Передышка
Арвид Берг, чемпион Вечного Возмездия, стоял на белом меловом утесе, вперив взгляд вдаль. Ветер, пахнущий солью, металлом и разложением, трепал его золотистые волосы, в которых запеклась вражеская кровь. После боя с защитниками грандиозных укреплений на дне Карибдского моря он обзавелся новыми доспехами — тактической броней дредноута, снятой с трупа одного из последних Железных Драконов. Под свежей сине-золотой краской и потеками жертвенной крови, которой доспех терминатора переосвятили во славу Кхорна, все еще виднелись полустертые и оскверненные эмблемы в виде звезд и драконьих голов. Гораздо ярче сверкал золотой оскал львиного черепа — символа, приваренного на бронепластину в центре груди, как раз в том месте, где цепной меч Арвида пробил доспехи и вгрызся в сердца их предыдущего обладателя. Славная была битва. По парным молниевым когтям чемпиона пробежали искры: машинный дух, покорившийся новому хозяину, реагировал на его мысли. Впрочем, далеко не все они были приятными.
Внизу простиралась безжизненная равнина морского дна, тянущаяся до самого горизонта. Следы отступления все еще виднелись на песке, отмеченном трупами культистов, что не поспевали за космическими десантниками. Смертные падали один за другим, не в силах выдержать напряжения, жары и насыщающих воздух миазмов. Многие страдали лучевой болезнью, на других, оказавшихся в отдалении от взорвавшегося титана, остались незаживающие ожоги. Те, кто [ну уж нет]одился ближе, обратились в пепел и тени на камнях.
Арвид равнодушно перевел взгляд на одного из немногочисленных выживших культистов, что стоял на коленях на краю утеса.
— Слабая кровь.
Велленец будто не услышал презрительного замечания, глядя на Арвида со смесью ужаса и восхищения, которая вызывала у чемпиона только брезгливость. Обнаружив себя целью внимания полубога, смертный пал ниц, коснувшись выбритой головой земли, и забормотал перевернутые задом наперед имперские молитвы.
— Какая есть, — ответил булькающий голос сзади. Улучшенный слух космического десантника уже давно уловил приближение тяжелых шагов, но Арвид не стал оборачиваться. — Владыка Медного Трона приемлет любое подношение.
— Все твои братья стали таким подношением, Эттель. Ты рад этому?
Теперь он ощущал присутствие людоеда ближе, чем ему хотелось бы. Эттель Галиндий уже не производил впечатление благодушного раскормленного льва в зверинце: долгое отступление истощило и его, и демона, обитающего в нем. Арвид не видел его лица, но знал, как оно выглядит: лихорадочно горящие глаза, запавшие щеки, подергивающиеся бледные губы, едва скрывающие голодный оскал.
— Разве может быть лучшая судьба? Они погибли в бою, упиваясь вражеской кровью, — с нескрываемой завистью вздохнул Эттель. — Они отправились на вечное пиршество в Бронзовых Чертогах.
”И навеки избавились от проклятья, которое терзает подобных тебе...”
— Даже демоны, которых они столь милостиво впустили в себя, не остались обделенными, — воин-каннибал как будто читал мысли собеседника. — Столько лет духи сытно кормились пищей, которую добывала Балтская Чума, а теперь освободились и парят над царством нашего бога, пожирая души слабых. Я ш[оппа!]лся со своим лимосом. Он просится на волю, жаждет снова уйти в Эмпиреи…
На задворках сознания Арвида Берга всплыла мысль, что он мог бы прямо сейчас исполнить желание демона и разделаться с Эттелем. Людоед не ждет нападения и давно не кормился. Быстрый разворот, стремительный удар, грузное тело валится наземь, и с обрыва хлещет маленький водопад из крови, покидающей разрубленную шею вместе с мятежным духом, некогда населявшим оскверненную плоть...
— Наша цель еще не достигнута, — напомнил Арвид, с трудом вытеснив из головы манящее видение. — Нам не нужна еще одна непродуманная, самоубийственная атака, подобная той, что лишила нас половины армии. Мы должны отомстить Крылатым Гусарам, забрать черепа их героев и вернуться в Скопление Фриа, чтобы восстановиться и с новыми силами атаковать Империум.
Эттель поразмыслил над сказанным, хмыкнул. Потом шагнул вперед и одним движением огромных лапищ сгреб и подтащил к себе велленца, ничего не замечавшего в религиозном экстазе. Смертный сдавленно вскрикнул и тут же замолк, не в силах втянуть воздух в стиснутую могучими руками грудь.
— Ты говоришь про атаку Берхарта так, словно он был глупцом. А ведь она доказала, что он был более достоин внимания Кхорна, чем ты, — с искренней скорбью сказал людоед. — Можешь не возражать, меня утомила болтовня на голодное брюхо.
Арвид промолчал. Мокрый хруст, с которым Эттель впился зубами в лицо культиста, ясно давал понять, что в ближайшее время рот у него будет занят вовсе не разговорами.
Чемпион Вечного Возмездия развернулся и зашагал обратно в лагерь, разбитый Полуночными Львами среди прибрежных скал. Скорее это следовало называть не лагерем, а местом временной передышки. Они не собирались задерживаться здесь надолго, как на Веллене, не воздвигли ни шатров, ни укреплений. Только собрать воедино всех, кто выжил в бою с богомашинами, и снова устремиться в наступление. Таков Восьмеричный Путь: непрекращающаяся погоня по кровавой пустоши, вечное движение хищной орды, пожирающей все вокруг, а в отсутствие добычи — саму себя.
Арвид не видел никого, на ком не лежала бы печать битвы с титанами. Доспехи встречных космодесантников — в особенности Богоубийц, которые напрямую столкнулись с ненавистью Легио Статика — покрывала копоть и белые пятна выгоревшей краски. Мутанты-кровопийцы бессмысленно бродили туда-сюда, не обращая внимания на раны и пузырящиеся ожоги. У многих недоставало руки, глаза или обширного участка кожи. На вершинах острых скал, [ну уж нет]охлившись, сидели рапторы, зорко следя за подступами. Стая Корпена Выжигателя уменьшилась на две трети, но не теряла присутствия духа. Птицеподобные воины Молний во Тьме перекликивались пронзительными голосами и оглашали берег клекочущим смехом, делясь воспоминаниями о битве и споря о том, кто лучше себя показал.
Сам Корпен встретил Арвида у подножия трона из кровавого железа, который пророс из возвышающейся на склоне гранитной плиты. Конунг Кхарл восседал на престоле, задумчиво поигрывая эльдарским черепом в когтистой руке. То был жалкий остаток великой Башни Черепов, ”Погибели Ультариэля”, которая сама познала гибель от рук живой машины.
Вожак рапторов злобно каркнул, завидев приближающегося чемпиона в терминаторской броне. Он знал, что Корпен возмущен: Вечное Возмездие явилось на поле боя позднее всех, не считая самого Чернобога, понесло наименьшие потери и ушло с лучшими трофеями. Половина Молний во Тьме просто испарилась в море плазмы, разлитой в небесах титанами, еще часть погибла при поспешном отступлении. Корпен все утро вымещал злость на каком-то мелком техножреце, которого он успел схватить и унести из лагеря Легио Статики, и теперь его доспехи украшали гирлянды из содранной синтетической кожи, но зависть заглушить так и не удалось.
— Я пришел говорить с конунгом, а не щ[ой!]ать с тобой, — бросил Арвид. Крылатый воин посторонился, прошипев что-то в ответ, а потом с внезапным ревом двигателей взмыл в воздух и в считанные мгновения пропал из виду.
— Так говори же, — рыкнул Кхарл, подняв взгляд. Сквозь щели на золотой львиной маске пылали глаза, полные неугасимого гнева Кровавого Бога.
— Со всем уважением, мой конунг, — Арвид опустился на одно колено и преклонил голову, подобно вассалу перед сюзереном, — я скажу, что думаю. Еще одной такой битвы нам не выдержать. Если мы хотим достигнуть цели — отмщения проклятым Крылатым Гусарам — нам следует быть осторожнее.
— Ты видишь малую цель, но слеп к более великим, — Кхарл поднялся с трона, сочащегося кровью. Та же багровая влага стекала по его когтям, способным вспарывать само пространство, и по цепному топору, в котором обитал свирепый демон. — Месть — лишь один шаг на Восьмеричном Пути, которым нам суждено идти вечно.
— Мы не сделаем даже этого шага, если погибнем, — возразил Арвид. — Мы потеряли больше половины воинов и значительную долю благословенных машин. Не осталось Утопленников. Убиты многие хельдраконы. Истреблена Балтская Чума…
— Ты говоришь не так, как подобает воину Кровавого Бога, — прогремел голос во много раз громче хриплой речи Кхарла. — Кхорн желает, чтобы лилась кровь. Неважно, чья.
Из-за вершины холма показалась сначала чудовищная каменная голова, затем широкие плечи, покрытые черной кольчугой. Опираясь на молот, Чернобог перебрался через гребень и навис над космическими десантниками, как сама смерть. Раны, полученные в бою с титанами, почти затянулись, и каменная статуя выглядела столь же мощной и неуязвимой, как прежде.
— Великая цель, — проговорил Кхарл, молитвенно воздев руки в тени Чернобога. — Это не месть, не битва, не одно-единственное убийство, после которого исполняется предназначение и теряется смысл дальнейшего существования. Это бесконечная череда битв и убийств, которая приводит к возвышению над реальностью. Это священный восторг кровопролития, в котором ты не замечаешь, когда перестаешь сражаться в мире смертных и продолжаешь биться в вечности. Вот что открылось мне, когда я надел Маску Зверя и постиг сущность Кровавого Бога. Вот о чем забыл ты, Арвид Берг.
Чемпион склонил голову. Впервые за долгое время он не знал, что сказать своему повелителю.
— Ты по-прежнему мнишь себя благородным рыцарем, какими считали себя мы все, когда носили имя Ледяных Стражей и сражались за Империум, — продолжал Кхарл. — Как это просто, сменить врага с ксеносов и еретиков на прогнившую власть, убеждая себя, что ты по-прежнему истррепродукцияешь мерзость, заслуживающую уничтожения. Истина в том, мой верный слуга, что уничтожения заслуживает все сущее. Даже если последний из Полуночных Львов погибнет в бою, пролив свою кровь на землю Ягеллона, это все равно будет достойным концом для воина, верного Властелину Черепов. Ты понял, что я думаю о потерях?
— ...Понял, господин, — ответил Арвид после долгой паузы.
Он поднялся, посмотрел Кхарлу прямо в глаза и не увидел в них ничего, кроме жажды разрушения. Что-то иное, некое присутствие заставило оглянуться, и он увидел, что вокруг из воздуха сгустились силуэты поджарых хищников. Псы варпа глядели на него множеством асимметричных глаз, усеивающих морды с металлическими челюстями. Чемпион скрипнул зубами, когда в голове вспыхнуло яркое, словно живое воспоминание. Их бронзовые клыки и медные когти так легко проходили сквозь броню Железных Драконов, подобную той, которую теперь носил он сам...
— Запомни мои слова как следует, Арвид. Есть куда менее достойные способы покинуть сей мир, чем пасть на поле битвы, — голос Кхарла звучал настолько спокойно, насколько это возможно для звериного рычания, но угроза из него никуда не делась. Псы, некогда сопровождавшие Балтскую Чуму, созерцали чемпиона еще несколько мгновений, вбирая раздувающимися ноздрями запах его души, а затем прыгнули в стороны и исчезли в невидимых трещинах среди камней. Арвид знал, что они могут появиться вновь в любой момент.
— Битва, — эхом повторил рокочущий глас Чернобога. Живая статуя оскалилась в предвкушении. — Я чувствую, что новое кровопролитие уже совсем близко.
Словно в подтверждение слов великана, сверху пронеслась крылатая тень. Корпен Выжигатель спикировал на спинку железного трона и сел, вцепившись в нее когтями. Из вороньего клюва его шлема полился сплошной поток скрежета, визга и клекота, понятного лишь тем, кто привык разговаривать с потерявшими человеческий облик воинами-рапторами.
”Мои братья вернулись с разведки. Дорога на Вавель открыта! — Корпен перемежал фразы возбужденными криками и проклятиями в адрес врага. — Глупцы не ведают о нашем присутствии!”
Арвид Берг почувствовал, как губы сами собой растягиваются в свирепой усмешке. Теперь он знал, на кого обратить злость, разочарование и досаду от поражения.
— Что скажешь, мой чемпион? — повернулся к нему Кхарл.
— Я поднесу черепа Крылатых Гусар Кхорну, повелитель, — поклялся Арвид Берг. — Да свершится Вечное Возмездие!
