Спасибо EOL за идею
Wasted и Кислому, Deever за здравую критику.
Vsadnik за первое прочтение.
В продолжении этого
(Фанфик)- Ибо мы твой первый выбор...
и этого рассказов
(фанфик) Солдаты его души
Чему смеялся я? Познал ли ночью
Своей короткой жизни благодать?
Но я давно готов ее отдать.
Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.
Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней"
“Чему смеялся я во сне”
Джон Китс, 8 марта 1819
Месса
(где-то в бесконечной Вселенной)
1.
Я всматриваюсь в их лица, в лица друзей…
…Детей моих, моих сынов, моих чад.
Кто Плоть от моей плоти, кровь от моей крови, кто верен мне как своей земле, кто ляжет костьми за меня…
Сыны мои, мои Легионы… Мои Благородные Десантники, храбрые Гвардейцы, бесстрашные адепты Бога-Машины.
Я слышу их. Сквозь серый туман, я вижу лики сражающихся. Их триллионы. Кажется, что это должно свести с ума. Но это лишь красочный калейдоскоп. А я лишь его созерцатель и невольный слушатель.
- Кто мы?
- Избранные Его!
- Кто мы?
- Ангелы мести Его!
…Перед их глазами вставал ад, их ад во плоти, Проклятые дети Его, братья- демонопоклонники шли в бой ревя богохульные песни, распевая псалмы, и захлебываясь от ненависти.
Злобы что давала им силы, что давала их богу еще больше сил.
И черепов к подножию его трона.
Противостоявшие им, сплотились, вслушиваясь в надрывный голос капеллана.
Он сейчас кричал, кричал надсадно, наверное так, как взывает мать к своим детям попавшим в беду.
Он кричал о ненависти, он проклинал ужас что несся на них, подобно огромной волне.
Его голос источал огонь мщения, капеллан был сам этим мщением. Страхом для Проклятых братьев.
Весь в черном, закованный в пласталь и керамит. Само воплощение Императора. Его Голос.
И никто не устоит перед нами!
Нет ни одного правила выше Нас!
Император, к Тебе обращаем мы молитвы наши… Будь нашим щитом и защитой, оплотом и твердыней в войне. Да прибудет с нам милость Твоя. Вооружи силой нас. Пребудь с нами в бою, дай нам отвагу и мужество, дабы мы сокрушили врагов Твоих
Подобно птенцам, во время бури ищущим помощи под крылом матери, они окружили Его воплощение, шепча молитвы, повторяя слова, молясь о том чтобы умереть так как подобаем Им, истинным сынам Императора.
Со славой, честью, отвагой.
Но все же молясь и о помощи.
Ибо верили сейчас, что их жизненный путь на этом не закончен.
Не сейчас, не сегодня, и они еще послужат во Имя Его и во Благо Его Государства. И умрут не сейчас защищая, безликий захудалый монастырь, а погибнут подобно храбрым Воинам Древности на ступенях Дворца Императора.
Мой незримый образ всегда с ними, ибо они слишком часто зовут меня, и это удерживает меня от погружения в темноту, это не дает мне окончательно умереть.
Покуда они верят, я им нужен.
Пусть не так как я хотел, и не в том образе, но я им нужен.
Нужен!
2.
- Отец наш, дай защитникам твоим силу и мужество,
Укрепи их сердца, и направь гнев на врага…
Таис искусала все губы до крови, слушая проникновенную молитву аббатисы и сестры Габриэль
-Погибнем мы, как фараон с колесницами, в пучинах морских…- вырвалось наконец у девушки в конце второго стиха- Погибнем…и святые небеса не оплачут нас.
- Проклятье, Таис, читай…или ты забыла что ты дочь Церкви- прошипела негодующее матрона, хрупкая старая карга с пронзительными голубыми глазами, на миг она обернулась к Таис, сжимая правой рукой Аквилу, левой же размахивая кадилом- Читай именем святой Селестины, или я не посмотрю ты истинная дочь Бога. Розги опять пройдутся по твоим костям недостойная девка! Читай немедля! Читай третий стих! Читай во имя наших спасителей, и если мы слабые женщины не можем помочь им оружием, так поможем молитвой! Читай!!!
Габриэль мысленно похвалила матрону за выдержку , она всегда восхищалась этой женщиной, порой грубой и невыдержанной, но такой смелой, потом сочувственно посмотрела на девушку, забившуюся словно окруженный со всех сторон опасностями, кроха- котенок, в угол кельи.
- Таис, милый друг, будем читать вместе, ты и я- вырвалось наконец у Габриэль.- Прошу Таис, они оценят это! Помнишь как они восхищались нашими голосами, нашим пением помнишь, малышка? Говорят мы славим нашего Бога лучше всякого нефелима с Офелии 7.
Матрона мрачно взглянула на Габриэль и медленно двинулась к пюпитру.
- Пойте дети мои, пойте как можете, ибо если мы не даруем их сердцам отвагу и силу Его, им Ангелам Смерти, то погибнем жалкой некому не нужной смертью. И тогда святые небеса уж не оплачут нас.
Габриэль выслушала этот страшный скрипучий голос и опустилась на колени.
- Отец наш, снизойди до страждущих и взывающих к Тебе.
Молитвой укрепи их сильные руки и храбрые души.
******
-Проснись, брат…
- Проснись, брат… - глухой, искаженный, какой то замогильный голос, все повторял и повторял эти два слова, словно какую то заупокойную молитву. Казалось он говорил что-то еще, но слова испарялись, исчезали, их словно уносил злобный ветер, что сейчас гулял по полю боя.
- Проснись брат…мы остановили их- повторилось вновь, сознание медленно, жестоким безжалостным водопадом возвращалось к Десантнику, и приносило дикую боль.
- Остановили- он с трудом разлепил веки, и тут же прикрыл их, солнце своими гневными лучами на миг ослепило раненного, подобно доброму волхву укрывая сенью глаза неразумных детей- Проснитесь же братья…прошу.
Он вновь открыл глаза, казалось все человеческое погибло в его душе во время того боя, нет не боя…резни…сейчас он с каким то безразличием взглянул на труп предателя у своих ног, на брата Саула что прикрыл в какой то момент побоища, своего сержанта от цепного топора еретика…а потом, потом Десантник, содрогнулся от увиденного.
Недалеко от него стоял Серторий.
- Братья…- пронеслось опять по полю боя.
Голос, Император Вседержащий.
Это был его голос, голос Древнего, великого брата, одного из тех кому выпала честь быть закованным в святой доспех дредноута.
Серторий стоял около бруствера и казалось изумленно вглядывается на дно траншеи.
- Братья проснитесь… -последние слова дредноут просто ревел. - Моя рота, моя рота…братья. Нет! Нет! Нет!
Символ Ультрамара, символ бессмертной роты, штандарт закрепленный в навершии его корпуса, колыхнулся, терзаемый ветром.
Древко, медленно с диким хрустом поддалось вперед.
- Неееет!!! Господь! За что…Примарх мой!
Знамя словно стремилось на бренную землю, к мертвецам, к тем кто ему поклонялся, кто истинно любил и умирал за него, словно отдавая последние почести этим наивным, но каким же верным Империуму солдатам. Укрывая своих сынов, почерневшим изорванным одеялом.
- Серторий- позвал выживший тихо, боль вновь напомнила о себе, и тогда он закричал, наверное напрягая все оставшиеся силы- Серторий!!! Серто…-задыхаясь, ему показалось что выплевывает легкие.
Он вспомнил как выжил тогда… Несмотря на жертву Саула, Он не успел отступить, оставшись тогда около его тела, сражаясь с омерзительными одержимыми и берсеркерами. Его растерзали бы, если бы не Древний…
Когда казалось все было кончено и над ним над израненным сержантом стояло ужасное существо готовясь нанести последний удар, появился великий брат.
Казалось, он заслонил своим громадным телом солнце, этой безликой планеты.
- Легионер!!!- взревело металлическое чудовище.
Берсеркер обратил на него внимание, казалось, он с какой то гордостью взглянул на дредноут.
Сын Кхорна мог нанести страшный удар, и добить… но не нанес.
- Легионер!!!- энергокулак дредноута засверкал тысячью серебристых всполохов, приглашая на бой.
Берсеркер оттолкнул тяжелораненого сержанта, презрительно ударив латной перчаткой по лицу…
…Он вырвался из цепких лап темноты. Солнце вновь нещадно терзало глаза. Но ему стало легче, намного легче, он слышал и видел Сертория. Титан стоял около него, Древний казалось дышал вместе с ним.
- Братья?- прохрипел Десантник.
- Нет, Александр, только ты.
- Брат-капитан?
- Погиб…
- Квинт…
- Капеллан, умер как и подобает всякому из нас, с яростью на устах, с ненавистью в сердце.
- Примарх мой…Моя рота…Братья!!! За что Отче?!!
Если бы у Древнего были слезы…
3.
- Несколько раз они пытались взобраться на укрепления, и каждый раз Десантники отбрасывали сих нечистых большими потерями, подобно как волны разбиваются о скалы прибрежные. А когда пятый раз, ужасные почти дошли до гребня, и уже резались в рукопашную, то снова Светлые Воины отбросили их назад. И не было роздыху наших воинам.
Кто знает, выиграли ли мы благодаря случайности или воле Его, в следствии напряжения всех наших сил?- он слышал этот скрипучий старушечий голос, но никак не мог понять, живет ли он, этот противный голос, своей собственной жизнью и принадлежит ли он какой то женщине, или все же наглые грязные демоны сломали его защиту, и подобно падальщикам пожирают его душу, его разум, его тело.
- Мы стояли насмерть, для этого мы и созданы, это наше Идиставизо*- ответил громадный титан, казалось не вложил в эти слова ни грамма пафоса, произнес как то устало, безразлично.
-Серторий- прошептал снова Александр- Серторий…не уходи Серторий…
- …Он не видит нас, Габриэль…солнце выжгло ему глаза, что бы он не видел смерти своих братьев…солнце…- девичий голос был рядом, рукой подать.- Шепчет…я не понимаю.
Уже нечеловек и еще не ангел.
- О чем ты Таис, о чем девочка моя, кровь залила его лицо, о Святые Небеса…видел ли он разрушение и смерть, триумф и победу?- прошептала еще одна девушка.- Несчастный, несчастный…
- Габриэль, омой его чело, святой водой- скрипуче возвестила старуха.
- Видел- эхом откликнулся наконец колосс- Он уже все видел. Император судия всему…слышал…сражался как ангел, и страдал по братьям, как человек.
- Серторий- он, ослепленный не бился на земле, не умолял о смерти, не царапал ногтями лицо…лишь шептал имя того дорогого что осталось на этой земле, что было выше смерти, на кого он так пытался быть похож.- Кто они? Серторий?
- Несчастный- повторил печальный девичий голос- Несчастный…
******
Небо было уже в звездах когда он увидел ее глаза. Небо было в звездах, когда ему стало так хорошо как никогда.
Нет, были позабыты триумфы, позабылось честолюбие свое и своих братьев, и лишь голос капеллана Квинта слабым огоньком все еще трепетал, шепча о вечном спасении, о мужестве, о чести, о славе и о Примархе.
Вместе со звездами, сияли глаза Габриэль. Он нашел в них радость и печаль, беспокойство и благодарил судьбу за это чудо.
Он не видел старуху размахивающую кадилом и не слышал он и малышку с огромной Книгой Искупления в руках, не видел возложенную через минуту на его истерзанную грудь маленькую Аквилу.
Ни чувствовал амбре мускуса и вкуса янтарного вина.
Ничего.
Лишь глаза Габриэль, тихий шепот молитвы из ее уст.
Повторяющееся…
Сохрани…сохрани…сохрани.
Я всматриваюсь в их лица, в лица друзей…
…Детей моих, моих сынов, моих чад.
Я вспоминаю их всех, и каждого провожаю в свой путь, в новый поход.
Каждого по своему, но всех единым.
- Спасибо, ты сделал больше, чем мог.
* При Идиставизо, в Долине Дев, в 16 году нашей эры римский полководец Германик, племянник и приемный сын императора Тиберия, разбил войско Арминия, предводителя херусков, и отплатил германским племенам за Тевтобургский лес и потерянные Варовы легионы.
