Эфельберг стоял у входа в казарму с трудом подавляя зевки. Тело его сотрясала мелкая дрожь, которая появляется, когда после сна в теплом помещении тебе приходится выйти на мороз. После того, как ребята ушли из медблока, он минут пятнадцать пялился на обмороженного и пытался завести разговор с доком. Док отвечал односложно и вяло, было видно, что он тихо страдает от головняка. Мысленно прокляв доктора, Эфельберг поудобнее устроился в одном из кресел и приготовился охранять "добычу"...
Очнулся он от аккуратной но настойчивой тряски. Чуть не заорав от неожиданности, МакИннес с трудом переварил информацию о том, что "находка" очнулась и неплохо бы было притащить сюда лейтенанта и сержанта. Кряхтя и зевая, он выполз из медблока, не забыв прихватить лазган, и через несколько минут уже докладывал лейтенанту. Потом Эфельберг метнулся в казарму, поднимая всех на ноги. Парни, бурча и сквернословя принялись одеваться. МакИннес паралельно с этим отвечал на вопросы Краснова:
- Да, очнулся, господин сержант. По крайней мере, док так сказал, сам я не проверял, сразу сюда метнулся. Ну, еще лейтенанта разбудил... Разрешите вернуться в медблок, сержант?