Поэтическое вступление
- Привет, паршиво выглядишь.
Князь Тириэль с трудом разлепил веки и с ненавистью посмотрел на капитана Венетиоса.
- Опять пил всю ночь?
Неэльфовским усилием воли князь оторвал от стола словно налитую свинцом правую руку, сжал ладонь в кулак и тщательно отогнул средний палец:
- Не передать словами, мой дорогой навз... взавн... названный брат, как щастлив я тебя видеть этим утром, - Тириэль был горд тем, что произнес эту сложную фразу почти без запинок
Вообще говоря, Тириэль нежно любил своего друга детства. Они вместе росли, вместе приучались давить и отстреливать всякое зверье, в изобилии водившееся в Львином Княжестве. В один день друзья получили от отцов свои первые топоры - непременный атрибут национального костюма любого чрэсианского воина. Когда Тириэль задумал жениться, Венетиос с радостью согласился помочь похитить невесту, и сам же потом вызвался быть ритуальным примирителем двух кланов. На свадьбе он выступил в качестве Честного Свидетеля, сидел по правую руку от жениха и, как велит старинный и благородный обычай, упился в хлам - первый и последний раз в жизни. К сожалению, после этого Венетиос решил, что жизнь в провинции не для него, и отправился в Лоферн "делать карьеру" в качестве секретаря полномочного представителя княжества при дворе Короля-Феникса.
Тириэль с супругой Илианной жили простой и здоровой жизнью: охотились, пировали, отбивали набеги друччи и воспитывали детей, которые рождались с пугающей регулярностью. Молодой князь пользовался заслуженным уважением соседей, а комендант Тор Ачара не раз назначал его командовать отрядами, охраняющими восточные подходы к крепости. Они с Венетиосом регулярно обменивались письмами, впрочем, послания из Лоферна Тириэль сразу отдавал жене, находя подробные рассказы друга о политической жизни страны невыносимо скучными. Илианна, впрочем, читала с удовольствием, а потом перессказывала все в лицах, чем смешила супруга до слез.
В один далеко не прекрасный день отец Венетиоса, доблестный князь Аристион крайне неудачно попытался показать молодым рыцарям, как надо душить чрэсианского льва. Придя в себя, он немедленно отправил в столицу гонца. Суровый старик настоятельно просил сына вернуться, напирая на то, что с отгрызенными по колено ногами он уже не может управлять кланом с должной эффективностью. К всеобщему удивлению, Венетиос, получив письмо, тут же вышел в отставку и вернулся в Чрэйс. Позже он признался к другу, что карьера не задалась: "Понимаешь, брат, они там все напыщенные уроды и смотрят на нашего брата из Внешних Княжеств, как на гов... как на людей. Я каждый месяц отправлял по два, по три вызова на дуэли. На две из трех просто никто не являлся, а оставшихся я должен был как-то так ловко отделать, чтобы, с одной стороны, не убить, а с другой, чтобы знали, поганцы, как задевать чрэсианского дворянина!" Венетиос с пугающей энергичностью принял бразды правления и начал обустраивать клан по собственному разумению. Большая часть его нововведений наткнулась на вежливое непонимание и мягкое сопротивление вассалов, но учрежденная им школа, как ни странно, прижилась, и вскоре уже главы кланов искали случая отправить туда кого-то из своих многочисленных отпрысков. Когда Тор Ачар подвергся очередной серии вторжений с севера и востока, Венетиос с радостью принял предложение друга нести в бой знамя Восточного Пограничного Корпуса. С точки зрения ортодоксального чрэсианца молодой дворянин, конечно, воевал не вполне в львином духе: так традиционный короткий нагрудник с подолом из итильмаровых чешуек он сменил на алый лакированный каледорский доспех, а вместо привычного топора орудовал прекрасно сбалансированным длинным мечом. Впрочем, соседи хоть и не одобряли такой экстравагантности, считали ее вполне простительной для эльфа, который долго жил в столице.
Сейчас Венетиос, традиционно избегавший участия в благородных ночных попойка доблестного братства Белых Львов, неодобрительно смотрел на не вполне трезвого побратима:
- Между прочим, десять минут назад гонец привез депешу из Тор Ачара, - он бросил на залитый вином стол костяной футляр для донесений.
- И что там? - Тириэль осторожно откинулся на спинку кресла, в котором, судя по всему, проспал полночи.
- Оно адресовано "Доблестному Командующему Восточным Пограничным Корпусом", - едко ответил капитан.
- Ты это, - князь слабо помахал в воздухе рукой, - Не выпендривайся и читай. Вслух. Я сейчас не смогу, правда.
- Бросал бы ты пить, Тиря, - вздохнул Венетиос и раскрыл футляр.
- Ну так что там? - спросил Тириэль, пытаясь дотянуться до небольшой серебряной бутылочки и при этом не растрясти больную голову.
- Да все, как обычно, - Венетиос не глядя перехватил бутылку и продолжил чтение, - Приказано выдвинуться и пресечь любые попытки.
- Отдай, это белоцвет, мне Илианна специально заваривала, - заскулил князь.
Белоцвет пользовался заслуженной ненавистью мужской половины чрэсианского дворянства (и любовью, переходящей в поклонение у женской), как мощнейшее антипохмельное средство. Побочным эффектом его воздействия было чувство невыносимой трезвости и отвращения к вину, которое, случалось, не проходило неделями. Венетиос с уважением посмотрел на друга и отдал ему бутылочку.
- Что это с тобой? Ты же теперь дней десять пить не сможешь? - спросил он, гладя, как Тириэль через силу глотает горький и вонючий настой.
- Служба есть служба, - Тириэль крякнул, осторожно, на пробу, тряхнул головой и посмотрел на друга пугающе трезвыми глазами, - Нам магов дают? Илианна на сносях, Элькор отправился в Сафери на повышение квалификации, сам знаешь.
- Дают, - кивнул Венетиос, - Двух, второй ступени. Первая - леди Ситария.
- Ситария, Ситария, - пробормотал Тириэль, - Постой, это "Злая тетка", что ли? Которая вечно себя взрывает? Мне про нее Белтан писал, он с ней тридцать лет назад изрядно намучился.
- Она, - подтвердил Венетиос, - А вторая...
- Вторая? Обе бабы, что ли?
- Девушки, генерал, девушки. Вторая - леди Эмоэль. Она, кстати, уже прибыла и хочет засвидетельствовать свое уважение. Здесь будешь принимать?
- Веня, ты с утра как-то глупо шутишь, - покачал головой Тириэль, - Здесь такой бардак, что я сюда даже жену бы постеснялся впустить, не то что абсолютно незнакомую ба... девушку.
Князь быстро оглядел свой длинный голубой кафтан и вздохнул: кто-то из товарищей, а может и он сам, ухитрился облить левое плечо красным вином. Стянув с крюка львиную шкуру, Тириэль набросил ее на плечи, и, щурясь, шагнул из шатра.
- И где наша волшебница? - величественно, но хрипловато спросил генерал
- О, кожа мертвой кошечки...
Приятное грудное контральто прозвучало прямо над ухом у князя и он с трудом удержался, чтобы не отпрыгнуть и не выхватить кинжал. Тириэль не любил, когда к нему незаметно подходили сзади, а то, что подкрасться сумела женщина было еще и обидно. Взяв себя в руки он с достоинством повернулся на голос.
- Э-э-э...
Генерал вдруг понял, что не знает, что сказать. Стоящая перед ним женщина выглядела, мягко говоря, необычно: бледная кожа, черные волосы, резкие черты лица - такой вид приличней был бы, скорее, ведьме друччи, чем ултуанской волшебнице. Впечатление усугубляли лиловое длинное платье с волнующим рядом кожаных застежек на груди, зловещего вида посох с черепом какого-то несчастливого животного и кривой кинжал.
- Скажите, а эта кошечка - она, наверное, ужасно страдала перед смертью? - как ни в чем не бывало продолжала девушка, - Кошки - ужасно трогательные создания, и когда они страдают - это так невыносимо...
Тириэль с ужасом увидел, как по бледным щекам покатились крупные слезы. Он понятия не имел, страдал ли перед смертью лев, которого он задушил собственными руками. Проклятая тварь совершенно точно пыталась выпустить молодому князю кишки, как она уже проделала с его лошадью и лошадью беременной Илианны, но было ли это вызвано страданием или просто желанием чего-то сожрать - генерал не знал.
- Возможно, дома его ждали маленькие львята, - дрожащим голосом сказала Эмоэль, - Они поднимали мордочки к небу и спрашивали у звезд и луны: "Где же наш папа?" И никто, никто не мог им ответить...
Тириэль хотел было сказать, что одинокий лев, нападающий на целый отряд всадников, направляющихся на богомолье, совершенно точно не принадлежит ни к какому прайду и, соответственно, не может иметь детей. Но перед его мысленным взором уже стояла картина одиноких котят, которые жалобно мяукают в холодном логове.
- Нет, он не страдал, - пробормотал князь, - Я его быстро убил. То есть я не хотел, я за Илианну испугался, когда она с коня упала. Это моя жена, - беспомощно добавил он.
- Как жесток этот мир, - всхлипнула девушка, - Лев защищал своих деток, а вы - свою жену, и из-за этого вам пришлось убить кошечку. Не правда ли, это ужасно?
- Э-э-э, да, - Тириэль не знал куда девать глаза, он вдруг начал чувствовать себя не героем, а убийцей.
- Этот мир, несомненно, ужасно жесток, - деликатно вмешался в разговор Венетиос, - Кстати, леди Эмоэль, здесь неподалеку есть необыкновенно красивое озеро - совершенно черное, окруженное мрачными скалами и траурными елями, а по берегам растут прекрасные белые лилии. Не желаете посмотреть?
- Это, наверное, очень печальное место, - шмыгнула носом волшебница, - Я бы с грустью посмотрела на него.
- Мой адьютант вам проводит, - поклонился Венетиос.
Когда лиловое платье скрылось за деревьями, Тириэль глубоко вздохнул и уставился на своего капитана.
- Ну и что ты так на меня смотришь? - спросил знаменосец, - У нее, между прочим, прекрасный послужной список, три благодарности от командования Тор Ачара. И диплом Белой Башни с отличием.
- По какой специальности? Нанесение противнику чувства вины на расстоянии?
- По боевой магии, - спокойно ответил Венетиос.
- Но ее волосы!
- Она потомок наггаритцев, если я правильно помню ее личное дело.
- А лицо? Она же бледная, как труп!
- Я, сперва, думал, что пудра, - признался капитан, - Но она постоянно рыдает - должно было бы смыть. Вероятно, это наследственное.
- А что за дурацкое платье?
- Платье, между прочим, последний писк моды, - заметил Венетиос, - Не веришь мне - жену спроси, она "Вогиэль" из Лоферна регулярно получает.
- А цвет?
- Слушай, она просто немного эксцентричная, - пожал плечами знаменосец, - Я вот, между прочим, тоже нахожу вашу привычку надираться через день странной.
- Это освященная веками традиция братства Белых Львов...
- А вот в столице наши терпят, - наставительно указал Венетиос, - Раз в месяц, не чаще. Потому что служба. У всех свои особенности, надо быть толерантнее, друг мой.
- Но как мы будем с ней воевать? - простонал Тириэль.
- Что-то мне подсказывает, - прищурился Венетиос, - ЧТо когда дойдет до дела, девчонка себя покажет...
