Конкурс "Вархаммер без насилия", Работы и отзывы Опции

[Dammerung]

Основное условие: в рассказе не должно быть сражений, драк, убийств, кровопролития, болтерпрона и прочего физического насилия. Этих, казалось бы, неотъемлемых для Вахи вещей не должно быть иначе как за кадром.
Ввиду крайне низкого уровня насилия данному конкурсу присваивается общий рейтинг 14+.
Читайте и оставляйте мнения. Оценки от 1 до 10. 10 можно присвоить только одному рассказу. Дробные оценки не принимаются. Голосование продлится 2 недели.

"Righteous BANZAI"

Мир без света

"Cold! The air and water flowing.
Hard! The land we call our home.
Push! To keep the dark from coming.
Feel the weight of what we owe!"
- Warframe, "We all lift together"

- Ещё раз увижу тебя здесь - вмажу так, что кровью будешь неделю харкать. Ты меня понял?
Измождённый лысый паренёк со впалыми глазами откашлялся, поднялся с металлического пола и неуклюже отряхнул свой промасленный рабочий комбинезон. Испугавшийся Никос спрятался за сгружёнными у стены ящиками; глаза подростка метались между фигурами его мучителя и спасительницы. Элизабет смерила молчавшего шахтёра строгим взглядом, разминая закутанные в рабочие перчатки пальцы. Она прекрасно понимала, что может прямо сейчас сломать ему шею одним ударом и потом выкинуть труп в шахту, где его никто не хватится, но в последнее время в их секторе и так произошло достаточно несчастных случаев. Злить Старших ей не хотелось. К тому же, такие хилые придурки, как Левентис, на выработках всё равно долго не вытягивают.
- Я тебя спрашиваю, ты меня понял? - громче, с нажимом повторила Элизабет.
Когда она начала подозревать, что тупоголовый кретин попросту не знал готика, Левентис два раза дёргано кивнул, прежде чем заторопиться к открытой двери в жилые помещения. Дождавшись, пока он не уберётся восвояси, девушка облегчённо выдохнула. Сегодня драки не будет.
Никос затравленно озирался по сторонам, ожидая ещё какого-нибудь подвоха. Убедившись, что рядом более никого нет, он выполз из своего импровизированного укрытия и посмотрел на ангела-хранителя с неподдельным благоговением. Как и многие другие обитатели Кулака Этхара, юноша был одет в грязную, неудобную, носимую уже не первое поколение одежду, хотя таких малолеток, как он, здесь было немного. Его почти неестественно бледный, необычный для местных обитателей лик резко контрастировал с кожей и волосами Элизабет, чёрными, будто сажа. Она опустилась на колени, поравнявшись с низкорослым подопечным ростом, и легонько хлопнула его по плечу. Мальчишка ей искренне нравился.
- Ещё раз полезет - говори. Отделаю так, что будет зубы по всей шахте собирать.
Никос истово, словно боясь, что в случае несогласия его тоже могут "отделать", закивал и засеменил по направлению ко второму жилому корпусу, подальше от напавшего на него бандита. Элизабет задумчиво проводила его взглядом, пытаясь вспомнить, был ли он вместе с Левентисом во время последнего привоза рабочего скота или же последний просто так решил отыграться на незнакомом пареньке за причинённые обиды.
Хотя шансы обоих новичков продержаться на Кулаке хотя бы месяц были катастрофически низкими, из Никоса, по крайней мере, мог выйти в будущем толк, и потому Элизабет поклялась самой себе за ним присматривать. А вот сломавшегося, полного отчаяния, едва волочившего ноги Левентиса уже можно было списывать со счетов. Если он не погибнет под завалами, то на него точно как-нибудь невзначай наступит раздражённый Старший.
Элизабет поднялась на наблюдательную платформу над рабочей зоной, которая лежала под её ответственностью. Девушка проверила время на наручных часах (вовремя; как, впрочем, и всегда) и мысленно досчитала до десяти. Сновавшие в разные стороны по тёмно-серой почве работники в миг остановились, как только бесконечно высоко сверху раздался предупредительный гудок. Добывающие бульдозеры, наконец, прекратили своё надоедливое жужжание, а стук затупившихся кирок сменился напряжённым позвякиванием транспортных платформ.
Руки бригадира вцепились в грязные, ржавеющие перила, когда она быстро прикинула, сколько ящиков с рудой две сотни умирающих от переутомления тараканов успели разгрузить за смену. Сосчитав количество цепляемых к паровозному составу вагонов, глава участка удовлетворённо хмыкнула: две дюжины гигантских стальных коробок готовились отбыть на станцию переплавки. Очень даже хорошо. Возможно, вообще лучший результат по всему Кулаку, но на такое особенно надеяться, конечно, не следовало. Если повезёт, то Старшие даже никого не удавят за невыполнение обязанностей.
Пыхтящий, едва не слетающий с вибрирующих рельс состав тронулся с места, оглушая не успевших отбежать работников своими визгливыми гудками. Вверх ударил столб пара, перемешанный с отработанными маслами для успокоения Духа Машины, и через несколько секунд полностью растворился в нависшей над шахтой черноте. Колёса закрутились, свист трущегося об металл металла возвестил о начале долгого пути. Высекая искры, одержимая машина ринулась по перетянутым над бездонной пропастью мосткам, навстречу сияющим вдалеке огонькам плавильни.
Не успевшим прийти в себя после тяжёлого шестнадцатичасового рабочего дня не дали времени на отдых. Раздался ещё один визгливый гудок. Железные ставни, выбитые в стенке, над которой нависала наблюдательная платформа, с пыхтением поднялись. Треск превращаемых в пыль камней и тяжёлые, гулкие шаги возвестили о прибытии надсмотрщика, который спрыгнул на насыпь за спинами моментально бросившейся прочь толпы.
- Стадо - в стойло! - зарычал закованный в латы Старший, указывая боевым кнутом в темноту жилых отсеков.
Наученные горьким опытом своих менее расторопных братьев и сестёр, переработанную питательную массу которых они получили в качестве завтрака, червяки сбились в плотный поток, стремясь убраться подальше от загонщика. Закутанные в бесцветные комбинезоны с надетыми на лица респираторами, чтобы не умереть раньше срока от ядовитой пыли, две сотни мужчин и женщин едва протискивались в узенькие воротца. Они подталкивали друг друга вперёд и тащили за собой отстающих: лишь бы побыстрее скрыться в стальных казематах и больше не злить господина наблюдателя. Воздух наполнился топотом множества ботинок, но, не считая тяжёлых вздохов, никто из крепостных не осмелился издать и звука: им не хотелось привлекать к себе внимание надсмотрщика.
Серебристого цвета титан был вдвое выше Элизабет и во столько же шире в плечах, а это о многом говорило, ведь она превосходила любого в своей бригаде минимум на голову. Всякий раз, когда этот колосс попадался ей на глаза, девушка понимала, что никакие сравнения, о которых перешёптывались в ночной темноте напуганные работники, не могли передать его настоящего величия. Руки гиганта - что трубы, гнавшие в пещеру свежий воздух с поверхности, ноги его - что стальные подпорки, не дававшие своду обрушиться вниз, пальцы его - что когти ужасающих тварей, вечно горящие очи - что ярчайшие на свете рубины. Его непомерно большие наплечники несли на себе символ Старших в виде оскалившегося железного шлема - символ, который любой обитатель Кулака Этхара очень быстро выучивался уважать.
Он почувствовал на себе взгляд главного червяка и резким движением поднял на неё окуляры своего шлема. Элизабет с трудом опустила глаза, не давая господину повода считать её излишне дерзкой. Она видела, как сжимаемый надсмотрщиком в нетерпении боевой кнут мог обхватить провинившегося человека и одним молниеносным движением отсечь его верхнюю половину от нижней. Прямая демонстрация возможностей Старших напрочь отбивала любые потуги на сопротивление.
Некоторые попавшие сюда бывшие солдаты называли их Железными Воинами. Действительно, не существовало более подходящего имени.
Порой она слышала причитания недавно прибывших на Кулак подневольных, в которых они молили неизвестных божеств избавить себя от этой ужасной участи, но могла лишь устало покачать головой. Сколько бригадир себя помнила, она не знала иных повелителей, нежели Старшие, и сильно сомневалась, что они существуют. Рабская плеть была её богом. Угрожающее рычание было напутствием Всевышнего. Послушание было её раем, и плохая работа была её грехом, за которым следовало немедленное наказание. Поистине, не существовало более понятного и справедливого устройства мироздания, чем это.
Лязг захлопывающихся створок ворот вывел Элизабет из раздумий. Последняя скотина добралась до стойла, где её ждала безвкусная прикормка и шесть часов беспокойного сна среди груды вонючих, гниющих заживо тел. Наступившая тишина длилась недолго: рядом раздалось насвистывание антигравитационного двигателя. Вырванная из чьей-то головы и набитая хитроумными механизмами черепушка со свисающими из челюсти проводами медленно опустилась на уровень глаз начальницы участка. Перемигивающийся красными окулярами сервочереп подплыл к ней, рассматривая бригадира с разных ракурсов и считывая данные по выработке.
- Двадцать четыре вагона, - стараясь сохранять спокойствие, доложила девушка.
Сервочереп клацнул, подтверждая данные с камер наблюдения, и продолжил парить перед смотрительницей, осматривая её бегающими зрачками с головы до пят. Элизабет ожидала, что дрон, как обычно, молча отпустит её в бараки, но этого не произошло. Она напряглась, не понимая, что за проверку решили устроить ей Старшие.
- Бригадир участка номер сто двадцать один, - захрипел давно не использовавшийся голосовой механизм. - Прибыть на досмотр.
Частичное облегчение. Такое уже бывало. Однообразные расспросы тучного, слившегося с расчётной машиной контроллёра, и его обязательные наставления о недопустимости мягкого обращения с червями.
- Погрузочная платформа пока занята. Я отправлюсь через...
- Прибыть на досмотр к владыке, - уточнила черепушка.
Сердце Элизабет едва не выпрыгнуло из груди. Она пошатнулась, не понимая, послышалось ли ей.
- Прибыть на досмотр к владыке, - требовательно повторил механизм.
- Я... Я не знаю платформы... мой хозяин.
- Платформа один. Немедленный спуск. Владыка ждёт, - протараторил наблюдатель, вновь запуская движки и отправляясь в темноту пещеры по своим делам.
Элизабет с силой сжала перила, пока маленький транспортный вагон тормозил по монорельсу сразу под балконом. В её голове панически крутились самые разные мысли, от какого-либо особого поручения вплоть до самого ужасающего наказания, что владыка решил бы осуществить лично. Она пыталась вспомнить, где провинилась или продемонстрировала неуважение, но ничего не лезло в голову. С самого начала и до сего момента не было никого более верного и послушного.
В конце концов она решила, что провоцировать владыку своей неучтивостью в любом случае не стоит. Потребовалась немалая толика самообладания, чтобы прекратить эти бессмысленные раздумья, оторваться от созерцания глубин пещеры и осторожно ступить внутрь тесной железной кабинки. Стоило ей оказаться внутри, как дверка за спиной моментально захлопнулась, от чего Элизабет едва не подпрыгнула. Подождав несколько секунд, уродливая клетка с ценным товаром внутри тронулась в обратный путь, петляя по извилистым изгибам трассы по направлению к главному разгрузочному пункту.
Не зная, что ей делать, бригадир встала у окна, рассеянно осматривая проносящиеся перед взором внутренности подземного комплекса. Выпиравшие из темноты и тут же исчезавшие обратно гротескные изгибы стен пещеры покрывала паутина надрезов, сколов, туннелей и расщелин. То тут, то там, снизу и сверху, виднелись едва заметные жёлтые огоньки, откуда в плавильню отправлялись точно такие же грузовые составы, что отошёл от станции Элизабет не более получаса назад.
По мере приближения к центру горного массива внутреннее устройство Кулака всё усложнялось, расширялось и видоизменялось. От открывающегося зрелища в буквальном смысле захватывало дух, и бригадиру следовало быть благодарным, что сами боги дают ей полюбоваться самыми прекрасными картинами родного мира. Каменные проходы сменялись привинченными к стенам железными платформами и колоссальными цехами. Построенные друг над другом в совершенно безумном сочетании форм и размеров плавильни и кузницы пузырились и горели, источая тошнотворный смрад. Слева и справа, сзади и спереди раскинулся подземный город, и ярко-красное пламя его заводов смешивалось с грохотом гигантских машин в неповторимую какофонию. Из многочисленных клапанов вырывалось пламя, а переваливавшиеся с уровня на уровень конвейеры мерно тащили хитроумные изделия, полученные трудами сотен тысяч рабов.
Когда монорельс приближался к очередному фабричному отсеку, она могла увидеть бесчисленное множество маленьких чёрных силуэтов, что сновали из зала в зал и сгружали, перевозили, передавали, сплавляли, разрезали и прессовали любой товар, который могли бы потребовать от них почтенные смотрители кузниц. Когда вагон отдалялся, глаза застилало великолепие нависшей над девушкой погрузочной системы. Всякая деталь, от гаечного ключа и патрона до искусно созданных священных болтеров и клинков, тщательно осматривалась, распределялась и отправлялась в самые разные уголки Кулака Этхара. Крики бригадиров, шум молотков, шипение плавящегося металла и лязг погрузочных машин - таким биением встречало путников сердце мироздания.
В действительности мало кто именовал эту планету Кулаком. Для подавляющего большинства прибывших с других миров пленников и рождённых здесь невольников различение названий уже не имело ни малейшего смысла. Кто-то из них в жизни не видывал иного окружения, а для кого-то оно вскоре становилось лишь нечёткими воспоминаниями, погребёнными под завалами каменной породы. Подавляющее число рождённых здесь невольников вообще не имели ни малейшего понятия о существовании чего-либо, кроме Старших и своей работы. Да и сама Элизабет вспоминала об этом только когда видела новую поставку военнопленных. Она знала, что находится где-то на окраине загадочного Сегментум Темпестус, но эти слова ей ни о чём не говорили.
Абсолютное большинство свыкнувшихся со своей судьбой червяков называло это место просто Миром или Миром Без Света. Несмотря на огненные вспышки сотен промышленных печей и яркие фонари рабочих зон, практически повсюду здесь царил кромешный мрак, непроницаемый для людского взгляда. В очередях, стоя за своей порцией питательной пасты, или в редкие моменты отдыха подчинённые Элизабет обсуждали их незавидное положение и молили своих вечно глухих богов. Они надеялись увидеть Свет. Настоящий. Не искусственный. Истинный, всепроникающий свет от настоящего светила.
Элизабет уже доводилось видеть Его. Рождённая в темноте, она с малого возраста привыкла к слабо горящим лампочкам и курильницам. Поэтому, когда десять лет назад обрушившийся над тридцать пятым участком кусок скалы впустил его вовнутрь, эта чистейшая, опаляющая глаза белоснежная вспышка напугала её до полусмерти. Она никогда не понимала людей с других миров, привыкших видеть его каждый день. Она ненавидела Свет.
Вагонетка взяла крутой вираж, поднимаясь к свисающему с потолка подземного комплекса управляющему центру. Будто пронзающее внутренности планеты копьё, острый наконечник которого глубоко забурился в серую почву и теперь перемигивался сотнями огоньков и перезванивался предупреждающими сигналами. От него в разные стороны разъезжались партии рабов и инструментов, а к нему стекались готовые товары, что тут же гнали наверх и затем отправляли в далёкое путешествие к иным мирам.
Элизабет стало совсем неуютно. Она перегнулась через стенку, провожая взглядом опечатанный сорокаметровый вагон. Не нужно большой фантазии, чтобы догадаться, что туда туго набили недавно прибывших на планету рабов. Будто овец в стойло (хотя Элизабет никогда не видела овцы, надзиратель как-то сказал ей, что они очень похожи на людей, но, к сожалению, непригодны для работ в шахтах).
Пленникам, прибывавшим сюда, не было числа. Кто-то из них был темнокожим, как и сама Элизабет, кто-то - белым, жёлтым, красным, иногда даже серым или вообще каким угодно; этот пёстрый маскарад был одной из немногих вещей, убеждавших её в существовании других планет. Кто-то пугал её своим грозным видом, кто-то, наоборот, казался ей очень смешным, но все они неизбежно заканчивали свой жизненный путь в Мире Без Света. Дороги назад для людей не существовало.
Впрочем, на Кулак спускались не только люди. Временами Элизабет доводилось видеть иных. Порой среди невольников попадались такие, что были очень толстыми и высокими, даже выше, чем Старшие, и их массивные челюсти грызли руду лучше всяких дробильных машин, а руки работали быстрее лопат. Иногда вместе с ними оказывались и маленькие, по пояс девушке, коренастые бородатые коротышки. Или их вечно жалующиеся на отсутствие загадочного "табака" братья с мохнатыми лапками.
Старшим до вида свежего мяса, естественно, не было ни малейшего дела. Все они одинаково приучались любить свою плеть.
Вагонетка снова нарушила раздумья бригадира, затормозив на последнем участке путей. Легонько стукнувшись об край платформы, безразличный к людским тяготам механизм с шипением открыл дверцу. Элизабет, затравленно озираясь, ступила в святую святых Кулака Этхара. Сверху и снизу от открытого участка из странного коричневого металла виднелись такие же погрузочные станции, между которыми сновали тележки. А вот её была пустой.
Почти родное шипение сервочерепа заставило её обернуться. Механизм сверкнул своими красными глазами.
- Бригадир участка сто двадцать один прибыл. Иди. Владыка ждёт.
Кивнув, девушка обернулась, собрала волю в кулак и подошла к переборке. Створки разъехались, и она вошла внутрь длинного, шестиугольного в сечении коридора. По двум сторонам такой же, но куда более массивной двери расположились Старшие. Элизабет сглотнула и рискнула приблизиться к этим молчаливым статуям, не удостоившим её даже взгляда. Освящённые болтеры, абсолютное оружие разрушения, были прижаты к груди, а линзы безрогих шлемов смотрели ровно вперёд, не отклоняясь. Сколько же эти гиганты стояли здесь? Едва ли в их функции входила охрана рабов.
В нескольких шагах от Астартес одна из статуй ожила, что заставило гостью подпрыгнуть.
- Бригадир сто двадцать один? - рявкнуло сотрясающим стены голосом могучее чудовище.
Несколько нервных кивков.
- Проходи, - ответил монстр, со стальным лязгом сервомоторов разворачиваясь и ударяя по управляющей консоли.
Элизабет нерешительно попыталась зайти внутрь, но странный, затхлый воздух помещения отталкивал её.
- Живо! - зарычал колосс, встряхнув для убедительности болтером.
Оказавшись внутри быстрее ветра, бригадир услышала закрывающуюся за спиной переборку. Она оглядела просторное помещение, уставленное странными горящими экранами, надписи и числа на которых не несли для неё ни малейшего смысла. По сторонам располагались угрожающие орудия убийства: с массивными стволами, острыми лезвиями и бронированным покрытием. Она не могла и представить, для каких врагов могло понадобиться столь ужасное оружие. Даже самый опасный обитатель Кулака, охочий до человечины бурый мизгирь, не выдерживал и одного попадания из болтера-громовежца, превращаясь в мешанину из костей и плоти.
Она прекратила своё наблюдение, когда массивная фигура, казавшаяся частью обстановки, подняла голову. Изумрудные очи смотрительницы встретились с ледяной серостью взгляда Старшего, и от этого она едва не кинулась бежать прочь в первобытном ужасе. Титан поднялся, опираясь на стол своими огромными лапами. Редкий момент, когда Элизабет доводилось видеть кого-либо из своих хозяев без шлема. Зрелище впечатляло. Нижнюю часть лица владыки вместе с челюстью закрывал чёрный, похожий на уродливый намордник, респиратор, но глаза... глубоко посаженные, смотрящие, казалось, в самую душу с вековой ненавистью глаза были самым страшным, самым нечеловеческим в облике этого создания.
Хотя между рабом и рабовладельцем прослеживалось некое сходство, ни о каком равенстве речи не шло. Он был богом, и не отнюдь не тем мифическим, перед которым преклоняют колени из глубочайшего почтения и любви. Нет. Настоящий бог заставлял преклонять перед собой колени, попросту ломая послушникам ноги. И это работало куда лучше беспомощных визгливых молитв.
С долгим вздохом великан отошёл от стола, подняв брови в ожидании. Его лысый, покрытый множеством шрамов бледный череп нёс на себе следы мириада хирургических операций и вживлённых имплантов. Не заметив этого, девушка сцепила пальцы и начала нервно разминать их, не зная, что сейчас произойдёт. Когда ступающий медленной, размеренной походкой великан приблизился к ней и чуть наклонился, исследуя поближе, она уже была готова умереть. Бригадир просто знала, что в любую секунду он может поднять руку и сжать её голову как переспелую ягоду, а она не успеет даже вскрикнуть.
- Й... - попыталась выдавить из себя хоть звук, чтобы убедить себя в собственной храбрости, Элизабет. - Я...
- Я знаю твоё имя, - после паузы заверил её великан, снова поднимаясь в полный рост.
Напряжённое молчание. Она никогда не говорила с хозяевами, пока они ей не разрешали, и этот акт непослушания мог сейчас дорого стоить.
- Удивительно, - удовлетворённо произнёс монстр, отрывая от неё свой лик и возвращаясь к рабочему столу. - Маггота заверил меня, что спустя несколько дюжин поколений немногие оставшиеся аборигены наверняка деградируют до такой степени, что не смогут выжать из себя ничего сложнее пары слогов. Но твоё знание готика и столь комплексное для местных имя говорят об обратном.
- Вы... владыка...
- Джарех Кейл, - бросив в её сторону короткий взгляд, представился колосс.
- Владыка Кейл... - От одного звука этого имени по её спине побежали мурашки. - Вы давно наблюдали за мной?
- Да. Последние десять лет.
"Как только я стала бригадиром", - пронеслась мысль в её голове.
- Ты - ценный экземпляр, - произнёс монстр, поднимая небольшой планшет со стола. - Рекордсмен. С момента, как я начал управлять этой дерьмовой планетой, я не видел никого, кто прожил бы столь же долго и имел такую устойчивую позицию.
- Я... Я не помню, сколько живу, владыка, - стыдливо призналась собеседница.
Никто из рабов не знал точно, какой сейчас год. Даже при наличии часов в такой давящей атмосфере следить за временем было сложно. Для самой Элизабет "год" и "месяц" являлись чуждыми понятиями. Погода во внутренностях Кулака почти никогда не менялась, а превыше всего стояло выполнение плана, придерживающееся совсем других временных величин.
- Двадцать шесть, - ответил ей Джарех. - Двадцать шесть лет. Твои родители погибли куда раньше.
- Я ничего о них не помню, владыка.
- И не надо, - грубо заметил Астартес. - Прошлое ничего не значит. Особенно для твоего быстро стареющего и умирающего вида. Надо смотреть в будущее. И потому-то ты мне и нужна.
Элизабет снова вздрогнула. Чудище опёрлось на стол и внимательно её осмотрело.
- Да. Лучше любого другого образца.
- Я не понимаю, владыка, - почти умоляющим голосом вымолвила Элизабет.
- О, нет. Пока нет.
Он отошёл от стола и опустился на колено, устанавливая с ней прямой зрительный контакт. Точно так же поступила сама бригадир, когда спасала Никоса.
- Зачем ты вмешалась в разборки заключённых?
- Я...
- Отвечай.
Она помолчала около полуминуты, стараясь отогнать панику и взвешивая все "за" и "против". Потом решила ответить честно.
- Я не могла дать ему пропасть.
- Почему? - заинтересованно спросил Джарех.
- Он - ценный ресурс.
- А второй?
- Бесполезен. Я много раз видела таких, как он. Быстро умрёт. Нет толку, владыка. А мальчик умён. Он хорошо говорит и считает. Почти никто из нас так не умеет. Он может стать следующим контроллёром, когда...
- Когда этот жирный боров переживёт пределы своей полезности, - замысловато закончил за неё Кейл. - Да. Как я и думал.
В его голосе появились намёки на веселье, хотя точно сказать бригадир не могла.
- Ты хорошо разбираешься в людях. Ты умеешь направить их работу в нужное русло так, как даже кнут не сможет. Кнут только калечит. Ты, моя дорогая, умудряешься даже червяков заставить копать лучше, чем это сделал бы Маггота со всеми его инструментами наказания.
Он размял кулаки. Элизабет наконец поняла, что во всех его движениях прослеживалась скованность. Он сдерживал себя. Каждую секунду его привыкшее к сражениям тело сдерживало себя, каждый момент он боролся с желанием схватиться за оружие и начать крушить всё вокруг.
- В обычных обстоятельствах я не обратил бы внимание на проблемы червей. Но теперь ты нам нужна. Больше, чем когда-либо.
- Для чего, владыка?
- Мне нужна будет замена.
"Что?!" - раздалось в её голове. Элизабет едва удержалась от крика.
- Владыка?
- Наш Легион нуждается в увеличенных поставках. В ближайшее время мы не сможем обеспечивать стабильный приток рабов, но эта планета слишком ценная, чтобы просто так её оставить. Нам нужен кто-то, кто сможет добиться уменьшенной смертности при сохранившихся темпах производства.
- И вы думаете, что я смогу это сделать?
- Да. Сможешь, - кивнул Джарех, пододвигаясь ещё ближе и переходя почти что на шёпот. - Ведь ты знаешь Кулак лучше, чем кто-либо ещё. Скажи, ты хотела бы, чтобы этот порядок разрушился?
Она представила, как подобные Левентису вырываются из своих клеток.
- Ты хотела бы, чтобы крыша над твоей головой рухнула, впустив сюда... Свет?
Опаляющий зрение, выжигающий разум поток чистейшей смерти. Анафема её существования.
- Нет, - твёрдо ответила Элизабет после раздумий.
Она не знала, какие ужасы ждут в космической глубине. И не хотела знать. Не было ничего важнее в ненавидимой ею самой жизни, чем сохранение этого маленького, замкнутого, родного мира. Любая неизвестность была страшнее.
- Вскоре я отправлюсь на войну.
Слово потрясло её до глубины души. Война. Больше рабов. Больше побед для Старших. Никто из них не произносил это слово без счастливого выражения на лице.
- Но перед тем, как это произойдёт, мы с тобой основательно продумаем, как заставить эту фабрику впечатлить своими успехами даже самого Пертурабо.
Элизабет не слышала этого имени до сего момента. Но то благоговение, которое вкладывал в него хозяин, побуждало её саму удвоить усилия. Ведь за всяким ослушанием неизбежно следовала кара. И она не хотела, чтобы эта кара упала на неё... или на маленького Никоса. Для облегчения жизни единственного ребёнка можно было сделать многое.
- Теперь иди, моя дорогая. Отправляйся на свой участок и крепко поспи. Я скоро пришлю тебе замену и мы начнём... твоё обучение.
Выйдя из апартаментов своего господина, Элизабет тряслась. Она с огромным трудом успокоила бешено стучащее сердце, снова с усилием вцепившись в перила. Тяжёлый вдох, тяжёлый выдох. Девушка попыталась всмотреться в окружавшую её вековечную тьму, но не видела там ни подсказки, ни совета.
Выбор, конечно же, сделали за неё. Но бригадир могла под него подстроиться. Да, как она всегда подстраивалась под правила этой проклятой планеты. Она знала её как никто другой и потому могла угодить Старшим лучше остальных рабов. Элизабет видела тысячи кузниц и шахт и чувствовала покалывание на кончиках пальцев, словно теперь от её решений зависели жизни и смерти миллионов работников. Да. Она могла помочь им понять и принять своё существование.
Ведь теперь это был её Мир Без Света.

"Sangvinij"

Перерождение

Искусственный мир, поначалу, казался маленьким зернышком на фоне звезды, но затем начал стремительно увеличиваться в размерах. Эльнирэ сделала глубокий вдох, пытаясь унять свои переживания, усиленные едва слышимым шепотом Вечного Врага. В качестве испытания для самой себя девушка избрала временный отказ от насыщения чужими страданиями. Под глазами, что еще недавно были украшены дорогим макияжем, теперь залегли тени, а тонкая паутинка вен, проступившая на лбу, стала единственным «украшением». По совету матери, большую часть украшений Эльнирэ оставила в башне кабала. При мысли о покинутом доме девушка, к своему удивлению, поняла, что скучает только по матери. Сефанисса была жестокой, гордой и своенравной владычицей кабала, но материнские чувства не были для нее пустым звуком. Наследница была для архонта гордостью и отрадой. Любая прихоть, любой каприз были законом, но теперь девушка должна будет не просто привыкнуть к другой жизни, а найти новый жизненный путь. И это пугало Эльнирэ сильнее, чем потусторонний зов, что неотделимо следовал за ней всю ее жизнь, а сейчас, казалось, решил последними сонетами истощить ее разум.
Оторвав взгляд от приближающегося искусственного мира, девушка пошла на мостик своего катера, что мать подарила ей на прощание. Расставание было сложным, не окончательным, но сложным. Сефанисса растила для себя смену и надежную опору, но судьба посмеялась над матерью и дочерью. Сначала девушка ненавидела свой дар, что достался ей от отца, но потом поняла, что сила его мало с чем сравнима. Из рассказов матери она еще в детстве узнала, что Баэнарион был провидцем пугающей мощи, пугающей даже для Сефаниссы, что казалась юной девушке воплощением бесстрашия. Повзрослев, Эльнирэ узнала, что и у матери есть страхи и опасения, но впечатления от рассказов из детства до сих пор были живы в памяти. Проявление дара началось будто бы случайно, во время одной из тренировок она начала слышать шепоты других эльдар, что спарринговались вместе с ней. Их рты были закрыты, а глаза сосредоточены на достижении результата, но их шепоты давали Эльнирэ подсказки, советы, что она незамедлительно использовала. Брошь, подаренная на память провидцем, вспыхнула яркой вспышкой, во время наблюдения Сефаниссой за одной из таких тренировок. Архонту был интересен источник неожиданных сил и талантов дочери. Когда комморитка поняла, какую злую шутку с ней сыграла судьба, то злость и отчаяние надолго поселилось в разуме главы кабала. Она прекрасно знала, что никакие связи, взятки и интриги не спасут ее семью от кары Аздрубаэля Векта. Согласно негласному правилу все псайкеры на Коммораге подлежали уничтожению. Безутешная мать порывалась даже отправить свою дочь под нож гомункула, но побоялась огласки такого дара, что стал для нее проклятьем. Эльнирэ предложила план с покушением, что якобы удалось. Такой опытной интриганке, какой была Сефанисса, не составило труда организовать подобное, в итоге обвинив в заговоре самых ненадежных драконтов. Расставание было кратким, но столь горьким, что обе эльдарки не смогли сдержать слез. Единственная слеза, что жемчужиной упала из глаз Сефаниссы, была бы для Эльнирэ самым дорогим сокровищем, если бы она смогла ее подобрать. Гордая владычица кабала в назидание сказала совершенно другое:
- Ты скоро будешь умирать со скуки, и умолять меня о возможности вернуться! – сказав это, эльдарка развернулась на каблуках и быстрой походкой покинула потайной причал в основании башни кабала.
Эльнирэ знала, что мысли архонта говорили об ином. Столь сильные душевные страдания от дара девушки было не скрыть, для нее они словно бы звенели, как перетянутые струны скрипки.
Дорога в паутине была выбрана специально самая безопасная. Эльнирэ понимала, что ей уже некуда торопиться. Прежняя жизнь, насыщенная опасностями, эмоциями, приключениями, переживаниями и страстями осталась позади. Девушка состыковала свой катер с одной из причальных мачт Мараиссара. Собрав свои вещи в сумку, пристегнув к поясу силовой меч и осколочный пистолет, она направилась к выходу. На пристани ее ждал отец, облаченный в простые одежды. Мантия Баэнариона казалась робой аскета на фоне броских, расшитых серебреной нитью кожаных брюк и полупрозрачной шелковой блузы, перетянутой ярко-красным кушаком, трофеем, взятым с имперского комиссара.
- Приветствуя тебя на Мараиссаре, Эльнирэ. – провидец подошел к девушке, чтобы принять ее сумку с вещами и сделал легкий, приветственный поклон. Отца девушка последний раз видела очень давно почти. Целая жизнь мон’кея прошла с того момента, как она бывала в его объятиях еще маленькой девочкой. Теперь же, перед провидцем стояла высокая, стройная девушка с такими же янтарными глазами, как и у него. Черные, словно ночь, волосы девушка заплела в косу, заколов серебряной заколкой-стилетом, которую можно было использовать как оружие.
- Отец… я тоже рада тебя видеть. – почувствовав легкое смущение, девушка все же отдала свои вещи Баэнариону.
- Можешь оставить свое оружие на корабле, оно более тебе не понадобится.
- Я все же предпочту взять его с собой. Мне так спокойнее.
- Как пожелаешь. – неожиданно для девушки ответил провидец.
- И ты не будешь настаивать? – удивленно переспросила Эльнирэ.
- Нет. Я надеюсь на твое благоразумие. Здесь некому и нечему тебе навредить. Ты в безопасности.
Слова отца показались девушке обезоруживающе правдивыми и убедительным, мягкая улыбка, непривычно искренней, а смеющийся взгляд, добрым, лишенным и капли ехидства. Детские воспоминания нахлынули на нее словно горный поток, затопив душевной теплотой. Повинуясь краткому импульсу, Эльнирэ бросилась в объятья отца. Ответные объятья были столь же крепки.
- Я рад тебя снова увидеть. Такая бездна времени прошла, с тех пор как ты последний раз была здесь. У некоторых твоих знакомых, что ты здесь успела завести, во время недолгих визитов, уже есть собственные дети, - наградой Баэнариону был изумленный взгляд дочери, легко рассмеявшись, он продолжил, - а я несколько циклов назад стал дедушкой. Жена Астарейоса, Нэнаэль, родила малыша. Ладно, нечего тебе стоять здесь словно статуе. Пойдем, я покажу тебе твое жилище.
Умиротворение и спокойствие Мараиссара завораживало Эльнирэ. Небольшой дом, что должен был теперь стать ее жилищем, располагался недалеко от центрального шпиля, где находился Зал Провидцев. В ее распоряжении теперь было всего лишь две комнаты, жалкие крохи по сравнению с огромными апартаментами в башне кабала. Идущие по пути служения уже обустроили все для требуемых процедур. Единственное, что сильно удивило девушку, так это наличие двух кроватей.
- Кто-то еще будет здесь жить со мной, - Эльнирэ уже собиралась возмутиться, решив, что ей придется делить свой дом с незнакомцами.
- Нет, - улыбнувшись, ответил Баэнарион, - я буду здесь лишь в самом начале, в самой тяжелой ее части. Твой разум сейчас опасен как для тебя самой, так и для остальных жителей Мараиссара. И еще, у меня для тебя есть подарок, - сказав это, провидец вложил в руку Эльнирэ овальный, гладкий, почти прозрачный камень.
- Он такой блеклый, тусклый и… некрасивый! – обиженно произнесла девушка.
- Изменить его в твоих силах. Только от тебя зависит, каким он будет, какого цвета, насколько ярким. Точно также и с твоей судьбой. Ты стоишь на перепутье. Твоя судьба сейчас подобна ветвям огромного, поющего дерева. Какие-то ветви короткие и кажутся жухлыми и чахлыми, какие-то наоборот, уходят ввысь и их вершины едва видны даже моему взору.
- Что мне нужно делать, объясни! Расскажи, помоги познать всю суть того, что мне нужно сделать! Ты же видел мою судьбу, я знаю, ты читал ее! – едва не закричала от нетерпения девушка. Гложущее чувство внутри души Эльнирэ усиливалось с каждой минутой, словно, какой-то паразит, что чувствовал неминуемый конец и стремился сделать как можно больнее своему носителю.
- Прежде всего, тебе нужно успокоиться, - ледяным голосом произнес Баэнарион, - Чтобы принять камень души, ты должна ощутить его, сделать частью себя, узреть саму себя внутри него.
- Но как? – ошеломленно прошептала Эльнирэ.
- Открой себя свой дух, саму свою суть. Иди по той же тропинке, на которой ты услышала «шепоты» других, но представляй перед внутренним взором Слезу Иши, наполни ее своими чувствами и эмоциями.
Закрыв глаза, девушка сосредоточилась на камне и попыталась направить свое сознание вглубь, словно пытаясь прорубиться внутрь. Внезапно Эльнирэ почувствовала, что камень потеплел, а затем запульсировал. Решив, что она на правильном пути, девушка усилила напор и почувствовала, как камень начинает обжигать ей руки, затем она очнулась, резко, словно от удара током. Баэнариона рядом не было, а на улице царил полумрак ночного освещения. Возвращение ощущения времени пришло вместе с ноющей болью в ногах, словно Эльнирэ так простояла целый цикл. Во рту пересохло и девушку мучали одновременно голод и жажда. Не в силах приняться за их удовлетворение, она лишь легла на стоящую позади нее кровать в позу эмбриона и прижала руки с камнем к груди.
Сон был беспокоен, полон кошмаров из прошлого, прожитого в Сумеречном Городе, что тянули обратно миллионами пороков и соблазнов, апогеями невоздержанности и погонями за удовольствием. Перед глазами Эльнирэ вновь представали сцены оргий, в которых она принимала участие. Яростный поток страсти, что захватил ее во время первой ночи с мужчиной, казалось, готов был вырвать из сна, но девушка вновь вернулась в водоворот воспоминаний, что начал успокаиваться и со временем стал медленно и размеренно текущей рекой. Эльнирэ видела, как от ее тела, плывущего посреди этой реки, начало растекаться черное пятно, словно бы кто-то капнул в воду чернилами. Воды реки были приятно теплыми и омывали тело девушки, поначалу чернильная клякса становилась все больше и больше, грозясь обратить кристально чистые воды во тьму, но течение усилилось и смыло черное пятно. Девушка заплакала, некоторые воспоминания были прекрасны, она не хотела с ними прощаться. Страстные поцелуи и объятья, стоны и крики похоти, ритмичные, яростные движения, что наполняли ее тело удовольствием. Все они начали угасать, словно отходя на второй план, становясь блеклыми и затертыми, как старая, потрескавшаяся картина.
Эльнирэ просыпалась медленно. Находясь в полудреме, она почуяла запах еды и машинально облизнула пересохшие губы. Кончики ушей девушки дернулись, когда она услышала шаги. Мороки еще не отпустили ее, но уже не имели над ней власти. Призраки бывших любовников растворялись, словно туман на ярком солнце.
- Просыпайся, - услышала девушка голос отца, - ты справилась и тебе надо восстановить силы. - Эльнирэ медленно встала, словно пытаясь понять, где она находится, рассеянно повертела головой, затем попыталась сфокусировать свой взгляд на тарелке с едой, что стояла перед ней.
- Так сложно и необычно. Грустно. Печально. – на глазах девушки навернулись слезы, и она, по-детски, кулачками, принялась их вытирать.
- Да, но ты справилась, я следовал за тобой в твоих снах, направляя тебя. Это было опасно, да. Очень немногие соглашаются на такой путь и лишь единицы проходят его до конца.
- Что мне делать дальше? – испуганно спросила девушка, растирая покрасневшие щеки.
- Для начала, поесть. - улыбнувшись, ответил Баэнарион, погладив дочь по щеке.
В течение двух циклов провидец изредка навещал свою дочь, что постепенно начала отходить от пережитого. В конце третьего цикла он пришел уже с чем-то отдаленно напоминающим арфу, на которой Эльнирэ умела великолепно играть.
- Что это? – удивленно спросила девушка.
- Это пситроном. Инструмент позволяющий направить псайкерский силы и облачить их в форму. Такими пользуются костопевы, но этот другой, сделанный специально для обучения.
- Я буду играть на нем?
- И да, и нет. Через облачение в форму ты будешь учиться направлять свой разум. В конце обучения ты должна будешь создать свою первую руну.
- Но разве этим не должны заниматься костопевы?
- Они могут это сделать, но для твоей тренировки не подходят обычные способы. Твой дар уже пустил ростки в твоем сознании, но ты не с рождения живешь с ним. Пситроном будет для тебя подобно путеводному фонарю, который даст необходимое время. Ростки смогут напитаться силой и дать начало огромному и могучему древу твоих способностей.
Баэнарион отвел дочь в один из куполов-биосфер, что составляли основу Мараиссара. Лес поющих деревьев встретил Эльнирэ хором прекрасных мелодий, тихих, благозвучных и умиротворяющих. Девушка была удивлена, как под порывами ветра, тысячи деревьев издают столь стройную и гармоничную мелодию. Путь до места назначения был недолог. Абсолютно круглая поляна посреди леса могучих, белокорых деревьев с золотыми листьями. В центре поляны была гранитная площадка идеально ровная, словно она была отполирована скульпторами.
- Садись здесь, это твое место для тренировок. Ты свободна, творить, что хочешь. Только помни, что твоя воля не должна ослабевать и поддаваться порывам...
- А как на нем играть? – в нетерпении перебила девушка.
- На нем не играют – это не музыкальный инструмент, хоть он и способен издавать мелодии. Если ты так нуждаешься в подсказке, то попробуй «нашептать» мелодию. – улыбнувшись, ответил Баэнарион.
- Прошу, понаблюдай, послушай! Мне хорошо дается музыка! Я хочу сыграть для тебя! – эмоциональные порывы девушки были сюрпризом даже для нее самой. Баэнарион удивленно посмотрел на дочь, но в ответ лишь кивнул, соглашаясь, и сел на траву.
Девушка, встав в центр площадки, взяла пситроном двумя руками и, прижав вытянутую часть инструмента ко лбу, начала думать, как играет мелодию на арфе. Воздух вокруг эльдарки завибрировал, а затем полилась мелодия, похожая на журчание ручья. Эльнирэ ощутила покалывание у висков, на кончиках пальцев, а также кончиках ушей. Девушка и не заметила, как в метре перед ней начало образовываться нечто бесформенное, затем, словно под чуткими руками гончара, бесформенное преобразилось и начало походить на знакомую девушке арфу. Только она была больше похожа на мягкую, детскую игрушку, а не на настоящий инструмент.
- Неплохо! Продолжай в том же духе, но затем уничтожь сотворенное. Пока это лишь сырая материя. Тебе нужно научиться делать другие вещи… а лучше, сделай для начала ровный лист, гладкий, чтобы на нем можно было писать стилом. Это будет хорошим заданием.
- Не понимаю, а зачем?
- А ты начни делать и, возможно, поймешь сама.
Баэнарион, развернувшись, быстро ушел, словно бы, торопясь куда-то. Поведение отца смутило девушку, но она не стала отказываться от тренировок. Они приносили ей удовольствие. Со временем у девушки начали получаться более четкие и аккуратные вещи. Даже получилось подобие ее любимого цветка, с почти острыми шипами, но простой, чистый, гладкий лист все никак не получался. Вместо этого получались какие-то комочки, словно кто-то уже смял за нее эти листы, как неудавшиеся попытки. После нескольких бесплодных усилий все удовольствие от тренировки резко пропало, Эльнирэ наполнила злость. Пситроном яростно задрожал в ее руках, словно хотел вырваться, вместо обычного куска бесформенной матери перед девушкой возник большой глаз, одновременно чарующий и пугающий. Застыв в ужасе, эльдарка хотела закричать, но крик застрял у нее в горле, и она лишь могла беспомощно смотреть на все расширяющуюся пропасть вокруг глаза. Поющие деревья в панике завыли громким гулом, едва не оглушая девушку. Пропасть перед ней открывалась мучительно медленно, камень на ее груди раскалился добела, став из красного почти белым. Мгновения ужаса, показавшиеся Эльнирэ вечностью, прервались яркой вспышкой и грохотом грома. Молнии псайкерской энергии сорвались с пальцев Баэнариона и ударились в портал, что с отвратительным, потусторонним визгом начал закрываться.
Пришла в себя девушка уже на коленях у отца, что осуждающе смотрел на нее.
- Ты оказалась даже талантливее и способнее, чем я думал, но при этом гораздо безрассуднее. Эмоции опасны при контакте с Варпом, откуда пситроном черпает энергию, дабы преобразовать ее в материю. Теперь ты продолжишь под моим неусыпным контролем, но на следующий цикл. - испуганно кивнув, девушка согласилась.
Когда Эльнирэ вновь оказалась на поляне посреди леса, то за ней смотрел внимательный и сосредоточенный взгляд Баэнариона. Первые попытки создать ровный гладкий лист вновь не увенчались успехом, но провидец успокоил девушку и велел продолжать. Со временем у нее получилась все более и более гладкие и ровные листы, но все еще недостаточно.
- Да что я делаю не так! – в сердцах крикнула девушка. Ее крик эхом разлетелся по лесу, превращаясь словно бы в насмешку.
- Скорее задай себе вопрос, а что ты делаешь так!
- Не знаю… - наморщив лоб, изумилась Эльнирэ.
- Подумай. Хорошо подумай.
- Я направляю свои эмоции через пситроном и он воплощает материю, затем дает ей форму. – недолго думая, ответила девушка
- Это верно. Для произведений искусства, но тебе нужен чистый лист. Как получить чистый лист?
- Нооо… как без эмоций? – непонимающе покачала головой девушка.
- Направь туда свое сознание, а не эмоции. Сознание, воля, должны быть основой для всех взаимодействий с Плетением.
Поглаживая пситроном рукой, девушка задумчиво посмотрела вдаль на звезды, что были видны сквозь прозрачный купол.
- Значит сознание и воля. – произнеся это, девушка вновь взялась за свой инструмент и начала выводить мелодию, но теперь она была совсем другой ровной, словно одна звенящая нота. Поначалу девушке было тяжело держать эту «ноту», но ее старания были вознаграждены, у нее и правда получался гладкий, ровный лист психопластика. Обрадовавшись, девушка увидела, как край листа загнулся, словно повторяя ее эмоции и портя всю работу.
- Видишь! Понимаешь, о чем я говорю?
- Да. - девушка расстроено кивнула в ответ.
- Теперь еще раз.
Новая попытка обернулась удачей. Эльнирэ даже чувствовала спокойствие и сосредоточенность от проделанной работы. Следующие несколько циклов девушка выполняла все более сложные и ровные геометрические фигуры, пока, наконец, Баэнарион не принес на одно из занятий столь долгожданный предмет, небольшой камень: правильный, восьмигранник.
- Возьми, - произнес провидец строгим голосом.
- Это руна?
- Да, но что это за руна ты должна понять сама. Прочувствовать сама. Повторив ее форму и содержание.
- Но как…?
- Сосредоточься, как в том случаи со Слезой Иши.
Взяв в руки руну, девушка попыталась проникнуть внутрь нее. Попасть внутрь оказалось довольно просто. Эльнирэ очутилась словно бы на тропе, сотканной из золотистых нитей посреди пустоты. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, а затем, словно по наитию, что есть силы, побежала. Тропа выстраивалась перед ней, образуя все новые и новые нити, но вела, казалось, в никуда.
- Что за глупости, - прошептала девушка, выныривая из своего видения.
- Подумай над сутью того, что ты увидела, что тебе было показано?
- Тропу… над пропастью… из золотых нитей, – вместо ответа Баэнарион кивнул, ожидая дальнейших размышлений, - словно бы путь, поиск. Поиск! – вскрикнула девушка, догадавшись.
- Да, а теперь создай Руну Поиска и закончи свое перерождение. Ибо ты нашла свой путь и твой поиск закончен. Твоя судьба могла сложиться тысячами разных жизней, но случилась именно эта, что будет связана с поиском путей, решений, истин, что ведет тебя на путь провидца.
Услышав слова отца, Эльнирэ вместо радости почувствовала спокойствие, умиротворенность и безмятежность. Она понимала, что ее эмоции все еще были невероятно бурны и сильны, но теперь она хотя бы нашла способ их контролировать и наконец-то видела перед собой путь, по которому могла и должна была идти.

"Dammerung"

Бескровная месть

Рев раздираемого воздуха всколыхнул тишину. Небо рассек огненный меч, падающий на беззащитную плоть планеты. Посадочный челнок приземлился, с хрустом приминая копья жесткой, как проволока, растительности. В опадающих клубах дыма и пыли стал различим символ на корпусе — голова оскалившегося волка. Знак, что наводил ужас на чужих и еретиков по всей Галактике, что раскинулась в пустоте необозримым царством Бога-Императора Человечества.
Но воины, спустившиеся по аппарели, не увидели звезд, принадлежащих Владыке Терры и его многотриллионной пастве. На Аркадии-9, как именовался этот уединенный и позабытый мир, царил вечный густой туман, сквозь который можно было различить лишь бледное пятнышко светила. Даже улучшенное зрение космических десантников, столь же зорких, как зверь, в честь которого они получили имя, не могло различить ни единой искры света, кроме этого слабого и далекого солнца. Мгла поглотила и силуэт небольшого корабля, который принес их — словно тот вовсе не стоял на орбите, а канул в пустоту.
“Где-то там — наша цель”, — подумал Эйнанг, вперив взгляд в смутно чернеющую вдали зубчатую кромку леса — горизонт чуждой планеты. Этот мир мог скрывать не меньше опасностей, чем его родина, ледяной ад, кишащий грозными хищниками. Но и он, и оба его брата прошли через все испытания Фенриса, завоевали себе место в овеянных легендами залах Клыка и не единожды подтвердили свое звание лучших воинов Империума. Аркадия-9 станет лишь еще одним поприщем, на котором они покроют себя славой.
— Значит, такой достойный брат, как Берольд Щитолом, нашел смерть на этом куске камня? — проворчал Гьяртр, озираясь в поисках врагов, достаточно глупых, чтобы попытаться подкрасться к только что высадившейся троице космических десантников.
— Так и есть, — огрызнулся Эйнанг. На протяжении всего долгого путешествия скептицизм Гьяртра раздражал его, во всем привыкшего повиноваться приказам волчьих владык. — Воин не выбирает поле брани, на котором падет. Его заманил сюда проклятый колдун...
— Не произноси его имени, — предостерегающе молвил доселе молчавший Крагул. Эйнанг не видел лица рунического жреца, но тактический дисплей передавал его ускоренное сердцебиение и глубокое дыхание. Легко можно было представить, что за забралом Крагула горят глаза цвета тлеющих углей, высматривающие добычу, и раздуваются ноздри, пытающиеся уловить ее запах в иных измерениях, недоступных обычному восприятию.
— К чему бояться дохлой нечисти? — возразил Гьяртр. — Никто не ушел бы живым от брата Берольда, охваченного жаждой мести.
Эйнанг кивнул. После того, как Щитолом ринулся в зияющее око портала следом за нечестивым Себ-Кааром из Тысячи Сынов, злодеяния колдуна прекратились. Никто уже не слышал о его отвратительных ритуалах, что прежде охватывали целые миры, не встречал культов, которые неизменно появлялись везде, где он странствовал, подобно ядовитым грибам после дождя. Но победа далась немалой ценой: никто с тех пор не видел и почтенного Берольда Щитолома.
Лишь недавно жрецу Крагулу явился образ, похожий на тяжкий сон въяве: терминаторский доспех самоотверженного воителя, что лежал под свинцовыми небесами, отмеченными единственной светящейся точкой, на ложе черного известкового мха. Ветер теребил волчью шкуру, которая накрывала то место, где должна быть голова, но ничто иное не двигалось, и мир вокруг казался погруженным в безмолвную скорбь. Понадобилось несколько дней расчетов и тщательного анализа видения, чтобы определить, что это за место. В конце концов рунические жрецы, картографы и звездоплаватели сошлись во мнении, что Берольд совершил свой последний подвиг на далекой Аркадии-9.
Планета считалась безлюдной, атмосфера на ней — непригодной для человека, но никто не знал, какие отвратительные формы жизни могли существовать в этих неисследованных лесах, приспособленных существовать в удушливой смеси углекислого газа, водяного пара и азота. Трое космических десантников шли среди деревьев, больше похожих на абстрактные скульптуры из обсидиана, не опуская оружия и не теряя бдительности. Крагул вел их, поводя перед собой рунической секирой, на лезвии которой плясал мерцающий призрачный огонь. Он освещал путь Космических Волков, в то время как лучи установленных на доспехах фонарей терялись в тумане, не пройдя и нескольких метров. Гьяртр на пробу полыхнул огнеметом, прежде чем Эйнанг предостерег его от напрасной траты топлива, и успел удостовериться, что горящий прометий хоть и испепеляет местную растительность, но нисколько не рассеивает влажный сумрак.
— Похоже, холод и тьма здесь объясняются не только удаленностью от солнца… — отвлеченно проговорил Крагул, остановился и повернул в самую гущу каменного подлеска. Космические десантники не тратили почти никаких усилий, пробивая просеку сквозь хрупкие дебри. Отбитые ветви, фрактальные отростки и тонкие сети чего-то напоминающего полупрозрачную грибницу обращались в порошок, похожий на мелкую сажу. Он ненадолго пятнал серые доспехи, прежде чем осыпаться и смешаться с пылью под ногами.
— Кстати о солнце. Оно опять справа, — Эйнанг рубанул боевым ножом по волокнистому жгуту лианы, такой же антрацитово-черной, как и все, что росло в этом мире. — Оно было справа всю дорогу, сколько мы ни поворачивали.
— Крагул, ты ведь не потеряешь след? Подождите тогда здесь, а я схожу проверю, — предложил Гьяртр. Несмотря на периодические размолвки, за годы совместной службы он давно научился читать мысли товарища с полуслова. Эйнанг одобрительно кивнул. Сразу после высадки он бы не позволил другому Серому Охотнику уходить в чащу в одиночку, но до сих пор они не увидели ни единого живого существа, тем более такого, которое могло бы причинить вред космическому десантнику.
— Я наделал петель, что щупалец у кракена, и эта варпова звезда все время оказывается справа! — доложил Гьяртр, когда вернулся с разведки, почти черный от древесной трухи.
— Тебя не было всего пять минут, — Эйнанг бросил взгляд на хронометр в углу тактического дисплея. — Мог бы и подольше потрудиться.
— Пять минут?! — досада и непонимание в голосе воина сменились возмущением. — Я плутал не меньше часа! С трудом нашел дорогу по собственным следам! Тут видимость, как в заднице у…
— Тихо, — Крагул говорил негромко, но это единственное слово, казалось, накрыло Серых Охотников пеленой безмолвия. — Неважно, сколько сейчас времени, но это точно не время для споров. Мы должны идти.
“Останки брата Берольда отсюда никуда не денутся”, — посетила Эйнанга мысль, граничащая со святотатственной насмешкой. Против воли он задумался, каким на самом деле было видение рунического жреца, лишь описанное ему на словах. Лежало ли закованное в броню тело на голом утесе, или на равнине, вроде той, среди которой сейчас стоял их челнок, или в чащобе, под корнями обсидиановых деревьев? Можно ли еще прочесть по керамитовым пластинам доспехов историю о том, как завершился путь их грозного хозяина?
“Хотел бы я так же войти в саги, как Берольд Щитолом, — Эйнанг невольно усмехнулся под забралом. — Но здесь, похоже, славу мечом не добудешь. Что за планета!”
Ни самого мерзкого колдуна, ни его грязных приспешников, ни тварей, которых он мог бы призвать из преисподней. Похоже, Себ-Каар и впрямь покинул юдоль смертных. А ведь когда-то ему подчинялись миллионы, и душа Эйнанга желала встретиться в бою хотя бы с малой долей этого богомерзкого воинства. Ведь ради чего существует космический десантник, если не ради убийства врагов Всеотца?
И все же приказ есть приказ. Если для исполнения воли владыки нужно бесплодно странствовать по Аркадии-9, не пролив ни единой капли крови, пока не найдется доспех терминатора — так тому и быть. Священная броня вернется в Клык, а останки брата Берольда найдут успокоение. И Эйнанг, и оба его спутника принесли в том клятву на покрытом рунами черепе фенрисского волка.
— Сколько миль мы уже прошли? — раздался в воксе хриплый голос Гьяртра.
— Не знаю, — после недолгой паузы ответил Эйнанг. — Мои приборы… показывают…
— Ну? — поторопил Гьяртр.
— ...цифру меньше, чем когда я смотрел прошлый раз, — медленно проговорил Эйнанг. — Крагул?
— Я смотрю лишь на дорогу, что горит передо мной, — почти нараспев отозвался рунический жрец. — Чем мы ближе, тем ярче она становится. Она заполняет все мое зрение, весь мой разум…
— Понятно, — скрежет зубов Гьяртра слился с помехами в воксе. — Колдовские штучки.
— Ты же не думаешь, что Себ-Каар может здесь скрываться и пытаться нас запутать?
— Я не чувствую его присутствия, — Крагул помотал головой, как будто пытаясь избавиться от внезапной головной боли. Эйнанг с тревогой заметил, что сердцебиение его братьев учащается. — Колдун мертв. Я ощутил это в видении со всей возможной ясностью.
— Ты говоришь, что мы уже близко. Давай доберемся до цели и как можно быстрее покинем этот проклятый мир.
Предложение Эйнанга звучало привлекательно для всех, но он скорее пытался ободрить самого себя. Вся эта планета выглядела неправильно. Космические Волки должны творить свои подвиги на поле боя, в поселениях чужаков, в логовах чудовищ, на планетах людей, в страхе и трепете созерцающих, как бьются полубоги, защищающие их родину. Не в таких местах, как этот мертвенный лес, растущий на земле, не предназначенной для живых существ. Теперь Эйнанг не завидовал Щитолому, который нашел свой конец здесь, в кромешной мгле и полном одиночестве.
— Раз мы близко, скажи хоть, что нам высматривать, — проворчал он, пытаясь отвлечься от непрошеных мыслей. — Не хотелось бы пройти мимо и потом еще сутки бродить вокруг да около.
Гьяртр пробормотал что-то настолько тихо, что даже волчий слух не смог бы это разобрать. Эйнангу показалось, будто он уловил слово “годы”.
— Доспех покоится на открытой местности, — голос Крагула прозвучал напряженно, как будто он пытался что-то вычислить. — Уже скоро мы выйдем из леса, и тогда…
— Просвет, — указал стволом огнемета Гьяртр. Синий огонек запала вспыхнул яркой звездой на фоне едва виднеющегося среди стволов серого неба. — На одиннадцать часов, видите?
— Вперед! — скомандовал Эйнанг. Впервые за долгое время в его голосе послышалась радость.
Космические десантники проломились сквозь последние метры чащи, как силовой таран сквозь деревянные ворота. Осколки летели во все стороны, осыпались и кружились в воздухе. Стремительный рывок резко завершился, когда все трое увидели то, что смутно вырисовывалось посреди луга. Звезда, висящая справа над горизонтом, на миг наделила металл тусклым блеском, прежде чем снова поблекнуть за облачной пеленой.
— Это же наш посадочный челнок! — не сдержавшись, воскликнул Гьяртр. — Мы умудрились дать круга!
— Но теперь возле аппарели что-то есть, — Эйнанг напряг зрение, и приборы шлема автоматически сфокусировались на предмете, чья синевато-серая окраска выделялась на безрадостном фоне угольно-черной растительности.
— Это и есть наша цель, — выдохнул Крагул. Силы как будто оставили его, психическое напряжение спало, оставив его тело инертным, перегоревшим проводником тайной энергии Фенриса. Рунический жрец пошатнулся и оперся на рукоять секиры, чтобы не упасть.
Но Эйнанг и Гьяртр уже не слушали его. Оба, не сговариваясь, рванулись к находке. Первая вещь, которая выбивалась из отупляющей монотонности Аркадии-9, возбудила в них неутолимое стремление, какое испытывает узник, в заточении которого блеснула надежда на свободу.
— Мы нашли его.
— Это Берольд Щитолом.
Серые Охотники произнесли эти фразы одновременно, и одновременно же подняли головы, чтобы обменяться взглядами. Сомнения не было. Кому еще могли принадлежать эти богато украшенные доспехи, огромные даже рядом с Космическими Волками — гигантами по человеческим меркам? Серые, как зимнее небо Фенриса. Древние, как стены Клыка. Подернутые черной стеклянистой плесенью, опутанные проволочными вьюнками, вросшие в землю, как будто с той приснопамятной погони прошли века, а не несколько стандартных лет.
— Лицо, — послышался в воксе усталый голос Крагула, который брел к ним, не пытаясь догнать. — Посмотрите на его лицо. Я так и не увидел его… не увидел, что будет так… простите…
Эйнанг списал его бессвязное бормотание на психическое истощение, против которого не застрахован даже самый могучий псайкер, и склонился над трупом, чтобы убрать волчью шкуру с его головы. Да, перед ними лежал Щитолом, но шлема на нем не было. Не осталось и плоти. Гьяртр невольно выругался, увидев голый череп с длинными оскаленными клыками и заросшими мхом глазницами.
— Не кощунствуй! — Эйнанг бросил на боевого брата взгляд, способный обжечь даже сквозь два комплекта оптических линз. — Берольд пал от рук злодея-колдуна. Почти его память хотя бы молчанием!
— Ты видишь здесь следы битвы? — Гьяртр отступил от останков, как от ядовитой змеи. — Подумай! Мы высадились тут — и не заметили его?
— Его, должно быть, подбросили, чтобы посмеяться над нами… — начал было возражать Эйнанг, против воли борясь с осознанием, которое неумолимо накатывало на него, подобно волне, сметающей все на своем пути.
На доспехах терминатора не было ни единого боевого шрама. Ничьи следы не приминали хрупкий мох вокруг. Только теперь он заметил шлем, почти скрытый из виду слоем растительности, возле правой руки Берольда. Как будто воин снял его…
...заплутав в непроглядном тумане, без братьев, без цели, без врага, который наложил предсмертное проклятье и на него, и весь этот мир, оставил блуждать в бесконечной иллюзии, пока голод, усталость и постепенно нарастающее понимание, что выхода нет, не привели его сюда, в темнейшую тьму...
...сюда, где он лежал уже много дней? лет? тысячелетий? Где нет времени, а есть только слепое метание стрелок хронометров, запутавшихся в переплетенных нитях колдовства и реальности, слишком тонких и прочных даже для опытного рунического жреца…
...он снял шлем сам. И вот он здесь.
Крагул проковылял к аппарели, словно старец, согбенный грузом прожитых лет. Эйнанг знал, что на него давит чувство вины. Это жрец завел их сюда. Это в его видениях впервые появилась Аркадия-9, иллюзорная ловушка Себ-Каара.
— Все приборы испорчены, — донесся его голос изнутри челнока. — Связи с кораблем нет.
Гьяртр с бессловесным рыком ринулся следом. Эйнанг не сдвинулся с места. Даже без психического дара он знал, что там увидит. Осыпавшиеся от времени хлопья металла, изъеденные ржавчиной провода, запыленные черной сажей экраны с навечно угасшими индикаторами.
Сзади донесся рев пламени. Гьяртр изливал бессильную ярость в холодный воздух вечной ночи, осыпая руганью давно погибшего врага, на которого не мог обратить огнемет. Прометий пылал, озаряя одинаково недвижимых Эйнанга и Берольда сполохами, так похожими на полярное сияние в небесах родного Фенриса.
Мира, который никогда не увидит возвращения четырех своих заблудших сынов.

"СТЕРХ"

Название: Один
Сеттинг: Wh40k
Жанр: драма
Аннотация: Анрайс де Ле Стат был близок к смерти тысячи раз. Однако в мрачном тёмном космосе есть кое-что куда хуже гибели.

Тяжёлый вздох. Резкий и болезненный свет. Привычная попытка начать новый день: подняться, присесть, отжаться, встать, разогнать кровь по жилам.
Не вышло.
Возник страх, давно загнанный на самое дно к множеству воспоминаний, от которых остались обрывки.
Анрайс де Ле Стат оторвал голову от операционного стола, посмотрел на правую руку – оружие, живой молот, перевитый мускулами, что тверже стали. Всего лишь вчера… да, Анрайсу показалось, что сражение прогремело вчера! Ещё вчера он этой рукой убивал одного генокрада за другим. Теперь же… она не двигалась.
Головокружение. Тошнота.
"Тебя починят, – подумал Анрайс, – они всех чинят".
Он попытался восстановить ход событий, которые привели его в корабельный госпиталь на борту крейсера "Мушруш".
Штурм скитальца… одна зачищенная палуба за другой… столкновение с патриархом. Потом сражение без надежды на победу, будучи тяжелораненым.
Мороз по коже.
Анрайс не помнил, когда его парализовало. Он только что, как и прежде, восхищался рокотом "Слёз Сангвиния", обрушивая на чужаков град освящённых болт-снарядов, а теперь не мог и пальцем пошевелить.
Сбился с дыхания.
"Спокойно", – десантник попытался восстановить работу лёгких, обуздать сердцебиение.
Раньше это получалось мгновенно. Теперь же тело – превосходная форма, созданная по образу и подобию первых Ангелов Императора – отказывалось служить.
Десантник осмотрел помещение. Справа на точно таком же столе лежал неизвестный, укрытый простынями. Рядом с покойником находилась хирургическая камера. Её разбили, а потом обмотали предупреждающей красно-белой лентой и повесили плакат "На ремонте". Над камерой висел сервитор с множеством скальпелей, пил и других приспособлений хирурга. Он мигал одной-единственной линзой, сигнализирующей об окончательной разрядке. Конечно, это не всё оборудование, которое находилось на в отсеке, но другое Анрайс не мог разглядеть.
Раздался шум. Анрайс хорошо знал его. Так движется танк, лязг гусениц которого предупреждает о неминуемой смерти всех на пути. Над десантником навис хирургеон: механикум, который давно потерял человеческий вид. Вместо приветливого лица Анрайс увидел только чёрный экран, по которому бежала строка изумрудных знаков. Они сложились в текст.
"Капитан Анрайс де Ле Стат
Движитель … … невозможно восстановить", – прочитал десантник.
"Центральный процессор … … критическая ошибка
Подключение к модулю жизнеобеспечения дредноута … … нецелесообразно
Вывод … … сервиторизация".
– Что?! – воскликнул Анрайс.
Извиваясь, к лицу десантника приблизился механодендрит с толстой иглой. Хирургеон целился, чтобы совершить стремительное и безжалостное действие.
– Нет! Нет… Да как вы…

Тяжёлый вздох. Резкий и болезненный свет. Привычная попытка начать новый день…
"Что это было?!"
– Здесь есть кто-нибудь?! – выкрикнул Анрайс. – Эй! Кто-нибудь!
Нет ответа.
– Я жив! Я – живой!
Мёртвая тишина. Лишь через минуту она сменилась устрашающим хрустом, который жалобно издавала плитка, пока по ней медленно двигался механикум.
– Я – Анрайс де Ле Стат! – проорал десантник. – Караульный капитан! Вызовите инквизитора! Он всё объяснит!
Механикум подъехал к хирургическому столу.
Лицо-экран вспыхнуло зеленоватым свечением.
"Инквизитор Омар Уту
Состояние … … полная реконструкция
"Центральный процессор … … ожидание
… … …
Включение через тринадцать стандартных терранских суток".
– Позовите моих боевых братьев! – Анрайс кричал так громко, что забрызгал экран механикума слюной. – Варлама! Торгнюра… – десантник застыл на мгновение, вспоминая, кто же ещё остался в живых к тому мигу, когда он провалился в забытье. – Ещё… ещё капитана Пирра Стикса! И Эда Хэрриса… они объяснят, что меня нельзя…
"Капитан Анрайс де Ле Стат
Движитель … … невозможно восстановить
Центральный процессор … … критическая ошибка
Подключение к модулю жизнеобеспечения дредноута … … нецелесообразно
Вывод … … сервиторизация".
Анрайс вдохнул глубже.
– Это какая-то ошибка! Нет! Не надо!

Тяжёлый вздох. Резкий и болезненный свет.
"Это не кошмар, – подумал Анрайс. – Что-то не так".
Он попытался вывернуться, увидеть хотя бы чуточку больше.
Кроме неисправной хирургической камеры он не заметил ничего отличного от обстановки, которая обычно царила в медицинском отсеке. Он часто бывал здесь и, благодаря эйдетической памяти, знал каждую трещинку, каждую вмятину на полу, стенах и потолке.
Время текло сквозь пальцы, а десантник всё никак не мог найти ответ, кошмар ли это или его разум на самом деле повреждён без надежды на излечение. В положенное время механикум не появился. Вместо гула гусениц раздались чёткие громкие шаги. К столу подошёл космический десантник. Цвет доспехов привычный – чёрный с серебряным левым наплечником, а вот тип редкий. Неизвестный был облачён в "Империал Максимус", реликвию времён Великого Крестового Похода с алыми линзами под усиленным бронированием лба, с узорчатой решёткой респиратора и силовыми кабелями, перекрещивающимися на груди. На геральдическом щите у солнечного сплетения была изображена капля крови.
Анрайс не знал воина Караула, который бы владел подобной драгоценностью. Он даже не заметил каких-либо знаков на правом наплечнике.
Гость снял шлем, и длинные волосы соломой опали на кирасу. Красоту этого потомка Сангвиния портили уродливые рубцы от рваных ран и глубокие морщины. Незнакомец смотрел пронзительно, но без злобы.
– Печально видеть столь могучего воина в столь жалком состоянии, – прогромыхал гость. – Что случилось, Анрайс?
– Мы знакомы?
– Ох, и вправду, где мои манеры? – взгляд не изменился, голос тоже.
Незнакомец продолжал без стеснения рассматривать лежащего перед ним десантника.
– Меня зовут… хм… пусть будет… маркиз Аамон, – проговорил он и немного склонил голову. – Я здесь, чтобы вернуть тебя в строй, Анрайс.
– Боюсь, сейчас даже сотворить знамение аквилы не смогу, – де Ле Стат выдавил из себя натянутую улыбку.
– Разве?
Анрайс попытался сжать ладонь в кулак, и у него это… получилось.
– Встань, гордый сын Сангвиния! – повелел Аамон.
С восторгом узника, спасенного за мгновение до казни, Анрайс спрыгнул со стола. Спрыгнул на свои собственные ноги, хотя и остался без них в последнем сражении.
– А я всё переживал, что поставят аугметику! – воскликнул Анрайс, – Клонирование мне всегда нравилось больше!
Маркиз Аамон позволил себе сухую улыбку.
– У всего есть цена.
Анрайс внимательно посмотрел на гостя. Улыбка маркиза медленно растянулась в хищный оскал.
– Посмотри на соседний стол.
Анрайс подошёл ближе и откинул полог с лица покойника. Вздрогнул, а потом сбросил простыню с изувеченного тела на пол. Перед ним лежал его командир, Пирр Стикс. Глаза темнокожего исполина были открыты, но уже ничего не видели. Ноги были изодраны до костей, туловище вскрыто от колотой раны на животе и до самой шеи. Анрайс вдруг заметил, что сброшенная простыня пропитана кровью, а сам он испачкал руки, когда к ней прикасался.
В нос ударил пряный и зовущий аромат. Руки задрожали, а изо рта потекла слюна. Анрайс упал бы, если бы не вцепился руками в край стола. Он проголодался, но проголодался по-особому. Этот голод можно было утолить только одним блюдом, самым лакомым из всех.
– Давай, – подначил Аамон, – не стесняйся! Не нужно скрывать свой секрет. Я подвержен тому же проклятью, что и ты.
– Нет! – Анрайс ударил кулаком по столу рядом с головой Стикса. – Он – мой боевой брат! Мой друг! Я не оскверню его тело!
– Брось, – маркиз Аамон подошёл ближе.
Он взял покойника за руку, поднял, а потом отпустил.
– Здесь больше нет никакого боевого брата, – сказал Аамон, – только мясо, которое стухнет, если ты продолжишь тянуть время.
Анрайс дотронулся языком до острых клыков. Стиснул зубы, а потом двинулся к выходу. Запах крови разжигал аппетит, и Анрайс чувствовал опьянение, чувствовал, как скручивает внутренние органы.
"Прочь… прочь отсюда, – думал Анрайс, изнемогая от горячки. – Прочь отсюда... прочь от Жажды. Прочь от маркиза!"
Анрайс успел нажать на руну открытия дверей, и створки скользнули в пазы в стенах, а потом он потерял равновесие и упал. Анрайс перевернулся на спину и увидел, что чуть ниже груди у него больше не было тела. Виднелись обломки рёбер, по полу волочились внутренние органы.
В руках маркиза Аамона появился бокал с жидкостью насыщенного красного цвета. Он сделал глоток и пошёл за изувеченным десантником.
– Тебе некуда бежать, Анрайс, – заметил Аамон сухо, без издёвки, – а без моих даров, ко всему прочему, ещё и очень сложно.
Но де Ле Стат считал иначе. Он снова перевернулся на грудь и пополз по коридору прочь от зловещего незнакомца. Пальцы скользили по гладкой поверхности. Анрайс скрёб плитку и медленно подтягивался. Однако ногти обломились, руки усохли и отвалились. Анрайс почувствовал, что тело стало склизким, гибким.
"Что происходит?!" – он перестал извиваться и ползти.
Анрайс изогнулся и посмотрел на преследователя. Маркиз Аамон допил рубиновый нектар, отбросил бокал в сторону и потянулся к карманам на поясе. Маркиз достал шёлковый платок и небольшое зеркало. Он вытер уголки рта, а потом посмотрел на Анрайса.
– Пока ты верен разлагающемуся трупу, то всегда будешь просто червём, – сказал Аамон и развернул зеркало так, чтобы десантник видел отражение.
Анрайс похолодел.
– Про Ангелов Смерти говорят, что они не ведают страха, – заметил незнакомец, – но я считаю, что просто нужен особый подход.

Тяжёлый вздох. Резкий и… зловещий свет.
Тревожное чувство усугублялось дурманящим запахом крови, звуками далёкой битвы, криками агонии. Анрайс понял, что оказался бесконечно далеко от палуб крейсера "Мушруш", которые за долгие годы стал считать вторым домом. Теперь десантника окружали мрачные горы, хребты, напоминающие опалённые кости существ, сотворённых безумной фантазией.
Маркиз вернул Анрайсу искалеченное тело, но сковал цепями. Аамон вытянул руку, и Анрайс завис над обрывом. Вулканы извергали потоки лавы и тучи пепла, что окрашивали небо в цвет ночи, а посреди этого бездонного антрацитового океана сияла одинокая алая звезда. У подножия гор стоял кровавый туман, настолько густой, что Анрайс не мог разглядеть жуткой бойни, шум которой оглушал. А на горизонте…
Даже на горизонте существо, которое глядело на Анрайса, поражало воображение своими размерами. Гуманоид в старых медных латах, покрытых шипами, и крылатом шлеме с бивнями сидел на исполинском медном троне. С каждым мгновением это сооружение становилось всё выше, потому что твари, похожие на великанов с крыльями летучей мыши, подносили к основанию всё новые и новые черепа.
Бог медного трона снял с пояса боевой рог и прогудел так, что Анрайс чуть не оглох. Обитатели порочного места приветствовали господина восторженными воплями. Безобразная музыка звона клинков, боевых кличей и рычания обратилась нестерпимой какофонией. Клубы тумана взвились почти до самых небес и подобрались близко к Анрайсу.
– Теперь ты точно знаешь мою природу! – воскликнул Аамон. – Я – один из избранных Кровавого Бога, кровопийца и поборник Кхорна!
Аамон поднял и повернул пленника к себе. Анрайсу пришлось зажмуриться от нестерпимого света, потому что маркиз полыхал. Языки пламени танцевали вокруг Анрайса, готовились ужалить, а вот владельцу не наносили никакого вреда.
– Ты полностью в моей власти, Анрайс де Ле Стат! Перестань удерживать Жажду и тогда обретёшь могущество! Тогда ты встанешь в один ряд с величайшими созданиями во Вселенной!
– Нет! – прорычал десантник.
– Даже если ты не сдашься, – изо рта демона вырвалось облако пара, – даже если каким-то чудом тебе вытащат из моего плена, ты всё равно останешься калекой. Ты больше не Бог! Ты – жалкий обрубок, обломки, которые остались от некогда прекрасного изваяния! Разве тебя не манит сила? Не манит вседозволенность?
Анрайс вперил взгляд в огненного демона, но промолчал.
– Очень хорошо, – хмыкнул маркиз. – Тогда тебя ждёт вечность мук, и я с большим удовольствием проведу тебя через все известные мне пытки. Начну с сожжения заживо, – ухмыльнулся Маркиз сквозь пламя.

Тяжёлый вздох. Резкий свет.
Адский зной на мгновение сменился морозной свежестью. Но только на мгновение. Уже в следующую секунду духота от того, как яркое солнце выжигает воздух, вновь затянула удавку на горле Анрайса.
Он очнулся на кресте. Десантника распяли давно, так как ладони, пробитые кольями, уже не кровоточили. Вокруг раскинулся океан золотистого песка с ржавой каменистой грядой на горизонте. Десятки, сотни, тысячи километров безжизненного пространства.
– Не безжизненного, – проговорил мучитель. – Мы всё ещё здесь.
Маркиз Аамон стоял рядом с жестяным ведром, из которого и обдал жертву студёной водой.
– Просыпайся, у нас ещё вечность впереди, а я не люблю скучать, – улыбнулся Аамон.
На этот раз он не был облачён в силовые доспехи. Он вообще не был облачён хоть во что-то. Прошёл к ванне, наполненной, если судить по запаху, кровью, и погрузился в неё, вытянув руки вдоль краёв. Широкий тент укрывал его от обжигающих лучей безжалостного светила.
Жажда крови вновь напала на Анрайса. Десантник забился в бешенстве. Он желал насытиться. Рвался на волю, но только мучил себя ещё больше. Простонал от боли. Кожа словно превратилась в битое стекло, которое резало плоть.
– Стоит ли мучиться ради гниющего трупа? – спросил Аамон, обмахиваясь опахалом.
Он добавил спустя несколько мгновений:
– Поверь мне, конечно, нет. Он никогда не отблагодарит тебя, в отличие от Повелителя Ярости, Крови и Войны. Я служил Императору и знаю, о чём говорю.
Анрайс хотел закрыть глаза, чтобы не видеть мерзости, но не смог. Веки ему предусмотрительно срезали.
– Где твой бог сейчас, Анрайс? – усмехнулся Аамон. – Почему он не избавит тебя от страданий?
"Я не боюсь зла, – зашептал про себя Анрайс. – Я не боюсь смерти. Потому что Сам Император явится за мной".
– Ну-ну… Как же! – воскликнул маркиз. – Надейся и жди.
Аамон улёгся удобнее и положил себе на глаза золотые монеты, подставив лицо солнечным лучам, которые проникали даже сквозь плотную ткань тента.
Мир смилостивился над Анрайсом. Яркая оранжевая звезда ослепила его. А чуть погодя десантник умер от обезвоживания, чтобы снова…

Тяжёлый вздох. Пытка.

Тяжёлый вздох. Мучение.

Тяжёлый вздох. Истязание.

Часы, дни, годы, века и целые эпохи во власти злого духа.
В конце концов, Анрайс снова проснулся. Его покрывала холодная земля. Анрайс чувствовал, как по обрубку его изувеченного тела пробегают насекомые и ползут черви. Десантник ощутил, что во рту тоже что-то шевелилось, и закашлялся. Его стошнило желчью.
Анрайс устал сражаться. Он заплакал бы, если б не потерял глаза в бесконечной веренице разнообразнейших мук.
– Император, почему ты оставил меня?! – выкрикнул он, собирая последние силы. – Всю жизнь я верил в тебя! Почему ты не веришь в меня?! Я не жалел ни крови, ни плоти своей! Убивал и разрушал с именем твоим на устах! Я шёл на смерть тысячи раз! Прошу, забери меня! У меня больше нет сил!
В ответ только молчание. Он тихо стонал внутри тесного гроба, пока беспамятство не унесло его навстречу новому кошмару.

Тяжёлый вздох. Всхлипывание.
Если бы Анрайс мог сесть и схватить руками колени, он бы так и сделал. Но десантник не мог пошевелиться. Лежал в кромешной тьме.
Один.
Больше никаких мыслей.
Никаких желаний.
Никаких надежд.
Анрайс не двигался, не видел, не говорил. Парализованный, слепой, немой. Десантник лишь слышал хохот демона и его гнусные речи.
– Мне нужно от тебя даже не слово, Анрайс, – сказал Аамон. – Достаточно мысли.
Эта мысль бумерангом вертелась в голове, но Анрайс отгонял её прочь.
– Посмотри, от чего отказываешься!
В голове Анрайса возник впечатляющий образ.
Он снова стал целым: крепкие ноги, могучий торс, сильные руки, прекраснейшие анатомические силовые доспехи, пара кроваво-красных крыльев за спиной.
Нет, не кроваво-красных.
Это были крылья из самой настоящей крови. Они выглядели словно вода, бьющая из фонтанов в ветреный день. Из-за сильных порывов крылья колебались и приобретали новые причудливые формы.
– С моим благословением ты сокрушишь любого врага! – не унимался демон.
Отгонять навязчивые мысли о предательстве становилось всё сложнее.
Вдруг демон удалился, будто кто-то из них двоих перенёсся в пространстве. Анрайс почувствовал тёплое прикосновение к искалеченному лицу.
– Привет! – произнёс незнакомый голос.
"Я устал от лжи, демон. Прекрати…"
– Я не демон, – сказала гостья. – Я – душа, поглощённая демоном.
"Что тебе нужно?"
– Не теряй ве…
"К чёрту веру! К чёрту всё! Я провёл в бездне слишком долго!"
– Вспомни, кто ты, Анрайс де Ле Стат, – сказала душа. – Ты – Ангел Смерти. Ты должен вдохновлять остальных слуг Императора на славные дела!
"Я пытался. Но это… нестерпимо".
– Ты. Выдержал. Вечность. Ты справишься.
"Кто ты?"
– Простой человек, – усмехнулась душа. – Служила вместе с тобой инквизитору. Участвовала в абордаже того же скитальца. Мы, штурмовики, надеялись на вас, когда стало совсем жарко. И не ошиблись. Вы – настоящие герои! И так же как тогда, сейчас я надеюсь на тебя.
"Ты не понимаешь, душа. Я был избранным, Богом среди прочих слуг Императора. Посмотри на меня теперь! Я не могу сопротивляться демону. Не могу ранить его, не могу спасти свой разум. Даже не представляешь, каково это, стать бессильным".
– Зато я ещё помню, что значит служить Императору, – без обвинений сказала душа.
""Лучше умереть за Императора, чем жить ради себя". Брехня!"
– Нет, Анрайс. Порой ради Императора нужно жить. Жить, терпеть муки и молиться о спасении собственной души.
Душа убрала ладонь со лба Анрайса.
Но тепло осталось.

Пробуждение. Дыхание ровное, пульс чёткий.
Анрайс де Ле Стат не стал поднимать голову, а смотрел прямо на потолок, не кривясь от резкого слишком яркого освещения.
Раздался шум. Де Ле Стат хорошо знал его. Так движется танк, лязг гусениц которого предупреждает о неминуемой смерти всех на пути. Над десантником навис хирургеон: механикум, который давно потерял человеческий вид.
– Я готов, – кивнул десантник.
На мгновение бег зелёных строк на чёрном экране замедлился.
"Капитан Анрайс де Ле Стат", – прочитал десантник.
"Событие … … сбой в работе поля Геллера
Итог … … устранение неполадки через нуль целых восемь десятых секунды
Приемлемый вопрос … … Как вы себя чувствуете?"
– Готов к сервиторизации.
Движение изумрудных знаков на экране-лице механикума остановилось. Раздался неприятный скрежет.
"Хорошая шутка", – прочитал Анрайс.
"Органические компоненты … … изготовлены.
Благословенные механизмы Омниссии … … готовы к установке.
Операция … … по самочувствию пациента".
– Приступаем, – устало проговорил Анрайс и провалился в сон.
Он пережил самую тяжёлую нуль целых восемь десятых секунды в жизни.

Продолжение

"AzureBestia"

Следы на снегу

Солнце уходило за горизонт, и казалось, что ветер уходит следом за ним, утаскивая вместе с собой тучи. На западе небо расчистилось, и золотистые лучи подсвечивали редкие белые облачка. Метель утихла, и снег медленно падал крупными, мягкими хлопьями, оседавшими на деревьях, камнях, кустах, превращая их в белых пушистых зверей из древних легенд.
Изредка налетавший ветерок приносил запахи костров и сырой земли, треск далеких льдин и грубые, но по-своему прекрасные песни людей из ближайших стойбищ.
До того, как он удостоился чести вознестись в ряды космического десанта, Хагни Поющий Клинок странствовал с бродячим племенем, не имевшим ни дома, ни лодки. Их было мало, но они хранили старые песни и легенды, как иные хранят добрые клинки и редкие шкуры. И, как иные меняли шкуры и клинки на еду и кров, так и племя Хагни меняло на них легенды и песни.
Но дикие звери, блохи на шкуре матушки Фенрис, бессмертной волчицы, бегущей по черному небу, не понимают песен и не знают легенд. Хагни лишился своего племени ― и на смену ему пришло братство. И Хагни отнес свои песни в Этт ― Космические Волки также собирались у костров, и также, как и смертные, любили послушать легенды. Так Хагни получил свое имя, а затем присоединился к Волчьим Жрецам, хранителям тайн, легенд и саг. Теперь то, чем он раньше зарабатывал свой кусок мяса, стало одной из многочисленных обязанностей. Теперь Хагни Поющий Клинок не просто слушал шепот воды и пение ветра, но и учил юных воинов их слышать.
Хагни любил такие тихие вечера, когда на смену реву бури приходило пение птиц и вой волков, шелест падающего снега, тихий смех текущих ручьев и скрежет тающих льдин. Фенрис шептала и пела, плакала и смеялась, и Хагни слушал ее и слышал легенды, которые она рассказывала.
Впрочем, в последние два часа, с тех самых пор, как Волчий Жрец покинул Этт, его слух терзали совсем иные звуки, заглушавшие все остальные.
― … так вот, ― продолжил шагавший рядом Лукас, ― как я уже говорил, самое главное ― это как следует размешать. А так пары капель хватило бы. Я десять вылил ― чтобы уж наверняка. Так-то оно ни на вкус, ни на запах не ощущается, но в реакцию вступает ― прометий рядом не стоял! Ну, Ольгерд, как водится, взял эту свою кружку, от души плеснул мьода, потом добавил этой своей «волшебной специи», ― и полкружки прямиком в пасть! И тут как начнет плеваться! Остатки ― на стол, выпитое ― на бороду… А реакция уже пошла-то… В общем, выпавший осадок дал такой роскошный зеленый цвет, что Темные Ангелы позавидовали бы. Яркий, как травка, с переливами… И главное ― не отмоешь ничем! Так и ходил Ольгерд полтора месяца с этой прозеленью, бесился, как белый медведь во время гона. И чего беситься, непонятно ― как по мне, так ему очень даже шло… Кровавые Когти его за глаза до сих пор Зеленобородым зовут, ты, главное, в глаза его так не назови, лады?
― Не буду, ― покладисто кивнул Хагни, и едва уловимо вздохнул. Баек у Лукаса Страйфсона было в избытке, делился он ими легко и охотно, на разные голоса и в лицах. Особенно ― когда его об этом не просили. Но еще на выходе из Этта ему показалось, что у Хагни «вид, как будто ему в мьод тролль нассал», поэтому он решил, что просто-таки обязан поднять товарищу настроение.
Что ж, в чем-то он был прав.
Вообще-то Хагни Лукаса с собой не звал. Они просто столкнулись на выходе из Этта ― Хагни собирался в Скалистые пустоши, а Лукас…
… а Лукаса в очередной раз изгнали из Этта. На это раз сам Рагнар Черногривый сподобился. Что уж они там промеж себя не поделили, Хагни не знал, тем более, что Лукас в этом сезоне ходил под началом другого ярла. Сам Трикстер в ответ на вопрос только рукой махнул ― как обычно, мол. В список возможных «как обычно» входило порядка двух сотен причин, поэтому от расспросов Хагни удержался. Они дошли до внешних ворот и Хагни даже успел открыть рот, чтобы попрощаться, но Лукас даже не подумал свернуть на другую тропу.
― Не спеши, жрец, ― усмехнулся он, опустив ладонь на наплечник Хагни, ― мне в ту же сторону.
― Ульрик велел мне идти одному, ― Хагни покачал головой.
― А ты и пойдешь один, ― Лукас ничуть не смутился, ― а я просто иду параллельным курсом по своим делам. Рагнар сказал, что я, дословно, «могу катиться куда угодно». Так что у меня есть разрешение ярла, ― он развел руками, ― а кто я такой, чтобы с ярлом спорить?
Вопрос был явно риторический.
До внешнего защитного периметра Лукас и Хагни дошли, старательно выдерживая дистанцию, но за его пределами дорожка неожиданно сузилась ― по крайней мере, именно так утверждал Лукас, подходя ближе. И с тех самых пор не умолкал ни на минуту. В его арсенале нашлась уйма историй про жречество, в том числе и про непосредственных наставников Хагни, и тот с трудом удерживался от смеха. А потом, когда Этт остался далеко позади, и удерживаться перестал.
Не появился еще в Своре такой Волк, что сумел бы долго слушать Трикстера и ни разу не улыбнуться.
Солнце опустилось за деревья и теперь выглядывало между стволов, расчерчивало снег длинными тенями. Простому глазу не понять, где ветка, где ее тень, где камень, а где притаившийся хищник.
Хагни, вслушивающийся в лесные звуки, первым уловил тихое, сухое звяканье. А Лукас первым увидел его источник ― связку мелких черепов, собранных на блестящий шнур и подвешенных на ветке могучего дерева. Чуть ниже, на стволе, было выжжено несколько знаков.
― Здесь мы расстанемся, брат, ― проговорил Хагни, останавливаясь, ― мой путь лежит дальше.
― Мой тоже, ― откликнулся Лукас, рассматривая знаки.
― Тебе нельзя идти дальше, Трикстер. Ходить по этой земле могут только Волчьи жрецы.
― А еще смертные, которые не умеют читать, волки, медведи и еще целая куча четвероногих, не обученных вашим закорючкам.
― Это охранные знаки, Лукас, ― Хагни подошел ближе и коснулся дерева рукой. ― Дальше, за рекой, начинается священная пустошь Моркаи…
― Да, да, говорят, что все живое там погибло от его ядовитого дыхания, а гигантские вымоины ― на самом деле следы его лап и места, где он закапывал свою добычу. Я тоже про это слышал. Мне вообще, ― Лукас криво усмехнулся, ― доводилось общаться с Волчьими жрецами чуть чаще, чем остальным. И уж куда чаще, чем мне бы того хотелось. Не думай, что я набиваюсь тебе в попутчики, ― он отмахнулся, заметив, что Хагни собрался возразить, ― просто цель моего пути лежит за пустошами, а обходить их ― это добрых полдня пути.
― Несоблюдение законов сводит на нет их смысл, Трикстер, ― начал было Хагни, и тот довольно рассмеялся.
― Вот твои б слова, Поющий Клинок, да старшему жрецу в уши! Я ему об этом талдычу уже не первую сотню лет, может, он хоть тебя послушает?.. Но раз уж законы есть, значит, надо их соблюдать… Раз жрецы сказали, что никого не должны видеть на этой земле, кроме других жрецов ― то так и поступим…
Привычным жестом Лукас закинул шкуру доппельгангреля на плечи и замер. Хагни прищурился, пытаясь разглядеть что-нибудь, кроме мелкой ряби в воздухе.
― Ну как, меня видно?
― Нет. Но тебя превосходно слышно.
― А про «слышно» в правиле не сказано! ― рябь стала сильнее и на снегу начали отпечатываться следы. ― Идем, зануда.
― А если меня спросят, с кем я разговариваю? ― Хагни помедлил, прежде чем направиться следом.
― Скажешь, что беседовал с духами предков, ― ответил Лукас, не сбавляя шага. ― В конце концов, не так уж и соврешь, ― задумчиво добавил он, ― половине местных племен я именно предком и прихожусь…
Хагни не ответил. Некоторое время они шагали молча, и тишину вечернего леса нарушал только скрип снега под бронированными сабатонами, да редкий шорох снега, падающего с веток. Разговаривать здесь не тянуло, но и спорить ― тоже. Глубоко в душе Хагни был даже рад, что так вышло. Несмотря на приказы, идти одному в Моркаеву пустошь ему не хотелось совершенно.
За те два века, что он провел на поле боя, он привык к смерти. К доброй смерти, к скверной смерти, к благородной и подлой смерти, к быстрой и легкой, к медленной и мучительной. Но участь тех, кого оставляли в Моркаевой пустоши, была хуже любой смерти.
И самым худшим было то, что даже тех, кто прошел эти земли и добрался до ворот Этта, подобная участь настигала все равно ― годом, десятью, сотней лет позже, но ― настигала.
― Брат, ― позвал Лукас, словно услышав, о чем он думает, ― я давно спросить хотел ― а чего тебя в жрецы-то понесло?
― Старшие жрецы сочли, что мое умение слагать саги больше пригодится здесь, а не в боях.
― Единственное место, где оно нужно ― это за столом. Когда байки уже кончились, а мордобой еще не начался.
― Может быть и так, ― ответил Хагни, и Лукас заинтересованно обернулся ― сползшая шкура обнажила густо-рыжие лохмы. ― Но даже эту мудрость до новичков кто-то должен донести, не находишь? Чтобы воин мог написать свою сагу, он должен услышать другие. И взять их за пример ― для подражания или борьбы.
― Ох-хо-хо, Хагни, ты всего год в жречестве, а уже стал таким занудным. Боюсь спросить, что с тобой будет через пару сотен лет? Сыновья Жиллимана позавидуют… Неужели я так никогда и не увижу нормального жреца, на которого смогу оставить свой долг по воспитанию молодых поколений и упокоиться с миром? ― Лукас тяжело вздохнул и поправил шкуру. ― А я ведь еще помню, как ты пел на наших пирах, Хагни. Особенно ту песню про неофита и прекрасную селянку…
― Я и сейчас пою, ― усмехнулся тот.
― О, тогда может быть, споешь? Под песни шагается куда лучше, чем под нравоучительные беседы…
― Здесь не место для песен, Страйфон.
― А, по-моему, самое то, ― Лукас пожал плечами и негромко затянул:
― Как-то раз молодчика обнаружил жрец,
А тому совсем уже, почитай, конец ―
Ноги по колено провалились в лед,
А за ним ― рассерженный гонится народ…
Эй-ей-хо, ох-ей-хо,
Гонится рассерженный народ…
― Перестань, Лукас, ― попросил Хагни, хмурясь. Выбранная Трикстером песня и правда подходила случаю, но духи, живущие в этом месте, вряд ли оценят всю соль этой шутки.
― Был юнец доволен ― сыт, согрет и пьян.
Тут над головою забили в барабан,
Вышвырнули парня прямо из ворот,
А там дожидается рассерженный народ…
Эй-ей-хо, ох-ей-хо,
Там шумит рассерженный народ…
Эту песню очень часто напевали на своих пирушках Кровавые Когти ― подобранный жрецом паренек оказался столь любвеобилен, что во время испытания Моркаи отвлекся на селянку, собиравшую хворост, затем на дочку лесоруба, потом на охотницу, на лесную знахарку, а затем ему встретился сам Моркаи ― и даже он был сражен мужеством юного героя. По Этту ходило порядка пяти вариантов этой песенки, и в каждом был свой способ, которым герой разделался с легендарным чудовищем.
Хагни отрешился от хрипловатого пения, сосредотачиваясь на шумах леса, древних литаниях и звуках, которые доносил ветер. Его путешествие должно было помочь проникнуться смыслом испытания, дать взглянуть на него не изнутри, глазами ничего не понимающего, замерзающего мальчишки, но умудренного опытом воина и жреца. Он должен был увидеть, как идут вперед сильные и замерзают те, чье тело слабо. Как сражаются крепкие духом, и как поддаются проклятию те, чья воля слаба. Он должен был поддерживать одних и отучиться жалеть других.
А вместо этого Хагни слышал хриплый голос, распевающий непристойную песенку, злился на ее несвоевременность и в то же время смеялся над ее уместностью.
Это были совсем не те чувства, которые должен был испытывать жрец, вступая на священную землю.
― И тогда он за руки к Этту их повел ―
Хульдру и охотницу, девушек из сел,
К вечеру добрались они прямо до ворот ―
Глядь, а там уж стойбище разбил себе народ…
Эй-ей-хо, ох-ей-хо,
Целое стойбище у самых ворот…
Хагни поймал себя на том, что в чем-то даже благодарен Трикстеру за эту выходку. Его присутствие, его байки и его песни нарушали торжественность момента, отвлекали от горечи, плещущейся в самой глубине души, от непрошенной жалости и злости на собственное бессилие, от мыслей о невозможности помочь и от сомнений в правильности некоторых традиций.
И все же это не могло продолжаться вечно.
― Твоя очередь петь, Хагни. Кто из нас, в конце концов, «Поющий Клинок»?
― Я пришел сюда не для того, чтобы петь, ― Хагни покачал головой. ― К тому же, Моркаева пустошь ― священная земля. Все суетное следует оставлять за ее пределами.
― А ты никогда не задумывался, что происходит раньше ― земля становится священной или замолкают песни? ― воздух впереди подернулся рябью: Лукас поправлял шкуру, висящую на плечах. ― Кто-то пришел сюда и понял, что здесь не тянет петь, или просто однажды все собрались и договорились, что не будут петь в определенном месте, чтобы сделать его священным?
Хагни недоуменно прищурился, всматриваясь в рябивший воздух и пытаясь понять, действительно ли Трикстер ждал от него ответа, или же просто, как обычно, расставлял свои словесные ловушки.
― Я тут думаю иногда, ― продолжил Лукас, не сбавляя шага, ― что мы слишком вязнем в почитании прошлого и в упор не видим настоящее, не говоря уже о будущем. Пока мы в сотый раз перебираем кости мертвых, мы не замечаем живых. Павшие герои нам дороже живых талантов, и для того, чтобы войти в сагу, нужно умереть. Желательно в бою, желательно ― красиво, или хотя бы достаточно кроваво. А жить не нужно. Петь не нужно, пить не нужно, смеяться не нужно. И это я еще про все остальное не говорю, ― высунувшаяся из-под шкуры рука наставительно подняла палец.
― Возможно, ты и прав, ― ответил Хагни, помолчав. ― Я сам об этом иногда думаю. И это была одна из причин, по которой я согласился уйти в жречество. Кто-то должен научить волчат хорошим песням.
― Вот это уже достойный ответ, ― удовлетворенно ответил Лукас и осекся на полуслове. Он так резко остановился, что шедший следом Хагни едва не налетел на него.
― Вон там, под деревьями, ― в ответ на невысказанный вопрос, рука в латной перчатке снова высунулась из-под шкуры и указала куда-то в сторону поваленных ветром елей.
…Следы выходили откуда-то из сугробов и принадлежали паре босых ног. От обычных человеческих следов эти отличались бороздками, оставленными длинными когтями. Тот, кто оставил эти следы, пришел с севера, со стороны скал, где-то по пути ободрав левую ступню. Крови почти не было, но обладатель этих ног все еще прихрамывал. Под высокой елью, уцелевшей по время бури, путник опустился в снег и некоторое время переводил дух, прежде чем резко вскочил, видимо, что-то услышав. Он забыл о хромоте ― глубина отпечатков обеих ног стала одинаковой, ― и побежал вокруг завала, придерживаясь подветренной стороны.
А через несколько шагов стало понятно, что его спугнуло. К отпечаткам босых ног присоединились следы огромных лап.
― Черногривец, ― задумчиво проговорил Хагни. Лукас присел на корточки и шумно потянул носом.
― Черногривица.
Следы вели прочь от поваленных деревьев, дальше, туда, где лес становился реже и светлее. Кое-где на снегу темнели яркие красные пятна, похожие на грозди замерзших ягод. Мало-помалу деревья расступились, пропуская космических десантников к увитому мощными корнями обрыву. Внизу, в лучах закатного солнца, влажно золотилась скованная льдом река.
Следы обрывались у самого края. Лукас взглянул вниз, и, нахмурившись, указал рукой на темнеющую внизу полынью.
― По крайней мере, парень погиб как воин, а не как слизняк, застигнутый снежной бурей, ― хмуро проговорил он.
― Это добрая смерть, ― кивнул Хагни.
― Смерть не бывает доброй. Она бывает страшной, очень страшной и чудовищной. По крайней мере, на этой земле.
Хагни открыл рот, чтобы возразить, но, обернувшись, обнаружил, что Лукас исчез. Хагни настороженно замер, прислушиваясь. Где-то вдалеке с ветки соскользнула снежная шапка, зачирикала, провожая солнце, первая ночная птица. Оглядываясь по сторонам, жрец поспешил обратно.
― Лу-у-у-ка-а-ас! ― позвал он.
«..у-кас… у-кас…» ― откликнулось лесное эхо.
― …десь! ― глухо раздалось откуда-то со стороны поваленных деревьев. Хагни пошел на шум, обходя торчащие ветки. Где-то впереди, судя по звукам, шевелился разбуженный в валежнике медведь.
― Лукас? ― позвал жрец.
― Да тут я, ― недовольно откликнулся шуршащий валежник, и Трикстер выбрался наружу, прижимая к груди свернутую шкуру доппельгангреля.
― Что ты там делал? ― Хагни поднял бровь. Лукас бережно опустил шкуру на землю и принялся выковыривать из рыжих кос обломанные веточки.
― Исполнял долг любого Космического Волка, ― фыркнул Трикстер. ― Парню просто не повезло. Обойди он этот завал ― и она бы его не тронула.
― Кто?
― Черногривица.
Опустившись на колени, Лукас осторожно приоткрыл сверток и на Хагни уставился десяток маленьких желто-зеленых глаз. В тени свертка они бы выглядели зловеще, если бы не жалобный скулеж, раздающийся оттуда. Лукас сунул руку в сверток и извлек оттуда грязно-серого кутенка. О том, что это будущий черногривец, говорила пока только черная полоска на спине и невразумительный хохолок на затылке. Лукас сунул кутенка Хагни и достал еще одного. Сверток зашевелился, и оставшиеся там детеныши тоненько заскулили.
― Он, видно, шел со стороны скал, пропустил ручей и из-за этого свернул в лес, ― Лукас деловито осмотрел кутенка, заглянув по очереди под хвост и в каждое ухо, ― добавил себе еще пять километров пути, устал, сшиб ноги и вышел сюда. Приладился отдохнуть, а тут ― волчица. Он, небось, решил, что трофей себе добудет. Вот не тронул бы ― отогнала бы она его подальше и все. Они в это время от логовищ далеко не отходят.
― А ты бы на его месте что сделал? ― спросил Хагни, поглаживая своего кутенка.
― То же, что и всегда делаю в таких случаях ― драпал бы со всех ног, ― Лукас взял детеныша за шкирку, забрал у Хагни второго и вернул их в сверток. ― Вот как удачно я с тобой прогулялся, всего пара часов ― и вот уже и повод вернуться в Этт, ― проговорил он, осторожно подхватывая сверток. ― Не могу ж я бросить детей замерзать.
― А что ты скажешь Рагнару?
― Скажу, что в зеркало перед уходом посмотреть забыл, ― Лукас усмехнулся и перехватил сверток поудобнее. Заметив недоуменный взгляд жреца, он пояснил:
― Примета такая есть на одной из планет ― мол, если возвращаешься, то перед следующим уходом надо в зеркало посмотреть, а то дороги удачной не будет. Бывай здоров, брат. Доброй тебе охоты.
Лукас шутливо поклонился, с заботливостью молодой матери прижимая к груди скулящий сверток, и, развернувшись, зашагал вглубь леса.
― Страйфсон! ― позвал Хагни, и хруст снега стих. Не дождавшись ответа, жрец спросил:
― Ты же говорил, что у тебя дела за пустошью? Если хочешь, я мог бы…
― Вообще-то я просто гулял, ― откликнулся голос из-за деревьев, ― Рагнар меня послать послал, а направление указать забыл. А потом я встретил в коридоре Хрека Буревестника, и он попросил меня погулять в ту же сторону, в которую собирался ты, компанию, так сказать, составить. Но если ты будешь у стоянки Нивхенского племени, передай им от меня привет. Кажется, у меня где-то там должны быть праправнуки…
― Буревестник? А зачем он… Лукас! Лукас, подожди!
«…ожди… жди…» ― сонно откликнулось эхо. Не дождавшись ответа, Хагни вздохнул и направился прочь. Вернувшись к обрыву, он окинул взглядом речную гладь. Солнце опустилось ниже, лед из золотого стал бронзовым, и длинные, темно-алые тени напоминали кровавые полосы. Где-то там, впереди, еще пять юных душ боролись с холодом, чудовищами и проклятием за то, чтобы написать свою собственную сагу. Две сотни лет назад Хагни и сам был таким же юнцом, и с тех пор не сомневался в том, какой будет его сага.
До сегодняшнего дня.
Кого из них проверял Буревестник? Велел ли он Лукасу о чем-то расспрашивать Хагни, или жрец просто опять угодил в словесную западню? Или не угодил?..
Вопросов было слишком много, и они шевелились в груди Хагни, как кровяные вши. А ответы…
Ответы ушли в стремительно темнеющий лес вместе с Лукасом. И чем быстрее Хагни выполнит свою задачу, тем быстрее сумеет поговорить с Буревестником.
Хагни глубоко вдохнул, насыщая усовершенствованные легкие сырым и холодным воздухом. Оглянувшись в последний раз на заходящее солнце, жрец побрел вдоль обрыва.

Сообщение отредактировал Легендарный душнила - 07.03.2021, 09:21

[Sangvinij]

Мне, как идейному вдохновителю конкурса, очень приятно, что в нем приняли участие такие умелые конкурсанты. Теперь же, перейдем к работам:

1. Банзай

Рассказ про шахтерского бригадира, а точнее, бригадиршу. Атмосфера и описание очень хорошо передают отчаяние и безысходность ситуации, в которой оказалась девушка. Дух Вахи здесь несомненно присутствует и это хорошо. Касательно же смысла рассказа, его идеи, мне он показался каким-то блеклым. Это не означает, что рассказ плох, нет, отнюдь, просто он не запоминающийся, и скорее всего просто встанет в пыльный архив моей памяти. Поэтому 8 из 10, хорошая, крепкая работа.

2. Dammerung

Читать рассказ было довольно приятно и легко, впрочем, как и все работы у этого автора. Единственное, что резануло глаз - это название "Клык". Волки никогда свою крепость не зовут Клыком, для них это Этт. Идея рассказа хороша, Т'Зинчитская ловушка, синий птиц во мне с довольным клекотом перекатился. Правда этот рассказ можно было сделать более жутким и от этого он бы только выиграл, серость отчаяния, которое пронизывает его с ног до головы, хорошо, но примерно с самого начала повествования, уже понимаешь, что конец здесь немного закономерен. Прекрасная работа, но можно было лучше, твердая 9 из 10

3. Лютостерх Великий и Ужасный

Сам рассказ хорош в исполнении. В принципе, исполнение, это то что автору дается хорошо. Вот с наполнением, другая история. Главный герой рассказа космический десантник - это основная проблема этого рассказа. Писать про кошмарные видения космического десантника, немного неправильно, ибо "Да не познают они страха". В этом то и кроется основная проблема, к тому же, насилие все-таки в рассказе присутствовало, оно было психологическим, но это так, придирки. 7 из 10

4. Девушка с гиринксом на аватарке

Читая этот рассказ, я улыбался от удовольствия. Понятное дело, что когда переводишь великолепную работу Рейнольдса, про двух невероятно колоритных персонажей, сложно не поддаться их харизме. Также сложно не поддаться харизме Страйфссона и в этом рассказе. Честное слово, такое ощущение, что я читаю не фанфик про него, а какую-то поучительную Сагу, что поется в чертогах Этта дабы вразумить молодняк. Харизма персонажа передана на таком высоком уровне, что мне казалось, передо мной потерянный эпизод из "Лукаса Обманщика" Рейнольдса. Очень хорошая работа, мелкие огрехи не помешают мне поставить рассказу твердую 10ку. Если в этом конкурсе я проиграю этой работе, то пусть так оно и будет. Совершенно незазорно уступить такому литературному труду.

Сообщение отредактировал Sangvinij - 15.10.2018, 09:37

[Braiker]

Конкурс ожидался, тема годная. И как только увидел, что выложили рассказы-заценил. Общие впечатления- годно. Выбор был тяжелый. Особенно с учетом кое чего. А именно-немного мимо все таки. В 4/5 рассказов так или иначе астартес либо на главной роли, либо очень близко к ней. Немного не того я ожидал от такого конкурса к сожалению. И ведь формально то соблюдено. Но у меня подгорело. Поэтому кое кому прилетит с плеча. Поехали.

Банзай и его Мир. Первый рассказ задает тон всему конкурсу. Именно такого я ожидал. Или чего то похожего. Описания сочные, все прелести существования шахтных рабочих 40k... Или все таки Ереси ? Единственный вопрос, на который я не смог дать однозначного ответа. К хаосюням не особо тянуло. Или к будущим предателям. Астартес тут кстати оказались на своем месте, все годно. Но вот за эту своеобразную неопределенность, которая может понравится кое кому, а так же из за следующих двух рассказов-8баллов.

Сангвиний и его Перерождение. Заценено. И да, второй рассказ продолжает описания мирной жизни в этот раз не совсем простых Эльдар. Да, я к ушам предвзятый. Картина-отлично. Тут почти не к чему придраться... Кроме некоторой скомканности рассказа ближе к его концу. Возможно из за попытки уместить в формат. А вот идея лежала на поверхности. Перерождение уже было описано в бэке. Правда там инкуб/аспектник, а тут же... Эльдарка с даром/путь провидца, что навек свяжет ее жизнь путами. Вау вызвало немного другое, ведь это своеобразное продолжение "Единства и борьбы", да и зуб даю, что юная эльдарка похожа на супругу провидца. Но тем не менее, по совокупности всего-9 баллов.

Стерх и его Alone . Второй рассказ где астартес оказались к месту. Вернее оказался. И тут-вау. Стерх внезапно смог. Идея-10/10 . Тот самый коррапт. Страх потерять свою... Астартесовость. Исполнение-тоже 10. Но. Немного мимо кассы. Насилие есть. Насилию подвергается Г Г. И поэтому 9/10. Растем.

А вот дамы-разочаровали к сожалению в каком то смысле. И внеся своих астартес, картина конкурса оказалась подпорчена. Но обо всем по порядку.
Даммерунг. И ее месть. Да, очередные астартес. И да, все формально соблюдено. Нет крови, кровопролития. Но. Прочитав стерха идея уже идет не на десятку. К сожалению. Это же накладывается на идею временной ловушки, лабиринта. Годно, но не для меня. За это я в свое время нещадно порезал баллы Гриму. Поэтому 7/10. По совокупности.

Бестия и ее Следы. К сожалению опять астартес. Волковолки. Тонкостей бэка которых к сожалению я не знаю. А рассказ построен именно на этом. Поэтому тут особо адекватно оценивать не могу. Фанатам может быть и зайдет на 10 баллов. А мне же придется оценивать своеобразно. Не зацепило. Поэтому 5 баллов за старание и участие. И один балл за попадание в тематику. 6 баллов из 10 к сожалению. Ибо без оценки оставлять не могу.

P.s Как я уже сказал, картина оказалась несколько испорчена. Для такого конкурса-астартес немного эребор.
Но самым годным оказался рассказ Лютого. По этому поводу вспоминается исторический факт. Как товарищь по фамилии Лютый дал жизнь АК. Так и наш Лютый дал жизнь своему рассказу . Но тем не менее в рамках конкурса он не на 10. Почему-рецензия в помощь). Если бы я был добрый и дамы не подпортили впечатление, то кому нибудь десятка бы досталась. Угадайте с трех раз кому .
P.s.s. Пока копался в мыслях, меня опередили. Так что к сожалению рецензия моя не первая.

[Iron Duke]

Dammerung - 9
Волки, ситуация жизза, местами героям переживаешь, годно и ровно. Речь автора хороша, вобщем нареканий нет. Твердая 9 потому, что 10 бальных работ на конкурсе не было увы, все работы примерно равны и хороши, но эта лучше других.

Sangvinij - 7
неожиданно эльдары, что не частый гость в рассказах, но не зашло и тут остановлюсь и поясню почему. Тема инетересная, а вот подача. Как будто не доготовил блюдо Сангвиний. Немного топорные диалоги местами.
Твердая 7 среди прочих работ

Righteous BANZAI - 7
Тут все просто, я считаю что автор с работой не справился, но занижать оценку не хочу текст нравится. Но выше 7 ставить не могу, так как человек написал про насилие, хоть и другого плана.

Великий и Ужасный! - 7
Читать про маринов вот такое, лично мне не инетерсно, кому то может быть, но не мне, это занижает оценку. В остальном ровный годный фанфик, но как я уже сказал я занизил оценку так как не зацепило 7

AzureBestia - 8 Вот здесь про маринов было лучше, что то прям отчасти забавное прослеживалось и это идет волкам, но опять же марины и мне не очень нравится такой "фамилиарный подход" к ним посему 8


Подробнее в течении недели.

Авторы молодцы

Сообщение отредактировал Dwarfish Spec ops - 28.10.2018, 02:31

[Гиар]

На самом деле, когда только увидел навзание темы я представлял себе.. несколько иное. Но, увы, похоже чтобы уйти от насилия полностью нужно очень много ввести ограничений, которые скорее всего только испортят сам конкурс. Ну и да 4 из 5 с десами. Тема не про насилие.

Dammerung - 8
Идея неплоха, написано хорошо, диалоги тоже хорошие. Но все же... не цепляет. Опять же, это хороший, добротный рассказ, но нет в нем "тогосамогоэдакого", что делает этот рассказ блестящим. Диалоги написаны хорошо, но они чисто нарост для общего сюжета. Я бы даже сказал можно было обойтись без них и ощущение от рассказа не сильно бы ушло. Возможно это даже идет на руку самой атмосфере рассказа. Но если ставить градацию, то до 10ки, это все же не так уж и далеко, но и не очень близко.
Sangvinij - 6
Идея самая интересная из всех, да и язык... более менее риятный. Но вот сам рассказ... создает ощущение скомканности. Диалоги... местами деревянные. Сцены опять же урезанные. Создается ощущение, что это не рассказ ,а несколько растянувшаяся прелюдия или же сокращенный в спешке несколько глав. В целом, я не думаю, что стоит поднимать оценку за отилчную идею, которая хорошо реализована. Ну и да, некоторые описания я считаю одними из лучших среди всех рассказов. Возможно я несколько погорячился с оценкой, и тут где-то 7-7,5, но тогда и Рунг нужно поднимать и т.д... Крч, как-то так
Righteous BANZAI - 7
Ну как бы насилие есть все же. Не очень понравилась быстрая смена поведения в самом конце. Описания красочны, конечно, но в целом рассказ не вызвал сильных эмоций. Везде хочется сказать срееедненько. Но не посредственно. Атмсофера есть. Эмоции показаны хорошо. Но... Этого недостаточно. Особенно на фоне более сильных рассказов. Гладкость дает плюс по сравнению с рассказом Сангвиния, но не перед другими соперниками.
Великий и Ужасный! - 6
Рассказ ода фразе - космодесы тоже люди. Идея в целом хорошая - попытка сломать, совратить. Большой простор фантазий. Но вот сама ее реализцаия... мне понравилась меньше всех остальных рассказов. Просто у меян несогласия по нескольким моментам рассказа. Спорить по этому поводу не хочу, надеюсь моя оценка не сильно повлияет на итоговый результат.

AzureBestia - 10
Как вам не стыдно, сударыня?! За такое надо банить! Ч-И-Т-Е-Р-С-Т-В-О. Переводить книгу про шикарного персонажа и так его использовать для победы! Наверное я скрытый волкофуррифаг, раз так пришел в восторг от рассказа, но если выставлть градацию то это 10ка по всем фронтам. Диалог и харизма персонажей просто шикарны. Идея не нова, но реализована на отлично. К диалогам не придраться, да и в целом то, как написан весь рассказ - оставляет приятные ощущения.
Но еще раз - читор, не законтрить!

Сообщение отредактировал Гиар - 24.10.2018, 14:14

[CivilWAR]

1 Righteous BANZAI
Неплохо написано, тема рабства раскрыта, читал с удовольствием. Атмосферный рассказ.
Оценка твердая 7/10

2 Sangvinij
На данный момент лучшее что читал у данного автора по ушастым. Было читать интересно и легко, прекрасно передано начало пути провидца.
Если будет продолжение прочитаю обязательно.
Оценка 8/10

3 Dammerung
Странно ощущение от рассказа, вроде и написан хорошо, но не цепляет. Может из-за того что я волков не очень люблю, а может
из-за имбового колдунства в которое они попали. Ведь, у героев не было никакого шанса выкрутиться из ситуации.
Оценка 7/10

4 Великий и Ужасный!
Шикарный рассказ, хоть конец и смазан немного. Читал с большим удовольствием.
Правда я не совсем уверен в том что данное произведение вписывается в рамки конкурса.
Оценка 9/10

5 AzureBestia
Очень хорошо вышло, понравилось. Хоть и написано про волков, но читать было приятно.
Все таки умеет AzureBestia привнести определенный колорит в произведение, вызывающий желание дочитать до конца.
Оценка 9/10

Впечатления в целом очень положительные, особенно выделил бы произведения Великий и Ужасный! и AzureBestia.

Сообщение отредактировал CivilWAR - 16.10.2018, 15:17

[Grím]

1) Мир без света
насилие за кадром - тоже насилие тащемта! а уж насилия в выбранном месте действия под контролем выбранных персонажей-декораций просто безграничные океаны
рассказ атмосферный, написано приятно, но в основе лежит странная идея - лижи сапог господина и, если повезет, возвысишься? впрочем, это придирка, написано в самом деле здорово, поставил бы 9, но балл сброшу за несоответствие теме
оценка 8

2) Перерождение
ну, как всегда скажу, что не люблю эльфов
ухх не люблю!
кроме того, беда с интересностью - все выглядит как вступление к большому тексту, но вступлением не является
соответственно и событий нет - ну то есть они есть, но такие... вступительные! в общем нет чего-то такого, чтоб зацепиться - герои скучные, событий лихих не происходит
однако, это единственный рассказ, стопроцентно соответствующий теме
поставил бы 6, но за четкое следование заявленному курсу (чего другие не смогли, и что поставило остроухих заранее в невыгодную позицию) накину аж пару баллов, например
оценка 8

3) Бескровная месть
прям сходу МЕСТЬ в названии, йарр
уже отметили, что выбор моряков как гг для конкурса про ненасилие - странная тема, мар по определению живет только насилием
что собственно, подтверждает предыстория - убили колдуна, мужику не хватило и он прыгнул в портал добивать
но - тзинчитский лабиринт! кое-кто за это сбрасывает баллы, а я наоборот докину!
оценка 8

4) Один
ну, то же самое - моряк, только тут над ним еще и издеваются, и мужики пирамиду из черепов строят
но по впечатлениям во время и после прочтения, наверно, самый сильный рассказ
поставил бы 10, но балл сброшу за издевательства над инвалидом
оценка 9

5) Следы на снегу
пыщ, снова мары, более того - снова волки! вот уж самый далекий от насилия орден
честно говоря, не понял куда чуваки идут, зачем... но персонажи изображены здорово, диалог живой, хорошо написанный
поставлю, наверное, 8, ибо работа все-таки ничем не хуже остальных по исполнению, и впечатления оставляет приятные

Сообщение отредактировал Grím - 16.10.2018, 20:40

[Akmir]

Все рассказы очень понравились, поэтому и оценки такие высокие Все участники прекрасно постарались, и решать, кому поставить десятку пришлось броском кубов. Как говорили Дос Парес, then the Warp wills it.

Мир без света

Obedience. Labour. Fidelity. Атмосфера мира под властью Железных Воинов передана отлично. Мысли и эмоции Элизабет тоже очень хорошо описаны. Девушка прекрасно понимает, что в любой момент Алгол Джарех может содрать с нее кожу себе на плащ. And so, Flesh will not fail Iron.

Оценка: 9/10


Перерождение

Очень красиво получилось. Чувствуется атмосфера эльдарского мира-корабля. Чтобы рассказ про эльдар мне понравился, он должен быть очень хорошим – и тут он именно такой. Да, и теме конкурса рассказ соответствует больше других.

Оценка: 9/10


Бескровная месть


Ловушка-лабиринт, где нет врагов, только бесконечное время и отчаяние. Тзинчитский колдун знал, как устроить ад Космическим Волкам. Написано традиционно мастерски, как умеет писать Dammerung. Эйнанг – отсылка к Einang Stone? Очень удачно

Оценка: 9/10


Один

И снова ад для космодесантника. При желании можно заставить бояться кого угодно, даже Астартес. Отчаяние Ангела Смерти, лишившегося всего, описано прекрасно. Отсылка к «Малому Ключу Соломона» - es war sehr schön Насилие как бы есть – демоническая пытка все-таки. И в то же время его как бы и нет – оно доля секунды в варпе и вообще привиделось Прочитано с удовольствием.

Оценка: 10/10


Следы на снегу

Рассказ изобилует тонкостями волчьего бэка, который я знаю плохо (книгу про Лукаса еще не успел прочитать). Но написано настолько хорошо, что слабое знание бэка не помешало получить удовольствие от чтения.

Оценка: 9/10

[Железный Димон]

Мир без света

Рассказ повествует о тяжёлой жизни рабов на планете Кулак Этхара на окраине Сегментум Темпестус. И в первую очередь я хотел бы сказать, что восхищён данной работой.
Стройное и крепкое повествование, интересные герои, богатое… очень богатое описание. Автор не пожалел ни времени, ни слов, чтобы изобразить выдуманный мир так, чтобы он стал живым. Скрупулёзный подход должен вознаграждаться. Единственное замечание, которое можно сделать к "Миру без света" – это окончание, которое предполагает продолжение. Историю Элизабет любопытно узнать до конца. Узнать, перестанет она бояться света или предпочтёт править адом.
Особенно сильное впечатление производит сцена, где Элизабет вспоминает про то, как увидела свет. Автор выписал её настолько хорошо, что чувство страха перед неведомым, но столь знакомым, сковывает. Людей замучили так сильно, что даже удобные условия труда и счастливая жизнь кажутся им чем-то враждебным и страшным.
Прекрасный рассказ.
9

Перерождение

Время идёт, а кое-что остаётся прежним. На этот раз – бесконечная пропасть в отношениях между родственниками. Автор считает, что именно так общаются близкие люди, словно деловые партнёры на званом вечере. Между ними нет тепла, только притворство и желание произнести что-нибудь возвышенное.
Конечно, говорят далеко не люди, но обаятельными от этого ни Эльнирэ, ни Баэнарион не становятся.
Возвращаясь к названию произведения, хочу сказать, что именно "перерождение", "обучение" вышло скомканным. Чтобы показать путь от избалованной девочки до провидца нужно потратить много больше, чем позволяет формат этого конкурса. Автор пытался перебороть скованность, но всего лишь "рассказал, а не показал".
7

Бескровная месть

Рассказ написан рукой опытного автора. Он поведал историю, "нарисовал" персонажей и окружение. Сделал всё от "а" до "я", но, складывается впечатление, растерял весь интерес к собственному творчеству по пути. Поэтому и действующие лица, и беда, с ними приключившаяся, слишком обыденны. Космические Волки настолько харизматичны, что будто бы говорят читателям: "Мы умрём в этом рассказе. Такие дела".
"Бескровная месть" меланхоличен. Наверное, таким и должен быть рассказ о сражении с опаснейшим врагом, которого никогда не победить. Но интереснее от этого рассказ не становится.
Есть и замечание. Неужели Щитолом настолько непопулярен в капитуле, что на его поиски отправили только трёх бойцов?
8

Следы на снегу

Бесконечность. Иным словом нельзя назвать то, с каким старанием автор описал любимого персонажа вселенной Warhammer 40000.
В отличие от первого рассказа о потомках Русса, этот наполнен любовью, чувствами. Он ими просто переполнен. Кипит и плескается. Щедро делится со всеми, кто оказался рядом. Автору приятно находиться среди волчьей братии, слушать их речь, подсказывать слова, которые они произносят. Писательница получает удовольствие от самого процесса, и это чувство передаётся читателям.
Великолепно. Бальзам на душу.
Спасибо.
10

Сообщение отредактировал Великий и Ужасный! - 17.10.2018, 22:05

[Dammerung]

1. Как только мне в руки попал рассказ "Мир без света" и я его прочитала, подумалось - это более чем достойный противник! Если сравнить с предыдущим конкурсным рассказом Банзая "Лживые легенды", то видно, что как автор он вырос. Отличное миростроение. Без явственного насилия и нагнетания удалось создать мир, который наполнен мрачной безысходностью, и передать психологию раба, который предан своему хозяину, даже несмотря на то, что тот является отъявленным злодеем. Виден масштаб: по сравнению с обычными людьми Железные Воины мыслят и действуют в масштабах Галактики, а уж такие личности, как Пертурабо, и вовсе недостижимо возвышаются над мирком рабов. И придраться тут не к чему.
Этому рассказу уйдет моя высшая оценка. 10!
2. В самом названии "Перерождение" кроется итог рассказа, и, может быть, именно это и сделало его не таким интересным, как он мог бы быть. Единственный напряженный момент возникает, когда пси-упражнения чуть было не приводят к открытию портала в варп. В целом же это интересное описание обучения провидицы, но не более того. Не хватило, пожалуй, надрыва в расставании с родным и привычным образом жизни героини. Из плюсов также стоит отметить полное следование главному условию конкурса. Никакого насилия, даже в мыслях.
8 из 10
4. "Один". Анрайс де Ле Стат оказался в персональном аду, из которого есть два выхода, и каждый так или иначе сводится к тому, чтобы отказаться от своей сущности. Либо перестать быть верным воином Бога-Императора, либо вообще перестать быть. По сути, то, что делает с ним хирург, становится своего рода эвтаназией. На фоне этих тонких философских вопросов диалог с душой, которая выполняет роль совести космодесантника, выглядит грубовато. Она просто говорит прямым текстом так называемый месседж рассказа. Было бы изящнее, да и Ле Стат выглядел бы достойнее, если бы он сам дошел до такой мысли, глядя на улетающие души и размышляя о своей судьбе. И все же, и без того написано хорошо.
8 из 10
5. "Следы на снегу". Лукавый Лукас выписан выше всяких похвал, и неудивительно - ведь именно этот автор переводит книгу об этом персонаже. Он и обманщик, и шутник, и мудрец, и добряк, по крайней мере, в том, что касается милых щеночков. Почему не десятка? Потому что, как и во втором рассказе, не хватило, скажем так, перчинки. Вот идут они, перешучиваются, все как-то слишком уж пасторально для Фенриса, даже несмотря на обсуждение гибели некоего претендента и волчицы, а потом Лукас находит причину уйти - и уходит. Это, конечно, было хорошо, но душа требует большего. Увы, Трикстер, рабыня Железновоенов тебя обошла.
9 из 10

[_______]

По-настоящему насилия, имхо, не было только у Сангвиния. У автора как обычно все закручено вокруг гладкого стержня из психокости, за что ему 10 из 10. Ибо я как читатель люблю, когда возлагают эльдарок, и вдвойне люблю, когда это делают художественным слогом, красиво и со вкусом. С душевным раскрытием персонажей и вменяемым, интересным сюжетом. Псайкерша-комморитка спасается на искусственном мире, находит новый путь - оригинально? Да *облизывает губы жирным похотливым языком*, о да.

У остальных насилия было в той или иной форме. Имею ввиду психологическое и другое косвенное. Это мое мнение.

Банзай. Избиения и постоянная "текучка" шахтеров, ввиду смерти от истощения или пожирания темными тварями, или убийства железными войнами забавы ради. Насилие детектед! Рассказ начинается с того, как главгероиня долбит руками "плохого" рабочего, защищая ребенка. Сама по себе идея мне приглянулась. В конце концов, это первый рассказ, который я начал читать в этом конкурсе. И то, что он меня затянул, во многом обеспечило дальнейшее чтение. Отношения железных воинов с рабами всегда оставались за кадром, эти тыловые работы, хозяйство. При этом, разговор астартес с девушкой мне показался странным. Тем, что космодес выглядит вполне адекватным менеджером среднего звена человеком, а не хаоситским отребьем. 8 из 10.

Даммерунг. История получилась атмосферная, крепкая, как цейлонский чай высшей пробы. Космодесы лютуют и пыжут прометием в воздух! Однако как я это вижу: колдун-тысячник заманил космоволков в ловушку и обрек всех на медленную смерть в клетке без границ, связи, провизии и ресурсов. Долгая, плохая смерть. Почему-то мне кажется это насилием, частью войны. А может все потому, что я один из толпы, которая скандирует: "Магнус не предавал! Русс- жопошник!" 8 из 10.

СТЕРХ. О, СТЕРХ, милый СТЕРХ ахаха шутка чуть не полез целоваться в десны. Скупой, жестокий ментовской слог с яркими кровавыми вкраплениями, который приятно читать (наверное, сидя на допросе было бы неприятно). Анраис Де Лестат бросил меня в ассоциации с "Вампирскими Хрониками" Энн Райс, оттого я немного запутался. Насилие есть жи, космодеса так измучили и искалечили, и наиздевались вволю. Или ему это только показалось? Я так и не понял. 8 из 10.

АзурБестия. Волчатки, уиии! Но безымянного мужика все равно как бы разорвали и съели. Или просто разорвали. Рассказ отличается повышенной душевностью и доброй сказочностью, в духе баллады или английской легенды. Понравилось! Есть почему-то захотелось. 9 из 10.

[Йорик Железнорук...]

Рецензист из меня, подозреваю, неважнецкий, поэтому выскажусь вкратце и основываясь на том, что понравилось, а что нет, особенно на новизне идей.
1) Righteous BANZAI.
Рассказ про рабов легиона Железных Воинов я уже как-то видел, другой вопрос, что там это были имперские гвардейцы, даже пытавшиеся удрать при случае.
Здесь, однако, эта картина меняется, наполняясь отчаянием человека, который не может сделать ни-че-го... и при этом оказывается руководителем вместо ЖВ.
Определённый стокгольмский синдром (хотя применимо ли это к человеку, который уже вырос во тьме? прилагается. 8 из 10.
2) Sangvinij.
Тема комморритов, ставших жителями мира-корабля, раскрывалась в рассказе Торпа "Тёмный сын". Конечно, там инкуб попал в плен. Здесь же... эльдарка сама вынуждена была сбежать, так как псайкер. Рассказ с одной стороны передаёт атмосферу эльдарской жизни, но с другой он, как уже отмечали, несколько... скомкан, события происходят... быстрее, чем как мне кажется происходили бы.
7 из 10.
3) Dammerung.
Рассказ одновременно очень волчий и очень тзинчитский. Замечательно продуманное проклятие, разве что жаль, что создатель не может увидеть его плоды. 9 из 10.
4) Великий и Ужасный.
Космодесантник, проходящий через обширные хирургические вмешательства и видящий сны... Было в одном рассказе от Сваллоу про Кровавых Ангелов, другое дело, что, насколько я помню, там из него выкачивали кровь, а видел он своего предка, также оказавшегося в подобном состоянии в прошлом. Чего же он определённо там видеть не мог, так это пытавшегося его сломать демона, причём подходящего к делу весьма изобретательно за очень короткий срок. 9 из 10.
5) AzureBestia.
Рассказ написан очень, очень хорошо, настолько, что я в принципе не могу найти изъянов. 10 из 10.

[Сержант BANZAY]

1. Рассказ Сангвиния

Забегая вперёд, скажу, что нет для меня более нелюбимой темы во вселенной, чем тёмные эльдары (разве что Ересь), но оценку рассказу я занижать из-за этого не стал, так как моя вкусовщина по действующим лицам не имеет отношения к качеству текста. В плюсах наличествует неплохая база для сюжета; эльдар, которая идёт по новому пути - это хорошая задумка. В минусах - меня совершенно не устроило качество написания; переизбыток рубленых фраз и плохая вычитка. Я сам очень грешу изобилием ошибок, но здесь это так бросилось в глаза, что не мог пройти мимо. Рассказ показался слишком слабым на события. Плюс за идею.

7/10

2. Рассказ Даммерунг

У меня нет претензий к качеству написания, но произведение я счёл довольно вялым. Под конец единственной эмоцией было: "Э-э-э... окей". Не поймите неправильно: с точки зрения создаваемого стиля работа проделана очень хорошая, рассказ заслуживает высокой оценки, однако он банально не смог выбить из меня каких-либо эмоций и заинтересованности. Я до конца ждал неожиданной развязки, однако оказалась именно та, которую я предполагал с первого абзаца. Я не могу поставить ему низкие баллы, так как формально здесь нет крупных недостатков, но и возвести на первое место - тоже.

8/10

3. Рассказ Стерха

Достойная работа, мне понравилось. Доставило начало, начавшийся калейдоскоп событий, концовка - до последнего ждал, что герой сломается, честно, идея с тем, что это был сбой поля Геллера, показалась очень годной. Не понравилось ВНЕЗАПНОЕ вмешательство духа, ИМХО, подвод к финалу стоило выписать поизящнее. Ещё я немного позанудствую, что, вообще говоря, на мой взгляд, рассказ нарушает условия конкурса, так как насилия по отношению к герою в кадре порядочно, чего нет в остальных рассказах. Но, раз на конкурс пропустили, и работа, по мнению организатора, соответствует рамкам, эта претензия на оценку не влияет. За остальные совокупные достоинства поставить низкий балл я никак не могу.

8/10

4. Рассказ Бестии

Снимаю шляпу. Не люблю Волков, но у рассказа очень хороший слог, остроумные диалоги и орабельный Лукас, что вытягивает работу на вершину Олимпа. Наверное, именно в плане написания это вообще лучшее, что я прочёл на конкурсе. Единственное, что не приглянулось, - это концовка. Я откровенно не понял.

9/10, мой фаворит на конкурсе

Сообщение отредактировал Righteous BANZAI - 28.10.2018, 17:42

[Deltaplanerist]

+ Another mariner... another misfortune +

Давно хотел сесть почитать, но из-за "улучшенной графики" после апдейта одной из игр, у меня потёк левый глаз. В прямом смысле. Так что, пусть конкурс и проходил под белым флагом бескровия и терпимости к ближнему своему, без насилия всё же не обошлось. По крайней мере над моими глазами.

Праведный Банзай - "Мир Без Света".
Учитывая, как часто "Горсвет" любит отрубать мне электричество в районе, одно название рассказа заставило меня прослезиться. А, нет, это просто больной глаз опять заплыл, отбой.
Рассказ начинается, ВНЕЗАПНО, с насилия. Обыгрывая сильного и независимого женского персонажа, увы, без десятерых котов в бюстгальцере, автор берёт и с размаху учиняет скоротечную расправу над статистом, дабы показать местный колорит и охарактеризовать персонажа. Данное действо, тем не менее, ещё сыграет роль в дальнейшем. Остальной рассказ, пусть и не блещет сюжетом, построен в очень хорошем стиле, а что мне определённо нравится, так это тонкие причинно-следственные связи. На каждый прозвучавший вопрос есть свой ответ, существование каждой мелочи объясняется, а у каждого действия есть причина и логичное следствие. Каждая мелочь завершена, каждая скобка закрыта, именно это создаёт крепкое полотно без единого шва. Автор не просто рассказывает в лоб читателю "Ну, кароч, тут всё уныло, стены были серыми, люди - несчастными, а вообще каторга - это не круто", а именно что строит атмосферу через отношение персонажей к окружению, через их восприятие и образ мышления.
Это, разумеется, не десятка. Рассказ не удивителен настолько, чтобы хватать звёзды с неба и заливать читателя концентрированным катарсисом, сцеженным в алюминиевую банку. Но накинуть балл можно за превосходную тактику борьбы в рамках конкурса: автор не гонится за уходящим поездом сложного сюжета и перипетий, не стремится накидать как можно больше годноты, сложной морали, тонких шутеек и жизы про Тысячежопный Город там, где это в принципе не нужно. Не пытается вбросить в сладкий торт кусок копчёной колбасы, одним словом. Автор выбирает себе оружие: камерный очерк, где трудно ошибиться, где трудно что-то запороть. Очерк должен быть описательным, и в этом рассказ почти безупречен. Банзай попросту схитрил и не дал себе места, чтобы оступиться и развязать крылья хейтерам-петушкам, кои наперегонки, давя друг друга перепончатыми лапами, побежали ставить единички. Потому что - сюрприз - у него нет неработающих сцен. Всё подогнано друг под друга, как кусочки мозаики - каждое последующее предложение плотно прилегает к предыдущему.
Выделяется ли этот рассказ от среднестатистического фанфика с окраин интернета. М-м-м, если только очень хорошей, почти профессиональной, подачей. Да и то есть кое-где мелкие косяки, вроде неправильного употребления существительного "в миг" там, где должно стоять наречие "вмиг", и непонятки логического характера, как то фишка с восприятием времени героини, выстраивая которую аффтар умудряется в паре смежных предложений противоречить сам себе: сначала героиня мгновенно во время брошенной фразы собеседника подсчитывает десятку лет волочения знамени бригадира в уральских рудниках, а чуть позже проваливает проверку на интеллект и тупит, не в силах определить сколько она сама живёт; да и вообщё для неё "года" и "месяцы" - чуждые, как сам автор описывает, понятия.
Ой, я совсем забыл - лайк за темнокожего персонажа феминистку-трансгендера! Долой неравенство и патриархальное угнетение! Брат, мы - толерантные люди - с тобой!
9/10 только за отличную техническую составляющую, атмосферу и военную хитрость в выборе формы рассказа.

Сангвиний - "Перерождение".
Избитая, как челкарь-репер в тёмной подворотне, тема "это не дар, это проклятье" присутствует, хотя и не раскрывается в полной мере.
Нам показывают героиню, де-юре изгнанницу, но де-факто никого сей факт в рассказе волновать не будет, ибо самовольное изгнание не становится причиной никаких проблем и препон на пути, и начальная сцена нужна была только для того, чтобы запустить героиню из катапульты прямо на вымощенную специально для неё дорожку сюжетной линии. На которой она встречает только своего отца - Человека-Википедию. Ой, простите, Эльдара-Википедию, который стоит чётко в обозначенных скриптами местах, чтобы выдавать квесты первоуровневому персонажу, попутно красивыми общефразами обрисовывая положение дел. В принципе, фанфик больше походит по стилю повествования на окололитературное описания ММОРПГ: есть некий сведущий наставник, который пичкает новоиспечённую героиню разного рода испытаниями, попутно объясняя ей суть задания и пассов, которые должны быть совершены ей по квесту. При всём этом, разговорчивый персонаж, как и полагается - это НПС, героиня же своими устами может произнести лишь короткую заготовку, преимущественно вопрос:
1) Да.
2) Нет.
3) [Сарказм]
4) Камень Душ?
Когда же дело отходит от о-о-о-очень одухотворённых и столь же живых, как спрессованные опилки в табуретке, на которой я сейчас восседаю, диалогов, то становится понятно, что лучше бы они продолжались дальше. Описательная часть - это недожатая стилистически выжимка, которая в теории могла бы получиться красивой, расправить крылья и вытянуть рассказ в глазах неумолимых палачей-читателей, ведь задатки в виде интересных сцен есть, но на деле всё очень сухо и горько. По стилю письма автор проигрывает, пожалуй, всем своим оппонентам, и причина этому кроется не в последнюю очередь из-за описательных предложений уровня сочинений четвероклассника: лес был тихим, а трава была зелёная, небо было тёмным, а грибы душистыми. Перед читателем вместо того, чтобы играть красками окружения, воссоздавать звуки, запахи, вкусы, ощущения, просто констатируют факты - солнце было жёлтым.
Ритм рассказа тоже хромает - всё проносится как-то скоротечно, ничему особому не отдаётся приоритет, акценты на важных событиях не ставятся, некоторые вещи вообще можно по неаккуратности пропустить глазами. Всё проносится в линзе калейдоскопа: я хочу создать чистый лист, во-о-от я создаю, а, нет, не получается; а, нет, получается; а, нет, ховайтесь, хлопцi, это Злобоглаз из D&D, кидаю дайсы на инициативу; а, всё же не получается, я малолетняя стервочка И Я В ЙАРОСТЕ! Но, как полагается, потом героиня делает превозмогание, тужится, и выдавливает таки чистый листок формата А4 для графомании. После ошеломительного (нет) успеха действо сразу же перетекает в финал, вот уже спустя одну строку героиня переходит к руне, все счастливы, занавес.
Как вы поняли, конец очень смят, переход из одной сцены к другой, порой, вообще теряется. Возможно, в этом виноват малый объём, но в таком случае нужно оглянуться на других участников: почти ни у кого такого рваного повествования, хотя все находились в равных условиях.
После прочтения рассказа бывшая преподавательница русского языка из учебного заведения позвонила мне и спросила в порядке ли я. Кстати, на заметку, если у кого-то есть проблемы со засыпанием, вот вам лайфхак: попробуйте в рассказе Сангвиния, лёжа на спине в кровати, посчитать придаточные части предложения, начинающиеся с местоимения "что" после запятой. Гарантирую: либо вас одолеет сон, либо вы так и не успеете закончить к рассвету.
А что в итоге? По моему весьма скромному мнению, данный рассказ является слабейшим из представленных, а посему не могу ему поставить что-то выше, чем 5/10. Если бы в нём была хотя бы интересная идея или основная мысль, можно было бы и накинуть пару баллов, но...

Даммерунг - "Бескровная месть".
С первых же строк видно, насколько же автор умеет и могёт. У меня нет претензий по поводу подачи и оформления, мои аплодисменты, описательные части сравнимы, наверное, только с громом цепей в копях сударя Банзая.
Всё действо от начала и до конца описано довольно живо, при этом всё происходящее предельно хорошо обработано для пережёвывания читателем, в отличие от какого-нибудь Маэстро Труппы Грима, который при очень схожей идее мог бы полчаса Перебирать Слова С Большой Буквы, делая вид, что Всё Очень Сложно, лор течёт из бетономешалки обильным водопадом, а нагнетение драмы клинит намертво все стрелочки в измерительных приборах. Здесь же всё настолько просто и лаконично, что нельзя это не отметить. В принципе, я и до этого замечал у сударыни очень, что называется, "лёгкий" стиль письма, который поглощается с монитора очень непринуждённо. При чтении я даже почти позволил себе забыть о том, что я исполняю воинскую повинность критика-петушка, а не так просто зашёл почитать и насладиться работой. И это меня очень подкупает.
С другой стороны, объективность - штука суровая. И даже если я очень хочу закрыть глаза на некоторые неловкие моменты, они никуда не пропадают. Ну что, ложку мёда получили, переходим к бочке с дёгтем?
Рассказ повествует нам о поисковом отряде из трёх Космических Волков, путь которых лежит в некий неизвестный мир из местечковых хорроров за пятьдесят девять рублей в "Стиме" на распродаже, и если в плане построения этого самого мира и его загадочных ужасов, созданных шаловливыми пальчиками антагониста-иллюзиониста, вопросов нет, то на героев местного эпоса нужно глядеть через мощный электронный микроскоп. Это чуть ли не самое обидное - работе не хватает личностей. Да, понимаю, наверное, раскрыть троих персонажей сразу было бы в малой форме прозы не так и легко, но здесь мы имеем просто троицу спаянных вместе, как единый юнит, персонажей. Их при всём желании нельзя разделить - они все в единой мере и есть Главный Герой. Даже если бы у этого комка персонажей был хотя бы единственный не-человек с харизмой, вокруг которого можно было вы центрировать повествование, акцентируя внимание на личности, было бы несравнимо лучше: мы бы могли знать кого теряем в этой тьме. Ведь как говорил классик: "П - предсказуемость", мы заранее можем предположить исход мероприятия троицы братков в этой могиле, всё ведёт к закономерному финалу, но чтобы выстроить драму на почве неминуемой потери, нужно знать персонажей и успеть их прочувствовать, знать их помыслы, мнения, уделить их характерам времени хотя бы на толику больше, чем луже под их ногами. Я очень хотел бы выделить эту работу над всеми прочими, зная автора, как гарант качества, но... сюжет прост, как брикет пластилина, однако, только лишь отлично выстроенной атмосферой его не подчеркнуть. Простите, мадмуазель: 8/10.

Мессир Стерх. Он же Великий и Ужасный - "Один".
Б-г один и это Один, как говорится. А мессир-то удивляет! Когда было заявлено, что рассказ планируется про некоего "хиругра", я уж ненароком подумал, что Лютого дыранули в сражении с бандой Лёхи Штыря где-то в канаве подулья, а герой "из последних сил" и "превозмогая" на святом пафосе доползает до подпольного доктора, обустроившего клинику для пацанов в какой-нибудь будке ниже уровня сточных труб, где его мускулистый торс зашивают, а вместо оторванной руки, которой Лютый, между прочим, отбивался от наступающих орд местного преступного синдиката, приделывают плазменную пушку. Но - чудо - вместо умащённого маслом и отражающего блики фонарей кубического пресса полюбившегося всем нам героя привокзальных романов, перед нами встали душевные терзания космодесантника, находящегося при смерти.
Может быть, у меня опять начал слезиться больной глаз, а может быть и правда так вышло - повествование у мессира Стерха немного, что называется в детских столовых, "с комочками", как будто из-за малого объёма в регламенте пришлось сжимать всё в шакалье разрешение Full HD 144p. Нет, я не скажу, что технически эта работа слабо написана, но скажу, что бывало и лучше. И если работы из цикла "Закон Лютого - 8: Свинцовое Небо" ещё можно как-то оправдать под стилистикой героя, то здесь отрывистый слог смотрится уже не так благосклонно.
И всё же насилие в наличии. С моей точки зрения, работа под названием "Один" единственная, кто пролетел мимо по всем параметрам. У г-дина Каппеланствующего Банзая ещё опенингом служит хлёсткий удар по зубам от независимой чернокожей женщины, показывающей унтерменьшу с членом его место в линейке равенства полов, но это быстро забывается и на передний план выдвигается уже совсем другая картина. А здесь начинается феерия из агонии и пыток в надежде сломать Ангела, как в том фильме с Ватманом и чуваком в смешном респираторе.
Можно, конечно, откреститься тем, что оно, дескать, не наяву происходит, это такая игра разума, фантомные видения, загробные приключения... но! По образу и подобию я могу написать рассказ, где в двух начальных строках опишу сидящего у костра рассказчика, балакающего интересную байку про то, как он резал скальпелем катачанцев в джунглях Химкинского округа на пару с Книжником, чем и забью всю основную часть сюжета, и скажу, что это такое рамочное повествование, вы все не шарите, а царящее насилие есть плод рассказа давних лет из уст героя, поэтому не считается.
Вообще я люблю подобную тематику, честно. Все эти игры разума на грани безумия, психологическое давление, борьба за самосознание. Это могло бы меня подкупить, но не подкупило. Не знаю, как-то, опять же, сумбурно всё. У-у-у, я злой демон, я пожру твою душу! Нет, ты не пожрёшь мою душу! Я сказал пожру! Нет, не пожрёшь! Отдай, скотина! Не отдам! Гадина, ты ж горишь заживо, отдай! Нет!
Вся глубина темы про сведение с ума эфемерной сущностью и грехопадение сведена на ноль табличкой с красным крестом, запрещающей насильничать. В итоге получается, что насилие присутствует, что задумка под неё изначально заточена, но из-за запрета всё выливается в не очень качественный бэд-трип астартес под наркозом. Не угоди запрету - могло бы получиться весьма сочно, но в таком случае мы упираемся в твёрдый факт: неправильно выбранная идея. Да ещё и с развязкой уровня сценария изометрических олдскул-РПГ: чего стоит только рояль из призрака сослуживицы, громыхание клавиш которого мне не очень понятно. Спейсмехрин лежит, дёргается, превозмогает похлеще Танкреда в ментальной схватке с Аццким Сотоной, а потом приходит добрая фея, говорит одну воодушевляющую фразу, и всё - понеслась! Герой расцвёл, взялся за ручки с внезапной спасительницей, они передали друг другу силы для ультимативной формы Супер-Сайяна, и... надпись "ПОБЕДА" на весь экран.
Есть ощущение, что автор отогрелся от ледяной корки своей Мэри Сью, но так как ещё потряхивает, то рассказ вне декораций Химок даётся всё равно тяжело, и тянет назад - на запылённые улицы подулья, в родную канаву. Стилистически, я имею в виду. Идея, как по мне, не выгорела, либо уж пишешь со всеми красками мучения, либо миришься с радужной направленностью конкурса, дабы не метаться с одного известного стула на другой. А в остальном - да нормально, вроде. Но до сударыни Даммерунг, несмотря на то, что я в её адрес быканул немножко, недотягивает. Вместе с этим Сангвиний был откровенно слабее в противостоянии. Спасибо за работу, мессир, ждём вас ещё - 6/10.

Азур Бестия - "Следы на снегу".
Я не особо знаком с мамзелью Бестией, поскольку не доводилось ранее наблюдать скрытно из своего убежища за её успехами на поприще местного литературного кружка, в отличие от нескольких других участников раздела, поэтому я опасался чего-то, даже не знаю... что обычно злые бородатые мужики ожидают увидеть на дамских форумах про сумочки и моду, не знаю почему. Но протягиваю лапу в приветственном жесте, а то за ширмой анонимного коллективного конкурса трудно было найти вас настоящую.
Но долго разглагольствовать не стану - лучшая литературная адаптация "Зелёного Слоника". Рассказ хорош технически, он берёт прежде всего своей камерностью, как у сударя Банзая - здесь нет ничего лишнего (почти, но об этом чуть позже), трудно отступиться. Это эдакая зарисовка, очерк, если хотите, повествующий о коротком отрезке из жизни рекрута Космических Волков... или же всё-таки Лукаса Страйфсона? Ага, чертовка! Отличный капкан, так сходу и нельзя понять кто же центральный персонаж, но оба вписываются в атмосферу очень живо. И всё же бродячий бард несколько тонет в тени харизмы своего спутника - Лукаса, хотя это, конечно, не придирка, роль этого персонажа я понимаю.
Смею заметить, что малость провисает сюжет. Львиную долю времени жрец просто шагает к пункту назначения, а ему в ухо шутят шутки про тракториста. И формально-то понятно зачем он туда идёт, но... это всё ещё просто ходьба под шутейки. Нет, честно, я признаю, что могу не знать и не понимать чего-то, каких-нибудь тонкостей, но мне пришлось перечитать два раза, чтобы хоть как-то осознать открытую концовку. Повествование, пусть и не претендующее на вселенский сюжет и откровения о мироздании, заканчивается весьма жиденько, и самое непонятное для меня то, что, чёрт возьми, герой это сам понимает и даже акцентирует на этом внимание! И я чувствую себя главным героем - что это было?
Атмосфера годная, описания более, чем годные, язык хорош, персонажи колоритные, но вот коне-е-е-е-ец... Лучше бы его всё же было закрыть, как по мне. Теперь вопросы, которые задаёт себе Хагни после встречи с мега-интеллектуалом в 999 IQ, буду задавать и я, как читатель, справедливо полагая, что Лукас меня где-то нае- *зачёркнуто* надул. Или в этом и есть фишка? Я ЗАПУТАЛСЯ! Трикстер, пощады!
9/10, хотя я боролся с желанием поставить ниже из-за причин, описанных абзацем ранее, но потом вспомнил первый рассказ в теме, и я не думаю, что по сравнению с ним эта работа слабее. Скорее уж обе работы являют собой хороший образчик именно что малой формы прозы.

Здрасте, кстати. ( ͡° ͜ʖ ͡°)

Сообщение отредактировал Deltaplanerist - 28.10.2018, 22:48

[Dammerung]

Итак, дамы и господа, конкурс закончился!

Надо сказать, что общий уровень рассказов был довольно-таки высокий. Ни один автор не остался без десятки. Никому злые критики не влепили единицу. Средний балл с округлением до двух знаков после запятой вышел следующий:
Righteous BANZAI - 8,25
Sangvinij - 7,58
Dammerung - 8
Великий и Ужасный! - 8
AzureBestia - 8,92

Поздравляем AzureBestia с блистательным дебютом в конкурсах нашего раздела! Ее замечательная история о Лукасе Трикстере по праву занимает первое место из пяти. Righteous BANZAI и его мрачное повествование о простых обитателях мира Железных Воинов - на втором месте, а третье поделили между собой я и Великий и Ужасный.

Всем спасибо за отзывы и участие!