[фанфик][40k] Опасные связи: лицо ангела

[Lord Lamer]

Автор: Lord Lamer

Название: Опасные связи: лицо ангела / Диптих. Часть первая

Слоган: Неускользающая красота

Жанр: Драма с элементами боевика и черной комедии

Сеттинг: 40k

Возрастная категория: 18+

Награды:

Аннотация:

Сестре-неофиту Адепта Сороритас, поглощенной своим служением Богу-Императору, предстоит усмирить своих собственных демонов. Какую помощь ей в этом может оказать колоритная «свора» хемо-псов, штрафников-мародеров из Имперской Гвардии, и справятся ли они сами с тем, чтобы не перебить друг друга, выяснится из повести «Опасные связи: лицо ангела».

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Поскольку послесловия не будет, то начну с благодарностей форумчаням. Во-первых, хочу сказать спасибо Davinci, потому что если бы не его фанфик «В глазах смотрящей», то я бы и не начал свой. Во-вторых, нужно сказать спасибо Rommel’ю, потому что если бы он не популяризовал савларцев, то я бы не смог свой фанфик продолжить дальше 1-й главы.

Во многом это для меня эксперимент, так как я все-таки привык писать очень подолгу и весьма небольшого объема рассказы, в которых присутствует, как правило только пафос и т.п. В новый же фанфик (Нет-нет! Не волнуйтесь! Сахарный сироп я никуда не дел и дешевой драмы у меня для вас найдется!) я решил завезти немного экшена и юмора (В основном, темного и, скажем, местами, хм, своеобразного). Писалось это (для меня) достаточно быстро – всего-то пару месяцев, а разрослось аж на 80000+ символов без пробелов, что (для меня) рекорд.

Что вы найдете в фанфике:

1) Противоречия между людьми, разными по статусу и положению. Внутренние противоречия, всяческие душевные страдания и метания.

2) Драки с применением холодного (чаще) и огнестрельного (реже) оружия. Стрельба на поражение из огнестрельного (в том числе – в прямом смысле этого слова) оружия с описанием последствий.

3) Шутки с юмором и комические ситуации, приправленные цинизмом и сдобренные насилием.

Чего вы НЕ найдете в фанфике:

1) Подробные постельные сцены. Все соответствующие сцены – подразумеваются, остаются за кадром.

2) Детальных описаний обнаженного тела с акцентом на первичных или вторичных половых признаках. Максимум – голые ноги, вот и все.

Если вас радует наличие в фанфике того, что в нем есть, и не пугает отсутствие того, чего в нем нет, то добро пожаловать! Надеюсь, вам понравится, потому что мне самому было интересно и местами весело.

Оглавление

Глава 1. Если бы ангелы могли

Глава 2. Кости лягут

Глава 3. Рекогносцировка

Глава 4. «Love me and leave me to die»

Глава 5. Награда найдет

Эпилог

ОПАСНЫЕ СВЯЗИ: ЛИЦО АНГЕЛА

Диптих. Часть первая

Глава 1. ЕСЛИ БЫ АНГЕЛЫ МОГЛИ

Девушка в черной броне мелькала меж массивных колонн, белый плащ развевался у нее за спиной. Раз за разом она выбегала из тени под слепящее солнце и скрывалась обратно в тень. Эхо разносило весть о ее приближении далеко по коридору.

«Не успеваю!», - пробралась ей в голову невообразимо ужасная мысль, которой она избегала, как только покинула полигон.

Когда в поле ее зрения попадал кто-то, степенно шествующий ей навстречу, она переходила с бега на скорый шаг, кивала очередной сестре в знак приветствия и устремлялась прочь, не дослушав встречное: «И тебя приветствую, сестра Миранда!», вколачивая каблуки сапог в мраморный пол.

«Не ус-пе-ва-ю!», - отстукивало у нее в голове в такт каблукам.

Миновав несколько коридоров, чуть не сбив пару сестер и едва не пролетев мимо нужного поворота, она замерла на углу. Всего в нескольких метрах перед ней возвышались массивные двери молитвенного зала. «Заперто», - она решила думать об очевидном, только чтобы не думать о том, что она… «Опоздала?!».

Лязгнул засов, двери приоткрылась, выпуская сестер. Миранда, перебегая взглядом от одной сестры к следующей, впивалась глазами в их лица до тех пор, пока они не замерли на одном-единственном лице. Вдох, воздух резко вошел в легкие и застрял там будто намертво. Миранда поспешно спряталась за стеной. Не знать страха пред врагом – легко. Тут – другое дело. Восстановив кое-как дыхание, Миранда крепко вцепилась в край стены и осторожно высунула голову – она все еще была там. Та, лицо которой невозможно было спутать с чьим-либо еще. Она прощалась с одной из сестер, разделившей с нею молитву:

- Смиренного тебе дня, сестра Паулина! – произнес самый красивый голос в мире.

- И тебе, сестра Лоренца! – ответила Паулина и удалилась.

«Лоренца», - повторила за ней юная воительница, выглядывающая из-за угла. Имя, просто слово, казалось, приобрело вкус – вроде праздничного пирога, который подавали на День вознесения Бога-Императора на Золотой Трон Священной Терры. С ягодами. Странное чувство от вкушения пищи, которая весь год является обязанностью и долгом каждой Сестры Битвы, дабы поддерживать тленное тело для свершения деяний во славу Его. Но раз в год пища из обязанности превращалась в торжество, оказывалась связана не с долгом, но с радостью (чуть солоноватой от слез счастья, катящихся по щекам и падающих на кусок пирога) от того непостижимого и прекрасного праздника, в который она вкушалась. И хотя за год это забывалось, потом вдруг становилось ясно, что пища может иметь восхитительный вкус. Как может иметь его и имя: «Лоренца».

Лоренца смотрела прямо ей в глаза. Прятаться было уже поздно, да и попытки представлялись бесплодными – этот взгляд приковывал, приникал через глаза в самое нутро и пригвождал к месту. Не уйти. Но бежать хотелось – от нарастающей тревоги: взгляд Лоренцы не был мягок и не был – хотя бы! – полон гнева. Взгляд был изучающий, оценивающий и, перед тем, как Лоренца ушла, Миранде показалось, что ее взгляд был исполнен печали и сожалений. Лоренца зашагала прочь по коридору, вырывая у Миранды что-то изнутри и унося с собой…

Юная воительница прижалась спиной к стене и сползла по ней на пол, пытаясь взглядом уцепиться за что-нибудь на потолке. Не найдя там ничего достойного внимания, взгляд кинулся изучать противоположную стену, пол, стал подбираться к ее ногам, забираться по ним выше. Она посмотрела на свои руки – пальцы дрожали. Миранда сжала их в кулак, губы – в тонкую линию. Вытерла что-то мокрое на щеке и решительно двинулась за Лоренцей следом.

* * *

Сестра Лоренца уже минут десять вела разговор с канонессой Сибилль Прель, главой представительства ордена Позолоченных Лилий здесь, на Комоло II, маленькой промозглой планете где-то на задворках Империума. Прель в основном молчала. Лоренца – говорила взволновано. Она ходила из стороны в сторону, заложив одну руку за спину. Другой рукой она то подпирала подбородок, сложив пальцы в кулак, то отводила ее в сторону, дополняя этим движением свою речь. Миранда не могла отвести глаз от ее длинных пальцев, парящих в воздухе, сейчас свободных от перчаток и не сжимающих рукоять оружия.

Непрошенная наблюдательница пыталась заставить себя оторвать взгляд от рук Лоренцы и сосредоточиться на ее губах, чтобы попробовать прочесть по ним, понять хоть что-нибудь из того, что та говорила. Этот навык Миранда освоила еще в Схола Прогениум, казенном учебно-воспитательном учреждении для сирот верных слуг Империума, куда она попала, едва ей исполнилось четыре, потеряв мать при эвакуации с родной планеты. Отца она не знала, он – писарь Муниторума – погиб еще до ее рождения, но лицо матери, которая впихивала ее в плотно набитый людьми челнок, она запомнила. Решительное и суровое поначалу, спокойное и счастливое – затем, когда ее дочь, которую уже крепко держали чьи-то руки, поднималась в небо, обретая шанс на выживание. Мать что-то кричала ей вслед, но Миранда не помнила сказанных слов. Она боялась, молчала и могла только смотреть. Ее мать осталась на родной планете, захваченной зеленокожими пришельцами, в далеком прошлом, а спасательный челнок улетел прочь, в будущее, вместе с Мирандой, которая смогла захватить с собой лишь прощальный взгляд матери. Он и терзал, и убаюкивал ее еще долгие годы по ночам, когда она, боясь наступления темноты, не могла уснуть в своей койке в Схола Прогениум.

Но Лоренца ходила из стороны в сторону. И глаза Миранды, лихорадочно следящие за ней, не успевали уловить ни единой фразы, едва выхватывая разве что кусочки слов.

Лоренца остановилась. Пришел черед канонессы говорить. Миранда даже не попыталась прочесть что-то по губам Прель. Ведь ей, пожалуй, впервые представилась возможность так долго смотреть на Лоренцу. Неподвижную. Пусть напряженную, но все же такую удивительную. С каждым неуслышанным Мирандой словом канонессы в Лоренце буквально расцветало спокойствие.

Прель закончила говорить. Лоренца поклонилась, развернулась и ушла. Вернулась тревога. Канонесса, задержав взгляд на Миранде, скрылась в своих покоях.

В одиночестве к девушке возвратилась способность мыслить. Взволнованность Лоренцы, мимолетный изучающий взгляд канонессы… Миранда начала догадываться, о чем они могли говорить. О ком. Девушка почувствовала, как коридор внезапно заходил из стороны в сторону, а пол стало покачивать. «Или это просто я не могу стоять на ногах?», - рукой она оперлась о стену.

«Взять себя в руки!», - она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и направилась к келье канонессы. Ее взгляд был решителен.

* * *

Решительность улетучивалась со скрипом тяжелой двери, без усилий которую нельзя было бы даже не приоткрыть.

- Сестра Миранда Вольпи. Разрешите войти!

Канонесса позволила ей войти. Тусклый свет. Скамья. Стол. На столе – лампа и статуэтка Бога-Императора. Золотая фигура с мечом в одной руке и весами в другой. На одной чаше лежит голова ксеноса, на другой – голова еретика-мутанта. Обе чаши – в равновесии. У ног Императора валяется повязка – Он смотрит на тебя и видит тебя насквозь. Судия Пристрастный. Так зовется это Его воплощение, отлитое в золоте.

- Сестра Сибилль, - проговорила Миранда, становясь пред той на колени, - на мне…

Вольпи посмотрела на свой эклезиарис, небольшой символ Императора, на который наносят насечки, каждая из которых отображает акт героизма, совершенного его хозяйкой. Она вцепилась в него обеими руками. Ее пальцы скользили – ее эклезиарис был совершенно гладок.

Канонесса смотрела на девушку немигающим взглядом. Она все еще ждала, когда та закончит фразу, но Вольпи будто парализовало.

- Грех? – ударила Прель, не дождавшись этого слова от девушки.

Миранда вздрогнула, она почувствовала, как коченеют ее конечности, словно она вмиг оказалась среди снегов и льдов Вальхаллы, планеты со страниц книг, прочитанных во времена Схола Прогениум.

Прель встала из-за стола и расположилась за спиной у девушки. Миранда было начала поворачивать голову ей вслед, но уткнулась взглядом в лампу. Она смотрела на маленький огонек, сияющий под стеклянной колбой, и не видела его. Словно ей на глазах затянули повязку, но она знала, что оно там, чувствовала его – жаркое пламя, вырывающееся из огнемета авто-каятеля, пилотом которого была она, пригвожденная к машине проводами, ввинченными в ее грешный затылок и позвоночник. Миранда как наяву чувствовала, как эти стальные путы пронизывают жгучим, невыносимым раскаянием ее – распятую на пыточном шагоходе грешницу. Голова кружилась. Миранде захотелось сбросить тяжесть греха, налипшего на нее, сковывающего и тащащего ее на дно. Она хотела оставить себя и бежать прочь – она больше не могла [ну уж нет]одиться рядом с собой, тащить этот неподъемный груз. Разве что только машине действительно под силу вынести такое. И машина эта, обремененная живым куском грешной плоти, в котором заточена черная душа, ведет ее через поле боя к покаянию и расплате за содеянное. Или помысленное.

Сибилль положила руку ей на плечо – пламя огнемета перед глазами Миранды стало потухать, сжиматься, уступая место тусклому свету лампы.

- Нет греха на тебе. Не теряй веры и ступай, сестра.

Миранда повернула голову и встретила все тот же немигающий взгляд канонессы, в этот раз он казался ей теплым и светлым. Миранда не понимала, почему ее собственные глаза стали мокрыми, а все тело – удивительно легким. Она прижалась щекой к ладони у себя на плече, Прель провела по ее голове свободной рукой.

- Ступай, сестра.

* * *

Нефы были заполнены сестрами и их тревожным шепотом, перерастающим в протяжный гул. Причины сбора им известны не были, но каждая знала, что весть, которую они должны были услышать, не будет праздничной – серьезное лицо канонессы явственно свидетельствовало об этом.

Перешептываясь, они едва не пропустили появления в соборе еще одного человека – мужчины.

Грузный человек в рясе медленно всходил на амвон. В одной руке он сжимал потертый футляр, свободной – держался за перила. Во всепоглощающей тишине, воцарившейся внутри собора с появлением гостя, было отчетливо слышно его тяжелое дыхание.

Когда он наконец забрался по ступеням, стало ясно, что тучность не единственное, чем судьба его наградила – с амвона была видна лишь макушка и разве что еще его печальные глаза. Неловкую заминку прервала Сибилль Прель, велевшая одной из сестер решить проблему. Та стремительно скрылась из виду и вернулась, держа в руке деревянный табурет. Взлетев по ступеням, она поставила табуретку и помогла гостю взобраться на нее. Все это время церковник оставался невозмутим, рассматривая фреску на потолке.

Теперь, когда его было видно по грудь, и он мог опереться на парапет амвона, человек в рясе окинул сестер боевого крыла Адепта Сороритас.

- Сестры Битвы, Дщери Императоровы! Имя мне брат Паоло. Я легат Его Святейшества инквизитора Эзры Набу-Мейера, - Паоло осторожно вынул из футляра свиток и, бережно развернув его в руках, продемонстрировал собравшимся, затем он достал из-за ворота рясы медальон в виде чаши с выгравированным на ней символом Инквизиции, - посланный вам по просьбе и с благословения Его Преосвященства кардинала Армана ди Маццарино Мискатоникского. Тревожные вести доходят из системы Доха. В опасности не только мирное население, еретики-мятежники со дня на день могут захватить святые места: Собор Святой Ангелины, Собор… И соборы других святых!..

Легат провел взглядом по лицам сестер. Он наскоро пробегал по одним и задерживался на иных, жадно водя по ним глазами, отбрасывая одно только затем, чтобы наброситься на следующее. Лица, лица. Благородные, искренние, сильные. Паоло зажмурил глаза. Спокойствие, мягкая темнота, в которой никому кроме него больше нет места. Никаких лиц. Лишь тишина, в которой его чуткий слух улавливал их дыхание, их сердцебиение. Тихие, тихие. Такие хрупкие и ранимые. Легат набрал в легкие воздуха и продолжил свою речь, пронзая и захватывая ею сердца сестер.

Все их внимание было приковано к нему. Всех сестер, кроме одной.

Вольпи слушала в пол уха. Краем глаза она заметила среди присутствующих особо дорогое ее сердцу лицо. Лоренца стояла всего в нескольких шагах от нее и внимала словам легата. Миранда не могла насмотреться на ее глаза, нос, на «Символ Сороритас» у нее на скуле – татуировку в виде лилии, чести нанести которую удостаиваются сестры, проявившие исключительную отвагу. Вольпи тронула пальцами свою девственно чистую скулу, которая приводила ее всякий раз в смущение, когда рядом были старшие сестры. Однако смущение недолго владело ею. Сердце Миранды готово было разорваться от счастья – просто оттого, что она могла сейчас быть поблизости от Лоренцы. Она еще пыталась какое-то время переводить взгляд на легата, но перед ее глазами уже ясно вставала совсем другая картина, которая преследовала ее уже второй месяц кряду. Миранда и не думала бежать от этого видения. В редкие минуты уединения она сама пробуждала воспоминания о своем первом бое. Но вспоминала она не эйфорию несущей праведное возмездие сестры-неофита, и не мерзкую морду ксеноса, который уже был готов раскроить своим «рубилом» ей череп, когда она оступилась о труп поверженного ею мгновением ранее другого зеленокожего, упала и выронила из рук болтер. Она видела ее лицо – лицо настоящего ангела Его, срывающегося с небес камнем вниз на землю, чтобы спасти ее. На Лоренце (Тогда Вольпи еще не знала ее имени, и она оставалась просто тем огнекрылым серафимом) не было шлема, и ее светлые с проседью волосы отражали солнце и пылали словно нимб над головой. Неистово паля с двух рук из болт-пистолетов, она превращала надвигающегося на Миранду орка в решето. Приземлилась Лоренца уже на его мертвую тушу, втаптывая ее в грязь. Их взгляды встретились на считанные удары безумно колотящегося в груди Миранды сердца, но и этих секунд оказалось достаточно для того, чтобы она затем ежедневно представляла лицо своей спасительницы, вспоминала, как та отсалютовала ей своим болт-пистолетом и, включив реактивный ранец за спиной, воспарила обратно в небо, оставив ее на земле – изумленную и счастливую.

- … сие есть богомерзкое преступление и порочное богохульство! – легат орошал слюной внемлющих ему и размахивал в воздухе перстом указующим. - Они ходят и дышат там, на Дохе! Как будто никто не должен быть убит в наказание за преступления против Императора!

Брат Паоло окинул взглядом собравшихся сестер и отер рукавом пухлые губы. Он видел их глаза, уставившиеся на него, он чувствовал их гнев и решимость. Их напряжение (оттого, что они еще тут, а еретики там – все еще ходят и дышат), их воодушевление (оттого, что им представилась возможность почтить Императора и сослужить Ему службу), все это электризовало воздух и передавалось самому легату, покрывая его кожу пупырышками, разливая тепло и волнение у него под кожей.

- Завершу я, сестры, весть свою молитвою, которую праведные имперские граждане Дохи IV возносят сейчас Императору, веря искренне в избавление от напасти, постигшей их! И слова их, голоса их, души их, верю я, тронули Императора! И воздаст Он им за преданность их и ниспошлет гнев Свой на ворогов их!

Легат вознес обе руки к куполу собора:

Боже-Император, Иже еси на Троне Златом!

да славятся дщери Твои,

да приидет Империум Твой,

да будет воля Твоя,

яко на Терре Святой и на земли нашей.

Гнев Свой праведный яви им днесь;

и не остави нас ворожбитам,

якоже и мы не оставляем ненавистников Твоя промеж нас.

Не успел брат Паоло набрать воздуха в легкие, чтобы продолжить, как сонм голосов сестер, слаженный в единый хор, полный величия, окончил за него молитву:

Ибо Твой есть Империум и сила и слава вовеки. Аминь.

Легат запрокинул голову и задрожал всем телом: «Аминь».

Глава 2. КОСТИ ЛЯГУТ

Брага улыбалась. Точнее будет сказать, что, если бы ее спросили, она бы подтвердила, что это она так улыбается. Однако представляется весьма сомнительным, что нашелся бы такой отчаянный смельчак, который вдруг решился задать Браге подобный вопрос. Скорее, у него бы пропала всякая охота вообще что-либо у нее спрашивать, стоило бы ему лишь взглянуть на этот ее оскал.

Скалилась она, глядя на девушку, сидящую напротив нее в небольшом дворе посреди ветшающих двух- и трехэтажных жилых построек. Девушка эта расположилась на ящике далеко не в самой удобной позе: скрючившись, подобрав под себя ноги и нервно покусывая кулак. Будь она более расслабленной, как, к слову, несколько часов назад, когда и приглянулась Браге, не солгал бы тот, кто назвал ее чертовски привлекательной. Сейчас же она выглядела жалко; и умоляюще смотрела на Брагу, которая вполне себе комфортно развалилась на своем ящике, по-мужски широко расставив ноги, одетые в камуфляжные штаны. Девушка была вся в ее руках – на этот раз выражаясь фигурально.

Брага прервала затянувшиеся ожидание, резко стукнув погнутой железной кружкой по третьему ящику, расположенному между девушками. Монеты, неаккуратной кучкой набросанные со стороны Браги, позвякивая, подпрыгнули. Она приподняла посуду – кости легли так, как надо.

- Ха! – выкрикнула Брага, широко раскрыв рот. Глаза ее триумфально сияли.

Соперница тяжело вздохнула и ухватила края своей кофточки длинными изящными пальцами, глядя на которые победительница облизнулась, предаваясь еще свежим воспоминаниям.

- Да ла-а-адно! – протянула Брага, великодушным жестом давая девушке понять, что стягивать с себя одежду необязательно, – Оставь себе свои тряпки.

Опечаленная поражением девушка в ответ благодарно кивнула.

- Пригодятся еще, - Брага провела пальцами с потрескавшимся лаком на коротко остриженных ногтях по своему выбритому виску и вновь засияла своей, как она искренне верила, неотразимой улыбкой. - Вернусь, сама все с тебя стяну и посрываю! И чтобы в следующий раз первый час бесплатно – я как-никак спасать тебя нагрянула в эту дыру!

Поскрипывая ступенями наружной лестницы и поигрывая ножом, со второго этажа ближайшего к девушкам дома спускался мужчина. Как и Брага, он был в обмундировании, собранном явно не из одного комплекта.

- Брысь! – быстро скомандовала Брага девушке и тотчас сгребла все монеты с ящика.

Мужчина вышел во двор. Волосы взъерошены, глаза красные.

- Кры-ы-ыс, - глядя на мужчину, ухмылялась Брага, - не спалось, что ли?

- Поспишь тут, - Крыс сплюнул и скорчил недовольную мину. - С таким-то визгом и стонами до самого утра.

- Я ж не виновата, что вы свое до полуночи уже отстреляли, - пошло улыбалась Брага.

Крыс в ответ только закатил глаза, выдохнул, сунул клинок в ножны и уставился вслед удаляющейся девушке.

- Не стыдно тебе?

- Да ей уже есть восемнадцать! – возмутилась Брага. - И вообще! можно подумать, что я одна…

- Я про кости, - прервал ее Крыс.

- Ах, э-э-это! – Брага подбросила на ладони кожаный мешочек, который к тому времени она уже набила монетами. - Подстава, да? Получается, она мне еще и приплатила! Кстати, Крыс, раз уж я так хороша, то, может, настала-таки пора пересмотреть размер моей доли в добыче, а?

- Там ведь и наши с парнями лежат, верно? – полюбопытствовал Крыс, глядя на подпрыгивающий в ее руке кошель.

- Мои, Крыс, уже мои! - очаровательно оскалилась та в ответ.

Крыс развернулся и, позевывая, направился в сторону улицы.

- Эй, Крыс! Стой! Так как насчет пересмотреть мой процент? – Брага пустилась вдогонку.

Миновав пару переулков, они вышли к проспекту, заполненному толпой с каждого края. Своих нашли почти сразу – гражданские не горели желанием обжиматься с типами, которые своим видом напоминали скорее тех самых мятежников, как они себе их рисовали в воображении согласно официальной пропаганде, но не солдат Астра Милитарум, которые были призваны от них Доху IV избавить – по значительно меньшему количеству людей на метр квадратный занимаемого пространства.

Один – здоровенный детина в каске и с кривым носом – сидел на ящике, который он, похоже, притащил из того же двора, где Брага с рассвета отыгрывала уплаченное уличной девице накануне. Второй – средней комплекции, слегка сутулый, в очках с диоптриями - сидел, прислонившись спиной к пожарному гидранту, и что-то вертел в руках.

- Такая рань, а столько народу! - Брага присвистнула.

Крыс подошел к здоровяку и, похлопав его по плечу в знак приветствия, спросил:

- Появятся? Нет?

- Должны. Скоро.

Боец в очках оторвал спину от гидранта и обратился к Браге:

- Твой вогс, - прогундел он, протягивая ей передатчик гражданского типа, - потинен.

- О, я по нему так скучала! Радиоволна, какой же ты молодчина! – она повернулась к Крысу. - Слышь, Крыс, вот чел нашел, чем ся занять ночью, бери пример!

Крыс ответить не успел – по толпе разнеслось: «Едут!».

Радостный гул приветствия уступил место полной тишине, люди благоговейно замерли, стоило только на углу показаться боевой технике – черно-белой с позолотой, большего с того места, где стояли Крыс сотоварищи, было не рассмотреть.

Высадив пассажиров бронетранспортеры повернули на проспект. Они не были похожи на привычные зеленые, если их отчистить от грязи, в которой они всегда были вымазаны, бронированные куски металла вроде «Химер» Имперской Гвардии. Скорее – небольшие храмы на гусеничном ходу. С барельефами и иконами.

Когда они проезжали мимо гражданских, те становились на колени, складывая на груди ладони аквилой. Людям Крыса мешало присоединиться к ним разве полное незнание ритуала, да оцепенение. Та же Брага была озабочена тем, чтобы не потерять от удивления челюсть – стоило мимо нее проехать «Экзорцисту». Ее восхищенный взгляд взбирался ввысь по удивительным трубам разной длинны, размещенным в задней части этого загадочного танка. Они напоминали величественный музыкальный инструмент, так поразивший ее, когда она, единственный раз в жизни, была в Имперском храме. Сейчас, когда она провожала взором танк, она явственно слышала у себя в голове этот звук, эту величественную музыку, уносящую ее голову куда-то вверх, к звездам.

Но через мгновенье она забыла и об этом танке, и вообще обо всем на свете. Следом за бронетехникой шли они – сошедшие с фресок и витражей храмов Бога-Императора. Черная броня, белые плащи. Лица, источающие праведность и непоколебимость, обрамленные каре платиново-белых волос.

Они шли по две в ряд. Только когда шествие закончится, Брага поймет, что в противном случае этот импровизированный парад закончился бы непозволительно рано – столь мало было воительниц. Но это будет позже, а сейчас – Брага смотрела на них широко раскрыв глаза, как и все вокруг. Завороженно она наблюдала за тем, как один ряд воительниц следовал за другим и с каждым разом лица были моложе, шрамов на них меньше, а волосы темнее, без седин.

Савларка машинально подняла руку к виску, но стоило пальцам коснуться выбритой кожи головы, как она тотчас ее отдернула. Она чувствовала себя неловко и не [ну уж нет]одила себе места. Вертя головой по сторонам, она остановила взгляд на здоровяке в каске.

Попытки здоровяка отстоять свою каску Брага пресекла знатным пинком ему по ноге. Довольная собой, савларка кое-как пристроила у себя голове явно великоватое ей средство защиты и как ни в чем не бывало продолжила наслаждаться грандиозным зрелищем.

Никто не заметил, как быстро закончилось шествие. Осознание этого отказывалось приходить даже тогда, когда последняя пара Сестер Битвы достигла дожидавшихся их бронетранспортеров.

Внутри Браги шла борьба: чувство, описать которое ее словарному запасу было вряд ли по силам, но если бы она могла, то подтвердила бы, что это был благоговейный трепет от увиденного, и этот трепет едва заглушал собой какую-то дикую нарастающую тоску, оттого, что это ярчайшее чудо свернуло с проспекта и скрылось за ветшающими зданиями. Тоска Браге была знакома, но в таком виде – никогда прежде.

Никто не шелохнулся, пока из поля зрения не исчез ехавший последним «Экзорцист». Все молчали.

- Вау! – подытожила Брага. - Глазам своим не верю! Нет, вы видели?! Вы видели, какая у той была попка? Хочу к ним! Ребя-я-ят, я вас бросаю!

- Вряд ли они в теме, Брага, - заметил здоровяк, который без привычной каски на голове чувствовал себя голым, разобранным.

- Ой, Толстолобик, много ли ты понимаешь в девочках? – укоризненно кивнула Брага. – Ну не сутки же напролет они там у себя в монастырях мутузят друг дружку на тренировках и гимны благочестивые распевают, верно?

Толстолобик неодобрительно покачал головой.

- Ах, какие! – продолжала мечтать Брага, смотря вдаль щенячьими глазами (щенки фенриских лютоволков вполне подойдут для этого сравнения). – А даже если ты и прав, только подумай, какое богатство там без меня пропадает!

Брага несколько раз сжала ладонями воздух на уровне таза. Помечтав еще немного, она сняла с головы каску и вернула ее Толстолобику.

- Значит так, Радиоволна, запоминай, у меня позывной меняется. Я терь «Сестра»! Прием-прием, слышно меня?

Брага поднесла передатчик к губам и зашипела, изображая помехи в эфире, пару раз щелкнула языком. Радиоволна, изобразив вопрошающую физиономию, повернулся к Крысу. Тот был занят гигиеническими процедурами – аккуратно выковыривал кончиком своего внушительных размеров ножа грязь из-под ногтей.

- Да! Да! Да! И не отвлекай Крыса, когда он тискается со своей единственной настоящей любовью! – подтвердила за него Брага, и, заговорщически улыбаясь, ухватила все еще сидящего на своем ящике Толстолобика сзади за плечи. – И раз уж я терь «Сестра», пусть вот хотя б вот он будет… «Бра-а-атом»!

Толстолобик выронил из рук каску. Крыс заржал, едва не поранившись ножом.

- Таг, гватит. Давядывайте с неуставными, идет гомизар, – прервал их Радиоволна с неизменной флегмой в голосе.

Крыс посмотрел в указанную сторону и изменился в и без того не самом дружелюбном не выспавшемся лице.

- Верно, тот еще… - подтвердил он, сбавляя голос по мере приближения фигуры в кожаном пальто и характерной фуражке.

Комиссар Болек Адлерсфлюгель был огромен, на голову выше Крыса, и это принимая во внимание тот факт, что Крыса коротышкой никто бы не осмелился назвать (не только потому, что Крыс бы этого просто так не оставил).

Адлерсфлюгель нависал над Крысом, выпячивая нижнюю челюсть, и, как решили бойцы, в своем обыкновении силился найти повод для очередной выволочки. Но за последнее время люди Крыса не успели натворить ничего такого. Чему кто-то мог быть свидетелем. Среди живых людей. Однако комиссар либо быстро нашелся, либо у него было кое-что в запасе:

- «Крысиный взвод», отбросы человечества! – поприветствовал он бойцов.

- Так точно, сэр! Рады стараться, сэр! – вытянувшись в струнку, отозвался Крыс боевито.

Комиссар, оглядев присутствующих, рявкнул:

- Причина отсутствия на передовой?!

- Выдвигаемся завтра на рассвете, сэр, согласно директиве… - уверенно оправдывался Крыс.

- Директивы здесь раздаю я, не ты! Чтоб духу вашего – крысиного – тут не было! – брызгал слюной гордый выпускник Схола Прогениум. - И если через полчаса ваши савларские задницы не будут на передовой, твою задницу, Крыс, я лично натяну на древко, и ты у нас будешь вместо боевого знамени! Как понял меня, сержант?!

- Вас понял, сэр! Почту за честь, сэр! Выдвигаемся немедленно, сэр! – отрапортовал Крыс и повернулся к здоровяку-савларцу. - Рядовой Толстолобик, поднять боевой состав, бегом марш!

- Новые карты получишь в штабе! – добавил Комиссар.

- Готовы следовать за вами, сэр, хоть вслепую! – Крыс повернулся обратно к сгустку праведного гнева под фуражкой.

- Без меня пойдешь!

Присутствующие савларцы, прятавшиеся за спиной Крыса, настороженно переглянулись.

Комиссар пояснять ничего не стал, довольно хмыкнул, повернулся на каблуках и, заложив руки за спину, двинулся прочь.

Крыс крепко сжимал рукоять ножа, висевшего у него на поясе, и буравил недобрым взглядом Адлерсфлюгелю спину.

- Спокойно, Крыс! Спокойно! Ты кстати сам во всем виноват, - поддержала, как умела, боевого товарища новоиспеченная «Сестра».

- Что ты несешь, Брага?!

- Согласись, предыдущий комиссар не был таким уж уродом. И если бы ты не помог ему исчезнуть, то нам бы не пришлось знакомиться вот с этим вот ублюдком, - Брага указала средним пальцем в сторону удаляющейся напасти.

- Да это!.. - Крыс едва не захлебнулся от негодования. - Это не я! Он сам! Несчастный случай, я был не при чем!

- Не заливай! Крыс, я бы тебе, может, и поверила, но мы с тобой не вчера познакомились. Это ж не первый раз, когда у нас комиссары пропадают…

Не найдя, чем ответить, Крыс смачно сплюнул.

Глава 3. РЕКОГНОСЦИРОВКА

- «Брат», твою мать, где ты?!

- Твою мать, «Сестра», здесь! Здесь!

Вокс шипел, потрескивал, но пока работал. Дым окутывал все вокруг – дальше вытянутых рук ничего не разобрать. Где-то совсем рядом с Брагой раздавались выстрелы из винтовки. За ними последовал хруст и истошный вопль – похоже, «брат» все-таки успел добраться до повстанческих рук раньше, чем этот мятежный подонок смог причинить «сестре» вред.

* * *

Они исполняли приказ. Будь их воля, они предпочли быть сейчас в другом месте – с остальными. Но даже если бы их миссия не была столь важна, они понимали, что не выполнить приказ человека, его отдавшего, они не могли. Да, этот человек был суров и требователен, но многим из них он стал вместо отца. Он требовал многого, но и давал не меньше: все, что он говорил, было верно, следовать за ним – дело правое и достойное. Вслух этого не говорили, но каждый из них, не задумываясь, отдал бы жизнь за этого человека.

Однако судьба порой подвергает нас нежданным испытаниям. И когда бойцы столкнулись нос к носу с этим вооруженным отрепьем, то они и представить не могли, насколько действительность превзойдет их догадки, которые они строили, размышляя над тем, что им говорили, чему учили.

Перед ними стояло с два десятка выродков в том, что вряд ли можно было бы назвать военной формой. Глаза этих отродий были полны нечеловеческой, звериной жестокостью. Правда оказалась суровой, к такому Федерико Натан, мятежный генерал Сил планетарной обороны Дохи IV, их не готовил.

Этой секундной заминки хватило, чтобы Крыс и Брага, не сговариваясь, бросили в строй мятежников генерала Натана гранаты. Шансы следовало уровнять – два десятка против, как успел прикинуть Крыс, никак не менее нескольких сотен, если не тысячи – это был не тот расклад, который савларцев устраивал. Отступать было уже некогда и некуда, загнанным в угол осталось только нападать. И, не дав солдатам СПО прийти в себя, пришлый взвод Имперской гвардии (Согласно официальным записям Муниторума, на деле – свора головорезов) открыл по местным воинам огонь из лазганов, попутно забрасывая округу дымовыми шашками. Началась настоящая свалка, и шансы савларских «отбросов рода человеческого» выжить медленно, но неумолимо стали ползти вверх вместе с застилающим все вокруг дымом.

* * *

Комиссар Андерсфлюгель смотрел в бинокль до тех пор, пока дым не закрыл ему весь обзор. Но он успел увидеть, как значительные силы противника столкнулись с его, неожиданно для самих савларцев, диверсионным отрядом и были вынуждены принять бой. Он увидел достаточно.

Андерсфлюгель вытянул руку в бок. Ближайший к нему савларский гвардеец забрал бинокль и вложил в руку комиссара вокс. Хотя с куда большим удовольствием он, как, пожалуй, и любой его сослуживец, вложил бы в нее гранату, с заранее заботливо выдернутой чекой – но он старался не раздумывать об этом, догадываясь, что случайным такое исчезновение командира не назовут.

Брызжа слюной и едва ли не лобзая вокс, комиссар отрапортовал командующему объединенными имперскими войсками о том, что отряд «К» свою миссию выполнил. Это было сигналом для начала наступления.

Болек снова взглянул, на этот раз уже невооруженным глазом, в ту сторону, где завязалось сражение. Бойня. Какая-то его часть сожалела, что он сам не там. Раздави они эту тысячу мятежников, и прямая дорога на Морвилль была бы перед ними открыта, и уже сегодня они были бы в ставке мятежника Натана. Видишь врага – бьешь врага. Все просто. И таков был план в самом начале кампании. Но полковник Джонер О’Кинлек за тем вдруг решил иначе – он бросил все силы на освобождение собора, где засел по данным местной разведки всего лишь десяток-другой предателей. Андерсфлюгель догадывался, что О’Кинлеку кто-то помог принять такое решение и присутствие Сестер Битвы недвусмысленно намекало на то, что тут не обошлось без Экклезиархии. И вот вместо того, чтобы атаковать врага, Астра Милитарум дает ему укрепиться, а сами отправляются на пешую экскурсию по местным архитектурным достопримечательностям. «Прощай, эффект неожиданности! Не поминай лихом, блицкриг!». А ведь у гвардии сейчас не такое большое войско, чтобы позволить себе позиционную войну с Натаном. А до подкрепления еще дожить надо. Двумя словами: «Дерьмовый план». Комиссару все это очень не нравилось, он даже решил, что если так пойдет и дальше, и вместо того, чтобы разом прихлопнуть Натана, О’Кинлек будет бегать по Дохе IV и выбивать по паре мятежников из всех захваченных местных церквушек, то Болеку придется обвинить полковника в саботаже и взять командование войсками в свои руки, предварительно пристрелив этого «стратегического идиота». Мол, «не оправдал возложенных на него долга и надежд».

Один собор, а потом сразу – ставка мятежников. Нечего им топтать имперскую землю и дышать имперским воздухом. Вселенная – слишком тесное место, чтобы делить ее с предателями. Болек ни мгновения не сомневался в том, что рано или поздно поступь регулярных войск Империума растопчет гниду туземной самообороны, практически в полном составе отринувшей свет Бога-Императора.

Да, под началом самого Андерсфлюгеля были савларские хемо-псы – дикая свора, штрафной полк. К благочестивым гражданам Империума их причислить были никак нельзя. Но на стороне Болека всегда был Он, а сегодня еще и дочери Его.

Никаких сомнений. А для того, кто усомнится в близкой праведной победе, господин комиссар найдет убедительный довод уверовать – он окажет наглецу великую честь и представит его пред очами самого Бога-Императора. Болт-пистолет комиссара – билет в один конец.

Полк Имперской гвардии и несколько взводов Сестер Битвы двинулись к главному храму Дохи IV, готовые подавить любое встреченное на своем пути сопротивление.

* * *

Взвод Миранды шел последним и пропускал вперед все остальные войска Адепта Сороритас. В своем первом бою Миранду это ужасно огорчало, и она не следила за боевым порядком. Сейчас же она ждала, когда мимо нее пропарит взвод серафим.

Но воительниц, готовых воспарить в небеса, рядом не было. Вместо них она увидела сестер, скорее, с небес упавших. Полуобнаженные, затянутые в черные кожаные корсеты. Их лица были скрыты красными масками-капюшонами или просто обмотаны полосками алой ткани.

Миранда не могла решить смотреть ли на них или прятать глаза. Когда же она осмелилась взглянуть, то сделала это со стыдом и горечью вперемешку с гордостью и восхищением, ибо самим существованием своим сестры, идущие перед ней, свидетельствовали о том, что пасть может каждая. Они свидетельствовали о том, что под их палаческими колпаками может скрываться и лицо той, которая смотрит на них сейчас, руки самой Миранды могли бы сжимать рукоять огромного двуручного «потрошителя». Но Миранда, как любая другая сестра-неофит, видела в них и надежду, ибо эти сестры были и живым свидетельством того, что грех может быть искуплен.

Отринутые сестринством, фактически исторгнутые из него, но остающиеся под его присмотром, они больше не были теми, какими они вступали в Адепта Сороритас. Каждая из них однажды поддалась сомнениям и оступилась сама или взяла на себя грех близкого человека, покрывшего себя позором, но которому не суждено очистить себя самому. Каждая из них раскаялась и в след за сестринством отвергла себя прежнюю. Ныне же каждой из них была дарована возможность искупить грех близкого человека или себя прежней.

Став искупительницей, сестра теряла свое имя, но обретала личную миссию, дело всей оставшейся жизни. Искупительница давала обет, который мог зачастую снять только ее последний вздох. Свист. Надзирательница, идущая за этими кающимися сестрами, двумя своими хлыстами рассекла воздух – напоминание о том, что на поле боя место не геройству, но лишь покаянию и искуплению.

Это все, что Миранда знала об искупительницах. Она провожала взглядом эту странную процессию до тех пор, пока сами сестры-неофиты не двинулись маршем.

Вдали сияли лучи лазганов имперских гвардейцев, уже штурмующих Собор Св. Ангелины. Величественные шпили храма призывали отдать за них жизни. Своей монументальностью он оправдывал любые жертвы и прельщал своих захватчиков и освободителей возможностью зацепиться за вечность – одним прикосновением к своим стенам. Храм стоял перед глазами Миранды непоколебимой громадой, требующей вырвать ее из рук предателей.

* * *

Мятежник стоял спиной к Браге. Лазгана у нее не было – выбил из рук боец СПО, Брага опрокинула его и, обхватив его шею ногами, удавила. Он кряхтел и бился под ней, пока не стих. Шум битвы вокруг тоже стихал: были слышны редкие выстрелы автоганов бойцов СПО и частые – лазганов ее сослуживцев. Когда она слезла с поверженного врага, то было бросилась искать утерянное оружие, но вместо него едва не уткнулась в нового противника. Он ее не заметил. А ей не нужен лазган, чтобы показать, кто останется жить, а кто отправится на завтрак демонам Варпа. Она двигалась бесшумно, сжимая в руке нож. Подобравшись почти вплотную, Брага облизнула пыльные губы. Проще чем отобрать сладость у ребенка. Но заводит куда больше. Она вонзила нож в сонную артерию. Нож не вошел по самую рукоять, как должен был – она едва протолкнула кончик. Победный взгляд ее глаз сменился на непонимание и, на секунду, ужас – мятежник стоял, как вкопанный. Брага, безудержно матерясь, раз за разом вонзала нож в тело предателя. Она повалила его ничком, уселась на него и продолжила смертоубийство. Ее яростный крик, полный гнева и отчаяния оттого, что враг под ней не желал истекать кровью и вопить от боли, оглашал округу.

- Хватит, - бросил ей кто-то рядом, но она уже не соображала и не хотела слышать ничего, кроме предсмертных криков мятежника, лежащего под ней.

Кто-то положил ей руку на плечо. Брага среагировала молниеносно и не будь человек рядом с ней Крысом, то он был бы уже мертв. Но Крыс успел перехватить запястье Браги и ее нож замер, так и не достав его шеи.

- Отставить, Брага! – Крыс сильно сдавил ее руку, заставляя Брагу разжать пальцы и выронить нож. - Брось его. Уходим.

Брага пыталась отдышаться. Она дернула рукой, и со второй попытки ей удалось высвободить ее из хватки Крыса. Савларка слезла с мятежника и ухватила его за плечо. Она оглянулась на Крыса, тот молчал, это придавало уверенности в том, что она не делает сейчас что-то непоправимо глупое. Брага развернула бойца СПО и отшатнулась.

- Твою мать! Крыс, что это за хрень?!

- Отступаем! – Крыс боролся с воксом, шум и помехи нарастали и с каждой минутой разобрать что-то становилось все сложней.

Брага встала напротив него. Крыс заглянул в ее глаза, полные тревоги. И, ничего не сказав, двинулся прочь. Савларка успела ухватить его за рукав, но задать снова вопрос она не успела.

- Ходу, Брага! Ходу! – опередил ее Крыс.

Сержант резко дернул руку и, освободившись, ускорил шаг. Инстинкт самосохранения заставил Брагу встрепенуться и броситься за ним вдогонку.

Дым рассеивался. Повсюду стояли неподвижные силуэты мятежников и мелькали движущиеся силуэты савларцев. Крыс перешел на бег, и гвардейцы последовали его примеру, стараясь не упускать сержанта из виду. Он бежал к церкви, видневшейся не далее, чем в трех фарлонгах от них. Она была внушительных размеров, но невзрачной по сравнению с Собором Св. Ангелины, к которому сейчас неостановимо стягивались основные имперские силы. Путь же савларского взвода к церкви был прерван, когда Крыс резко изменил направление, и всем пришлось быстро перестраиваться. Неработающие воксы не стали помехой, савларцам из этого взвода не нужно было получать соответствующих приказов или советов – они точно знали, что если пахнет паленым и надо бежать, то беги за Крысом. Никто лучше него не чует, когда и куда надо бежать. Это было одним из тех его качеств, за которые его ценили и благодаря которым его лидерство оставалось непререкаемым: делай, как Крыс, и твои шансы выжить повысятся.

Хемо-псы укрылись в развалинах жилого дома – не далее, чем в двух фарлонгах от церкви, в которой Крыс хотел поначалу укрыться. Сейчас же он лишь хмуро смотрел в ее сторону и заодно пытался прикинуть, что делать дальше.

- Крыс, какого Варпа здесь происходит?! – не унималась Брага, задавая вопрос, который вертелся на языке у всех остальных.

Крыса это тоже интересовало, очень. Солдат СПО было от силы десятка три-четыре и савларцы разобрали их на органы за считанные минуты. Остальные – сотни муляжей. Пугала, но не для того, чтобы отгонять непрошенных гостей, нет, напротив – это была приманка. И Андерсфлюгель с О’Кинлеком клюнули, едва не угробив Крыса при этом.

Крыс включил свой вокс – одни помехи. Он взглянул на Радиоволну. Тот отрицательно покачал головой и продолжил возиться со своим радиопередатчиком. Крыс пытался на чем-то сосредоточиться, думать получалось плохо. Он посмотрел на своих бойцов и не отдавая себе в этом отчета принялся их пересчитывать вслух: один, второй, Радиоволна, четвертый, Толстолобик… Грохот невероятной силы – взрыв со стороны наступления основных имперских сил. За ним последовали новые – словно раскаты грома они шли один за другим. Все разом повернули головы в одну сторону, их лица были обращены на восток – туда, где стоял Собор Святой Ангелины.

Брага подумала тогда, что если соборы умеют возноситься на небеса, то похоже на то, что этот так и поступил. Храма больше не было. Брага пробралась сквозь остальных савларцев к Крысу, дернула его за плечо.

- Крыс, я прально понимаю, шта…

Крыс посмотрел Браге в глаза и медленно моргнул. Он повернулся обратно к облаку пыли на горизонте и сказал громко для всех:

- Прощай, 665-й Савларский!

Изменено 9 мая, 2017 пользователем Lord Lamer

[Lord Lamer]

Глава 4. «LOVE ME AND LEAVE ME TO DIE»

Миранда открыла глаза. Ничего не видно, в ушах одно шипение и щелчки. Она поняла, что лежит навзничь и крепко сжимает рукоять оружия. В этот раз, упав, она не выронила болтер. Вольпи попробовала пошевелиться – левая рука и ноги тоже были на месте. Она стерла пыль с визора своего шлема, отключила радиопередатчик и попробовала приподняться на локтях. Болтер не сдвинулся с места.

Миранда повернула голову вправо. Внушительный обломок стены упокоил под собой ее болтер.

Миранда повернула голову влево. Похожий кусок железобетона размозжил голову одной из сестер, все еще сжимавшей в безжизненной руке свой огнемет.

Вольпи нехотя разжала пальцы, как будто отпускала руку человека, удерживавшего ее от падения в пропасть, и бросилась на другую сторону дороги. Она вырвала из оцепеневшей руки соратницы огнемет и тут же осмотрелась, выставляя вперед новообретенное оружие.

Крепко сжимая рукоять огнемета Миранда понемногу приходила в себя и вспоминала произошедшее: как взвод серафим поддержал атаку савларских хемо-псов, как среди ясного неба раздался гром, как сестра Паулина, взвод которой шел рядом со взводом Миранды, сказала плохое слово и тут же зажала себе рот ладонью. Миранда помнила, как повернулась к ней и увидела ее широко раскрытые глаза, полные ужаса, уставившиеся в сторону собора. Не успела Вольпи развернуться, как ее сбило с ног ударной волной. Новых взрывов она уже не слышала, погрузившись в беспамятство. Но сейчас, глядя на руины, оставшиеся от построек по обе стороны улицы, по которой она шла вместе с остальными сестрами, она понимала, что взрывов было еще немало.

Остальным сестрам повезло меньше. Большинство из них не были даже видны, погребенные под обломками. Миранда уцелела чудом. И, в надежде на то, что Император проявит еще одно чудо, она двинулась к руинам собора.

Первый же артиллерийский снаряд, разорвавшийся рядом, заставил ее, еще не до конца пришедшую в себя, машинально пригнуться, но нисколько не убедил свернуть с выбранного пути. Миранда ускорила шаг. Сенсоры ее шлема говорили ей, что впереди могут быть живые слуги Императора. И Миранда была уверена, что должна сейчас быть с ними, что она обязана поддержать и не оставить их одних. «Все вокруг сейчас неправильно, такого не должно было произойти», - вертелось у нее в голове.

Когда пули ударили по ее броне, Миранда перешла на бег. Она машинально ринулась навстречу врагу. Выстрелы из автоганов не причиняли ей никакого вреда, они рикошетили от доспехов Сестры Битвы.

Когда из висящей в воздухе стены пыли на мятежников вылетела воительница, словно сошедшая с церковных фресок, одни успели отойти в сторону, другие – отступить, но двух ближайших к ней натановских стрелков Миранда сбила с ног.

Солдата СПО по правую от нее руку Вольпи ударила наотмашь болт-пистолетом по виску. Не успел он замертво упасть, как Миранда разворотила внутренности еще трем бойцам выстрелами от бедра. Бросив пистолет, она ухватилась за огнемет двумя руками и выпустила струю пламени в двух сбитых ее с ног предателей, превращая их в пару вопящих человеческих факелов. Миранда смотрела на то, как они корчатся под огнем из освященного прометиума. Глупцы, в бесплодных попытках пытающиеся сбить благое пламя, которое призвано ею с тем, чтобы очистить от греха их тела и спасти их души. Пахло паленой плотью, но под шлемом, фильтры которого работали исправно, Миранда этого не чувствовала. Она знала, что разгоняет греховный смрад.

Вольпи приподняла огнемет и выпустила струю в воздух. Она смотрела на пламя, оно не пугало и не сковывало ее. Сейчас, в реальности, а не в тех глупых видениях, посетивших ее, когда она стояла на коленях в кельи канонессы, Миранда ощущала воодушевление. Созерцая огонь, она была уверена, что поступает верно, ей было не в чем упрекнуть себя. Теперь она не только не стыдилась себя и не пыталась от себя избавиться, но даже немного гордилась собой и желала упрочить это ощущение.

Топот ног удиравших у нее за спиной бойцов СПО вырвал ее из этого благостного состояния. Миранда была в гневе, она развернулась, аккуратно положила на землю огнемет Паулины и подняла свой брошенный болт-пистолет.

Мятежники бежали со всех ног. Один уже успел добраться до поворота и спрятаться за руинами. Его соратник мог только мечтать о подобном – он отбежал достаточно для того, чтобы, оборачиваясь на вопли горящих сослуживцев, не различать у себя за спиной фигуру сороритас, но все еще был в зоне досягаемости выстрела.

Оранжево-алая фигура солдата была Миранде, переключившей визор в режим теплового зрения, видна как на ладони. Она не мешкала – прицелилась, выстрелила. Снаряд проделал дыру в спине беглеца и вылетел из него, разрывая в клочья грудную клетку, в ошметках плоти, осколках костей и фонтане крови.

Миранда убрала болт-пистолет в кобуру, подобрала огнемет и двинулась дальше, оставляя позади себя шесть трупов, двое из которых продолжали тлеть у нее за спиной. Когда она дошла до распластавшегося на земле беглеца, то просто переступила через него и зашагала к повороту вслед за мятежником, которому удалось сбежать.

«Преследую еретика», - Вольпи забросила на удачу сообщение в радиоэфир, но ответом по-прежнему были только шипение и скрежет.

«Иду за тобой», - эти слова тоже никто не услышал, но Миранда была полна решимости лично донести эту весть до адресата.

И Миранда шла за беглецом, шла и старалась не смотреть в сторону собора, в ту сторону, где она последний раз видела взвод серафим, взвод серафим, который исчез в одночасье, взвод серафим, в котором была и… Отпечатки ног были четкими и ясными. Было видно, что поначалу беглец спотыкался, падал, но греховность его поднимала и гнала его дальше от спасения, которое Миранда крепко держала в своих руках. Затем следы стали сбиваться, беглец то и дело оглядывался – назад и по сторонам в поисках укрытия, но, не найдя его, бежал дальше. Бежал до тех пор, пока не завизжал, будто детеныш грокса на скотобойне.

Не этот вопль отчаяния и предчувствия боли заставил Миранду воспрянуть духом, радиоэфир молчал, но звуковые сенсоры отчетливо доносили до нее характерное жужжание и гул – так мог звучать только цепной меч, огромный двуручный цепной меч. Один совсем рядом и еще несколько – чуть поодаль.

Совсем немного времени ей не хватило, чтобы настичь беглеца. Она лишь успела увидеть, как его рассеченная надвое туша упала наземь, открывая взору Вольпи то, что она ожидала за ней увидеть.

Гул стихал, цепь меча еще вертелась, стряхивая с зубьев карминовые капли. Земля вокруг искупительницы была усеяна телами мятежников. Нападавшие валялись с рассеченной грудной клеткой. Спасавшиеся бегством – со вспоротой спиной. Многие – с отсеченными конечностями. Некоторые еще стонали и шевелились.

Искупительница вперилась взглядом в Миранду. Ее глаза, видневшиеся из-за прорезей в палаческом колпаке, смотрели пристально, изучающе и оценивающе, словно они взвешивали Миранду на весах.

Вольпи отступила на пол шага назад под натиском этого взгляда. И убежала бы сломя голову прочь, если бы искупительница не вскрикнула и не припала на колено. Миранда вздрогнула от неожиданности. Сестры были слишком заняты собой, чтобы обратить внимание на то, как одно из изувеченных «потрошителем» тел приподнялось, ударило искупительницу по ноге и, когда та упала, обхватило руками ее шею и принялось душить.

Вольпи было дернулась вперед, но искупительница уже перекинула нападавшего через плечо. Мятежник в попытках удержаться ухватился за ее колпак и шлепнулся на землю, сжимая в руках красную ткань. Искупительнице не требовалось особого приглашения, она прижала «потрошитель» к горлу врага и запустила цепь, отняв в обмен на свой колпак у него голову. Кровь брызнула ей в лицо.

И это лицо, несмотря на бритую наголо голову, мешки и синяки под глазами, свежий шрам на щеке, было слишком хорошо знакомо Миранде.

Миранда хотела назвать ее имя, но ком стоял в горле и было совершенно нечем дышать. Она сняла с головы шлем – больше воздуха! – но дышать по-прежнему было нечем.

Искупительница вырвала из мертвых рук мятежника свой колпак и, опираясь на меч, поднялась на ноги. Из ее взгляда ушла тревога. Ее глаза смотрели на Миранду чуть печальным, но спокойным взором.

- Оставь, - услышала Миранда знакомый голос, ставший ей родным.

Искупительница еще раз оглядела Миранду с ног до головы, надела красный палаческий колпак себе на голову и, прихрамывая, ушла в сторону, откуда доносился гул еще нескольких «потрошителей».

- Постой! – прокричала ей вслед Миранда, голос вернулся к ней, но она не могла и шелохнуться, хотя никто не держал ее.

Когда же она нашла в себе силы двигаться, то бросилась за искупительницей. Ее едва начавшуюся погоню оборвал снаряд, ударивший в то место, где гудели цепные мечи.

Миранду отбросило ударной волной. В этот раз она не потеряла сознание, но в ушах стоял звон. Шлем вылетел из рук, но огнемет она удержала. Свободной рукой Миранда коснулась виска и поднесла пальцы к глазам. Кровь. Она отерла перчатку о нагрудник силовой брони и поднялась на ноги. Голова кружилась. Все вокруг было в дыму. Тяжело дыша, то и дело откашливаясь, Миранда выкрикивала имя дорогого ей человека. Любимого человека.

Вольпи была готова провести на руинах остаток своей жизни и посвятить всю себя без остатка поискам Лоренцы, но наткнулась на тело искупительницы очень скоро. Глазам Миранды предстало израненное тело. Лишенная дара речи, она чувствовала себя так, словно снаряд угодил прямо в нее, и прямо там его разорвало на части.

Искупительница лежала на груде камней и прижимала окровавленные ладони к животу. Миранда подошла к ней на ватных ногах и опустилась рядом на колени. Вольпи сжала крепко в своей ладони руку, которую сестра протянула к ее лицу. Она пыталась сказать ей что-то, но оставшихся у нее сил было явно недостаточно для того, чтобы быть услышанной через плотную ткань местами обуглившегося колпака на ее голове. В очередной раз прохрипев что-то вместо слов, искупительница испустила дух. Миранда бережно сложила ее руки у нее на груди, накрыв их своей ладонью.

Подождав немного, она потянулась к колпаку павшей сестры. Пальцы остановились у самого края, готовые стащить с головы мешковину и открыть прекрасное лицо. Миранда мешкала. Не в силах сделать последнее движение она отдернула руки и прижала их к своей груди.

Она не знала, сколь долго вот так просидела рядом с телом. Где-то вдалеке разрывались снаряды. На секунду она вроде бы осознала, что взрывы раздавались в стороне дислокации резервов имперских сил, но затем эта мысль померкла, уступив обратно место скорби.

Не дождавшись чуда, Миранда стащила со своей руки латную перчатку, прикоснулась пальцами сначала к своим губам, затем дотронулась ими лба мертвой сестры.

- Да хранит тебя Бог-Император. Да убережет Он душу твою и проведет ее путями спокойными через тернистый Варп в чертоги Свои. Аминь, - пробормотала Миранда, а затем добавила. – Пусть Он любит тебя так же сильно.

Миранда встала, надела обратно перчатку и посмотрела в сторону ставки полковника О’Кинлека. Обстрел имперских позиций не прекращался. Пехота, даже Адепта Сороритас, там сейчас без надобности. Она осмотрелась вокруг, пока не наткнулась взглядом на шпиль церкви, видневшийся на горизонте. Миранда проверила огнемет и зашагала в сторону выбранной цели.

* * *

Брага сидела на корточках, упираясь спиной в стену, и с грустью смотрела в сторону, откуда на небо вознесся Собор Св. Ангелины. Взрывов уже не было. В той стороне. Мятежники теперь вели массированный артиллерийский огонь по тому месту, откуда за молниеносным освобождением собора должен был наблюдать полковник Джонер О’Кинлек с боевым резервом. Брагу их судьба интересовала меньше всего на свете.

- О чем мечтаешь, Брага? – не выдержал гнетущего молчания Толстолобик.

Брага удивилась так, словно внезапно осознала, что она тут не одна. Она повернула голову в сторону Толстолобика, но еще какое-то время смотрела на него, не понимая, кто перед ней.

- Что?

- О них думаешь, небось? Об этих, хм… – Толстолобик, стараясь подыграть сослуживице, засмущался и почувствовал себя неловко, пытаясь подобрать наименее оскорбительное из легкомысленных наименований, - сестричках, значит. Мыслишь там всякие разные… сценки, да?

- Дурак! – грубо осекла его Брага.

Ошарашенный Толстолобик в попытках удержать пошатнувшееся устройство мира повернулся к Крысу, сидевшему в отдалении от всех. Крыс откликнулся на немой призыв соратника, потом посмотрел на Брагу, снова повернулся к Толстолобику, непонимающе скривил губы и развел руками.

- Дурак ты, брат Толстолобик, - уже добродушно продолжила Брага. – Они, знаешь, какие?! Ух! Какие они! Они только появляются, и уже сразу супер – уважуха им с почетом, догоняешь? Вот какие! А не говорящие попки с сиськами! И ничего никому не надо доказывать...

Толстолобик задумался и машинально потер свой скверно сросшийся после перелома нос.

- Они потрясные! Вообще! – Брага обняла ноги руками, положив подбородок себе на колени. – Иногда думаю, что я б все-все отдала, лишь бы быть одной из них. Или хотя б быть рядом. Им ведь должны быть нужны эти, как их, оруженосцы, смекаешь?

Брага взглянула на Толстолобика, который пялился на нее ничего не понимающими глазами, полными испуга.

- Пфф! Ха-ха! – прыснула савларка. – Не боись, Толстолобик! Я ж смекаю, что вам без меня никуда! На кого ж я вас, обормотов, оставлю?!

Брага протерла глаза, пробурчав что-то про «долбаную пыль».

- Ой! Радиоволна! – внезапно по своему обыкновению переключилась она на другую тему. – Только заприметила!

Радиоволна, продолжая возиться со своим воксом, настороженно взглянул на нее исподлобья.

- Это ж те самые защитные очки! Да? Да! Как они мне приглянулись! Эй!.. – Брага мгновенно сменила тон с восторга на гнев. – Я ведь их первая увидела тогда! Вы ведь сказали, что они сломались-потерялись! Крыс! Ты сказал, что они сломались-потерялись! Эй, Крыс?! Крыс! Крыс! Крыс!

Брага все еще буравила глазами макушку Радиоволны, но отсутствие реакции со стороны Крыса начинало ее бесить.

- Крыс! Вашу, извиняюсь, товарищ сержант, мать, как же так, а?! Крыс!..

Брага повернула голову в его сторону и тот час, вскочив на ноги, вскинула лазган. Ее примеру сразу же последовали остальные.

Крыс уже не сидел, а стоял на ногах смирно и не двигался, к его горлу был приставлен кортик.

- Отставить, канальи! Лазганы к ноге, живо!

Из-за части стены, к которой прислонялся Крыс, торчала рука, сжимавшая рукоять кортика, и голова Андерсфлюгеля. Хотя узнали его савларцы, скорее, по доброму слову в свой адрес, чем по его перепачканной физиономии.

Крыс, стараясь не шевелиться, медленно моргнул, подтверждая приказ комиссара. Хемо-псы опустили оружие.

- Причина для привала? Пацифизм напал? Воняет дезертиром!

Крыс не решался даже сглотнуть слюну, не то что говорить. Болек буквально на миллиметр отодвинул лезвие.

- Никак нет, господин комиссар! – как всегда, Крыс старался говорить бодро и четко. – Осуществляем наблюдение за вооруженной группой неприятеля, укрывшейся в близлежащей церкви на три часа от меня, сэр!

Комиссар уже полностью показался из-за стены. Андерсфлюгель был хмур пуще обычного. Вся шинель и физиономия – в грязи, фуражки на голове не было, как не было ни в руках, ни на поясе ни болт-пистолета, ни сабли. Только кортик, который он все еще прижимал к шее Крыса.

Андерсфлюгель вместе с удивленными савларцами взглянул на церковь.

- Допустим, - теперь комиссар смотрел Крысу в глаза. – Мне нужно оружие.

Крыс снова медленно моргнул, давая понять, что понял просьбу. Тот убрал клинок с его горла.

- Лазпистолет господину комиссару! – отдал команду Крыс, ощупывая шею.

И дюжина рук с лазпистолетами протянулась к Андерсфлюгелю. Пара из них даже держала оружие рукоятью в сторону комиссара. Все замерли. У некоторых савларцев стали подергиваться уголки рта. Но прежде чем у них стали подергиваться пальцы, их отрезвил нервный кашель Крыса. Те хемо-псы, которые не сделали этого с самого начала, в едином порыве развернули лазпистолеты к комиссару рукоятью.

На лице Болека не дрогнул ни один мускул. Он медленно подошел к ближайшему гвардейцу, взял у него из рук лазпистолет и заправил за пояс.

- Значит, Крыс, говоришь, там мятежники? – Андерсфлюгель кивнул в сторону церкви.

Крыс не ответил, он все еще потирал шею, уткнувшись взглядом в землю.

Однако Болек, казалось, уже забыл о его существовании и протянул руку вбок, уставившись на еще один за сегодняшний день храм, возникший на его пути к усмирению мятежной Дохи IV. Всего несколько часов назад он сам не был бы в восторге от этой идеи, но то, что брать Морвилль с дюжиной гвардейцев было безумием, понимал даже такой смелый и решительный военный, как он. Мысли об отступлении он тоже не желал допускать. По крайней мере сейчас, когда путь к отступлению был отрезан. Возможно после заката. Но что он будет делать до заката? Прятаться в этих руинах вместе с хемо-псами? Болек отдавал себе отчет в том, что если пока эти сукины дети его еще не убили, то к вечеру они все-таки сообразят, что им представился удачный случай покончить с ним. И даже Крыс, если вдруг снова захочет помочь ему, им не сможет помешать. И в конце концов, видишь врага – бьешь его!

Андерсфлюгель пару раз сжал раскрытую ладонь в кулак. Под пристальным взором Крыса один из переживших, что в планы Болека не входило, утреннюю диверсионную миссию савларцев вложил в руку комиссара бинокль.

- Любопытно. Очень любопытно, - заметил комиссар, настраивая окуляр бинокля. – Похоже, тебе не показалось, Крыс, и ты меня не дезинформировал. В той жилой пристройке действительно кто-то есть. И их там изрядное количество, судя по силуэтам.

Крыса явно напрягли слова об «изрядном количестве», он отвлекся от изучения своих сапог и стал вглядываться в сторону жилой пристройке к церкви, о которой говорил комиссар.

- Ты, - Андерсфлюгель ткнул пальцем в савларца с гранатометом, - приказываю дать три залпа по тому зданию. По моей команде. Готовьсь! Цельсь!

Хемо-пес прицелился. Комиссары комиссарами, а пострелять – дело неплохое, не такое хорошее, как пограбить, но неплохое.

- Три. Два. Огонь!

Взрывы обвалили хлипкую крышу жилой пристройки, со стороны которой теперь доносились вопли.

- Хорошо, солдат! Еще раз. Три. Два. Огонь!

Все повторилось, за исключением воплей – тишина. Обманчивая. Андерсфлюгель едва успел пригнуться, когда со стороны церкви раздались залпы автоганов.

Когда стрельба со стороны церкви унялась, Андерсфлюгель изменился в лице, расцвел, воспрянул духом и стал буквально излучать счастье. Теперь он был уверен в том, что он либо подпортит праздник генералу Натану и отобьет, если не целый собор, то хотя бы небольшую церковь, либо, как минимум, закончит начатое: если савларские подонки не смогли подохнуть самостоятельно, то Болек проконтролирует это лично.

У командования не было никаких доказательств, но какие нужны еще доказательства, когда только за последний год три подряд комиссара, имевших дело с «Крысиным взводом», отдали Императору душу? Слишком много и слишком быстро – даже для савларского полка, не участвовавшего в особо жарких боях. Это следовало пресечь. Идея не пустить всех под расстрел, но использовать их смерть на благо дело, принадлежала самому Андерсфлюгелю. Он гордился этой идеей и не намерен был от нее так просто отказываться.

- САВЛАРЦЫ! ОБРУШИМ ГНЕВ БОЖИЙ НА ГОЛОВЫ ПРЕДАТЕЛЕЙ! – орал во всю глотку комиссар. – ЗА ИМПЕРАТОРА!

Андерсфлюгель выбежал из укрытия и, паля из своего лазпистолета, понесся к церкви. Во главе взвода савларцев. Как он считал.

В действительности же за ним машинально дернулся всего один гвардеец, да и того успел перехватить Крыс. Сержант посмотрел в глаза рядового и отрицательно покачал головой. Савларец, пытаясь понять ход мыслей командира взвода, а по сути – главаря их банды, и оправдаться перед ним, собрался было выстрелить комиссару в спину, но и тут Крыс поспешил остановить его.

- Что за внезапно [ну уж нет]лынувшая комиссарофилия? – спросила Брага, подходя к Крысу.

- Именно поэтому, Брага, сержант я, а не ты. Пораскинь мозгами. Смог он, сможет и еще кто-то… Добраться до сюда. И меньше всего мне тут нужен труп комиссара, подстреленного в спину, когда сюда заявится еще какой-нибудь офицер, - был непривычно разговорчив Крыс, в который уже раз только за сегодняшний день прожигающий взглядом спину удаляющегося Андерсфлюгеля.

- Значится, мятежнички там засели, ага?

- Не мятежники, Брага. Не те. Другие.

Крыс обернулся к остальным, забрался на каменные обломки, как на постамент, и жестом призывал к вниманию. Гвардейцы смотрели на сержанта, иногда поглядывая и на комиссара, уже каким-то чудом почти добежавшего до церкви невредимым и орущим что-то про величие Бога-Императора.

- Если кто не понял, поясняю! Мы все по-прежнему поглядываем в сторону церкви и сидим тут до вечера. Или до тех пор, пока радиоэфир не оживет, и бараны, засевшие там, - Крыс указал большим пальцем себе за спину, - не начнут жаловаться пастуху на караулящую их стайку милых хемо-песиков. Как стемнеет – пускаем дым, газ и делаем отсюда ноги. Цель – дойти до столицы, а там… Да вы издеваетесь!

- Не укрытие, а проходной двор какой-то… - проворчал Крыс, вразвалку слезая со своего пьедестала.

Савларцы расступились. Растянувшись в две шеренги, они пропускали Сестру Битвы. Сороритас шла твердым шагом, гордо держа голову. Словно она на параде и это не ее доспех был весь в пыли и крови.

Она остановилась напротив Крыса. Ее глаза казались холодными и пустыми. Лицо не выражало никаких эмоций – застывшая маска и только.

Брага [ну уж нет]одилась в считанных сантиметрах от нее. Не зная от волнения, куда деть себя и свои руки, она ухватила рядом стоящего Толстолобика за зад, за что незамедлительно получила по рукам и тут же ретировалась.

- Сестра Миранда Вольпи, - произнесло ангельское создание, вырвавшееся к ним из ада сражения.

Брага, не выдержав, опустилась на одно колено и, не дожидаясь, пока дойдет до остальных, сильно дернула Толстолобика за штанину и зло зыркнула на Крыса. Крыс считал, что люди на недавнем параде преклоняли колени перед иконами на бронетехнике сороритас, а не перед ними самими, но решил сдаться, пока Брага вела себя более или менее цивилизованно и не было нужды пристрелить ее, чтобы утихомирить. Крыс преклонил колено, за ним последовали остальные.

- Сержант Крыс и взвод хемо-псов 665-го Савларского полка.

- Взрывы. Стрельба.

- Ведем наблюдение за противником, засевшим в той церкви.

- В Церкви Святого Блазиуса, сержант, - поправила его Вольпи, а ее глаза тем временем наливались праведным гневом, оживали. – Я рассчитываю на вас и ваш взвод, сержант. Сегодняшний день не сделал нам чести, но Император… Император ниспослал нам шанс оправдаться. И если целая армия не смогла спасти собор, то взвод должен спасти церковь. Наш долг освободить ее!

«Да сдалась вам всем это долбанная церковь!», - в сердцах воскликнул Крыс, про себя, а вслух сказал, уже поднявшись на ноги, другое.

- Мы все в вашем распоряжении!

* * *

Брага отправилась с сороритас и примерно половиной савларских бойцов исследовать шпиль. Крыс не возражал. Сам он вызвался проверить оставшиеся помещения и, «если Бог-Император будет к нам благосклонен», то он был даже не прочь попутно выяснить судьбу Андерсфлюгеля, «этого великого человека, который, должно быть, в одиночку бросился освобождать эту до… достойную восхищения Церковь Святого, бл… Блазиуса, о чем мы, разумеется, только предполагаем, миледи, иначе бы непременно последовали за этим святым человеком, я имею в виду комиссара, миледи».

Хемо-псы двигались бесшумно. Крыс шел первым. Он пробирался по узкому коридору и, едва повернул за угол, как перед его глазами предстал комиссар. Сержант поднял руку, призывая остальных остановиться. Толпиться было ни к чему, пока он не поймет, что здесь происходит.

Посреди полутемного помещения Андресфлюгель стоял на коленях, для чего, наверное, потребовалось переломать ему ноги. Комиссар был явно не в себе, чуть покачивался, и был как будто оглушен. Вокруг Болека стояли какие-то здоровяки. На одетых в новую, с иголочки, униформу молокососов, которых савларцы покрошили утром, они похожи не были даже близко. Крыс насчитал не менее шести человек. На лицах маски, обмундирование странное, на военное не тянет, скорее, похоже на костюмы из специфического борделя. Но ножи с искривленными лезвиями у них в руках недвусмысленно давали понять, что типы эти знают толк не только в плотских утехах. Подсвечники, расставленные у стен, и непонятные Крысу символы, намалеванные на бетонном полу, не предвещали ничего хорошего. На данный момент для комиссара.

Оценив обстановку, Крыс понимающе кивнул и, оставаясь незамеченным, выставил вперед пятерню, мол, «продолжайте, не стану вам мешать, джентльмены». Не издавая лишнего шума, он дал задний ход, скрылся за углом и прижался спиной к стене. Савларцы смотрели на своего сержанта с озабоченностью и любопытством, но тот не стал им ничего пояснять, лишь прижал указательный палец к губам, призывая к полнейшей тишине и стал вслушиваться в происходящее за углом.

Ждать долго не пришлось. Тишину нарушил звук разрываемой ткани.

«Ах!», – наигранно возмутился Крыс и прикрыл пальцами рот.

Послышалась возня, по коридору пронеслись стоны.

«Вау!», – лицо Крысы перекосило от удивления.

Шаги, возня, стоны. Затем все повторилось.

«Ва-а-ау!», – Крыс, не веря своим ушам, изумленно закачал головой из стороны в сторону.

Приевшееся Крысу за несколько минут звуковое сопровождение нарушил дикий вопль. От неожиданности Крыс даже вздрогнул. Вопль раздался снова, но уже тише. Судя по звукам в ход пошли ножи. Следующие удары уже не вызвали никакой ответной реакции жертвы. Жертва стихла. Крыс [ну уж нет]мурил брови и поманил к себе Толстолобика, жестами давая тому понять, что хочет поменяться с ним оружием. Толстолобик забрал лазган сержанта, а Крыс одобрительно кивнул, взвешивая в руках его тяжелый стаббер. Приноровившись к новому оружию, Крыс отослал Толстолобика обратно и начал глубоко дышать, делая частые вздохи и выдохи. Глаза его наливались кровью, а его лицо исказила гримаса гнева.

Дойдя до нужной кондиции, он выпрыгнул из-за угла и разрядил всю обойму в сторону новых поклонников Андерсфлюгеля. «За комиссара, ублюдки!», - орал Крыс во все горло, превращая в решето всех, кто [ну уж нет]одился в том помещении.

Когда стаббер стих, Крыс выждал немного, чтобы убедиться, что больше некому стонать и ползать. Он шагнул вперед и остановился у тела комиссара. Огонь стаббера задел и его тоже, но вряд ли сыграл решающую роль в деле организации встречи комиссара с Императором – из спины Андерсфлюгеля торчали рукояти ритуальных ножей.

Перешагивая через тела культистов, Крыс обошел комиссара и присел рядом с ним на корточки.

- А ведь мы давно могли быть вместе, - грустно произнес Крыс и, кладя стаббер на пол, положил левую руку комиссару на голову. – Я понимаю, что ты меня не слышишь, но я должен признаться в том, что я глаз от тебя отвести не мог, когда ты попадал в поле моего зрения. Даже когда ты готов был убить меня… Нет-нет, я не виню тебя. Ты не виноват. Сейчас это уже в прошлом. Хм. Судьба та еще стерва, верно? Но теперь… Я рад, что смогу дотронуться до тебя.

Крыс ухватился второй рукой за ремень Андерсфлюгеля и потянул его на себя.

- Мы давно должны были быть вместе. Ты и я. И это случилось бы раньше, если бы… - Крыс приподнял голову комиссара за волосы и со всей силы ударил ею о бетонный пол. – Если бы не этот сукин сын!

Крыс снял с ремня Андерсфлюгеля ножны, вытащил из них кортик и едва не умер там же на месте от счастья, разглядывая клинок немигающими глазами, полными восхищения и нежности.

- Крыс! Слышь, Крыс? Все в порядке? – из-за угла выглянул озадаченный Толстолобик.

Крыс тяжело вздохнул, разочарованный тем, что его прервали.

- Скажи мне, Толстолобик, знакомы ли тебе слова «тактичность» и «деликатность»?

- Дели… Кого?

- Я так и думал… Можешь забрать свой стаббер. Пригодился, - Крыс обвел взглядом завал из трупов, - спасибо.

Пока Толстолобик подбирал свое оружие, Крыс вышел к остальным.

- Сувениры сувенирами, - сказал Крыс, запихивая себе за пояс ножны с комиссарским кортиком, - а дело для нас тут тоже найдется.

Счастливая ухмылка Крыса явно улучшила настроение хемо-псов.

Глава 5. НАГРАДА НАЙДЕТ

Жрец склонился над жертвой, филигранно нанося многочисленные аккуратные порезы на ее нагое тело, начиная с голеней и следуя до ключиц. Взрывы, неожиданно прогремевшие совсем рядом на улице, и последовавший за ними грохот, достигнув ушей жреца, вызвали у него спазм на грани ноющей боли и сладостной неги. Он не услышал последовавшие за тем выстрелы из автоганов, органы чувств на несколько мгновений отказали ему, перегруженные тем валом удовольствия, который накрыл его, сковал и вывернул руки. Жрец прикрыл глаза, и, открыв их через секунду, осознал, что произошло непоправимое.

- Аргх! – взревел жрец.

Огромная пятерня схватила голову жертвы за длинные перепачканные в крови волосы и отшвырнула ее в стену.

- Чанда! – воззвал жрец утробным голосом.

За широкой спиной жреца послышался торопливый топот. Чанда, молниеносно среагировав на призыв, взбирался по винтовой лестнице. Преодолев не один десяток ступеней, он ввалился в овальное помещение, облюбованное жрецом. Чанда прищурил глаза от яркого света, бьющего через окно. Проморгавшись и привыкнув к освещению, он увидел голые ноги, привязанные за щиколотки к столу, который жрец использовал вместо жертвенника. Их вид будоражил Чанду, сводил с ума, когда он водил глазами по пальцам ног, добрался до голени, скользнул на бедро, встретился взглядом с окровавленным ножом жреца… «Жрец!», - Чанда стукнул себя тыльной стороной ладони по голове.

- Несравненный Аниш! Внемлю тебе и повинуюсь! – вымолвил культист и низко поклонился.

Массивная фигура жреца поворачивалась медленно. И неуверенно. Руки его дрожали, он опустил голову и смотрел на них заплаканными глазами.

Чанда безмолвно наблюдал за тем, как Аниш трясущимся клинком указал сперва на безголовую жертву, распластанную на столе, а затем ткнул им в сторону тотема.

- Шум! Не будет шума! Нужна новая! – вопил жрец, тыча ножом в жертвенное тело, ненароком им обезглавленное.

От этих воплей Чанда на какое-то время и думать забыл о голых ногах и о своем месте рядом с ними. Он был всецело поражен разыгравшейся трагедией. Несмотря на то, что он не понимал, что конкретно пошло не так, он всецело верил жрецу, и если жрец был расстроен, а он был, то, должно быть, действительно произошло что-то страшное и злое, и долг Чанды – помочь и исправить, сделать все правильным, совершенным, красивым. Жрец тем временем никак не унимался, ни то пытаясь пояснить культисту происходящее, ни то просто продолжая жаловаться на несправедливую долю.

– Не будет шума – будут снова слова! Будет меньше хаоса, больше… - Аниш осекся и указал ножом на Чанду. – Приведи другую! Нужно больше шума!

Чанда попятился. Он последний раз бросил взгляд на ноги, манящие его, облизнул губы, и бросился обратно вниз по лестнице. «Быстрее», - подгонял он сам себя, представляя, что он сверхзвуковой агрегат, томительный предвестник погибели. «Или стремительный?», - попытался озадачить себя Чанда какой-нибудь мыслью, отвлекающей его от щиколоток, но у него не вышло. Чанда смотрел перед собой и видел только ноги на жертвеннике, он не придал значение тому факту, что лестница оканчивалась в темноте. Еще он не вспомнил о том, что, когда он совсем недавно взбегал к жрецу, нижние ступени освещались так же ярко, как и прочие.

Стоило Чанде ступить на самую нижнюю ступень, как он почувствовал, как что-то пробежало по его шее. «Холодная сверхзвуковая гусеница», - мелькнуло у него в голове. Стало холодно, а ему на грудь полилось что-то теплое и липкое. Чанда прижал руки к горлу, пытаясь удержать на месте свою голову. Брагу, стоявшую в стороне и вытиравшую его кровь со своего ножа, он не заметил. Последнее, что он увидел, был нагрудник силовой брони сороритас прямо перед ним. Овальные формы манили Чанду, выветривая из его головы повеления жреца. Он оторвал руки от шеи и потянулся ими к прекрасному нагруднику.

Вольпи сделала шаг назад и культист, выставивший перед собой окровавленные пальцы, рухнул у ее ног замертво. Вольпи перешагнула через него и возглавила имперскую делегацию, направившуюся прямо к безутешному жрецу Анишу, ухватившему себя обеими руками за голову, ходящему из стороны в сторону и причитавшему о том, что шум стихает.

* * *

Взрыв, грохот и вопли, донесшиеся из этой же самой церкви, где был он сам, на Крыса никакого впечатления не произвели и не заставили его изменить свои планы. За сегодняшний день уже было достаточно взрывов, чтобы Крыс перестал на них обращать внимание. В первую очередь – дело.

Когда савларцы дошли до в центрального зала, Крыс снял с плеч рюкзак и принялся в нем рыться.

- Да где же он? Где? Где-то тут ведь был…

Судя по торжествующему выражению лица, Крыс нащупал что-то и это что-то пикнуло из глубин его рюкзака для трофеев.

- Аузпегз тоше не габотает, - предупредил Радиоволна и недовольно цыкнул, - я пговеял.

- В жопу ауспекс, - Крыс выдернул руку из рюкзака, являя всем свою [ну уж нет]одку. – Металлоискатель!

Крыс быстро собрал свой скромного размера складной инструмент и принялся водить им у стен под удивленными взглядами хемо-псов.

Вскоре Крыс остановился у того места стены, которое он счел нужным и которое со стороны ничем не отличалось от прочих.

- Брат Толстолобик, будь так добр, - Крыс пнул стену.

Толстолобик ухмыльнулся, радуясь тому, что день, похоже, начал налаживаться, вразвалку подошел к стене и со всей силы врезал ногой в указанное Крысом место, проломив оштукатуренную фанеру.

Проделав работу, Толстолобик отошел, огляделся в поисках чего-нибудь, на что можно усесться, и приземлился на то, что подвернулось ему под зад – на престол.

Крыс потер руки и засунул их в пролом. Повозившись немного, он вытащил оттуда увесистый ящик. Согнав с престола Толстолобика и положив на него свою ношу, Крыс потянулся к кортику, но, спохватившись, вытащил свой старый армейский нож. Крыс ловко вскрыл крышку ящика и запустил в него свои руки.

- Если мы выберемся из этой передряги живыми, - Крыс зачерпнул горсть перстней с драгоценными камнями, золотых цепочек и кулонов, и от этого ритуальных украшений в ящике на взгляд совсем не убыло, - то в обозримом будущем будем заливать в себя исключительно «золотой токай» с амасеком и закусывать их сочными стейками из грокса!

Хемо-псы, окружавшие Крыса, как и он сам, мыслями были уже не в центральной зале позабытой Императором одной из церквей Дохи IV, а кутили в столице какой-нибудь приличной планеты. Да в любом месте, где им разменяют весь этот драгоценный хлам на ароматное мясо, крепкий алкоголь и ночлег в приятной компании.

* * *

В этот раз чуткий слух не подвел жреца, и тот услышал приглушенный продолжительный рев стаббера. Еще он услышал шаги, много шагов на лестнице у себя за спиной. Удивление – то, что он почувствовал в ту минуту – перерастающее в тревогу и страх. Воткнув в бесполезное теперь ему тело жертвы свой ритуальный нож, он бросился к груде вещей, в которую он несколько часов назад небрежно бросил так нужный ему сейчас предмет. Аниш швырял во все стороны хлам, коря себя за непозволительную небрежность, проявленную им. Он думал, что ритуал, проводимый им, затмит своей важностью любой его маленький недочет. Но Принц воздал ему по заслугам, да, за его халатность, за презрительное отношение к деталям.

«Господин! Господин козлоногий! Господин луноликий! Прости! Прости раба своего! Помоги! Помоги мне! – верещал жрец. – Помоги найти… А! Вот ты где! Нашел!». Аниш буквально подпрыгнул от счастья, вскидывая руки над головой, обернулся и уперся взглядом в темноволосую бестию с двумя лилиями на нагруднике, стоявшую на пороге. Гостья была не одна, за ней уже виднелась другая фигура, а топот на лестнице был слышен все отчетливее, казалось, что уже понадобится лишь секунда, и все эти пришельцы ввалятся к нему.

Аниш взвыл диким воплем, полным, как отчаяния, из-за того, что враг добрался до него, так и ликования, потому что он знал, что враг в его власти. Он направил в сторону незваной гостьи правую руку, с зажатым в ней детонатором, улыбнулся, обнажая заточенные зубы и прокричал: «Кадабра!».

Прогремел тот самый взрыв, на который не стал отвлекаться Крыс, занятый своим делом, и лестничный пролет вплоть до комнаты, где засел жрец, полетел вниз вместе с савларцами. Они и вопили.

Браге, хвостиком следующей за сороритас, каким-то чудом удалось ухватиться за порог, повиснув в воздухе.

Миранда среагировала молниеносно – припав на колено, она ухватила савларку за руку и втянула в помещение. Как раз вовремя для того, чтобы заслониться рукой от ножа, направленного ей в шею. Лезвие скользнуло по броне, не причинив Миранде никакого вреда.

Пришел черед Анишу проявлять чудеса реакции, уклоняясь от кованного сапога Вольпи, нацеленного ему в колено. Увернувшись от этого выпада, он выбил огнемет из руки сороритас и, толкнув со всей силы плечом, отбросил ее к стене. Аниш вовремя обернулся к дверному проходу и ухватился за лазган, который Брага направила в его сторону. Лазер ушел вверх, прожигая потолок. Аниш согнул дуло и отшвырнул Брагу, не выпускавшую оружие из рук, в сторону. Времени на то, чтобы добить девчонку, жрец решил не тратить, направившись к более опасному противнику.

Миранда не успела подняться на ноги, но смогла заслонить лицо и шею предплечьями, броня на которых вновь спасла ее от верной смерти от ножа с искривленным лезвием.

При следующим выпаде Миранда увернулась – нож чиркнул по стене, высекая искры – и схватила правое запястье жреца. Отточенные навыки ближнего боя и молниеносная реакция позволили ей среагировать на хук слева и поймать кулак Аниша в ладонь.

Жреца это не огорчило, только раззадорило. Позицию Миранды сложно было назвать выигрышной, и он начал давить на нее всем своим немалым весом.

Миранда держалась, хотя с каждым мгновением это становилось все сложнее. Жрец пялился на нее, скалясь своей острозубой пастью. Его и без того неприятное лицо, искаженное сейчас похотливой гримасой, приближалось к лицу Миранды. Она уже чувствовала его зловонное дыхание, когда жрец, выпучив глаза, неожиданно, как ей показалось, кивнул.

Брага ударила в голову. Прикладом. Со всей силы. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы пробить ему череп, но достаточно для того, чтобы разозлить и отвлечь его от Вольпи.

Жрец взревел. Рывком он поставил Миранду на ноги и откинул ею в сторону дверного проема, вырываясь из ее хватки. Миранда ухватилась за дверной косяк, наполовину повиснув над пропастью, появившейся после обвала лестницы.

Тем временем озверевший Аниш шел на Брагу, размахивая ножом. Вид его был свиреп, а сам он был огромен – не меньше Толстолобика, а, может, и немного крупнее.

Брага смотрела на надвигавшегося на нее верзилу и левый край ее верхней губы стал, подергиваясь, подниматься. Брага скалилась во всю, кидаясь жрецу навстречу. Она пригнулась, проскальзывая у него между ног, и не забыла снова воспользоваться прикладом. В этот раз удар возымел куда большие последствия. Жрец взвыл и упал на колени. Брага обогнула его сбоку.

- И не мечтай, урод! – она со всей силы врезала жрецу прикладом по носу.

Жрец не обратил внимание на разбитый нос. Стремительно выбросив вперед руку, он сбил Брагу с ног и, ухватив ее за щиколотку, отшвырнул к столу-жертвеннику. Брага ударилась головой и отключилась. Жрец в последний раз бросил взгляд обоих глаз на дверной проем – пусто. В следующий миг одного из глаз он лишился.

Миранда вбила ему в глазницу свой эклезиарис. Жрец возопил, в очередной раз бесплодно чиркнув ножом по броне Миранды. Та же выдернула символ Императора из головы Аниша, но лишь для того, чтобы тут же вонзить его во вторую глазницу. Не дав жрецу встать на ноги, следующим ударом она сломала ее челюсть. Аниш, отбросив нож, закрыл свое разбитое лицо руками в попытках защититься, и, приняв удар сапогом в грудь, упал на спину.

Миранда уселась на него верхом, придавив к полу, и продолжила бить его эклезиарисом в голову, ломая жрецу пальцы, за которыми он безрезультатно пытался спрятать остатки лица. Миранда не думала останавливаться, она продолжала бить, и била до тех пор, пока череп Аниша не треснул, и эклезиарис не добрался до его мозга.

Вольпи напоминала собой обезумевшую ведьму, исступленно месившую пестом свое темное снадобье в ступке из человеческого черепа. Ее липкие от крови, собственной, мятежников и жреца, черные волосы закрывали ее глаза, пылающие возмездием под этой траурной вуалью. Она остановилась только тогда, когда от головы жреца почти ничего не осталось.

Миранда дышала медленно, тяжело. Левой ладонью она убрала волосы с глаз, открывая обзор. Она смотрела на останки жреца под собой, он был мертв, и она ничего больше не испытывала к нему. Ее гнев ушел, унося с собой его черную душу в Варп на потеху демонам. «Туда и дорога!», - сплюнула Миранда. Она подняла правую руку и взглянула на эклезиарис. На ее лице проступило подобие улыбки.

На заляпанном кровью и ошметками мозга еретика эклезиарисе осталась царапина – череп жреца сослужил Миранде службу. «Сойдет за насечку?», - раздумывала она.

Миранда слезла со жреца, застонав. Адреналин схлынул, раны и ушибы давали о себе знать. Она вытерла эклезиарис о свой и без того изгаженный и порванный повсюду плащ.

Неровной походкой Миранда направилась к савларке, все еще лежащей без сознания у стола. Вольпи опустилась на колени рядом с ней и, не без труда сняв с рук латные перчатки, похлопала девушку по щеке, пытаясь привести ее в чувства.

Сначала Брага ощутила прикосновения к своему лицу, потом то, как кто-то начал трясти ее за плечо. Прикосновения, особенно когда ладонь замирала на ее щеке в промежутке между легкими похлопываниями, ей понравились куда больше, чем тряска. Но пальцы больше не дотрагивались до ее лица, а вот плечо теребили уже не прекращая. Брага недовольно замычала, поежилась и попыталась отмахнуться еще непослушными руками.

- Вставайте, - послышалась то ли просьба, то ли команда, сказанная уверенным красивым женским голосом.

Браге захотелось еще немножко побыть «Ну, типа без сознания». «Может, на лицо опять вернутся эти руки», - размечталась она. Но нежных рук на ее лице больше не чувствовалась, вместо них она явно ощутила, как ее прожигают взглядом. Брага открыла глаза. Она увидела перед собой ноги в броне. «Красивые такие ноги», - тут же заметила савларка.

- Простите, что? – донеслось откуда-то сверху.

- Я это вслух сказала? Ничего, - сконфузившись, Брага продолжила общаться с ногами напротив себя, - ничего… Не помню. Нет, помню! Я та-а-ак врезала этому верзиле по носу! А потом…

Брага спохватилась и завертела головой по сторонам, пока не наткнулась глазами на жреца, особо обратив внимание на то, что осталось от его головы.

- Ого! Это я, что ли, его так? – озадаченно поинтересовалась она

- Нет, - ответили ей ноги и, присев рядом, добавили. – Не двигайтесь и не моргайте.

Брага увидела напротив себя лицо Вольпи и кивнула ей в знак согласия, наблюдая за тем, как сороритас ухватила ее за подбородок. Вольпи повернула голову Браги в сторону окна. Брага продолжала коситься на лицо Миранды.

- Не на меня смотрите, на окно! – сделала сороритас ей замечание.

Брага послушно взглянула, как просили, на окно, из которого бил солнечный свет, и прищурила глаза.

- Реакция зрачков нормальная. Сотрясения нет. Жить будете.

Сороритас поднялась на ноги и повернулась к Браге спиной. Брага машинально повела за ней взглядом, и, когда уткнулась глазами в место чуть пониже поясницы, почувствовала себя крайне неловко. Брагу такая неожиданная реакция напугала. Пытаясь отвлечься, он подняла руку, нащупала край стола и, опираясь на него, тоже поднялась на ноги.

- Ох! Фу! Вот уроды! – прокомментировала Брага увиденное на импровизированном жертвеннике.

Савларка подняла взгляд выше и заметила еще кое-что.

- А это что еще за хрень?! – пыталась Брага рассмотреть тотем.

Но прежде чем, она смогла что-то увидеть Вольпи резко развернула ее лицом к себе, придавив к краю стола.

- Ничего! Незачем вам на это смотреть, - Вольпи схватила Брагу за рубашку на груди. – Для вашего же блага.

Брага почувствовала, что в ее ногу упирается подобранный сороритас огнемет, и решила, что действительно «незачем». Хотя мало ли что в нее упиралось за всю ее жизнь – Брага всегда [ну уж нет]одила способ выкрутиться. Но Вольпи ее обезоружила другим способом – впервые к Браге кто-то обратился на «вы». Браге захотелось разреветься от счастья и наброситься на Вольпи с объятьями. Но вместо этого она, со счастливой улыбкой на лице, покорно повисла на руке сороритас.

- Надо выбираться, - сказала Миранда, разжимая пальцы и, немного разгладив складки на помятой ею рубашке, попятилась, настороженно косясь на оскал савларки.

- Ага! Согласна! – радостно поддержала Брага. – Но как?!

Вольпи посмотрела на тотем за спиной Браги и на обезглавленного ею жреца.

- У меня есть идея.

* * *

Крыс все еще не мог наиграться и совершал очередное омовение рук золотыми украшениями, когда раздалось потрескивание и шипение. «Кры-ы-ыс!», - послышалось из вокса. Крыс от неожиданности выронил из рук драгоценные побрякушки.

- Спаси принцессу из башни! – продолжал разрываться вокс.

- Что? – все еще не придя в себя от удивления переспросил Крыс, хотя прекрасно понял, что ему сказали и кто это сказал. Этот [ну уж нет]альный голосок перепутать невозможно.

- Крыс, твою дивизию! Сообщаю, что наш взвод понес серьезные потери, но кое-что от него все же осталось! Приди и забери меня отсюда! Как слышишь? Прием!

- Слышу тебя, Брага. Выдвигаемся к тебе. Конец связи.

Крыс ткнул пальцем в Толстолобика и тот без слов все понял – он легко поднял ящик с добычей и был готов отдать за него свою жизнь и забрать любую другую до тех пор, пока Крыс не соберется поделить между ними трофеи.

Крысиный взвод стоял под дверным проемом, из которого, держась за дверной косяк, едва не вываливалась Брага.

- Крыс, привет! Толстолобик, привет! Всем – привет! – Брага ввалилась обратно в помещение и продолжила говорить уже с тем, кто был внутри. – Все путем, они пришли!

Под ногами у Крыса лежали пятеро его бойцов, погребенных под обломками каменной лестницы. Молитв Крыс не знал, могила, какая-никакая, уже есть, и можно было бы просто оставить павших покоиться с миром, но разве мог он возражать, если кому-то из выживших савларцев удастся вытащить из-под завала ранец для трофеев, принадлежавший погибшему соратнику? Решительно, нет. Крыс мог только рассчитывать на долю в этой [ну уж нет]одке, которая, как-никак, позволит сохранить память об ушедших, раз уж так вышло. К тому же предстоящий дележ содержимого найденного только что ящика становился куда интереснее – Крыс не был великим математиком, но хорошо понимал, что чем меньше тех, на кого надо делить, тем больше остальным достанется. Нет худа без добра, как говорится.

- Мы тебе веревку забросим сейчас. Давай шустрее, Брага!

Закрепив свой конец веревки, Брага кивнула Вольпи и начала спускаться вниз. Она не проделала и половины пути, как из помещения наверху стал идти дым от разгорающегося пожара.

- Госпожа Вольпи проводит ритуал… Очищения, что ли? Я не запомнила, - едва спрыгнув с веревки, пояснила Брага соратникам и тут же принялась искать среди завалов какой-нибудь целый лазган.

К тому времени, как Вольпи спустилась, Брага уже стояла с новым лазганом взамен погнутого жрецом, а остальные савларцы успели вытащить из-под завалов целые вещмешки.

- Благодарю, - сказала Миранда. – Нам нужно в центральный зал.

- Опять ту… - сказал было один из савларских бойцов, тот самый, который чуть не выстрелил ныне покойному комиссару в спину, но тут же получил локтем в живот от Крыса.

- Как прикажете, миледи! – подтвердил Крыс как всегда покорно, когда разговаривал с человеком, имевшим право его убить без суда и следствия.

Вольпи достала из-под престола раку – по виду небольшой гроб, размером чуть больше того ящика, который ревностно оберегал Толстолобик – и поставила его сверху.

- Пусть двое подойдут ко мне, - приказала Миранда.

Крыс подтолкнул вперед пару савларцев, одним из которых был тот самый особо ретивый и болтливый, когда не надо.

- Церковь осквернена. Нам надлежит забрать отсюда мощи Святого Блазиуса, - пояснила сороритас, приближаясь к своим новым помощникам.

Она по очереди подходила к каждому, очень быстро повторяя молитву на непонятном савларцам Высоком Готике и осеняя их знаком аквилы. Затем Вольпи велела им поднять гроб святого. Когда «добровольцы», выбранные Крысом, ухватились за раку, прозвучал сигнал.

- Азпегз тоше габотает! – радостно воскликнул Радиоволна.

Миранда подошла к нему с еще более серьезным выражением лица, чем до сих пор видели хемо-псы, и уставилась на маленький экран аппарата.

- Выходим, - скомандовала сороритас хемо-псам.

В соответствии с показаниями ауспекса, в развалинах жилой пристройки кто-то еще оставался жив.

- Есть ли выжившие! Ответьте! – прокричала Вольпи.

Не удовлетворившись тишиной, она заговорила снова.

- Если вы чтите Императора, то вам не стоит бояться нас. Отзовитесь.

Раздался плач и тонкий голосок, приглушаемый обломками.

- Я тут! Помогите!

Вольпи бросилась к завалу и принялась его разгребать. Крыс решил не искушать судьбу и тоже присоединился, взяв в помощники всех, кроме Толстолобика, у которого была более важная миссия, и Радиоволны, который пробовал настроить нужную частоту и связаться с остальными имперскими силами, если таковые на Дохе IV еще остались.

Отбросив очередной обломок крыши, Миранда встретилась с испуганным взглядом огромных зеленых детских глаз. Серый от пыли ребенок одной рукой вцепился в неподвижную взрослую женскую руку, видневшуюся из-под завала, а другой сжимал цветные мелки.

Миранда вытянула руки и поманила дитя. Ребенок посмотрел на руку, которую он сжимал своей ладошкой, повернулся обратно к Миранде и снова заревел.

- Оставь, - нашлась Миранда. Ее голос звучал уверенно, но совсем не страшно – дитя перестало реветь и, перейдя на хныканье, снова уставилось глазищами на Вольпи.

- Оставь, - буквально гипнотизировала Миранда своим вкрадчивым голосом ребенка, почти дотянувшись до него рукой.

Когда рука спасительницы была совсем рядом, дитя все-таки отпустило руку, которую крепко держало с тех пор, как раздался грохот и крыша дома, в котором их держали, обрушилась на них.

Вольпи подхватила ребенка, а тот крепко обнял ее за шею, все еще сжимая во второй руке свои цветные мелки. Крыс посмотрел на Миранду и вопросительно кивнул, та отрицательно покачала головой, давая понять, что разбор завала можно прекращать, приборы других выживших не регистрировали.

Миранда села на один из обломков стены и усадила дитя себе на колено. Ребенок молча смотрел в ту сторону, откуда его достали, туда, где осталась рука, которую он сжимал.

- Слушай, - привлекла его внимание Миранда.

Вольпи дождалась, когда ребенок повернул к ней свое чумазое лицо.

- Те, кто нам не безразличны, порой уходят. Те, кому не безразличны мы, жертвуют собой, закрывая нас, - Вольпи чувствовала ком в горле, - от того дурного, что должно было до нас дотянуться.

Миранда прижала дитя к себе.

- Не держи ее. Если бы она была тут, то ей было бы горько смотреть на то, как человек, ради которого она отказалась от всего – держится за то, чего уже нет. Это ее дар тебе. Не порти этот дар.

Где-то вдали снова приглушенно раздались взрывы, наполняя своим грохотом небо. Все молчали.

- Но все равно я буду скучать по тебе, - Миранда смотрела вдаль. – Жаль, что тебя здесь нет, рядом со мной…

- Я здесь! Здесь! - перестав всхлипывать, подал голос ребенок и похлопал по силовой броне сороритас, пытаясь достучаться до нее.

Они дождались вечера. Артобстрел прекратился. Радиоволна смог связаться со столицей, выяснил, что О’Кинлек не вернулся и вообще никто не вернулся, а на связь вышли только они. Натана с его мятежниками ни в столице, ни рядом никто тоже не наблюдал. Было решено выдвигаться к городу и уже там дожидаться эвакуации, запрос на которую Крыс подтвердил, подтвердив также и информацию о трагической гибели командующего состава. По крайней мере его части в лице комиссара Болека Андерсфлюгеля, «который погиб как настоящий герой Империума».

Вечером спустился туман. Но савларцы решили подстраховаться и запустили несколько дымовых шашек. Брага с радостью поделилась запасным респиратором с Мирандой. Крыс заставил говорливого и прыткого хемо-пса сделать то же для спасенного Мирандой ребенка. После того, как все были готовы, хемо-псы из гранатометов стали метать по мере своего продвижения гранаты с газом. И судя по тому, что пару раз до ушей отступающих савларцев долетали хрипы и истошный кашель, меры предосторожности не были излишними.

Когда они дошли до столицы, то первым делом сдали найденыша представителю Экклезиархии, который должен был эвакуировать ее с планеты вместе с другими сиротами, а затем распрощались друг с другом. Хемо-псы намеревались поскорее добраться до дома, в котором они были расквартированы, и уснуть, сороритас намеревалась выяснить, что стало с остальными представителями ее Ордена.

Савларцы выстроились в ряд перед Вольпи и отдали ей честь. Та отсалютовала им в ответ, развернулась на каблуках и ушла в ночь.

Хемо-псы двинулись в противоположную сторону. Крыс стукнул Толстолобика в плечо и кивнул в сторону Браги, которая, сделав шаг в сторону покидавшей их Сестры Битвы, замерла на месте, будто превратилась в статую. И когда остальные савларцы уже бежали наперегонки к своим койкам, Брага смотрела в спину Вольпи, которая становилась все дальше и дальше.

- Меня Брага зовут, - сказала она, глядя ей вслед, и продолжила уже чуть слышно совсем уж грустным голосом. – Была рада познакомиться…

- Бра-а-ага! – пытаясь подражать манере речи соратницы, радостно воскликнул Толстолобик, кладя ей руку на плечо. – Ну-ка, подставляй ладошки! У меня кое-что для тебя есть! Давай-давай, смелее!

Брага, пребывая в прострации, медленно выставила перед собой руки, все еще смотря вдаль, в сторону давно уже скрывшейся из виду Миранды Вольпи. На ее ладонь упали два тоненьких серебряных колечка. Брага никак не отреагировала на это.

Толстолобик не на шутку испугался отсутствию реакции со стороны постоянного источника энергии в их взводе. Он провел рукой у Браги перед глазами. Та сперва даже не моргнула, но потом повернула голову к Толстолобику и устало улыбнулась.

- Да, это немного, но… - принялся оправдываться Толстолобик, готовый к привычным уже укорам со стороны Браги по поводу размера ее доли.

- Спасибо, - слабо произнесла Брага и собралась уходить, все еще держа раскрытые ладони перед собой, даже не взглянув на них.

Толстолобик стоял с ошарашенным видом. Встряхнув головой, он бросился за Брагой вдогонку.

- Постой!

Он догнал ее, взял за руку, в которой она сжимала свою долю добычи, и разжав ей кулак, бережно вложил в ее ладонь еще одно колечко.

- Вот! – надеясь порадовать ее, гордо сказал Толстолобик, шмыгая своим кривым носом.

- Спасибо, - чуть громче, но все так же безжизненно сказала Брага и снова зашагала прочь, оставляя у себя за спиной совершенно сбитого с толку Толстолобика.

ЭПИЛОГ

Эхо разносило шаги по коридору. Аббат шел уверенным шагом, но лицо его выражало неудовольствие. Выйдя на улицу, он направился прямиком к часовне. По дороге к ней аббат несколько раз оглянулся по сторонам, но никого и ничего ему на глаза не попалось, кроме закатного солнце. Подойдя к двери часовни, он осторожно ее приоткрыл, чтобы не издавать лишнего шума.

На полу, прислонившись спиной к стене, сидел упитанный человек в рясе. С довольным выражением лица он смотрел на леса, часть которых не было видно со стороны входа, прикладываясь то и дело к фляге. Он чуть наклонял голову, раскрывал рот в восхищении от увиденного и делал небольшой глоток, затем повторял этот ритуал заново.

- Брат Габир, будьте любезны, подойдите, - попросил аббат.

Глаза Габира едва не вылезли из орбит, а сам он чуть не поперхнулся содержимым фляги.

- Иду, монсеньор!

Брат Габир впопыхах спрятал флягу в карман рясы, вскочил на ноги, но затем умерил свою прыть и медленно, стараясь идти прямо и ровно, прошествовал к аббату.

- Я ищу прогена Берту, - сказал аббат, принюхиваясь к брату Габиру. – Вы ее случайно не видели?

- Как же, монсеньор! – искренне обрадовался собеседник. – Каждый день она, считай, сюда приходит! Хорошо, чертовка… Ох, простите!

Аббат отмахнулся, давая понять, что прощает Габиру его сквернословие.

- Хорошо, говорю, девка малевать умеет! Я ж ей только пару раз показал, что да как, а она, ты ж… То есть вы посмотрите, - брат Габир взял аббата под руку и повел от входа поближе к лесам, - как же знатно у нее выходит!

Аббат не стал сопротивляться и последовал за Габиром. На лесах, почти у самого купола, стояла девочка. В ее руках была кисть. Фреска в куполе была уже практически готова.

Аббат повернулся к брату Габиру и, прищурившись, задал вопрос, ответ на который он уже и так увидел.

- Получается, брат Габир, это не ты фреску рисуешь?

Габир посмотрел на аббата испуганными глазами.

- Нет, монсеньор, то есть, да, монсеньор, то есть… Я начал! Заложил основу! Леса вон поставил! Но потом, - он повернулся обратно к Берте, и снова его взгляд наполнился теплотой и радости, - она заканчивала! Как же она рисует, монсеньор! Загляденье, что получается! Вы подойдите-подойдите поближе еще!

- Вот что, брат Габир, - аббат высвободился из его рук, - ступайте-ка к себе в келью и проспитесь, а как проспитесь, я вас жду у себя, понятно?

- Отчего же не понятно? Понятно, монсеньор!

- Постойте. Проводите Берту, ее уже все обыскались, - аббат подошел поближе к лесам. – Берта, спускайся! Пора вечерней трапезы!

Аббат дождался пока Берта слезет с лесов и проследил за тем, как Габир, взяв девочку за руку, пошел с ней в сторону столовой. Оценив способность Габира передвигаться вертикально и найдя ее удовлетворительной, аббат вернулся в часовню.

Он встал под самый купол и стал разглядывать фреску. Габир не врал – у девочки был талант. Аббат любовался прекрасным рисунком, изображающим Сестру Битвы. Воительница в черной броне парила в небесах на белоснежных крыльях, расправленных у нее за спиной. В своих руках она сжимала огнемет, извергающий языки очищающего пламени. Ее лицо обрамляли черные волосы, а на ее скуле можно было разглядеть маленькую черную лилию.

---------------------------------------------------------------

Вторая часть: [фанфик][40k] Опасные связи: дары и клятвы

Изменено 9 мая, 2017 пользователем Lord Lamer

[Architect Pryamus]

А мне понравилось. Хотя на середине была мысль: что же должна сделать савларка, чтобы ее таки приняли в сестры? Возможно ли это вообще по определению?

До орфографии докапываться грешно, но надо. Змаеченф ачепятки.

[Lord Lamer]

А мне понравилось.

Рад, что украл время не просто так :)

Хотя на середине была мысль: что же должна сделать савларка, чтобы ее таки приняли в сестры? Возможно ли это вообще по определению?

Что сделать? Ничего.

Это просто такой занятный человечек (человечище?), который пыжиться и бьется в рамках имеющихся у нее установок, окружающего мира и действительности.

И вот у нее на пути попадается что-то (кто-то) совсем не из ее мира - чем (кем) она восхищается, хотела бы быть. К тому же этот кто-то к ней относится, как считает сама Брага, по-человечески (на самом деле Миранда просто делает то, что делает всегда и ей без разницы - Брага там или не Брага). Это выбивает Брагу из колеи. Такое обманчивое состояние. Вроде бы можно прикоснуться, взять рукой, но на самом деле - нельзя.

Кусок пирога слишком большой, чтобы Брага могла его съесть - только пройти мимо витрины, уловить аромат, грустно вздохнуть... и пройти мимо. Вот и все, что она в данном случае может сделать.

До орфографии докапываться грешно, но надо. Змаеченф ачепятки.

:image040:

Тсс! Если помнишь, где их видел в последний раз, то призываю тебя, добропорядочный форумчанин, сдать их автору! :image068:

В личку или тут под "спойлер" :ph34r:

Автор с ними разберется :165_guns:

P.S. Дико извиняюсь! Вроде бы проверял, но с моей тягой переписывать по десять раз одно и то же предложение - мог какие-то слова "скушать", а где-то - оставить лишние. Ну и прочие безобразия тоже могли иметь место быть, это да.

[Architect Pryamus]

Тсс! Если помнишь, где их видел в последний раз, то призываю тебя, добропорядочный форумчанин, сдать их автору!

Отписал в личку.

Оффтоп: а как плюсовать / минусовать-то? И что для этого надо сделать?

[Волосатый]

Мне понравилось, Спасибо.

[Доблестный Venenciy]

Начал читать. Пока что как то несерьезно. "не успеваю" - это че девчуля какая то...

Чувствую щас тебя захлестнут волны моей критики...

«Лоренца», - повторила за ней юная воительница, выглядывающая из-за угла. Имя, просто слово, казалось, приобрело вкус – вроде праздничного пирога, который подавали на День вознесения Бога-Императора на Золотой Трон Священной Терры. С ягодами. Странное чувство от вкушения пищи, которая весь год является обязанностью и долгом каждой Сестры Битвы, дабы поддерживать тленное тело для свершения деяний во славу Его. Но раз в год пища из обязанности превращалась в торжество, оказывалась связана не с долгом, но с радостью (чуть солоноватой от слез счастья, катящихся по щекам и падающих на кусок пирога) от того непостижимого и прекрасного праздника, в который она вкушалась. И хотя за год это забывалось, потом вдруг становилось ясно, что пища может иметь восхитительный вкус.

ГГ лесба?

Я не совсем понимаю образ ГГ. Юная прелестница чтоль какая то. Это ж сороритас ты че, они мужики больше чем марины, если ты хочешь сороритас отобразить ты бери вот личности как баба гг например у Азимова которая с роботами сюськается.

Изменено 7 мая, 2016 пользователем Great Venenciy

[Lord Lamer]

Мне понравилось, Спасибо.

И тебе спасибо :)

Начал читать.

Здорово! Спасибо, надеюсь, что продолжишь :)

Пока что как то несерьезно. "не успеваю" - это че девчуля какая то...

Да, девчуля :)

Точно - не робот и пока еще не сформировавшаяся до конца машина для убийств - об этом будет сказано, насколько я помню, еще в первой главе: на ее счету не так много битв. А что касается "суровости", то, если ты продолжишь читать фанфик, то увидишь (главе в четвертой, кажется) становление этой самой "суровости", "воинственности" и проч.

Чувствую щас тебя захлестнут волны моей критики...

Я бы перефразировал на "сейчас меня захлестнет волна твоих вопросов на темы, которые ты не просек", но по сути - это одно и тоже, так что с радостью прочту, что скажешь и по мере способностей отвечу :)

ГГ лесба?

Тут будет неоднозначный ответ.

Если очень коротко, то я отвечу на вопрос вопросом: смотрел ли ты советский фильм "Дубравка"? Миранда писалась не с нее, но что-то общее между этими героинями есть - например, в их отношении в "старшей подруге".

Влюбленность некая определенно присутствует, но тут ситуация более тонкая, чем желание кого-то затащить в койку. В фанфике будут некие параллели с прошлым Миранды, например.

Но если ты ждешь того, о чем спрашиваешь, то в фанфике будут и более однозначные намеки на это :rolleyes:

В том числе связанные с Мирандой, но не имеющие непосредственно к ней прямого отношения ;)

Я не совсем понимаю образ ГГ. Юная прелестница чтоль какая то. Это ж сороритас ты че, они мужики больше чем марины, если ты хочешь сороритас отобразить ты бери

Это же неофитка ты че :ork-inq:

Состоявшиеся гражданки-воительницы - Сибилль Прель, та же Лоренца. Миранда - в начале пути, в тексте это все есть, как есть и начало ее преображения.

Приятного чтения (если продолжишь) :)

Изменено 7 мая, 2016 пользователем Lord Lamer

[Monique]

Сестра Лоренца уже минут десять вела разговор с канонессой Сибилль Прель, главой представительства ордена Позолоченных Лилий здесь, на Комоло II, маленькой промозглой планете где-то на задворках Империума.

Система Комоло была обнаружена Сынами Туле – будущими Белыми Шрамами – на тридцать первом году Великого Крестового Похода. Вторая планета системы подверглась терраформированию ещё во время Шестого Расселения, однако человеческое население Комоло II не пережило ужасов Долгой Ночи. Тем не менее, планета была вполне пригодна для жизни, и спустя пять лет на неё прибыли новые колонисты.

За семь месяцев до Ереси Гора они были истреблены до последнего человека.

Гидра явилась на Комоло II.

COMING SOON

Изменено 11 октября, 2016 пользователем Орландина

[Lord Lamer]

Система Комоло была обнаружена Сынами Туле – будущими Белыми Шрамами – на тридцать первом году Великого Крестового Похода <...> Гидра явилась на Комоло II.

O_o

Кто бы мог подумать, что у этой планетки есть предыстория, да еще и такая! :image042:

COMING SOON

Анонс за анонсом!

Тут, похоже, назревает интрига похлеще, чем даже с пластиковыми релизами GW! Ждем-ждем ;)

[Vasheska]

Хотел - получи, чего уж там. :rolleyes:

Итак, должна таки высказать, что ни одна из частей произведения сего мне не понравилась. Причина? Возможно мои вкусы слишком специфичны и я не совсем понимаю когда надо начинать смеяться над шутками (если они есть).

На мой взгляд самая большая проблема сего фанфика - автор пытался сесть сразу на два стула на одном из которых драма точеная, возможно даже любовная, а на другом... флюгегехаймен с нелепицами, шутками и прибаутками. В итоге остановиться пришлось где-то посередине, чтобы рейтинг не поднялся до 18+ и выше.

При этом главные герои хорошо прописаны, про них приятно читать, но тут начинается вторая проблема. В принципе она не новая для всей современной русской художественной литературы и цикла про Каина (если смотреть про уаху) и именуется она Специальной Олимпиадной в номинации "Тупой и ещё тупее". Суть сего заключается в том, чтобы сделать мозги антагонистов (а в идеале всех, кто не относится к ГГ) максимально похожими на содержимое черепной коробки огрина или даже сквига-сквига. Возможно это делается ради юмора.

Например:

либо, как минимум, закончит начатое: если савларские подонки не смогли подохнуть самостоятельно, то Болек проконтролирует это лично.

Андерсфлюгель выбежал из укрытия и, паля из своего лазпистолета, понесся к церкви. Во главе взвода савларцев. Как он считал.

Мне кажется или здесь некое противоречие? В любом случае такой подход просто "гениален". O_o

И так далее, вплоть до того, что во время масштабного мятежа, наступления лоялистов и прочих военных игрищ за окном организованные культисты не охраняют места проведения своих ритуалов, не выставляют часовых, не переворачивают церковь вверх дном (раз там остались какие-то реликвии вообще)... Не, ну культисты может и идиоты, но совсем уж не надо преувеличивать, даже ради подчеркивания героев.

Ну и судьба девочки немного пахнет аккордеоном, равно как и мотив смерти объекта обожания, но сие не так значительно и вобщем простительно.

Местами фанфик хорош (когда дело касается описания ГГ в основном), даже очень, но если смешивать повидло с другими субстанциями, получится отнюдь не повидло. Не надо так. :rolleyes:

[Lord Lamer]

Хотел - получи, чего уж там. :rolleyes:

Welcome! :)

При этом главные герои хорошо прописаны, про них приятно читать

Спасибо :blush:

Мне кажется или здесь некое противоречие?

Никаких противоречий. Все - в характера Андерсфлюгеля.

Возьми все сцены с его участием (по крайней мере те, в которых он [ну уж нет]одится в сознании): разговор с Крысом в столице, сцена с наблюдением через бинокль за отрядом Крыса.

Он человек пылкий, несдержанный, напыщенный.

Во-первых, он любит быть на передовой. Это есть в процитированных тобою фразах: "Болек проконтролирует это лично" и "Андерсфлюгель выбежал".

Во-вторых, он искренне считает, что он может всеми вертеть, как хочет и считать всех (цитируя министра культуры РФ) "конченными мразями" (окружение у комиссара соответствующее, тут он не сильно ошибается), но при этом он искренне убежден, что никто ничего против него помышлять не будет: сцена с савларцем, который подавал ему бинокль (до боя) и приведенный тобой эпизод, когда он считал, что савларцы, несмотря на то, что он к ним относится хуже, чем к скоту, радостно за ним побегут.

Если ты таких людей не наблюдала в реальности - я за тебя рад, но они в природе существуют, а в Андерсфлюгеле это просто гиперболизировано слегка.

за окном организованные культисты не охраняют места проведения своих ритуалов, не выставляют часовых, не переворачивают церковь вверх дном (раз там остались какие-то реликвии вообще)... Не, ну культисты может и идиоты, но совсем уж не надо преувеличивать, даже ради подчеркивания героев.

Во-первых, идиоты. Точнее - не от мира сего совсем. Там один рядовой культист показан достаточно подробно - можно на него ориентироваться ;)

Во-вторых, расписывать все подряд и все объяснять - скучно и отвлекает от важных событий. Могу только намекнуть:

- культисты по ходу сюжета не пересекаются с повстанцами, они им помогают, судя по всему, но вместе с ними не появляются. И это еще вопрос - знают ли повстанцы о существовании культистов. Возможно, они просто знают, что есть какие-то благодетели, которым доверяет их обожаемый генерал,

- культистов может быть мало. По крайне мере IIRC нигде в тексте я не говорю, что их толпы. И нигде в тексте я не говорю, что мятеж - хаоситский. Генерал Натан (как он себя убеждает, по крайней мере) самостоятельно бунтует против Империума,

- культистам на фиг не сдались побрякушки, они там заняты слишком важным делом, чтобы отвлекаться на сбор драгметаллов, которые для них культового значения не имеют никакого. Это лоялисты (Логан Гримнар, Марней Калгар и проч.) пользуются бывшими хаоситскими предметами, а хаоситам имперские безделушки ни к чему (ну если это не что-то действительно полезное в хозяйстве, вроде титана, скажем).

Ну и главная причина... Крысу просто везет :D

равно как и мотив смерти объекта обожания

Для первой части тут ключевой момент именно в "отпускании". ГГ прощается (или пытается проститься) со своей одержимостью. Продолжение прощания во 2-й части :rolleyes:

[Dammerung]

Чем заняться на новогодних каникулах, помимо всяческих развлечений и написания собственного фанфика? Читать и критиковать чужие, ясное дело! Если раньше меня несколько отпугивал размер этого произведения, то сейчас времени для заплыва в него достаточно. Заранее прошу автора простить за въедливость. Все это делается лишь ради дальнейшего совершенствования его и без того незаурядных навыков.

Итак, начнем. Курсивом выделены впечатления от самого текста, остальное – граммар-нацизм чистокровный.

"Разбор"

Девушка в черной броне мелькала меж массивных колон, белый плащ развивался у нее за спиной

И первая же фраза несколько портит дальнейшее впечатление прискорбными опечатками в словах "колонн" и "развевался". Если только плащ не создан с помощью какого-нибудь магоса-биологис, развиваться он не может.

на одном единственном лице.

Дефис пропущен.

Она ходила из стороны в сторону, заложив одну руку за спину. Другой рукой она то подпирала подбородок, сложив пальцы в кулак, то отводила ее в сторону, дополняя этим движением свою речь.

Я вот, честно, никогда не видела, чтобы люди на ходу подпирали кулаком подбородок. Держать подбородок пальцами, поглаживать его - понятно, а тут просто неудобно. Ну ладно, может, это у нее такая личная причуда жестикуляции.

куда она попала едва ей исполнилось четыре

Запятая пропущена.

Судия Пристрастный - хороший образ, прямо в точечку имперского правосудия.

Она вцепилась в него обеими руками. Ее пальцы заскользили по нему – ее эклезиарис был совершенно гладок.

Вот тут малость тавтологично, "по нему" можно было бы и убрать.

Она хотела оставить себя и бежать прочь – она больше не могла [ну уж нет]одиться рядом с собой, тащить этот неподъемный груз. Разве что только машине действительно под силу вынести такое.

Машина Покаяния как подъемник для груза грехов - тоже очень круто.

уступая место тусклому светы лампы.

Опечатка.

татуировку в виде лилии, чести набить которую удостаиваются сестры

Кмк, "набить" - слишком разговорный глагол для пафосных Сороритас, скорее подошел бы савларкам.

позвякивая подпрыгнули

Запятая?

Как и Брага он был в обмундировании

Запятая.

не спалось что ли

Запятая!

неотразимой улыбкой, - Вернусь

передатчик гражданского типа, - Потинен.

Когда вторая часть прямой речи с большой буквы, значит, авторская речь в середине должна оканчиваться точкой. Если же авторская речь оканчивается запятой, значит, после тире прямая речь идет с маленькой буквы. А еще тире и дефисы как-то странно занимают места друг друга, это бы пофиксить по всему тексту. Завидую англам, у них с прямой речью все гораздо проще.

(Щенки фенриских лютоволков вполне подойдут для этого сравнения)

(Не только потому, что Крыс бы этого просто так не оставил).

Тут бы тоже точки не помешали, перед заглавными буквами-то.

изобразив на лице вопрошающую физиономию

Физиономия – это есть лицо. Лучше бы "изобразил вопрошающее выражение лица".

вытянувшись в струнку отозвался Крыс боевито.

Запятая после деепричастного оборота, плюс наречие бы перед глаголом поставить, а то выглядит неестественно пришитым в конец.

Так, я подозреваю, что тэгов на это сообщение уже многовато, поэтому продолжу в следующем...

[Dammerung]

Идем дальше.

"Разбор, часть 2"

Глава 3. РЕКОГНОСЦЕРОВКА

РекогносцИровка все-таки.

Пока полет нормальный, все персонажи прекрасны, выпуклы и ярки, сюжет развивается бодро и энергично. Хорошо, словом.

редкие выстрелы автоганов бойцов СПО и частные

Частые?

один, второй, Ридиоволна

Опечатка.

широко раскрытые глаза полные ужаса

Запятая.

Император проявит еще одно чуда

чудО

впереди могут быть живые слуги Императоры

Еще одна ошибочка с окончанием.

Выстрелы из автоганов не причиняли ей никакого вреда, их рикошетило от доспехов Сестры Битвы.

Обычно говорят не "выстрелы рикошетило", а "выстрелы рикошетилИ". Ну или "выстрелы рикошетом отбивало".

Оранжево-алая фигура солдата была для Миранды видна, переключивший визор в режим теплового видения, как на ладони.

Таки ой. Думаю, ты сам видишь, куда следует переставить причастный оборот (исправив при этом окончание причастия).

Снаряд проделал дыру в спине беглеца и вылетел из него, разрывая в клочья грудную клетку, в ошметках плоти, осколках костей и фонтане крови.

Вооот, узнаю привычную Ваху! :)

пока не завизжал будто детеныш грокса на скотобойне.

Запятая.

но скоро наткнулась на тело искупительницы. Глазам Миранды предстало зрелище израненного тела, лишающее дара речи. (...) словно снаряд угодил прямо в нее и в ней его разорвало на части.

Следовало бы убрать одно "тело" и исправить кусок про снаряд на "угодил прямо в нее и взорвался в ее теле", например, а то столько повторов подряд резко понижают читабельность в эмоционально очень важном куске текста. Да и слово "искупительница" в этом эпизоде повторяется слишком часто, местами его можно заменить на "сестру" или "кающуюся".

Так, снова слишком много блоков цитат...

[Dammerung]

"Залп нумер три"

Она не знала сколь долго

Запятая.

взрывы раздавались в стороне дислокации резервов имперских сил

Куча зависящих друг от друга существительных, тем более, если одно из них "дислокация" – явный симптом канцелярита. Мб, "раздавались в стороне, где располагались резервы имперских сил"?

ты брат Толстолобик

Запятая.

Андерсфлюгель выбежал из укрытия и, паля из своего лазпистолета, понесся к церкви. Во главе взвода савларцев. Как он считал.

Ну, кхм, тут присоединюсь к предыдущим ораторам, что неправдоподобно. Он что, ни разу не оглянулся, пока не добежал до церкви? Не уловил отсутствия топота за спиной? Это уже малость слэпстик и опасно пошатывает четвертую стену.

делая частные вздохи и выдохи

Опять путаница частого и частного.

Чанда стукнул он себя

Лишнее местоимение при исправлении осталось?

он бросился к груде предметов (...) Аниш швырял во все стороны предметы

Повтор, и к тому же... "предметы"? Ламер, твой конек в красивых атмосферных описаниях, от которых ясно как день рисуется картинка происходящего. Такое скучное слово ничего не рисует. Вообще. Что у него там, одежда жертв, ритуальные принадлежности, хлам предыдущих владельцев помещения?

уже понадобиться лишь секунда, и вся эти пришельцы ввалятся к нему

Тся-ться и "всея" пришельцы.

Крыс, занятный своим делом

Занятый

Аниш согнул дуло и отшвырнул Брага

Брагу

[Dammerung]

"Финал, да простит мне машинный дух форума злоупотребление тэгами цитат"

Времени на то, чтобы добить девчонку, жрец решил не тратить, направившись к более опасному противнику.

Ай, классическая злодейская ошибка... Впрочем, жрец не производит впечатления адекватного человека, так что спишем на его Chaotic Stupid - мировоззрение.

Жреца это не огорчила

огорчило

Жрец пялился на нее, скаля своей острозубой пастью. Его и без того неприятное лицо, искаженной сейчас похотливой гримасой

Согласование надо поправить.

а может и немного крупнее.

Запятая

Вольпи напоминала собой обезумевшую ведьму, исступленно месившую пестом свое темное снадобье в ступке из человеческого черепа.

Еще одна офигенная картинка, мне нравится. :ork-krazy:

Может на лицо опять вернуться эти руки

Запятая и "тся".

Это я что ли его так

"Что ли" выделяется запятыми.

Как прикажите, миледи

прикажЕте

Брага с радостью поделилась запасным респиратором с Мирандой. Крыс заставил говорливого и прыткого хемо-пса поделиться своим запасным респиратором со спасенным Мирандой ребенком.

Я бы во втором предложении сделала "заставил (...) сделать то же для спасенного Мирандой ребенка". В повторе тут смысла нет.

сороритас намеривалась выяснить

В первый раз же правильно было написано, через "е".

Ну, в целом, мне понравилось. Шутеечки разумно ограничены эпизодами с участием савларцев и комиссара, юная Сороритас вполне убедительна, в том числе ее преклонение перед спасшей ее серафимой, мотив с девочкой-найденышем в конце немного баянист, но в целом тоже годный и, как я понимаю, отображает несбыточные мечты Браги. Как-нибудь попозже заценю и вторую часть. Надеюсь, автору пригодятся правки. Нет предела совершенству!

[Lord Lamer]

Чем заняться на новогодних каникулах

Ну, в целом, мне понравилось.

Рад, что время, уделенное чтению, не было потрачено впустую :)

Надеюсь, автору пригодятся правки.

Спасибо! Не сомневайся, автор это очень ценит. И как только у него спадет температура под 39, от которой он не может избавиться с конца прошлого года, и он будет в состоянии прочесть все, что ты написала - обязательно возьмется за коррекцию текста ;)

[Lord Lamer]

Dammerung,

Еще раз спасибо за обнаруженные опечатки и ошибки!

Отдельный привет за то, что обратила внимание во время чтения на такие эпизоды, как видение Penitent Engine или неистовство в башне :)

Я вот, честно, никогда не видела, чтобы люди на ходу подпирали кулаком подбородок. Держать подбородок пальцами, поглаживать его - понятно, а тут просто неудобно. Ну ладно, может, это у нее такая личная причуда жестикуляции.

Во-первых, ты обратила внимание :)

Лоренца это вообще самая тусклая из вершин треугольника Лоренца-Миранда-Брага, так что я был готов использовать любые средства, чтобы хоть как-то привлечь внимание к ее персоне. Вот даже такую странную жестикуляцию пришлось придумывать. Странная, но возможная (я репетировал :D ).

Во-вторых, тут что-то вроде символизма. Кулак под подбородок, первая ассоциация – это "Мыслитель" Родена. Но тот сидит, а эта ходит из стороны в сторону – нервничает, волнуется.

Плюс рука не все время [ну уж нет]одится под подбородком – она ею размахивает: проявляет эмоции, не может сосредоточиться, т.е. Лоренцу штормит и шатает между рациональным и иррациональным (эмоциональным) отношением к ситуации.

Одна рука – за спиной. Ей явно не хватает там же второй руки – незаконченный жест. Причудливый (верно подмечено). Странный.

Такой же странный, причудливый и нелепый, как и принятое в дальнейшем Лоренцой решение уйти в монастырь.

Ай, классическая злодейская ошибка... Впрочем, жрец не производит впечатления адекватного человека, так что спишем на его Chaotic Stupid - мировоззрение.

Жрец и его озабоченные подручные - очень серьезно больные на голову персонажи (лихорадочная речь, назойливые мысли, сумбурные поступки), которые действуют строго в соответствии со своим образом

как я понимаю, отображает несбыточные мечты Браги

Верно, это одна из трех причин, по которым девочка была введена в повествование: был нужен кто-то, кто (помимо того, что обоснует подзаголовок 1-й части дилогии) в теории может продолжить путь Миранды – новый виток ее истории, взять с нее пример.

Брага этого сделать не может, как она пока сама считает, к сожалению, но, возможно, со времен она поймет, что - к счастью (Ответ на этот вопрос см. во 2-й части дилогии).

"Другие причины"

Вторая причина: Мне нужен был эмоциональный тормоз для главной героини, ибо Миранда слишком разогналась к тому моменту (разборки с мятежниками и сражение со жрецом).

Третья причина:

Когда Миранда успокаивает девочку, на самом деле она успокаивает себя и обращается к себе. Показано это очень простенько - Миранда заговаривается, а девочка, которая считает, что Миранда разговаривает с ней, ее поправляет.

В общем, девочка – инструмент, с помощью которого я вытаскиваю из Миранды наружу мысли по поводу того, что она думает об уходе из ее жизни Лоренцы и, главное, о том, как ей самой теперь со всем этим быть.

Больше эта девочка нафиг ни за чем тут особо и не нужна.

Но если кому-нибудь вдруг будет любопытно, что с ней могло бы приключиться, то можно попробовать представить, что девочка Берта из "Лица ангела" – это та сама серафим Берта, к которой обращается лирический герой вот этого стихотворения: LOVEHAMMER 40000 .

юная Сороритас вполне убедительна, в том числе ее преклонение перед спасшей ее серафимой

Преклонение - внешняя составляющая. Внутри - невротические отношения, предопределенность выбора объекта влюбленности:

1. Мать спасла маленькую Миранду – Лоренца спасла повзрослевшую Миранду. Осознанное узнавание. Восторг.

2. Лоренца отказывается от Миранды и бежит от нее. Два раза.

Вот тут на сцене и возникает другое (не на поле боя во время первой встречи) "спасение": когда Лоренца решает "спасти" Миранду путем ее оставления, отказа от нее и от ее чувств. Повторение "прошлого" (в том виде, в котором Миранда его себе в голове переконструировала и запомнила подсознательно).

"Минутка психологии"

Таким образом, мы узнаем, что Миранда подсознательно решила для себя, что мать ее оставила, бросила, не улетев с ней. При этом мать еще и погибла, спасая Миранду ("Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша!").

Поэтому Миранда волшебным образом (неосознанно) влюбилась в человека:

- который спас ей жизнь, т.е. отнесся к ней по-особенному (так же, как и мать когда-то),

- которому она нафиг не сдалась - этот человек от нее бежит, как от огня.

Вот какие приметы "человека, которого она любит" Миранда запомнила, вот по ним она себе приключения на голову и нашла.

Более того! Они обе нашли друг друга, потому что Лоренца таки на нее реагирует, но сильно по-своему: ей жутко неловко, она считает, что совратила юную девушку, натолкнула ее на "порочный путь" (Хотя пока еще ничто особо не предвещало, но Лоренца уже начала паниковать) и т.д. и т.п.

Вот она бросается ее спасать (тогда на поле боя – не считается, мало ли кого она там еще спасла, тогда она бросилась спасать не конкретно Миранду, а просто боевую сестру) – типа ее светлую душу от грехопадения. А заодно еще и свою.

Очень впечатлительная особа эта Лоренца – не меньше, чем Миранда, честное слово! :D

Ну, кхм, тут присоединюсь к предыдущим ораторам, что неправдоподобно. Он что, ни разу не оглянулся, пока не добежал до церкви? Не уловил отсутствия топота за спиной?

Не оглянулся. Не уловил :)

Что ж вы все на ровном месте спотыкаетесь?! =)

С чего вы все вообще взяли, что Болек Андерсфлюгель (как звучит, а!) адекватный персонаж? Я на это намеков особых не делал ;)

Жрец Аниш со своими культистами – это вообще в каком-то смысле отзеркаленный комиссар Андерсфлюгель с савларцами: пара не самых вменяемых персонажей, ответственных за идеологическое воспитание, одной и другой противоборствующих сторон.

Но культисты были едины со жрецом – и все померли. А савларцы вовремя отмежевались – выжили.

И чтобы совсем закрыть вопрос с этой сценой, я, пожалуй, просто расскажу, как и из чего она была сделана. Добро пожаловать "на кухню"!

"Рецепт эпизода"

1. НАЧИНКА.

Некий гипотетический "одухотворенный" (от рождения или, возможно, под воздействием чего-нибудь) топ-менеджер вдохновенно вещает собравшимся подчиненным (менеджеру среднего звена и толпе его рядовых сотрудников) о близком светлом будущем и о том, что все они ("они" – это именно они, а не он) должны бодро и весело начать вкалывать круглосуточно семь дней в неделю во имя… Во имя… Ну, во имя "мира во всем мире" потому, что так вот надо – корпоративная этика вот такая. Совершенно уверенный в том, что чернь поняла самого великого мыслителя современности (А то и вообще), с чувством выполненного долга и еще большим чувством "одухотворенности" от того, что вложил великие знания и радость в сердца рабочего люда, направив их по пути Спасения, "великий кормчий" удаляется в топ-менеджерскую (ресторан, отпуск и т.п.), не замечая никакого и ничего вокруг.

Менеджер среднего звена "улыбается и машет", членораздельно раздавая простые и понятные рабочие команды, если они требуются (а это еще не факт, потому что "великий кормчий", может, еще проспится и придумает новую великую идею и еще более великую речь, противоположную только что им зачитанной), и осаждая одного-двух особо впечатленных речью нубов ([ну уж нет]одятся такие, что удивительно), которые своим излишним рвением могут наломать дров (а за ними потом еще и переделывай).

Вот то, с чего я писал эту сцену, представленную от лица менеджера среднего звена - роли, которую в этом эпизоде исполнял сержант Крыс.

В общем, комиссар – человек очень азартный и чересчур самоуверенный, считающий, что все вокруг обязаны подчиняться, и не считающийся с мнением отличным от единственно правильного (единственного, которое он сам смог усвоить): он только скажет слово (рявкнет, топнет ногой или иным способом привлечет внимание) – и все будут делать то, что он говорит.

Чуть раньше этого его одиночного забега есть поясняющий эту черту его характера эпизод:

Крыс не ответил, он все еще потирал шею, уткнувшись взглядом в землю.

Однако Болек, казалось, уже забыл о его существовании и протянул руку вбок <…>

Таким образом, комиссар не считает, что наживает себе врагов, не допускает и мысли, что его могут ослушаться. Он практически постоянно [ну уж нет]одится на своей волне, изредка снисходя до простых смертных (штрафников-савларцев), чтобы наорать на них (или пристрелить парочку, но это – за кадром) и тем самым взбодрить и вернуть на пусть истинный.

Поэтому, когда он бежит в атаку, он не сомневается, что все остальные бегут за ним – нечего тут проверять, он уверен на 100%. Потому что если это не так, то ведь он же их всех расстреляет – а этого савларцы не любят (когда их расстреливают), так что они точно за ним побежали.

У него эйфория! Он же хотел повоевать - вот он и бежит воевать во имя Императора, а все остальное - как в тумане.

Тем более бежать там было недалеко, а когда до него дошло (внутри здания, которое штурмовал), что позади никого не было, то было уже поздно.

2. ТЕСТО.

Джо Аберкромби, роман "Герои".

Там есть эпизод, в котором атаку начинает армия, а продолжает один человек (остальные отступили). Но у Джо это очень суровая, пафосная, даже горькая и грусная сцена. Мне такое было не нужно – у меня эпизод больше комический. Поэтому я сцену из "Героев" вывернул наизнанку, сильно сократил и подал от лица тех, кто не то что отступил, но даже и не бросился в атаку.

Так что если не читали книгу Аберкромби - рекомендую, а если никогда не были свидетелями явления "одухотворенных" топ-кормчих офисному планктону, то оно даже и к лучшему :)

[Manitu]

Так в качестве старческого брюзжания.

Савларцы выстроились в ряд перед Вольпи и отдали ей честь.

как говорил мой командир, честь отдают сами знаете кто.

в данном отношении, тут скорее они на караул возьмут.

Командир скажет смирно и прочее.

просто чтобы весь строй приложил руку к каске или фуражке, как то сомнительно.

При том же они там с оружием.

И эти мифические повороты на каблуках, вот блин как то мне не нравится. Но это вкусовщина.

[Gormaks]

Читаю. Так как автор пишет хорошо, постараюсь придираться.

Лязгнул засов, двери приоткрылась, выпуская сестер. Миранда, перебегая взглядом от одной сестры к следующей, впивалась глазами в их лица до тех пор, пока они не замерли на одном-единственном лице.

Оп-па. Повтор.

Лязгнул засов, двери приоткрылась, выпуская сестер.

Опять.

Миранда, перебегая взглядом от одной сестры к следующей, впивалась глазами в их лица до тех пор, пока они не замерли на одном-единственном лице.

Да чё ж такое-то :) Тут я уже начинаю задумываться, не стиль ли это такой. Если да, то он мне пока не очень нравится. Хотя всё остальное, не считая повторов - хорошо.

покрывая его кожу пупырышками, разливая тепло и волнение у него под кожей.

то же самое, сомнительно как-то. Ну, это уже сильно дальше по тексту, так что ̶л̶а̶д̶а̶н̶ ладн.

Дочитал первую главу. Всё норм! Кроме того, что выше отписал, ничто негатива не вызвало. В плане динамики, я думаю, первая глава получилась хорошей, концовка в виде выступления священника ок. В плане содержания всё логично, интересно, ну, я за бэк сильно не цепляюсь, такие там Сороритас или нет, мне сказать трудно (да честно говоря, это ещё вопрос - является ли "бэк" синонимом качества, логичности и интересности - ну, сами всё понимаете), авторская версия ничего. Буду читать ещё, пусть пока вверху повисит.

[Lord Lamer]

Да чё ж такое-то :) Тут я уже начинаю задумываться, не стиль ли это такой. Если да, то он мне пока не очень нравится. Хотя всё остальное, не считая повторов - хорошо.

Догадливый! :image054:

На момент публикации автор (т.е. я) считал, что это не баг, а фича.

Для повторения про "сестер" и "лица" была своя причина, а для "кожи" - своя.

Сестра-неофит Миранда в той сцене [ну уж нет]одится в состоянии эмоционального перевозбуждения, волнуется сильно, у нее типа стресс и все такое. Она с одной стороны боится пропустить и не заметить человека, на которого постоянно бегает (со стрельб) глазеть, а с другой стороны боится, что уже опоздала на сегодня и пропустила этого человека. Вот у нее перед глазами и снуют туда-сюда "сестры" и "лица". Типа неуютное такое состояние и дискомфорт.

Ничего лучше, чем организовать повтор, чтобы создать подобие этого дискомфорта и для читателя я на тот момент не придумал. Тогда мне казалось это вполне удачным приемом.

А сейчас я, пожалуй, с тобой соглашусь - мне уже и самом как-то не особо нравится, как написан этот момент. Похоже, не самый удачный эксперимент был.

Что до брата Паоло, то там был тоже типа акцент (зацикливание) на телесных ощущениях (на коже) этого странного персонажа. Пожалуй, тоже не очень удачно вышло.

Так что, как только руки дойдут, скорее всего, поменяю.

я за бэк сильно не цепляюсь, такие там Сороритас или нет, мне сказать трудно

Достаточно бэковые для того, чтобы узнать в них Сороритас :)

[Sangvinij]

Кстати вызвал смущение тот факт, по-началу, что Миранда стесняется слишком близкого контакта, так сказать, с кем-то. Вспомнил вроде даже, что у Сестер целибата как такового нету, обычно им просто не до этого, фанатизм во все поля.

Второй факт, который меня смутил - это ношение шлема сестрой Мирандой, хотя она вроде не селестианка, чтобы шлем носить - это вроде у них как привилегия ветеранов считается.

Хотя возможно уже плоховато помню бэк про все это, сестры меня мало интересуют.

[Lord Lamer]

Кстати вызвал смущение тот факт, по-началу, что Миранда стесняется слишком близкого контакта, так сказать, с кем-то. Вспомнил вроде даже, что у Сестер целибата как такового нету, обычно им просто не до этого, фанатизм во все поля.

Во-первых, это монашеский орден, а не вертеп :)

Во-вторых, у Миранды высокие, наивные чувства (которые лишь отчасти накладываются на "зов природы", так сказать). У нее непростой психологический бэкграунд, и она ищет больше эмоциональной близости (там про физический контакт и нету ничего - она не соображает, куда ей свою неуемную энергию канализировать и физическую близость не рассматривает). В общем, вера ее в Императора пока еще не достаточно крепка.

Вот у канонессы проблем нет, она любит Императора, Император, она уверена, любит ее, и у них все хорошо.

А у Минарды в голове замыкаются эпизод расставания с матерью и эпизод, когда ее спасает Лоренца (у Лоренцы свои тараканы в голове). Миранде нужна и мама, и подруга и хоть кто-нибудь, потому что она считает, что ее все бросили (в фанфике это чуть ли не открытым текстом говорится), вот она и ухватилась за Лоренцу и надоедает ей своим вниманием.

А вот Лоренца-то как раз и думает, что у Миранды к ней какой-то такой не очень типа правильный интерес (и Лоренца винит в этом себя, типа как-то спровоцировала, потому она и решает проблему не устраняя Миранду, а устраняясь сама) ;)

Вот такие психологические хитросплетения :D

Второй факт, который меня смутил - это ношение шлема сестрой Мирандой, хотя она вроде не селестианка, чтобы шлем носить - это вроде у них как привилегия ветеранов считается.

Хотя возможно уже плоховато помню бэк про все это, сестры меня мало интересуют.

Типа целестианок жалко, а неофиток можно и в расход? =)

Неа, это не так работает. Шлем - это элемент защиты, а не "цветовая дифференциация штанов" ;)

В качестве отличительных признаков у сестричек есть, например, Sigil Sororitas, который особо отличившиеся сестрички используют в качестве татуировки или как раз размещают на своем шлеме (у неофиток этого символа нету). Это в фанфике есть. Более того, это - очень важный для сюжета момент :image054:

Вот тебе цитата из кодекса 6-й редакции:

The Sigil Sororitas is a commonly depicted symbol, worn either as a tattoo or as a badge adorning the front of helmets – an honour reserved for those Sisters who have performed with exceptional courage.

А вот тебе скрин из кодекса редакции 3-й:

"древний бэк"

Изменено 7 мая, 2017 пользователем Lord Lamer

[Sangvinij]

Вот такие психологические хитросплетения :D

Яж говорю, по-началу смутил, а психологическую травму и компенсаторные ее составляющие мне были понятны сразу. А вот про целибат попрошу все-таки пояснить, он такие или его таки нет???

Шлем - это элемент защиты, а не "цветовая дифференциация штанов" ;)

В качестве отличительных признаков у сестричек есть, например, Sigil Sororitas, который особо отличившиеся сестрички используют в качестве татуировки или как раз размещают на своем шлеме (у неофиток этого символа нету). Это в фанфике есть. Более того, это - очень важный для сюжета момент :image054:

Говорю же, сороритками никогда особо не интересовался. Было дело, в ролках по Вахе, приходилось пересекаться не всегда так сказать с положительным результатом для оных, но все же.

[Lord Lamer]

Яж говорю, по-началу смутил, а психологическую травму и компенсаторные ее составляющие мне были понятны сразу. А вот про целибат попрошу все-таки пояснить, он такие или его таки нет???

Официальную худ. лит-ру про сестричек я не читал и не искал, а в кодексах про интимную жизнь порядочных граждан Империума, как правило, не пишут. Они же не хаоситы и не остроухие из Камморы, в конце концов :)

Во-первых, Сестры Битвы, как известно, произошли от религиозной секты "Дочери Императора", которую Вандир переименовал в "Невест Императора".

В общем, твое предположение о том, что сестричкам "просто не до этого" и что у них "фанатизм во все поля", думаю, очень близко к истине. Им не нужно вымещать сексуальную энергию - им ее нужно сублимировать и карать врагов Императора. Как-то так.

Во-вторых, помимо Боевого Крыла у Адепта Сороритас есть всякие прочие ордены, которые в том числе занимаются вопросами спаривания имперской аристократии, и я не исключаю, что некоторые из этих дамочек могут иногда позволить себе лишнего, хотя по идеи и не должны (типа "облико морале" и все такое).

В-третьих, до попадания в Адепта Сороритас гражданки-сироты [ну уж нет]одятся в Схола Прогениум. А чего там творится - отдельная тема. В период правления того же Вандира или около того, там ничего хорошего не происходило IIRC.

В итоге, я не могу дать тебе официальную бэковую цитату о том, что целибата нету или он есть. Но предлагаю сориентироваться самому по обстоятельствам, в т.ч. изложенным выше ;)

Говорю же, сороритками никогда особо не интересовался.

Ну вот зато теперь знаешь, что шлемы им носить можно ;)

Изменено 7 мая, 2017 пользователем Lord Lamer