Шас’Уи’Виор’Ла’Шассе’Нир (Ветеран Огня Холодная Тень)
"Персональный файл объекта"
Персональный файл
Объект: пленник тау, личный код V173560002211
Общая информация: ксенос, обнаружен в ходе расследования инцидента ****. Вместе с несколькими другими представителями своего вида захвачен для получения информации о деятельности тау в секторе и последующего проведения экспериментов. Остальная часть выживших ксеносов устранена по стандартной процедуре. По имеющейся информации объект состоял в группе разведчиков-инфильтраторов и возможно обладает интересующими нас данными.
Внешние признаки: представитель воинской касты тау, чуть более низок и коренаст, чем стандартная особь подвида. Кожа более темная, что свидетельствует о происхождении из септа Виор’Ла. Над правой бровью особь имеет приметный шрам. Волосы на затылке собраны в короткую косу и перехвачены тремя кольцами. Прочие отличительные черты отсутствуют.
*добавлено примечание, только для обладающих уровнем доступа: младшие магосы, ответственные за составление персонального файла объекта, неоднократно включали в отчет нерелевантную информацию о якобы «неординарной» мимике объекта и его способности создавать впечатление «угрюмости» несмотря на отсутствие у представителей расы тау ярко выраженной мимики; данные действия свидетельствуют о потере эффективности персонала, обслуживающего эксперимент; рекомендуется произвести рекалибровку эмоционального и логического аппарата причастному персоналу*
Психологическая экспертиза: объект проявляет несвойственные своему виду поведенческие реакции. Младшие магосы отмечают, что объект является единственным тау, не предпринимающим попыток связаться со своими собратьями. В отличие от других захваченных тау, объект не предпринял не единой попытки осуществить побег и проигнорировал все предоставленные в ходе эксперимента возможности. Провал попыток побега организованными другими тау воспринял апатично. Не реагирует на большинство других факторов, внесенных в ходе эксперимента. Магос **** высказывает предположение, что объект является аномалией среди этого вида ксеносов и его социальные инстинкты [ну уж нет]одятся в подавленном состоянии.
Заключение: Объект не пригоден для ксеносоциальных экспериментов Магоса **** и подлежит переводу в подразделение биологис для дальнейшего препарирования, лоботомии и изучения аномалий мозга.
*Уровень доступа – наивысший, персональная сигнатура, Магос Менгель. Резолюция – отменить заключение Магоса ****, оставить объект в рамках эксперимента. Подготовить для засекреченной перевозки на другой корабль экспедиции, подготовить место для содержания. Изъять из хранилища образцы ксенотеха полученные в ходе расследования инцидента **** согласно приложению и подготовить к засекреченной перевозке. Ожидать дальнейших распоряжений.*
"Архив центральной Академии Огня септа Виор’Ла, запись «Посещение Академии представителем совета Эфирных Виор’Ла, блистательным Аун’Уи’Ли»."
- Прошу простить мою неучтивость, но чем вызвано такое внимание к курсантам этого выпуска? – Ректор Академии подбирал слова с величайшей осторожностью. Разумеется, сравниться умением с ораторами касты воды ему было не суждено, но попытаться все равно стоило. Этот визит был странным. Эта встреча была очень странной. И наиболее странными были указания, которые он получил от посланника. Словам Эфирного стоило подчиняться без колебаний, но Ректор прожил долгую жизнь, большую часть которой провел на полях сражений, поэтому осознавал, как важно понимать суть полученных распоряжений. И обладал достаточной силой воли, чтобы позволить себе задавать вопросы.
- Ничего, что стоило бы долгого обсуждения. – Благожелательно ответил Аун. Он выглядел очень молодо и вел себя на удивление добродушно, но ректор ни на секунду не позволял себе обмануться его внешним обликом. – Курсанты вашего предыдущего выпуска показали отличные результаты на поле боя. Некоторых уже досрочно готовят к проведению Испытания Огнем. Думаю, вы догадываетесь о ком я говорю.
- Шас’Ла’Ли’Виорра… и Шас’Ла’Вилан? – Задумчиво прош[оппа!]л старый воин огня. Несмотря на очевидные таланты, эти двое доставили инструкторам достаточно много проблем. Особенно этот второй. Когда бы не тот курсант, стелящий слова словно посол касты воды… Как же его звали? Вал? Ректор моргнул, с удивлением. Он видел его имя в списке полученных инструкций. Более того…
- Именно. – Эфирный сделал рукой грациозный жест. Со стороны трудно было сказать, что он значил, но Ректор обнаружил, что размышляет все более и более напряженно. – И я вынужден сделать вашим инструкторам замечание насчет последнего. Он показал себя истинно лояльным Высшему Благу солдатом. Их недоверие и придирки были излишними. Внимание следовало обратить на другое.
Голос Аун’Ли звучал мягко, с видимым сожалением. Казалось, необходимость указывать учителям на ошибку его тяготит, но Ректора от этих спокойных, доброжелательных слов словно сковало инеем. Он снова начал тщательно подбирать слова:
- Я передам им вашу оценку, Одухотворенный. Но все же, у моих подчиненных были причины так поступить. Вы, разумеется, знаете, что после дезертирства субкоммандера Торчстар в анклавы, обстановка во всем септе была очень сложной. Приглядывать за тем, чтобы никто не выражал симпатии Зоркому Взгляду стало одним из приоритетов. Сам совет Эфирных септа поручил нам это.
- Я говорил не об этом. – Все так же мягко и грустно промолвил Эфирный. – Вы не уделили внимания тому, что их отношение настроило других студентов против курсанта. Он ничем не подвел Высшее Благо, его отличия тоже служили ему. Но в результате они разрушили их единство. Следить за тем, чтобы этого не происходило – ваша работа. А уж его конфликт с Шас’Ла’Ли’Виорра… Вам очень повезло, что вмешался тот самый курсант.
Ректор на мгновение погрузился в молчание. Шас’Ла’Вал был одним из немногих студентов, кто не выражал неприязни к Вилан. Ректор уже понял, что большинство курсантов в списке так или иначе были связаны с тем инцидентом. Чем были так важны для Эфирных те двое?
- И вы обратили внимание на тех, кто способен поддержать единство, даже среди тех, кто сознательно его отвергает? – Произнес он задумчиво. Это бремя обычно ложилось на плечи касты воды и мудрых Аунов. Воины огня должны были олицетворять силу… которая заключалась в единстве. Теперь полученные оказания обрели куда больше смысла.
- Не только. – Спокойно ответил молодой Эфирный, его лицо на мгновение смягчилось, но тут же вернуло былое безмятежное выражение. – У вас есть еще один перспективный студент. Я отметил его в вашем списке. Рекомендую вам сделать все от вас зависящее, чтобы отделить его от остальных курсантов. И в особенности от Шас’Ла’Вал. Подготовку в полных командах не проводить, совместные тренировки не более чем с парой других курсантов. Проследите, чтобы эти инструкции были исполнены в точности. - Аун’Ли внимательно посмотрел в глаза собеседнику.
Ректор хотел было спросить, чем вызваны эти странные требования, но вопрос застрял в горле. Вместо этого он повторил свой первой вопрос.
- И все-таки почему такой интерес к будущим воинам?
- Вы знаете моего наставника, Аун’Ши? – Вкрадчиво промолвил Эфирный.
- Героя Фио’Ваша? В нашем септе нет тау, который бы не знал его подвигов!
- Подвигов, да… - Лицо Аун’Ли приняло расслабленное выражение, которое можно было сравнить с улыбкой. – Все знают о его подвигах, но все забывают его второе прозвище – Пастырь Воинов. Забывают… Я – достойный его ученик. Взращивать талантливых воинов огня – такой же долг для меня, как и для вас. Проследите, чтобы все приготовления были исполнены в кратчайшие сроки.
"Шас’Уи’Виор’Ла’Шассе’Нир – Личный Дневник, запись, восстановленная с имплантированного чипа памяти после смерти носителя."
Они называют меня Тенью, но правда в том, что это я всегда оставался в тени. Сначала - в тени старших товарищей. Если к ним конечно можно было применить это слово.
Как бы я к ним не относился, я не могу не признать того, что они выделялись. Вот, например, Вилан – гордый одиночка, вроде меня. Ходили слухи, что он симпатизировал Зоркому Взгляду. Ходили слухи, что он рос и воспитывался в семье, а не в Академии, как все мы. Но он раз за разом делом доказывал, что является более достойным воином, чем все те, кто ш[оппа!]лись у него за спиной. Я не был в числе насмешников – лишь наблюдал из тени. Они были едины в своем стремлении, но я не желал такого единства.
Или же блистательная Ли’Виорра. Талантливый тактик, чьему пылкому нраву мог позавидовать любой родившийся с Горячей Кровью. Когда они схлестнулись с Шас’Ла’Вилан после той тренировки даже наши инструктора впали в трепет. Имея на своем пути такие примеры трудно блистать самому. Одна сияла так ярко, что к ней нельзя было подойти, второй же сам был изгоем. Возможно, я решил взять пример с него…
Но ничего не изменилось, когда они покинули Академию. На меня снова упала тень. Его тень. Говорят, теперь его зовут Вал’Ситсор – Безмятежное Созерцание. Говорят, он уже получил ранг Шас’Вре и стал телохранителем командующей. Блистательная карьера. Но я не могу радоваться его вкладу в Высшее Благо, ведь для меня он стал тем, кто заслонил от меня Свет. Без ложной скромности, я был талантлив. Мои индивидуальные результаты никто не мог превзойти. Но что это значило, если передо мной всегда стоял Тот, Кто Примирил Непокорный Дух и Палящее Солнце? Тот, кто стал для них товарищем и учился в командах со старшими курсами, как будто так было и надо? Тот, кто был другом для всех и кого за спиной называли Пор’Ла, приписывая к касте воды. Даже в общении с инструкторами он держался как равный. На выпускных испытаниях, его команда показала лучший результат за последние десять лет. Моя – за семь, но какое это имело значение?
Гораздо позже, отвоевав не один год и став Шас’Уи, я получил в голову языковой имплант и изучил язык гуэ’ла. Некоторые слова было крайне трудно понять. В современном языке тау у них нет аналогов. Разве что в древних наречиях, времен Монт’Ау. Это слова «зависть» и «ревность». Я до конца не понимаю, что они значат, но мне кажется, что тогда я испытывал именно это.
Тогда. Тогда, но не сейчас. Пусть эти чувства и чужды пути Тау’Ва, чужды настолько, что мы сокрушили сами эти понятия в своей культуре и языке. Они сделали меня тем, кто я есть. Они привели меня в тень, сделали тень моим союзником и теперь я стал Тенью сам.
Он был дружен со всеми, но из тени мне было видно, что это лож. Он не был по-настоящему един ни с одним из всех этих тау, с тех самых времен как ушли Вилан и Виорра. Он сотворил вокруг себя иллюзию братства и созерцал в своей безмятежности. Если они называют это единством, то мне нет в нем нужды.
Я – Одинокий Охотник. И поэтому, сейчас, когда все пошло прахом – я не сломаюсь. Сейчас, когда мои соплеменники за стеной сходят с ума от невозможности общаться друг с другом – я не прогнусь. Эти гуэ’ла думают, что раз я не бросаюсь на их приманки в виде открытых дверей и готовых попыток побега, то я уже сдался и готов сделать для них то, что им нужно. Я не буду забирать у них их заблуждения. Просто из тени мне видно, что они делают с нами и что хотят сделать. Я не пойду у них на поводу. И пусть мой путь пролегает в тени и пусть я один. Сейчас это не важно. Чувство единства не спасло тех, что умирают сейчас в соседней камере. Не спасет и меня. Но именно потому, что я не такой как они – у меня есть шанс. Есть шанс своей смертью привнести что-то в Высшее Благо. Даже если я буду один.
