Ну тогда и я напишу про свою девочку.
Кратко предыстория:
"Раскрывающийся текст"
«Какого же тебе еще блага, когда в тебе Бог-Император и вся Галактика?»
- Ангелус Силезиус, проповедник
Планета Авеллорн, Сегментум Солар 1.211.014.М42
Эхо шагов разносилось по коридору. Каменные лики святых - бессмертные стражи, высеченные из камня - пристально следили за укутанной в серый плащ фигурой. Человек испуганно оглянулся и сделал несколько неуверенных шагов. Но тут же остановился, застигнутый врасплох, в центре ярко освещенного круга. Капюшон волной упал за спину, рассыпав длинные черные локоны, и открыл лицо молодой девушки. Она подняла голову. Высокие высеченные из мрамора и украшенные позолотой колонны, словно мифические колоссы, поддерживали огромный стеклянный купол. Творение великих зодчих – витраж из миллионов кусочков разноцветной мозаики рождал образ святой во плоти. В окружении херувимов ангел в золотых доспехах, сквозь которую лился свет, давал покой и наполнял душу чем-то удивительным и добрым.
Высокий Собор Святой Целестины поражал воображение любого прихожанина, рождая в сердце даже самого неисправимого атеиста страх перед могуществом и величием Спасителя Человечества. Грандиозный церковный комплекс, построенный в тридцать седьмом тысячелетии, сравнительно недавно был переименован в честь Иеромученицы. Храм был лишь одним из тысяч ему подобных, густо облепляющих поверхность планеты. Офелия VII по праву считалась религиозной столицей и своим влиянием уступала лишь Святой Терре – Дому Императора и колыбели всего человечества. Однако именно здесь в одной из самых известных отделений Схолы Прогениум готовили молодые кадры для самых известных организаций Империума.
Яркие лучи солнца разноцветными бликами отразились на ее лице. Девушка со стыдом опустила глаза, руки привычным движением, повинуясь какой-то сверхъестественной силе, сложились в знамение. Из-под плаща выпала целая груда скрученных пергаментов и листов бумаги, исписанных ровным крупным подчерком. Охнув, послушница стала быстро собирать свое имущество и не заметила, как с другой стороны колоннады вышла другая фигура. Она зажмурилась и приготовилась к худшему.
- Вы опять испытываете мое терпение! Ваша выпускная работа никогда не будет закончена, если вы будете продолжать в том же духе! – громкий мужской голос, исполненный презрения и высокомерия, обычно свойственный имперским чиновникам средней руки да плохим учителям, не заставил себя ждать,
- Ксантия, вы меня слышите?!
Его голос был уже готов сорваться на крик. Мужчина был в бешенстве.
- Ваше преосвященство, - начала оправдательную речь девушка, - Я… я… я все сделала, как вы просили…
Громкий звук шагов вновь наполнил помещение, он приближался.
- Философия – это наука познания мира, таким, каким его нам завещал Он! А вы позволяете себе опаздывать на мои уроки?! – Высокий мужчина, одетый в строгий длинный костюм цвета слоновой кости, возвышался над ней подобно колоннам вокруг. И его голос приобретал все больше оттенков злости.
- Я клянусь вам никогда не получить хорошую должность в Администратуме! – не унимался он, - Вы позорите саму форму Схолы Прогениум! И как только вы попали сюда!
На глазах девушки набухали капельки слез, готовые вот-вот превратиться в ручейки. Красивое лицо исказила гримаса боли, когда тонкий длинный прут, привычным жестом оказавшийся в руках учителя, обрушился на ее плечи.
- Но я все сделала! Я все сделала! - закричала девушка.
- Я все сделала! Я все сделала! – С этим криком на устах я просыпаюсь в собственной келье. С трудом переводя дыхание, я отбрасываю от себя мокрое от пота одеяло. Это был только сон. Только дурной сон. Боже, прошло уже более двадцати лет, как я с отличием окончила учебу, а сны о несданных экзаменах до сих пор преследуют меня. В полной темноте я пытаюсь зажечь свет и спустя минуту нахожу остаток свечи, оплавленной массой лежащей на тумбе рядом. Чирк, чирк и вот уже теплый свет озаряет мою комнату. Обстановка мягко говоря спартанская, но она полностью соответствует моему статусу. Я старшая сестра Ксантия, офицер боевого крыла Адепта Сороритас, принадлежащему Ордену Девы-Мученицы. Конечно, мать-настоятельница не имеет ничего против ведения личных записей, однако свой дневник я пишу только в собственной голове. Память – удивительный дар человечества. Благодаря ней можно помнить только хорошее или только плохое, я же стараюсь помнить и то и другое. Как гласит имперская мудрость: если мы будем забывать свои ошибки, то это будет лишь повторением ошибок. Поэтому я стараюсь помнить и взлеты и падения. А подобные сны лишь напоминают мне о них. Чаще, конечно, - о падениях, но в этом нет злого рока. Во всяком случае, я пытаюсь верить в это всем сердцем.
Все мышцы моего тела болят, когда я пытаюсь встать, но это хорошее напоминание о вчерашней тренировке. Нет ничего лучше, чем спарринг на мечах или быстрый марш-бросок с командой верных и преданных тебе людей. А за своих людей я могу ручаться! Сестра Клея, сестра Ауфия, сестра Джулия, сестра Деатрис, сестра Литила, и даже замкнутая и чуточку странная Еления, - все они мои подчиненные и все они мои самые верные друзья. Воспоминания о боевых товарищах рождают улыбку на моем лице, пока я прохаживаюсь по келье. Есть еще около часа до общего подъема и утренней службы, поэтому я могу не торопиться.
Я ловлю свое отражение в небольшом осколке зеркала, который я подобрала на одном из заданий. Мне светит выговор, если кто-то узнает о его существовании. Но последние годы я не устаю поражаться, как сильно я изменилась. В этом тоже нет ничего странного. Люди становятся старше, опытнее, взрослее. Что ни говори, но весь твой опыт, словно круги на поверхности воды от брошенного камня, отражается на твоем теле. Жаль, что эти следы не исчезают.
Если бы кто-то смог проникнуть сквозь многометровые внешние стены, высеченные в камне, пройти сотню сестер, несущих неустанную вахту вокруг монастыря, обойти охранных сервиторов и увильнуть от взора самого Бога-Императора, то он бы увидел сейчас обнаженную женщину, разглядывающую себя.
Мой рост около ста восьмидесяти сантиметров и я горжусь тем, что я самая высокая в отряде. У меня хорошее сложение, я много времени провожу в тренировках, но до силы и крепости Ауфии мне еще далеко. Я могу лишь позавидовать красиво очерченной линии бедер Клеи и пышной груди Литилы, но я собою довольна. Светлая кожа, не такая белая, как у красавицы Джулии, но и не такая темная, как у смуглянки Елении, которую уродуют несколько шрамов от вражеского клинка. Они напоминают, что я не зря ношу розарий и золотую лилию на шлеме. А следы от ожога на левой руке - о технике безопасности с горючими материалами.
От рождения цвет моих волос угольно-черный, но, как и многие сестры, я обесцвечиваю их до пепельно-белого. Их длина не превышает уровень скул, уже восемнадцать лет я ношу подобную стрижку. Это действительно наиболее выгодный вариант. Не мешают носить шлем, не нужно часто мыть. Со вшами конечно проблемы бывают, но следовать примеру некоторых, и полностью сбривать волосы, я не решаюсь.
Я фокусирую взгляд на лице. Первое, на что обратил бы внимание собеседник, это глаза. Они карие, глубокие и выразительные, живые и мудрые, хотя чаще всего они выражают только серьезность и уверенность. Глаза, вероятно, наиболее красивая часть моего лица. Я не часто рассматриваю себя в зеркале, но сестры время от времени находят минутки, чтобы обсудить друг друга. Поэтому сейчас я скорее пересказываю их сплетни, нежели оцениваю себя. Нормальный нос, вероятно, чуть больший, чем следовало с горбинкой. Медикалис говорил, что он восстановился хорошо и даже незаметно, что был дважды сломан. Острое лицо, четко очерченные скулы, тонкие не пухлые, но красивые губы. Я не часто улыбаюсь, нет поводов, но могу похвастать наличием всех зубов. Волосы скрывают еще два шрама на голове. Первый - от удара в пылу сражения, который чуть не раскроил мне череп, и только Император знает, почему я еще жива. А второй – от пули бандита, который пытался застрелить священника во время одного из праздников. Слуга Экклезиархии конечно остался жив, но лишь для того, чтобы через месяц умереть от удушья – подавился куском жареного окорока. Именно после этого ранения я и получила звание. Упокой душу этого несчастного, но тогда кто-то из сестер заявила, что я лишь отсрочила волю Его. Однако я считаю, что я выполняла только свой долг, и если бы каждый выполнял именно его, Империум давно бы стал оплотом силы и света.
На моей левой щеке гордо красуются три лепестка лилии – символ Адепта Сороритас. Эту татуировку мне сделали спустя годы службы в знак принятия в ряды боевых сестер. Ее нужно было еще заслужить, и я с торжеством вспоминаю те смертельно опасные моменты, которые мне пришлось пережить ради этого знака. Я не ношу никаких украшений и не пользуюсь косметикой, - все это считается недостойными проявлениями среди слуг церкви. Смирение и сдержанность – вот те добродетели, что спасут человечество.
Сейчас мне тридцать три года по стандартному летоисчислению Терры. Я не знаю, откуда я родом и как я попала сюда. В этом память меня подводит. Когда я проходила обучение в Схоле Прогениум на Офелии VII, поистине высшем учебном заведении Империума, мне рассказали, что сюда попадают в основном сироты людей, павших на войнах или конфликтах. Своих родителей я совсем не помнила, какие-то образы, детские воспоминания, но ничего конкретного. Мама, папа, какой-то огромный стальной город, в котором я жила какое-то время. После вся моя память запечатлела только тихие библиотеки, учеников в серых мантиях, строгих учителей, долгие лекции и бессонные ночи, проведенные над книгой под светом одинокой свечи.
Должна признаться, я не очень-то хотела попасть в служки Экклезиархии, но так случилось. Как говорит архидьякон Еремий, все мы приходим к богу разными путями, порой даже сами не понимая того. Так или иначе, я служу верой и правдой Золотому Трону последние два десятилетия. Мне пришлось пройти путь от рядовой сестры, сутками напролет торчащей на месте почетного караула возле соборов. С огнеметом в руках устраивать зачистки логова мутантов, пресекать сопротивление бунтующих против выдачи опасного колдуна. Сотни раз стучаться в дома, на жителей которых поступило обвинение в богохульстве и ереси. Мне приходилось убивать, но я всего и всюду отстаивала идеалы Имперского Кредо.
Как и ко многим из нас, вера пришла не сразу. Много времени я проводила на обязательных службах, но все это казалось мне лишь ритуалом. Мне довелось видеть боль, страдание и горе простых людей, приходилось видеть и следы ереси и колдовства. Как один единственный росток гибельного зерна способен уничтожить весь урожай, так и один единственный человек с поврежденным ложью разумом может заразить скверной миллионы. Задача Экклезиархии - не дать этим росткам право на существование. Для этого и было создано боевое крыло. Там, где дрогнет рука солдата, там, где артиллерия не сможет сровнять все с землей, там, где нет места для милосердия, робости или страха, - пройдет сестра и очищающим огнем вернет все в лоно Империума. Таков завет нашего Творца. Так было тысячелетиями до меня, так будет и впредь.
Легенда:
"Раскрывающийся текст"
ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО
ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
ДЕЛО: 896:41F:LB5x01
> Добро пожаловать, инквизитор
>Для продолжения аутенфикации введите код доступа
>************
> Идентификация…
> Благодарю вас, инквизитор. Можете продолжать.
Файл видеозаписи #FC-1-62045, восстановленный инженером Культа Механикус Никодимом Фламином с памяти погрузочного сервитора #MX-C3PO обнаруженный передовым отрядом 6-й роты IV-го Трацианского полка на минус втором уровне жилой зоны дробильно-сортировочной фабрики 74-го комплекса по добыче урана на планете Барбариус Прайм в северной части Сегментума Темпестус.
Завизировано инквизитором Ордо Ксенос Матеусом Шварцем 998.М41
Славься Золотой Трон!
>Начало записи
Громкий звон стукающихся друг о друга стальных кружек разносился по большой зале, на скорую руку превращенной в празднично украшенную столовую. Рабочие шахты отмечали очередную годовщину открытия колонии. Радостный смех, громкая музыка, топот сапог в бесконечных танцах разносились на многие километры стальных туннелей планеты. Небольшое поселение ученых и рабочих располагалось на вулканической поверхности планеты Барбакус Прайм. Из-за неблагоприятных условий и постоянной вулканической активности колонизация планеты была под большим вопросом. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда молодой ученый Гельмут Катценшатц предложил проект исследования специфических форм жизни, ранее не изученных, образцы которой были взяты автоматическим модулем. Вместе с био-лабораторией ученых на планету были отправлены специалисты из горнодобывающей компании, которые были заинтересованы в добыче урана и прочих полезных ископаемых.
Посреди большого ангара были накрыты три стола, за которыми сидели рабочие. Чуть в стороне стоял еще один стол, уже для руководителей экспедиции.
- Они же надрызгаются! А завтра радость и веселье закончится, и снова придется приниматься за работу! – ворчливо сказал коренастый мужчина, недовольно поглядывая на пьяную толпу рабочих.
- Успокойся, Алекс, им нужно отдохнуть. Работа от нас никуда не денется, - сказал другой мужчина, чинно откинувшись на спинку стула.
Тот, кого назвали Алексом, хмыкнул себе под нос и опрокинул в себя очередную рюмку амасека, - Веселиться, так веселиться, - пробурчал он, - Тебе то что, Лукас, ты будешь в управлении сидеть и в мониторы глядеть, а мне этих идиотов надо работать заставлять. Не хочу, чтобы к их природной тупости еще и главная боль приплюсовалась.
Лукас, начальник охраны, улыбнулся и оставил фразу без комментариев. Другие сидящие за столом молча уткнулись в тарелки.
Тем временем танцы были в полном разгаре. Мужчины и женщины, быстро чередуя ноги, лихо отплясывали модный танец. Кое-где даже шныряли шкодливые дети, норовя «бабахнуть» очередной надувной шарик. Рабочие прибыли на экспериментальную станцию на контрактной основе, а разработка и исследование планеты - длительное дело. Поэтому семьям рабочих и ученых было разрешено жить вместе.
В дальнем конце комнаты с шипением распахнулись шлюзовые ворота, в комнату почти вбежала новая группа людей. Кто-то громко здоровался, кто-то обнимал приятелей, - все были в приподнятом настроении. От толпы отделились трое.
Молодой черноволосый мужчина и симпатичная женщина вели за руки девочку лет трех. Мужчина о чем-то громко говорил, пытаясь перекричать шум вечеринки. Женщина слушала его, одновременно удерживая рвущегося то туда, то сюда любопытного ребенка. В конце концов, она взяла девочку на руки, и пара направилась к столу.
- Опять эти ученые. Букашек рассматривают под микроскопом! Великое дело! – Алекс нашел новый повод побрюзжать, - Интересно, а они всегда в своих белых халатах ходят, может даже спят!
Несколько мужчин одобрительно засмеялись, пока ученые заняли свое место за столом.
- Добрый вечер, Гельмут, - подавая руку, сказал Лукас, - не обращайте внимания на этого болвана, он просто сам не заметил, как перебрал. Алекс нахмурился и, не удостоив гостей даже мимолетного взгляда, встал и зашагал прочь.
– Как ваше самочувствие, капитан, - с теплой улыбкой спросила спутница Гельмута, девочка на ее руках вытаращила огромные голубые глаза и с удивлением уставилась на заросшее щетиной лицо офицера службы безопасности.
- Все в порядке, Анна, ваша забота исцелила мои раны лучше, чем все эти новомодные препараты, - отшутился Лукас, потирая левую руку. Еще недавно он лежал в лазарете. Несколько дней назад один из рабочих, помутился рассудком на почве отдаленности колонии от цивилизации и, схватив пневматический пистолет для забивания стальных кольев, забаррикадировался в одной из рабочих зон. Лукас вместе со своими людьми быстро обезвредили психопата, однако выстрелами был поврежден газовый коллектор, поэтому некоторые офицеры получили сильные ожоги.
- Ну, хорошо, я рада, - улыбнулась Анна. Она была здесь за местного врача, хотя медицина не была ее основной специальностью.
Мужчины заговорили о делах. Речи о доходах компании, пользе научной работы, никчемности профессионализма рабочих, изредка разбавлялись шутками и рассказами о своей прошлой жизни. Спустя некоторое время, Анне наскучили эти темы, и она решила прогуляться. Оставив дочку под присмотром любящего отца, она устремилась в танцующую толпу.
Анна была ученым, большую часть времени она проводила в лаборатории, помогая мужу в исследованиях различных микроорганизмов, населяющих планету. Свободное время она проводила с дочерью. Всю свою жизнь развлекаться ей было некогда. Одна работа сменяла другую. Возникали проблемы в общении. Даже на этой колонии, ее недолюбливали. Ученый - это важное составляющее экономики, науки и даже безопасности Империума. Пособия, стабильный доход, пенсия, лучшее отношение, - все это результат упорного труда. Но для большинства простых людей ты предмет сплетен и зависти. Однако несмотря ни на что, у Анны были подруги здесь, на Барбариус Прайм.
- Привет, Джулия, - вслед за громким визгом последовали крепкие объятия и сотня поцелуев в щечки. Джулия была одной из близких знакомых четы Катценшатц. Будучи женой простого рабочего, она не была абсолютно равнодушна к социальному различию. Главное, чтобы человек был хороший, - всегда говорила она. Своей простотой и жизнерадостностью она полностью завоевала доверие Анны.
- Как тебе праздник, дорогая? – протараторила Джулия, улыбаясь широкой приветливой улыбкой. Ее длинные волнистые волосы прилипали к мокрым от пота плечам. А растрепанный и чуть уставший вид указывал на то, что девушка танцевала уже несколько часов к ряду. Тем не менее, она была полна радости и энергии.
- Все отлично! Я только пришла, - ответила Анна, указывая вдалеке на мужа, на коленях которого сидела маленькая девочка. – Пойдем, потанцуем?
- Конечно, только дай я сначала своего проведаю, а то знаю я его! – многозначительно сказала Джулия. Взявшись за руки, женщины стали пробивать сквозь хороводы танцующих.
Чуть в стороне сидела группа крепких мужчин, от них сильно пахло алкоголем. Простых работяг было легко отличить от других служащих исследовательского центра. Один из них и был супругом Джулии. Анна все не могла взять в толк, как такая активная веселая и интересная Джулия выбрала в мужья простоватого, чуть заторможенного мужлана, страдающего откровенным алкоголизмом.
В тот момент, когда они подходили к столу, к группе подошел Алекс. Несмотря на шум веселья вокруг, его голос прозвучал отчетливо. Начальник смены остановился возле импровизированного стола бригады проходчиков - трех сдвинутых в ряд громоздких ящиков, накрытых потертым куском брезента с уже едва различимым имперским орлом. Гербовая двуглавая птица хищно тянула когтистые лапы из-под тазика с неизменным "оливье" в сторону пузатой фляги с какой-то мутной жидкостью.
- Мужики, хорош на сегодня. Праздник-праздником, да уже третий час ночи на дворе. Нахрена вы мне завтра в забое вот в таком-то состоянии? Если кто и выйдет на работу - так всю смену возле бака с водой и проторчит, с сушняком-то.
- А чё? - Оторвал взгляд от тарелки с салатом крайне помятого вида шахтер.- Работа - не Абаддон, в Око Ужаса не убежит! И сам же глупо, визгливым гиеньим хохотом, рассмеялся над таким, как ему показалось, удачным каламбуром.
- Дурак ты, Джозоф. - С чувством сплюнул окурок на пол его сосед во внезапно повисшей тишине. - Доведет тебя самогонка, да язык твой дурной до могилы раньше срока... И нас всех с тобой - заодно. Или забыл, что месяц назад на тридцать шестой случилось?
- А чё?.. - Затянул Джозоф, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на собеседнике.
- Да ничё! - Зло оборвал его сидящий слева, заросший бородой до самых глаз детина. - Такой же раздолбай, ага, навроде тебя! Взял, да приклил рога надувной бабе, что у прораба в шкафу хранилась... А на следующий день - прилетел Хвизитырь и - спалил всех к варповой матери. Все четыре сотни душ.
- Мда... - Дружно выдохнули сидящие за столом. Пить больше сегодня никому не хотелось. Довольный тем, что его рабочие все ж взялись за ум, Алекс пошел спать.
Решив немного разрядить обстановку, Джулия подошла к столу.
- Милый, мы хотим потанцевать, - начала она, обнимая мужа, тот отвлекся от разговора с шумной компанией. Анна успела заметить, что мужчины играли в кости. Во многих мирах азартные игры были запрещены, но видимо в честь праздника служба безопасности решила оставить это без внимания.
- Я не хочу танцевать, милая. Я же не умею, - чуть заплетающимся от избытка алкоголя языком запротестовал Грегор. Отклонившись назад, он чуть не стукнулся головой об инструменты, стоящие рядом с ним.
- Эй, Грегор а ты что не сдал инвентарь еще?! Раздаточный пункт скоро закроется, если уже не закрыт! – воскликнул один из его товарищей, указывая на дыхательную маску, защитный шлем, и несколько увесистых приспособлений, назначение которых оставалось для Анны загадкой.
- Ой, черт! Совсем забыл, - качая головой, растерянно пробормотал себе под нос Грегор, - надо отнести!
Но Джулия не дала ему встать.
- Ты что в таком состоянии пойдешь сдавать снаряжение?! Рехнулся! Да ты еле на ногах стоишь! Дай сюда, я сама отнесу, - решительно схватив тяжелые инструменты, Джулия дала еще пару наставлений своему мужу. А Анна тем временем размышляла о том, как сильно отношения пары похожи на отношения матери и несносного ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Слава Императору, ее Гельмут был не таким.
Когда девушки отошли от стола по направлению к рабочим отсекам, Джулия бесцеремонно поделилась с Анной тяжелым шлемом и каким-то поясом, полным множества кармашков, торчащих молотков и гаечных ключей, резаков и прочего снаряжения шахтера. Все это весило очень много, Анна могла только удивиться, как все это расстояние женщина пронесла весь груз.
- Вот бездельник, - причитала Джулия, пока они проходили один отсек за другим.
Обшитые сталью стены лабораторий, жилых помещений, санитарный отсек остались позади, и вот за последними шлюзовыми воротами начинались владения горнодобывающей компании. Анна здесь никогда не бывала. Красные каменные стены – горная порода, из которой состояла планета, образовывали узкий коридор. Потолок был уже намного ниже, удобные тапочки Анны уже мягко зарывались в пыль каменного пола. Здесь было холоднее, чем в отсеках. Система вентиляции и термостаты работали здесь не на полную мощность, видимо из экономии. Влево и вправо уходили многочисленные, порой совсем не освещенные, темные и пугающие коридоры. Одни из них вели в шахты, другие на различные склады и ангары для техники. То тут, то там стояли сервиторы, сейчас, в нерабочее время, все они были отключены.
- Ты точно знаешь куда идти? – спросила Анна с небольшой дрожью в голосе. Она была уже совсем не рада, что согласилась помочь.
Джулия, уловив страх подруги, лукаво улыбнулась.
- Что? Боишься?! – спросила она, и пародийно завыла на манер диких животных, но потом рассмеялась. – О, как ты мало знаешь, оказывается. Вы там из своих лабораторий не выходите, мира не знаете. А вот она настоящая жизнь.
Женщина указала на коридор впереди.
Безжизненные срезы красной земли, обрамляли длинный коридор. Через каждые несколько метров были установлены стальные распорки, для защиты от обрушения. Вдоль стен тянулись множество трубок и проводов. Различные датчики постоянно забирали пробы воздуха, улавливая малейшие изменения условий. Красные фонари резервного освещения были единственным источником света. Звук капающей воды гулким эхом разносился по пустым катакомбам.
Жуткое место, - подумала Анна, впервые задумываясь, в каких условиях приходиться жить и работать простым людям станции.
Воспользовавшись замешательством подруги, Джулия рванула вперед, весело посмеиваясь.
- Догоняй! – последнее, что услышала Анна. От страха и неожиданности она побежала за подругой, но тяжелая ноша сильно мешала, да и как назло из рук выпал шлем. Чертыхаясь, Анна подняла предмет, проклиная шутки подруги, как вдруг она услышала крик.
- Ну уж нет, хватит с меня этих детских игр! – зло прошептала женщина и решительно пошла вслед убежавшей.
Коридор оканчивался перекрестком, вверх вела широкая винтовая лестница. Анна запомнила, что подруга скользнула куда-то сюда. Ступенька за ступенькой, она вышла в просторную комнату. Здесь было нечто вроде раздевалки или комнаты для переодевания. Несколько рядов шкафчиков стояли полукругом вдоль северной стены. Посреди комнаты было несколько столов и лавок, на которых были навалены различные приспособления для работ. Справа располагалось раздаточное окно, и, по всей видимости, склад инвентаря. Джулия точно направлялась сюда. Все тот же тусклый свет от резервной системы слабо освещал комнату, зато комната приемного окошка была хорошо освещена. В комнате стояла тишина, лишь откуда-то издалека доносился шум работающего компрессора.
-Джулия, ты тут? – сделав несколько шагов, гулким эхом отозвавшихся от каменных стен, тихо спросила женщина. Дверь рядом с окном, из которого ярким прожектором лился свет, пронизывая темноту комнаты, была приотворена.
- Ну хватит уже, - по-детски чуть было захныкала Анна, приоткрывая дверь. Но увиденная картина, заставила слова застрять у нее в горле.
Посреди небольшой комнаты, выложенной серой керамической плиткой, лежало тело ее подруги. Неестественно вывернутое, оно, подобно тряпичной кукле, ничком лежало на каменном полу, залитом ее же кровью. Отделенная от тела голова лежала в дальнем углу комнаты, на стене был кровавый след от удара. Какую силу должен иметь человек, чтобы мгновенно оторвать женщине голову, да с таким рывком, что голова пролетела несколько метров, затем ударилась о стену, и упала, как брошенный резиновый мяч.
Анна попятилась назад, с грохотом роняя все, что было в руках. У нее помутнело в глазах, и она обратила внимание, что пол коридора, ведущий дальше на склад, запятнан свежей кровью. Из-за приоткрытой двери торчали чьи-то ноги. Опустилась все та же ужасная тишина. Все рабочие, остававшиеся на дежурстве, несомненно мертвы.
Зажав рукой рот, чтобы не закричать, Анна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Ноги подкашивались, в глазах темнело, шум крови в ушах пугал. Но шум расправляемых кожистых крыльев, щелкающий звук сомкнутых челюстей, шелест чешуек, заставил ее поднять голову. Мерзкая тварь, трудно поддающаяся логичному описанию, похожая на помесь летучей мыши, змеи и мифических драконов, равномерно взмахивая крыльями, парила на высоте четырех метров под потолком. Размеры монстра ужасали, одна продолговатой формы голова, оканчивающаяся страшной пастью с несколькими рядами зубов, могла запросто откусить голову человеку. Тварь завизжала и ринулась в атаку, но Анна была проворнее.
Шмыгнув в сторону и мгновенно вскочив на ноги, она что есть сил побежала назад. Надо было предупредить других. Один за другими шлюзы оставались у нее за спиной. Но приближаясь к общей зале, Анна уже не слышала звуки музыки, она сменилась на крики и выстрелы.
Это был конец видеозаписи.
Черный монитор мигал зеленым курсивом после фразы «повтор?». В комнате царила тишина.
На стуле перед монитором когитатора сидела девушка. Ей было чуть за двадцать, однако ее волосы были белого цвета. Инквизитора не смущал этот факт, многие воспитанницы Адепта Сороритас красили волосы в этот неестественный цвет, как символ чистоты и непорочности. Хорошего качества красная роба, украшенная знаками ордена и Экклезиархии, покрывала ее трясущиеся от рыданий плечи. Из ее глаз текли слезы, мокрой дорожной проходя через татуировку в виде геральдической лилии под левым глазом девушки.
Немного успокоившись и взяв себя в руки, девушка отерла лицо тыльной стороной ладони, и повернулась к стоящему позади нее мужчине. Он был облачен в длинный плащ, из-под полы торчала кобура стабберного револьвера, на груди виднелась инсигния Инквизиции.
- Спасибо, что рассказали о том, как погибли мои родители, - сказала она спокойным голосом, - мне было важно знать.
- Я понимаю. Уверен, что для тебя это большая важность, - чуть суховато сказал мужчина, - Работа Инквизиции защищать людей Империума от любых угроз. Твои родители погибли, неся в сердце такую же цель. Я уверен, что у тебя будет много шансов отомстить за них.
Девушка встала в полный рост, и Инквизитор оценил, насколько хорошо она сложена. Короткая стрижка белых волос обрамляла ее нежное личико, большие карие глаза излучали уверенность, граничащий с фанатизмом. Широкие плечи покрывала защитной мантией, хорошо очерченная грудь ровно поднимала красную ткань одежды при каждом вдохе. Сильные длинные ноги в высоких армейских ботинках твердо держали девушку, говоря о ее выправке и умению носить броню.
- Так и будет. Что скажет Канонисса? – серьезно спросила она, смотря мужчине прямо в глаза.
Инквизитор прочел досье претендентки, но личное знакомство намного лучше иллюстрировало волевой характер сестры битвы.
- Все улажено, документы подготовлены, - ответил он.
- Уже? А если бы я отказалась? – с некоторым возмущением последовал следующий вопрос.
Инквизитору не нужно было думать, чтобы ответить на него.
- Я был в тебе уверен, - сказал он, хотя прекрасно знал, что права отказать у нее не было.
***
Вторая их встреча была уже перед самым отлетом с Иокантоса. Он не сразу узнал ее. Высокий воин, облаченный в силовую броню, тяжелой поступью шел по направлению к нему. В доспехах она казалась еще выше и сильнее.
- Вы готовы, сестра Ксантия, - с улыбкой спросил он.
- Как всегда, - ответила она ему улыбкой, снимая болтер с предохранителя.
