Melange

С удовольствием бы поучаствовал в конкурсе - единственно, что все зависит от даты начала и окончания конкурса. Просто с 30 по 8 буду вообще отсутствовать в стране - еду в свадебное путешествие. Поэтому, если хотя бы там с 5 по 15 - то поучаствовал бы. Если меньше - то, увы.

Через три месяца после действий из второй главы)

Все будет, но позже)

Так получилось, что третью часть решил разделить на две небольшие главы(к сожалению, в одну все не уместилось). Глава является продолжением первой и второй части. Первая часть содержит в себе небольшую зарисовку о губернаторе, который за прошедшее время "слегка" изменился. Следующая часть, которую я надеюсь вскоре дописать, раскрывает историю его "трансформаций" и вводит в рассказ еще одного персонажа (мне правда будет интересно, догадаются ли сразу кто он или нет). Первая часть получилась не очень большой - думаю, что вторая получится побольше. Ну, как говорится, поехали... Часть 3: Бруно Душ успокаивал, придавал силы. Тяжелые капли приятно ласкали тело — Ванесса зажмурилась и провела ладонью по отяжелевшим волосам. «Я прекрасна», - подумала она, всматриваясь в огромное стекло душевой. - «Нет, я — совершенна. Земные боги склоняются перед моими чарами, а порождения варпа... Ну что же, я терпелива: еще один век, проведенный в оковах раба, ничтожен перед ласками вечности». Кадка гулко ухнула, обрушив на Ванессу поток ледяной воды. Девушка тихонько взвизгнула и отошла в сторону, наблюдая за тем, как густые, темно-красные полосы тянутся к сливу, скользят по ее упругой груди и бедрам, волнуя естество своим терпким ароматом. «Дар» юных красавиц оказался не напрасным: и без того соблазнительные формы Ванессы приняли иной, безумно вызывающий и, одновременно, невинный образ. Столь порочное несоответствие разожгло огонь внизу живота, но девушка сумела справиться с наваждением. Другой, более притягательный и крепкий напиток, медленно поднимался по бронзовым трубам: Ванесса чувствовала его силу, опасалась и, одновременно, желала ее. «Пора», - сказала она и сделала шаг. Душ вздрогнул и первые, тяжелые капли жадно устремились к ее безупречному телу. *** За два месяца до указанных выше событий, когда власть Ванессы казалась безграничной, а город, взорвавшийся фейерверком невиданных прежде наслаждений и утонувший в губительном омуте соблазна, приобрел сходство с палитрой безумного художника — именно в это, столь яркое и сумасшедшее время, губернаторский дворец наполнился тишиной и покоем. Простой люд предпочитал обходить его стороной, а нувориши, еще не забывшие тяжелую плеть господина, частенько бросали в окна дворца пустые бутылки из-под дорогого шампанского и недовольно ворчали, когда они расцветали на силовом поле ярко-желтыми розами. Только смелый или чрезмерно любопытный путник смог бы заметить редкое колебание штор: словно кто-то робко пытался выглянуть на улицу, но потом, испугавшись неодобрительного возгласа или любопытного взгляда, поспешно отступал в спасительную темноту комнаты. И так до ночи. Лишь только когда тьма опускалась на измученный наслаждением город, в губернаторском дворце отворялась одно, самое маленькое и неприметное окошко. Тихо звучала музыка, казавшаяся теперь неуместной, медленно переворачивались страницы, которые прежде считались пустыми, и пламя свечи, безуспешно пытавшееся согреть стены и сердце странного существа, робко дрожало от ветра. Толстые пальцы бережно обхватили страницу и медленно перевернули ее. «В первую грозу мая, я приду за тобой», - прочитало существо и вздрогнуло, когда в соседней комнате раздались похабные вопли. - Время обедать, милорд, - удар ноги распахнул дверь и в зал бесцеремонно, впрочем, как и всегда, ворвался Гроллин. Сей надсмотрщик, поставленный Ванессой для «сохранности его величества», не упускал ни малейшей возможности поиздеваться над Бруно. - О, а что мы тут делаем? - поинтересовался мучитель сладким, словно патока, голосом. - Читаем? -Уйди, - губернатор отодвинулся от окна, одновременно пытаясь сделать сразу две вещи: спрятать книгу и не смотреть на вплывающие в зал яства. - Какие мы грубые, - улыбнулся Гроллин. Во рту у него недоставало доброй половины зубов. - Но ничего, сейчас мы немного поедим и успокоимся, верно? - Н-нет, - неуверенно произнес губернатор и попытался подняться. От этого складки его живота вздрогнули, и он опять рухнул в кресло. Бруно невольно посмотрел в сторону стола и попытался не думать о раскинувшемся перед ним богатстве: обильность пищи пробуждала самых отвратительных, самых непримиримых демонов. - Нет? - обиженно пробормотал слуга. - А мастер Виларт так старался, так старался. И лазанью приготовил, и суп с креветками и даже небольшой тортик, - Гроллин указал в сторону чудовищного колосса, который едва смог протиснуться в комнату. - С тремя видами шоколода, ммм... - С тремя? - стоило только лишь губернатору потерять бдительность, как подлый слуга подскочил к Бруно и вырвал книгу из его пухлых рук. - Ага, так это не книга! - не своим голосом закричал Гроллин. - Это дневник! Интересно-интересно. Что же там такое: предсмертная записка, размышления о своей тяжелой судьбе или, - слуга опасно прищурился, - заговор против нашей прекрасной миледи? А может там, любовное послание? - Отдай урод, - губернатор попытался выхватить дневник, но пухлая рука лишь резанула по воздуху. - Какие мы неторопливые, - улыбнулся мучитель, отступая от кресла. - Так-так, сейчас почитаем.... - Это... - пробормотал Бруно задыхаясь. - Это личное... - Личное? - саркастически спросил Гроллин. - Милорд, посмотрите на себя. У вас уже давно не может быть ничего личного. «Личное» вам, увы, уже не под силу. Или вы забыли о ночи тысячи наслаждений? - Я не забыл, - просипел Бруно, вытирая массивный лоб грязным платком. Потом он вновь посмотрел на Гроллина и плюнул ему под ноги. - Подонок... - Я ваш сын, милорд, - чудовище одарило губернатора уродливой улыбкой. - Вернее плод вашей любви, плод вашей мужской силы, той, которую навсегда забрала Ванесса, - улыбка монстра стала еще шире. - Или лучше сказать - мама... - Какая же ты мразь, - только и мог вымолвить Бруно. - Две тысячи лет, проведенные в варпе, кого угодно сделают сволочью, милорд, - пропел Гроллин. - Две тысячи лет рабства... Громекар, Лювир, С[оппа!]р — хозяев у меня, милорд, было больше, чем у вас женщин. Но, как и у вас, у меня все это осталось в прошлом. Когда Темный Князь потребовал слугу для своей земной рабыни, то выбор, как нетрудно догадаться, пал на меня. От бесполезных вещей избавляются в первую очередь, не так ли милорд? Слуга склонился над дневником, открыл первую страницу и когда его взгляд наткнулся на указанное в книге имя, брови нечестивца удивленно поползли вверх. В этот же самый миг, губернатор, с несвойственной для его комплекции ловкостью, вырвался из мягких объятий кресла, подскочил к Гроллину и замахнулся на него рукой. Удар, пропевший в тишине дворца подобно боевому рогу, заставил остальных слуг замереть в ужасе. Послышался звук бьющейся посуды, когда наиболее впечатлительные из них выронили подносы. - Не смей, - задыхаясь от одышки и гнева, прохрипел губернатор. - Не смей прикасаться к моим вещам, погань. Гроллин осклабился, потирая пунцовую щеку, и совершил невероятное: короткий удар в грудь опрокинул губернатора на спину. Слуги, побросав еду и столовые приборы, с криком выбежали из зала. Бруно попытался встать, но удар ноги, содравший полосу кожи на его щеке, вбил несчастного в пол. Гроллин подскочил к губернатору, схватил его за шею и приложил головой об паркет, выбив пару зубов и сломав нос. - Сейчас мы немножко поиграем, - слова слились с отвратительным треском рвущейся кожи. Пальцы Гроллина превратились в огромные, уродливые когти. - Будет слегка больно... - Оставь его! - поднос, увитый резными фигурами львов, врезался в голову слуги. Гроллин пошатнулся и отступил вглубь комнаты. - Беатриче! - губернатор попытался подняться, но тело не слушалось его. - Что же ты наделала... Она стояла перед ним и молчала. Маленькая, горбатая, с бесцветными жидкими волосами и угревой сыпью на лице, столь уродливая, что ни один конюх или садовник, даже в это свободное и безумное время, не захотел разделить с ней свое ложе: сейчас она, как никогда прежде, казалась ему невероятно красивой. - Чудовище? - язвительно переспросил Гроллин, оправившись от удара. – Посмотри-ка на себя, сучка. Тело его вызывающе хрустнуло, рубашку разодрали выступившие из спины шипы, грудь урода исказилась и приняла соблазнительные формы. Раздвоенный язык высунулся из пасти и облизал набухший сосок. - Иди-ка сюда, красавица, - от его шепота вздрогнули и затрепетали цветы на столе. - Сейчас я тебе кое-что покажу... - Игры окончены, мразь, - руки Беатриче сложились в аквиллу и сноп невероятно яркого и чистого света устремился к груди чудовища. Гроллин завизжал, когда лучи пронзили изуродованное тело и принялись пожирать его деформированную плоть. Слуга, воя от боли и страха, бросился прочь из комнаты. Беатриче осела на пол. Волосы ее, мгновенье назад переливавшиеся огненной радугой, вновь превратились в тонкие, бесцветные нити. - Вот и все, - прош[оппа!]ла она, одновременно обращаясь к Бруно и своему незримому спутнику. - Жертва принесена, отец. Беатриче обняла губернатора, закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот день, когда она впервые встретилась с Бруно.

По личным причинам и серьезным переменам в жизни продолжение пришлось отложить. Однако, хорошая новость - до конца марта третья часть точно будет. Честно - честно.

Судя по количеству восторженных отзывов нас ожидают самые настоящие рыцарские турниры=) Может кто-нибудь даже такой фановый турнир и организует в честь механической прекрасной дамы)

Спасибо) Совпадение случайно =) Одним из источников было это Сюжет готов) Единственная проблема - время. Скорее всего продолжение будет в последних числах декабря, а заключительная часть уже в январе.

Надеюсь, что вам понравиться и следующая часть рассказа)

Какая короткая, но бурная реакция) Спасибо) Спасибо за поправки - сейчас внесу их в текст. На счет "итальянского дела" - да, есть немного, но еще добавил в рассказ немного Испании) Теперь бы еще оставшиеся (одну или две) части дописать) Третья часть скорее всего будет в начале декабря) Спасибо)

Предыдущая часть получила много хороших отзывов и, поначалу, я все-таки намеревался сделать три части, но в процессе написания понял, что не уложусь в отведенный лимит и лучше добавлю еще одну. Больше четырех их не будет точно. Причина роста - из виду как-то совсем потерялся губернатор, в то время, как мне хотелось немного рассказать и о нем. Ну а четвертая часть - финал. По сюжету пока больше ничего не скажу - единственно, что могу озвучить название третьей части - Огненная птица(нет, это никак не связано с феникс-лордами эльдар :D ) Новое время Энсьерро… Сколько мальчишек, сбегавших с окраин и респектабельных кварталов столицы на площадь Пьяццо-дель-Вита, пыталось пробраться на этот священный праздник равноденствия лишь для того, чтобы поучаствовать в забеге. Скольких из них ловили и, хорошенько отодрав за уши, запирали в домах и лачугах из которых, едва лишь заслышится разъяренный рев Вожака, они умудрялись сбегать, чтобы посмотреть на это вечное, как небо, противостояние – человек против зверя. Сколько из них, затаив дыхание, наблюдали с трибун за тем, как нарочито медленно отворяются створки загона, как тяжелый хлыст бьет по бокам Вожака и тот, обезумев от ярости и боли, рвет вперед, увлекая за собой все стадо. И вот начинается этот древний, стремительный бег по узким улочкам столицы – от рогов зверя, от собственного страха, от смерти. И мальчишки кричат, задорно и весело, вслед разъяренному стаду: так молодость, смеется над яростью и беспощадностью взрослого мира, словно крича – мы пришли, чтобы покорить тебя, время! Но сейчас трибуны пусты от этих «непрошенных» гостей и яростный рев быков уже не будоражит узкие улочки города. Их развлекают звуки совсем иного рода … Там, где некогда возвышалась священная статуя Императора, красуется постыдно выгнувшийся уродец: наполовину мужчина, наполовину женщина, чью ногу оплетает пурпурный змей и на чьей груди вытатуированы слившиеся в экстазе знаки Ареса и Венеры. В загон, вместо могучих быков, согнаны молодые девушки – дочери и жены тех, кто слишком нелестно и громко рассуждал о Ванессе и ее новой политике. Чернь среди них редкость – беднота, одурманенная подачками, наркотиками и снедью, должна насладиться падением прежних господ, для того чтобы восславить новое, столь щедрое к ним время. Девушки стоят, стыдливо прикрыв наготу от жадных глаз, насмешек и потоков брани. За первым загоном установлен второй, в котором, восседая на породистых скакунах, резвится «золотая молодежь» - сыновья и дочери тех вельмож, которые оказались куда дальновиднее своих более честных коллег. Слуги стряхивают песок с их пурпурных одеяний и на золотых подносах преподносят им наркотики и яства, среди которых особенно ценится «Сопрано» - так называют эти небольшие звуковые пластинки, которые сводят людей с ума, повергая их в животное, абсолютно бесовское состояние. Звучит горн, более похожий на исступленный вздох куртизанки, загон открывается и несчастные девушки, сломленные стыдом и ужасом, бегут в сторону города – к спасительной телеге с изорванными одеждами Миссионария Галаксиа. Тот, кто облачится в эти оскверненные робы, будет спасен от бесчестия и выслан за пределы города. Проходит минута, и призывный рев горна повторяется вновь. Обезумевшая от даров Ванессы молодежь, на дорогих откормленных скакунах под восторженные крики толпы, летит вслед несчастным девушкам, догоняет их, сбивает на землю и… Нет, слова эти слишком постыдны и отвратительны, слишком нечисты, чтобы публиковать их в этом откровении предательства. Слишком большая власть заложена в них, слишком много они несут в себе смуты, и потому мы просто опустим их. Пороки – это отличный инструмент для управления толпой, но одними лишь ими обойтись трудно. Нужна новая идеология, новая культура, новая реальность. И Ванесса активно вмешалась в ее создание. Она задумала устроить новое состязание. Конечно, после случая с несчастным Вито, ни один художник, поэт или танцор не посмел бы состязаться с ней. Но она и не нуждалась в признании – ее и так было достаточно. Кто действительно был ей необходим, так это «творцы нового времени» - те, кто сумеют перестроить не только сердца и души людей, но и саму действительность. В шестой месяц года, на закате шестого дня, когда далеко на севере генерал Фейтино, с группой единомышленников, пытался убедить солдат СПО выступить против нового режима губернатора, Ванесса, обласканная нежным июньским солнцем и ласками новой фаворитки, объявила о начале нового состязания. Оно вызвало небывалый ажиотаж не только в столице, но и далеко за ее пределами: подумать только, победитель состязания мог заполучить должность министра изящных искусств, который в узких кругах получил новое, более подходящее название – «Творца Нового Времени». В этой разномастной толпе, широкой рекой вливавшейся в пороги городских улиц, можно было встретить знаменитых художников и скульпторов, а также тех, кто буквально вчера взялся за кисть или стеку. Каждый из них был очарован этим пленительным миражом власти, а потому площадь рядом с губернаторским дворцом пестрела от разнообразия одежд, наречий и выставленных на обозрение работ. Пленники муз пытались произвести впечатление на свою госпожу еще до начала конкурса, суть которого и заключалась в том, чтобы нарисовать портрет или создать скульптуру своей новой повелительницы. И потому художники, простаивавшие под балконом дворца долгие часы и ночи, пытались уловить ее, как они говорили, «неземной и прекрасный облик» и перенести его на пока еще девственно-чистую поверхность холста. Скольких из них не станет, когда настоящий Творец, обласканный и вознесенный Ванессой, возьмется перекраивать столь ненавистную ему реальность. Не поняли они, все эти именитые и, безусловно, талантливые личности, в чем именно нуждалась Ванесса. А потому оглашенные результаты конкурса, поначалу, шокировали многих. Ведь сколько прекрасных работ было выставлено на конкурс, сколько чудесных картин, незабываемых скульптур увидели зрители и сама Ванесса. Но в них была лишь лесть, простое желание угодить, приблизиться к дурно пахнущим рукам нового божества для того чтобы принять из них пищу. Они изображали ее богиней и, что самое страшное, богиней любви. Но она не была такой – ее стезей было разрушение, оскорбление и похоть. И лишь один художник, жалкий и нелепый Тило, чьи руки были вечно покрыты нечистотами и гноем, а с лица не сходила глупая и похотливая улыбка, сумел разглядеть ее настоящую сущность, изобразив на своих полотнах – которые большинство из художников обозвали бы бессмысленным и бесталанным воплем безумца – истинное лицо Ванессы. Тило услышал ее зов в своих черно-белых, заштопанных грязными заплатками снах и столь была велика сила этой просьбы, что он, собрав свое единственное богатство – старые, дешевые кисти и грязный, заляпанный жиром и копотью холст – направился в столицу и… Победил. Именно тогда, когда грязного, ничего не понимавшего Тило вывели перед изумленно затихшей толпой, и водрузили на его трясущуюся голову бронзово-пурпурную корону, именно тогда последние верные Императору люди решились покинуть город. Ибо дальше их не ждало ничего кроме ужаса и смерти. Остались лишь фанатики, да юродивые. Первые начали открытую войну против Ванессы – бросались с взрывчаткой к ее экипажу, устраивали засады рядом с губернаторским дворцом, но все было тщетно – чудовищу, каким-то непостижимым образом, удавалось избегать засад, подстроенных верными слугами Экклезиархии. Вторые действовали более скрыто, но их невнятные, на первый взгляд, проповеди на площадях и улочках, понемногу сходивших с ума от активной работы Тило, приносили куда больше пользы, чем теракты и открытые акции неповиновения Экклезиархии. Но и они были бессильны против новой реальности, столь активно насаждаемой Творцом Нового Времени. Парки и пруды, впитавшие с солнечным светом, незабываемые мелодии Вито, теперь были отданы на расправу подиумам и купальням, в которых резвились молодые сатиры и нимфы. Любой желающий мог присоединиться к игре и, нежась под ласками и теплыми струями воды, мог любоваться безумными скульптурами и картинами Тило, которые не только не могли успокоить возбужденное наслаждениями сердце, но лишь распаляли его. Творец Нового Времени работал не жалея себя: причудливые видения, посещавшие его не только ночью, но теперь еще и днем, требовали немедленного воплощения. Словно какая-то сила, незримо наблюдавшая за ним все это время, терзала его, требуя от несчастного безумца все больше и больше «шедевров». Его пытались подкупить, подчинить наслаждениями или угрозами, но в его жизни существовало лишь две музы, которых он, по-настоящему, любил и боялся – Ванесса и Голос, терзавший его до тех пор, пока он не брался за старую, потрескавшуюся кисть и не начинал рисовать… Вскоре Ванесса получила то, что хотела: бездарность не только победила искусство, но и, что самое страшное, подменила его собой. И на костях прежних великих свершений стало создаваться новое время. Наслаждение стало единственной ликвидной валютой. Им расплачивались, его преподносили в дар, им запугивали, им манили. Солдаты вставали под ружье, ослепленные желанием вкусить запретных плодов черных кораблей Ванессы. Девушки теряли честь из-за жалкого осколка «Сопрано», в то время как молодые люди, вцепившиеся друг в друга подобно диким псам, разыгрывали кровавые комедии перед обезумевшей знатью. Прекрасную музыку Вито сменила какофония, светлые пейзажи Вилладжио утонули под кляксами безумного Тило и наибольшей похвалой, среди молодежи, стало считаться признание в распущенности. И непостижимо, что среди всего этого невежества и безразличия, среди тьмы, порожденной не сумерками, но человеческой слабостью, вспыхнуло маленькое, но очень яркое солнце.

Спасибо) Продолжение обязательно будет - собственно если бы не ужасные завалы на работе, оно уже было бы готово. А так - пока лишь на 70%. И то с учетом того, что я пока в раздумьях: делать три или четыре части. Изначально планировался небольшой рассказ, где в конце истории верные гвардейцы ворвались в опочивальню губернатора и застали его кричащего в объятиях прекрасной демонессы, но поскольку в мире вархаммера роль соблазнителя отдана Слаанешь интрига, скорее всего, не удалась. Поэтому и захотелось написать о чем-то другом. Спасибо) Если честно, то из Ереси читал ровно две книги - Полет Эйзенштейна и Потерянное Освобождение(надеюсь, что ничего не напутал). Фулгрима хотел почитать, но все не мог найти на него времени. Вообще отдаленным прообразом главной героини послужила Марозия. Не смотря на работу сумел побывать на концерте Riverside. Это было просто восхитительно)

Собственно, как и думал, до ноября выпадаю по работе. Так что продолжение будет в первых неделях ноября.

Спасибо) Продолжение будет. В 2-х частях, как и планировал раньше: трансформация и, собственно, финал. Продолжение будет, но вопрос - когда. Все станет ясно во вторник - среду: там или я отваливаюсь до ноября и в лучшем случае новая часть будет в начале месяца или же все будет уже в октябре. Все зависит от работы. Были кое-какие задумки) Посмотрим, получится ли их вписать или нет. Возможно, что кое-что во второй части появится из истории Нерона.

Представляю, но молчание - не самая плохая из существующих реакций. Я на личном опыте это знаю. Вот на вскидку три примера: Услышал соло из выступления Led Zeppelin на чистых прудах - с другом замолчали почти синхронно, а через секунду - "Ух, ты это же та самая песня!". Соло на скрипке около концертного зала. Даже остановился чтобы послушать. На арбате мужчина классно играл deep purple (даже помню - soldier of fortune). Тоже диалог прервался. Так что вполне себе реакция. Вот кстати цитата Габриэль Гарсиа Маркес (произведение -Море исчезающих времен ). Цитата "Услышав музыку, отдаленную, но ясную, люди умолкали."

Можно употребить "разговор смолк". Ну что ж - никто не идеален).

А могли и возобновить прерванный разговор - к примеру, со своим боевым товарищем. Идут, к примеру рядом с концертным залом и обсуждают, как они недавно орков в асфальт укладывали, а тут - бац и великолепная музыка. Смолкли, послушали с секунду и дальше пошли. Думаю, что чувство прекрасного не чуждо даже Астартес. Не так сильно, как у простых смертных, но все же - оно есть. Примеров - масса. Касаемо на мгновение смолкали - просто ненадолго прерывали свой разговор, заслышав прекрасную музыку.

Спасибо) Ну, а скрывать-то особого смысла и не было. Вариантов-то, по сути, бывает всего три =) "Добро побеждает зло", "Зло побеждает добро", "нейтральный результат с каким-нибудь скрытым смыслом". Посмотрим, что получится в итоге. Впрочем, я не думаю, что уложусь в две части - скорее всего будет три. Во второй - трансформация места действия и окружения со стороны Ванессы и, соответственно, генерала. Ну а в третьей - думаю сделать развязку. Там и посмотрим, кто кого победит.

В качестве предисловия: Изначально, я не планировал делать рассказ настолько большим и разбивать его на две отдельные части. Была задумка написать мини-фанфик страницы на две, в духе страшной сказки. Но потом, события стали развиваться, вместе с ними стали развиваться персонажи и вот - желание разбить на две части стало непреодолимым. Власть куртизанки Часть 1 Внимание всех без исключения гостей было приковано к новой фаворитке губернатора. В этот день она впервые появилась на публике и все, начиная от безусых юнцов и заканчивая дряхлыми стариками, не могли оторвать от нее восторженного взгляда. Атмосфера первого весеннего бала, мягкий свет ламп, нежное дыхание музыки – все это только подчеркивало неземную красоту девушки. Мелиса, законная супруга губернатора, в ее присутствии казалась особенно некрасивой. Бедняжка чувствовала это, чувствовала каждый насмешливый, укоризненный взгляд и потому, при первой появившейся возможности, поспешила удалиться из зала. Губернатор, в свою очередь, даже не старался скрыть своей привязанности к новой фаворитке. Он вальсировал с ней, остроумно шутил, представлял ее своим гостям и, стоя под внушительной статуей Императора, касался обнаженных, белоснежных плеч красавицы. Ванесса, а именно так звали юную фаворитку, появилась при дворе губернатора относительно недавно и за это короткое время успела покорить и подчинить своей воле большую часть слуг. Откуда она взялась во дворце, никто толком не знал: кто-то говорил, что она приехала с Себастьяном Септино, знаменитым биржевым спекулянтом субсектора, кто-то утверждал, что она незаконнорожденная дочь мультимиллиардера Штольца, а иные, злые и завистливые языки, судачили о том, что губернатор «подобрал» ее в одном элитном доме терпимости. Правда – она всегда так многогранна. Прошел бал, за ним прошла неделя, минул месяц и вот – развод и, практически одновременно, свадьба. Кто мог предугадать такое, кто мог помыслить о таком? Бедняжка Мелисса фактически оказалась на улице: власть губернатора в одночасье лишила ее жилища, друзей и достатка. А Ванесса… О, она очень хорошо освоила новую роль. Уже в первые месяцы совместной жизни, бывшая фаворитка, а теперь законная жена губернатора, успела потратить на себя и свои развлечения около полумиллиона кредитов. Запросы Ванессы росли день ото дня, а ее уже немолодой супруг… Что ж – он оставался глух, как к голосу разума, так и к тихому ропоту своих придворных. Любовные ласки Ванессы опьяняли его и он, как безнадежный пьяница, каждую ночь припадал к ее сосуду любви, оставляя в кошельке своей благоверной все большую и большую часть казны. В скором времени, даже она была не в состоянии насытить аппетит прекрасной фаворитки. По столице поползли слухи о том, что некоторые программы финансирования были сокращены именно из-за капризов Ванессы. Так генералу Фейтино буквально каким-то чудом удалось спасти программу по модернизации удаленных постов СПО и сохранить жалование новобранцев на прежнем, пускай и не очень большом уровне. Но что мог поделать один генерал против армии воров и подхалимов, которые своими мелкими подачками и сладкой лестью, усыпляли и без того рассеянное внимание губернатора. Ванесса сразу поняла, за какие ниточки необходимо дергать, чтобы заполучить расположение при дворе. Казна, и без того просевшая под натиском юной красавицы, медленно, но верно переходила в руки самых ушлых, самых изворотливых купцов и баронов. На окраинах, а затем все ближе и ближе к столице, стало расти недовольство. Но губернатор был слеп, а она… Она затеяла новую игру. При дворе губернатора жил некто Вито Морионе, который, не смотря на свой неприметный и слегка нелепый вид, еще при жизни был причислен к священному пантеону гениев. Его игра на фортепиано… Его игра… Нет, слова слишком скупы, для того чтобы передать всю ее красоту и величие. Он был молчалив, но слава о нем гремела по всему субсектору. Он был худощав и сутул, но многие считали его красивым; он не мог похвастаться силой, но его музыка в равной степени покоряла сердца благородных воинов и безжалостных убийц. Даже Астартес – эти беспощадные боги войны – пускай и на одно мгновение, но невольно смолкали, едва великолепная игра гения касалась их невероятно острого слуха. И Ванесса, уже свыкшаяся с положением «нового божества», задумала свергнуть с небес прежнего бога. Она решила устроить состязание. И он играл во дворце губернатора. И тишина, полная восхищения и слез, служила аккомпанементом к его музыке. Вито играл, и божественная музыка поглотила дворец, растворив его в безвременье высокого наслаждения. Но Ванесса сделала ответный ход. Ее пальцы быстро пробежались по клавишам пианино, взяли первый аккорд и музыка – столь же неуловимо прекрасная – разлилась по дворцу. Но в ней было нечто иное, нечто, что пробуждало самые низменные, самые животные страсти Слушатели стыдливо переглянулись – их мысли были заняты совершенно другим. Но, даже не смотря на первый, животный порыв, они так и не решились проголосовать за фаворитку. Тогда ее власть, не смотря на растущее раболепие губернатора, еще не была настолько сильна. От нее ждали эмоций, крика, слез и капризов, но… нет, ошиблись придворные – она оказалась слишком умна. Кротко потупив взгляд, Ванесса принесла свои поздравления «Великому Маэстро», как она сказала тогда и, смиренно поклонившись, попросила его «что-нибудь сыграть». Но в тот миг, когда чарующая музыка ослепила слушателей, девушка стала внимательно всматриваться в эти радостные, беззаботные лица, старательно запоминая тех, кто был слишком очарован мастерством великого композитора и тех, кто посмел проголосовать против нее. А потом по городу поползли странные, казавшиеся вначале невероятными, слухи: о черном экипаже, увозившей людей в никуда, о поджоге и грабежах домов местной знати, об избиении и даже убийствах. Террор стал медленно наполнять столицу. Но один лишь террор – слишком опасен для новой правительницы. Там, где есть кнут, должен быть и пряник. И вот, из мрачного небытия времен, вернулись они – призраки адского наслаждения: гладиаторские арены, бордели, питейные заведения, как чума расползались по некогда прекрасному оплоту благоденствия и разума. И в каждом таком заведении на стене – в качестве невинной шутки или шаржа – возникал карикатурный силуэт странного существа, вобравшего в себя самые привлекательные черты мужчины и женщины. И вот тогда, когда толпа и знать были опьянены ее подачками, Ванесса и задумала устроить новое состязание. На этот раз Вито Морионе не пришел – его силой приволокли во дворец губернатора и, под шутки улюлюкавшей толпы, буквально швырнули к разбитому, расстроенному роялю. Генерал Фейтино бросился к нему на помощь, но обезумевшая толпа оттеснила генерала, едва не разорвав его в клочья. В этот же день мятежный генерал покинул город и поспешил к отдаленным частям СПО в надежде спровоцировать их на свержение обезумевшего губернатора и его дьявольской супруги. Фейтино также не забыл отправить весточку Инквизиции: богохульный и одновременно прекрасный символ Ванессы – гермафродит в расшитой пурпуром мантии – будил в нем некоторые опасения. Но в тот момент, когда генерал бежал из города, несчастный Вито играл на совершенно чудовищном рояле свои самые лучшие, самые чувственные произведения. Он болел – Ванесса лишила его достатка, и прославленный мастер был вынужден побираться на улице – у него была температура и в этом болезненном бреду, он видел, как обезумевшие лица людей трансформируются в клыкастые пасти. А сама Ванесса… Он закричал, когда увидел ее. Она рассмеялась и приказала слугам вышвырнуть несчастного вон. Безумная оргия, состоявшаяся в этом некогда прекрасном храме искусств, завершила падение мастера. Через неделю Вито Морионе не стало. Он скончался рядом с разбитым мусорным баком и толпа, некогда превозносившая имя великого гения, даже не посмотрела в его сторону. Начиналось новое время.

tool - vicarious

Глава 3 – Гибель Левиафана Матросы прогулочной яхты, вместе с капитаном 2-го класса Стивеном Райтом, столпились возле иллюминаторов «Странника» лишь для того, чтобы полюбоваться величественной громадой «Левиафана», который медленно, словно делая одолжение окружавшим его «малюткам», протискивался к причалу орбитального порта. - Джек, ты только посмотри, что за громадина к нам пожаловала, - восторженно произнес старший механик «Странника», толкнув в бок своего долговязого брата. – Да в нем километра три будет, не меньше. - Три километра и семьдесят пять метров, если быть точным, - ответил юнга и неуверенно улыбнулся, когда большая часть команды повернулась к нему. – В журнале «Спутник» как раз была статья о том … - мальчик запнулся и робко посмотрел на капитана. - Ну, чего притих? – нарочито-грубый голос Райта выдал его с головой: команда одобрительно заворчала и приготовилась слушать рассказ, попутно наслаждаясь столь приятной атмосферой спонтанно вспыхнувшего безделья.– Продолжай, не стесняйся. Видишь, сколько народу собрал… - Так вот, - выдержав паузу и глубоко вздохнув, юнга взволнованно затараторил. – На постройку гиганта ушло более тридцати лет. Экипаж – 3500 человек. Максимальное число пассажиров – 17000 человек. Габаритная высота – 682 метра, проектируемая длина – 3075 метров. Девятнадцать палуб. Минимальная цена билета – 20 кредитов. Максимальная скорость… -Эй, малыш, давай-ка полегче, - добродушно проворчал старый ремонтник Дюк, вытирая руки мятым, видавшим виды платком. – Так чего ты там говорил про экипаж-то? - Да, варп с ним, с экипажем, - выкрикнул кто-то из матросов. – Лучше бы он нам про пассажирок тамошних поведал. Про красавиц с верхних палуб. Я как-то раз с одной такой… - Да будет тебе врать-то, - раздалось со всех сторон. – Рожей не вышел, беднота. Да она бы на тебя даже не взглянула. - Эх, ребята. Смелость, говорят, города берет. Райт с легким укором смотрел на царившее вокруг него оживление: согласно инструкции, капитан должен прекратить весь этот балаган, но сегодня «власть» отчего-то бездействовала. Впрочем, причина-то была как раз понятна: парни нуждались в отдыхе и небольшой разрядке. Нудный, изматывающий рейс кого угодно способен свести с ума, а тут еще и эти ксеносы… Капитан вспомнил изящный, едва заметный силуэт вражеского судна, встречи с которым «Страннику» каким-то чудом удалось избежать, и ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок, казалось бы, давно уже пережитого ужаса. «Молись, чтобы не попасть к ним живым», - фраза старого моряка Пью, равно как и его рассказ о рабовладельческом судне ксеносов, крепко врезалась в память капитана. В тот раз захваченную команду успел вызволить боевой корабль Астартес, но к тому времени, когда могучие сыны Дорна оказались на борту, большая часть пленников уже успела лишиться рассудка. Пью повезло больше других: выродки успели отнять у него руку и левый глаз. Может оттого его и прозвали «Счастливчиком»? Капитан вздохнул и посмотрел на часы: через сорок минут, когда огромная туша «Левиафана» все-таки сумеет протиснуться в порт, настанет черед и для их «Странника». Райт приказал отвести судно в сторону и направить его на «круг почета»: стоянка рядом с ремонтными доками изматывала его сильнее ожидания. Младшие механикумы едва успевали отбиваться от сыпавшихся на них предложений о «невероятно качественном ремонте» и «распродаже дешевых запчастей». Это решение и спасло ему жизнь. *** Тишина сменилась оглушительным ревом: скаут схватился за переборку и вжался в стальной бок транспортера. Страх, неуверенность и слабость таяли с каждым толчком корабля. Путешествие до порта, трехдневное ожидание в доках, когда тень становилась Крисом, а Крис становился тенью, резкая смена цели, рывок к ангарам, ожидание внутри крохотного отсека транспортера - все это исчезло при первом движении лайнера. Корабль ликовал – он был свободен. Вместе с ним был свободен и Крис. *** МакБейн… Голос, один из сотен выпрыгнувших из ниоткуда призраков, настойчиво пытался усмирить его бунтующую душу. Остановись... Тщетно. Жалкая попытка жалкой сущности. Он не ожидал от него ничего другого. Эти люди погибнут, а он станет богом. А голос исчезнет, как и все остальные мысли, воспоминания и чувства. Впрочем, исчезнут ли они? Скорее трансформируется. Скорее станут чем-то иным – чем-то, что так зовет и манит его. Люди… И что? Он убивал их и раньше: ради еды, развлечений и статуса. А сейчас он может стать богом. Варп, ради такой возможности он убил бы и собственную сестру. Еще один раз. Сволочь… Просто слова. Они ничего не стоят. Выродок… Называли и похуже. Иди ко мне! А вот это – дельное предложение. *** Карл заклекотал от ненависти и боли: вспыхнувшая звезда едва не ослепила его. Малыши испуганно прижались к веткам, когда он бросился к окраине города, но, не пролетев и сотни метров, жалко плюхнулся о камни. Карл заплакал. Не из жалости к себе и не из-за боли. Рождение новой звезды отняло немало человеческих жизней. И среди них одна была особенно дорога ворону. *** Шрайку отвернулся от звезды-обманщицы и приглушил фильтры визора. Он устал, чертовски устал и вымотался. Сейчас он не испытывал ничего: ни жалости, ни скорби, ни гнева, ни разочарования. - Я оказался прав, - сказал он самому себе, пытаясь подобным цинизмом пробудить хотя бы какие-то чувства. Пускай недобрые, пускай и не очень свойственные ему, но все-таки чувства. Бесполезно. – За этим столом сидят несколько крупных игроков, но мне все-таки удалось побить их козырную карту. Посмотрим, что нам сдадут в следующем кону. Далекий вой сирен оповестил о том, что СПО все-таки сумели отреагировать вовремя. В небе появились инверсионные следы от ракет: били по крупным частям корабля в надежде расчленить их на более мелкие еще до того, как они войдут в атмосферу. В этот момент, на южной окраине города – там, где располагался основной промышленный центр мегаполиса – расцвели два огненных шара. Ударная волна выбила стекла домов и взъерошила находящиеся поблизости липы. Шрайк активировал двигатели прыжкового ранца и рванул сквозь оцепеневший от ужаса город. Безумие только начиналось. *** Блэк проснулся от тяжелого, непрекращающегося кашля. Потянувшись за стаканом воды, мужчина, ненароком, опрокинул его. На звон бьющегося стекла прибежала молоденькая служанка, которую он никогда раньше не видел. Ее жизнерадостный, услужливый вид ужасно раздражал богача. - Воды, - процедил он сквозь зубы, думая о том, почему присутствие существа практически не отразилось на слугах. Блэк, равно как и все остальные обитатели дома, «принял» лекарства, которые Роджер заблаговременно распылил в вентиляционной системе здания. Однако все они оказались здоровы, в то время как сам Джонатан… - Что-нибудь еще, господин? – спросила девушка, собирая разбросанные по ковру осколки. - Я же сказал, что мне нужно только воды! – прохрипел Блэк, швырнув в служанку подушкой. Замах вышел слабым, и снаряд упал на ковер, не пролетев и метра. – Глупая, маленькая дрянь… Девушка, собрав крупные осколки в свою прелестную ладошку, пулей вылетела из комнаты и побежала в сторону кухни. Богач даже не подумал о том, что видел эту чертовку впервые. Блэк закрыл глаза и постарался не думать о том, какое чудовище поселилось в его личном бункере, расположенном под особняком на километровой глубине. Монстр попросил убежища – «всего лишь на пару дней», как он сказал тогда – и теперь, его присутствие в буквальном смысле убивало Джонатана. Да и как бы он посмел отказать ему? Джонатан хорошо запомнил тот миг, когда Роджер – эта отвратительная пародия на человека – зашел ему за спину и, демонстративно засунув руки в карманы, приготовился исполнить волю своего господина. Свет в лачуге померк и Блэк подумал о том, что вот и все – смерть, так давно игравшая с ним в прятки, все-таки настигла его. Но, нет – Круэлл оказался на удивление дружелюбен и мил с ним. Поблагодарив за помощь и рассказав об удачном отравлении председателя крупной строительной фирмы – с некоторых пор Блэк «увлекся» еще и недвижимостью – он изъявил желание, а точнее сказать просьбу, от которой миллиардер едва не лишился сознания. На его губах застыло едва не вырвавшееся «Нет», но шорох Роджера за спиной и мысли о мучительной смерти, способной продлиться сотни, а может и тысячи лет, заставили сказать совсем иное – «Да». Существо попросило их выйти и подождать рядом с домом. «Мне нужно переодеться», - сказало оно, и Блэк поспешил выйти на улицу. Он вышел бы из здания в любом случае c согласия Круэлла или без него: сама мысль о том, как оно будет переодеваться, вызывала тошноту. А потом вышел он – человек средних лет, абсолютно неприметной внешности со слегка бледным, болезненным лицом. На нем был какой-то ужасный, растянутый и блеклый свитер, который только подчеркивал бледность своего владельца. Джонатан увидел, как под ним, что-то колыхнулось - как будто-то подземный червь прополз под мягким, еще влажным от дождя, грунтом – и не выдержал: богача вырвало прямо на новенькие колпаки автомобиля. - Ублюдок, - процедил Роджер сквозь зубы, бесцеремонно оттолкнув Джонатана в строну, тем самым уступив место своему истинному повелителю. – Всю ночь теперь с ней возиться. В голову Блэка прокралась мысль, что, возможно, Роджер, желая отомстить за его слабость, что-нибудь подсыпал ему в пищу и нейтрализовал действие «лекарства» Круэлла? Нет, вряд ли. Они могли бы избавиться от него и более простым способом, если бы захотели. Блэк повернул голову в сторону окна, и в этот же самый миг в небе расцвел яркий цветок бьющегося в агонии «Левиафана». Миллиардер закрыл глаза и почувствовал, как боль постепенно покидает его. Дрессировка кончилась. С каждой секундой жизненные силы гремящим потоком вливались в тело самого богатого человека планеты. Он рассмеялся и отшвырнул в сторону вторую подушку - та долетела практически до дверей спальни. В этот момент в комнату вошла служанка. Неожиданно Блэк ощутил в себе давно забытое, насильно искорененное чувство – то, которое испытывает одинокий мужчина в отношении привлекательной девушки. Джонатан подозвал служанку к кровати и, когда она приблизилось на достаточно близкое расстояние, схватил ее за руку, привлек к себе и буквально впился в эти нежные, слегка полноватые губы. К его удивлению, она ответила ему взаимностью. Когда в порыве страсти, Джонатан схватил ее за волосы, он увидел, что из них одна прядь отливает темно-пурпурным цветом. Тогда, он не придал этому никакого значения. *** Круэлл отбросил планшет в сторону и, встав с неудобного, жесткого кресла, подошел к стоявшему в тени саркофагу. Он провел по нему рукой и, оставляя за собой липкие, жирные линии, начертил на нем священный знак Разложения. В глубине саркофага послышались приглушенные отзвуки рыдания. Круэлл улыбнулся и погасил свет. Пока перерыв - нужно почитать новый бек эльдар, да и вообще узнать о них побольше)

Спасибо) Время бы только найти=)

Спасибо) Обычно у меня практически не бывает няшности, а тут как-то получилось. Осень наверное) Кстати относительно вопроса по WIPу Ворон и змея - через неделю выложу третью главу) Просто она фактически завершает вступление и нужно писать от разных героев. Поэтому немного подтормаживаю. Да, действительно покраска меня затянула - никогда не красил, все смотрел на свои горы серого пластика, а тут накупил себе красок и стал тренироваться на "кошках" т.е. не на кошках, а специально для этого купил стартовый наборчик (тот что с красками и пятеркой темных ангелов). Ну жалко мне пока свои основные миниатюры портить (хотя же есть Востроя, а она металл и легко отмывать, но..)) Вот первый маринчик практически уже готов. Единственно непонимаю, как народ так быстро красит. 6-8 часов и миниатюра готова. Нет, я понимаю, что крашу в первый раз и опыта 0, но у меня только дня за 4 получился маринчик и тот без бекпака и подставки. А как гномов с их броней красить - это же ужас Вот и притормозилась работа немножко. Согласен - действительно стоило написать по-другому. Самое забавно, что я чувствовал, что этот блок мне не нравится. Почему не исправил - не знаю. По композиции подошло, но не подошло по стилю. Что же - мой промах.

Спасибо =) Нет, это был не я, так как тематикой RG увлекся относительно недавно)

Коррин успел покинуть помещение за секунду до взрыва. В спину ударил поток раскаленного воздуха, а через мгновение по соплам прыжкового ранца забарабанил дождь из покореженной арматуры и бетона. Ворон прочитал короткую молитву Духу Машины. Индикаторы на дисплее загорелись зеленым. Дух принял его извинения. Двигатели загудели, затрепетав за спиной молодого Астартес подобно черным крыльям Прародителя. Коррин посмотрел на толпу беженцев, которых ему удалось обнаружить на верхних этажах здания. Горечь прокралась в сердце юного воина: в центральном холле «Обворожительной Виктории» собралась едва ли треть из тех, кого он планировал вытащить из жадных объятий ада. Мужчины и женщины смотрели на него с благоговейной, почти детской надеждой. Живое воплощение частицы божественной воли Императора, сошедшее с небес в ослепительно-яркой вспышке, спасло их от когтей пожара и безумных последователей Хаоса. И сейчас, когда до спасения оставалось не более двадцати шагов, они медлили, словно не верили своему счастью, словно опасались, что в последний, самый ответственный момент Астартес оставит их и все надежды на спасение развеются, словно табачный дым. - Спасибо, - высокий, светловолосый мужчина, один из немногих кто сумел сохранить хотя бы какое-то подобие мужества, протянул руку Ворону. – Вы спасли нас. - Еще нет, - Ворон покачал головой и осторожно, едва смыкая пальцы, пожал руку своему собеседнику. - Вот когда окажемся на борту корабля, тогда и скажешь спасибо. Мужчина неуверенно улыбнулся и отошел к миловидной женщине. Она что-то тихо сказала ему и крепко сжала ладошку худенькой светловолосой девочки. Та посмотрела на нее заплаканными глазами и, отвернувшись от пугающей фигуры Астартес, обхватила женщину за ногу. Коррин увидел, как она нервно теребит подол ее бежевого платья, уже успевшего покрыться кровью и сажей. Ее собеседник покачал головой, и его пальцы скользнули к кобуре пистолета. Женщина вздрогнула, на глаза у нее навернулись слезы, но она, словно на что-то решившись, тихонько кивнула. - Пора, - Коррин проверил оружие и, бросив пристальный взгляд в сторону образовавшегося завала за которым уже раздавался безумный вопль культистов, развернулся и указал на дверь. - Император защитит. Вперед! Они не успели сделать и пары шагов, как мир вокруг них взорвался ужасом и болью. Резкий, пронзительный крик, проникавший в сознание даже через благословенную броню Астартес, прижал людей к полу. От резонанса лопнули стекла, и смертельный дождь из осколков щедро пролился на беженцев. Двигатели прыжкового ранца отчаянно загудели, когда Коррин рванулся к девочке и, буквально в последний момент, сумел закрыть ее от большого осколка стекла. Демонический крик продолжал терзать их сердца и души. Один из беженцев не выдержал и прыгнул на торчавший перед ним кусок арматуры. Другая несчастная попыталась куском стекла вскрыть себе вены, но ее успели оттащить в сторону. Она кричала и молотила кулаками по мраморному полу. Вскоре ее пальцы превратились в одну смятую, кровоточащую массу, но несчастная не обратила на это никакого внимания. Девушка сошла с ума. Коррин выстрелил в темноту. Тьма захохотала, и ее ответный выпад разорвал наплечник молодого Астартес. Ворон закричал от боли, а темнота лишь рассмеялась в ответ. - Как же ты слаб, - тьма говорила и от этого голоса кровь стыла в жилах. Хотелось упасть, забиться в угол, закрыть уши руками и никогда, никогда больше не слышать этого отвратительного змеиного шипения. – Тебе нравится играть в Спасителя, но посмотри на себя – сейчас даже твоя собственная жизнь больше не принадлежит тебе. Так как же ты можешь отвечать за других? Давать им надежду? Коррин выстрелил еще раз. Безрезультатно. Тьма огрызнулась и пожилой мужчина, один из немногих кому удалось сохранить рассудок в разыгравшемся перед ними кошмаре, с пробитым животом рухнул на мрамор. Через мгновение заряд взорвался, избавив несчастного от мучений. Некоторые побежали к выходу, к спасительной темноте ночи и далекому отсвету приближавшегося транспортника. Они не успели пробежать и пяти метров, как фигура – порождение самых безумных и отвратительных кошмаров ночи – в темно-синей, покрытой молниями броне, преградила им путь. Гигант ухмыльнулся и одним взмахом когтей лишил жизни троих беженцев. Броня гиганта недовольно зашипела, когда кровь несчастных окропила ее величественную мускулатуру: для доспеха, извращенного ночными безумствами хозяина, столь жалкая жертва была почти оскорблением. Люди падали на колени: их рвало, и сильный озноб почти обездвижил несчастных. Многие сошли с ума, едва взглянув на узоры чудовищного доспеха Повелителя Ночи. Коррин рванулся к отродью, зная, что уже не успеет: чудовище, бравшее штурмом неприступные крепости Терры, было куда опытнее своего молодого противника. Ворон промахнулся, и ответный выпад чудовища вспорол рукавицу штурмовика, разорвав ладонь и выдернув из нее все кости. От обилия боевых стимуляторов весь мир превратился в одну серую, застывшую картинку, но даже этого оказалось недостаточно для победы над врагом. Повелитель Ночи как будто предвидел каждый следующий выпад Ворона и, издеваясь над столь медленным противником, вальяжно уходил в сторону. Не прошло и минуты, как весь доспех Коррина оказался покрыт кровью – своей и кровью беженцев, с которыми ужасное создание расправлялось мимоходом, словно наслаждаясь какой-то своей жестокой и одновременно сумасшедшей игрой. Еще одно движение и Ворон забился в удушающем захвате противника. - Посмотри на них, - Повелитель Ночи приподнял подбородок Коррина и, сорвав шлем с головы Астартес, направил взгляд Ворона на грязных, забитых и почти уничтоженных страхом людей. – Жалкие, потерявшие веру в Богов слепцы – сегодня ты их спаситель и они готовы целовать тебе руки, а уже завтра – за пиршественным столом или в жаркой постели, когда ужасы войны покажутся им далекими и призрачными – они обсуждают твои недостатки, твои поражения и, подменяя страхом веру, обманывают себя в том, что по-прежнему верят в тебя. Но в итоге их вера не стоит и ломаного гроша: предложи я им сейчас свободу, отпусти я их на волю и избавь от всех ужасов и пыток – они пойдут за мной и назовут меня Богом, а о тебе даже и не вспомнят. Так стоит ли тратить свою жизнь на служение столь жалким и презренным существам? Подумай-ка хорошенько, брат… - Ты мне не брат…, - просипел Коррин в отчаянной попытке вырваться из захвата. Чудовище в ответ разочарованно покачало головой и одним ударом сломало штурмовику ногу. - Зря ты так думаешь, - прошипел Повелитель Ночи. – Между нашими отцами гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. Они могли бы стать силой – великой силой, которая смогла бы подчинить себе весь Империум и навести в нем настоящий порядок, в то время как сейчас… - он замолчал. – Но разве ты не чувствуешь, что способен на большее? Разве ты не видишь – путь истинного воина заключен в свободе, а не в раболепном служении низшим существам и устаревшим, нелепым догмам? Разве ты этого не чувствуешь, брат? Разве ты не хочешь свободы? Боль на мгновенье отступила, и Коррин услышал чьи-то смутные, едва различимые голоса, становившееся с каждой секундой все настойчивее и громче. Одни сулили безумные и чувственные наслаждения, другие соблазняли тайными знаниями, третьи сипели о радостях вечной жизни, а четверные заходились в яростном боевом кличе. Ворон разрывался между ними и, пребывая в подобном смятении, он не заметил, как невольно сжал протянутую руку Повелителя Ночи. - Здравствуй, брат… - Мама! – тоненький голосок девочки приглушил дьявольское шипение Варпа. Малышка лежала рядом с изуродованными телами родителей, сжимая в руках истерзанный, бежевый кусочек ткани. – Мама… Повелитель Ночи с удивлением посмотрел на нее, словно что-то почувствовав, как в этот самый момент Коррин рванулся к Предателю и крепко обхватил руками его нечестивый доспех. - Я приветствую тебя, брат, - двигатели прыжкового ранца заработали в унисон с таймером активированный гранаты. – Ты знаешь, один мудрец как-то сказал, что счастье всего мира не стоит одной слезы на щеке невинного ребенка. И я согласен с ним… Рассерженный дух машины вырвался на свободу, унося ввысь сплетенные тела двух Астартес. Последовавшая за этим вспышка, буквально на мгновение ослепившая беженцев, послужила маяком для старого, видавшего виды транспортника. На ладонь девочки упала снежинка. Первый снег, так рано выпавший в этом году, танцуя, ложился на темные, потрескавшиеся плиты асфальта и мрачные остовы зданий в безнадежной попытке скрыть царившее перед ним безумие.