинала Адептус Министорум Клементина VL-го. Центральное епископальное издательство Унгуент V им. Св. влкм. Киодруса. Унгуент V; 895.М.40. «…Следуя дальше по Пути Праведников, покинув Верус, город блаженных, через южные ворота Св. Антиоха, и перевалив через невысокую гряду холмов, вы окажетесь в долине р. Аркадия. Вдоль нее ведет дорога Святых Братьев, названная так в честь святых Атласа и Прокруста, которые две тысячи лет назад в этих самых местах проверяли крепость веры следовавших по дороге пилигримов испытаниями тела и духа. Их гробница находится дальше, а пока благочестивому паломнику следует насладиться панорамой долины Аркадии, ибо, по свидетельству покойного равноапостольного кардинала Урбана V11-го, ничто так не настраивает душу на молитвенный лад, как вид сочных лугов и пышных рощ, мирно обрамляющих эту святую реку. (Примечание: гроксы, пасущиеся на этих лугах под неусыпным надзором братьев-кастелянов, считаются лучшими на планете, и их мясо идет к столу самого кардинала. В скоромный день пилигримы могут попробовать это лакомство в трапезной братьев-полифагов в монастыре Св. Ботула, что в Элизии, в обмен на скромное пожертвование на дело святой Церкви.) Насладившись видами и сотворив молитву в память равноапостольного кардинала Урбана V11-го, можно проследовать дальше по дороге до гробницы Святых Братьев. Во времена их жизни получили распространение различные ереси, ходившие даже среди пилигримов, и Святые Братья, принадлежавшие ордену воинственных монахов-трункаторов, решили положить этому конец. Они останавливали паломников, ходивших по этой дороге так же как мы с вами, и ученый брат Прокруст испытывал их веру, проверяя, укладывается ли она в рамки Имперского кредо. Если вера пилигрима оказывалась ущербной, брат Атлас хватал нечестивца и душил его до смерти. Имущество еретиков братья отбирали и жертвовали на постройку храма Императора Всемогущего в Аркадии. Таким образом, Святые Братья начисто искоренили ересь в этих местах. Но молва об их святости достигла слуха Архиеретика Тесакла-расстриги, бывшего причетника Храма Ангелов Смерти, и он, прикинувшись пилигримом, пришел к братьям, неожиданно напал на них и умертвил. Позже он оправдывался, что сделал это по просьбе ускользнувших от рук братьев еретиков, приняв их за паломников. Эти нечестивцы были найдены и сожжены вместе с Тесаклом. Случилось это в правление Кардинала Бонифация 111-го, и по его приказу над прахом братьев была воздвигнута первая часовня. Нынешняя гробница была построена на пожертвования пилигримов, которые и сейчас приходят к ней для укрепления веры. В годы правления лже-кардинала Сола, когда он еще не впал в ересь, архитектор Хебес воздвиг скромную гранитную крипту в квази-монументальном стиле высотой в двадцать и шириной в восемьдесят метров. Фасад украшает портик с восемью рядами колонн, а на входе, словно на страже, стоят поражающие воображение бронзовые статуи работы скульптора Церетелиуса, высотой 10 метров каждая. Левая изображает брата Прокруста, пытающего слабую Веру, а правая - брата Атласа, раздирающего пасть воинствующему Неверию. Почтенный скульптор также украсил своими работами, изображающими подвиги Святых Братьев, фризы, фронтон портика, балюстраду крыши, закомары и все углы внутреннего убранства крипты. Он даже благочестиво предложил совершенно бесплатно изваять барельефы на могильные плиты Святых Братьев, но тут его настигла безвременная кончина – он был растерзан толпой обезумевших паломников, чей разум не выдержал соприкосновения с духом Братьев внутри крипты. (Примечание: некоторые пилигримы в последнее время пребывают под слишком большим впечатлением от житий св. Прокруста и Атласа и стремятся воплотить в жизнь их подвиги. Министорум по мере сил изолирует таких излишне набожных и отправляет их в Верус, но гражданские власти местнного диоцеза, тем не менее, рекомендуют передвигаться в окрестностях крипты компаниями не менее трех человек.) Испытав свою веру в гробнице Братьев, пилигриму следует, не задерживаясь, проследовать непосредственно в Аркадию. Этот город знаменит не только своими храмами, но и тем, что является местом летней резиденции кардиналов Унгуента – Чертога Благочестия. Чертог был воздвигнут упомянутым выше равноапостольным кардиналом Урбаном V11-м в начале 39-го тысячелетия. Доступ к Чертогу открыт только летом, и только для ищущих благословения кардинала, который совершает обряд Передачи Императорской Благодати каждый нечетный день, в 8 часов стандартного времени, на площади Всех Ангелов перед Чертогом. (Примечание: площадь вмещает ограниченное количество народу, не более 45-и тыс. человек, поэтому пилигримам следует записываться на благословение за два месяца; заявки принимаются в здании центрального аппарата Адептус Министорум в Элизии, корпус 9, строение 28/6’15, 158-й этаж, портал 1084, окна с 3898 по 4586, с 8-00 по 20-00). Главной целью паломничества обычно считается Храм Ангелов Смерти – надгробная церковь в память четырех десантников Гвардии Ворона, павших в М34 при воссоединении планеты с Империумом. Храм очень древний, выполнен целиком из обсидиана по ныне утраченной технологии в раннеготическом стиле. Уже при приближении пилигрима приводят в благоговение колоссальные двухсотметровые граненые башни по обеим сторонам от входа в храм, заканчивающиеся лесом острых обсидиановых лезвий, символизирующих смертоносность Защитников Человечества. Пройдя через узкий, похожий на расщелину в скале, портал, паломник попадает в колоссальное сумрачное пространство центрального нефа. Единственное яркое пятно – это луч света, падающий на крипту боевых братьев у алтаря, почти в полукилометре от входа. Пилигриму следует свернуть направо (ходить по центральному нефу имеют право только кардинал, его приближенные, и Астартес), и направиться к крипте по пятому боковому нефу, останавливаясь для молитвы в боковых часовнях. (Примечание: все внутреннее убранство храма также выполнено из обсидиана, все углы тщательно отполированы и не истерлись за прошедшие тысячелетия, поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность во избежание глубоких порезов о детали нтерьера)…» [Добавлено позже] 6 Неудачник. Сегодня хоронят погибших. Все будет как обычно: вырою здоровую яму и, под тяжелый голос священника, опустят в землю неопрятные гробы, сколоченные кое-как из грубых досок. В сравнении с со словами священника, словами о верности, чести и героизме, подобные похороны выглядят крайне жалко. Я вызвался копать могилу. Земля плотная и сухая, копается сложно, поэтому приходиться делать перерывы. И во время этих перерывов приходят воспоминания. Я их не зову, они сами теснятся в голове. И волей-неволей – но я вспоминаю… - «Химера» отходит! – голос по рации, искаженный помехами, звучит зловеще. Да и новости не самые лучшие. Мы остались без прикрытия. - Ну, ребята, теперь то нам точно конец! – на меня накатывает непонятная и страшная веселость. Я видел подобное у Дайса, пока его не убили. Во время такого приступа. - Не каркай, дубина, - сквозь зубы шипит Макс, перебирая россыпи патронов. Вот чего у нас вдоволь, так это патронов. Плохо только, что в руках у нас лазганы. А ведь еще вчера все ругались, что для автоганов патронов не найти. Было бы смешно, если б не было так грустно… Ладно, пора копать. Лопата с треском входит в землю, в стороны бегут трещинки. Я вздыхаю и поднимаю лопату. Земля словно лопается, высвобождая лезвие лопаты, и кусок земной плоти отваливается в сторону. Из него жалко и мерзко торчат хвосты червей. Я уже подобное видел. Когда в бункер засадили из ракетницы. Только там из толщи земли торчали человеческие руки и ноги. -Ну и что делать? – вяло спрашивает Макс. А черт его знает что делать. Но я так отвечать не могу. -Макс, ты не о смерти думай. А об… Императоре, что ли… - сам не верю, что это говорю. К моему удивлению, Макс умолкает и действительно о чем-то задумывается. -Слушай, Стив, а небо… оно есть? -Сказал же, не о смерти думай! -Не, ну если уж помру, то небо то должно быть? Я слышал, говорили же, что там встанешь по правую руку от Госопдина… Я злюсь. -По правую руку от Императора встанет наш полковник. А мы куда поплоше попадем… Зря я с ним болтал о смерти. Как накаркал… Снаряд просвистел сбоку. Позади нас поднялся столб земли. -Это ж танки! – Макс бледнеет. Я только плотнее стискиваю зубы. До боли. -Ща пехота полезет, Макс. Сваливаем. И тут же пуля разбивает Максу руку. Он потрясенно смотрит на окровавленную ладонь, на висящие пальцы… и заваливается набок. О Император, да он потреял сознание! Неслыханно. Я хватаю Макса под руки и тащу. И вдруг вижу шеренгу бегущих к нашему укрытию солдат. Плохо дело. Тут же мой взгляд останавливается на ящиках с патронами. И я вспоминаю, что на поясе у меня граната. Когда солдаты забегают в наш окопчик, первым, что они увидели, были гранаты, мои и Макса, аккуратно положенный на ящики с патронами. И когда очередной взрыв сотряс землю, гранаты скатились и боеприпасов, и их скобы со щелчком отлетели… Я нем Макса практически на руках. Он не реагировал на удары, а по другому приводить его в чувство времени не было. И когда я уже практически добежал до следующего окопчика, наши гранаты рванули. Воздух наполнился летязими во все стороны пулями. И последним, что я увидел, был окоп, куда меня швырнуло страшным ударом в спину… Раны на спине болят. Конечно, словить три пули в спину, а потом жаловаться на боль глупо. А могила почти готова. Сегодня туда сложат Макса. Когда меня швырнуло в окоп, я отпустил его, и следующие пули достались ему. Медики посмотрели на меня и сказали: «Счастливчик». А я неудачник. Я все время остаюсь в живых. [Добавлено позже] Можно приступать. Авторы(если желают поучаствовать) угадывают взакрытую присылая ответы на ghiv@mail.ru.

Требовал он. С Дивера требуй. Какие взрывы какие вопли. Кочевников в клочья порвало ещедо того как они хоть чегото понимать стали. А у катачанцев как взрывная волна дошла и слух и соображение отшибло. История то простая как черенок от лопаты попало отделение дьяволов в адницу радиобмен об этом перехватил легкий крейсер. Капитану шесть снарядов не жалко он их на любых сьрельбах сотнями расходует. И не забуду моим отморозкам на Кохинуре нравится. Кочевников пустошей резать это вам не с эльдарами воевать. :D

спасибо всем ответившим кто ждет продолженя пока планируется несколько вот таких вот рабочих рассказов из жизни гвардии и финал в виде проповеди 'ветеранского' культа ... хотя кто знает может и будет рассказик про борьбу молодого культа и прогнивших традиционных

2Maeglin финал то как раз понятен расшифрую свой коментарий просто ты дал кусочек жизни не расшифровыая остальное но например если рассказ про гвардейцев то каждый сам додумывает дальше а тут очень неоднозначный и странный(это определение а не оценка) персонаж и додумать 'на автомате' не выходит ЗЫ а так ты именно магию описал ЗЫЫ персонаж просто готовая илюстрация к шаманам из шадоврана

ни фига не понятно но красиво ;) финал очень порадовал

ввиду большого перерыва в графоманстве буду очень благодарен за конструктивную критику Когда молятся ветераны. Часть первая: Орбитальный удар. ... Крыло сто пять базе. Нахожусь под плотным огнем, принять группу невозможно. Возвращаюсь... - [собака] трусливая! Сперва зассал над зеленкой лететь, теперь кочевников испугал-ся... - Матерная тирада в адрес пилота уходящей 'Валькирии' раздалась над плоской, как стол землей 'Дурной плеши' - почти идеального круга стекла оставшегося вме-сто земли после удара с орбиты. - Кот, заткнись. Транз, связь! - Связник подбежал с уже настроенным воксом и Кейс Браун, капитан катачанских дьяволов, взял гарнитуру. - База, говорит Д-четырнадцать. Борт ушел, не взяв нас, кочевники в полутора километрах оторваться, не сможем ... Вас понял - Продолжил капитан после короткой паузы – Уройте эту тварь. - Ни один борт не взлетит. Помощи не будет. - Струйка пота пробила дорожку в маскировочной краске на лице капитана. - Гребаная плешь. В джунглях хоть неделю бы держались, а здесь и пятнадцати минут не выдержим... – Горил был против выхода из зеленки но точку эвакуации воздушники менять отказались. - Сдаться хочешь? - Я на идиота похож? На алтарь к кочевникам так по частям, а не живьем... - Сбросить все лишнее. Оставить флягу три батареи и пару гранат. Уходим в отрыв. – Безнадега, но тот, кто не привык бороться до последнего, на Катачане не доживает и до десяти лет... ... Ровная вибрация двигателей выводящих легкий крейсер на стационарную орбиту, надраенная палуба, удобные кресла с откинутыми аварийными рамами, вычищенные мундиры, чашка кофе у пульта - крейсер возвращается из патруля. - Господин капитан, перехвачены радио переговоры с поверхности. У гвардии проблемы. - Сбросьте запись на мой пульт лейтенант. - Капитан нажал вспыхнувшую на пульте руну и хриплые голоса, прорывающиеся сквозь помехи, заполнили мостик. – Связь, можете до них достать? - Без проблем. ...Катачанский капитан затравленным взглядом обвел ровную как стол стеклянную равнину вокруг. Кочевники в полутора километрах группа выдохлась, валькирии не будет. Нельзя даже окопаться, а без укрытия две сотни кочевников положат десяток его парней, как только подойдут на прицельный выстрел. Вокруг бойцы сбрасывали все лишнее на блестящую под солнцем сплавленную землю. Внезапно в еще неснятой с головы гарнитуре раздался сигнал вызова. Транз уже сбросивший вокс на землю автоматически нажал кнопку приема. - Группа Д-четырнадцать говорит ‘Cвятая Маргарита Гисонская’, легкий крейсер флота империума, прием. Д-четырнадцать говорит ‘Святая Маргарита Гисонская’, легкий крейсер флота империума, прием. - Маргарита, вас слышим. - Мы перехватили ваши переговоры. Можем нанести орбитальный удар. - Принято. - Переключайте вокс в режим радиомаяка, давайте азимут и расстояние до против-ника. - Вокс в режим радиомаяка. - Связник мгновенно выполнил приказ.- Ориентировочное время до удара? - уже в гарнитуру расчехляя бинокль. - Десять минут. - Противник в километре двухстах метрах - катачанец отвел бинокль от глаз и повозился с навигатором на запястье - по азимуту сто тридцать шесть. Движется со скоростью десять-двенадцать километров в час. Ждать на месте не можем уходим по азимуту триста тридцать шесть. Для протокола. Группа Д-четырнадцать, запрашиваем отсечный орбитальный удар с наведением на вокс смещение восемьсот метров азимут сто тридцать шесть. - Д-четырнадцать, запрос принят ожидаемое время удара плюс десять минут. Конец связи. - Рацию не бросать. Разгрузить связника. - С Транза мгновенно снимают ласган и подсумки с батареями. - Бегом. - Левый борт главный калибр слушает. -Координаты получили? -Так точно. - Произвести отсечный залп. Внизу свои, целиться как можно точнее ...- Уставные команды капитана сменяются нормальными интонациями – Боб, ты третий канонир флота, вытащи гвардию. - Борт синхронизация орудий по мне. Четвертое, поправка двести на пол града. Пя-тое поправка двести на град. Первое второе отзеркалить. Зарядить снаряды космос-поверхность. Третье, зарядить зонд. В спрятанных за многими слоями брони погребах люди и сервиторы выкатывают упакованные снаряды. Старший вахты сверяет маркировку, везде ли на пластике упаковки виден значок планеты. Снять упаковку, специальными тканями протереть от смазки. Очищенный от консервирующей смазки снаряд завести на цепи конвейера активировать мотор, и многотонное смертоносное изделие мира-кузницы поплывет к своему орудию. В конце конвейера снаряд аккуратно опустят на лоток подачи и окропят освященным маслом после чего десяток людей, бормоча литании, начнет заводить тяжеленный цилиндр в камору. Но это внизу, а выше, в блистерах наведения, наводчики настраивают синхронизацию стволов. Все кроме одного - старшего канонира левого борта Боба Харикейна. Оптоэлектронный прицел без проблем пробил безоблачную атмосферу. Умная электроника уже показала радиомаяк и требуемое смешение. Импланты в мозгу, кажется, тихонько гудят, пересчитывая координаты с учетом движения радиомаяка. - Зонд заряжен, орудие подготовлено - Доклад расчета. Доводка ствола, касание сенсора спуска - выстрел. Вышколенная орудийная прислуга без команды начинает подавать следующий снаряд. Зонд входящий сейчас в атмосферу не несет взрывчатки, только оболочка полностью сгорающая на высоте пятьсот метров и две сигнальные ракеты в хвостовике. Его вес и аэродинамика полностью соответствуют нормальному снаряду класса космос-поверхность. В прицеле отчетливо видна огненная полоса зонда. Активация высотомера радарный луч в доли секунды пробегает до поверхности и обратно. Дистанция получена. Зонд достигает поверхности и его ракеты отмечают точку по-падания. Бионический глаз измеряет расстояние между проекцией точки попадания и необходимой точки, калькулирующий имплант получив нужные цифры, высчитывает поправку. - Докладываю все орудия борта к выстрелу готовы - старый Дик, старшина заряжающих, оперативен. - Бог-Машина, благослови пушки корабельные и прицелы их. Благослови расчетные импланты мои. Император, направь залп мой на головы врагов твоих и отведи от верных слуг своих. – И уже вслух в переговорник - Всем орудиям! Огонь! Отдача полного бортового залпа заставляет легкий крейсер содрогнуться. Двигатели компенсируют отдачу пушек, не давая сойти со стационарной орбиты, а шесть снарядов начинают свой первый и последний путь... ...По стеклянной равнине окруженной джунглями бежит десяток человек. Пятнадцать километров до джунглей и всего километр до двух сотен преследователей. Пот заливает глаза и смывает камуфляжную краску на лицах, оставляя разводы буро-зеленого цвета. Шум крови в ушах заглушает потихоньку усиливающийся гул. В небе возникает ярко светящаяся полоса, гул становится все сильнее и сильнее, и вот обе группы людей останавливаются, задрав головы в небо. Полоса завершается в пяти километрах от них, и в небо взмывают две ярких красных ракеты. - Пристрелочный ... отбегались. Теперь молись парни. - Капитан с трудом перевел дыхание и достал из кармана небольшую плоскую фляжку. - Бог-Император, я был не лучшим твоим последователем, но и не худшим. Я всегда был честен с тобой, миром и собой. Направь гнев свой на проклятых язычников и отведи от нас. Боец должен помирать в бою, забрав с собой врага, а не мишенью для выкидышей человечества. Дай мне умереть, как бойцу когда придет час мой. - Каждый из десятка шепчет свое и молитвы складываются в странную мелодию, ис-полняемую десятью тихими хриплыми голосами. - Да будет воля твоя, ибо не в наших силах что-либо изменить здесь и сейчас. - Вот так - завершил капитан и сделав глоток передал флягу своему заместителю. В небе нарастает рев и все удлинются шесть светящихся полос. - Вспышка спереди - спокойно добавил капитан и лег на землю головой от преследователей, закрывая голову руками. ... Гул все растет и растет, пока не начинает казаться, что кроме этого низкого, про-бирающего насквозь звука в мире ничего не осталось. Потом начинает дрожать земля. Сперва несильно, словно рядом проходит «Химера», но в считанные секунды вибрация усиливается, а потом приходит взрывная волна, разом отбивая слух. Уже не ясно подбрасывают ли тебя земляные волны или это раз за разом прокатывается по телу чудовищно уплотнившийся воздух. Время исчезает, и сам себе кажешься ничтожным перед этой рукотворной стихией, овеществленным Гневом Императора. Ты не раз видел, как бьют «Василиски», ты попадал под артобстрелы, но все это ничтожно по сравнению с истинной мощью ... с орбитальным ударом. И когда очередной раз воздух вминает тело в потрескавшееся стекло ‘дурной плеши’ сознание гаснет... Капитана шатало, когда он поднялся на ноги, из ушей и носа шла кровь. Отделение разметало взрывной волной метров на тридцать. Некоторые уже поднимались на ноги, остальные валялись без движения, словно детские игрушки. Капитан начал было орать приказ, но не услышал и сам себя. Поднявшиеся на ноги бойцы нашли своего командира взглядом и он хлопнул по аптечке а потом показал на еще не пришедших в себя. Ответом стали кивки пошатывающихся дьяволов. Связник сидя на земле очумело, глядел в пространство и начал шевелиться только после хлопка по плечу. Указать на вокс потом сделать жест 'Батя'. Словно сомнамбула Транз выставил частоту и нажал кнопку передачи. Каким-то чудом гарнитура не слетела с головы и когда Транз показал что, связь установлена, капитан начал говорить в микрофон. - Батя, отсюда мы уже не уйдем высылай вальку. Если ты нас слышишь, дай два сигнала вызова. Батя, отсюда мы уже не уйдем... Боб Харикейн обожравшийся, так что пришлось расстегивать ремень сидел во главе длинного стола под открытым небом на базе катачанцев. После трех месяцев патруля на окраинах системы, трех месяцев, когда обычнейшее сушеное мясо шло как деликатес, а питьевая вода не раз и не два прошла дисцилятор, богатство стола поражало. Свежее мясо, амасек, пиво, не та моча, которую подавали в барах на ба-зе, а невероятное густое темное пиво. На вопрос ‘где такое берется’ хозяева только отмахнулись 'тебе какая разница? пей'. Боб был очень доволен жизнью, когда осоловелый взгляд остановился на пошатывающемся гвардейце с пластиковой канист-рой который встал за спиной своего командира. - Рудольф, я не могу награждать твоих людей. - Обратился полковник к капитану Маргариты. - Но один мой человек хочет сказать твоему канониру несколько слов. - Боб, ты вытащил меня и моих парней - начал катачанец, дождавшись кивка капитана корабля - и твой выстрел был настолько точен, что любой снайпер позавидует, а потому... Флотские вздрогнули, когда черное лезвие ‘ночного жнеца’ вылетело из ножен и остановилось над кружкой канонира. По лезвию в кружку потек зеленоватый настой со странным, но приятным запахом. Когда кружка наполнилась, боец убрал нож и, сняв со своего камуфляжа небольшой знак в виде оптического прицела, опустил его в кружку. Боб поднялся и аккуратно подняв кружку, поднес к губам. Как ни странно, пился настой легко, несмотря на свою крепость, и дно кружки показалось очень быстро. Знак легонько прикоснулся к губам и когда Боб поставил, пустую кружку на стол стукнулся о дно. Полковник достал знак и прицепил его еще мокрым на флотский мундир. - Носи по праву! - Проревели катачанцы сидящие за столом, и крепчайший амасек полился в их луженые глотки пока флотские удивленно хлопали глазами. Пилот третьего класса Миранд Ксаевич, придя в себя, увидел только белый потолок. С трудом он повел заплывшими глазами и увидел зафиксированные ноги и полностью закрытую кисть правой руки. - Офицер, он пришел в себя - Звонкий женский голосок раздался совсем близко. Пи-лот, с трудом повернув голову, разглядел невысокую девушку в белом халате. Долго разглядывать ее не дал вошедший офицер военной прокуратуры. - Миранд Ксаевич. Вы обвиняетесь в трусости во время боевых действий и пренебрежении долгом. Слушание вашего дела назначено на завтра. Вы хотите сказать, что-либо перед судом? - Я хочу присутствовать на слушании дела тех, кто на меня напал. - На вас никто не нападал. Есть показания патруля, который видел как вы падали с лестницы, сломали обе ноги и пальцы на правой руке. Очень неудачное падение. – Прокурорский ничем не выдал явной издевки. - Ублюдки - просипел пилот. - Ублюдок это тот, кто трусит от шального трассера прошедшего в полусотне метров и бросает людей на смерть. А те, кто не убивают такого на месте - большие гуманисты. Сестра распишитесь, что обвинение было зачитано, но обвиняемый бредил и не мог расписаться лично.

не дает посмотреть если ктонибудь выкачивал киньте на ghiv@mail.ru или на файлообменный сервер положите интересно же

интересно не получится ли так же как с щебнеметалкой в свое время

тебя все именно так и поняли типовую базу смотри на форджворлде(ссылку тебе дали) НО если у тебя будут стоять палатки обложенный мешками с песком а по периметру будут окопы это будет вполне нормально(или развалины старые займут или еще что-то)

так вот откуда берутся дредноуты и титаны :D а списывают на АМ

тогда подумай как подать не настолько заезженно а в остально соглашусь 4+ из 5ти

1 подумай сколько там народу и исходя из этого назначай зание командиру(может там 5 полков сидит тогда уже генерал будет командовать а может взвод тогда лейтенант) 2 в принципе есть но использовать их твои гвардейцы не обязанны

Были бы лучше если бы умели стрелять прямой наводкой. А так ближе 36 фиг.