sollh

В следующий раз экшона будет побольше. И даже некоторое превозмогание

Эта - закончена. Будет продолжение, но в другой локации. Тот же ГГ, но другая история и по хронологии позже этих событий

Матиаш явился на доклад поздно вечером, когда город погрузился в тревожную, подсвечиваемую багровыми всполохами пожаров темноту. К тому времени большая часть агентов уже отчиталась. СПО сдавали позиции, теряя людей на баррикадах и экономя каждый боеприпас. Обученных солдат почти не осталось, сражались в основном добровольцы, которым показали, как нажимать на спусковой крючок, и отправили воевать с толпой обезумевших мутантов. С наступлением ночи верхняя часть улья погружалась в оцепенелую тишину, в которой отчётливо слышались дикие нечеловеческие вопли, истеричные крики и стоны агонии с нижних уровней. Выбравшись из тёмных, душных, наполненных безысходностью шахт и заводов, мутанты, отбросы и рабы проживали свою короткую жизнь как можно более ярко и жадно. Иллиан ждал своего агента, стоя спиной к окну. Там не было ничего такого, что могло привлечь его внимание. Кольцо пожаров продолжало сжиматься, жирный, удушливый дым поднимался всё выше, пятная лики святых, вырезанные на башне губернатора. Всё это он видел каждую ночь, днём ситуация казалась не такой плачевной. – Милорд. – Матиаш робко постучался и вошёл. Он уже успел доложить Сефаре, иначе она не пустила бы его к Фар'рэну. – Заходи, докладывай, – коротко бросил Иллиан, ему не терпелось услышать то, что скажет ему юный аколит. Сейчас от его слов зависело очень многое. – Ваш ответ забрали у меня из кармана ещё утром. Я успел заметить, это был какой-то подросток-оборванец. Сейчас таких много – беспризорники, которые выживают, как умеют. Я уверен, что он не просто хотел меня обчистить. Мльчик шёл именно за мной, хотя там были и гораздо более перспективные жертвы. В рамках задания я выглядел лишь немногим лучше его. – Матиаш с гордостью расправил плечи, с которых свисала потрёпанная рубаха и потёртый жилет, явно с чужого плеча. Как и приказал Иллиан, аколиты вели расследование в разных слоях общества. От их выбора поля деятельности зависело то, как они одевались и каким средствами располагали. – Я решил подождать и продолжить выполнение общего задания. Иллиан кивнул, юноша действовал согласно полученной инструкции. В конце концов, Алонсо надо было подготовить ответ, поэтому Матиаш должен был ошиваться на рынке и собирать информацию до самого вечера. – Когда я уже собирался уходить, почувствовал, как в мой карман что-то положили. Я успел заметить убегающую девочку в грязном платье. Совсем малышку. – Матиаш смущённо улыбнулся. Иллиан поморщился, ему не понравилось подобное проявление сентиментальности. Эти дети выполняли приказы предателя, работающего на кабал ведьм и сражающегося бок о бок с мутантами. В лучшем случае, они были безвольными марионетками, в худшем – шпионами и диверсантами. Судя по другим докладам, лидеры Бледной Толпы засылали в тыл войск губернатора своих убийц. Те не рвались в шпили, им достаточно было убивать опытных солдат СПО, оставляя перепуганных новобранцев без наставников и командиров. – Я осмелился проверить, что мне подсунули, только здесь. – Матиаш достал из кармана и протянул Иллиану видавший лучшие годы планшет. Тот казался очень старым, его машинный дух, должно быть, работал из последних сил. – В нём могла быть бомба, – холодно сказал Иллиан, принимая планшет. Сефара не пустила бы парня к нему, не скормив послание Алонсо своему ауспексу, способному распознать любую взрывчатку и найти скрытые следящие устройства. Матиаш смутился и отошёл на два шага назад. Иллиан посмотрел на юного аколита долгим внимательным взглядом. Маверик был талантлив, но ещё не достаточно циничен для прислужника инквизитора. Ему ещё многое предстояло пережить. Или не пережить – тут как повезёт. Сейчас все аколиты работали с большим риском, да и сам Иллиан мог в любой момент оказаться отрезанным от путей к спасению. – Можешь идти отдыхать, утром зайдёшь ко мне. – Иллиан отпустил юношу и нетерпеливо включил планшет. Тот с натугой замерцал, машинному духу не нравилось, что с ним обращались так небрежно. Инквизитор легонько постучал краем планшета о стол, изображение прояснилось. Как и в прошлый раз, на нём была запись, зашифрованная стандартным кодом Инквизиции. Джедедия зашёл в кабинет своего начальника, когда тот заканчивал дешифровку. Дознаватель попросил Сефару сказать ему, когда Матиаш вернётся и отправится на доклад к Иллиану, затем выждал некоторое время и только потом вошёл. Он внимательно изучил то, что показал ему Верений. Запись и собранные материалы стали для Джеда настоящим откровением. Он понял, что очень многое в своей жизни и работе ему предстоит переосмыслить. Но, конечно же, не здесь, а позже, в безопасности пустотного корабля где-нибудь очень далеко отсюда. – Ты как раз вовремя. – Иллиан даже не поднял головы, он хорошо знал звук шагов своего дознавателя. Ему не надо было спрашивать, изучил ли Джед данные с предыдущего планшета. Он не мог этого не сделать. Джедедия молча подошёл и встал за спиной наставника. От его цепкого взгляда не укрылась ни усталость на лице инквизитора, ни целая батарея термосов из-под рекафа, ни пустая чашка с приставшими к стенкам знакомыми лепестками. Старая болезнь опять догнала Фар'рэна, а он так надеялся, что она отступила. Уже больше года не было новых приступов. Иллиан налил себе рекаф и включил запись на воспроизведение. Джедедия нависал над его плечом, внимательно всматриваясь в рябящий экран планшета. В его частом дыхании сквозило недовольство и опасение. Иллиан успел полностью изучить своего приемника и ученика, до самой мельчайшей детали и каждого медицинского параметра. Это было необходимо для работы, так он себя убеждал, на деле же просто не мог понять своего любопытства. Скорее всего, сработала давняя привычка выяснять всё, что только можно, о том, что интересно. Именно она когда-то привела его на службу в Инквизицию. « – Ты всё-таки принял моё предложение, инквизитор. Я знаю, ты из моего Ордоса. У кого ещё могло быть такое подробное досье на меня? – Алонсо выглядел даже хуже, чем на первой записи. На левой щеке виднелась длинная царапина, он давно не брился и, скорее всего, не мылся. Инквизитор-ренегат выглядел как ульевой отброс, только в глазах, воспалённых и лихорадочно блестящих, ещё теплилась прежняя несгибаемая воля. – Сухое молоко? Здесь за такое могут убить и сожрать, и хорошо ещё, если в таком порядке. Настоящий деликатес». Иллиан самодовольно улыбнулся. Пристрастие Гарэда к этому напитку упоминалось один раз и вскользь. Пищевые предпочтения инквизиторов мало кому были интересны, хотя, по мнению старика Брента, могли многое о них сказать. Сам Иллиан этой темой никогда не увлекался, но привык отмечать как значимую деталь. То, что он передал через Матиаша брикет сухого молока, означало, что он согласен сотрудничать. Это было небольшой платой и, как они оба понимали – последней милостью для смертника. «Мне пока нечего добавить, прошло не так много времени. Но я должен был ответить. И ещё, это важно. Постарайся понять, кем бы ты ни был. – Подбородок Алонсо дёрнулся, голос дрогнул. Он словно боролся с собой или же был сильно напуган. Иллиан лишь поморщился от подобного неуместного проявления слабости. Алонсо был инквизитором, пусть и падшим, значит, на подобное поведение не имел права. – Меня позвали присутствовать на мессе Слепца. Мне удалось добиться их доверия. Я увижу его этой ночью. Постараюсь собрать как можно больше информации. Надеюсь, я смогу её передать». Иллиан выразительно посмотрел на Джедедию. Для этого ему и нужны были эти несколько дней. Выждать, получить бесценную информацию, передать её дальше. Город был обречён, можно было позволить ему прожить немного дольше. Бледная Толпа ещё явит себя – и не раз, но они больше не могут позволить себе терять миры. Их и так потеряно было слишком много – разрушено, уничтожено, изувечено. Омега-Три когда-то была важна для Империума: на ней производили вооружение и станки, добывали прометий, она кормила пищевыми концентратами всю систему. Сейчас же от неё остался лишь выгоревший остов, пустой скелет, наполненный дымом и страхом. Джед кивнул, он выиграет у Аранки столько времени, сколько потребуется. «Я не уверен, что останусь достаточно лояльным для этого. И достаточно здравомыслящим. Про него говорят, что он псайкер немыслимой мощи и способен призывать демонов, подчинять их себе. Такая наивность! Но они в это верят. Он сам в это верит. Твари варпа не подчиняются никому, кроме… не хочу их упоминать. – Алонсо зябко поёжился и нервно оглянулся. Его руки тряслись всё отчётливее. – Да, знаю, жалкое зрелище. Я окончательно сломлен. Знаю. Ты презираешь меня. Я и сам себя презираю. Но хочу успеть сделать хоть что-то. Я пойду туда сегодня. И смогу передать тебе завтра ещё один планшет. Пошли того мальчика ещё раз. Утром. Только на другой базар. Этот ночью будет уничтожен. Все, кто там есть, станут жертвами. Так надо. Да, необходимо. Именно этой ночью. Пусть будет у лавок антикваров на семнадцатом уровне». На этом запись оборвалась, по экрану планшета пошла рябь. Иллиан задумчиво смотрел на помехи, словно силился найти в белом шуме какой-то скрытый смысл. Именно этого он ждал, на это надеялся. Алонсо всё-таки решился и тем самым списал себе многие грехи перед Божественным Императором. Что ж, да будет Он к нему милосерден. – Если он не лжёт, мы получим бесценные сведения, – восторженно сказал Джед, глядя на своего наставника. Его глаза блестели предвкушением откровения. – Если он не лжёт, – эхом отозвался Иллиан, невидящим взглядом уставившись на планшет. Алонсо был безумен, его былой воли едва хватало на эти короткие сообщения. Достанет ли у него сил закончить начатое? Он сказал, что этой ночью будет уничтожен рынок на двадцатом уровне. Город почти сдался, он истекает кровью и больше не может сопротивляться. Успеет ли он? Иллиан вспомнил доклады своих аколитов. Они выполнили его приказ, выяснили, о чём думают люди. Горожане-ульевики были безумны, все до одного. Старики, дети, мужчины, женщины, аристократы, простолюдины, инженеры, чернорабочие, пекари и ювелиры. Они обезумели от страха, пропитались им, как пропитывается водой брошенный в воду лист бумаги. Даже если достать его оттуда, он тут же расползётся мерзкой кашицей. Бледная Толпа осквернила город, для его жителей нет спасения. Иллиан Фар'рэн ещё раз убедился в правильности своей самой первой оценки, сделанной месяц назад, когда он только прибыл сюда. – Что думаешь, Джедедия? – Иллиан долил остатки рекафа в чашку и поставил термос на пол рядом с остальными. Этот напиток, приготовленный Сетой, он готов был пить в любых количествах. – Думаю, что доверять этому человеку опасно. Конечно, он бывший инквизитор, но провёл слишком много времени среди колдунов и безумцев. – Джед внутри напрягся, ожидая очередного разноса от своего наставника. Он чувствовал, что упускает что-то важное. – Времени осталось мало, это и так понятно. – Ещё, Джед, ещё! Ты упустил самое главное! – Иллиан сделал большой глоток рекафа. Он надеялся, что дознаватель подтвердит его выводы, но тот непонимающе смотрел на него, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба. – И запомни, бывших инквизиторов не существует. Пока он жив, пока жива его душа, он не оставит избранный им путь. Даже если падёт окончательно. – Мы имеем дело с одним из Скрытых Хозяев, прозвище которого не упоминалось ни в одном докладе, начиная с Транча. – Сделал ещё одну попытку Джедедия. – Возможно, он получил это прозвище, потеряв зрение после операции Беллерофонт или в результате внутренней борьбы кабалов. Либо же отдал за какие-то привилегии Губительных Сил. – Джедедия сотворил символ аквилы, словно проклиная этим жестом тех, кого только что упомянул. – Если это так, инквизитор Гарэд сможет узнать его. Описания всех выявленных Скрытых Хозяев есть в отчётах по операции зачистки. Иллиан одобрительно кивнул. Это был не тот вывод, которого он ждал, но юноша рассуждал здраво и старался выжать как можно больше из короткого сообщения Алонсо. Подобное следовало поощрить. – Если же это кто-то новый, например, ученик одного из Скрытых Хозяев, мы сможем получить его описание. Конечно, велика вероятность, что оно потребуется только для архива. – Неуверенно добавил Джедедия. Флот уже подходил к планете, он собирался взять её в кольцо осады. Даже самый маленький кораблик не мог проскользнуть через системы корабельных ауспексов и авгуров. – Определённо, Слепец весьма опасен. Нам следует быть настороже. – Верно. Но ты упустил главное. Алонсо упомянул две детали, которые, если связать их вместе, дают весьма безрадостную картину. – Иллиан замолчал, давая Джеду возможность догадаться самому. – Первая деталь – Слепец призывает демонов, когда захочет. Он сильный колдун, как ты и говорил. И он не брезгует ничьей помощью. Вторая деталь – этой ночью будет вырезан рынок и, скорее всего, ближайшие к нему бараки для беженцев, на двадцатом уровне. Алонсо упомянул об этом не потому, что сожалеет или хочет предупредить, спасти кого-то. Он не хотел потерять контакт. Если бы Матиаш погиб, ему пришлось бы вычислять другого моего агента. – Вы хотите сказать, что готовится большое жертвоприношение? – Джедедия почувствовал, как внутри у него всё холодеет. – Бледная Толпа безумна и неконтролируема в своей ярости. А уничтожение рынка – запланированная резня в определённой точке и в определённое время. Кроме того, Алонсо назвал их жертвами. Это абсолютно точно жертвоприношение. – Иллиан невесело улыбнулся. Вывод был верен, но это не принесло ему радости. – Алонсо пригласили посмотреть, как Слепец будет призывать демонов. Нам остаётся только надеяться, что из него не сделают демонхоста. – Если этой ночью будет призвано несколько демонов, Бледная Толпа может пойти на прорыв и добраться до шпилей уже к утру! – Джед смотрел на своего наставника с ужасом и восхищением. Всего две оговорки – этого оказалось достаточно, чтобы просчитать планы врага. А ещё его поражало то, насколько Фар'рэн был спокоен. Вполне возможно, уже сейчас дикие твари варпа рвутся сюда, чтобы растерзать их, а инквизитор невозмутимо пьёт рекаф. – Тогда нам стоит начать сборы. Скорее всего, нам потребуется срочная эвакуация, – спокойно ответил Иллиан, отставляя чашку и поднимаясь из кресла. – Займись штурмовиками и Термием. Я зайду к Анджесу и Верению. Джедедия кивнул и вышел из кабинета своего наставника. Он спустился на несколько этажей к комнатам, занимаемым штурмовиками. Дознаватель, к своему удивлению, не чувствовал страха, только лихорадочное возбуждение, которое всегда появлялось перед финальной атакой на врага. Большая часть штурмовиков, как обычно, сидела в общей комнате, выбранной в качестве кают-компании. Сефара тоже была там, наблюдала за поведением своих подчинённых. – Лорд дознаватель, какими судьбами? – поприветствовал его Марш, штурмовик-ветеран. Он всегда относился к Джеду покровительственно. – Лорд инквизитор велел собираться. Эвакуацию могут объявить в любой момент. – Джедедия задумался, стоит ли говорить штурмовикам о готовящемся ритуале призыва. В конце концов, они многое видели и уже доказали свою устойчивость к колдовству и искушениям. – Этой ночью произойдёт большое жертвоприношение горожан. Возможен призыв демонов. – Ты подозрительно спокоен для человека, который принёс весть о том, что мы все скоро окажемся по уши в тварях варпа, – насмешливо сказала Оксана, женщин-штурмовик. Она часто вела себя вызывающе, но была отличным бойцом и умело управлялась с самым разным оружием – от широкого ножа до тяжёлого огнемёта. – Наша задача на Омеге-Три – наблюдать и собирать информацию. Если повезёт, нам даже не придётся сражаться. Иллиан Фар'рэн – великий человек, он не может умереть здесь. Значит, и нам бояться нечего, – убеждённо сказал Джедедия, глядя Оксане в глаза. – Ты ещё молод, парень, – усмехнулся Марш, – и не знаешь одной просто истины. Великие люди именно так всегда и умирают – нелепо, глупо, не вовремя и за пару минут до прибытия подкрепления. Именно так, а не на поле боя и в сиянии славы. Не слушай ты всю эту чушь. Многие сильные бойцы умерли от рикошета или отравления просроченными консервами. Кого-то зарезали грабители, кого-то задушила подушкой любовница. А кто-то поймал случайную пулю, и его просто не успели донести до госпиталя. Всякое возможно. У жизни, парень, дурное чувство юмора. – Хватит болтать. – Сефара поднялась со своего места и окинула подчинённых суровым взглядом. Джед раздражённо подумал, что она позволила Маршу высказаться потому, что сама считала так же. Иначе бы не таскалась за Иллианом как привязанная, стоило ему высунуть нос из кабинета. – Вам был дан приказ, извольте выполнять. Джедедия благодарно кивнул Сефаре и вышел из кают-компании. Он всегда неплохо ладил со штурмовиками, хотя и чувствовал, что они относились к нему без должного уважения. Джед понимал, что ему пока что не достаёт опыта и жёсткость наставника. Но всё это должно было прийти со временем, как и почтительность подчинённых. Поэтому он не беспокоился. Сейчас важнее было убедить технопровидца в необходимости свернуть ремонтную базу и погрузить всё оборудование в челнок. Джед не сомневался, что хозяйство Термия за прошедший месяц непомерно разрослось. Всё лишнее следовало отправить на «Последовательность» как можно скорее. Корабль уже должен был быть на орбите, он шёл впереди флота как раз для того, чтобы забрать инквизитора со свитой с планеты. Термий нашёлся на стартовой площадке рядом с челноком, на котором прилетел Джед. Дознаватель вполне неплохо управлялся с летательной техникой и потому решил обойтись без пилота. Не трудно было предположить, что эвакуироваться придётся в спешке, и каждое посадочное место будет на счету. Технопровидец проводил плановую диагностику систем челнока и окуривал двигатели благовониями. Он беспрестанно бормотал на машинном коде молитвы Омниссии. Джед с трудом мог воспроизвести лишь пару коротких литаний, которые ему в своё время доверил предыдущий технопровидец Иллиана. Джедедия дождался перерыва в монотонном повторении пауз и щелчков и сделал несколько шагов к челнокам. Термий, готовый уже продолжить своё священное бормотание, остановился и повернулся к нему. Он выглядел куда человечнее древнего логиса, у технопровидца ещё сохранилось своё лицо, туловище и часть рук. Правда, кожа была мертвенно-серого цвета, а глаза заменяла пара выпуклых окуляров, с жужжанием менявших конфигурацию и положение по воле хозяина. – Милорд Финнвард. – Вежливо поклонился технопровидец. Его позвоночник представлял собой пучок кабелей, спрятанных в металлическую трубку с отверстиями. Спина Термия почти не гнулась, и он не мог просто кивнуть. Если ему требовалась подвижность для ремонта, он разделял позвоночную трубку на сегменты, предварительно вынув из отверстий кабеля с разъёмами. В таком состоянии технопровидец мог изгибаться под любым углом и в любом направлении, но сам он не любил это разделение. Оно делало его неустойчивым и уязвимым, не способным сражаться или бежать. – Термий, прости, что отвлекаю. – Джед попытался улыбнуться, но технопровидец смотрел на него так безразлично, что дознаватель решил не утруждать себя. Механикус никогда не ценили внешние проявления, их интересовала только суть. – Милорд Фар'рэн велел собираться и готовиться к эвакуации. Приказ может поступить в любой момент. Если есть что-то громоздкое и не нужное в данный момент, лучше отправь на «Последовательность» на моём челноке. И побыстрее, он тоже потребуется для эвакуации. – Я буду готов. И машинные духи челноков – тоже. Твой очень устал. Я постараюсь помочь ему восстановиться как можно быстрее. – Сложил суставчатые, оканчивающиеся разъёмами, манипуляторами и различными инструментами пальцы в знаке Омниссии Термий. – И подготовлю всё к эвакуации. Нужно будет поговорить с духами, сказать им, что их вместилища перенесут в безопасное место. – Надеюсь, всё пройдёт хорошо. – Джед удовлетворённо кивнул. Набожный и старательный технопровидец ему нравился. Термий, несмотря на свою верность Машинному Богу, был больше практиком и не страдал излишним мистицизмом. – Не сомневайтесь, – безразлично ответил Термий. Его голос всегда напоминал Джедедии голос ожившего мертвеца. Джед ушёл с площадки довольным. Всё оказалось проще, чем он боялся. Никто даже не подумал воспротивиться или потребовать больше времени. Возможно, дело было в том, что все понимали – если они промедлят, то погибнут. И смерть их не будет лёгкой и быстрой. Иллиан зашёл в пыточную, отстранённо подумав, что хозяева шпиля пришли бы в ужас, увидев, во что его мучитель превратил некогда чистую и уютную комнату. Здесь всё – стены, пол, потолок, даже сам воздух – было пропитано болью, страхом и отчаяньем. В тусклом приглушённом свете люминофоров разложенные по столам инструменты отливали багрово-алым. Запах крови, пота и нечистот уже не выветривался, как бы ни старались системы вентиляции. Запрограммированная система жизнеобеспечения шпиля то и дело распыляла в воздухе ароматические жидкости, силясь заглушить неприятный запах, но делала только хуже. Нежное благоухание цветов не сочеталось с вонью скотобойни и своей неуместностью лишь усиливало ужас проходящих здесь допросов. Анджес Иканари, мучитель Фар'рена, был на месте. Он протирал и убирал в специальные чехлы свои инструменты. Пленных не было, последний скончался около часа назад. Анджес ещё даже не успел отправить его тело в мусоросжигатель. Изекия как всегда сидел рядом с другом и что-то бормотал себе под нос. На этой планете псайкер чувствовал себя с каждым днём всё хуже. По мере того, как город охватывал безумие, истончалось полотно реальности. Теперь же, перед самым ритуалом, а, возможно и во время него, Изекия ощущал сильные колебания и попытки варпа выплеснуться в материум. – Анджес, Изекия, скоро снимаемся, – коротко сказал Иллиан. Эти двое были с ним достаточно долго, лишние слова им были не нужны. – Собирайтесь. Больше допросов не будет. – Материум дрожит. Страшная сила раздирает его. Он видит. Он знает. Он мог бы найти, но не ищет. Ей лучше держаться от него подальше. Осквернённая. Да, она рядом с ним. – Изекия сложился пополам, словно его тошнило. Псайкер раскачивался из стороны в сторону, хрипя непонятные то ли пророчества, то ли предостережения. – Уходить. У них есть путь. Он видит его. – Кто видит? – спросил Иллиан, наклонившись к псайкеру. Изекия был плох. Он балансировал на самой грани безумия и неизбежной смерти. В команде Иллиана не было ни одного человека, не готового всадить пулю в лоб псайкеру, если тот выйдет из-под контроля. – Он, горящий, он, незрячий, он – первый святой, первый осквернённый. Его не убить, – простонал Изекия. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови. Тонкие чёрные трубочки, тянущиеся из его затылка, подрагивали. Они впрыскивали одну микродозу транквилизатора за другой, но этого было недостаточно. Иллиан положил руку на плечо псайкера, он чувствовал, что под кожей Изекии бурлит его проклятый дар. Ещё немного. Ещё один шаг, и он будет потерян. – Давно он так? – Иллиан поднял голову и посмотрел на Анджеса. Тот ответил ему мрачным решительным взглядом. – Около получаса. Я собирался докладывать, – оправдываясь, сказал мучитель. Его с псайкером связывала давняя странная дружба, в которую он никому не позволял лезть, даже Иллиану. – Ты должен был доложить незамедлительно! На двадцатом уровне началась резня и, скорее всего, призыв демонов где-то в подулье или шахтах. Ему надо было сразу же вколоть транквилизаторы! – Иллиан злился больше, чем сам того хотел. Он мог потерять талантливого мистика, заменить которого сейчас было некем. – Все эти спецсредства для псайкеров… ему от них плохо, – жалобно проговорил Анджес. Совершенно безжалостный к врагам Империума, он испытывал сострадание лишь к своему другу. – А от болта в голове ему плохо не будет? – прорычал Иллиан, резко встряхивая бормочущего псайкера. – Мне нужна запись всего, что он говорит! Иллиан сорвал с пояса Изекии аптечку, которую тот всегда носил с собой, и достал три инъектора. Надо было срочно успокоить мистика, подавить его дар. Аугментические стабилизаторы, которые обычно вживляли в мозг недостаточно стабильным псайкерам, впрыскивали эти препараты автоматически, но часто делали это не вовремя. К тому же, подобная аугментация разрушала личность и когнитивные способности носителя. В своё время Иллиан от неё отказался, прекрасно понимая, какой риск берёт на себя. Те тонкие трубки, что были у Изекии, программировал лично Верений, дозы, что они впрыскивали, были очень малы, а препараты – щадящи. Они подходили для регулировки, а не для предотвращения срыва. Но сегодня Иллиану повезло. После третьего укола речь Изекии замедлилась, стала более осмысленной, а потом он вообще замолчал, бессмысленно глядя в потолок. Но его глаза, по крайней мере, остались глазами человека. После такой встряски псайкер ещё долго проболеет, толку от него практически не будет. Если он сможет оправиться, в дальнейшем будет осторожнее. – Позаботься о нём. И готовься к эвакуации. Изекию отправишь на «Последовательность» с первым же челноком, – тихо велел Иллиан, поднимаясь на ноги и осторожно опуская голову псайкера, которую держал во время припадка, на пол. – Как только он придёт в себя достаточно, чтобы выдержать перелёт. В дверях он столкнулся с Верением. Тот как раз зашёл за записями последнего допроса. Иллиан едва не врезался в логиса, когда шлюзовая дверь скользнула в сторону. Под балахоном техножреца беспрестанно шевелились манипуляторы и провода, их движение было хорошо различимо в прорехах ветхой ткани. Иллиан почувствовал, что его тошнит, и торопливо отвёл взгляд. – Моё уважение, логис, – инквизитору потребовалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Всё-таки, едва контролирующий свои силы псайкер – тяжёлое испытание для всех, кто [ну уж нет]одится рядом. Даже если у них самих нет этого проклятого дара. – Сегодня нет допросов. Твоё присутствие здесь нелогично, – настороженно прошипел техножрец, наклонившись и приблизив своё лицо-маску к Иллиану. Инквизитор посмотрел на логиса с подозрением. – Верений, собирайся. Эвакуироваться будем в ближайшее время и в спешке. Если не хочешь оставить тут часть когитаторов и сервиторов, пакуй и отправляй их на орбиту. – Иллиан говорил жёстко и холодно. Только так можно было добиться от Верения подчинения в подобной ситуации. Тот ужасно не любил спешку. – Термий, скорее всего, отошлёт челнок на орбиту в ближайшее время. Отправь хотя бы часть своего оборудования вместе с ним. На несколько рейсов может не хватить времени. Поспеши. – С Термием, этим… – Верений разразился тирадой на машинном коде, перемежаемой всплесками белого шума. – С Термием. И побыстрее. – Иллиан терпел вражду двух техножрецов, пока она не мешала работе. Но сейчас от их быстрых совместных действий зависели жизни его и его людей. – Если потребуется, я предпочту оставить оборудование и забрать людей. – Любопытная реакция. – Верений развернул два механодендрита над головой Иллиана, словно собираясь атаковать. – Зафиксировано. Сохранено. – Тебе так нравятся человеческие эмоции. Знаешь, ты ведь тоже был человеком. – Анджес стоял посреди комнаты, держа на руках Изекию. Псайкер пребывал в глубоком обмороке и очнуться должен был ещё нескоро. – Это выглядит противоестественно. И пугает. – Утверждение зафиксировано, – насмешливо и надменно ответил Верений. Иллиану показалось, что древний логис сымитировал надменность и насмешливость, потому что счёл их уместными. – Да ну тебя, – поморщился Анджес. У него с Верением были вполне неплохие отношения. Логис часто приходил к нему во время допросов. Вид жуткого техножреца быстрее развязывал языки, а Верений получал ещё одну порцию эмоций для анализа. – Иллиан Фар'рэн, ты снова пришёл сам. Почему не позвал всех к себе? – Верений согнул спину под неестественным для человека углом, чтобы его лицо-череп оказался на одном уровне с головой инквизитора. Иллиан на миг замер, сообразив, что, действительно, было бы быстрее собрать всех в кабинете, а не гонять Джеда и не бегать самому. Он, конечно, мог объяснить это тем, что хотел лично донести информацию до каждого, проверить, что его поняли. Вот только оправдываться перед Верением Иллиан не собирался. Слова Алонсо вывели его из равновесия. Вот что было правдой. И то, что скрывалось за этими словами. Ночь прошла беспокойно. Верений с Термием, беспрестанно ругаясь, отправили на орбиту челнок несколько раз подряд. Пилотировал всегда технопровидец, он не пускал логиса за штурвал из принципа. Штурмовики спали урывками, сидя и в полной экипировке. Иллиан отозвал из города всех агентов. Сефара постоянно курсировала между кают-компанией и апартаментами инквизитора, пытаясь быть и командиром боевого подразделения, и телохранителем одновременно. Джедедия спешно изучал всё, что удалось выяснить Фар'рэну и время от времени связывался то с «Последовательностью», то с флагманом Аранки. Рынок на двадцатом уровне и все окрестные кварталы были жестоко вырезаны, но никаких демонов нигде не объявилось. Изекия пришёл в себя ближе к утру с жуткой головной болью, он утверждал, что слышал, как рвётся ткань реальности. Ни с чем не сравнимый треск, предвещающий безумие. Тусклые солнечные лучи с трудом пробились через жирный чёрный дым пожарищ, высветив груды битого щебня и проложив глубокие тени по измождённым лицам людей. Ещё до рассвета Иллиан отправил Матиаша и ещё нескольких своих агентов на указанный Алонсо уровень с приказом вернуться, как только они получат сообщение. Он был уверен, что ждать придётся недолго. Бывает информация, которой просто необходимо поделиться, пока она не выжгла тебе мозги. Мучительно долгие минуты складывались в часы. Иллиан мерил кабинет шагами и пребывал в столь дурном настроении, что беспокоить его не решался даже Джедедия. Термий доложил дознавателю, что в шпиле губернатора заметна непонятная активность. Прежде там наблюдалось лишь оцепенелое бездействие. Ни приказов, ни распоряжений – Сехар Таш'Валл предавался грёзам, пока его город пылал. Теперь же он словно к чему-то готовился. Технопровидец отправил на «Последовательность» самое громоздкое оборудование и почти все запчасти, оставив только ауспексы дальнего радиуса действия. Иллиан поручил ему следить за планетарным губернатором, когда они только начали обустраивать здесь свой штаб месяц назад. Матиаш вернулся ближе к обеду и сразу же направился в кабинет Иллиана. Джедедия и Сефара последовали за ним. Вид у юного аколита был взволнованным, на щеке виднелась свежая ссадина, а одежда была порвана и перепачкана грязью и кровью. Судя по всему – чужой. Сейчас нападения и драки не были редкостью. Чаще всего люди дрались из-за еды, поставки которой давно прекратились, а заводы по производству пищевых брикетов уже больше двух недель как были захвачены, разграблены и взорваны восставшими. В улье свирепствовал голод, аколиты каждый раз сильно рисковали, спускаясь на всё ещё свободные от Бледной Толпы уровни. – Милорд, я получил ответ! – радостно возвестил Матиаш, едва переступив порог кабинета инквизитора. Иллиан повернулся к аколиту и кивнул. Ещё с ночи его мучили постоянные приступы кашля, отчего его и без того не самое радужное настроение скатилось к желанию убивать особенно цинично и изощрённо, что с ним случалось крайне редко. Принесённый Мавериком планшет означал, что скоро он покинет это Троном забытое место вместе с его пропахшим горящими трупами воздухом и ощущаемом на физическом уровне отчаяньем. – Отлично, иди отдыхай. И подлечись. – Иллиан поднял голову и посмотрел на стоящих перед ним людей. – Сефара, отзови агентов с улиц, кто там ещё остался. Мне нужен отчёт Термия. Сефара поклонилась и вышла, даже не взглянув на оставшегося в кабинете Джеда. Матиаша она забрала с собой. Ему срочно требовался душ, аптечка, обед и столько часов сна, сколько у них вообще осталось. Сефара была уверена, что доклад технопровидца Фар'рэну не понравится. – Сета, принеси рекафа и побольше. Срочно. – Иллиан даже не удивился тому, что в его кабинете откуда-то взялся мальчик-слуга. Тот появлялся именно тогда, когда ему требовалось увеличить концентрацию рекафа в организме. Сета словно чувствовал эту потребность. – Джед, готовься слушать, смотреть, запоминать и анализировать. Надеюсь, Алонсо Гарэд оправдает мои ожидания. Сета успел принести три подноса с термосами и закусками прежде, чем Иллиану удалось расшифровать сообщение на старом, едва работающем планшете. Джеду пришлось вспомнить все молитвы, успокаивающие машинный дух, какие он знал. Инквизитор мрачно взирал на батарею термосов и политые фруктовым сиропом пирожные. Как и всегда после приступов, аппетита у него не было. – Можно начинать, – сказал Джед, отсоединяя планшет от когитатора. « – Я всё-таки это записываю. У меня получилось. Знай же, инквизитор, кем бы ты ни был, это моя последняя миссия. – Алонсо выглядел просто кошмарно. В его глазах плескалось фанатичное безумие. Веки покраснели и набрякли, под ними залегли чернильные тени. Он выглядел измождённым и полностью свихнувшимся. Сложно было представить, что человек мог так измениться всего за одну ночь. – Я полностью отверг себя прошлого и всё, чему был предан. Раньше я верил Слепцу, теперь же уверовал. Так получилось. Ничего не изменишь. Но я всё ещё инквизитор – то, что от него осталось. Поэтому я сделал эту запись. Я всё расскажу тебе». Иллиан смотрел молча и не шевелясь. Последняя исповедь того, кто когда-то был неплохим инквизитором его Ордоса. Того, кто знал врага в лицо и не мог ошибиться, не позволил бы себя обмануть. И он пал, а не был совращён насильно, как это тоже порой бывает. Джед за его спиной судорожно вздохнул и поставил чашку с рекафом на стол. « – Мне удалось подняться в иерархии. Я делал всё для этого – лгал, убивал, притворялся. Иногда было просто – мутанты удивительно наивны. Иногда – сложно, Скрытые Хозяева невероятно хитры и изворотливы. И всё ради одной цели – узнать, кто за этим стоит. Увидеть Слепца. Если бы я только знал, что этот путь ведёт к неизбежному падению и проклятью для моей души! Если бы я мог хотя бы предположить, в какие глубины безумия мне придётся спуститься! Решился бы я? Не знаю. – Алонсо опустил голову, спутанные, грязные волосы упали на его лицо. Иллиан вспомнил, каким Гарэд был на фотографиях в личном деле – щеголеватым, гордым, сильным. – Меня пригласили. Я стал одним из избранных. Двадцатый уровень отдали мутантам, приказ был лишь один – кровавая резня. Там жили торговцы, стоял рынок. Много людей, семей, прочная линия обороны. Но вас предали. Один ополченец предал. Решил купить себе жизнь, впустив мутантов. Что ж, там он не умер. Позже, в круге призыва. Он страшно кричал». Лицо Алонсо исказила жестокая гримаса. Безумие в нём смешивалось с остатками верности. Он защищал мутантов, верил Слепцу, но ненавидел того, кто предал оборонявшихся. Иллиан не мог решить, было ли это последним всполохом его лояльности или же честью, считавшей предательство позором. Ведь Гарэд и сам был предателем, и прекрасно это понимал. Алонсо не оправдывал ни себя, ни того гвардейца. Возможно, собственной заслуженной смерти он тоже будет рад. « – Я отвлёкся. Постоянно отвлекаюсь, это никак не похоже на доклад. Скоро рассвет, этот день будет особенным. Для меня он – первый. Но ночь. Да, эта ночь. Меня встретили на одном из нижних уровней шахт. Он там, в самом низу. Там темно, всегда было темно. Мутанты работали там в темноте и холоде. Но теперь на стенах были светильники. Дымные, заправленные жиром». Иллиану не надо было оборачиваться, он спиной почувствовал, как содрогнулся и отшатнулся Джедедия. Он догадался, и его это привело в ужас. Фар'рэн в очередной раз подумал, что его ученик всё ещё слишком молод и неопытен для самостоятельной работы. Ужасать должно было не то, откуда был взят жир, а то, как мало это заботило Алонсо. Иллиан спокойно сделал глоток рекафа. Это всё были мелочи, обычные в подобных местах. « – Так глубоко я раньше не спускался. Там была комната, большая, круглая, освещённая свечами. Их было много, они стояли на всех выступах и просто на полу. – Алонсо вцепился в край стола, подался вперёд. Его глаза горели фанатичным огнём, а голос всё время срывался. Инквизитора-ренегата переполняли ужас и восторг того, что он пережил этой ночью. Того, что полностью его сломало. – И он сидел там. В самом центре, на постаменте. Там стояло большое кресло. Кажется, оно было покрыто тканью. Плохо помню. Слепец выглядит как обычный подросток, ребёнок с повязкой на глазах. Он постоянно отворачивался от свечей, их свет ранил его незрячие глаза. – Алонсо замотал головой, пытаясь справиться с религиозным трепетом. Он заставлял себя излагать только факты, и с каждым словом это давалось ему всё труднее. – За его спиной я увидел женщину. Только фигура в тёмном балахоне, лица не видно, за спиной что-то топорщится. Она стояла в тени, не разобрать. Но я видел её руки, кисти рук. Такие красивые и изящные, но сильные, покрытые шрамами. Такие бывают у Сестёр Битвы. Не знаю, кем она была. За всё время она не произнесла ни слова, даже не пошевелилась. Эта женщина казалась пустой, брошенной оболочкой, красивой куклой. Не знаю, почему». Иллиан остановил запись и повернулся к Джеду. Тот выглядел озадаченным. Падшая Адептус Сороритас? Пусть и редко, но такое случалось, эту информацию скрывали от простых смертных. Но в любом случае, её поведение казалось странным. Может быть, просто воительница? Алонсо мог ошибиться. Нет, он инквизитор, его чутьё не притупилось, не смотря ни на что. – Думаю, эту загадку мы разгадать пока не в силах. – Разрушил их безмолвный диалог Иллиан. – Возможно, Ладислав что-то знает. – Или мы узнаем сами лет через пятнадцать, – вздохнул Джедедия. Призраки прошлых расследований вставали на пути каждого инквизитора. Недобитые еретики, родичи добитых, отголоски судилищ, ошибки, кошмары, запах костров – всё это было частью жизни тех, кто посвятил себя очищению Империума от зла во всех его проявлениях. – Если узнаем, – пессимистично закончил Иллиан. В Галактике существовало множество вещей, о которых лучше было ничего не знать даже инквизиторам. – Сейчас Слепец представляет большую угрозу. С женщиной можно будет разобраться позже. В конце концов, она из его свиты. Удастся поймать Слепца, сможем выяснить, кто она такая. « – Людей там было достаточно. Все Скрытые Хозяева, кое-кто из лидеров мутантов. Некоторых я видел впервые. Центр комнаты был расчищен, на полу я увидел колдовской круг. Рассмотреть толком не смог. Одно могу сказать точно – он не был посвящён кому-то одному. – Алонсо покачал головой. Он пытался вспомнить очертания проклятого рисунка, но они словно расплывались в его памяти. – Мне сложно даже думать о том круге. В голове всплывают отдельные куски, чёрточки, но они не складываются в единую картину. Там всё было переполнено энергией. Я слышал шёпоты, чувствовал давление, как всегда бывает во время врап-переходов. Ты ведь понимаешь, о чём я? А потом он заговорил. Хрупкий подросток, ничего примечательного. Мы все его раздражали. Слова этого ребёнка были простыми, но в нём была такая сила, которую нельзя описать. Каждое его слово, каждый жест, казалось, меняли картину мира, саму его историю. Этого не передать. И защитит тебя Тот, Чьё имя я больше не смею произносить, от того, чтобы услышать Слепца. Я верил каждому его слову. А потом я уверовал». На лице Алонсо отобразился стыд, перемешанный с восторгом. Иллиан налил себе полную чашку рекафа. Он пил медленно, безотрывно глядя на застывшее на экране планшета лицо инквизитора-ренегата. То, как Гарэд описывал речь Слепца, ему очень не нравилось. То, как он произнёс «уверовал» – ещё больше. То, что он не посмел произнести имя Божественного Императора, разозлило Иллиана. Если собрать все эти детали вместе и дополнить тем, что происходит сейчас в городе, можно получить совсем уж мерзстную картину. – Наставник, с чем мы столкнулись? – тихо спросил Джедедия, поражённо глядя на планшет. Он задал верный вопрос. Не «с кем», а «с чем». Слепец не мог быть обычным человеком, даже просто колдуном. Если он вообще был человеком. – Пока не знаю, – напряжённо ответил Иллиан и запустил запись. « – Он ждал, мы тоже ждали. А потом с потолка упала первая капля крови. Это был сигнал. Жертвоприношение началось. Двадцатый уровень, там началось жертвоприношение. Понимаешь? Ещё через какое-то время доставили того ополченца. Он думал, его наградят. По заслугам. Ты знаешь, он заслужил. – Алонсо зло ухмылялся, пряча глаза. Его покрытые порезами и грязью пальцы безостановочно шевелились. – Его положили в центр круга и закрепили. Там всё было готово. Только тогда он понял, закричал, стал извиваться. Я не чувствовал ни малейшей жалости к нему. То, что было потом, описать сложно. Я видел раньше, как рвётся полотно реального мира, как в него изливает концентрированное безумие в самых мерзостных его воплощениях. И всё равно, так близко, что чувствуешь все запахи, ощущаешь дрожание готового прорваться материума. А он стоял и говорил просто, небрежно, устало. Слепец призывал демонов без всяких заклинаний. Просто приглашал. Звал. – Алонсо замер на несколько секунд, поднял голову и осмотрел на невидимого собеседника, которому он записывал послание, абсолютно вменяемым взглядом. В его измождённом лице вновь проступили черты талантливого и сильного инквизитора, каким он когда-то был. – Этот ребёнок призвал существ, порождённых разными силами, следующих за разными хозяевами, чьи имена я не желаю упоминать. Я видел их всех без прикрас и мороков. Женщин с сиреневой кожей и клешнями вместо рук. Кроваво-красных, рогатых созданий с высунутыми языками и оскаленными клыками. Отвратительных, истекающих гноем и покрытых язвами великанов. Птицевидных, переливчатых существ. И тех, чей облик сложно описать и впихнуть хоть в какие-то рамки. И все они, слышишь, собрат мой, все они преклонили перед ним колени! Все они стояли рядом на коленях, подвластные ему! Я уверовал, ибо не мог не уверовать. Берегись его, заклинаю тебя!» Иллиан со стуком поставил чашку на стол, когда он потянулся к термосу с рекафом, пальцы его подрагивали. Демоны разных Тёмных Богов, пришедшие на зов смертного и склонившиеся перед ним? Что же такое Слепец? Кому он служит? Или чьей аватарой является? Упаси Император столкнуться с ним! Алонсо был прав, какая душа такое выдержит? Джедедия машинально протянул руку и взял тарелочку с пирожными. Он не в силах был произнести ни слова, но не мог просто стоять. Пирожные, политые сиропом, отлично подошли для того, чтобы сдержать подступающую панику и пропихнуть её обратно внутрь тела. « – Он сказал, что этой ночью не отправит их в бой, а следующая станет последней. – Алонсо провёл ладонями по лицу. Он выглядел уставшим и ещё больше постаревшим. Отдав неведомому инквизитору всё то, что хотел бережно хранить в своём сердце и памяти, он почувствовал, что исполнил свой долг. – Слепец будет сдерживать демонов до захода солнца. Уверен, он сможет это сделать. Как только солнце сядет… что ж, надеюсь, тебя здесь уже не будет. Я постараюсь передать ещё одно послание. Пошли кого-нибудь и готовься. Это последний день. Надеюсь, тебя защитит Тот, от Кого я отрёкся. Мой долг исполнен. Собрат мой, знай же, инквизитор Алонсо Гарэд мёртв». На этом сообщение заканчивалось. Иллиан отключил планшет и потянулся к термосу, тот оказался пустым. Инквизитор замер с поднятой рукой, он был слишком глубоко погружён в свои мысли, чтобы заметить нелепость позы. Алонсо действительно был мёртв, так будет значиться в его личном деле. Фар'рэн пообещал себе, что добьётся этого. Гарэд сделал для Империума достаточно, чтобы заслужить право на славную смерть на службе. Он сражался до самого конца. – Наставник. – Беспокойство в голосе Джедедии вывело Иллиана из задумчивости, и он опустил руку. В дверь неуверенно постучали. Инквизитор запретил беспокоить его без крайней нужды. – Войдите, – недовольно отозвался Иллиан, понимая, что не сможет так просто отмахнуться от того, кто осмелился его потревожить. – Милорд, срочный посланник от планетарного губернатора Таш'Валла. – Сефара тоже была раздражена, она двигалась по-военному чётко и резко. Было видно, что она защищала неприкосновенность покоев инквизитора до последнего. Конечно, посланник не мог приказать ей, но напомнить, какие проблемы могут возникнуть, пожелай того Таш'Валл, вполне. – Губернатор требует немедленной встречи. Он настаивает. – Что ж, стоило предположить, – ворчливо произнёс Иллиан, вставая. Планшет он протянул Сефаре. – Отдашь логису. Пусть проверит и сделает копию. Даже две. Одну мне, одну Аранке. Планшет никуда не годится. Джед, пойдёшь со мной. – Слушаюсь, наставник! – Джед выпрямился, расправив плечи. Он готов был защищать Иллиана любой ценой. – Милорд, я бы хотела… – начала было Сефара, когда сообразила, что её не берут. – Готовься к отлёту. К моему возвращению оба челнока должны быть загружены и готовы вернуться на «Последовательность». – Иллиан с тревогой посмотрел в окно. Солнце ещё было высоко, но сможет ли Слепец выполнить обещание и удержать призванных демонов до заката? И станет ли? – У нас времени только до заката. Полагаюсь на тебя. Джед, не забудь свой пистолет. Атмосферный челнок посланника губернатора имел на редкость утончённые формы, и был покрыт всевозможными украшениями, он казался слишком хрупким для полётов на такой большой высоте. Рядом с челноками Инквизиции он выглядел как изящная аристократка среди офицеров военного флота. Сам посланник, тощий под стать хозяину, постоянно нервно вздрагивал и прижимал к носу флакончик с нюхательной солью. В его бледных водянистых глазах сквозила тупая обречённость. Он выполнял приказы своего господина потому, что не мог их не исполнить. Посланник запрещал себе задумываться хоть о чём-то, чтобы не захл[ударить]ся страхом. Иллиан и Джедедия заняли приготовленные для них места в челноке. Внутри всё было обставлено с тем же утончённым вкусом. Даже воздух, циркулирующий в пассажирском отделении, был пропитан тонкими ароматами пряностей и цветов. Посланник сел напротив инквизитора, несколько раз он открывал рот, но сказать что-либо так и не осмелился. Челнок мягко поднялся в воздух. Пилот вёл его на удивление аккуратно, совершенно неощутимо. Иллюминаторы плотно закрывали расписные панели с болезненно хрупким орнаментом. Видимо, губернатор Сехар Таш'Валл не был любителем городских пейзажей. Джедедия изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица и расслабленную позу, такие же, какие сейчас были у его наставника. Мысли дознавателя были заняты последним сообщением Гарэда, и он никак не мог успокоиться. Ему так много хотелось обсудить, так много спросить! Но вместо этого он был вынужден терять время, созерцая кислую физиономию посланца губернатора. Приземлился челнок с той же виртуозной мягкостью, с какой поднялся в воздух, едва коснувшись мраморной площадки своими шасси. Посланник выскочил наружу, едва открылась дверь, и выдвинулся трап. Иллиан с Джедом спустились вслед за ним. Посланнику незачем было спешить, так грубо нарушая протокол. Он не мог знать, как мало осталось времени, но всё же едва не бежал по пустым залам и коридорам. Людей в главном шпиле почти не осталось. Вряд ли кто-то мог бы ответить, куда они все делись. И вряд ли кто-то стал бы выяснять. Пробормотав что-то подобающее, посланник отворил перед Фар'рэном двери в личные апартаменты планетарного губернатора. Сехар всё так же сидел на своём позолоченном троне, ещё более бледный и нервный, чем при их первой встрече. Сама комната тоже изменилась. Часть украшений была содрана со стен, по полу были рассыпаны осколки стекла, хрусталя и фарфора. – Наставник, – поражённо прош[оппа!]л Джедедия, увидев трон планетарного губернатора. Это было поразительное в своём слепом высокомерии кощунство. Спеша за посланником, он не обратил внимания на статуи истощённых примархов, иначе точно не смог бы сдержаться. Дознаватель почитал древних воителей больше, чем более поздних святых. Он считал, что они были ближе к Нему, чем кто бы то ни было, а потому в полной мере наследовали его мудрость и волю. Иллиан лишь дёрнул плечом, давая Джедедии понять, что он и сам всё прекрасно видит. Они прошли до середины комнаты и остановились. Сехар медленно поднялся с трона и, покачиваясь, спустился вниз. И без того болезненно худой, он, казалось, высох окончательно. Тонкие ноги, затянутые в кружева и атлас, едва не подгибались, пока он торопливо семенил к гостям. Сехар то и дело вскидывал голову, пытаясь удержать горделивую осанку, но его позвоночник постоянно сгибался. Полупрозрачные волосы губернатора были в беспорядке. Всё в его облике говорило о безумии. – Лорд инквизитор, наконец-то вы прибыли! Я так долго вас ждал! – Сехар сцепил свои тонкие белые пальцы с артритными суставами в замок перед грудью. Он смотрел на Иллиана с осуждением и заискивающим благоговением. Инквизитора вновь поразило умение губернатора сочетать в своём поведении казалось бы не сочетаемые вещи. – Мы прибыли, как только получили вашу просьбу. – Иллиан позволил себе немного поиграть с Сехаром. Он вовсе не пытался изобразить покорность воле местной власти, просто решил разделаться со всем поскорее. Кроме того, Иллиан не хотел, чтобы его челноки обстреляли из автопушек, когда он будет покидать планету. А ещё ему было интересно, как низко может пасть в своём эгоистичном желании выжить этот порочный человек. – Говорите быстрее, что вам нужно. – О, благодарю. Я знаю, вы очень занятой человек. – Сехар словно не замечал возвышавшегося за спиной Иллиана Джедедию. Видимо, принял ещё за одного телохранителя, а слуги для него всегда были в лучшем случае мебелью. – До меня дошли слухи, что вы начали перевозить на орбиту некоторые предметы. Означает ли это, что долгожданный флот святой Инквизиции, наконец-то осчастливил нас своим прибытием? – Да, флот здесь. – Иллиан жестоко улыбнулся. Счастьем сей Троном забытый мир флот Аранки одарить никак не мог. А вот залпом циклонических ракет – вполне. – О, велик Император в милости своей! – Воздел руки к потолку Сехар. Его кривляния казались Иллиану смехотворными. Всё это было игрой, призванной показать, каким преданным гражданином Империума был планетарный губернатор Сехар Таш'Валл. – Это всё, что вам от меня нужно? – ехидно поинтересовался Иллиан. Время утекало слишком быстро, ему не хотелось тратить его на бесполезное, обречённое создание. – Я всего лишь смиренно хотел узнать, когда же вы начнёте эвакуацию меня и моего двора? Уверен, для этого уже всё готово. – Сехар вопросительно смотрел на Иллиана, он ни на миг не сомневался, что инквизитор всего лишь шутил, когда говорил, что оставит его здесь. Это же было просто невозможно! – Вы останетесь здесь, Сехар Таш'Валл, со своим городом, – жёстко сказал Иллиан, опуская руку в карман. – Но город не спасти! – с по-детски наивным удивлением в глазах сказал Сехар. – Как же я здесь останусь? – Как и подобает планетарному губернатору. – Иллиан смотрел на Сехара бесстрастно, словно тот уже был мёртв. – Когда встретитесь с Ним-на-Терре и поднимитесь к подножию Золотого Трона, можете на меня пожаловаться. – Вы не можете меня здесь бросить! Вы не посмеете! – взвизгнут Сехар, дёргаясь вперёд всем телом. В безумном отчаянье он вытащил из складок своего одеяния вычурно украшенный пистолет и направил его на Иллиана. – Я не позволю вам! – Вы направили оружие на инквизитора при исполнении, – скучающим тоном сообщил трясущемуся от страха Сехару Иллиан. – Но сейчас я спешу и потому позволю себе быть милосердным. Я закрою глаза на вашу провинность. Если у вас хватит мужества, вы пустите себе пулю в висок из этого самого пистолета. Это спасёт вас от участи быть растерзанным благодарными горожанами. Иллиан повернулся спиной к губернатору Таш'Валлу и пошёл к выходу. Сехар всё ещё целился ему в спину из своего игрушечного оружия, по бледным щекам его текли слёзы. Он мог выстрелить, поддавшись безумию, мог случайно нажать на спусковой крючок дрожащим пальцем. Иллиана это не заботило, Джед же заставлял себя не оборачиваться, хотя спиной чувствовал нацеленное на них дуло пистолета. Когда инквизитор распахнул двери зала приёмов, посланник едва не отлетел в сторону, попятившись от сильного толчка. Он проводил гостей взглядом, полным тупого отчаянья. Из зала всё ещё доносились крики губернатора, потом звон разбиваемого стекла. Джедедия нагнал своего наставника на полпути к посадочной площадке. Иллиан шёл торопливо, не глядя по сторонам. – Как думаете, он совершит самоубийство? – Дознаватель легко подстроился под быстрый шаг Фар'рэна. – Духу не хватит. А вот послать за нами охрану, если она ещё осталась – вполне. Как только закончит свою истерику. – Иллиан брезгливо поморщился. Он не прощал людям слабость, как не прощал её себе самому. Инквизитор считал подобное малодушие грехом, непростительным для праведного имперца. К шлюзу, ведущему на посадочную площадку, они вышли как раз в тот момент, когда на противоположной стороне коридора показались первые охранники – вооружённая элита, личная гвардия губернатора. Бежали они быстро и воодушевлённо, что-то крича и потрясая лаз-винтовками. Оставалось лишь догадываться, что им пообещал Сехар. Джед был уверен, что самую щедрую награду – жизнь. Иллиан с ходу прижал к заблокированному с центрального пульта замку свою ладонь с впечатанной в неё электро-татуировкой инсигнии. Для людей она обычно была не видна, но машинный дух не мог ей не подчиниться ни здесь, ни где-либо ещё в Империуме, кроме секретных схронов самой Инквизиции. На посадочной площадке было невероятно холодно и ветрено, не спасали даже силовые поля и заграждение по краям в пол человеческого роста высотой. Иллиан подбежал к челноку, доставившему их с Джедом сюда. Трап всё ещё был опущен, пилот либо не получил инструкций, либо по какой-то причине их проигнорировал. Скорее всего, эта причина была такой же, как и у спешащих к ним охранников. Сейчас для него угодить инквизитору означало выжить. – Господин, мне запрещено… – пробился через треск помех голос пилота по внутренней связи челнока, когда Иллиан и Джедедия взошли на борт. – Взлетай, – коротко приказал Иллиан. Первые выстрелы из лаз-винтовок сбили украшения с борта челнока, набирающего скорость. Когда он начал отрываться от мрамора, в них палили, уже не переставая. Челнок тяжело перевалился через край площадки и рухнул на десяток этажей вниз, потом всё-таки выправился, завис и полетел, оставляя за собой дымный шлейф. Машина летела уже не так ровно, как на пути к шпилю губернатора, её трясло в воздушных потоках, но пилот старался держать корпус ровно и не позволял больше клевать носом. Автопушки выдали по ним несколько неуверенных залпов, а потом смолкли. Челнок быстро вышёл из зоны обстрела, оставив едва разогревшиеся дула остывать на ветру. – Он не выполнил приказ, – прокомментировал поведение пилота Джедедия, когда челнок лёг на обратный курс. – Он предпочёл выжить, – пожал плечами Иллиан, – смелый и опытный пилот мне пригодится. – Вы хотите взять его с собой? – Джед удивлённо вскинул бровь. Его наставник не был склонен брать кого-то в свою команду без должной проверки. – Он заслужил свой шанс хотя бы тем, что спас нам жизнь. – Иллиан сухо откашлялся и продолжил: – но окончательное решение я ещё не принял. Обратный путь занял непростительно много времени. Солнце ещё ярко светило, но в тяжёлом задымлённом воздухе уже чувствовалось скорое наступление ночи. Тени удлинились, предметы стали более выпуклыми, звуки – чёткими и острыми, лишёнными шумового фона. На посадочной площадке Иллиана уже ждали Термий, Сефара и Матиаш. Едва челнок, покачиваясь, приземлился и спустил трап, все трое направились к нему. – Вы побывали в бою? – Сефара была возмущена и взволнована одновременно. Она должна была защищать инквизитора, а в нужный момент её не оказалось рядом. Конечно, Сефара выполняла прямой приказ Фар'рэна, но это её не оправдывало. – Ничего серьёзного, – отмахнулся Иллиан, – доложи о степени готовности к эвакуации. – Почти закончили. Но нам не хватает места. – Сефара с неприязнью посмотрела на технопровидца. Они с логисом и так за время отсутствия Фар'рэна отправили на орбиту выделенный им челнок по разу каждый, но барахла у техножрецов накопилось слишком много, и они отказывались бросать его на обречённой планете. – Термий, сможешь за час подготовить этот челнок к полёту на орбиту? – Иллиан кивнул на дымящийся за его спиной транспорт губернатора Таш'Валла. – Если повреждения не критичны. – Технопровидец подошёл вплотную к опалённому борту машины и принялся увлечённо её рассматривать. – Лаз-винтовки. Гражданская модель, модифицированная, усиленная. Обшивка не пострадала, качественная броня, дымит краска и горящие украшения. А вот стабилизатор надо будет заменить. У меня оставался один среди деталей, которые мне не удалось отправить на «Последовательность». – Я отправила большую часть аколитов, шестерёнки пытались забрать челнок лично для себя. Причём каждый по одному! – возмущённо сказала Сефара, гневно глядя на Термия. Тот сделал вид, что не заметил уничижительного наименования техножрецов. – Челнок губернатора использовать для перевозки грузов и сервиторов. Пилотировать будешь ты, Термий, – распорядился Иллиан, убедившись, что технопровидец уверен в успехе ремонтных работ. Челнок относился к атмосферной модели, но был модифицирован для полётов в верхних слоях термосферы. Он мог подняться к самому последнему этажу самого высокого шпиля и даже немного выше. Этого должно было хватить для одного короткого перелёта на орбиту. – У тебя не больше часа на ремонт. Загружать можешь начинать уже сейчас. – Выполняю, – отозвался технопровидец, он уже был полностью поглощён работой. – А что будет со мной? Вы просто взяли и отняли мою птичку. – Иллиан повернул голову и посмотрел на пилота. Тот был молод, гораздо моложе, чем ожидал инквизитор. Невысокий, худой, черноглазый, он, скорее всего, родился на далёком бессолнечном мире в другом секторе. Какими судьбами пилот избежал службы в гвардии и попал в Омега-Три-Прайм, можно было только гадать. Иллиан оценивающе окинул взглядом изысканный, богато украшенный и совершенно неуместный костюм юноши. В нём угадывался стиль губернатора, предпочитавшего окружать себя тем, что считал красивым. Возможно, поэтому он и взял этого пилота на службу. Длинные чёрные волосы, молочная бледность кожи и высокие острые скулы делали его внешность экзотической. Помедлив, Иллиан заглянул в глаза юноши. Тот смотрел на инквизитора дерзко, без тени страха или неуверенности. Он знал себе цену и не собирался умирать здесь или где-либо ещё. – Имя, – потребовал Иллиан. – Рейвен, можете звать меня просто Рейвен. – Юноша улыбнулся холодной, слишком взрослой улыбкой того, кто видел в своей жизни слишком много, чтобы удивляться или бояться. – Что ж, Рейвен, поступаешь ко мне на службу, – Иллиан удовлетворённо кивнул. Всё-таки на обречённой планете нашлось целых две души, достойные спасения. – Матиаш? – Милорд! – Аколит шагнул вперёд, нервно сжимая в руках инфопланшет, новенький, хоть и давно устаревшей модели. – Я получил ещё одно послание. Буквально полчаса назад. – Давай сюда! – Иллиан протянул руку и добавил уже на ходу: – Молодец. Готовься к эвакуации. Когда Иллиан Фар'рэн прибыл на эту планету на борту вольного торговца, в его распоряжении было достаточно челноков, чтобы спустить всю его команду за один раз. Кроме того, изрядную часть оборудования и запчастей Верений и Термий добыли уже здесь, на месте. По факту, то, что они переправили всё это на «Последовательность», можно было назвать мародёрством. Но все дополнительные челноки отбыли вместе с торговцем, и у Иллиана остался всего один – его личный. Он рассчитывал на тот, на котором должен был прилететь Джедедия. В крайнем случае, им всем пришлось бы уместиться в одном, бросив всё оборудование, и эвакуироваться на орбиту до прибытия флота. И всё равно, Иллиан надеялся, что времени у них будет больше. Да и совести у его логиса и технопровидца – тоже. Теперь же он возвращался в свой кабинет в последний раз. Для того, чтобы увидеть последнее сообщение, переданное ему мёртвым инквизитором Алонсо Гарэдом. Дешифрующее оборудование ещё не успели убрать. Когда он вошёл, Сета протирал стол от пятен рекафа. Увидев инквизитора, мальчик низко поклонился и собрался было уходить, прихватив с собой с десяток пустых термосов. – Сета Ал'Кай, поступаешь в моё распоряжение, – едва взглянув на мальчика, сказал Иллиан. Это он решил уже давно. – Собирайся и садись в любой челнок с людьми. – Благодарю, милорд, – прош[оппа!]л Сета сдавленным голосом. Он до самого конца боялся, что его оставят. Мальчик почти был в этом уверен. – Благослови вас Божественный Император на Терре. – Иди уже, – проворчал Иллиан, машинально сотворив аквилу. Это не было проявлением сострадания, хорошо сваренный рекаф был нужен ему для работы. – Вы сегодня щедры, наставник, – задорно усмехнулся Джедедия. В нём проснулся азарт, всегда появлявшийся перед последним сражением с врагом. Сейчас их противником было само время. – Я беру лишь то, что мне нужно, – ответил Иллиан, запуская процедуру дешифровки. Последнее сообщение было коротким, его явно делали в спешке. Шифровка была небрежной, самым быстрым методом. Когитатор справился всего за несколько минут. Иллиан недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Сейчас гораздо важнее было то, что хотел ему передать Алонсо, его последнее предупреждение. От этого могли зависеть жизни Иллиана и всей его свиты. « – Я ухожу. Знаю, что на орбите висят корабли. Но я ухожу. Он знает путь и уведёт за собой тех, кого захочет. Тех, кто сможет начать всё заново в новом месте. Этот мир – лишь начало. Ты и без меня это знаешь. – Алонсо казался умиротворённым. В нём больше не чувствовалось внутренней борьбы, он примирился с собственным падением. Для Империума он действительно был мёртв. – Я не могу остаться и умереть физически. Я встретил здесь женщину. Она ведьма, псайкер-мутант. Тебе это кажется отвратительным извращением, я знаю. Но я никогда не встречал никого чище, светлее и мудрее. Она самая прекрасная, самая лучшая. Аша без меня не справится. Она не может ходить из-за деформации стоп. Я унесу её отсюда. Поэтому я не могу остаться. – Алонсо улыбался, и в его улыбке было тепло и беззаветная любовь. Ради этой любви он отрёкся от всего, чему был предан. Ради неё и своей новой еретической веры. – К тому же, я хочу знать, что это за путь. Даже сейчас мне любопытно. Он знает, как спасти нас с планеты. Путь начинается где-то очень глубоко, в тех шахтах, куда даже мутанты спускаются очень редко. Там [ну уж нет]одятся естественные полости, на которые рудокопы наткнулись несколько веков назад. Их почти не исследовали. В них нет ничего, кроме пустой породы, а обрушения случаются слишком часто. Только вот, думаю, никакие они не естественные. Мы уйдём туда. Я знаю, Он не врёт, выход там есть. Какой-то древний путь, оставленный ксеносами для себя. Не знаю уж, как Он о нём узнал. – Алонсо произнёс «Он» с таким же благоговением, с каким раньше обращался лишь к Божественному Императору в своих молитвах. – Это последнее, что я хотел сказать. Слепец не погибнет на этой планете. Он ещё объявится. И тогда я буду сражаться на его стороне. Для меня перестанет существовать что-либо, кроме его воли, его слова. Я знаю это. Его воле противиться нельзя. Помни об этом, если решишь начать на него охоту. Прощай, мой собрат. Будь благословен». На этом сообщение закончилось. Иллиан молча выключил планшет и встал из-за стола. Теперь его миссия в этом городе была завершена. Джедедия медленно, почти нерешительно убрал в противоударный чехол дешифровальный когитатор. Его удивило то, что он не почувствовал отвращения, когда узнал о противоестественной привязанности инквизитора-ренегата. Мутанты отвратительны, они не имеют права на существование, разве можно соблазниться недочеловеком? Да ещё и ведьмой, служащей колдовскому кабалу? Это должно вызывать лишь омерзение. Но дознаватель не мог заставить себя забыть то странное, светлое выражение глаз Алонсо Гарэда, которое появилось, когда он заговорил о ней. – Наставник, – решился заговорить Джедедия, когда все приготовления были закончены, и они шли к челноку. – Когда начнётся эвакуация гражданского населения? – Эвакуации не будет. Никто, кроме нас, не покинет планету, – холодно ответил Иллиан, даже не взглянув на своего ученика. – В городе осталось ещё много людей. Их ещё можно попытаться спасти. Над нами флот, у них достаточно челноков. – Джедедия до последнего ждал, пока Фар'рэн свяжется с Аранкой и запросит эвакуацию населения. Это позволило бы и его свите покинуть обречённый мир быстрее. – Их не нужно спасать, Джедедия. – Иллиан остановился и повернулся к дознавателю. – Страх перед врагом, отчаянье – это болезни души. И они так же заразны, как болезни тела. Страх перед армией мутантов заставляет опускать оружие. Отчаянье – суть безверие. Если мы переселим их на другие планеты, они принесут эту заразу с собой. Жители этого города слабы духом, а подобная слабость в Империуме – непростительный грех. – Со всей планеты вы выбрали лишь двоих? – Запоздало осознал Джедедия. – Двоих. Это уже больше, чем я ожидал. Раз за разом я посылал аколитов в город. Я искал хоть какой-то признак, причину сохранить жизни. Её не было. – Иллиан не любил признавать свои поражения, но здесь он проиграл. – Когда ты научишься отличать тех, кого можно спасти, от тех, кого спасать не нужно. Когда ты научишься отдавать жестокие, но необходимые приказы, только тогда ты, возможно, получишь свою инсигнию. Но не раньше, Джедедия Финнвард. – Да, наставник. – Склонил голову дознаватель. Они покинули планету на последнем челноке. Солнце садилось, окрашивая дымную завесу тревожным багровым цветом. Внизу раздались первые взрывы, мелькнули хвосты пламени противоестественных оттенков. Джед беспокойно смотрел в иллюминатор на уходящий вниз город. Он чувствовал, как мнётся ткань мира под поступью порождений варпа. Дознаватель не был псайкером, но обладал удивительно тонким чутьём. Финальный этап восстания начался. Яркий, мощный и беспомощный в своей обречённости. Слепец покидал планету, он знал, что флот Инквизиции завис на её орбите, знал, что очень скоро всё здесь превратится в мёртвый камень, а потом развалится на части. Знал и всё равно призвал демонов. Это выглядело как объявление войны, и Алонсо Гарэд, падший инквизитор, был его глашатаем. Обзорная площадка на флагмане флота Инквизиции была огромной, она могла вместить в себя больше сотни наблюдателей и позволить им разместиться с комфортом на удалении друг от друга. Сейчас с неё открывался прекрасный вид на планету, висевшую в пустоте под ногами собравшихся здесь людей. Большую часть некогда ржаво-красного шарика занимал огромный город, совмещённый с фабриками по добыче и переработке ископаемых. И сейчас этот город пылал. Ещё ни одна торпеда не покинула своего ложа, все до одного дула лэнс-пушек, направленных вниз, были холодны и темны. Флот ждал приказа. – Мы были готовы к эвакуации. – Невысокий пожилой мужчина добродушно улыбнулся. Он был одет в узкий, серый, похожий на военный китель. Зачёсанные назад и убранные в хвост седые волосы были скреплены простой серебряной заколкой. Поза мужчины казалась расслабленной, но хищный взгляд, направленный вниз, на горящий город-улей выдавал его истинные чувства. – Некого было эвакуировать. Людей не осталось, – безучастно ответил Иллиан. Он тоже смотрел вниз, по его лицу нельзя было прочесть, о чём он думал. – Иногда меня восхищает твоя жестокость и бесчувственность, Иллиан, – сказал старик и улыбнулся холодной улыбкой человека, в жизни которого давно уже не было поводов для настоящей радости. – А иногда пугает. – Я просто делаю свою работу, Ладислав. И делаю хорошо. – Пожал плечами Иллиан. Он ещё не успел составить финальный отчёт для Аранки, но уже сказал тому, что наткнулся на кое-что весьма интересное. – Что ж, пора с этим заканчивать. Это твоё право. – Ладислав Аранка передал Иллиану вокс-передатчик. – Экстерминатус, – отдал приказ Иллиан Фар'рэн. Инквизиторский корабль «Последовательность» не торопясь двигался к ближайшей точке Мандевилля. Большая часть флота осталась позади. Они уничтожали самые крупные осколки планеты и искали выживших тварей варпа. Иллиан отчитался пред Ладиславом и конклавом инквизиторов, предоставил им все собранные материалы, включая планшеты Алонсо, и получил разрешение покинуть систему. Его миссия была закончена, и не ему было судить удачей или провалом. И всё же, Иллиан Фар'рэн был недоволен. Верений сделал для него копии всех сообщений Гарэда и тех материалов, что тот передал с первым планшетом. Неплохое пополнение для личного архива. Иллиан хотел показать это одному человеку. – Сета, ты когда-нибудь мечтал? – Инквизитор оторвался от планшета с последним отчётом капитана «Последовательности» и посмотрел на своего нового слугу. – Думал о будущем? Мальчик неслышной тенью стоял возле обеденного стола Иллиана, всегда готовый услужить ему. Хотя сейчас от него не требовалось ничего, кроме приготовления рекафа по первому требованию инквизитора. – Да, милорд. – Сета запнулся, не веря, что осмелился. Его с самого рождения учили лишь выполнять чужие прихоти и ничего более. Но он мечтал. Мечтал всегда и очень страстно. И смутно догадывался, что оказался здесь именно поэтому. – С раннего детства я хотел стать космодесантником. – Ты сейчас как раз в подходящем возрасте, – усмехнулся Иллиан. Мечта была неожиданной и банальной одновременно. Большинство людей не представляли себе, как становятся десантниками и в чём заключается их служение. Слишком закрытым обществом были их Ордена. Дети, а порой и взрослые мечтали о силе, славе и величии детей примархов. Но вряд ли кто-то задумывался об этом всерьёз. – Иди в свою комнату. Мы скоро переходим в варп, – велел Иллиан, поднимаясь из-за стола. Первый переход должен был быть коротким. Всего лишь небольшая остановка, призванная сбить со следа тех, кто мог за ним наблюдать. Официально – для текущего ремонта кора[эх жаль]. На самом деле Иллиан хотел убедиться, что на «Последовательности» нет никаких маяков и средств слежения. Механикус, к которым он направлялся, были многим обязаны его наставнику. Когда тот умер, они согласились помогать Фар'рэну так же, как в своё время помогали ему. Иллиан поднялся на мостик и подошёл к капитанскому трону. Сегодня его занимала женщина средних лет с льдисто-голубыми глазами и волосами цвета свежесваренного рекафа. Её звали Вигдис Киа, и она была дочерью Айварса Киа, капитана этого кора[эх жаль]. Иллиан остановился, положив руку на подлокотник трона. – Отцу нездоровится. – Вигдис всегда замещала Айварса, когда его в очередной раз начинали мучить головные боли. С каждым годом и с каждым варп-переходом такое случалось всё чаще. – Уведи нас отсюда. – Иллиан невидящим взглядом смотрел на обзорный экран. Даже пустота здесь казалась ему осквернённой страхом и безумием. Впереди их ждал переход через Имматериум, а там нельзя было допускать ни одной лишней мысли. Иллиану предстояли медитации и очищение, и сейчас он жаждал их как никогда прежде. Слишком много времени он провёл в заражённом воздухе погибшего мира-улья. Слишком близко подошёл к тому, что уничтожило его. Фар'рэн никогда не был достаточно сумасшедшим для подобных мест, но именно они ему всегда попадались. Возможно, дело было в том, что он никогда не был достаточно сумасшедшим для этой реальности. Или же его безумие не было с ней созвучно. В конце концов, своё безумие есть у каждого. Атмосфера этой планеты была столь перенасыщена электричеством, что малейшее движение воздуха могло породить молнии. Тем более, бушевавшие там постоянно шторма – они рождали целые каскады мощных разрядов. Эти молнии были единственным естественным освещением, свет тусклой старой звезды не мог пробиться сквозь грязно-кирпичные тучи, закрывавшее всё небо. Шквальный ветер рвал их, но он же и поднимал с поверхности железистую пыль и мутные капли вечно бушующего океана. Это была планета бурь, иной погоды здесь никогда не бывало. На поверхности не могло выжить ни одно живое существо. Вода в океане была непригодна для питья или зарождения сложной органической жизни. Даже простейшие микроорганизмы выживали с трудом. Но было здесь и то, что убивало быстрее голода и жажды, быстрее даже, чем ядовитый воздух. Те ветра, что перекручивали атмосферу этой планеты, за секунды сдирали даже самую прочную плоть с костей. Не важно, чем именно она была защищена. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь Империум. И потому до этого мира никогда не добирались корабли эксплораторов Механикус с целью терраформировать и освоить его. Планете даже не присвоили имени – только код на звёздных картах. Здесь не были построены заводы или крепости-монастыри Астартес. Здесь не было ничего. Почти ничего. Защищённая силовыми полями крепость занимала крошечную долину, окружённую выветренными острыми скалами. Возможно, это было единственное место на всей планете, где она могла существовать. Огромные кубы строений отливали чёрным металлом. Множество дублирующих генераторов поддерживало многослойное силовое поле. Лишь центральное здание отличалось выпуклым куполом из толстого армированного стекла. Под ним можно было разглядеть невиданную для этого мёртвого мира диковину – самый настоящий сад с деревьями, кустами и дорожками. И эта крепость, и этот сад служили домом для отшельника, поселившегося на этой негостеприимной планете. Или же выбравшего её местом своего добровольного изгнания. «Валькирия» со знаком инсигнии на борту снижалась по неровной траектории, то ныряя в воздушные ямы, то уклоняясь от молний, то виляя под порывами шквального ветра. Самолёт имел модифицированную конструкцию: с него была снята большая часть вооружения, зато броня стала толще и прочнее, её снабдили накопителями электрического заряда и громоотводами, управление упростили и дополнительно стабилизировали. Машину максимально подготовили для атмосферы этой гибельной планеты, она могла выдержать прямые удары молний, сильнейший ветер, летящие на огромной скорости обломки скал, не пускала внутрь ядовитый воздух, выдерживала перепады давления. Чаще всего «Валькирия» использовалась для десанта штурмовиков или воздушной поддержки. Но только не на этой планете. Здесь у самолёта была только одна цель – доставить своего пилота невредимым в нужную точку. Больше никого на борту не было, и координаты точки назначения знал только один человек – пилотировавший «Валькирию» инквизитор. «Последовательность» ждала на низкой орбите, даже место положения этой планеты было известно лишь двоим – Иллиану Фар'рэну и навигатору. Инквизитору пришлось пройти обучение пилотированию «Валькирии», чтобы иметь возможность навещать отшельника. После недолгих размышлений, он выбрал именно эту машину – выносливую и прочную, бессчетное количество раз проверенную в сложнейших боевых условиях по всему Империуму. «Валькирия» добралась до нужного прохода в скалах с большим трудом. Над горами разразился особенно сильный шторм, из-за поднявшегося в воздух песка видимость была нулевой, Иллиану приходилось вести самолёт по приборам. Термий модифицировал системы навигации, добавив компенсацию магнитных аномалий и триангуляцию через бортовые ауспексы. Проход был коротким и достаточно широким, но ветер в нём дул особенно яростно. «Валькирия» плясала, стараясь удержаться, машинный дух, умиротворённый технопровидцем перед самым отлётом и преданный своему пилоту, доводил манёвры там, где человеческой реакции оказывалось не достаточно. Он проделывал этот путь уже не раз, знал каждый поворот. Там, за высоким чёрным камнем, начинается силовой купол, там тихо, ждёт отдых и качественное обслуживание. Надо только дотянуть совсем немного и можно будет вытряхнуть острый песок из сопел. Пусть передышка и не продлится долго, пусть потом будет обратный путь, здесь машинному духу «Валькирии» было спокойно. И потому он передавал двоичный сигнал о прибытии, ведь пилот опять не потрудился это сделать. В силовых полях последовательно открылись узкие окна, закрывавшиеся сразу, как «Валькирия» пролетала через них. Иллиан переключил конфигурацию сопел и начал вертикальный спуск. Посадочная площадка была затёрта между двумя кубическими зданиями, нормально приземлиться на неё было весьма непросто. Защищённая от ветров долина была слишком мала, а гости – слишком редки, чтобы делать тут что-то приличное. Те, кому было необходимо встретиться со старым отшельником, [ну уж нет]одили способ это сделать даже в таких условиях. А иных он не ждал. На посадочной площадке инквизитора уже встречали. Едва Иллиан выключил двигатели и спустился по трапу на чёрный рокрит, к нему подошёл служитель. Он был высок, одет в зеркально начищенную броню. Лицо служителя закрывала зеркальная же маска. За столько лет Иллиан так и не смог понять, был ли кто-то из служителей человеком, скитарием или вовсе высококачественным сервитором. Вечно молчаливые стражи, готовые выполнить любой приказ своего господина. Кто они, откуда взялись и как появились на этой планете – на эти вопросы ответ получить было невозможно. Иллиан спрашивал много раз, но так и не узнал правды. За спиной инквизитора ремонтные сервиторы уже занялись очисткой и диагностикой его «Валькирии». Он же последовал за служителем по лабиринту переходов, галерей и коридоров с запертыми дверями. Повсюду царила стерильная чистота и тишина. Казалось, кроме них двоих нет никого на всей планете. Иллиан раньше думал, что однажды он привыкнет к этому месту, но каждый раз оно вызывало в нём глубинный иррациональный страх. Служитель провёл его, как и почти всегда, в оранжерею. Старик проводил там большую часть времени. Воздух в ней, наполненный влагой и ароматами живых растений, сильно отличался от пресного воздуха основного комплекса зданий. Служитель остался снаружи, он никогда не заходил внутрь. Дальше Иллиан пошёл один. Дорожки в оранжерее были сделаны из неизвестного ему пружинящего под ногами материала, похожего на зернистую резину. Он глушил шаги и не накапливал влагу, щедро покрывавшую землю и листья растений. В оранжерее было душно, пряный воздух обволакивал со всех сторон. Так было лишь на нижнем уровне, но Иллиан хорошо знал – ему надо подниматься выше, по пологим пандусам, к менее влаголюбивым растениям. Старик ждал его там. На верхних этажах оранжереи, отгороженных от ядовитой атмосферы лишь прозрачным куполом и энергетическими щитами, было сумрачно. В отличие от нижних уровней, залитых искусственным светом люминофоров, освещение здесь обеспечивали лишь яркие вспышки молний и призрачные всполохи статики. Багровое тревожное небо, несущиеся в бесконечном круговороте тяжёлые пыльные тучи, прохладный чистый воздух, хрупкие на вид стальные конструкции непонятного назначения, мостики и галереи. На самом верхнем уровне оранжереи почти не было растений, только тёмно-бордовые лианы оплетали металлические колонны, да мелкие синие цветы как плесень стелились по стеклянным плитам обзорных площадок. Иллиан шёл привычным маршрутом, пересекая мостики и огибая колонны, он не удостаивал даже мимолётным взглядом оборудование, явно не соответствующее древним СШК и признанным Марсом образцам. В этом месте хватало тайн, которые лучше было не знать. На верхней смотровой площадке под тёмным небом Иллиан увидел самого высокого и широкоплечего служителя – личного телохранителя хозяина этой уединённой цитадели. Поверх доспехов он носил длинный китель, голову его покрывал гладкий шлем с зеркальной маской. Иллиан обошёл служителя сбоку, тот никак не показал, что заметил его присутствие. Единственный, кто его заботил – человек в инвалидном кресле, возле которого он стоял. Строгое, бледное лицо этого человека покрывали морщины и тонкие полоски шрамов. Тёмные тонкие припорошенные сединой волосы мужчины были зачёсаны назад. Иллиан не знал, заботится ли он о себе сам, или это делает кто-то из служителей. Оба глаза мужчины заменяла весьма странная аугментика – они были такими же серебристо-зеркальными, как и маска любого из его безмолвных слуг. Взгляд этих непроницаемых глаз всегда казался Фар'рэну нечеловечески безразличным и оценивающим. Правая рука человека была заменена протезом, искусно выполненным и оснащённым встроенным оружием. На выдвижном столике инвалидного кресла стояла чайная чашка из тонкого фарфора, от неё поднимался пряно пахнущий пар. Одет мужчина был в подогнанный по фигуре китель, напоминавший имперскую флотскую форму. – Иллиан, рад, что ты решил навестить меня. – Голос у мужчины в кресле был глубоким и чистым. Иллиан почувствовал привычное напряжение и непроизвольно замер под строгим взглядом зеркальных глаз. – К сожалению, опять не ради приятной беседы. – Позволил себе лёгкую улыбку Иллиан. Ему всегда непросто было говорить с этим человеком. Когда-то он был знаменит, по крайней мере, в рядах Инквизиции. Сейчас имя Конрада Брента уже почти не вспоминали. Его громкие победы и тайные операции лишь изредка упоминаются в отчётах, надёжно скрытых в архивах. О многом принято было молчать, кое-что наоборот вытащили из забытья – чтобы осудить. А всё потому, что официально инквизитор Конрад Брент покончил с собой, после того, как получил серьёзные повреждения позвоночника, исправить которые можно было, лишь почти полностью превратив его в машину. О том, что он жив, знали только Иллиан и Верений. Впрочем, это логово Конрад подготовил задолго до своей официальной смерти. – Иначе и быть не должно. У тебя есть дела важнее бессмысленных визитов. – Конрад обвил длинными тонкими пальцами чашку. Он некоторое время молчал, потом заговорил вновь: – Расскажи мне, что тебя тревожит. Я чувствую сомнения, а это плохо, юноша, очень плохо. – Мне было дано задание от конклава Инквизиции. На одной из планет сектора Каликсида вспыхнуло восстание Бледной Толпы. – Иллиан на миг прервался, ожидая вопроса. Но Конрад прекрасно знал обо всём, что происходило в Галактике, он, словно паук в центре паутины, собирал слухи и прослушивал переговоры по защищённым линиям связи, улавливал сообщения, передаваемые астропатами Инквизиции и флота. – Восстание подавить было уже невозможно. Планетарный губернатор сообщил о нём слишком поздно. Было принято решение об экстерминатусе. – Дурак-губернатор – не повод скармливать планету мутантам. Бледная Толпа появляется в тех мирах, где хорошо развито производство и добыча. Все они стратегически важны для Империума. – Кресло Конрада сдвинулось с места и бесшумно покатилось по пружинящей дорожке. Служитель зашагал следом за ним, не отставая, но и не приближаясь. Иллиану тоже пришлось идти рядом с учителем. – Кто отдал тебе распоряжение? Кто командовал флотом? – Ладислав Аранка. Он попросил меня понаблюдать, собрать информацию и доложить ему и конклаву, когда он приведёт флот. – Иллиан подстроил свой шаг под скорость кресла. – Я удостоверился, что в эвакуации гражданских нет смысла. Планета была уничтожена. – Аранка – хитрый старый лис, который выглядит как добродушный пёс. Не верь ему, он видит в людях больше, чем они желают показать. – Конрад редко ошибался в людях и никогда – в коллегах. Иллиан успел сделать сходные выводы и рядом с Ладиславом всегда держался настороженно, по возможности оставляя переговоры на Джедедию, которому пока что скрывать было нечего. – Как именно был проведён экстерминатус? – Циклонические торпеды. От планеты остался один щебень. – Иллиан и сам чувствовал, что это было неправильно. Но так и не смог понять, почему. Ему вспомнились разлетающиеся в пустоте осколки планеты. На некоторых ещё торчали остовы зданий. И каменный истощённый ангел, парящий в полном безмолвии – кощунственное изображение святого Сангвиния. – Пожиратель жизни. Планету, на которой есть ископаемые, можно очистить от органики, терраформировать и заселить заново. Восстание мутантов всегда можно подавить, выжившее население отправить в те же шахты. – Конрад остановил кресло и внимательно посмотрел на Иллиана. Империум никогда не жалел своих граждан, благо их было в избытке, но разрешение на экстерминатус получить было сложнее, чем запросить помощи у гвардии или даже Астартес. – Оснований для уничтожения планеты не было. – У Аранки есть связи в Администратуме. К нему прислушиваются на Терре, – осторожно начал Иллиан. – Он смог найти аргументы, раз получил разрешение. – В этом я не сомневаюсь. Кроме того, собирать информацию он послал именно тебя, Иллиан, зная, какое решение ты примешь. – Тонкие, пересечённые едва заметными шрамами губы Конрада дрогнули в подобии улыбки. В ней, как и всегда, не было ни капли веселья. – Иллиан Фар'рэн, инквизитор, не прощающий духовной слабости никому. Ты одобришь уничтожение планеты, полной испуганных и отчаявшихся людей. – В Империуме подобная слабость – грех, – упрямо ответил Иллиан. Слабые духом и слабые верой могли стать вратами для Губительных сил. Те, кто не желал понимать этого и те, кто осознанно допускал у себя подобную слабость, были виновны в потворстве Извечному врагу. – Поэтому он послал тебя, чтобы разделить ответственность. – На бледном лице Конрада не отразилось никаких чувств – ни удовлетворения от правильного вывода, ни раздражения, ни осуждения. – Инквизиторы не отвечают ни перед кем, кроме Божественного Императора. – Иллиан сотворил аквилу. – И другими инквизиторами, которые могут ускорить эту встречу, – добавил Конрад. – Ладислав точно знал, почему планету необходимо уничтожить. Но не счёл нужным поделиться с тобой или конклавом. Он знал об улье больше, чем говорил. А может быть о том, что было на планете до того, как туда пришёл Империум. – Вполне возможно, – задумчиво сказал Иллиан, глядя через толстое стекло на бушующее алое небо. – Некоторые тайны и некоторые древние ксенотехнологии вполне стоят миллиардов жизней. – Так не Ладислав был причиной твоего визита. – Кивнул своим мыслям Конрад. Он допил травяной настой из своей чашки и поставил её на декоративную колонну. – В тебе нет ни капли жалости, ты никогда не усомнился бы, отдавая приказ об уничтожении. Ты искал не информацию, как тебе было поручено, ты искал ответ на вопрос: зачем такой приказ отдал Аранка. Я прав? – Конечно, наставник. – Иллиан склонил голову в полупоклоне и улыбнулся. Его улыбка была такой же безжизненной, как и у Конрада. Она была всего лишь обозначением, а не проявлением чувств. – Если приказ был бессмысленным, мне пришлось бы поднять вопрос о компетенции или даже лояльности Ладислава Аранки. Но я нашёл причину. Или то, что могло ею быть. – И эта причина смутила твой разум. Ты привык полагаться только на логику и анализ. – Конрад вновь заставил кресло двигаться. Он направился к пологому пандусу, ведущему на нижние уровни оранжереи. – Тебе не хватает чутья. Впрочем, так было всегда, ты выработал свой стиль, и, раз ты носишь инсигнию, я признал его удовлетворительным. Но порой твоя логика даёт сбои. – Любой метод и любой стиль время от времени даёт сбои, – невозмутимо ответил Иллиан. Этот разговор происходил уже не в первый раз. – Враги Империума многолики, зло их неисчерпаемо и разнообразно. – Расскажи о зле, с которым столкнулся. – Конрад был серьёзен. За годы, проведённые рядом с Брентом, Иллиан научился улавливать малейшие проявления его эмоций и желаний. Лицо Конрада всегда больше походило на маску, покрытую шрамами от старых ожогов и онемевшую после сложных операций. – Кроме меня на планете был ещё один инквизитор, падший, отвергнувший Империум, но не своё призвание. Он внедрился в ряды мятежников, приблизился к Скрытым Хозяевам и смог передать мне всю собранную информацию. Я привёз копии всех его сообщений. – Иллиан шёл сбоку от инвалидного кресла, заложив руки за спину и глядя прямо перед собой. – Мне не интересны причины падения инквизитора. По крайней мере, не сейчас. Думаю, он приблизился к тьме слишком сильно и, притворяясь, сам не заметил, как переступил черту, за которой ложь стала правдой. Главное, он смог в последний раз исполнить свой долг и рассказать мне о лидере этого восстания. Что вам известно о Бледной Толпе? – Всё, что известно Инквизиции. Я сохранил некоторые прежние каналы получения информации. – Голос Конрада прозвучал довольно. Иллиан ещё раз подумал про себя, что не бывает бывших инквизиторов. Служение заканчивается лишь со смертью, да и там, за гранью, оно, возможно, продолжается в иной форме. По крайней мере, были те, кто в это верил. Сражение за человечество со смертью физического тела просто переходило на другой план бытия. – Лидером этого восстания был колдун, которого последователи называли Слепцом или Незрячим. Раньше это имя среди Скрытых Хозяев не встречалось. По описанию, полученному от падшего инквизитора, Слепец – подросток, наделённый колоссальными псайкерскими силами. – Иллиан старался не углу[мамочки!]ся в детали. – И он способен не только подчинить себе более опытных, уже известных Инквизиции Скрытых Хозяев, призывать демоном, принадлежащих разным повелителям, но и удерживать их от убийств до нужного ему момента. Кроме того, верность его последователей имела форму религиозного поклонения. – Жрец Губительных сил, верный Хаосу во всём многообразии его ликов, – с брезгливым отвращением произнёс Конрад. – Опасный противник. Ты уверен, что он не был сосудом? – Всё, что я знаю о нём, было передано тем падшим инквизитором. Даже попав под его влияние, он всё равно нашёл в себе силы рассказать о нём. Слепец использовал массовую резню как жертвоприношение для призыва. Взрыв эмоций, необходимый, чтобы разорвать ткань реальности там, где она уже истончилась. Но мой информатор не упоминал ни о каких религиозных атрибутах этого процесса. У меня сложилось впечатление, что этот ребёнок – такой же колдун, как и прочие Скрытые Хозяева, уверенный, что не служит никому, кроме себя. – Иллиан некоторое время молчал, подбирая слова, чтобы охарактеризовать Слепца. – Колдун огромной силы и личной харизмы. – Опасное сочетание, – кивнул Конрад. – В последнем сообщении он сказал, что Слепец уходит с планеты и забирает с собой самых верных. – Иллиан мельком взглянул на своего наставника. – Другими словами, Слепец жив и свободен. – Путь с планеты – это может быть либо тропа в варпе, либо древняя ксенотехнология. Именно этот путь желал уничтожить Ладислав. Он знал, что скрывается в недрах планеты. Нечто, как ты и сказал, стоящее миллиардов жизней. – Конрад Брент повернулся и положил свою аугментическую руку на предплечье Иллиана. – И ты понял это. Аранка принёс в жертву целый мир и упустил страшного врага ради того, чтобы закрыть этот проход. Ладислав не глуп, значит, оно того стоило. Единственное, в чём он просчитался, это ты. Он недооценил тебя. Иллиан, что ещё? – Мелочь. Рядом со Слепцом была женщина. В балахоне, с горбом на спине. Ни лица, ни тела не видно. – Иллиан говорил медленно, осторожно выбирая слова. Он не был уверен, что эта информация имеет хоть какую-то ценность. Но ему почем-то казалось, что она почти так же важна, как сам Слепец. – Он сказал, что у неё руки, как у Сестры Битвы. Мне это показалось важным. – Я поспешил, сказав, что у тебя нет чутья. – Конрад остановил кресло и внимательно посмотрел на своего ученика. Тот уже много лет носил инсигнию, много лет они были формально равны. Но отношения учителя и ученика не изменятся никогда. – Ладислав не позволит этой информации просочиться даже по каналам Инквизиции. Я узнаю об этом Слепце и его женщине всё, что только смогу. Использую все каналы, все связи, которые ещё остались. Даже те, которые ты никогда не одобрял. – Но я всегда молчал о них, – возразил Иллиан. – Да, ты всегда молчал, и порой меня это удивляло. – Конрад был строгим наставником и далеко не безупречным. – Я сам не безгрешен. Когда придёт время, за каждое своё решение я отчитаюсь. Но не раньше, – ответил Иллиан. – Постарайся в ближайшее время не попадаться на глаза Аранке. – Конрад поднял голову и уставился в багровое небо зеркальными аугментическими глазами. – В Империуме хватает мест, требующих пристального внимания Инквизиции, – с лёгкой усмешкой сказал Иллиан, тоже поднимая голову. – И не все они [ну уж нет]одятся в секторе Каликсида. Над головой двух инквизиторов небо треснуло разрядом молнии. Толстое стекло не пропускало звук, но оба они почувствовали, как содрогнулась от удара земля, и дрожь прошла по цитадели от основания до самого купала оранжереи. Багровое небо завихрилось новым штормом. Планета ярилась, не в силах стереть со своей поверхности чужеродную песчинку. Хотя сама она была такой же незначительной песчинкой на лике Вселенной. А за ярящимися молниями и кроваво-алыми штормами распахивала свои объятья бесконечная пустота. Там были все вопросы и все ответы. Там были холод и смерть. Там таилось отчаянье, там ждали новые враги и новые сражения, которым не будет конца.

Сеттинг: Warhammer 40000 Возрастные ограничения: 16+ Персонажи и фракции: персонажи все свои. Фракция: инквизиция Место действия: сектор Каликсида Время действия: после восстания Бледной Толпы на Транче, Обречённый город. Иллиан Фар'рэн стоял у огромного, в два его роста, окна и любовался огненно-рыжим с зелёными и алыми всполохами закатом. Если бы он повернул голову направо, то смог бы увидеть мерцающие холодным жемчужным светом вершины шпилей улья. У его ног полыхали зарницы горящих кварталов. «Сей град обречён», – так мог бы сказать старый наставник Иллиана, случись ему оказаться здесь. «Город обречён, твоя задача – наблюдать и собирать сведения», – так сказал ему лорд-инквизитор Ладислав Аранка, когда отправлял сюда с заданием. И оба они, несомненно, были правы. Этот мир-улей доживал свои последние дни, в лучшем случае – месяцы. Флот с циклонными торпедами уже был на подлёте, как только он выйдет на орбиту, Иллиан покинет обречённую планету. Всё зашло слишком далеко. Никакой эвакуации не будет ни для высшей элиты, допустившей всё это, ни для обезумевших от страха горожан. Флот требовался ещё и для того, чтобы никого не выпустить с планеты в момент её разрушения. Только так можно было хоть немного притормозить разрастающуюся чуму Бледной Толпы. Появившаяся насколько лет назад на планете Транч, она расползлась по всему сектору Каликсида. Бесконтрольные, стихийные бунты мутантов и отверженных всех мастей, свержение правительств и уничтожение инфраструктуры – всё это стало настоящим бичом окрестных миров. Зараза продолжила распространяться, несмотря на то, что лидеры мятежников – ведьмы и мутанты Скрытого Совета – были уничтожены. Или вероятно уничтожены. Скрытые Хозяева вновь заявили о себе уже после подавления мятежа на Транче – во главе других армий на поверхности других миров. Чаще всего членам святого Ордоса, наводнившим сектор своими агентами, удавалось вовремя заметить угрозу и подавить восстание, но не в этом случае. На Омеге-Три, третьей планете в звёздной системе Азарус, Бледная Толпа не встретила достойного сопротивления и теперь доедала столичный улей Омега-Три-Прайм, давно поглотивший остальные ульи и занимавший сейчас почти всю пригодную поверхность мира. А всё потому, что планетарный губернатор Сехар Таш'Валл решил, что он умнее Инквизиции. Когда начались первые восстания в шахтах и на самых нижних уровнях улья, где располагалось опасное и вредное производство, никто не предал им значения, хотя предписания о том, что делать в подобных случаях, были разосланы по всему сектору Каликсида. Позже, когда стало ясно, что волнения сами не утихнут, планетарный губернатор попытался подавить мятеж с помощью местных СПО. Он думал, что сможет таким образом восстановить пошатнувшийся было авторитет и услужить Администратуму. Единственное, чего добился этот недоумок – гибели вверенного ему мира. Когда святой Ордос узнал о том, что происходит на этой планете, спасать её было уже поздно. Бои пока не докатились до шпилей и давно закончились на самых нижних уровнях улья, но страх, переплетённый с еретическими идеями Бледной Толпы, уже пропитал весь город. Выпускать его с планеты было нельзя. К тому же, Скрытые Хозяева могли попробовать проникнуть на эвакуационные челноки. Это было даже опаснее. И поэтому конклав Ордо Еретикус сектора постановил: мир обречён, его следует изучить, а затем уничтожить вместе со всем населением. Решение было необычно жестоким, но лорд-инквизитор Аранка, возглавлявший конклав, нашёл достаточно веские аргументы и смог добиться разрешения на экстерминатус. Наблюдателем назначили инквизитора Иллиана Фар'рэна. Он провёл на Омега-Три уже месяц и за этот месяц понял, насколько безнадёжны его попытки узнать хоть что-то, стоящее внимания конклава. Внедрить агента в стан врага было невозможно – его аколиты выглядели слишком нормальными, чтобы сойти за мутантов. Кроме того, сейчас новое лицо, сколь бы изуродованным оно ни было, закономерно вызывало подозрение. Подойти близко к руководителям восстания новичку, даже весьма талантливому, не дали бы, а любые расспросы закончились бы смертью агента. Время, подходящее для успешного внедрения, было безвозвратно упущено. К тому же, Скрытые Хозяева вели себя на удивление осторожно и не поднимались из шахт на поверхность. А рядовые повстанцы знали слишком мало, зато боль терпели хорошо. Впрочем, Иллиан всё ещё надеялся, что упорный труд аколитов принесёт свои плоды. Его агенты сейчас работали на пока ещё свободных от мутантов уровняъ улья, добывая крупицы сведений на местных рынках и захватывая новых пленников, которых потом допрашивал его мучитель в одной из комнат в выделенной инквизитору части административного шпиля. Иллиану оставалось только ждать. Он успел проанализировать все полученные доклады, отдать приказы, расставить свои, тщательно подобранные фигурки для регицида по доске обречённого мира-улья. Пока что ему нечего было рассказать коллегам, которые скоро прибудут сюда на кора[эх жаль]х Инквизиции. Он не смог выяснить даже имён Скрытых Хозяев, стоящих за мятежом! И это за целый месяц работы! Иллиан был недоволен. Он нигде не ошибся, его аколиты работали на пределе сил. Так в чём же причина? Слишком поздно. Он пришёл сюда слишком поздно. Бледная Толпа – местные измождённые уроды, вставшие под её знамёна – поглотила уже больше половины города. Её лидеры надёжно укрыты, никто не произносит их имён даже шёпотом. – Милорд. – Дверь кабинета бесшумно скользнула в сторону. Иллиан недовольно поморщился. Он не любил, когда его раздумья кто-то нарушал, и потому запретил своим аколитам заходить в кабинет без важной причины. Позволить себе подобное могли лишь двое, второй из них сейчас был с флотом Инквизиции. – Сефара, ты принесла доклады? – Нетерпеливо протянул руку Иллиан. Сефара Элман была его адъютантом и телохранителем, кроме того, она следила за работой боевой части его свиты. А ещё регулярно приносила ему свежие доклады агентов. Он ждал её прихода несколько позже. Мимо замершей у двери женщины проскользнул тощий мальчишка с тяжёлым золотым подносом – Сета, слуга из местных, которому поручено было выполнять все пожелания инквизитора и следить, чтобы тот ни в чём не нуждался. Он тоже имел право приходить в любое время, но для него существовало два условия: незаметность и рекаф, который он, в отличие от Сефары, готовил бесподобно. Сета бесшумно подошёл к столу Иллиана, переставил с большого золотого подноса поднос поменьше – серебряный и изящный, на котором стояла большая чашка свежего рекафа и маленькое блюдце с печеньем. Подобная подача была местной традицией. Поглощать какой-либо напиток без соответствующей закуски считалось ужасным варварством, которое могли допустить только совсем опустившиеся горожане. К рекафу полагалось маленькое, хрустящее, свежее и очень сладкое печенье с пряностями. Иллиан обычно оставлял его сиротливо сохнуть на тарелке, иногда ел отдельно, когда чувствовал, что его мозгу нужна дополнительная подпитка. Для Сеты столь вопиющее нарушение традиций было просто недопустимо, но он благоразумно молчал. Иллиану нравился сообразительный мальчишка. А ещё больше нравилось то, как тот заваривал рекаф. Но иногда на красивом лице Сеты мелькало то чувство, которое Иллиан презирал. Беспричинная, наивная надежда, слепая вера в то, что всё обязательно будет хорошо. Парень искренне надеялся на то, что инквизитор заберёт его с собой из обречённого города, не позволит умереть здесь. Находясь всё время при штабе инквизитора, он не мог не понять, к чему всё идёт. И всё же надеялся. С другой стороны, у Сеты хватало сообразительности не болтать лишнего и не шпионить за Иллианом, на что, наверное, рассчитывали те, кто его сюда послал. Это немало увеличивало шансы мальчика на спасение и делало его надежду не такой уж беспочвенной. – Да, милорд. Вернулись почти все агенты. – Сефара выпрямилась, щёлкнув каблуками, и протянула Иллиану инфопланшеты. Она носила экипировку штурмовика, хотя в Схола Прогениум никогда не обучалась. Фар'рэну пришлось приложить немало усилий, чтобы раскопать её прошлое, настолько тщательно Сефара пыталась его скрыть. – Здесь ещё почта. Иллиан перебирал инофопланшеты, задерживая своё внимание на отметках, обозначавших агента, составившего отчёт. Иногда ему попадались письма в плотных конвертах или небольшие записки – приглашения от представителей знати или сообщения от немногих осведомителей. Первых было слишком много – их инквизитор просто выбрасывал. Вторых – слишком мало, он не успел создать приличную сеть, да и сообщать было нечего. Всё и так было видно из окон кабинета. – Милорд, это приглашение от планетарного губернатора. Он желает говорить с вами лично. – Сефара обратила внимание своего начальника на конверт из золотистого пластика, украшенного вензелями. – Подождёт, – холодно сказала Иллиан, отложив конверт. Губернатор Сехар Таш'Валл не пожелал встретиться с ним, когда он только прибыл на планету, и прислал одного из своих секретарей-лизоблюдов. – Но милорд! Губернатор настаивал на встрече! – Сефара редко возражала Иллиану, но разбираться с посланцем этого напыщенного идиота, угробившего доверенную ему Императором планету, предстояло ей. При всей нелюбви инквизитора Фар'рэна к общению с представителями власти, он не спешил обзаводиться кем-то, кто делал бы это вместо него. – Подождёт, – повторил Иллиан, – до тех пор, пока у меня не кончатся более важные дела. Отложив ещё несколько планшетов и записок, он замер, а потом вопросительно посмотрел на Сефару. Женщина скосила глаза, чтобы понять, что так заинтересовало инквизитора. На инфопланшете, который тот держал в руке, не было отметки автора. И выглядел он совсем не так, как остальные. Дешёвая модель, которую можно купить с рук в любом мире-улье. Или найти в любом полку имперской гвардии с записанными на них роликами для взрослых. – Этот планшет принёс Маверик, сказал, ему подкинули, когда он продирался через толпу. – Сефара с самого начала знала, что с этим инфопланшетом будут проблемы. – Маверик сейчас работает на рынке на двадцатом уровне. Бои идут на двадцать третьем, но на двадцатом ещё спокойно, можно разжиться информацией. Его доклад идёт следующим. – Определённо, подождёт. Значит, подкинули, и он не видел, кто? – На бледном лице инквизитора расцвела хищная улыбка. Подобное проявление эмоций для него было редкостью. Матиаш Маверик был совсем молодым аколитом, опыта оперативной работы у него пока было мало, зато всё его детство и юность прошли в мире-улье. Поэтому Сефара без сомнений отправляла юношу на самые нижние из пока ещё доступных уровней. Матиаш умел уходить от слежки, теряться в толпе, прекрасно ориентировался в лабиринтах систем жизнеобеспечения и улиц, чувствовал глубину и мог ощущать чужое присутствие в полной темноте. А ещё к нему невозможно было подобраться незамеченным и уж тем более – подкинуть планшет так, чтобы он не поймал наглеца за руку. – Не видел. Сейчас рынок на двадцатом забит людьми под завязку. Там пока ещё можно купить оружие, провиант и энергетические батареи. С поставками проблемы, люди готовятся к худшему, но не хотят бросать дома и работу, – пожала плечами Сефара. Она не понимала, на что надеются жители уровней, [ну уж нет]одящихся так близко к местам сражений. Впрочем, идти им всё равно было некуда. Наверх их не пустят, а внизу – сожрут. Причём, скорее всего, в прямом смысле слова. Бледная Толпа отринула все остатки человечности, которые в ней ещё оставались в начале бунта. – Позови Верения. Сета, мне потребуется больше рекафа. – Иллиан положил на стол все оставшиеся инфопланшеты. Этими докладами он займётся, пока будет ждать результатов проверки. Не прошло и пяти минут, как дверь снова скользнула в сторону. На пороге высился техножрец в пыльно-серой робе. Он казался старым, насколько это вообще было возможно для служителя Бога-Машины. Его одеяние, украшенное зубчатым орнаментом, было ветхим, под ним бугрились механизмы, серворуки и механодендриты. Сквозь дыры в истлевшей ткани можно было увидеть беспрестанно движущуюся механическую плоть. Металлическая маска, заменявшая техножрецу лицо, почти не имела человеческих черт, но внимание его окуляров ощущалось на физическом уровне. – Ты вызвал меня, – констатировал Верений, – твой посланец был неучтив. – Прошу принять заверения в моём глубочайшем уважении, логис Верений. – Поклонился Иллиан. Древний техножрец был его спутником уже многие годы. Он достался ему в наследство от наставника и друга перед тем, как тот инсценировал свою смерть. – Твоё уважение не требует заверений, – недовольно прострекотал Верений. Он помнил Иллиана ещё совсем юным дознавателем, кто знает, скольким инквизиторам он служил до него? – Мне нужна причина. – Многоуважаемый логис, этот планшет мне только что доставила моя неучтивая помощница. – Иллиан протянул техножрецу инфопланшет. Тот взял его одним из манипуляторов. Из недр его робы вытянулись два тонких гибких провода, оканчивающихся узкими разъёмами. Качнувшись, эти провода оплели планшет и руку инквизитора. – Мой агент получил его на рынке на двадцатом уровне. – Ты хочешь, чтобы я проверил его. – Верений взял планшет одной из своих серворук и приблизил к верхнему ряду окуляров. Некоторое время из вытянутого узкого динамика на его маске-лице не выходило ничего, кроме тихого потрескивания. – Да, на вирусы, скрытые программы, невидимые и неслышимые сигналы. На всё. Я пришлю к тебе Изекию. – Иллиан незаметно убрал за спину правую руку, он всё ещё ощущал прикосновение проводов, обвивавших его запястье. Они были скользкими от священных масел и холодными. – Мне не нужны сюрпризы. Только информация. – Ожидаемо и прогнозируемо, – кивнул логис. Свою специализацию – вычисления и предсказания – он дополнил схемами и методиками глубокого анализа, поиска вирусов и дешифровки. Верений продолжал обучаться всю свою жизнь, самостоятельно выбирая направления своих исследований. Нахождение в свите инквизиторов Ордо Еретикус позволяло ему свободно изучать то, что он считал наиболее логичным и продуктивным. Иллиан подозревал, что древний техножрец зашёл в своих изысканиях уже очень далеко, и многие его коллеги, особенно с Марса, не одобрили бы подобных интересов. После ухода Верения, инквизитор вернулся к рабочему столу, на котором его дожидалась чашка рекафа. В этом избалованном и разлагающемся мире сей напиток употррепродукцияли преступно маленькими порциями. Впрочем, Сета уже успел изучить вкусы и пристрастия своего нового хозяина и подавал ему рекаф в самых больших чашках, какие только нашёл в ближайшей посудной лавке. Присланный губернатором тончайший фарфор Иллиан приказал выкинуть, едва увидев. Напиток кончился быстро, вид за окном и не думал меняться. Разве что начал гореть самый нижний из шпилей, принадлежавший торговой гильдии «Саприм». Его основание занимало несколько кварталов рядом с большим рынком, а верхушка тянулась к небу, стремясь уровняться хотя бы с подножиями жилищ господ Омега-Три-Прайм. Плохо. Этот шпиль был одним из мостов, по которым Бледная Толпа могла подняться над головами отчаянно сражающихся наёмников и войск СПО. А потом ударить защитников города в спину. Подобного развития событий стоило ожидать, но Иллиан надеялся, что это произойдёт хотя бы на несколько дней позже. Закончив с рекафом, он взял изящное блюдечко с печеньем и вышел из кабинета. Когда Фар'рэн только прилетел сюда со свитой, ему выделили несколько верхних этажей одного из административных шпилей в центре города. Из окон открывался прекрасный вид на шпиль-дворец планетарного губернатора, не пожелавшего с ним тогда встретиться, а ещё – на весь улей, сейчас разрезанный на две части огненной полосой горящих зданий. Всё, что было ниже, представляло собой кромешный кошмар, территорию бесчинства Бледной Толпы, сполна удовлетворявшей жажду разрушения и насилия. Всё, что располагалось выше, замерло в ожидании своей судьбы. Впрочем, никто уже не сомневался, что город ждёт неминуемая гибель. Число самоубийств в шпилях за последние дни превысило все мыслимые границы. Иллиан направился в одну из нижних комнат, которую отвёл под допросную. Два дня назад одному из его агентов удалось поймать уважаемого соратниками мутанта, негласного лидера одной из множества мелких банд. И теперь над ним трудился его мучитель. Пока что серьёзных подвижек не было, мутант упрямо молчал, стоически перенося пытки. Впрочем, мастерство мучителя ломало и не таких. В допросной было душно и жарко. В металлических чашах на треногах тлели угли, очаг пылал, бросая на потолок малиновые отблески. На стенах висели различные инструменты весьма устрашающего вида, в углу жужжал портативный генератор. Пахло благовоньями, потом, болью и кровью. Пока что мучитель не усердствовал сверх меры, иначе запахи были бы несколько иными. Иллиан невольно поморщился, хотя ему доводилось присутствовать в более мерзких местах и на более ужасающих действах. Прикованный к стене мутант извивался и скулил, вздёргивая изуродованные губы и скаля кривые зубы. Третья рука, росшая из левого бока пленника, безостановочно дёргалась. Она была слаба и нефункциональна, но дрожала так, словно судорога била её одну. Огромные, двупалые, похожие на ноги какой-то уродливой птицы ступни мутанта елозили по стене в поисках опоры. Рядом с ним стоял высокий мускулистый мужчина, часть его абсолютно лысого черепа закрывала металлическая пластина с рядом разъёмов. Левое плечо ему заменял достаточно искусно сделанный аугментический протез. На правом предплечье можно было разглядеть татуировки, значения которых инквизитор не знал. Они были сделаны на одной тюремной луне безымянным заключённым, который не удосужился объяснить их значение даже тому, на чьей руке их набил. Мускулистого мужчину звали Анджес Иканари, он был мучителем и палачом в свите Фар'рэна уже очень давно. Его прошлое являло собой калейдоскоп из разных миров и кораблей, преступлений и искуплений, приговоров и побегов. Иллиан знал о каждом проступке Иканари, но ценил его за мастерство и преданность. – Он что-нибудь сказал? – поинтересовался инквизитор, ставя блюдце с печеньем на рабочий стол, заваленный свитками, инфопланшетами и бутылями со спиртом. – Молчит, как гретчин на философском диспуте, – усмехнулся Анджес, поглядывая на своего подопечного. Допрос шёл больше суток практически без перерыва. Упрямый ублюдок наконец-то достиг нужной кондиции. – И о чём же он молчит? – Иллиан сделал ударение на слове «молчит». Он повернулся к человеку, сидевшему за рабочим столом мучителя и сейчас невозмутимо поглощавшему принесенное инквизитором печенье. Тот был невероятно худым и напряжённым, его взгляд бесцельно блуждал по комнате. Иллиан терпеливо ждал ответ, он знал, что торопить Изекию нельзя. Его мистик специализировался на телепатии и сейчас сканировал истерзанный болью разум пленного мутанта. Фар'рэн высоко ценил своего псайкера, он знал, что Изекия никогда его не предаст. Главной причиной такой уверенности было то, с каким трудом тот прошёл санкционацию. Ему едва хватило сил и выдержки преодолеть все проверки. Было рекомендовано увеличить количество стабилизаторов и защитных механизмов. Это сломало бы волю Изекии и изуродовало личность. Но инквизитор, которому он тогда служил, решил рискнуть, чем заслужил вечную благодарность и верность псайкера. Тем инквизитором был Иллиан Фар'рэн. – А умолчал он о весьма интересных вещах. – Тонкие губы псайкера изогнулись в насмешливой улыбке. Доев последнее печенье, он продолжил: – В те мгновения, когда боль становится особенно нестерпимой, он произносит одно имя как молитву. Он желает умереть, так ничего и не выдав жадным и жестоким нормалам. Так он зовёт тех, кого не затронули мутации. Он презирает вас, считая себя высшей ступенью эволюции человека. Меня, кстати, тоже. – Я так понимаю, он не настолько безумен, чтобы молить об этом Божественного Императора? – брезгливо поморщился Иллиан. Этот мутант был не только мятежником, но ещё и еретиком, отвергнувшим Его свет. Неужели кто-то из Скрытых Хозяев так возгордился, что решил выставить себя божком? – Верно, милорд. Он думает на весьма убогом диалекте низкого готика. Имя можно расшифровать как «Безглазый» или «Незрячий». – Изекия подцепил пальцем свои длинные седые волосы, стянутые в хвост на затылке, и задумчиво посмотрел на инквизитора. Иллиан кивнул ему, он думал о том же самом. Не было ни одного Скрытого Хозяина с таким именем. Либо кто-то решил назвать себя иначе, чтобы запутать преследователей, либо с этим врагом они ещё не сталкивались. – Изекия, когда закончишь здесь, зайди к Верению. Он изучает сейчас один инфопланшет, проверь его как следует. – Иллиан невидящим взглядом смотрел на распятого на стене мутанта. Инквизитор добавлял полученную информацию к тому, что уже успел выяснить. Это имя было ценным приобретением. Оно одно оправдывало его пребывание в этом обречённом городе. Незрячий. Тот, кто смог зажечь пожар мятежа за считанные месяцы, сломить сопротивление охраны безо всяких усилий и почти заглушить хор астропатов, когда планетарный губернатор всё-таки решился позвать на помощь. – Слушаюсь, милорд. – Псайкер встал со стула и перегнулся в поясе, словно сломался пополам. Поклон получился скорее издевательским, чем учтивым, но Иллиан не обратил на это внимания. Сейчас его занимало совершенно другое. Следующие три часа инквизитор провёл за изучением докладов своих агентов, которых он разослал по всем областям улья, не занятым мятежниками. Выводы были неутешительными. СПО едва держались, даже угрозы показательных расстрелов уже не могли поддержать боевой настрой солдат. Они видели, что делали мутанты с телами их товарищей. И большой удачей было попасть к мятежникам уже мёртвым. Единственное, что ещё удерживало их на позициях – это осознание того, что отступать некуда. К верхним шпилям их не пустят. Наёмники аристократов перекрыли все пути наверх. Средние уровни города превратились в ловушку, из которой не было выхода. Мутанты медленно продвигались наверх, сжигая, разрушая и оскверняя всё, что встречалось им по пути. Откуда-то появились слухи, что они не только поедают мертвецов, но и приносят пленных в жертву во время каких-то мерзких ритуалов. Аколит, принёсший эти сведения, так и не смог выяснить, откуда они взялись. Иными словами, был шанс, что кроме мутантов в стены шпилей скоро начнут стучаться ещё и твари варпа. Такое случалось и раньше, Скрытые Хозяева порой призывали демонов, но сами при этом чаще всего не являлись ад[оппа!]ми кого-то из Четвёрки. Просто необразованные колдуны и ведьмы, получившие силы и направившие их на бессмысленное разрушение. Так думало большинство инквизиторов. Иллиан же считал, что и демоны, и мутанты – лишь орудия в их руках, служившие некой цели, которую преследовали их хозяева-псайкеры. Были ли Скрытые Хозяева чьими-то марионетками или действовали самостоятельно, выяснить так и не удалось. Ни одного из них захватить живым не смогли. Они либо погибали при штурмах, либо убивали друг друга в борьбе за власть, либо просто исчезали, чтобы вновь объявиться на другой планете. Иллиан отложил в сторону инфопланшет и встал из-за стола. Всё это следовало хорошенько обдумать. Флот был ещё в пути, если призыв тварей варпа начнётся в ближайшие дни, Аранка может опоздать к началу веселья. Конечно, ведьмовские культы, не обласканные Губительными Силами, не смогут призвать достаточно много демонов, чтобы это стало проблемой. Иллиан не стал бы беспокоиться о нескольких мелких тварях варпа, занятых пожиранием трупов где-то на средних уровнях, если бы не этот загадочный Слепец. Инквизитор не знал, был ли тот псайкером, и, если был, то какой мощи. Неопределённость, отсутствие какой-либо значимой информации всегда раздражали его. О безумии, порождаемом тварями варпа, стоило бы беспокоиться, если бы этот мир уже не был обречён. Кого бы сюда ни призвали безумные колдуны, Омегу-Три было уже не спасти. Планету было решено уничтожить при любом раскладе. За духовную стойкость своей команды Иллиан был спокоен, его свита была проверена в множестве боёв и устояла перед множеством искушений. Но если этот Слепец каким-то образом сможет разорвать реальность на этой планете, их всех просто затянет в варп. Бесценная информация могла обернуться нешуточными проблемами. Иллиан уже хотел вызвать Сефару, чтобы отдать распоряжения по поводу готовности к срочной эвакуации, когда почувствовал, что не может дышать. Лёгкие мгновенно охватил пожар раздирающей боли, он согнулся, держась рукой за стол. Второй рукой инквизитор сжимал горло, разрываемое судорожным кашлем. Приступ длился всего несколько минут, когда он закончился, Иллиан обессилено упал в кресло и закрыл глаза. Под веками вспыхивали яркие цветные круги, лёгкие всё ещё горели, но боль постепенно уходила. Такое случалось время от времени – последствие весьма неудачной миссии на одной малопригодной для жизни планете. Иллиан порадовался тому, что сейчас хотя бы был в своём кабинете один. Почти один. – Иногда логика изменяет даже тебе. – В ровном, монотонном голосе Верения не было и тени эмоций. Он предложил однажды Иллиану заменить больные лёгкие аугментическими. Инквизитор отказался, с тех пор после каждого приступа логис упрекал его в отсутствии здравомыслия. – Моё почтение, логис. – Иллиан открыл глаза и посмотрел на Верения. Техножрец стоял посреди комнаты и казался старым пыльным механизмом, забытым в зале заброшенного завода. Он почти не шевелился, лишь под серой робой безостановочно шевелились манипуляторы и шестерни. – Твоё почтение – плата за сбои моего поведения и логики, – отозвался Верений. Порой он уходил в странную философию, сдобренную машинными терминами. Логис годами изучал и анализировал образ мыслей людей, проводя свои исследования в пыточных Иканари. – Изекия проверил планшет. После чего я проверил планшет. Ловушек не обнаружено, программ слежения не обнаружено. Влияния колдовства не обнаружено. – Выводы? – Иллиан знал, что если не остановить Верения, он будет перечислять все тесты, которые провёл. Когда логис бывал не в духе, он становился слишком дотошен. А сейчас он явно был не в духе. – Выводы. Это обычный дешёвый инфопланшет. Содержит зашифрованные данные. – Логис не торопился делиться информацией. Иллиан терпеливо ждал, пока техножрец скажет самое важное. Он чувствовал, что тот что-то приберёг для него. Шевеление манипуляторов под робой ускорилось и стало более бессистемным. – Расшифровка слишком проста, я не стал тратить на неё время. – Знакомые шифровальные коды? – Заинтересованно посмотрел на техножреца Иллиан. Он всё ещё сидел в кресле, стараясь лишний раз не шевелиться. Приступ мог повториться, а ему этого совсем не хотелось. – Стандартные коды Инквизиции. – Верений одним длинным плавным движением пересёк комнату и замер перед столом, за которым сидел Иллиан. – Твоего Ордоса. Иллиан молча протянул руку, требуя вернуть ему планшет. Верений выудил его из недр своего балахона и опустил на открытую ладонь инквизитора. Его многочисленные окуляры, казалось, смотрели в разные стороны, но внимание было сконцентрировано на Иллиане. Это было голодное, бесчувственное внимание исследователя, изучающего любопытное насекомое или редкое растение. Почти оскорбительное, но всё ещё терпимое. Иллиан взял планшет и в упор посмотрел на вытянутый металлический череп, заменявший Верению лицо. – Благодарю, логис, – холодно улыбнулся Иллиан. Массивное тело техножреца наклонилось вперёд. Тонкие манипуляторы, появившиеся из прорех в его робе, протянулись к инквизитору. Логис проводил исследование, и его ни мало не смущало то, что объектом на этот раз являлся его начальник. Иллиан с трудом сдержал отвращение, когда тонкие провода обвили его запястья. Он продолжал смотреть в россыпь алых окуляров на жутком псевдо-лице техножреца. Верхняя половина металлической маски Верения была почти человеческой – скуластый череп с широким лбом и без глазниц. Вместо глаз – множество выпуклых красных полусфер, беспрестанно вращающихся в своих гнёздах. Нижняя половина – сильно вытянутая и невероятно узкая – лишь отдалённо напоминала человеческий рот, разверстый в вечном крике. В это подобие рта были вставлены две такие же узкие и длинные вокс-решётки. – Анджес как раз заканчивает допрос. Думаю, вам это будет интересно, логис, – с нажимом сказал Иллиан. Техножрец отодвинул своё лицо-маску и медленно кивнул. Манипуляторы с тихим шорохом втянулись обратно, возобновив беспрестанное шевеление под его одеянием. Иллиан в очередной раз напомнил себе, что логис Верений был бесценным и опытным специалистом во многих областях. А в некоторых – абсолютно незаменимым. Техножрец был нужен ему, но порой он подходил к грани опасно близко. За этой гранью кончалось терпение инквизитора Фар'рэна. Верений вышел бесшумно, оставив после себя только звенящую пустоту и мерзостное ощущение от прикосновений манипуляторов к коже. Иллиан глубоко вдохнул и медленно выдохнул, проверяя, отступил ли кашель. Горло судорожно сжалось, но лёгкие были чисты. Ещё раз тяжело вздохнув, инквизитор пододвинул к себе отвоёванный у техножреца планшет. Тот содержал данные, зашифрованные стандартным шифром Инквизиции. Время от времени эти шифры менялись, если Верений не назвал его архивным, значит, отправитель знал последнее обновление. На Омеге-Три не было других инквизиторов или их агентов. Лорд-инквизитор Аранка уверил его в этом. Ладислав всегда был дотошен в таких вещах, ошибиться он не мог. Иллиан налил себе рекаф из стоявшего рядом термоса. Сета принёс его, пока инквизитор отсутствовал. До недавнего времени система Азарус была мало интересна Ордосам. Никаких еретиков, никаких культов, далеко от всех ксеносских держав. Мелкие бунты легко подавлялись местным арбитратом и СПО. По крайней мере, так докладывал планетарный губернатор. Поэтому и без того загруженный конклав Инквизиции сектора не держал здесь постоянных агентов – только нескольких информаторов, а они используют другие коды. Никто не мог подкинуть этот планшет его аколиту, кроме… Два года назад в Омега-Три-Прайм исчез один инквизитор. Сразу по прибытии он начал работать на нижних уровнях и в подулье, полгода спустя с ним пропала связь. Оставшиеся аколиты так и не смогли его найти. Дознавателя у него не было, инквизитор не успел обзавестись учеником. Часть его свиты также бесследно пропала, через некоторое время их всех нашли мёртвыми в разных частях улья. Ценных специалистов среди убитых не было, в основном штурмовики и шпионы. Разумеется, Ордос провел расследование, но никаких следов сгинувшего инквизитора найти так и не удалось. Его признали мёртвым. Подкинуть инфопланшет мог только он. Других представителей Ордо Еретикус на планете не было и быть не могло. Разве что, кто-то работал в секторе без согласования с лордом-иквизитором Аранкой. Иллиан подключил планшет к когитатору-дешифровальщику. Он решил не брать на Омегу-Три сервочерепа, хотя некоторые из них, в том числе и способные к расшифровке, были очень удобны. Но Фар'рэн понимал, что эвакуироваться с планеты, скорее всего, придётся быстро. Без сервочерепов можно было обойтись, а вот потерять их в спешке не хотелось, среди них хватало ценных и уникальных экземпляров. Чтобы не изводить себя ожиданием, Иллиан встал и начал ходить по комнате с чашкой рекафа в руках. Первые движения дались с трудом – как и всегда после приступа – потом стало легче. Иллиан знал, что дешифровка потребует времени. До тех пор ему стоило перебрать в голове все факты, которые были ему известны о пропавшем инквизиторе. Их оказалось не так много. Отправляясь на задание, Фар'рэн запросил подробное досье на этого инквизитора, но так и не удосужился его прочитать. Сейчас же Иллиану хотелось проверить свою память. Имя – Алонсо Гарэд. Для инквизитора достаточно молод, впрочем, дознавателем пробыл всего несколько лет, после чего его рекомендовали к получению инсигнии. Получил безоговорочное одобрение троих членов Ордо и добился расположения самого Ладислава Аранки. Став инквизитором, Гарэд проявил себя как непримиримый ненавистник колдунов и еретиков, считал, что любые мутации стоит искоренять огнём. Предпочитал действовать сам, не полагаясь во всём на агентов и аколитов. Больше Иллиан ничего о нём не знал, знакомы они не были. Этот Алонсо раздражал его своим упрямством и желанием во всём участвовать лично. Знания, опыт, навыки инквизиторов ценны, их нельзя растрачивать на мелкие стычки и рисковать в уличных драках. Впрочем, в Инквизиции хватало тех, кто считал иначе. Когитатор закончил работу и издал противный тонкий писк, от которого заболели уши. Иллиан поморщился и в который раз пообещал себе отдать дешифровщик технопровидцу Термию. Машинный дух был явно утомлён и недоволен, его давно следовало умилостивить и обновить священные масла. Мгновенно забыв о своём обещании, инквизитор взял планшет. Судя по высветившейся на экране информации, на него был записано одно видеоизображение. Иллиан нажал на воспроизведение. « – Приветствую тебя, мой собрат. Позволь мне называть тебя так. Знаю, ты считаешь, что я не достоин именовать себя инквизитором. Это так. Я пал. Свет Его больше мне не доступен. Но я всё ещё инквизитор, а потому позволь называть тебя моим собратом. Кем бы ты ни был. Я надеюсь, эта запись попадёт в нужные руки. Я всё сделал ради этого». Говоривший действительно был похож на пикт-изображение Алонсо Гарэда. Выглядел он намного старше и потрёпанней, измождённее. Взгляд тёмных глаз инквизитора-ренегата был напряжённым, а губы нервно подёргивались. Он смотрел, не отрываясь, будто боясь моргнуть, отвлечься хоть на миг и потерять решимость. Иллиан налил себе ещё рекафа, остановил воспроизведение. Итак, это на самом деле был пропавший Алонсо. И он пал, как сам утверждает. Объяснение могло быть только одно, вот только зачем ему тогда связываться со своим коллегой? И почему таким образом? Иллиан возобновил воспроизведение, решив, что лучше дать Алонсо самому всё объяснить. « – Не знаю, кто ты, к какому Ордосу относишься. Смею лишь надеяться, что ты из Инквизиции. – Алонсо замолчал, неловко пошевелился, он не мог подобрать слов. За спиной инквизитора-ренегата Иллиан разглядел обшарпанную стену в потёках влаги и смятую грязную постель. – Я прибыл на Омеге-Три по какой-то банальной причине почти три года назад, через некоторое время я начал замечать косвенные признаки назревающих волнений. Я решил проверить всё как следует. Трону ведомо, мне стоило доложить сразу. Посоветоваться хоть с кем-нибудь. Ладислав был далеко, мне не удалось выяснить его местоположение, а кому ещё я мог доверить свои мысли? Кто ещё решился бы поверить чутью, разглядеть преддверие грядущей бури в лёгких облачках? По всем признакам это должен был быть обычный бунт. Причина банальная – накопившееся недовольство условиями труда и произволом планетарного губернатора. Такое происходит сплошь и рядом по всему Империуму. Но я чувствовал, что всё не то, чем кажется. Он бы мне поверил. Я решил проверить всё сам. Мне удалось внедриться, представившись дезертиром-гвардейцем. Меня приняли не сразу. Пришлось оборвать все связи с собственными аколитами». Иллиан брезгливо поморщился. Алонсо должен был оставить сообщение для Ладислава Аранки, лорда-инквизитора, занятого в масштабной операции против Бледной Толпы и без устали прочёсывающего сектор в поисках её следов. Должен был предупредить, а не исчезать бесследно. И уж тем более, не убивать собственных агентов без веской на то причины. Конечно, он избавился от самых заменимых, и, скорее всего, это было чем-то вроде проверки. Но неужели он не мог позволить выжить хоть одному, передав с ним сообщение? Подобная недальновидность для инквизитора была непростительна. Узнай Ладислав о его подозрениях раньше, гибели этого мира, возможно, удалось бы избежать. Но этот тщеславный гордец решил разобраться со всем сам! Жалкие попытки оправдаться лишь раздражали Иллиана. «Было тяжело, мне не верили. Это понятно. Для них я был слишком нормален. Мутанты, все нижние уровни ими забиты. Заводы, шахты под городом… тут так много шахт! Вся кора планеты изъедена ими. Там ужасные условия. Я спускался в самый низ, меня водили». Алонсо опять замолчал. Его глаза горели мрачным огнём, сейчас он казался почти безумным. Иллиан положил на стол рядом с собой инфопланшет с пикт-изображением Алонсо Гарэда. Крепкий мужчина средних лет с развитым телом, тяжёлой нижней челюстью, коротко подстриженными тёмными волосами. На левой щеке тонкий белый шрам, особенно выделяющийся на смуглой коже. Тёмные, глубоко посаженые глаза горят праведной жаждой искоренить скверну во всех её проявлениях. Непримиримый борец с еретиками и мутантами, верный и тронобоязненный сын Империума. Таким он был до того, как попал на эту проклятую планету. Теперь же Алонсо выглядел совсем иначе. Исхудавший, жёсткий, напряжённый, без тени той силы и грации, что была в нём прежде. Из хищника на охоте он превратился в загнанного зверя, готовящегося дорого продать свою жизнь. Волосы отрасли и теперь свисали неопрятными прядями, в них появилась седина. Ироничная усмешка на губах сменилась нервическими подёргиваниями. А праведный свет в глазах – лихорадочным блеском. В Алонсо всё ещё чувствовалась сила, несгибаемая воля инквизитора, но ему давно уже не было пути назад. Он слишком проникся идеями тех, кого клялся уничтожать. «Там ужасные условия. Мне кажется, что это важно. Ты должен знать, должен понять, почему начинаются эти мятежи. Мутанты здесь – бесправные рабы, рождающиеся и умирающие в тоннелях под поверхностью планеты. Они живут прямо в цехах заводов среди токсичных отходов и радиации. Мертворождённых сразу же отбирают у матерей и возвращают уже в виде брикета из костной муки. Даже люминофоры здесь едва светят. Собрат мой, кем бы ты ни был, в попытке получить как можно больше прибыли, местная власть превратила этих людей в отчаявшуюся, бесстрашную толпу. Жизнь их так ужасна, что они не боятся смерти. Их тела столь изувечены, что они привыкли к боли. Мы называем их гражданами Империума, говорим, что позволим им жить, если они будут приносить пользу. Но это не жизнь. Собрат мой, то, что я там видел, чудовищнее злодеяний ксеносов и еретиков. Слова Хозяев упали на благодатную почву, которую годами готовила алчность, развращённость и глупость Сехара Таш'Валла!» Иллиан раздражённо поставил опустевший термос на поднос. Рекаф кончился, как и остатки хорошего настроения инквизитора. Он и до этого был невысокого мнения о планетарном губернаторе, теперь же оно ухудшилось окончательно. Если бы не Бледная Толпа, можно было бы провести расследование и отправить его на рудники в мир-кузню или рабом-матросом на один из кораблей Имперского Флота. За вопиющую некомпетентность. Теперь это уже не имело значения, восстание всё спишет, свою расплату губернатор получит. Иллиан мог бы усомниться в словах падшего коллеги, но сам не раз наблюдал подобную картину. Страх и ненависть к мутантам была одной из основ Империума. Кем бы те ни осознавали себя, рассчитывать на милосердие им не приходилось. Но Сехар Таш'Валл позволил им расплодиться без всякого контроля ради увеличения прибыли и упустил ситуацию. В этом его вина, и он понесёт наказание, даже если не признает её. Иллиан выключил планшет и вызвал к себе Сету. Эта запись требовала больше рекафа. Алонсо проникся сочувствием к тем, кого прежде презирал. В его личном деле особо отмечалось его нетерпимое отношение к любым отклонениям от установленной нормы. Что же могло послужить причиной такого изменения? Иллиан сухо откашлялся и раздражённо вытер губы ладонью. Это он сможет узнать, только если поймает отступника и допросит лично. Но, скорее всего, Гарэд сгинет вместе с этой планетой. – Милорд? – Сета подошёл неслышно и склонился в угодливом поклоне. Он всем своим видом показывал, что готов выполнить любую прихоть могущественного инквизитора. – Рекафа и побольше. И ещё кипяток в отдельной ёмкости. – Иллиан не удостоил мальчика даже взглядом. Сейчас его раздражало абсолютно всё. – Быстрее. Он рассчитывал на ценную информацию, но пока что на записи было лишь бесцельное нытьё, покаяние в грехах и жалобы на несправедливость мира. Иллиан очень не любил, когда его разочаровывали. Но надежда ещё оставалась. Запись была достаточно длинной, возможно, Алонсо всё-таки сможет перейти к делу. Для него, отступника и ренегата, любая попытка выйти на связь с агентом Инквизиции могла закончиться смертью. Иллиан сомневался, что его действительно приняли. Он даже не был уверен, что Алонсо поверили. Вполне возможно, Скрытые Хозяева использовал его для своих целей. Лишь Трону ведомо, сколько Гарэд успел рассказать своим новым друзьям. Сета принёс поднос с тремя термосами рекафа, большую чашку кипятка и тарелку с обедом вместо обычного печенья. Мальчик с трудом дотащил свою ношу и торопливо переставил её на стол. Инквизитор не приказывал подать обед, но последний раз он ел рано утром, а Сета по опыту знал, что голод будит в людях раздражительность, а порой и жестокость. Иллиан мрачно уставился на тарелку с одним из лучших местных блюд. Повара откровенно его баловали, вернее, задабривали. Мальчишка был прав, он совсем заработался и забыл поесть. Во время расследований он обычно совмещал работу с приёмами пищи, часто забывая о последних. Иллиану было по большей части всё равно, что он ел. А вот хороший рекаф – это было гораздо важнее. Впрочем, он тоже был. Сухо откашлявшись, Иллиан насыпал в чашку с кипятком порошок из мешочка, который всегда носил на поясе. Особый травяной сбор, помогающий от его недуга. Рецепт, который они с наставником Брентом создали сами. Пришлось даже сделать из части кают на «Последовательности», его инквизиторском корабле, оранжерею. Некоторые из ингредиентов достать было сложно, другие – уже невозможно. Одно из растений росло когда-то на планете, уничтоженной орками. Другое выкосил странный вирус, изменивший и исковеркавший всё живое. Ту планету эктерминировали его коллеги из Ордо Маллеус. К счастью, у Иллиана остались незаражённые образцы. Знакомый инквизитор-демоноборец Стефаний их проверил и признал чистыми. Иллиан пододвинул к себе тарелку с обедом, взял в руки кружку с горьковато-пряным настоем и вновь включил планшет. Экран сначала пошёл рябью, потом усталый машинный дух соизволил очистить его. Видео-изоборажение тоже начало воспроизводиться с запозданием. «Я видел всё это, жил среди этого. Я не мог не поверить. Эти люди не хотят ничего исправить, только отомстить. Разрушить. Ничего более сложного в их головах просто не помещается. Но я отвлёкся. Надеюсь, ты понял, как действует Бледная Толпа. И почему она появилась. Империуму стоило избавиться от мутантов, не допускать их появления, а не делать из них бесправных рабов. Рабы восстают». Алонсо всё больше распалялся, его глаза теперь горели мрачным огнём решимости. На бледном лице инквизитора-ренегата появилось фанатичное выражение. Иллиан брезгливо поморщился. Гарэд определённо свихнулся, если думает, что эти речи кому-то интересны. Вступление было слишком длинным. Алонсо, кажется, не мог найти в себе силы перейти к сути. Вдруг лицо его изменилось. Оно осунулось, праведный пыл угас, глаза потухли. То, как быстро менялось настроение бывшего инквизитора, говорило о нестабильности его психики. Прожив два года среди колдунов и мутантов, Алонсо утратил не только веру в Божественного Императора, но здравый рассудок. «Я увлёкся. Забылся. Их голоса, их слова – они везде. Тяжело сосредоточиться. Ты не сможешь понять. Я на твоём месте не мог. Попытаюсь начать сначала. Два года назад я внедрился в подполье. Уже тогда здесь орудовал ведьмовский ковен. Достаточно сильный. Но я не стал докладывать, потому что понимал – это лишь верхушка, надо узнать больше. Я не знал тогда ни имён, ни прозвищ, лишь слухи. Я погружался всё глубже и сам не заметил, как переступил черту. Собрат мой, ты и сам это уже понял. Я пал, я безнадёжно осквернён той правдой, что открылась мне здесь». Иллиан отставил едва тронутую тарелку с едой и подался вперёд. Алонсо смог преодолеть себя и наконец-то начал говорить что-то дельное. Итак, Скрытые Хозяева проникли сюда минимум три года назад. И никто ничего не заподозрил. Они действовали осторожно, медленно подтачивая покорность и пробуждая жажду мести в бесправном, безгласном и безликом монстре, что ворочался у корней улья. Властители разумов и душ, эти твари оказались способны совратить даже инквизитора, который по неосторожности подошёл к ним слишком близко. Иллиан налил себе полную чашку рекафа и медленно, глоток за глотком, выпил её, безотрывно глядя в лицо на планшете. Алонсо смотрел на него с отчаянной решимостью обречённого. В этот момент Фар'рэн понял, что это сообщение – первое, но не последнее. Будут и другие, если только он сумеет досмотреть до конца и понять, что пытается ему сказать Гарэд. «Меня беспокоили слухи о главе этого ковена. Хотя теперь я могу подобрать другое, более подходящее слово – Хозяин. Все они слепо подчиняются ему. Все Скрытые Хозяева на Омеге-Три. Их здесь несколько. Марга. Шепчущий. Олан. Светоч. Эти четверо, те, кого я знаю точно. Они все здесь, под этим городом, в штольнях. И все они склонились перед ним. Если ты читал доклады с Транча, ты должен помнить эти имена. Они были в верхушке, уничтожили многих конкурентов из своих ковенов, поднялись на трупах сородичей. Долгое время считались уничтоженными, пока не всплыли тут. Хотя Шепчущий появлялся и раньше, на других планетах. Надеюсь, ты слышал о нём». Иллиан слышал и немало. Этот Скрытый Хозяин был настоящей проблемой. Физически слабый, он умел добиваться своего с помощью интриг, лжи, убийств и прямого воздействия на разум, любил доводить своих жертв до безумия или рабской покорности. От его рук погибли многие колдуны его ковена ещё на Транче. Инквизиция считала его уничтоженным в ходе операции Беллерофонт. Однако спустя несколько лет он объявился на одном добывающем мире. По сути, то был простой астероид, изрытый шахтами и застроенный перерабатывающим комплексом Механикус. Работали там в основном сервиторы и рабы. Восстание последних он и поднял. Оно было совершенно бессмысленным, техножрецы просто перекрыли кислород, когда ситуация вышла из-под контроля, уничтожив всех восставших одним махом. А потом прозвучали взрывы. Шепчущий смог заставить нескольких рабов забраться в воздуховоды, обмотавшись взрывчаткой для прокладки шахт, и проползти по ним до реактора, питавшего весь комплекс. Сам колдун как-то сумел спастись и уже через год проявил себя на другой планете во время восстания мутантов. Многие в Инквизиции полагали, что Шепчущий – это имя, переходящее от одного ученика того первого, убитого на Транче Скрытого Хозяина, к другому. «Тот новый Хозяин… я раньше не слышал этого прозвища. Про него мало известно даже здесь. Но подчиняются ему беспрекословно. Он создал здесь что-то вроде мистического культа с собой во главе. Говорят, он призывает демонов, и они склоняются перед ним. Сам я этого не видел, только слышал. Постараюсь выяснить больше, проникнуть глубже в его культ. Пока что, это всё, что я могу рассказать. На планшете есть ещё данные, они спрятаны, надеюсь, у тебя есть компетентный техножрец. Напоследок скажу лишь его прозвище. Здесь его зовут Незрячим или Слепцом». Иллиан некоторое время сидел не шевелясь. Опять это имя – Незрячий, оно уже всплывало сегодня на допросе мутанта. Значит, Алонсо не солгал хотя бы в этом. Но вот то, что здесь орудует ещё как минимум четверо Хозяев, было неприятной новостью. По крайней мере, троих из названных Иллиан считал уничтоженными. Что ж, у старика Аранки будет шанс исправить неточность в их досье. Инквизитор закрыл глаза, под веками носились раскалённые белые искры. Факты складывались в пугающую картину чего-то более глубокого и могущественного, чем утверждали авгуры и думал он сам. Иллиан решительно встал из-за стола, прихватив с собой украшенный филигранью термос с рекафом. Его путь лежал на несколько этажей вниз, в комнаты, которые занимали его штурмовики. Всего пятнадцать человек, но каждый из них был проверен в боях, на каждого он мог положиться. Когда Иллиан вошёл в общую комнату, в которой его бойцы обычно проводили свободное время, он застал своих подчинённых за игрой в карты. За круглым столом разместились две команды – штурмовики и аколиты. Беззлобно переругиваясь и подначивая друг друга, они тасовали пластиковые прямоугольники с яркими картинками, время от времени выкладывая то одну, то другую карту перед собой. Иллиан не знал суть этой игры, да и такую колоду видел впервые. Стоявшие вокруг стола зрители подбадривали каждый свою команду. Кое-кто даже делал ставки. Иллиан подошёл к столу и тоже принялся наблюдаться за игрой. Пока что было не ясно, кто побеждает, но некоторые изображения на картах заставили инквизитора [ну уж нет]муриться. Колоду, судя по всему, собрали из нескольких неполных. Слишком разный был стиль и характер у изображений. Ничего запретного или еретического, хотя кое-что [ну уж нет]одилось на грани. Некоторые карты были взяты из гадательных таро с разных планет. Красочные или мрачные, все они представляли собой различные интерпретации одних и тех же символом. Другие были простыми и незамысловатыми, их, судя по всему, добавили для самого игрового процесса. Возможно, какие-то даже дорисовали сами. Часть карт была взята из колод с миров удовольствий и имела самые вычурные и затейливые рисунки. Иллиан наблюдал за игроками, поглощёнными процессом настолько, что они даже не замечали инквизитора. В этот момент у команды аколитов появился шанс на победу. Штурмовики начали хмуриться, их позы стали напряжёнными, а взгляды – быстрыми и мрачными. Аколиты же заулыбались, перемигиваясь друг с другом. – Матиаш, ты-то мне и нужен, – едко улыбнувшись, произнёс инквизитор, положив руку на плечо сидевшего перед ним аколита. Юноша вздрогнул и повернул к нему резко побелевшее лицо. В комнате воцарилась полная, дрожащая от напряжения тишина. Они не делали ничего запретного, но инквизитор слишком редко заходил в кают-компанию штурмовиков, чаще всего ограничиваясь тем, что передавал приказы через Сефару. То, что он явился сам, не сулило ничего хорошего. Обычно Иллиан лично проводил инструктаж перед боевыми операциями по зачистке противника – уже вычисленного и полностью изученного по докладам аколитов. Но в этот раз ничего подобного не планировалось. Они должны были только наблюдать, штурмовики почти всё время проводили в части шпиля, выделенного под нужды инквизитора. Они страховали на всякий случай и готовились прикрывать Фар'рэна своими телами, если мутанты всё-таки успеют прорваться сюда прежде, чем удастся эвакуироваться на орбиту. – Милорд? – юноша испуганно смотрел на инквизитора, в руке его подрагивала карта, рисунок на которой был выполнен в мрачной, напряжённой манере. Под пальцами молодого аколита щерилась окровавленная луна на фоне беззвёздного неба, расчерченного чёрными, едва различимыми шпилями мира-улья. – Утром отправишься туда, где тебе подкинули планшет. Погуляешь, осмотришься. Я дам тебе кое-что, положишь в тот же карман, в каком нашёл планшет. – Иллиан стоял, всё ещё держа Матиаша за плечо. Орнамент на термосе больно впивался в пальцы. Рисунок на карте привлёк его внимание, он казался дурным предзнаменованием, особенно после того, что рассказал Алонсо. – И на этот раз проследи, кто это заберёт. Будешь ходить туда регулярно. Скорее всего, будут ещё сообщения. – У нас есть агент внедрения? – с надеждой спросил Матиаш. Расследование стопорилось, и его, как и всех прочих аколитов, это беспокоило. Внедрённый агент был их шансом сдвинуться с мёртвой точки. – Не у нас и не агент. Можно сказать, добровольный помощник. – Иллиан убрал руку с плеча Матиаша. Алонсо уже не являлся агентом Инквизиции, но пока он оставался верен старым принципам и привычкам, его ещё можно было использовать. – А ему можно доверять? – покачал крупной головой ветеран-штурмовик Марш. Он прошёл рядом с Иллианом множество боёв и потому имел право на такие вопросы. – Нет, но сейчас это наш единственный источник ценной информации о руководителях бунта. Кроме того, кое-что из его слов уже получилось косвенное подтверждение. – Иллиан понимал, в каком напряжении [ну уж нет]одятся его люди. Бледная Толпа была способна сокрушить жалкое сопротивление СПО в любой момент. В любой час дня или ночи дикая уродливая человеческая масса могла прорваться к шпилям, в районы города, принадлежащие аристократии. Именно здесь их безумие и ненависть должны были выплеснуться в полной мере. Сейчас, под действием лжи и чар колдунов и ересиархов, души ульевых отбросов стали полностью соответствовать их внешнему мерзостному облику. Иллиан окинул взглядом своих подчинённых. Они ждали его приказов, готовые немедленно броситься исполнять любой, даже самый странный. И готовы были пойти за ним в бой, как ходили не раз, против любого врага. Но в этот раз им предстояла менее приятная работа. – Остальные агенты. Вам надо продолжать наблюдение. Говорите с горожанами, продавцами, преступниками. Постарайтесь охватить как можно больше разных слоёв и направлений. – Иллиан прокручивал в голове доклады аколитов, отчёты о допросах и записи разговоров с гражданскими. Следовало всё проверить ещё раз. – Обратите особое внимание на настроения в городе, о чём люди думают, говорят, о чём умалчивают, кому и о чём молятся. Чем заняты, чем питаются, что покупают, как работают. Мне нужно знать всё. Омега-Три-Прайм обречён. Страх перед врагом, отчаянье, тупая покорность – это болезнь, которая заражает не тело, а душу. Необходимо выяснить, как глубоко эта болезнь проникла в горожан. Есть ли ещё чистые души, которые можно спасти. Мы должны быть уверены, что не принесём болезнь в другие миры. Аколиты молча смотрели на инквизитора, переваривая отданный приказ. Они с самого начала знали, что город не спасти, что все здесь обречены, так или иначе. Их задачей было собрать информацию и оценить состояние горожан. Но прежде они старались не задумываться о том, зачем они всё это делают и что каждый день говорят со смертниками. Теперь же аколиты получили приказ собрать улики, чтобы инквизитор мог вынести приговор. – Сефара. – Иллиан нашёл взглядом свою телохранительницу. – Завтра утром я отправлюсь к губернатору. Ты едешь со мной. И скажи Термию, чтобы подготовил челнок. – Милорд, сейчас в городе небезопасно, – сказал Марш. – Шпили не исключение. Люди напуганы и многим не нравится, что вы прибыли на планету и ничего, по их мнению, не делаете. Они уверены, что вы должны заниматься их эвакуацией. – Благодарю за предупреждение, Марш. Я тоже не думаю, что они не посмеют. Поэтому беру с собой Сефару. Этого остаточно. Технопровидец позаботится о том, чтобы атмосферный челнок смог при необходимости пережить небольшой взрыв. – Иллиан сложил руки на груди. Слова Марша лишь подтвердили уверенность инквизитора в том, что спасать на планете некого. – Сефара, подготовь безопасный маршрут. – Слушаюсь! – Сложила руки в знак аквилы Сефара. С одной стороны, она должна была радоваться тому, что Иллиан решил не игнорировать приглашение. С другой, женщина понимала, каким рискованным был этот выезд. Сбежать из этого кошмара хотели не только богачи и аристократы, но и сам губернатор. Он мог попытаться заставить инквизитора взять его с собой. Тогда её одной могло не хватить для защиты Фар'рэна. Иллиан кивнул и вышел из комнаты. Он направился к логису Верению, обретавшемуся в одном из самых отдалённых покоев. Техножрец превратил его в настоящий лабиринт кабелей, когитаторов, ауспексов и прикрученных к рабочим столам сервиторов. Мало кто решался зайти в эту механическую паутину и потревожить её хозяина. Сам же Верений проводил большую часть времени среди самолично доработанных логических устройств и когитаторов, выполнявших в основном роль хранилищ данных. Подключившись через разъёмы напрямую к машинам, техножрец поглощал невообразимые объёмы информации, обрабатывал её в своём усовершенствованном мозгу и отправлял обратно для накопления и сохранения. Дверь с тихим шипением отползла в сторону перед инквизитором. В покоях логиса царил подсвечиваемый огоньками механизмов и священными свечами полумрак. Лоботомированным рабам и самому техножрецу свет не был нужен. Иллиан осторожно пробирался через переплетение кабелей и пульсирующих трубок, то и дело обходя рабочие посты сервиторов и когитаторы. Верения нигде не было видно, но Фар'рэн был уверен, что техножрец где-то здесь. Инквизитор чувствовал его присутствие. Наконец, он добрался до дальней стены, где громоздились самые совершенные механизмы и самые сложные логические машины. Удушливо пахло священными маслами и свечным дымом. На шевеление сбоку на самой границе зрения Иллиан среагировал быстро и интуитивно. Развернулся, вскинул руки и отступил назад, едва не споткнувшись о толстый кабель. Инквизитор пошатнулся, но метнувшийся вперёд механодендрит поддержал его, почти нежно обвив за талию. – Моё почтение, логис, – чуть менее спокойно, чем хотел, сказал Иллиан, выпрямляясь. – Ты пришёл сам. До этого позвал к себе, – почти обиженно прошелестел древний техножрец. За годы совместной работы Иллиан научился улавливать тончайшие оттенки его настроения, проявляющиеся в скорости речи, выборе слов и количестве белого шума, исторгаемого вокс решётками. – У меня есть для тебя работа. – Иллиан не стал оправдываться. Это было бесполезно, техножрец был слишком капризен. – Интересная? – Верений приблизился почти вплотную. Запах священных благовоний и нагретого металла стал почти нестерпимым. – Ты проверял один планшет на ловушки. Теперь мне необходимо добыть из него информацию. На верхнем уровне [ну уж нет]одится видео-сообщение. Но глубже спрятаны данные. Доклад. Мне он нужен. – Иллиан заставил себя не отворачиваться. Внешность техножреца внушала вполне естественный ужас любому человеку, даже тому, кто успел к нему привыкнуть. – Ещё, – прошелестел Верений, приблизив свою вокс-решётку к лицу инквизитора. С таким Иллиан не стал бы к нему приходить, послал бы кого-нибудь из аколитов. Техножрец вскинул свои механодендриты, сплёл из них что-то вроде шевелящегося кокона вокруг себя и Иллиана. Внутри было душно и жарко, но Фар'рэна почему-то пробрал озноб. – Видео-запись. Я хочу знать, могу ли доверять словам этого человека. Ты годами изучал и анализировал человеческие эмоции и поведение. – Иллиан сжал кулаки, напряжённо вглядываясь в красные окуляры Верения. Если вдуматься, увлечение техножреца было и полезным, и крайне опасным одновременно. – Я хочу знать, лжёт ли он. – Ты хочешь знать, можешь ли доверять словам еретика? – Металлический голос Верения был едва различим среди треска статики. – Я хочу, чтобы ты сказал мне, лжёт ли он. И использовал для подтверждения свои знания, [ну уж нет]одящиеся на грани самого страшного из грехов техноереси, Верений, – тихо и спокойно ответил Иллиан. То, как глубоко и основательно логис изучал человеческий разум, его реакции и взаимосвязи в поведении, приближало техножреца к самым чудовищным технологиям, некогда порождённым людьми. Они были строжайше запрещены из-за непомерной опасности их создания и использования. – Ты веришь ему? Инквизитору не стоит верить кому-либо. – Техножрец отодвинул свою маску-лицо, но кокон не расплёл. Иллиан почувствовал, что ему нечем дышать. – Я помню наставления Брента, Верений. Я не доверяю ни ему, ни кому бы то ни было ещё. И в первую очередь – самому себе, – зло ответил Иллиан. Он уже начал терять терпение. Логис играл с ним, понимая, что пока он нужен, он в безопасности. – Ты всё ещё считаешь меня дознавателем, слишком молодым, чтобы взвалить на себя бремя инсигнии? – Отрицание. Ты доказал, что не молод. Молодые фанатичны или снисходительны. – Логис расплёл купол и отодвинулся в сторону. Он протянул тонкий манипулятор и взял из рук Иллиана планшет. – Твой мозг и твоё сердце больше похожи на один из моих когитаторов. – Благодарю за комплемент, – тонкие губы Иллиана дёрнулись в подобии слабой улыбки. – Ты принял утверждение за комплемент. Нетипичная реакция. Зафиксировано, – пробормотал логис, скрываясь в недрах своего логова. – Я всё сделаю. Удовлетворённый, Иллиан вышел из покоев техножреца. Впереди у него была бессонная ночь, посвящённая чтению десятков отчётов и заметок об инквизиторе Гарэде. Его досье Иллиан запросил на всякий случай. Он не был уверен, что оно ему понадобиться, но теперь был рад, что не поленился собрать все сведения об Омеге-Три, даже, казалось бы, относящиеся к ней лишь косвенно. Фар'рэн хотел понять, что могло сломить дух Алонсо. И что может послужить инквизитору-ренегату сигналом того, что Иллиан готов с ним сотрудничать. Раннее утро было наполнено дымом пожарищ и душным смогом, исторгаемым очистными сооружениями. В городе теперь всегда пахло гарью, даже фильтры и воздухозаборники, призванные очищать воздух вокруг шпилей, не справлялись. На нижних уровнях раньше воняло испражнениями многочисленных заводов и фабрик, но теперь они не работали. Жители шпилей старались лишний раз не выходить из дома, чтобы не дышать пеплом горящего города. Они морщились и прикрывали лица надушенными платками, упорно не желая понимать, что это вовсе не временное неудобство и не проявление некомпетентности технопровидцев, призванных следить за исправностью очистных сооружений. Смертельная опасность сделала людей глухими и слепыми. Иллиан поднялся на верхнюю площадку шпиля, часть этажей которого занимал. Рокрит под его ногами был покрыт тонким слоем пепла, поднимавшегося в воздух при каждом шаге. Инквизитор закашлялся, прикрывая рот и нос рукой. Дышать было тяжело. Воздух, всегда спёртый в мирах-ульях, пах отчаяньем и обречённостью, сгоревшими телами и пролитой кровью. Иллиан торопливо подошёл к приготовленному транспорту. Рядом с бронированным атмосферным челноком стоял Термий, его технопровидец в тёмно-красной короткой мантии с зубчатым кантом на рукавах и капюшоне. Механические ноги, увитые шлангами и щерящиеся разъёмами, тускло поблёскивали в мутной дымке утра. – Милорд, всё готово. – Для техножреца Термий был ещё очень молод и потому позволял себе проявлять эмоции. Сейчас его бескровные, всё ещё живые губы растягивались в неровной улыбке. Он явно гордился своей работой. – Броня выдержит попадание из любого оружия, которое допустимо к владению частными лицами. Машинный дух отдохнул и умилостивлен. Всё системы проверены. – Благодарю, – кивнул Иллиан, подходя к челноку. Конечно, у аристократов могло оказаться оружие, не допустимое к владению частными лицами, но вряд ли какая-либо броня способна была защитить от прямого попадания из чего-то подобного. К тому же, Термий всегда относился к системам безопасности с трепетом и увеличивал защиту насколько возможно. Технопровидец часто ходил на боевые задания вместе со штурмовой группой, неплохо умел драться и мог произвести мелкий ремонт под пулями. Иллиан ценил Термия, несмотря на то, что логис Верений относился к младшему коллеге с пренебрежением. Сефара уже ждала его внутри. На женщине был полный комплект брони штурмовика, начищенный до блеска, с затянутыми ремешками и идеально подогнанными деталями. Иллиан сел напротив неё и недовольно поморщился. Термий всё-таки уменьшил внутреннее пространство пассажирского отсека челнока ради установки новых стабилизаторов, амортизаторов и активной брони. – Вам стоило бы взять в свиту одну из сестёр Фамулос, если вы так не любите общаться со знатью, – с лёгкой насмешкой сказала Сефара. – Подпустить к себе одну из этих хитрых и пронырливых интриганок? – Иллиан поморщился, представив, как тощая высокомерная девица будет рыться в его переписке и вещах. Ему было, что скрывать не только от собственного Ордоса. – Кто знает, для кого она будет шпионить? Эту тему Сефара поднимала при каждом удобном случае. Иллиан Фар'рэн пользовался лишь своей небольшой свитой преданных лично ему людей, хотя Адепта Сороритас не отказали бы им в помощи. Более того, порой она была им нужна. Иллиану приходилось проводить ночи без сна, составляя план финальной боевой операции так, чтобы справиться своими силами и с минимальными потерями. Всего один запрос в ближайший монастырь, и такие сложности были бы не нужны. Сефара порой ловила себя на мысли о том, что же скрывает инквизитор и почему так сторонится Сороритас, да и любого другого постороннего вмешательства в свои дела. Ничего еретического или чересчур радикального она за ним не замечала. Всё в пределах допустимого, да и не будут же Сёстры Битвы лезть в его личные вещи или читать зашифрованную переписку? Иллиан дремал, скрестив руки и опустив голову на грудь. Всю ночь он провёл, изучая обширное досье Алонсо Гарэда. Инквизиция зорко следила за собственными представителями, ибо тот, кто касался ереси и скверны ежедневно, мог поддаться ей со временем, как бы ни был силён его дух. Враги Империума были многочисленны и коварны, а защитники – слишком разрозненны и недоверчивы. Иллиан узнал всё, что ему было необходимо, проанализировал личность Алонсо, предположил, что могло так на него повлиять, и нашёл способ сообщить ему о согласии на сотрудничество, не привлекая ничьё внимание. Продолжать эту игру следовало осторожно, Матиаш Маверик рисковал жизнью каждый раз, отправляясь на рынок на двадцатом уровне. Ещё день-два, и им придётся искать другое место для встреч. Центральный шпиль вырос из пепельной дымки, подобный многогранному заострённому лезвию. Тончайшие мостики, расположенные на немыслимой высоте, казались тенями в белесом задымлённом воздухе. Статуи имперских святых, украшавшие внешние стены, за последние недели покрылись грязными разводами, их благородные лики скрылись под слоем копоти и пепла. Машина инквизитора медленно плыла в густом воздухе под прицелами счетверённых автопушек, спрятанных среди вычурной лепнины и готических арок. Достаточно было одного приказа, брошенного слова или дрогнувшей руки, чтобы в пепельном небе расцвёл огненно-красный цветок – отражение бушующих внизу пожаров. Но Сехар Таш'Валл всё ещё лелеял надежду на спасение, а потому пока им ничего не угрожало. Обратный путь обещал быть гораздо опаснее и непредсказуемее. Сквозь дымку впереди замаячили посадочные огни. Термий аккуратно подвёл машину к узкой площадке и мягко посадил на источенный временем и испарениями мрамор. Техножрец предпочёл бы более надёжный и менее скользкий рокрит или хотя бы скалобетон, но статус главного шпиля требовал более благородного материала. Термий остановил челнок так, что тот едва не коснулась тупым носом головы встречающего их чиновника. Тот смертельно побледнел, но, к его чести, не дёрнулся. Иллиан ступил на выщербленный мрамор и огляделся. Открытая площадка была огорожена силовым щитом, который отключался лишь на время пролёта очередного транспорта. Подняться в воздух без разрешения не представлялось возможным. Или, по крайней мере, весьма сложным и крайне рискованным. На площадку были направлены дула как минимум трёх автопушек, установленных на стенах. Простой человек их бы даже не заметил. По краям площадки висели два сервочерепа, раскрашенные в цвета местного правителя. Каждый из них был оснащён миниатюрным игломётом, встроенным когитатором и простеньким ауспексом и мог совмещать в себе функции телохранителя и секретаря. Иллиан не удивился бы, если бы оказалось, что сервочерепа могут при необходимости сдетонировать или генерировать защитное поле. Чтобы заполучить такое в частное владение, надо было быть в очень хороших отношениях с кем-то из Механикус или же иметь много денег и связей. Причём, первый вариант вызывал у Иллиана большие сомнения. Как он успел узнать, Сехар Таш'Валл был слишком брезглив и пристрастен к красоте, чтобы терпеть рядом с собой кого-то, столь непривлекательного внешне, как служители Бога-Машины. – Прошу вас следовать за мной, – прошелестел, согнувшись в глубоком поклоне, слуга. Он был одет с утончённой роскошью, каждая деталь его одежды отражала вкус и богатство хозяина. Слуга был стар, хотя местами его кожа казалась гладкой, а конечности двигались с завидным проворством. Видимо, губернатор настолько высоко ценил его, что неоднократно оплачивал процедуры омоложения. – Прошу только вас, милорд. Были приглашены только вы, – с нажимом произнёс слуга, неприязненно глядя на Сефару. Видимо, хозяин дал ему весьма чёткие инструкции, раз он позволил себе подобную бестактность. – Эта женщина – мой телохранитель, – холодно ответил Иллиан, бесстрастно глядя на сжавшегося слугу. – Здесь вам не потребуется телохранитель, милорд, – заискивающе улыбнулся старик, всё ещё надеясь убедить инквизитора отослать свою спутницу к оставшемуся на взлётной площадке технопровидцу. – Я в этом не уверен, – Иллиан демонстративно передёрнул плечами, показывая, что ему холодно на открытой всем ветрам площадке. Дышать здесь тоже было тяжело из-за разреженности воздуха, зато не пахло гарью. Слуга не посмел больше возражать и покорно повёл гостей к лифтам. Им предстояло подняться ещё выше, туда, где восседал владыка Омеги-Три. Стенки лифта были прозрачными, и Иллиан мог видеть, как далеко внизу под его ногами клубится дымная завеса, окрашенная алыми всполохами огня. Пожары охватили уже все нижние и часть срединных ярусов. Шпили были окружены огнём и смертью, от которой было не спастись. Сефара молчала, напряжённо глядя себе под ноги. Пол в лифте тоже был прозрачным. Иллиан ещё раз прокрутил в голове досье губернатора, но оно было удивительно скудным и сухим. Лишь несколько фактов, но ничего о его личности. То, какой приказ он отдал слуге, и то, как тот его боялся, говорили об этом человеке больше, чем все записи в архивах Администратума. Губернатор ставил условия и ограничивал представителя Инквизиции. Иллиан имел право явиться сюда без приглашения вместе со всеми своими штурмовиками и Верением в придачу. Сехар же пытался подчинить его себе, он отдавал распоряжения инквизитору, маскируя их вежливыми фразами. Подобное поведение было непростительным, несмотря ни на какие обстоятельства. Лифт остановился, издав тонкий мелодичный звук, двери разошлись в стороны с секундной задержкой. Открывшийся Иллиану вид разительно отличался и от залы, где инквизитора встретили сразу по прибытии, и от выделенных ему апартаментов. Здесь всё дышало хрупкостью и изяществом настолько показным, что оно было почти безвкусным. Каждая самая мелкая деталь выражала богатство и предпочтения губернатора. Весьма специфические предпочтения. Эта утончённость показалась Иллиану болезненной и наигранной. Мраморное посеребрённое кружево, свисавшее с потолка, походило на пыльную паутину, тонкие витые, украшенные эмалью колонны напоминали хрупкие старые кости, каменные цветы изгибали свои ломкие на вид лепестки в предсмертной агонии. Золотисто-жёлтая ткань, драпировавшая все эти изыски, предавала стенам нездоровый оттенок. У самых дверей в зал приёмов вдоль стен стояли огромные статуи, олицетворявшие, видимо, святых примархов. Однако все фигуры были столь худыми и измождёнными, что совершенно не походили на величайших воинов человечества той легендарной эпохи. Иллиан с трудом узнал древних святых, различавшихся в данной интерпретации практически только формой оружия и некоторыми общеизвестными признаками вроде тщедушных крыльев или тонкого шрама через худое лицо со впалыми щеками. Одеты все примархи были в тоги, скрывавшие их тощие фигуры с выпирающими костями. Подобное изображение можно было бы счесть кощунственным, если бы экклезиархи сами не путались в том, как выглядели древние воители. Слуга подвёл гостей к высоким дверям, ещё раз неодобрительно посмотрел на Сефару и, угодливо улыбнувшись и низко поклонившись Фар'рэну, распахнул перед ними створки из резной кости и серебра. Зал приёмов был освещён мягким светом люминофоров, призванных создавать ощущение таинственности. Сейчас же они лишь выдавали запущенность и претенциозность помещения. В самом центре на возвышении стояло высокое кресло с резной спинкой и подлокотниками. Оно отливало тусклым золотом, а орнамент на его боках напоминал трубки и провода. Иллиан поразился наглости и высокомерию местного владыки. Тот неумело пытался копировать Тронный зал на Святой Терре, тем самым возвышая себя и моля о внимании и защите Его на Земле. Сефара пробормотала несколько ругательств себе под нос, возмущённо переминаясь позади инквизитора. Иллиан полностью разделял её чувства. В этот момент двери за их спиной бесшумно затворились, а с позолоченного трона поднялся планетарный губернатор Сехар Таш'Валл. Он был невероятно худ, даже измождён, тёмные глаза мужчины, казалось, занимали половину его лица. Тонкие, почти прозрачные длинные волосы Сехар скреплял серебряным обручем. Церемониальная одежда губернатора, сделанная из тончайшего шёлка и расшитая драгоценными камнями и серебряными нитями, сухо шелестела при каждом его движении, невольно вызывая ассоциации с насекомыми. Сехар Таш'Валл был стар. Он много раз подвергал себя процедурам по омоложению и никак не мог удовлетвориться результатом. В каждом его движении сквозила хрупкость, но взгляд его был внимательным и колючим. Сехар придирчиво изучал гостей с холодной расчётливостью торговца, выбирающего товар. Тонкие губы губернатора были растянуты в улыбке, не лишённой достоинства и даже толики превосходства. А ещё Иллиан чувствовал страх, хорошо скрываемый, тщательно контролируемый, но давно уже поселившийся не только в теле Сехара, но и во всём его тронном зале, во всём шпиле, во всём городе. Губернатор, словно исполняя свой последний долг наместника, аккумулировал в себе ужас и оцепенение, поразившее его владения. – Я приветствую вас, многоуважаемый инквизитор Фар'рэн, – высоким, надтреснутым голосом произнёс планетарный губернатор. Он соединил кончики пальцев и прижал кисти рук к груди то ли в молящем, то ли в подавляющем жесте. Сехару удавалось одновременно унижаться и показывать своё превосходство. И то, и другое Иллиану не нравилось. – Как жаль, что мы встретились лишь сейчас. – Вы желали меня видеть, – холодно сказал инквизитор. Ему не хотелось поддерживать игру в вежливость. Сехар раздражал его всё больше и больше. Губернатор делал буквально всё, чтобы вывести Иллиана из себя. – Что ж, я понимаю, у вас много работы. Вы так быстро откликнулись на мой призыв о помощи, – заюлил Сехар, нервно улыбаясь. Губернатор никак не мог удержать взгляд на одной точке, он то сжимал ладони, то разводил, оставляя соединёнными пальцы. – Я хотел узнать, когда же нам ждать флот? – С чего вы взяли, что мы ждём флот? – с лёгким недоумением спросил Иллиан. С одной стороны, о том, что сюда направляется флот Инквизиции, знали только его люди. С другой – с чего бы губернатору торопить собственную смерть? – Но как же? – в притворном удивлении всплеснул руками Сехар Таш'Валл. Иллиану на миг показалось, что его тонкие предплечья в узких рукавах сломаются от столь резкого движения. – Должны прибыть Астартес, чтобы подавить восстание! И Сёстры Битвы! Город должен быть спасён! Шпили должны быть спасены! – А вы уверены, что его нужно спасать? – с ядовитым удовлетворением спросил Иллиан, глядя прямо в водянистые глаза Сехара. – Вы потеряли шахты. Заводы разрушены. Горожане обезумели от страха. Ценность планеты сейчас ничтожна. Даже если мятеж будет подавлен, восстановление потребует слишком много времени и усилий. Фабрики придётся строить заново. В шахтах некому работать, да и они уже порядком истощились. Вполне возможно, Марс сочтёт их восстановление нецелесообразным. – Вы хотите сказать… хотите сказать, что прибыли не для того, чтобы спасти меня? – В голосе и позе Сехара было столько неподдельного удивления, что Иллиану стало его почти жаль. Он действительно не понимал, как мала ценность его жизни для Империума. И сколько в нём гораздо более талантливых планетарных губернаторов. – Вы обязаны сделать это! Обязаны вывести меня! Я требую! Я планетарный губернатор, поставленный сюда Администратумом Терры! – Весомо, – согласился Иллиан. Если раньше Сехар его раздражал, то теперь лишь слегка забавлял. Губернатор ещё не понял, что уже мёртв, и единственное, что он может сделать – выбрать, как, когда и где ему умереть. – Однако мои полномочия позволяют мне принимать решения относительно вашей дальнейшей судьбы, не ставя в известность представителей Администратума. Им придёт извещение о вашей кончине, и, поверьте, они не станут разбираться в её причи[ну уж нет]. – Иллиан лукавил, однако спорить с приговором Инквизиции чиновники не будут. Тем более, он видел здесь достаточно, чтобы, при необходимости, обвинить Сехара в ереси и неуважении к имперским святым и самому Божественному Императору. Разве есть в Империуме грех тяжелее? – Вы не посмеете, – без всякой надежды пролепетал Сехар, – бросить меня здесь. – Посмотрим, – дипломатично согласился Иллиан. Он с самого начала не собирался вытаскивать Таш'Валла, но пока что ему надо было сохранить у того хотя бы призрак надежды. Так будет проще работать. – Возможно, я решу, что смерть для вас – слишком лёгкий выход, и вам стоит предстать перед судом. – Да, вы правы, – бездумно ответил Сехар, вновь соединив ладони перед грудью. Он был готов на что угодно, чтобы продлить себе жизнь. А может, надеялся, что ему удастся подкупить арбитров. Иллиан ещё раз убедился, что Таш'Валл окончательно свихнулся от страха. – Я окажу вам полное содействие во всём. Именно это и было нужно Иллиану – отсутствие препон со стороны власти. Всегда удобнее, когда с тобой сотрудничают, Сехар теперь сделает всё возможное, чтобы угодить ему. Конечно, инквизиторы могут брать всё, что им нужно, когда захотят, но порой на препирательства и казни уходит непростительно много усилий и времени. Иллиан предпочитал использовать расплывчатые формулировки или просто лгать. Спасать Сехара Таш'Валла он не собирался, перевозить его куда угодно отсюда – тоже. Губернатор должен был погибнуть вместе со своим городом. Вопреки опасениям Иллиана, обратный путь оказался таким же скучным, если не считать за развлечение приступы сухого кашля, которые мучили его всю дорогу. Вернувшись, он затребовал себе рекаф и чашку кипятка. Когда Иллиан вошёл в кабинет, термос со спасительным напитком уже дожидался его вместе со сладкими булочками и нежданным гостем. Вернее сказать, Фар'рэн ждал его только через несколько дней. – Варп был спокоен, наставник. – Мягко улыбнулся Джедедия Финнвард, дознаватель Иллиана. – Флот прибыл раньше срока. Точка Мандевилля [ну уж нет]одится на самом краю системы, так что ему потребуется ещё некоторое время, чтобы добраться до Омеги-Три. Я спешил, как мог. Иллиан кивнул и подошёл к столу, молча налил себе рекафа и сделал первый глоток. Джедедию он оставил на «Последовательности» вместе с флотом Аранки. Сам же отправился на Омегу-Три на корабле вольного торговца. Таким было условие Ладислава, тогда Фар'рэн не понял, почему лорд-инквизитор поступил подобным образом. Зачем было разделять его с дознавателем и зачем держать «Последовательность» с флотом? На его корабле не было лишних циклонических торпед, значимой огневой мощью он тоже не обладал. Теперь Иллиан понял, в чём была причина столь странного распоряжения лорда-инквизитора. Ладислав Аранка знал или догадывался о судьбе Алонсо Гарэда и опасался, что Фар'рэн тоже может пасть. Ладислав хорошо знал инквизитора-ренегата и доверял ему, а ещё он очень не любил признавать свои ошибки. Аранка позволил Иллиану получить полное досье, но не стал рассказывать о своих подозрениях. Он оставил рядом с собой Джедедию, которому благоволил, чтобы сохранить хотя бы его душу. Возможно, старый интриган планировал оставить его себе в том случае, если Фар'рэна признают ренегатом. Ладислав, так и не смирившийся со смертью своего давнего противника Брента, наставника Иллиана, опять проверял его на лояльность. Тем не менее, Джед был здесь, а значит, флот на подлёте. Время вышло, а Иллиану требовалось ещё хотя бы несколько дней, чтобы успеть получить информацию от Алонсо. Конечно, стоило радоваться, что флот успел. Была вероятность, что мятеж захлестнёт шпили раньше, чем прибудет Аранка. Но всё-таки, как не вовремя! Сета проскользнул в комнату незаметно, поставил на стол чашку с кипятком, ещё один термос и тарелочку с пирожными. Лишь закончив все манипуляции, он заметил замершего неподвижно дознавателя, вжал голову в плечи и поспешил удалиться. Финнвард выглядел внушительнее своего начальника. Он был выше его почти на голову, шире в плечах, сильнее физически. Его стройную фигуру облегал короткий китель из плотной чёрной ткани, на поясе висел кортик в простых ножнах и массивный, украшенный аквилой стаб-пистолет в потёртой кожаной кобуре. Джеда можно было принять за офицера флота, если бы не висевшая на шее инсигния, дающая ему особые полномочия. Иллиан позволил ему носить знак Инквизиции постоянно и использовать дарованную им власть, когда сочтёт нужным. Финнварду оставалось совсем немного до того, чтобы стать полноценным инквизитором. – Ладислав согласится подождать? – Иллиан оставил Джедедию рядом с лордом-инквизитором ещё и как своего шпиона. Ему надо было знать настроение и планы старика. Потому он и велел своему дознавателю покинуть флот, едва тот войдёт в Материум, и отправиться на Омегу-Три с докладом. Якобы для помощи в расследовании. – Если на то будут основания и очень недолго. Думаю, я смогу уговорить его. – Джед вопросительно посмотрел на Иллиана. Дознаватель умел ладить с людьми, порой ему это удавалось даже слишком легко. И только Фар'рэна он не мог ни очаровать, ни разгадать. – У вас же есть основания, наставник? – Есть кое-какие. Мне нужен хотя бы день-другой отсрочки. – Иллиан отхлебнул горький пряный настой и облегчённо вздохнул. Тугой узел колючей проволоки, стягивающей его лёгкие, стал постепенно исчезать. – Я нашёл весьма любопытный источник информации, но ещё даже не успел наладить контакт. – Я понял, наставник. Я смогу убедить милорда Аранку дать нам хотя бы пару дней. – Джед изобразил изящный поклон. Его тяга к театральности поначалу выводила Иллиана из себя. Теперь он уже привык и перестал обращать внимание на манеры своего подчинённого. – Могу я помочь расследованию? – Можешь. – Иллиан кивнул, по его тонким бледным губам скользнула недобрая усмешка. Он знал, что Джедедия на дух не переносит его логиса. – Зайдёшь к Верению, он должен был добыть для меня кое-какие сведения с одного планшета. Возьмёшь у него копию, проанализируешь. – Да, наставник, – с неохотой ответил Джед. Старый техножрец вызывал у него дрожь. Рядом с ним молодому дознавателю было неуютно. Иллиан почти с отвращением посмотрел на сладкие булочки и пирожные. Он пропустил завтрак, до обеда было ещё далеко, но аппетита не было совсем. Инквизитор понимал, что так проявляют себя нервное напряжение и последствия приступов кашля. Нехотя он взял с тарелки маленькую булочку, обильно политую розовым сиропом, и отправил в рот. Агенты не вернутся до вечера, а некоторые даже останутся ночевать в городе. До тех пор новой информации не появится. Отослав Джеда общаться с Аранкой, Иллиан занялся анализом докладов, полученных за весь месяц его здесь пребывания. Ему надо было ещё раз убедиться в том, что спасать действительно некого. Джедедия Финнвард вернулся на свой челнок. Тот был слишком мал для дальних путешествий и больше походил на небольшую прогулочную яхту, чем на десантный корабль Инквизиции, и не был способен выйти за границы звёздной системы. Зато был очень быстрым и манёвренным и подходил для атмосферных полётов. И ещё на нём было установлено вокс-оборудование для дальней связи. Вернее, антенна-перехватчик. Фактически, Джед подсоединялся к самым мощным вокс-установкам на планете и через них передавал свой сигнал. Пока Финнвард настраивал оборудование, он думал, что скажет Ладиславу Аранке, могущественному и непреклонному лорду-инквизитору, ведущему к планете огромный флот. Нужно было найти оправдание тому, что Фар'рэн не связался с ним лично. – В конце концов, ему нездоровится, – со вздохом сказал сам себе Джед. Это было правдой, его наставник выглядел неважно. С другой стороны, он провёл в этом ужасном месте целый месяц, дыша дымом, гарью и пеплом. Дознаватель закончил свои манипуляции и приготовился быть убедительным. Судя по тому, что Фар'рэн не обрадовался его прилёту, эти несколько дней были ему жизненно необходимы. Задание изначально считалось провальным. Джед слышал, как об этом говорили другие инквизиторы. Но сейчас, когда время уже практически вышло, Иллиан, кажется, нащупал что-то важное. И Джеду надо было сделать всё, чтобы его начальник добыл необходимую информацию. Это было важно не только для них двоих, не только для Аранки и прочих инквизитора – для всего сектора Каликсида!

Ну да, ориджинал. Так-то я лор не настолько хорошо знаю, потому ни на что больше по вахе и не замахиваюсь, боюсь в терми[ну уж нет], деталях и нюансах потонуть. Для этого надо не только покуривать матчасть и читать книги, но и играть.... лет так эдак много. А я в фэндоме относительно плотно года полтора

Вот с этим, честно, пока не знаю. На данный момент это всё. С ооочень открытым концом. Я же не только по Вахе пишу. Сейчас работаю над более фэнтезийным вариантом "под впечатлением от...". Если поймаю ещё идею, то продолжение будет.

Летучемышиные уши торчат, с них всё и началось. Цикл мне очень понравился. Так-то понятно, что с поставками не у всех и не всегда. Немного зависти, немного воспоминаний о том, как было тогда и точно уж неосведомлённость и проблемах Орденов. Это скорее уже ворчание на тему, что у лоялов-то всё есть, а мы тут грабим за еду и чинимся синей изолетной за сараем на коленке

Понятно, спасибо

Спасибо за замечание. Персонаж действует не так уж часто, так что ему будет сложновато. Но учту

Долгий путь. Они успели убраться с поверхности планеты буквально за десять минут до того, как к разграбленному мавзолею подоспели первые патрули. Тарэл даже представить себе не мог их ярость, но догадывался, какими словами их кроют лоялисты. Они их вполне заслуживали. Осквернённая святыня, нарушенный покой мертвецов, вспотрошённый вокс дальней связи – им потребуется не один день, чтобы починить его и умилостивить рассерженного машинного духа – разграбленные склады и апотекарион, убитые, раздетые, обескровленные и частично съеденные товарищи. В Галактике не так много было проклятий, слишком сильных для того, что они совершили. С лёгким удивлением Тарэл Лэн понял, что не испытывает стыда. Он сделал это лишь для того, чтобы спасти свою команду и своих боевых товарищей. Не пройдёт и недели, как кто-нибудь услышит призыв о помощи. Если лоялистам повезёт, скоро у них будут новые доспехи, пайки и лекарства. До того времени они спокойно дотянут на запасах резервных хранилищ, искать которые у Тарэла не было ни времени, ни желания. В таких комплексах они всегда есть – об этом ему хором твердили Кассий и Лайонель во время подготовки операции. У тех, кто верен Империуму и ложному Императору, всегда всё есть. Никаких проблем с поставками и ресурсами, всегда есть, где починиться и укомплектовать экипаж. Тарэл решил, что немного завидует им. Тогда, давным-давно, он яснее прочих своих братьев видел вставший перед ним выбор – предавать или нет. Но для себя Чёрный десантник решил, что сам этого выбора не имеет. Все эти демагоги из детей Дорна или Жиллимана могут сколько угодно говорить о том, что каждый тогда решал за себя. Это было не так. Не для него. Тарэл Лэн не видел причин хранить верность кому бы то ни было. Все предают, абсолютно все. – Многоуважаемый Магос, прошу доклад, – как можно вежливее сказал Тарэл, активировав вокс в подлокотнике капитанского трона. – У нас хватает запчастей, фрагментов и священного масла. Нам с мастером Шессом удалось пополнить наборы своих инструментов и получить некоторые новые схемы СШК. – В голосе Механикум слышалась явная удовлетворённость. Некоторое время он не будет испытывать дефицита ни в чём. Маришу даже удалось захватить несколько рабочих сервиторов. – Кроме того, мы имеем пять полных терминаторских доспехов, некоторые из которых, однако, требуют починки. И запчасти, из которых можно собрать с десяток полноценных силовых доспехов. Три полных брони типа Корвус. – Благодарю, многоуважаемый Магос. Вы отлично потрудились во имя Омниссии, добывая всё это. – Тарэл выслушал самодовольные разглагольствования Магоса с подобающим почтением. Если бы удар одной из пушек «Скитальца» оказался хоть немного менее точным, они могли бы потерять всё. Пушку эту создал и откалибровал Мариш, на цель наводил Дарг Шесс. Итак, у них были запчасти и доспехи, даже терминаторская броня – редкая и особенно ценимая как лояльными десантниками, так и отступниками. Её можно будет использовать в каком-нибудь следующем бою. Тарэл был уверен, что эти доспехи попали на борт его корабля неслучайно. Это было отличной новостью. – Тернэ, что там с продовольствием? – Тарэл поручил заниматься разгрузкой своему доверенному слуге. – Сервиторы выгребли всё, до чего дотянулись. И у нас весь южный склад забит под потолок спецпитанием для повелителей, – бодро доложил Тернэ. Добыть особое питание для десантников – легко усваиваемое и достаточно питательное для их огромных тел – было весьма сложной задачей. Генераторы, сделанные Даргом, когда он только попал на «Скитальца», могли перерабатывать любую органику, но вкус у смеси получался отвратный, да и ломались они часто. У Мариша редко доходили механодендриты до их настройки. А Дарг вечно отмахивался своим обычным «плоть слаба». Теперь же у них были качественные имперские пайки. Тарэл сказал что-то одобрительное и переключил канал вокса. – Лайонель, что скажешь? – спросил он апотекария. В конце концов, весь этот налёт в первую очередь был совершён именно из-за острой нехватки медикаментов. – Хватит на химическую коррекцию для всех братьев, даже останется. Лекарств тоже достаточно. Запасов хватит надолго, если ты не развяжешь войну. – Лайонель явно был доволен результатами их рейда. Он мог сколько угодно не одобрять методы Тарэла или мучиться чувством вины, но забитые полки в апотекарионе радовали его сердце. – Пока не планирую, – усмехнулся Тарэл и отключился. Из системы они ушли и теперь направлялись к ближайшей точке Мандевилля. В который раз ему удалось спасти «Чёрного скитальца» от вымирания. В который раз он положился на интуицию и везение. Пока это помогало, но сколько продлится это самое везение, Тарэл не знал. Ему оставалось лишь идти дальше, не задумываясь о будущем. В врап они вошли на удивление легко. Занявший своё обычное место навигатора Дарг вёл корабль без привычного напряжения. Щиты Геллера работали на полную мощность, но без перенапряжения. Течения Имматериума были на редкость ровными. Позже Тарэл думал, что тогда ему стоило насторожиться. Но, успокоенный недавней удачей, он позволил себе расслабиться. Опасности не было – он не чувствовал ничего такого. – Через варп пересекающимся курсом движется что-то огромное. Я вижу тень. – Голос Дарга Шесса вырвал его из полусна. Тарэл скинул дремоту, последнее время часто заменявшую ему полноценный сон. – Я ощущаю возмущения, они беспокоят меня, – добавила Эль-Таэва, с самого перехода стоявшая на мостике. Сюда её никто не звал, но и не прогонял. – Дарг, что это может быть? – Тарэл выпрямился на капитанском троне, отчаянно прислушиваясь к своему чутью. Оно молчало, оставив Чёрного десантника без подсказки. В этот раз принимать решение ему придётся, не зная, к чему оно приведёт. – Судя по размерам – либо флот Улья, либо флот ультра-кузенов. Только они могут ходить такой толпой, – не без желчи ответил Дарг. Ему приходилось удерживать корабль на расходящихся от флота волнах и с каждой минутой это становилось всё сложнее. – Что Ультрам делать в Империум Нигилус? – Тарэл стиснул подлокотники трона с такой силой, что они хрустнули, а металл под его пальцами промялся. – Не знаю, – сквозь зубы прошипел Дарг Шесс. Манипуляторы его серворук с неестественной скоростью носились по клавиатуре, а механодендриты вцепились в стойки рядом с его навигаторским троном, давая телу навигатора-колдуна дополнительные точки опоры. – Уводи нас отсюда. Ложись на первое же течение, которое поможет нам обогнуть тень. – Тарэл напряжённо вслушивался в тревожные звуки сирены. Они всегда звучали, когда корабль шёл через варп, но именно сейчас ему чудилось в них какое-то недоброе предзнаменование. – Куда летим? – Дарг уже искал течение, огибающее тень. Надо было выбрать достаточно сильное, чтобы вытянуло их через расходящиеся волны. Но не слишком, иначе их корабль навечно затеряется в Имматериуме и вылезет мутировавшим комком сросшегося металла и плоти где-нибудь на юге Галактики через пару тысяч лет. – Куда угодно! – Тарэл пожалел о своих словах в тот же миг, как они сорвались с его губ. Во время перехода через варп надо было следить за каждой мыслью, каждой эмоцией. А он позволил себе произнести нечто столь неосторожное. И варп его услышал. «Чёрный скиталец» вывалился в реальность боком, окружённый дымным хвостом кристаллизовавшихся кошмаров. Некоторое время он висел неподвижно, остывая после тяжёлого перелёта и борьбы с течениями Имматериума. На корабле, не замолкая, истошно выли сирены, в багровом свете аварийного освещения метались тени. Но все они принадлежали людям. Лишь немногие – десантникам, спешно проверяющим палубы на наличие демонов и обезумевших смертных. На капитанском мостике стояла непривычная, противоестественная тишина. Даже смертные офицеры молчали, не решаясь потревожить своих повелителей. Дарг Шесс бессильно развалился на навигаторском троне, он был без сознания. Эль-Таэва замерла и, казалось, даже не дышала. – Доклад о состоянии кора[эх жаль]. Определить точку выхода. – Первым вышел из транса Тарэл Лэн. – Лайонель, срочно на мостик. И захвати пару крепких сервиторов. – Повреждения незначительны. Щиты Геллера истощены, но не пали, – начал доклад один из офицеров мостика. – Сведений о прорвавшихся демонах тоже пока нет. Тарэл кивнул, он слушал переговоры Астартес по воксу. Пока ни один из них не нашёл ничего необычного или опасного. Несколько безумцев не в счёт, но достаточно много покалечившихся и раненых. А ещё Зверь подозрительно тих, но с ним Тарэлу разбираться было некогда. Позже. Обязательно. – Информации об этой области космоса нет в хранилищах наших когитаторов. Ауспексы тоже ничего дельного не дают. Тут даже звёзд почти нет. – В голосе офицера проявились истеричные нотки. – Я не могу определить точку выхода. – Тарэл, наш новенький пришёл в сознание, – доложил Лайонель, одновременно с офицером, а потом добавил чуть менее уверенным тоном: – Уже иду. – Кажется, мы в нигде. – Тарэл Лэн не смог сдержать улыбку. Это начало пути. Отправная точка, к которой они так долго шли. Именно поэтому в последний миг молчала интуиция. Этот шаг он должен был сделать сам.

Кладбище. Этот варп-переход был сложным. Разгневанные чем-то демоны, неупокоенные души, полуоформившиеся мысли атаковали их щиты, силясь прогрызть в них дыру. Какофония голосов не стихала ни на минуту, заглушая вой корабельной сирены. Время от времени стены и переборки начинали покрываться жуткими наростами и наплывами грязи. Это было иллюзией. Тарэл вместе с Уриэлем неустанно бродили по кораблю, успокаивая экипаж и усмиряя лишившихся рассудка смертных. Усиленные после прошлого перехода щиты Геллера работали на полную мощность, но всё равно их едва хватало на то, чтобы сдержать тварей Имматериума. Это нельзя было назвать варп-щтормом – само психо-пространство было достаточно стабильным. Что-то растревожило и разозлило его обитателей. Дарг Шесс вёл корабль на максимально возможной скорости, выжимая из двигателей всё до капли. Мариш неустанно носился по коридорам от одной поломки к другой. Смертные члены экипажа в ужасе шарахались от его раскинутых в стороны механодендритов и серворук с зажатыми в них инструментами. За ним волочились рабочие сервиторы – жилистые, тощие, с лишними конечностями, каждая из которых заканчивалась ремонтным приспособлением, и изуродованными головами, обвешанными ауспексами, линзами и проводами. Они стрекотали двоичным кодом через вокалайзеры и шаркали вывернутыми, удлинёнными и расплющенными ступнями. За прочной дверью бесился Зверь, он умудрился оставить несколько новых вмятин, и теперь его рёв разносился по всему коридору. В апотекарионе Лайонель сидел на полу, сжав голову руками. Он едва мог сдерживать сводящую с ума, заглушающую все мысли жажду крови. Здесь, в его власти было двое беспомощных существ, и это не считая медицинских сервиторов. Он мог разорвать каждого из них на части голыми руками. Но вместо этого он напрягал все мышцы, доводя себя до судорог, и рычал, сжав виски руками. Голоса варпа снова и снова ш[оппа!]ли ему в уши о том, чего он хочет. И о том, что он сделал. Тарэл своих мертвецов давно не боялся. Они стояли вдоль коридоров и смотрели на него пустыми взглядами. У некоторых не было глаз, но они всё равно смотрели. Мертвецов было много, очень много. Тарэл даже не пытался считать, но помнил каждого. Многие даже не были солдатами, но это была его работа – убивать. – Ты видишь? – Хриплый и едва различимый за шумом поршней силовой брони голос раздался откуда-то с потолка. – Вижу, – ответил Тарэл, мысленно добавив «брат». Фар-Аш тоже их видел, этих мертвецов, но только своих собственных. – Навевает воспоминания. – О чём ты, брат? – удивлённо спросил Уриэль. Он вряд ли сможет понять эту противоестественную ностальгию по кровавому кошмару их прошлого. Он всегда был слишком строгим, слишком правильным для этого. Даже после того, как стал предателем и изгоем. – Варп играет шутки со всеми нами. – По губам Тарэла скользнула улыбка, но глаза его оставались бесстрастными и холодными. Он редко смеялся по-настоящему. – Легче сразиться с одним из его порождений, чем вслушиваться в его голоса и вглядываться в призраков, – согласился Уриэль. Тарэл не стал спрашивать, как этот переход повилял на него. – Не рассла[эх жаль]йся, – прошипел с потолка Фар-Аш. Он перемещался с удивительной для его неуклюжего тела грацией, цепляясь когтями на руках и ногах за покрытие. – Некоторые из этих призраков могут оказаться очень даже агрессивными. – Некоторые призраки – всего лишь призраки, – с непонятной грустью ответил Уриэль. Тарэл подумал, что его спутник потерял многих братьев и скучает по своему Легиону. Вот только лояльных Легионов больше не существовало. Попытка спасти их от самоуничтожения и грызни за власть привела к тому, что их просто разорвали на части, наплодив Орденов, большинство из которых даже не могло назвать с уверенностью своего примарха-прародителя. А генетические братья Уриэля мечтали растянуть его на дыбе и вывернуть наизнанку мозг. «Чёрный скиталец» вышел в Материум далеко за границами нужной им звёздной системы. Дарг решил не искушать больше удачу и вытащил их в реальный мир в ближайшей точке Мандевилля. До нужного места им предстояло добираться на субсветовой скорости. Оставив мостик на смертных офицеров, технодесантник вернулся в свою каюту. Ему необходимо было очистить свой разум от лишнего и заглушить свою связь с варпом. Работа над его новой аугментикой подходила для этого как нельзя лучше. Даргу нравился тяжёлый физический труд в кузне или у станка. Он позволял забыть и о его проклятом даре, и о положении ренегата и отступника. Экипаж постепенно приходил в себя после тяжёлого перехода. Сирены отключили только через десять минут после выхода из Имматериума. Образовавшаяся на месте их воя тишина была воистину оглушающей. Ещё несколько часов потребовалось на зачистку корабля от последствий воздействия варпа. В этот раз щиты Геллера не подвели, но никто не мог сказать, насколько их ещё хватит. «Скиталец» избегал порчи только чудом и инженерным мастерством его Механикум и технодесантника. До нужного места предстояло лететь ещё больше недели. Было время подготовиться к будущей операции и обсудить все детали. К удивлению Тарэла возражений почти не было. Он ожидал, что его боевые товарищи не захотят участвовать в столь постыдном нападении. Согласились даже Уриэль с Лайонелем. Подготовка заняла всё время перелёта до нужной планеты. У Тарэла было всего пять десантников, которых он мог отправить в бой. Дарг Шесс должен был оставаться на «Скитальце», у него была своя задача. Никакой ауксилии, кроме горстки наскоро сделанных многофункциональных сервиторов, даже «Громовые ястребы» не могли дать огневой поддержки. На ходу оставалось всего два, и оба были не в самом лучшем состоянии. Рисковать ими, а значит, и возможностью эвакуации, Тарэл не хотел. Тем более, для высадки им требовались оба. И всего с пятью десантниками ему предстояло штурмовать стены почти десятиметровой высоты, перед которыми нет ни малейшего самого жалкого укрытия. Всего с пятью товарищами, происходящими из разных генетических линий, некоторые из которых стояли всего в шаге от окончательного падения и безумия. Хотя, возможно, безумен был он сам. В далёком и почти пустом мире вставало солнце. Огромный тусклый шар лениво выкатывался из-за горизонта, комкая вяло отползающие тени. До невыносимого полуденного пекла было ещё далеко. На рассвете можно было дышать даже без фильтров в шлемах силовой брони. На этот мир никто не ступал вот уже почти десяток лет. Лишь горстка почётных стражей несла здесь свою неусыпную вахту. Скоро их должны были сменить. Какой бы ужас не творился в Галактике, как бы сильны ни были варп-шторма, никто и ничто не должно было нарушать сего священного бдения. И Орден, поклявшийся оберегать древний мир-мавзолей, вновь и вновь присылал почётный караул, регулярно меняя своих воинов, отслуживших положенное количество лет на этом посту. Десантники проводили годы в медитациях, тренировках и размышлениях. Считалось, что этот пост укреплял и очищал их дух, помогал лучше понять самих себя и укрепить в вере и верности перед застывшим ликом Вечности. Ещё одно утро ещё одного длинного дня началось так же, как и все предыдущие. На рассвете, когда солнце ещё только начало тянуть свои тусклые лучи вверх, сменилась стража у вечно открытых ворот главного мавзолея. Братьям, покинувшим свой пост, предстояло совершить длительный обход периметра крепости и проверить сохранность самых важных гробниц, расположенных рядом с ней. После этого они могли позволить себе отдых. Небо оставалось девственно чистым, наполненным сероватой опалисцирующей дымкой. Таким было почти каждое утро этого мира. Умиротворение и покой – именно то, что было необходимо для огромного комплекса мавзолеев, гробниц, памятников и целых полей захоронений. Заступившие на пост стражи готовились провести этот день с пользой для духа и тела, когда тишину, нарушаемую лишь гудением их собственных силовых доспехов, нарушил далёкий нарастающий резкий звук. Два «Громовых ястреба» неслись над сухой растрескавшейся землёй с огромной скоростью. Они летели слишком низко, чтобы их мог засечь ауспекс. Транспортные челноки вошли в атмосферу на ночной стороне планеты, где слишком низкие температуры приводили к помехам в сканировании. Боевые братья замешкались всего на миг. Они знали, что их скоро должны были сменить на их бдении, но Орден прислал бы официальное уведомление, его «ястребы» приземлились бы открыто на специально предназначенной для этого площадке перед воротами главного мавзолея, служившего так же крепостью десантников-стражей. Этих секунд замешательства хватило на то, чтобы идущий первым «Громовой ястреб» открыл огонь. Он целился не по защитникам в почётной терминаторской броне, а по запорам ворот и огромным резным украшениям на главном портале. Защитники мира-мавзолея лишь несколько секунд удивлялись глупости и отсутствию меткости пришельцев. До тех пор, пока каменные изваяния, стоявшие за их спинами, резные колонны и огромные цветы, украшавшие притолоку, не начали рассыпаться на части, блокируя двери. «Громовой ястреб», шедший первым, резко затормозил, заложив немыслимый вираж, и открыл аппарель едва ли не раньше, чем полностью приземлился. На пыльный рокрит высыпало четверо десантников в самой нелепой броне из всех, что доводилось видеть защитникам мира-мавзолея. На трёх бойцах доспехи представляли собой собрание частей от разных моделей, начиная с доересевых. На четвёртом же – высоком десантнике в угольно чёрной броне и белой накидке с капюшоном – все детали принадлежали типу Мк. IV. И, что было самым удивительным, на доспехах чужаков не было ни одной отметины – ни символа Ордена, ни проклятых знаков Тёмных Богов Хаоса, ни аквил, ни крылатых черепов Астартес. Они словно не принадлежали никому и ничему в этой Галактике. Различались лишь цвета доспехов – чёрный, белый, красный и снова чёрный. Вслед за ними на площадку высыпали боевые сервиторы, сделанные наскоро и не похожие ни на одну из типовых моделей. Их оружие само по себе было техноересью, а изуродованные, бледные, бугрящиеся тела лоботомированных рабов несли следы каких-то запрещённых экспериментов. Не оставалось сомнений, что перед стражами мавзолея были еретики, бесстыдные и наглые сверх всякой меры. Второй «ястреб» приземлился в стороне от первого, он зашёл на посадку медленно и аккуратно, словно пилот боялся растрясти то, что нёс на борту. Стражи мавзолея подняли тактические щиты и отступили к дверному проёму, как только перестали сыпаться камни и осколки колонн. Так, защищённые терминаторской бронёй и святой верой, они могли продержаться достаточно долго. Их товарищи были рассредоточены по всему миру, они проверяли состояние древних гробниц и храмов, статуй, посвящённых памяти героев и гигантских барельефов с изображениями их подвигов. Сейчас все боевые братья Ордена получили сигнал о нападении на главный мавзолей, бросили свои дела и устремились на помощь. Надо продержаться несколько часов до прибытия первого подкрепления. С учётом такого малого количества противников это не должно было стать проблемой. Единственное, что заботило десантников – содержимое второго «ястреба». Они справедливо считали, что там был запас взрывчатки, способный повредить даже несокрушимые стены мавзолея. Тарэл провёл пальцами, закованными в керамит, по рукояти своего болтера. Его план был сущим безумием, как, впрочем, и большая часть его планов. Именно поэтому у них был шанс на успех. Его небольшой отряд – всего шестеро бойцов включая его самого – это даже не полный Коготь. Штурмовать крепость с такими силами было бы непросто, даже будь это не столь укреплённая и защищаемая всего лишь гвардией твердыня. Но у Тарэла Лэна было припасено несколько козырей. И сейчас он собирался использовать один из них. Тот, что позволит им пробиться через ряд щитов и навязать ближний бой. А уж в прямой стычке Уриэлю и Лайонелю не было равных. Эти двое могли смести любого врага одной своей отвагой и мастерством. Кроме того, на их стороне были внезапность и скорость. Никто не ждал, что мавзолей может быть атакован – в этом просто не было никакого смысла. – Тернэ, ты готов? – спросил Тарэл, переключившись на вокс-канал второго «Громового ястреба». Эту миссию он доверил своему личному слуге, никто другой бы просто не справился. Тернэ был достаточно флегматичен и хладнокровен, чтобы не поддаться вполне естественному для людей животному страху. – Всё готово, повелитель. Сайя его пока сдерживает, но это ненадолго, – отрапортовал Тернэ. Он ценил то высокое доверие, что было ему оказано, хотя и не был в восторге от возложенной на него миссии. – Нам повезло, что эти гроксовы лоялисты решили не портить совершенство стен пушками, – ни к кому не обращаясь, сказал Тарэл и добавил уже для своего слуги: – выпускай Зверя. Второй «Громовой ястреб» начал медленно опускать аппарель. Тарэл буквально чувствовал, как напряглись застывшие за своими щитами стражи мавзолея. Их служба здесь не являлась боевой задачей, из оружия у них было лишь их личное – болтеры, мечи и молоты. В крепости-мавзолее, скорее всего, было и что-то более дальнобойное, но отойти за ним они не могли – это означало бы пустить врага внутрь. Послать кого-то – тоже. Всё оружие хранилось под замком во избежание случайной порчи. Слуги не могли открыть двери склада. Лаз-винтовки и автопушки, предназначенные для установки на стены, доставали и проверяли при смене караула. Они были данностью традициям. Никто не думал, что их когда-нибудь придётся использовать в бою. Ручных автопушек у терминаторов не было. Это означало, что сейчас они могли только ждать атаки противника. Тарэл ехидно усмехнулся. На этом забытом Троном посту лоялисты совершенно расслабились. Они почему-то были уверены, что никто не посмеет потревожить мёртвых. Да и кому был нужен этот мемориальный комплекс? Брать здесь было совершенно нечего. Для обычных пиратов, конечно. Аппарель опустилась с тихим стуком, подняв облачко пыли. Некоторое время ничего не происходило. Из первого «Громового ястреба» начали неторопливо спускаться боевые сервиторы. Маришу удалось подготовить лишь полторы дюжины безмозглых рабов, годных лишь на то, чтобы быть пушечным мясом. Техножрец даже не стал тратить на них сколько-нибудь стоящее оружие, срастив их тела с примитивными резаками, пневматическими молотами, крюками и ржавыми цепями. Скитариев он выделять отказался, сказав, что они слишком ценны и заменить их будет трудно. Тарэл не возражал, ему было более чем достаточно сервиторов. Спокойствие длилось всего несколько минут. Ровно столько, сколько потребовалось Сайе, чтобы подойти к клетке, открыть её и отбежать подальше. Зверь вырвался из «ястреба» подобно вихрю. Его мутировавшее тело было почти полностью покрыто пепельно-седой шерстью. Он был защищён лишь отдельными фрагментами доспеха, чудом сохранившимися и кое-как державшимися на раздувшихся мышцах и изменивших форму костях. Зверь понёсся по пыльному рокриту, оставляя когтями длинные борозды. Тарэл удовлетворённо кивнул и перевёл взгляд на ретинальный дисплей. Если верить встроенному ауспексу, половина его бойцов была при смерти. Их жизненные показатели доходили до совершенно противоестественных величин. Впрочем, так было в каждом бою. Движение ресниц Тарэл отключил данные сканирования. Все бойцы были на позициях, гадания на этот день тоже были положительными, хотя и не однозначными. Тарэл уже забыл, когда в последний раз Таро показывали ему ясный и понятный расклад. В любом случае, ход был сделан, эту партию в регицид с Астартес вместо фигур нельзя было начать заново или оборвать на середине. Зверь, казалось, вообще не замечал летящих в него болтерных снарядов. Он нёсся с невероятной скоростью и оказался у ворот противника раньше, чем неповоротливые терминаторы успели сделать по третьему выстрелу. Зверь врезался в их ряды, сминая десантников своим весом и скоростью. Едва затормозив, он начал рвать нагрудник ближайшего терминатора, стараясь добраться до горла. Перед ринувшимся на помощь поверженному товарищу воином словно из-под земли возник высокий десантник, закованный в чёрную силовую броню и облачённый в монашескую робу. Уриэля совершенно не смущало то, что противник возвышался над ним в своём терминаторском доспехе и держал в руках искрящийся силовой молот. За годы и века, проведённые в бесконечных сражениях за гранями реального мира, мечник отточил своё мастерство, а те уроки, что он получил от спасшего его однажды генетического брата – такого же изгоя, как и он сам – не раз спасали ему жизнь. За спиной Уриэля уже кипел бой. Добежавший до врат первым после Зверя Лайонель сцепился в яростной схватке ещё с одним Астартес. Его цепной меч плевался керамитом и кровавыми ошмётками, без жалости вгрызаясь во вражеские доспехи. Себя апотекарий тоже не жалел. Он словно желал погибнуть в бою, но рок хранил его, заставляя каждый раз уходить в последний момент из-под удара. Пережитое им некогда боевое безумие оставило после себя, кроме жгучего чувства вины и отчаянья, ускорившиеся рефлексы и почти неестественную ловкость. Сам Тарэл в бой не спешил. Там, где бушевали Зверь и Лайонель, лучше было не появляться. Уриэль уже успел зарекомендовать себя непревзойдённым мечником. И поэтому Чёрный десантник шёл не торопясь, выжидая и экономя силы. Чуть впереди него, подняв болтер, вышагивал Кассий. Сейчас каждый шаг его был чётко выверен, каждый выстрел [ну уж нет]одил цель, будь то трещина в керамитовом доспехе, которую он решил расширить, или смертный слуга, по глупости высунувшийся на шум. Из открытого зева второго «Громового ястреба» на площадку выскользнула гибкая быстрая фигура. Дева-альдари присоединилась к битве позже остальных, она скользила между союзниками и врагами подобно смертоносной молнии, нанося удары взятым у Дарга гладиусом. Тарэл не учитывал её, когда планировал операцию, но она изрядно ускорила и без того стремительную схватку, перетянув преимущество на сторону нападающих. Тарэл не был великим мечником, один на один против терминатора выстоять он даже не надеялся. Но ему надо было отвлечь своего противника всего на несколько минут. Эти минуты растянулись в бесконечности, в течение которых ему приходилось мучительно медленно уходить от таких же неторопливых ударов, на ходу просчитывая все варианты атаки и защиты. А потом поднимать руку с болтером и вдавливать спусковой крючок, пока активационная руна меча не загорится под его пальцем, и зубья не начнут свою жуткую заунывную песню. Тарэл двигался в замедленном танце, оплетая своего противника обманными движениями и резкими взмахами. Так трудно было держать под контролем не только свою интуицию, но и свой собственный меч. Нельзя было отвлечься ни на секунду. Тарэл в очередной раз увернулся, низко присев и почти в упор выстрелив в колено терминатору. Он не позволил силовому мечу своего врага коснуться цепного полотна своего собственного оружия, хотя легко мог парировать удар и получить преимущество. Но пока что у них не было запчастей, и Тарэлу приходилось беречь своё оружие, полученное им ещё в родном Легионе. Эта увёртка была ошибочной. Он понял это в тот же миг, как силовой меч лояльного десантника поднялся над его головой. Тарэл не успевал уйти из-под удара. Самое лучшее, что он мог сделать – подставить бок или плечо. Это наверняка лишило бы его руки или части органов. А лекарств и готовой аугментики у них не было. Разве что можно было бы попросить одну из тех рук, что готовил себе Дарг. Тарэл извернулся, подставляя плечо. Это давало хоть какой-то шанс. Но в этот самый миг время вышло. Закончились те несколько минут, что было необходимо выиграть. Тарэл улыбнулся, хотя под шлемом его лица и не было видно. Терминатор так никогда и не узнал, на что похожа была улыбка его противника. А походила она в тот миг на оскал мертвеца – мёртвая, не касающаяся чёрных глаз. Занятые боем, Астартес из охраны мавзолея совершенно забыли о том, что следить надо не только за землёй. Уродливая чёрная фигура, до этого неуклюже ползшая по стене у них над головами, наконец-то достигла нужной точки. Фар-Аш рухнул вниз с протяжным птичьим воплем, заставившим дёрнуться и отвлечься от битвы даже опытных десантников. Тех, кто не привык сражаться с рапторами. Его силовые когти, роняющие на лету искры, с размаху врезались в уязвимое горловое соединение доспеха и шлема терминатора, проникли за высокий прочный горжет и застряли. Фар-Ашу пришлось упереться в нагрудник хрипящего врага своими изуродованными когтистыми ступнями и оттолкнуться изо всех сил, чтобы высвободить их вместе с фонтанчиками крови и ошмётками плоти. Тарэл не стал терять время даром. Все эти великие воины и герои могли сколько угодно ценить бой один на один. Он же предпочитал неоспоримую победу. И потому прижал свой болтер к горлу хрипящего десантника и выстрелил в упор. Снаряд разорвался у того в глотке, почти отделив голову от тела. Тарэл отвернулся от поверженного врага и осмотрел поле боя. Защитников было немного – пока немного – и все они были мертвы. Зверь терзал свою добычу, Лайонель стоял, низко опустив голову, покрытый кровью по самое навершие шлема. Рядом на камне сидел Кассий и улыбался совершенно ненормальной, непристойной улыбкой. Уриэль невозмутимо протирал свой отключённый меч. Оставшиеся целыми сервиторы уже деловито ковыляли к телам поверженных десантников и начали снимать с них доспехи, на ходу избавляясь от собственного ненужного оружия. В бою они лишь мешались, зато теперь могли ускорить процесс сбора трофеев. Им надо было разграбить мавзолей и убраться с планеты быстрее, чем вернутся дальние патрули. Тарэл здраво оценивал способности своего отряда. Как и его потребности и в драке, и в ресурсах. – Кассий. Мне нужны координаты для удара. У нас нет времени ковыряться с местной системой безопасности. – Тарэл со смутным беспокойством смотрел в небо. Оно было таким же серым и пыльным, как рокрит под его ногами, только без пятен крови. – Кассий! Ты меня слышишь? – Да, брат, – безмятежно отозвался Белый десантник. Он уселся посреди площадки перед воротами и положил свой шлем на колени. – Кассий! Мне нужны координаты! – Тарэл уже успел несколько раз пожалеть о том, что решился использовать Кассия, чтобы спасти нового десантника. Тот Астартес был им нужен, но и таланты специалиста осад – тоже. – Эти стены прекрасны. Они просто совершенны, брат. Дай мне ещё немного полюбоваться их совершенством, – также безмятежно ответил Кассий. Его блуждающий взгляд был полон восторга и вожделения. – У нас нет времени, – прошипел Тарэл. – Кажется, ему недолго осталось, – проклёкотал подошедший Фар-Аш. Он жадно облизывал зубы, поглядывая на трупы защитников мавзолея. – Просто большая нагрузка, – неубедительно соврал Тарэл. Кассий сказал ему однажды, что прервёт свою жизнь в тот момент, когда поймёт, что не может больше контролировать свои желания. Этот момент ещё не настал, но он был ближе, чем хотелось. – Я передал координаты, – безразлично сообщил Кассий, снимая только что надетый для переговоров шлем. Он не изменил позы, его лицо осталось таким же расслабленным, а улыбка – пугающе чувственной. – Всем отойти, – передал Тарэл по общему вокс-каналу. Подчинился даже Зверь, инстинктивно почувствовавший опасность. Это и было заданием Дарга и Мариша. Они должны были направить точный удар нужной силы по заданным координатам. Кассию достаточно было одного внимательного взгляда на укрепление, чтобы вычислить его слабые точки лучше любого ауспекса и рассчитать место удара вернее новейшего когитатора. Это было чутьё, заложенное в его генах и отточенное десятилетиями практики. Удар пришёлся на один из участков стены рядом с вратами. Гигантские глыбы обрушились вниз с чудовищным грохотом, открыв кровеносные сосуды галерей и шахт, проходивших в этом месте ближе всего к поверхности. Камни поменьше волной хлынули на площадку и остановились в нескольких шагах от бойцов «Чёрного скитальца». Кассию, продолжавшему сидеть и с тем же неприкрытым наслаждением наблюдавшему за разрушением совершенного укрепления, один из осколков рассёк щёку. Десантник лишь невнятно застонал и слизнул кровь. Тарэл выждал несколько секунд, потом отдал сервиторам приказ идти разгребать завал. Все нужные команды в них уже были заложены Маришем, отказавшимся делать отдельных рабочих для сражения, сбора брони и уборки камней. Он создал многофункциональных рабов, способных менять снаряжение в зависимости от приказа. – Фар-Аш, брат, Лайонель, пока сервиторы заняты проломом, займитесь делом, – приказал Тарэл своим братьям. Фар-Аш кинулся к трупам с немалым энтузиазмом, Лайонель же побрёл вслед за ним с видом обречённого. То, что для одного из них было не только потребностью, но и удовольствием, для второго было проклятьем и постыдным грехом. Тем не менее, это было необходимо для выживания их обоих, и они это прекрасно понимали. – Уриэль, мы с тобой пойдём на разведку, – махнул рукой мечнику Тарэл. Уриэль появился в их варбанде совсем недавно. Он ещё не привык к кровавым пиршествам раптора и апотекария и неадекватному поведению Кассия, которое с каждым разом становилось всё неприемлемее. Тарэл увёл Уриэля вглубь мавзолея. Когда они вернулись, Фар-Аша нигде не было видно. Лайонель, стыдливо пряча глаза, укладывал в стазис-ящик пакеты с кровью. Этого должно было хватить надолго, а потом… потом он опять впадёт в уныние и потеряет вкус к жизни. До следующего боя. Эль-Таэва Уэлан бродила среди развалин, по широкой дуге обходя всё ещё сидящего неподвижно в экстатическом трансе Кассия. Альдари был отвратителен сам его вид, но в этот раз ей пришлось признать его полезность. – Не знал, что ты ходила Путями Воина, – сказал Тарэл, подойдя к ней. Если бы он знал раньше о талантах своей новой попутчицы, включил бы в список бойцов. Впрочем, Тарэл всё равно не знал её уровня и потому не мог на неё рассчитывать. – Я это никогда и не отрицала. – Эль-Таэва кивнула своим мыслям, качнулась вперёд, удержала равновесие и повторила движение снова. Вперёд, назад, снова вперёд. Она размышляла. – Ты можешь использовать эти знания, Тар-Эл. Я буду сражаться. Мне интересно. Тарэл кивнул, принимая слова чужачки к сведению. Она добровольно стала частью варбанды, так что должна была сражаться вместе со всеми. Ему не требовалось её согласие, но она всё равно его дала. Чёрный десантник искал глазами Зверя, но найти так и не смог. Поражённый генетическим пороком своего Легиона Астартес куда-то ушёл. Но Тарэл знал, что тот вернётся вовремя. Всегда возвращался. А до того ему нужно было сделать одну вещь. Тарэл вернулся к разрушенным вратам. Уриэль не последовал за ним, Фар-Аш тоже отковылял в сторону. Он знал и уважал странности своего брата. Сервиторы успели стащить все тела в одно место и снять с них доспехи. – Лайонель, когда закончишь, бери сервиторов и иди внутрь. Уриэль тебе всё покажет, – отстранённо сказал Тарэл по внутреннему вокс-каналу. Ему не хотелось говорить ни с кем из боевых товарищей, не хотелось смотреть им в глаза. Сейчас Чёрному десантнику было просто противно, и он сам не мог понять, отчего. Тарэл остановился рядом с выложенными в ряд телами. Никто не тронул их прогеноиды – его варбанде это было не нужно, всё равно не было возможности провести полный цикл выращивания нового Астартес. Это означало, что, когда их найдут братья, они смогут вновь жить в своих потомках. Так было правильно, защитники мавзолея сражались достойно и заслужили посмертные почести. Тарэл несколько минут молча смотрел на изрубленные, ограбленные тела мёртвых десантников. А потом снял шлем и примагнитил к бедру. Без затемнённых линз было тяжело привыкнуть к яркому свету. Хотя для всех остальных этот свет казался тусклым. Он же предпочитал темноту. Но сейчас Чёрный десантник должен был смотреть на мертвецов своими глазами и говорить своим голосом. Так было нужно, он сам так решил. Тонкие бледные губы Тарэла разомкнулись. Он начал петь, его голос звучал тихо, особенно по сравнению с обычным рыком космодесантника. Тарэл пел колыбельную своим поверженным врагам. Веками он старался не забыть эти слова, хотя и понимал, что забыть всё равно не сможет. Когда Тарэл закончил, мир нисколько не изменился. Всё также сновали сервиторы, подгоняемые подаваемыми с орбиты машинными командами и окриками Лайонеля. Кассий продолжал сидеть и смотреть на разрушенную стену. Никто, казалось, не заметил того, что он сделал. Впрочем, как и всегда. – Тебе никто не говорил, что ты безумен, Тар-Эл? – спросила Эль-Таэва, появившись из-за крупного обломка стены. Хоть она и не поняла ни слова из песни, но смысл уловить смогла. – Сегодня ещё нет. – Пожал плечами Тарэл. Даже если чужачка осуждала его, ему было наплевать. Он делал то, что считал верным. – Думаю, я не ошиблась, ступив на борт твоего кора[эх жаль]. – По изящным губам Эль-Таэвы скользнуло подобие улыбки. – Мне потребуется нормальное оружие. Зверь сидел в тени одного из «Громовых ястребов». Его спина, густо поросшая полуседой шерстью, горбилась, а скрюченные пальцы подрагивали от напряжения. Из могучей груди с каждым выдохом вырывался тихий рык. Зверь отходил от горячки боя, успокаивал свою разгорячённую кровь. Ему было мало, он хотел большего, хотел настоящего сражения, а не этой трусливой стычки по заранее продуманному плану. Хотел настоящей смерти на настоящем поле боя. – Спасибо, Зверь. – Тарэл подошёл и опустился на рокрит площадки рядом с десантником-мутантом. Он знал, что тот не нападёт. Не сейчас. – Короткий бой, – с трудом прохрипел Зверь. Его изменившееся горло почти не подходило для человеческой речи, а рассудок всё время ускользал, тонул в животных инстинктах и первобытной ярости. – Ты опять пел мёртвым. – Когда-то мёртвые пели мне. – Тарэл вытянул ноги и опёрся спиной о нагретый бок «ястреба». – Мы ещё сразимся по-настоящему, Зверь. Скажи, ты помнишь своё имя? – Не важно. Я – Зверь. Меня устраивает. – Покачал косматой головой Зверь. Его лицо уже мало напоминало человеческое, но в жёлтых глазах ещё можно было разглядеть былую мудрость и опыт веков, проведённых в сражениях. Но увидеть это можно было только в такие моменты, когда он ненадолго становился собой прежним. – Меня тоже, – тихо ответил Тарэл. Он чувствовал, что это один из их последних разговоров. Тарэл не хотел терять никого из своих, хотя и должен был к этому привыкнуть. В конце концов, он потерял уже всё, что стоило беречь.

Святотатство. Тарэл шёл по притихшему кораблю, он вслушивался в неровный ритм его сердцебиения и механический гул систем рециркуляции воздуха. «Чёрный скиталец» замер в ожидании очередного приказа, его непокорный машинный дух остро чувствовал настроение капитана и ждал, когда его спустят с поводка. Корабль был живым, иногда даже слишком. Астартес время от времени приходилось спускаться на нижние палубы и уничтожать то, что проникло на борт во время варп-переходов или завелось, пока они чинились в одном из доков Мальстрема или Великого Ока. Тарэл понимал, что его корабль тронут порчей так же, как и его экипаж. Это было платой за независимость от Империума, карой за предательство, наказанием непослушным детям. Здесь же, на верхних палубах и в переделанном под жилые каюты грузовом отсеке, самыми опасными тварями были космодесантники. По приказу своего командира они не трогали смертных членов экипажа, удовлетворяя свою жажду крови в редких стычках и тренировочных поединках. Или, вернее, почти не трогали. Время от времени Тарэл [ну уж нет]одил изуродованные тела людей на нижних палубах. Чаще всего ему сообщали об убийствах, иногда он приходил сам, повинуясь интуиции или подозрению. Обычно Тарэл легко мог определить, кто именно нарушил его приказ. Хотя бывали и исключения. Это было неизбежным следствием того, чем являлись его боевые товарищи – медленно сходящими с ума генетически выведенными убийцами. Он и сам был таким, ничуть не лучше, а может, и хуже их всех. В отличие от них у него когда-то давно был выбор, тогда у каждого был выбор, хотя многие этого просто не осознавали. Тарэл не был настолько тесно связан со своим Легионом, чтобы не увидеть его. И всё-таки он считал, что выбора у него не было. Не потому, что он был проклят прикосновением варпа, а потому, что не желал хранить верность с самого начала. Никому. С остальными всё было иначе. Они пришли к нему уже сломленными, проклятыми и отвергнутыми Империумом. Ни один из них не желал подобной участи, но каждый – смирился. Кроме Фар-Аша, тот происходил из той же генетической линии, к которой относился сам Тарэл. То, что раптор с самого начала не видел иного пути, кроме предательства и долгой войны с Империумом, отдавало горькой иронией. Как и то, что влияние варпа на него было самым заметным внешне. Тарэл остановился рядом с запертой и укреплённой дверью. На ней видны были вмятины, появлявшиеся, когда тот, кто был заперт внутри, силился вырваться наружу. Говорили, что из некоторых состояний не вернуться. Что проклятья некоторых Легионов поглощают разум десантников полностью. Кое-кто утверждал, что лишь огромная сила воли может остановить действие безумия, если оно только начало проявляться. Тарэл знал, что это не так. Иногда вернуть в реальность может шок и омерзение от содеянного, как это было с Лайонелем. Иногда сознание возвращается, разбуженное песнями и искренней заботой сумасшедшей смертной. Как это изредка бывает со Зверем. Может быть, у них действительно сильная воля. Может и так. Но, глядя на своих боевых товарищей, Тарэл Лэн каждый раз убеждался, что нет ничего окончательного и нет ничего невозможного. У каждого свои грехи и своё искупление. – Зверь, – тихо позвал Тарэл, нажав на кнопку вокс-переговорника, кое-как приделанного рядом с дверью. Он знал, что тот его услышит. Ответа не было, Чёрный его и не ждал. Он лишь выжидал, давая Зверю время осознать происходящее. Тарэл молчал несколько минут, прежде чем продолжить. – Зверь, ты мне скоро понадобишься. Для тебя будет работа. – Ответом ему послужил ощутимый удар в дверь. Толстый слой металла завибрировал и загудел. Тарэл удовлетворённо кивнул и направился в мастерскую Дарга Шесса. С Кассием он уже договорился, потом надо будет предупредить Лайонеля, но сейчас апотекарий был слишком занят своим пациентом. Фар-Аш и Уриэль и так всегда готовы к битве, а у Мариша никогда не бывает недостатка в боевых сервиторах и скитариях. В этот раз ему придётся поделиться. Дарг Шасс долго не замечал своего брата. Он был полностью поглощён работой над деталью своей будущей аугментической руки. В отличие от механических кистей, этот протез должен был стать произведением искусства и восславить не только Омниссию, но и его самого как мастера чар. Дарг решил сделать из собственных рук колдовские артефакты. Конечно же, ни о каких демонах не было и речи. Технодесантник никогда не позволил бы одной из этих тварей даже просто прикоснуться к его телу. К тому же, брат Тарэл всегда относился к одержимости с особым отвращением и никогда бы этого не допустил. Вместо этого Дарг решил нанести на металл защитные знаки и вставить детали, способные накапливать и удерживать энергии варпа. Технодесантник понимал, насколько рискованным был его эксперимент, но тяга ко всему новому не давала ему отступить. Колдовство в его руках стало инструментом, таким же, как вибро-резак или отвёртка. Дарг не изменил самому себе, даже попав под искажающее влияние варпа. К тому же, такое улучшение могло значительно упростить его работу навигатором, снизить нагрузку и увеличить стабильность в управлении кораблём в Имматериуме. – Зачем ты пришёл, брат? – спросил Дарг Шесс, откладывая в сторону деталь. Ему не хотелось прерываться, но он помнил, что на этом корабле выполняет обязанности не только воина и технодесантника. – Дарг, ты уже отдохнул? – вместо ответа спросил Тарэл. – Да, достаточно, – пророкотал технодесантник, отходя от верстака. – Куда летим? – Сперва на Альт-3. Я хочу убедиться в том, что планета действительно проклята. Подойдём на субсветовых, от тебя потребуется только твоё колдовское чутьё, – ответил Тарэл. – Когда пойдёшь на мостик, захвати с собой чужачку. Она эту дрянь тоже хорошо чувствует. Дарг кивнул в ответ и пошёл переодеваться во что-то, подобающее десантнику. Работал он всегда полуобнажённым. Так его единение с машинами и металлом было полнее. Тарэл вышел из мастерской своего колдуна и остановился у ближайшего вокс-передатчика внутрикорабельной связи. – Уважаемый Магос Мариш, – сказал он, набрав нужный код на передатчике. Некоторое время он слышал лишь помехи. Потом раздался щелчок, и треск белого шума пропал. – Я слушаю, – отозвался Механикум. – Мне нужен будет зонд, который мы потеряем, – сказал Тарэл тоном, не терпящим возражений. Он использовал его не так часто. – От него требуется только возможность передавать изображение на орбиту или чуть дальше. Возможно, система самоуничтожения. – Это не займёт много времени, если на то будет воля Омниссии, – ответил Мариш и отключил связь. Дарг Шесс явился на мостик пятнадцатью минутами позже. Он был один, чужачка отказалась идти с ним. Она даже не пожелала открыть дверь и встретиться с ним лицом к лицу. Впрочем, Даргу не было до неё и её проблем никакого дела. Он считал всех чужаков слишком странными для этой Галактики и потому лишними в ней. Сейчас космодесантник был одет в полный силовой доспех, его механодендриты и серворуки были деактивированы и компактно уложены вдоль тела. – Дарг, – поприветствовал боевого товарища Тарэл. Он сидел к нему спиной на командном троне, и ему не требовалось даже сверяться с показаниями ретинального дисплея, чтобы узнать, кто именно из братьев пришёл. Доспех каждого был особенным – собранным из трофейных частей или почти полным, доработанным или починенным – и каждый звучал иначе. Движения Дарг напоминали Тарэлу рёв сотен расстроенных органов в какой-то безумной еретической какофонии. Или же работу огромного цеха на металлургическом заводе. Чёрный никак не мог разделить эти два образа, вероятно, потому, что Дарг был не только технодесантником, но и колдуном. – Чужачка не пожелала прийти, – посчитал нужным сообщить вошедший на мостик десантник. – Она ещё не оправилась от операции. – Ясно, – Тарэл задумчиво усмехнулся. Выходит, этот контакт дался деве-альдари тяжелее, чем она показала. Это стоило учесть на будущее. – Тогда вся надежда на тебя. Нам надо подтвердить слова нашего нового товарища. – Ты уверен, что он присоединится? – Даргу не был интересен ответ, тем более что он знал его. В таких вещах Тарэл никогда не ошибался. – Разумеется. Он не сможет вернуться к лоялистам. Сам посуди – он предупредил об опасности еретиков, был проклят и освобождён от проклятья колдуном, его вылечил еретик и сейчас он [ну уж нет]одится на корабле пирата и отступника. Моём корабле, – не без гордости сказал Тарэл. Он любил «Скитальца», насколько вообще можно было любить корабль. Тот отвечал ему взаимностью, насколько на это способен машинный дух. Вдвоём они были свободны от предопределённости, данной им при рождении. – Ему не простят ни один из этих поступков, к какому бы Ордену он ни принадлежал. А если даже примут обратно, Инквизиция от него не отстанет. – То, что он не сможет вернуться, ещё не значит, что он присоединится к нам, – безразлично ответил Дарг. – Лоялисты редко поступают согласно логике и здравому смыслу. – Решать всё равно ему. – Оборвал спор Тарэл. – Мы в некоторой степени у него в долгу. Он предупредил нас об опасности. – Вряд ли он осознавал, кто мы, – с нескрываемым сарказмом ответил Дарг Шесс. Корабль неторопливо, даже как-то лениво полз к планете Альт-5. Изображения на гололитических дисплеях практически не менялись, смертные члены экипажа работали молча. Для такого простого задания им не требовались ни команды, ни особая координация. Тарэл подумал, что сейчас корабль выглядит как обычный пузатый транспортник с приделанными зачем-то варп-двигателями, медленно ползущий в пустоте по своим делам. Дополнительное вооружение маскировалось неаккуратными надстройками и кое-как залатанными отметинами славного боевого прошлого. Впрочем, оставить такие вмятины мог и обычный космический мусор, а то и какие-нибудь пираты. Времени перекрасить «Скитальца» и обновить слезшую краску вечно не хватало. Как и самой краски. Никаких опознавательных знаков на корабле не было с тех самых пор, как Тарэл занял его командный трон. Как и экипаж, транспортник был сам по себе и не нуждался в обозначениях и украшениях. – Повелитель, мы выходим на дальнюю орбиту Альт-5, – отчитался ауспекс-офицер. – Пока ничего подозрительного не видно. – Изображение планеты на экран. Сохранять дистанцию, не приближаться! – резко сказал Тарэл, подаваясь вперёд. Сейчас каждое его неверное решение или простая небрежность могли обречь и его, и экипаж на жуткую и очень долгую смерть. Ауспекс не мог дать чёткой картинки поверхности, но и без этого сразу было понятно – с планетой произошло что-то ужасное. Когда-то она была покрыта густыми и влажными лесами, изрядную часть её поверхности занимали моря, реки и два океана. Сейчас же она казалась голубовато-серым безжизненным куском камня. И, тем не менее, Альт-5 не была пустой, даже при таком разрешении можно было разглядеть тёмные пятна крупных поселений и ломаные шрамы высохших рек. – Уважаемый Магос, вы закончили? – произнёс Тарэл в вокс, установленный в подлокотнике его капитанского трона. Это была не стандартная имперская конструкция, а очередная модификация технодесантника-ренегата. – Практически завершил, – отозвался Мариш. – Остались лишь протоколы проверки и последние ритуалы благословения духа машины. – Как только закончите, отправляйте по координатам, которые я передам. – Тарэл завершил сеанс связи и приказал одному из сервиторов, прикрученному к логистической машине: – Передать Магосу Маришу координаты нашей последней высадки на Альт-5. – Слушаюсь, – безжизненно пробормотал лоботомированный раб, подсоединяя штекеры, заменившие ему пальцы, к нужным разъёмам. – Как только активируется зонд, выведи изображение на гололит, – сказал Тарэл одному из своих офицеров. Мариш запустил зонд ровно через двадцать три минуты, одиннадцать секунд. Он очень гордился своим творением. Зонд был создан из небольшого количества самых простых деталей, потребовал самых коротких протоколов запуска и церемоний освящения. Кроме того, он должен был удовлетворить всем требованиям капитана. Мариш много раз говорил себе, что ему чужды человеческие чувства, а мнение Тарэла – безразлично. Но правда была в том, что Механикум был подвержен двум страстям, терзающим многих из людского рода – гневу и тщеславию. Первый был порождён тяжёлым испытанием, выпавшим в прошлом на долю Мариша и приведшим его на борт «Скитальца». Второй всегда был ему присущ и в какой-то степени послужил одной из причин той самой трагедии. Мариш искренне верил, что сможет добиться милости Омниссии, если приложит больше усилий и решится на больший риск. Но энтузиазм исследовательской группы, в которой он работал, не оценили на Марсе. Эти узколобые остолопы посмели выслать предупреждение и запрет на продолжение работ, хотя все доклады говорили о грядущем успехе. Как итог, прилетевший мародёрствовать пиратский кораблик подобрал его, едва живого, на осколке того, что некогда было исследовательской базой Адептус Механикус. С тех пор Мариш презирал Марс и ненавидел Астартес, жестоко расправившихся с его коллегами и ассистентами и напоследок уничтожившими всё, над чем он работал столько лет. Но всё же теперь он жил на корабле, управляемом капитаном-космодесантником. Мариш всегда считал, что Тарэл занимает не своё место, но не может найти подходящего смертного, чтобы передать ему трон. Механикум вынужден был признать, что даже среди высокомерных генетических воинов иногда встречаются вполне неплохие экземпляры. Он быстро нашёл точки соприкосновения с Даргом Шессом. Тот был приятным исключением из общей безумной, плохо управляемой и пёстрой толпы, которую представлял собой экипаж «Чёрного скитальца». Среди всех безумцев, конечно же, выделялись гиганты-Астартес. Их Мариш просто терпел. Он испытывал то, что можно назвать уважением, к технодесантнику. И то, что можно счесть благодарностью или ворчливой формой вежливости – к Тарэлу. Мариш ни на миг не забывал, чем обязан капитану. Хоть и понимал, как сильно он был тогда ему нужен. – Зонд запущен, повелитель, – отозвался ауспекс-офицер, едва завидев мигающую точку на дисплее. Магос запустил его без предупреждения, воспользовавшись одним из ремонтных шлюзов. Первое время картинка на гололите была скучной – зонд летел через пустоту к погибшей планете. Когда он приблизился к Альт-5, изображение изменилось. Теперь Тарэл видел лишь серый от пепла воздух, освещаемый редкими голубыми вспышками пламени. Зонд устремился вниз по крутой траектории, не жалея защитных кожухов – возвращать его всё равно не планировали. Тарэл мысленно возблагодарил Омниссию за его дар и попросил прощение за эту жертву. Зонд прошёл через пепельные облака и устремился к поверхности. Синие вспышки пламени вокруг него стали появляться чаще, кое-где они разливались по небу подобно полярному сиянию. Тарэл почти мог почувствовать вкус пепла на губах, на несколько секунд ему стало трудно дышать. По ретинальному дисплею шлема замелькали данные о его физическом состоянии. Ему пришлось отменить экстренный вброс в кровь адреналина и боевых наркотиков. Машинный дух его доспеха недовольно отступил, хотя явно считал, что его хозяин в опасности. Тарэл заставил себя успокоиться. Чёткая картинка, передаваемая зондом, вызывала у него отвращение. Он видел множество сожженных городов и обгорелых трупов, но Альт-5 превзошёл все эти жуткие зрелища своей медлительной обречённостью. Планета всё ещё горела, как и всё, что на ней [ну уж нет]одилось. – Трон гнилой! – выдохнул один из офицеров мостика, когда зонд завис над самой поверхностью и начал кружиться на месте, давая круговою панораму. Тарэл не нашёл слов, чтобы возразить. Дарг едва не воззвал к Императору по старой давно забытой привычке. Беспокоить Омниссию технодесантник тоже не стал. Бог-машина никогда не снисходил до защиты своих последователей, тем более от колдовства. Зонд завис над главной площадью городка. Часть домов ещё стояла, объятая всполохами призрачного пламени, часть обрушилась и рассыпалась мелким щебнем. У растрескавшихся стен сидели и лежали скорчившиеся обгорелые тела жителей. Кое-кто ещё шевелился вопреки всем законам логики и физиологии. Огонь медленно пожирал своих жертв, не давая им умереть до самого конца. На глазах у замершей в безмолвии команды «Скитальца» одна из покрытых языками голубого пламени фигур разжала сведённые судорогой пальцы, и на усыпанный пеплом растрескавшийся рокрит выпал скорченный истощённый младенец. Огонь пожрал его кожу, выел половину органов, маленькие ручки оторвались и рассыпались в прах. Но ребёнок продолжал корчиться, беззвучно шевеля растрескавшимися челюстями. Смертные офицеры и специалисты мостика ш[оппа!]ли молитвы и заговоры, силясь отвести беду. Кто-то даже помянул Императора и Сангвиния. Тарэл не обратил на это внимания, в конце концов, когда-то большая часть его команды была вполне лояльна и принадлежала к имперскому флоту. – Мы достаточно далеко? – спросил он у Дарга. Сейчас его заботило именно это. Жуткая не-смерть тысяч людей уже была свершившимся фактом, глупо было из-за этого переживать. – Достаточно, – прогудел технодесантник. Сейчас его разум [ну уж нет]одился в двух плоскостях. Он видел и слышал всё, что происходило на мостике, но в то же время читал и воспринимал течения варпа, проходящие через него. Дарг уже знал, как отличить это огневое проклятье, и мог точно определить, на каком расстоянии от планеты оно теряет силу. Это расстояние было больше, чем требовалось системам ауспексов и авгуров для полноценного анализа. Любой корабль, решивший выяснить, что произошло, неизменно угодил бы в ловушку. Тем временем зонд повернулся снова и замер, подвластный приказам Мариша. Посреди площади неподвижно стояла огромная фигура, закованная в керамитовый доспех. На покорёженном наплечнике ещё можно было с трудом различить тёмно-серый череп. Десантник не шевелился, он был объят голубым пламенем с ног до головы. Его доспех оплавился, приварился к горящей плоти. Никто не решался даже представить, сколько он уже так стоял. Дни, недели, месяцы? Тарэл не знал, сколько времени их найдёныш прятался на Альт-3 прежде, чем вышел к ним. А потом десантник повернул голову и в упор посмотрел на зонд. Он двигался медленно, словно мог рассыпаться от слишком резкого движения. Вполне возможно, что так оно и было. Тарэл почувствовал во рту едкий привкус ядовитой слюны. Его жизненные показатели опять зашкаливали, а машинный дух доспеха начал вводить в кровь стимуляторы. – Уважаемый Магос! – Тарэл едва не раздавил вокс-передатчик, встроенный в подлокотник его трона. – Пусть зонд подлетит как можно ближе к десантнику. А потом уничтожьте его. – Я не понимаю логики этого действия, – растерянно ответил Мариш. Зонд, тем не менее, подлетел к самому шлему объятой пламенем фигуры. – Просто делайте то, что я вам говорю, – прошипел Тарэл. Проклятый десантник наклонил голову в последнем поклоне. Он был благодарен за эту милость, а может, у него просто не осталось сил, чтобы держать голову прямо. Через несколько секунд гололит погас. – Это было милосердно, – проклёкотал Фар-Аш. Он вошёл на мостик как раз тогда, когда зонд прорвался через пепельные облака и с тех пор молча любовался жуткой агонией планеты. – Кем бы он ни был, такой участи он не заслуживает, – холодно ответил Тарэл. Он и сам убил многих, и способы этих убийств подчас были долгими, мучительными или просто мерзкими. Но они неизменно приводили к смерти жертвы. Взрыв зонда должен был убить десантника. О том, что на планете могли остаться и другие, Тарэл старался не думать. Он не испытывал жалость, лишь омерзение. – Здесь мы в безопасности, но лучше не задерживаться, – сухо сказал Дарг Шесс. Он тоже считал поступок Тарэла милосердным, насколько Чёрный десантник вообще был способен на милосердие. – Знаю, – ответил Тарэл и активировал вокс, – Уважаемый Магос, сколько вам потребуется времени на то, чтобы сконструировать маяк? – Я ожидал подобного. Мой прогноз подтвердился, – отозвался Мариш. В его голосе сквозило неприкрытое самодовольство. – Маяк будет готов через четыре минуты, двадцать одну целую и пять сотых секунды. Какое сообщение он будет передавать? – Планета проклята. Не подлетать ближе двух стационарных орбит. Это не воздействие варпа. Есть риск заражения. – Тарэл понадеялся, что никто не проигнорирует подобное предупреждение. Если проклятье распространится как вирус, сектор опустеет. – Передавать на всех частотах и на всех языках. Даже на языках ксеносов. Проклятье заразно, ещё не хватало, чтобы оно выползло с планеты. – Тогда, возможно, стоит рекомендовать Экстерминатус? – почти равнодушно сказал Дарг Шесс. – Если расколоть планету на куски, проклятье может разлететься по всей галактике вместе с осколками, – недовольно поморщился Тарэл. – Мы не знаем, уничтожит ли его бомбардировка. А Пожиратель жизни просто сотрёт с поверхности всё, что осталось. Можно ли быть уверенным, что проклятье, лишённое жертв, не попытается найти себе новое место для охоты? Скажи, Дарг, ты не почувствовал, обладает ли оно волей? – Сложно сказать. Оно сопротивлялось. Я испробовал всё, что только мог придумать. Потом всё, что вообще знал. Даже то, что никак не могло помочь, – задумчиво ответил колдун-технодесантник. Он тогда испробовал даже то, о чём только читал, но ни разу не применял. То, что должно было оборвать жизнь проклятого десантника, и даже то, что могло навредить всему кораблю. – Чужачка только советовала. Приблизиться она не рискнула. Мне пришлось убить десантника, а потом заново испробовать на этой дряни всё, что только можно. Что-то помогло. Что именно, я сказать не могу. – В любом случае, это будет уже не наша проблема. – Подвёл итог Тарэл. Он рассчитывал на ксенотех с Альт-5, теперь им придётся рисковать. Впрочем, он давно предчувствовал нечто подобное. – Повелитель, маяк запущен и активирован, – сообщил смертный офицер. – Вывести корабль из системы. Двигаемся к точке Мандевилля, – отдал приказ Тарэл. – Куда дальше? – спросил Дарг. Он уже достаточно отдохнул и был готов вести «Чёрного скитальца» через варп. Тарэл на миг замешкался, но потом вывел координаты на гололит. Его целью была отдалённая система с несколькими ненаселёнными планетами. Именно там было место, в которое он должен был попасть. Там они могли получить всё, что было необходимо. Впрочем, Тарэлу было всё равно, что они там найдут. Он знал лишь одно – их путь лежал именно в это место. Дарг кивнул, запоминая координаты и трёхмерное изображение звёздной системы. Порой ему проще было вывести корабль к нужной точке, если он мог представить себе пункт назначения в Материуме. Это срабатывало лишь в некоторых случаях, но Тарэл всегда [ну уж нет]одил ему нужную информацию, не дожидаясь, пока тот попросит. Дарг это ценил, хотя и понимал, что его боевой командир в первую очередь заботится о безопасности судна и экипажа, и лишь во вторую – об удобстве навигатора. Покинув мостик, Тарэл направился в апотекарион. Ещё некоторое время Лайонель будет вести себя, как и подобает десантнику. Лишь спустя несколько дней, а то и недель он снова начнёт закрываться в себе и погружаться в собственные мысли, перестанет спать и нормально питаться. Но до тех пор надо было договориться с ним о плановом осмотре боевых братьев и текущем лечении наиболее ценных членов экипажа. Пока Лайонель был занят работой, времени на воспоминания у него не было. В апотекарионе пахло стерильностью. Про себя Тарэл называл это именно так. Тошнотворный запах антисептиков, такой сильный, что становится ясно – совсем недавно тут разило кровью и не только ей. Воздух в апотекарионе был холодным и сухим. Лайонель запустил системы рециркуляции на полную, чтобы избавиться от навязчивой вони горелой плоти. Тарэла подобный аромат смутить не мог, но апотекарию он был неприятен. – Зачем ты пришёл? – Лайонель поднял голову и холодно посмотрел на своего командира. Сейчас он возился с очередным выращенным куском кожи. Обычно в Империуме использовали искусственный заменитель, творение Мариша же позволяло создать настоящую из генетического материала пациента. Ужасная техноересь. – Узнать, как дела у найдёныша, – Тарэл не собирался отчитываться перед своим подчинённым. – Если были бы изменения, я бы сообщил, – недовольно ответил Лайонель. Он не любил, когда ему мешали. – Что с Кассием? – продолжил разговор Тарэл. Белый десантник сейчас лежал на одном из операционных столов и спал, изредка вздрагивая и невнятно бормоча. Тарэл не стал вслушиваться в его слова, он не хотел знать, что ему снится. – Отдыхает. Кажется, ему это понравилось, – с некоторым удивлением в голосе ответил Лайонель. Он не испытывал к Кассию отвращения, в каком-то смысле он даже мог его понять. – Надо будет провести медицинское обследование десантников и членов экипажа, – выдал цель своего визита Тарэл. Он мог это просто приказать, являться сюда не было смысла. Апотекарий всё равно был слишком занят стабилизацией состояния своего пациента и не стал бы отвлекаться на здоровых. – Как только с этим закончу. – Лайонель расправил кусок кожи в ванночке с питательным раствором. – У меня кончаются медикаменты. – Я знаю, – ответил Тарэл. Лайонель повторялся. Он не мог забыть, что уже говорил об этом. Впрочем, он говорил это уже много раз. – Мы летим как раз туда, где можно будет пополнить запасы. И ты мне будешь нужен на поле боя. Лайонель кивнул, не отвлекаясь от своего занятия. Как и Тарэл, он понимал, зачем именно он будет нужен. Конечно, апотекарий был хорошим бойцом, он успел поучаствовать во многих военных компаниях и пролить немало вражеской крови. Но также он был и очень ценным, незаменимым специалистом. И потому Тарэл старался без крайней нужды не отправлять его в бой. Реже сражаться приходилось только Даргу Шессу. Чёрный десантник задумал очередную опасную авантюру, и обещанные ресурсы им придётся отбивать. Это Лайонель прекрасно понимал, как и то, что Тарэл желал видеть его на поле боя по иной причине. И почти ненавидел его за это.

Горящий человек. Даргу почти удалось избежать сильных волнений варпа. Лишь у самой точки выхода он столкнулся с завихрением, обойти которое не было никакой возможности. Корабль трясло нещадно, но щиты выдержали. Это стоило им ещё троих смертных членов экипажа. Двое просто пропали, один обезумел и зарезал себя кухонным ножом. Потрёпанный «Скиталец» вырвался из Имматериума на самой границе звёздной системы. Жадные щупальца противоестественных оттенков фиолетового и алого на прощание ещё раз облизали щиты и втянулись обратно в мир оживших кошмаров и страхов. Разрыв за бортом затянулся, как рана на чёрной коже космоса. Когда Тарэл велел поднять заглушки обзорных экранов, стала видна бледная далёкая звезда с несколькими планетами. Всего их в системе было пять, две были плодородны и заселены, ещё на одной располагалось несколько почти заброшенных шахтёрских городков. Оставшиеся две планеты не были пригодны ни для чего. На самом дальнем от звезды ледяном булыжнике некогда располагалась станция дальней защиты, усилитель вокс-передачи и небольшое поселение, в котором под куполами жили обслуживающие станцию техники и астропаты. Но она была давно заброшена. Некий психический импульс уничтожил астропатов, а пришедший за ним метеоритный шторм разрушил защитные купола жилых модулей. Восстанавливать всё это было уже некому. Две населённые планеты жили мирно, их обитатели возделывали землю, добывали ресурсы и хранили верность Империуму. Хотя это и не мешало им принимать у себя не только вольных торговцев, но и самых разумных из пиратов. На этих планетах можно было купить еды, запастись прометием и некоторыми мелочами. А ещё во влажных лесах одной из них был шанс раздобыть кое-какой весьма ценный ксенотех. Правда, не все возвращались из грабительских экспедиций, да и о месте расположения этого клада знали очень немногие. Именно ради этого ксенотеха Тарэл и явился на границы системы. – Мы на месте, – устало выдохнул Дарг Шесс, по одному вытаскивая инфо-кабели из модифицированных разъёмов на своём теле. Потом технодесантник встал с навигаторского трона и, не взглянув на смертных членов экипажа, направился к выходу с мостика. Путешествие через Море Душ измотало его, а попытка удержать корабль от прорыва в самом начале до сих пор отдавалась режущей болью в висках, напоминая, как много в нём ещё живой плоти. – Курс на планету Альт-3, низкая орбита. Цель – обмен ресурсами и сбор информации, – распорядился Тарэл прежде, чем покинуть мостик. Он уже не раз бывал на этой планете и хорошо знал местное население. Отрезанные от Империума, от астропатической сети связи, потерянные в голодной пустоте они были рады любым новостям и охотно делились последними сплетнями. А ещё они готовы были торговать с кем угодно и почти что на любых условиях, если это обеспечивало им безопасность. Целью Тарэла была планета Альт-5, именно на ней покоились вожделенные останки ксеносского кора[эх жаль], разбившегося в непроходимых джунглях бездну лет назад. Но тот мир был плодороднее, на него часто обращали внимание вар-банды и Ордена космодесанта, застрявшие по эту сторону Великого Разлома. Тарэл не хотел нарваться на какой-нибудь форт-пост или хуже того крепость-монастырь. Под ногами заурчал, включаясь, субсветовой двигатель. «Чёрный скиталец» медленно и вальяжно поплыл к жёлто-зелёной планете, оставляя за собой призрачно-сиреневые хлопья варпа, ещё не успевшие раствориться в реальности после недавнего перехода. На орбите обитаемого имперского мира висело несколько изрядно проржавевших транспортников, используемых для перевозки грузов между ближайшими планетами. Применяли их редко и почти всё время держали с отключёнными системами. Тарэлу, как и Маришу, это казалось варварством. Обитатели корабля нехотя вылезали из своих кают. Переход через Имматериум был тяжёлым, никто не избежал кошмаров, видений и криков в голове. Так было почти при каждом переходе после открытия Разлома. Варп здесь, на галактическом севере, был неспокоен и подвержен сильным и непредсказуемым течениям. Отчаянье, массовая гибель людей и пролившаяся в реальность порча делали Имматериум нестабильным, пресыщенным негативными эмоциями, опасным. Тарэл шёл по одному из коридоров верхней палубы, заглядывая в лица и глаза старших смертных офицеров, которым дозволено было здесь жить. Эти члены экипажа были слишком важны, нельзя было допускать порчи ни одного из них. Ещё страшнее было эту порчу пропустить. Пока что им везло, лица были уставшими, глаза потухшими, но ничего запретного и непознаваемого в них не было. – Тарэл, брат. – Губы вышедшего из каюты десантника кривились в улыбке, которую он, казалось, пытался сдержать. – Кассий, – холодно произнёс Тарэл, глядя на одетого в белую тунику космодесантника. С каждым переходом тому становилось всё хуже. Сломленный единожды, он уже не мог остановиться на своём пути в Хаос. – Как ты? – Мне хорошо, спасибо за участие, брат. – Взгляд голубых глаз Кассия был расфокусированным. Казалось, он [ну уж нет]одился под каким-то дурманом или одним из тех наркотиков, что так любят в мирах удовольствий. – Мне готовиться к высадке? – Нет, Кассий. В этом нет необходимости, – строго сказал Тарэл. Когда Кассий только поднялся на борт «Чёрного скитальца», он, как и все прочие, был раздавлен собственной несчастной судьбой, но в нём всё ещё сохранялась несгибаемая крепость духа, столь характерная для его генетической линии. Сейчас же он представлял собой извращенную и жалкую тень самого себя. – Но позже ты мне понадобишься. Ты должен быть готов, Кассий. – Да, конечно, – ответил десантник, задумчиво глядя куда-то в потолок. – Слушай меня, – рыкнул Тарэл, схватив Кассия за ворот туники и притянув к себе. Взгляд белого космодесантника стал более осмысленным. – Ты будешь мне нужен и очень скоро. Вменяемым, понял? Так что держи себя в руках. Ты понял меня? – Понял, брат. Я буду готов, – ответил Кассий. Взгляд его светлых глаз на миг стал прежним – грустным и спокойным. Таким Тарэл впервые его встретил – беглецом, принимающим свою кару и свой грех со стоическим смирением, достойным его генетического отца. – Рассчитываю на тебя, – сказал Тарэл. Он не знал, сколько ещё раз сможет произнести эти слова, глядя в глаза Кассию. Сколько ещё он сможет ему доверять. Но пока их судьбы были связаны, он это чувствовал. Дальше шли комнаты десантников. Боевые товарищи не спешили покидать их, а некоторые – не могли. Одна из дверей, огромная и очень прочная, запертая на самый крепкий засов, который удалось найти на корабле, содрогалась под ударами бьющегося за ней тела. Это было место обиталища Зверя, каждый переход через варп приводил его в ярость. Тарэлу оставалось лишь надеяться, что тот сможет сражаться, когда придёт время. Зверь им будет нужен – это он знал точно. – Как всегда бесится, – слова давались Фар-Ашу с трудом. Но здесь, на крошечном корабле, никто не мог разобрать его клёкота и шипения. Тарэл понимал, но слишком плохо, чтобы можно было общаться. Всё-таки, он не был настолько сильно затронут варпом. – Как всегда, – ответил Тарэл, подняв голову. Раптор висел вниз головой на потолке, вцепившись в него руками и ногами. Из-за мутаций нижних конечностей ему сложно было ходить прямо, а на четвереньках Фар-Аш мог передвигаться под любым наклоном и почти что по любой поверхности. Для рождённого летать гравитация была лишь насмешкой над его способностями. – Он успокоится и покажет нам прекрасную резню. Но только не здесь, – с трудом выдал длинную фразу раптор. В его груди клёкотало и булькало, а суставы выворачивались под неестественным углом, когда он переползал с потолка на стену. – Пойдёшь со мной на планету. Возьму ещё Уриэля. – Решил Тарэл. На Кассия он рассчитывать сейчас не мог, Дарг был слишком вымотан перелётом, а Лайонель был последнее время не в форме. Тащить с собой «Паука» и альдари Чёрный не хотел. Ему было важно сохранить расположение людей на этой планете. Он уже не раз бывал здесь, закупался, чинился и зализывал раны. Альт-3 была тихой, хоть и довольно бесполезной гаванью без доков и нормального производства. – Не слишком ли ты ему доверяешь? – прошипел Фар-Аш, ковыляя рядом с Тарэлом. Идти прямо ему было тяжело, раптор переваливался с бока на бок, отчего огромный полётный ранец у него за спиной мотался из стороны в сторону и задевал стены. – Он у нас недавно, но уже доказал свою верность и честность, – возразил Тарэл. Он знал, что этому десантнику можно было доверять, а Дарг надёжно спрятал сигнатуру его души от ищеек его генетических братьев. – Как же я жду неба! – Фар-Аш разразился серией клокочущих и щёлкающих звуков. Ему было тяжело проводить всё время в замкнутом пространстве кора[эх жаль]. Тарэл лишь усмехнулся и покачал головой. Это была одна из причин, почему он брал с собой брата. В переговорах от него всё равно будет мало толка. Остановившись напротив ещё одной массивной двери, Чёрный замер на несколько секунд и только потом приложил ладонь к сканеру. Где-то внутри обширного помещения, скрытого за дверью, прозвучал сигнал. Довольно долго ничего не происходило, но два десантника терпеливо ждали. Как сказал однажды их примарх, есть клятвы, которые нельзя нарушать, что бы ни случилось. И это были клятвы, данные Механикум. Через некоторое время дверь отъехала в сторону, и в лицо Астартес уставились дула разномастных лучевых ружей, огнемётов и даже один болт-пистолет. Скитарии «Паука» бесстрастно уставились на двух космодесантников поверх своего оружия. У их ног покачивался маленький и донельзя уродливый сервитор, обмотанный взрывчаткой. Он всегда встречал гостей у двери. – Многоуважаемый Магос Мариш, не соблаговолите ли вы отозвать свою охрану, – максимально вежливо и громко сказал Тарэл, стараясь перекрыть возмущённое клёкотание своего брата. В его голосе почти не было сарказма. Механикум появился откуда-то сверху, он свалился подобно растревоженному пауку, растопырив все свои механодендриты и серворуки. Новая, сшитая из купленной на пиратской станции ткани, мантия уже в нескольких местах была прожжена. В нижних конечностях Мариша были зажаты игольники. Маленькие изящные пистолеты не могли повредить Астартес, но Механикум с ними не расставался. Повинуясь короткой машинной команде, скитарии расступились, пропуская своего повелителя. Тарэлу всегда казалось, что они слишком покорны для существ, обладающих волей. Мариш подобрал дополнительные руки и выпрямился, нависнув над своими гостями. Под его мантией что-то жужжало и беспрестанно шевелилось, вызывая жуткие ассоциации с чумными десантниками. – Ты отвлёк меня от важной работы, – недовольно и резко ответил Механикум. Мариш требовал соблюдения всех протоколов по отношению к себе, но сам часто забывал о вежливости и древних клятвах. Его черепообразное лицо было лишено эмоций, а механический голос – выражения, но «Паук» отлично умел демонстрировать своё настроение иными способами. – Мы скоро высаживаемся на Альт-3. Мне нужно что-то на обмен, – прямо сказал Тарэл. Он знал, что Мариш не посмеет ему отказать. Механикум и так взял слишком много на свои нужды. – И почему ты пришёл ко мне? – Мариш отступил назад и загородился нижней парой механодендритов. Тарэл прочитал это как неуверенность и опасения быть разоблачённым. – Потому что ты много взял при прошлом обмене. Слишком много. Однако твоё мастерство повысило ценность запчастей и материалов. Мне нужно совсем немного, – мягко ответил Тарэл. Если они явятся без товара, то вызовут подозрения. – Хорошо, – согласился Механикум. Это было небольшой платой за возможность укрепить оборону и сделать ещё несколько единиц оружия. – Что ещё? – Мне скоро потребуется выпустить Зверя, – усмехнулся Тарэл. Он всегда заранее предупреждал Мариша, зная, как тот ненавидит всех генетических детей Легиона, к которому принадлежал Зверь. Вернее, Ордена. И каждый раз Механикум злился. – Это животное давно пора было пристрелить. Я против! – Мариш ткнул одним из механодендритов в грудь Тарэла. Это было вопиющей наглостью, но космодесантник молча стерпел её. Он знал, сколько раз Мариш спасал Зверя, сколько раз рисковал ради него. И сколько раз Зверь в минуты просветления защищал «Паука». Это нельзя было назвать дружбой. Но и ненавистью – тоже. – Ты слышал меня! – Я знаю. Но это не обсуждается. Зверь будет нужен, – ответил Тарэл. После этого он покинул грозно ругающегося ему вслед Механикум и направился к ангару. Тернэ уже должен был подготовить для него «Громовой ястреб». С собой он взял только нескольких слуг, Уриэля и Фар-Аша. Впрочем, раптор отделился от них ещё в небе. Он так скучал по полёту, что потребовал выпустить его, едва они оказались в атмосфере. Тарэлу пришлось взять с него слово не убивать никого из местных. Раптор дал обещание легко, это означало, что его жертвами станут жители какой-нибудь мелкой деревеньки, и их искусно расчленённые и частично съеденные трупы найдут ещё нескоро. Командира «Чёрного скитальца» больше заботила репутация, чем жизни каких-то крестьян. Фар-Аш был нужен ему в рабочем состоянии, а раптору для этого надо было иногда охотиться. Тарэл предупредил главу одного из самых крупных поселений о том, что хочет торговать и скоро спустится к воротам. «Громовой ястреб» оставили снаружи – этого требовал этикет. Несколько выделенных «Пауком» сервиторов тащили за десантниками и Тэрне ящики с ржавыми деталями, мелкими поделками технодесантника и выдохшимся священным маслом. Тарэл взял с собой слугу для того, чтобы тот вёл переговоры. Местные считали космических десантников полубогами со звёзд и потому не решались говорить с ними. Для полноценного диалога им требовался переводчик. Можно сказать, поселяне не были так уж неправы. Несмотря на высокий частокол и старые проржавевшие автопушки на сторожевых башнях, а также на лазганы и игольники, которые носили с собой мужчины и даже некоторые женщины, Астартес не составило бы труда убить их всех, даже не запыхавшись. У ворот их уже ждали. Судя по тому, как удивлённо пялились на звёздных гостей самые маленькие из детей, Империум не приходил сюда лет пять. Впрочем, он и раньше редко вспоминал об этой дыре, а после открытия Великого Разлома забыл о ней окончательно. Тарэл уже начал сомневаться, была ли его перестраховка оправданной. Но что-то упорно подсказывало ему, что он выбрал верный путь. – Эти люди весьма дружелюбны, – с некоторым удивлением произнёс Уриэль, активировав внутренний вокс. Его слова были слышны только настроенным на ту же частоту Тарэлу и Фар-Ашу. – Они трусливы, как пустынные крысы, – проклёкотал Фар-Аш. Его не было видно, но в чистом воздухе Альт-3 связь работала хорошо. Кроме того, Дарг от скуки улучшил воксы, встроенные в их шлемы. – Они знают, на что мы способны, – добавил Тарэл, – слабость сделала их уступчивыми. На этой планете их никто не защитит. – Я думал, ты будешь презирать их, – немного удивлённо сказал Уриэль. Сила не прощала слабости – вот к чему он привык. Тот, кто не готов был сражаться за свою жизнь любыми способами, был обречён на смерть. К тому же, Легион, к которому когда-то принадлежал Тарэл, не знал слова «милосердие». – Будь сильным или преклонись перед тем, кто сильнее – таков закон выживания. Они просто ему следуют, – ответил Тарэл. Этот закон он усвоил давным-давно, ещё когда тощим и вечно голодным мальчишкой прятался в подворотнях родного города-улья. – Альт-3 нам удобен. Небольшой отряд прошёл через ворота, со скрипом закрывшиеся за их спинами. На этой планете всё ещё водились крупные хищники, а иногда из леса приходили и искажённые варпом животные, а то и вовсе заблудившиеся культисты, прилетевшие на одном из кораблей. Окончательно свихнувшиеся под действием сока местных лиан, они лезли на стены, не замечая рвущих их плоть выстрелов из автопушек. Напасть мог и житель соседней деревни или даже просто неосторожный охотник. Кроме вполне съедобных растений, на Альт-3 встречались и смертельно опасные, а сок некоторых лиан вызывал сильные галлюцинации, неконтролируемую ярость и иные нарушения психики. Так что у местных хватало врагов, и ворота они старались долго открытыми не держать. В поселении было людно. Тарэл заметил, что было много чужаков. То ли намечалась большая ярмарка, то ли это были беженцы-переселенцы. Их появление могло быть временным и обусловленным миграцией очередной местной плотоядной дряни, или же постоянным – если их поселение было уничтожено. Впрочем, «Чёрному скитальцу» это было только на руку – больше слухов и больше платёжеспособных покупателей. Тарэл дал знак сервиторам, и те подтащили ящики с барахлом ближе. – Мы пришли со звёзд для торговли и обменом новостями, – начал Тернэ после всех полагающихся приветствий. Глава поселения подобострастно улыбался и заискивающе смотрел на огромных пришельцев. Тарэл подумал, что, какая бы дрянь у них не завелась по соседству и сколько бы они не пообещали заплатить, он спасать поселян не будет. Он им не Империум и не лоялист! И времени на всякие глупости у него нет. Двое десантников почти не шевелились, но их броня всё равно басовито гудела. Тернэ приходилось повышать голос при каждом их движении, когда сервоприводы издавали особенно громкие звуки. Вскоре большую часть товаров удалось сторговать и обменять на что-то пристойное. Кроме отрезов ткани, еды и чистой воды Тернэ получил несколько амфор с концентрированным ядом, которым можно было смазывать оружие, и вполне сносную полироль. По крайней мере, у смертных членов экипажа этой ночью намечался пир. – А давно ли были вести с Альт-5? – между делом спросил Тернэ, изо всех сил делая вид, что эта планета ему совсем не интересна. Все остальные новости он уже узнал и просьбу помочь со страшной тварью в местном лесу умело проигнорировал. За это Тарэл был ему отдельно благодарен. Это мог быть не просто гигантский хищник-людоед, но и что-то, порченное варпом. Здесь, так близко от Великого Разлома, встречалось всякое. Рисковать кем-то из варбанды ради горстки крестьян Тарэл не собирался. Лично ему тварь ничего не сделала. – Мы хотели заглянуть туда по пути. Это означало лишь одно – не появилась ли там база десантников, культистов или каких-нибудь очередных кладоискателей. Глава поселения заискивающе улыбнулся, глаза его бегали, а руки тряслись. Трудно было угодить всем, даже если очень стараешься. Всегда мог найтись какой-нибудь псих, который решит выпустить тебе кровь просто ради удовольствия. И Тернэ понимал, что его нынешние хозяева – как раз такие психи. Даже сейчас Фар-Аш мог спикировать и оторвать кому-нибудь из поселян голову. А потом сожрать. И даже Тарэл его не осудит, потому что боеспособность и интересы его боевых товарищей были для него важнее какого-то там крестьянина. – Некоторое время назад к Альт-5 подлетел корабль. Не очень большой, – медленно подбирая слова, ответил глава поселения. Он не осмеливался поднять глаза на Астартес, его взгляд метался по земле. – Чей корабль? – настойчиво спросил Тернэ. Если это какая-нибудь варбанда оголтелых фанатиков, бояться не следует – эти надолго не задерживаются. А вот имперцы могут окопаться основательно. – Я не уверен. Думаю, это был корабль полубогов, – проговорил крестьянин и сжался, точно боялся кары за одно лишь упоминание Астартес. Видимо, предыдущие гости были не так вежливы и обходительны, как экипаж «Чёрного скитальца». – Ясно, небольшой корабль Астартес. – Кивнул Тернэ, поднимая глаза на Тарэла. Это было плохой новостью, но они всё равно проверят. Только теперь придётся действовать очень осторожно. Тернэ уже собирался заканчивать переговоры и уходить, когда услышал испуганные и возмущённые крики поселян. Около одного из домов зашевелилась груда мусора и грязных тряпок. По крайней мере, Тернэ думал, что это был именно мусор, оставшийся от какого-нибудь застолья или ритуала. Пахло от него горелыми костями и дымом, а ещё чем-то едким. Вот только это оказалось нечто совсем иное. Вернее, некто. Это определённо был космодесантник, причём высокий. Никто иной, даже огрин, не мог быть настолько огромен. Он сделал шаг вперёд, покачнулся, опёрся на стену дома и снова шагнул. Десантника шатало, он едва переставлял ноги. Судя по форме тела, на нём была силовая броня, но она была спрятана под наслоениями грязных тряпок. Вонь усилилась, теперь Тернэ явственно чувствовал тошнотворный запах горелого мяса, нагретого металла, прелых отбросов и химических отходов. Странный десантник упорно двигался к неподвижно стоявшему Тарэлу. Уриэль развернулся к странному чужаку и положил ладонь на примагниченный к бедру болтер. – Тарэл, – тихо позвал он по воксу. – Вижу. Он сильно ранен, – подтвердил Тарэл. Потом переключился на канал Фар-Аша. – Что скажешь? Ты над нами? В ответ в воксе прозвучало утробное клёкотание и несколько резких взрыкиваний, которые Тарэл не смог расшифровать. Единственное, что он понял – его брат возбуждён и заинтересован. Идущий к ним космодесантник был почти мёртв, они все это понимали. Запах смерти был им известен слишком хорошо. Уриэль ещё не научился так хорошо распознавать его, а вот Тарэлу и Фар-Ашу он уже давно успел приесться. – Нет. Не ходите, – прохрипел странный десантник, падая на колени рядом с Тарэлом. Он протянул руку, словно надеясь удержать их от чего-то. – Там. Альт-5. Огонь. Не гаснет. Не ходите. Тарэл подошёл к хрипящему десантнику и откинул с его головы капюшон. Люди, окружавшие их, отшатнулись в ужасе. Державшее их на площади любопытство испарилось, толпа изрядно поредела. На Тарэла смотрел оплавленный и деформировавшийся шлем, покрытый тоненькими язычками призрачного огня. Десантник всё ещё горел заживо, сплавленный с собственным доспехом. Он был жив лишь благодаря своему упрямству. – Уриэль, помоги мне поднять его, – активировал Тарэл связь. Движением века он переключился на общий канал Астартес «Чёрного скитальца». – Потребуется апотекарий. Дарг, ты тоже будешь нужен. – Помолчав несколько секунд, Тарэл добавил: – Кассий, ты тоже. – Кто-то ранен? – обеспокоенно поинтересовался Дарг Шесс. Несмотря на усталость и головную боль, он отозвался первым. – Не из наших. Кажется, я нашёл кое-что интересное. – Ответом Тарэлу был смешок Фар-Аша и тихий вздох Кассия. – Допустим, ты нашёл там полумёртвого Астартес. Зачем тебе я? – спросил Белый десантник. В его голосе не было недовольства, он звучал на удивление чётко и ясно. Тарэл подумал, что поступает несправедливо по отношению к боевому товарищу. – Расскажу на корабле. Мы возвращаемся. – На этом Тарэл прервал связь. Пока командир общался со своими боевыми братьями, Тернэ приказал сервиторам перетащить все покупки на «Громового ястреба». Он подозревал, что понукаемый очередным приступом интуиции повелитель Тарэл может просто забыть забрать то, что он с таким трудом наменял. Тернэ едва успел закончить погрузку, когда увидел, как двое Астартес тащат третьего под руки к аппарели «ястреба». Он благоразумно поспешил внутрь, быстро проверил, все ли сервиторы на месте, и сел в пилотское кресло. Тернэ умел управлять некоторыми видами транспорта, в том числе и «ястребом» на достаточно приличном уровне. Последнему он научился уже во время службы на «Чёрном скитальце». Тарэл настоял на том, что Тернэ прошёл обучение на пилота. Всего через день после первого его самостоятельного полёта ему пришлось вытаскивать Астартес из-под обстрела с посадкой на узкий пятачок обожженной земли. Чаще всего «ястребом» управлял кто-то из повелителей, но иногда за штурвал сажали и его. Остальные явно были слишком заняты. Дарг Шесс ждал «Громовой ястреб» на посадочной палубе вместе с несколькими медицинскими сервиторами. Челнок зашёл на посадку ровно, мягко приземлился и сразу же откинул аппарель. Технодесантник поспешил туда, на ходу разворачивая все свои механодендриты и расправляя серворуки. Повинуясь его командам, сервиторы потащились за ним. Дарг выбрал самых сильных и аккуратных из тех, что были приписаны к апотекариону. Этим должен был заниматься Лайонель, но чародею так и не удалось привести того в чувства. Вместо этого на посадочной палубе он встретил ведьму-альдари. – Что ты здесь забыла? – спросил Дарг, когда она подошла к челноку вместе с ним. – То же, что и ты. Я чувствую злую волю огромной силы, – ответила Эль-Таэва Уэлан. Она всё ещё говорила с сильным акцентом, но уже достаточно легко подбирала слова и строила фразы. – Вернее, тень этой воли. Опасно позволять подобному проникнуть на корабль. – Брат знает, что делает. – Нахмурился Дарг Шесс. Он искренне хотел верить, что это так. Порой то, сколь безрассудно и слепо Тарэл доверял своей интуиции, беспокоило технодесантика. Он и сам был отмечен прикосновение варпа, и потому понимал, как опасно было верить его шёпотам. Медицинские сервиторы засуетились, когда из чрева челнока показались трое космических десантников. Один из них явно был без сознания, двое других несли его, поддерживая под руки. Раненого Астартес Дарг не знал. Весь его силовой доспех был обмотан каким-то грязным тряпьём, он не мог разглядеть ни знаков Ордена чужака, ни его звания. – Воля, что коснулась сего воина, враждебна сущему, – сказала Эль-Таэва своим певучим голосом. Она не собиралась приближаться к осквернённому десантнику, это могло стоить ей души. Чуждая воля обтекала Астартес под бронёй как липкий пот, который невозможно смыть. Десантник был обречён, но Тарэл всё равно притащил его на корабль, хотя не мог не понимать, как рискует. Эль-Таэва с любопытством наблюдала за тем, как безмозглые лоботомированные рабы крепят неподвижное тело десантника к носилкам. Она пришла на этот корабль, привлечённая странным Путём, что выбрал для себя его капитан. И сейчас ей впервые довелось увидеть, как именно он ступает по нему. Без видимой логики, с невероятным риском и абсолютной уверенностью в собственной правоте. – Это ещё кто? – Дарг положил руку на плечо Тарэлу. Астартес не ходят по одному. И на отсталой затерянной планете им делать нечего. На Альт-3 не было крепостей десанта, не могло быть никакого оборудования, данные поверхностного сканирования, которое сам же Дарг и провёл на подлёте к планете, не выявили следов крушения сколько-нибудь крупного летательного аппарата, а на челноке сюда не доберёшься. – Сам пока не знаю, откуда он на Альт-3. – Тарэл обернулся к «Громовому ястребу». Тернэ уже начал разгружать выменянные товары, но почувствовав взгляд своего повелителя, остановился. – Вернись в атмосферу и подбери Фар-Аша. – Ты забыл его? – Удивился Дарг Шесс. Тарэл всегда высоко ценил этого мутанта, возможно, потому что провёл с ним времени больше, чем с любым другим членом экипажа. А, может быть, дело было в том, что, как подозревал Дарг, они принадлежали к одной генетической линии. – Не забыл. Он ещё не налетался. А мне надо было спешить. – Тарэл отсоединил шлем и примагнитил его к бедру. Холодный рециркулированный воздух корабля остудил его покрытый испариной лоб. – И почему ты не привёл Лайонеля? Дарг покачал головой и отвернулся. Он не мог понять того чувства вины и ужаса, что терзали их апотекария. Генетическая линия технодесантника была стабильна и не несла в себе пороков, присущих некоторым прото-Легионам и их Орденам-наследникам. Дарг Шесс раньше презирал слабость, проросшую в их геносемени. Сейчас же он мог посочувствовать тем, кто жил и сражался с не отступающим чувством обречённости. Лайонель однажды перешагнул черту, маячившую на жизненном пути каждого из его генетических братьев. Он смог вернуться, но вывела его из безумия не сила воли или слепая вера. Лайонель вырвался из кошмара, пропитанный отвращением к самому себе и ужасом от содеянного, с тех пор не отпускавшими его. Осквернённый колдовским даром, Дарг мог понять этот ужас и это отвращение, но всё равно считал апотекария преступно слабым. И всё-таки Тарэл ему доверял. Простые операции можно было поручить медицинским сервиторам, аугментику – Маришу, но тяжёлыми ранениями должен был заниматься опытный апотекарий, и такой у них на корабле был. Дарг Шесс вышагивал вслед за носилками и думал, что с каждым днём Лайонель всё глубже погружается в свою тьму. Как и любой другой на этом корабле. – Что с ним? Зачем ты позвал меня? – спросил технодесантник-колдун, когда они подошли к апотекариону. – Лайонель попробует спасти его жизнь, но перед этим ты должен снять в него проклятье, – ответил Тарэл. Его лицо казалось бледнее обычного. – Даже мне не ведом его источник, – высокомерно заявила Эль-Таэва. Тарэл удивлённо обернулся. Он не заметил присутствия девы-альдари в ангаре и сейчас тоже не чувствовал её рядом с собой. В который раз он задался вопросом, какими Путями она успела пройти прежде, чем оказалась на «Чёрном скитальце». – Проклятье? На Альт-3? – Дарг [ну уж нет]мурился, его механодендриты невольно развернулись, один из них едва не сбил Эль-Таэву с ног. Спасла альдари только её нечеловеческая реакция. – Нет, судя по всему, на Альт-5. Он появился, когда Тернэ спросил поселянина про эту планету, – объяснил Тарэл. Ему не понравилось то, как прозвучали слова Эль-Таэвы. Альдари высокомерны и заносчивы – это было непреложной истиной. Но ещё они – древняя раса, больше многих знающая о варпе и его течениях. Но она сказала, что не может определить источник проклятья. Если Дарг не справится, проклятого космодесантника придётся выкинуть за борт, чтобы исключить даже малейшую возможность заражения кого-то из экипажа. Тарэл этого не хотел, он чувствовал, что этот чужак им нужен. А ещё он знал, что судьба «Чёрного скитальца» не оборвётся в ближайшее время. Эта уверенность уже не раз толкала его на безрассудные и опасные поступки, но Тарэл Лэн, прозванный «Чёрным», как и его боевые товарищи и экипаж, всё ещё был жив. Это ли не было лучшим доказательством правдивости его предчувствий? В апотекарионе «Чёрного скитальца» царила почти противоестественная стерильность. Некогда украденное с уничтоженного имперского корабля оборудование было в идеальном состоянии. За этим следили специальные сервиторы, запрограммированные Маришем по особой просьбе Лайонеля. Апотекарий предпочитал работать в чистоте, но не всегда был в состоянии поддерживать её самостоятельно. Медицинские сервиторы водрузили бесчувственного десантника на операционный стол. Потом они выстроились в ряд у стены, дожидаясь распоряжений. Самого апотекария нигде не было видно, хотя он редко покидал свои владения. – Я посмотрю, что там с твоей [ну уж нет]одкой, – сказал Дарг Шесс. Технодесантник подошёл к лежащему на операционном столе телу. С помощью пары серворук и нескольких механодендритов он начал осторожно снимать тряпки с доспеха проклятого Астартес. Когда он закончил, Эль-Таэва издала странный высокий звук, похожий на всхлип. По силовой броне десантника плясали призрачные огоньки. Их цвет, противоестественный даже для того, кто прозревал варп, вызывал тошноту и желание отвернуться. Но состояние самих доспехов было ещё хуже. Они плавились под этим жаром, медленно и неуклонно меняли свою форму. Казалось, будто керамит сжимается вокруг тела заключённого в него десантника и делает это по собственной воле. И, тем не менее, десантник всё ещё был жив. Дарг Шесс даже предположить не мог, сколько времени тот горел заживо в плавящемся доспехе. Сколько времени это противоестественное пламя пожирало его. Тарэл тем временем обошёл медицинский ауспекс, высотой метра четыре, стоявший у дальней стены. Между огромным металлическим шкафом, забитым сканирующим оборудованием, и стеной было достаточно свободного пространства, чтобы там смог спрятаться космодесантник. Лайонель сидел на полу, сжав голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Сколько он уже провёл в этой позе, Тарэл не решался судить. Он знал, что его боевому товарищу плохо, но пока ничем не мог ему помочь. Лайонель легко мог удовлетворить мучавшую его жажду, но он не желал этого. Кроме того, он знал, что Тарэл не одобрил бы убийства никого из экипажа. – Лайонель, – тихо позвал Чёрный, садясь рядом с товарищем. Ему неприятно было видеть гордого Астартес в таком ужасном состоянии. Это было неправильно, даже более противоестественно, чем дар Дарга или поведение Кассия. Лайонель не ответил, даже не поднял головы. Тарэл вцепился в длинные безжизненные волосы апотекария и дёрнул, заставляя того обратит на себя внимание. Бледно-голубые глаза космодесантника казались бесцветными, а лицо – постаревшим. – Лайонель. – Тарэл наклонился вперёд и прош[оппа!]л, почти касаясь губами уха своего боевого товарища: – у нас тут раненый. Очень тяжёлый случай. Тебе потребуется всё твоё мастерство, чтобы поставить его на ноги. И он мне нужен. Сейчас Дарг снимет с него проклятье, и ты сразу займёшься делом. Так что поднимайся и начинай готовиться к операции. Апотекарий медленно кивнул, с трудом фокусируя взгляд. Лишь две вещи могли на время пробудить погрязшего в собственной тьме десантника – кровавая битва и не менее кровавая работа. Вот только с каждым разом достучаться до его разума было всё сложнее. Сейчас это удавалось с первого раза только Тарэлу. Лайонель встал, распрямился и передёрнул плечами, разгоняя застоявшуюся кровь. Сейчас он был лишь тенью некогда гордого и благородного космодесантника, но с каждой минутой в его глазах всё больше разгорался мрачный огонь. Лайонель с почти непристойной жадностью смотрел на лежащее на операционном столе тело. – Готовься, – повторил Тарэл. В этот миг ожил вокс, встроенный в стену. – Повелитель, это Тернэ. Повелитель Фар-Аш доставлен на борт, – отрапортовал слуга. Он знал, где искать Тарэла. – Отлично, можешь заняться разгрузкой. – Тарэл прекрасно понимал, что этому смертному не нужен его приказ, чтобы делать свою работу. Но такие распоряжения давали иллюзию контроля, и сейчас ему очень нужна была эта иллюзия. Дарг Шесс некоторое время молча смотрел на лежащего перед ним десантника. Первым его желанием было выкинуть несчастного за борт и подарить ему быструю смерть. Напротив технодесантника замерла дева-альдари. Она не приближалась к столу, предпочитая смотреть издалека. Её тонкие губы едва заметно шевелились, а в глазах плескалась тревога. Дарг медленно вдохнул, коротко выдохнул и взглянул на несчастного уже иным зрением, через варп. Зрелище, открывшееся колдуну, было прекрасным, безумным и чудовищным одновременно. Болезненно-белое, пресыщенное совершенно неестественными оттенками пламя пронизывало тело несчастного, плясало под его кожей, наполняло сосуды. Даргу никогда прежде не приходилось видеть ничего подобного, хотя он провёл достаточно много времени в Великом Оке. Это проклятье не было порождено варпом, оно имело иную, незнакомую природу. Дарг не мог даже подобрать ей имя. Космодесантник держался, он упорно сопротивлялся пламени, не пуская его к своим двум отчаянно бьющимся сердцам и лихорадочно работающему мозгу. Чародей видел, как тот агонизирует в бесконечной чудовищной пытке. Дарг с лёгкой завистью подумал, что мало найдётся Орденов, сыновья которых способны были пережить подобное. Генетические линии ослабли, но даже в прежние времена, которые из их экипажа помнили лишь несколько братьев, такая стойкость отмечала немногих. Дарг Шесс, чародей и технодесантник корабля «Чёрный скиталец», принялся за работу. С тех пор, как он покинул своих генетических братьев, он изучал свой дар. Даже презирая, он старался найти способы использовать его. Изобретатель по сути, Дарг не мог смириться с тем, что что-то в нём останется непознанным. Позже, уже в Великом Оке он вынужденно изучал самые разные приёмы применения дара. Здесь же, на этом корабле, Дарг научился импровизировать. Пути Тарэла никогда не были лёгкими или банальными. Для начала Шесс применил самые основные приёмы, позволявшие снять проклятье. Этому его научил старый шаман на одной планете рядом с Великим Оком. Она [ну уж нет]одилась в нестабильной области слишком долго, законы физики и материи там работали редко. Местное население – мутанты и вырожденцы – давно привыкли к выкрутасам реальности, и даже не думали, что может быть иначе. У того шамана Дарг провёл несколько лет. Разумеется, простые методы не помогли снять проклятье. Сила, наложившая его, была древней и могучей. Она родилась задолго до того, как появились Боги Хаоса. Призрачному пламени было безразлично, какую плоть пожирать. Оно питало своего прародителя, лишь усиливаясь от невыносимых страданий, что причиняло жертве. Дарг изучал сущность враждебной воли, что сжигала десантника, и пробовал разные способы избавиться от неё. Изменение самой терзаемой плоти на такую же, но здоровую, не помогло. Пламя перекинулось на обновлённый участок едва ли не быстрее, чем Дарг закончил процесс преобразования. Для отсечения источника требовалось большее расстояние, рядом с планетой это было невозможно. Кроме того, это не помогло бы спасти несчастного, ведь пламя питалось от его мук. Через несколько часов к Даргу присоединилась Эль-Таэва. Она спрашивала, предлагала решения и давала советы. Им двоим потребовалось чуть больше суток, чтобы найти решение. Оно было простым, но изящным, совершенно нелогичным, испробованным скорее от отчаянья. Для того, чтобы убедить призрачное пламя в полной победе, Даргу Шессу пришлось остановить оба сердца космодесантника. Ровно три минуты, девятнадцать секунд он был мёртв. Этого хватило, чтобы загасить пламя и снова запустить работу его организма. Ещё пять часов потребовалось на то, чтобы срезать с его тела приварившиеся к коже доспехи. Пока Дарг и Эль-Таэва сражались с проклятьем, «Чёрный скиталец» оставался на орбите Альт-3. Призрачное пламя так и не перекинулось ни на сам корабль, ни на экипаж. Всё это время Тарэл был готов отдать приказ лететь к звезде системы. Если бы проклятье начало распространяться, подобное самоубийство было бы единственным способом спасти команду от долгой мучительной смерти. Прошло около полутора суток, прежде чем Дарг Шесс смог расслабиться и уступить месту у операционного стола Лайонелю. Технодесантник давно уже не ощущал так ясно слабость своей плоти. Покинув апотекарион, он направился в свою мастерскую. Механодендриты и серворуки Дарга были либо свёрнуты, либо безжизненно покачивались в такт его шагам. – Дарг? – Тарэл Лэн поднял голову и посмотрел на чародея. Чёрный неподвижно стоял в полутёмном коридоре, отчего его гигантская фигура казалась нечёткой и расплывчатой. Он словно сливался с окружавшим его мраком. – Мы справились, брат, – сказал Дарг Шесс. Его голос с металлическими нотками в пустом коридоре звучал как далёкие раскаты грома. – Теперь дело за братом Лайонелем. – Ты хорошо потрудился, Дарг, – с нескрываемым облегчением ответил Тарэл. Ему очень не хотелось умирать в недрах местной маленькой и слабой звезды. – Иди отдыхать. – Закончу пару деталей. – Дарг и сам прекрасно понимал, что его разуму и телу требуется отдых. Но он не собирался ложиться в постель сразу после столь долгого взаимодействия с варпом. Он хотел очистить себя благородным кузнечным трудом. – Над чем сейчас работаешь? – с любопытством спросил Тарэл. Дарг постоянно что-то мастерил или изобретал. Так он старался сохранить самого себя и не поддаться порче варпа слишком сильно. По крайней мере, это приносило в душу технодесантника покой. – Хочу заменить аугментикой руки от локтей. Сейчас у меня механические только кисти, – с нескрываемой гордостью ответил Дарг. – Зачем тебе это? – удивлённо спросил Тарэл. Он не видел смысла заменять здоровые руки механическими протезами. Их, космодесантников, и без того сделали почти идеальными. Физически, конечно, и не всех. У некоторых Легионов были генетические изъяны. Но, если не учитывать те отдельные ошибки, Астартес были совершенными машинами для убийства. – Плоть слаба, – с улыбкой ответил Дарг Шесс. – Не пытайся понять, брат. Тебе это не нужно. Тарэл кивнул и направился в апотекарион. Причуды боевых товарищей его действительно не касались до тех пор, пока это не мешало выживанию экипажа. Ему пришлось напомнить себе, к какой генетической линии относится его чародей. На «Чёрном скитальце» никто ни у кого не спрашивал ни о причи[ну уж нет], которые обычно были очевидны, ни о происхождении. Хотя, догадаться чаще всего было не сложно. Они все были достаточно яркими представителями своих Легионов и Орденов. Тарэл надавил на кнопку электронного замка и вошёл в апотекарион. Его найдёныш выглядел жутко: на теле не было практически ни одного кусочка кожи, мышцы кое-где расплавились, и из-под них проглядывали обгорелые кости. Тарэл видел множество освежёванных и сожжённых людей за свою жизнь, некоторых даже приводил в подобное состояние своими руками. Он знал пределы выносливости человеческого тела и тела Астартес. У найдёныша практически не было шансов, но он был нужен ему живым. Пока что тело десантника было помещено в стазис-камеру – ценнейшее приобретение «Чёрного скитальца», украденное с разбитого имперского кора[эх жаль]. То был не простой грабёж, Тарэл считал эту камеру своим военным трофеем, ведь он честно участвовал в том бою, хотя толку от его корабля было и не много. Это был один из тех редких случаев, когда он всё-таки согласился на участие в крупной операции по штурму имперской планеты. Обычно Тарэл избегал подобных предложений, но тогда почувствовал, что риск окупится. Лайонель стоял рядом с операционным столом и настраивал свисавшие с потолка манипуляторы, заканчивающиеся различными медицинскими приспособлениями. Ауспексы уже были включены, но ещё не подсоединены и потому показывали лишь нулевые значения. В углу апотекариона низко гудел и вибрировал жутковатого вида аппарат, являвшийся плодом еретических экспериментов Мариша. Он представлял собой сплетение ксеноских технологий и собственных исследований «Паука». Разумеется, ни о каком следовании эталонам СШК тут и речи не было. Аппарат был предназначен для клонирования и воссоздания недостающих частей тела и органов. Магос Мариш сделал его настраиваемым – он мог работать как для простых смертных, так и для десантников. Тарэл был уверен, что Механикум вскоре начнёт модифицировать его под физиологию альдари. Если, конечно, Эль-Таува даст себя обследовать. Обычно это чудо еретической мысли применялось для восстановления тяжёлых повреждений смертных членов экипажа. Для своих нужд Лайонель использовать его отказывался, а Фар-Аш лишь презрительно кривился. Сейчас на подложках аппарата росли куски кожи для космического десантника. Апотекарий выглядел на удивление спокойным и сосредоточенным. В нём не осталось ни следа былой хандры. Когда Лайонель работал, он вновь становился собой прежним – прекрасным хирургионом и неплохим генетиком. Он всегда оставлял личные переживания в стороне, полностью отдаваясь своему призванию. Это было одной из главных причин, по которой Тарэл так упорно цеплялся за своего апотекария. До того просто надо было докричаться. У стены на корточках сидел Фар-Аш. Когда Тарэл вошёл, раптор посмотрел на него, по-птичьи склонив голову на бок. От боевого брата разило кровью и гарью, он даже не удосужился почистить доспех прежде, чем пришёл сюда. Впрочем, он вообще вряд ли когда-нибудь тратил время на такие мелочи. Тарэл не мог даже сказать, когда последний раз видел брата без шлема, не то что без силовой брони. Из-за тяжёлых турбин полётного ранца Фар-Аш сидел сгорбившись и наклонившись вперёд. В гудении его доспеха то и дело проскальзывали неприятные визгливые ноты. У второго операционного стола скучал Кассий. Как и прежде он был одет в белую тогу, выражение его сурового и строгого лица было отсутствующим. Сейчас, когда Кассий был погружён в свои мысли, а его порча дремала в нём, в лице космодесантника отчётливо проявлялись черты его генетического отца. Тарэл видел его лишь на пикт-изображениях, но сходство уловить мог, и считал его горькой и жестокой насмешкой судьбы. – Зачем ты позвал меня сюда, Чёрный? – всё так же не выходя из задумчивости, спросил Кассий. Его самого за предпочтения в одежде иногда звали Белым. В какой-то степени он действительно составлял полную противоположность своему нынешнему командиру. – Лайонель, что с пациентом? – вместо ответа спросил Тарэл. Задуманное им было откровенным безумием и воняло ничуть не лучше ямы, заваленной гниющими трупами. – Пока жив. На время подготовки к операции я поместил его в стазис. Но я всё равно сомневаюсь, что он выживет. Судя по нестандартной физиологии и гормональным наборам, он из какого-то экспериментального Основания. С одной стороны, пациент невероятно стойки и сильный. Иначе он погиб бы ещё на Альт-5. – Лайонель оторвался от своих инструментов и повернулся к Тарэлу. Взгляд голубых глаз апотекария был безразличным и холодным. Во время работы Лайонель старательно контролировал все свои эмоции, глядя на него в эти минуты легко было забыть, что его генетическим братьям больше пободает сентиментальность и горячность. Тарэлу он напоминал одного апотекария из его родного Легиона. Воспоминания были не самыми приятными. – С другой стороны, большая часть имеющихся у нас препаратов не возымела на него должного действия. Я истратил на этого пациента преступно много анестетика, и не уверен, что его хватит, – невозмутимо продолжал Лайонель. Он не стал уточнять, как мало у них осталось лекарств. Почти всё, что удалось выменять Тернэ, ушло на проклятого десантника. – Другими словами, он может умереть от болевого шока, когда я начну операцию. Даже с учётом того, насколько он вынослив. У Астартес тоже есть предел. – Если уменьшить боль, он выдержит? – удовлетворённо спросил Тарэл. – Выдержит. И, возможно, выживет. Но гарантировать я не могу. – Недовольно поджал губы Лайонель. Иногда он с тоской вспоминал великолепно оборудованные апотекарионы родного Ордена. Здесь же приходилось работать с украденным, обменянным и созданным по еретическим технологиям оборудованием при жёстком дефиците расходных материалов. Не говоря уже о нарушении сроков плановой химеотерапии и возможности регулярного обследования боевых братьев. – Эль-Таэва, я хочу попросить тебя об одной услуге. – Тарэл повернулся к альдари, молча стоявшей в углу комнаты. Она безучастно наблюдала за происходящим, не вмешиваясь в дела мон-кей. Борьба с проклятьем тяжело ей далась, но дева- альдари не собиралась показывать кому-либо свою слабость. – Я слушаю тебя. – Эль-Таэва не согласилась, но и не отказала. В её раскосых странных глазах зажёгся огонёк интереса. – Ты сможешь забрать боль у одного человека и отдать другому? – Тарэл не был сведущ в колдовских делах, кроме того, он не знал, какими Путями следовала Эль-Таэва. Он мог лишь предполагать, что она, как представительница пси-активной и крайне чувствительной расы, способна на подобное. – Я могла бы сделать это. Но не стану. Кого бы ты ни решил подвергнуть этой пытке, мой ответ не изменится. – Альдари надменно вскинула голову и с презрением посмотрела на Тарэла. Она ожидала от него чего-то подобного, но приносить в жертву людей таким способом… что ж, это вполне походило на то, как действовали его братья. – А если этот кто-то согласится? Я не собираюсь никого принуждать, – вкрадчиво поинтересовался Тарэл. Он чувствовал направленный ему в спину взгляд. Кассий всё понял и уже дал своё согласие. Чёрному десантнику не нужны были слова, чтобы разобраться в желаниях своего Белого брата. – Боль будет невыносимой, – закол[мордашки]сь Эль-Таэва. Потом она внимательно посмотрела на Тарэла, перевела взгляд на Кассия, её глаза расширились от понимания. – Это безумие! – Если кто и способен выдержать подобное, то только он. – Тарэл растянул тонкие бледные губы в подобии жестокой улыбки. Это было бесчестно. Сейчас он совершал страшную подлость, жертвуя одним братом ради другого. – Ты говорил, что я должен буду помогать тебе, – несколько неуверенно сказал Кассий. Голос его разума упрямо пробивался через сладкую дрожь предвкушения. – Ты хоть понимаешь, на что обрекаешь себя? – Эль-Таэва посмотрела на десантника, одетого в белую тогу. Уже в следующее мгновение черты её лица исказила гримаса отвращения. – Когда боль начинает приносить удовольствие, она перестаёт быть наставником, перестаёт приносить утешение и покой, – со странным смирением в голосе ответил Кассий. – Я всё сделаю. – Губы девы-альдари подрагивали от омерзения. Она могла лишь молиться о том, чтобы порча, поразившая Кассия, не коснулась её. – Благодарю, – почтительно поклонился Тарэл. Он ожидал, что она откажет просто потому, что не захочет касаться Кассия. Просить Дарга было сейчас слишком жестоко, тем более, он вряд ли смог бы работать с такой тонкой материей как чувства и ощущения. Всё-таки альдари подходили для такого намного лучше. Тарэл задумался, не для этого ли Эль-Таэва оказалась на его корабле. Ответ пришёл сам, как всегда, простым интуитивным откликом, ничем не обоснованным знанием – не только. Тарэл подошёл к Фар-Эшу и сел рядом с ним на пол. Раптор издал клокочущий смешок, происходящее явно забавляло его. Он с жадностью смотрел на то, как Лайонель доставал куски выращенной кожи, приживлял их, как проверял данные медицинских ауспексов, попеременно вводил регенерирующие и омолаживающие растворы, тихо ругаясь под нос. Тарэл отстранённо думал, что им придётся совершить грабительский набег в самое ближайшее время. Вещей на обмен не осталось, лекарств не хватало, скоро не из чего будет делать болты, силовая броня тоже начала изнашиваться. Он прокручивал в голове все варианты, надеясь на очередное озарение. Тарэл знал, что скоро ему потребуются Зверь и Кассий, но всё ещё не мог разобраться, где именно им предстоит сражаться. Ему хотя бы удалось понять, зачем он поведёт свою банду в бой. Банальный и низкий грабёж ради выживания. Печальный удел еретиков, не желающих отдать свои души одному из Четверых Богов, а тела – Воителю или Гурону. – Зачем ты пришёл сюда, брат? – спросил Тарэл. Его мысли всё ещё были далеко. Он перебирал в памяти десятки звёздных систем, станций и планет в поисках той единственной, что была им нужна. Можно было использовать когитатор, но он и сам пока не знал, какой именно должна быть их цель. – Любопытство, – прошипел раптор, судорожно дёрнувшись всем телом. Такое у него случалось всё чаще. Тарэл не знал, что происходит с телом его брата, и, честно говоря, не хотел знать. Все рапторы, которых он встречал и о которых слышал, подверглись порче варпа сильнее иных его братьев, не принявших сторону одного из Четвёрки. – Ты отдашь мне его, когда он сдохнет? – Ты о ком? – Тарэл удовлетворённо кивнул. Он наконец-то нашёл подходящую цель для своей варбанды. Им предстояло совершить немыслимое кощунство, впрочем, его моральная сторона дела никогда сильно не волновала. Фар-Аш заклёкотал, последние пару веков этот звук заменял ему смех. Тарэл не сразу понял, что так насмешило его брата. Он был слишком погружён в анализ возможностей. Дарг бы сказал, что он отбирает работу у когитаторов и логистических устройств кора[эх жаль]. Но порой Тарэл вёл себя ужасно старомодно, полагаясь лишь на свой усовершенствованный разум и почти абсолютную память. В конце концов, однажды рядом может просто не оказаться нужного устройства. – Об этой жареной туше, – прохрипел раптор, переступая с ноги на ногу. Тяжёлый полётный ранец неуклюже заколыхался у него за спиной. – Я ещё не настолько выжил из ума, чтобы притрагиваться к пропитанной порчей плоти Кассия. – Он не умрёт. Не сейчас, – ответил Тарэл. Чёрный десантник не мог точно сказать, откуда пришли эти слова. Он просто знал, что они были правдой. Это совсем не походило на мучительные долгие приступы, во время которых его посещали выжигающие мозг жуткие видения. К счастью, этот его проклятый дар проявлялся очень редко. Тарэл с присущим ему фатализмом подумал, что, вероятно, Дарг прав, и он подвергся влиянию варпа. Либо же шёл по пути, проложенным для него кем-то другим. – Ты часто говорил подобное, ещё когда мы числись частью флота Великого Похода, – непривычно тихим, клокочущим голосом сказал Фар-Аш. – Всегда заранее знал, кто не вернётся из боя. Впрочем, кто тогда обращал на это внимание? Тогда всё уже катилось в Бездну. – Я так и не увидел славы своего Легиона, – со странным безразличием ответил Тарэл. Его удивило то, что он забыл о своих предчувствиях до Ереси. Скорее всего, он и сам считал их неважными. Выходит, они усилились, а не появились под действием Великого Ока. – Не было никакой славы, брат. Мы просто делали свою работу. Самую грязную её часть. Мы выполняли приказ. Слава доставалась тем, кто хорошо смотрелся на плакатах. – В голосе раптора не было зависти или раздражения. Все дети их Легиона спокойно принимали данную им роль, ведь она позволяла им быть теми, кем они являлись на самом деле. – Просто вначале мы верили в то, что делаем. – Фар-Аш, брат, – тихо сказал Тарэл. Он видел, как содрогалось тело раптора от неконтролируемых мышечных спазмов. От десантника постоянно пахло протухшей кровью, и сейчас этот запах стал сильнее. Слова давались Фар-Ашу с трудом, воспоминания, которые он похоронил глубоко в недрах своей памяти, вновь вылезали наружу. Голова рапотора резко с хрустом дёрнулась, ему слишком тяжело было строить длинные связные фразы, мутировавшее горло сводило судорогами от непривычного напряжения. Наконец, Фар-Аш справился с собственным телом. Тарэл не стал его больше ни о чём расспрашивать. Он сам присоединился к Легиону уже в самом конце. Один из последних наборов, прощальный дар погибшего мира. Тарэл не так много знал, не так много видел и не так много пережил со своими братьями, как того хотел. Сколько раз он думал, что ему стоило бы остаться с кем-то из них, присоединиться к варбанде. И столько же раз в его сердце начинала шевелиться холодная змея ненависти и отвращения, родившаяся в ту ночь, когда под ногами стонал и горел его дом. Операция заняла больше четырёх часов. Теперь найденный на Альт-3 десантник выглядел как плод еретических практик гомункулов друкари. Его кожа была сшита из лоскутов, а всё тело опутывали провода и шланги, по которым в его кровь поставлялись лекарства. Лайонель продолжал подключать к нему всё новые датчики, постоянно сверяясь с данными ауспексов, выведенными на единый гололит. Эль-Таэва сидела на полу рядом с операционным столом. Весь последний час она кричала, хотя сама не осознавала этого. Дева-альдари не могла понять, как вообще согласилась на это безумие, какое тёмное искушение, тайно разросшееся в её теле, могло подтолкнуть её к этому. Эль-Таэва безучастно смотрела на мон-кея, который обрёк её на это. Тар-Эл не сомневался ни секунды, что она согласится. Он знал, как мог бы знать Провидец её расы или сильный обученный псайкер-человек. Но Чёрный десантник не был ни тем, ни другим. Тарэл встал и подошёл к операционному столу. Изуродованная широкая грудь лежавшего на нём Астартес мерно поднималась, сейчас в его лёгкие воздух закачивался через трубки. Швы на его коже были совсем свежими, но вскоре им предстояло зарубцеваться и взбугриться уродливыми шрамами. – Он будет жить, если, конечно, у меня хватит лекарств, – холодно сказал Лайонель своему командиру, не поворачивая головы. – Значит, мне придётся достать всё, что тебе нужно, – ответил Тарэл апотекарию. – Мне нужно всё! У нас вышли все запасы. Если кого-то серьёзно ранят, мне останется только засунуть его в стазис-камеру, – Лайонель развернулся и в упор посмотрел на Тарэла. В его бледно-голубых глазах пылала казалось бы давно уже забытая страсть. Апотекарий готов был сражаться за каждого своего пациента с той же храбростью и самоотдачей, с какой он когда-то убивал врагов Империума. – Если к тому времени останется хоть одна свободная! – Я уже наметил цель. Уверен, там будет всё, что нам нужно. – Тарэл позволил лёгкой улыбке коснуться своих губ. Он улыбался по разным поводам, но глаза его всегда оставались холодными, а взгляд – отстранённым. – Ему нужна будет броня. У нас нет запасной, – саркастически добавил Лайонель. Его улыбка Чёрного десантника никогда не могла обмануть. – Это там тоже есть. – Кивнул Тарэл и вышел из апотекариона. Эль-Таэва пришла в себя лишь через полчаса. Она поднялась на ноги, с трудом сдержав стоны, и опёрлась о хирургический стол. На соседнем столе лежал потерявший сознание Кассий. Он был настолько ей отвратителен, что альдари не могла даже смотреть на павшего десантника. Эль-Таэва безотчётно тёрла о ткань своего одеяния ладонь, которой касалась его тела. Очнулась она лишь тогда, когда стёрла тонкую кожу до крови. Всё это время за ней молча наблюдал ещё один десантник. Фар-Аш не отрывал взгляд от девы-альдари и не мигал. Каждый её жест, каждое движение он впитывал с непристойной жадностью. Лишь когда с ладони Эль-Таэвы закапала кровь, раптор пошевелился. Давно не калиброванные и порядком износившиеся сервоприводы сочленений издали неприятный скрежещущий звук. Гул силовых кабелей изменил тональность, когда Фар-Аш встал на четвереньки. Ходить прямо он уже почти не мог. Как и членораздельная речь, это требовало от него немалых усилий. – Не бойся, альдари. Ты скоро привыкнешь, – прошипел раптор, неуклюже ковыляя к Эль-Таэве. Полётный ранец за его спиной переваливался из стороны в сторону при каждом движении. Дева-альдари почувствовала ужас и отвращение при виде приближающегося мутанта. От него несло старой кровью, химической вонью и страхом. Чужим страхом, который пропитал всё существо твари, явившейся, казалось, из ночных кошмаров. Эль-Таэва отшатнулась, а потом развернулась и выбежала из апотекариона, не в силах совладать с захлестнувшим её первобытным ужасом и наползающим мраком, что таился под черепом, нарисованным на шлеме раптора.

Море душ. В мастерской стоял механический грохот. Машины, стоящие вдоль стен, казалось, жили своей жизнью. Их поршни поднимались и опускались, тонкие трубки выпускали пар, шестерни крутились с протяжным скрежетом, отдававшимся где-то в основании черепа. Тарэл закрыл за собой дверь и уверенно шагнул в механическое чистилище. Его модифицированное тело под плотной чёрной тканью туники мгновенно покрылось потом. Воздух в мастерской был спёртым, густым и пропитанным запахами благовоний, смазки и прометия. Это место принадлежало технодесантнику «Чёрного скитальца» Даргу Шессу. Здесь он проводил всё своё свободное время, бесконечно изобретая и совершенствуя оружие для себя и своих боевых товарищей. В этих стенах и под этими прессами была выкована большая часть оборонной и наступательной мощи их маленького кора[эх жаль]. Тарэл уверенно шёл вперёд к главному верстаку. Машины продолжали грохотать и испускать пар, но десантник знал, что его уже заметили. Стоявшие у малых верстаков помощники Дарга – аугментированные, лично им обученные слуги – останавливали работу и поворачивали головы вслед проходившему мимо Тарэлу. Все они ш[оппа!]ли что-то неразборчивое через встроенные в горло воксы. Не отвлекались лишь лоботомированные сервиторы, штамповавшие детали и болты для пистолетов. Основные линии по производству боеприпасов располагались в другом месте, но для улучшенного оружия Дарга требовались особые, которые он делал сам. Технодесантник стоял, склонившись над верстаком. В одной из его поршневых клешней была зажата прометиевая горелка, в другой – жутковатого вида инструмент явно ксеноского происхождения. Более гибкие манипуляторы Дарга нервически метались по окружавшим верстак стеллажам. – Чему обязан, брат? – Голос технодесантника звучал как рёв домны, но в то же время в нём на самой грани слышимости проскальзывали мягкие текучие нотки. Тарэл был уверен, что раньше этих ноток не было. Дарг работал обнажённым по пояс. На его могучем теле блестели капельки пота и смазочного масла. Кисти обеих рук технодесантника были заменены аугментикой, но выше запястий шла живая плоть. Под бледной кожей бугрились стальные мускулы, а разъёмы для подключения к силовой броне были тщательно смазаны. Тарэл с лёгким сожалением подумал, что ему стоило бы брать пример с Дарга и лучше заботиться о своём теле. – Мы скоро уходим от станции… брат. Будь готов. – Тарэл редко называл остальных членов своей варбанды братьями. Он считал, что все его настоящие братья либо погибли, либо были рассеяны по неподконтрольным Империуму территориям. На борту был лишь один десантник одной с ним генетической линии, остальные же имели разных отцов-примархов. Тарэл обычно называл их боевыми товарищами. Но Даргу были чужды все эти предрассудки, и он использовал привычно обращение. Или же действительно считал варбанду своей новой семьёй. – Куда летим? – Технодесантник наконец отложил в сторону заготовку, над которой трудился, вытер руки видавшей лучшие дни тряпкой и повернулся к Тарэлу. На бритом черепе Дарга ярко выделялся вытатуированный знак Омниссии. – Мариш скачал для нас самые свежие карты сегментума. – Тарэл достал из складок туники инфо-планшет и протянул Даргу. – Нам надо добраться сюда. – Зачем? – Корабль через Море Душ предстояло вести Даргу, так что он имел право спрашивать. – Это хорошая планета, зелёная и полная жизни. Там много ресурсов, и есть шанс добыть кое-что ценное. – Тарэл почувствовал, что оправдывается. Ему не понравилось то, как прозвучал его голос. Он всё ещё чувствовал себя младшим, хотя вряд ли технодесантник прожил дольше него. Тарэл был одним из последних, кого приняли в Легион, для всех своих генетических братьев он был самым юным. Варп и судьба давно изменили это, но чувство, родившееся перед самой Войной, никуда не делось. – Мы только что произвели обмен, брат. У нас должно быть достаточно ресурсов, – мягко, но настойчиво сказал Дарг Шесс. – Магос опять самовольно забрал себе часть добычи и обменял по своему усмотрению. На какое-то время у нас хватит и пищевых брикетов, и прометия, и металла, но только на время. – Тарэл почувствовал, как изменилось дыхание Дарга. Оно стало глубже и медленнее. Такие незначительные перемены в физическом состоянии технодесантника иногда происходили без всякого повода. И последнее время всё чаще. – Ты хочешь, чтобы я поговорил с «Пауком»? – Дарг был единственным, кроме самого Тарэла, кого Механикум стал бы слушать. Кроме того, у брата Шесса были точки давления, о которых никто другой даже не подозревал. – Нет, пусть развлекается. Скоро мне потребуется выпустить в бой Зверя, пусть это послужит Маришу утешением, – ответил Тарэл. – Ты планируешь что-то крупное? – На лице технодесантника не возникло ни намёка на удивление или предвкушение. Он знал, что ему вряд ли удастся поучаствовать в бою. Дарг был слишком ценен, чтобы им рисковать. – Нет, – коротко ответил Тарэл, мысленно готовясь к новому вопросу. Каждый раз повторялось одно и то же. Каждый его боевой товарищ нёс на себе печать своего греха. Он не был исключением. – У тебя было видение? – Беспокойство всё-таки смогло прорваться через обычную бесстрастность технодесантника. Видения были наследием и проклятием генетической линии Тарэла, но проявлялись они не у всех. Фар-Аш был лишён этого благословения их тёмной крови. Но, по крайней мере, раптор знал, что это, и мог помочь. У Тарэла Лэна видения случались очень редко, они были короткими и сопровождались жестокими, мучительными приступами. Однажды их апотекарию Лайонелю даже пришлось вставить ему в спину кусок металла потому, что во время припадка раскрошился один из его позвонков. Тарэл сам до сих пор не мог поверить, что это действительно произошло. И, как и всякое проклятье, эти видения предупреждали его о страшных опасностях, избежать которых было практически невозможно. – Нет, просто предчувствие, – успокоил Дарга Тарэл. После каждого видения он подлогу приходил в себя, и команде приходилось маяться от безделья всё время, пока капитан отлёживался в своей каюте. Лайонель мрачно предрекал, что однажды Тарэл свернёт себе шею во время такого припадка и избавит их от своих жутких пророчеств. – Дай мне час. Потом я поднимусь на мостик, – сказал Дарг Шесс, поворачиваясь к верстаку. Тарэл кивнул и вышел, сопровождаемый паром, лязгом и взглядами молчаливых слуг технодесантника «Чёрного скитальца». Дарг был ценнейшим приобретением их команды, ведь без него корабль просто не мог летать. Тарэл пригласил его потому, что знал – ему суждено было странствовать вместе с ним. Так было со всеми. Их вела одна судьба. Через час Дарг Шесс покинул свою мастерскую и направился на мостик. «Чёрный скиталец» был совсем крошечным, и идти было недалеко. Технодесантник привык к огромным кора[эх жаль]м, вмещавшим многие тысячи душ смертного экипажа. Теперь это было в прошлом. Дарг знал, что ему никогда не вернуться к своим генетическим братьям. Он нёс в себе несмываемый грех, проклятье, дар. Его, как и всех кандидатов на вступление в его Орден, тщательно проверяли, и Дарг прошёл все тесты. Он стал десантником и провёл первые десятилетия своей новой жизни в бесконечных походах и сражениях. Высшие материи и политика никогда не волновали его. Даргу хватало того, что он знал своих врагов, и они были перед ним, в целеуказателе его шлема. Как и многие его братья, он усовершенствовал своё тело, заменив смертную плоть благословенными механизмами. Так было до одного рокового дня. Дар пришёл сам, без всяких причин, без всякого предупреждения, резко и больно, как выстрел в упор в уязвимое сочленение. Возможно, он всегда спал в нём, как болезнь, а может, это была всего лишь шутка неведомых сил. Дарг Шесс понял, что проклят. В его Ордене не могло быть псайкеров, его проверяли, и проверку он прошёл. Какое-то время технодесантник пытался подавить проклятые способности, проводил всё свободное время в медитациях, тренировках и молитвах Омниссии, но дар оказался сильнее. И тогда Дарг просто сбежал. Он ненавидел себя, презирал свои способности, но просто умереть тоже не мог. Это было бы слабостью, которую он презирал ещё больше. Слабостью плоти, не способной совладать с презренным даром псайкера. Когда Тарэл нашёл его, Дарг был тенью себя прежнего. Он скитался по планетам рядом с Великим Оком, сражался в подпольных боях, изредка нанимался в варбанды, но нигде не оставался надолго. Как только его дар давал о себе знать, как только ему предлагали учиться, он убивал очередного настойчивого колдуна и уходил. Тарэл сказал, что ему нужен технодесантник, а ещё – навигатор. А потом добавил, что Дарг ему подходит. Они встретились в узком грязном переулке на какой-то нищей пиратской планете. У их ног издыхали мутанты, решившие, что одинокий опустившийся десантник может оказаться лёгкой добычей. Дарг Шесс согласился, хотя первым желанием было убить наглеца в матово-чёрных доспехах без опознавательных знаков. На нагруднике не было даже аквилы – ни целой, ни осквернённой. Служба на «Чёрном скитальце» помогла Даргу примириться с собой и со своим даром, отточить его и научиться использовать. Технодесантнику это даже начало нравиться. Он прекрасно понимал, чьим подарком были его способности, чьей жестокой шуткой, но он перестал отвергать их. Вернуться он уже не мог и собирался до самого конца идти рядом со странным и абсолютно сумасшедшим Тарэлом. Тот был конченным фаталистом, и технодесантнику было интересно, куда заведёт их всех этот фатализм. Собственная судьба Дарга уже давно не волновала. Мостик на их корабле был таким же тесным, как и все коридоры и каюты. Он не предназначался для огромных Астартес, хоть и был расширен и увеличен под их нужды. У командного трона стоял Тарэл. Чёрный десантник обладал завидной интуицией, и Дарг полагал, что они отмечены благосклонностью одного и того же Божества. Хотя, конечно, оба не признавали его власть. Рядом с командным троном располагалось и его место – трон навигатора. Это был крепкое, но не слишком удобное кресло, с подлокотников которого свисали интерфейсные кабели. Обычно у навигаторов были свои каюты, в которые мало кто имел право заходить, и работали они оттуда. Управление кораблём в варпе было великим таинством, опасным и запретным для большинства. Но Дарг Шесс не был навигатором, у него не было смертоносного третьего ока, он был всего лишь колдуном. К тому же, его каюта была завалена деталями и запчастями и мало подходила для общения с машинным духом кора[эх жаль]. Смертные члены экипажа нестройно, но почтительно поприветствовали Дарга, когда он занял свой трон. Кроме него и Тарэла из десантников на мостике был ещё один. Уриэль, их недавно обретённый брат. Высокий и молчаливый Астартес стоял у приборной панели рядом с присоединённым к ней сервитором. Он поприветствовал Дарга, вежливо склонив голову и прижав руку к груди. Уриэль носил чёрный доспех и монашескую робу из некрашеной шерсти поверх него. Для него это одеяние что-то значило, хотя, что именно, знал лишь он и, возможно, Тарэл. Дарг ответил на приветствие кивком. Когда Тарэл только предложил Уриэлю присоединиться к ним, тот отказался, сказав, что не хочет навлекать на «Чёрного скитальца» беды. Его преследовали, и он не желал, чтобы маленькое пиратское судно было уничтожено по его вине. Дарг Шесс тогда лишь усмехнулся и закрыл своим колдовством Уриэля от взора его преследователей. Новичок был могучим и опытным мечником, скитавшимся как по Империуму, так и по мирам Великого Ока. Тарэл никогда не ошибался в выборе. Уриэль был благороден и предан своим новым братьям, хотя никогда и не рассказывал, почему оказался изгоем. На нём не было заметно печати греха, мутации или благосклонности одного из Четвёрки. Впрочем, его никто никогда не спрашивал – это тоже было традицией варбанды. Дарг Шесс пошевелил руками, активируя интерфейсные кабели. Неприятно было ощущать, как они входят в разъёмы на его теле, предназначенные совершенно для других целей. Машинный дух корабля отозвался сразу. Даргу он нравился. Даже в этом Тарэл не ошибся – из всех транспортных кораблей в Галактике он выбрал именно тот, который смог с лёгкостью принять своё перерождение в боевое судно. Имперские навигаторы, должно быть, изрядно помучались, укрощая слишком яростный и независимый дух «Чёрного скитальца», хотя тогда он носил другое имя. Дарг с кораблём всегда ладил. Он не стал удерживать его, позволил нырнуть вниз, уходя от станции. Потом технодесантник протянул одну из своих механических рук и быстро набрал код запуска двигателей. Из-за острой нехватки квалифицированного персонала многое ему приходилось делать самому. В своё время Дарг вместе с Маришем перебрали весь корабль, модифицировали и оптимизировали работу его систем. «Паук» с упоением занялся тем, что его собратья сочли бы чудовищной техноересью. – Выйди на границе системы, – сказал Тарэл, посмотрев на Дарга. Тот сосредоточенно переключал тумблеры и вбивал команды на машинном коде, заменяя собой с десяток смертных членов экипажа и нескольких сервиторов. – Планета плодородная, мало ли кто мог на неё позариться. В картах Мариша нет обновления по ней. – Принято, – коротко ответил Дарг. Он был полностью сосредоточен на управлении кораблём. Станция [ну уж нет]одилась недалеко от точки Мандевилля, что упрощало навигацию и ускоряло переход. И всё же им потребовалось около двух часов по корабельному времени, чтобы добраться до нужного места на субсветовых двигателях. Дарг Шесс коротко вздохнул, его механические руки зависли над приборными панелями. Изначально на их корабле не стояло варп-двигателя. Они не смогли бы путешествовать без сопровождения, если бы не экспериментальные и еретические технологии, которые пришлось применить ему и «Пауку» при модификации «Чёрного скитальца». Они приделали двигатель от другого судна, перенастроили и усовершенствовали всю систему, усилили щиты Геллера. Первый же переход мог закончиться катастрофой, Дарг тогда чуть было не уверовал в Бога-Императора, а Мариш никогда в своей долгой механической жизни так отчаянно не молился Омниссии. Но им удалось совершить невозможное. С тех пор они уже не раз погружались в потоки чистых враждебных энергий и каждый раз выходили целыми. – Щиты Геллера подняты, – отрапортовала женщина-офицер. Дарг и сам это знал, корабль говорил с ним, ш[оппа!]л, убеждал, готовый сорваться в очередное безумное падение. Варп-переход требовал колоссальных запасов энергии, у такого маленького судна их не могло быть. Эту проблему им тоже удалось решить. – Дополнительный реактор подключен, – с внутренним содроганием сообщила та же женщина. Реактор этот включался только перед переходом и работал во время всего [ну уж нет]ождения в варпе, питая щиты. Он был гордостью Мариша и технологическим ужасом для Дарга. Они создали кадавра из найденных или украденных где-то Тарэлом чертежей времён ТЭТ, собственных еретических разработок «Паука» и ксеносского артефакта неизвестного происхождения. – Принято, – ответил технодесантник. Перед ним медленно начало открываться окно в Имматериум. Он ощущал его совсем не так, как остальные обитатели кора[эх жаль]. Все люки были задраены, обзорные экраны наглухо закрыты, часть когитаторов отключена, палубы изолированы друг от друга, смертные члены экипажа напряжённо ждали грядущего кошмара. Те из десантников, кто не желал рисковать, заперлись в своих каютах. Даже вечно настырный Фар-Аш в такие моменты не вылезал из своей норы. Дарг отстранённо подумал, что в этот раз тяжелее всего придётся ксеноске-альдари. Ей предстояло приложить немало усилий, чтобы спрятать своё присутствие от одной из могущественнейших сущностей Хаоса, которую она именовала «Та, что Жаждет». Чёрное пространство космоса медленно выворачивалось наизнанку, выблёвывая из себя противоестественные розовые и фиолетовые цвета. Дыра в реальности расширялась с болезненной неторопливостью, от разрыва тянулись нечестивые щупальца, извивавшиеся в экстатической агонии. Дарг запрокинул голову и стиснул подлокотники трона своими аугментическими ладонями. Крики заполнили его сознание и вырвали из его груди глухой стон. Души, бессчётное море душ, агонизирующих, умирающих, распадающихся и восстающих из праха, бились на кромке его сознания. Щиты, подпитываемые древними технологиями, защищали корабль и экипаж от губительного воздействия выплёскивающегося в реальность варпа, но не ощущать его было невозможно. Колдун-технодесантник протянул руку и набрал нужную команду. Сейчас весь мир для него изменился, перестал существовать в своей целостности. Было лишь Море Душ, что жаждало его, что звало и тянуло. Щупальца, протянувшиеся из самого разрыва, почти ласково обняли корабли и потянули к себе. Обнажённым сознанием Дарг Шесс чувствовал, как извивается и кричит женщина на одной из нижних палуб, как бьётся в припадке один из его братьев, как скулит, забившись в угол, второй, как шепчет свои заклинания ведьма-альдари. С удивлением он услышал литанию защиты, срывавшуюся с губ Уриэля. Тарэл молчал, он всегда молчал во время перехода, и Дарг не мог проникнуть в его мысли даже в эти минуты полного болезненного откровения. Переход прошёл гладко, щиты Геллера работали на пределе мощности, корабль нырнул в Имматериум на большой скорости, но вскоре замедлился. Здесь Море Душ было относительно спокойным, но Дарг уже чувствовал волнение впереди. Теперь ему предстояло направлять корабль к точке назначения. Здесь не было никаких ориентиров, только заданная цель и чутьё. Колдун почувствовал неимоверное давление на свой разум. Пока остальные обитатели корабля прятались за щитами и ш[оппа!]ли молитвы, он вынужден был смотреть прямо туда, в бурлящее переплетение безумных фантазий и кошмарных снов, обрётших плоть. – Женщина на нижней палубе, – прохрипел Дарг Шесс. Тарэл молча развернулся и ушёл с мостика. Сейчас всё зависело от умений смертных членов экипажа и колдуна-технодесантника, чьи глаза видели лишь оскаленные пасти, тянущиеся руки и уродливые хари демонов, жаждущих расколоть корабль как черепную коробку и выпить его содержимое. Десантник шёл по лишённым света палубам. У него над головой надрывалась корабельная сирена, она будет орать всё время перехода, не давая уснуть. Освещение сейчас работало только в каютах, всю остальную энергию передавали на щиты. Тарэл спустился на нижние палубы и пошёл через отсеки, внимательно прислушиваясь к тяжёлой, давящей тишине. В голове против воли роились мрачные мысли и тёмные образы. Временами ему казалось, что он ступает не по полу, а по человеческим лицам, влажно хрустевшим под ногами. Это было всего лишь ложью, иллюзией варпа, Тарэл это знал. В одном из отсеков на полу был тонкий слой воды, она сочилась по переборкам и мерзко хлюпала при каждом шаге. Десантник провёл ладонью по стене, она оказалась влажной. В тусклом свете приглушённых ламп невозможно было разобрать цвет жидкости. Сквозь вой сирены изредка пробивался звук далёкого колокола, Тарэл старался не вслушиваться, отгоняя очередной морок. Щиты работали, они должны были закрыть их от безумия, но такое происходило всегда. Нельзя было пройти Море Душе без потерь. Возможно, их корабль, полный еретиков и отступников, просто был слишком уязвим без молитв и истовой веры. Может, им много не надо было, чтобы поддаться влиянию варпа. Тарэл не знал ответ, просто во время каждого перехода старался не обращать внимания на то, чего не могло существовать. Это было не так сложно. Женщина нашлась рядом с торпедным отсеком. Она выла, стоя на коленях, и с мучительной неторопливостью раздирала себе ногтями лицо. Перед ней на полу лежало два окровавленных комка плоти – её вырванные глаза. Тарэл подошёл к ней и положил руку женщине на голову. В этот раз переход выбрал её своей жертвой. – Марина, ты хорошо потрудилась. Я освобождаю тебя от службы, – проговорил десантник, сжимая руку. Ему не нужны были усилители боевого доспеха, чтобы расплющить череп обычного человека. Между пальцев десантника потекла кровь и мозги. Такие казни Тарэл проводил лично и без всякого удовольствия. Переход из реальности в мир оживших кошмаров был самым тяжёлым этапом полёта, потом, уже в варпе, оставались лишь голоса и постоянная угроза того, что какая-нибудь тварь прорвётся сквозь работающие на износ щиты Геллера. Каждое путешествие через Имматериум – огромный риск. Бессчётное количество кораблей навсегда сгинуло в Море Душ, лишь немногие из них потом прорывались в реальность спустя века. Другие же объявлялись на службе Хаоса, изменённые до неузнаваемости, осквернённые и изуродованные. Никто не мог считать себя в полной безопасности. Их же кораблик – маленький, с кое-как прикрученными щитами и варп-ядром, переоборудованный, перестроенный и почти лишённый экипажа – выживал лишь чудом. Проверив каюты своих товарищей, Тарэл вернулся на мостик. Дарг Шесс вёл «Чёрного скитальца» через разлом реальности, полностью погрузившись в процесс. Все обзорные экраны были отключены, то, что происходило за бортом кора[эх жаль], мог сейчас видеть только колдун, который им управлял. Тарэл никогда не жалел, что не может насладиться вычурными плясками ожившего безумия. Переход в варп закончил резким толчком и какофонией диких звуков, прорвавшихся через все динамики и заглушивших даже вой корабельной сирены. Стоны, плач, хохот и шёпоты на самой границе слышимости заполнили палубы и растеклись по стенам и переборкам. Сама плоть корабля содрогалась в агонии трансформации и наслаждения, а машинный дух вопил от ужаса. – Проверить щиты! Всю энергию на щиты! – рявкнул Тарэл перекрывая вой сирен и голоса варпа. – Есть, всю энергию на щиты, – отозвался один из офицеров мостика. По его лицу ручьями тёк липкий пот, весь подбородок был в крови из прокушенной губы. Движения офицера казались замедленными, до щитового ауспекса он тянулся почти минуту. – Щиты почти отключились. Что-то забирает всю энергию. – Что забирает? – Тарэлу опять пришлось повысить голос. Его низкое рычание разнеслось по всему мостику, заставив вздрогнуть смертных членов экипажа. – Не могу знать, капитан, – пробормотал офицер. Тарэл смог разобрать его слова лишь благодаря своим усиленным чувствам. – Что-то на четвёртой палубе. Там ничего нет, ни жилых помещений, ни систем вооружения. Тарэл кивнул, прокручивая в голове план кора[эх жаль]. Даже несмотря на его скромные размеры, некоторые палубы пустовали. Некому было заниматься холодильным оборудованием, многие функции, вроде подачи снарядов и наведения орудий, пришлось отдать на откуп сервиторам и дополнительным когитаторам. Тарэл выбирал лучших для «Чёрного скитальца» и именно поэтому испытывал такую резкую нехватку кадров. – Я разберусь, – тихо и чётко сказал Уриэль. О его присутствии на мостике Тарэл успел забыть. Тот стоял настолько неподвижно, что даже гула сервомоторов его силовой брони было почти не слышно. Тарэл кивнул, он был благодарен товарищу за то, что ему не придётся снова идти через агонизирующий корабль. Каждый раз он испытывал искушение прислушаться к одному из шёпотов, каждый раз ему приходилось преодолевать его. Слишком мало веры осталось в его сердце, слишком давно она угасла. – Перевести всю энергию на щиты. Обесточить неиспользуемые палубы, – отдал приказ Тарэл. Им надо было продержаться до тех пор, пока Уриэль не разберётся с проблемой. Корабль сотрясался в агонии, Дарг Шесс старался не дать ему развалиться на части. Сил колдуна-технодесантника хватало лишь на то, чтобы удерживать его на месте. Уриэль спустился на четвёртую палубу. Она давно уже пустовала, когда-то здесь располагались холодильные установки, сейчас часть их была разобрана на запчасти, остальные почти не использовались. Пол в коридорах был постоянно залит ледяной маслянисто поблёскивающей водой. Люминофоры на этой палубе не горели, так что Уриэлю пришлось включить фонарик, вмонтированный в его шлем. В отличие от Тарэла, он предпочитал носить силовую броню постоянно, снимая её только на время чистки, починки, сна и медицинских процедур. Сервоприводы в сочленениях доспеха гудели при каждом шаге. Космодесантник не пытался скрыть своё присутствие, в данных условиях это было невозможно. На пути ему попался участок коридора, потолок которого был вскрыт. Кабели свисали до самого пола подобно выпущенным кишкам. Уриэль испытал чувство, сходное с омерзением, когда раздвигал их стволом своего болтера. Несколько кабелей выпали из разворочанной потолочной ниши и сползли в маслянистую жидкость, покрывавшую пол, с влажным хлюпаньем. Вскоре Уриэль различил другой звук – приглушённый расстоянием и почти забитый воем корабельной сирены. Больше всего он походил на смесь детского плача и сладострастного постанывания. Космодесантник отдал мысленную команду, освобождая из спинного крепления меч. Болтер он примагнитил к бедру так, чтобы иметь возможность поменять оружие в любой момент. Уриэль прошёл ещё несколько сот метров прежде, чем смог рассмотреть тварь варпа. Свет фонарика на шлеме выхватил из темноты огромный шмат слизи, переливающийся противоестественными цветами, невозможными в материальном мире. Судя по всему, чтобы воплотиться в реальности, тварь вобрала в себя маслянистую жидкость с пола, кабели и каких-то мелких паразитов, обитавших на нежилой палубе. И одного сервитора, забрёдшего сюда для починки. Всё это она спрессовала в единое целое, перемолола и изменила так, чтобы ей было удобно использовать своё новое вместилище. А ещё – напитала своей собственной сущностью, исказив и переварив, изуродовав настолько, что разум отказывался воспринимать факт существования чего-то подобного. Тварь вибрировала, присосавшись к силовому кабелю, который она выдрала из боковой панели. Там, где существо соприкасалось с поверхностью кора[эх жаль], металл плавился и перетекал в причудливые формы. Те противоестественные звуки, что Уриэль слышал прежде, рождались где-то в глубинах трепещущего и вибрирующего тела твари, жадно поглощавшей энергию кора[эх жаль]. Часть тела существа всё ещё [ну уж нет]одилось за границами Материума, но с каждым глотком порождение варпа становилось всё более видимым, осязаемым и сильным. Уриэлю потребовалось не больше тридцати секунд, чтобы оценить обстановку. Единственным возможным решением в подобной ситуации было любой ценой оторвать тварь от кабеля. Восстановленное в полной мощи поле Геллера должно было уничтожить её, разорвав связь с Имматериумом. Тварь слишком сильно видоизменила поглощённую плоть, она не сможет существовать целостно, если порождение варпа ослабнет. Космодесантник сделал осторожный шаг вперёд, потом ещё один и занёс над головой меч. Тварь, казалось, не замечала его. Но, когда Уриэлю оставался всего один шаг до цели, порождение варпа перешло в атаку. Удар был стол стремительным, что космодесантник едва успел увернуться. Выросшее из слизи, наполненное осколками костей и тонкими проводами щупальце ударило снова. Часть его всё ещё пребывала за границами материального мира, и потому заметить его было очень трудно. Лишь невероятное чутьё и ловкость, не раз спасавшие жизнь десантника в его блужданиях как по мирам Ока Ужаса, так и по территории Империума, помогли Уриэлю уйти из-под удара. Но второго отростка он не заметил. Тварь пропустила часть себя под поверхностью пола через технологический тоннель и ударила снизу. Мерцающее скользкое щупальце обвило торс десантника и отшвырнуло его в сторону. Уриэль почувствовал, как силы покидают его, тварь высасывала их так же, как энергию из щитов. Отчаянным рывком десантник дотянулся до болтера и отцепил его от бедра. Тварь отвлеклась лишь на мгновение. По кораблю прошла очередная судорога, где-то вдалеке раздался отчаянный протяжный крик. Уриэлю хватило даже такой передышки. Он поднял болтер и несколько раз выстрелил в стягивающее его щупальце. Слизь, приобрётшая тошнотворно-розовый оттенок, сползла с его искрящего доспеха. Тварь завибрировала, переваривая остатки поглощённой материи. Ещё немного, и ей потребуется новое тело, новый носитель. Батарея заплечного ранца Астартес мигала сигналом малого заряда. Уриэль поднялся на ноги, системы брони ещё перед боем впрыснули в его кровь все необходимые препараты, но сейчас они доводили их концентрацию до критической отметки. Разъёмы неприятно ныли, доспех работал с перебоями. Уриэль вернул болтер на бедро и взялся обеими руками за меч. Каждое движение заставляло его мышцы напрягаться до предела, а сервоприводы доспеха выть от чрезмерных нагрузок. Каждый удар был точен и выверен, каждый поворот либо уводил его в сторону от опасности, либо позволял ударить наиболее эффективно. Уриэль просчитывал каждый свой шаг заранее, выстраивая тактику боя. Он давно научился биться нечестно, впрочем, синий или золотой никогда не были цветами его Легиона. К тому же, изгнаннику трудно было сохранить то, что зовётся честью. Уриэль же предпочёл выжить. Он отделил тварь от кабеля всего на несколько секунд, но кораблю этого хватило. Десантник буквально почувствовал, как радостно взревел измученный машинный дух, наполняя щиты Геллера энергией. Существо варпа содрогнулось и издало мучительный, режущий барабанные перепонки визг. Уриэль почувствовал, как из его ушей потекла тёплая липкая кровь. На несколько секунд он оглох. Тварь начала плавиться, разлагаться, пятная собой пол и стены. Оторванная от варпа, она медленно умирала в материальном мире кора[эх жаль]. Дарг напряг волю, успокаивая машинный дух. Тот, переполненный энергией, рвался вперёд, разгоняя завихрения варпа. Бледные лица за бортом отчаянно тянули руки и языки, пытаясь коснуться осколка материального мира. Проклятые души жаждали вновь обрести плоть, заняв ту, что так беспечно сунулась в их владения. Но были и другие твари – порождённые самыми низменными желаниями, самыми сильными страстями существа, демоны, воплотившие в себе психическую агонию Галактики. Эти хотели лишь уничтожить, осквернить и изуродовать корабль и экипаж. Вновь напитанные энергией щиты Геллера надёжно защищали людей от пагубного влияния варпа. Однако Дарг Шесс понимал, что чем дольше они стоят на одном месте, тем больше у них шансов привлечь внимание кого-то более серьёзного. И потому он, убедившись, что все системы вновь работают в штатном режиме, начал увеличивать скорость. Машинный дух сдерживался лишь из уважения к своему навигатору, которого знал уже давно. Он покорился воле колдуна достаточно легко. Духу «Чёрного скитальца» больше по нраву были техноеретические пушки и дополнительные щиты, чем святая аквила и скучная работа транспортника. Корабль разогнался быстро, Дарг вёл его по самым спокойным течениям, что здесь, в Империум Нигилус, было весьма непростым делом. Зато яркий, режущий глаза свет Астрономикона за Великим разломом тоже не был виден. Технодесантник никогда не направлял корабли по его путеводному лучу, для него, обласканного варпом, Маяк был неприятен. Уриэль вернулся на мостик лишь спустя час. Он предпочёл сперва очистить свой доспех от скверны и отдать приказ сервиторам убраться на четвёртой палубе. Лоботомированных рабов придётся потом утилизировать, десантник понимал и принимал эту жертву, хотя и знал, что Мариш будет крайне недоволен. Тварь была мертва, она исчезла из материального мира, но её следы ещё могли остаться. А пускать ремонтные бригады к повреждённому кабелю можно было только после того, как это станет безопасно. Потерять специализированных сервиторов из-за собственной неосторожности было бы неприятно. Тарэл поприветствовал Уриэля кивком и подошёл к нему. Он явно не хотел мешать Даргу Шессу, который вздрагивал и потел, с невероятной даже для десантника скоростью переключая тумблеры и рычаги, и бормотал команды на двоичном коде. – Что там было? – Голос Тарэла был глухим, он старался говорить тише, но его низкое рычание всё равно растекалось по всему мостику. Смертные офицеры перекидывались лишь редкими фразами, так что тишину не нарушало ничего, кроме бормотания сервиторов и команд Дарга. – Какая-то тварь варпа присосалась к силовому кабелю. – Уриэль замолчал, думая, что ещё можно сказать. Он редко выдавал столь длинные фразы, обычно ограничиваясь всего несколькими словами. Тарэл знал, что со своим силовым мечом и машинным духом доспеха Уриэль может общаться часами. – Видимо, нашла брешь в щите. Тарэл кивнул, ему не было смысла благодарить боевого товарища за то, что тот спас им всем жизнь. В конце концов, в этом состоял долг каждого из них, просто в этот раз исполнить его выпало Уриэлю. Гораздо больше его беспокоило само появление существа. Ещё одного такого же вторжения они могли не пережить. Тарэл решил, что при первой же возможности отправит корабль в док. Надо было дать Маришу и Даргу время осмотреть и перебрать все системы. Но для того, чтобы это сделать, нужно было добыть что-то для обмена. Самые большие и хорошо оснащённые доки были на некоторых планетах в Великом Оке или у Красных корсаров. И ещё у Тёмных Механикус, но они обычно требовали больше и всегда могли перебить экипаж и продать корабль кому-нибудь более щедрому. Собратья Мариша не гнушались ничем и не рисковали обманывать лишь самых опасных своих клиентов.

«Паук». В «Громовом ястребе» было ужасно душно и тесно. Всё свободное пространство заполняли ящики с товарами на обмен, сервиторы и скитарии-протекторы «Паука». Боевых среди лоботомированных рабов было больше, чем рабочих, выделенных для разгрузки и загрузки покупок. Скитарии же были личной элитной охраной Механикум. Никто не знал, откуда он брал людей для их создания и как добивался их верности. Но аугментики и оружия у протекторов было более чем достаточно. Тернэ притулился в самом углу, зажатый между переборкой и огромной тушей Механикум, укрытой грязной зелёной робой. Он прокручивал на своём инфо-планшете список необходимых покупок и старался дышать через раз. В «Громовом ястребе» пахло священным маслом, потом, горелым пластиком, благовониями и ещё чем-то, что, судя по запаху, давно сдохло. Капитан не любил использовать древнюю и благородную машину как обычный транспортник, но сейчас другого выхода у них не было. Тернэ обречённо вздохнул и пошевелил затёкшими плечами. В такие моменты он почти завидовал Маришу «Пауку», их Механикум, который мог отключать обоняние по своему желанию и не имел проблем с неудобной позой и ноющими мышцами. – Тернэ, а можно кое-что добавить? – спросила сидевшая напротив него хрупкая черноглазая девушка в лёгком платье. Сайя тоже была слугой на корабле «Чёрный скиталец». Тернэ знал, что, по сути, они оба были рабами, но повелитель Тарэл почему-то предпочитал называть их слугами. Их положения это не меняло. Они принадлежали кораблю и его странному капитану и не могли уйти по своей воле, даже если бы хотели. Если бы им было, куда идти. Впрочем, он никогда не тяготился своим положением. – Что тебе нужно? – спросил в ответ Тернэ, в уме просчитывая, сможет ли он сторговаться так, чтобы хватило ещё и на внезапное пожелание Сайи. Остальные смертные члена экипажа к девушке относились настороженно. Она уже была не в себе, когда они подобрали её на какой-то нищей планете, куда переселили её и ещё пару сотен выживших с её родины. Пребывание на мрачном корабле ренегатов и предателей и тесное общение с повелителями добило её психику окончательно. Но тогда она единственная не побежала и не попыталась спрятаться, спасаясь от ужасных пиратов. Именно этим Сайя и привлекла внимание повелителя Тарэла. Причина её бесстрашия была простой – девушка была безумна. Она пережила нашествие тиранидов на свой родной мир. На глазах у Сайи сожрали всю её семью, всех, кого она знала. Её зелёная цветущая планета превратилась в голый булыжник. От такого у кого угодно психика даст трещину. В тот раз Астартес, флот и гвардия подоспели вовремя. Им каким-то чудом удалось эвакуировать несколько тысяч гражданских, которых расселили по ближайшим планетам. Мирная жизнь для Сайи продлилась недолго. Вскоре в её новый дом нагрянула новая беда – пираты, варбанда «Чёрного скитальца». Они пришли, чтобы грабить. Тернэ отлично помнил, как туго у них тогда было с продовольствием и прометием. Тарэл забрал девушку с собой, по какой-то одному ему ведомой причине решив, что на борту «Чёрного скитальца» ей будет лучше. Впрочем, именно так он всегда и набирал свой экипаж. Тернэ даже не пытался это понять. Сайя, хоть и была безумна, всё равно оказалась полезной. Она убирала, готовила, штопала и шила одежду. Но не это было главным. Девушка была единственной, кроме повелителя Тарэла, кто осмеливался заходить в каюту к Зверю. Сайя кормила его и расчёсывала даже, когда он совершенно себя не контролировал. Девушку он ни разу не тронул. Единственное, чего Тернэ не мог понять – откуда повелитель Тарэл знал, что так будет. – Мне нужен гребень, – невинно улыбнулась Сайя. Так улыбаться могли лишь дети и сумасшедшие. – Очень большой гребень. – А прошлый ты сломала? Или потеряла? – обречённо спросил Тернэ. – Сломала, – тихо ответила девушка, опустив глаза. – Ты же можешь подобраться к нему. Почему бы тебе не перерезать ему глотку? – вкрадчиво проскрежетал Механикум. Он поднялся, нависнув над смертными. Под его длинной робой бугрились странные наросты и свёрнутые механодендриты. Мариш почти на голову возвышался над космическими десантниками, смертные же рядом с ним казались просто карликами. Механикум никогда не скупился на новую аугментику, особенно, когда она могла помочь ему в работе или бою. Магус Мариш был помешан на оружии и средствах личной защиты, и потому их сопровождало такое большое количество боевых сервиторов и все скитарии-протекторы, которые были в запасе у «Паука». – Но так нельзя! – возмутилась Сайя, без всякого страха глядя в черепообразное металлическое лицо Механикум. – Он – паразит, мерзкий убийца. Так всем будет лучше! – прошелестел Мариш, а затем разразился целой тирадой на машинном коде. Тернэ обречённо подумал, что им достался самый эмоциональный и сумасшедший из всех жрецов Бога-Машины. У Мариша были все причины испытывать ненависть к Астартес вообще и к Космическим волкам в частности, но он всё равно согласился остаться на корабле, управляемом космическим десантником. Впрочем, особого выбора у него не было. Тех своих братьев по ремеслу, кто отдался демонам, «Паук» откровенно презирал, а Адептус Механикус – ненавидел. Кроме того, повелитель Тарэл позволял Маришу проводить любые эксперименты и опыты, кроме тех, что могут навредить кораблю или кому-нибудь из экипажа. А ещё утолять свою страсть и производить оружие, скитариев и сервиторов столько, сколько тот мог себе позволить. Впрочем, мог он не так много, как хотел бы. У маленького пиратского судна всегда было мало ресурсов, причём любых – начиная от питательных смесей для десантников, заканчивая священным маслом и заготовками под болтерные снаряды. Тернэ иногда казалось, что он служит на самом маленьком и жалком пиратском корабле в Галактике. С другой стороны, если бы не повелитель Тарэл, его бы давно уже не было в живых. – Нет, Зверь хороший, – упрямо мотнула головой Сайя, глядя прямо в красные фасеточные аугментические глаза Мариша. «Паук» издал недовольную трель на машинном коде и вернулся в своё кресло. Оно было предназначено для десантника, но он всё равно с трудом в нём умещался. Встревоженные недовольством хозяина, скитарии подобрались и потянулись к своим лаз-винтовкам. Это был элитный отряд защиты, предназначенный для таких вот опасных выходов в свет. И для обороны корабля в случае абордажа. Сервиторы так и остались сидеть на своих местах. Им для начала активных действий требовался приказ. Сервиторов «Паук» делал в большом количестве и не утруждал себя программированием ситуативного поведения для своих рабов. – Сайя, я внёс гребень в список, но питательные смеси всё равно в приоритете. Уважаемый Мариш, прошу вас воздержаться от высказываний, которые явно не одобрит повелитель Тарэл. – спокойно сказал Тернэ, занося данные в свой планшет. Он уже думал, где именно на этой станции можно будет найти большой и прочный гребень из кости. Металлические Зверю не нравились, про пластиковые лучше было даже не упоминать. – Не подбивайте больше экипаж к бунту. – Даже ты, слабый неаугментированный человек, должен понимать, что некоторым созданиям не место в этой Галактике, – пробормотал Механикум, натянув капюшон на лицо совершенно человеческим жестом. – Мне кажется иногда, что повелитель Тарэл подбирает свой экипаж именно по такому признаку. Он принимает на борт только тех, кому не место в этой Галактике, – невесело усмехнулся Тернэ. И как его только угораздило оказаться на борту «Чёрного скитальца»? Впрочем, ему с самого начала совершенно не везло в жизни. Когда «Громовой ястреб» приземлился в одном из доков станции, Тернэ пожелал Маришу удачной торговли, взял Сайю за руку и пошёл к одному из шлюзов, ведущих на торговую палубу. Несколько часов назад «Чёрный скиталец» подошёл к этой станции – некогда заброшенной Империумом и теперь используемой всяким сбродом для своих нечистых дел. Здесь была пара ремонтных доков, впрочем, слабо оснащённых и не предназначенных для крупных кораблей. Большую часть станции занимали склады и торговая палуба. Купить и продать можно было всё, что угодно – от новейших боевых наркотиков и подробных карт любого сегментума до пищевых концентратов и проржавевших деталей непонятного назначения. Здесь никто не спрашивал имён и названий кораблей, значение имела только платёжеспособность. На станции хватало самого разного сброда, мутантов, еретиков и культистов. Были просто изгои, были те, кто откровенно поклонялся Тёмным Богам. Иногда сюда забредали за информацией и оружием даже особо радикальные инквизиторы и некоторые вольные торговцы. Эта станция, болтавшаяся теперь в Империум Нигилус у самого Великого Разлома, не значилась ни на одной звёздной карте. О ней просто знали, и она была идеальным местом для таких отщепенцев и изгоев, как экипаж «Чёрного скитальца». Здесь царили свои собственные законы, в чём-то даже более строгие, чем законы Империума. Они были призваны защитить станцию как от массовых драк, так и от внимания любых Адептус, начиная с Имперского флота и заканчивая флотами Астартес и Инквизиции. Но вот честность сделок никто гарантировать не мог, как и выживания нечистых на руку торговцев. Тернэ вернулся к «Громовому ястребу» через пять часов, успешно продав всё, что они привезли, и закупив то, что им было необходимо. К этому времени сервиторы торговцев, с которыми ему удалось договориться, уже должны были закончить разгрузку челнока и начать загружать купленные товары. Он рассчитывал отчалить через час, не больше. Если, конечно, Мариш успел закончить свои дела. Механикум собирался пройтись по мастерским, скачать новые карты и запастись деталями, священными смазками, маслами и благовониями. Неладное Тернэ почувствовал ещё на подходе, когда услышал нестройное бурчание застопорившихся сервиторов. Все они принадлежали торговцам и толпились, раскачиваясь из стороны в сторону, рядом с «Громовым ястребом». Аппарель была закрыта, а все подходы к челноку были перекрыты скитариями «Паука». Сервиторы, получившие приказ, не способны были не выполнить его, но при этом постоянно получали коды запрета и отмены от стражей Мариша. Протекторы стояли нерушимой стеной, у их ног уже лежало несколько особенно упорных аугментированных рабов, принадлежавших одному из самых уважаемых на станции торговцев. Тернэ подошёл к капитану скитариев и постучал согнутым указательным пальцем по керамитовой пластине у того не груди. Он знал, что [ну уж нет]одится в особом списке у всех слуг их Механикум, как тот, кого нельзя ранить – ценный раб их маленькой варбанды. Скитарий медленно опустил голову, показывая, что слушает. – Надо пустить сервиторов в грузовой отсек, – как можно более внятно произнёс Тернэ. Этого скитария он не знал, Мариш бесконечно переделывал и усовершенствовал своих личных телохранителей и постоянно доставал новых кандидатов. Даже Тарэл не знал, откуда он их берёт. Впрочем, исчезали и менялись они так же быстро и так же загадочно, как и появлялись. – Отмена. Противоречит приказу, – холодно отозвался капитан, поднимая голову. – Магос Мариш на «ястребе»? – сделал ещё одну попытку уладить всё без крови Тернэ. Некоторых торговцев он едва уговорил обменять товар, и если они не получат его вовремя, о репутации можно было забыть. А их маленькая варбанда могла выжить только благодаря невероятной удаче и идеальной репутации. – Подтверждаю. Уважаемый Магос Мариш пребывает на «Громовом ястребе», – ответил скитарий. Он неотрывно следил за парой сервиторов, пытающихся исполнить приказ и упорно продвигающихся вдоль челнока. – Отлично. Позови его, – велел Тернэ. Он понимал, что сейчас проверяет терпение капитана на прочность, но иначе проблемы могли быть у всех них. – Отмена. Магос Мариш велел не беспокоить его, – скитарий разразился тирадой на машинном коде. Сервиторы нехотя отступили, тут же начав снова двигаться по загруженной в их лоботомированный мозг траектории. – Позови немедленно! Иначе повелитель Тарэл прикажет пустить тебя на запчасти и питательную смесь! Думаю, Магос не откажет ему в этом удовольствии! – Вышел из себя Тернэ. «Паук» закончил свои дела, а о чужих интересах подумать не удосужился. Такие мелочи лишь засоряли его встроенный когитатор – так он всегда говорил. – Зови Магоса! Скитарий замер, вздрогнул и осел безвольной мешаниной плоти и металла на пол. Мариш всегда встраивал в своих сервиторов и скитариев особый код, позволявший быстро и безболезненно уничтожить их на расстоянии действия их вокса. Судя по всему, капитан подчинился и был уничтожен за нарушение приказа Магоса. Тернэ поморщился, ему была отвратительна такая расточительность. «Паук» даже самую незначительную деталь из своих запасов ценил больше, чем любое живое существо. Это было перебором даже для Механикум. Скитарии не обратили внимания на смерть одного из них. Они привыкли к подобным выходкам своего неуравновешенного и склонного к агрессии создателя и хозяина. К тому же, «Паук» умел промывать мозги своим созданиям, добиваясь абсолютной верности и полного пренебрежения к собственной жизни. Тернэ им почти сочувствовал. Для техножреца Мариш проявлял слишком много человеческих эмоций, правда, чаще всего они сводились к одной – гневу. Сам «Паук» считал это сбоем, появившимся из-за серьёзного повреждения, полученного им во время той жуткой бойни в его исследовательской лаборатории, после которой он чудом выжил и оказался на борту «Чёрного скитальца». Тем не менее, он не пытался контролировать гнев или чинить этот сбой. Тернэ взял Сайю за плечи и развернул спиной к «Громовому ястребу». Через несколько секунд боковая дверь с шипением открылась, и из неё показался разъярённый Механикум. Он развернул все свои механодендриты и теперь цеплялся ими за края дверного прохода, подогнув и вывернув назад то, что заменяло ему ноги. Голова с черепообразным лицом далеко выдвинулась из-под капюшона на телескопически удлинившейся шее. Тонкие манипуляторы, [ну уж нет]одившиеся у Магоса на животе, беспрестанно шевелились, разрывая и без того ветхую ткань его зелёной робы. Этот цвет Мариш выбрал сам, как наименее подходящий для Адептус Механикус. Подобное зрелище явно было не для глаз пережившей вторжение тиранидов Сайи. Тернэ и сам с трудом удерживал внутри дрянной обед, который они съели в грязной забегаловке в торговой палубе. – Кто посмел?! – прошипел Магос, испуская струйки пара. Прошелестев несколько раз код ошибки, Механикум спустился вниз, постепенно втягивая и скручивая механодендриты. Голова его тоже убралась на положенное место под капюшоном. Он не достиг желаемого эффекта, и теперь в показной свирепости не было смысла. Такое появление могло отпугнуть кого угодно, кроме флегматичного и привычного к таким выходкам Тернэ. – Рад видеть, уважаемый Магос, что вы закончили все ваши дела и заключили выгодные сделки. – Начал Тернэ, доставая из складок одежды инфо-планшет. Потом он демонстративно прокрутил список товаров и поднял голову, вновь посмотрев на Мариша. – Однако сейчас действия ваших скитариев мешают закончить работу мне. Полагаю, оптимальным было бы позволить сервиторам забрать то, что я продал, и загрузить то, что купил. Вы же не хотите, чтобы повелитель Тарэл был недоволен больше необходимого. – Как это понимать, раб? – На черепообразном лице не отобразилось никаких эмоций, но тонкие пальцы-манипуляторы Механикум мелко задрожали от возмущения. – Мне придётся доложить, что вы самовольно заявили права на часть нашего груза и обменяли его по своему усмотрению. Это разозлит повелителя Тарэла. – Мягко улыбнулся Тернэ. Капитан доверял ему вести жизненно важные для их варбанды переговоры, можно сказать, смертный пользовался его особым расположением. Мариш же и без того постоянно испытывал терпение Чёрного, как иногда называли капитана за его приверженность этому цвету в окраске доспеха. Пару раз Тарэл даже грозился высадить Механикум на первом же мире-кузне, какой им попадётся, чтобы бывшие собратья сами могли судить техножреца-ренегата. – Если же мы по вашей вине потеряем товар и репутацию… Тернэ не стал продолжать, и так было ясно, что может сделать Тарэл, а вернее – повелитель Дарг Шесс, их технодесантник, с зарвавшимся техножрецом. Они, скорее всего, оставят его в живых, но Мариш определённо не хотел знать, на что способны эти двое в деле наказания члена экипажа. – Хорошо, человек, – нехотя согласился Магос, отдавая приказ скитариям по встроенному воксу. Разгрузка и погрузка прошли на удивление быстро и гладко. Сервиторы спешили, стремясь выполнить приказ, но умудрялись как-то не мешать друг другу. Тернэ и ещё несколько смертных членов экипажа проверяли товар по спискам. Эту работу легко можно было доверить сервиторам, но на них не получилось бы свалить вину в случае ошибки, а значит, отвечать всё равно пришлось бы кому-то из людей. Мариш нетерпеливо вышагивал вдоль корпуса «Громового ястреба», время от времени исторгая из своего внешнего вокса потоки двоичного кода, явно не имевшего практической пользы. Тернэ мог лишь гадать, что привело Магоса в столь мрачное расположение духа. Дело было, судя по всему, не только в грузах – Мариш был не настолько глуп, чтобы саботировать торговлю – он пришёл в такое состояние ещё до того, как закончил свои дела, иначе просто не допустил бы подобной оплошности, стоившей ему капитана скитариев. Вскоре «Громовой ястреб» покинул гостеприимный ангар и направился к висевшему в стороне от станции кораблю. Этот день можно было назвать удачным. Тернэ был всё ещё жив, запасы пополнены, а Сайя получила свой костяной гребень. Судя по тому, как быстро успокоился Мариш, он свои дела тоже закончил вполне неплохо. Теперь кораблю предстояло выбрать новую точку на звёздной карте, а значит, впереди их ждал очередной переход через варп.

Сеттинг: Warhammer 40000 Возрастные ограничения: 16+ Персонажи и фракции: персонажи все свои. Фракция ренегаты, немного Хаос Место действия: космос за Великим разломом Время действия: после открытия Великого разлома Предупреждения: Жиллиман (используется имя в таком прочтении) «Чёрный скиталец» Дева-альдари. В узких коридорах грузовой баржи, переделанной под боевой корабль, её шаги были почти неслышны. Движения девы-альдари были плавными, танцующими и текучими как ртуть. Эль-Таэва Уэлан не скрывалась, она шла к каюте капитана этого нелепого кораблика и, по совместительству, командира горстки Астартес, называвших этот кусок уродливого железа домом. Все они были отвергнуты светом своего Империума и теперь жили жалкой и никчёмной жизнью пиратов. Эль-Таэва присоединилась к экипажу «Чёрного скитальца» совсем недавно и остро чувствовала стену недоверия, отделявшую её от остальных членов варбанды. Для них альдари была не просто незнакомцем, она была чужачкой, одной из тех, кого они привыкли убивать без всякой жалости. Эль-Таэву это не волновало. Она поднялась на борт корабля по своей воле, и командир позволил ей остаться. Его слово было законом на этом крошечном судне. Поэтому открыто напасть на неё никто не осмелился бы, и это её вполне устраивало. У Эль-Таэвы были свои цели, в том числе и в том, что касалось капитана этого, что называется, кора[эх жаль]. Дева-альдари проделала долгий путь и посетила множество мест, охотясь за «скитальцем». Навигатор этого судна был безумным колдуном, а не мутантом с третьим глазом, как на большинстве кораблей мон-кей. – Куда ты идёшь, ксеноска? – раздалось басовитое шипение откуда-то с потолка. Свет в коридоре, как и на большей части кора[эх жаль], был приглушён, но Эль-Таэве хватило и тусклого свечения люминофоров, тянущихся у самого пола, чтобы разглядеть скорчившийся наверху уродливый силуэт Астартес. Тот висел вниз головой, по-насекомьи прижавшись к потолку. Наличник его шлема по форме был похож на череп демона, через решётку вокс-респиратора вырывалось сиплое, неровное дыхание. Мутировавшие конечности Астартес заканчивались кривыми когтями, позволявшими ему легко удерживать свою тушу на потолке, зато ходить прямо он почти не мог. Громоздкий прыжковый ранец на спине мутанта вздрагивал каждый раз, когда по его телу проходила очередная судорога. Он был мерзок в своей вопиющей причастности Хаосу, но при этом отвергал власть Губительных сил. Деве-альдари это казалось забавным. Она уже успела понять, что капитан испытывал странную привязанность к этому уродливому существу, которого она не могла даже назвать мон-кей. Этот Астартес давно уже стал чем-то иным, больным и извращённым, тем, что не должно было существовать в Галактике и могло обитать лишь во тьме, среди забытых тайн и самых отвратительных преступлений. – Фар-Аш, – пропела Эль-Таэва, медленно растягивая звуки. Имя совершено не подходило этому уродливому мон-кей, осквернённому касаниями варпа. В нём чувствовалось некоторое благородство, давно утерянное его носителем. – Тебя это не касается. – Ты идёшь к нему, я и так знаю, – прохрипел Астартес, сопроводив свои слова возмущённым птичьим клёкотом. Человеческая речь явно давалась ему с трудом, как и многие человеческие движения. – Не думай, что сможешь заполучить его. Ты здесь ненадолго. – Посмотрим, – ответила альдари, отвернувшись от раптора. Не с отвращением, а с показным превосходством. Речь мон-кей всё ещё была непривычна для Эль-Таэвы, а звучание грубого языка резало слух. Астартес казались ей варварами, не способными думать достаточно долго, ощущать достаточно остро, вникать достаточно глубоко. К ним всем дева-альдари относилась с лёгким пренебрежением, хоть и стала частью их варбанды по своей воле. Но этот её новый боевой товарищ был отвратительнее остальных, и без того уродливых и глупых. Хотя нет, был ещё один, гораздо более мерзкий и осквернённый, чем стороживший её раптор. Именно о нём она хотела поговорить с капитаном. И всё-таки взгляд Астартес, который сверлил спину Эль-Таэвы, смущал её. Он был слишком осязаемым для того, кто был всего лишь обычным человеком. Каюта капитана корабля и командира Астартес была крошечной и располагалась в дальней части огромного помещения, некогда бывшего грузовым отсеком. Сейчас же это пространство было частично перестроено. С помощью приваренных перегородок и протянутых по потолку коммуникаций большую часть грузового отсека переделали под каюты Астартес, мастерские их технодесантника и Механикум, крошечный цех по производству болтерных снарядов, расширенный апотекарион и ангар для единственного потрёпанного «Громового ястреба». Ещё какую-то часть отсека занимало выведенное туда оборудование и огромные кабеля усовершенствованных и усиленных варп-двигателей и щитов Геллера. Механикум и технодесантник «Скитальца» изрядно над ними поработали, увеличивая мощность и стабильность механизмов. Это позволяло небольшому кораблику свободно путешествовать по Морю душ. Остальная часть отсека всё ещё пустовала, в ней обычно были свалены запчасти, остатки груза, крупные детали и всякий ненужный хлам. В любой момент это пространство могло быть расчищено, занято грузом или новой каютой. Хотя чаще всего оно служило местом проведения досуга смертных членов экипажа или полем для тренировочных поединков Астартес. На кора[эх жаль]х Орденов существовали специальные комнаты для таких спаррингов. Здесь же приходилось довольствоваться тем, что есть. Эль-Таэве досталась вполне уютная комнатка в самой чистой части кора[эх жаль], которую никогда не касались эманации варпа. Раньше здесь был пищеблок и склады сервиторов. Лоботомированные рабы не способны были испытывать эмоции, потому никакая дрянь из Имматериума к ним не липла. Тогда они обслуживали нужды всего экипажа, сейчас же смертных на корабле было очень мало, а всех сервиторов забрал себе Механикум. Дефицит обслуживающего персонала чувствовался во всём – от тусклого света пыльных люминофоров, до неприятной скрежещущей тишины коридоров. На «Чёрном скитальце» людей было минимальное количество. По какой-то причине капитан не очень любил обзаводиться новыми рабами, да и тех, что были, тщательно отбирал. Эль-Таэве казалось, что он слишком идеалистичен и глуп даже для мон-кей. В Империуме граждане всегда были разменным материалом, дешёвым ресурсом, но у капитана была какая-то своя правда и свои, понятные лишь ему одному, причины так поступать. Дева-альдари подошла к двери капитанской каюты – грубому куску металла, втиснутому в такие же грубые пазы – и надавила на кнопку примитивного коммуникативного устройства. Кнопка была расположена неудобно, она явно не была рассчитана на рост альдари. – Я пришла поговорить, согласишься ли ты принять меня? – сказала она на родном языке. Он понимал её, наверное, единственный из всего экипажа. Но даже с ним она редко использовала свой язык. Он выучил его на войне с её народом. – Заходи, – ответил капитан на языке альдари. Эль-Таэва замерла неподвижно, дожидаясь, когда дверь с противным скрипом отползёт в сторону. Смертные члены экипажа, должно быть, почти не слышали этот ужасный звук, но для неё, как и для Астартес с их усиленными чувствами, он был подобен зазубренному ножу живодёра, медленно разрезающему нерв за нервом. Дева-альдари не могла понять, почему капитан не попытался исправить дверь в свою каюту. Возможно, ему просто нравилось, что все его посетители нервно вздрагивали на пороге его жилища. Капитан «Чёрного скитальца» стоял у стола, над которым висела рассечённая помехами голографическая карта планетарной системы. Они должны были прибыть туда через несколько часов. Эль-Таэва остановилась, давая Астартес время закончить свои дела. Вне боя он не носил свой доспех, предпочитая чёрную тунику без украшений и статусных нашивок. Впрочем, такой была униформа всего экипажа – любого цвета, но без каких-либо опознавательных знаков. Все они отказались от своего прошлого, своих прежних братьев и идеалов. «Скитальцы», затерянные в бесконечной пустоте, на путях, о которых не ведали. – Что ты видишь? – спросила Эль-Таэва уже на готике. Она некоторое время наблюдала, как капитан перекладывает по столу истёршиеся от времени и частого использования, но бережно хранимые карты Таро. – Ничего конкретного, – равнодушно ответил Астартес, поворачиваясь к деве-альдари. Для человека он был, несомненно, красив. Бледная тонкая кожа туго обтягивала острые скулы, чёрные, тронутые сединой волосы обрамляли благородное лицо. Тонкие бескровные губы имели удивительно правильную форму. Модификации Астартес всё это портили до известной степени, превращая точёный облик в грубую гору мышц. Прежнюю красоту, вернее ту, что могла бы проявиться, останься он обычным человеком, можно было прочитать в его чертах. Даже таким он вызывал у Эль-Таэвы некоторое эстетическое удовольствие, хоть и был лишь грубой поделкой краткоживущих мон-кей. Но было в нём нечто, непостижимое даже для девы-альдари. Взгляд его чёрных, как беззвёздное небо, глаз Эль-Таэва никогда не могла прочесть. Ей не удавалось разглядеть его мысли в этих кусках обсидиана, что были вставлены по ошибке в его глазницы. Но она всегда чувствовала опасную силу, что скрывалась в этой черноте. И этот нечитаемый взгляд был одной из причин её [ну уж нет]ождения на этом корабле. Тарэл Лэн, капитан «Чёрного скитальца» и командир варбанды пиратов-отступников был ей интересен. Из-за него она покинула свой дом и свою расу, вступила на неведомый ей прежде Путь. – Зачем ты пришла? – холодно спросил Тарэл. Он принял её в экипаж, но всё равно не мог побороть застарелой привычной ненависти ко всему чуждому его расе. Этому его учили с первых дней его новой жизни. Все ксеносы должны умереть и очистить Галактику для новых полноправных хозяев – людей. Таковы были доктрины тогда ещё юного Империума. – Хотела увидеть тебя, Тар-эл, – альдари произнесла его имя так, как оно звучало бы на языке её расы. – И поговорить. – О Кассии, – закончил за неё Тарэл, сгребая карты Таро и осторожно тасуя колоду. Он знал, что других таких он достать уже не сможет и потому берёг их, как последнюю реликвию и святыню. Конечно, можно было найти художника, который сможет скопировать карты, но это было бы уже не то. Подделка, не способная ответить на его вопросы, всего лишь сувенир. – Да, о нём. Возможно, ты не заметил… – Эль-Таэва замолчала, когда Астартес поднял руку. Ей нравилось наблюдать за ним, за его чёткими скупыми движениями и бесстрастным лицом. В этом было что-то сродни игре с опасным хищником, которого очень сложно прочесть и ещё сложнее приручить. – Я знаю, что варп коснулся его. Я знаю, какую скверну он несёт в себе, – так же равнодушно ответил Астартес. Его низкий голос рокотом разносился по крошечной келье. Эль-Таэва подумала, что он мог бы сделать себе более просторные покои хотя бы ради того, чтобы подчеркнуть статус. А ещё – что его голос ему не подходит. – И знаю, почему он так тебе отвратителен. Терпи. Он член моего экипажа и мой боевой товарищ. И он был здесь задолго до тебя. Дева-альдари поклонилась, признавая право вожака, и отступила к двери. Она надеялась раскрыть Тарэлу всю глубину падения одного из его братьев, но тот ясно дал ей понять, что не будет обсуждать с ней Кассия. Эль-Таэве пришлось смириться. Кассий был здесь до неё, и, если она продолжит настаивать, останется после её ухода. По крайней мере, она убедилась, что капитан видит ту скверну, что пятнает этого Астартес. – Мы скоро прибудем в порт. Не вздумай высовывать, – предупредил её Тарэл, когда Эль-Таэва уже коснулась сенсорного замка рядом с дверью. Дева-альдари коротко кивнула и заспешила-заскользила в свою каюту. Тарэл некоторое время стоял неподвижно, глядя на закрывшуюся дверь. Он знал, что эта ксеноска была нужна ему, только пока не мог понять, для чего. Время откровения ещё не пришло. А пока что он должен был убедиться, что Зверь будет готов к следующему бою. Без него их ждало поражение, а этого Тарэл Лэн допустить не мог.

Спасибо. Впечатлительная, ага. Не во все Вселенные хочется попадать.... обычным статистом. Тем более, что утащил её туда кто-то из хаоситов

Спасибо!

Спасибо. Думаю, все эти прелести милого и доброго мира Вархаммера у героини ещё впереди... но не долго

Спасибо! Определённо, ня ^___^

Спасибо. Переоформила, надеюсь, правильно

Татуировка. Летний день выдался на удивление солнечным и приятным. Лёгкий ветерок не позволял жаре сгуститься и осесть на асфальт. От белых цветов на кустах исходил сладкий дурманный аромат. Это был просто отличный день. Девушка бодро шагала по улице, улыбаясь сияющему, яркому миру. Ей было хорошо и спокойно. В сумочке у неё на плече рядом с обычными вещами лежала книга, которую она читала в любую свободную минуту. Вернее, припадала к её толстым меловым страницам, как путник в пустыне к озеру с живительной влагой. Девушка в лёгком светлом платье бодро цокала каблучками по разгорячённому асфальту и мечтала. Тот мир, что был описан в книге, поражал порой своей жестокостью и цинизмом, но ей он почему-то нравился. Нравилось всё это многообразие игр, книг, рисунков, которые можно найти в сети. Он завораживал её. И девушке всё больше хотелось хоть как-то приобщиться к нему. Ближе, чем через книги и игры, ближе даже, чем можно через костюмы и конвенты. Ей хотелось навсегда сделать его частью себя. Чтобы никогда не забыть это чувство упоения. И потому она шла сегодня, в свой выходной, по залитой солнцем улице, изредка сверяясь с табличками на домах. Нужное ей место нашлось в небольшом тенистом дворике. Тату-салон располагался в подвале за неприметной дверью с потускневшей вывеской. Девушку это совершенно не смутило. У салона было несколько хороших отзывов, да и она, кажется, про него раньше слышала. В любом случае, ничего плохого произойти просто не могло – рисунок был несложным, мастер, говорят, умелым. Постояв на улице для приличия пару минут, девушка решительно начала спускаться. В подвале, переоборудованном под салон, было прохладно. Лампа светила тускловато, а, может, ей просто так казалось после яркого солнечного света. Мастер оказался молодым высоким парнем с длинными волосами. На его теле было удивительно мало татуировок. «Сапожник без сапог», - с усмешкой подумала девушка. - Чего желаете? – чуть иронично изогнул бровь мастер, поворачиваясь к клиентке. «Ничего особенного, - подумалось ей, - самый обычный, я бы на такого не взглянула. Не мой тип». - Вот это. На левом плече, – девушка протянула распечатанный на листе рисунок стилизованного двухголового орла, – небольшую. - Вы уверены? – мастер подошёл к столу и взял бутылочку с антисептиком. - Она не сложная, симпатичная. Понятна только тем, кто в теме, – пожала плечами девушка. Она же не просила набить ей монстра со щупальцами на всю спину! - Говорят, татуировки могут изменить судьбу, - спокойно ответил мастер. - Бейте! – вскинула подбородок девушка. Она тоже о таком слышала, но не верила. Да и что такого плохого может случиться от такой мелочи? Это не череп и не разбитое сердце! И даже не табун единорогов! Мастер действительно оказался умелым. Работал он быстро и ловко. Девушка уже предвкушала, как будет любоваться новой татуировкой – первую и значимую. Закончив, мастер наложил повязку и рассказал, как ухаживать, когда сойдёт воспаление. На прощание он протянул ей кривовато напечатанную памятку. - Если сейчас вас всё устраивает, потом претензии не принимаются, - полушутливо напутствовал он девушку. - Устраивает! – Бодро отозвалась она и поспешила к выходу. Первые дни всё было просто прекрасно. Лето продолжало радовать тёплой погодой и чистым небом, сил и энергии было хоть отбавляй. Девушка запоем дочитала книгу и уже с жадностью выискивала в магазинах что-нибудь ещё по теме. Безумно хотелось сжать в руке верный болтер и отправиться карать несогласных. Она буквально летала, наполненная счастьем. И иногда с нежностью касалась спрятанной под повязкой татуировки. Странности начались, когда татуировка начала подживать, и чёрный стилизованный орёл стал всё ярче проявляться на красном фоне её воспалённой кожи. Сначала она заметила, что порой реагирует черезчур бурно на самые простые вещи: толкнули в автобусе, обсчитали в магазине, задели сумкой. Потом появились странные видения. Её разум словно дорисовывал некоторые детали, когда она смотрела на проходивших мимо людей. Например, вот тот парень – у него на груди словно большой орёл – как у неё на плече. А вот у блондинки, что цепляется за него, кажется, что-то топорщится под юбкой, да и пальцев на руках всего три, зато длинных. Чуть дальше стоит у витрины со спортивной одеждой качок, а она видит, что он намного выше ростом и шире в плечах, чем на самом деле. Сначала девушка решила, что просто слишком увлеклась своими книгами или просто переработала. Но ни взятый отпуск, ни сон, ни даже успокоительные не помогли. Однажды, когда она сидела со своей подругой в кафе и слушала её рассказ об очередном ухажёре, она отчётливо поняла одну вещь: «Да она ж слаанешитка!». Девушка поразилась собственной мысли и тому, с какой чёткостью и однозначностью она к ней пришла. Безумно захотелось выхватить болтер и прибить тварь. И с каждой встречей желание становилось всё сильнее. Девушка начала избегать друзей, но от людей на улицах было не сбежать. Та же блондинка, теперь уже с рогами и хвостом, по-прежнему увивалась рядом с парнем с орлом на груди. А вот у качка отрасли огромные наплечники, а на лбу проявился тот же стилизованный знак, какой красовался у неё на плече. Милый старичок на остановке тоже преобразился. Его глаза горели зелёным, а лицо было похоже на череп. Пожилой профессор, с которым она иногда пересекалась по дороге на работу, обзавёлся плоским синим лицом и презрительным взглядом. А полицейский на улице выглядел как сущий орк, даже кривые клыки торчали из-за отвисших губ. Воспаление спало окончательно, освободив татуировку. И кошмар стал реальностью, девушка уже не могла отличить видения от правды. Мысли о походе к психиатру даже не возникло. Она и так еле сдерживала рвущуюся наружу агрессию. Последний шанс – тату-салон – оказался закрыт. И, кажется, уже очень давно. Измотанная девушка начала бояться встречаться с людьми, оборвала все контакты с друзьями и родными. Собственная квартира стала казаться ей чужой. Не хватало металла, запаха масла и гудения электричества в проводах. Беззащитная и обессиленная, она часами просиживала в старом парке, заливаясь слезами. Этот день, солнечный и жаркий, не был исключением. Платье, яркое и цветастое, висело на похудевших плечах. Солнце и синее небо казались насмешкой над тем ужасом, в который превратилась её жизнь. Девушка не могла сказать, ни какой сегодня день, и когда кончается её отпуск. Вернуться на работу она не могла. Слишком чётко помнила сочащийся слизью и слюной огромный рот, ухмылявшийся ей с объёмного живота начальника. Девушка сидела и горько рыдала, оплакивая свою судьбу, глупость и наивность. Она ведь сама захотела стать частью этого кошмара! Сама восхищалась и рвалась! Какой же дурой она была! - Что ж вас так печалит? – девушка узнала этот голос, хоть тогда он показался ей самым обычным. Мастер из того тату-салона. - Что вы сделали со мной? – тихо спросила она, сразу же успокоившись. - Только то, что вы сами захотели. И оплатили по счёту, – спокойно ответил мастер. Кажется, её вопрос его нисколько не удивил. - Это можно вернуть обратно? Как угодно! – в отчаянье прокричала она. - Раз тогда вас всё устроило, претензии не принимаются, – насмешливо ответил мастер. - Да как вы можете! – девушка подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. Они были бездонными, чёрными. В них не было ничего. В них было всё. Бездна. Космос. Она медленно встала, не отрывая взгляд. Во вращающемся чернильном вихре девушка [ну уж нет]одила все ответы на все вопросы и тут же снова их теряла. - Дай мне руку, - сказал мужчина десятками разных голосов, - пойдём домой. Девушка подчинилась. Мастер коснулся её ладони и улыбнулся. В его улыбке было всё безумие и вся нечеловеческая мудрость варпа.