Если ТС не против, добавлю свой отчёт ))
553-й пехотный полк, 15.00
После того, как окончание артподготовки возвестило о выдвижении русских, гренадерские роты 553-го полка 329-й пехотной дивизии Вермахта заняли позиции, готовясь отразить атаку 127-й танковой бригады.
Миссия: Fighting Withdrawal.
Местность: Пологая равнина с небольшими возвышенностями на стороне обороняющегося. На вершине одной из возвышенностей развалины жилого дома.
Специальные правила и дополнительные силы: Атаку красноармейцев поддерживает батальон гвардейских реактивных минометов (4 Fearless Trained «Катюши» с дополнительными экипажами), для чего атакующим выдается дополнительный наводчик. Осуществлять наведение может только он. Батарея находится за пределами стола, на стол не выставляется, может наносить удары в любую точку стола.
Немцы получают приоритетную авиационную поддержку Bf-109.
В преддверии атаки русских все силы моей роты были брошены на укрепление занимаемых нами позиций. К моему немалому удовольствию командование дивизии не только выделило нам в помощь взвод новейших 75-мм противотанковых орудий, но и прислало значительное количество противотанковых мин и ручных противотанковых средств (видимо памятуя о том, что значительное количество солдат моей роты имеют навыки сапёрных работ), что натолкнуло меня на мысль о небольшой реорганизации роты, в ходе которой был выделен сапёрный взвод. Кроме того, нам удалось поставить в строй захваченный ранее советский средний танк, который в последние дни усиленно обкатывался нашими танкистами (нашедшими его, к слову, не очень удобным). На нашем участке обороны располагалась цепочка из трёх холмов, причём на крайнем левом стояла небольшая isbuschka, избранная мною в качестве штаба роты. Полагая, что основная атака красных будет направлена именно на проходы между холмов, я приказал сапёрам заминировать часть правого из них. На нашем крайнем правом фланге, где заканчивались холмы, и местность была наиболее пригодна для наступления танков, встал на замаскированных позициях противотанковый взвод. Левее, перекрыв правый проход между холмами, расположился первый взвод, под моим непосредственным командованием. Оборона левого прохода была поручена сапёрному взводу, а второй взвод расположился на крайнем левом фланге, прикрывая штаб и готовый в случае необходимости прийти на помощь сапёрам. На холме между позициями первого взвода и сапёрами расположилась батарея 75-мм орудий leIG18.
Около 13.30 17 июля на наши позиции обрушился артиллерийский удар русских. Несмотря на длительность артподготовки (которая продолжалась около полутора часов) моя рота практически не пострадала благодаря хорошо оборудованным позициям и выучке солдат. По окончании артобстрела наш трофейный танк выдвинулся вперед, чтобы разведать обстановку, но практически сразу же был атакован вынырнувшими из-за леска, что виднелся на правом фланге, танками большевиков (судя по всему, это были такие же Т-34) в количестве 6 штук. Несколько левее показалась более многочисленная (я насчитал девять машин) группа лёгких танков Т-70. Раздался стройный залп и наш танк задымился. Проклиная себя за столь глупую потерю единственного танка, и одновременно радуясь, что верно угадал основное направление танковой атаки, я отдал приказ противотанковому взводу открыть огонь по врагу. Практически одновременно на средние танки русских вышла группа наших истребителей. Когда улеглась поднятая разрывами бомб земля, и рассеялся дым, мои солдаты радостно закричали: три вражеских машины застыли на месте!
Однако остальные советские танки продолжили движение на наши окопы. На первую роту обрушился ливень свинца из пулемётов Т-70, но наши потери были незначительны. В ответ заговорили расположенные левее на холме две leIG18, которым удалось подбить два лёгких танка. Правее рявкнули 75-мм PaK40, и ещё одна вражеская «тридцатьчетвёрка» загорелась. Оценив обстановку, я отдал приказ сапёрному взводу оставить свои позиции и двинуться на помощь первому взводу, который, судя по всему, русские выбрали своей целью. И тут воздух наполнился диким воем: на нас обрушился огонь «сталинских органов»! Даже привычные, казалось бы, ко всему ветераны в ужасе бросились в укрытия. Как будто этого было мало, над первым взводом прошли на бреющем полёте русские штурмовики. Однако их целью оказались не мы, а противотанковый взвод, одна из пушек которого была уничтожена прямым попаданием реактивного снаряда.
К счастью, бравые артиллеристы не дрогнули и продолжили вести огонь по врагу. В этот момент на связь со мной вышел командир дивизии. Он поинтересовался обстановкой на моём участке обороны, и спросил, могу ли я перебросить часть сил в помощь атакованному советскими танками разведывательному батальону. Я окинул взглядом поле боя. На правом фланге из шести машин русских уцелела всего одна, судя по обозначениям – танк командира батальона. На позиции первого взвода накатывались 7 лёгких танков Т-70, но взвод практически не понёс ещё потерь, слева выкатились на прямую наводку leIG18, а сапёрный взвод уже входил в наши окопы. Поэтому я отдал приказ второму взводу оставить занимаемые позиции и выдвинуться на помощь нашим доблестным разведчикам.
Атака противника тем временем продолжалась. Вражеские Т-70, огибая минное поле, сгрудились прямо перед окопами первого взвода и продолжили поливать их огнём пулемётов, но почему-то не спешили атаковать нас в ближнем бою. Воспользовавшись этой оплошностью большевиков, сапёрный взвод под прикрытием огня leIG18 поднялся в контратаку, и в скоротечном бою сжёг ещё несколько танков. Оставшиеся две машины в панике откатились назад, лишь для того, чтобы вновь подвергнуться яростной атаке сапёров. В итоге уцелел лишь один Т-70, но сапёры тоже понесли потери и я, не желая терять понапрасну под огнём реактивных миномётов противника (которые продолжали время от времени обстреливать нас, впрочем без особого успеха) солдат, оказавшихся в чистом поле, приказал им отойти в тыл.
Однако на крайнем правом фланге всё было гораздо хуже: последняя «тридцатьчетвёрка» русских гусеницами буквально вдавила в землю второе противотанковое орудие и, развернувшись, вышла в тыл первому взводу.
Почти одновременно русским миномётам удалось, наконец, накрыть позиции артбатареи: одна из leIG18 вышла из строя, а расчёт второй рассыпался в поисках укрытия. Пытаясь вырвать победу, а может, просто решив подороже продать свою жизнь, командир русских на полной скорости рванул к штабу роты, а последний из Т-70 открыл огонь по уцелевшим артиллеристам. Несмотря на ураганный огонь противника, расчёт уцелевшего орудия проявил себя наилучшим образом. Мгновенно оценив ситуацию, артиллеристы откатили орудие назад, за гребень холма, и метким выстрелом в корму вывели из строя последний Т-34 русских. Видя полный провал атаки, последний уцелевший танк большевиков поспешил отступить.
Вторая миссия
553-й пехотный полк, 18.00
Умелыми действиями в хорошо подготовленной оборонительной полосе командование 329-й дивизии смогло сдержать первую волну наступления русских. В то же время советское командование тоже не сочло операцию полностью безнадежной, поскольку в бой еще не введены резервы. То, что не удалось сделать танкам, должна довершить пехота.
Миссия: Hold the Line
Местность: Большой холм в центре поля боя, группа строений на стороне обороняющегося, несколько небольших возвышенностей.
Специальные правила и дополнительные силы: Оборону красноармейцев поддерживает батальон артиллерии (6 Fearless Trained 122-мм гаубиц) , для чего атакующим выдается дополнительный наводчик. Осуществлять наведение может только он. Батарея находится за пределами стола, на стол не выставляется, может наносить удары в любую точку стола.
Немецкую атаку поддерживает артиллерийская батарея (4 Confident Veteran 105-мм гаубицы), для чего атакующим выдается дополнительный наводчик. Осуществлять наведение может только он. Батарея находится за пределами стола, на стол не выставляется, может наносить удары в любую точку стола.
Первое фото, размещённое Arkin'ом - это как раз наш деплой на эту миссию.
С помощью второго взвода нашим храбрым разведчикам удалось удержать деревеньку, и теперь туда перебрасывалась вся моя рота. Из штаба дивизии сообщили, что вскоре здесь ожидается вторая атака русских, на этот раз силами пехоты. Также командир дивизии попросил передать мне, что, к его большому сожалению, на этот раз мы не сможем рассчитывать на нашу авиацию. Зато в помощь нам высылают офицера-артиллериста, который будет корректировать огонь расположенной глубже в тылу батареи 105-мм гаубиц. Артиллерист сразу же облюбовал для себя в качестве наблюдательного поста колокольню церкви, с которой просматривались все подходы к деревеньке. Помимо этого из дивизии сочли возможным прислать ещё два противотанковых орудия РаК40, поскольку с очень большой вероятностью атака русских будет поддержана тяжёлыми танками. Механики также уверили меня, что в ближайшее время смогут вернуть к жизни один из подбитых нами в предыдущем бою русских танков.
Прибывший ранее второй взвод уже успел занять позиции за большим холмом к востоку от деревеньки. Узкий проход к северу от этого холма показался мне опасным, в виду того, что по нему советские танки могли относительно скрытно выйти к нам во фланг. Поэтому я отдал валившимся с ног от усталости сапёрам приказ заминировать этот проход и, окопавшись на замаскированных позициях чуть правее второго взвода, отдыхать, сколько позволит время. Опасность узкого дефиле, однако, не давала мне покоя, и я приказал расположить напротив выхода из него противотанковые орудия и хорошенько замаскировать их. Потрёпанные в предыдущем бою первый взвод и батарея 75-мм орудий получили приказ отдыхать.
Атака русских началась с авианалёта, который, однако, несмотря на всю внезапность, был мало результативен. Затем послышался рёв моторов, и я увидел идущие на нас тяжёлые танки противника, предположительно КВ-1Э. Я позволил себе улыбнуться: уже во второй раз за этот день мне удалось предугадать действия врага – танки шли именно в то самое дефиле. Правее танков темнели нескончаемые орды красных, подгоняемые вперёд комиссарами. Насколько я мог судить, они катили вперёд пару противотанковых пушек. Я срочно отправил приказ остальной роте выдвинуться на позиции.
По моей команде противотанковые орудия открыли огонь по вражеским танкам, и моё сердце наполнилось ликованием, а солдаты не смогли сдержать крик радости: два из трёх монстров остановились, как вкопанные, напоровшись на наши снаряды. Однако, как оказалось, радовались мы рано. Несколько минут спустя моторы танков вновь зарычали и они медленно, но верно поползли на нас, изрыгая пулемётный огонь. Двигалась вперёд и пехота русских. То тут, то там в её плотной массе возникали разрывы – это вела огонь наша тяжёлая артиллерия, огонь которой корректировался с колокольни. Вражеские солдаты валились замертво, но остальные упрямо шли вперёд. Вражеская авиация раз за разом продолжала утюжить позиции противотанкового взвода, выведя из строя одно орудие и заставив расчёт второго вести огонь гораздо медленнее, периодически укрываясь от огня противника. Возможно, именно поэтому уничтожить или хотя бы остановить вражеские танки им так и не удалось…
Но, по всей видимости, Бог в этот день был всё-таки с нами! Заметив впереди установленные в спешке и потому не очень хорошо замаскированные мины, противник решил обойти поле и атаковать позиции второго взвода через холм. И тут-то проявились во всей красе недостатки вражеской техники, спроектированной неумелыми инженерами и построенной рабским трудом детей и женщин: два из трёх танков застряли, едва въехав на холм. Третий продолжил движение вперёд и почти достиг наших позиций, когда меткий выстрел противотанкового орудия ударил прямо в маску орудия. Я увидел, как экипаж посыпался из люков, и решил использовать этот шанс. Собрав вокруг себя сапёров, я повёл их в атаку на танк, который теперь защищали лишь сидевшие на его броне пехотинцы. После короткой схватки мы их отбросили и подорвали этого монстра!
Тем временем, на правом фланге вражеская пехота также достигла наших окопов и начала вести по ним ураганный огонь. Внезапно среди нас начали рваться крупнокалиберные снаряды: похоже, не только нас поддерживала тяжёлая артиллерия! Воодушевлённые поддержкой большевики ринулись врукопашную. Хотя мои солдаты дрались как львы, силы были слишком неравными, и им пришлось отступить. Однако увлечённые горячкой боя солдаты противника сами не заметили, как оторвались от своих. Мгновенно оценив ситуацию, мой заместитель приказал сосредоточить на них весь огонь. Красные вжались в землю в ожидании подмоги… И она пришла. Но не к ним, а к нам! Между домов показался корпус танка, и я понял, что механики успели вовремя. Метким огнём трофейный Т-34 уничтожил одну из противотанковых пушек русских, и начал разворачиваться ко второй.
Внезапно я услышал звук, который заставил меня окаменеть: оба оставшихся танка противника пришли в движение! При поддержке пехоты они двинулись на нас, ведя огонь из всех стволов. Один из снарядов разорвался совсем рядом со мной, и я потерял сознание. Последним, что я видел, были солдаты первого взвода и артиллерийский взвод, быстро приближавшиеся к нашим позициям: мы всё же смогли продержаться до их подхода!
Уже позднее, когда я находился в госпитале, меня навестил мой заместитель, рассказавший, как окончился тот бой. Подошедшие вовремя гренадеры первого взвода отбросили русских. Огонь дивизионной артиллерии и нашего артвзвода вносил в ряды красных опустошение. Помогал и ружейно-пулемётный огонь, который вели оба взвода (немногочисленные остатки сапёрного взвода, попавшего вместе со мной под ураганный огонь противника, отступили с поля боя, вынеся заодно оттуда и меня). Когда оба русских танка снова не смогли справиться с местностью и опять застряли, мужество покинуло большевиков, и они начали отступать.
Ростер:
Grenadierkompanie (East Front)
HQ + Panzerknacker x 2
Grenadier platoon (Command SMG team, 8 Rifle/MG teams)
Grenadier platoon (Command SMG team, 8 Rifle/MG teams)
Grenadier Pioneer platoon (Command SMG team, 6 Rifle/MG teams) + Pioneer Supply vehicle
Grenadier Infantry Gun Platoon (Command SMG team, Observer Rifle team, 2 leIG18)
Anti-tank Gun Platoon (COmmand SMG team, 2 PaK40)
Looted Tank Platoon (1 T-34 obr 1941 or 1942)
