0.5 Кота

=) Блин, один из страшнейших и неуютных моментов, что я читал.

Христос пытается создать искусственный интеллект. Продолжение "Правил магистра". Этот технодесантник не делает различий между интеллектами вообще, поэтому и сравнивает своё творение с обычным ребёнком. В Империуме такие работы запрещены. Спасибо. Я даже постарался в чуждость. В отношение машины к миру и его обитателям (отсутствие переживаний из-за убийства, если это позволяет изучить мир лучше). Стремление машины из фильма и из рассказа схожи.

В данном случае, победителей не судят. Кто выиграет, тот и прав. Мой любимый рассказ у автора - "Когда пора гореть". Когда я первый раз его прочитал, ощущения были как от удара по голове. Мне кажется, должны знать. Хотя бы на уровне священных книг о том, что есть условные "ангелы" и какие-то "демоны". Тут скорее ограничение (самоограничение по объёму) Рассказы Akmir'а связаны с романами Генри Зу, и в них война с еретиками длится целую вечность (как впрочем и всюду во вселенной боевого молота).

Свободный Отряд - это такие наёмники из Битвы за Скутум. Армия Вольного Торговца, а, значит, и прав у них не меньше, чем у ордена космодесанта. Кстати, Grim, а твои парни в условиях отсутствия имперской власти могут взять контракт у еретиков?

А мне зашло. Норм-боевик.

Спасибо! Но на самом деле вымученная работа. По опыту скажу, что самое лучшее пишется быстро. Ну ничего. В следующей серии на моей форумной фарм-площадке будет ПАФОС, ПРЕВОЗМОГАНИЕ, ракеты с убийцей жизни, флоты ульи, инквизиторские разборки и прочее-прочее. Осталось только написать, лол.

Целая эпопея! Прошу прощения. Но итог соревнования твоего рассказа с работой Книжника или Грима заведомо известен. Просто потому, что разные весовые категории (в количестве знаков). Следующее мероприятие будет более традиционным. Вопрос только, когда.

В свою очередь заявляю, что "In vitro" был написан Джеком Лондоном на спиритическом сеансе и доработан напильником, потому что во время ритуала мэтр вывел моей рукой на бумаге только "Йорик - рак и проказа литературного раздела". Остальное пришлось додумывать. Запилите полную версию! Конфетка же. Ссылку в студию!

Какая печаль. Ну ничего страшного. Наверняка поклонники мэтра ещё не раз исполнят его единственный хит.

Ох уж эти ваши многоходовочки! Из-за них вы упускаете условия конкурса. Ведь на "Летнем драбблтоне" тоже была анонимность! Так я правильно понял сюжет или нет? А я ведь честно перечитал 2!!! раза И у Аовель не дебют. Она стихи писала. Идейка была провести общий конкурс с художниками и миниатюрщиками. С призами и уважением! Две команды, как в прошлом году. "Порядок" и "Беспорядок", например. Одни пишут, рисуют и обмазывают, как защищают что-нибудь. Другие это что-нибудь разрушают. Но, чёт, придётся обождать. Наверняка сейчас какая-нибудь бухгалтерская шняга, или читатели делятся мнением на другой площадке, или просто потеря интереса к разделу, но даже сами авторы ничего не пишут друг другу!

Сел я, значит, смотреть этот фильм. И через полчаса... Мне показалось... Что актёры не играют. Кто-нибудь ощутил что-нибудь подобное? Т.е. к Гаге нет претензий - она вроде и не актриса, но Купер! Купер какой-то вялый.

Можешь ждать чего угодно, только не забывай принимать антидепрессанты! =)

Были ПОТРАЧЕНЫ все сроки. Из-за лени и игровой зависимости опубликовать фанфик к китайскому новому году не вышло. Была проведена масштабная подготовка к написанию. Просмотрены "Секс и ярость", "Беспределы" и "Афросамурай". Как понимаете, я теперь большой специалист в якудзах и всей этой восточной теме!

Цикл "Последние дни Империума": "Один" "Конклав" Интерлюдия "Пламя" "Сверхлюди" "Братство" "Буревестник" Название: Расколотый и потерянный Сеттинг: Wh40k Жанр: драма/боевик Рейтинг: 18 + (эпизодическое описание жестокости, нецензурная брань) Аннотация: войска Инквизиции сражаются в пустошах Скутума с таинственными врагами. Противник превосходит числом, и Конклаву остаётся надеяться только на колдовское искусство Антуана Велая. "Краткий пересказ событий предыдущих рассказов" Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия. Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла. Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой. Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум. Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав"). Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов. В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя"). Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться. Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши. Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения. Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" [ну уж нет]одят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам. После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов. "Действующие лица (во время событий рассказа "Буревестник")" Инквизиция Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос Гула Энлил – инквизитор Ордо Ксенос Немрод Энлил – инквизитор Ордо Ксенос Антуан Велай – инквизитор Ордо Маллеус Фердинанд Будейон – инквизитор Ордо Маллеус Жозефина Анна Мерикью де Труан – инквизитор Ордо Еретикус, "Танцовщица" Джейсон Льюис – майор 37-ого штурмового полка Инквизиции Караул Смерти Мортен – командор Караула Смерти в секторе Сецессио Анрайс де Ле Стат – капитан Угэдэй – капитан Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат" Геральт – кодиций отряда "Лестат", "Белый Волк" Христос – технодесантник отряда "Лестат" Варлам – тактик отряда "Лестат" Итаро Тёбэй – штурмовик отряда "Лестат" Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный" 1 Свет погас. Итаро Тёбэй вытянул руку с полыхающей силовой катаной, и кончик оружия затерялся в клубах песка. Великая буря, которая скрывала до поры до времени бесчисленные орды варваров Скутума и непостижимых сияющих великанов, теперь укутала всех, кто [ну уж нет]одился на поле боя. Только редкие вспышки молний освещали резню. Всего пару часов назад на этом месте было ровное плато. Ныне же самум переносил с места на места высокие дюны, а чадящая техника вокруг укреплений Конклава так густо покрывала землю, что напоминала разрушенный бомбардировкой город. Итаро остался один. Потерял из вида боевых братьев, а на частотах вокс-связи не слышал ничего кроме шипения. Но это его не смутило. В конце концов он оставался Имперским Кулаком. Он не отступал и не сдавался. Для Итаро крестовый поход никогда не заканчивался. Он упорно шёл – как сам считал – вдоль оборонительной линии "Эгида" и убивал всех на пути. Итаро не встретил ни караульных, ни солдат из штурмовых полков. Видел только обезображенные трупы и подбитые машины. Порой мертвые тела верных и неверных Императору воинов так густо покрывали землю, что и шага нельзя было сделать, чтобы не вдавить хладное тело в песок. Однако трупы недолго терпели подобное неуважительное отношение. Оживали и первым криком перерождения заглушали даже свист ураганного ветра, который перекрывал гром болтеров и взрывы снарядов. Впрочем, ни культисты, ни ожившие мертвецы не заслуживали внимания Итаро. Он не тратил на них больше одного росчерка своего сверкающего пера. Иногда перерубал катаной двух или даже трёх тщедушных противников, которые кричали о таинственном Свете или просто утробно ревели. Другое дело – сияющие великаны. С ними начинался танец смерти, потому что не было среди этих воителей того, кто бы не владел искусством фехтования. Итаро уже зарубил одного за другим двух таких воителей, оторвавшихся от своего подразделения так же, как и сам Имперский Кулак, и не мог отметить, что будь их трое или даже двое одновременно, то всё бы закончилось плачевно. – Прими Свет! – проорал культист с тяжёлым стаббером. Враг внезапно вырвался из серо-коричневой мглы. Он с готовностью вскинул крупнокалиберное оружие. Итаро же согнул ствол стаббера, а потом свободной рукой раздавил культисту голову. – У-р-р-р, – раздался рокот. Следом на Итаро вышли ожившие мертвецы. Первый – варвар с татуировкой семиконечной звезды на лбу – подволакивал ногу, перебитую в колене метким выстрелом. Он погиб от шрапнели, смахнувшей половину лица. Второй – техномад уже без всяких отметин на коже, но облачённый в кустарный латный доспех. Ему выпустили кишки, но покойника такая багровая бахрома не волновала. Мертвец упорно шёл на Итаро, вскинув зазубренный топор. Третий противник – космический десантник Караула с расколотой кирасой и оторванной головой. Стремительными движениями, почти неотличимые по скорости от ветвящихся молний, обжигающих песок пустошей, Итаро отсёк вытянутые руки первого мертвеца, отскочил от зазубренного топора второго, отбросил ударом ноги третьего. Разворачиваясь, снёс локтём голову второму, разрубил первого и не дал подняться на ноги мёртвому воину Караула Смерти – расчленил его на части. Памятуя о поразительной выносливости сияющих великанов, Итаро старался поступать так со всеми сражёнными противниками. Итаро различил в серой мгле вспышку и в последний миг уклонился от взмаха стеклянного посоха. Воин Караула встретился с колдуном, который, занимался тем, что дарил павшим новую жизнь. Чернокнижнику пришлось оторваться от обряда, а поэтому в его движениях Итаро чувствовал злость – слишком уж они были порывистыми, взрывными. Колдун разрезал воздух, а его посох, увенчанный тонкой окружностью с вписанной семиконечной звездой, рассекал даже струи песка, приносимые бурей. Итаро же дышал ровно. Оставался спокойным, безмятежным, бесстрастным, сдержанным… и тысячи слов не хватит, чтобы передать состояние этого воина. Он достиг вершины, с которой смотрел на свою мирскую жизнь отстраненно, и ничто не могло поколебать его решимости. Дух закалил волю. Воля переполнила жилы. Кровь напитала катану. На Итаро не повлияли ни многочисленные раны, уже полученные задолго до судьбоносного поединка, ни появление двух телохранителей колдуна. Сияющие великаны на голову превосходили Ангелов Смерти, а появившиеся колоннообразные воители из обсидиана, хрусталя и золота возвышались даже на ними. Одна такая громада удерживала в руках двуручную косу. Другая тащила за собой по песку неподъёмный, с первого взгляда, моргенштерн, оставляя борозду на песке. "Сейчас или никогда", – Итаро понял, что наступило время последней схватки, и пошёл на риск. Он рванулся вперёд, когда колдун завёл посох за спину, чтобы одним взмахом сокрушить Итаро. Воин Караула задержал дыхание. Буря стихла для него. Пропал свист, рёв, шум. В этот миг Итаро мог различить каждое дуновение, рассмотреть каждую песчинку из мириада подобных беженцев, переносимых с места на место неистовым ветром. Он познал своего врага и читал его намерения, как открытую книгу. Блики света от пронёсшегося над головой посоха отразились на лицевом щитке десантника, когда он перекувыркнулся, вскочил, нанёс рубящий удар по животу врага, встал в полный рост, развернулся и ударил вслед, по шее колдуна. Тот ещё сделал пару шагов. Разогнулся. Сначала с плеч съехала голова, а потом и торс упал под ноги чернокнижника, разбившись на звонкие осколки. Раздался удивлённый вздох, а потом взбешённый рёв. На Итаро набросились телохранители. И если с косарем воин Караула ещё скрещивал клинок, то сопротивляться громаде моргенштерна Итаро даже не пытался. Оружие исполинов не обладало генератором силовых полей, но светилось потусторонним бледным сиянием. Итаро принял косу на дол. В брызгах искр перевёл замах на наплечник и ударил свободным плечом в брюхо противника. Воин Караула взметнул катану в небеса и тут же вернул её к земле, но рассёк только рукоять косы, выставленной для защиты. Великан отступил назад, и Итаро тоже пришлось так сделать, потому что прямо перед ним в песок упал метеор моргенштерна. Великан с кряхтением потянул на себя металлический шар размером с торс взрослого человека, когда Итаро подпрыгнул и оттолкнулся от моргенштерна. Косарь только отбросил обломок своего оружия и не подготовился как следует к такому повороту. Он решил пожертвовать рукой, чтобы защититься от Итаро, но катана перерубила и её, и шлем, глубоко войдя в тело. Вот только уже в следующий миг воин Караула и сам оказался в ловушке. Оставшийся великан взревел и обрушил шипастый стальной шар следом. Итаро не успел выдернуть катану из тела врага, который так и остался стоять, несмотря на широкую смертельную рану. Моргенштерн упал на рассеченного великана, и тот взорвался брызгами ртути и драгоценных камней. – Нет! – выкрикнул Итаро. Его катана, его сокровище, распалось на осколки также как и враг. – Умри! – выкрикнул воин Караула. Он смог избежать очередного падения моргенштерна, но нарвался на прямой удар ногой. Великан смял Итаро кирасу так, что костяной панцирь воина лопнул, и острые осколки пронзили внутренние органы. Слабость навалилась на Итаро. Он попытался встать, но получалось слишком медленно, в то время как великан уже занёс стальной шар над ним, намереваясь смять его и отправить в подземный мир. – Мизуки, я наконец встречусь с тобой, – прош[оппа!]л Итаро. Внезапно буря рассеялась. Её прогнало резкое изумрудное сияние, которое морской волной отбросило потоки песка и выстрелы ослепительных молний. Сила взрыва была такова, что подхватывала и уносила не только воителей и с той, и с другой стороны, но переворачивала обломки техники и даже отправляла в полёт боевые машины, что только мгновение назад плевались снарядами и лазерными лучами. Ещё секунда и начался отлив. Итаро ещё не до конца пришёл в себя после падения, когда его понесло по барханам обратно к эпицентру магического взрыва. Тьма наваливалась на воина Караула, когда он разглядел рукоять "Мизуки" в песке. Она стала лучом света, последней надеждой Итаро. Воин пополз к ней, превозмогая боль. Вытянул руку. Всего дюйм, всего сантиметр… – Нет… нет! Мизуки! – прохрипел Итаро. Рукоять катаны с ручьями серого песка потянулась прочь к центру позиций Инквизиции, где ворожил инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай. Там ослеплял болезненным светом ход в другой мир, очертания которого были искажены как в кривом зеркале. Обломки оборонительной линии "Эгида", боевая техника, кричащие от ужаса штурмовики, "Мизуки"... Портал затягивал всё и всех. Ещё одна вспышка, и этот переход закрылся. Катана Итаро пропала навсегда. 2 – Всеотец! Чем его так ударили?! – с поверхности, сквозь толщу воды, прорвался первый голос: резкий, синтезированный. – Не болтай, снимай кирасу, – прозвучал другой, сухой, спокойный, сдержанный. – Проклятье, а Лестат-то где?! – воскликнул третий, низкий, глухой. – Обезумел, – ответил второй, – бросился навстречу самуму. – Это Жажда, братья, – объяснил первый. – Молите Императора, чтобы он насытился до того, как приле… Итаро снова провалился в бездну. Тупая ноющая боль била в набат. Стучала в виски. Вырывалась сквозь толстый череп. Руки душителя сомкнулись на горле. Итаро отсчитывал мгновения перед тем, как жизнь окончательно покинет его израненное тело. Видения наполнили измученный разум. Скутум лишился чудесного благословения и умирал, раздираемый разными течениями Варпа. Серо-зелёный болотный туман сражался с яркой пурпурной вспышкой под полупрозрачной дымкой и оглушительный хохот безумных богов. Скутум оборачивался то сплющенным диском, то вновь комковался в скальную породу. – Похоже, новый гемастамен сбоит. Иначе бы он уже давно поправился. Может быть, проклятье? Как считаешь, Геральт? – проговорил обладатель глухого баса. У Итаро не было сил сопротивляться смерти. Его выдернули из видений. – Я ничего не вижу. Наверное, наш брат был ранен тяжелее, чем мы думали. – Он потерял "Мизуки", – объяснил обладатель голосового модуля. – Это тяжело. Упоминание возлюбленной отразилось болью в груди, такой же, как после утопления. Итаро не успел отдышаться, как вновь ушёл на дно с головой. Там на глубине его встретил серебряный диск луны. Нет, не луны… Итаро увидел планету, застывшую в холодном космосе. Она сжималась и разжималась, принимала самые изощрённые формы, благодаря затейливым механизмам. В одно мгновения эта планета напоминала скелет невиданного животного с бьющимся сердцем в центре каркаса. В другое время распадалась на несколько колец и собиралась в конус. – Прости, брат, – сказал обладатель бархатного баритона. – Я не сдержался тогда… на Скутуме. Голос выдержал паузу и продолжил: – Выбирайся… живи. Живи! Итаро попытался выбраться из тёмных вод. Попытался найти в себе силы. Однако уже в следующее мгновение он оказался в тени чудовища, что всплыло из бездны и скрыло от звёзд не только воина Караула, но и весь остальной мир. Левиафан обратил последние отблески света в кромешный мрак. 3 Дом Тысячи Огоньков праздновал наступление Нового Года. Это здание походило на вытянутый тор, сотню колец-уровней, накинутых друг на друга неизвестным небожителем или иным титаническим существом. Весь район Восходящего Солнца состоял из подобных строений, но именно здесь праздник пел, плясал и блестел мириадом цветов, удивляя множеством карнавальных костюмов. Один за другим вдоль жилых и производственных этажей по внутренним кольцам здания перемещались акробаты, подвешенные на едва заметных тросах. Они прыгали от стены к стене и, каким-то чудом, даже не переплетались друг с другом. Все движения этих артистов, разряженных в традиционные костюмы насекомых, которые никогда не водились на Некромунде, были отрепетированы до самого последнего незаметного штриха. За артистами следовали тяжёлые площадки, удерживаемые толстыми цепями. В первом круге полуобнажённые музыканты задавали ритм всему оркестру. Они стучали деревянными палками по обтянутым кожей тайко, походили на барабанщиков, вдохновляющих строй солдат на ратные подвиги. Следом ползла площадка с мастерами струнных инструментов. На ней изящную переливчатую мелодию подкрепляли певцы, прославляющие Бога-Императора. Любой житель этого огромного жилого комплекса сегодня мог услышать ту музыку, которую хотел. Ярые фанаты даже преследовали по этажам свой любимый оркестр, благо скорость, с которой с крыши спускали эти площадки, была небольшой. Толпы людей передвигались по Дому: участвовали в карнавале, смотрели на театральные представления уличных артистов, вкушали редкие яства с других уровней и запускали петарды в строго отведённых для этого местах. Следом за акробатами и музыкантами по внутреннему кольцу Дома Тысячи Огоньков будто бы ползли бесконечные бирюзовые и голубые змеи, чёрные и красные драконы. Радующих глаз кукол подхватывали за кольца баграми и спускали всё ниже и ниже, чтобы потом совершить восхождение. Горели бенгальские огни, по воздуху плавали бумажные фонари, а каждая квартира или заведение была украшена шименавой, пусть даже из искусственной соломы. Итаро с улыбкой прогуливался по своему Дому. Жители склоняли головы перед ним, передавали скромные дары или даже просили благословения на свадьбу или при рождении ребёнка. Пусть молодой человек не прослужил борёкудан и пяти лет, но он перенял у отца владение и поддерживал в нём, может быть, и не всегда счастливую, но привычную жизнь. Под задорный звон колокольчиков Итаро вошёл в "Суши Сато", кивнул владельцу, Керо, и окинул взглядом посетителей. Поморщился, когда узнал в одном из них Джуно Такахаси, кё дая из дома Золотых Злаков. Нет ничего предосудительного в том, чтобы уходить из Дома во время праздников, просто Итаро не любил Джуно и считал того хитрой змеёй, которая ластилась к господину Ютаке Миамото. И всё бы ничего. Подумаешь, ещё один заискивающий пёс, но Джуно засматривался на Дом Итаро, а Итаро в свою очередь нередко пользовался родством с предыдущим оябуном и тянул с данью Синдикату. Тёбэй совершал такой проступок не потому что использовал деньги борёкудан на стороне, просто он на самом деле чувствовал ответственность за свой Дом и людей, которые здесь проживали. Их беды были его бедами. – Лучшее саке Итару-сану! – воскликнул полупьяный Джуно. Джуно был невероятно высоким человеком с вытянутым лицом, жиденькими усами и кожей как воск. Крупные капли пота скатывались по его лбу, но это не было связано с алкоголем, который тот выпил. На памяти Итаро у Джуно всегда было "влажное" лицо и мерзкое рукопожатие. Джуно занимался в своём доме исключительно публичными домами, пока Ютаке Миамото зарабатывал на казино. Дом Золотых Злаков был известен далеко за пределами района именно благодаря славе места, в котором могут свершиться любые желания. Итаро же не завидовал богатству Ютаке. Его устраивал и отцовский Дом Тысячи Огоньков. Его тоже ценили. И сейчас Итаро хотел получить именно то, за чем гости приезжали сюда даже из других ульев Некромунды. – Итара-сама, что пожелаете? – Керо Сато, как и всегда, сам подошёл принять заказ. – Сегодня поменьше. Чашку мисосиру и сашими с водорослями, – ответил Итаро. Под Домом Тысячи Огоньков располагались оранжереи и аквариумы, в которых выращивали редкую на Некромунде рыбу. Итаро до сих пор не мог забыть тот день, когда отец привёл его в одну такую лабораторию. В продолговатых стеклянных колбах к солнечному свету тянулись тёмно-бурые пучки водной растительности, а в бассейнах плескались существа, похожие на ожившие кинжалы. Отец взял тогда садок и выловил несколько таких рыбок. Потом пленники перекочевали в полиэтиленовый пакет, и Итаро на обратном пути в ресторан любовался их серебряной чешуёй и алыми жабрами. Тогда, десять лет назад, он впервые попробовал вкус рыбы и влюбился в него. Итаро закончил с трапезой – притрагиваться к подарку Джуно он, конечно же, не стал – когда в битком набитое восторженным людом место вошёл ещё один человек. Молодая девушка, но не в нарядном кимоно, а в грубой заводской робе и соломенной шляпе с широкими полями, скрывающими внешность. Она быстро направилась прямо к барной стойке и едва не столкнулась с Итаро, когда молодой человек поднялся из-за столика. Он встретился с ней взглядом всего лишь на миг, но… Не смог забыть антрацитово чёрных бездонных глаз. Не мог выбросить эту картину из головы, хотя уже знал многих женщин к своим семнадцати годам. Не мог сдвинуться с места. Не мог даже понять, прошёл миг или столетие после встречи с ней. До этого мига Итаро не верил в любовь с первого взгляда. Он повернулся, едва не споткнувшись на ровном месте, и увидел, как Керо кивнул гостье, а та сняла шляпу и направилась в подсобное помещение. – Минуточку, Керо-сан! П… придержите вашу очаровательную помощ… ик… помощницу! – крикнул Джуно. Слегка покачиваясь, Джуно подобрался к барной стойке, уселся поудобнее, широко улыбнулся и похлопал по соседнему стулу. – Красавица! Как тебя зовут? – Ей нужно работать, Джуно-сама, – склонил голову Керо. – Что?! – [ну уж нет]мурился Джуно. – Да кто ты такой?! Красивые девушки не должны работать на Новый Год! Тиран! Девушка испуганно посмотрела на хозяина. Тот только тяжело вздохнул. На деревянных ногах она подошла ближе и составила компанию Джуно. Кё дай положил ей руку на талию. – Так как тебя зовут, сладкая? – М...Мизуки, – прош[оппа!]ла она. Джуно разразился заливистым смехом. – Да не пугайся ты так! Я не кусаюсь, – кё дай мерзко ухмыльнулся. – По крайней мере, нечасто. Мизуки уронила взгляд на стойку, заставленную разнообразной посудой. – Слушай, а почему ты работаешь у этого злого человека? – Джуно показал пальцем на Керо. – Устраивайся ко мне. Будешь только гулять и пить! Итаро наконец пришёл в себя. – Джуно-сан, в Доме Тысячи Огоньков мы всегда рады гостям… – произнёс Итаро, – пока они здесь тратят деньги. Эта девушка, – юноша указал ладонью на Мизуки, – работает на Дом Тысячи Огоньков. Прошу не мешать зарабатывать деньги моему Дому. Джуно оскалился. – Столько слов о деньгах! И где же они, Итаро-сан? Не на игрушки же вы их тратите?! – Этого вам, кё дай, знать не нужно. Джуно в ярости вскочил с места. – Я в борёкудан поднялся с низов! Сам! Не тебе меня учить! Итаро подошёл к Джуно вплотную и посмотрел снизу вверх. – Джуно-сан, сейчас я сделаю вид, что не слышал сказанного. Вы много выпили и не сдерживали себя. Впредь, будьте осторожны при общении со старшими в Синдикате. Джуно вперил полный ненависти взгляд в Итаро, но молодой человек стойко выдержал испытание. Кё дай проскрипел зубами и вернулся за стойку. – Сакэ! – рявкнул Джуно. Итаро поискал взглядом Мизуки, но… нигде её не нашёл. – Керо?! – воскликнул Итаро. – Куда она делась?! Хозяин заведения подал чашку с тёплым алкогольным напитком Джуно, а потом ответил: – Испугалась, наверное. Убежала. – Проклятье! Итаро уже направился к выходу, когда вспомнил о том, что Джуно ещё может наломать дров. Вернулся к Керо. – Пошли, поговорим. Итаро взял Керо под руку и отвёл на кухню, переполненную самыми разнообразными ароматами: от рассла[эх жаль]ющих паров свежезаваренного чая до дразнящего дыма кусияки. – Позвони в офис, – посоветовал Итаро. – Скажи, что я просил прислать сюда ребят. Пусть ведут себя сдержанно, но присмотрят за Джуно. – Понял, Итаро-сама. Спасибо. – Слушай, а откуда эта девушка, Мизуки? Я её не видел здесь раньше. – И недели ещё не проработала. Она откуда-то с нижних уровней. – Хм… – Итаро даже подумать не мог, чтобы во тьме жили такие красавицы. – Не наказывай её, понял? – Конечно, Итаро-сама, – Керо склонил голову. Итаро поторопился выйти из ресторана. Попытался догнать Мизуки, несмотря на то, что приходилось пробираться сквозь толпу праздного люда. Кивнул подчинённому, который гулял вместе со своей семьёй. Принял подношение от одного пьяного лавочника, сотворил знамение аквилы при встрече со священником. В конце концов, просто вздохнул. "Ну… ничего не поделаешь. Надеюсь, что в следующем году я с ней, наконец, познакомлюсь", – пожелал Итаро. Новый год – время чудес. Мечта Итаро сбылась. Но за неё пришлось заплатить. 4 На следующий день, ни свет, ни заря, за Итаро Тёбэем прислали лимузин оябуна. Итаро собрался, предчувствуя беду, но узнать, по какому поводу произошло такое событие, не успел. Отказаться от приглашения, как и заставлять главу борёкудан ждать, было нельзя. Роскошный шестидверный автомобиль перенёс молодого человека во владения Хитоши Игараси. Машина поехала на подземную парковку, а Итаро постоял мгновение перед нависающим над ним ста пятидесяти этажным небоскрёбом, откуда небожители вершили закон и управляли каждым действием в районе Восходящего Солнца. Райский уголок пентхауса был недоступен отсюда даже людям с самым острым зрением, но Итаро уже приходилось бывать там. Владения Хитоши Игараси могли показаться беззащитными, но зелень садов и синеву искусственных водоёмов охраняли устройства, разработанные в Доме ДеЛакью – генераторы силовых полей и автоматические орудийные комплексы. Борёкудан только выиграли от древнего договора с обитателями тьмы, который почти столетие назад заключил Бандзуйин Тёбэй. Несмотря на дурную репутацию многоликих, лживых и скрытных, ДеЛакью стал могущественным покровителем Синдиката. На первом этаже у стойки администратора Итаро как раз разминулся с представителем "чёрных змей", как называли ДеЛакью в районе Восходящего Солнца. Эти… "люди" – а Итаро порой сомневался в принадлежности ДеЛакью к Homo Sapiens – всегда вызывали в нём тревогу. Высокое, гораздо выше Джуно, существо неопределённого пола с бледной лысой головой, обсидиановыми оптическими имплантатами – чёрными стеклами, намеренно грубо вживлёнными в плоть – и конечностями непропорционально длинными... такое создание неспроста называли "змеёй". ДеЛакью не удостоил Итаро и взглядом. Они общались только с оябуном. Спустя несколько минут успокаивающей поездки на лифте, Итаро выбросил из головы зловещего доходягу и сосредоточился на деловой встрече. Дворец оябуна проветривали, когда прибыл Итаро. Раздвижные двери были открыты настежь, и молодой человек мог заметить, как во всех помещениях слуги убирали следы ночного веселья. – Хитоши-сама примет вас на седьмом острове, Итаро-сан, – предупредил встречающий слуга, не поднимая головы. – Прошу за мной. Итаро направился следом за заспанным человеком с огромными мешками под глазами. Юноша заметил, что внутри дворца многие бамбуковые завесы разломаны, а рисовая бумага "стен" порвана. Татами было перепачкано разводами от пролитых напитков, раздавленной еды и даже потемневшими пятнами крови. – Послушай, добрый человек, – Итаро обратился к слуге. – Надеюсь, тот, кто устроил подобный бардак, уже мёртв. Это ведь святое для борёкудан место! Слуга вздохнул: – Если бы, господин Тёбэй. Но прошлой ночью вместе с нашим покровителем сюда явилась богатая леди одного из Великих Домов. Пришлось нелегко. Она не знает слово "нет". – Хитоши-сама, вероятно, зол. – Нет. Сейчас господин, наконец, расслабился. Может быть, даже бы прилёг отдохнуть, если бы не визит господина Миамото. Вода в искусственном пруду была кристально чистой – варвары Великого Дома ограничились дворцом. Зелёные композиции из цветов и камней маленьких островов не пострадали. Радовали глаз, как и прежде. Итаро перешёл по деревянному мосту и оказался на седьмом острове усадьбы. Здесь, у маленькой резной статуи Императора, слуги разложили на лугу простынь, на которую принесли маленький невысокий столик и угощения для хозяина. Хитоши Игараси, сухой и седой до белизны старик, тем не менее держал осанку, в отличие от гостя, который наслаждался мягкими подушками. Оябун был одет в свободный белый кэйкоги, тогда как Ютаки Миамото пришёл на встречу в роскошном тёмно-красном костюме-тройке с запонками и пуговицами из драгоценных металлов. Итаро не переживал, что его серый деловой костюм проигрывает показному богатству. Итаро не полагалось выглядеть лучше непосредственного начальника. – Хитоши-сама, Ютаки-сама, – поклонился Итаро. – Поздравляю вас с Новым Годом. – Здравствуй, здравствуй, Итаро-кун, – добродушно улыбнулся оябун. Итаро заметил, что морщины главы Синдикаты стали куда глубже с того времени, как юноша видел его в последний раз. Ютако коротко кивнул. В пику оябуну, он был мрачен. – Я бы с удовольствием поболтал с тобой, Итаро, но годы уже не те, – проговорил Хитоши. – Я очень хочу спать. Если коротко, у Ютаки-сана к тебе претензии. Итаро внимательно посмотрел на Ютаки. Пронзительный взгляд, тоненькие бакенбарды на сведённой челюсти и небольшие чёрные усы на до синевы выбритом лице. – Твои бандиты, Итаро, вчера избили одного из лучших моих людей! "Проклятье!" – подумал Итаро. – "Так и знал!" – Они воспользовались тем, что он пьян и вдобавок ещё ограбили! – продолжал Ютако – Это неприемлемо! Итаро опустился на колени и склонил голову до земли. – Прошу прощения, Ютако-сама. Джуно напился и вёл себя неучтиво. Я приставил к нему охрану. – Охрану?! – фыркнул Ютако. – Головорезов! С такими манерами они не достойны быть частью борёкудан! Вместо того, чтобы прививать ответственность, ты развязал им руки! – Я обязательно накажу причастных и возмещу Джуно-сану все потери, – проговорил Итаро. – Этого недостаточно! Неслыханно! В Доме Тысячи Огоньков избивают члена борёкудан! Чтобы бы сказал твой отец на это?! – Он бы сказал, что такие дела решаются между вака-гасира и сятай-гасира, – ответил Хитоши и сделал глоток чая. – Почему ты, Ютако, решил, что меня интересует свара каких-то шестёрок? – Но… – побагровел Ютако. – Странно слышать о традициях, – произнёс Хитоши. – Если бы при Ноэ Ёсимуре я бы заикнулся о том, что в моём Доме непорядок, меня бы уже превратили в удобрение! Ты оскорбил меня мелочностью! Меня и так этой ночью чуть с ума не свела высокородная шлюха, так ещё и ты смеешь отвлекать на ерунду! Теперь и Юкато Миамото перекатился с подушек, чтобы прижаться лбом к простыне. – Прошу простить, Хитоши-сама! – Этого недостаточно! – оябун с усмешкой изобразил голос Ютако. – Арэто! – Хиташи обратился к слуге-телохранителю, который и привёл Итаро сюда. – Передай гостям танто. Ютако побледнел. – Но… – Я твой властелин, Ютако. Не забыл?! Итаро, покажи Ютако, что нужно делать. Итаро тяжело вздохнул, но понял, что сейчас само его положение в борёкудан на кону. Кровь стучала в виски, а воздух вокруг как будто бы наэлектризовался. Отец рассказывал о подобном наказании и готовил к нему. Он говорил, что по прихоти жестоких оябунов некоторые его товарищи проходили через подобное ни один, и даже не два раза. Итаро повёл плечами и достал из нагрудного кармана моток ниток. Перетянул себе мизинец на левой руке ниже средней фаланги. Принял дрожащей рукой нож Арэто и дождался, пока кожа побледнеет. Выдохнул, вонзил клинок в стол, положил палец и резким движением отсёк фалангу, закусив губу. Хитоши рассмеялся. – Вот! Вот! Смотри, Ютако! Сын своего отца! Он даже не знал, виноваты его люди или нет! Но я сказал, а он сделал. Если бы все сятэй-гасира были такими же самоотверженными, мы бы сравнялись с нашими покровителями! Ютако только стиснул зубы. – Итаро, передай танто своему господину, – сказал Хиташи. Ютако Миамото побледнел ещё сильнее. 5 Возвращение Итаро с повязкой на руке вызвало переполох в офисе Синдиката в Доме Тысячи Огоньков. Старые ветераны и недавно набранные ровесники Итаро пали к ногам молодого господина. – Итаро-сама, Джуно начал палить в потолок! Что нам ещё оставалось делать?! – проговорил участник событий. – А что с ограблением? – спросил Итаро. Мизинец до сих пор побаливал, и Итаро злился. Злился на Джуно, на подчинённых, которые не смогли справиться с пьяницей без рукоприкладства, на Ютако, заявившего, наконец, напрямую о своих намерениях. – Да он все деньги спустил ещё до того, как пришёл к Керо! Пил за счёт борёкудан! – Вот ведь мразь! Попадись он мне ещё раз... – Итаро сжал пальцы в кулаки. – Ладно, возвращайтесь к делам. Если Джуно ещё раз появится в Доме, сразу докладывайте! Итаро же, несмотря на рану, собирался встретиться с Мизуки. На всякий случай, спустился в арсенал и взял с собой пистолет. Нет, не для того, чтобы произвести на неё впечатление. Просто "нижние уровни" всегда ассоциировались у Итаро с крысокожими. Пусть нелюдей уже давно никто не видел в Доме Тысячи Огоньков, но бережёного Бог-Император бережёт. На "улицах" Дома по-прежнему было много народа. Здание уже почти вычистили после праздника, но уборщики ещё не разошлись по местам, как и монтёры, которые осматривали механизмы лифтов и движущихся площадок. Итаро мог бы и настоять на том, чтобы его пустили, но решил прогуляться пешком. Измеряя шагами пролёты аварийной лестницы, он вновь представил себе лицо приглянувшейся девушки: высокий лоб; чёрные с коричневым отливом волосы, уложенные за уши; маленький милый носик; идеальный овал лица и потрясающие глаза, в которых был сосредоточен весь мир, галактика, необъятная вселенная. Итаро не сразу понял, что грёзы стали явью. Он встретился с Мизуки у выхода на тридцать седьмой уровень. Для девушки эта встреча тоже стала неожиданностью – она даже вскрикнула от испуга, покраснела и устремила взгляд в пол. – Простите, господин, – проговорила она быстро. – Я ушла с работы вчера! Но всего на полчаса! Боялась, что из-за меня у Керо-сама будут неприятности. А мне нужна работа... Итаро улыбнулся и остановил её. – Всё нормально. Не переживай, Мизуки. И называй меня Итаро. – Да, господин. – Итаро. Мизуки кивнула быстро. Итаро заметил, что у неё трясутся руки, поэтому девушка убрала их за спину. – Не волнуйся. Лучше расскажи. Джуно… тот высокий неприятный тип, больше не приставал? – Он хотел… помешали люди из борёкудан. И тогда он выхватил пистолет! Было очень страшно! – Джуно больше не будет так себя вести, – пообещал Итаро. Он не нашёл, чтобы ещё добавить, а поэтому вышла неудобная заминка. "Бог-Император, да что с тобой?!" – Итаро не узнал себя. – Ты сейчас домой? – спросил он. – Да, госпо… – Итаро. – И-Итаро, – Мизуки распробовала слово. – Да, гос… Итаро. Керо-сама попросил задержаться и помочь с уборкой, и мы закончили только что. Мне нужно спешить. Мой отец болеет. – Можно тебя проводить, Мизуки? – У вас, наверное, дела... – Сейчас я хочу проводить тебя домой, Мизуки. Не против? – Нет, Итаро. – И хватит уже сверлить взглядом пол, Мизуки, – как можно теплее улыбнулся Итаро. – Подними голову. Словно ожидая удара, Мизуки посмотрела на молодого человека. Итаро как и прежде покачнулся от того, насколько она красива. Пропустил Мизуки. Пошёл следом. – Так где ты живёшь? – Этаж "- 5". У Итаро едва не вырвался свист при упоминании этого места. Оно располагалось ниже цоколя, паркинга, складских помещений и большей части производств. Итаро даже вспомнить не мог, чтобы кто-либо когда-либо заходил туда за данью. Чтобы кто-то там вообще жил. – А чем занимаются твои родители? – спросил Итаро. – Или они уже старые? – Мой отец был кузнецом. Но теперь он уже ничем не занимается. Он болеет. – Ах да... прости, ты говорила. Остаток пути у Итаро будто бы язык закостенел. Он только что спрашивал, и никак не мог разгадать Мизуки, чтобы победить, наконец, её страх. Девушка же отвечала односложно, видимо, опасаясь вызвать гнев властителя. Лестничный спуск закончился, и молодые люди оказались в тёмном царстве Дома Тысячи Огоньков, в котором этих самых огоньков очень не хватало. Едва ли четверть всех светильников работала, вытягивая из мрака очертания складов. Итаро даже терялся, что где [ну уж нет]одится, хотя прочие этажи знал, как свои пять пальцев на правой руке. Прямо перед Мизуки во тьме проскочила крыса, но девушка и бровью не повела. "Надо бы здесь навести порядок", – решил Итаро. Через несколько минут молодые люди добрались до низенького вытянутого здания, с виду заброшенного. – Ну вот. Это мой дом, – сказала Мизуки. – Тебе здесь не холодно? – проговорил Итаро Он повёл плечами, чтобы сбросить скованность и разогнать кровь по жилам. – Нет. Дом, может быть, и выглядит плохо, но это мой дом, – объяснила она. – Ладно… – Итаро будто память потерял вместе со всем словарным запасом, накопленным за семнадцать лет. "Ну ты и идиот", – ему даже стало смешно от такой внезапной застенчивости. – Я тогда тебя ещё навещу… – произнёс, наконец, он. – Когда у тебя следующая смена в "Суши"? – Завтра в ночь. – Тогда до завтра, Мизуки? – Да… Итаро. Когда девушка скрылась внутри старого мёртвого дома, Итаро ощутил невероятное облегчение. Даже утреннее общение с важными членами Синдиката вымотало его не так сильно, как эта встреча. Однако отказываться от общения с Мизуки Итаро не собирался. Ему нравился голос. Ему нравился вид. Она ему нравилась. 6 – О весенний дождь! С кровли ручейки бегут Вдоль осиных гнёзд, – прочитал Итаро. Отец Итаро, Горо, любил поэзию, поэтому и сына воспитал так, чтобы тот понимал красоту. В то время как далеко не все жители Некромунды могли похвастаться хотя бы умением читать, Итаро получил неплохое образование и даже порой сам сочинял стихи. – А что такое осиные гнёзда? – спросила Мизуки. Итаро пришёл в "Суши Сато" за полночь. Мизуки уже покачивалась от усталости, но возражать против свидания не стала. Керо только улыбался, глядя на молодых. – Это такое место, где опасно, – объяснил Итаро. – Осы – это насекомые, которые водились на Терре. – Дашь мне почитать эту книгу? – Конечно. Можем сегодня ко мне зайти, – улыбнулся Итаро. Мизуки покраснела и опустила взгляд на чашку. Итаро усмехнулся. – Так уж и быть. Принесу завтра, – пообещал он. Мизуки вновь расцвела. Итаро нравилась эта её пугливость. Он не чувствовал в ней делового подхода, как у гейш. Детская простота и белоснежная невинность. Такой была Мизуки. – Словно горная лань Ушки вытянула вверх Боится всего, – произнёс Итаро. – Это тоже Мацуо Басё? – спросила Мизуки. – Нет, моё собственное, – ответил Итаро. Официантки в это время убирались в ресторане. Итаро и Мизуки были последними посетителями. Одна девушка проходила мимо с подносом, на котором суши так и остались нетронуты, хотя повара Керо готовили выше всяких похвал. Но похолодел Итаро не потому, что кто-то совершил подобное преступление, а из-за того, что внезапно ему показалось, что на подносе [ну уж нет]одится кое-что иное. Итаро увидел отрезанный человеческий язык. Отрезанный им самим. После встречи с оябуном отношения с Ютако Миамото накалились сильнее прежнего. И господин Миамото стал поручать Итаро одно грязное дело за другим. Пару дней назад Ютако пожелал, чтобы Итаро принёс ему язык болтуна, распускающего порочащие слухи о борёкудан. Настоял на том, чтобы молодой человек сделал всё сам. Итаро тогда чуть было не стошнило. Ему не понравилось мучить людей, хотя авторитет среди подчинённых заметно вырос. – Итаро? Итаро… – Да… прости, задумался, – Итаро улыбнулся. Засомневался, что вышло естественно. – Всё хорошо? Ты побледнел. – Призрака увидел, – Итаро усмехнулся. Он взял графин с саке и потянулся добавить напиток в чашку Мизуки, но та помотала головой. – Всё-всё! У меня голова кружится уже! Ещё чашка, и я до дома не дойду! – Тогда я понесу тебя на руках. У Мизуки вырвался короткий смешок. – Проводишь? – спросила она. – Конечно. Мизуки попрощалась с Керо, и молодые люди отправились в глубины Дома Тысячи Огоньков. Девушка на самом деле стала клевать носом, и Итаро приобнял её, наслаждаясь ароматом ириса и фиалки её волос. И запах, и сама Мизуки странно успокаивали Итаро. Согревали руки, которые, как порой казалось, он никогда не мог до конца отмыть от крови. На этот раз заброшенный склад жилища Мизуки уже не выглядел таким уж заброшенным. Из дымовой трубы вырывались клубы облаков, а на пороге стоял сгорбленный пожилой мужчина, морщинистый, но с до сих пор иссиня-чёрными волосами и вислыми усами. Итаро издали так и не определил, зол ли он или же это обыкновенное выражение лица. – Мизуки! – крикнул мужчина. – Марш в спальню! Какой стыд! Ты едва его знаешь! Отец Мизуки разразился продолжительным кашлем, таким сильным, что даже побагровел. Девушка потупилась, но исполнила приказ без колебаний, даже не поглядев на Итаро. Пожилой мужчина же посмотрел с ненавистью на молодого человека. – Хаттори Норайо, – представился он после продолжительного "зрительного" поединка. – А ты, я думаю, причина, по которой моя девочка не высыпается последние пару дней? – Итаро Тёбэй, – поклонился юноша. – Вы верно думаете, Норайо-сама. Отец Мизуки проскрипел зубами. – Тёбэй, говоришь… значит, Горо – твой отец? – Да, Норайо-сама. – А ты знаешь, что именно благодаря ему я и оказался здесь? Выброшенный во тьму, как можно дальше от Тысячи Огней?! – Нет, господин, – покачал головой Итаро. – Ваша семья… все вы, ублюдки-борёкудан, только и делаете, что берёте, берёте, берёте! Бешеные псы… – Папа… Мизуки, видимо, услышав зарождающуюся бурю, вышла на улицу. – Иди в дом, непослушная девчонка! – выкрикнул старик, – и моли Императора о заступничестве! – Я пропущу мимо ушей ваши оскорбления, – произнёс Итаро, – но я не позволю вам обидеть Мизуки. – Итаро, просто уходи! – на щеках Мизуки появились слёзы. Итаро и с места не сдвинулся. Норайо же засучил рукава своего мешковатого кимоно, и Итаро с запозданием заметил рукоятки мечей на поясе старика. Однако даже это не покол[лобзал]о решимости молодого человека. – Быстрее! – взмолилась Мизуки. Противостояние разрешилось совсем не так трагично, как могло бы. Норайо вновь закашлялся, но уже так сильно, что, закатывая глаза, опустился на колено. – Папа! – Мизуки рванулась к отцу и попыталась поднять его на ноги. У обладательницы тоненьких, как веточки сакуры, рук это не получилось. Итаро, настороженно поглядывая на оружие Норайо, пришёл на помощь. Вместе они отнесли пожилого человека внутрь. Этот дом умирал. Цвета пожухли. Циновки были истёрты тысячами шагов. Ширмы просвечивали, и, казалось, в них вот-вот появятся разрывы. Но этот дом умирал с достоинством. Ни следа грязи. Пыль не властвовала здесь, и, похоже, даже появлялась в этом месте только с письменного позволения хозяев. Даже редкая мебель стояла как в строю, ни на один градус не отклоняясь от положенного места. – Ми… Мизуки, – простанал Норайо. – Ф-ф-фукисаси… Ту… туда. – Но там же холодно, – возразила Мизуки. – Туда, – повторил Норайо. Неожиданно для Итаро они вошли в кузницу. Даже более того, в кузницу, подготовленную к труду. В горне билось пламенное сердце, на которое невозможно было долго смотреть, а над мехами плясал воздух. У наковальни, замурованной в бетонный пол, лежали инструменты – разнообразные молоты, щипцы и самодельные приспособы. Впрочем, несколько гостей из современного мира тоже дожидалась руки мастера в углу: пневматический молот и несколько шлифовальных станков. Молодые люди положили Норайо у горна. Пожилой мужчина отдышался и через несколько минут пришёл в себя. – Мизуки, приготовь чай для гостя, – приказал он. Взгляд его не стал мягче, но Итаро снова принял вызов. Правда, на этот раз он решил начать первым. – Чтобы ни произошло в прошлом, господин Хаттори, я прошу у вас прощения, – поклонился он. – Мне очень нравится Мизуки, и я хотел бы, чтобы между мной с вами не было вражды. Норайо молчал. – Я не собираюсь отнимать у вас дочь, – продолжал Итаро. – Она свободна. Но… Юноша собрался с духом. Он никогда не задумывался на следующими словами, но теперь их смысл стал ясным как никогда прежде. – Но я бы хотел связать с ней свою жизнь. Норайо хмыкнул зло. – Мальчишка… у тебя язык Горо, но не его голова! Он мёртв, кстати? – Мой отец погиб почти два года назад. – Ха… так и думал. Кое-что он тебе всё-таки не успел передать. Итаро подождал ответа. Сначала Норайо одарил его только презрительным взглядом, но потом добавил. – Ты связан с борёкудан. И эту связь уже не оборвать. – Я клянусь заботиться о Мизуки. Несмотря ни на что. – Разрубить бы тебя на месте, сопляк… кхы-кхы… жаль… жаль, что жизнь так жестока ко мне, – сказал Норайо. Он убрал руку с катаны, а потом и вовсе отложил перевязь с оружием в сторону на один из пустых рабочих столов. – Так каков ваш ответ, Норайо-сама? – не выдержал Итаро. – Чем бы я мог изменить ваше ко мне отношение? Норайо стиснул зубы так, что блеснул зловещим желтоватым оскалом. – Однажды твой отец поклялся, что я сгнию в преисподней, и, что неудивительно, так всё и произошло. Мужчины помолчали. Итаро стоял на своём, а Норайо переоделся: вместо кимоно – фартук из плотного материала, длинные волосы старик скрыл платком, а руки защитил старыми перчатками, уже почти чёрными от сажи. – По крайней мере, вы, Тёбэи, верны своим клятвам, – выплюнул наконец он. В это мгновение в кузницу вошла Мизуки и поклонилась мужчинам. – Чай готов, отец. – Спасибо, дочка, но я, пожалуй, поработаю, – ответил Норайо. – Посмотрим, годен ли я теперь хоть на что-то. Мизуки одним выражением лица задала вопрос Итаро. "Все нормально?" На что Итаро ответил тем же. "Не знаю". – Тёбэй… – Норайо окликнул юношу, когда тот направился вслед за Мизуки. Итаро повернулся, ожидая всё что угодно. – Повтори те же слова, что говорил мне, моей дочери, – проговорил Норайо, раздувая меха. – Я люблю её и доверяю ей. Старый кузнец повернулся спиной к Итаро. Прошёл к наковальне и взял щипцами заготовку. Итаро же вернулся в гостиной и опустился на колени перед низким столиком, на котором уже дымился старый фарфоровый чайник. Он встретился взглядом с девушкой и сказал: – Мизуки… 7 Мизуки попросила неделю на размышление. Итаро весь извёлся за это время. Ответ "да" стал самым долгожданным подарком, который юноша получал за всю свою жизнь. Начались свадебные приготовления. Хлопоты усугубились тем, что господин Миамото как будто нарочно поручил Итаро борьбу с профсоюзом завода, о котором Итаро до этого не то чтобы не имел дел, но даже не слышал. Как бы то ни было, эти люди пользовался связями с Домом Орлок и прогоняли вымогателей. Они были хорошо вооружены, подготовлены и настроены дать бой любому врагу. Ветераны борёкудан нехотя вспоминали былые времена, тогда как среди молодёжи заговорили о том, чтобы найти другую, менее рискованную работу. Итаро стал считать день свадьбы наградой за напряжение и смотрел на календарь с тёплом и надеждой. Смотрел, а потом возвращался к работе. Брал тесак, пистолет. Мучил и убивал. Оправдывал звание сятэй-гасира и красочные татуировки, на которых были изображены дракон, тигр и карп с золотой чешуёй. Из-за работы Итаро даже на торжество чуть было не опоздал. – Кен, дай-ка свой плащ, – попросил Итаро у одного из спутников. – А-а-а?! – спросил Кен. – Плащ снимай! – рявкнул Итаро. Он не злился, просто и сам не мог сказать точно, говорит он громко или тихо. В голове ещё раздавалось эхо канонады. Помощник передал начальнику одежду, и Итаро вышел из грузовика. Натянул на лицо дежурную улыбку и поприветствовал тех гостей, которые прибыли на свадьбу. Потом быстрым шагом добрался до лифта и поднялся в офис, чтобы переодеться. Итаро поглядел на часы. До назначенного времени оставалось полчаса. – Босс, вы как? – спросил телохранитель. – Что?! – Кровь, – объяснил телохранитель. Итаро заметил, что на полу лифта появились багровые нити, которые ширились с каждой новой каплей. Юноша поднял руку и увидел, что алый ручей уже перепачкал рубашку и замарал ладонь. С налёта на собрание профсоюза прошёл уже почти час, но Итаро только теперь вспомнил детали операции: оглушительную пальбу, панику, ошеломлённые лица заводских мастеров, рукопашную схватку и взмах ножом, от которого Итаро не уклонился в последний миг. Ему показалось, что он уклонился в последний миг. – Проклятье! – воскликнул Итаро, – если дока не будет на месте, я точно кого-нибудь убью. Но больше никого убивать не пришлось. Итаро освежился, а врач по его просьбе ограничился только повязкой с валиком из бинта. Заниматься шитьём было некогда. Юноша переоделся в чёрно-белое кимоно с символами Дома, поправил причёску, ещё раз посмотрел на себя в зеркало и поспешил в храм Императора, который [ну уж нет]одился этажом ниже офиса Синдиката. Это место напоминало ярус пагоды, с возвышенными, парящими очертаниями и загадочной обстановкой, которую поддерживал свет от восковых свечей и затемнённый монумент Бога-Императора, нависающий над собравшейся толпой. Со стороны невесты на свадьбу пришли официанты и повара "Суши Сато" во главе с Керо. А вот в гости к Итаро слетелась настоящая армия: все члены его Дома, свободные и способные передвигаться без чьей-либо помощи; представители борёкудан других домов района Восходящего Солнца, силовики и работники Администратума, которые не отказывались от денег Синдиката. Итаро появился и во всеуслышание извинился перед гостями, что не успел их всех поприветствовать лично. Мизуки уже ждала его у алтаря. Итаро поглядел на часы. "Успел", – молодой человек вздохнул с облегчением и пошёл навстречу любви всей своей жизни. Позже, лёжа в постели, Итаро благодарил Императора за то, что тот благоволит ему. Жизнь складывалась как никогда хорошо. – Что дальше? – произнесла Мизуки. Итаро дёрнулся от неожиданности. Ему показалось, что она уже уснула на его груди. – В смысле? Супруга дотронулась до грубого шва на левой руке – после торжества Итаро всё-таки нашёл время на доктора. – Я не смогу жить без тебя, – прош[оппа!]ла Мизуки. – Со мной всё будет в порядке. – Но ты же не на кухне порезался… – Милая, ты же понимаешь, кто я такой? – спросил Итаро. Не дождавшись ответа, Итаро продолжил: – Пока ты ждёшь меня дома, со мной всё будет в порядке. Мизуки заплакала. Итаро вздохнул уже тяжелее. Повернулся и навис на своей женой. Поцеловал её в губы, а потом смахнул солёные капли с нежных щёк. Почувствовал нарастающее желание и сделал так, чтобы Мизуки стала счастливей в следующие несколько минут. Итаро любил Мизуки больше жизни и знал точно, что Император не позволит кому-либо или чему-либо разлучить его с ней. 8 И всё-таки смерть нашла дорогу к семье Итаро. Очень скоро. Отец Мизуки болел уже давно, и через три дня после свадьбы дочери понял, что мрачный жнец на пороге. Норайо даже не успел перебраться на верхние уровни. Был обречён на смерть в царстве тьмы подземного уровня Дома. Однако оглядывая старое жилище кузнеца, Итаро понял, что Норайо и не собирался куда-то перебираться. – А… ты… – только и проговорил старик, когда заметил гостя. Норайо покрылся потом и дрожал. Он горел от жара, потому что в кузнице было достаточно прохладно. Печально было видеть некогда могучего человека со стальными мускулами в столь уязвимом положении. Итаро молча поклонился умирающему титану. Говорить "здравствуйте" было сейчас сродни издевательской шутке. – Я никогда не боялся смерти… – Норайо дышал тяжело, сипел, – но не теперь… теперь, когда она близко… я чувствую. Смерть... ужасает. Особенно, когда моя дочь обречена жить… в этом мире. – С ней всё будет в порядке, – начал было Итаро, но Норайо взмахнул рукой, перебивая. – Молчи, убийца. Ты… все остальные люди Восходящего Солнца… все вы забыли о корнях, забыли о том, как быть хорошими людьми. Вы даже зовёте себя неправильно! Променяли бессмертную душу, дарованную Императором… кх-кх… на деньги… на мнимую роскошь, под оболочкой которой только грязь и дерьмо. Итаро решил не встревать и дослушать умирающего старика, несмотря на любые оскорбления. Однако запал у Норайо уже прогорел. Теперь его было едва слышно. – Моё время уходит… Итаро… Итаро! – взмолился Норайо. – В гостиной... на стойке в углу… хранятся мои мечи. Принеси их. Итаро поспешил выполнить волю кузнеца. Всего несколько шагов в полутьме, и молодой человек оказался в другой комнате, сдвинув в сторону раздвижные двери. Он едва не упал, когда запнулся о низкий столик, но больше не совершал подобных ошибок. Фонаря с собой у него не было, как и зажигалки, чтобы воспользоваться свечами, поэтому Итаро осторожно крался на ощупь. Наконец он ухватился за изогнутый пластиковый корпус стойки и нащупал рукоять оружия. И ещё одну. И ещё. Катану и танто Норайо Итаро уже видел, а вот третий меч был выкован совсем недавно. Молодой человек вернулся к кузнецу. Было темно, но Итаро поразился неестественно бледному лицу Норайо. – Положи их рядом. Итаро сделал, как велено, и встал на колени. Норайо из последних сил рывком подтащил к себе катану и судорожно сжал в руке. – Возьми, – старик кивнул на оставшийся в пыли меч. – Я вкладывал в своё оружие душу. Всегда… последний раз даже не свою… "Бредишь", – подумал Итаро. Молодой человек поднял катану. Она отлично лежала в руке, а на лезвии играли блики редких в гнетущей обстановке лучей света. Как и кузнец, свет сражался с наступающей тьмой до последнего. – Я выковал этот клинок на тот случай, если бы ты силой забрал Мизуки. Хотел… хотел сохранить хотя бы частичку дочки. Старик зашёлся в кашле. Итаро потянулся было вперёд, чтобы помочь, но натолкнулся на вытянутую руку, сведённую судорогой. Из Норайо наружу будто бы демон рвался, настолько ужесточились черты его лица. – Сейчас… погоди немного… кхы-кхы… уфф, – старик сделал пару вдохов и выдохов, продолжил. – Я ухожу. Ты недостоин Мизуки, но выбора у меня нет. Пусть эта катана постоянно напоминает тебе о том… о том, что ты должен мне. Что ты должен Мизу… Глаза Норайо закатились, а изо рта потянулась тоненькая струйка слюны. Старый кузнец скончался. Итаро взял тело на руки и отнёс в опочивальню. Положил на соломенную циновку и укрыл тоненьким одеялом. Потом вернулся в кузницу и забрал подарок Норайо. Итаро умел обращаться с подобным оружием, но никогда не привыкал ни к одному из многочисленных инструментов смерти. Считал, что такое самоограничение сделает воина предсказуемым. Однако, сжимая рукоять "Мизуки" он почувствовал, что не может расстаться с ней так же, как и со своей супругой. Клинок длиной в руку, изогнутый куда меньше других похожих мечей. Волнообразная линия хамона на лезвии походила на потоки яростного цунами. Цуба жаждала крови и тянулась к врагу раскрытой пастью дракона. Рукоять же была переплетена тёмной кожей неизвестного Итаро существа и будто бы согревала ладонь. Итаро взмахнул катаной несколько раз. "Прекрасный баланс... мир сегодня потерял воистину великого мастера". Первым делом, добравшись до офиса синдиката, Итаро собирался отправить в дом тестя несколько человек со священником, но взъерошенные подчинённые сами отыскали своего господина. Перекрытия Дома были слишком толстыми, чтобы можно было пользоваться беспроводной связью, а поэтому важные сообщения передавали лично. И Итаро тут же понял, что произошло нечто плохое. Очень плохое. После смерти Норайо Итаро воспринял горькую новость неожиданно спокойно и даже отрешённо. В ответ на хвалу, Император послал молодому человеку смертельно опасное испытание. И перед тем, как отправиться на встречу с судьбой, Итаро хотел только увидеться с женой. Входная дверь в квартиру отворилась, и Мизуки встретила супруга тёплой улыбкой. С её появлением жилище Итаро вообще стало гораздо уютнее и светлее. В каждой комнате дымились ароматические свечи. Горшки с самыми разнообразными цветами стояли на подоконниках и радовали глаз переливающейся радугой. Стены были увешаны картинами, иконами и такими украшениями, о которых Итаро даже никогда не слышал. И со всем этим ему придётся расстаться. По выражению лица супруга, Мизуки сразу всё поняла. – Что случилось? – испугано прош[оппа!]ла она. Перевела взгляд на катану у пояса Итаро и закрыла рот ладонью. – Отец! Итаро только коротко кивнул и обнял Мизуки, которая молча заплакала. – Пойдём, присядем, – Итаро легонько подтолкнул жену на кухню, откуда доносились запахи выпечки и специй. Итаро ощутил, что тяжёлый груз дурных новостей, словно холодный ветер, выдувал из квартиры весь уют. – Норайо-сама умер, – начал Итаро. – Подарил мне катану перед тем, как отправиться к Императору. Он говорил, что вложил часть твоей души в этот клинок, чтобы никогда с тобой не расставаться. Мизуки оттёрла слёзы тыльной стороной ладони. Итаро молчал. Он никак не мог подобрать слов, чтобы продолжить. – И это не самое страшное… так ведь? – спросила Мизуки. – Отвечай! – Проблемы на работе… – Итаро отвёл взгляд. – Друг семьи тоже скончался сегодня утром. И на его место пришёл человек, который меня на дух не переносит. У Мизуки задрожали пальцы. Кровь отхлынула от лица. Девушка даже не побелела, а посерела и стала походить на пепел в храмовых жаровнях. На мгновение Итаро показалось, что Мизуки на самом деле сгорела без остатка. Он вздрогнул и отогнал наваждение. – И… что? Что с тобой будет? – Пока что мне нужно просто явиться к нему на поклон, – соврал Итаро. "В осиное гнездо", – подумал он. Итаро прекрасно знал, что этим дело не ограничиться, и Миамото пожелает большего. Однако альтернативой было лишь вооружённое нападение на Дом Тысячи Огоньков, в котором может погибнуть не только Итаро, но и многие другие люди, которые были ему дороги. – Останься, – Мизуки взяла мужа за руку и приложила его ладонь к своему сердцу. – Давай… давай… – взгляд девушки заметался. Видимо, она искала поддержки у духов этого места, но они, некстати, молчали. – Давай сбежим! – почти прокричала она. – Ты и я! Нас не найдут! "Ошибаешься", – подумал Итаро. – Всё будет хорошо, Мизуки. Я разберусь, – натянуто улыбнулся он. – Просто меня пару дней не будет дома. – Врёшь! Мизуки резко поднялась из-за стола, но Итаро успел схватить её за руку и притянуть к себе, крепко обняв. – Код от сейфа складывается в твоё имя, – прош[оппа!]л Итаро на ушко возлюбленной. – Возьми всё, что там есть, и уезжай в Тохоку. Там есть отель "Сакура". Я приеду туда, как только со всем разберусь. – Не уходи, прошу! – Это мой долг перед господином, милая, – объяснил Итаро, хотя с большим удовольствием бы прирезал Ютако и всех его сподвижников, если бы мог. Молодые люди так и простояли несколько минут. Она плакала. Он клял судьбу. В конце концов Итаро решил, что больше так продолжаться не может, и он пропитается печалью Мизуки. "Мне нельзя расклеиваться. Встреча с Ютако – решающая в моей жизни. Надо быть собранным, как никогда", – Итаро осторожно взял Мизуки за руки и легонько оттолкнул её. – Нет, – взмолилась она. – Твой отец сделал мне по-настоящему роскошный подарок. Итаро снова натянуто улыбнулся и погладил рукоять катаны. – Ты всегда будешь со мной, Мизуки. Девушка вдруг пристально посмотрела в глаза супруга и сказала уже гораздо тверже и решительней: – Я всегда буду с тобой, Итаро. И никакая вещь меня не заменит. 9 Итаро очнулся ото сна. По голове словно ударили молотком, настолько тяжёлым вышло пробуждение. – Слава Императору, ты жив, – Итаро услышал знакомый голос своего друга и командира Анрайса де Ле Стата. Космический десантник сидел рядом с койкой Итаро в гражданской одежде и с раскрытым потрёпанным томиком на коленях. – Долго я так валялся? – спросил Итаро. – Ты не поверишь, – вздохнул Анрайс. – В настоящем мире прошло больше пятидесяти лет. Продолжение

Ок, убедил. Как бы то ни было, но после Великого Разлома у деловых людей уже совсем другие проблемы, хехехе.

Мне кажется, за такой срок с новыми ценами все бы уже давно примирились. Так-то при царе-горохе или советской власти однозначно было лучше, хотя бы потому, что... Ну вы знаете этот анекдот =)

Незатупившийся клинок Сразу отмечу, что "Сожжение Корриноса" мне понравилось куда больше. Вероятно, сказалось ограничение по времени. Губернатор Даймон прошёл горнило войны. Не сломался и даже не затупился. Встретил страшнейшую угрозу так, как и прежде: решительно и жёстко. "Незатупившийся клинок" - неплохой образец рассказа по вселенной Warhammer 40000, разве что разговоров могло быть меньше, а боевой составляющей больше. Некоторые персонажи введены только для объяснения происходящих событий, и от них, на мой взгляд, стоит избавляться впредь. Всё объяснять читателю не нужно. На мой вкус даже замечательно, когда персонажам, как и читателям остаётся только додумывать, фантазировать на тему того, что происходит вокруг. "Замечания" Они свободно ходили по залу, беря со стола или с подносов прислуги бокалы с напитками и закуски, общались друг с другом или с облаченными в платья темных тонов женщинами. После того, как что-нибудь написал, прочитай рассказ вслух. Некоторые слова просто не "звучат". - Губернатор Даймон, как приятно наконец познакомиться с вам лично, - улыбнулся розовощекий толстяк, которого звали Арриан. Он не сделал ни единого жеста, продолжая восседать за столом в своем украшенном медалями, орденами и декоративными черепами мундире. Вкусовщина, но слишком высокий стиль для этого произведения. Кроме того, само сочетание "продолжая восседать" - чересчур громоздкое. Я бы на твоём месте использовал вместо него глагол "сидел" или вообще перестроил предложение. Он не сделал ни единого жеста, продолжая восседать за столом в своем украшенном медалями, орденами и декоративными черепами мундире. Гости сели по обе стороны от Даймона, чуть дальше расположилась их приближенные, а вот пестрая кучка остальной свиты растерянно толпилась возле стола, не зная куда деть себя в таком непривычном месте. Повторение. Ещё один повод убрать "продолжая восседать". И, кстати, мне кажется, на светских приёмах свита должна точно знать, что делать. - У меня нет вкуса, но есть знания об устройстве имперских крепостей и бастионов. Запоминающееся выражение! Вы и ваши люди спасли эту планету, но теперь и её дальнейшая судьба в ваших руках. Повторение. Наколотая на вилку жареная креветка так и не попала в утробу Арриана, который держал её в нескольких сантиметрах от удивленно разинутого рта. И опять вкусовщина, но я, например, стараюсь не использовать просторечия или разговорную речь от автора. Не всегда получается, но всё же. - Как вы планируете кормить Газгию? Давар является самым близким к вам агромиром. Пустотные перевозки стали очень больно бить по карманам в последние сто пятьдесят лет, - любезно вопросил Арриан. Сколько тогда лет Арриану, что он застал "времена без боли"?! - Вы в секторе Айорос, губернатор Даймон! На галактическом юге [ну уж нет]одится Ультрамар, а на севере победоносно продвигается вперед крестовый поход Марка. Этот участок космоса тысячи лет не знал войны, а на землю его миров не ступала нога чужака, - воскликнул Зараф. Грубая экспозиция. Эта информация, может быть, и важна для читателя, но сомнительно, что губернатор мира не знает, где [ну уж нет]одится его планета. Т.е. хорошо, что ты рассказал об этом факте, но стоит рассказывать гармоничнее, не выставляя персонажей капитанами очевидности или просто дураками. Однако вся эта гармонию нарушалась самым жесточайшим образом, стоило Даймону повернуть голову правее. Гармония. Он завывал как-то странно, словно бы пытался безуспешно избавиться от чуждых объектов исстерев их ударом мириадов песчинок, но сетовал на собственные бесплодные усилия. И опять к слову о благозвучии. Кому как, но "исстерев" не звучит. На грудной пластине расположился черный имперский орел, такого же цвета табард свисал с пояса, а на левом наплечнике красовался символ ордена - крылатая чаша без ножки с пылающим огнем. Я, конечно, не реконструктор, но вроде бы... вроде бы табард закрывает торс, а не свисает с пояса. Табард (от фр. tabarde) — короткая накидка с короткими рукавами или вовсе без рукавов, открытая с боков; одеяние средневековых герольдов. На табарде может [ну уж нет]одиться герб владельца. Ссылка Первая же фраза выбила из Даймона дух. Считаю, что надо бы переписать, а то можно подумать, что Даймона убили. Воздух был заполнен дымом и криками раненых. Силы СПО прочесывали поле боя, оказывая помощь выживши и собирая трупы врагов в кучи, чтобы затем спалить их очиащающим огнем. Выжившим

"Автор № 9" Незатупившийся клинок В обширном зале с высокими потолками играла громкая музыка, которая, как считали новоприбывшие почетные гости, подходила больше для военных маршей, нежели для почетного приема. Барабаны отбивали мощный ритм, пробирающий до самых костей, а громогласные трубы словно бы возвещали о наступлении великого воинства. Находившиеся в зале люди были подстать суровому и мрачному окружению - высокие и статные мужчины в старой военной форме, чьи испещренные шрамами и морщинами лица выглядели словно высеченными из камня. Они свободно ходили по залу, беря со стола или с подносов прислуги бокалы с напитками и закуски, общались друг с другом или с облаченными в платья темных тонов женщинами. Изредка откуда-то доносился смех. Прибывшие на этот “праздник” гости чувствовали себя не в своей тарелке. Яркая процессия богато одетых аристократов двигалась через зал с некоей настороженностью, словно они попали в дикий лес, наводненный хищниками. Ноги несмело несли их к хозяину этого места, каблуки опасливо стучали по темным плитам пола. Весь их вид говорил о чуждости для любого, принадлежавшего этому месту, словно они были чужаками из совсем другого мира. И это было истиной. У противоположной от входа стены стоял огромный стол, во главе которого сидел один единственный человек. За его спиной со стены свисали огромные штандарты и гербы, неимоверно сильно отличавшиеся от привычных гостям роскошных гобеленов. Грубые, но мастерски сотканные, то там, то здесь, они несли следы пуль и опалин, что еще сильнее придавало им какого-то зловещего, воинственного величия, а сидящего под ними наделяло аурой властности. - Губернатор Даймон, как приятно наконец познакомиться с вам лично, - улыбнулся розовощекий толстяк которого звали Арриан. Правитель аграрного мира кивнул головой и развел руками, показывая на стоящих по бокам от него. - Губернаторы Арриан, Цорци и Зараф, не будем тратить время на обмен любезностями, прошу к столу, - ответил Даймон без тени улыбки. Он не сделал ни единого жеста, продолжая восседать за столом в своем украшенном медалями, орденами и декоративными черепами мундире. Гости сели по обе стороны от Даймона, чуть дальше расположилась их приближенные, а вот пестрая кучка остальной свиты растерянно толпилась возле стола, не зная куда деть себя в таком непривычном месте. Даймон подозвал одного из своих людей и что-то прош[оппа!]л тому на ухо. Мужчина в форме кивнул и направился в сторону оркестра. Спустя короткое время зал наполнился мелодичной музыкой, под которую можно было танцевать, а не маршировать. Почувствовавшие себя в своей тарелке гости медленно растеклись по залу как журчащие ручейки, увлекая за собой мрачных обитателей зала. - Вы очень...изменили это место, губернатор, - заметил Цорци, потягивая вино из кубка и осматриваясь вокруг. - Война изменила это место, разрушила его, - ответил губернатор. Его столовые приборы лежали нетронутыми. - А я восстановил. - По своему вкусу, - усмехнулся Зараф. - У меня нет вкуса, но есть знания об устройстве имперских крепостей и бастионов. И толстые пласталевые плиты подходят для этого гораздо лучше, нежели облицовка из спурского мрамора, - сухо ответил Даймон и тут же добавил. - Со всем уважением к богатствам вашего мира, губернатор Зараф. - Собственно, мы бы хотели обсудить возможности сотрудничества наших миров, которые были...э-э...невозможны в течение войны. Вы и ваши люди спасли эту планету, но теперь и её дальнейшая судьба в ваших руках. Газгианцы всегда процветали. Все наши миры процветали вместе, связанные множеством торговых соглашений, - начал Арриан. - Я прекрасно знаю, о чем вы говорите, губернатор. То, что я солдат, не значит что я глупец и не могу разобраться в торговых и финансовых вопросах. Я прекрасно изучил наследие моего предшественника и не могу сказать, что поддерживаю его курс политики. Губернаторы озабоченно переглянулись. - Как вы сами видите, это место преобразилось, - продолжал Даймон. - Вы не видите множества прекрасных картин, дорогих украшений и редкого убранства ручной работы. Коридоры освещаются светом простых, но надежных люмосов, а не яркими голосвечами на золотых канделябрах. Двери моего дворца способны выдержать удар, который разнес бы в щепки старые, хотя признаю, нанесенные на них барельефы были чудесны. Всё это я продал. Загрузил на грузовые суда и отправил в Фасадианскую систему, чьи миры щедро заплатили за такой товар. Газгия больше не будет приобретать излишества. Ни спурский мрамор, ни экзотические даварские продукты, ни саронатские драгметаллы. Наколотая на вилку жареная креветка так и не попала в утробу Арриана, который держал её в нескольких сантиметрах от удивленно разинутого рта. Прочие губернаторы испытывали схожие чувства, что явственно отражалось на их лице. Тень улыбки упала на уголок рта Даймона и он словно бы примиряюще поднял руки. - Это не двусторонняя позиция, алкогольные напитки Газгии вновь польются рекой после того, как заводы и винодельни будут отстроены. В качестве дружеского жеста мы планируем снизить экспортные пошлины на пять процентов. - Как вы планируете кормить Газгию? Давар является самым близким к вам агромиром. Пустотные перевозки стали очень больно бить по карманам в последние сто пятьдесят лет, - любезно вопросил Арриан. - Вы правы, но не так сильно как цены Давара. - Не сочтите за невежливость, но это же всё колоссальные деньги. На что вы собираетесь их тратить? Вы, очевидно, из тех людей, что безразличны к роскоши, - поинтересовался Цорци. - Помимо очевидно астрономических сумм на восстановление инфраструктуры? - позволил усмехнуться себе Даймон. - На военные нужды, конечно же. Мой полк понес потери и может составить лишь костяк сил планетарной обороны. Кроме того, населенные пункты Газгии не имеют даже самых примитивных укреплений, отсутствуют защитные орбитальные системы и ССО. В этот раз лица губернаторов овеяли эмоции искреннего непонимания. - Вы в секторе Айорос, губернатор Даймон! На галактическом юге [ну уж нет]одится Ультрамар, а на севере победоносно продвигается вперед крестовый поход Марка. Этот участок космоса тысячи лет не знал войны, а на землю его миров не ступала нога чужака, - воскликнул Зараф. - И тем не менее я два года бился за Газгию. В самом сердце вашего мирного и спокойного сектора. На это губернаторы не нашли что ответить. - Мнимая безопасность сделала вас слабыми и расхлябанными. Вы и представить не можете, что творится за пределами этого клочка космоса, который лишь чудом еще не познал и ничтожной доли галактических ужасов. Я же повоевал на многих мирах, чьи прекрасные леса были превращены в пепел, а от красивых городов остались лишь руины и горы трупов. Вычурная архитектура и дорогие украшения не спасут от снарядов пушек и орбитальной бомбардировки. И если однажды, не дай Бог-Император, ваши небеса потемнеют от вражеских кораблей, то вы с горечью вспомните мои сегодняшние слова. И эти мысли будут последними перед тем, как вы вместе со своим миром встретите смерть. Губернатор Даймон с тяжелым скрипом отодвинул стул и поднялся из-за стола. - А пока ешьте, пейте и развлекайтесь. Вы ведь этим привыкли заниматься, верно? *** Атмосферный челнок выпустил опоры, которые гулко ударились о металлическую поверхность посадочной площадки, темнеющей среди желтого моря песка. Трап опустился и губернатор спустился вниз, осмотревшись по сторонам. Яркое солнце слепило глаза, метая копья солнечных лучей из-за белоснежных облаков, укрываясь за ними как за щитом. Синева безмятежного неба на горизонте переходила в бесконечную пустыню, чей ровный ландшафт изредка нарушался невысокими дюнами. Однако вся эта гармонию нарушалась самым жесточайшим образом, стоило Даймону повернуть голову правее. В нескольких сотнях от него торчал огромный пилон, чьи угловатые очертания немного размывались от жаркого марева. За ним, примерно на том же расстоянии, был виден еще один, и еще, и еще. Цепочка знаменитых таинственных сооружений тянулась до самого горизонта. Даже на таком расстоянии ветер уже не пел свою привычную пустынную песню. Он завывал как-то странно, словно бы пытался безуспешно избавиться от чуждых объектов исстерев их ударом мириадов песчинок, но сетовал на собственные бесплодные усилия. Потоки воздуха гуляли по поверхности пилона, разбиваясь о необычную геометрию, которую никто не мог объяснить уже тысячи лет. Губернатор спустился на песок и двинулся в сторону громадины, с трудом преодолевая песок, старающийся засосать его обутые в высокие сапоги ноги. Телохранители следовали за своим повелителем и командиром. Они преодолели уже половину расстояния, и Даймону казалось, что стенания пилона стали куда громче. Взгляд губернатора был целиком устремлен к сооружению, который он внимательно осматривал пока шел. С высоты летящего челнока его размеры были не столь очевидны, казалось, что маячившегося за окнами черного вытянутого камешка можно было коснуться рукой. Сейчас же Даймон понимал, что в высоту пилон достигал, наверное, метров пятиста, а площадь его основания была не меньше четверти квадратного километра. Внезапно заунывная песнь ветра ударила в уши особенно громко, и Даймон наконец оторвался от созерцания сооружения и обратил внимание на окружение. У подножия пилона девять маленьких темных фигурок в робах, внимательно изучающих поверхность пилона, а на высоте пятнадцати-двадцати метров едва можно было заметить штук пять мелких сервочерепов, плавно витающих рядом с сооружением. Они казались мелкими спутниками огромного звездного тела. По склону дюны к губернатору поднимался человек в красной выцветшей робе. - Приветствую вас, губернатор Даймон, - едва разборчиво донеслось из-за ткани, что закрывала его нижнюю часть лица. Глазной оптический имплант отражал лучи солнца и сверкал нестерпимо ярко. - Где твой повелитель, Азур? - Пойдемте за мной, губернатор. Магос Глитчхлинг изучает объект номер 4-3. Они спустились и прошли мимо первого из пилонов. Оказавшись так близко, Даймон заметил, что в искусно обработанном камне, которым было облицовано сооружение, [ну уж нет]одилось множество аккуратно пробуренных воронок и округлых отверстий размером с человеческую голову. Даймон подумал, что именно проходя через них ветер окрашивал свою песню в такие заунывные тона, стеная и завывая. - Чем конкретно вы тут занимаетесь? - поинтересовался губернатор. - Группа, которую вы видели у первого пилона, занимается измерением структуры пилона, - слова техноадепта были едва слышны из-за сильного ветра и повязки. - Эти дыры на поверхности сооружения идут дальше внутрь, представляя собой узкие длинные трубы протяженностью около двухста пятидесяти метров каждая. Они пронизывают внутреннюю часть пилона по сложной и запутанной схеме, которые мы еще не смогли понять, но по простому это как… - техноадепт повернул голову в сторону, словно стараясь подобрать нужные слова. - … как ходы червей, да. На Газгии не так много пилонов, как, например, на Кадии. Там нам известно о пяти тысячах восемьсот десяти пило[ну уж нет], не считая тех, что были полностью разрушены. На Газгии мы обнаружили сто двадцать. Мы [ну уж нет]одимся лишь в начале цепи построек, последний пилон [ну уж нет]одится в шестидесяти километрах на восток. Даймон подумал, что это, пожалуй, было бы одним из худших объектов для обороны. Растянутая по длине тонкая оборонительная линия, открытая для атак со всех направлений. Губернатор внутренне содрогнулся, когда представил, как ему приходит подобный приказ. Они прошли мимо очередного пилона, который, однако же, [ну уж нет]одился не в столь хорошем состоянии как остальные. Полуразрушенная громадина лишилась верхушки, облицовочный камень осыпался, а в некоторых местах отсутствовали целые блоки, которые теперь валялись на земле у пилона, полузасыпанные песком. Саму же поверхность сооружения испещряли огромные трещины и сколы, словно тысячи лет назад мифический гигант попробовал его на прочность. Удары воображаемой кувалды великана и время не пощадили пилон. Пять маленьких фигурок осматривали основание полуразрушенной постройки и яростно о чем-то спорили, а по направлению к губернатору и техно-адепту шагали двое. - Прошу прощения, губернатор, одну минуту. Азур начал спуск по дюне. Ветер донес до ушей губернатора бинарный писк Механикума, чье лицо полностью закрывала стилизованная под череп металлическая маска, а правая рука блестела на солнце, так как представляла собой сложный аугметический протез, заканчивающийся массивной перчаткой с острыми как бритва когтями. От висящего на спине модуля к его голове шел провод, который яростно мотался на ветру. Азур что-то пытался донести до него, но тот просто достал какой-то небольшой предмет из подсумка на поясе, коих у него было огромное множество и удалился. За ним поплелся боевой сервитор, чье тело состояло из множества толстых пластин и поршней, которые при каждом шаге испускали пар, а от аугметического черепа отходил к груди толстый шланг, делающий механического слугу почти забавным. - Опять придется запрашивать новых зондов-сервиторов с кора[эх жаль], - посетовал Азур. - Они постоянно исчезают в недрах пилонов, из-за чего мы никак не можем составить карту ходов. Мы уверены, что если нет одинаковых пилонов внешне, то и их внутренняя структура уникальна. Азур всё продолжал говорить и в какой-то момент Даймон перестал его слушать, хотя техноадепт и делился интересными знаниями. Этим отличался от многих представителей своей организации, ведь те обычно были закрыты и необщительны. Губернатор не удивился тому, что магос взял Азура себе в помощники, ведь молодой техноадепт мог с легкостью установить контакт с любым человеком, не входящим в священную касту Красной Планеты, что было очень полезно для эксплораторов. Местные тоже предпринимали попытки изучения пилонов, о чем Даймон узнал из местных архивов. Исследовательские партии с ауспексами, геологическими локаторами и магнитными отвесами облазили цепь вдоль и поперек, однако всё, что они смогли узнать, так это то, что пилоны тянулись под землю еще на полкилометра, а любые анализы говорили об абсолютной инертности объектов. Невозможно было установить точный возраст сооружений, но они явно были построены еще до колонизации планеты. А уж как они были сотворены, то и вовсе было загадкой. Об инертности упоминал по прибытию и сам магос, выдвигая теорию, что именно это свойство являлось причиной возникновения Кадианских Врат. Там, где [ну уж нет]одились пилоны, буйные потоки варпа разбивались о невидимую стену, делая пространство максимально благоприятным для межзвездных перелетов. За этими размышлениям губернатор и не заметил, как они пришли к месту назначения. Это был один из немногих разрушенных пилонов, который был надломлен практически у самого основания. Его середина словно выплавилась, черный камень был ровным и гладким, а оставшиеся по краям части пилона остро торчали вверх словно жуткая корона. Удивительно было то, что валяющиеся вокруг обломки имели острые края, что абсолютно не вязалось с характером повреждения самого пилона. Четверо людей спустились вниз по склону и подошли к обломкам, возле которых сновал магос. Его было несложно узнать по округлым наплечным пластинам поверх красной рясы с белой толстой тканью по краям рукавов. Вечно полусгорбленный магос держал руки сцепленными на уровне солнечного сплетения, и сейчас внимательно наблюдал за работой у разрушенного пилона. Фигурки механикумов окружали основание сооружения, а несколько их них осторожно двигалось по выплавленной части пилона. С едва слышным жужжанием летало несколько сервочерепов, сканирующих черный камень. - Губернатор-милитант Галг Вессос Даймон Третий, моё приветствие, - безжизненно проскрипел магос. Он даже не обернулся, и сильный ветер никак не помешал ему узнать о приближении гостей сзади. Модуль непонятного происхождения, висящий на его спине, время от времени издавал странные щелкающие звуки, мерцая огнями датчиков и индикаторов. От блока устройства к голове магоса тянулись несколько проводов и шлангов. - Магос, - почтительно склонил голову Даймон. - Я удивлен, что вы настояли на личной встрече. Что такого важного, что нельзя доверить вашим каналам связи? Глитчхлинг обернулся и уставился на губернатора двумя светящимися огоньками аугметированных линз, которые горели во тьме под глубоко надвинутым капюшоном. Единственной частью головы магоса, которую можно было увидеть, была выдающаяся вперед решетка респиратора, маслянисто поблескивающая на солнце. Тем не менее, синтетический голос доносился не из неё, а из круглого динамика, смонтированного на груди механикума. - Поправка - я уверен в надежности собственных средств коммуникационной защиты, но, как вы это называете, сомневаюсь в ваших. Информация, которой я должен поделиться с вами, слишком важна и опасна, так что я не мог рисковать, чтобы хоть один священный бит попал в застенки дворца. - В чем же опасность? - Паника. Плотский разум лишен холодной логики и благословенной чистоты помыслов Омниссии, так что склонен совершать необдуманные действия в стрессовом состоянии. - Ближе к делу, магос, - произнес губернатор, обдумывая в голове худшее, что он мог бы услышать. - Вы сражались на Каср Партоксе двадцать три года назад. До этого ваш полк проходил дополнительную подготовку на Просане. Считаю логичным поделиться с вами моими опасениями, ведь вы в курсе того, что происходит в Кадианском секторе и видели всё собственными глазами. Одно только упоминание Кадии заставило Даймона почувствовать растекающийся по внутренностям холод. Слишком многие из его людей погибли там страшной смертью. Некоторые вещи, которые он увидел на полях Каср Партокса он бы хотел забыть навсегда, но кошмары продолжали преследовать его все последующие годы. - Мы уже несколько недель изучаем газгианские пилоны и до недавнего времени считали, что они абсолютно инертны, как и кадианские. Однако двести пять часов было обнаружено, что пилоны начали резонировать, из-за чего на поверхности стали возникать микроскопические разрывы. Мне неизвестны причины этого явления, однако я получил сообщение от кадианских исследовательских групп. Их пилоны резонируют уже несколько недель. Беря во внимание нашу гипотезу о противодействии пилонов варпу и критическую военную обстановку в Кадийском секторе… Я считаю, что необходимо готовиться к худшему. Губернатор собрался ответить, но в и так пересохшее горло попал песок, и Даймон зашелся в сильном приступе кашля. Ветер гневно поднимал в воздух всё больше и больше песчинок и с отчаянием бил их об поверхность черного камня, словно бы понимая, какую страшную беду несут жуткие пилоны, похожие на кладбищенские обелиски. Воздух наполнился заунывным похоронным пением. *** Небеса разверзлись огнем и из-за грязных туч явилось фиолетовое Око. Словно глаз космического демиурга, оно разглядывало поле боя, где люди встретились лицом к лицу с самыми черными кошмарами. Я стою по колено в трупах, тела гвардейцев стали частью баррикады. Ряды полка таяли с угрожающей скоростью, но не было конца накатывающимся на позиции волнам темных созданий. - Пол...ик Даймон…*ш-ш-ш-ш*...то маршалл Амальрих…*ш-ш-ш-ш*...рейсер почти вышел на…*ш-ш-ш*...ию для десанта… Вокс плевался отрывками фраз, пока оператор с ампутированным ниже колен ногами отчаянно пытался поддерживать связь. Это уже не важно, я вижу, как приближается новая волна. Последняя. Огромные бронетранспортеры с пиками несутся по удобренной телами культистов земле. Черные как бездна громадины были практически неуязвимы для полкового тяжелого оружия, а вот их спонсонные орудия каждым залпом выкашивают целые секции траншей вместе с гвардейцами. Один из транспортов с ревом переезжает через офицерский блиндаж и опускает трап десантного отсека. Гулкие выстрелы добавляются в симфонию боя и товарищи рядом со мной исчезают во взрывах плоти и костей. Невероятно огромный, закованный в броню темный воитель несется прямо на меня и время замедляется. Его бронированные ботинки опускаются на землю мучительно медленно, а цепной клинок описывают смертоносную дугу целую вечность. Я даже могу видеть, как медленно вращается цепь с адамантиевыми зубьями. Сантиметр за сантиметром клинок приближается ко мне по диагонали и, наконец, встречается с плотью. Форма рвется и я чувствую волны боли по всему телу, когда зубья вгрызаются в плечо, кроша кости и разрывая мышцы вместе с сухожилиями и кровеносными сосудами. Горячая кровь брызжет на лицо, но космический десантник вгоняет своё оружие глубже, разрывая моё сердце на кровавые ошметки и с отвратительным визгом прогрызая грудину. Я сполна чувствую каждый миг агонии. Я чувствую, как на клинок наматываются мои кишки, как трескаются кости таза. Наконец я заваливаюсь назад и падаю в кровавую грязь, в глазах темнеет, но я успеваю заметить, как нижняя половина моего тела продолжает стоять… Губернатор с криком поднялся с кровати, его покрывал холодный липкий пот, который пропитал всю кровать. Даймона снова разрубили от плеча до пояса на поле боя, но в этот раз всё было практически неотличимо от реальности, он чувствовал всё до единого мгновения. Спустя секунду двери губернаторских покоев распахнулись. На пороге стоял Ингвар в полном боевом облачении с лазганом наперевес. Доверенный телохранитель был единственным, кто имел доступ в комнату Даймона. Его лицо выражало крайнюю озабоченность и тревогу. - Полковник, вы должны это увидеть, - произнес боец и губернатор понял, что случилось действительно нечто из ряда вон выходящее, раз Ингвар забылся и обратился к Даймону по старому званию. Через несколько минут губернатор в окружении телохранителей бежал по коридору в сторону секции астропатов. Вход с огромными дубовыми дверями сторожили двое бойцов. Даймон мрачно кивнул и бойцы отворили двери. В нос сразу же ударил резкий медный запах, а затем глазам открылась жуткая картина. Мраморный пол был измазан кровью, предметы мебели опрокинуты, а все, кроме одного, люмосы были разбиты. Последний горел с яростным миганием, вырывая из тьмы страшные образы бледным светом. В центре комнаты, среди всего этого беспорядка лежали три тела. Точнее, то что от них осталось. Разодранные на куски, у некоторых отсутствовали руки, у некоторых ноги, то там то тут лежали вырезанные куски мяса и органы, словно разбросанные кровавые игрушки непослушного ребенка. У одного из тел сидела согнутая фигура, повернутая спиной к вошедшим. - Эй ты, повернись, и без резких движений, - отчеканил губернатор. Телохранители держали фигуру на прицеле. Неизвестный медленно обернулся и Даймон с ужасом узнал в чертах его лица главного астропата. Глаза старика сияли безумным огнем, а некогда сияющие белоснежной сединой борода и волосы спутались и покрылись коркой крови. В руках он перебирал кишки одного из мертвецов, в чьем горле торчал нож. - Не судите меня строго, они увидели нечто, с чем больше не смогли бы жить, - почти дружелюбно проговорил старик. - Я помог им освободиться, а теперь помогу и вам. Разве вы не почувствовали, как содрогнулась вселенная? Мир изменился навсегда. Разлом прошел от края до края. Разлом на ткани галактики, разлом внутри наших душ. Отправимся же внутрь. Он вытащил нож и медленно встал, спокойно двигаясь прямо на стволы винтовок. - Я помогу нам всем… - Стоять! - Дальше будет только хуже… - Ни шагу дальше! Выстрел сотряс покои. Ствол крупнокалиберного пистолета в руке губернатора дымился, а затем в воздухе повис звон выпавшей гильзы. Безумный астропат лежал на спине без верхней части головы, однако продолжал улыбаться. - Несите огнемет, - сглотнув произнес Даймон. - Сжечь здесь всё. *** Даймон почти не спал уже больше недели. Всё время он проводил в зале для приемов, который теперь был переоборудован в планетарный командный пункт. Всё свободное место было заставлено когитаторами, жидкокристаллическими панелями, столами и голополитами. Десятки людей обрабатывали информацию, составляли отчеты, перекрикивались сновали по помещению. Единственное, что осталось от прежней обстановки был огромный длинный стол, за которым восседал один единственный человек. Облаченный в свой старый мундир губернатор мрачно изучал выводимые на голопроектор данные. Черепа на униформе зловеще блестели в отсветах бледного свечения устройств. Сквозь суету помещения протиснулись двое и приблизились к столу. Жестом губернатор приказал им сесть. Бывший первый капитан, а ныне командир СПО по имени Касл положил на стол багровый берет и повернулся к Даймону. Напротив него сел Стурнн - коммодор-капитан сил системной обороны. Бывший офицер Имперского Флота также смотрел на губернатора. - Новости? - устало поинтересовался губернатор. - Кораблей с беженцами слишком много, мне не хватает судов для тщательной проверки каждого, а паникующие капитаны рвутся прямо к планете. Необходим орбитальный кордон. Каждый, кто будет нарушать порядок очереди досмотра должен быть уничтожен огнем спутников и флота, - спокойно произнес закаленный космический волк. - Разрешаю открывать огонь на поражение. Что с гонцом? - Гонцами. Мы отправили три клипера в Ультрамар. Теперь остается только ждать. После жуткой смерти астропатов, Газгия оказалась отрезана от остального Империума. Спустя несколько дней после этого в систему начали прибывать первые корабли с беженцами и они несли вести. Страшные и пугающие слова о сожженных мирах и безумии, что волной прокатилась по системам. Возможно, по всей галактике. Те немногие астропаты, которые не обезумели и не покончили с собой, ослепли. Варп стал непроницаем, а навигаторы молвили, что никогда в жизни не видели таких сильных бурь. В галактике случилось нечто кошмарное, и теперь они столкнулись с последствиями катаклизма. Газгия принимала всех, кого могла, а флот ССО уничтожал залетных рейдеров и пиратов. На поверхности вспыхивали беспорядки, начатые безумными пророками и зарождающимися культами, но силы СПО безжалостной давили их в зародыше, выжигая гнезда еретиков. На планете был введено жесткое военное положение, начались усиленные работы по фортификации населенных пунктов и набор ополчения. Губернатор не мог знать наверняка, что творилось за пределами системы, но понимал, что грядет нечто, от чего бежали все прибывающие в систему. И это нечто уничтожало миры один за другим. Даже магос Глитчхлинг поделился ценными технологиями и знаниями для помощи военным индустриальным объектам, а рекомендации и советы посланных на помощь техноадептов оказались бесценными для боевых сил. Губернатор собрал совет по чрезвычайным ситуациям, который день за днем решал важные проблемы и готовил Газгию к надвигающемуся шторму. - Что с нашими силами? - повернулся Даймон к Каслу. - Бронетанковые полки [ну уж нет]одятся в полной боевой готовности. Вместе с гвардейскими частями они составляют резерв и главный костяк планетарной обороны. - Набор? - Мы едва успеваем снаряжать новобранцев. С подготовкой всё хуже, офицеров не хватает на всех. Губернатор потер красные глаза и кивнул. - Проверь всех беженцев, личные дела. В этот сектор очень часто отправляют ветеранов Астра Милитарум на пенсию. Их опыт и знания сейчас востребованы как никогда. Внезапно коммуникатор на руке Стурнна громко запиликал. Коммодор вопросительно посмотрел на губернатора и тот одобрительно кивнул. Несколькими движениями пальцев Стурнн вывел коммуникатор на громкую связь голополита и открыл канал связи. - Коммодор Стурн, это наблюдательная станция Бета-4. В систему только что вошел военный корабль. - Он посылает коды идентификации? - Одну секунду… Да, мы получаем информацию… Не может этого быть. - Что там? - нетерпеливо спросил губернатор, готовясь к худшему. - Это судно Адептус Астартес, коммодор. Фрегат Ангелов Бдительности “Неусыпный” идет прямым курсом к Газгии. *** Двоё. Покалеченное и покрытое множеством ран судно несло внутри лишь двух космических десантников. Магос Глитчхлинг недоумевал, как с такими повреждениями фрегат смог пережить переход в варпе, и сразу же настоял к пришвартовке “Неусыпного” к собственному легкому крейсеру. Сейчас ремонтные команды, словно насекомые, облепили корпус фрегата и старались провести наилучший ремонт, который было возможно осуществить в отсутствие полноценных доков. В личном кабинете губернатора [ну уж нет]одилось четверо - он сам, магос и полубоги в полном боевом облачении. Золотой доспех брата Баптисто делал его похожим на мифического ангела, только что не было сияния. На грудной пластине расположился черный имперский орел, такого же цвета табард свисал с пояса, а на левом наплечнике красовался символ ордена - крылатая чаша без ножки с пылающим огнем. Рядом с Баптисто стоял его еще более высокий боевой брат по имени Константин, чей доспех был черным как сама ночь, за исключением правого наплечника, окрашенного в золото и несущего символ Ангелов Бдительности. Левая же рука и наплечник были покрыты серебром. Губернатор сразу же узнал инсигнию Инквизиции. Оба десантника так и не сняли свои шлемы. Первая же фраза выбила из Даймона дух. - Кадия пала, - прозвучал искаженный респираторной решеткой голос Баптисто. Слова обрушились на сознание словно молот, словно смертельный приговор. Губернатор хотел что-то ответить, но слова застряли в горле, ведь он до сих пор не мог поверить в услышанное. - Архивраг прорвал Ворота и расколол Галактику величайшим из когда-либо виденных штормов. Мы отрезаны от Терры. На помощь пришел магос, чей холодный рассудок был имунен к эмоциональным потрясениям. - Как вы оказались на другом конце галактики? - Наш навигатор мог бы ответить на этот вопрос, если бы был жив. - Я подарил ему милосердие, - наконец подал голос Константин и ответил на витающий в комнате незаданный вопрос. - Мы одни. Больше никого нет. Мы потеряли всех наших братьев на Кадии. Может кто-то и остался в живых, это нам неведомо. Прежде чем добраться сюда мы прыгнули через несколько ближайших систем. Они очищены от жизни. Губернатор мрачно склонил голову. Вести от беженцев оказались правдивы. - Что-то двигается в сторону Газгии, - произнес Даймон. - Показания обрывочны и окрашены ужасом, но, судя по всему, это архивраг. - Косвенным подтверждением этого я считаю усилившиеся резонансные колебания пилонов… - начал было магос, но Баптисто его перебил. - Пилоны? На Газгии есть пилоны? - Ровно сто двадцать объектов. Десантники переглянулись и до ушей губернатора донеслось едва слышимое потрескивание. Внутренняя вокс-связь. Через несколько секунд Баптисто вновь повернулся к губернатору. - Если к вам двигается архивраг, то именно они и будут являться его целью. Теория Адептус Механикус оказалась верна, они действительно сдерживают потоки варпа. Этот галактический катаклизм разразился после уничтожения кадианских пилонов. Если газгианские так же будут разрушены, то этот сектор разорвет на части бурями. - Мобилизуйте все ваши силы, губернатор, - произнес Константин. - К прибытию врага пилоны должны быть укреплены как можно сильнее. И да поможет нам Император. *** Через четыре дня после прибытия космических десантников пространство на краю системы изрыгнуло из себя флот черных кораблей, одними своими очертаниями вызывающих отвращение и страх. Словно стая хищников корабли двинулись в сторону Газгии не выказывая ни единого признака осторожности. Во главе армады двигался окруженный кора[эх жаль]ми эскорта огромный крейсер, за которым неслось множество транспортных судов. На орбите завязалась неравная схватка и вскоре атмосферу осветили пылающие обломки защитных спутников и станций. Привыкший к отсутствию сопротивления враг поспешил занять позиции для орбитальной бомбардировки и тут же поплатился за свою беспечность. Прятавшийся за одним из планетоидов системы флот ССО во главе с “Неусыпным” и крейсером Адептус Механикус ударил прямо в тыл вражеским силам. Над поверхностью Газгии воспылали миниатюрные звезды - плазменные реакторы кораблей Хаоса детонировали один за другим, судно Адептус Механикус разило врагов мощными залпами с беспрецендентой точностью в самые уязвимые точки. Ударным кора[эх жаль]м противника пришлось покинуть низкую орбиту и встретится в бою с внезапно атаковавшим противником. Несмотря на огромные потери, переживших западню транспортников оказался гораздо больше и теперь они высвобождали свой смертоносный груз. Пока на орбите шло ожесточенное сражение между пустотными левиафанами, занявшие оборонительные позиции гвардейцы с напряжением ожидали неминуемой атаки. Зенитные орудия сбивали корабли десятками, но на песок приземлялись сотни. Примерно в двух километрах от первых защитных сооружений опустился первый трап и на песок ступил тяжелый керамитовый сабатон. Темный воитель проревел богохульный клич и завел свой огромный цепной клинок. Газгия должна встретить свой конец, утонув в реках крови. *** Этот мир отличался от предыдущих. Войска губернатора-милитанта были прекрасно обучены и вооружены. Многочисленные полки сил планетарной обороны растянулись по всей цепи пилонов, укрываясь за каркасными пласталевыми стенами с бойницами. Культисты и мутанты накатывались на позиции верных Трону бойцов, и разбивались об укрепления словно волны об скалы, оставляя на песке сотни истерзанных беспощадным огнем трупов. Раз за разом они наступали и бежали обратно, и, какзалось, что этому никогда не будет конца. - Секция 14-3, доложить обстановку, - прокричал в трубку Даймон, стараясь перекричать разрывы полевой артиллерии противника. Небольшой бункер, который служил командным центром оборонительной линии, был заполнен офицерами, многие из которых несли следы полученных в бою ранений. - Этим выродкам нет конца, у нас кончаются боеприпасы. - Держитесь, 14-3, мы перенаправим вам резервы из 14-8. - Скоро в бой пойдут их повелители, - раздался в бункере механический голос. Баптисто стоял в проеме, его силовой доспех был забрызган кровью. - Я знаю. Культисты просто пушечное мясо, всё как на Каср Партоксе. Они вытягивают из нас как можно больше ресурсов, ищут слабые места и наиболее важные позиции. Десантники ударят именно туда, где их прорыв окажется смертельным, - ответил губернатор. - Скорее всего, это будет именно наша секция. Баптисто кивнул и отправился на баррикады, где одно лишь его присутствие распаляло сердца бойцов. Близился час истины. Совсем скоро решится судьба Газгии и всего сектора. *** - На нас надвигается целая орда! - Прорыв участка, стянуть резервы… - Атака отбита, повторяю, атака отбита… - Мы потеряли связь с 11-1… Вокс разрывался от донесений и офицеры в бункере судорожно отдавали приказы, стараясь не дать ситуации выйти из под контроля. По всей видимости, враг пошел в решающее наступление. Позиции СПО накрыл жестокий артобстрел, после чего на горизонте появилась невиданная доселе армия противника. Живой ковер тянулся до самого горизонта и тянулся к болезненно тонкой на его фоне линии укреплений. Заградительный огонь из всех орудий выкосил сотни культистов за первые секунды, буквально стирая в порошок первые ряды, но столь велико было их число, что расстояние до укреплений продолжало неумолимо сокращаться. - Тяжелая бронетехника в зоне видимости, губернатор! - доложил связист. - Всё таки мы, - мрачно вымолвил Даймон. - Ферсон и Ашкелон, остаетесь на связи с секциями. Все остальные за мной, на баррикады. И да пребудет с нами Император! Офицеры во главе с губернатором-милитантом заняли позиции на укреплениях и добавили огонь своих орудий в общий залп. Даймон заметил, как огромные бронетранспортеры с пиками появились на вершине ближайшей дюны и понеслись вниз по удобренной телами культистов земле. Черные как бездна громадины были практически неуязвимы для полкового тяжелого оружия, а вот их спонсонные орудия каждым залпом вырывали целые куски из пласталевых укреплений. Один из транспортов с ревом въехал в пролом рядом с губернатором и опустил трап на пропитанный кровью песок. Гулкие выстрелы добавились в симфонию боя и товарищи рядом с Даймоном исчезли во взрыве ошметков плоти и осколков костей. Невероятно огромный, закованный в броню темный воитель побежал прямо на губарнатора и время словно замедлилось. Его бронированные ботинки опускались на землю мучительно медленно, а цепной клинок описывал смертоносную дугу целую вечность. Казалось, что губернатор мог увидеть отдельные зубья вращающейся цепи. Сантиметр за сантиметром клинок приближался к плечу губернатора, готовый встретится с плотью, однако пусть ему преградило не менее могучее, праведное орудие. Черно-золотой цепной меч встретился с вражеским клинком и зубья встретились друг с другом в снопах искр и машинном визге. Это вырвало губернатора из оцепенения и он поднырнул под Константина, вонзая собственные силовые когти в живот космодесантника-предателя, рассекая нечестивые кишки. С ревом боли хаосит отбросил губернатора тыльной стороной ладони. Даже такого удара Даймону хватило, чтобы упасть в песок и обессилеть от боли в разбитой голове. Последнее, что он увидел перед тем, как его поглотила тьма, была падающая на землю верхняя половина предательского полубога, рассеченного братом Константином в поясе. *** Воздух был заполнен дымом и криками раненых. Силы СПО прочесывали поле боя, оказывая помощь выживши и собирая трупы врагов в кучи, чтобы затем спалить их очиащающим огнем. Губернатор отказался от госпитализации и теперь бродил среди разрушенных укреплений с перебинтованной головой, изредка отдавая приказы. Эта победа досталась им тяжелой ценой, но всё таки они одержали верх. Газгия выстояла и это дало еще один проблеск надежды в ныне темной галактике. Даймон подошел к Баптисто, стоящему на коленях у изуродованного тела Константина, которого расстреляли из болтеров практически в упор. - Я сожалею о смерти вашего брата, - голос губернаторы был слаб. - Оставьте свои сожаления на другой день, губернатор. Константин умер выполняя свой долг. Погиб в бою с самым страшным врагом человечества, как и подобает Ангелу Бдительности, - он поднялся на ноги и подошел к губернатору. - Но мы с вами еще живы, и впереди нас ждут новые сражения. - Новые? - Они не последние, я в этом уверен. Но пока у нас есть время. Мирное, не побоюсь этого слова. Si vis pacem, para bellum. - Что, простите? Ах, хочешь мира - готовься к войне. - Древнетерранское выражение, дошедшее до нас сквозь тысячелетия. Незабытое, ибо является вечной истиной, которую вы усвоили. Благодаря вам, этот сектор пока еще будет жить. - Клянусь перед самим Богом-Императором, я сделаю всё, чтобы он жил и впредь.

Это ж драбблтон! Людей посмотреть и себя показать. Ты же вроде участвовал в прошлогоднем летнем мероприятии. Забыл?

- срок сдачи - до 20:00 19.02.2018. С продлением на 2 дня. Но давай, запрыгивай на ступеньку отъезжающего трамвая! ;)

Поздравляю всех с окончанием драбблтона "Lingua latina non penis canina"! Пусть не все успели написать свои отрывки, и авторов вдруг поразила молчанка, но представленные рассказы вышли хорошими. Особенно хотел бы отметить драбблы Akmir'а и Architect Pryamus'a. Первый, как и всегда, умеет создавать мрачную атмосферу миру вечной войны, а второй написал просто очень поэтичную работу. Очень жаль, что Сolonel-сomissar Zomanius не успел нарисовать комикс, но, надеюсь, мы все ещё его увидим. Список участников: 1 - Grim 2 - Akmir 3 - CTEPX 4 - Knijnik 5 - Vasheska 6 - Architect Pryamus 7 - Rommel 8 - Сolonel-сomissar Zomanius 9 - Алкенекс

Я вообще-то про вырезание почек и прочие страсти.

В девяностые всякое было. Сейчас не, не слышал. Власти скрывают.

Она - ветеран! Контуженная ветеран войны, которая из-за травмы вдруг решила, что она - маленькая девочка. Какое-никакое сочувствие вызывает.

Непрощённый Пока создатели вселенной боевого молота судорожно рывками двигают её к тёмному будущему, по дороге частенько забывая про увлекательное наполнение, фанаты предлагают смелые решения, которые, к сожалению, вряд ли когда воплотятся. Однако порой такие работы настолько хороши, что остаётся жалеть из-за несправедливости. "Непрощённый" - отличный боевик, бескомпромиссный и жёсткий. Действующие лица - квинтэссенция крутости и шикарности. Их действия безукоризненны, их речи эффектны. Жалею только о том, что Spoiler!!1 (иначе я выдам личность автора) ;)