Она
1
…А они боятся?
Он рискнул оторвать взгляд от щербатых досок удерживающих стенки окопа.
Боятся, конечно.
Тино шепчет свои заговоры.
Пит тихо ругается на смеси готики и… опять забыл.
Он всегда плохо запоминал слова других языков.
Рик покрепче вжался в землю, и вновь уставился на струйки сухого песчаника при каждом ударе снарядов брызжущем из щелей.
Боятся.
Того же чего и он?
Или их страх нормален, насколько вообще могут быть нормальны эмоции людей уже несколько дней живущих под беспрерывным обстрелом?
Смерти, тяжёлого ранения… лёгкого никто не боялся, его тайно жаждали…
В тыл, в тишину, пусть лучше стонут раненные, только не этот постоянный рёв и свист, это чувство мешка льда засунутого в живот.
Обычный страх.
Рик закрыл глаза. Так даже безопасней.
Его кошмар был другим. И от него не спрятаться ни в тылу, ни в бункере, нигде.
Личный, персональный морок…
Тупой удар, грохот, совсем рядом, и вал перемолотой земли обсыпает его, грязь и пыль забивают фильтры.
Рик резко наклонился, выдёргивая сменную пластину из коробки, задержать дыхание, новую до упора, щелчок и красный огонёк сигнализатора сменяется спокойной синевой.
Только чтоб проверить цвет надо открыть глаза.
Сердце колотится, пот льётся потоком, подкладка противогаза уже не в силах впитать это дождик.
«Твою мать, солдат, ты боишься даже глаза открыть? Как же ты воевать собираешься!»
Голос давно покойного комиссара пробился и сквозь время, и сквозь страх…
Рико открыл глаза.
Синий.
Он вдохнул.
Пьянящий аромат, цветы, духи и что-то неуловимое, незнакомое, но невыразимо прекрасное.
Как закат.
- Нет! Уйди от меня!
Взрывы заглушили его крик.
«Я не стану закрывать глаза, не стану!»
Он уставился на фонтанчики земли белесыми водопадиками орошающими его сапоги.
Это земля, его икона.
Других в его полку уже нет, значит, пусть будет хоть такая.
Пока он смотрит на эти падающие песчинки, пока он смотрит, она не сможет явится.
Она…
Она здесь.
Ощущение присутствия, такое беспощадно влекущее, что он едва не обернулся. Мягкое тепло, её…
«Видение, мираж, ты наглотался газа – вот и всё…»
…тела проникало через бронежилет, комбинезон, через всё его естество и проникало прямо в душу.
«Я сошел с ума. Или демоны пришли по мою грешную душу, только вот кому молится теперь? Кому молится…»
Он сидел так, боясь пошевелится, боясь моргнуть пока обстрел не прекратился.
И она ушла.
2
Посмотреть на представление собралось наверно человек десять, все кто был достаточно изобретателен, или талантлив, чтоб в их обычную армейскую чепуху поверили командиры и комиссары – и отпустили с позиций «удостоверится в» (тут уж каждый придумывал своё).
Рельсы проложили за одну ночь, мобилизовав всех Идиотов, каких смогли найти в обоих зарывшихся в землю по самое не балуйся полках, и те клали шпалы прямо на грунт, вообще без всякой подготовки.
Разве что считать за таковую молитвенный бубнёж священников.
Неуклюжий короб железнодорожного орудия неторопливо скрипел по этой импровизированной ветке железной дороги, слева и справа, не обращая внимания, на поднятую ветром пыль шагали ряды солдат, похожих на процессию скорбящих родственников-лилипутов, хоронящих своего любимого папу-великана.
- А может и дядю…
Кадианец в десятый раз за минуту снял очки и принялся усердно протирать запылившиеся стёкла.
Беркут кивнул, может и дядю…
«Откуда эта ассоциация с похоронами? – думал он – Конечно в варп народу она отправит немало, но…»
Процессия остановилась метрах в пятистах от группы любопытствующих зрителей.
Где-то внутри бронированного короба взревел горн, ещё раз, ещё, солдаты сопровождавшие орудие начали не спеша расходится.
- Йоп! – только и успел сказать сержант кадианцев, неровные, чёрные, словно опалённые сталепластовые плиты на боках исполинской коробки ухнули вниз, освобождая четыре немедленно вгрызшиеся в землю суставчатые лапы, зафиксировавшие орудие.
Ствол пушки вытянулся на всю свою тридцатиметровую длину, несколько секунд рыскал по сторонам, как нос хорошей ищейки – и остановился.
Вереница «родственничков» в чёрных пальто построилась в коробочки и двинулась в сторону замерших за невысоким холмиком Химер.
Беркут почесал затылок. Тут что-то явно было не так.
Криговцы неправильно поставили свои машины. Им придётся делать крюк километров пять, чтоб выехать на дорогу и добраться до позиций занятых Гвардией.
Или…
- Я не понял, они чего, СРАЗУ в атаку пойдут? – похоже до кадианца то же дошло – Без подготов…! А! – он присел и зажал руками уши, одновременно отворачиваясь.
Беркут не успел.
И рёв «Гласа Господня» Корпуса Крига едва не сбил с ног, а белый фонтан огня из ствола оставил пылающий след на сетчатке, ещё почти минуту стоявший перед глазами.
«А вот и подготовка…»
3
Только что друзья были рядом. В какой-то сотне шагов по извилистым, в рост человека лабиринтам окопа.
Рик как раз доскребывал остатки кашицы со стенок жестянки, его окликнули, он обернулся, помахал рукой и…
Огонь, шипящие, разбрасывающие снопы искр глыбы твёрдого пламени вырвались из вспучившейся волдырём взрыва земли.
Прямо в воздухе эти куски рассыпались, плавились, разгорались всё ярче и ярче и рушились вниз тысячами звёзд.
Вот только Рик ещё никогда не слышал, чтоб падающая звезда может убить…
Он так и сидел, тупо уставившись на барахтающихся в этом аду, заживо плавящихся и прожигаемых кусками фосфора насквозь людей, пока второй взрыв не бросил его мордой в землю.
«Что же это? Господи…»
- Нет больше Бога для тебя. Забыт ты, и проклят!
Комиссар, давно убитый и забытый всеми, похороненный… выброшенный в реку, за десятки световых лет отсюда, стоял прямо в пышущем огнём и ядовитым газом аду разрушенного укрепления, вокруг шипели и корчились черные скелеты с выжженными глазами и оголившимися костями.
Они пытались ухватиться за отвороты сапог призрака, вымолить прощение, но кости ломались и рассыпались, стоило только прикоснуться к светящейся фигуре, застывшей в огне, под тучами белого пепла и столбами уходящих к закату чёрных столбов дыма.
И он смотрел на него…
Рик побежал.
Вокруг барахтались в грязи, осколках, огне и собственных кишках люди…
- ПРЕДАТЕЛЬ! – грохнуло в спину, да так что он снова упал.
- Рик? Рик!
Чёрная тень навалилась сверху, повалила в грязь, тут же забившуюся в коробки фильтров, перекрывая воздух.
Он закричал. Рванулся, из вдруг ослабевших рук, и наугад уколол штыком, развернулся, запутался в металлизированной ткани плаща и снова упал…
Рик рванул маску противогаза, и жар немедленно высушил пот на лице, заставил кожу сморщится и натянуться.
Насыщенный гарью сгоревших тел и фосфорным дымом воздух не принёс облегчения, он только жёг лёгкие и мутил и так расстроившиеся мозги.
Тино.
Рик смотрел на выжженное тело товарища… может единственного настоящего товарища, оставшегося у него после… ПОСЛЕ.
Тино закрыл его, стал на пути огня.
«Сейчас я должен заорать – выскочила мысль, - заорать, и бросится в атаку, рубить, стрелять, бить, распластывать их ударами штыка надвое, разносить головы… Я должен отомстить…»
Только вот чувств никаких не было.
Даже страха.
Мимо Рико пробежали солдаты… За ними попятам летела туча из пылающих капелек… догнала, закрутила, повалила.
Крики.
«И я закончу так же?»
Он обернулся.
Слух отключился, похоже, контузия.
Но вот глаза.
Проклятые глаза продолжали всё видеть.
Не было больше стоявшего в геенне комиссара, не было молящих взмахов обожённых рук, только безголовое тело, брело по своим мёртвецким делам, да туча чёрного дыма наползала на окопы.
Рико наставил на эту тучу лазган.
И увидел.
Там, в глубине, в облаках дыма, яда в окружении пыли и смерти на позиции в полной тишине шли мертвецы.
Даже не скелеты – просто парящие, выбеленные солнцем и фосфором черепа с горящим в глазницах голубым и красным пламенем.
Нельзя сражаться с мертвецами.
Он всё смотрел на наступающие черепа, смотрел через прицел и газ медленно разъедал ему глаза, слёзы дробили, преломляли свет, превращая один оскаленный череп в десять, а десять в один исполинский пылающий кроваво-синим жаром провал.
Туча наступала на горящие укрепления, выбрасывая языки чёрного дыма, смешивающегося с белесыми испарениями фосфора, сплетающегося с ними в огромных, сытых змей, уносящих души павших вверх, к…
«К кому мы пойдём?»
Грохот и вспышки переместились за спину, теперь горели и кричали те кто держал вторую и третью полосы обороны.
Вспышки такие сильные, что его тень каждый раз вытягивалась тёмной спицей, как насмешливый указатель показывающий, где смерть.
Тонкая метастаза дыма рванулась к нему – и тут взорвалась вся пелена.
Взорвалась грохотом моторов, злым посвистом лазганов, и рёвом цепных мечей.
Тысячи призраков-скелетов обрели плоть, тысячи черепов обрели тела, способные держать оружие и конечно, они нашли и врагов, в которых это оружие можно вонзить или разрядить.
Кто-то ещё пытался сопротивляться, вот появилась из-за среза уцелевшего отрезка укреплений белобрысая головка добровольно отправившейся «Защищать Великое Добро» девки, и черные фигуры нырнули вниз, уходя от строчки лазерных лучей прошивших небо.
Длинные стволы огнемётов, больше похожих на копья ухнули разам, почти поглотив своим гулом крик…
Но только почти.
Рик едва успел вскинуть лазган, защищаясь от удара цепного меча, вскинул автоматически, на одном рефлексе, – но и это движение что-то возродило в его голове…
Инстинкт самосохранения.
Он понял, КАК же ему хочется выжить.
С хрустом и искрами лазган раскололся, скрежёщущие зубья меча, разбрасывая горячие комья, прорезали борозду в иссохшей земле, имперец слишком широко размахнулся.
Рик ударил его по голени, выстрелил почти вслепую из выхваченного пистолета и бросился удирать.
3
- Мать! – Хамеллоу едва успел пригнуться, луч пропахал борозду в его каске и на секунду ослепил левый глаз.
Гауптман выдернул рычащий от ярости Смертельный Коготь, и нырнул в ещё незачищенные туннели и переходы.
Слева и справа объявились по отставшие Ганс и Владимир, их дробовики слитно хлопали, превращая мясо раненное и плачущие, в мясо мёртвое и молчащие.
Хамеллоу на секунду задержался, позволяю бойцам нагнать его.
- Готов понести взыскание, герр офицер! - вальхаллец как всегда был к себе строже, чем даже сам Криг к солдатам.
- Отставить
Владимир всё равно изведёт себя самобичеванием, к тому же виноват только он, слишком много внимания уделивший этому застывшему в прострации предателю.
Его всё подмывало броситься следом, и зарубить поганца, но гауптман подавил это желание.
Ярость ещё не повод нарушать устав.
В десятке метров от них что-то зашевелилось… Гауптман знаками приказал бойцам отойти, и, взяв на изготовку меч и пистолет начал ждать…
Обвалив пласт насыпавшейся сверху земли, отворилась дверь, вход в подземное убежище.
Хамеллоу не став ждать, что оттуда вылезет, сам вонзил свой меч по самую рукоять в скрытую темнотой землянки фигуру, и бросился внутрь, не спеша сбрасывать захлебнувшегося кровью предателя с лезвия.
Залп ударил в мертвеца как в щит, гауптман отшатнулся назад, ударом ноги сорвал труп с меча, прямо в группу замерших перед ним как перед змеёй солдат.
Рванул следом, пригибаясь, почти становясь на корточки, пропуская жгучие поцелуи очередей над головой, и с разворота врубаясь своим клинком в ноги.
Треск похожий на хруст крошащегося льда, только ломались тут бедренные кости и хлестала чёрная жижа крови.
Он резко выпрямился, плечом тараня визжащую массу и начал избивать их ударами меча, накоротке, не столько рубя, сколько разрезая и кроша тела врагов.
Налево, налево, поворот, кто-то падает в ноги, чуть наклониться, прыжок и одновременным ударом меча вниз, и не останавливаясь, удар обоих сапог по мешку костей под ногами, и снова поворот, рукоять впечатывается в тело, горячий сок брызжет на белый, в виде черепа противогаз, заливает руки, обжигая и через изолирующие перчатки.
Вспышка и хлопок дробовика – это Ганс разворотил пытающегося выползти, обезноженного предателя.
И снова.
И снова.
Бункер за бункером, окоп за окопом.
Корпус Смерти нельзя остановить – он сам смерть.
4
Рик захлопнул дверь.
Всё.
Дальше бежать он не мог. Да и не было смысла, сопротивления никто не оказывал, парализующий ужас обстрела только усиливался от вида кошмарных черепов-масок этих одетых в чёрные пальто чудовищ, заливающих все перед собой огнём.
Они прорывались на своих таких же чёрных, увешанных старательно сохранёнными головами убитых машинах далеко вперёд, проезжая прямо через лужи огня, прямо по корчащимся в агонии раненным, разбрызгивая плоть.
И они молчали.
Рику было бы легче еслиб они смеялись над бессилием оборонявшихся, ругались, пели…
Что угодно, только не это абсолютное молчание, изредка нарушаемое командами на гортанном языке не похожем ни на Готик, ни на язык Тау…
По дороге ему встретился вконец обезумевший солдат, тот размахивал своей же оторванной рукой и пытался остановить Рика, крича о нападении нового вида ксеносов.
Он убил его. Проклятый безумец пытался схватить его и повалить, орал, что надо обороняться…
Рик вдохнул.
Аромат.
Невыразимо прекрасный и пьянящий.
Она здесь.
- Прости меня Император. Ибо не ведал что творю…
Рик повернулся, и посмотрел прямо в два бездонных синих провала глаз.
Ангельские крылья сложены за спиной, золотые волосы бросают блики света на хмурую сталь стен.
Тела с синей кожей и развороченными головами лежат у ступней.
Странно – их кровь обтекает её босые ноги…
«Ничто не запачкает верных Мне».
- Прости меня…
5
Сопротивления почти не было.
После арт удара спец боеприпасами, противник совсем обосрался, а последующая атака, в лучших боевых традициях Корпуса Смерти окончательно разрушила всякую способность сопротивляться.
Хамеллоу рассматривал горы тел, устилавших всё пространство занимаемое обороной противник.
Воистину, сегодня они принесли ад врагу…
Гауптман неторопливо направился к последнему укреплению, которое не удалось взять.
Да и то «не удалось» потому что и не пытались.
Броневая плита выглядела вполне внушительно, похоже, там заседал командир этой, смешно сказать, обороны.
Напротив укрепления топтались несколько техножрецов, в окружении солдат.
По знаку офицера один из священников подошёл.
- Ещё несколько минут – доложил жрец, – Нечистые силы этих запоров сильны, и наши духи медленно преодолевают их сопротивление. Мы…
Продолжения фразы Хамеллоу так и не узнал.
Из-за двери гуло ударил выстрел, знакомый и благословенный грохот болт пистолета.
Щёлкнули запоры, и дверь покорно начала открываться.
Отделение вмиг оттеснило жрецов из опасной зоны и наставило на открывающийся вход стволы лазганов.
Хамеллоу раскрутил цепь меча.
Но никто из бункера так и не вышел.
Штурмовая группа возглавленная неутомимым гауптманом нашла только тела богомерзких ксеносов, труп застреленного из болт пистолета предателя и никаких следов стрелявшего, или его оружия.
Только запах.
Невыразимо прекрасный и пьянящий.
