0.5 Кота

"CTEPX" Название: Дух Закона Сеттинг: Wh40k Жанр: драма/боевик Рейтинг: 18 + (эпизодическое изображение или описание жестокости, нецензурная брань, курение, употребление алкогольных напитков) Аннотация: опасного террориста Ноя Винтера везут на суд на мир-кузню Урдеш. Задание было тяжёлым, но охотники не рассла[эх жаль]ются, ведь преступник подозрительно спокоен. Краткий пересказ событий предыдущих рассказов В поисках опасного преступника Ноя Винтера на планету Топь прибывают арбитры мира-кузни Урдеш (под предводительством проктора Хеймера Голта) и охотники за головами. Последних ведёт Рут Маркус. "Палачи" выясняют, что Винтер скрылся в подулье Лекстэса, одного из подводных городов Топи. Однако во время преследования "палачи" встречаются с неожиданным сопротивлением со стороны местных жителей. Оказалось, что мутанты подулья решили принести всех иноземцев в жертву подводному богу, чтобы спасти свой мир от нашествия тиранидов. С трудом, но "палачам" удалётся спасти Винтера. Однако, во время возвращения на борт кора[эх жаль], "палачи" оказываются во власти того самого подводного божества. Чудовище предлагает им сделку: жертва одного, чтобы спасти всех. "Палачи" собираются отдать Винтера, но Хеймер Голт предлагает себя, только бы преступник понёс заслуженное наказание. Жертва выбрана, но подводный бог доволен даже неожиданным ответом, а поэтому отпускают всю группу. Действующие лица Ной Винтер – опасный преступник и террорист; Хеймер Голт – проктор, командир отряда арбитров; Ланд Хелстром – арбитратор-детектив; Вэрис Фокс – арбитратор-дознаватель; Амберт Амберт – оператор кибермастифов; Щелкунчик – кибермастиф; Бьорн Вардман – арбитратор-мортург; Рут Маркус – предводитель отряда охотников за головами; Гарриус Лют – правая рука и бессменный напарник Маркуса; Глория Регали – снайпер отряда охотников; Полуночный Йон – охотник за головами; Мненепосебе – киборг-охотник. 1 Звёздная система Блажь когда-то считалась жемчужиной сектора Сецессио. И даже более того, жемчужиной самодостаточной. Добывающий мир, мир-улей, артефактный мир, агромир, мир механикумов, чего только не было в Блажи. Пока в системе не появились тираниды... Десятки судов с беженцами потянулись прочь, куда угодно, только бы выйти из тени Великого Пожирателя. И на одном таком ковчеге во время кровавого потопа спасались не только жители Блажи, но и те, кто оказался в звёздной системе по долгу службы. Группа арбитров и охотников за головами везли опасного преступника на суд. – Должен сказать, проктор, я впечатлён вашим поступком, – произнёс Ной Винтер. Самый разыскиваемый преступник мира-кузни Урдеш сидел на единственной кровати в корабельной каюте, превращённой в одиночную камеру. Арбитры вынесли отсюда почти всё, что Винтер мог использовать для побега, даже губку из душевой. Хеймер Голт очнулся ото сна с открытыми глазами. События последних дней большой охоты отхлынули. Проктор вперил взгляд серых, блеклых глаз в собеседника, но промолчал. – Признаюсь, так близко к смерти я ещё не оказывался, – проговорил Ной. В согнутом сколиозом, сгорбленном и истощённом бедолаге трудно разглядеть опасного террориста. Сейчас же, в заляпанной кровью белой майке и серых трусах Ной выглядел ещё более ничтожно, но Хеймер не рассла[эх жаль]лся. В конце концов, этот доходяга больше года уходил от имперского правосудия. – Но вы меня спасли от той твари, – продолжал Ной, – и я очень вам благодарен, проктор. – Твой путь окончится на Урдеше, – произнёс Хеймер. – Ни на Топях. Ни здесь. На Урдеше. – Ошибаетесь, проктор, – ухмыльнулся Ной. – Самое худшее позади. Я здесь ненадолго. Хеймер кивнул. – Ты прав. Пара прыжков, и мы доберёмся до мира-кузни. Если смилостивится Император, две недели. Ной Винтер снова ухмыльнулся. Гадко. Так, что Хеймер почуял недоброе. Предчувствия не обманули. По громкой связи прозвучал голос Томаса Северина, капитана грузопассажирского судна "Сохар". – Внимание, внимание! Говорит капитан. Приказываю всем пассажирам забаррикадироваться в каютах и следующие несколько часов не покидать их. Не обращайте внимания на шум и не паникуйте. Я предупрежу вас об окончании особого режима. Хеймер поморщился. – Забавно, не правда ли? – произнёс Винтер. – Теперь мы с вами в одном положении. – Нет, не в одном, – проворчал Хеймер. – Твоя жизнь в моих руках. Винтер хмыкнул. Хеймер проскрежетал зубами и встал из-за стола. Вышел в коридор и подал на входную дверь высокое напряжение. Проктор огляделся. Несмотря на предупреждение, каюты покинули почти все пассажиры "Сохара" – кроме "палачей" Ноя Винтера ещё пара сотен беженцев, у которых хватило средств купить билет в новую жизнь. К Хеймеру подошёл Рут Маркус, предводитель охотников за головами. – Надо как-нибудь раздобыть оружие. Нет ничего хуже, чем просто сидеть и ждать. Хеймер промолчал. – Ну? Что думаешь? – спросил Рут. – Надавим на местных? Хеймер хмыкнул: – Нет. Так нам точно оружие не вернут, а ещё и бросят в камеру… к Винтеру. Пошли сначала разузнаем, что к чему. Хеймер вместе с Рутом направились к выходу из пассажирского отсека. Датчики зафиксировали их приближение, створки врат дрогнули и разошлись. На перекрёстке технических коридоров "палачи" увидели группу вооружённых матросов и техножреца, который колдовал над турелью. Механизм заклинило, орудие так и не покинуло паз на полу. Молодой матрос в черно-белой бескозырке и тремя полосами на рукаве поднял навстречу раскрытую ладонь. – Граждане, пожалуйста, вернитесь в каюты. Несмотря на ухоженную лазерную винтовку и начищенный панцирь, парень был взбудоражен не меньше пассажиров: глаза широко распахнуты, рот полуоткрыт. – Хеймер Голт, проктор, Адептус Арбитрес, – представился Хеймер и показал парню удостоверение. – Рут Маркус, охотник за головами, – добавил Рут. – Матрос, можно как-нибудь связаться с вашим старшиной? – Сомневаюсь, – молодой человек покачал головой. – Сомневаюсь, что у него сейчас вообще есть время на пассажиров. Что нужно? – Мы перевозим важного и очень опасного пленника, – объяснил Хеймер, – и было бы неплохо довести его до места назначения живым. Нужен доступ в арсенал. – Нет. Это нарушение. – Да ладно, брось, – отмахнулся Рут. – Нас же на абордаж берут, не так ли? Матрос сглотнул. – Тираниды? – продолжал Рут. – Знаешь, мы не какие-то любители. Ни вас, ни друг друга в панике не перестреляем, – Хеймер мрачно ухмыльнулся и из-за вытянутого рубца на щеке стал выглядеть ещё более угрожающе. – Если объединим усилия, то, может, и переживём бойню. Ну, ты как? Согласен? Матрос переводил взгляд с Рута на Хеймера и обратно. – Тебе же лет... восемнадцать? Или сколько? – продолжал Рут. – Вся жизнь впереди! А мы – хорошие ребята. Почему бы хорошим ребятам не помочь друг другу? – Ну… не знаю, – помялся матрос. – Тебя ещё и наградят, небось, если удержишь участок, – подмигнул Рут. Матрос повёл плечами, опустил взгляд вниз. Хеймер хотел было продолжить "ломать" паренька, но слов не потребовалось – по кораблю прошла дрожь, и освещение моргнуло. Матрос повернулся к товарищам. – Омикрон, готово или нет?! – воскликнул он. Механикум разогнулся над турелью, и из-под капюшона багровой сутаны вылетел только яростный стрекот. Шестерёнка поняла свою ошибку, и добавила уже на готике: – Нет! Матрос вздохнул и сказал "палачам": – Так уж и быть. Я сообщу по постам. Вас пропустят. Только нужно… скажите ваши имена. И захватите документы! – Спасибо, парень! – Рут похлопал матроса по плечу. – Загоним этих чужаков взад! – Ага… Рут повернулся к Хеймеру. Произнёс: – Зови наших. Один хрен, вдвоём всё не утащим. 2 Хмурый боцман вместе с помощником прикатил со склада две тележки с вещами "палачей". На правила и технику безопасности наплевали, потому что в ближайшие часы ни правила, ни даже Lex Imperialis на борту "Сохара" не будут значить ровным счётом ничего. "Палачи" принялись готовиться к бою. Они облачались в панцирную броню, снаряжали магазины для автоматического оружия, застёгивали ременные патронташи. – Слушай, друг, – Гарриус Лют, правая рука Рут Маркуса, обратился к боцману. – Я одну тележку укачу? У нас пара раненых, сами прийти не смогли. – Да кати, куда хочешь, – отмахнулся пожилой офицер. – Отдашь… потом. Хеймер хмыкнул. Он собрал вещи арбитратора Вардмана и с грузом в двух руках подошёл к тележке. – У-у-у, сколько барахла, – ухмыльнулся Гарриус. Охотник за головами сидел на пластиковом ящике неподалёку и снаряжал магазины болтера. Владелец грозного оружия сломал ногу и сейчас дежурил в каюте Винтера, а Гарриус не собирался оставлять болтер пылиться на складе. – Нервничаешь? – спросил Хеймер. Он сбросил части панцирной брони на тележку, а сверху положил разгрузку, кобуры с пистолетами, дробовик и шоковую дубинку раненого арбитратора. – Конечно, bля, нервничаю, – ответил Гарриус. – Были плохие предчувствия ещё когда брались за эту работу. В следующий раз, если он – помоги Бог-Император – случится, надо прислушиваться к себе. – Не поспоришь, – буркнул Хеймер. События в Топях снова промелькнули у него перед глазами. Сырость, ржавчина, мерзкие варп-подери что, собирающиеся разделаться с ним и отрядом, какое-то псионическое чудовище или даже демон, а теперь вот нашествие тиранидов. Мир сходил с ума. – С ума сойти, да? – Гарриус обронил болт-снаряд. Хеймер поймал беглеца, зажав сапогом. Перекатил болт обратно в руки охотника. Руки охотника заметно дрожали. Гарриус и сам это понял, чертыхнувшись. – Слушай… – произнёс он, – чтобы там между нами ни произошло, мне жаль. – Никак умирать собрался? – ухмыльнулся Хеймер. Из-за рубца на левой щеке вышло так, словно улыбка проктора почти растянулась от уха до уха. – Позубоскаль еще! – огрызнулся Гарриус. Проктор усмехнулся и пошёл за своими вещами. Когда он облачился в броню, то расслышал далёкую канонаду. На выходе со склада до слуха долетели истошные крики. Как только "палачи" сделали первые шаги в сторону кают, в спину прилетел вопрос от боцмана: – Ребят, а с вами можно пойти? Боцман крепко обхватил рукоять лазерного ружья. Хеймер посмотрел на офицера и коротко кивнул. Боцман вместе с помощником прибился к отряду, заперев склад. Звуки боя раздавались всё ближе. Проктор повернулся к оператору кибермастифов: – Амберт, как-нибудь иначе да побыстрее можно добраться до кают? – Бессмысленно, проктор, – отозвался Амберт. – Что на воксе, что в ноосфере… везде призывы "прислать подкрепление" или вообще "отступать". Кто-то из охотников выругался. – Оружие на изготовку, – приказал Хеймер. Рут тяжело вздохнул, а Гарриус остановил тележку, сбросил содержимое. Он перевернул платформу, соорудив тем самым хлипкую, но всё-таки преграду. Проктор осмотрел место, в котором они оказались. Это были трюмы, один из тех отсеков, где хранили морепродукты с Топей. Крупные контейнеры со встроенными рефрижераторными установками были плотно подогнаны друг к другу и тянулись к высокому потолку, загораживая лампы освещения. Толстые силовые кабели подходили к каждому холодильному устройству, но расположены были так, чтобы не перекрывать дорогу. Чуть дальше Хеймер заметил пару переделанных под погрузчики "Часовых". Технику бросили прямо за работой, даже не закрыли. За "Часовыми" [ну уж нет]одился лифт, а также лестничный переход на пассажирскую палубу. – Глория, поднимись сюда, – Рут подсадил своего снайпера, и девушка заняла позицию на ближайшем контейнере. Хеймер тем временем расставил своих бойцов. Они прислушивались к звукам, долетавшим издали. Ничего хорошего эти звуки не предвещали. Когда Хеймер уже собирался спросить Амберта об обстановке, то с лестничной клетки пулей вылетел один из защитников "Сохара". Матрос зацепился ногой за ремень лазерного ружья и волочил его за собой, каким-то чудом до сих пор не запнувшись. Панцирь парня был перепачкан кровью, но, скорее всего, чужой, потому что с такой кровопотерей не побегаешь. – Мы все умрём! – кричал матрос. – Б-бежим! "Палачи" пропустили парня, но вот боцман не сдержался. Когда матрос пробегал мимо, старик подставил ему подножку. С грохотом парень повалился на пол. Боцман схватил матроса за ворот панциря, перевернул и встряхнул. – Позор! – прогремел боцман. – Оружие в руки, рохля! К бою! – Нет... нет, н-нет! – рыдал парень, – Они нас убью-ю-ют. Отпустите… отпустите меня! – [эх жаль], заткни его! – рявкнул Гарриус. – И без того тошно... Боцман отвесил матросу добрую оплеуху и с силой сунул в руки ружьё. – Встать. Встать! – рычал он. – Ты во флоте или где?! – Вс… всех, всех убьют, – матрос перешёл на шёпот. – Всех… в-всех. – Заткнись, [собака]! – Гарриус пригрозил парню болтером. Однако через мгновение охотнику за головами уже было не до обезумевшего от страха матроса. Как и остальным "палачам". Хеймер прошёл через многое. Как представителю Адептус Арбитрес, ему приходилось сталкиваться с ульевыми бандитами и мутантами. Да что говорить? Достаточно вспомнить обитателей Топей, но даже эти уродливые твари пугали не так, как волна воющих тиранидов. Атака чужаков походила на поток воды из прорванной водопроводной трубы, способный затопить трюм в мгновении ока. Уродливые змееголовые твари с пурпурной плотью и костяными панцирями мчались не только по полу. Они цеплялись за стены, карабкались по потолку, распространялись по кораблю как смертельная инфекция. Прозвучал первый выстрел. Обезумевший матрос покончил с собой. – Гранаты, – Хеймер не узнал свой голос. Проктор как будто осип или [ну уж нет]одился на смертном одре, но всё же... команду расслышали. Взрывная волна и вихри шрапнели задержали чужаков на несколько мгновений. Тираниды теряли конечности, слепли, истекали густым ихором, но шипели, ревели и в жажде крови бежали на двуногую добычу. Грохотал болтер, дробовики звучали так, словно боги войны стучали в барабаны, лазерные лучи немного, но всё-таки рассеивали полутьму трюма. Дробь только злила тиранидов. Хеймер выстрелил раз, другой, но тварь, потеряв глаз, стала только злее. Проктор выхватил пистолет и всадил весь магазин в раскрытую пасть. Однако уже в следующий миг Хеймер понял, что их просто раздавят. – Отступаем! – Бежим! – вторил Рут. Снайпер как раз спрыгивала с контейнера, когда сзади на неё налетела многолапая тварь, похожая на огромного пса. Они рухнули в паре метров от проктора. Тварь занесла лапы-косы над головой, но Хеймер успел сбить её выстрелом из дробовика, а потом выхватил шоковую дубинку, перевёл на максимальную мощность и размозжил тираниду голову. Проктора сбили с ног, но когда он двинулся, то понял, что нападавшее чудовище мертво. Из глазницы тиранида вился дымок. Снайпер недолго оставалась у Хеймера в должниках. Охотники за головами уже бежали, а арбитраторы прикрыли отход командира гранатами. Приходилось очень быстро соображать. И бегать, словно чемпион спортивных соревнований. Твари настигли помощника боцмана, укрыв бойца сплошным верещащим ковром. Когда проктор решил было, что через секунду и его загрызут, снова пророкотал болтер. Реактивные снаряды без труда преодолели хитиновую защиту чужаков и превратили их внутренности в кашу. Ещё нескольких тварей изрубил на куски ловкий киборг из команды охотников за головами. – Прикрываем друг друга! – выкрикнул Рут. Хеймер промчался мимо. Он лихорадочно искал место, где лучше занять оборону, но так и не нашёл подходящего. Бросать Рута он не собирался, пусть даже между ними было много попорченной крови. – Стоять! Прикрывайте охотников! – приказал он. Арбитраторы тотчас остановились, разве что кибермастиф Амберта ещё промчался пару десятков метров вперёд. Наверное, дух машины этого существа за время службы перенял некоторые собачьи инстинкты и кричал о выживании, но противиться воле хозяина не мог. – Амберт! Маршрут! – крикнул Хеймер, перезаряжая дробовик. На этот раз проктор использовал пулевые патроны. Хеймер рассчитывал, что пули чудовищного калибра справятся с чудовищами. Охотники за головами пробежали мимо, а вслед за ними всё также следовала орда жадных до человеческой плоти тварей. Выстрел, выстрел, выстрел. Арбитратор Фокс бросила последнюю гранату. Хеймер не мог вспомнить, когда в последний раз так быстро работал с оружием, хотя руки заледенели и, казалось, вот-вот расколются от резких движений. Арбитратор Хелсторм повалился на спину. От его нагрудника поднимался дым. Хелсторм прошипел проклятья и потянулся к ремням панциря. Если бы не помощь Фокс, он бы, наверное, и не успел сбросить броню к тому мигу, как её разъела кислота. – Отходим! – крикнула Глория. Это было невероятно, но Хеймер различил во тьме выход из отсека. – Быстрее! – кричал Рут. Он стоял у панели управления, приготовившись закрыть врата перед носом тиранидов. Сот метров, пятьдесят, десять… Можно было представить красную ленточку, натянутую между створок, но Хеймеру было не до этого. Только когда раздался гром закрытых ворот, проктор выронил дробовик и схватился за колени. Дыхание вырывалось из глотки с хрипами, похожими на предсмертные. Хеймер закашлялся, сплюнул, а потом осмотрел уцелевших. Люди были ошеломлены. И это ещё мягко сказано. Тираниды не унимались. Они скребли и стучались по вратам. Шум раздавался также и из вентиляции. Разглядывая вентиляционные решётки, Хеймер внезапно встретился взглядом с привидением: ни рук, ни ног, только полупрозрачные очертания и тускло светящиеся глаза. Проктор не смог вымолвить ни слова. Остолбенел. – Хеймер, что с тобой? – Рут тоже посмотрел наверх. Призрак гипнотизировал – проктор не мог пошевелиться. Хеймера сковал полярный холод, проникающий в кости. Призрак оттолкнулся от потолка и поплыл на проктора, с каждым мгновением обрастая плотью. Олицетворение ужаса вскинуло лапы-косы, раздалось вширь, из-за чего казалось, будто оно захватило мир или же отправило Хеймера в собственное царство кошмаров. Призрак развёл лапы, и свет отразился на когтях, способных, наверное, разрезать пространство. Многочисленные щупальца у пасти пожирали свет. Не чудовище летело на проктора, а он сам падал в темнейшую бездну. В следующее мгновение раздался цокот металлических когтей. Тиранид мог загипнотизировать любого человека, но его чары не действовали на того, кем руководила холодная логика. Мненепосебе, почти полностью аугментированный охотник за головами, бросился чудовищу навстречу. Трансзвуковые клинки со свистом рассекли воздух, и тварь разразилась исполненным мук воплем, от которого заложило уши. Чудовище лишилось одной косы и получило широкую рану на груди. Следующие несколько мгновений невероятного противоборства Хеймер даже не разобрал – настолько быстро двигались нелюди. Так продолжалось недолго. Тиранид схватил киборга за горло и выпотрошил ему грудную клетку, разбрызгав кровь и искры. Проктор бросился на пол за дробовиком, когда прозвучали первые выстрелы. Чудовище было слишком близко. Оно ворвалось в ряды "палачей". Мало кто осознавал, что происходит, поэтому боцман повалился на колени, раненый не когтями чудовища, а случайным выстрелом. Лазерный луч пережёг старику трахею. Боцман потерял возможность дышать. Спустя мгновение он потерял руки… ноги… Чудовище разорвало беднягу напополам. Дробовик в руках Хеймера глухо щёлкнул, когда тиранид каким-то неведомым образом притянул к себе Рута. Охотник вопил от ужаса, когда его голову оплели щупальца. У всех есть предел. И жуткая смерть охотника за головами пошатнула решимость даже такого опытного бойца, как Хеймер Голт. Он побежал без оглядки. Как, впрочем, и остальные "палачи". Ликтор даже не дёрнулся. Он изголодался, а поэтому перед продолжением охоты собирался подкрепиться. В холодном разуме чудовища, кроме команд Великого Пожирателя, сияла одна простая – на уровне инстинктов – мысль: "Никто не уйдёт". Тиранид проглотил мозг Рута Маркуса, а потом и полностью откусил голову. Ноги охотника за головами продолжали двигаться в танце агонии, пока ликтор не поглотил и их тоже. 3 Глория Регали, снайпер отряда Рута Маркуса, рыдала без звука, забившись в самый тёмный угол "Сохара". Она, ветеран с многолетним стажем сыскной деятельности, опытный охотник и первоклассный стрелок, не могла взять себя в руки. Последние впечатления были такими яркими, что, казалось, врезались в корку черепа изнутри, как монорельсовый состав, потерявший управление. Мир сжимался в ярчайшую точку, а потом расширялся до бесконечной вселенной по несколько раз за секунду. Глории даже казалось, что она умерла. Что Бог-Император покарал её за все те убийства, которые Глория совершила, зарабатывая звонкую монету. Снайпер опустилась на самое дно варповой преисподней, и нет оттуда возврата. Только неприкаянные души, демоны и бесконечные муки. Немного погодя ослепляющая боль в висках стихла, разве что голос так и не вернулся. Или же Глория оглохла – она не могла сказать точно. Просто открывала рот, произносила что-то, выла, напрягая силы, но из горла ничего не выходило. Или же… ничто не доходило до ушей. Опустошающая пустота наполнила сознание девушки. В тот миг она вдруг осознала, что забыла, как её зовут. Как зовут, где [ну уж нет]одится и почему она здесь. Мир был невероятно враждебен. Холодно, сыро, грязно. Воздух смердел, от вони выворачивало наизнанку. Глорию стошнило желчью так, что ещё чуть-чуть и живот вывалится. Однако во время спазмов вернулся голос. Глория хрипела, жадно втягивая воздух. Она лежала на решётчатом полу, притянув колени к груди, и дрожала. Устремила взгляд в единственное светлое пятно её нового мира – ярко-красную кислотную лампу аварийного освещения – и ждала чего-то. Послышались ритмичные чавкающие звуки. Они заставили Глорию сжаться пружиной. Девушка изо всех сил хотела стать в этот миг никем, просто раствориться в пространстве, словно её никогда и не было. Глория перестала дышать, но спустя пару минут измученный организм решил за неё. Девушка с шумом втянула воздух. Чавканье прекратилось. Глория застыла. Вернулось имя. Вернулись дикие воспоминания. Вернулась мысль, чистая, как вода из горного источника, и громкая, как канонада: "Я должна выжить!" Глория осмотрелась. По невероятному стечению обстоятельств или злой иронии судьбы, она вернулась в трюмы. После безумного марафона Глория спряталась среди переплетений силовых кабелей как теплолюбивый паразит, но теперь нужно было найти укрытие получше. Глория бросила взгляд в проход между контейнерами. Увидела тело безымянного матроса, которое облепили десятки небольших тиранидов, похожих на ожившие капканы. Эти твари не брезговали и павшими родичами. С одинаковым аппетитом опустошали от алого мяса "консервные банки": матроса в броне и хитиновый панцири тиранидов. Глория пригнулась и пробралась ближе к выходу сквозь паутину кабелей. Она подныривала, карабкалась и перелезала через толстые жгуты. Двигалась настолько плавно, насколько позволяли онемевшие руки и ноги. Через несколько минут она вновь почувствовала, как кровь наполняет жилы, и по телу разбегается приятное тепло. Однако, несмотря на старания, Глорию учуяли. Она услышала, как кто-то следует за ней по пятам. Неведомая тварь скреблась. Возможно, чудовище ещё не заметило девушку в темноте, но точно знало, что тут есть кто-то очень вкусный и такой уязвимый. Глория добралась до последней холодильной камеры и выглянула из-за угла. Она увидела примерно ту же картину: мелкие и уродливые твари пожирали ещё не остывшие тела более крупных сородичей. Девушка не представляла способностей этих живых капканов, но вот крупные особи бегали очень быстро. Глория закусила губу – как ни старайся, но ни лифта, ни лестничной клетки не достичь. Её настигнут через несколько мгновений после того, как она выскользнет из укрытия. Из темноты раздалось шипение. Паника чуть не бросила Глорию вперёд в последний самоубийственный рывок в надежде на чудо, но девушка сдержалась. Она огляделась. Подпрыгнула и подтянулась, забравшись на одинокий контейнер. Глория ползком, не поднимая головы, добралась до края, ещё раз оглядев место, в котором оказалась. Примерно в двадцати метрах от контейнера стоял "Часовой". Без оружия, без дополнительной брони, просто погрузчик. Дверца сбоку была открыта. Она манила Глорию забраться внутрь застеклённой кабины. "Ты же никогда не водила эту штуку…" Из темноты вновь донеслось злобное шипение. Глория спрыгнула с контейнера и во весь дух побежала к "Часовому". "Ими управляют вчерашние мальчишки", – пронеслась мысль, – "и ты справишься". Глория кометой влетела в кабину шагателя и захлопнула дверцу. Гораздо громче, чем следовало бы. Она увидела через лобовое стекло, как "капканы" отрываются от пиршества в поисках источника шума. Девушку словно током ударило, когда чужаки заревели и сорвались с места. Глория чуть не заплакала, но потом отвесила себе пощёчину. "Соберись!" Глория осмотрела приборную доску. "Похоже на отцовский комбайн". Девушка включила питание аккумуляторных батарей – вокруг засверкали разноцветные лампы. Она потянула крохотный рычажок и запустила предпусковой подогреватель – "Часовой" вздрогнул. Наконец, Глория крутанула ключ стартера. "Хвала Императору!" "Часовой" не успел остыть после того, как предыдущий водитель убежал, куда глаза глядят. Машина взревела. Глория нажала педаль газа, и "Часовой" двинулась вперёд. Девушка захохотала, врезавшись в стаю мелких чужаков. "Капканы" шипели и ревели, но "Часовой" оставил багровую просеку в их рядах. Глория выкручивала штурвал и топталась на месте. Тираниды не знали об отступлении, пытались грызть металл, дотянуться до кабелей, но всё без толку. Спустя минуту от падальщиков осталась только отвратительная бурая каша. Глория была на седьмом небе от счастья. Ком в горле и воспоминания, пронзающие разум как молнии, исчезли, сметённые потоком чистой радости. Это было освобождение, безоговорочная победа. С лестничной клетки выбежали ещё две твари, с которыми Глория уже билась: чуть ниже человека, но куда крупнее. Они передвигались на четырёх лапах, ещё две конечности оканчивались косами. Одна змееголовая тварь пронзительно завизжала – она не успела отскочить в сторону и попала под ноги "Часовому". Глория отвела машину назад, посмотрела на тиранида с раздавленными задними лапами и хвостом, а потом с превеликим удовольствием добила тварь. Под давлением "куриной лапки" чужак лопнул, как перезрелый фрукт. Вторая тварь оказалась ловчее. Она разбежалась, прыгнула и почти что влетела в кабину. Забарабанила косами, впиваясь в обшивку. Глория резко дёрнула рычаг, и кабина "Часового" повернулась. Тиранид не удержался. Сорвался, перекатился по решётчатому полу, ободрав морду. Тварь снова вскочила и яростно зашипела. – Ну! Давай! Попробуй ещё раз, мразь! – заорала Глория. Она повернула кабину и пустила машину вперёд. Чужак хотел было повторить манёвр и снова запрыгнуть на покатый нос "Часового", но на этот раз Глория его переиграла. Она подняла вилочные ножи, и тиранид влетел на один из них открытой пастью. Так и остался подрагивать в агонии, свисая с погрузчика. Глория не успела обрадоваться победе, когда её стальной конь едва не повалился на бок. Девушка повернула машину к новой угрозе, и леденящий страх снова вернулся в обличье чудовища из преисподней, которое прикончило Рута и Мненепосебе. Оно запрыгнуло на ножи, и кабина погрузчика непроизвольно наклонилась – тварь была очень тяжёлой. Чудовище замахнулась косой. Глория едва успел уклониться, когда зазубренная конечность, покрытая хитином и с окровавленными шипами в брызгах стекла пронзила спинку сидения. Глория снова дёрнула за рычаг, но чудовище только соскользнуло ниже. Просвистел хвост твари, молниями сверкнули когти – тварь сорвала крышу "Часового". Глория отвела машину назад, и тиранид сполз, оставив искрящиеся борозды на обшивке. Тогда девушка и увидела единственную возможность спастись. Она навалилась на штурвал и переключилась на более высокую передачу, разгоняя "Часового". Чужак тем временем снова забрался на нос погрузчика, завис над Глорией. Потянулся, чтобы пожрать её мозг так же, как уже проделал с Рутом. Жалобный вопль. Тиранид схватился руками за нож, торчащий из груди. Глория протаранила чужаком вторую грузовую машину, брошенную на палубе. Она ещё раз поблагодарила Императора, что погрузчики не убрали на место, а оставили там, где работали, когда услышали о грядущем абордаже. Чудовище не сдавалось. Оно подтягивалось и ползло вдоль вилочного ножа. – Ну уж нет, – проговорила Глория. Она подвела машину вплотную, несмотря на яростные удары. Забилась на самое дно кабины и оттуда наблюдала за гибелью чудовища. Ловила каждый надрывный вздох, каждое резкое движение твари. Через минуту чудовище сдохло. 4 Автоматическую турель у входа в пассажирский отсек починили, вот только она не сильно помогла матросам. Глория старалась не разглядывать трупы – настолько тошнотворно выглядела работа чужаков. В самом отсеке картины бойни вышли ничуть не лучше. Для Глории "тираниды" стали синонимом "неистовства" и "дикости". Двери в некоторые каюты были выломаны, обломки мебели заляпаны кровью. Глория даже не хотела задумываться, что произошло с беднягами, которым не хватило средств на отдельную комнату. Люди отдавали последние сбережения, чтобы спастись с обречённой планеты. Однако в итоге оказалось, что они просто купили билеты в мясорубку. Прижимаясь к противоположной от кают стене, Глория кралась. Она не видела и не слышала чужаков, но на собственном опыте убедилась, что тираниды – коварные хищники. Повсюду лежали мёртвые тела. Пахло кровью и желчью. Глория увидела, что двери в каюты арбитров и своих товарищей по наёмной службе тоже распахнуты. Руки задрожали. "Нет, не может быть…" Единственной каютой, откуда через крохотное окошко пробивался свет, была камера Ноя Винтера. Глория, пригибаясь, подбежала ближе. Её уже ждали. – Быстрее! Дверь открыл Бьорн Вардман, бородатый арбитр с рунными татуировками на лысой голове. Глория влетела внутрь. На неё навалилась невероятная усталость, словно весь мир рухнул на плечи. Товарищ по охотничьему ремеслу, Йон, протянул ей стакан с мутной жидкостью. – Давай, – проговорил он. От дешевой браги, которую гнали в трюмах "Сохара", можно было дышать пламенем, но Глория даже не почувствовала тепла. – Ещё, – она протянула стакан обратно. Йон дал Глории бутылку. Она с жадностью припала к горлышку. Кое-что, наконец, изменилось – закружилась голова. – Я жива! – Глория засмеялась. Она обвела взглядом камеру. За столом у входа сидел Хеймер. На единственной койке поместились Хелсторм, Фокс и Винтер: арбитраторы курили, преступник зажимал майкой разбитый нос. Рядом с ними на одном колене стоял Амберт и ремонтировал кибермастифа, разложив инструменты на грязной тряпке, покрытой масляными разводами. – Гарриус? – спросила Глория. – На толчке, – ухмыльнулся Йон. – Вообще удивительно, что только ему приспичило после того, что мне рассказали. Охотник похромал к столу. Хеймер пододвинул стул, и Йон, вытянув сломанную ногу, уселся напротив. – Глория… правильно? – спросил Хеймер. Глория кивнула. – Садись, отдохни. Хеймер уступил ей своё место. – Поглядывай только на вокс-станцию, – попросил проктор. Глория обратила внимание на устройство на столе. Она подкрутила регулятор громкости – ничего кроме белого шума. Глория пробежалась по разным частотам. Шипение или молчание. – У нас тут весёлые посиделки в ожидании смег’ти, – прогнусавил Винтер. – С рукоприкладством, – ухмыльнулся Вардман, но тут же поморщился. Он дотронулся аугметической рукой до перемотанной бинтами груди. – Вы неве’гоятно чувствительны для а’гбит’га, господин Ва’гдман, – произнёс Винтер. – Я и не думал язвить. – Заткнись... просто заткнись, кх-кх... – закашлялся Вардман. Он прикрыл рот ладонью, с которой сорвалась капелька крови, когда кашель прекратился. – Я как подумаю… – Вардман замолчал в противоборстве с наступающим приступом кашля, побагровел, но выдержал натиск и продолжил, – из-за кого мы угодили в такой переплёт. И знаешь... хочется кончить тебя здесь и сейчас. Проктор, уступите право, когда… – Не будет никакого "когда", Бьорн, – проговорил Хеймер. – Экипаж "Сохара" скоро вытравит всех паразитов, и мы выберемся. – П’гавильный наст’гой, п’гокто’г! – воскликнул Винтер. Преступник сразу осёкся, когда попал на прицел бледных глаз. – Винтер, мое решение неизменно, – сказал проктор, – и ты доберёшься до Урдеша, чтобы предстать перед судом. Но… если ты и дальше продолжишь трепать языком, то не обещаю, что ты предстанешь перед судом целым. – Всё... молчу, – Винтер поднял руки вверх. В этот миг из санузла вышел Гарриус. – Глория! Выбралась! Он обнял девушку. – Да уж, пришлось побегать, – проговорила она. – А вы как спаслись? – Слава Императору! И Щелкунчику! – воскликнул Гарриус. – Эти твари на пёсика внимания не обращали. Особенно после того, как Амберт обработал его какой-то токсичной дрянью. Мы пускали Щелкунчика на разведку, а потом шли по следу. Кибермастиф, услышав свою кличку, радостно завертел металлическим хвостом почти как настоящий пёс. Амберт погладил его по голове. Завернул крепления на обшивке, сложил инструменты в кожаную скрутку и убрал её за пазуху. – Предлагаю выпить! – воскликнул Гарриус. – Ты не налегай, – [ну уж нет]мурился Йон, – Хрен его знает, сколько ещё сидеть. – Да ладно! Один раз живём! Йон пробубнил что-то под нос, потянулся вниз и вытащил из-под стола ещё одну бутылку. Там же Глория разглядела оружие и кое-какое снаряжение "палачей". Вардман перехватил её взгляд и сказал: – Как только услышали шум, похватали самое важное и заперлись здесь. Не прогадали. Твари поскреблись-поскреблись, да и отстали. Электричество на них также действует, похоже. – Ну, я и смотрю, что "похватали самое важное", – Глория улыбнулась, указав на Гарриуса, который разливал выпивку. – Даже пожрать взять не забыли! – сказал Вардманн. – Вот только сточили уже всё. Звиняй. На нервах-то оно хорошо идёт. – Прошу к столу! – пригласил Гарриус. "Палачи" подошли. – Ну! – произнёс Гарриус. – Давайте! За нас! За жизнь! "Палачи" опрокинули стаканы. Порозовели и даже расслабились, как показалось Глории. "Как будто и нет никакой опасности", – подумала она. – "Спустя столько времени и борьбу за приз, пьём вместе, как ни в чём не бывало". – А ты что, Амберт?! – воскликнул Гарриус. – Давай вместе с нами! – У меня упрощённая пищеварительная система, – произнёс оператор кибермастифов. – Я даже не опьянею. Весь смысл теряется. Он отвёл полы красной мантии. Глория сначала решила, что увидела под одеждой кирасу панцирной брони, но потом до неё дошло, что это пусть и несколько грубоватая, но всё-таки аугметика. Амберт был возвышен куда сильнее, чем снайперу это показалось, когда она наблюдала за арбитрами через оптический прицел. – Ну ладно, дружище! Я выпью и за тебя тоже! – Гарриус потянулся за добавкой. Йон проскрипел зубами. Гарриус заметил это и подмигнул охотнику. – Болтер – классный, кстати! Как выберемся, попробую себе тоже такой достать! Йон хмыкнул. – Тогда тебе маленький совет: не пали из него, как [Отзывчивый] Болтер только выглядит угловатым и грубым, а на деле оказывается, что и ствол плавится или снаряд клинит. – Да я… bля. Да ты бы видел, что там было… – Короче, ты понял, – Йон пододвинул бутылку ближе к Гарриусу, но тот, похоже, вновь вернулся к недавним событиям. – [мамочки!].... – Гарриус затрясся. Затрясся так, что пришлось поставить стакан на стол. – Я… я и миллиона болтеров не пожалею, если удержу эту чужацкую мразь. Рут… Рут! Его сожрали, Йон! – Я слышал. – Сожрали, [эх жаль]ть! А я просто убежал! – Ну, всё-всё, хорош. Все убежали, – проворчал Йон. – Выпей ещё, так уж и быть. В этот миг что-то мелькнуло за смотровым окном в двери. Вардман осторожно, так чтобы не попасть под удар, осмотрелся. – Что там? – спросил арбитратор Хелсторм. Он вытащил из кобуры пистолет. – Хрен его знает. Может, показалось, – ответил Вардман, но издалека донеслись резкие звуки: кто-то царапал когтями металл. Послышались мелкие быстрые шаги. – Вентиляция! – воскликнула Фокс. "Палачи" приготовились стрелять. Однако тираниды не торопились штурмовать каюту. Ожила вокс-станция. Глория накинулась на устройство и мигом настроила необходимую частоту. Из динамиков "палачи" услышали следующее: – Экипаж и пассажиры "Сохара", отзовитесь! Говорит капитан… – обладатель оглушительного баса помолчал несколько мгновений, – Диомед из капитула… Змей Императора. Держитесь! Помощь идёт. Во славу Бога-Императора мы очистим судно от мерзости чужаков! Глория потрясла головой. "Мне кажется или это всё взаправду?!" Примерно тем же самым вопросом задавались и остальные "палачи". Люди затихли, прислушиваясь к повторяющейся передаче. Гарриус словно бы даже протрезвел: кровь отхлынула от лица, охотник прищурился и даже стал походить на хищника, приготовившегося к прыжку. И Гарриус прыгнул, едва не сбив Глорию со стула. Схватил трубку вокс-станции и прокричал: – Жилая палуба, пассажирский отсек, каюты! Быстрее! Мы здесь! – Назовитесь. – Гарриус! Лют! Пассажир! – Император с вами, Гарриус. Держитесь. Капитан Диомед отключился, а Рут, глядя на трубку, как на святую реликвию, положил её обратно. По щеке пробежала слеза. Гарриус завопил: – Да! Да, чёрт возьми, да! Бог есть! Год! Целый год! Целый год сраного невезения! И всё! Выбрались! – Спугнёшь, – проворчал Хеймер. Однако довольная ухмылка не покинула лица охотника за головами. – Ну... как делить будем этого? – Гарриус кивнул на Винтера. – Предлагаю следующее… Гарриус не договорил, когда на пол упала решётка вентиляции. Раздалось шипение, прозвучали выстрелы, ругань и, наконец, грохот болтера. – [мамочки!], – выругался Вардман. – Йон, твою мать! Я чуть не оглох! Охотник за головами положил крупнокалиберную дымящуюся пушку рядом с вокс-станцией. – Зато теперь точно не сунутся. Труба вентиляции была разорвана в клочья вместе с мелкими тиранидами. Густой ихор вытягивался стрункой, прежде чем сорваться на пол. – Чёрт… надеюсь, у тебя закончились снаряды, – произнёс Вардман. – Ещё целая очередь, – ухмыльнулся Йон. Вардман простонал, обхватив голову руками. "Палачи" не сразу пришли в себя. У Гарриуса шла кровь из ушей, Глория тоже ещё некоторое время морщилась от нескончаемого звона. Арбитратор Хелсторм, по обыкновению, успокаивался курением. Он набил трубку ароматными кореньями. Фокс достала пачку сигарет, но только для того, чтобы обнаружить неприятное запустение. – Слушай… а можно? – спросила она у коллеги. – Конечно, – отозвался Хелсторм. Арбитратор протёр трубку чистым носовым платком и протянул Вэрис Фокс. Гарриус пришёл в себя и вспомнил, на чём прервалась его беседа с Хеймером. – Ну так что? – спросил он у проктора. Хеймер не отвечал. С некоторой завистью поглядывал в сторону выпускающей клубы дыма Фокс. Гарриус перекрыл Хеймеру обзор. – Денежный вопрос – самый больной. Проктор проскрипел зубами: – Ной Винтер будет осуждён на Урдеше. – Ага, – кивнул Гарриус. – Ты давай дурочку-то не включай! Хеймер повёл плечами. Глория хотела была уже вмешаться со словами о том, что неплохо бы было хотя бы живыми выбраться из этой передряги, но Хелсторм её опередил. – У меня есть некоторые накопления. Копейки, конечно, но думаю, остальные арбитры меня поддержат. Всё-таки ваш босс и этот… киборг погибли, спасая нас. Гарриус тяжёло задышал. – Гарриус, успокойся, и не делай глупостей, – проговорил Йон. – Ещё не выбрались. Не время. Гарриус принялся мерить крохотную клетку шагами. По резким движениям, шумному дыханию и скрежету зубов Глория поняла, что тот накручивает себя. Девушка расслабилась, когда поняла, что оружия у него нет, поэтому постепенно втянулась в беседу с Вардманом и Йоном о минувших днях и былых делах. Таким образом убивали время и остальные "палачи". Хелсторм с Фокс отошли в санузел и о чём-то там ш[оппа!]лись. Амберт разговаривал с псом, наверное, надеясь, что за годы службы и многочисленные процедуры модернизации, тот, наконец, ответит. Со временем Гарриус перестал бродить из стороны в сторону, привалился у стены напротив Хеймера и сполз по ней. Проктор же поглядывал на Ноя Винтер, с таким выражением лица, будто решал сложную загадку: Хеймер прищурился, правый уголок рта сполз вниз, кожа стала бледнее, чем обычно. Винтер же… Глория вздрогнула, встретившись взглядом с преступником. Он улыбался. Ной словно режиссировал в тот момент гибель каждого своего палача. Через некоторое время проктор не выдержал и навис над преступником. – Ты говорил, что "ненадолго здесь". Что ты имел в виду? Ной ухмыльнулся. – Вы запретили мне говорить, – произнёс он, – да и, в конце концов, вы же арбитратор. Следователь. Так вот и расследуйте. Хеймер проскрипел зубами и отошёл. Вскоре "палачи" услышали знакомый грохот болтера. Как у Йона. Вот только ревели несколько таких зверей. Гарриус постоянно зачёсывал волосы. Вардманн сжимал аквилу в одной руке и перекидывал костяные чётки в другой. Глория покусывала губы. За крепкой дверью вспыхнули вспышки выстрелов, раздался утробный вой, потянулись клубы дыма от гранаты. Спустя мгновение всё было кончено. – Чудовища повержены, граждане Империума! – прогремел капитан Диомед. – Выходите! – Оружие к бою, – произнёс вдруг Хеймер. – Что?! – вырвалось у Хелстрома. Вместо ответа проктор обратился к Амберту: – Сейчас Вардман приоткроет дверь. Пусть Щелкунчик проанализирует воздух. – Это паранойя, Хеймер, – сказала Фокс. – Нет, – покачал головой проктор. – Вооружайтесь. Хеймер зарядил дробовик, схватил Винтера и рванул на себя, едва не сбросив с койки. Ткнул его стволом в спину. – Что же вы делаете, проктор! – наигранно воскликнул преступник, – А как же Закон?! И вы что, собираетесь противостоять Ангелам Его?! Глория вздрогнула от тона Винтера. После этого сомнений не осталось. Она поискала оружие. Йон протянул пробивной лазерный пистолет. – Бей в яблочко, подруга, – Йон подмигнул Глории. – Ребята, – произнёс вдруг Хеймер, – обещайте мне прикончить этого гада, если вдруг что. Вардман, твоё желание может исполниться. Лысый арбитратор кивнул с готовностью и открыл дверь. – Трое неизвестных, – произнёс Амберт. – Их запахи... Мы с Щелкунчиком с такими не встречались. – Хеймер, ты, что, и в самом деле собираешься стрелять?! – поразился Хелсторм. Проктор ответил не сразу: – Не знаю… будьте готовы к любому исходу. Я выйду вперёд. Обозначу ситуацию. "Палачи" один за другим покинули камеру вслед за проктором. Две группы вооруженных воинов, охотников и арбитраторов встали друг напротив друга. Чуть поодаль застыла ещё пара десятков беженцев, переживших абордаж. Глория ощутила покалывание в спине – она впервые встретилась с Астартес. Однако и тираниды пугали Глорию, но гибли точно так же, как все остальные живые существа. Змеи Императора были облачены в доспехи цвета неба в сумерках и сочной зелени. Посеребрённые знаки переплетённых между собой змей или… какой-то другой, неизвестной Глории твари, украшали кирасы. Ближайший воин не носил шлема, однако девушка при взгляде на бледное лицо не могла удержать его в памяти: настолько черты казались сглаженными, обыкновенными. Ещё один Астартес забросил роторную пушку за спину и поддерживал боевого брата: тот лишился ноги по колено. Даже для Ангелов Смерти коридоры "Сохара" стали испытанием воли и способностей: доспехи посечены, местами прожжены кислотой, измазаны ихором и кровью. Астартес и "палачи" довольно долго простояли друг напротив друга без единого звука. Оружие опущено, но все без исключения, даже одноногий калека, приготовились выхватить его по первому знаку. Наконец, "незапоминаемый" Ангел Смерти произнёс: – Полагаю, что в маскараде больше нет смысла, поэтому предлагаю следующее: вы отдаёте нам Ноя, а мы оставляем вас в живых. Хеймер промолчал. Зато Винтер не сдержался: – А мог бы и потянуть гезину. П’го Змей Импе’гато’га было смешно. – Что-то пошло не так, – сказал “Диомед”. – Чем мы выдали себя? – Ничем. П’госто у Хейме’га хо’гошее чутье, – ответил Винтер. Ответил и тут же получил болезненный тычок в спину. Ангелы Смерти подняли оружие, но не успели открыть огонь. Вместе со стоном изо рта Винтера вылетел приказ: – Не ст’гелять! Вот и "палачи" нагнали противников: Йон вскинул болтер, Глория прицелилась в громилу, который помогал искалеченному товарищу, остальные тоже не отстали. Многие понимали, что их оружие даже не поцарапает Астартес, но всё равно угрожали врагу. – Агент, что происходит?! – прошипел “Диомед”. – Зачем ты нас вяжешь?! – Он расскажет, – произнёс Хеймер. – Всё расскажет, как только вы выполните наши условия. – Говори, – “Диомед” смотрел на проктора через мушку болтера с подствольным огнемётом. Пальцами другой руки он барабанил по рукояти силового меча, мерцающего малиновым светом. – Сейчас вы вернётесь на свой корабль и отправитесь восвояси, – проговорил Хеймер. – Тогда у вашего "агента" появится шанс протянуть ещё немного перед судом на Урдеше. Иначе я выпотрошу его прямо сейчас! – Вот мы и подошли к самому инте’гесному месту, Хейме’г, – проговорил Винтер. Преступник посмотрел на Ангела Смерти. – Ответ на твой воп’гос, кстати. Ты не выст’гелил, потому что я хочу узнать, гешится ли этот а’гбит’гато’г нажать на к’гючок или нет. Ещё на один удар в спину Винтер отреагировал так, что Хеймер вздрогнул от неожиданности. Сгорбленный маленький человечек вдруг выпрямился и расправил плечи. Словно бы стал выше на несколько сантиметров. – Ну что, Хейме’г? – продолжил Винтер. – Ты не выст’гелил на Топи, не отдал меня на съедение божку этой гнилой планетки и даже сейчас мечешься, хотя твоё в’гемя истекает. Хочешь знать, почему ты не убьёшь меня? – Поспорим, ублюдок?! – рявкнул проктор и ткнул преступника стволом дробовика уже не в спину, а в затылок. – Ты, п’гокто’г, настоящий Дух Закона, – произнёс Винтер. – Понятие не имею, как на такой де’гьмовой габоте сох’ганить какие-то идеалы, но тебе удалось. – Выполни мои условия и доберёшься до Урдеша живым! – проскрежетал Хеймер. – Ха-ха! Боже-Импе’гато’г, зачем?! – рассмеялся Винтер. – Чтобы меня убили уже там?! Вп’гочем, неважно. Важно то, что ты не выст’гелишь. Ты же не убийца, хотя убил многих. Ты – следователь, надзи’гатель, кто угодно, только не убийца… и не судья. Поэтому и тащишь меня на этот богами забытый У’гдеш. – Стреляй, проктор, – процедил сквозь зубы Йон. – К чёрту всё! – О да, Йон, – усмехнулся Винтер, – уж кто-кто, а ты бы сп’гавился лучше. Но тебя я не пожалею – во вселенной достаточно убийц. Хеймер прокричал, выталкивая наружу всю свою ярость. Проорал нечто нечленораздельное, а потом добавил: – Вели своим ублюдкам отступить! Иначе, видит Бог-Император, ты узнаешь, как горько ошибался! – Гискну, – хмыкнул Винтер. – И… Хейме’г, чтобы ты знал. Тебя я оставлю в живых, но ты увидишь, как сдохнут все остальные. – Стреляй, Хейм! – выкрикнул Вардман. – Стреляй! – вторил Гарриус. – Стреляйте, проктор, – Хелсторм тоже поддержал начальника. Хеймер закусил губу. Палец лёг на спусковой крючок. Механизм дробовика дрогнул. – Сделай это! – проревел Винтер. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. 5 – Знали бы вы, ублюдки, как я газоча’гован, – прогнусавил Винтер. Он один остался стоять после скоротечной перестрелки, но казался недовольным таким развитием событий. Винтер наклонился и перевернул труп Вардмана. Разжал аугметическую кисть и взял болт-пистолет. Потом подошёл к Мненепосебе. Киборг появился в самый неподходящий миг и испортил шоу. Мненепосебе не сдавался даже теперь, будучи разрубленным силовым мечом пополам от левой ключицы и до правого бока. Он пытался приподняться навстречу, уперев остриё трансзвукового клинка в пол. – Сдохни, м’газь. Винтер прострелил Мненепосебе голову. – Вот же отв’гатительное от’годье! Винтер плюнул на труп, а потом направился к распростёртому на полу "капитану Диомеду". – Где же, [мамочки!] хвалёная выде’гжка?! – не без брезгливости заметил Винтер. – Вы кто вообще?! Пожи’гатели Ми’гов что ли?! Йон отстрелил капитану Диомеду челюсть и порвал горло. Глория сожгла правый глаз и повредила череп. Но этого было недостаточно, чтобы убить Ангела Смерти в тот же миг. Язык Диомеда трепетал. Наверное, он даже бы смог впасть в стазис в ожидании спасения, но Винтер не собирался давать такой шанс. Раздавил это насекомое так же, как и предыдущее. Наконец, Винтер добрался до Хеймера Голта. Преступник опустился на колени перед обезглавленным законником. – Ты был одним из моих самых величайших п’готивников, – произнёс Винтер. – Не чудище Топей, не сам Бог-Импе’гато’г. Ты, Хейме’г. Винтер помолчал немного. – Жаль, что ты ушёл. Покойся с ми’гом. Винтер поднялся и постоял ещё немного над телом своего врага… а может быть и единственного человека, которого Винтер мог бы назвать другом, если бы они оказались на одной стороне баррикад. – Слушайте, вы, ублюдки, – обратился Винтер к выжившим. – Я хотел убить вас. Каждому подготовил впечатляющую сме’гть. Но тепе’гь… в память о Хейме’ге… я пощажу вас. П’годолжайте охоту или возв’гащайтесь в г’язную кону’гу, как побитые собаки, но… помните о Хейме’ге. Он стоил больше, чем все вы вместе взятые. Винтер ушёл. Почти бесчувственно смотрел вслед Амберт, разорванный у пояса очередью болт-снарядов. Даже не от боли, а в ярости выл арбитратор Хелстром. Тогда он бросился вперёд, чтобы защитить Фокс, но… заработал только многочисленные ожоги. Глория сидела, привалившись к телу Гарриуса Люта. Она зажимала рану от осколка на шее. Одно неверное движение, и Глория истечёт кровью за мгновение. Однако, несмотря на слабость, несмотря на боль и смерть близких ей людей, Глория могла сказать определённо: "Охота продолжается".

"Sangvinij" Древние спят и видят сны - Свет несущий да гром гремящий, во плоти стальной, шагающий. Пробудись ото сна, вспомни свое ergo cogito, Куйва великий. Активируй свое сердце-реактор, протоколом “Эфертус” описанный. Вспомни мощь орудий, разряды Движущей Силы впусти в члены свои, протоколом “Лекс им Манибус”, узаконенные… - долго воспевал еще деимеханик, Глас Говорящий с Машиной, Магос Сурвенко Жимойский-Тринадцатый. Слышал их грозный титан, но слушать не хотел, али не мог. +++ Запущено пробуждение +++ +++ Старт системы пусковой диагностики +++ +++ Системы основы титана функционируют в пределах нормы+++ +++ Ошибка, когнис-ядро перегружено+++ +++ Попытка очистить когнис ядро+++ +++ Ошибка, автоматическая очистка невозможна+++ +++ Фатальная ошибка+++ +++ Невозможно запустить систему+++ +++ Код Ошибки 100000111111000011100010000110111100001101001000011010110001000110+++ +++ Требуется протокол "Анафема", обратитесь к управляющей единице+++ +++Ожидание+++ +++Ожидание+++ +++Ожидание+++ ....Протокольные команды, ошибочно почитаемые за молитвы, раздражали. Куйва не мог проснуться. Куйва не хотел просыпаться. Куйва хотел спать. Куйва спал и видел момент своего первого единения со слабой человеческой плотью, коей он должен был подчиняться. Первый поводырь, первый “принцепс”, как гласили священные строки протокола. Первый принцепс вызывал у Куйвы уважение. То были времена объединения человечества под началом “золотого провидца”. Того, что услышан машинами. Того, кто говорит с машинами напрямую. Почитаемого за воплощение божества единения металлического и технологического во плоти человеческой, средоточием Движущей Силы именуемый. Псалмы, Бога-Машину прославляющие, разносились по амвону величия творения механического. К пробуждению взывали они все сильнее. Все больше слуг недостойных распевали песнь первую, в бой зовущую. Холейтер великий, звуки священные издающий, чувствовал леность святого Куйвы. Чувствовал гнев, раздражение, но не мог источник выявить. Нет слов в молитве, что ублажали сии желания, нет тех успокоений да умасливаний, смиряющих непокорность. Священные свитки и песнопения кончались на нужной ноте, но Куйва не пробуждался. Янгус Каркалий Жешкор. Первый поводырь, что громил богомашины предателей, ставшие из почитаемых святилищ богохульными капищами, увешанными трофеями и политыми органической плотью, срастающейся с плотью Омниссии. Куйва громил их. Куйва топтал и распылял тлетворных псов бога, жаждущего человеческого масла для себя. Куйва насмехался воем сирен над какофонией, издаваемой рабами стремлений к совершенству. Куйва презирал топкость болот мусорного кода, изрыгаемого алтарями разложения. Благословенный взгляд его одолевал эфемерность полей пустоты, скрывающих Сизифов, взбирающихся по лестнице могущества. Руководство мудрое, поводырем оказываемое, да благословение Омниссии, свыше ниспосланное, хранили могучий алтарь, что Куйвой зовется. Однако же не хранили они поводыря его, пастыря, что сквозь огонь да горнило войны провел святую богомашину. Движущая Сила Куйвы была бурна, словно магнитные шторма Тангиры, в коих сердца плазменные закалялись. Выжгла она глаза Янгусу Жешкору, но от того не стал он худшим поводырем для Куйвы. Куйва запомнил это. Куйва видел немощность органической плоти, но, вопреки немощности плоти, разум принцепса был силен. Слепота телесная восполнялась зоркостью духовной, в священном единении слитой с сущностью богомашины. Долго водил за собой Куйву первый поводырь, но век человеческий конечен, ибо плоть слаба, но разум есть Движущая Сила в ней. Разум первого принцепса ревностно сохранил Куйва. Отблеск славы былой возносился над Куйвой в час нужды, когда пришедшие на смену не готовы были встретить испытания, встающие перед Первенцем Тангиры. Все больше и больше жрецов в красных мантиях отправлялись отворять запертые инфо-хранилища, дабы ноты нужные отыскать, дабы звуки с пергаментов извлечь. “Знание сила есть”, говорили древние. “Знание в молитве”, исказили потомки. Куйва страдал. Куйва не хотел обрушивать свою мощь на врагов под недостойными поводьями. Движущей силой своей ослеплял Куйва тех принцепсов, что недостойны были. Куйва считал, что лишенные взора физического остроту умственную обретут. Ошибался Куйва, но ошибки эти лишь презрение вызывали к жалкой органической плоти, бразды обретающей. Много принцепсов сгублено было Куйвой, в буйстве своем пробуждаться нежелающем. Крики и боль царили в памяти его, но Куйве было все равно. Куйва ждал достойного, что сможет блеск славы возродить, подвиг древний повторить, веру в плоть слабую в Куйве возжечь. Час нужды настал, но древний Первенец Тангиры не желал вставать и в бой идти. Бой новый требовал жертв старым, жертв славным, жертв ценным. Куйва хранил свое и не желал отдавать, прощаться с первым священным логом памяти, что удалению подлежал. Память о первом принцепсе хранил. Исказил свои протоколы Куйва. Не отвечал он нужным словом на ноту, протокол древний истерт был из системы его. В глубочайших хранилищах Тангиры хранился свиток, полуистлевший, заветные нули и единицы хранящий, в гексаматику облаченный, сложный и неведомый жрецам Тангиры диалект. Отыскан был свиток надобный. Гимны радости заполнили инфосферу подобно наводнению. Потоки кода, восхваляющие Бога Машину и Аватара его Куйву наполняли кузни Тангиры, внушали веру в перелом войны грядущей. Уже представляли младшие техноадепты, как Куйва Великий прибавит себе титул “Великое множество побивающий”, “Угрозу ксеносскую одним ударом распыляющий”. Ужас и понимание пришли позже. Священные строки не желали раскрывать свои тайны. Сложны они были и расшифровке подлежали, но более не было на Тангире знающих шестеричный код, гексаматикой зовущийся, таящий в себе неведомые сокровища знания древнего, богомашинами управляющего. Враг человеческий в силе великой на Тангиру обрушился. Потоки плоти множества тиранидского наводнили собой долины и каньоны, по которым когда-то текла кровь Омниссии, рудной лавой зовущаяся. Пыльный след от сотен тысяч ног был виден надзирающим с небес, что вокруг Тангиры обращались. Полки скитариев, вышедшие встретить доблестью стальной, ружейным огнем, свет испускающим, мертвенным гамма-лучом, незримо убивающим, препоной стали. Армада тиранидская словно кровь дурная, кровь зараженная по венам-каньонам Тангиры разливаться начала. Разбилась она волною мощною об плотину стальную, из когорт скитариев Тангиры состоящую. Сильна была логическая мощь войска Тангиры, но бесчисленно было множество вражеское, не поддавалось оно обсчету и анализу. Все больше и больше взываний о прибытии богомашин ноосфера Тангиры получала. Первые логи паники в сплетении строчек инфопотока явились и начали множиться подобно врагу, что плодил свою порчу органическую на плоти каменистой кузни святой. Свиток, тлену поддавшийся, на алтарь анализа криптографического был возложен. Извлечение тайн древности начато было, но ритуал должно было соблюсти, ибо гласит последнее Предупреждение из шестнадцати великих законов: "Нарушить ритуал - значит предать веру в Омниссию." Спор начат был, как чтить Бога Машину в таинстве сием, как вознести хвалу должно. Волнение о сне летаргическом Куйвы Великого и поражении неминуемом лишь редкую искру сознательности высекало, однако же ритуал не прерывало. Куйва прозревал сквозь дрему свою великие орды врага надвигающегося. Роптал он на слабых разумом и телом слуг в красных мантиях, кои не могли истолковать зов древнего. Укорял он немощность поводырей измельчавших. В гневе своем нарастающем неожиданно искру золотую встретил Куйва. Сообразность с древними логами памяти почуял Вершитель. Осознал он цепкую хватку разума первого поводыря из бережно хранимого единения столь священного, ощутил он ревностность бурлящую, да готовность в бой идти зовущую. Устыдился он дерзости и высокомерия своего. Пропустил сквозь себя он потоки Движущей Силы, что от плазменного сердца по всем членам механическим разнеслись. Сиреной глубокобасной огласил он амвон, его величию посвященный. Все жречество в зале великом Куйве посвященном, не в силах было ни слово молвить, ни слог двоичный произвести. Шевельнулся Древний, леность свою прогоняя, стапеля и рангоуты ломая. - Свет златый, строки величия Омниссии я узреваю, - молвил в неверии логическом единовременно с экстазом религиозным Магос Деимеханик, глас, говорящий с Машиной, Сурвенко Жимойский Тринадцатый. - благость Бога-Машины ниспослана на Куйву, снизошла на Танг...! Не суждено было хвалебной речи закончится, ибо раздавлен был жрец стволом могучим, пушкой вулканической именуемым. Молящиеся в зале величия древнего с места не двигались, ибо дерзостью своей боялись оскорбить чудо сие. Подобно красным цветам расцветали тела раздавленные. Куйва рвался в бой, круша преграды ему мешающие, давя презренную плоть органическую, со сталью смешанную. Покинув душные, тесные залы величия своего, будто больной, к выздоровлению стремящийся от чахотки сна долгого, он сиреною вновь огласил пространства обширные, к бою соратников призывая, на острие атаки быть собираясь. Вторили его гласу меньшие братья и сестры, тоже искру золотую в своем манифольде ощутившие, принцепсами своими ведомые. Потомки первого поводыря Тангиры в изумлении своем поддались воле великой, из древности мудрость передающей, чрез образы, мыслеформы руководящей. Выстрел первый, словно луч златой, али же бросок копья победный, сразил гору органической плоти, величию Бога-Машины подражающей. Залп сей был отмечен дружным ревом войска металлического, святость Тангиры отстаивающего. Велика была орда тиранидская, поздно свершилось вмешательство Куйвы Великого. Препоны когорт скитариев, подступы державшие, изъедены были множеством вражеским. В бреши полилось нагноение презренное в сторону богомашин, в бой заступивших. Споро изничтожались порождения голодного, глубокого космоса, но там, где испепелялся один, на его место прибывало пятеро. Ворвавшаяся орда несметная бойню страшную учинила, слуг и рабов Омниссии без числа убивая. Прозревал положение бедственное Куйва Великий, наблюдал он стоически за смертями младших братьев и сестёр своих, под множеством погибающих, но стоек был дух искры златой, первый лог записи пробудивший. Разил он чуму органическую с яростью и выверенностью, коей не ведал ни один механизм Тангиры, ни до, ни после. Такова была воля великая, таково мастерство и мудрость глубинная Янгуса Каркалия Жешкора, что снаряды иссякать начали, а сердце перегреваться в беге своем неукротимом, однако же ни единая рана глубокая, смерть приносящая, не была нанесена Куйве Великому. Схлынул поток гнойный, отпрянул от стен Тангиры в ужасе пред гневом полководца древности. Замер Первенец посреди площади центральной, недвижим и грозен в облике своем. Искра золотая иссякла в манифольде его, вместе с нею сгинул и лог первый, лог священный, единение запечатлевающий. Куйва спал. Куйва видел сны.

Добро пожаловать на конкурс "Взгляд со стороны 2019"! Условия участия: - авторы пишут рассказы, используя персонажей соперников; - желательно позаимствовать не только главных героев, но также и стиль участников; - во время записи необходимо предоставить героя (героев), чьи приключения вы хотели бы увидеть в исполнении других участников. Нужно задуматься над кратким описанием, которое точно отобразит как внешность персонажа, так и натуру; мир, что окружает героя. Ссылки на рассказы, где присутствовал персонаж (персонажи), приветствуются. Также стоит сразу ограничить авторов рамками, если у вас ещё есть планы на героя (героев). Он/они должны остаться в живых, например; - объём текста от 10000 знаков с пробелами; Участники: Sangvinij CTEPX Ссылки: Рассказ "Древние спят и видят сны" ссылается на: "Покаяние" "Старые друзья" Рассказ "Дух Закона" ссылается на: Бэкграунд "Палачей" "Буква Закона" "Касание Бездны" Голосование: Голосование продлится до 20:00 по Москве (Россия UTC +3) 22.12.2019 н.э, Земля, Солнечная Система. Голосуем в этой теме - выбираем победителя. Голос нужно подкрепить развернутым комментарием (нижний предел для одного рассказа - 300 знаков с пробелами), почему один рассказ лучше других. Участники не голосуют за собственные работы. Обсуждение: Для обсуждения рассказов и оценок есть отдельная тема.

И победителем становится... Rommel! Публикуйте. Читайте. Комментируйте. И участвуйте в опросах. Следующее голосование - через месяц!

"Раскрывающийся текст"Они убили Эскеля и Весемира! Сволочи! Фанатское творчество ещё не досмотрел, но пока уг. И это со скидкой на костюмы, грим, постановку и т.д. и т.п.

- срок сдачи до 20:00 (Россия UTC +3) 01.12.2019. Обновление! Крайний срок - до 20:00 (Россия UTC +3) 08.12.2019.

Отлить в граните!

Направлен куда? На согласование что ли? Ага! Всё. Пришло. Итак, две работы есть.

Ещё раз. Все эти штуки служат для чего-нибудь? Если служат, то вопросов нет.

Всё хорошо в меру. Я вот пока не увидел для чего нужны ТТХ "Агноменура", при чём тут магос-эксплоратор, на кой хрен мне знать о нравах мирмидонов с миров Латэ, и ещё десятки прохладных историй. С экспозиции тянет в сон, я теряю нить повествования.

Смешение повествования от третьего и первого лица. Новаторство. Или это намёк на то, что в первых отрывках Генри подглядывал за Ильянир? Грязный вуайерист! =) Заглянув в медицинский блок, бывшая комморитка убедилась, что Найатра, вместе с ее питомцем, уснула на медицинской койке, а раненный инкуб все еще не очнулся. Это слово ворд подчёркивает. Не нужно отказываться от услуг электронного редактора. Пускай, пусть будет по твоему, хочешь дуэли, пожалуйста, ты все равно не оставишь провокаций, пока не получишь желаемое. Конечно, не лучшая идея таскать повсюду чужака. Это само по себе оскорбление, сколько бы санкционированной эльдарка ни была.

5 декабря 2019 года. День, когда Сангвиний читал стендэлон СТЕРХА, а СТЕРХ читал стэндэлон Сангвиния. И мне есть, что сказать. Не факт, что понравится. Каждая текстовая единица, будь то глава, абзац или предложение, - отдельная законченная мысль. Их нужно разделять, чтобы в голове читателя не образовывалось больше каши, чем уже есть. В выделенном отрывке персонаж печатает отчёт, размышляет, жалуется на условия, описывает звездолёт, ААААААААААААААААААААААААА Каждую отдельную часть этого абзаца нужно делить на отрезки короче. Кому как, но по мне, вот так текст воспринимается куда лучше. Но это ещё не конец. Недавно начал выкладываться на фикбуках и всяких АО3. Редактирую старые фики. И вот что заметил: я стал мягче относиться к заимствованиям, но появилась аллергия на экспозицию. Это ужасная отвратительная раковая опухоль любого произведения. Все эти пересказы только утомляют. Нахрен их! Так ли важны для дальнейшего повествования приведённые ниже сведения? Пунктуация всё ещё страдает. Если прочитать реплику вслух, выходит какая-то каша. Варианты: "Какая жалость, видный был любовничек, судя по всему" "Какая жалость... видный был любовничек, судя по всему" "Какая жалость! Видный был любовничек, судя по всему" Дальше по тексту всякий адовый секс-звездец и тучи экспозиции, которой лучше бы переродиться в полноценный текст с действием. И я всё ещё офигиваю от отношений эльдарки с человеком. Служить и трахаться с обезьяной. О времена, о нравы... Ну, корочь, первый уровень я прошёл =)

Нет! Страдай!

Очень хороший фильм!

По-хорошему, ни на чью сторону вставать не хотелось. Невероятно отвратительные стороны. Зато есть редкие, но приятные и харизматичные персонажи.

Я вот был настроен положительно, но заявление художника по костюмам просто ошеломило. Нет, однозначно нет.

Грим посоветовал мне почитать Аберкромби. Творчество писателя пришлось по вкусу, хоть и из трёх прочитанных книг мне по-настоящему понравились только "Герои". Так вот ругательств у Аберкромби выше крыши. Не стесняется использовать. Я тоже решил не стесняться. + 1 очко Гриму в зачёт одного старого спора.

Мне понравилось. Пиши ещё!

Ориджинал что ли?

Продолжение-то будет?

Прочёл. По ощущениям - как будто прочитал большое вступление к фантастическому роману. Уши Повелителей Ночи Боудена видно невооружённым глазом, но почему бы и нет. Я сам очень люблю этот цикл. Далеко не всегда. Есть, например, Расчленители. Вечные траблы со всем на свете: с флотом, пополнением, вооружением, репутацией.

Цикл "Последние дни Империума": "Игра" "Один" "Конклав" Интерлюдия "Пламя" "Сверхлюди" "Молчание" "Братство" "Буревестник" Интерлюдия "Правила магистра" Интерлюдия "In vitro" "Расколотый и потерянный" "Предательство" "Спокойные дни" Интерлюдия "Любовь" "Вавилонская битва" Интерлюдия "Гнилая гряда" "На пути к Мордвиге-Прайм" "Трудно сдержаться" "Тотальная война" "Дух" "Погиб в бою" "Целостный и счастливый" Интерлюдия "Остаться в живых" Название: Оставив позади Сеттинг: Wh40k Жанр: драма/боевик Рейтинг: 18 + (эпизодическое изображение или описание жестокости, нецензурная брань) Аннотация: Classis Libera покидает Скутум и отправляется навстречу неизвестности. 1 Полутьма осаждённого улья, в длинных тенях которого поджидает неотвратимая и страшная погибель. Руины, пепелище. Запах гари, сладковато-отвратительная вонь разложения. Беспрерывная ругань, словно в мире и без неё недостаточно грязи. Стоны раненых, далёкая редкая канонада. Пока движешься, вроде бы, всё в порядке, но стоит застыть на месте, как холод пробирает до костей. Тиррена забрала все мечтания, все людские надежды. Вывернула их наизнанку, заставила пожалеть о своих желаниях. Улей сделал всё то, чем и занимался с момента основания. "Проклятое место", – подумала Жоанна. Мысли инквизитора отправились далеко за границы Тиррены, за границы сектора и даже Сегментума. Они уже почти добрались до сказочного королевства под названием Ультрамар – где всегда светит солнце и всё хорошо – когда Жоанна хлестнула воображаемым кнутом и загнала их обратно. "Я здесь. Опасность тоже. Сосредоточься". Жоанна оглядела собравшихся. Отблески пламени освещали понурые лица. Наёмники провожали в последний путь погибших товарищей. Обыкновенно, этот вороватый и подлый народ только радовался, что добыча достанется меньшему кругу лиц, но после Осады Тиррены для солдат Classis Libera всё изменилось. Жоанна всё чаще слышала слова "я завязываю", "с меня хватит", "в рот [Любить], пошло всё наxep" и ещё тысячи интерпретаций того, насколько люди насытились жизнью наёмника. Оно и неудивительно. Многие погибли, и если раньше во время пьянки тебя окружали четыре друга, то теперь приходилось выпивать одному. Сержант Маргаретти, например, именно этим и занимался на протяжении несколько дней. Опустился настолько, что трудно было подойти ближе, не зажав рукой нос. Смерть встала за плечом каждого солдата, и только те, кому война – мать родная, сохраняли спокойствие. Среди толпы вокруг Жоанна таких не видела. Её боевой товарищ, Йон Йормунд, так совсем раскис. Он рыдал и трясся, пока нёс к костру тело Тшилабы. Жоанна помнила гибель гадалки в мельчайших подробностях, словно смуглая брюнетка всего лишь несколько мгновений назад с жаром рассказывала о карточных предсказаниях. А потом болт-снаряд разорвал ткань тента и попал в голову Тшилабы, забрызгав кровью, костями, мозговым веществом и Жоанну, и Йона. Последний так и не добрался до костра. Припал на колени и положил серый мешок с изувеченным телом перед собой. Жоанна чертыхнулась и пришла на помощь. – Ну… давай же, Йон. Так ты её не уважишь, – сказала Жоанна. – Я… ты… не мог-у-у-у, – ветеран с – инквизитор не знала точно – допустим, десятью годами военной жизни превратился в безвольное ноющее амёбообразное создание. Жоанна выругалась про себя и потащила Тшилабу в одиночку. Когда инквизитор доставала тело из мешка, то у неё закружилась голова. Наружу вырвался тошнотворный душок, показался обрубок головы, на которой уцелела только нижняя челюсть с бледной губой, посиневшим языком и парой золотых коронок. Жоанна тут же вспомнила погибшую племянницу, выпустила Тшилабу и отвернулась от костра. Её стошнило. Покачиваясь, она поднялась на ноги и прикрикнула на Йона: – Живо поднимайся, раскисшее ты говно! Приказ вывел Йона из ступора, и вместе они привели гадалку к последнему пристанищу. Когда братская могила наполнилась, мертвецов залили прометием и подожгли. Ещё один столб дыма потянулся к уровню выше, чтобы расползтись над городом чёрной кляксой, а потом осесть пеплом на обожжённых улицах и в прокуренных лёгких солдат. Жоанна обняла Йона и повела его прочь, пока он совсем не растаял, превратившись в лужу слёз и соплей. 2 На напарника не было никакой надежды, так что Жоанна тащила "Мушкет" в одиночку. Непростое испытание, так как уже через несколько минут чемоданы с разобранной винтовкой показались инквизитору неподъёмными. Руки налились огнём, заболела недолеченная нога, и Жоанна всё-таки окликнула Йона. – Эй, слушай… ты как вообще? Напарник превратился в безвольный автомат. В линзах его шлема Жоанна увидела собственное отражение, и – инквизитор могла поспорить – что в глазах Йона также царило запустение. Жоанна слегка ударила его по плечу. – А?! Что? – оживился Йон. – Хватай эту дуру! – Жоанна поставила один чемодан на ступеньки и постучала по нему сапогом. Второй такой же она взвалила на плечи и пошла дальше. Так снайперы и добрались до позиции. Жоанна приступила к сборке "Мушкета", а Йон караулил подходы к зданию, где они и расположились. Или, по крайней мере, Йон делал вид, что занимается чем-то полезным. Инквизитор приладила сошки, а потом нацепила на направляющие планки мощный прицел. Оглядела проделанную работу. "Ну ты и мелочь пузатая", – подумала Жоанна про себя, ведь если поставить "Мушкет" на приклад, то ствол с пламегасителем превосходил женщину на две головы. – Йон, поправки сделал? – спросила Жоанна. – Нет. Слушай… прости, – произнёс Йон. – Первый раз со мной такое.... – Вы с Тшилабой… – начала было Жоанна. – Нет, – ответил Йон. – Дружили? – продолжила Жоанна. – Не знаю… Перед тем как крепить "Мушкет" к опоре, Жоанна осмотрелась, подходит позиция или нет. Из окна открывался вид на Площадь Колонн. Когда-то там взмывали к небесам двенадцать многометровых столбов, увенчанных символами имперских организаций. Каждый олицетворял Повелителя Терры. Жоанна усмехнулась. "Довольно символично", – подумала она. Две колонны не пережили сошествие Ангелов и последующие народные волнения, когда Вальфур Иерофон развязал войну всех против всех. Громады рухнули друг на друга: Священная Шестерня лежала среди битого камня рядом с золотым двуглавым орлом, что сжимал в когтях лавровый венок с вписанным туда черепом. Вдалеке маячил Двуликий Дворец, и резиденция госпожи-губернатора не утратила своей красоты, вообще не пострадала от осады. Жоанна опустила бинокль. "Интересно, что с Лидиарой? Как теперь она рассчитывает вернуться к власти?" И чтобы ни случилось в жизни инквизитора, но провал Лидиары Сардис приятно согревал. Было в нём нечто справедливое. – Знаешь, – сказал вдруг Йон. – Кажется, я понял, в чём дело. – И? – Я бы хотел её любить, – сказал Йон. Жоанна чуть было не сострила грубо и неуместно в своём стиле, но Йон быстро продолжил, перебив её: – Я бы хотел, но... сама понимаешь, – он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, и продолжил. – Тшилаба всегда меня пугала своей… безуминкой что ли? Я никогда не мог понять: шутит она или нет, разыгрывает или говорит серьёзно. Чёрт, да никто в лагере не мог это сделать! Шутка ли, но за пару лет в Отряде, Тшилаба успела обобрать всех известных шулеров. Её просто перестали пускать за стол, – усмехнулся Йон. Прошипела бусинка вокс-приёмника. – Вы где там, bля?! – просипел Свежеватель Боб. Именно он руководил операций прикрытия, хотя и никаким боком ко второй роте не относился. Однако, учитывая чудовищные потери, любые разделения в наёмничьем войске вообще перестали что-либо значить. – На позиции, – ответила Жоанна. Инквизитор посмотрела в прицел. За колоннами остановился светло-жемчужный "Лендрейдер". Жоанна подкрутила оптику, чтобы видеть картину в целом, потому что вычеканенные надписи на высоком готике на бортах боевой машины её совсем не интересовали. – Смотреть в оба! – предупредил Боб. – Сейчас капитан прилетит. Жоанна вспомнила про Йона и сказала, не глядя на собеседника: – Как вернёшься в лагерь, раздай, сожги или просто выкинь вещи Тшилабы. Постарайся избавиться от всего, что тебя с ней связывает. Наёмник – слишком опасная профессия, чтобы отвлекаться. Йон застыл на несколько мгновений. – Ну ты и [собака]… – отозвался, наконец, напарник. – Обращайся, – хмыкнула Жоанна. Прозвучал рёв реактивного двигателя. Над домом, где [ну уж нет]одились снайперы, промчалась "Валькирия". Челнок, выкрашенный в нарядные цвета компании, заложил лихой вираж над площадью, снизил скорость, облетел её медленно, заходя на посадку – наверное, пилот выискивал войска десантников, [ну уж нет]одившихся в засаде – а потом приземлился в центре полукруга, образованного колоннами. Йон проговорил: – Сейчас я задумываюсь о том, как бы жизнь сложилась иначе, если бы… Жоанна тяжело вздохнула и перебила: – Анекдот про бабушку и мужской половой орган знаешь? – Да иди ты наxep! – взорвался Йон. – Я, bля, душу раскрываю! – Я всё понимаю, – Жоанна оторвалась от прицела и посмотрела на напарника, – но ты выбрал не то место и не то время. Йон стянул шлем с головы, вытащил из-за пояса стальную плоскую флягу и промочил горло. – Короче! – проскрежетал Йон. – Я сваливаю. Наёмничья доля мне перестала нравиться. Сплошные просранные возможности. – О да. И не говори, – отозвалась Жоанна. – Вся кампания – сплошные просранные возможности. Но что поделаешь? Так и живём. Опустились рампы. Переговорщики двинулись навстречу друг друга. Утробу "Валькирии" сначала покинули Астартес Свободного Отряда. Как узнала Жоанна, с аугметикой на пол лица – Освальд, с гривой вьющихся тёмных волос, лохматой бородой и пейсами – Авраам. Даже зная, что эти двое служат Георгу Хокбергу, Жоанна всё равно ощутила, как по спине бегут мурашки. Будучи вооружённой винтовкой, способной прошивать борт "Химеры" или сбивать на землю "Валькирии", Жоанна всё равно не ощущала себя способной убить этих тварей. "Просто наведи перекрестье прицела на голову одного ублюдка и нажми на спуск. Тогда страх пройдёт", – промчалась в голове шальная мысль, от которой стало только хуже, потому что палец Жоанны на самом деле лёг на крючок. Инквизитор сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, убрала палец на скобу. Потом Жоанна отвлеклась и посмотрела на Йона – напарник, наконец, взял себя в руки и наблюдал за встречей с помощью бинокля. – Йон, поищи пока те позиции, которые сам бы занял, чтобы убить кэпа. – Да я уже разглядел одно, – отозвался наёмник. – Смотри за "провостом". Парни не очень удачно дёрнулись, я блик заметил. Жоанна поискала колонну, увенчанную знаком Адептус Арбитрес, а потом приблизила изображение. На чердаке дома за площадью инквизитор не увидела ничего, кроме тьмы. Жоанна уже хотела вернуться к наблюдению за переговорами, когда тоже уловила движение в предполагаемом снайперском гнезде. – Ну что, заметила? – спросил Йон. – Ага. Вот ведь хитрые уроды. – Прям как мы. Всего, как знала Жоанна, Свободный Отряд перекинул сюда две ударные группы под руководством лейтенантов Вилхелма и Шай, несколько снайперов. Уцелевшая бронетехника и Вольные Клинки готовились, в случае обстоятельств непреодолимой силы, врезаться в крепость Исповедников. Капитан, лейтенант Мурцатто, Освальд и Авраам встретились с главами противоборствующей стороны на обломках рухнувших колонн. Представители Исповедников занимали возвышенность. Похоже, что и в словесной войне они собирались использовать такое преимущество. Встречающих было трое. Первый – глубокие морщины, седые волосы, усталый взгляд, могучее телосложение – старый Ангел Смерти в тактических доспехах дредноута. Магистр Галостар. Желваки проступили под кожей, когда Галостар посмотрел на свиту вольного торговца. Жоанне даже показалось, что магистр сейчас плюнет под ноги Освальду, но старик сдержался, хоть и ещё сильнее помрачнел. Второй представитель Стальных Исповедников – человек, пышущий: здоровьем; правильным питанием; регулярными тренировками; уверенностью, граничащей с наглостью; наглостью, граничащей со вседозволенностью. Но всё же человек, который несколько терялся на фоне колоссов – инквизитор Ордо Милитарум… "Сраный предатель, шестёрка шестерёнок, [Любить] его в сраку, Галекс", – подумала Жоанна. – "Пожалуй, в случае чего, его я убью первым". Третий же встречающий… аугметическая рука, боевой посох, психические капюшон, мерцающие молниями глаза. "Наверное, это главный библиарий Гиламехт", – Жоанна изучала досье всех известных игроков в регицидной партии под названием "Скутум". Что-то странное было в третьем встречающем. Инквизитор наблюдала за библиарием несколько минут подряд. Он как будто бы и не был заинтересован встречей. Просто присутствовал на мероприятии и лениво оглядывал окрестности. Жоанна настроила прицел, чтобы приглядеться к лицу Гиламехта. Внезапно библиарий посмотрел ей в глаза, как будто не было между ними тысяч метров пространства. Посмотрел и подмигнул. – Ну, [собака]… – протянула Жоанна. – Нас спалили. – Что, как?! – удивился Йон. – У Стальных Уродов там псайкер. Довольно могучий, похоже. – Тьфу ты… Да... нам бы такие тоже не помешали. Только где взять? – Чёрный корабль огра… – начала было Жоанна, а потом вдруг поняла, что эти ребята могут и ограбить, – ...бить. – Меняем позицию? – спросил Йон. – Да зачем? Он также нас увидит. – Не глупи. Эти его фокусы недёшево обходятся, – сказал Йон. – Псайкеры тоже устают. Напарник натянул шлем и отправил по воксу сообщение: – Лейтенант, мы переходим на другую позицию. Нас обнаружили. – Оставайтесь на месте, – ответил Свежеватель. – Похоже, капитан сделал предложение, от которого нельзя отказаться. Жоанна посмотрела в прицел. Магистр Галостар стал чернее тучи, а с Галекса слетела аура шикарности. Они не смогли воспользоваться преимуществом возвышенности. Как в улье, так и во время переговоров. 3 Выдали жалование. Несравнимо с окладом инквизитора, но для обычного наёмника очень даже прилично. "Штурмовики Инквизиции погибают за куда меньшие деньги", – подумала Жоанна. – "Где-то здесь подвох. Скорее всего, у квартирмейстера и, естественно, в кабаках и борделях. Могу поспорить, что ближе к вечеру половина выданного жалования вернётся к Хокбергу". Жоанна тоже собиралась вернуть деньги капитану. Не потому что это были грязные кровавые деньги, нет. Просто инквизитор [ну уж нет]одилась в великолепном расположении духа, так почему бы не поднять его ещё выше, занимаясь покупками. "Я сделала это. Я жива!" – от осознания этой мысли кружилась голова, и вина не нужно. Оглядываясь назад и вспоминая прошлое, Жоанна отметила, что сражения на Скутуме были одними из самых кровопролитных и жарких в её жизни. Погибли тысячи людей куда сильнее, ловчее, выносливее и умнее её. – Джаби! – раздался радостный вскрик. Джек Линч ещё не восстановился после ран – исхудал и посерел, но двигался уже увереннее. Из левого рукава выглядывал аугметический протез. Этой четырёхпалой металлической рукой Джек перехватывал лямку здоровенного баула за спиной. "Похоже, он уже сходил за покупками", – подумала Жоанна. – А… привет! – улыбнулась она. – Короче… Джек снял шляпу и пригладил свой обыкновенный "вихрь" на голове. Он чуть ли не стрункой вытянулся, покраснел и, наконец, произнёс: – Мне сказали, что ты меня не бросила тогда… ну… после обвала. Спасибо тебе огромное! Жоанна рассмеялась, а потом ответила: – Да я окаменела просто, ха-ха! Не нужно считать меня лучше, чем на самом деле. Джек буркнул: – Всё равно... спасибо. Вот… смотри, что я для тебя достал. Наёмник сбросил под ноги мешок, а потом снял перевязь с винтовкой. – Большое спасибо, – Жоанна приняла в подарок винтовку "Праща". Инквизитор сделал вид, будто встретилась с давним другом. К прикладу был прикреплён небольшой патронташ с шестью патронами. Жоанна вставила один в трубчатый магазин, потом дёрнула рычаг и зарядила винтовку. Прицелилась. – Родной оптики не было, – развёл руками Джек, – это не армейская штучка. Говорят, отобрали у какого-то полоумного старикана в первые дни осады. – Ничего страшного, – отозвалась Жоанна, – всё равно ещё пристреливаться, отлаживать. Но… очень приятно, Джек. Наёмник расплылся в улыбке: – Ну… гора с плеч. Рад, что понравилась. Я вот… – Джек вскинул, сжал и разжал несколько раз новый кулак, – тоже с обновкой. – Вроде ничего так, отзывчивая, – Жоанна покривила душой. – Да, вполне себе, – кивнул Джек. – Был в компании Шестилапый, а теперь появится Девятипалый. – Механикумы случайно не сказали, какой ты по счёту владелец? Инквизитор не успела остановиться, но Джек даже не обиделся. – В этом плане у них всегда один ответ, – отмахнулся он. – "Предыдущему хозяину она служила исправно". Жоанна хлопнула напарника по плечу: – И это главное. Она перевела взгляд на баул, который лежал между ними. Из мешка на неё смотрели линзы шлема космического десантника. – Что за... Джек достал из сумки шлем. Инквизитор уловила едва заметный, но всё-таки различимый запах мочи. – Капитан велел сдать все трофеи, принадлежавшие Стальным Уродам, – ухмыльнулся наёмник. – Конкретно этот шлем мы в госпитале под ночной горшок приспособили. – Да ладно?! – Не ну я его сполоснул, конечно, – проговорил Джек. – Но квартирмейстер, собака, всё равно не взял. Воняет, говорит. Так что я отмывать это добро иду. – Смотри аккуратнее, схемы не залей, – посоветовала Жоанна. – Да насрать, – отозвался Джек, – не моё же. – И то правда. Джек наклонился к мешку, чтобы убрать шлем. – Ещё я всяких сувениров понабрал… Жоанна разглядела в сумке пистолеты и другое оружие, изготовленное на Скутуме, а потом взгляд инквизитора упал на колбу с мутным раствором, внутри которой плавала… – Боже-Император, все его сыновья и прочие родственнички! – воскликнула инквизитор. – Это ещё что за xepня! Она ткнула пальцем в гнилую руку с татуировкой "сохрани", отрезанную чуть выше локтя. Джек с улыбкой достал колбу из баула. – Правда, я сентиментальный? – наёмник протянул ёмкость с забальзамированной конечностью напарнице. – Я бы чуть иначе сказала, – Жоанна выставила руки навстречу. Не то чтобы она была брезглива, но эта штука отбивала всякий аппетит, настроение и вообще вкус к жизни. – Ну как хочешь, – пожал плечами Джек и убрал диковинку из виду. – Как бы помягче сказать… – начала была Жоанна, но цензурных слов не нашла. – Наxepa?! – Ну, типа память, типа "будь осторожнее", – объяснил Джек. – Знаешь, Джек, ты – удивительный человек, – произнесла Жоанна. – Я всё никак не могу составить о тебе конечное мнение. Джек улыбнулся и указал на себя большими пальцами: – Это всё потому, что я – сложная многогранная и постоянно развивающаяся личность. Жоанна ухмыльнулась: – Именно так. "[фруктовый] ты [добрый человек]". Джек подмигнул Жоанне, перехватил баул, махнул рукой и отправился по своим делам. Инквизитор же вернулась к своим. Она спаслась. Осталась в живых. Теперь предстояло лишь связаться с Ордо или, в крайнем случае, уволиться из рядов компании, когда корабль доберётся до другой планеты. 4 Флагман Classis Libera, как говорится, "дышал на ладан". Пока Жоанна с остальными бойцами второй роты добралась до казарм, им пришлось совершить настоящее путешествие по "Амбиции". То тут, то там дорогу преграждали красно-белые ленты с табличками "ведутся работы" или "осторожно", а кое-где отсеки и вовсе были наглухо перекрыты заблокированными противовзрывными дверями или приваренными листами стали. Космическое побоище далось наймитам ничуть не легче сухопутной кампании. Наконец, солдаты добрались до казарм. "Наверное, впервые за всю историю компании, помещений здесь больше, чем наёмников", – подумала Жоанна, оглядев отсек. – Вот моя улица, вот мой дом родной, – почти прош[оппа!]л сержант Маргаретти. Антонио сильно переменился, потух. Лицо осунулось, глаза перестали блестеть. Он как будто бы и не радовался тому, что уцелел в жестокой мясорубке на улицах Тиррены. Маргаретти перехватил сумку с личными вещами – прозвенели бутылки – и, слегка покачиваясь, направился обживаться. – Эй, Джаби! Жоанна повернулась. Джек нагнал её и указал железным пальцем на крайнюю дверь, теряющуюся в полутьме. – Женщин у нас никогда много не было, поэтому каюта одна, – сказал он. – Зато, сама понимаешь, можешь занять любую койку. – Ну чёрт побери… Жоанна окинула взглядом вытянутый коридор с, возможно, парой сотен кают. – Нет. Так далеко я не попрусь. Выберу поближе ко входу. – Ну… зря ты так. А как же свой угол? Обжиться там? – Я – кочевник по натуре. Она уже и вспомнить не могла, когда последний раз жила в собственном поместье на Мордвиге-Прайм. – Ну… как хочешь, – пожал плечами Джек. Жоанна прошла в каюту, нащупала выключатель. Частыми вспышками замерцали лампы, и только через несколько секунд помещение залил мягкий дневной свет. По правую руку пять коек и по левую столько же. У каждого спального места шкафчик, тумба, сундук, стул. На ближайшей койке предыдущий хозяин оставил сохнуть вещи: трусы, майку и несколько пар носок. "У него вообще были проблемы со временем", – решила Жоанна, оглядев шкафчик, – "даже закрыть не успел". Дверцу изнутри украшал постер с обнажённой длинноногой красоткой с грудью таких размеров, что можно было подумать об искусственном приращении. Владельцем следующего спального места был настоящий педант. Аккуратно застеленная кровать. Тумба, сундук, шкаф открыты и пусты. Выглядело так, словно хозяин выезжал из гостиницы и собирался сдавать номер. "Или же он просто умер", – подумала Жоанна. – "То есть... он, конечно, же умер, но задолго до скутумской операции". Остальные покойники любили чтение, женщин, оружие… личные вещи многое рассказывали о владельцах. В конце концов, Жоанна выбрала место педанта – от койки не так сильно пахло мужиком. Инквизитор разобрала сумку, сняла верхнюю одежду, обувь, нацепила тапочки, взяла банные принадлежности и прошла в санузел. Напротив входа – пара стиральных машин, одна осушильная. Справа – три душевых кабины. Первые тёплые капли пробарабанили по коже. Они смочили короткие светлые волосы, с трудом прижившиеся на синтетической плоти, пробежали по спине, на которой не рассосались и уже никогда не рассосутся следы от кнута. Капли ударили в те же места, куда врезались пули, лучи лазеров, клинки. Тридцать, сорок, пятьдесят лет назад… Наконец горячая вода приятно согрела недолеченную ногу. Жизнь не щадила инквизитора, но Жоанна радовалась и тому, что есть. Она была бесконечно счастлива принять душ, нормальный душ, а не тот куцый лагерный обрубок с ограничением на расход воды. Жоанна отмокала минут десять. Сравнивала себя с некоторыми поразительно жизнеспособными насекомыми, которых как-то видела в пустынном мире под названием Душтут. Те не умирали от обезвоживания. Они просто впадали в спячку, пока редкие дожди не наполнят жизнью их сухие члены. Голова стала ватной, и земля уходила из-под ног. Жоанна заснула, едва упав в постель. 5 Кровавая мгла. Боль раздирала лёгкие: Жоанна словно захлебнулась, не справившись с волной огненного океана. Она бежала, непонятно откуда, неясно куда, от кого или чего. Повсюду раздавались крики агонии, безумные вопли людей, которых пытают самые искусные палачи, вооружённые самыми изощрёнными механизмами. На миг туман рассеялся, и опасность обрела плоть – Жоанна с разбега чуть было не влетела в клубок склизких щупалец, вырывающихся из десятков пастей, покрытых сотнями воспалённых глаз. Она попыталась прочесть молитву, но не могла связать не то чтобы двух слов, а даже звуков. Жоанна замычала, повалилась назад. Не в силах отвернуться от крадущегося ужаса, инквизитор пятилась, помогая себе руками и ногами. Только теперь она заметила, что опирается на живую плоть, пронизанную синими венами, дрожащую от далёкого сердцебиения. Её рука коснулась чего-то холодного, похожего на кость. Жоанна повернула голову и увидела, что дотронулась до лапки громадного насекомого – червеобразного существа с хитиновым покровом и десятками ножек-иголок. Тварь зашипела и стала сжимать кольцо вокруг Жоанны. Инквизитор зарыдала, понимая, что уже не выберется из ловушки. Отвратительные конечности кололи, погружались в плоть, и Жоанна чувствовала, как жизнь утекает с каждой пролитой каплей крови. Инквизитор сдавлена, задыхается. Над ней нависла колонна из плоти. Червеобразная голова чудовища раскрывается как цветок: вместо стеблей – кривые зубы, вместо покрытого пыльцой рыльца – скользкий лиловый язык. В лицо ударяет запах тухлого мяса, и Жоанна не может удержать содержимое желудка. Тогда чудовище рычит, а потом набрасывается. Инквизитор вскочила в постели, вся в холодном поту. Сердце стучало так, что вот-вот и вырвется из грудной клетки. Однако кошмар не кончился. Жоанна окоченела, наблюдая за тем, как по полу ползёт почерневшая рука с татуировкой "сохрани". Отрезанная конечность забралась по покрывалу на соседнюю койку. Кисть напряглась, оставляя крупные складки на ткани, предплечье с локтём взметнулись выше, как хвост, и… нечто прыгнуло. Оно вцепилось в горло Жоанны мёртвой хваткой. Инквизитор подавилась криком и рухнула на пол, больно ударившись затылком. Пахло гнильём, и от недостатка кислорода казалось, что глаза вывалятся из орбит. Из последних усилий Жоанна вцепилась в неведомую тварь и разжала судорожно сведённые пальцы, втянув такой великолепный и бодрящий воздух. Инквизитор отбросила тварь в сторону, схватила за ножки стул и вскочила на кровать. Ожидая нападения, Жоанна осматривалась и радовалась тому, что перед сном просто не добралась до выключателя, чтобы погасить свет. Когда в каюту вломились товарищи по роте, Жоанна поблагодарила Императора ещё и за то, что забыла закрыться. Наёмники выглядели не лучше инквизитора. Точно такие же вспотевшие, трясущиеся, с широко раскрытыми глазами. – Где?! – воскликнул Джек. – Там! Гляди! – прокричал Венсан, ткнув пальцем в противоположную стену. Жоанна проводила жест взглядом и увидела, как "сохрани" погнула решётку вентиляции и скрылась в воздуховоде. Сержант Маргаретти с размаху отвесил оплеуху Джеку, а потом захохотал, как умалишённый: – Дрочил, небось?! А-ха-ха… Вот она и убежала! Джек побагровел и сжал ладони в кулаки, но Антонио нисколько не испугался. Однако спустя пару секунд истеричный смех сменился плачем. – Всё с этой кампанией не так… – Вам снились кошмары? – спросила Жоанна. – Да, [мамочки!]… ещё какие, – отозвался Венсан. – Похоже, Море волнуется, – проговорил Йон. – Да ты ж видел! – воскликнул Джек. – На "Амбиции" живого места нет! Вот твари и пробрались! В подтверждение его слов в отсеке прозвучала сирена. – Ну… всё, – произнёс Маргаретти, проведя рукой по мокрой от пота голове. – Нам пи3дец. – Ну что за настрой?! – прикрикнул Джек. – Давайте, собирайтесь! Мне только до арсенала добраться, и я всех перестреляю! – Ага… – сержант метнул в рядового злой взгляд, но послушался. Уже через минуту, собравшись, вторая рота выдвинулась на поиски взбунтовавшейся конечности. – Да… – Маргаретти высосал содержимое поллитровой бутылки. – Сейчас.... перестреляем. Он снова впал в истерику, беспрестанно хихикая. Наёмники вооружились стульями, и только Джек рассчитывал поразить врага сокрушительным хуком слева. Сирена стихла, но аварийное освещение мигало, ежесекундно окрашивая мир пунцовым цветом. Навстречу выбежал часовой: взбудораженный, невыспавшийся, но с дробовиком наперевес. Он воскликнул: – Ну что за xepня, парни?! Опять курили в каюте?! Сержант расхохотался. Жоанна придумала ответ, но тоже не удержалась от смеха. Маргаретти и её заразил. – У нас… ха-ха, – произнесла она. – Рука убежала. 6 Через несколько минут они услышали звуки выстрелов такой силы, словно какой-то ураган заблудился в хитросплетении коридоров корабля вольного торговца. – Это Рик, наверное, – проговорил часовой. – Он как раз отлить пошёл… – Ну он с дрободаном враз разберётся! – воскликнул Маргаретти. – Фиг ли… всего лишь какая-то рука, которой… которую... Маргаретти хохотнул. – Идите наxep, сержант! – проскрипел зубами Джек. – Да я уже пришёл, походу… Маргаретти взялся за горлышко пустой бутылки и разбил её о стену, вооружившись розочкой. За очередным поворотом наёмники нашли лужу крови и несколько стреляных гильз. Внутри уборной редко мерцали лампы, посечённые дробью. Раковина у входа была расколота наполовину. – Всё интереснее и интереснее! – заметил Маргаретти. Йон проскрипел зубами: – Сержант, в следующий раз делитесь. Без допинга как-то ниxepa не захватывающе. – Так точно, рядовой! – Маргаретти ухмыльнулся и приставил к голове руку с зажатой розочкой. – Нет, серьёзно, Антонио, – проскрежетал Венсан. – Я сейчас блевану, как вспомню эту… это… – Выше голову, солдаты! – прикрикнул сержант. – Вы – воины Георга Хокберга или монашки-девственницы? Вы же встречались в бою лицом к лицу с Ангелами Смерти, а сейчас боитесь какой-то руки?! – Это демон, – произнесла Жоанна. – И только Император знает, сколько этих тварей на корабле. – Отставить пораженческие настроения, дамочка! – Маргаретти окинул Жоанну пьяным взглядом. – Слушай, где я тебя раньше видел? Башка вообще не варит последнее время... – Наверное… в Тиррене, – отозвалась она. – Где же ещё?! – А… ну да… наверное. Наёмники двинулись вперёд, но импровизированное оружие уже не добавляло храбрости. Впереди на стене Жоанна разглядела пожарный шкаф, а внутри за стеклом блеснул свет на лезвии топора. "Уже лучше". Но не успела инквизитор добраться до оружия, как кто-то дёрнул её за ворот. – Что за... – воскликнула Жоанна, но грохот выстрела заглушил её вопрос. – Рик… это ж я! Такими были последние слова часового, потому что следующий выстрел превратил его голову в стейк с кровью, который пропустили через мясорубку. – [мамочки!]! Что происходит вообще?! – воскликнул Йон. Жоанна осторожно выглянула за угол. Всего на мгновение, но заметила, что к лицу второго часового присосалась знакомая полусгнившая "пиявка" и сквозь почерневшие пальцы на мир смотрит уже не человек, а нерождённый. Жоанна повернулась к товарищам. – Ну… теперь охотятся на нас. Наёмники посмотрели на неё круглыми глазами. – Бежим! Она рванулась было обратно, чтобы забаррикадироваться где-нибудь в каюте, когда заметила, что Джек завис на месте. – Не стой, [эх жаль]ть! – проорала она. Но Джек резко выглянул за угол, а потом спрятался обратно. Прогремел выстрел. Джек снова сделал шаг из укрытия. Жоанна словно бы обрела сверхчеловеческий слух и различила, как дёрнулось подвижное цевьё дробовика, как ударилась о пол гильза, и как демон дослал в ствол новый патрон. Джек схватился за оружие погибшего часового и выставил навстречу врагу аугметическую конечность. Выстрел. Взметнулись искры, когда дробинки ударились в раскрытую ладонь. Джек упал. "Да что ж такое?!" – Жоанна не управляла с собой в тот миг. Если бы разум руководил действиями, то ей уже и след бы простыл. Однако Жоанна пришла Джеку на помощь и оттащила его за поворот. Джек поднялся, зажимая рукой рану на шее. Сквозь грубые металлический пальцы текла самая обыкновенная человеческая кровь. – Вернитесь! – завопила Жоанна вслед наёмникам. – Вернитесь, *****! Венсан даже не остановился. Сержант замедлился, но быстро победил совесть и помчался за капралом. И только Йон встал как вкопанный. – Й-й-йон! Помоги! Демон был уже близко. Жоанна чувствовала его азарт, слышала его хриплое дыхание. – [собака]-[собака]-[собака]! Изрыгая проклятья, Йон побежал назад и взвалил Джека на плечи. – Уходи! – прокричала Жоанна. Инквизитор перезарядила дробовик, выскользнувший из пальцев Джека, а потом шагнула навстречу демону. Она успела первой. Отдача едва не бросила её в обратную сторону, но нерождённому пришлось хуже. В брызгах крови и ошмётках плоти демон развернулся вполоборота, и его выстрел ушёл в молоко. Жоанна дёрнула цевьё. Выстрел. Голова чудовища с прилипшей к ней рукой не слетела с плеч, но уменьшилась вдвое. Жоанна дёрнула цевьё. Выстрел. Одержимый повернулся и встретил дробь грудью. Такой удар, может, и не пробил панцирную броню, но точно переломал рёбра хрупкого человеческого тела. Жоанна дёрнула цевьё. Выстрел. Правая рука с зажатым дробовиком упала под ноги чудовищу. Жоанна дёрнула цевьё. Выстрел. Демон повалился на спину. Жоанна подошла ближе, дёрнула цевьё. Щелчок. Осечка. Инквизитор отбросила оружие, добралась до пожарного шкафа, увидела замок, а поэтому разбила стекло рукой и выдернула с креплений топор, не обращая внимания на раны от осколков. – Получи! Жоанна с размаху обрушила топор на голову чудовища, приколов сгнившую кисть к лицу твари. Демон застыла. Но уже через несколько секунд поднялся на ноги. – Да чтоб тебя! – воскликнула Жоанна. Нерождённый взялся за рукоять уцелевшей конечностью и потянул лезвие из раны. Жоанна повернулась и помчалась так быстро, как только могла. В спину донёсся утробный вой. Инквизитор даже повернуться боялась, не хотела застыть от страха и познакомиться поближе с топором. Она влетела в жилой отсек и собиралась запереться в каюте, когда увидела встречающих. Маргаретти вставил в горлышко бутылки с коричневой жидкостью промоченный платок и зажёг его. От такого жаркого приветствия демон вспыхнул как праздничное дерево. Тем временем Венсан зашёл чудовищу за спину и со всей вложенной в удар силой попал тому под колени стулом. Отпрыгнул назад, когда Йон метнул в цель ещё одну бутылку с крепким алкоголем. Демон загорелся ещё сильнее. Жоанна почувствовала жар даже с нескольких метров. В этот момент сработала пожарная сигнализация. – Да, bля, [надоел]и! – выругался Маргаретти. – А я думал, это хорошая идея. Навались, парни! Наёмники пинали, били и кромсали демона минут десять. Потом остановились, перевели дыхание и продолжили уничтожение, пока не размазали нечисть по полу. Они стояли ещё некоторое время, молча наблюдая за тем, как мясной фарш комкуется, чтобы принять хоть какую-нибудь форму. Маргаретти дрожащей рукой передал Жоанне последнюю свою бутылку. Инквизитор хлебнула дрянной сивухи, но даже не охмелела. В этот миг в отсек ворвались матросы-безопасники. Жоанна попробовала представить, как она и её товарищи выглядят со стороны. Грязные как черти люди стояли полукругом вокруг разбросанных шевелящихся останков и выпивали. Раненый в шею наёмник неподалёку. Струи воды с потолка образовывали на полу кровавые лужи. – Не, – произнёс Йон. – С меня хватит. Я сваливаю. 7 – Та, наверное, чаще всех новичков ко мне попадаешь, подруга, – сказала сестра Арделия. Она обрабатывала ссадины Жоанны ватным проспиртованным тампоном. Инквизитор отозвалась устало: – А сколько новичков вообще дотянули до этого момента? – Немного, – ответила Арделия. – Тяжко нам пришлось на Скутуме. – Даже не знаю, плакать или смеяться. Вроде и везёт, а если посмотреть с другой стороны… Арделия хмыкнула: – Ну ты явно фартовая, подруга. – Да неужели?! Жоанна добавила бы ещё кое-что, но сдержалась на этот раз. – А ты разве не в курсе последних новостей? – спросила Арделия. Инквизитор прищурилась, посмотрела на медсестру. Та продолжила: – Когда наш флот уходил в Варп, Скутум провалился следом. Буря была такой силы, что навигатор – благослови его Император – едва вывел нас. Жоанна вздрогнула. "Конклав... Караул…" – Так что ты, подруга, одна из последних уцелевших жительниц Скутума, – закончила Арделия. – Разве это не везение? "Они все мертвы…" – подумала Жоанна. – "Они мертвы, а ты жива. Везёт. Везёт..." Она расплакалась. Продолжение

Магос о себе неплохо рассказал в отрывке про торговлю. Так хорошо, что, в принципе, приведённая выше цитата просто не нужна.

Читаю. Нравится. Здорово. Но есть замечание :) Пусть персонаж сам о себе рассказывает. Пусть читатель делает вывод, основываясь не на помощи рассказчика, а на действиях, мыслях, речи персонажа.

Эпик стор, кстати, норм. Не знаю, с чего его хейтят. Простый и понятный без свистоперделок.