"В вагон внесли раненого, он был весь забинтованный. У него были только дырочки вместо носа. Это был разведчик. Его поймали немцы, прокололи штыками руки и ноги, выжгли на груди звезду. Пытали его раскалённым железом, избивали до полусмерти, но он ничего не рассказал. Тогда разведчика бросили в сарай и подожгли. Его спасли партизаны – вытащили из огня… Когда мы ему делали перевязки, присутствовал весь персонал поезда. Одни готовили повязки, другие держали, третьи отхаживали его… Когда приходилось перевязывать раненому голову и лицо – это было что-то ужасное. Носа и ушей не было. Они сгорели. На голове вместо волос была кровавая рана. Хорошо, что глаза остались целые… Он сильно кричал, теряя сознание. Ему не помогали никакие болеутоляющие… Сжималось сердце от жалости к этому человеку… Мы его сдали в ближайший госпиталь."
"В мой вагон погрузили 8 девушек. Им дали отдельное купе. Девушки были замкнуты и не хотели оттуда выходить. В их глазах всё время присутствовали страх, грусть и страдание. Они всё время ходили в косынках, а на их на пальцах не было ногтей… Уже потом девчонки рассказали, что их пытали в гестапо… Гестаповцы под ногти загоняли им иголки. А потом вообще ногти вырвали щипцами. Пучками из головы вырывали волосы. На допросах били. Но девушки молчали. Тогда на следующем допросе каждой из них отрезали одну грудь. Потом вторую… Когда мы делали перевязки, страшно было смотреть, как вместо грудей у девчонок зияли кровавые раны. Как это страшно и бесчеловечно! Будь проклята эта война!.. Как могли вынести эти хрупкие девушки такие издевательства и нечеловеческие пытки?"
"Рано утром услышали шум на улице. Думали, опять пожар. А такое часто бывало. Около одного дома толпился народ, а из репродуктора в окне доносится сообщение, что война закончилась и немцы капитулировали. Я побежала эту радостную весть донести раненым в госпиталь, который [ну уж нет]одился в 4-х километрах от места нашего расквартирования. Вот и всё, закончилась «мясорубка». Забежала на территорию госпиталя. У меня там был подопечный Ваня – я взяла шефство, и ухаживала за ним… Он лежал в изоляторе. Его тело было покрыто рожистым воспалением. Это началось от раны на плече, и поразило всё тело от шеи до ладоней и коленок… Я его перевязывала, заказывала ему обеды, и кормила из ложечки. Всегда надевала другой халат, когда заходила к нему, маску, тапочки и перчатки…
И вот я радостная забегаю к нему в палату и сообщаю весть о Победе…У него от моей радости потекли слёзы по щекам. Он сказал мне: «Лучше бы меня убило на фронте, чем умереть тогда, когда кончилась война…». Врачи его считали безнадёжным. У него температура держалась 40°. Он себя чувствовал совсем плохо и ничего не ел. А какое было лечение? Аспирин да повязки ихтиоловые. Стала ему доказывать при перевязке, что после такого дня он просто обязан выжить. У меня текли слёзы. Я так хотела, чтобы он в это поверил. И сама очень, очень этого хотела! Чтобы всё сбылось! Взяла себя в руки и, перевязывая солдата, стала так убедительно ему доказывать это. Ваня же мне говорил: "Эх, сестрёнка, разве я не знаю, что скоро умру?.. Я скоро умру… Конечно, тебе хочется меня утешить, но это напрасно – чудес не бывает!"
В День Победы я даже забыла надеть перчатки, делая перевязку Ване. Он мне сделал замечание, а я, смеясь, сказала, что в такой день заразиться невозможно. Накормила я своего подопечного, а когда вышла в дежурку, разрыдалась: "Ну почему он должен умереть, когда война закончилась?". На другой день я заболела – обыкновенная простуда. А через два дня я не смогла поверить своим глазам: мой «подопечный» Ваня пришёл ко мне, пройдя 4 километра от госпиталя. Я соскочила с постели, целуя и обнимая его. Ведь только недавно я его кормила с ложечки. Вот вам и нет чудес! Стоит солдат, жив, здоров! Он поблагодарил меня за всё, на прощание сказав: «Когда ты, сестрёнка, ушла, я подумал: почему мне, действительно, помирать в такой счастливый день, а не поправиться, как ты сказала? Почему я не должен поехать со всеми домой? Благодаря только твоим словам я пошёл на поправку»… Я ещё болела, а Ваня уже уехал домой. Бывают, оказывается, такие чудеса."
медсестра военно-санитарного поезда Нинель СОЛОНИНА (ЗОЗУЛИНА).
