Все отвлеклись на речь инквизитора, а Флейм размышлял. Касркин не любил оставлять за собой незаконченные дела. А инквизитор даже толком не обгорел и остался жив. Пистолет по-прежнему был у Флейма, его и не думали забирать.
Цель закрывал медик. Если рассчитать свои действия, то он успеет оттолкнуть медика и выстрелить. Инквизитор юлил и хотел всячески защитить себя от неизбежного, обвинял Флейма в предательстве и ереси, что было вполне ожидаемо.
Ещё у Флейма был нож, его старый боевой товарищ ещё со времён академии. В данном случае, он был предпочтительней.
Нужно было действовать. Несколько точных движений. Правильные слова. Если он убьёт Павла, то только подкрепит обвинения в свой адрес. Но если лишь лишит его голоса, то вполне может хотя бы защитить присутствующих от мерзкой и наглой лжи, текущей из уст этого жалкого человека.
И тут Флейм выхватил нож и бросился на Павла. Он отпихнул медика в сторону, и быстрым, резким движением перерезал инквизитору горло. Кровь брызнула на броню Флейма. Дело было сделано. Пока его не схватили, он начал говорить, убрав нож обратно.
-Не дайте речам этой змеи посеять сомнения в вашей душе, легат. Я не раз видел таких людей. Они будут выскальзывать из ваших рук до последнего, пока не извернуться достаточно, чтобы укусить. Я не испытываю к нему ничего, кроме отвращения. Но я получил приказ. И, повторюсь, счёл, что он более неспособен выполнять великий долг, возложенный на него. Именно так действует ересь - она подкрадывается едва заметно, пока не будет уже слишком поздно. Этого человека уже нельзя спасти, ибо он видит врагов даже там, где их нет. Например, в губернаторе или во мне.
-Кто-то проник в наши апартаменты. Если вы не собираетесь меня пристрелить, то советую дать мне разобраться с этой проблемой.