Иероглиф
Посвящается Дену "Великому Нагибателю" Абнетту и няшечке Люту Урбасиану.
За вычитку и помощь в правке отдельное спасибо Очень Доброму Carnelion`у
На все вопросы
Рассмеюсь я тихо
На все вопросы
Не будет ответа
Ведь имя мое - Иероглиф
Мои одежды залатаны ветром.
Пикник - Иероглиф
The child without a name grew up to be the hand
To watch you, to shield you, or kill on demand
The choice he made he could not comprehend
His blood a grim secret they had to command
Within Temptation - Hand of Sorrow
Тихий шелест бесчисленных песчинок, составлявших причудливые узоры барханов, мог бы убаюкать любого, кто пожелал бы прислушаться, оказавшись в этом месте. Небо и пески были разделены игривыми ветрами, застыв в безмолвном и вечном противостоянии. Это место было наполнено своей жизнью, которую просто так нельзя увидеть, но сейчас немилосердное солнце палило, заставляя обитателей пустыни прятаться по норам, нагревая воздух до состояния липкого киселя, с трудом лезущего в легкие.
Двое, спокойно шествующие между текучих песчаных струй, не издавали ни звука и не обращали внимания на редких снующих ящериц, мгновенно зарывавшихся в песок, стоило чужакам приблизится. Эту пару нельзя было счесть заблудившимися путниками, направляющимися в далекую страну за дивным шелком, или кочевниками, перегоняющими свои горбатые стада от одного оазиса к другому. Они были невозмутимы, точно бродили между шевелящихся песков со времен, когда возникла эта пустыня, а может даже раньше.
- И о чем же ты думаешь? – неказистые темные лохмотья облепили высокую тощую фигуру, не оставляя на виду ничего, кроме скуластого смуглого лица и узких кистей с тонкими длинными пальцами. В отличие от других, Её тело даже не думало угасать. Стариться. Вообще как-то меняться со временем.
Ответа на вопрос не последовало. Он не собирался давать Ей ответы на вопросы, которые уже много раз задавали другие, и ответы на которые Она прекрасно знала. Вместо этого Он задал свой:
- Они ждут нас?
- Нет. Нас там никто не ждет, - на мужественном лице, словно отлитом из благородной бронзы, не отразилось даже тени изумления, - лишние глаза и уши нам ни к чему.
Больше они не произнесли ни слова, пока меж барханов не показался колодец, окруженный пепельником* и парой финиковых пальм. Здесь фигуры остановились, и Она заглянула в темный зев, окруженный каменной кладкой, высматривая живительную влагу. Он же встал по другую сторону колодца, даже не шевелясь, когда горячий ветер трепал Его одежду и волосы.
- Ты снова видела что-то? – вопрос больше звучал как утверждение, - Что-то, касающееся меня?
- А если и так? – на Её темных губах появилась усмешка, а раскосые глаза превратились в две щелочки, излучающие ехидство, - Иные знания только умножают скорбь, ничего более. Неужели ты и такое хочешь знать?
И опять Она не дождалась ответа. Впрочем, не слишком-то он и был нужен, этот ответ. Горячий воздух разрезал неприятный колючий звук и тучи песка, подгоняемые очнувшимися ото сна ветрами, взвились под небо, чтобы бессильно опасть, открывая узкое ущелье. При одном взгляде на появившийся проход делалось неуютно; стены выглядели неестественно перекрученными и вывернутыми, будто сломанные кости или свежевыстиранное белье. Когда фигуры спустились туда, равнодушные ко всему пески снова пришли в движение, и вскоре у колодца уже ничто не напоминало о странных путниках.
Шероховатые стены сходились и расходились, словно испытывая тех, кто проходил между ними, пока крутой поворот не вынес Его и Её к массивной арке из желтоватого камня, выраставшей из древней скалы. За аркой можно было различить ровные ряды колонн, конца которым не было видно из-за густых теней. Если там, откуда ушли двое, стоял знойный полдень, то в этом месте всегда царил полумрак. Разрушительное дыхание времени уже начало затрагивать это место, обесцвечивая фрески и сглаживая барельефы. Некогда величественное и прекрасное постепенно превращалось в текучий песок. Её глаза смотрели на это с затаенной тоской и мудростью, приходящей лишь с тяжелым опытом долгой жизни.
- Все из праха и возвратится в прах. Это место постепенно угасает, как и наша сила. И когда-нибудь оно достанется тебе насовсем. И что ты тогда будешь делать?
- Уничтожу его. Так чтобы и следа не осталось. – Он по-прежнему не показывал эмоций, но жесткие и цепкие глаза внимательно изучали Её лицо. Словно пораженная этим ответом, Она обернулась и всмотрелась в бесстрастное лицо, а затем тяжело вздохнула и опустила голову.
- Что ж, может так оно и лучше… Спасибо за честность. Мы почти пришли. – Колонны, обступившие пришедших, раздвинулись, пропуская Его и Её в небольшой зал, с давно пересохшим фонтаном посередине. Она присела на край этого каменного сооружения, отряхивая от песка свои лохмотья и внимательно наблюдая за Его лицом.
- Еще немного, и мы войдем в то самое место, где было принято решение даровать тебе жизнь. Создать тебя. Но спешка нам ни к чему. У тебя, наверное, уже накопилось изрядное количество вопросов…
- Только один, - Он все также выглядел невозмутимым и не показывал и тени интереса на своем бронзовом лице, - зачем ты привела меня сюда? Тебе нужно что-то, не так ли?
- Вообще-то, - покопавшись в латаной-перелатаной переметной суме, Она извлекла оттуда финик и откусила часть, выплюнув узкую косточку в песок на дне фонтана, - это нужно как раз тебе. Другие все еще думают, что ничего особенно не изменилось, только нас стало меньше... Они думают, что смогут в нужный момент остановить тебя и направлять, нацепив ошейник с цепями на твою шею. Ты же не хочешь всю жизнь бегать за косточками, которые они тебе будут бросать, как дрессированный тигр, полюбивший свою клетку?
- Если так, то они ошибаются. – Он возвышался над Ней, напоминая сурового идола с навечно застывшим лицом, - Ты уклоняешься от прямого ответа. Что же мне нужно, как ты думаешь?
Она даже и не изволила прервать свою трапезу, достав еще пяток фиников и принявшись медленно их поедать. Робкие порывы случайно залетевшего ветра перешептывались с тенями и песком между колонн, пока пришедшие в этот забытый город молчали. Казалось, они могут ждать друг друга вечно, окаменев в своем безмолвии, но Её движения показывали, что это далеко не так. Доев последний плод и отряхнув лохмотья от вездесущих песчинок, Она прищурилась, превратив свои глаза в еле заметные щелочки, и решительно встала, поманив Его дальше в лабиринт, из которого простой человек вряд ли сумел бы выбраться.
Извилистые и растянутые переходы привели их в огромный зал, потолок которого невозможно было разглядеть из-за скопившейся под высокий куполом темноты. Небрежный взмах Её руки заставил вспыхнуть ярко-белым пламенем потускневшие от времени светильники и тени убрались прочь, не в силах противостоять этому. Массивные ступени уходили вниз к ровной площадке, выложенной узорчатыми плитками, вокруг которой возвышались ряды каменных сидений, укрытых слоем нанесенного песка. То и дело Его взгляд натыкался на белеющие кости, чуть прикрытые текучим желтоватым саваном.
- Да, это все случилось здесь… - Она с некоторой горечью смотрела на безликие останки, осторожно проходя между ними, - У врат в Пустоту. Нам пришлось хорошенько подумать и поработать над мелочами… Впрочем, это уже неважно. Ведь ты здесь, а некогда цветущий Город Колонн, бывший земным раем, превращается в засыпанные песком развалины. Что же насчет тебя… То лучше бы тебе как можно скорей избавится от своего Имени. Пока остальные не догадались, что ты не станешь плясать под их дудку.
- Разве это возможно? Хотя, уж не вижу ли я пример перед собой? – дождавшись утвердительного кивка, Он все-таки позволил себе легкий намек на улыбку, - Ты стала ближе к Пустоте. Остальные боятся тебя, потому что взор твой устремлен в будущее гораздо глубже, чем все они могут себе представить… И цена всего этого – Имя?
- Только глупец думает, что можно получить что-то, ничего не отдав взамен. Но не волнуйся,- Она уже чувствовала как в воздухе замирает невысказанное вслух согласие, и нахохлилась подобно голодному стервятнику, не сумевшему найти себе пропитание, - я лично буду хранить его.
Кровь заливала улицы, превращая их в липкое алое болото с остывающими трупными кочками. Кровь, пролитая в бессмысленной резне, где брат убивал брата, матери кидались с ножами на собственных детей, а седые старцы уподобились берсеркам, чья ярость не знает границ. Кровь, послужившая одновременно вратами и ключом…
Тот, кто явился из Пустоты на сей раз, был огромен и возвещал о своем торжестве ужасным ревом, поднимая тучи пыли взмахами сильных перепончатых крыльев. Но Она не боялась краснокожего гиганта в медных доспехах и, огромный топор, готовый снести голову любому смертному, не заставлял Её трепетать от ужаса, как многих других. Лишь горечь ошибки, сделанной давным-давно, отражалась во взгляде той, что одним своим присутствием среди кровавого безумия, бросала вызов воплощению ярости и силы.
- А ведь я помню тебя еще смертным воином… - злобное рычание, вырвавшееся из пасти обитателя Пустоты, было свидетельством того, что он тоже помнит об этом, но Она продолжала, видя что гость не спешит атаковать, - Долгое время я находилась рядом с тобой будучи рабыней на спину которой сыпались лишь пинки и ругань. Долгое время я подносила кубок, сделанный из черепа твоего брата, и травила тебя. Я надеялась что тот, кому ты всегда служил, отвернется от тебя, если ты сляжешь, перестанешь участвовать в битвах и умрешь бесславной смертью… И ошиблась. Теперь ты здесь. Однако…
Когда огромный медный топор уже опускался, дабы отнять у Неё жизнь, то не смог завершить начатое, бессильно соскользнув по невидимой стене. Гигант пришел от этого в ещё большую ярость и занес кошмарное орудие убийства, отмеченное его хозяином, для второго удара.
-… это больше не твой мир! Убирайся вон! – две узкие ладони переплелись пальцами, точно изображая щит, и яркая вспышка поглотила фигуры противников. Рев, полный ненависти и боли, который издал побежденный гость из Пустоты, заставил содрогнуться массивные каменные стены. Но Она продолжала спокойно стоять и смотреть, как тварь возвращалась в кровавое царство своего хозяина, унося с собой расколотый топор.
Стоило только Пустоте успокоиться, как лицо победительницы скривилось в нестерпимой муке, а она сама свалилась в липкую грязь. Триумф дорого обошелся Ей, но ради того, чтобы пробить броню гиганта, навечно оставив незащищенным небольшой участок плоти, стоило так платить. Эта победа должна была послужить уроком тем, кто только нарождался в Пустоте….
Холодные каменные коридоры постоянно пребывали в полумраке. Плющ и мох постепенно отвоевывали себе пространство на кладке из мощных глыб, грозя в будущем оставить от величественного замка лишь жалкие развалины. Но собравшихся в просторной зале за круглым дубовым столом такие детали не интересовали.
- Почему ты считаешь, что мы должны скрыть эти вещи от людей? После того как сами вручили их достойным?
- И что же, скажи на милость, из этого вышло? – пальцы, до того изучавшие вырезанные на столешнице письмена, внезапно остановились, - Мастер Искажений предупреждал, что детям лучше не давать играть с огнем. И оказался прав.
Она с долей иронии посмотрела на остальных и принялась теребить нашитые на одежду бубенчики. Капюшон и маска лежали у Неё на коленях, но никто из присутствующих не допускал мысли о том, что Она все-таки подхватила смертельную заразу. Подобное было просто невозможно.
- Ты преувеличиваешь, Старейшая, - отмахнулся один из сидящих за столом, одетый в темную сутану из грубой шерсти, - пара-тройка не способных справится со своей алчностью вряд ли должны стать поводом для столь решительного шага…
- Наоборот. Они правы. Если мы оставим все как есть, то подвергнем людей слишком большому искушению… - темнокожий гигант скривился так, что рисунок на его лице приобрел сходство с мордой голодного хищника, - Кстати, а где этот смутьян и сквернослов, Мастер Искажений? Он даже не соизволил прийти сюда?
- Боюсь, он не может этого сделать. – Она покачала головой и тяжело вздохнула, точно не желая об этом думать, - Просто сегодня его будут сжигать на костре. В очередной раз…
Долгие и утомительные споры под шипящими и дымящими факелами могли вымотать любого, но только один из сидевших за столом так и не произнес ни слова. Внимательно вглядываясь в каждое лицо, Он по-прежнему оставался непроницаемым, и невозможно было понять, о чем он думает. Только в исходившей от Него силе можно было ощутить какие-то перемены, словно невидимая печать оставила свой пламенеющий знак.
Позже, сидя на берегу, Она смотрела, как отчаливают лодки остальных, минуя завесу плотного тумана. Зыбкое преддверие пророческого транса охватывало тело и разум, но видения всегда были тяжелы и причиняли Ей боль. Лишь с Его появлением появились первые проблески надежды… Пополам с разочарованием, что в новой эпохе для них больше нет места. Они все должны уйти. И уйдут. Но сейчас нужно подойти к стоячим камням и увидеть осколки грядущего. С трудом поднявшись, Она улыбнулась и оперлась на длинную крепкую жердь. Ей предстояло сделать пятьдесят восемь шагов, чтобы добраться до плиты в центре круга стоячих камней, но ноги отказывались повиноваться. Это означало, что дойти уже не удастся и придется положиться на защитную мощь своего разума. Темная волна образов и звуков захлестнула Её, выбив из-под ног твердую землю…
- Это всё из-за тебя происходит, отродье! – голос доносился откуда-то сверху и раздражал слух, заставляя медленно возвращаться от пугающих грез к действительности, - Из-за тебя эти твари как с цепей сорвались! Из-за тебя нас становится все меньше!
Она приоткрыла глаза и ощупала шероховатую, чуть теплую поверхность каменной плиты. Потрескавшиеся и пересохшие губы растянулись в улыбке, хотя видения были отнюдь не радостные.
- Насмешник, угомонись. Ты ведешь себя как юнец лет двенадцати… - болезненно-худой парень с длинными огненно-рыжими патлами усмехнулся и встал на одно колено, встряхнув бубенчиками, закрепленными на верхушке пастушьего посоха.
- Да, моя королева! Как скажете, моя королева!
Он молча взирал на чудачества Мастера Искажений, ничем не выдавая своих эмоций. Теперь только Она могла ощутить как меняется Его сила. С каждым новым кусочком древних знаний, тот, кто должен был стать защитником, все больше замыкался в себе и хмурился. Другие тоже замечали это, но не придавали особого значения.
- Прекрати паясничать. Я, конечно, благодарна тебе за помощь, но мое терпение не безгранично. Ты нашел Врага? - рыжий скривился и кивнул, отчего скрепленные шнурком волосы хлестнули его по спине, - Прекрасно. Прости, но дальше я все сделаю сама. Это значит, что ты останешься здесь!
Мастер Искажений только закусил бледную губу и посмотрел на Него с ненавистью, но прямо возражать не осмелился. Лишь сгорбился и направился к замку, опираясь на свой посох, хотя немощным вовсе не был. Она подняла с земли тряпичную маску, отряхнула её и надела, а затем скрыла голову под капюшоном, потревожив бубенчики. И ушла к берегу, чтобы раздвинуть туманы, скрывающие островочек от внешнего мира, оставив Его у стоячих камней, покрытых инеевой паутиной. Старейшая догадывалась, кто отнес её к защищенному месту, но предпочла сдержать это в себе.
Мерзостно-сладковатый запах гниения повис в воздухе и даже слабенький ветерок не мог его прогнать. Наоборот, от этого становилось только хуже. Трупы людей и животных лежали в домах и на улицах; хоронить их больше было некому. Лишь омерзительное жужжание мух, да карканье ворон встречали Её на пути к каменной громаде монастыря. Неведомая зараза не щадила никого: богатые и бедные, молодые и старые, герои и злодеи одинаково умирали в мучениях.
Тяжелые деревянные ворота, окованные железными пластинами, были гостеприимно приоткрыты, однако ждали здесь вовсе не Её. Эта западня была расставлена совсем на другого зверя…
Не обращая внимания на черных птиц, пристально наблюдающих с деревьев и крыш, Она двинулась к церквушке – ныне оскверненному сердцу монастыря. С каждым шагом вонь разложения усиливалась, а черное облако мух набрасывалось, норовя облепить здоровое тело и отложить зерна болезни. Через услужливо распахнутые двери Она практически влетела и едва не растянулась на полу, споткнувшись о разлагающийся труп монаха. Бог, которому здесь поклонялись, не защитил его. И никого не защитил. Ибо из Пустоты пришло нечто намного более сильное, чем самая смелая человеческая выдумка.
- Ты? Вот уж не ожидал… Все еще держишь Его взаперти? Зря, зря… - булькающий смех и кашель, издаваемый тучной фигурой, сидящей на простом деревянном стуле с высокой спинкой, был подобен кваканью огромной жабы.
- Я никого не держу. Просто Он сам понимает, что здесь и сейчас ему делать нечего. – стоило Ей покачать головой, как зазвенели нашитые на одежду бубенчики, - Это не был несчастный случай, так ведь? Твой собственный выбор?
- Да. Не можешь победить – присоединяйся, – распухший черный язык облизал покрытые коростой губы, а мутные гноящиеся глаза уставились на Её лицо, - я просто нашел свое место в новой эпохе… А как насчет тебя? Все что нужно сделать – просто отдать Его нам и признать над собой того, кто повелевает отчаяньем. Ты не можешь не знать хотя бы одного из имен Повелителя…
- Я видела величайшее множество подобных тебе. Трусов. Предателей. –Она прищурилась и вытащила из своей сумы свечной огарок, - И видела что их ожидает. Забвение. Проклятие. И огонь…
Облако недовольно жужжащих мух опоздало всего на несколько мгновений, но фитилек уж охватило черно-синее пламя и небольшой кусочек воска завис в воздухе.
- Ты больше не сможешь ступить на землю этого мира пока жизнь будет теплиться в Его теле…
Тучная фигура подпрыгнула и рассыпала по полу свои гниющие внутренности. Из ближайших трупов выскочили отвратительные мелкие твари и принялись пожирать неожиданное угощение.
- Будь ты проклята! Будь ты…- вопль бессилия сменился хрипами и бульканьем, но от крошечного огонька, рожденного Её волей, начался пожар, который поглотил сверхъестественные корни смертельной заразы. Пустота приняла своего нового обитателя и слова Её стали печатью.
Осторожно зачерпнув горсть желтовато-фиолетового снега и рассмотрев его как следует, Она медленно направилась к заброшенному храмовому комплексу чьи стены не выдерживали напора времени и кислотных дождей. Мир необратимо менялся и той, чья жизнь длилась уже не один век, было тяжело наблюдать это даже с высоких горных вершин. Иногда сюда наведывался Мастер Искажений, иногда – Дисгармония. Прочие, казалось, забыли об Её существовании… Но сегодня должен был прийти Он и от этого разговора зависело слишком многое.
Когда-то давно сюда поднимались паломники в ярко-оранжевых одеяниях, несмотря на холод, ветер и трудности с дыханием; позже их сменили смелые одиночки, карабкающиеся на вершины больше ради удовольствия, чем для чего-то еще. Теперь здесь осталась только Она, продолжая стеречь последние врата в Пустоту после того как остальные разбрелись по всему миру.
- Ты ничуть не изменилась, Старейшая. Время не властно над тобой. – Он уже ждал, глядя на тлеющие угли в очаге, - Хотя про это место я бы такого не сказал. Здесь все вот-вот развалится. Но ты не оставишь врата.
- Никогда. – Она уселась неподалеку и протянула ладони к слабенькому источнику живительного тепла, - А больше никому не хочется торчать здесь. Похоже, понятие долга осталось специально для меня. И, возможно, для Мастера Искажений. Только сомневаюсь, что ты явился для того, чтобы узнать, почему я не могу покинуть это место.
Его лицо оставалось бесстрастным, даже, когда прозвучало упоминание Насмешника. Он по-прежнему предпочитал скрывать свои эмоции и даже годы, проведенные среди обычных людей, не могли изменить эту привычку.
- Перед кем ты столь рьяно исполняешь этот долг? – вопрос застал Её врасплох. Ещё ни разу Он не заговаривал о подобном, хотя о собственном предназначении знал. И даже, пожалуй, чуть больше, чем следовало бы.
- Глупый вопрос. – ответила Она, немного помолчав и посмотрев на угли, - Ты жил среди них столько лет, что просто не можешь не понимать. В определенной степени это благодарность за то, что род человеческий произвел меня на свет. Но больше из-за того, что без людей наше существование не имеет смысла. Да. Не имеет…
Снаружи завывал ветер и разноцветные струйки снега заползали во все щели старого каменного строения, ведь Она уже давно не предпринимала попыток починить крышу или укрепить кладку. Очередная война сотрет верхние строения с лица земли, а высеченные в сердце горы извилистые переходы останутся невредимы. Разве что токсичные лужицы морей и океанов исчезнут, да любой снег, пусть даже и цветастый, станет большей редкостью, чем живые цветы.
- Они разобщены и слабы. Хотя им кажется, что это не так. Люди продолжают истреблять друг друга, придумывая для этого новые причины и не видя своего единства. Они точно сами хотят погибнуть. Как же я должен их защищать? И стоит ли? – Он продолжал смотреть на собеседницу в упор, не двигаясь с места. Танец скудных отблесков и теней превращал неподвижное лицо в жуткую маску, более подходящую обитателю Пустоты, нежели будущему Защитнику. Старейшая фыркнула и отмахнулась от Его слов.
- Значит, ты еще мало пробыл среди них. Вернись и понаблюдай ещё. Когда скажешь зачем по-настоящему пришел.
Вновь молчание повисло в воздухе, смешиваясь с сизым дымком и тяжелым запахом старых благовоний. Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Они не были людьми и в то же время не сильно отличались от них. Они были могущественны, но сила Её превращалась в пыль, а сила Его только раскрывалась. Но разница была не только в этом.
- Мне нужна кровь. Мастера Войны, Дисгармонии, Мастера Искажений…
- И моя тоже. – Старейшая оборвала его и протянула вперед правую руку, - Лучше тебе поторопится и взять образцы пока мы не исчезли. Конечно, на такое согласятся не все… Но я сумею уговорить кое-кого из них.
Подхватив Её руку и перевязав жгутом выше локтя, Он осторожно протер кожу влажным тампоном, прежде чем вонзить тоненькую иглу. Она внимательно наблюдала за тем, как краснеет и наполняется пустое тельце пробирки, понимая, что это – лишь начало зарождения новой формы жизни. Такой похожей и такой отличающейся от слабого человечества… Но для этого нужно было больше образцов. И на Её безмолвный зов откликнулась часть Мастеров, готовых, несмотря ни на что, пожертвовать часть себя ради великого будущего.
Пустота не всегда была угрозой и её чарующие ветра ласкали души разумных, пока не были осквернены… Больше никто не сможет вернуть первозданную чистоту, не истребив перед этим разумных, питающих появившийся Хаос. Ярость и кровь, пролитая в бесчисленных битвах, отчаянье и страх перед смертью, источаемые погибающими от болезней, слепая надежда на перемены к лучшему и жажда познания, свойственная неокрепшим умам; все это собиралось воедино, формируя непостоянное Царство Хаоса.
Золотые арки, увитые трепещущими языками разноцветного пламени, были одной из немногих незыблемых вещей в этом лабиринте с сияющими кристальными стенами. Их было ровно девять и здешний Архитектор выстроил их в линию… не забыв приставить Стража.
Огромная пасть, парящая возле каждой арки и щелкающая зубами, задающая загадки и готовая проглотить любого, кто даст неверный ответ. Однако сам Страж не мог определить, верен он или нет, ведь у того, кто обитал подле Врат Знания, не было ушей. В этом тоже была ирония Архитектора. Но сейчас привычный порядок нарушался – некто извне спокойно отвечал на загадки Стража и проходил одну арку за другой.
Имей бы слуга переменчивого Архитектора глаза, то наверняка удивился, увидев маленькую девочку с небольшой черной собачкой на руках. Однако любопытных взоров, наблюдающих за гостями из манящего материального мира, было и так предостаточно.
Страж заподозрил неладное, когда шестая арка пропустила девочку. Он не мог слышать, но наложенные на Врата заклятья открывали путь чужакам, как и должны были в случае правильного ответа…
Но девочка уверенно шла вперед, нежно прижимая к себе крошечное животное и уверенно отвечая на хитро закрученные загадки. Обитатели лабиринта пытались угадать, кто же скрывается под столь безобидной на вид личиной, но ни один не преуспел в своем намеренье. Девочка казалась обычной смертной, а небольшая собачка – примитивной тварью из плоти и костей, но когда они преодолели восьмую арку, то даже самому крошечному порождению Архитектора стало ясно, что дело нечисто.
Страж клацал зубами, подбирая самую заковыристую и сложную из Девятьсот Девяноста Девяти Загадок Тзаратота, дабы проглотить чужаков, когда будет дан неверный ответ. Но его ожидания не оправдались – девятые Врата распахнулись, стоило девочке немного подумать и произнести что-то, чего Страж не смог услышать.
Подарив удивленно распахнутой пасти и прочим наблюдателям робкую улыбку, девочка погладила поскуливающего любимца по черной шерсти и шагнула, чтобы исчезнуть в вихрях абсолютного и бесконечного Знания.
Так в Пустоте родилась очередная легенда, которая затем просочилась в материальный мир…
Мир необратимо изменился: человечество успешно справилось с превращением своей колыбели в отравленную пустыню, посреди которой торчали шипы городов-ульев. И это были единственные места, где люди могли жить, пусть нюхая рециркулированный воздух, поедая безвкусные пайки в отсутствии естественного света… Войны прокатывались по планете снова и снова, оставшись самым весомым аргументом по достижению высоких целей в политических играх. Однако из всего этого многообразия, Её заинтересовал некто, провозглашавший объединение Человечества как вида. Некто, кого верные соратники уже называли Императором. И Старейшая терпеливо ждала пока Он поймет, что в одиночку будет добиваться своей цели гораздо дольше. А потеря времени в такой ситуации уменьшала шансы на победу в геометрической прогрессии…
И, наконец, Она дождалась. К ней пришли и попросили о помощи. Тайной, которая не отразится ни в одной хронике Человечества, но необходимой поддержке. Старейшая дала согласие на эту помощь, понимая замысел будущего Императора и за очень короткое время самые сильные интриганы, жрецы и лидеры были либо устранены, либо получили очень убедительные доводы в пользу невмешательства. Старые и мощные организации, поклоняющиеся Хаосу, лишились большей части силы и влияния и были вынуждены уйти в глубокое подполье. О некоторых из них Император так и не узнал, а Она не стала его просвещать. В результате остались только те, кого можно было показательно победить, не опасаясь, что они внезапно начнут исподтишка гадить вместо открытой войны. Мастер Искажений и Дисгармония усердно помогали Старейшей ставить планету на колени перед будущим повелителем, не слишком интересуясь, зачем они это делают. По их воле рушились стены неприступных твердынь, возникали эпидемии и массовые беспорядки, проблемы со связью и поставками… Они делали что могли, но оставались в тени того, кто возглавлял войско генетически модифицированных солдат. А когда поняли к чему это приведет, то было уже поздно.
Возможно, Насмешник сделал бы какую-нибудь глупость, дабы снова напомнить людям об их существовании, но тут случилось непредвиденное... Психический крик невероятной мощи прокатился по Пустоте, возвещая о рождении нового Темного божества. «Слаанеш!» - отдавалось в голове каждого, кто был способен ощутить этот зов. В их числе оказалась и Дисгармония, чей разум пребывал в волнах Эфира. Она была первой, кто узрел демонический лик новорожденного. И первой подчинившейся ему. Мастеру Искажений ничего не оставалось, кроме как помочь Старейшей заманить своего последнего друга и соратника в ловушку, а затем изгнать в Пустоту. Это сильно подкосило Насмешника и он практически потерял интерес к тому, что творилось вокруг. А вот Она не ослабевала бдительности и тщательно прощупывала любого, кто оказывался в окружении Повелителя Человечества. Он воспользовался возникшей суматохой и окончательно перехватил бразды правления планетой, сделав то, о чем мечтали многие до него – объединил Терру путем огня и лазгана. И уже сейчас к Нему со всех сторон подбиралась разная шваль, надеющаяся урвать кусочек милости. Были там и другие, которых легко затмевал загадочный Малкадор Сигиллайт. Именно с ним у Старейшей состоялась пара не слишком приятных, но откровенных разговоров, где каждая сторона выкладывала часть припасенных карт на стол. Грамматикус и ему подобные были сочтены условно-безопасными, а потому Она даже не стала толком разбираться с ними.
Император же, получив в свои руки власть, довольно резво принялся за преобразования, выдернув Мастера Искажений из апатии.
- Такого не должно было быть! Слышишь, не должно! – теперь Насмешник разгуливал в женском теле, однако рыжий цвет волос и склочный характер остались неизменными, - Ты только погляди что Он творит! Что это еще за чушь про последний камень последнего храма? Что еще за «единое человечество»? Что за «демонов и богов не существует»? Он же ведет себя как безумец!
- Положим, Он знает что делает. А указывать на ошибки бесполезно – отныне и навсегда Император не будет считаться с нашим мнением. Здесь больше нет места для нас, и мы должны уйти. – Старейшая спокойно выдерживала вспышки ярости, с сожалением думая, что каждый будет видеть лишь то, что хочет видеть. Как в Нем, так и в ней самой.
- Мы? Уйти? Опомнись! Куда нам уходить?! Мы существовали здесь задолго до Его появления, так почему же теперь должны складывать лапки и сдаваться без боя? – разноцветные глаза горели от ненависти, а по волосам пробегали искорки неконтролируемой энергии, - Он же уничтожает все, что было собрано нами с таким трудом! Все знания, все реликвии, всю память!
- Не скажу, что я в восторге от его методов. Однако, ты не задумывался, Мастер, что для людей так будет лучше? Да, для того самого Человечества, которое Он сейчас так возносит? По сути своей они остались несмышлеными детьми, поменявшими старые игрушки на более убийственные. Они не готовы к таким знаниям. Мы сильно опередили время и теперь расплачиваемся. Да и нет больше никаких «нас». Обитатели Пустоты позаботились об этом. – пока Она говорила, Мастер Искажения слушал с открытым ртом, не в силах произнести гневную отповедь о том как же он ненавидит людей. Слабых мелочных, глупых, наступающих на одни и те же ловушки в течение тысячелетий. Но – единственных в своем роде. Другого человечества нет. А без него они меньше чем ничто.
- Уж лучше с ними, чем с этим! – выплюнул Насмешник перед тем, как развернутся и уйти, оставив Её наедине с тяжелыми мыслями. Пришло время выбирать свой собственный путь и для этого, как ни прискорбно, нужно было оставить мир, в котором они появились на свет.
Предсказания всегда опасны своей зыбкой природой и множеством вероятностей. Никто ведь толком не скажет, какой именно вариант будущего воплотиться здесь и сейчас, и как при этом изменится. Потому все пророчества по сути своей являются загадками, даже те, что на неискушенный взгляд очевидны. Старейшая понимала это как никто другой, а потому очень тщательно изучала все возможные правила игры и исключения. И ей срочно нужен был Мастер Искажений, способный спутать все вероятности и сделать невозможным любую попытку предсказания. Сейчас злоба и ненависть к Императору ослепила его, а потому не составило особого труда уговорить Насмешника на авантюру, граничащую с предательским ударом в спину.
Они появились в Его лаборатории подобно двум теням, и никто не заметил этого. Даже беспристрастные системы защиты остались равнодушными, словно не фиксируя никаких посторонних лиц в пределах досягаемости. Здесь находилась святая святых - плоды многолетних трудов и экспериментов с неподатливым генетическим материалом. Двадцать капсул-колыбелей.
- Мы на месте, - сказала Старейшая, глядя с затаенной жалостью на крупных малышей, находившихся в защищенных коконах, - и чем быстрее закончим, тем лучше. Мне нужна будет твоя кровь. Четырем из них ты можешь ввести больше, чем я скажу. На твой выбор кому.
По миловидному лицу Мастера Искажений расползлась гнусная усмешка, а цепкая рука довольно быстро раскрыла перед Ней небольшой кейс с инъекторами и дезинфицирующими средствами. Затем они повторяли одну и ту же процедуру: Старейшая набирала ведомое лишь ей одной количество крови как Насмешника, так и своей собственной и часть вводила в сложную систему питания капсулы, а остальное «скармливала» ребенку из пробирки, предварительно удалив иглу. Мастер Искажения внимательно наблюдал, как Она просовывает руку с зажатым в ней предметом сквозь герметичное покрытие, и продолжал ухмыляться. Без инцидентов не обошлось – кто-то из малышей оказался не в меру жаден и получил большую порцию, чем планировала Старейшая, а кое-кто вертелся так, что «угощение» приходилось вливать с применением силы.
- Зачем ты делаешь это? Как будто в них и так нет твоей крови… - когда Она закончила, то увидела что Насмешник больше не ухмыляется, а смотрит неожиданно цепко.
- Лишь глупец может думать, что получит что-то, ничего не отдавая взамен. Он, конечно, не дурак, однако и с платой не слишком спешит. Если ничего не исправить, то платить будет все человечество. И это может оказаться непосильным. Позже он поймет мою правоту, а сейчас нам нужно уходить и готовиться к отлету. Хорошо хоть мы собрали некоторое количество тех, чьи взгляды более-менее совпадают с нашими…- убрав грязные инъекторы и пробирки обратно в кейс, Старейшая уже не скрывала свою печаль, - Я тоже не хотела этого, но особого выбора нет. Другие варианты были еще хуже. А твоя кровь в них затихнет, когда мальчики подрастут.
Мастер Искажения кивнул головой, даже не стараясь скрыть демоническое торжество, тонкой струйкой просачивающееся из его левого глаза. Тот, кто некогда был частью его тени в Пустоте, остался очень доволен подобным результатом.
Разумеется, с требованиями Императора согласились не все и недовольных было предостаточно. С каждыми обходились так, как этого требовала целесообразность нарождающегося государства: кого-то игнорировали, кому-то кидали пряник, кого-то подстегивали кнутом. Но далеко не все из них подходили Старейшей, тщательно собиравшей осколки древних знаний и умений, дабы увезти их с Терры, которая за какую-то сотню-другую лет стала совершенно чужой. На подготовку потребовалось немалое время, но постепенно близился тот день, когда корабль, нареченный «Плывущим в Пустоте», отправится в неизвестность.
За несколько часов до того, как это должно было случиться, Она отправилась к Императору, чтобы поговорить с ним в последний раз. Пройдя незамеченной мимо толп просителей и охраны, Старейшая натолкнулась на Малкадора. Тот с беспокойством глядел на закрытую дверь, из-за которой доносился хорошо узнаваемый голос Мастера Искажений. Неожиданно массивная створка хлопнула так, что ударилась о стену, а из проема практически вылетела растрепанная рыжеволосая фигура с исказившимся от ярости лицом.
- Ты еще вспомнишь мои слова! Но будет поздно! Будь ты проклят, Защитник! Будь ты проклят!!! Пусть Искажение поразит тебя и плоды трудов твоих! Твои выродки еще встанут на колени перед моими потомками! - прокричал Насмешник прежде чем удалится, оставив Сигиллайта и Её у распахнутых дверей.
- Пожалуй, зайду сначала я. – спокойно улыбнулась Старейшая перед тем, как войти к Императору. Он, как ни в чем не бывало, сидел за столом и продолжал изучать какие-то бумаги, совершенно не обращая внимания на вошедшую.
- Ты знаешь, если хоть часть из того, что Насмешник тебе пожелал, сбудется, то ты окажешься в весьма затруднительном положении… - Она продолжала улыбаться, хотя теперь с оттенком грусти, - Мы уходим, но некоторые проблемы не исчезнут от этого. Скажи, ты понял, почему я так долго помогала тебя?
- Если честно, то нет. И не погрешу против истины, если назову тебя одной из немногих, не считающих меня обычным амбициозным тираном. Порой даже самые верные союзники сомневаются, пусть и не произносят этого вслух. А ты – нет. – оторвав глаза от ровных строчек, Он пристально посмотрел на Старейшую, словно пытаясь пробраться ей под череп. Однако попытка воздействия была исключена, ибо Император знал, что это не даст никаких результатов. Два старых и мудрых существа какое-то время просто смотрели друг на друга, не решаясь нарушить тишину, но Она, в конце – концов, тяжело вздохнула, разрушая окутавшее их покрывало безмолвия.
- Тогда постарайся честно ответить на один простой вопрос. Кто ты?
Его лицо осталось неподвижным, подобно каменному барельефу, но он молчал довольно долго, не желая врать Старейшей и себе самому. Но вот лоб покрылся мельчайшей сеточкой трещин, а брови слегка приподнялись, еще более усиливая сходство с ожившим истуканом.
- Я – Император. Защитник Человечества. Ни больше, ни меньше.
-А ты и не смог бы сказать по-другому, - удовлетворенно кивнула Она, видимо не ожидая никакого иного ответа, - ведь твоя сущность отражена в Имени, которого у тебя больше нет. И люди дали тебе новое Имя. Конечно, не самое лучшее, но и этого вполне достаточно. Теперь это будет твоей сутью отныне и навсегда. Помни, без людей ты ничто. Они твоя величайшая сила и, одновременно, величайшая слабость. Мы уходим, и теперь тебе предстоит воевать за их будущее.
- Не волнуйся. Я справлюсь. – коротко кивнул Император, намереваясь снова погрузится в чтение, но узкая кисть легла прямо посередине нужного листа, вновь заставляя Его поднять глаза.
- Сомневаюсь. Ты силен, это правда, но одному против всех не выстоять.
- Со мной будут сыновья. С ними рядом встанут легионы воинов, которые будут большим, чем просто люди.
- Пусть они твои сыновья, но не твои же копии. И ведь даже самым совершенным воинам нужно оружие.
- Оно у них будет самое лучшее. Просто я постараюсь обойтись без колдовства. Слишком опасно и непредсказуемо.
- Но ведь нельзя закрывать глаза, подобно ребенку, оставшемуся в темной комнате. Это сработает только в том случае, если рядом в самом деле нет монстра.
- Я не закрываю глаза, напротив, помогаю другим открыть их.
-Вижу, что с тобой бесполезно спорить, - Старейшая махнула рукой, и скривилась, словно от чего-то кислого, - что ж, это твой выбор и отвечать за него только тебе. На прощание прими от меня это. Прочтешь, потом…
- Непременно. – Император принял небольшой конверт и положил его на стол рядом с прочими бумагам, - Кстати, а Насмешник давно носит в себе демона?
- Только заметил? Да уже порядком. Вместе написали девять книг, сейчас заканчивают десятую. Такой вот плодотворный союз. – Она покачала головой, не скрывая своего осуждения, - Хочет поделиться своими мыслями с другими расами, но что будет дальше – не твоя забота.
Пристально посмотрев в глаза Старейшей, Он встал из-за стола и свернул один из листов вчетверо, после чего вручил Ей.
- А это для тебя. Прочтешь, когда будешь в последний раз смотреть на планету с орбиты. И не скажешь ли ты мне свое Имя, раз уж оно больше не представляет ценности?
- Имя? – темные глаза Старейшей потеплели, когда она приняла из Его рук послание, - Теперь оно – просто иероглиф мертвого и безнадежно забытого языка. Ты уничтожил почти все, что могло бы рассказать о нем. Так что мое Имя больше никто и никогда не узнает. Единственное, что продолжает поддерживать мою сущность, это связь с тобой. Поразят тебя – поразят и меня. Незавидная судьба, не правда ли? Хотя сил, чтобы повести корабль вместо этих Навигаторов у меня хватит. Прощай, Мастер Защитник. Пусть тебе не уничтожить их, позаботься, чтобы они тоже не смогли окончательно от тебя избавиться.
- Прощай, Мастер Пустоты. – Император по-прежнему не показывал своих эмоций, не изменив своим привычкам за долгие тысячелетия жизни, - Надеюсь наши пути больше не пересекутся.
- Сейчас это называют Варпом, а не Пустотой. Я Мастер Варпа. – сказала Она прежде чем выйти и закрыть за собой дверь, вновь оказавшись перед настороженным Малкадором.
На какое-то время их соединил ментальный контакт, передающий больше информации, чем поток слов, а затем самый доверенный советник Императора принял из рук Старейшей скованную цепями книгу. Пусть и смотрел на нее, как на ядовитую змею, но принял. Хотя последнего вопроса все же не осмелился задать вслух.
- Если не понадобиться, то будет даже лучше. Но ты сам поймешь, когда можно будет передать Ему. – больше Она не стала ничего объяснять и ушла, оставив у Сигиллайта ворох нехороших предчувствий.
Место Навигатора пришлось немного переделать, дабы Старейшая могла вести корабль своими методами. Хотя персонал и был подобран с особым тщанием, но кабели, заползающие под кожу, а не подсоединенные к нейроразъемам, произвели на людей не самое приятное впечатление. Некоторых пассажиров, представлявших особую опасность, пришлось погрузить в анабиозные капсулы, но это не заняло много времени. Все необходимые формальности были улажены еще раньше, и вскоре Она ощутила дрожь огромного корабля каждой клеточкой своего тела. «Плывущий в Пустоте» собирался сделать свой первый прыжок через варп-пространство и, казалось, обрел собственную жизнь и душу, о которой так упорно твердили новообразовавшиеся сектанты-инженеры со старыми идеями. Во всяком случае, по-другому Старейшая их не называла.
Пустота раскрывалась перед ними, переливаясь гаммой невообразимых цветов и испуская тоненькие змеистые молнии смертельно опасной энергии. Завораживающее и губительное для рассудка зрелище. Точно исполинская пасть собирается безвозвратно проглотить творение рук человеческих… Возможно, было не слишком безопасно стартовать подобным образом, но Старейшая терпеливо отдавала команды пробуждать все системы от бездейственного сна, не замечая, что плачет впервые за много миллениумов. Жертвоприношение дается особенно тяжело если на алтарь необходимости приходится класть свою плоть и кровь. Когда «Плывущий в Пустоте» рванулся навстречу неизвестности, неожиданно возникший взрыв разнес тщательно оберегаемую лабораторию Императора на куски и двадцать капсул-колыбелей оказались выброшены к самому краю перехода в иное пространство…
В это мгновение Мастеру Пустоты показалось, что у неё останавливается сердце. Её разум ощутил двадцать крошечных искорок, которые растворились в неизвестности почти сразу же, как варп ухватил их в свои переменчивые объятья.
- Простите меня… - прошептала Она, закрывая глаза и создавая маршрут, согласно которому они могли бы убраться как можно дальше от Терры. В голове Старейшей проносились строчки переданного Императором стихотворения, написанного на языке, который уже не использовал никто из людей.
Человечество – в детском возрасте.
Пробуравив глазок во тьму,
увлеченно детишки возятся
с первой серией «почему»?
А история по спирали
знай наматывает витки…
И, по совести, не вчера ли
догорали еретики?..
Мастеру Искажения нелегко далось изгнание обитателя Пустоты из своего слабеющего тела, но теперь он с полным правом мог наслаждаться тем, как насолил своему давнему врагу. Гордо улыбаясь, он любовался своими творениями – простыми на вид рукописными книгами в темных обложках, - и слушал как там, за стенами корабля и защитным полем, ликует его отделившаяся часть. Насмешник чувствовал, что без стазис-капсулы долго не протянет, но ощущение счастья переполняло его. А в соседнем отсеке, среди других детей, играли два мальчика и девочка с огненно-рыжими волосами.
…Век невиданнейшей нервозности,
свежих цифр и прогнивших догм…
Человечество – в детском возрасте:
чиркнет спичку – и кончен дом.
…А листочки весенние клейки…
На могилах свежа трава…
Дети, дети! Скорей взрослейте!
Бросьте спички.
Вот буква «А»…**
Старейшая прекрасно понимала, что все это – еще не конец. Он обязательно будет искать своих сыновей, но ничего не сможет сделать, пока варп и кровь Мастера Искажения скрывают их даже от самых надежных способов предсказаний. Она так и не узнала, что тот листочек с посланием, данный Императору, так и остался непрочитанным, а после шокирующего известия об уничтожении лаборатории и вовсе затерялся.
- У нас одна цель, но мы никогда не сойдемся в методах… - Мастер Пустоты произнесла это вслух, вызвав этим недоуменный взгляд со стороны одного из помощников, находившихся неподалеку. Но для Неё это не имело особого значения. К тому же впереди было много работы…
А в день и час, когда смертельный удар, вобравший в себя силу и ярость обитателей Хаоса, был нанесен одному из древних существ, оберегавших Человечество с давних времен, другое со стоном рухнуло на колени и покинуло материальный мир.
И Защитник остался только один.
Примечание:
* - Пепельник, цинерария (Prosopis Cineraria). Пепельник, название, которого по-арабски «гхаф» - средней величины дерево, одно из немногих растений, которые способны переносить жесткие условия пустынного климата.
** - Использованы фрагменты стихотворения Андрея Лядова «Человечество – в детском возрасте».
