Перейти к содержанию
Друзья, важная новость! ×

Melange

Пользователь
  • Постов

    451
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Весь контент Melange

  1. Собственно теперь и мой любимый из этих зарисовок. Жаль, но скорее всего, следующая окажется хуже) Впрочем, посмотрим.
  2. Все будет, но будет, скорее всего, после очередной "Минерванской истории", так как объем второй части увеличиться на порядок. В принципе, это и будет первой частью, поскольку то, что указано выше, является все-таки вступлением.
  3. Спасибо) Хотя думаю, что следующая миниатюра вряд ли будет в подобном стиле, поскольку давно уж просили "стрельбы,пафоса и превозмогания", да и мне (найти бы время) хочется написать что-нибудь вроде "тираниды vs гвардейцы." Звездный десант и все такое)))
  4. Ни то, ни другое, ни третье) Та тема - своеобразный склад зарисовок(дабы не терялась связующая нить между эпизодами) + в ней намного удобнее править тексты. Я же не "апнул" "Минерванские истории" с призывным криком - "читаем теперь и здесь") Впрочем если модераторов и читателей не устроит подобный "дубляж" тем - они всегда могут удалить эту тему, ну а в дальнейшем я все буду выкладывать в одной общей теме, хотя впринципе, это не особо удобно (хранилище есть хранилище, зачем каждый раз его поднимать)
  5. Вниз, все вниз по оплывшим ступеням, по мутным переходам подулья, по ржавым рассечённым путям. Гул «Золотой розы» - новомодного и оттого еще более грязного клуба – остался позади, вместе с позабытым танковым боем и клятвенным обещанием навестить Гринькоффа в его новой пятиметровой «ячейке». - Приветствую доблестных бойцов [ой]ского фронта! – прохрипел я размалеванным худышкам «Бархатного квартала». – Как настрой? Ответ прозвучал в нецензурном жесте, да желтой – от сигарет и «лукмы» - улыбки, адресованной мне, и половине вяло шатающегося квартала. Вниз, все вниз по уснувшим перронам, по опустевшим торговым площадкам, по грязным подстилкам бомжей. Желтый отсвет уродливого сервитора-уборщика подсказал мне, что надо догнаться «Особенной». Желтый блик местного магазина указал на то, что именно здесь – в этом чудесном заведении из металла и пластика – я получу желаемый билет в «Ниагару». «Ниагара» отчалила быстро: с кухни, похожей на гальюн десантного корабля, под неслышное бряцанье стаканов, я улетел на Минерву, а оттуда – с пересадкой двух «пятидесятиграммовок» - на Калгес. К тому моменту, когда мое непослушное тело, перевернувшее стол и парочку заляпанных стульев, приземлилось на цветастое поле кушетки, я успел подпалить несколько вражеских танков. «Леман Русс» привычно тряхнуло, когда он сделал выпад по первой машине идущей колонны. Гринькофф – еще моложавый, не лысый и до ужаса «едкий» - привычно ударил по замыкающей. - Молодцы ребята, - голос командира, смешавшийся с гулом проходившего электропоезда (в двадцати метрах над моей халупой, зависла 31-ая ветка подулья) вселил в нас надежу. – Третья и Седьмая: огонь по центру. «Туз» и «Демон» - займитесь «легковушками». Остальным бить по цистернам… Минерванские механики хорошо подготовили наших «лошадок». Еще на «Ниагаре» - громоздкой и устаревшей туше авианесущего типа – они тщательно проверили каждый механизм и винтик; любовно заправили самой чистой горючкой основные и дополнительные баки; откалибровали системы наведения и «выбили» для нас парочку снарядов нового типа. И потому сейчас мы были воплощением разрушения и смерти…. Мы были идеальным воплощением собственного Бога… Каждый выстрел, каждое движение гусениц и каждый вопль деморализующих сирен был своеобразным причастием новой веры, которую – вне зависимости от того хотели они или нет – должны были принять еретики. Мы были рады, что убиваем их. Мы чувствовали гордость и несоизмеримое чувство ответственности, которое Император, возложил на наши хрупкие плечи. Но все исчезло, с последним облачком растаявшего дыма… Все исчезло, когда мы увидели, кого мы убиваем во имя: «За Императора! За Империум! За Веру!» - прогрохотала электричка, вырвав меня из мокрых объятий галлюцинаций и сна. «За Императора! За Империум! За Веру!» - уныло изрек старенький холодильник, выплюнув пару баночек дешевого пива. «За Императора! За Империум! За Веру!» - молча кричали изуродованные лица детей и женщин, в моих пожелтевших воспоминаниях. Мирные переселенцы… Ошибка в данных…. Намеренное искажение информации противником… Какая разница? Все мы когда-нибудь ошибаемся… В выборе Бога…. Я прислонился к помутневшему стеклу, стараясь унять первые ноты разогревающегося оркестра похмелья. Вдалеке нелепо светилась желтоватая вывеска супермаркета. - Теперь ты будешь моим новым Богом, – медленно произнес я, стараясь побороть подступившую рвоту. – По крайней мере, ты – холодная поллитровка «Особенной» - никогда не ошибаешься….
  6. Если пресыщаются быстро - то откуда же возникают новые потребности?) Вот к примеру у кого-нибудь есть миллиард(возьмем чистыми активами, что маловеротяно):казалось - за всю жизнь не потратить, но отчего то хочется еще. И не один, а желательно два, три. По мне, так человек мало чем может пресытиться. Ну а девочка, могла и привлечь, а мог, как коллекцию оставить. Относительно детских фраз... ну что тут поделать, раз люди, добившиеся впринципе всего чего можно желать, остались таким же глупым и ненасытным зверьем. Да и опять же - стал бы он выбирать выражения перед очередной куклой. Ну а в принципе стоит ли овчинка выделки, если у ворот толпятся сотни желающих на место?) Вообще опять же - первая часть, она как бы вводная. Да, я не хотел определенной конкретики, не хотел слишком большого проявления чувств или размышлений(которые, вероятно, все-таки будут присутствовать в более объемной второй части), я хотел создать небольшую, пускай и скупую на эмоции, последовательность действий. Опять же, малый формат, первый части не позволил бы мне ввести конкретику (пришлось бы чем-то пожертвовать), однако это не означает того, что эта часть не будет дорабатываться. Потихоньку, полегоньку - как со скульптурой - тут отколем, там отколем, может что и получиться. Пока начинаем со скелета, а мясцо нарастим потом уж.
  7. Согласен) Собственно отсюда и вся чернуха. Хотел написать покрепче, а потом подумал - персонаж эпизодический, хватит и так. Возможно вы и правы, но как справедливо заметили ниже, начальнику вряд ли стоит "любезничать" перед подчиненными, если за этим не стоит какой-либо выгоды. Я так же не хочу сказать, что и губернатор и Гульзор являются тупицами ( по крайней мере первый точно нет) - мразью, отморозками и извращенцами - возможно. Но дураками? Вряд ли... Глупые не забираются так высоко, какой бы силой они не обладали. Возьмем к примеру того же Владимира Харконнена или Фейда: мерзкие, лживые и извращенные, но далеко не глупцы. С другой стороны зачем тому же Гульзору показывать хорошие манеры перед Алией? Она для него всего лишь вещь, услуга - не более. Мы же не обращаемся культурно с супом или с порнографией(жестокие сравнение, но помилуйте меня я не спал уже черти сколько). Мы их потребляем. А перед высшими мира сего - пожалуйста. Это выгодно...
  8. И да относительно "радужной" концовки первой части. Никаких "принцев на белом коне" в рассказе не будет. Точнее может быть "прЫнцы" и будут, только вот конь вряд ли будет белым) Добавлять буду через спойлеры, благо намного удобнее.
  9. А мне вот, к примеру, импонируют первый и третий рассказ. Особенно "поезд". Это скорее маленькие путеводные записки вырванные из чьей-то записной книжки.
  10. Спасибо) Постараюсь ответить более развернуто. Ошибки поправлю, поскольку рассказ написал довольно-таки быстро ( буквально под несколько композиций АББА) и так же быстро выложен. Ну основной мотив хотел сделать не на "то и это", а на общую картину. И такая концепция в будущем сохраниться. Вы знаете мне хотелось сохранить "реализм" поведения подобного существа, как Гульзор. И не думаю, что его похабные шутки были бы иными чем, как вы правильно заметили, топорными. Подобные существа вообще редко думают и держат себя в рамках приличия, особенно перед очередным дешевым "мясом" . Позвольте с вами не согласиться. Отправная точка ( собственно та на которой сидят орки) находится в соседней системе. Чтобы долететь туда, нужно топливо(опять же дозаправка и т.д. и т.п.), пополнение персонала(людского конечно) и прочие, прочие бюрократические(в правильном смысле этого слова) и обыденные вещи. Так что тут более прихоть Астартес нежели планетарных властей - поднятие боевого духа, уверование в Императора и т.д. и т.п. Да и шествие мое поскромнее будет чем у того же Абнетта. Вот AN_XI, написал, что рассказ получился злым(дословно - "злобно" :D ). Но я не планировал делать упор именно на этом. На реализме - возможно, но уж никак не на злобе.
  11. Действительно) Меня все устраивает)
  12. По моему оформлено все нормально)
  13. Планируется несколько частей рассказа. Это пока первый. Детям "до" я бы все-таки не советовал читать (хотя вы все равно прочитаете). Цинизм присутствует в нормальных долях, дальше будет только горячее. И так Часть первая "Вступление"Книга рождается с первой страницы, а путь – с робкого шага. По крайней мере, так говорят поэты, облюбовавшие верхние этажи улья. Для них, жителей поднебесного рая, жизнь кажется простой и понятной, ибо все они – так судачат новостники и кликуши – обласканы милостью Императора. И для них, жизнь действительно начинается с одного «простого, робкого шага». Жаль, что реальность в подулье начинается с первого подвыпившего клиента… Алия на всю жизнь запомнила свой первый «рабочий» день. Все началось с того, что мать – безвольный винтик имперских фабрик – попалась в руки арбитрам. Алия и раньше слышала о «ложном следе», «волчарне», «кидалове рабочих» и безумно боялось того дня, когда трусливая погань «оппозиции», вновь решит замести следы с помощью хорошо проплачиваемых связей. И, как нетрудно догадаться, такой день наступил…. Алия, по детской наивности, понадеялась, что рабочие взбунтуются, или хотя бы устроят митинг, но около ворот фабрики по-прежнему толпились бесчисленные толпы безработных, а потому все ее надежды оказались напрасными. Алия верила в Императора, как могут верить только дети, но и этот, сияющий и молчаливый Бог, не сумел сотворить ничего более достойного, кроме тусклого блеска аквилы да монотонного блеяния священника. Бесполезно было жаловаться, умолять и плакать. Бесполезно и смешно было предлагать деньги директору фабрики, как и уповать на милость арбитров. Выход был только один… Долгое время ходили упорные слухи о том, что директор фабрики – худощавый Гальзур, из рода Триариев – неравнодушен к «прелестям юного возраста». Поговаривали даже, что он не был равнодушен и к мальчикам, но это, скорее всего, было ложью. Единственным требованиям к «юным талантам» было наличие густых и обязательно белых волос. С помощью красок и мазей, Алия надежно скрыла свою природную темноту… Хотелось бы мне сказать, что все произошло быстро. Хотелось бы мне сказать, что Алия не почувствовала боли и ее мать – тщедушная женщина с жидкими волосами и вытянутым «лошадиным» лицом – смогла вернуться в семью и на фабрику. Хотелось бы, но… Но это было бы такой же неправдой, как и те обещания, что Гульзур хрипел на ухо, плачущей девочке. Все до одного рабочие были обвинены в беспорядке и ереси и торжественно сожжены на праведных кострах Эклизиархии, под монотонное пение проповедников. А Алии… Алии предложили заглянуть на еще «один вечер». И она согласилась. Она не могла не согласиться, поскольку в их крохотной «ячейке» тихонько посапывала сестричка, которую, с потерей единственной кормилицы, надо было кому-то обувать и кормить. Алия ненавидела Гальзура. Ненавидела его дикую страсть и совершенно животные потребности в постели. Через год в соседнем секторе произошло крупное вторжение орков, и все производственные силы планеты были брошены на поддержку наступающих войск. Губернатор планеты поднял планки производства на совершенно недосягаемый уровень и люди, в буквальном смысле, сгорали около печей и станков. Для Алии, с момента гибели матери, это был один из самых страшных периодов, поскольку Гульзор, взбешенный поборами и нормами губернатора, пристрастился к рукоприкладству, которое, впрочем, никак не мешало его «основному занятию». Когда Алия возвращалась в «ячейку», то сестричка, напуганная внешним видом «Новой Мамы» - так просто и нежно она звала свою маленькую кормилицу – не могла успокоиться всю ночь. Иногда Алия кричала на нее, раздраженная вечным ревом, но чаще, прижавшись к единственному родному человечку в этой холодной вселенной, плакала вместе с ней. Как-то раз на их планету прилетели Астартес, для того, чтобы возглавить очередное шествие, которое, по мнению губернатора, должно было подбодрить умирающий люд. Гульзор взял девочку с собой и когда мимо них прошествовал живой полубог, шепотом поинтересовался у нее: - Хотела бы переспать с этим верзилой? – и на ее робкий отрицательный кивок, он разразился своим дребезжащим отвратительным смехом. – Врешь, [собака]. Да ты всегда прешься от здоровых «полен» иначе с чего бы ты так стала прыгать на одном из них вчера вечером. Алия метнула ему пару пару мерзких фраз для того чтобы немного унять подгулявшего «друга», на которого молчание подействовало бы хуже, чем на быка красная тряпка. - Сегодня я хочу по-собачьи, - сказал он Алии, мерзко оскалившись. – Только перед этим, ты немного полижешь … Приветственные крики собравшихся заглушили окончание этой отвратительной фразы, которой так и не суждено было сбыться. Через пару часов флаер Гульзора был взорван фанатиком-самоубийцей, который – об этом долгое время судачили на фабрике и окрестных рынках – был послан губернатором. Поговаривали, что Гульзор стал приворовывать больше обычно, за что и был наказан. Новому владельцу Алия была не нужна – толстобрюхого Зохмара больше интересовали мальчики – и девушка вновь оказалась на мели. Запасы – частью полученные в «дар» от Гульзора, частью просто украденные – позволили им продержаться на плаву какое-то время, после чего Алия вновь устроилась «на работу». Именно там, забывшись в наркотическом бреду и притворно охая под очередным вонючим клиентом, ей посчастливилось встретить человека, изменившего всю ее жизнь. "Двухсотлетний девственник" На нижних уровнях улья побег от реальности стоит не так уж и дорого: любая девочка, сидящая на «лукме» готова – за соответствующую сумму, конечно – поделиться ею со страждущими. Порой, когда поставщики приносят «грязный» товар или возникают проблемы с арбитрами, наркотик можно отыскать у клиентов и мамок, но стоит это гораздо дороже. Многие из «фей» предпочитают работать за «лукму», что, несомненно, выгоднее, однако такое счастье перепадает немногим. Алия была одной из тех счастливиц, которые работали за «товар», получая взамен неплохую крышу и более чистоплотных и аккуратных клиентов. Часть «лукмы» – иногда по договору, иногда своевольно – девушки «изымали» на «суточные», поскольку под ее нежный дурман работалось легче. Тело становилось легким, как перышко, а мысли уносились далеко – далеко, где не было похотливых улыбок и вечно раздвинутых ног. Однако конкуренция в подобном бизнесе была жесткой. Подлоги, угрозы и более активные мероприятия, со стороны менее удачливых «товарок», стали обыденностью. Алия отвечала тем же – насилием, угрозами и, зачастую, подкупом. Она не могла скатиться вниз, и дело было не в более тяжелых условиях труда или в меньшем количестве «лукмы» – сестричку, кроткого ангела с голубыми глазами, приняли в начальное техническое училище и Алия просто не могла позволить ей упасть в никуда. Упасть на кровать рядом с ней… Она выдумывала различные легенды, лгала, угрожала расправой, ложилась под директоров и учредителей, но никто из учащихся вместе с Таэлой детей, не знал о судьбе ее старшей сестры. Прошло несколько спокойных лет и Алия, ставшая одной из лучших в этом нелегком бизнесе, готовилась к переезду «наверх» – точнее на пару секций повыше – и лелеяла мечты о переводе сестрички в более престижное училище, где ее ожидала участь куда приятнее, чем младший сборщик конвейера. Начало года выдалось удачным: Мигель – ее главную конкурентку по бизнесу – порезал обкуренный клиент, после чего девушка оказалась в самом низу их незамысловатой профессии; удалось подцепить несколько богатеньких и щепетильных «донов», которые – желая проявить индивидуальность и, в некотором роде благочестие, - уговорили «мамку» оставить «сладкий бутон» только для элитных гостей; подозрения относительно увеличивающейся привычки к «лукме» оказались напрасны – наоборот, со временем, потребность в «чудодейственном средстве» стала спадать; ну и самое главное – Таэла наконец-таки сумела избавиться от чахотки. Появилось даже некое подобие веры. - Раз мне так везет, - думала девушка прихорашиваясь перед очередным клиентом, - значит воля Императора все-таки существует. Значит есть что-то называющееся воздаянием и милостью. И значит мы с Таэлой не одни в этом мире… Очередной удачливый поворот фортуны, заставил Алию отправиться в церковь и там – неуютно и робко – она впервые за много лет прошептала некое подобие молитвы. Жаль, что она оказалась недолгой – сокрушительное поражение соседнего сектора, заставило Имперский конгломерат по-другому взглянуть на их улей. Логика была до безобразия простой. Поскольку поражение – не смотря на всю праведность высших Лордов и тактический гений богоугодных генералов все-таки произошло, то главным виновником несомненно оказались солдаты – маловерные глупцы, отринувшие свет Императора и соответственно лишенные им храбрости. Но поскольку надежда на спасение заблудших душ все-таки оставалась – хотя реальные причины были совершенно иными – было решено: «Сместить маловерного, погрязшего в лености и похоти, губернатора на богоугодную Императору и Совету фигуру, дабы та – в трудах и молении – сумела побороть грехи» Сказано – сделано: сотни религиозных фанатиков, вместе с Галиусом Праведным, наводнили лихорадящий улей с единственной целью – карать любое проявление непослушания и греха. Галиус оказался идеальным воплощением воли Совета. Двухсотлетний девственник, ультра-торианец, страдающий несварением желудка и легкими приступами шизофрении (возвышенно именуемых прозрениями), подвергал огню и очищению все, что хоть как-то бросало тень на «благостную волю Императора». Все началось с публичного истязания губернатора. Под вопли фанатиков и тихие завывания толпы, Галиус на протяжении пяти с половиной часов, «выбивал демонов Варпа из тела презренного раба Императора». Даже самые отъявленные костоломы и убийцы, после сего показательного действа, долгое время не могли смотреть на еду. Какой удар подобное «рвение» нанесло по бизнесу, в котором вращалась Алия, говорить излишне. На плаву остались наиболее сильные и дерзкие, но даже они ушли в глухое подполье, перебиваясь редкими клиентами, да розничной продажей наркотиков. Вскоре Алия, доходы которой упали настолько, что пришлось перебираться в бывший клоповник, не смогла платить по счетам и Таэлу, под громкое улюлюканье и торжественные церковные проповеди, бесцеремонно выкинули на улицу. Клиенты – встревоженные вечным контролем и догмами – стали звереть и вместе с ними стала звереть и употребляемая доза «лукмы». Алия стала срываться на сестру и частенько била ее. Иногда, когда день выдавался особенно мерзким, а доза уже не могла успокоить бунтующий разум, ей хотелось кричать на эти молчаливые лики Императора, которые теперь красовались на каждом углу, призывая к спасению. - В глотку ксеноса ваше спасение, - думала Алия, дрожа под пронизывающим ветром и легкими волнами ломки, - мне, Варп побери, нужны деньги. Деньги на нормальную жратву, деньги на нормальную «лукму» и деньги на обучение этой маленькой неблагодарной дряни. Что, демоны Улья, дает мне ваша вера? Кроме песен и гимнов - что? Ответом была тишина, перемежаемая глухими перекатами звонка: с завода на котором клепали темные оскалы «Химер» начиналась новая смена. Когда Алия приблизилась к клоповнику, который Таэла возвышенно именовала «домом», навстречу ей выскочил очередной фанатик. - В Императора веруешь? – возопил он, нацелив на девушку свои костлявые руки. - Верую… - ответила Алия, покрепче прижимая сумочку с пакетиком «лукмы». - Да будет над нами милость его! – вскричал фанатик перепугав половину из темневших ячеек. – Сегодня будет лекция Густава Праведного и каждый из вас – заблудшие дети – обязан ее посетить. - Да… - кротко ответила Алия. - Смотри! – погрозил он своим длинным скрюченным пальцем. – Я проверю… Я узнаю… Император скажет мне… - И поимеет тебя в задницу… - чуть было не сорвалось с ее уст. И все-таки выхода не было… Быстро поужинав и собрав необходимые вещи, Алия – прихватив с собой ставшую, от участившихся побоев, молчаливой и хмурой, Таэлу – отправилась на очередное заседание «Исправительной комиссии». "Говядина"За мутным окном лениво прогуливался дождь. Маслянистые капли нагло барабанили по крышам, отвлекая Таэлу от заученных и бессмысленных слов. - Император, прости нас грешных, ибо мы… - Говядина… - от подобных мыслей сводило желудок, и отвращение – к себе и ко всей этой безмозглой толпе – казалось непреодолимым. Хотелось встать и уйти. Бежать по опустевшим улицам, под звонкие брызги самого настоящего чистого ливня, наблюдая за отражением в стеклах. Чувствовать, как расправляются невидимые крылья, подхваченные грозовым ветром и лететь... Лететь куда угодно. Дурачиться. Смеяться. Жить… А потом, отряхнув от капель дождя нелепую шляпку, забежать в кафе и там – подозвав к себе розовощекого толстяка повара – заказать с десяток сладких пирожных. И вот когда они, еще наполненные нежным теплом темноглазых плиток, заманчивой горкой окажутся на белоснежном столе, только тогда можно сказать: «Верую». - Таэла… - испуганный шёпот сестры, поглотил заварные пирожные. – Прошу тебя, не отвлекайся. Ты же знаешь, что последует… - А ну молчать, «печка» - скрипучий голос проповедника, хлестнул по приютившимся у батарей оборванцам. – Ибо это грех – заменять слово Божие, болтовней о насущном. - А мыслями о говядине, старый козел, замещать можно? - пронеслось в голове у Таэлы. – Или я лишена, даже этого? Полыхнувшая за окном молния, привела за собой раскатистый удар грома. В душной комнатенке вздрогнули все: и «святые» и «грешники». Даже Алия, одурманенная последней таблеточкой «лукмы», испуганно дернулась в сторону. Невозмутимой осталась одна лишь Таэла. Если Император равнодушен к моему непослушанию, – с удовольствием отметила девочка, - то, следовательно, ему все равно. Значит, я и впредь, без последствий и угрызений совести, могу думать о сочном кусочке говядины. Или о заварном креме…
  14. Докупил краски и кисти, буду красить историчку. Надо избавлять ящики от завалявшегося хлама.
  15. Почему 20 человек?) Икает то всего одна девушка) Спасибо за замечания) Как будет время исправлю ошибки.
  16. Собственно решил объединить в одну тему, дабы потом было удобнее добавлять и редактировать, ну и если кому-то будет интересно почитать более поздние зарисовки (которые связаны с друг другом весьма условно), то он может сделать это через спойлеры. Откуда все произошло. (материал взят из флафф-библии) "Танковые Легионы Минервы"Танковые Легионы Минервы Рождение легенды История происхождения Минерванского Танкового Легиона давно стала легендой, но в рядах гвардейцев Армагеддонского Стального Легиона все еще пересказывают истории о первом полковнике минерванцев Иеремии Мэнтаббе. С некоторой уверенностью можно заключить, что 1-й Стальной Легион, руководил которым полковник Мэнтабб, в М37 отправился с родного Армагеддона на недавно колонизированный мир Минерва с целью выбить оттуда отступников Хаоса во главе с Лордом Колдуном Торвелом Обманутым. Многочисленные танки Стального Легиона смогли полностью разбить отступников в течение нескольких месяцев, а переломным моментом стало уничтожение Лорда Колдуна комиссаром Ортосом в гуще жестокой битвы, которая и освободила Минерву от власти Хаоса. 1-й Стальной Легион воспользовался имеющимся Правом Завоевателя и расселился на этой планете милостью власти Мэнтабба, который был назначен Имперским правителем. Под его управлением Минерва превратилась в мощный промышленный мир, вскоре переключивший растущие мощности на производство оружия и техники для полков соседних планет. Когда пришло время основать первый собственный полк на Минерве, за основу новой армии был подчеркнуто взят прежний полк Мэнтабба. Так, из гигантских заводских цехов, приветствуемый аплодисментами собравшегося народа, выехал 1-й Минерванский Танковый Легион. Этой теорией многие имперские ученые обычно объясняют поразительное сходство между Армагеддонским и Минерванским Легионами, хотя подтвердить это не удавалось. Минерва Со времени освобождения силами Стального Легиона мир Минервы поразительно изменился. Его промышленные силы росли все быстрее и быстрее, так как все больше и больше становились заказов, размещаемых на минерванских фабриках. Ныне Минерва достигла такого уровня, что может вооружать по полному Танковому Легиону каждые четыре года, продолжая при этом выполнять свои обязательства перед прочими мирами субсектора. Техника и оборудование с Минервы славятся за инновации при воплощении существующих разработок и одновременно за качество, уступающее только продукции лучших машинных цехов самого Армагеддона. Ныне на поверхности Минервы семь разросшихся многоуровневых городов, а удушливые выбросы фабрик, расположенных вне оплотов цивилизации, медленно превращают пустоши в пепелища. Это побуждает многих Имперских летописцев предполагать, что всего через несколько тысяч лет Минерва вполне сможет стать индустриальной планетой-ульем. Существуют и более спорные мнения, предсказывающие, что за это время Минерва сможет без труда превзойти Армагеддон по стратегической важности. Танковые Легионы Набирающие мужчин и женщин Минервы в строго равном соотношении Танковые Легионы часто ставятся в пример бронетанковым формированиям прочих полков. Относительно количества рядовых, доля офицеров очень высока, большинством бронемашин командуют лейтенанты, а рядовых гвардейцев берут на должности членов экипажа и в тыловую поддержку. Исходная организация любого Легиона обычно следует образу, сходному с применяемым многими пехотными полками, когда отдельный танк приравнивается к отряду пехоты, пять или менее танков составляют дивизион, пять дивизионов составляют стандартную роту и т.д. В дополнение к ним имеется много артиллерийской, минно-саперной и прочей вспомогательной техники, которая присоединяется к формированиям в особых случаях. Машинные цеха Минервы приобрели прочную репутацию тесно связанных друг с другом и подгоняющих друг под друга существующие технические проекты, что, в итоге, позволяет Танковым Легионам принимать участие во множестве форм ведения боевых действий, будь то ночной штурм или бой в песках. Самое меньшее треть всех машин Танкового Легиона обладает средствами для переоборудования, в течение часа делающими машины полностью амфибийными, что предоставляет командирам дополнительные боевые возможности. Армагеддон Подавляющее большинство частей трех Минерванских Танковых Легионов, вовлеченных в сухопутную битву за Армагеддон, находится на Антрандских равнинах. Сражаясь бок о бок с Оканонскими Фаланговыми частями, оба полка отлично дополнили друг друга в создании Южного фронта Примус, сдерживающего силы Газгрима, Великого Деспота Дрегрукского. Нехоженые пустоши Антрандских равнин отлично подошли минерванским офицерам, дав им возможность проверить свою тактическую хватку в маневрировании своей техникой при ведении боя с орочьими ордами. Во взаимодействии с фаланговыми подразделениями Танковые Легионы смогли расстроить первые атаки численно превосходящих сил Газгрима, даровав Империуму долгожданный успех. На Антрандских равнинах ныне разыгрывается множество сражений, в ходе которых Имперские танки оттесняют орков в разделяющие Прим и Секундус джунгли. 217-й Десантный Танковый Легион в настоящее время переброшен из основной группы войск для уничтожения плацдарма, который орки попытались создать на берегу Океана Бурь. Используя изменяющуюся плавучесть своей бронетехники, экипажи танков способны частично погрузиться в воду так, что остаются видны только орудийные башни, выступающие над поверхностью и образующие заслон из защищенных, и одновременно подвижных, дотов. Минерванцы на Армагеддоне Бронетанковые роты Минерванских Танковых Легионов составляют существенную часть Имперской обороны на Армагеддон Прим, и в настоящее время идут наперерез боевой орде Газгрима, двигающейся на Антрандские равнины. Молчаливые бойцы Минервы, состоящие из практически равного количества мужчин и женщин, известны своими победами над численно превосходящим их врагом и своими умелыми тактическими маневрами. Треть Минерванских Легионов является полностью десантной и занимает позиции по берегам Океана Бурь, стараясь сдержать попытки орков создать плацдарм на южном побережье. Автор перевода: von Strab. Сами мини-рассказы. "Сигарета"Написано под одну Fade to Black Сигарета - Какого … ты тут куришь, солдат?! – проорал бывший полковник Пятой Минерванской бронированной роты Гизмунт Дранкоф – Ты что, мать твою, хочешь, чтобы мы взлетели на воздух?! -Никак нет, сэр! – бодро отрапортовал незадачливый курильщик, легким щелчком отправляя сигарету в «нокаут» - Просто волнуюсь перед боем, сэр. - Перед каким, твою мать, боем?! – взревел Дранкоф потрясая протезом – Видишь эту культю, придурок? Так вот это результат перекура одного из моих бывших «коллег», да сожрут демоны его яйца! Он видишь ли тоже нервничал, ну и решил затянутся… - полковник с отвращением посмотрел на шипящий протез – И все бы ничего, только вот время он выбрал не совсем удачное… -Какое, сэр? – робко поинтересовался стрелок. - Такое, какое выбрал и ты, [Отзывчивый]! – закричал Дранкоф и еще раз хорошенько приложился по корпусу – Прямо в момент заправки! Долбануло так, что снесло половину стоявших рядом Химер. Да и меня немного покоцало, чтоб его демоны … Дальнейшие пожелания бывшему коллеге по цеху, были заглушены воем сирены, оповещавшей о скором начале наступления. - Заправляй! – вопил Дранкоф, щедро брызгая слюной – Живее заправляй! - А мне что делать, сэр? – спросил незадачливый курильщик. - Иди ты в… в ангар, мать твою. И чтобы к моему возвращению, мой «Жнец», сверкал так, как будто его сам Император языком вылизывал… *** В лучах заходящего солнца медленно колыхались приспущенные флаги. Солдаты отдавали последнюю дань почести тем, кто не вернулся из боя. А таких было много – войска попали в засаду, и лишь единицам удалось спастись. На лицах солдат не было слез – одно лишь обещание. Обещание мстить – мстить до конца. Только в ангаре, наполненном грязными и тихо сопящими гигантами, маленький человечек, склонившийся над разорванным траком, хохотал словно безумный. В руках у него была зажата сигарета. Сигарета, спасшая ему жизнь. "Суп"Суп - Жрать – то скоро будем? – хмурое лицо Томаса, возникшее в дверном проеме, не сулило Сауфу ничего хорошего. – Ты уже полчаса тут кантуешся, а результата… Гвардеец подался в сторону, и здоровенный детина, с ног до головы покрытый сажей и засохшей грязью, уставился на кипящее варево, в котором редкими архипелагами плавали куски разварившегося мяса. - Откуда? – пробормотал Томас, едва не захлебнувшись слюной – Откуда ты… - Командир приволок – быстро ответил Сауф, бросив в котел щепоточку соли – Тут рядом деревенька была, а снаряд… - гвардеец на секунду замолк, пробуя получившееся блюдо – в коровник попал. Много че сгнило, конечно, но кое-шо и осталось… - Ты это… - сказал Томас, вперившись взглядом в краснобокий кусок мяса – Не тяни… - Так готово – с улыбкой ответил Сауф и отошел в сторону – Зови парней – пущай жрать идут. *** Никогда еще еда не казалось такой вкусной. Стив ел вязкий и недосоленный суп с таким наслаждением, как будто вкушал «Сельвильские пальчики», по сто пятьдесят крон штука. Страх, боль, фатализм – все это исчезло, вместе с медленно отступившим голодом. Даже если бы сейчас, над перевязанной головой Стива застыла уродливая туша Титана, он бы не обратил на нее никакого внимания, а только попросил бы добавки. Мерный стук ложки о погнувшееся днище каски, только подзадорил бойца, и он, за секунду проглотивший первую порцию, встал в очередь за следующей. Где-то неподалеку разорвался снаряд, и на голову Стива, с отвратительным хлюпаньем, приземлилось несколько комьев глины, но гвардейцу было наплевать. Все, что он знал и чувствовал, так это то, что его очередь за добавкой подойдет еще не скоро. В голове промелькнула шальная мысль о том, что неплохо было бы сократить количество желающих, но пустая обойма лазгана подсказала бойцу, что это пока невозможно. Здоровенный детина, шедший впереди него, остановился и, пробормотав какую-то ересь о том, что он и в глаза не видел никого коровника, махнул рукой и отправился дальше. В это время Стив, едва не рухнул в обморок, когда вдалеке забрезжил тусклый отсвет маленькой комнатки, вокруг которой толпились гвардейцы. - Еда… - пробормотал он, вцепившись в каску с остатками обеда так, что побелели костяшки – Еда… *** - Так, а что оказалось то в котелке? - весело спросил младший механик пятой Минерванской бронированной роты, выползая из-под приподнятого на дыбы двигателя «Леман Русса» - Че перебиваешь, малой? – буркнул Тармир, промывая засорившейся фильтр – Сейчас все расскажут. - Что, оказалось, говоришь? – задорно ответил старший механик, подойдя к Сеймуру – Так вот, что… - и он ткнул в его замасленную куртку. - Одежда? – удивленно переспросил Сеймур, а через мгновение его глаза округлились от ужаса. Он понял…. - Ну что за дерьмовый день – пробормотал Тармир, выходя из сумрака ангара. – Этот сукин сын сейчас заблюет все движки… *** - Они ничего не поняли? - Да, командир… - Это хорошо… Через два часа в бой, а голодный солдат – плохой солдат, не так ли Сауф? - Да, командир. - Кстати, раз уж такое дело… Не осталось ли там немного супчика? - Осталось командир…. "Поезд"В вагоне оказалось на удивление шумно и людно: кто-то танцевал и пел, не забывая при этом прикладываться к пузатой булочке «Круэльского»; кто-то – а таковых было большинство – разбрасывал вокруг себя разноцветные искры конфетти и голо-хлопушек, пытаясь как можно сильнее обсыпать проходящего мимо попутчика или сервитора-официанта; оставшаяся часть, утомленная празднеством и алкоголем, прислонившись к стене, тихонько икала и готова была расцеловать всякого, кому «посчастливилось» пройти мимо. - С новым годом! – девушка в розовато-бежевом платье бросила в меня горсть конфетти. – Счастья тебе и… - Здоровья! – проорал мне на ухо здоровенный детина, на котором болтался заляпанный жиром пиджак. – Император тебя благослови, солдатик… - Спасибо! – отсалютовал я, закрывая дверь. Его «куда же ты браток?!», вместе с криками и отчаянным пиликаньем сервиторов, осталось в прошлом – там же где притаилась зима и гулкая поступь орудий. *** Через пару часов, когда нахлынувшую дремоту сбил резкий толчок локомотива, а желание выкурить сигарету стало невыносимым, я наконец-таки выполз из купе. Вагон в тусклом свете энергосберегающих ламп, показался мне вымершим. Парочка сервиторов, усердно убиравшая мусор, уставилась на меня своим немигающим взглядом и разразилась серией пиликающих звуков. - Проводника зовет, зараза… - догадался я, вильнув в сторону тамбура. – Сейчас этот хрен будет выяснять, зачем и почему я встал и не нужна ли мне какая-нибудь помощь. Нет, сынок, не нужна – я, варп побери, как-никак выжил в Главилканском Пиршестве Кхорна и уж сигарету, как-нибудь выкурю сам… В тамбуре оказалось на удивление тепло и чисто. Прикурив от вмонтированной в панель зажигалки, я присел на небольшую откидную лавку и уставился в потолок. На отдраенной до зеркального блеска поверхности, был намалеван карикатурный лик Императора, сурово взиравшего на всякого, кто осмеливался побаловаться табачком. Я смотрел на него с благоговением, не более. И дело было не в воспитании и не в силе моей веры – просто уж так повелось, что в нашей роте погибали первыми те, кто перед боем носился с образами чуть ли не по всей казарме. Так что, как говориться, ничего личного… Тихо цокнули каблучки, и в тамбур ворвался сладковатый аромат дешевых духов. - Скучаешь? – голос показался странно знакомым, а грудь невероятно соблазнительной. - Скучаю… - ответил я, скользя взглядом по аппетитным формам – Развеселишь? *** На рассвете забарабанили в дверь. Я осторожно перелез через Джессику и, стараясь не наступать на разбросанные по купе вещи, направился к пульту управления. Дверь заходила ходуном и, к моему величайшему удивлению, с треском упала на пол. В проеме я увидел побагровевшую рожу моего командира, решительно тянущегося к кобуре болт-пистолета. - Сти-и-венс… – прошипел он, наставив на меня оружие. – Я приговариваю вас к расстрелу. Руки по швам, и никаких разговоров! - Да, сэр! – бодро отрапортовал я и приосанился. – Но позвольте узнать, почему? - Вы дезертир! – заорал командир так, что подпрыгнули бокалы. – И кроме того, вы переспали с моим… - он задохнулся и, не сумев подобрать слова, кивнул в сторону обнаженной Джессики - … моим ребенком! - Ребенок? – удивленно переспросил я, стараясь не замечать уткнувшегося мне в нос болт-пистолета. – Но помилуйте, у вас же сын… Мир взорвался… *** -Дерьмовый сон, не так ли сынок? – участливо спросил старший механик, когда я с криком слетел с лежанки – После той бодяги, что мы вчера с тобой глушили, еще и не такое привидится. Я вот, к примеру, помилуй Император меня грешного, каких-то чертей рогатых все видел. – Механик вздохнул и поправил свой засаленный и почерневший матрац. – Лезли ко мне значиться, все морды скалили, а им говорю… Я выскочил на улицу, оставив позади удушливый чад мастерской и нудные басни механика. Ночь встретила меня пробирающим до костей ветром, но сейчас я был только этому рад – отвратительное зелье и остатки сна, медленно и неохотно выветривались из моей дурной головы. Склонившись над сугробом, я зачерпнул горсть снега и приложил его к раскрасневшейся физиономии. В этот момент меня замутило, и небо неожиданно скользнуло к земле… Вот тебе и новый год… - подумал я и отключился. "Рука"Утро мы встретили в Сент-Коре – крохотном прибрежном городишке, впитавшем в себя запах вяленой рыбы и соленого дыхания волн. Загнав своего «Цербера» под небольшой импровизированный навес, мы отправились в город в поисках воды или хотя бы спиртного. Многочисленные колодцы, отмеченные защитными знаками, остались далеко позади, и мысль о свежей прохладной воде донимала сильнее, чем мысль об оставленном солдатском борделе. Поиски оказались успешны. Кое-что удалось выменять, кое- что удалось прибрать к рукам и к вечеру мы устроили настоящее пиршество, состоявшее из нескольких бутылочек вина, жареных хлебцев и сочных кусочков индейки. Когда с едой было покончено, а молитва – до безобразия обыденная и неуклюжая – была вознесена, каждый из нас, развалившись со стаканчиком вина или надкусанной тонкой травинкой, принялся травить «бородатые» солдатские байки. Старый Оруэлл – наш верный однорукий командир, сменивший за свою жизнь не один десяток «Гончих» и «Церберов» - сегодня был говорлив и пьян. - Как сейчас помню, - начал он одну из своих старых баек, - стояли мы тогда под Целлоей. Холодища была ужасная. Порой доходило до того, что жгли топливо собственных «Гончих» - риск, конечно, огромный, но к тому времени нам было абсолютно все равно, рванем мы или нет. Метель глушила большинство из сигналов, поэтому, зачастую мы и не знали, что творится на передовой. Так и стояли… Откинувшись на мягкую россыпь цветов, и закрыв свои усталые, измученные пылью и зноем глаза, я попытался уснуть, чтобы в очередной раз не слушать историю Оруэлла, но сон – мой верный наркотик от призраков дня – сегодня достался кому-то другому. - К тому времени, – продолжал захмелевший командир, - эти мерзопакостные твари сумели-таки прорвать оборону и теперь направлялись прямиком в нашу сторону. Узнали мы об этом только тогда, когда одна из этих крылатых мерзостей снесла голову нашему командиру. Я тогда совсем юнцом был и о тиранидах знал только из баек, да сплетен. Помню, как хорохорился в баре, что бояться подобных букашек – удел баб и педерастов. А как увидел, что одна из этих тварей взмахом когтей выпустила кишки моему лучшему другу, так и перетрухнул весь: забрался значится в «Гончую» и сижу там. Только слышу, как солдаты орут да по штанам течет… Как отпустило немного – нырнул к прицелу. И все – ни паники, ни страха, ни сомнений. Глаза бояться, а руки делают. Ору, матерюсь, а гадов этих жгу… Особенно красиво крылатые горели… На мелочь «горючки» жалко было: кто из стационарки расстреливал, кто гусеницами давил. В какой-то момент, мне это даже стало нравиться… Только вот недооценили мы их… Сообразили гады, что нахрапом не взять, ну и подтащили своих «коров». К тому времени артиллерия прочухалась, начала было обстреливать каньон, да поздно – часть этих туш все-таки пролезла. Толком я эту дрянь так и разглядел – в нашу машину «плевок» влетел одним из первых. Шандарахнуло так, что с минуту не понимал, где нахожусь – на том или все-таки на этом свете. Попытался было вылезти – заклинило люк. Кинулся к запасному – там бой, клыки и кровь, а у меня ни ствола, ни шашки. Решил переждать. Тут-то меня снаряд и настиг… Как из беспамятства выбрался, сразу наверх рванул. А там – тишина… Помню, как бродил среди костей и трупов в поисках хотя бы какой-нибудь связи. Помню, как шарахался от обездвиженных «коровьих» туш. Помню, как достал свой портативный лазган чтобы всадить себе пулю в лоб. Помню, как впервые увидел эльдара… Этот худощавый выродок, бродил среди поверженных туш, словно в Галуеэльском музее. Казалось, что он изучает их, любуется ими… Я отвернулся, чтобы не видеть восторженных лиц новобранцев и раскрасневшейся, опьяненной вином и обществом, морды Оруэлла. Детали истории постоянно менялись, но финал оставался одним и тем же: героическое противостояние превосходящим силам врага и дуэль с обнаглевшим ксено-захватчиком, в результате которой наш доблестный герой и стал инвалидом. Противники менялись от рассказа к рассказу, но история с эльдар была, пожалуй, самой трагической. Мне, в свое время, понравилось противостояние «синеньким» - оно получалось наиболее масштабным и бравым – но Оруэлл в последнее время редко выбирал Тау в качестве своего главного оппонента. Возможно, всему виной был некий казус произошедший с ним в одном непримечательном кабачке, где старый вояка, испытавший «Ярость Целлои» на собственной шкуре, с удивлением отметил тот факт, что «синенькие» не только не сражались с тиранидами, а вообще никогда не объявлялись в том злополучном субсекторе. Вообще я думаю, что все было более прозаично. Учитывая страсть Оруэлла ко всяким красивым и модным безделушкам – вроде офицерских или командирских часов – вполне можно было предположить, что руку он потерял не из-за стычки, а из-за собственной жадности. Может ее придавило покореженным остовом, может быть он ненароком задел одну из неразорвавшихся гранат, а может ее оттяпал офицерский клинок одного из тяжелораненных. Главное – это факты. Оруэлл вернулся из боя без руки, но зато с часами и командирской саблей, которую, по его словам, ему передали лично. Я конечно мог бы «явить миру свет», но зачем? Ложь – это такая же необходимая на фронте вещь, как курево, жратва или чистая питьевая вода. Что более бы понравилось новобранцем – россказни о том, как он куском обшивки добил своего командира, ради часов и шашки или его героическое противостояние инопланетным захватчикам? Что более бы укрепило их дух и веру? Но есть еще одно «но», которое, если уж быть откровенным, удерживает меня от «сдачи» лучшего друга. Он знает обо мне немного больше того, что положено знать. Капитан Самуэль, никогда не передавал мне свой именной лазган. И сапоги… "Выбор Бога"Вниз, все вниз по оплывшим ступеням, по мутным переходам подулья, по ржавым рассечённым путям. Гул «Золотой розы» - новомодного и оттого еще более грязного клуба – остался позади, вместе с позабытым танковым боем и клятвенным обещанием навестить Гринькоффа в его новой пятиметровой «ячейке». - Приветствую доблестных бойцов [ой]ского фронта! – прохрипел я размалеванным худышкам «Бархатного квартала». – Как настрой? Ответ прозвучал в нецензурном жесте, да желтой – от сигарет и «лукмы» - улыбки, адресованной мне, и половине вяло шатающегося квартала. Вниз, все вниз по уснувшим перронам, по опустевшим торговым площадкам, по грязным подстилкам бомжей. Желтый отсвет уродливого сервитора-уборщика подсказал мне, что надо догнаться «Особенной». Желтый блик местного магазина указал на то, что именно здесь – в этом чудесном заведении из металла и пластика – я получу желаемый билет в «Ниагару». «Ниагара» отчалила быстро: с кухни, похожей на гальюн десантного корабля, под неслышное бряцанье стаканов, я улетел на «Минерву», а оттуда – с пересадкой двух «пятидесятиграммовок» - на Калгес. К тому моменту, когда мое непослушное тело, перевернувшее стол и парочку заляпанных стульев, приземлилось на цветастое поле кушетки, я успел подпалить несколько вражеских танков. «Леман Русс» привычно тряхнуло, когда он сделал выпад по первой машине идущей колонны. Гринькофф – еще моложавый, не лысый и до ужаса «едкий» - привычно ударил по замыкающей. - Молодцы ребята, - голос командира, смешавшийся с гулом проходившего электропоезда (в двадцати метрах над моей халупой, зависла 31-ая ветка подулья) вселил в нас надежу. – Третья и Седьмая: огонь по центру. «Туз» и «Демон» - займитесь «легковушками». Остальным бить по цистернам… Минерванские механики хорошо подготовили наших «лошадок». Еще на «Ниагаре» - громоздкой и устаревшей туше авианесущего типа – они тщательно проверили каждый механизм и винтик; любовно заправили самой чистой горючкой основные и дополнительные баки; откалибровали системы наведения и «выбили» для нас парочку снарядов нового типа. И потому сейчас мы были воплощением разрушения и смерти…. Мы были идеальным воплощением собственного Бога… Каждый выстрел, каждое движение гусениц и каждый вопль деморализующих сирен был своеобразным причастием новой веры, которую – вне зависимости от того хотели они или нет – должны были принять еретики. Мы были рады, что убиваем их. Мы чувствовали гордость и несоизмеримое чувство ответственности, которое Император, возложил на наши хрупкие плечи. Но все исчезло, с последним облачком растаявшего дыма… Все исчезло, когда мы увидели, кого мы убиваем во имя: «За Императора! За Империум! За Веру!» - прогрохотала электричка, вырвав меня из мокрых объятий галлюцинаций и сна. «За Императора! За Империум! За Веру!» - уныло изрек старенький холодильник, выплюнув пару баночек дешевого пива. «За Императора! За Империум! За Веру!» - молча кричали изуродованные лица детей и женщин, в моих пожелтевших воспоминаниях. Мирные переселенцы… Ошибка в данных…. Намеренное искажение информации противником… Какая разница? Все мы когда-нибудь ошибаемся… В выборе Бога…. Я прислонился к помутневшему стеклу, стараясь унять первые ноты разогревающегося оркестра похмелья. Вдалеке нелепо светилась желтоватая вывеска супермаркета. - Теперь ты будешь моим новым Богом, – медленно произнес я, стараясь побороть подступившую рвоту. – По крайней мере, ты – холодная поллитровка «Особенной» - никогда не ошибаешься…. "Пёс"В то утро Пес вел себя совершенно по-свински: заглохнув на первом шаге, он долгое время отказывался «просыпаться», а когда двое механиков привели его в чувство – демонстративно отключил системы наведения. - Свинья ты, а не пес… - процедил я сквозь зубы, монотонно стуча по дисплею. – Стабилизаторы новые выбил, пушку – одну на весь эскадрон – и ту не пожалел, поставил. Так чего ж ты кобенишься? Зачем подводишь своего командира? Пес молчал. Ему было неинтересно и скучно. Гораздо сильнее его интересовало новое топливо, что завезли на склад, да парочка хмурых, немногословных катачанцев, направленных в наш полк по обмену опытом. - Знаю, что я не такой, Пес… - ответ растворился в мерном урчании двигателя, подобно кусочку сахара в жарких объятиях кофе. – Но я, варп-побери, стараюсь. Пес презрительно фыркнул и замолк. Провожая взглядом мелькнувшую фигурку механика, я вновь – не смотря на данное себе обещание – вспомнил учения прошлого вечера. Катачанцы обошли нас по всем пунктам. В их огромных, перетянутых татуировками и мышцами, руках злые и необузданные «Стражи» оказались кроткими и застенчивыми созданиями. Дикие сыновья джунглей выписывали на наших машинах такие чудеса пилотажа, что порой нам казалось, что мы смотрим некую форму балета или иного невесомо-прекрасного танца. Катачанцы работали с любым видом оружия, но особое предпочтение отдавали огнемету, который у нас почти не использовали и даже презирали. Но когда в «учебном бою» командир катачанцев, одержал несколько убедительных побед над нашими, ставшими отчего-то вдруг ужасно неповоротливыми, пилотами – общее мнение относительно «неэффективности» стационарного огнемета, изменилось кардинально. - У вас слишком нежные машины, - разоткровенничался один из них – здоровенный детина, с двумя зубами во рту и искусственным глазом. – Настроены по-бабски, а в бою слабость непростительна – они у вас слишком топорные для настоящей схватки. Минерванские механики попросили откалибровать несущий механизм Стражей и когда один из наших наиболее опытных пилотов, попробовал прокатиться на модифицированной машинке, то едва не покалечил себя и аппарат – настолько резким и непривычным оказалось управление. Я был одним из немногих, кто согласился на переделку собственной машины и сейчас, смотря на недовольное лицо Пса, я сожалел о совершенной глупости. Меня бесил огнемет, меня бесила эта шустрая и неустойчивая калибровка ходовой, меня бесили снисходительные улыбки катачанцев и жаркое солнце, столь несвойственное для данного времени года, бесило меня абсолютно так же, как и все остальное. Надо было собраться и работать, но мне просто не хотелось выполнять эту выматывающую силы череду действий: медленный ход, сбавляем скорость, крен влево – огонь, крен вправо – выход из под удара противника. Мне хотелось своего верного Пса с уставленной на нем старенькой пушкой, которая не раз выручала меня и моих товарищей. Мне хотелось нормальной калибровки ходовой и прохладного легкого ветерка. Мне хотелось… Пес заплакал, когда его повело в сторону, растягивая металлические мышцы начищенных лап. Я плюнул на все и приказал себе учиться. А что я еще мог поделать? *** Пес скулил - от боли, невнимания и страха. Он умирал, как умирает верное животное. Он ушел, чтобы не мучить меня своей агонией. На моем кресле, пригвождённый обгорелыми остатками ремня, умирал тот самый «двузубый». Я облегчил его страдания, одним милосердным выстрелом. Тренировочный отряд попал в засаду устроенную орками, и дальность огня оказалось критической – эскадрон практически расстреляли с холма. Но если бы не храбрость и умения катачанцев – вернуться на базу удалось бы немногим. Я стоял, наблюдая за последним дыханием Пса, и старался не вслушиваться в требовательные окрики поисковой бригады, к которой меня – отбывающего положенную полудневку «отпуска» - прикололи торопливым приказом. Я чувствовал, как слабеют удары его механического сердца с каждым исчезнувшим мгновением. Я чувствовал …. Я чувствовал слишком много, чтобы делиться об этом с другими. К вечеру этого дня мы вернулись в лагерь. А на утро, все из модифицированных машин, вернулись к своей прежней, стандартной комплектации. Ведь, что положено Императору, то не положено… Да и своя рубашка ближе к телу… "Гитара" - Хороша, чертовка, - матовая дека гитары в душном отсеке «Химеры» казалась маленьким чудом. – Квадроладовая, да к тому же дерево вроде как натуральное. - Настоящая амикса! – в голосе собеседника читалась неприкрытая гордость. – Два десятилетия нежилась под солнцем Атиллы, пока не пришло времечко отправляться на склад. Да и срубил ее не какой-нибудь дерьмовый сервитор, а человек. Вот, - попутчик вынул из кармана эксплуатационную карточку, - тут все учтено и записано. Рубил такой-то лесник, изготавливал такой-то мастер, настраивал такой-то специалист – все «по полочкам» и с личной подписью. - Для командира, небось? – поинтересовался я. - Ага, - лениво ответил боец, аккуратно сложив документы, - для него самого. - Хороший гитарист? -Я? - Да нет, командир твой. - Самый лучший в отряде. - А служишь где? - В третьем разведывательном. «Стражи», «саламандры», «химеры» … - А новые «Псы» не поступали… И так всю дорогу. Разговоры в «Химере» возникают случайно и так же незаметно и быстро исчезают. Тысячи тем, сотни историй повидали темные борта «Химеры» с тех пор, как Ауливайская впадина, стала гарнизоном для третьего Минерванского танкового батальона. Иных уж нет в живых, но ветер, да золотое море степей, еще помнят их дыхание и беззаботный смех. Когда-нибудь, надеюсь, что не скоро, бродяга-ветер споет и про меня. Про всех, кто жил и радовался солнцу. - Вот и приехали, - радостно отозвался боец, когда старенькая, пытающаяся «молодиться» Химера, неловко притормозила у бараков. – Ну, приятно было познакомиться. Когда-нибудь может… Командир! – радостный крик, заставил меня обернутся и посмотреть на «лучшего гитариста Третьей». Виртуоза, у которого не было рук. Мир рухнул. Я не знал, что мне делать: смеяться или плакать, говорить или молчать. Я просто смотрел на молодого парнишку – совсем еще пацана, которому и командирская форма была великовата – и чувствовал, как ощущение реальности истончается до невозможности. Но, Император милостивый, как же он смотрел на гитару. Так любят, так ненавидят и так живут: по-настоящему, избегая проблем и собственного лицемерия. И я понял, что если я позволю себе хотя бы одну, самую маленькую и невинную шуточку в адрес этого парня – меня тут же пристрелят и будут, варп-побери, правы. Потому, что это и есть любовь. Потому, что это и есть жизнь. - Ну, что, едем? – поинтересовался водитель, шумно отхлебнув от пластиковой бутыли с водой. - Едем, - ответил я, стараясь не смотреть в сторону восхищенно шептавшего виртуоза. - Ну и жарища… - выдохнул водитель, выкручивая обороты двигателя. – Надеюсь, что хоть к вечеру спадет… Термины: Квадроладовая. – Минерванский гитарный лад, составляет 6 обычных ладов. Т.е. Квадролад – 24 лада. Амикса. – Вид хвойных с красноватым сердечником и бирюзовыми иглами. Часто применяется в изготовлении музыкальных инструментов. Атилла – аграрная планета в Таулиском секторе. Знаменита своими курортами и масштабными поставками амикса. «Пес» - именная модификация «Стража» Карла Таунберга, впоследствии принятая на вооружение. "Жук" Жук. - Вот она! – окрик Стива спугнул разноцветную гусеницу. – Лови ее Талис! Я чертыхнулся, и ринулся наперерез беглянке. Разжирев на серебристых листьях уккума, она не могла продемонстрировать подобающей скорости, а потому была обречена: легкий взмах руки и переливающаяся красавица отчаянно забилась в вязком пространстве силового поля. - Ну что? – в голосе побратима читалось плохо скрываемое возбуждение. – Что будем с ней делать? Поджарим лазером или накормим сахаром и подождем, пока она лопнет? - Ни то и ни другое. – нарочито сурово ответил я, рассматривая притихшую беглянку. – Отнесем ее в ангар и подождем пока она не превратиться в бабочку. - Ну ладно… - разочарованно пробормотал Стивен, стараясь не смотреть на надоевшие туши «Химер». – Просто я жуков всяких, того… - Не очень! – прокричал он сквозь гул артиллерийских залпов, когда двадцать лет спустя, наш бронетанковый корпус медленно, но верно, теснил инопланетную мерзость под названием «тираниды». - Да помню я, помню… - неразборчиво пробормотал я, сверяя координаты и карту района. - Хреново, что машинка-то сдохла! – изрек Стив, перезаряжая лазган. – А я говорил: «Проверьте движок… проверьте движок», да всем побоку было. Зато сейчас – веселуха, каких мало… Короткая очередь сбила очередного летающего гада, попытавшегося атаковать нашего отчаянно матерившегося механика. - А знаешь, что было с той гусеницей, которую мы отнесли в ангар? – прокричал Стив, отстреливаясь от маленьких и вертких созданий. - Что? – спросил я, забрасывая карту и доставая лазган. – Ты прикончил ее, как только я ушел оттуда? - Нет… - ухмыльнулся побратим, прихлопнув очередную мерзость. – Я откармливал ее до тех пор, пока не пришла пора метаморфозы. И вот когда бабочка появилась на свет – только тогда я ее и пришиб: пережег лазером крылья и оставил подыхать под солнцем. И знаешь, почему я сделал это? Из-за красоты. Она слишком… слишком оттеняла ту серость, в которой мы жили. -Ты это серьезно? – накатившее удивление не помешало мне раскроить череп обнаглевшему монстру. - Конечно, нет! – язвительно откликнулся братец. – Просто я жуков всяческих, того… не очень... "Проводник" Пять дней отгула. Пять дней сытной кормежки, перемежаемой крепким сном, да редкими лекциями о ведении боя, на которые из нашего потока практически никто не ходит. Нам не нужна пустая болтовня, ведь каждый из нас получил свой аттестат на поле боя и оттого полуденный сон или неторопливая игра в регецид, представляют для нас куда большую пользу, нежели монотонное бормотание лектора. Мы сами можем поведать ему о том, почему «Страж» идет по болоту на малой передаче и почему лазерное орудие – столь любимое в наших войсках – нежелательно использовать на Аушарской платформе, в то время как он вряд ли расскажет нам о чем-то новом. И потому пять дней – практически вечность на линии фронта – наполнены «разгильдяйством» и «ленью». Это мираж – блеклый призрак той нормальной жизни, до которой – в этом нет никаких сомнений - дослужатся немногие. Рядом со мной, укрывшись в тени высотного здания, тихонько дремлет Пес. Он еще совсем «зеленый» - сойдя с конвейера пару недель назад, он до сих пор не научился вести себя подобающим образом. Иногда он спешит, иногда – он слишком ленив и медлителен. Но я не ругаю его – за последние две модификации, эта машинка, лучшее что выдавали мне со времен легендарной «четверки». В руках у меня тихонько плачет гитара. Я выменял ее на несколько пачек крепкого табаку – местные жители большие знатоки в области курения, но во всем, что касается музыки – они полные невежды. Я играю позабытую мелодию, ушедших в небытие миров. Странное дело – я разучил ее в баре на Прима – восемь, а через пару недель эта голубоглазая планета навсегда исчезла с астрономических карт. Теперь о ней мало кто помнит, а мелодия… В нашем отряде она стала бессменным хитом и, хотя скорее всего это очередные выдумки Коппа, дошла до руководящего состава. Я смотрю на истерзанную временем деку – прежний хозяин, по-видимому, был конченным подонком, раз сумел довести инструмент до такого состояния. Хотя возможно, что он просто не любил музыку. Тихонько посапывает Пес, жалобно плачет гитара, и я размышляю о том, что это композиция переживет как меня, так и всю эту проклятую войну. Поскольку я, как и многие сотни, тысячи и миллиарды людей, всего лишь проводник прекрасного. А все остальное – всего лишь пыль, которую развеет первый пробудившийся ветер. Аудио вариант Текст читает: "Сигарета(аудио вариант)"Сигарета
  17. Тоже подумывал о том, чтобы выбросить аргусов. На маленьком формате они в принципе ничего, но вот на большом вряд ли потянут. На забугорном часто встречались ростеры по типу "Вот этого"Kaya the Moonhunter & Laris (*3pts) * Feral Warpwolf (9pts) * Pureblood Warpwolf (9pts) * Shadowhorn Satyr (7pts) * Warpwolf Stalker (10pts) Shifting Stones (2pts) * Stone keeper (1pts) Хотя по отзывам, с добавлением друидов такая "волчарня" играет стабильнее) Впрочем первый вариант уж очень пафосно смотрится на столе)
  18. Как все-таки мало у нас любителей камней и зверушек) Ну ладно, видимо придется на забугорные опять лезть)
  19. Поигравшись варпаком, понял, что "Хордс" завлекает в свой мир все больше и больше ( уж не знаю почему, но по стилистике Circle безумно напоминает мне Равниковскую Селенсию) создавая желание поиграться на более "серьезные" форматы. Кроме того есть идея сохранить собачью тему "варпака", добавив по вкусу пурбладов и иже с ними с хвостиками(интересно будет играть или нет?). А вообще хотелось бы услышать советы опытных игроков о том, как максимально эффективно можно раскачать варпак очков до 20. P.S. Забугорный форум читал, но там поголовное засилье "друидов". Неужели без них вообще никак нельзя?
  20. Сел за рассказ) Думаю к ночи (или к утру успею)) До сего момента тупо не было времени)
  21. Завидую томбоводам белой и черной завистью) Сфинкс - просто красавец, думаю, что многие приобретут его на "полку" даже если не будут играть ( все-таки ГВ умеет выманивать деньги). Змеи, если честно, не очень порадовали - ожидал чего-то в духе наг из HoMM 4) Надеюсь, что ГВ не сбавит темпа к выпуску нового армибука огров)
  22. Пробовал играть "Холдовским" ростером, результат честно говоря нулевой. Может быть опыта не хватает, а может просто до новой книги надо "превозмогать", но такой "линкор" честно говоря себя не оправдал. Хотя играл через айронов, может через буллей лучше пошло. Хотелось бы погонять риноксов(говорят помогают), но с форджа они больно дюже дорогие, так что надеюсь на "репак" ГВ)
  23. Главное достижение, что я удалил ее с ноутбука))) Не знаю почему, но просто не греет уже - может времени на нее оказалось жалко, а может просто прискучила уже) А так желаю камрадам побольше "ВоиноВ" и всю линейку ТТ10)
  24. Презентация конечно ужасна, но вот сама продукция "Звезды" вполне удобоварима) Самая главная их беда в историчке ( собираю ее около 7 лет) это копья - и если последние наборы еще более менее, то первые ( особенно "фаланга" и кавалерия") это тихий ужас. В свое время доставили немало "приятных моментов". Хотя и на начальном этапе у них были хорошие наборы - греческая пехтура, тому пример) С удовольствием для коллекции, собрал и ее и древнюю перепапковку Тевтонцев. Наполеоника у них вообще отличная, жаль, что ее не собираю - как-то больше интересуют другие периоды.
  25. Там шасси можно подобрать рублей за 600. Экономия в два раза как бы. И еще вы давно смотрели на цены звезды?) Там новые танки дешевле 400-500 и не стоят.
×
×
  • Создать...