Все все Роман, и Федя все...
Все друг друга поняли.
Все благодарим ИНИ. :)
Собственно за этот текст и вообще... мы чуть с А.Кв не перегрызли друг друга, чуть не отправили в игнор, только наверное не подрались. Непонимание с двух сторон, чуть не привело к взрыву.
Но мы вовремя дали полный назад и успокоившись, решили вопрос.
Хотя признаю, я чуть его не забанил...До того руки чесались :P
Спасибо Федор за редакцию.
Две неясности я оставил за собой, остальное принял как данность.
автор Краснов Сергей
редактор Валдаев Федор
Посвящается моим бывшим сослуживцам, братьям по оружию и просто солдатам моей родной дивизии.
Когда-нибудь мы все вернемся домой…
Традиции…
Они никогда не умирают.
Пока жив человек, будут живы и они, ибо обычаи выше, чем даже самое мощное составляющее звено, сплачивающее человечество уже десять тысяч лет.
Выше и сильнее бесконечной веры в Него.
Традиции выше влияния Императора, они пришли в мир вместе с осознанием человека.
И ради чего он мыслит и живет.
Они самоизменялись, их изменяли сами люди…
Традиции приспосабливались к человеку… И человек менял традиции.
Их забывали и вновь вспоминали, тысячи, миллионы разнообразных отростков обрубали безжалостные религии прошлого…
Эти отростки-раны, посыпанные солью, бередили, они болели…и вновь возрождались…
Из тысячелетия в тысячелетие.
Но одну такую традицию не в силах изменить никто.
Даже Его церковь.
Традицию вечную, как великое благословение всех известных святых вселенной.
Обычай, когда родители провожают своих сынов на войну…
Безбрежное бетонное море космопорта Улисс было сегодня как никогда заполнено.
Сегодня отмечались два праздника.
В день святого Лазаря, по чистой случайности, или по настойчивой просьбе местного Администратума, а быть может, по крайне ненавязчивой директиве Департаменто Муниториум, гвардия уходила в поход…
Святой Лазарь, покровитель местных рудокопов, мифический персонаж многих легенд и сказок, поднявший однажды народ против безвестного тирана (чье имя кануло в лету, но до сих пор последствия той войны ощущались на Иридии), безусловно одобрил бы такое слияние торжеств.
Тысячи, десятки тысяч хесперионских букетов, составленных из великолепных цветов, бесплатное местное вино, напитки разнообразного настоя и градуса, экзотика вроде вальгаллской водки или бормотухи, привезенной из самых отдаленных уголков Империи.
Праздник. Музыка. Веселье.
В этот день забыли даже о знаменитом местном базаре, славившемся на весь сектор, ибо был повод!
Солдаты, родные гвардейцы Иридии, уходили в свой долгий поход.
У небольшого деревянного помоста, сооруженного на скорую руку, коих, как близнецов, вокруг были десятки и даже сотни, толпился народ.
Здесь, собрался, наверное, весь люд.
Публика была самая разная: старики, старухи, девчушки, молодые девушки, женщины с детьми, женщины без детей, калеки, нищие… богатые ремесленники и бедные простофили…столичные снобы и деревенские с натруженными руками, малышня, совсем еще карапузы, в общем, такой, каким мы и представляем себе народ.
Было, правда, в этой толпе одно но: не было в этой разночинной массе молодых людей.
Мальчишек…
Они стояли поодаль, в солдатском строю, как будто в другом, нереальном мире.
Сверкая еще по-детски наивными улыбками, начищенными до блеска сапогами, пряжками ремней.
Искрясь жизнью и энергией.
Они выглядели чертовски красиво, эти молодые, разные, но в то же время такие одинаковые пацанята, в черно-зеленой форме с эмблемой двуглавого орла у самого сердца.
Они - гвардия.
Его солдаты.
Не замшелое СПО, они Имперская Гвардия, кровь от крови Иридии, плоть от ее плоти… Кусочек родной плоти этой планеты, они уходят из дома…И, наверное, не вернутся сюда никогда.
Мальчишки, но уже с оружием в руках. Как они выглядят с ним!
Оно с ними как влитое!
Ибо к такой службе они готовились чуть ли не со своего рождения.
Ибо так воспитывался человек на Иридии. Через боль, через страдания…
Мужество, преданность и честь. Три слова…
Без слез, без патетики, без ненужных соплей.
Три года страшной муштры, ломка характера, неуставные отношения, драки, кровавые побоища с гвардейцами с Сентрадде, первые конфликты с мятежниками, столкновение с ксеносами - еще в качестве солдат СПО.
Первые потери. Три года ада.
Мальчишки, но уже набрали какой-никакой опыт, они все еще косятся с почти благоговейным ужасом на второй взвод, истинных бойцов-ветеранов, но и на себе эти пацаны чувствуют уважительные взгляды солдат СПО.
Но теперь и они, эти три страшных года - прошлое…
Что там, впереди? Одна неизвестность…
Сейчас перед ними глаза родных, минуту спустя - бездонное чрево толстобрюхого транспорта…
Глаза родных…
Они видели их глаза, матерей и отцов, родственников и просто людей, что пришли сюда, как на праздник… Но праздника как будто не было… Они видели в их глазах бездонную, как океан, тоску…
Детей оторвали от родителей…Детей!
Они слышали крики.
Матери кричали, срывая голос, их отцы скрывали слезы, до крови кусая губы, даже малышня, толпящаяся неподалеку, словно чувствовала это напряжение.
Или может, карапузы слышали крики взрослых? Надрывные, страшные, вызывающие только слезы…
-Мы будем молиться за вас…
-Я буду ждать тебя…
-Сыночек, милый…
-Я буду вечно ждать тебя, любимый!…
Как тупым ножом по сердцу… Разрывая на части самообладание.
И стоявшие в строю отвечали им, своими глазами, своими сердцами.
Они не вернутся домой. Никогда.
Никогда, уходите… Ради Императора, уходите…
Эмоции нельзя сдержать, лишь сильные духом давят их, рвут на части, а эти гвардейцы пока еще мальчишки… И вот один из солдат уже заскрипел зубами, другой опустил голову, стараясь не смотреть на родные глаза, третий плачет.
Но держаться… Братья…Теперь вы – гвардия. И глаза некоторых в надежде обращаются к двум людям на постаменте. Словно прося прекратить этот ужас.
К командирам. Капитану и комиссару… Которые сами-то не намного старше, чем они.
-Чавез, чертов пройдоха, где ты?!? - хриплый крик Ильи вывел Вэланса из ступора, он мельком взглянул на комбата и улыбнулся.
-Чего ты орешь, чего орешь мне на ухо… Сам его минут пять назад послал к Карлайлу, – комиссар оскалился и пихнул капитана в бок, да так, что он чуть не слетел с деревянного помоста.
Илья отшатнулся и ухватился за протянутую руку Джека, тот деланно виновато пожал плечами.
-Я это... - он не договорил, коренастый сержант с красной рожей вырос, как из-под земли, хитро улыбаясь.
-Товарищ командир, тут мы. Бежал, как мог… - Чавез почесал за ухом.
-«Тут мы» - передразнил его капитан и выругался- Джек, посмотри на него… «Тут мы»!!! Почему этот мерзкий деревенский язык? Я уже год не могу выбить из тебя… Пугало, ты, Чавез, огородное. Комиссар ты скажи, тьфу… «Тут мы»…
Вэланс ухмыльнулся. С секунду он еще вслушивался в разговор капитана и сержанта, хотя, в сущности, это был монолог командира батальона, прерываемый его собственным трехэтажным матом и резкими отрывистыми ответами Чавеза.
Потом комиссар взглянул на наручные серебряные часы, мельком осмотрел ремешок, испещренный разнообразными вариациями Имперских орлов и эмблем подразделений благословленной крепости Фендил… И вздохнул.
-У них еще пять минут… - произнес Джек и еще на секунду задержал свой взгляд на часах - Пять минут.
Подарок на выпуск. Именные, черт подери…
Сам генерал-комиссар вручал ему этот презент.
И Джек гордился им, хотя побрякушки, которые выдавали ”Сентраддийским Орлам” были побогаче, да и поприятней: все же, как-никак, позолоченный клинок. Но все равно Вэлланс считал часы, эту, по большому счёту, безделушку, приятной вещью.
Своей памятью, иногда доброй, иногда злой… Но все же памятью - о тех годах, что он провел в Школе Прогениум Иридии…
-Джек, чего ты там бубнишь? - это был голос Ильи. Вэланс усмехнулся: вот такой, как сейчас, голос Северина - хриплый, как будто каркающий, забавлял его.
-Я говорю, пять минут у них в сухом остатке, - откликнулся комиссар и обернулся к другу. Тот был без каски, почесывал редкий ”ежик” на голове - Пять минут, Илья, и отвожу толпу на безопасное расстояние… Где Чавез?
-Отослал ко 2-му взводу… - глухо откликнулся Северин.
Секунду спустя их взгляды встретились: один веселый, даже слишком - комиссара, другой хмурый, как будто злой - комбата.
-А что потом? - спросил Илья, в голосе его заиграли новые нотки раздражения - Толкнешь речь? Как Гивенс из 6-ого… Расскажешь о торжестве Имперского Духа?
-О чем ты, Илья?- недоуменно спросил комиссар.
-Для кого ты будешь говорить это, друг? Для этих мальчишек? - тихо добавил Северин - Они выслушают твой зажигательный спич и в транспорте, да и потом… Теперь ты всегда будешь с ними, Джек. Теперь мы с ними навсегда.
-Значит, ты об этой речи? - проговорил Вэланс - А что, по-твоему, я должен сделать? Так делали до меня, делал мой учитель, и так буду делать я.
В глазах комиссара мелькнул странноватый отблеск, в последних словах был самый настоящий лед.
Он не врал. То, что он собирался произнести, он заучивал два дня подряд.
Ровно две тысячи слов: о Императоре, о гвардии, о победах и т.д. и т.п., полный набор коротких зажигательных речей, связанных для удобства в одну большую.
-Дай матерям и отцам последний раз взглянуть на своих детей, - не уступал Илья - дай им две минуты времени, пусть они в последний раз обнимут сынов… Ибо прощаются с ними, наверное, навсегда… - капитан вздохнул и добавил- Я не могу приказать тебе, Джек, и ты знаешь это. Но твоя речь перед ними - это пустое сотрясание воздуха. Отдай им свои пять минут, друг…Вспомни, как провожали нас, Джек… Год назад. Тогда мы вернулись.
Комиссар вздрогнул и глухо проговорил:
-Меня не провожал никто, Илья… Никто.
Капитан схватил его за рукав кожаного кителя и резко одернул.
-Вранье! Они были рядом, невидимыми тенями, образами в твоей груди, даже сейчас они среди нас и благословляют тебя, Вэланс! Они провожали тебя, Джек, ибо они всегда рядом с нами.
Джек очумело взглянул на капитана, который страстно продолжал.
-Ты знаешь, что я прав, комиссар. Те, кто дал тебе жизнь, не могут в одночасье покинуть тебя. Пока они тебе нужны - они рядом, в мыслях, в иконках, в детских рисунках, как у славного Чавеза, в молитвах, как у Фергюсона. Они с нами рядом, ибо мы помним о них. Мы же обещали им…Ты знаешь, и я знаю… Что мы тогда говорили друг другу? Помнишь те слова?
-Когда-нибудь мы тоже вернемся домой, - хрипло сказал комиссар - но я помню и продолжение этой фразы, Илья. Неважно, живыми или мертвыми, но мы вернемся…
Капитан ухмыльнулся.
-А ты хочешь жить вечно?
Комиссар вскинул на него яркие глаза, в которых заиграла, наконец, какая-то чертовщинка, свойственная только ему.
-К черту. Пусть прощаются. Уломал.
Десять минут спустя началось то, чего ждали и боялись все… Заревел горн 26-ой Армии… Капитан резко вскинул голову и восторженно проревел:
-7-ой Гвардейский! Справа в колонну по одному в транспорт, бегом марш!
Его поддержали отовсюду, закричали на разные лады команду, меняя лишь название подразделения, тысячи голосов:
-19-ый…35-ый…12-ый…Справа…
Загрохотали по металлическим пандусам солдатские сапоги.
Взвыли, как единый организм, под эту какофонию родные и близкие, терзая даже сердца ветеранов и стальные души комиссаров.
Вся эта чернеющая людская масса на миг рванулась вперед, но тут же отхлынула, сдерживаемая цепью солдат…
Иридия…
Сила, верность и честь…Мужество…
Солдаты ее, гвардия ее…
Они вернутся, они должны вернуться.
Через год, а может быть, два… Живыми или мертвыми.
Когда-нибудь… Но все, они все вернутся домой.
