Набросал перевод самой любопытной, на мой взгляд главы. Ни в коем разе не посягаю на права Гильдии, прошу считать просто расширенным спойлером.
"Тиерон"Позже мы назовем это время Днями Слепоты. То было время, когда мы не видели ничего и не слышали ничего. Мы были одиноки, как во времена до того как Император освободил нас. Разлученные с нашим огромным Империумом. Брошенные на произвол судьбы перед ликом бездны.
Это было время ужаса. Все законы прекратили действовать. Даже законы пространства и времени. Позже мы узнали, что все миры пережили такую же ужасную изоляцию, но ее продолжительность была очень различной. Некоторые докладывали лишь о днях слепоты, другие о месяцах. Полагаю, может существовать много систем, которые и по сей день остаются в жуткой хватке ничто.
Причиной, конечно же, был варп, растекшийся в пустоте, как кровь в воде. Все чего он касался, сходило с ума, и старые границы гнулись и ломались вокруг. Мы поняли, насколько точны были предупреждения древних провидцев, когда наши многие грехи, наконец, настигли нас.
На Терре, источнике всего этого, слепота продлилась чуть больше месяца. Тридцать три дня страха и насилия под постоянным взором наших новых кроваво-красных небес. Восстания стали неконтролируемым, они распространялись как пожар, питаемые лживыми наставниками. Вся планета была приведена под действие военных законов, и все доступные члены Астра Милитарум были вовлечены в неотложные действия. Полки, которые все еще формировались для развертывания на Кадии и Армагеддоне была отозваны со своих орбитальных сборов и брошены в водоворот ульев, вынужденные открывать огонь не по ксеносам или еретикам, а по собственным собратьям штурмующим бункеры снабжения или обыскивающим соборы ради золота.
Тридцать три дня кажется совсем малостью, в сравненье с годами, пролетевшими до и после них, но на самом деле они ощущались как вечность. Я едва мог спать все это время и отсрочивал безумие только тяжелыми дозами наркотиков. Воздух шипел от лихорадочной энергии, так что подлинный отдых или размышление были невозможны. Каждый взгляд, казалось, открывал новый ужас в темноте. Я пробуждался от прерывистого получасового сна плача и сжимая мокрые от пота простыни. Однажды, я посмотрел в зеркало во время бритья и увидел там злобную демоническую морду, смотрящую на меня. Я разбил стекло, чтобы избавиться от нее. Другой ночью я чуть не задохнулся во время кошмаров, когда меня свежевали смеющиеся мясники в крылатых шлемах. Это Джек пришлось успокаивать меня и не дать мне откусить собственный язык.
Да, Джек делила со мной постель. Не судите нас строго за это – так произошло не из-за похоти. Нас толкнуло друг к другу нечто наподобие нужды. В то время, она была единственной, кому я мог полностью доверять и думаю, она чувствовала тоже в отношении меня. Если бы ее не было рядом, не знаю, что бы со мной стало. Я держался за нее, а она держалась за меня. Мы будто снова стали неофитами, перед лицом шторма, лишенные чинов и амбиций, мы стали тем, кем всегда были на самом деле.
- Я должен был бы способен освободиться от этого, – сказал я, лежа в темноте.
- Худшее пройдет, – сказала она, ее голос звучал вовсе не убежденно.
Я нервно пожевал губу. Тени в моей спальне выглядели неестественно черными, казалось, они способны скользнуть на кровать и задушить меня.
- Я был так уверен, – сказал я.
- В чем уверен?
- В Совете. Я был уверен, что Легио будут восстановлены, и я буду их архитектором, и потом все будет хорошо.
- Это никогда не было гарантированно.
Но я помнил, что Валорис сказал мне. Он думал, я был проводником Его воли. И я тоже стал верить в это. Что могло еще объяснить мою невероятную уверенность возникшую среди жизни где никакой уверенности не было места?
Такая гордыня.
- Возможно, Он даже больше не живет, – прош[оппа!]л я.
- Тихо! – тут же воскликнула Джек, сев и прижав пальцы к моим губам, – Даже думать такого не смей.
Некогда, сама идея показалась бы мне абсурдной. Я бы не произнес такого даже наедине, помня о подслушивающих устройствах Ордо Еретикус. Теперь мне были безразличны шпионы и инквизиторы. Все развалилось, и не могло найтись большего ужаса, чем тот, что уже творился.
Я встал. Было еще рано. Несколько часов до рассвета. Но болезненное красное свечение, теперь постоянное, сочилось сквозь занавески и тянулось через мою комнату. Я прошлепал в душевой куб и смыл с кожи худший ночной пот. Под жестким светом люмена я выглядел еще более бледным и обрюзгшим, мои щеки свисали с костей, как тряпки.
Когда я вернулся одеться, Джек уже снова уснула. Я долго смотрел на нее. Она была настолько моложе. Возможно, из-за этого для нее все было тяжелей. Я видел, как столько надежды было потеряно за годы – она должна жить, чтобы увидеть лучшие времена.
Конечно, я не мог задерживаться. Несмотря на утомление и болезненность в те дни мы были более заняты, чем даже обычно. Совет развил лихорадочную активность, выпуская резолюцию за резолюцией. Марсиане ползли сквозь глубины Трона и каналы Астрономикона, молясь, проверяя и пытаясь сделать все что возможно для того чтобы восстановить священный маяк. С некоторых пор я подозревал, что во многом они шарлатаны, барахтающиеся среди предметов, которых больше не понимают и их злополучные попытки в течение тех времен только укрепили мое подозрение. Когда я смотрел в глаза Рескина – или скорее в то, что могло сойти за его глаза – я видел там настоящий страх. Не смерти или боли, а разоблачения. Разоблачения что они невежественны и введены в заблуждение в том, что так ревностно охраняли, как свое собственное царство.
Наконец, я привел себя в порядок, насколько это было возможно, и вышел в приемный зал. Стражи были повсюду, с оружием готовым пойти в дело. Они нервно следили даже за высшими чиновниками вроде меня, пока не убеждались, что я не какой-нибудь симукляр, посланный чтобы их обмануть. Они были не так уж глупы в своих опасениях. Доклады кишели подменышами, проникающими во Дворец, а затем открывающими огонь и вырезающими дюжины. Никто не доверял друг другу, и каждый приказ проверялся и перепроверялся, прежде чем принимался к исполнению. Это делало нашу реакцию медленной. Мы жили в тумане сомнений, подчас, несомненно, посеянных нашими врагами.
Первая встреча этого дня была у меня с Представителем Аркс, госпожой Инквизиции. Я едва успел устроиться поудобней, когда она вошла в зал, скользя, словно черный лебедь.
Аркс была странной и я неважно ее знал. Я всегда [ну уж нет]одил, что с инквизиторами тяжело вести дела – это были мощные души движимые силами, которые я не мог полностью понять. Представитель вышла из рядов Ордо Малеус, охотников на демонов, факт, который я [ну уж нет]одил в числе дающих редкое утешение в эти тяжелые дни. Из Верховных Лордов она была одной из самых спокойных в то время. Она была испытана зловещими феноменами за время своей долгой службы Империуму и стала привычной к их худшим эффектам.
- Канцлер, – сказала она, слегка поклонившись.
- Представитель, – ответил я, и указал на низкое кожаное кресло рядом с камином.
В прошлые времена мы могли побаловать себя светскими разговорами, переходя с одного предмета на другой, забавляясь абсурдностью жизни Администратума. Но не теперь. Она сразу перешла к делу.
- На планете присутствуют демоны, – сказала она ровно. – Подумайте об этом. Ни одни мир не был под более тщательным надзором. Малейший намек на ересь карался без снисхождения. И теперь гнуснейшие создания скачут в пределах видимости Дворца.
Я знал это. Я видел секретные документы и слышал свидетельства тех, кто был достаточно смел, чтобы отправиться в беспокойные ульи. Я даже сам видел, если только тот случай с зеркалом не был галлюцинацией.
- Это можно ограничить? – спросил я, чувствуя слабость и желая еще поспать, при этом понимая, что впереди еще часы встреч.
- Я мобилизовала всех своих инквизиторов на планете. Еще дюжины отозваны со станций в других местах. Но мы не можем выйти за пределы Солнечной системы. Страшно подумать, что творится снаружи.
- Тогда Титан – сказал я.
Теоретически я не должен был знать о Серых Рыцарях. Только несколько Верховных Лордов и высшие эшелоны Ордо Малеус. Забавно, сколько всего удается узнать за столетия. Несмотря на все несомненные усилия, Империум никогда не был особенно хорош в деле хранения своих секретов.
Аркс, конечно, знала положение вещей.
- Запрос уже был сделан, – сказала она. – Валорис мне рассказал. Можете в это поверить? Наши золотые защитники, те, кого вы хотели отправить в жернова Кадии, уже попросили о помощи.
Я волне обошелся бы без ее сарказма. Хватило того, что я видел, как мои надежды были публично разбиты, напоминать, что мое предложение лишило бы нас самых способных наших защитников, было совершенно излишне.
- И каков был их ответ?
Аркс рассмеялась. Я никогда не видел ее смеющийся раньше и не хочу увидеть снова. Тут не было никаких человеческих качеств, только циничное выражение холодного веселья, которое сказало ее душе больше, чем, я думаю, она намеревалась.
- Ответ? Они пошлют силы на Луну.
На миг я был ошеломлен.
- У меня нет докладов о возмущении на Луне.
- В том-то и дело. У Серых Рыцарей есть… способности. Они думают, что там разыграется следующий акт.
Я протер глаза ладонями. Трон, как я устал.
- Тогда, нам нужно усилить верфи… - начал я.
- Нет, – ответила она, – Наши силы нужны здесь. Они отправят то, что смогут. Грандмастер Анвал Лараон разделил свои силы на три части – защита Титана, основная атакующая группа для Луны, резервный отряд для Терры. Последний будет слабейший из трех. Всего лишь любезность Трояну Валорису, чтобы отношения оставались приятными.
Я не смог удержаться от улыбки. Хитрой, проникшей сквозь истощение.
- Хотел бы я посмотреть на встречу эти двоих.
- А я бы нет, – чопорно ответила Аркс. – Итак, ситуация. У нас минимальная поддержка от Серых Рыцарей. Дворец является приоритетом. Он и крепость Астрономикона. Мы можем с достаточной уверенностью держать их в безопасности. Остальное…
Она умолкла. У меня ушло некоторое время, чтобы понять, что она предлагала – оставить остальную планету разрушению и беспорядку. Если бы я услышал это от кого-то другого, то насмешливо бы фыркнул.
- То есть вы говорите, что мы не можем удержать мир целиком? – спросил я, желая удостовериться.
- Именно.
- Это Терра.
- Мне это известно.
- У нас миллиарды под ружьем. У нас есть Титаны. У нас есть поддержка Флота.
- Действительно. И все они все более и более сходят с ума.
Она сказала это так спокойно. Я знал, она была права. Трон, я видел доклады с захваченных станций арбитров, я смотрел записи с погруженных анархию башен-хабов. Вековая хватка священников рухнула. Реальность трескалась. Небеса были в огне, и никто не мог спать целые дни.
- Вы говорили с Хематалионом об этом? – спросил я.
- Вы это сделаете. Вы также переговорите с другими. Это вопрос приоритетов. Сейчас, мы не можем позволить себе совершить ошибку.
Меня охватило ужасное чувство слабости – она была в этом права, и очень немногие смогут понять это. Все что ждало нас впереди, еще более столкновений и конфликтов.
- Мы потеряли маяк временно, – сказал я, – Нам предстоит некоторая работа по восстановлению порядка. Вы не можете предполагать, что мы потеряем контроль только потому, что возникли затруднения.
На это Аркс подалась вперед и уперла локти в колени. На нее было тяжело смотреть – сплошные кости и суровость.
- У меня есть человек, порученный моим заботам несколько недель назад. Он был послан сторожевым дивизионом юго-восточного сектора стены. Полагаю, его арестовал кустодий, с которым вы возможно знакомы, но это неважно. А вот что важно, это был вовсе не болтливый демагог. Он был погружен в такой сорт скверны, какую я видела на мирах очень далеко отсюда, пронизанных варпом. И когда мы применили наши инструменты, мы начали понимать, что произошло.
Я не мог отвести взгляда. От Аркс исходила аура женщины, которой нечего терять – почти что обреченность проклятой.
- Он знал так много, – продолжала она. – Он знал то, чего не знают даже мои адепты. Про слепого искалеченного колдуна в недрах нашей тюрьмы, называющего себя Искандером Хайоном, и они пугающе согласуются друг с другом. Эти люди говорили нам все, что мы желали знать, потому что им нечего было больше бояться. Они говорили нам о Багровом Пути. Они говорили нам о Великом Разломе. Они говорили о вещах, которые были невозможны прежде и стали возможны теперь, становится тяжело им не верить.
- Они лгали.
- Нет, канцлер. Нет. К чем бы им это? – она сложила ладони вместе, – Каждая война в которой мы сражались, каждый поход, который мы начинали, каждый Черный Поход который мы отражали, все вело к этому. Спросите своего друга кустодия – они тоже знают. Поэтому их парализовали сомнения. Они знают вещи, которые мы забыли. Сейчас все зависит от этого момента. Наши решения сейчас могут погубить нас.
Когда я заговорил, я ощутил нарастающую дурноту. Я так долго жил в центре империи, в отдалении от войн и нищеты, это сделало меня слабым.
- Почему вы говорите мне это? – спросил я.
- Я всем это говорю, – ответила она, – Анафема псайкина возвращаются. Некоторые обогнали шторма, иные захвачены ими. Мы нуждаемся во всех, кого сможет собрать, и капитан-генерал прилагает усилия, чтобы вернуть их.
- Он не знал, что мы приказали им вернуться домой.
- Вы верите в это? Вы теряете хватку, канцлер. С некоторых пор, он делал все, чтобы собрать их. Они всегда сражались вместе. Он давно опознал знаки и, подозреваю, только у него хватало знаний, чтобы вовремя отправить сообщение.
Я чувствовал себя глупцом. События обгоняли мою способность их понимать. Я гадал, как давно это происходит, как управляется, и какую в этом сыграли роль, если сыграли вообще, мои мольбы.
- Тогда Ламма был прав, – сказал я, – Мы возвращаемся к старым схемам.
- Некоторым из них, – Аркс встала, встряхнув свое длинное одеяние.
Я поступил так же.
- Я поддерживала вас в Совете, канцлер, потому что вы были правы. Но ныне это неважно. Ситуация может измениться, но сейчас главное выживание. Вы понимаете это?
Она подступила ближе, и я увидел тонкие морщинки вокруг ее глаз.
- Вы видели, как все мы приходили и уходили. Вы должны удержать Совет солидарным в этом.
Я слабо кивнул.
- Спасибо за то, что рассказали мне.
- Все что сказано, должно оставаться в секрете.
- Конечно.
- Не то чтобы сейчас было много причин для секретности.
Она повернулась уйти, я поступил так же и ощутил внезапный приступ раздражения. Оно могло копиться неделясм, подстегиваться моей недавней неудачей, или, возможно, было запущенно истощением охватившим мой организм. Как бы то ни было, это совершенно не похоже на меня и вылилось в бессмыслицу.
- Мы еще не закончили, Представитель, – сказал я, вынудив этим ее повернуться. Помощники говорят докладывают мне, что было сделано за последние пятьдесят лет, но это не то. На Терре демоны? Это случалось и прежде. Проклятье на них. Проклятье на них всех. Это наш дом.
Я не мог расшифровать ее выражение. Это была насмешка? Задумчивость? Замешательство? Может быть все вместе. В итоге она просто кивнула.
- Именно так, – пробормотала она.
Затем она ушла, оставив меня в комнате на украшение которой я потратил жизнь. Я смотрел на прекрасные вещи, предметы, которые доставляли мне такое удовольствие. Я больше не мог вызвать к ним энтузиазма. Они были хрупкими. Коллекционирование больше всего походило на поблажку, компенсаторное занятие слабого человека, который должен был быть сильным.
Но потом моя ком-бусина щелкнула, и дюжина новых бюллетеней побежали по моему ретинальному полю.
Я пошел. Работа звала. Она всегда зовет.
Теперь, я хотя бы получил направление. Мы назвали это «доктриной Аркс», стратегия укрепления жизненно важного ядра планеты: Санктум Империлалис, периметр Дворца, все еще дремлющая крепость Астрономикона, и другие основные структуры Админстратума. Я курсировал от одного Верховного Лорда к другому, уговаривая и подкупая, сводя, таким образом, разногласия к минимуму.
Некоторые осознали необходимость изначально. Довольно странно, но моим верным союзником в те дни стал Хематалион. Он довольно холодно отнесся к вопросу. Похоже, выбор между необходимостью пожертвовать миллиардами и спасением внутреннего ядра планеты, не представлял для него затруднения.
Другие сопротивлялись. Я мог понять почему. Мы еще не были атакованы сколь либо значительными силами, а беспорядки на планете являлись тревожными, но едва ли критичными. Оборонительные меры особенно не нравились Перет. Возможно, потому что она командовала имперским флотом в системе Сол и была соблазнена его огромным потенциалом.
У нас на орбите были полностью укомплектованные эскадры кораблей, в числе которых были транспорты с ударными полками. У нас были тысячи полков расквартированных на планете, плюс три полных манипулы Титанов и огромное количество марсианских сил, полная рота Имперских Кулаков и разрозненные представительства других орденов космодесанта. Таким образом, мы едва ли были беззащитны. Но и наш враг, был далек от привычного. Безумие среди граждан распространялось стремительно, подпитываемое голодом и потерей веры. Доклады о демонических вторжениях возникали с ошеломляющей частотой, и инквизиторы на местах быстро сбивались с ног, пытаясь их все устранить. Отключение Астрономикина означало, что устойчивый поток грузовых кораблей, уже нарушенный нашими оборонительными мерами, пересох окончательно. Это было старой максимой, что потери трехразового питания достаточно для того чтобы обратить человека в дикость. У нашего уже голодающего населения, истощенного болезнями и ночным шепотом духов это заняло немного времени. И сверх того, было слово у всех на губах, никогда не произнесенное, но всегда присутствующие – Осквернитель.
Так доктрина Аркс обрела форму. Регулярные полки были стянуты к стенам, уступив контроль массивов городской территории силам Адептус Арбитрос. Многие регионы тут же погрузились в беспорядок, в остальных сохранялось лишь подобие контроля.
Это опыт стал для меня болезненным. Можете представить, что я чувствовал, слушая сообщение отчаявшегося секторального префекта, умоляющего о поддержке, когда его командную цитадель заполонили голодающие толпы еретиков. Был один разговор, который я ясно помню даже сейчас. Молодо выглядящая женщина с окровавленным лбом, в поврежденной броне, умоляла меня прислать подкрепление в ее отдаленный феод.
- На Дворец никто не нападает, – кричала она в гневе, – Ваши стены в безопасности. Ради Священного Трона, почему вы не помогаете нам?
Я мог только смотреть на нее, бессильный перебить. Что я мог сказать? Что мы знаем, о том, что худшее впереди? Что величайшие из нас уверены, что мы накануне Конца Времен и даже чертоги Императора под угрозой?
- Сохраняйте мужество, префект, – сказал я, ненавидя то, как звучит мой голос, – Помощь будет направлена, когда это станет возможно.
- Тогда ты убил нас, – сплюнула она, – Ты, проклятый пес, ты убил…
Я отключил связь. Я не мог больше слушать.
Медленно, в течение дней и недель, мы все же возводили оборону, на которую были способны. Орбитальный пояс оставался по большей части не затронутым, хотя мы потеряли контакт примерно с четвертью поверхностью планеты. Жрецы Марса, менее подверженные человеческим слабостям, предоставляли нам помощь, которая была в их силах, хотя, подозреваю, они также были в ужасе относительно нестабильности Марса.
На двадцатый день Слепоты произошло два события давших нам надежду. Первое, прилет серебристо-серого кора[эх жаль], спустившегося с крейсера недавно занявшего геостационарную орбиту над Дворцом. Прилетевшие на нем, отправились прямо в сердце Санктума, шагая в серых одежда под красным штормовым светом.
Я видел их издалека, но даже мельком брошенный взгляд на Серых Рыцарей посеял в моей старой душе вспышку возбуждения. В прошлые времена мне промыли бы мозги или возможно убили, но эти старые ограничения казались теперь бессмысленными и я не боялся. Они идут переговорить с самим Валорисом, понял я, а оттуда на стены. Я не мог сказать, сколько их прибыло. Пятьдесят, возможно? Не то что нам нужно, но я помнил слова Аркс, их крупнейшие силы размещены рядом. Все же это было что-то.
Вторая причина для надежды была менее явной. Если бы не слова Аркс, я возможно ничего не заметил, но после того как семя было посеяно, я не терял следа. Мои агенты посланные на все сенсорные станции, которые мы еще контролировали, просеивали миллионы записей о посадках и отчеты об орбитальных перемещениях. Чем больше мы смотрели, тем больше [ну уж нет]одили.
Они были осторожны и скрытны, но на Терре тяжело сохранить секреты от того, кто знает, где искать. Сестры Безмолвия прибывали уже месяцами, некоторые с Черных кораблей, зафрахтованных транспортов или военных конвоев. Они исчезали в башне Гегемона, где след обрывался.
Я гадал, кто еще знает об этом? Сообщил ли Валорис другим Верховным Лордам? Возможно, некоторые уже были в курсе, просто играя с остальным Советом. В другое время я бы постарался узнать больше, но знания, что они здесь было уже достаточно. Мне было немного спокойней знать, что не только Враг вел приготовления – другие тоже предвидели тьму в небесах и подготовили планы, чтобы отразить ее.
Но я сомневаюсь, что хоть одна живая душа в мире, за исключением Того, кто пребывает неумирающий на Троне, имела какое-то представление о том, что нам предстоит. Серые рыцари, какие бы способы не они использовали для того чтобы вглядываться в мрак будущего, были ближе всего в истине – Луна, не Терра, была первой целью удара. Всем что мы знали об этом, стали вспышки многоцветного света, внезапно пронзившие круговорот облаков.
Я был высоко в моем личном санктуме, разбирая груды ежедневных безумных посланий. Джек была со мной, как всегда, и свечи догорали. Внезапно столб яркого света пронзил высокое окно и разбился о плиты пола. Мы оба бросили свои дела и кинулись к забранному железом окну. Джек охнула. Я уронил перо. Мы могли видеть звезды.
Я должен объяснить, почему это так примечательно. Я никогда не видел звезд на Терре. Никто из нас не видел – токсичные облака постоянно полностью окутывали нас, так было тысячи лет. А теперь мы стояли и гляди в ночное небо полное мерцающих, танцующих сияний, открытое взгляду первый раз на памяти живущих. Я видел корпуса низкоорбитальных оборонительных платформ несущих стражу над миром-городом, мерцания на их боках обозначали маневровые двигатели горевшие бело-голубым. Я видел миллионы военных судов, в строгом порядке чертящих небо, чтобы нанести удар по своим соплеменникам. Но больше всего я смотрел на спутник – Луну. Нашу великую верфь, она должна быть серой и такой же поврежденной как мир, вокруг которого вращалась. Но теперь она сияла, диск отраженного солнечного света заставил мои глаза слезиться.
- Во имя Трона… - прош[оппа!]ла Джек.
Ее взгляд скользил по новым небесам. В них была жуткая красота - жесткое, холодное зрелище, позволяющее ненадолго забыть обо всей укоренившейся грязи и беспорядке.
- Не смотри, – сказал я и оттащил ее от окна.
Танец света усилился, разрывая крупнейшие пласты кровавых облаков, но мне больше не нравилось его сияние. Мельтешение цветов стало болезненным, еще больше слез потекло по моим щекам. Лик Луны был слишком ярким, слишком пылающим, как если бы ее ядро сдетонировало. И еще я слышал вопли, которые нес ночной ветер, голоса даже отдалено не походили на человеческие. Я захлопнул ставни и вместе с Джек поспешил из комнаты.
- Что это? – ее глаза налились кровью и слезились.
- Ты наверняка слышала, – проворчал я, со всей возможной скоростью двигаясь к своему командному центру, – что-то плохое.
Когда я достиг его, наши каналы были почти задавлены неотложными сигналами. Мой штаб метался между когитаторами, держа в потных руках листы пергамента. Высокие бронированные окна омывали все те же радужные лучи с небес больше не подчиняющихся физическим законам.
- Опустите ставни – приказал я, спеша на платформу стратагенума.
Когда я добрался туда, Джек уже вернула свою привычную уравновешенность и начала отделять зерна от информационной мякины.
- Множественные запуски с Терры, – прош[оппа!]ла она, просматривая длинные реестры – Были задействованы Адептус Астартес. Валорис отправил собственные отряды.
Мои собственные каналы были забиты приказами от Хематалиона. Освободить ресурсы Милитарум для немедленного перенаправления на Луна, пресечь все передачи, кроме жизненно важных, вне стен Дворца, поддерживаться связь с Валорисом, для проведения незамедлительной блокировки.
- Что там, наверху, случилось? – спросил я, не в сих извлечь смысл из все более панических посланий.
- Неестественная активность, – подтвердила Джек, изучая наши тайные каналы среди иерархии Арск – Их датчики Геллера выдают запредельные показатели.
Я тяжело оперся о стол.
- Я должен видеть это.
Джек посмотрела на меня с долей веселья.
- Не думаю, что от вас там будет много пользы, лорд.
Лорд. Она не звала так меня в эти дни, и выражение казалось совершенно неуместным.
- Меня тошнит от этого, – сказал я, – Я смотрю, как все они идут на войну, а сам в безопасности дергаю за ниточки. Хватит. Я должен увидеть это.
Я начал двигаться, но Джек толкнула меня назад.
- Ты старый толстяк, – сказала она сердито. – Тебе нечего там делать. Тебя быстро убьют без всякой пользы.
Я слишком устал, чтобы спорить. Возможно, это было безумие, но мы все сходили с ума, точно как говорила Аркс. Ставни опускались слишком медленно и яркие лучи скользили по моему санктуму как насмешка.
- Я в любом случае живу слишком долго, – прорычал я. – Прикажи подготовить мой лифтер.
Секунду она смотрела на меня с выражением неверия на лице. А потом рассмеялась. Было что-то безумное во всех нас тогда, наше настроение металось и дробилось как штормовой свет над головой.
- Еще немного безумия, – сказала она. – Пусть так. Я тоже иду.
Через два часа мы стартовали. Много времени отнял путь до посадочной площадки и подготовка лифтера, большого, старого и неуклюжего RE-45, основанного базе давно забытой конструкции Милитарума. Мы отправились с минимальным сопровождением, только двадцать стражей из моей свиты, связной офицер Флота и несколько моих офицеров связи. Ожидание вылета было мучительным, хотя мы и получали драгоценные крохи информации о происходящем на Луне. Все что мы смогли твердо установить, вражеские силы каким-то образом прорвались сквозь наши безупречно организованные кордоны и совершили высадку на нашем спутнике, наша оборона немедленно отреагировала и разверзся ад.
Все сверх этого было либо потеряно в общей сумятице либо скрыто военными властями. Во времена подобных кризисов мое ведомство не входило в первый эшелон оповещения, и я подозреваю Адептус Кустодес, и возможно Имперские кулаки приберегали детальные сведенья для себя.
Так что к тому времени, когда мы сели в лифтер, мы практически ничего не знали о том, куда направляемся. Мы оторвались от леса башен и парапетов Сенатум Империалис и скоро оказались верхних слоях атмосферы. Я чувствовал гудение двигателя всего в метре от наших сидений и начал проклинать свое опрометчивое решение. Я не был прирожденным пустотным путешественником и крепко затянутый в своем защитном костюме почти сразу почувствовал тошноту.
- Попробуй смотреть в настоящие экраны, – предложила Джек, зная о моей слабости.
Это не помогло. Все что я мог видеть через бронированные пластины это дико крутящийся диск, отмеченный огромными огненными полосами. Я заметил, как сильно отличается лик Терры от того, каким он был прежде. Ее единый грязно серый покров был разорван огнем, поднимающимся до верхних слоев атмосферы. Я пытался – наивно – разглядеть крепость Астрономикона, вопреки всему надеясь, что она снова осветится и изгонит огонь разрушения, который окружил планету.
Впрочем, скоро детали размылись. Мой родной мир уменьшался по мере тяжеловесного продвижения лифтера в пустоту. Вой атмосферы прервался, оставил только внутренний рокот наших двигателей. Нас начали бомбардировать запросы с сотен флотских установок, размещенных на нашем курсе, все они наблюдали за нашим движением к Луне, как пси-ястребы. Я мог различить приближения боевого крыла пустотных истребителей и стал гадать, насколько нервными могут быть пилоты.
- Начинай передачу нашего свободного статуса, – передал я пилоту. – В случае любых проблем переключай их на меня, я им объясню, как быстро я могу отправить команду ликвидаторов к их семьям.
RE-45 был неуклюжим инструментом, но быстрым, стоило его запустить. Сеть защитных станций прошла мимом нас, медленно вращаясь под мерцающим светом кривого зеркала лунного лика. Само пространство казалось живым, освещенными нитями призрачного света носящегося в пустоте.
- Вот оно, – пробормотала Джек, вглядываясь в экран связанный с носовым блоком авгуров.
Я видел луну много раз, и всегда был впечатлен ее потускневшим величием. В отличие от Терры это было тихое темное царство, в котором господствовали выпирающие из экватора доки. Это было холодное место, которое всегда казалось мне более чистым. Если забыть об огромном количестве контрабанды проходящей через нее каждый час.
Сейчас она выглядела так же за исключением сектора выше нашего носа. Свет шел оттуда, мигая как солнце в линзе. Теперь он выглядел менее жестким, но все еще казалось невероятным, как что-то настолько мощное, могло быть сгенерировано так быстро.
- Опусти нас так близко как сможешь, – сказал я, сглотнув желчь, – Непосредственный визуальный контакт, если только мы не окажемся под огнем.
К тому времени, я уже мог видеть маячащие впереди корабли. Двенадцать мониторов Флота, нацеливших оружие на землю под ними, крейсер в тускло желтом Имперских кулаков. Два больших корабля в серебряно-сером, и даже черно-золотой крейсер с несущий двуглавого орла, эмблему Адептус Кустодес. На Луне хватало своих защитников, однако ответ Терры был значительным.
Мы прошли через периметр, нашего статуса оказалось достаточно, чтобы выдержать вереницу запросов больших кораблей. Жуткий темно-серый пейзаж луны заполнил передние экраны. Сперва, набухая кривыми шпилей и мануфакторумов, а затем превратившись в новый горизонт древних башен.
Мы приземлились в облаке пыле. Опасаясь, что тошнота овладеет мной полностью, я сбросил с груди ограничители и первым сошел по опустившейся рампе.
Пилот хорошо постарался, приземлив нас рядом с краем огромного кратера среди пустошей корабельных кладбищ луны. Мы были среди туш древних кораблей, давно заброшенных, но до сих пор сосредоточенно изучаемых на предмет утиля. Корпуса были титаническими, раскинувшимися на сотни метров в кристально чистом воздухе, их лонжероны чернели на фоне завесы ясных звезд. И над всеми этим, вдалеке на темном горизонте высились колоссальные доки, огромная решетка, нарисованная на небосводе.
Воздух был полон песком, продуктом почтенного терраформирования Механикусов, сжегших кору планеты. Гравитация здесь никогда вполне не достигала терранской, так что мы двигались неловко покачиваясь.
Я слышал приглушенный звук от множества марширующих ног, выкрикиваемые через вокс приказы, но ничего похожего на ад, которого я боялся. Колдовской свет, кажется, исчез, но на его месте я различал покачивания и вспышки бусин люменов. Все они [ну уж нет]одились за гребнем перед нами.
Джек встала рядом со мной, наши охранники по сторонам, с оружием наготове.
- Что ожидаешь там найти? – спросила она.
- Что-то стоящее беспокойства, – проворчал я, и начал длинный медленный подъем.
Путь сам по себе едва не прикончил меня. Подъем длился больше сотни метров в разряженном воздухе, когда я достиг вершины, я задыхался и покрылся потом под костюмом. Я чувствовал себя нелепо. У меня не было никаких причин быть здесь. Возможно, я сошел с ума. Возможно, зловонный воздух Терры наконец полностью разрушил мой рассудок и я шагал прямо к своей давно заждавшейся смерти.
И, наконец, я достиг вершины пыльного склона. Чувствуя головокружение, я глотал воздух, уперев руки в колени, прежде, чем смог выпрямиться.
Я смотрел. Джек стояла рядом со мной и смотрела. Мои охранники, мои сотрудники в их плотных бронированных костюмах, смотрели. Ни один из нас не издал ни звука. Я полностью потерял дар речи. Мы долго стояли так, ощущая только тяжелый стук наших сердец и гул ветра в ушах.
Позвольте мне описать представшую нам сцену. Боюсь, что не соответствую задаче, но я постараюсь.
Мы стояли на краю неглубокой впадины, криволинейной поверхности широкой чаши. Она была огромной, возможно двадцать километров в диаметре, и я едва мог рассмотреть дальний край из-за пыли и реющего дыма. Еще больше туш кораблей отмечали дальний край кратера, такие же массивные, как те, что мы миновали. Они походили на мегалиты над впадиной.
Перед нами было тлеющее кладбище, заваленное телами и забитое развалинами боевых машин, все подернутое дымом. Некоторые из убитых были людьми, облаченными в серое лунной обороны. Но большинство были крупнее и более украшены – космодесантники из дюжины орденов. Я видел кобальт и эбен, золото и багрянец. Огромная шахматная доска геральдических цветов. Среди мертвых стояли живые. Потрепанные, покрытые коркой пыли, но двигающиеся с тяжеловесной плавностью, которая всегда отличала Адептус Астартес.
Я никогда не видел так много собравшихся вместе. Там должны были быть тысячи их, воинство за пределами всего, о чем я когда-либо мечтал. Большинство в кобальте Ультрамара, далекого царства о котором я столько читал, ну куда так никогда и не отправился. Другие шагали среди них как равные, Имперские Кулаки, которые до сих пор размещались на Терре, и Черные Храмовники, Новомарины, Мортификаторы…. Список продолжался и продолжался, испытывая мои познания в геральдике усвоенные в далекой юности.
То, что они оказались здесь, было невозможно. За прошедшие месяцы мы сосчитали всех до единого защитников Терры и знали, что большинство Орденов сражаются далеко от нас в глубинах пустоты. Пути в варпе были блокированы и подожжены – они не могли быть здесь.
Но здесь были не только они. Я видел причудливых созданий, которым не мог подобрать название – колдовские творения Адептус Механикус, некоторые больше даже космодесантников, которые ходили рядом. Я видел живых святых, точно как те, что на фресках Эклезиархии парящих среди гало змеящейся энергии. Разряженный воздух потрескивал от недавно горевшей плазмы, тугой и напряженный, как натянутая кожа. Прямо когда я смотрел, три «Громовых ястреба» Имперских кулаков прогрохотали над головой, намного более массивные, чем я представлял. Кустодиев, более высоких, чем все остальные, можно было заметить среди воинства, в окружении самых больших куч изломанных трупов.
Убитые намного превосходили числом тех, кто еще ходили, но там были не обычные трупы. Даже от взгляда на них мои глаза начинали гореть – многие были украшены высокими змеиными шлемами и облачены в броню лазурита и меди, более изящную, чем любая роскошь, которую я видел в самом Дворце. Среди них виднелись обрывки и всплески неестественной плоти, парящей в ледяном воздухе, будто ее жарили. Я не был исследователем тайных наук, но мог предположить, что эти создания – и здесь их было так много – являлись легионом скверны, лежащими переплетенными с телами своих жертв.
В центре кратера высились могучие ворота в форме высокой арки. В их конструкции не было ничего человеческого – просто изогнутое переплетение кости, мерцающей, как холодная плоть, достаточно высокие, чтобы сквозь них прошел титан Гончая. Я не мог представить, чтобы они были здесь долго – даже в этом заброшенном месте их бы давно нашли и исследовали – они должны были быть некой колдовской конструкцией связанной с демоническими останками, завалившими дно кратера.
Это было место ужаса и изумления, аномалия выходящая за пределы всего, что я видел за мою долгую карьеру. Я мог бы просто стоять перед ним ошеломленный, впитывая зрелище, но самом деле, скоро эти чудеса стали производить на меня мало впечатления. Кустодии, в чьем присутствие на Терре я был таким робким, больше не вызывали во мне благоговения. Тысячи комодесантников, величайших защитников нашего Империума, оставляли во мне лишь мимолетное чувство величественности.
Мне не было до них никакого дела. Все что меня волновало, [ну уж нет]одилось в сердце этого.
Я снова спотыкаясь пошел по склону, двигаясь, как лунатик. Я слышал, как Джек звала меня, пытаясь вернуть меня, но я не слушал. Я едва ли осознавал что-либо вокруг, я видел разве что размытые очертания могучих воинов, занятых своей работой. Они не обращали на меня внимания. Я был лишь одним из многих чиновников и техников, которые теперь спускались сюда, чтобы изучить это место и сделать его безопасным. Они не представляли кому я служил, а даже если бы узнали, подозреваю, им было бы все равно.
Я не знаю сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до центра. Возможно, немало, я тащился спотыкаясь. Наконец, я увидел взмывшие предо мной ксено-ворота, звезды под их аркой были размытыми и дрожали и я знал, что уже близко.
Он был там, ожидая. Тогда я не представлял, из какого далека он пришел, и какие опасности преодолел, но он был там. Его окружали великие и непреклонные советники и чемпионы никто из которых не удостоил меня взглядом. Они беседовали между собой, глядя на свое оружие, каждое их движение выдавало тяжелую усталость.
Я знал кто он. Я помнил изображения из благочестивых трактатов. Эти образы следовали за нами с детства, нас учили медитировать на них, даже молиться им, учили никогда не выпускать их из памяти. Квадриллионы видели эти образцы героизма, отражения ушедшей славы, используя их как пример человеческого духа и надеясь, быть может, еретически, что однажды они вернутся.
Я никогда не думал, что это случится. Я не верил, что это возможно. Я думал, массы невежественны и слабы, и что наше спасение может исходить только от тех сил, что мы еще сохранили, а не от легенд полузабытого прошлого.
Он единственный из всех заметил меня, ковыляющего среди гигантов. Он посмотрел мимо кустодиев, которые стояли там с копьями испачканными кровью. Он посмотрел мимо капитанов космодесанта и гротескных лордов Марса и заморозил меня холодом голубых глаз.
Я чувствовал мое как сердце выходит из-под контроля. Все окружающие было как наркотический сон, фантазм посланный, чтобы высосать остатки рассудка из мучимого тела, но я не мог отрицать его реальности. Когда он говорил, в его голосе звучал странный акцент, почти недоступный пониманию, голос другой эпохи. Несмотря на мое облачение, он немедленно узнал кто я благодаря знакам службы на моем защитном костюме и обратился ко мне с совершенной точностью.
- Cancellarius Senatorum Imperialis, – сказал он.
И только тогда остальные повернулись ко мне. Там был щит-капитан в полированном золоте, один из тех, кого я, возможно, был должен узнать, но тогда мне было тяжело просто оставаться в сознании.
Я упал на колени.
- Лорд Жиллиман, – сказал я, использовав сразу настоящее и церемониальное имя, объединенные в одной душе десять тысяч лет назад.
- Вы говорите от имени Верховных Лордов? – спросил он.
Я кивнул. Я едва мог смотреть в его лицо, было в нем что-то одновременно божественное и ужасное, такое обилие силы было почти непристойно.
Он был из другой эпохи. Миф, который должен был умереть.
Он шагнул ко мне, и протянул огромную перчатку отделанную золотом и кобальтом, чтобы помочь мне встать.
- Тогда хорошо, что вы здесь, канцлер, – сказал Робаут Жиллиман. – Я долгое время отсутствовал. Возможно, если ваша ведомство еще занимается такими делами, вы будете так любезны, что представите меня своим господам.
