Перевод Йорика, плюсы ему :)
Магнус не узнавал это место.
Всё здесь было не так.
Он помнил Пирамиду Фотепа, яркий свет, сверкающий на стеклянных гранях и отбрасывающий ослепительные отражения. Помнил, как сияли на земле вокруг лучи солнца и далёких звёзд. Когда-то под позолоченными сводами атриумов собирались чудесные люди, чтобы с подобающей истинным учёным страстью вести дебаты об этике, морали и добродетели. Они ликовали, зная, что мир вокруг основан на принципах разума, мудрости и тяги к высшим истинам.
Но теперь внутри опустевшей пирамиды царил холод, а домом она была лишь шепчущим теням и расколотым отражениям, в которые Магнус не осмеливался заглянуть. От других пирамид Братств остались лишь блеклые развалины, обугленные адамантиевые скелеты среди пепельных пустошей. Вдали вновь и вновь били молнии, отбрасывая вокруг руин резкие тени. Магнус помедлил, желая понять, куда идти. Когда-то он всегда знал, куда направляет свой путь, но всё изменилось.
Каркасы пирамид прогнулись от жара в день сожжения, но искали их перемещение с Просперо на этот изменчивый подобно Протею мир. Когда-то прямые и чистые грани неестественно изогнулись, словно в насмешку над былыми идеалами.
Магнус посмотрел ввысь, в бушующую пустоту, и представил последнюю битву с Волчьим Королём. Его вновь наполнила печаль. Они были братьями, во многом противоположными, но так похожими в глубине души. Как же всё могло быть иначе. Вокруг Магнуса забурлил прах, стекаясь в дымчатый образ битвы, и он отвёл взгляд, не желая вновь пережить свой глубочайший позор.
Разорение родного мира стало раной на сердце примарха, которая никогда не заживёт, но величайшей утратой стала Пирамида Фотепа. Чудо галактики, его санктум санкторум, воплощение всего великого и благородного на Просперо. Хранилище его величайших сокровищ: текстов времён, когда человечество лишь начинало творить свою судьбу, делало первые робкие шаги в науке и философии, великих произведений драматической литературы и невосстановимых произведений искусства…
И всё это сгинуло, сгорело в одну ночь, полную невообразимого насилия.
В ночь, когда его отец спустил с цепи волков Фенриса.
О, как они выли и бушевали под луной.
Как славно они наелись свежего мяса.
И не исполнили свою цель.
Магнус и его Тысяча Сынов бежали, пронеслись сквозь бурлящий хаос Великого Океана в этот безумный мир. Примарх никогда не видел эту планету, не знал, даже не догадывался о её существовании, но немедленно узнал её имя так же верно, как и своё.
Планета Колдунов.
Подходящее имя, ведь сила текла в каждом из его уцелевших сынов.
И могла вскоре уничтожить их всех.
Магнус шёл среди развалин – возвышенный ангел, идущий сквозь прах своего позора. Его плотское тело сломал об колено Волчий Король, но новая оболочка, созданная из энергий вара, была столь же прочна, как и при жизни. Но что преображение сделало с его душей? Чем Магнус стал?
Он не знал.
Призраком? Воплощённой памятью?
Или чистейшей сутью своей истинной природы?
Магнус шагал среди огромных книжных полок, рухнувших, словно срубленные древние деревья, среди инфокристаллов, раздавленных фенрисийскими сапогами. Порывы печального ветра несли в воздухе обгоревшие страницы гримуаров, и Магнус поймал одну из них. Он узнал её. Конечно же, узнал – ведь на всём Просперо не было книги, которую не помнил примарх.
Действительно, все это очень странно;
Но люди, объясняя иногда
По-своему явления природы,
В них видят то, чего в них вовсе нет.
Одна из пьес, написанных знаменитым драматургом Альбии – утрата, ранившая Магнуса глубоко даже по сравнению со всеми сгоревшими трудами об архитектуре, математике и науке. Великие чудеса технологии всегда можно было открыть вновь, но произведения искусства были уникальными, они исчезали навсегда.
Магнус опустился на колено и провёл пальцами по пыли, позволив силе Великого Океана течь сквозь себя. Примарх взял память об искусстве древнего творца из залов своей памяти, и подобно мотылькам из пепла поднялись мерцающие золотые огоньки. Они парили вокруг, закручиваясь, подобно двойной спирали ДНК, а затем складывались с клочья бумаги.
Страница возникала вновь так, словно её сожжение обратилось вспять. Магнус довольно улыбнулся, видя, как вокруг уцелевшей страницы всё быстрее собираются мотыльки, образуя всё новые и новые листы. Он закрыл глаз и сделал вдох, который не был вдохом в истинном смысле этого слова, и ощутил то же удовольствие, что должно быть чувствовал впервые написавший эту пьесу таинственный творец.
Ощутив тяжесть в руке, Магнус посмотрел на неё и увидел законченную рукопись со словами, сверкающими, словно их только что написали пером.
- И так ты собираешься восстановить всё, что утратил?
- Если это потребуется, - кивнул Магнус.
- Но у тебя не выйдет ничего.
- И ты так уверен?
- Я ведь знаю всё, что знаешь и ты, - ответил незнакомец, - и ты знаешь, что ничего не выйдет. Но всё равно попытаешься.
Магнус поднялся в полный рост и обернулся, позволив памяти облачить его в доспехи, которые были на нём в последний день Просперо – броню, покрытую полированной позолотой и украшенную изогнутыми рогами, птеруги из вываренной кожи, и бронзовый венец, держащий буйную гриву рыжих волос. Перед ним стоял человек в чёрной мантии, судя по размеру явно бывший легионером. Руки он сложил перед собой, взявшись за локти, а на среднем пальце правой руки блестело золотое кольцо крестоносца. Лицо было гладко выбрито, а длинные чёрные волосы, стянутые за острой головой, придавали ему вид ястреба.
- Я не вспоминал об этом лице уже целую вечность, - заговорил Магнус, положив руку на красный переплёт своей огромной книги.
- Обманывая меня, ты лишь обманываешь себя, - усмехнулся легионер. – Ты же знаешь, я знаю всё, как и ты.
- Ну что же. Тогда давай согласимся, что я старался его не вспоминать.
Незнакомец кружил вокруг Магнуса, глядя на него так, словно они были старыми, давно не видевшимися знакомыми. И в этом даже был дикий смысл.
- Он помнит тебя таким, каким увидел впервые, - кивнул своим мыслям легионер. – Умирая, он думал, что ты – видение, пришедшее забрать его на тот свет.
- Я тоже помню это, но удивительно, что всё запомнил и он.
- Возможно, я помню это, потому что помнишь ты… - легионер усмехнулся, разводя руками. – А возможно, что я просто прочёл это в твоей великой книге. В любом случае, тогда он не был собой. Немногие из них были. Но ты исцелил их, не так ли? Также как исцелил нас.
- Я пытался… - вздохнул Магнус, идя вглубь развалин пирамиды. – Я так пытался спасти всех своих сынов.
- Я знаю это, - легионер последовал за ним, - но твоё лекарство оказалось хуже самой болезни.
- Ты думаешь, что я этого не понял?! – зарычал примарх, шагая по спирали к огромной воронке от снаряда, засыпанной острыми как бритва осколками. – Но какой у меня был выбор?
- Ты мог позволить им умереть.
- Никогда. Они были моими сынами!
- Но чем они стали теперь? – спросил его незнакомец, спускаясь в кратер. – И чем они станут? Взгляни в Великий Океан, Магнус. Прочти потоки будущего и скажи мне, чувствуешь ли ты гордость от их грядущих деяний.
- Нет! – закричал Магнус, падая в воронку, в гневе забыв обо всех мыслях, о стыде, о вине. Стекло треснуло под его ногами, десять тысяч отражений уставились на него в немом обвинении. Ни одно из них не было похоже на другое, но каждое отражало частицу души, которой примарх не хотел заглянуть в глаза.
- Будущее не предопределено, - прош[оппа!]л Магнус. – Гор попал в ловушку, поверив в это на Давине. Я не повторю его ошибки.
- Нет, но совершишь столько новых, - покачал незнакомец, постукивая пальцем по лбу. Магнуч чувствовал, как сильно его взгляд притягивает золотое кольцо легионера. Изображение на металле стёрлось, на примарху не нужно было видеть, чтобы узнать его, чтобы вновь ощутить вину, которую оно означало.
- Ты совершишь ещё худшие ошибки, потому что продолжаешь верить, что можешь всё исправить. Всемогущий Магнус, способный спасти всех, Магнус, который умнее всех, знающий то, что не дано никому.
- Зачем ты надел это лицо? Он не мог здесь оказаться, - вздохнул Магнус. – Его убил на Терре мой брат.
- И что? Ты ведь лучше прочих знаешь, что смерть материи, привязывающей наши души к бытию не значит ничего. И ещё меньше на таком мире.
- Я чувствовал, как он выпустил свою серебряную нить.
- Но ты сам перерезал её, - напомнил ему легионер, подняв кольцо, чтобы примарх увидел выгравированные на нём скрещенные молнии и орла. – Ты отправил на Терру как символ того, кто был слишком сломлен, чтобы сражаться на передовой Великого Крестового похода.
- Похоже, что Русс бил меня по голове сильнее, чем я думал. Мой разум распадается.
- И в этом тоже есть правда, но ты ведь знаешь, что я не просто осколок твоего рушащегося сознания. Я пришёл с предупреждением.
- Предупреждением? – гневно вздохнул Магнус, шагнув навстречу к легионеру, и наполнил свои кулаки разрушительной мощью Великого Океана. – О чём меня ещё предупреждать?!
- Обо всём, что ты знаешь и сам. Что силы, с которыми ты заключил сделку, не закончили с тобой и твоими сынами. Что за былые грехи предстоит заплатить цену.
Магнус захохотал – резко, горько, выдавая смехом безграничное сожаление и бесконечную скорбь.
- А что ещё может у меня забрать Первобытный Уничтожитель? – мрачно усмехнулся примарх, падая на колени, и поднял горсть праха и осколки стекла. – Волки сожгли мой мир и все наши знания! Мои сыны умирают, а я бессилен помочь им!
- Магнус Красный, Багровый Король, бессилен? Нет, ты и сам в это не веришь, иначе не пришёл бы сюда.
Магнус развёл пальцы, позволив осколкам рухнуть, и увидел под собой блеск открывшегося металла.
- Ещё остался путь, который позволит обмануть судьбу, - кивнул мёртвый легионер.
- Как?
- Ты ведь не забыл Утреннюю Звезду?
- Конечно, Атхарва, - вздохнул Магнус. – Конечно я помню Утреннюю Звезду.
