Шаад наконец-то умолк, захлебнувшись собственной кровью, и его имя загорелось красным на дисплее шлема. Но он умер, сделав то, что должно – насадивший его на когти терминатор получил в линзу выстрел из болтера. В упор. Снаряд детонировал внутри шлема, внутри укрепленного черепа. Древний доспех выдержал взрыв, но Шидар мог представить себе, какое жидкое месиво теперь булькает вместо головы воина. Вокруг продолжал бушевать бой, напомнив Несущему Слово фрески храмов Алых Богов родного Еноха.
Волны смертных сектантов, накатывающие друг на друга в неистовой, противоестественной злобе, и возвышавшиеся над ними фигуры атлантов-астартес, закованных в силовую броню. Цвета запекшейся крови с металлическим обрамлением на одних и блекло-бежевые с пурпурной отделкой на других. Хотя когда-то все они носили красный. Они с легкостью разбивали беснующиеся орды, выискивая цели, от ненависти к которым сгорали сами души. Они столь всепоглощающе жаждали смерти друг друга, что даже в злую издевку ни у кого не поворачивался язык назвать врага братом. Схизматики и догматики. Столкновение фанатиков, вставших по разные стороны баррикад.
Чарк Шидар никогда бы не подумал, что его можно будет назвать лоялистом – да он никогда и не был им, возвысившись к крови Лоргара через многие тысячелетия после горького поражения на Терре. Он вырос даже не в лоне Империума Бога-Императора, а на далеком феодальном мире Енох в Звездах Язычников, что в пространстве Коронус. Сам он предпочитал именоваться догматиком. Это было правильно – тот, кто остался верен догмам легиона и Аврелиана. Тот, кто не вслушался в сладкий шепот бывшего понтифика когорты. Ему было впервой убивать братьев – астаретс других боевых отрядов и легионов не в счет. Мысль о том, что за последние месяцы схизмы на борту ударного крейсера он уже привык, имела привкус отчаянья и горечи.
Он глубоко вдохнул и бросился к ближайшей цели, разбрасывая в стороны вопящих культистов. Сотканные из пепла крылья трепетали за спиной, оставляя шлейф из кружащихся темно-серых хлопьев. Он врезался в схизматика с бока, отшвырнув на пару метров в консоль внутреннего коммлинка, и дважды быстро ударил его в лицо. Раскосая изумрудная линза разбилась, а лицевая панель треснула вдоль, будто ехидный оскал.
- Ты вежлив, Шидар – постучал, - раздался сочащийся презрением голос, и противник выпустил из руки бесполезный на такой дистанции болтер. Он потянулся к гарде цепного меча быстрее, чем обычный смертный мог заметить. – Ошибка, сопляк.
Одновременно с этим он ударом правой руки в подбородок заставил зелота Шидара отшатнуться.
- Я – мастер Ложи Меча. А ты – нет, - в голосе его слышалось самодовольство. Он, несомненно, успел бы выхватить «Рычащую кару» и, скорее всего, нанести как минимум два удар, которые Чарк бы пропустил.
Но вместо этого он недоуменно глянул вниз, обнаружив отсеченную по предплечья правую кисть. Болтер, еще недавно крепко сжатый в левой, лежал на полу – слишком далеко, чтобы успеть поднять. Он проклял боевые наркотики, напрочь лишившие его ощущения боли за секунду до того, как Шидар вбил «Палача праведников» в горло мастера ложи. Красноватое лезвие силового меча окрасилось чернильно-черной из-за мутаций кровью врага. "Палач праведности" – древний клинок, помнящий еще Великий Крестовый Поход. В те времена он служил Империуму, но ныне его слава запятнана и извращена в угоду богов. Своё имя он получил после казни пяти сотен девяноста семи праведников Экклезиархии на мире Синтис VI во время Шестого Чёрного Крестового Похода. С тех пор его лезвие приобрело красноватый оттенок, а гудение силового поля напоминает плач тех жертв во имя Изначальной Истины. Чарк помнил, как получил его после гибели зелота своей котерии вместе с почетной обязанностью заменить его. Помнил, как впервые скрестил его в тренировочном бою с тем, кому только что распорол горло. Никогда раньше он не испивал золотой крови сынов Уризена. Не причащался подобным позором.
Шидар на мгновение скосил глаза на показатели тактического дисплея. Семь догматиков против теперь уже четырех схизматиков. У них есть все шансы выиграть, очистить имя III когорты VI Воинства от греха религиозного раскола. Руна с именем Тол Горта вспыхнула красным, а вокс заполнил его сдавленный предсмертный хрип. Зелот IX котерии резко развернулся в сторону – как раз вовремя, чтобы прикрыться телом только что сраженного врага. Лавины тяжелых болтов начала разрывать тело в бежевых доспехах, раскидывая по округе ошметки плоти, обломки костей и керамита, скосив ими, словно шрапнелью, троих ближайших культистов. Тяжелый болтер рявкнул последний раз и Чарк откинул в сторону измочаленное тело.
Белест, сержант котерии терминаторов спустил с цепей своих псов. Рабы с зашитыми глазами и ртами бросились вперед с глухим, отдаленным воплем. Шестеро доведенных до звериного состояния когда-то людей набросились на Шидара, в кровь разбивая руки в тщетных попытках навредить астартес. Зелот не стал обращать внимания на смертных – те не представляли угрозы, повиснув тщедушными телами на шее, плечах, руках и ногах. И это было верным решением – Белест бросился на него, раскидывая словно кегли попавшихся на пути сектантов. Не отвлечься на обезумевших еще десятилетие назад рабов, он вовремя сделал несколько шагов в сторону, за консоль. Терминатор пролетел мимо, не дотянувшись силовым когтем считанные сантиметры до груди Чарка. Пока он поворачивался, мельтабомба на магните с гудением закрепилась на его спине. Шидару оставалось лишь взметнуться в воздух огромного мостика. Во вспышке миниатюрной сверхновой исчез и Белест, и почтенный древний доспех, и несколько десяток сражавшихся вокруг смертных. Пятеро против трех. Еще есть шансы.
Но, взлетев подобно пепельному ангелу, он стал мишенью для схизматиков. Два или три болта угодили в руку и бедро, и Шидар рухнул вниз, разбив несколько гололитов.
Три века он бился с ними бок обок. Жалкий срок для легионера, бездна времени для смертного. Силовые доспехи. Отлично подогнанные друг к другу элементы разных моделей, заслуженные верной службой когорте и многими боями. Он помнил, как получал из рук братьев и понтифика этот дар. Как подтверждал в сражениях бок обок с теми, кого убивал, право на трофеи. У всех кусков – своя история, свой послужной список пережитых битв. Но любая из них связана с наследием легиона. С тем, что предали бывшие братья.
Правое предплечье почти полностью обернуто восьмиметровой полосой пергамента, исписанного молитвами на колхидском ритуальными чернилами на основе жертвенной крови – это литания Огня и Веры из "Книги Лоргара". На левом наплечнике приколота страница с текстом из "Либра Санкти" авторства Великого Тёмного Апостола Сарбадала, описывающее долг и предназначение Несущих Слово. И, конечно, выдержки из "Запретного Апокрифа". На рог демонического лика на правом наколеннике приколоты три текста, перечисляющие титулы и прозвища Чарк Шидара: Алеш с Еноха; Резчик Голоса; зелот Несущего Икону Кол Нагаша; сын Лоргара; Чарк Шидар; тёмный брат-аколит V круга; тёмный брат-адепт IX круга; зеалот IX круга; брат ложи Златокровых; брат ложи Санкти Схоластик; варп-иллюминат; брат ложи Меча. Сейчас половина из них сорвана метким попаданием предателя в бежевой броне. Когда-то они с почтением припечатывали кровавым воском их к его броне. Каждой клятве и писанию предшествовали часы церемоний, месяцы подготовки к инициации. Он гордился каждым колхидским клинышком – а они отдавали дань уважения тому сакральному смыслу, что они несут. Слишком давно. Слишком недавно.
С пояса свисает отрез ткани со стихария Тёмного Ангела, на коем его же кровью цитируется "Триста Посланий Варпа". Вокруг левой голени обмотан еще один кусок стихария с цитатами из "Мементо Колхида", копией древнего тракта о Старой Вере, написанной в М33 Кор Фаэроном. На воздухоотводы ранца ранее были прикреплены клятвы в верности Лоргару, Легиону, Хаосу Неделимому и каждому из Богов – но безумное падение сорвало их. А стихарий наполовину сожжен прошедшей рядом струей полыхающего прометиума Сиг Толгора, разорванного на части Шаадом. Толгора, с которыми Шидар побратался двести лет назад.
Через доспехи идут несколько цепей, символизирующих его добровольное заточение в обеты, долг и клятвы. На одну из них привешен знак Неделимого, ставящий именно Хаос Неразделенный идеалом и высшей целью воина. Правый наплечник асартеса украшен металлический головой кричащего демона – символом Легиона. Ни цепи, ни лик нерожденного не повреждены – и это был знак. По крайней мере, Шидар убедил себя в этом. Ему нужны были знаки. Необходимы, как воздух.
Когда-то ему достался почти полный комплект Mk 4 "Максимус" с рукавицами от Mk 5 "Ересь". Но во время стычки с орками два с половиной века назад ранец комплекта был уничтожен и позже, на «Алом слове», был заменен на старую модель Mk 3 "Железо". Самый новый его элемент – шлем Mk 5 "Аквилла". Во время столкновения с Штормовыми Стражами старый шлем Шидара был поврежден. Критически. Так что Чарк забрал с поля боя голову сержанта, убитого точным ударом силового меча. Еретехи Воинства смогли починить его, не удосужившись очистить изнутри – но это мало беспокоило воина. Когда он впервые надел этот шлем, то засохшая кровь лоялиста осыпалась на его лицо подобно улыбкам богов. С тех пор изнутри этот шлем так и не был очищен, храня в себе высохшую священную кровь Штормового Стража. Сейчас огромные пробоины в поруче говорили о том, что после боя придется менять и его. Забрать с тела собственноручно убитого брата. Три века назад ему казалось это немыслимым.
Когда он пришел в себя, - прошло буквально десять секунд, - на дисплее шлема ни одна руна догматика не горела зеленым. Они проиграли. Шидар хотел связаться с Кол Нагашем, хотя и знал – Несущий Икону мертв. Он с трудом отказался от этой мысли – время тешить себя глупыми надеждами прошло. С трудом последний выживший догматик поднялся на ноги и зашагал к трону капитана, обозревая побоище. Никто не шевелился – даже не стонал. Трупы и только трупы. За исключением одного астартес, стоящего возле трона. Своего уже тысячелетия трона.
- Ты – предатель, выродок. Юнец, возомнивший себя равным тому, кто помнит упоительное зрелище горящей Терры, - с презрением прошептал тот, кто когда-то был Шидару братом и командиром. Железы Бетчера выделили кислоту, разъедавшую его губы, но он не обращал внимания на ожоги. Она капала вниз, разъедая блекло-бежевую краску на доспехах., и стекала вниз, на окровавленное тело Несущего Икону. На проигравшего Несущего Слово, бывшего лучшим фехтовальщиком когорты.
- На что ты рассчитываешь, мальчишка, выхода один на один со мной? – в его глазах бушевала ненависть, которую никогда раньше Чарк Шидар не видел в бывшем командире.
Вопящая толпа культистов была подобно маслу, когда отделение Шидара ударило. Во время бойни они не разбирали, кто из вопящих смертных был на их стороне, а кто служил Прекрасному Лорду. Сол Горешу. Два цепных топора Маэт Ласса ревели и гудли, прогрызая путь сквозь плоть и кость, и в воксе слышался легкие смешок – боевой брат наслаждался резней. Сол Нораль прокладывал путь размашистыми ударами тяжелым болтером – он берег патроны для достойных целей. Для тех, кто еще пару месяцев назад назывался братьями. Он жаждал отмщения, он жаждал кары предателей Легиона. Солом Квик разделял его страсть, еле сдерживаясь, чтобы не отбиться от отделения и не броситься вперед, бросив братьев. Йемен Тал орудовал голыми руками – перед смертью его кровный брат, Салан, вставший на сторону Сол Гореша, разбил выстрелом его меч. Йемен забил его насмерть обломками, и в его реве Чарк Шидар слышал вопль боли, а не ярости.
Только Шидар, прорубая себе путь «Палачом праведности» и ударами «Хохота варпа», чувствовал странное, гнетущее отчаянье. Он шел убивать братьев. Он шел убивать тех, кто приветствовал его вознесение к крови три века назад; тех, с кем проводил часы в храмах Неделимого, и тех, кого спасал сам – и кто в следующем бою платил ему той же монетой. Рот наполнила горечь, и не сразу Несущий Слово понял, отчего. Он сорвал шлем, ударив венчавшими его рогами ближайшего смертного, и плюнул заполнившей рот кислотой в другого. Язык, губы, десны жгло – и эта боль очищала.
Сол Гореш отпустил поверженного врага, и тот с грохотом рухнул на палубу мостика. Не отрывая взгляда от Шидара, он поднял ногу и наступил на голову убитого, надавил чуть сильнее – и раздавил ее.
- Я растопчу тебя так же, как твоего Кол Нагаша. Ты – не ровня даже ему, и уж тем более мне.
Бывший понтифик когорты, отрекшийся от заветов отца сын Лоргара, носком ботинка поддел выпавшую из рук Кол Нагаша икону и отшвырнул в сторону с пренебрежение, презрением и издевкой. Темная кровь Кол Нагаша выплескивалась на пол, и сохранившаяся верхняя половина черепа уставилась разбитыми глазницами на бывшего послушника. На того, кто спас Кол Нагаша больше трех веков назад; на того, кто служил ему пять лет личным рабом; на того, чье возвышение и становление Астартес Несущий Икону когорты возлагал надежды. На того, кем гордился по праву.
Он открыл глаза впервые после вечности боли, комы и лихорадки. Свет был невыносимо ярок, потолки странно низкими. Запах медикаментов бил в нос, заглушая все прочие ароматы. А звуки… это была целая волна, но Шидар различал мерное биение сердца, жужжание сервомоторов, пиканье оборудования и голоса.
- А ты не верил, метаморф… - тяжелый, словно керамит, голос. Знакомый голос, но Чарк никогда не слышал именно такого – оттенки звучания были незнакомы.
- Третье легкое плохо зацепилось усиками за каркас ребер, Несущий Икону. Второе сердце оказалось слишком близко к одному из легких и принялось грызть его. А панцирь постоянно шевелился, мешая прирасти мышцам… - второй голос, тихий, на грани слышимости, звучал влажно.
- Кажется, древние методы тебе больше по душе, - заметил первый говоривший. Тот, чей голос был знаком Шидару.
- Верно, брат Нагаш, колдовские методы возвышения к крови слишком ненадежны и слишком велики потери. Не все могут перенести боль, пока одержимые Нерожденными органы вгрызаются в твое тело, раздвигая мышцы и кости, и прицепляются изнутри…
- Старый лгун. Ты в восторге от этого восхитительного процесса. Ты ворчишь по привычке, метаморф Жако.
Шидар с трудом приподнимается и смотрит на своего наставника, Несущего Икону когорты, своего наставника и хозяина, и старшего метаморфа когорты, бывшего апотекария Железных Воинов.
- Маджир, прошу вас, - обращается он к Кол Нагашу. Он нескоро отучится от привычки раба-культиста называть других воинов когорты маджирами, не скоро привыкнет быть им братом.
- Я…я возвышен. Маджир, умоляю, маджир. Я кхочу бой. Дайте мне битвы. Маджир… - перед тем, как в глазах все потухнет, он видит улыбку Кол Нагаша и гордость в глазах.
Чарк Шидар, расправив пепельные крылья, молча наблюдал за этим. Подобное вызвало в нем не гнев, а новую волну сожалений и отчаянья. Он не понимал – почему понтифик когорты, духовник эквивалента роты лояльных астартес, отрекся от всего, чем был XVII Легион.
- Ты предал все заветы Легиона. Все традиции Несущикх Слово, Прекхрасный Лорд. Ты разрушил кхрамы Пантеона. Все, кхрмое посвященныкх Темному Кхнязю. Ты предал Богов, ты предал Легион. Ты предал Лоргара, - проговорил уверенно, но слишком тихо Чарк Шидар, активируя силовое поле «Палача праведности» с привычным хором шести сотен страдающих душ. Красноватое поле было под стать отливающему алом металлу силового меча с Локтус Санктус на яблоке.
- Ты не имеешь право судить меня, кхыкающий мальчишка, - взревел Сол Гореш на колхидском, - Ты не имеешь право судить меня от имени Легиона, тупое отродье Нагаша. Не позорь себя, недоумок – ты даже не владеешь низким готиком, дикарь. Тебя стоило придать мечу на твоем диком Енохе вместе со всем твоим народом.
Он активировал два своих силовых меча, с коих давно уже сбил все руны, кроме восхваляющих Слаанеш.
- Ты запятнал честь третьей кхогорты, понтификх Сол Гореш, - также холодно ответил Шидар, вновь на низком готике. Он считал оскорблением всем Несущим Слово говорить с этим предателем на колхидском, коим владел в десятки раз лучше и языка Империума, и уж тем более полузабытого языка родного Еноха.
- Он сделал что? – Шаад удивленно уставился на зелота девяток котерии. Его боевые братья, несмотря на потрясение, продолжали выцеливать тьму коридором «Алого слова», ожидая любого движения.
- Он сжег этот храм, - повторил Шидар, используя колхидский вместо низкого готика, - Он сжег Храм Восьми Черепов. И, как я слышал, Церковь Гниющего Круга. И Санктум Тзи’инч. И Восьмиконечное Святилище. И Алтарь Четырех Граней. И Два Круга Мед…
- Хватит! – взревел Шаад. Чарк думал, что зелот III котерии ударит его – но тот просто схватил его за ворот доспеха, впился помутневшими после ожога из плазменного пистолета глазами в изумрудные Шидара. Он смотрел с надеждой, что Шидар откажется от своих слов. Он так жаждал этого, что не реагировал на нацеленное в него оружие IX котерии.
- Если не веришь мне, брат – зайди в двери за моей спиной и расспроси Лон Элая. Я не смог его добить. Он спас меня среди Звезд Язычников… - холодно ответил Шидар из-за шлема.
Шаад отшатнулся, ошарашено посмотрел на Шидара, на его братьев – и велел своему отделению выдвигаться в сожженный храм. Когда двери открылись, он замер на пороге. Чарк знал, что зелот Шаад увидит внутри.
Разбитые статуи Кхорна. Взорванная крак-гранатой груда черепов. Перевернутые алтари. Опустевший бассейн крови, испарившийся после броска зажигательной гранаты. Четверо астартес в бежевых доспехах с пурпурной отделкой, с коих были удалены все знаки Неделимого, все руны Кхорна, Тзинча и Нургла. С которых были стерты и сбиты головы демонов и горящие книги. Вместо них были нанесены увенчанные шипами алые символы Принца Наслаждений.
Шаад не стал говорить с еще шевелящимся Лон Элаем. Он и его братья застыли статями над ним, а после резко, синхронно, без всякой команды вскинули болтеры.
Каждый выпустил по магазину.
Так началась схизма третьей когорты, уже два тысячелетия проведшей в Коронусе. Сначала он тешилась надеждами на предсказанное возрождение Темного Апостола Эрры Осквернителя. Понтифик Сол Гореш с жаром в словах убеждал свою роту, что им нужно лишь ждать. Но век за веком он терял надежду в своего Апостола, а, вслед за этим, и в Богов. Все кончилось тем, к чему шло последние триста лет – либо умрет третья когорта, либо понтифик и его приверженцы.
Или, что вероятнее, все.
- "Мы несем Слово, братья мои. Но иногда его можно принести лишь на острие меча. А иногда вместо него мы должны принести лишь Огонь". Третья песнь "Запретного апокрифа" Темного Апостола Эрры Осквернителя, - пролязгал напевно Шидар.
На секунду – лишь на секунду, - ему показалось, что Сол Гореш понял. Что он отречется от своей схизмы и Ереси.
Но он не сделал этого.
- Эрра мертв. Наш Легион давно должен был сменить Детей Императора пред Слаанешом. Я поведу его к судьбе, уготованной нам с начала времен, и я…
Шидар не стал дослушивать. Он бросился в атаку.
- …уверяю вас, мои братья – мы смоем пятно позора с Несущих Слово, разобьем ложь, нами же порожденную, и сожжем ее в пламени Истины, - проревел понтифик, воздев руки к алтарю Неделимого. Боевые братья взревели и бросились к десантным капсулам. Штурм начался.
А Чарк Шидар впервые вел за собой котерию братьев, каждый из которых был старше его. Но они шли рядом, и они не противились назначению молодого астартес.
Братья.
За спиной его распахиваются сотканные из пепла крылья. По ним, словно поднимающаяся сквозь трещины в литсоферной плите, струится оранжевая магма. Она течет, извиваясь огненными змеями, рисуя узоры и иногда складываясь в письмена и руны. Бесконечный танец пылающих линий завораживает и гипнотизирует. За ним остается шлейф из хлопьев пепла, сорванных с крыльев резким рывком. Они кружатся позади него, опадая на тела двух терминаторов-стражей понтифика и погибших братьев его котерии.
Чарк наносит первый удар облаченному в древние доспехи Прекрасному Лорду. Уже никто и не знает, что за броня надета на бывшем понтифике. Демоническая плоть вспухает сквозь нее, и сам доспех дрожит, будто живой. Там, где когда-то были руны богов и символы легиона – ободранные голые плиты керамита, будто бы в насмешку оставленные неперекрашенными. Крозиус понтифика… никто уже не видел его лет пять; Сол Гореш давно сменил священный символ на два силовых меча, один из которых – подарок военного отряда Прекрасных Убийц. Ублюдков, с которых все и началось. Подарок – длинный изогнутый меч, больше похожий на саблю. Второй меч – древний силовой клинок с коротким и широким лезвием, напоминающий гладиусы Ультрамаринов. Простая рукоять, просто лезвие – никаких изысков, лишь сокрушительная мощь и жажда кровопролития.
- Чего ты добиваешься, кхыкающий недоносок? Посмотри вокруг! Какая когорта, о чем ты? На всем крейсере не осталось ни единого Атсартес. Ты и я – и все. А вскоре останусь лишь я. Ты и твой наставник уничтожили когорту. Метаморф Жако мертв – что после него? – хрипел Сол Гореш, парируя и контратакуя.
Он был прав. Чарку не справиться с ним – и оба это знали. Один ждал, чтобы убить и продолжить свой путь к возвышению под сенью Слаанеша. Второй шел, чтобы умереть, пытаясь смыть позор III когорты.
Вихрь ударов, с трудом отпарированных Шидаром завершился быстрым рывком Гореша – и яблоко гладиуса с огромной силой врезалось в лицевую панель шлема, повредив авточувства и разбив линзы. Чарк отшатнулся на шаг, другой – и, оступившись, рухнул этажом ниже, в альков наведения макробатарей левого борта. Когда Кол Гореш спрыгнул вниз, Чарк уже сорвал поврежденный шлем и был на ногах.
Чарк Шидар – бледен, хоть и не до такой степени, как сыны Коракса или Кёрза. У него глаза изумрудного цвета, а длинные, до шеи, волосы - угольно-чёрные. Как обычно, он выбрил левую половину черепа, а несколько прядей на правой заплел в косички. В них болтаются руны, амулеты, символы и прочие фетиши. Обычно он красит косички-дреды в разные цвета, в зависимости от ритуалов и обрядов, сложного теологического календаря и предстоящих событий. Но сегодня – особый день. Четыре дреда выкрашены в красный, пурпурный, зеленый и синий – в знак преданности всем Богам в, вероятно, последнем его бою. Вокруг левого глаза Шидара вытатуирована алая звезда Хаоса с слегка изогнутыми стрелами, будто бы око Чарка затягивает водоворотом татуировку. По самым крупным артериям и венам на бугрящемся мышцами теле чемпиона идет вязь алой клинописи, восхваляющей золотую кровь, Легион, Воинство и Лоргара. На не вздувшихся кровотоках почти нет татуировок, за исключением нескольких. На костяшках пальцев вытатуированы руны Кхорна, соединенные едва читаемой вязью клинописи, взывающих к Кхорну и просящих его направить руку Чарка, сжимает ли она болтер, метает ли гранату, лежит ли на гарде меча или же просто крушит черепа без всякого оружия. Следующая татуировка идет вокруг губ Несущего Слово: как и прочие надписи, сделана она на колхидском. Эта молитва посвящена Слаанеш, и, кроме глеф клинописи, насчитывает шесть его рун. Третья татуировка находится на торсе чемпиона и изображает руну Нургла: три распахнутых глаза, истекающих гноем. Два из них расположены вокруг сосков астартес, а один - вокруг пупка. Они соединены в треугольник вязью колхидской клинописи, гласящей, что эта плоть и тело когда-нибудь будут гнить, и подарят жизнь тысячам тварей; что хозяин смирился с неизбежным, и ждет объятий Нургл в тот час, когда его душа соединится с варпом. Последняя татуирвока - самая маленькая: она надежно скрыта за правым ухом Шидара и является символом Тзинча. Вокруг нет воззваний и молитв - сама татуировка соткана из них, но этого невозможно разобрать без многократного увеличения. И каждая из них выгравирована и на доспехах. Они – повторение плоти его, и нет меж ними различия.
- Лучше бы ты бежал, Алеш, - заметил с ядом на губах Прекрасный Лорд, приближаясь ко врагу.
- Я – Чаркх Шидар, - прохрипел разбитыми губами Несущий Слово. В ответ слаанешит рассмеялся.
- Нет, ты так и остался Алешом с Еноха, мальчиком-резчиком Алой Курии. Ты – не астартес… - издеваясь, ответил Гореш и бросился на него.
Шидар увернулся, и мечи рассекли поручни и приборную панель. Воспользовавшись ситуацией, Чарк ударил на развороте «Палачом» - и удивленно посмотрел вслед улетающему вниз мечу. Понтифик опустил саблю и свободной рукой вытянул длинный кинжал, оставив гладиус в пульте управления.
- У меня – силовое оружие; у тебя разве что нож. И что теперь, Алеш? – ухмыльнулся он.
"Атан" закреплен в ножнах. Оружие, выкованное специально для Чарк Шидара ко дню его становления Астартес по приказу Кол Нагаша. Это ритуальный нож, используемый всеми сынами Воинства в многочисленных ритуалах. Вдоль лезвия темного металла выгравировано: Aurelian Sanguos, а гарда украшена выгравированными знаком Хаоса с одной стороны и символом Легиона с другой. Несмотря на то, что "Атан" называется ритуальным ножом, в бою он участвует не реже. Ведь величайшая молитва богам – кровавая бойня. Было что-то правильное в том, чтобы убить Сол Гореша именно им. Но сама попытка была обречена на провал. «Атан» остался в ножнах. Впрочем, он успел стереть ее с лица, когда посмотрел в дуло болтера. Он сделал шаг назад, но отступать было некуда. "Хохот варпа-3В" - модификация разработанного на тёмных кузнях аномалии Гадекса болтера. В М37 безумный еретех Анноем Гестом был вдохновлен смехом демонов, слышимом в приливах волн варпа. Он украсил первый болтер этой модели лицом гарпии, изо рта которой торчало дуло, и отвел рукоять под углом тридцать градусов назад. Главным его "новшеством" был именно лик низшего демона: особым образом заколдованный и сконструированный, он добавлял к звуку выстрела едва слышимый звук потустороннего смеха. Впрочем, его модель не нашла должного отклика у держателей кузен. Его ученик, Маур Дж'рик, уничтожил после позора Геста и продолжил работу мастера. Болтер не имел преимуществ перед другими моделями, и Маур сконцентрировался на том, что он назвал "психологически-мотивационным эффектом". Через три года его работа принесла плоды: смех стал отчетливее, сливаясь со звуком выстрела. Теперь он напоминал презрительный смешок могучего Кровопускателя или Князя Демонов. Вскоре он получил заказ на образец от Рапторов Изорванной Спирали: им нравилось насмехаться над жертвами при каждом убийстве. Вскоре магос Шалот принял его в свою кузню и начал ограниченное производство "Хохота варпа". Модель начала пользоваться спросом у сынов Гора, рапторов, последователей Кхорна (вообще задумывающихся о применении стрелкового оружия) и Мотоциклистов Внешних Пустошей. Магос вскоре уничтожил Маура и начал модифицировать "Хохот варпа", вслушиваясь в вопли демонов. Всего через четыре месяца он закончил, сойдя с ума (что не мешало ему и дальше править кузней с не меньшей эффективностью). Лик гарпии был заменен на неопределенного демона, звук выстрела и вовсе перестал быть слышен из-за "хохота" (не уступавшего, впрочем, по громкости), и разнообразил звучание: после каждого боя интонации и тип смеха менялся. Подобная модель обрела своих почитателей среди последователей Неделимого, но особенно пришлась по душе Несущим Слово. Славное оружие, и все же не им ковались победы в дуэлях. Про тех, кто убивал врага, бросившего вызов, болтером не говорили с почтением. Этот бой должен решиться под взором Пантеона, и должен решиться клинком, а не масс-реактивным болтом. Но исход уже был предрешен.
- Ты же в Ложе Меча. Как же твоя любовь к настоящей схватке? Как же твои слова, что лишь меч против меча показывают силу настоящего чемпиона? Это вопрос чести, Чарк! – улыбался Лорд, но в глазах его был страх. Он просчитался – горячий, юный и глупый Шидар отказался от того, чтобы решить все в рукопашной схватке.
Демоны засмеялись в унисон с тем, как болт за болтом взрывают голову понтифика.
- Это вопрос победы.
