Название: День пробуждения
Сеттинг: Fallout
Персонажи и фракции: Выживший, рейдеры
Жанр: боевик
Возрастные ограничения: 16+
Предупреждения: Сцены насилия
Статус: Закончен. Занял первое место в номинации "Рассказы" на конкурсе по мотивам Fallout 4, проводившемся издательством "Белый Единорог"
Аннотация: Это рассказ об одном из выживших из Убежища в окрестностях Бостона. События происходят до игры Fallout 4, и повествуют об одном дне выжившего, его яростной схватке с рейдерами, воспоминаниях о довоенном мире и попытках понять, кто же он сам такой.
Если думаешь, что спишь, врежься головой в стену с разбега и узнаешь.
Так любил говорить старый МакЛоуссон. Как сейчас помню. Он стоит на парковке, в руках неизменная кружка с этой нелепой надписью: «Лучший босс». Аромат кофе из автомата и пары капель коньяка – «чтобы день бодрее начался». Между зубов зажата сигара; попыхивая, он уже раздает указания Мэррилу и Бонтейлу, которые готовят наш маленький пункт аренды автомобилей к первым посетителям и между делом успевают обсудить просмотренного накануне «Человека-невидимку». Сегодня привезли что-то новенькое. Мэррил стягивает тент: сверкает хром, и вот на стоянке блистает ярко красная красавица.
- Ого, двухдверная Корвега Atomic V8! - выдыхает заворожено Бонтейл, - Просто не верю! Откуда вы ее достали, босс?! Да я просто сплю!
МакЛоуссон смеется: «Думаешь, ты спишь? Врежься головой в стену с разбега и узнай!»
***
Я еще раз провернул длинный нож в глазнице радскорпиона, и он перестал дергаться. Вытерев нож о штанину и перекинув через плечо рюкзак, я поправил Пип-бой на руке, вернулся на дорогу и зашагал в сторону восходящего солнца. Только сейчас, когда «винт» отпустил, я заметил ноющую боль в левой ноге, чуть пониже колена. Проклятый радскорпион! Я быстро осмотрел рану. Неглубокий порез, кажется, ничего серьезного, но передвигаться стало тяжелее. Надеюсь, что яд в рану не попал: как назло в этот раз у меня с собой не было никакого противоядия. Не выходи в Пустошь без стимулятора, противоядия и полных карманов патронов. Да-да, Марси, я люблю твои советы, но в этот раз как-то не сложилось.
Примерно через час я был в окрестностях Бостона. Забавно, столько лет прошло, а я из своей довоенной жизни особенно ярко помню именно этот эпизод с МакЛоусоном на парковке. Почему он так запал мне в душу? Я потер зудящую ногу. Наверное, потому что в нем вся суть: боль возвращает нас к реальности, проявляет истину.
Я оглядел невеселенький пейзаж одноэтажного пригорода – руины зданий и только. В них могут прятаться рейдеры, дикие гули или даже супермутанты, хотя эти ребята обычно не заходят так далеко. И где-то тут же вход – сейчас уже не найти – в мое тогдашнее пристанище. Убежище 113, так оно называлось. Не знаю, чем я заслужил шанс оказаться там. Сотрудники Волт-Тек просто однажды принесли мне сертификат прямо на работу. Лотерея, сказали они. Повезло, сказали Мэррит и Бонитейлс. МакЛоуксонс, кажется, ничего не сказал; пожевав сигару, он развернулся и ушел. Я пережил войну, хотя даже не помню, как падали бомбы, как горела Америка, и рушился мир. Это мне все потом рассказали. Не знаю, чем там нас в Убежище накачивали, но мы редко приходили в себя, а когда были в сознании, то смотрители прогоняли нас через кучу тестов и снова вырубали.
Однажды все закончилось. Марси говорит, что нашла меня в беспамятстве у входа в разрушенное Убежище, которое обнажилось после очередного землетрясения. Черт возьми, прошло более 150 лет, а я как будто не изменился и не постарел: что за опыты ставили над нами в Волт-Тек?
Похоже, я слишком углубился в воспоминания и потерял осторожность. Очередной поворот за руины вывел меня прямо на двух рейдеров у небольшого костра.
- …а потом, говог`ят, этот чег`тов синт просто отойвал ему голову, а кожу натянул себе вместо льица! - рассказывал низкорослый и сутулый бандит в закопченных мотоциклетных очках и с железным листом вместо брони.
Я понадеялся, что за разговором они меня не заметят, и собрался уж было тихо отступить назад, но сегодня удача вновь была не на моей стороне. Второй рейдер, в тяжелом плаще, усеянном шипами, развернулся в мою сторону, сжимая в руках двуствольный дробовик.
- Эй, Шмитти, да к нам гости пожаловали на огонек! Есть чем поделиться, дружище?
Я быстро оглянулся. Сзади, из проема дома, показался еще один рейдер. В холщовой балаклаве, газовой маске, броне и с тяжелыми баллонами за спиной она скинула с плеча огнемет, щелкнула выключателем, и у сопла заплясал маленький огонек. Других бандитов не было видно. В лучших условиях я мог бы справиться и с тремя рейдерами, обычно обдолбанными и дезорганизованными, но сейчас я был утомлен схваткой с радскорпионом, долгой дорогой, а раненая нога не давала покоя. Только выбора особо не было.
Даже сто пятьдесят лет спустя война не меняется, как очень точно заметил кто-то поумнее меня. Уронив рюкзак, я выхватил свой верный калиброванный «десять миллиметров» и выстрелил, почти не прицеливаясь, в сторону рейдеров у костра. Одновременно я рывком бросил себя к руинам, ожидая в любой момент струи испепеляющего пламени в спину. Моя молниеносная реакция дезориентировала рейдеров, и они не сразу среагировали. Сжимая зубы от боли в ноге, я в пару прыжков оказался за спасительными остатками стены, когда по штукатурке за мной застучала дробь. Я немного высунулся: рейдер в плаще перезаряжал дробовик, девица с огнеметом, неуклюже пригнувшись, пыталась обойти меня слева, а вот мой первый выстрел попал в цель. Коротышка стоял на коленях и тихо хрипел, пока кровь хлестала у него между рук, зажимавших горло. Три зеленых бутылки на стене стояло, вдруг одна бутылка со стены упала, сказала бы Марси.
Я прислонился к стене и продвинулся к другой ее стороне. Высунув руку, выпустил вслепую пару пуль. В ответ сухо гаркнул дробовик, и часть стены рядом со мной разнесло на куски, царапая щеку осколками. С противоположной стороны руин дома промелькнула грязная балаклава огнеметчицы - меня брали в клещи, но я не мог ничего сделать, прижатый под обстрелом. Рейдер безумно хохотал, еще раз разряжая дробовик в мою сторону.
Ты смеешься над смертью, но когда-нибудь она посмеется над тобой. Вздохнув, я выскочил из-за стены и выстрелил в рейдера. Первая пуля попала ему в правую руку, вторая прошибла легкие. Хватая ртом воздух, он опрокинулся на спину, взмахнув руками, как будто хотел полететь. Сзади послышался шум. Я крутанулся на каблуках, наводя пистолет на огнеметчицу. В этот момент раненная нога меня окончательно подвела и подкосилась. Я повалился набок.
Это меня и спасло. Время замедлилось: я падал, а мимо меня с ревом проносился поток огня, его жар я ощутил всей кожей. Восприятие обострилось, я видел мельчайшие заклепки на огнемете, болтающиеся нитки на одежде рейдерши и ее бледную кожу рук. Она сама как будто распалась на отдельные цели – руки, ноги, голова, - я механически, как робот, искал уязвимые места. И, уже коснувшись земли, нажал на курок. Щелкнул «десять миллиметров», и со свистящим звуком заструился газ из заплечного баллона рейдерши. Секунду или две ничего не происходило, а потом меня подкинуло в воздух, обдало жаром и оглушило, прибило к земле и с силой проволокло еще несколько метров. Приехали, ваша остановка.
***
МакЛаффлин стоит на парковке, в руках неизменная кружка с… одной из этих нелепых надписей. Аромат синтетического кофе из автомата и пары капель коньяка – искусственный способ
взбодриться. Между зубов сигара; он уже раздает указания Мэридиту и Боннивейлу, которые готовят наш магазин к первым посетителям и между делом успевают обсудить просмотренный накануне фильм «Похитители тел»… Сегодня привезли что-то новенькое. Мэридит стягивает тент: сверкает хром, и вот на стоянке блистает ярко голубая красавица.
- Ого, четырехдверная Корвега этого года! - выдыхает заворожено Боннивейл, - Откуда вы ее достали, шэф?! Да я просто сплю!
МакЛаффлин смеется: «Думаешь, ты спишь? Врежься головой в стену с разбега и узнай!»
***
Все тело невероятно болит. Это здорово: значит, я жив и, наверное, даже более-менее цел. Я пробую подняться, ободранные руки меня едва слушаются, ноги трясутся, на лице что-то теплое и липкое… Собравшись с силами, я все же встаю. Вот и славненько, как любила говорить Марси. Я пытаюсь сообразить, кто это, но мысли в голове путаются, и не складывается даже ее образ. В ушах гудит, но, тем не менее, я слышу собственное тяжелое, почти что искусственное дыхание… Вокруг догорают разбросанные взрывом части дома, и эхом этим огням отзывается закатное солнце.
***
Когда я вхожу, вношу себя в наш залатанный дом, там царят полумрак и тишина, только гудит генератор. Пока я силюсь разглядеть что-нибудь в тенях, передо мной возникает женская фигура.
«Марси?» - хочу спросить я, но не успеваю, потому что мне в плечо врезается бита, и я падают на пол, сметая за собой полки. Боль пронзает руку, а женщина что-то истерично кричит, размахивая оружием. Какая-то бессмыслица!
Она еще несколько раз ударяет меня битой, стараясь попасть по голове, и я вынужден защищаться. Бью ее по ногам, перекатываюсь, когда она падает, и наваливаюсь сверху. Она отчаянно борется и вопит. Я хватаю ее за горло и трясу, пытаясь утихомирить. «Что происходит?!»
- я кричу, но лишь про себя: слова не идут, как будто это мое горло сдавили. Глаза заливает кровью, но даже так в полумраке я отчетливо вижу на ее белой коже свои почерневшие руки и не узнаю их...
Спустя какое-то время я встаю, облокотившись на оружейный верстак; меня шатает… Что она там кричала? Что-то про синтов, убийц, называла какого-то Джо. Я ничего не понимаю; устало гляжу на разбросанные передо мной кабели, панели и хитроумные детали, слушаю вращение шестеренок, движение жидкостей по проводам и мерную дробь капель крови. Мир стал ненастоящим, или это я изменился?
Не зря же Марси, кто бы она ни была, не любила все синтетическое. В руке оказался верный «десять миллиметров»…
Как любил говорить один тип, если думаешь, что спишь, врежься головой в стену с разбега и узнаешь. Не пора ли проверить?
