Фанфик про Псов Войны. Место действия - Тилея, очередный разборки между городами, фабула проста - описание трудовых будней наемников, так что сами решайте читать или нет.
Большое спасибо Lynx Cancer за редактуру.
Серебряная рота
«Пощады нет!» — и спустит псов войны.
Уильям Шекспир, «Юлий Цезарь» (действ. 3, явл. 1)
Оставив коня на попечении служки, он вошел в таверну и тут же был оглушен свистом, топотом и воплями.
- Свежее мясо!!!
- Гляньте-ка, кто явился!!! Здорово, старая сволочь!
- Какого проклятого орка ты не появлялся?!!
- Держите его! Этот подлец уже три года мне пять медяков должен!
- Ну наконец-то! Садись к нам, выпьем!
Высокий мужчина, выделяющийся своей белобрысой шевелюрой на фоне темноволосых тилейцев, прошел почти через весь зал и остановился перед небольшим столиком, заваленным бумагами, за которым сидел пожилой человек в желто-синем одеянии. Белобрысый подошел к нему и замер в нерешительности. Сидящий поднял голову, на его носу оказались маленькие очки в золотой оправе, сквозь которые мужчина и окинул пришельца оценивающим взглядом. Тому на мгновение показалось, что он снова шестнадцатилетний юнец, что когда-то подошел к Лоренцо Умнику. Все было точно также – такая же полутемная таверна, маленький столик в самом светлом углу, почти такая же публика на лавках, за столами, только Умник тогда был моложе на 12 лет, и на его носу еще не было очков.
- Явился-таки, - проворчал Лоренцо и принялся чинить перо.
- Ну да, - смутился неожиданно белобрысый и пригладил рукой свою непослушную шевелюру. – А что?
- Да ничего, - проворчал Умник, и кивнул головой на галдящую за столами ораву. – Не ты один такой.
- Ну не мог же я пропустить такое! – был ответ.
- Пропустил бы – ничего страшного бы не случилось, - проворчал Лоренцо и развернул бумаги. – Отто фон Фрейзенгау, 28 лет, здоров, поступаешь на службу как солдат на двойном жаловании и будешь получать восемь золотых, не считая доли в трофеях. Я помню, что ты дослужился до сержанта, знаю, что ты сейчас капитан городской стражи в Ремасе, но офицерский состав у нас полностью укомплектован, и менять мы никого не собираемся. Ты согласен?
- Да, - был ответ.
- Тогда поставь здесь свою подпись и можешь быть свободен до вечера, - Умник ткнул пальцем на место в полковом списке, где надо было расписаться. – Налетело тут вас, словно воронья на падаль. Ой, чую, добром это не кончится…
Затем он присыпал свежую роспись песком, что-то пробурчал себе под нос и сказал фразу, которую неоднократно произносил уже в течение двадцати лет:
- Добро пожаловать в Серебряную роту, солдат!
- Рад тебя видеть, Лоренцо, - ухмыльнулся Отто, увидев, что формальности уже закончились, и старик готов к нормальному общению. – Много собралось ветеранов?
- Хватает, - буркнул в ответ Умник, весь его вид говорил о том, что ему абсолютно не нравится происходящее. – Вот что, Имперец, иди вон в тот угол. Там твои друзья – Жрец и Свара, Еж тоже где-то там ошивался. Да! Чуть не забыл – Рябой Йохан тоже здесь. Помнится, у вас с ним какие-то проблемы были.
- Да какие там проблемы, - протянул Отто. – И когда это было. Сколько у нас в строю?
- Много, - огрызнулся Умник, - Вали давай отсюда, Имперец, не мешай мне.
- Как скажешь, Лоренцо, - Отто повернулся и бросил через плечо. – И все же я рад видеть тебя в добром здравии, старая перечница!
К этому времени посетители таверны вернулись к своим делам — ели, пили, в углу напевали старые солдатские песни, но большинство занималось любмым делом всех наемников — травило байки. Пока Имперец добирался до нужного ему стола, он то и дело кивал знакомым – Лоренцо Дохлому, Шустрому Эранцо, Кислому Джуалиано, слушал доносившиеся до него обрывки фраз:
- А я ему и говорю – орка лысого ты у меня получишь, морда толстая….
- Все врут! Ты сюда слушай, что я тебе скажу….
- Так вот, значит, закладываю я ее ноги себе на плечи…
Отто перехватил спешащую куда-то разносчицу и громко объявил, что ставит всем по пиву за свой счет – эта новость была встречена новой порцией воплей и ударами кулаков по столам.
- Ну, здорово, - сказал Еж, глядя на него снизу вверх, его рыжие волосы все так же торчали в разные стороны, разъясняя непонятливым, откуда появилось прозвище их владельца. – Как жизнь-то?
- Какая может быть жизнь у капитана городской стражи? – ответил Отто, плюхаясь на лавку рядом с ним и отнимая у него кружку пива. – Скука, муштра и патрули, вот сюда вырвался, надеюсь, развлекусь. Сам-то как?
- Да, пытался свой отряд собрать, - Еж вернул себе кружку обратно. – Вон со Жрецом. Была возможность мотануть в Люстрию, даже людей хороших собрали, но тут новость прошла про эту кампанию, так что мы все бросили и сюда со всех ног.
- Много народу набрали-то? – Отто взял пару пива с подноса разносчицы и со стуком поставил их перед собой на стол. Доселе спавший Жрец открыл глаза. Разума в них не наблюдалось.
- Оооооо! – пьяно протянул он. – Ооо!
- Готов? – Отто кивнул головой на припавшего к пиву Жреца.
- Уже три дня в себя не приходит, - ответил Еж. – Хорошо хоть, не буянит пока.
- Ыыы! – утвердительно заявил Жрец, не отрываясь от кружки.
- А народу набиралось человек пятьдесят, арбалетчики в основном, - продолжил свою историю Еж. – Немного, конечно, но для первого раза хватило бы вполне. К тому же риска было мало, зато имя себе мы бы заработали.
- Не жалеешь, что не поехал в Люстрию?
- Нет, - Еж, хлебнул пива и, помолчав, добавил. – Не жалею. Слишком долго все это тянулось. Пора решать проблему окончательно.
- Ты прав, - согласился Отто. – Слишком долго.
Над столом повисло молчание, каждый думал о своем. Первым его нарушил Жрец.
- Жрать хочу, - заявил он абсолютно трезвым голосом. – Эй, девка, сюда иди! Тащи жратвы побольше и пива! Пива сразу!
- Силен, - ухмыльнулся Отто. – А где Свара? Умник мне сказал, что он с вами.
- Он пошел решить какие-то вопросы с Рябым Йоханом. Эта гнида тоже здесь. Кстати! Не поверишь! Толстый Алонсо появился!
- Да ну? Сто лет про него ничего не слышал! Уж думал, что его прирезали по-тихому в какой-нибудь дыре.
- Ха! Знаешь, где он был? Не поверишь! Открыл свой трактир! Пиво мочой разбавлял, все дела…. А как услышал про битву – сдал дело жене, что ты на меня смотришь – он женился, руки в ноги и сюда!
- Да-а, чего только в жизни не бывает, - Отто поднял кружку. – Ну что, Еж, давай выпьем за Серебряную роту! Рад снова биться с тобой плечом к плечу!
- Плечом к плечу не получится, Имперец, - Еж смущенно улыбнулся. – Я успел отхватить себе сержанта, и буду защищать флаг. Двенадцать золотых!
- Ну, тогда рад биться с тобой в одном строю! – друзья чокнулись кружками и веселье началось.
Командир Серебряной роты смотрел на противоположную сторону поля, где стояла баталия его противника. Луиджи Горвона командовал отрядом наемников чуть ли не с детства. Его отец, Марио Горвона, был предводителем отряда под названием Золотой легион, и сам он должен был пойти по тому же пути, и рано или поздно сменить родителя на этом посту. Судьба распорядилась иначе: после очередной ссоры с отцом – Марио под конец жизни впал в старческое слабоумие, стал мнительным и везде видел врагов, посланных убить его – Луиджи вылетел из его шатра, вышвырнутый телохранителями мужа его сестры Гвидо Морренчи. Проклятый Гвидо занял его место, расписывая какие ужасные козни строит оскорбленный сын против своего отца. Помимо самого Луиджи в опалу попало еще около сотни человек. Понимая, что легион подчиняется только Марио, он вместе со своими сторонниками покинул Легион и основал Серебряную роту, надеясь с помощью друзей пережить тяжелое время, до тех пор, пока не удастся помириться с отцом. Этим надеждам не удалось сбыться – Марио умер спустя год, причем злые языки шептали, что он был отравлен, и во главе отряда встал Гвидо. Новый командир сразу же поменял привычный образ жизни отряда, оставив неизменным только его цвета – золотой и синий. От новшеств сбежало довольно много легионеров – как ветеранов, так и молодых солдат, многие из них примкнули к Серебряной роте, и главной идеей отряда стала месть. Однако встретиться противникам не удавалось долгих тридцать лет – Золотой легион тщательно следил за тем, чтобы не оказаться на одном поле боя с отрядом Луиджи – и до сего дня им это удавалось. И теперь командир Серебряной роты смотрел на ту сторону поля, чтобы понять – кого больше легионеров или его солдат. Наниматель дал Луиджи ясно понять, что вмешиваться в выяснение отношений между отрядами он не будет, так что в этом бою помощи ждать неоткуда. И, несмотря на то, что Роту значительно усилили вернувшиеся на время битв ветераны – идею о необходимости поквитаться с Золотым легионом крепко вбивали в голову новобранцам – Горвона был не уверен в том, что удастся легко справиться со своим именитым противником.
Луиджи оглянулся на свой отряд. Над построенной в четкий квадрат баталией высились ряды пик, тут и там между ними мелькали лезвия алебард, а над всем этим колыхалось знамя отряда – белая перевязь на красном поле. Знамя, по древней традиции, держал самый молодой офицер Серебряной сотни, охраняемый десятком самых опытных бойцов под командованием Лоренцо Умника, который, несмотря на все угрозы и уговоры, до сих пор одевался в цвета Золотого легиона. Там же, в самом центре баталии, стоял и десяток барабанщиков, уже занесших свои палочки для того, чтобы начать отдавать команды. Луиджи прошел в центр и взгромоздился на коня – несмотря на то, что отряд был полностью пешим, все те же древние традиции предписывали командиру отряда быть во время битвы верхом.
Барабаны с обеих стороны ударили одновременно. Над каждым из отрядов раздалась своя дробь, та, по которой их узнавали издалека. Обе баталии, не обращая внимания на остальные отряды на поле боя, начали медленно сближаться. Имперец шел впереди – сегодня он был в числе тех, кого называли дуэлянтами, то есть среди среди бойцов, что вели бои в партере, выводя из строя пикинеров первой шеренги вражеского строя. Поскольку он оставил роту около пяти лет назад, униформы у него не осталось, и ему пришлось повязать на руки и на ноги красно-белые ленты – для того, чтобы его не спутали с противником. Его примеру последовали многие вернувшиеся ветераны Серебряной роты. Неподалеку горой возвышался Толстый Алонсо, с ног до головы закованный в железо и нервно разминающий руки, в которых был зажат двуручный меч – им ему надо будет срубать наконечники пик, когда дойдет до дела.
- Нервничает, - заметил идущий слева от Имперца Рябой Йохан. – Это тебе не в пиво ссать, когда никто не видит.
Отто покосился на него. С самого момента прибытия он сторонился этого человека – слишком много нехорошего было связано с ним. Однако Йохану было наплевать на чувства собеседника, и он продолжил.
- Слыхал, ты теперь капитан городской стражи Ремаса. Ты стал большим человеком, Имперец!
- Не могу похвастаться, что слышал про тебя то же, Йохан.
- Это хорошо, Имперец, это хорошо. Я держусь в тени.
- И чем же ты занимаешься?
- Режу глотки одним чистоплюям за деньги других чистоплюев. Не каждый может вынести вид крови, некоторые некоторых с него блевать тянет. Но иногда выпадают заказы и на больших людей. Вроде капитанов городской стражи, которые мешают порядочным людям делать свои дела.
Отто уставился на Йохана. Тот мерзко улыбнулся.
- Ты всегда был смышленым парнем, Имперец. Мне раз пять предлагали деньги за твою голову. Каждый раз приходилось отказываться.
- Почему? – ошеломленно спросил Отто.
- Я тебя терпеть не могу, Имперец, так что не рассчитывай, что я отказался от денег только из-за того, что мы с тобой оба из Серебряной роты. Все проще. Ты не самый великолепный боец, но чисто с тобой не сработаешь, так что потом – либо шкуру надо будет зашивать, либо на дно ложится. Оба этих варианта стоят очень много, и пока никто не предложил мне за тебя достойную цену. Но я не отчаиваюсь – может такой человек и найдется.
Баталии сблизились.
- Пики к бою! – синхронно прогремели барабаны и пролаяли сержанты в обоих отрядах. Тут же сотни наконечников заполнили пространство между ними. На какую-то секунду оба строя замешкались, а затем столкнулись с ужасающим ревом.
Всего этого Имперец уже не видел, он наметил себе цель и рванул к ней, пока его не опередил кто-то из своих. Все его тело сейчас было наполнено предвкушением схватки – кровавой, жаркой, опьяняющей. Ему хотелось славы, внести себя навеки в легенды Серебряной роты. Зажав в кулаке кинжал – для короткого «кошкодера» на поясе пока еще не пришло время, Отто подбирался к первому ряду вражеской баталии, уворачиваясь от наконечников пик, на которые его пытались поймать легионеры.
Позади него Толстый Алонсо вертел своим мечом, словно мельница крыльями. Около десятка пик пытались найти уязвимые места в его доспехе, но безрезультатно – тот явно вышел из мастерской превосходного оружейника, да и сам трактирщик не оставил им такой возможности – постоянно двигаясь и не давая нанести удар, он обрубил угрожавшие ему наконечники один за другим. Оставшиеся без своего главного оружия легионеры кинулись на него, вытаскивая на ходу кинжалы. Одному Алонсо успел снять голову, еще двоих поймали на пики, но трое пикинеров добрались до толстяка и свалили и его на землю. Огромный трактирщик, отбросив меч, лупил напавших на него врагов закованными в сталь кулаками, не давая им воткнуть ему кинжал в забрало или подмышку. Рябой Йохан со Сварой бросились ему на помощь.
Легионеру, которого Отто наметил себе в качестве первоочередной цели, воткнули пику в горло. Тот стал медленно заваливаться на своих товарищей сзади, ухватившись обеими руками за глотку в тщетной попытке зажать рану. Имперец прыгнул в наметившуюся брешь в строю и перерезал одному из легионеров подколенное сухожилие. Тот стал падать вперед и стоявший за ним пикинер пнул Отто в лицо. Такое нельзя было оставлять без должного ответа, и Имперец ухватил противника за ногу, чтобы вытащить наглеца из строя, но тут на него свалилось тело еще одного заколотого легионера. Отто даже не пытался выбраться – в голове сразу всплыли слова Лоренцо Умника – «упал около вражеского строя – лежи и не дергайся, им не до тебя, не привлекай к себе их внимание, привлечешь – прирежут». Но долго ему лежать не дали.
- Живой? – Свара стащил с Имперца труп легионера. – Вставай давай, чего разлегся?
Подмога пришла в лице Свары и Толстого Алонсо. И пришла она как раз вовремя – первых десяти рядов обеих баталий уже не существовало – была огромная масса людей, столкнувшихся в том, что в Империи назвали «кошачьими свалками».
- Пошли резать, - кивнул головой Свара в сторону общей схватки и устремился туда. Вид его, был способен напугать, любого из подчиненных Отто в Ремасе – воин был с головы до ног покрыт свежей кровью, и в его глазах горело желание крови еще большей.
- Жреца не видел? – крикнул ему Отто, устремившись вслед.
- Нет! – прокричал в ответ Свара и воткнул кулак в латной перчатке в лицо подвернувшемуся на пути легионеру. Обливаясь кровью, несчастный упал под ноги Имперцу, и тот, походя, рубанул его «кошкодером». Впереди творилось нечто невообразимое – толпа вымазанных в крови и обильно припорошенных пылью воинов рубили друг друга мечами, били обломками пик, кололи кинжалами. Имперец и Свара влились в их число – первой их жертвой стал какой-то легионер, сидевший на груди Рябого Йохана и пытавшийся перерезать тому горло. Отто ударил солдата по голове навершием своего «кошкодера», а Свара стащил потерявшего сознание врага, предварительно заколов его, с товарища.
- Гнида, - Йохан плюнул на труп и скрылся в куче-мале.
-Все назад! – прогремели барабаны, и солдаты стали возвращаться к свои отрядам. Один из легионеров сделал непристойный жест в сторону Серебряной роты, повернулся, чтобы отойти к своим и тут же напоролся на клинок Рябого Йохана, оказавшегося неподалеку.
Имперец снова стоял на своем месте – перед первой шеренгой пикинеров. Слева и справа стояли Жрец и Свара, за ними – Йохан и Толстый Алонсо. Все они тяжело дышали. Напротив них метрах в тридцати приводил в порядок свои ряды Золотой легион. Барабаны настойчиво гремели в обоих отрядах, призывая солдат занимать свои места.
- Бить их надо, - с ненавистью сказал Жрец и сплюнул. – Арбалетчиков надо. Выкосить бы залпом первый ряд, остальных мы бы дорезали. А то опять сейчас мучаться. На хрена надо было перестраиваться? Наступали бы сразу через нас!
- Цыц! – в первом ряду неожиданно появился сам Луиджи Горвона, с полуторником в руках. – Мне нужна голова этой гадины Гвидо и, клянусь Морром, сегодня я ее получу! Пики к бою!!!
Командир Серебряной роты рванулся в бой одним из первых. Рябой Йохан и Толстый Алонсо старались держаться около него – своими доспехами Луиджи выделялся из числа остальных солдат и привлекал к себе ненужное внимание. Впрочем, Горвона и сам был отменным воином, и полуторник в его руках успевал, как отбивать летящие в него удары, так и калечить и убивать противника.
Второй сход баталий был еще более жестким, чем первый – «кошачья свалка» началась сразу же. Две первых шеренги обоих баталий бросили свое главное оружие и взялись за кинжалы. Атаку солдат Серебряной роты практически в одиночку остановил огромный легионер, орудовавший обломком пики. Лоренцо Дохлый сунулся было вперед, получил от него укол в подмышку, и теперь отступал назад, зажимая рану. К великану пробовал пробиться Рябой Йохан, но его отогнали наконечниками трех пик. Между тем легионер уже успел вывести из строя около пяти солдат в красно-белой униформе, и с этим надо было что-то делать.
- Алонсо, Свара, Имперец – за мной приказал Луиджи и ринулся к здоровяку-легионеру. Первый наконечник пики он срубил, но второй ударил его в решетку забрала, заставив командира Серебряной роты остановиться. На него тут же напали оставшийся без пики легионер и один из вражеских дуэлянтов. Первого поймал на свой меч Толстый Алонсо, зато второй, добрался до Луиджи и свалил его на землю. Последнее, что тот успел заметить – это то, как вперед к великану прорвался Имперец. Но командиру Серебряной роты было уже не до капитана городской стражи Ремаса – сваливший его дуэлянт своим кинжалом проверял на прочность все сочленения доспеха.
Имперец пытался добраться до легионера-великана. Мимо него то и дело пролетали наконечники пик, которые заставляли сбиваться с шага и отступать. Отто плясал вокруг гиганта, словно мангуст около кобры, но подходящего момента для атаки не было. Наконец пикинеры отвлеклись на поднявшегося с земли Луиджи – командиру Серебряной роты удалось разобраться с дуэлянтом. Имперец кинулся под ноги великану, надеясь свалить того на землю и прикончить в партерной борьбе. Ему почти удалось прорваться, но в этот момент на его шлем опустилось что-то тяжелое, и Отто ткнулся носом в землю.
Сколько он провалялся без сознания, Имперец так и не понял. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, был гигантский башмак, сшитый из тончайшей тилейской кожи. Из башмака торчала нога в желто-синем чулке. Недолго думая, Отто вцепился зубами в выступавшее сухожилие и начал грызть его. Его усилия были вознаграждены диким ревом и ругательствами, донесшимися сверху. Владелец ноги пытался освободить конечность, богохульствуя и завывая от боли, но Имперец вцепился в нее, словно охотничий пес в кабана, и не разжимал зубов. Внезапно крики сверху сменились непонятным бульканьем, а самого Отто ухватили за плечо.
- Я в долгу, Имперец, - сказал Луиджи, помогая тому подняться с земли. – Рота, вперед!
Убийство великана-легионера придало Серебряной роте второе дыхание. Солдаты пошли в атаку с удесятеренной яростью и шеренги Золотого легиона поколебались. Этим тут же воспользовались дуэлянты вроде Рябого Йохана и Свары – они резвились во вражеском строю, калеча и убивая стоящих там пикинеров. Толстый Алонсо и Луиджи Гонвора ворвались в одну из пробитых ими брешей, рубя легионеров направо и налево. Отто следовал за ними, прикрывая их спины, стараясь не обращать внимания на то, что в голове по-прежнему шумело после полученного удара.
- Гвидо!!! – ревел Луиджи, нанося удары. – Выходи сюда, подонок! Выходи биться, тварь!
В какой-то момент Отто опять отключился и, придя в себя, обнаружил лезвие кинжала, готовое воткнуться ему в подмышку. Внезапно враг стал заваливаться на бок.
- Имперец, орка лысого тебе под зад, - проворчал Рябой Йохан, вытаскивая клинок из трупа. – Ты чем тут занимаешься? Вперед давай! Осталось немного!
Йохан был прав – шеренги Золотого легиона начали раздаваться, кое-кто из врагов бросал свое оружие и драпал с поля боя. Большую часть таких предателей убивали сами легионеры, и солдаты Серебряной роты были в этом с ними солидарны – бой еще не кончился. А значит, надо было стоять до конца.
- Гвидо!!! – продолжал выкликать своего врага Луиджи, который вел вперед отряд своих отборных дуэлянтов. Последние шеренги пикинеров расступились, и появился среднего роста человек, в доспехах, не уступавших по своему великолепию доспехам самого Луиджи. На нагруднике был выбит герб Легиона – золотой крест на синем поле. Вид этого знакомого символа лишил Луиджи последних крох самообладания.
- Мразь! Подонок! Гнида! – командир Серебряной сотни ревел раненым зубром, обрушивая воистину чудовищные удары на своего противника. – Наконец-то я увижу какого цвета твои потроха!
Гвидо мало что мог противопоставить ярости своего противника, ему оставалось только защищаться, но это ему удавалось плохо – все больше и больше ударов Луиджи достигало своей цели. Наконец, Горвона сильным ударом выбил меч у своего заклятого врага, тот застонал, схватившись за свою руку – скорее всего она был сломана, и упал на колени. Ударом ноги Луиджи повалил его на землю и сел на грудь, вытаскивая кинжал. Отто и еще около десятка солдат вышли вперед, прикрывая своего командира от возможной атаки легионеров. Луиджи наконец-то стащил с противника шлем. Под ним оказалась голова парня лет шестнадцати.
- Ты кто? – ошарашено спросил Горвона.
- Бартолло. Бартолло Морренчи.
- Где Гвидо?! – зарычал Луиджи, чувствуя, что добыча ускользнула из его рук и, возможно, навсегда.
- Отец умер. Умер два дня назад.
От осознания того, что поквитаться с заклятым врагом уже не удастся никогда, у Луиджи перехватило горло. Несколько секунд он хватал ртом воздух, пытаясь что-то сказать, затем его лицо перекосила судорога, и Горвона с размаху воткнул кинжал в горло юнца. Тот булькнул, дернулся и затих. Луиджи, весь заляпанный кровью, встал на ноги, его шатало, солдаты Золотого легиона шарахались от его взгляда.
- Строиться! – пронеслось над строем. – Всем строиться! Кавалерия!
Это кричал Лоренцо Умник. Он бегал по отряду, пытаясь навести порядок в нарушенном строе. В горячке боя оба отряда – и Золотой легион и Серебряная рота нарушили свои боевые порядки, смешавшись в кучу, и сейчас им обоим грозила опасность.
Увлекшись выяснением отношений, Луиджи забыл, что они не одни на этом поле боя, и сейчас к ним неслись рыцари противника. Очевидно, командир вражеской армии решил, что Золотого легиона больше нет, и что самое время одним ударом разнести Серебряную сотню, ну а если погибнет кто-то из легионеров – то не велика потеря.
- Строиться! Быстро! Пики к бою! – заорал Горвона, его поддержали сержанты Серебряной роты. Луиджи видел, как Отто Имперец помогает строить пикинеров, заталкивая в боевые порядки, как солдат роты, так и легионеров, сам подхватывает пику, становится в ряд и что-то орет, окружающим его бойцам. Самым главным теперь было, успеют ли они сделать правильный строй, ощетинившийся оружием и почти неуязвимый для кавалерии. Они почти успели. Внутрь строя прорвались не больше семи всадников, но они быстро завязли в плотном строю солдат, и их стащили с седел крючьями алебард. Остальных удалось отогнать пиками. Вражеские рыцари оттянулись назад, попытались перестроиться, но им этого не дала сделать вовремя подтянувшаяся кавалерия союзников Серебряной роты.
По сути дела, для Серебряной роты битва уже закончилась. Отто направился к солдатам, толпившимся неподалеку. Пробившись в середину толпы, он увидел то, что поразило его до глубины сердца.
Мертвый Еж, который должен был защищать флаг, лежал с отрубленными руками, сжав древко знамени зубами. Неподалеку от него лежал Лоренцо Умник с обломком кавалерийского копья в груди. Отто ошарашено взглянул на стоявшего рядом Жреца. Тот дернул щекой и ответил.
- Пара ублюдков смогла прорваться до знаменной группы. Подняли на копья Умника и знаменосца. Еж перехватил знамя, но пока мы бежали сюда, его успели зарубить. Прав был Умник – ничего хорошего из этой бойни не получилось.
Имперец выбрался из толпы и медленно пошел по полю в сторону лагеря Серебряной роты. Лоренцо и Еж были первыми людьми, с которыми он познакомился, когда вступил в отряд. Старый Умник для него вообще казался существом вечным – старым, брюзжащим, но неизменно оказывающимся правым в любых вопросах. С Ежом они в свое время были лучшими друзьями, эта дружба помогла им обоим выбраться в люди. Теперь их обоих не было.
- Посторонись, Имперец! – Рябой Йохан оттолкнул Отто и устремился к слабо шевелящемуся солдату из Золотого легиона. Усевшись легионеру на грудь, он первым делом добил его и стал шарить в его сумке.
- Лоренцо Умник погиб, - зачем-то сообщил ему Отто.
- Да? – Йохан посмотрел на Имперца. – Но мы-то живы. А насчет Лоренцо – кто-нибудь займет его место. Точно так же как кто-то заменит нас с тобой, когда мы протянем ноги. Это неизбежно.
С этими словами Рябой Йохан оставил обобранный труп и направился к следующему покойнику, чтобы облегчить его карманы.
********
Он осторожно вошел в таверну, указанную ему каким-то толстяком на площади, и едва не был сбит с ног дружным ревом:
- Свежее мясо!!!
Парень, хотя какой там парень – практически еще мальчик - застыл на пороге, и, похоже, хотел уже пуститься наутек, но что-то заставило его остаться. Наверное, безысходность, что так явственно читалась в его глазах. Он неуверенно потоптался на проходе, высматривая кого-то в полутемном зале, заполненном орущими, пьющими, спорящими, спящими людьми. Заметив отдельно стоящий столик, на котором горело около десятка свечей, вставленных в большой серебряный подсвечник, паренек направился к нему. Сидящий за столом крупный светловолосый мужчина поднял на него глаза. От этого пронизывающего сурового взгляда у паренька отнялся язык.
- Ну? – спросил он, разбирая бумаги на столе и принимаясь за очинку пера.
- Я, это, - парень явно не знал, как лучше начать. – Ну, в общем, того….
- Я так понял, сынок, - помог ему мужчина. – Ты хочешь записаться в Серебряную роту?
- Точно! – просиял паренек. – Именно так как вы сказали, господин.
- Что ж, - светловолосый вытащил какой-то свиток и обмакнул перо в чернильницу. – Имя?
- Что?
- Как тебя зовут? – улыбнулся светловолосый. – Меня зовут Отто Имперец. Как твое имя?
- Гвидо, - паренек помялся. – Только клички у меня нет.
- За этим не заржавеет, - усмехнулся Имперец. – Получишь в ближайшие две недели. Возраст?
- Э-э-э, - парень на мгновение замер, а потом выпалил – Шестнадцать!
- Значит пятнадцать, - Отто посмотрел ему в глаза. – А скорее всего даже четырнадцать. Сбежал из дома? Родителей не жалко? Они, наверное, ищут тебя.
- Они, - паренек помрачнел, на его глазах появись слезы. – Они…
- Значит сирота, - понимающе кивнул Отто. – Ты здоров?
Парень непонимающе уставился на Имперца.
- Ты здоров? – повторил тот вопрос. – Руки-ноги целы? Зубы на месте?
Да, - кивнул головой парень.
- Ясно, - Имперец записал все услышанное. – Итак, Гвидо, ты записан на четверть жалованья – один золотой. Куда тебя пристроить, мы придумаем. Можешь быть свободен до вечера. Вечером придешь на центральную площадь и найдешь там меня. Понял?
- Да.
- Ну тогда поставь здесь свою подпись и можешь идти.
- Я, это…., – замялся Гвидо.
- Неграмотен? – Отто дождался утвердительного кивка и дал парню перо. – Тогда поставь крест.
Гвидо так и поступил, после чего направился обратно к двери в таверну. Пока он проходил мимо столов, до него доносились обрывки разговоров.
- А я, значит, ему и заявляю – орка лысого ты у меня получишь, старый хрен!
- Да не, брехня все это! Ну ты же знаешь – все брешут!
- Так вот – закладываю я, значит, ее ноги себе на плечи….
Весь этот гул перекрыл голос Имперца.
- Эй, Гвидо!
Тот обернулся.
- Совсем забыл, - Имперец грустно улыбался каким-то своим мыслям. – Добро пожаловать в Серебряную роту, солдат!
