Божье слово и доброта.
- Господин, только лучшие юноши и девушки планеты, никого старше шестнадцати, за умеренную плату можно попробовать перед покупкой. Быстрое оформление купчей...
- Самые горячие девушки нашего базара, необременительная цена...
- Пирожки! Пиво! Амасек! Закуски!
- О приезжий на моем лотке ты видишь лучшие зелья планеты. Прими это - и вся ночь твоя, вот это - и ты один справишься с любой бандой из трущоб...
- Господин хочет поразвлечься? Любые девушки. Мутантки по особой цене. На час или на ночь. Час десять кредитов, ночь...
- Ласганы, ласпистолеты, стаберы все с гвардейских складов. Высшее качество, наше оружие не подведет...
- Красавчик, всего пять кредитов и ты узнаешь, что такое неземное наслаждение…
Шум. Суматоха. Яркие цветастые одежды. Оружие. Наркотики. Шлюхи. Рабы. Продавцы, покупатели, карманники - что ты здесь делаешь, человек в скромном сером балахоне? Толпа клубится вокруг тебя, тебе предлагают товар, тебя пытаются зазывать, но ты проходишь мимо, и что-то в твоей походке и практически не видных жестах не позволяет вцепиться в балахон или навязывать товар, когда ты отворачиваешься.
- Серьезного человека сразу видно. Вы ходите здесь уже час, и ни к чему даже не пригляделись. - Странно слышать такую вкрадчивую речь от человека в строгом черном костюме, который, кажется, распространяет вокруг себя облако порчи. Не видя лица, он, похоже, принял молчание за заинтересованность. - Я Ивас Коперн и могу предложить особый товар. Молодые псайкеры, еще совсем молоденькие: можно воспитать, как вы пожелаете.
Порченный подтолкнул вперед крохотную фигурку и сбросил капюшон. Из-под тяжелой ткани показалась голова девочки лет пяти с абсолютно пустыми глазами.
- Как видите - все предосторожности приняты, наркотики идеально подавляют волю. Выбор богатый: любая внешность, мальчики, девочки, некоторые из элиты нашей и других планет...
Прямым в солнечное сплетение человек в сером сбил порченного с ног и, подхватив девочку, отпрыгнул к стене.
- Слышь, плати или верни товар. - В громиле, перешагнувшем через Иваса нет ничего необычного: бандит как бандит, таких двенадцать на дюжину. Терпения в нем тоже немного, через пару секунд он продолжает, не обращая внимания на попытки порченного, что то прохрипеть – Что ж хочешь по-плохому, будет по-плохому.
Здоровяк довольно быстр, но серый оказался быстрее и, уйдя с линии удара, перехватил толстенную ручищу. Хруст локтевого сустава сменился воплем боли, а толпа, собравшаяся, когда упал порченный, увеличилась.
- Сто кредитов тому, кто убьет эту тварь - хрипит продышавшийся работорговец, и стена людей делает шаг к серому. Делает, чтобы мгновенно отпрянуть, когда прямо из стены возникают люди в таких же серых балахонах со стаберами и огнеметами наперевес. Редемпшионисты – проносится сдавленный шепот над человеческим стадом. Ближайший к Ивасу фанатик оглушает его коротким четким ударом.
- А теперь слушайте меня! В храме человека и бога отдавшего свою жизнь за процветание человечества вы устроили грязный базар. Здесь, в святом когда-то месте, вы потакаете всем порокам, какие только знает человечество. Но я, Идео Кампуций Миссионер Эклезиархии, и мои братья из похода кровавого искупления исправим это недоразумение...
... В третьем ряду толпы внезапно осел на землю человек, и по полу покатился лазерный пистолет...
- Весь ваш базар простреливается снайперами – миссионер отбросил капюшон, и на открывшемся лице заиграла яркими красками голографическая татуировка - за оружием лучше не тянуться.
- Ты!!! - Палец ткнулся в одного из толпы - Оружие на землю, медленно, и десять шагов вперед.
Ошарашенный человек замешкался, и тут же заговорил стабер одного из редемпштониста, прошив очередью замешкавшегося и десяток людей рядом. Под взглядом Идреоса медленно прошедшим вдоль края толпы люди заметно съежились.
- ТЫ!!! - Палец упирается в следующего, и толпа словно выпихивает его из себя.
…Десять шагов вперед. Редемпшионист защелкнул наручники на запястьях трясущегося человека и вдернул его за цепочку серых балахонов. Сдавленный шип на ухо: 'Смотри и запоминай'. По толпе же разлилось чувство облегчения - выбрали того, кто ответит за всех.
- Ну а теперь братья отделим же Зерна от Плевел, а Грязь от Чистого и освятим храм сей, как заповедали нам отцы основатели. Огонь! - Голос миссионера прорезал вязкую тишину.
Стаберы бьют практически в упор, и каждая пуля прошивает несколько тел, так плотно стоят люди. Люди рвутся от страшных серых, но на входе уже установлена баррикада из-за которой безжалостно бьют стаберы второй части редепшионистов. Словно многотелое чудовище толпа мечется между баррикадой у входа и цепочкой в серых балахонах, оставляя на полу тела. Вой раненых, дикие крики сгорающих заглушаются частым лаем стаберов и шипением огнеметов. Все попытки организовать сопротивление заканчиваются невидимым лучом лонгласа снайпера сидящего под высоким потолком. Разлетаются осколками огромные стекла, стоящие вместо витражей. Пламя пожирает статую с обколотыми руками, сплошь исписанную непристойностями. Вот от баррикады отрывается вторая цепь фанатиков и остатки толпы пытаются укрыться в многочисленных узких проходах, где их преследуют группки редемпшионистов.
- Все увидел? – Миссионер спокойно обратился к скорчившемуся человеку в наручниках.
Не дожидаясь ответа, Идео кивнул одному из своей свиты. Тот вытащил из кармана два стандартных гвардейских жгута и наложил их выше локтя ошарашенному пленнику. После чего рванул за цепь наручников, вытягивая скованные руки. Резкий взмах пиломеча - отсеченные руки упали на пол.
- Расскажешь всей столице, что мы переосвятили храм. Иди!
- И впредь не греши! – С коротким смешком, добавил священник кровавого искупления деактивируя пиломеч.
- И впредь не греши. – Абсолютно серьезно, повторил миссионер.
Кто постеснялся или не успел сказать в голосовании говорите. Кто критиковал в голосовании повторите критику отвечу.
