Название: Шакал
Сеттинг: Wh40k
Жанр: боевик
Возрастные ограничения: 16 +
Аннотация: Представители древних культур Терры считали шакала проводником между миром живых и обителью мёртвых.
После пира, устроенного Возрождёнными Из Пепла, Кале-бей спит и видит события давно минувших дней, участники которых обратились в прах многие тысячелетия назад.
Переведёт ли он их обратно, в суровую действительность Ягеллонского Крестового Похода? На всё воля жестоких богов.
1
Чжэн Хэ Шэнь, прозванный позже Стервятником, родился в богатой семье казначея и жрицы. С самого первого мгновения его окружала роскошь, общество самых умных и порочных людей, беспрерывная борьба за власть. Такая жизнь навсегда оставила отпечаток на лице командира братства Горящего Меча, поэтому многое о нём можно рассказать, даже не знаю биографию. Достаточно посмотреть на хитрый прищур узких глаз, гладкую кожу, покрытую золотой пудрой, ухоженные вислые усы и бороду. Однако не стоит обманываться внешним видом и дорогим нарядом, сшитым под заказ из лучших тканей. Под пышной одеждой скрывается смертельно опасный полубог, стремительный как ветер и сокрушающий словно ураган.
Хан Кале-бей восторгался предводителем Мародёров: мудростью, что не знала границ, притворством, которое обманывало обманщиков, и, конечно же, жаждой наживы. В этом блудный сын Терры и уроженец Чогориса похожи сильнее всего. Всего раз вкусив запретный плод грабежа на тринадцатый день рождения, Кале-бей уже не мог остановиться. Его остановили. Если бы не Сыны Туле, молодой налётчик продолжил бы непрерывную цепь преступлений, пока сам не повис бы на ней. Бандита изранили, выходили и обратили в куда более опасного насильника и убийцу.
Кале-бею нравилось участвовать в Великом Крестовом Походе. Он путешествовал по самым дальним и неизведанным закоулкам галактики, посещал фантастические миры и участвовал в сражениях, что доводили кровь в жилах до кипения. Однако по-настоящему счастливым Кале-бей стал только под управлением Чжэн Хэ Шэня. Стервятник позволил прирождённым разбойникам быть собой. Для них исчезла жизнь иная, отличная от купания в награбленных богатствах.
Чжэн Хэ Шэнь призвал хана Кале-бея сразу же после того, как втоптали в пыль Сынов Гора. Мастерски проведённая атака показала предателям, кто на самом деле настоящий Магистр Войны. На крепостных стенах Каэр Вавеля и во внутреннем дворе ещё не остыли трупы, когда Стервятник объявил о празднике. Мародёры танцевали на костях и как только можно глумились над ранеными Сынами Гора. Веселье вспыхнуло с новой силой, когда Чжэн Хэ Шэнь объявил Второй Кровавый Потоп. Кале-бей хотел отправиться на грабёж вместе с братьями, но не мог возразить командиру.
Мародёр поднялся по мраморной лестнице, залитой кровью, вошёл во врата крепости, вырезанной в скалах, и добрался до тронного зала, где танцевали обнажённые наложницы, и поднимался разноцветный дым кальянов. В окружении ближайших советников Чжэн Хэ Шэнь отдыхал после тяжёлого боя на пышных подушках. Кале-бей надеялся на то, что Стервятник возвысит его и приблизит к своей лучезарной личности.
Однако хан внезапно понял, что, возможно, опоздал на приём, потому что перед ухмыляющимся Чжэн Хэ Шэнем стоял незнакомец – обычный человек с тёмными коротко стрижеными волосами, в жёлтом камзоле и с висящей на плече торбой.
– Ты обманул меня, паршивый человечишка! – Кале-бей застыл на месте, когда услышал эти невероятные слова.
"Спешит на тот свет!" – подумал хан.
Таинственный человек совсем не боялся Чжэна, хотя за подобные оскорбления прочим вырывали языки.
– В следующий раз тебе, Торговец, стоит лучше читать собственный договор, – улыбнулся Стервятник.
– Даже не думай, что я оставлю всё как есть! – гость Чжэн Хэ Шэня дрожал.
Тень, что отражалась от человека в свете ярких факелов, принимала на стенах зловещие очертания.
– Пошёл прочь, – рассмеялся Стервятник и махнул рукой. – Нужно уметь проигрывать.
– Что ж, человечишка, знай, что мне известны твои тайны!
– И кто же в них поверит, Господин Зеркало?
– Боги, может быть, и обещали тебе возрождение во время Третьего Кровавого Потопа, но я внесу изменения.
– Попробуй, проклятый. Бог Истины плетёт затейливую паутину. Выглядит хрупкой, но любой молот обратится в прах при прикосновении к ней.
– Если считаешь, что меня напугает грозный покровитель, то ты ещё глупее, чем кажешься. От того обиднее, как ловко я попался на крючок!
Чжэн Хэ Шэнь выпустил струю дыма и отпил вина из чаши. Он поднял руку, сжал и разжал ладонь несколько раз, призывая нежеланного гостя удалиться. Тот, кого называли Торговцем, хмыкнул, сплюнул, развернулся и пошёл к выходу.
– Не будет у тебя ни жены Чёрной Королевы, ни верного Кровавого Льва, ни Чумного Доктора, что примет на себя все болезни. Проклинаю! С дороги, любитель кошек!
Кале-бей едва не упал, когда Торговец оттолкнул его в сторону. Хан сделал вид, что ничего не произошло – хотя сила человека ошеломляла – и пошёл к трону.
– А, мой верный пёс. Шакал, что позволит перебраться между временем, – улыбнулся Стервятник. – Забудь то, что видел.
Последние слова Чжэн Хэ Шэнь произнёс иным, куда более высоким голосом, почти птичьим клёкотом. Факелы в зале погасли, а Кале-бей отчётливо разглядел на лбу Стервятника третий глаз. В следующий миг всё вернулась на круги своя, а хан вновь направился к трону, на котором восседал командир братства Горящего Меча.
– Приветствую, Чжэн Хэ Шэнь, Убийца Палатина, Мародёр, Стервятник! Пусть твоя сабля всегда остаётся острой, как ясный рассудок! Пусть в твоём доме всегда будет тепло, как в сердце!
– Благодарю, хан, и желаю тебе здоровья, – лицо Стервятника расплылось в улыбке. – У меня есть особое задание для тебя.
2
Кале-бей мчался на сражение с Сынами Гора, предвкушая славное окончание противостояния, затянувшегося на тысячелетия. Даже привязавшийся библиарий, Гжегож Бженчишчикевич, не злил постоянными замечаниями и сумасшедшими предсказаниями о судьбоносной битве. Он молчаливой тенью следовал за ханом.
"Нет ничего "судьбоносного" в этом деле. Предатели бежали тогда, побегут и сейчас! Один раз трус – трус навсегда! Разберёмся с ними и поможем Кошумиру".
На горизонте по правую руку от Кале-бея пыль стояла столбом. Кошумир вступил в бой с армией "Айзентод". Булавский собирался измотать гвардейцев бесконечными молниеносными налётами, растягивая цепочку подразделений, и привести их под огонь орудий Каэр Вавеля. Насколько мог судить Кале-бей, пока у ротмистра восьмой хоругви всё получалось.
Хан переключился на цель. Вершины грубоватых конусов десантных капсул уже показались. Кале-бей крутанул ручку газа и издал пронзительный шакалий вой, который Мародёры тут же подхватили. Только Гжегож Бженчишчикевич молчал. Наконец хан увидел врагов, которые редкой цепью двигались прямо на собственную погибель.
– Лава! – мотоциклисты развернули клин, превратились в грохочущую и рычащую реку.
Кале-бей завопил от восторга, но, несмотря на это, с каждым мгновением сердца становились тяжелее от предчувствия беды.
– Провели нас, твари, – хан расслышал в вокс-приёмнике шёпот библиария.
Кале-бей присмотрелся к врагам и, что есть сил, сжал рукоять оружия. Мародёры встретили сервиторов, которых облачили в серые боевые доспехи Крылатых Гусар. Кукол даже не запрограммировали на атаку. Они как заведённые шли в направлении крепости-монастыря. Уже без свиста и улюлюканья, кавалеристы разбросали марионеток, изрубили на мелкие кусочки и смешали с почерневшей землёй.
– Почему ты не предвидел это?!
– Не знаю, дикарь, знакомишься ли ты с данными разведчиков, но сейчас всем псайкерам в системе тяжело смотреть вдаль, – тем не менее, Гжегож закрыл глаза и попытался отыскать предателей.
Однако ответ пришёл сам.
– Босс, Сыны Гора обошли нас! Они уже в крепости! – как и предполагал Кале-бей, Узбек не пропал, а появился тогда, когда нужно.
Страшно ругаясь, Кале-бей развернул мотоцикл и, на пределе возможностей ревущей машины, поехал к Каэр Вавелю. На полпути его нагнало сообщение от Кошумира.
– Брат, здесь слишком жарко.
– Мерзавцы Гора обманули нас, Кошумир! Они уже в крепости! Я не смогу помочь!
– Ясно, Кале-бей. Я и не прошу подкреплений. Просто знай...
Дальше на волне вокс-связи хан различил только грохот взрыва, агонию двигателя мотоцикла и шипение.
– Кошумир! Кошумир!
Кале-бей заскрипел зубами и крепче обхватил руль. Единственный достойный потомок сгинул, и хан собрался отомстить всем, кто к этому причастен.
Наконец кавалерийский клин подобрался к входу в ущелья, где и притаился Каэр Вавель. Кале-бей опешил на миг, потому что вместо вытянутых высоких крепостных стен, он увидел только нагромождение камней.
– Узбек, что за бардак ты устроил?! Даже не пытайся возразить! Я точно знаю, это твоих рук дело!
– Я выиграл время, босс! – хан едва разобрал слова из-за грома болтеров. – Вы где? Нас здесь прижали!
Мародёры попытались взобраться по крутому склону, образованному смесью из камней, рыцарей Дома Ареос и Сынов Аэтоса. Не у всех получалось. Десантники падали со стальных коней, и дальше, что есть мочи, бежали на своих двоих. Кале-бею и Гжегожу повезло. Мотоциклы взвыли и, метр за метром преодолели рукотворный горный кряж. Они взлетели над стенами крепости-монастыря, объятыми пламенем, и полетели вниз, туда, где кипела схватка с Сынами Гора. Кале-бей в последний миг перед падением отпрыгнул в сторону, и мотоцикл раздавил воина в серых силовых доспехах и с пышным чёрным плюмажем. Хан перекатился в сторону, вскочил, всадил трезубец в брюхо следующему противнику, приподнял его в воздух и опустил на голову, сокрушив позвонки. Кале-бей поймал несколько снарядов наплечником, выхватил собственный штормовой болтер и снёс голову стрелку.
Хан повернулся и увидел, как Гжегож на мотоцикле летит к земле. Время будто бы замедлилось. Крутились колеса тяжёлой машины; спаренные болтеры, закреплённые перед рулём, лениво выплевывали снаряды; колдовская мощь Гжегожа молниями ветвилась вокруг. Она вырывалась словно из раскрытого в крике рта, потому что нутро библиария пылало ослепительным светом Варпа. Гжегож приземлился, и время снова возобновило свой ход. Произошёл взрыв сосредоточенной ненависти псайкера. Ударная волна сбила с ног всех во внутреннем дворике и испепелила ближайших сражающихся, неважно слуг капитула или Сынов Гора.
Когда Кале-бей поднялся, он оказался уже совершенно в ином месте.
3
Вначале была тьма. Потом вспышка падающей звезды осветила окрестности. Кале-бей обнаружил себя на развалинах крепости-монастыря, но не имперские каратели вызвали разрушения. Просто у этого мира украли свет. Земля обледенела и потрескалась. С грохотом обвалились горные пики, и падающие камни исчезли в образовавшихся бездонных расщели[ну уж нет]. Падающая звезда завершила свой бег по небосводу, ударилась о купол крепости и взметнула во все стороны ослепляющие искры. Она не затухла, а продолжала сиять светом иного мира. Стало ярче, и Кале-бей заметил, что не он один [ну уж нет]одится в безумном кошмаре. Из тел убитых в воздух поднимался тёмный пепел, который принимал зловещие очертания человекоподобных демонов. Призраки ухмылялись и окружали хана. Мороз пробежал по коже, но Кале-бей сбросил оковы страха:
– За Стервятника! Грабь-убивай!
Демоны-тени набросились на Ангела Смерти. Кале-бей рычал и рассекал невесомые тела сверкающим оружием. Тьма пожирала свет силового оружия, но хан будто бы собственным гневом наполнял их обжигающим огнём. Удары теней проходили через керамит, как нож сквозь масло, и Мародёр кривился от боли, но ревел и бился только яростнее. Он вертелся, прыгал, отскакивал, кувыркался, так что чуть не улетел в бездну, но разил в ответ без промаха, и демоны исчезали один за другим. Наконец битва закончилась, и высоко в небе раскрылись два пылающих ненавистью глаза. Вокруг них сложилось лицо, которое Кале-бей видел во сне прошлой ночью. На хана взирал Торговец Зеркалами, только теперь он уже не походил на человека: уши вытянулись лезвиями ножей, нос стал походить на клюв, зубы заострились, а в глазах нельзя было разобрать ничего кроме пламени костра.
– Ничего у тебя не выйдет!
Земля вокруг вспучилась и лопнула стеклом. Наружу вырвались зеркальные колонны, что взрывались и осыпали Кале-бея острыми осколками. Раны от таких попаданий не кровоточили. Что прикосновения теней, что стеклянные стрелы словно бы отщипывали керамит, плоть и кости, превращали их в пустоту и оставляли на память только уродливые рубцы.
"Поспеши, Шакал. Ты должен перенести мою душу в тело колдуна, у которого нет имени", – голос Чжэн Хэ Шэня наполнил Кале-бея уверенностью.
Хан со скоростью молний побежал к вратам Каэр Вавеля, уклоняясь от секущей шрапнели и новых сверкающих столбов, что раздирали чёрную землю. Кале-бей с лёгкостью проломил створку изукрашенных дверей. Они промерзли и рассыпались осколками льда. Хан пулей мчался на сияние маяка в тронном зале крепости-монастыря, но могущество Торговца Зеркалами неумолимо преследовало, ветвясь тенями по стенам, прорываясь изящными сталактитами и сталагмитами в пещерах Каэр Вавеля. В одно мгновение длинные полупрозрачные руки демона вытянулись и опередили Кале-бея. Когда хан вынес очередную дверь на пути, он вновь погрузился во тьму, только уже без путеводной звезды Чжэн Хэ Шэня. Кале-бей едва перевёл дух, когда могучий удар отбросил его в сторону.
– С каждым годом вы становитесь всё наглее и самоуверенней, жалкие людишки! Время преподать урок, – град сокрушительных ударов посыпался на Кале-бея. – Вы – слабы и подходите только, чтобы насыщать или служить!
Ангела Смерти сжали, будто в кулаке, и он задыхался.
– Я выжму из тебя все соки, червь, а потом разделаюсь с твоим возлюбленным Стервятником! Спустя годы тоже произойдёт и со всем Империумом! Он расколется и сгниёт. Полумёртвого Владыку сбросят с трона, и вы станете нашими рабами!
Кале-бей сотрясался в агонии. Лёгкие горели и бились зверями, заточёнными в клетку. Игла пронзила разум, и в урагане боли, хан различал самые яркие образы и воспоминания, собранные за жизнь: испуганный взгляд матери; отец, что стал зверем и накинулся на маленького мальчика; восторг первой добычи, ощущения могущества в липких от крови руках; гордость, когда Кале-бей выжил и стал Белым Шрамом; величие кривого рубца на щеке, знака самого Ястреба Войны; удовлетворение от того, что носишь только золото, дарованное Чжэн Хэ Шэнем; наконец тепло товарищества Кошумира Булавского.
"Ты забыл кое-что ещё", – хан дёрнулся.
Он понял, что ещё не проиграл, расхохотался бы, но из груди вырвался только сдавленный крик. Кале-бей услышал вой орды. Стая шакалов набросилась на тьму и вырвала хана из сдавливающей хватки. Кале-бей повернулся к духам старой банды и низко поклонился им.
– Простите, братья. Жалею, что никогда вас не ценил. Вы – лучшие!
Животные взвыли, а хан прорвался, наконец, внутрь тронного зала. Подхватил пульсирующую пурпуром звезду и поспешил обратно, туда, где застыла схватка между Сынами Гора и Мародёрами. Он уже [ну уж нет]одился на расстоянии вытянутой руки до выхода, когда впереди появилось зеркало в полный рост. Кале-бей резко остановился и уставился на отражение.
Высокий и могучий ветеран Великого Крестового Похода в искрящих повреждённых силовых доспехах и сияющей звездой в руках вдруг сменился тщедушным Торговцем Зеркалами.
– Ты никуда не уйдёшь, червяк! Навсегда останешься здесь, в переплетениях стеклянного лабиринта!
Кале-бей взревел и бросил оружие в демона. Они словно в воду канули. Поверхность успокоилась и вновь стала зеркалом.
– Как там у вас говорят, – ухмыльнулся демон. – Будешь жениться, всё пригодится! Использую по прямому назначению. Этим оружием я уничтожу ещё больше твоих потомков, Чжэн!
"Ищи зеркало, которое нельзя разбить", – Кале-бей отпрянул в сторону и стал судорожно следовать совету.
Вот только все найденные в тронном зале зеркала осыпались осколками, стоило подойти ближе. Демон хохотал и дразнил хана, но тот только больше злился и усерднее переворачивал столы, стулья, срывал оружие со стен, одёргивал стяги, в поисках скрытых путей спасения. Кале-бей отчаялся, опустился на трон магистра Крылатых Гусар и обхватил голову.
– Я подвёл тебя, великий! – но следующая мысль отрезвила хана. – "Или нет"?
Он встал, повернулся и поглядел на великолепное творение лучших ювелиров: золотой трон, сложенный из копий и мечей, украшенных драгоценностями. Спинка сиденья тоже из золота, гладкая, без какой-либо трещины. Кале-бей посветил звёздой и вырвал из отражения демона, что завопил от неожиданности. Хан ударил того кулаком по лицу, потом бросил на пол и выхватил болтер, когда Господин Зеркало растворился в воздухе.
– Ловко, – Кале-бей услыхал хлопки ладоней, – но самое главное препятствие ещё впереди.
По тронному залу уверенно шёл воин в силовых доспехах, усеянных заклёпками и шипами. Пучок чёрных волос вырывался из трубки на макушке шлема, а линзы визора мерцали тёмно-алой кровью. Кале-бей когда-то знал этого воина.
Его звали Гараск.
