Последняя смена.
Есть рожденные для войны, а есть для мирного труда. Но когда враг встал на пороге, молот кузнеца поднимается рядом с мечом воина, и серп пахаря пьет кровь вместе с кинжалом лазутчика. Так было, так есть и так будет, пока существует человечество.
Из проповеди пастыря 48го Востроянского Миколы Кравчатого 5му полку ополчения Крикса.
Он был удивлен. Ни он сам, ни его братья никогда не простаивали. Это было просто … да просто нерентабельно. А уж последние недели порт не знал ни минуты отдыха. Но всему приходит конец. Даже потокам людей идущим на транспорты. И тогда бригаду отвели в неприметный склад, где оставили, заглушив реакторы.
Только через неделю о них вспомнили. Крановщики вернулись к своим машинам. Плазменная сварка заварила двери и едкий дым обжег вентиляцию. Под шепот литании был отключен предохранительный блок. Раньше такое произошло лишь раз за его долгую жизнь, и тогда вокруг стояли два десятка техножрецов, непрерывно читающих литании и просившие не гневаться.
- Не каждый день он в последнюю смену встает. Правда, Дух? – Старший в экипаже коснулся стенки, и портовый кран легонько завибрировал. Машинный дух еще не понял, что происходит, но он давно, очень давно знал людей. Пусть нечасто старый гигант видел эту сосредоточенную готовность, но любой проработавший больше десятка лет умел ее определять.
- Тесты проведены, реактор запущен. – Переговорное устройство донесло голос из реакторного отсека.
- Да пребудет с нами Император, и да поможет нам святая Омнисия – С этими словами крановщик запустил предстартовые тесты. Зажглись зеленым индикаторы, сообщая о готовности.
- Пять минут до отвлекающего удара. – Сообщил помощник, глянув на хронометр.
- Последняя смена – прошептал старший, касаясь пульта – Не подведи нас. А уж мы тебя не подведем.
Взревел главный двигатель, и завыл, раскручиваясь, гироскоп. Индикаторы давления гидравлики поползли вверх. С четким щелчком перешли в рабочее положение суставы. И когда за воротами раздались выстрелы отвлекающего удара СПО, тяжелые ступни сделали первый шаг, сотрясая землю. Нормальный переход сквозь низкие ворота занимал около пяти минут, но не сегодня. Шестая погрузочная бригада прошла прямо сквозь стены. Полсотни метров, и перед машинами распахнулся вид на припортовую зону.
Не осталось кораблей, которые они так спешно загружали. Восьмой пирс – это его манипуляторы подавали материалы для стройки, когда-то это он пересаживал на него маленькие шустрые дорожные машины, и пусть мусора здесь всегда было много, но ровная поверхность всегда ласкала ступни. Теперь же половина пирса скрылась под водой, а остальное было изрыто воронками. Взгляд переполз к сорок шестому складу, возле которого бригада обычно отдыхала между сменами – на месте приземистого строения остались только развалины. И только тогда старый кран посмотрел на землю.
Весь порт был забит орками. Эти грубые зеленые пародии на людей были везде. Неуклюжая колымага выскочила под ноги, жерло на ее башенке развернулось и окатило ноги примитивной огнесмесью, не причинив вреда.
Только сейчас кран понял, что задумали люди, и гигантская ступня пошла вперед, сминая убогую жестянку. С орочьей машины сорвало передний кожух, обнажая движок - типовой двигатель ‘Химеры’. Обломились крепления, и человеческий агрегат упал на землю.
‘Спасибо Старший’ – чуть слышно донеслось с земли.
И тогда старый работяга, увидел достойных противников. Нелепые, неуклюжие, смертельно опасные гиганты. Их мысли были медлительны, механизмы примитивны, но уж силы в них было достаточно. Взревев сиреной, кран двинулся вперед, расшвыривая мелкую технику зеленых. Неясно было, вдавила ли кнопку рука человека, или же громадный работяга сам бросил вызов на этот безнадежный поединок. Хотя в последнюю смену уже глупо было делиться на людей и технику. На врага шли единые существа, где человек стал деталью машины, а может, это машина стала продолжением своего экипажа. Навстречу человеческим машинам ударили пули тяжелых шут. Свинцовые болванки бессильно рикошетили от брони, но на ноги лезли пешие орки. Каждый шаг давил десятки на их место вставали сотни.
Как свою ощутили краны боль ‘Номера Три’, которому горелки ксеносов взрезали покрытие на колене. Грохнул взрыв, разнося сустав, и гигантская машина начала заваливаться, с трудом направляя падение на группу вражеских грузовиков.
В дыму выхлопа грубых летающих ранцев на рубку ‘Номера Один’ приземлились штурмовики зеленых. Слетели под градом ударов защитные пластины со стекол, и вот к людям, самой слабой и одновременно важнейшей детали, потянулись толстые зеленые лапы. Товарищи по смене, словно своими глазами видели, как рука реакторщика перекидывает тумблер самоликвидатора - перегретому реактору не потребовалось много времени на выполнение последнего приказа.
С чадящих выхлопом грузовиков выстрелили рокиты, разрывы расплескались о броню, оставив глубокие выбоины. Но самое страшное: два гарганта уже развернулись, и стволы их орудий словно уперлись в камеры кранов и глаза людей.
…Перегревая реакторы, плюясь паром из систем охлаждения, краны рванули вперед. Техника не рассчитана на такие перегрузки - что значат расчеты, когда рычаг управления уже сломал ограничитель и уперся в край прорези пульта, а окуляры машины видят врага почти на дистанции удара. Со звонким щелчком сломался сустав ‘Номера Пять’, и в потерявшую ход машину врезались тяжелые орочьи снаряды. Остановленный гигант зашатался, и тогда третий гаргант всадил снаряд прямо в реактор словно нанося удар милосердия. Два крана, вышедшие из под обстрела, были уже в полусотне метров от врага. Под обгоревшей краской проступал закопченный адамантий корпуса, дымилась изоляция на силовых кабелях, система охлаждения изрыгала облака пара, машины почти начисто сожгли свои души, или, как иногда говорили, исчерпали ресурс, однако и остатка хватило, чтобы ближайшее механическое чудовище орков запоздало попятилось.
…Взмах механической пилы отсек ‘Номеру Второму’ левый манипулятор, но как берсерк в ярости насаживает себя на цепной меч врага, так номер два всем корпусом перекрыл траекторию удара. Огромная конечность гарганта застряла в прочном скелете, и удар уцелевшего манипулятора пришелся прямо в толстую плиту, прикрывающую вражеский реактор.
‘Поврежден реактор, основной двигатель уничтожен, разрушен кожух гидравлического распределителя’ – Донесла телеметрия последние слова гаснущего машинного духа.
‘Сделайте Его!’ – Это уже рация экипажа.
‘Стань с нами’, ’Мы дадим тебе новое оружие’, ’В Ваггх ты найдешь себя’ – Рычала машина врага.
‘Умми сдавайтесь’ - Орал на открытой волне мек врага.
Взревев в ответ сиреной, последний кран бригады ударил. Он бил за всех, кто не прошел этот последний путь. За товарища закрывшего своим телом от удара. За разрушенный и оскверненный порт. Правый манипулятор перехватил свободную руку гарганта, левый же ударил ‘под вздох’ в ослабленную плиту реактора. С треском ломающихся заклепок плита поддалась и ‘ладонь’ вошла в нутро врага. Ободралось о края пробоины покрытие, по цепям управления, электронным нервам машины, ударили разряды. В сжатом кулаке крана ломались и хрустели детали орочьего реактора, и бессильно обвисла перехваченная рука врага. Боковая камера засекла второй гаргант зеленых, выходящий из-за корпуса напарника, с уже наведенными орудиями, и тогда в последнем усилии портовый кран сделал то что даже теоретически не позволяла его конструкция, припав на колено он воздел манипулятор вверх, в последние секунды жизни потроша недобитого врага.
…Люди не успели увидеть вспышки выстрелов. Но машинный дух в последние миллисекунды, когда снаряды уже рвали его тело словно стал Духом Улья. Он увидел узкие коридоры и людей в них. Арбитров и бандитов, солдат СПО и работяг, механикусов и аристократов. Вот первый номер расчета добивает последние патроны, рядом напарник выдернул чеку из гранаты. Старый механикус благословляет тяжелые болтеры своих сервиторов, и на огромном баке прометеума уже закреплен взрывной заряд. В цеху техи торопятся, ремонтируют ‘Леман Рас’ у каждого за спиной ласган. Офицер, воздев над головой цепной меч ведет своих людей в контратаку и вторит его командам проповедь священника. Пробитая баррикада и остатки людей на ней…
Никто из них и десятков тысяч остальных не мог остановить зеленый вал, но каждый не отступивший ослаблял его. Немного, на десятитысячные доли, но ослаблял. А в этом улье не отступил ни один человек.
И когда взрывы рвали его узлы и механизмы, когда ломались балки скелета, сквозь треск и рев машинный дух все пытался сказать своей последней бригаде ‘Все было не зря, мы их выбиваем’.
upd Спасибо грешнику за первую вычитку выловил реально много
ЗЫ 2Грешник меня когда выкладывал отвлекли сразу не сказал спасибо извини
