В глазах смотрящей. (Рассказ)

[Davinci]

Лев Соколов.

В глазах смотрящей.

Помилуй Император! Сестра Юлия была грешна, - и знала об этом.

Именно поэтому с трепетом и стыдом шла сестра Юлия по коридорам звездного форта, который служил опорной базой сестрам битвы. Путь её лежал к покоям самой матери-настоятельницы. Сегодня утром, непосредственный командир и наставница Юлии, - сестра-целестинка Паулина, прервала её молитву, и объявила, что Юлии надлежит прибыть для беседы с главой их крепости-монастыря. Редко кто удостаивался такой встречи, и еще реже такая встреча бывала приятной…

Миновав почетную стражу, Юлия постучала в простую деревянную дверь под низким сводом.

- Войди! – Раздался из-за двери сухой, строгий голос.

Юлия отворил дверь, и вошла в небольшую келью, тускло освещенную свечой. Все здесь было образцом скромности и смирения. Простой деревянный стол, жесткая койка с тонким одеялом, голые стены, и грубая каменная статуэтка императора, какую можно было найти на любом базаре в этом секторе. Статус матери-настоятельницы, иначе старшей канониссы, можно было понять разве что из стоявшей на стойке командирской боевой брони, да установленного в углу мощного пульта связи. Сама мать-настоятельница, сухая жилистая женщина, была так же скромна, как и её жилище. Грубая ряса скрывала её тело, лишь на груди был заметен приколотый значок командира капитула ордена «демонодиоктисс». Старшая канонисса Пелагея оторвалась от бумаг, и подняла на сестру Юлию пронизывающий взгляд серых глаз.

- Прибыла по вашему распоряжению, мать-настоятельница, - пискнула Юлия.

- Сестра-целестинка Паулина рассказала мне о твоих грехах, дочь моя. – После паузы отозвалась старшая канонисса.

- Я виновна, мать-настоятельница. – Глубоко вздохнув, призналась Юлия.

- Итак, сестры сказали, что слышали от тебя, будто бы ты высказывала недовольство своей внешностью? – Уточнила Пелагея.

-Это было всего несколько раз, мать-диоктисса, - попробовала оправдаться Юлия.

- Да, всего несколько раз… - Пелагея задумалась. - Ты жаловалась сестрам, что ты некрасива. Грех твой, обычен для женщины, дочь моя. Можно сказать, что он невелик… Как и все невеликие грехи, с которых начинается путь к падению! – Вдруг возвысив голос, грозно рявкнула Пелагея.

Юлия втянула голову в плечи.

- Ты сказала сестре Анджеле, что хотела бы иметь такую же внешность как у неё. – Наставив на Юлию палец, будто ствол болтера, обвинила Пелагея.

- Сестра Анджела… - Всхлипнула Юлия. - она так прекрасна…

- Она прекрасна. И ты позавидовала ей! Позавидовала своей сестре! Вот твой первый грех! – Воздев палец к потолку громыхнула старшая канонисса - Зависть! Подлое низменное чувство! Самые черные помыслы и дела произрастают из зависти! Ты жалуешься на свою внешность. Значит втайне думаешь, что достойна большего. Что же это как не гордыня?! Ложная гордость бурлит в тебе, взращивая семена скверны!

Сестра Юлия невольно отступила на шаг, под тяжестью таких обвинений. Старшая канонисса же, наоборот, откинув стул вскочила из-за стола.

- Понимаешь ли ты, сущеглупое дитя, что твою внешность даровал тебе сам Бог-император, во исполнение его замыслов? Кто-то рождается красавицей, кто-то дурнушкой. На все это воля и замысел Императора. Ты же, своим ропщением, ставишь под сомнение мудрость Императора! Вот твой самый ужасный грех! Сомнение! – Канонисса громыхнула голосом, будто выстрел осадного орудия. - Сомнение в божественной воле и провидении императора!

- О, помилуй Император, нет! – Навзрыд зарыдала потрясенная Юлия. – Я никогда-никогда не подвергала сомнению волю возлюбленного всеми Императора!

Мать настоятельница наступала на Юлию:

- Подвергала! Сомневалась! Противилась его воле! Отвергла его любовь!

Юлия рухнула на колени.

- Сожгите меня на костре! Погрузите в чан с кислотой! Суньте к ядовитым змеям. – Только не говорите, что я отвергла нашего возлюбленного Императора!

Старшая канонисса умолкла.

- Нет нужды ввергать тебя к змеям, если черно кубло поселилось в твоем сердце, и ныне жжет тебя изнутри. – Наконец тихо сказала мать-настоятельница. - Теперь ты видишь, сестра Юлия? Видишь, как начинается путь к падению? Невинная на первый взгляд мысль. Она дает ростки, ветвиться, отравляет душу и разум. И вот ты уже в шаге от смертельного греха. Твоя душа, как червивый сгнивший плод уже готова свалиться в алчные руки служителей хаоса! Допустишь ли ты свое окончательное падение?

- Смилуйся вседержитель, нет. – Юлия вскинула руки в знаке аквиллы, - Я не паду! Не хочу пасть! Помогите мне, мать-диоктисса!

- Хорошо. – Кивнула старшая канонисса. - Я вижу страх к падению в твоих глазах. Вижу в них любовь к нашему Господину. С помощью императора, я не допущу твоей духовной погибели. Суровым постом, неустанной молитвой, и многоумным размышлением, - мы выжжем скверну греха из твоей души, и вернем тебя на дорогу, ведущую к благодати.

- О, благодарю вас, мать-диоктисса!

- А теперь расскажи мне. Как в твою душу проник червь сомнения? Когда у тебя впервые появились греховные мысли? Когда ты впервые возжелала большего, чем даровал тебе в мудрости своей наш возлюбленный император?

- Я недостойная грешница. – Всхлипнула Юлия. - Но в одном… в одном вы ошиблись в отношении меня, мать-диоктисса. Видит Император, я никогда не выпадала в гордыню, и не считала себя лучше сестер. Но все мое боевое отделение… все сестры… они… такие красавицы. И наши командиры. Каоноисса Клавдия… Канонисса Паулина… и вы… А я… одна… такая дурнушка!.. Вот я и начала думать, что император наказал меня за что-то. За мои слабости и грехи!

И Юлия безутешно разрыдалась.

Ну тише, тише, девочка. – Мать-настоятельница подошла к ней, и ласково провела по волосам рукой, - Теперь я вижу, что падение твое не так глубоко, как можешь показаться. От юной своей неопытности, ты запуталась, и потеряла верный путь. Император наказал тебя… ну и ну, что за мысли? Император любит каждого из своих детей. Он справедлив, и карает только закоренелых грешников. А в чем же ты узрела немилость императора? Разве не направил он тебя с детства, в святую обитель Эклезиархии?

- То так мать-диоктисса. – Утирая нос, кивнула Юлия.

- Разве не провел он тебя своей рукой, через все премудрости учебы и испытания, дабы ты стала боевой сестрой самого знаменитого ордена сестер битвы во всем секторе?

- То так, мать.

- То так! Великие милости оказал тебе император, дитя. Другая бы благодарила за это каждый день.

- Я благодарю. Благодарю возлюбленного Императора! Каждый день, и каждую ночь, мать.

- Ну а твоя внешность? – Мать-настоятельница философски раскинула руки, - Что тебе внешность? Мы – все мы – сестры скорби. Мы возлюбленные невесты Императора. Неважно, красивы мы, или же дурны собой, - все мы принадлежим ему. И всех нас он любит одинаково. Потому что в необъятной мудрости своей, император смотрит не на наши тленные тела, но на наши сияющие души. Верно ли я говорю, сестра?

- Верно. До самого сердца верно, мать.

- Истинно верно. Ну а кроме того… скажу тебе это не только как мать-настоятельница, но и как женщина. Послушай меня, глупая девочка. Красота – вещь переменчивая, и относительная. Красота, - она в глазах смотрящего. А главное, - красота, - это плод неустанной работы над собой, (во имя и для вящей лавы Императора, разумеется). Если женщина прилагает усилия, - она всегда станет красивой. И глупа та женщина, которая не стала красивой к сорока годам. Вот почему все наши сестры красивы. Они просто старше тебя, милая деточка. Придет время, и – запомни мои слова – ты станешь так же прекрасна, как и они. Веришь ли ты мне, сестра?

- Верю каждому слову, мать. – Кивнула Юлия.

- С тем и иди. – Ласковым жестом отпустила Юлию хозяйка кельи. – Я передам твоему командиру, какие тебе назначить искупающие обеты и бдения. И да осенит тебя спокойствием праведности любовь императора.

***

- Прервите дела, сестры! – Тишину карцерной кельи, где Юлия отбывала наказание, разорвал звонкий голос из вокс-динамика под потолком. – Срочный общий сбор в главной зале. Всем свободным от вахт, прибыть в главный зал! Прибыл легат от священного синода. Всем в главный зал!

Юлия, громыхая веригами, подняла свои занемевшие колени с сухого гороха. Что-то важное должно было случится, раз сюда прибыл легат. Позади неё скрипнула дверь,

- Выходи! – Скомандовала сестра-надсмотрщица. – Я записала сколько молитв ты отчитала, и сколько простояла на горохе. Вернешься и продолжишь после общего сбора.

- Да сестра, - кивнула Юлия.

По коридору уже бежали другие сестры, и Юлия устремилась за ними.

***

Общий молельный зал орбитальной крепости был огромен. Величественные статуи императора и его детей, уходили ввысь, будто скальные пики. Фрески и витражи со свершениями Божественного, сверкали ярким светом. Алтарь сиял золотом и драгоценностями. Это было место веры, и место силы, где сестры возносили коллективные молитвы всемилостивому божеству.

Легат, взобравшийся на трибуну был толстый и щекастый. Юлия, глядевшая на него с задних рядов, удивилась, - как слуга божий, может довести свое тело до такого состояния? Впрочем, когда легат заговорил, его мощный и проникновенный голос охватил весь огромный зал, без помощи вокс-усилителей. Юлия устыдилась своих мыслей, и подумала, что наверно легат откармливает себя как раз для мощи своего гласа.

- Добродетельные сестры! – потрясая зажатым в сосикообразных пальцах свитком, заголосил легат - Сим посланием, подлинность которого заверяют священные золотые печати, и мое личное свидетельство, уведомляю вас о воле священного синода, и лично главы адптус министорум! Читаю вам послание, дословно, без правок и домыслов, - как того требует по присяге моя должность. – Он обернул свиток к себе. - Итак, слушайте! «Персоналу опорной базы «Любование истиной», тактической ложе капитула демонодиоктисс: Сим посланием, священный синод уведомляет о прескорбнейшем известии. Преступным попустительством и небрежением бездеятельных мирян из имперских служб, планета Улиндис оказалась ввергнута во всеохватные тенета скверны! Среди населения планеты возникли скверные глаголения, и прельстительные лже-учения! Глас имперской истины утих! Святые места поруганы!

Услышав такие известия, стоящие в зале сестры ахнули. По залу пронесся многоголосый стон, возносясь под потолок, к головам статуй имперских святых. Легат воздел руку вверх, требуя тишины, и дождавшись её, продолжил:

- Богоносных мужей церкви подвергают гонениям, пыткам, и мучительным казням! Хула на всехвального Императора изливается из нечестивых и богопортивных уст! Взросли, яко цветы зла, дерзкие и безумные культы, восхваляющие еретические кривды, и злонравные ритуалы! Среди отринувших истинную веру в сладчайшего Императора, нечестивые слуги древнего врага разлили прельстительный яд! Поле удобренное сором дало худые всходы! Хаос нашел для себя новые сосуды!

Среди сестер раздались гневные выкрики. Легат сделал паузу, вдохнув побольше воздуха, и заревел еще громче.

- Таковым путем, на планете Улиндис произошел бесстыдный и безумный мятеж, в коий оказались вовлечены как глупые в своей простоте простолюдины, так и злонравные вельможи, а тако же и высшие чины администрации и СПО. Первоначальником и зачинателем мятежа, - а по истине безумной марионеткой в руках многоликого Вечного Врага, - выступил сам планетарный губернатор! В свете сих мучительных событий, сознавая, каковые муки претерпевает на золотом троне наш чадолюбивый Император, глубоко и всепечально скорбя о потерянных душах поддавшихся подлым ласкательствам нечестивого Хаоса; священный синод приказывает: - Упомянутому персоналу капитула, общим сбором боевых сестер провести молитву, в коей смиренно просить нашего возлюбленного Бога-Вмператора вернуть на путь света и в лоно имперской истины, тех заблудших, из числа жителей планеты Улиндис, каковые еще могут спасти свои запятнанные бессмертные души. После же молитвы, персонал должен погрузится на приданные корабли, и выдвинутся к планете Улиндис, и там исполнить нижеуказанное решение священного синода, - а именно: Волей и от имени Бога-Императора Человечества, священный синод объявляет планету Улиндис изверженной из лона пастыреначальной эклезиархии и всего Империума Человечества! Вернуть планету надлежит через очищение! Дракон богохульного мятежа должен быть обезглавлен! Окаянные ересиархи-зачинщики и их соспешники - уничтожены! Остатки еретического населения, - буде таковые останутся к концу операции – будут переданы на смиренное попечение специально обученной братии, в фильтрационные лагеря. Распоряжение подписано кардиналами священного синода, в год Господа-Императора нашего, М-41 221.

Легат умолк, свернув свиток, прижался к нему лбом, поцеловал, а потом, сойдя с трибуны, передал его в руки почтительно склонившейся матери-настоятельницы.

Юлию, стоявшую в толпе сестер, кто-то тронул за плечо. Это оказалась все-так же сестра-надсмотрщица.

- Стояние на горохе временно отменяется девочка. – Радостно гаркнула сестра. - Мы идем на войну!

***

Столичный город-улей планеты Улиндис, пылал. Сперва его обработали орбитальной бомбардировкой с капитальных кораблей. Правительственный квартал, и бизнес центр снесли без затей. Там нечего было жалеть. К мануфакторумам расположенными в городской черте, постарались отнестись более бережно: - это была ценная имперская собственность. Высадившиеся части имперской гвардии сомкнули вокруг города кольцо, и затягивали удавку, вокруг все еще сопротивлявшихся мятежников. Но кинжальные удары, которые позволяли гвардейцам продвигаться вперед, наносили штурмовые отряды сестер. Это было их право, и они никому не собирались его отдавать. Как ни крути, гвардия была всего лишь сборищем толстозадых маловеров из мирян. К тому же – в основном мужчинами. Не лучшее сочетание для выполнения воли божественного Императора.

Штурмовая группа сестры-Паулины «Пылкая Всенощная», двигалась по относительно нетронутому жилому кварталу. Шли одной колонной, по одному краю улицы, ощетинившись болтерами. Сверху раздался оглушающий шум. Сестры подняли головы. Высоко в небе стремительно несся карающий ангел императора. Секунда, и он раскинул в стороны два крыла из света – имперский штурмовик выбросил в стороны две расходящихся волны противоракетных тепловых ловушек. Еще секунду спустя он исчез из вида, а где-то за пару кварталов, вспухла огненно-пыльная гряда взрывов. Сестра Юлия, как неофитка шла последней. Её специализацией была связь, и она тащила на спине дополнительный коммуникатор. Но поскольку она еще не имела боевого опыта, то считалась лишь запасным радистом, а отделение держало связь через сестру Беату. Тем не менее, Юлия слышала переговоры уровнем выше, чем обычные сестры отделения. Вокс шипел и плевался голосами и эхом разрывов. Недалеко шел бой, а вернее – куча стычек в общем хаосе городского боя.

- Противник выдохся, сестра. Отступают вниз по улице.

- Мы на подходе, через минуту замкнем огневой мешок…

- Помилуй святая дева! Прекратить огонь! Прекратить огонь! Сестры-воздаятельницы, вы же гвоздите прямо по нам!..

- Огонь прекращаю. Мои извинения сестра-целестинка, - сбой наложении «улитки» на карту местности. Очевидно, ошибка когитатора. Дадите новые координаты для огня?

- Хрррр!.. Нет, сестра, позже! Сперва отведу подальше своих людей.

- Канонисса, прием.

- На приеме.

- Мы обнаружили в подвале госпиталь еретиков. Раненные не вооружены, нетранспортабельны. Что с ними делать?

- Что за вопрос?! Боеприпас объемного взрыва, - и дело с концом!

- Простите, мать. Я не уточнила – они устроили госпиталь в подвале имперского храма, имени святого Феофокла.

- О, - есть ли предел еретическим мерзостям! Храм осквернен?

- Обесчещен. Слезы наворачиваются, что они сделали с фресками… Но может быть восстановлен.

- Тогда не будем осквернять сего святого места взрывами. Зачистите огнеметом.

- Есть, мать. Огнеметом.

- Отделение «первородных» сестре-палатинке, прием.

- На связи.

- Наблюдаю отряд штрафных сестер «Деятельное Раскаяние». Зачищают многоквартирный дом. Из окон верхних этажей выбрасывают женщин и грудных детей.

- Пусть чистят! Император узнает своих.

- Они чистят невоенный объект. Внутри некомбатанты.

- Что за сопли, сестра? Нечего жалеть выродков. Сын еретички, - уже еретик!

- Я к тому, сестра, что я в двухстах метрах веду огневой бой с превосходящим противником. Может есть возможность заставить благословенных сестер прекратить потрошить мелких ублюдков, и выдвинуть их кающиеся задницы мне на подмогу?!

- Вы связывались с их командиром?

- Она меня даже через вокс слюнями забрызгала. Воет религиозные гимны. Полная экзальтация.

- Не шутите над экзальтацией! Её посылает возлюбленный Император.

- И не думала, сестра. Но нас тут крепко прижали.

- Гм… Похоже у нас случай потери управления. Я займусь. А пока выдвигаю к вам на помощь ближайшее отделение. Это «священный терновник». Вы продержитесь?

- Мы держимся и умираем.

- Сестра-целестинка, это сестра Агнесса… В меня попали…

- Ранена?

- Хвала Императору-защитнику, нет… Броня выдержала.

- Ну так не забивай мне линию, сестра-неофит! Это не схола прогениум! Или ты мне о каждом своем пуке будешь сообщать?

- В меня попали масс-реактивным болтом. Похоже старый тип снабжения космодесанта.

Возможно присутствие десантников-предателей.

- Это серьезно. Визуальное подтверждение?

- Визуальное подтверждение торчит у меня из горжета брони.

- Дурында! Ты самих десантников-предателей видишь?

- Никак нет.

- Все равно. Я доложу командиру. …Отделение «слезы гнева» старшей каноисссе, прием… Возможно прямое присутствие архиврага…

- Сестра-целестинка, это сестра Агнесса. А мне что делать?

- Экономь боеприпас. Держи сектор.

- Я про болт. Это разрывной вариант. Он… торчит в паре миллиметров от моей шеи.

- Хм… Похоже у него отказал датчик деформации и самоликвидатор. Постарайся его не встряхивать.

- Я… не могу… у меня… рукопашная.

- Что? Противник в твоем крыле?!

- Один добежал… Божечки! Еретик душит меня прямо за шею…

- Эй, ты… Душись там аккуратнее! Фес! Высылаю помощь! Феодора, Мелания, - в западное крыло здания, мигом!

- Уф… Это сестра Агнесса…. Докладываю. Атака отбита, противник отступил. Проникшая в здание единичная цель уничтожена.

- Молодец нефоит! Но сестры все равно идут к тебе. Противник щупает наши сектора. Не дыши на болт. Молись Императору.

- Есть сестра-целестинка.

- Вызывает отделение «слезы гнева». Нам нужен медэвак с сапером…

- Это отделение «праведная злость», мы попали в заса!..

- Канонисса на связи. Целестинка Артемия, статус?

- Целестинка Артемия мертва! Это сестра Агафья, мы под перекрестным огнем! Я не могу закрепится на точке! Это здание – остов, здесь нет стен для укрытия! Прошу разрешение на отход! Про…

- Сестра Агафья, прием?

- Сестра Агафья выбыла, канонисса. Это сестра Феоктиста. Принимаю командование на себя.

- Отход разрешаю, сестра. Немедленно отходи! Всем отступать, не распыляя сил. Слышишь, Феоктиста, собери всех оставшихся сестер - и отходи.

- Некого собирать, я осталась одна. Мне оторвало кисть… это считается… распылением сил?..

- Беги же бегом, дура!

- Уже не выбраться… Отбываю под прямое командование Императора.

- Сестра Феоктиста?!.

Отделение зашло в здание, прошло на другую его сторону, и застыло внутри, под прикрытием стены коридора. Сестра Паулина двинулась вперед, чуть высунулась из дверного проема, и осмотрела улицу. Где-то в отдалении бухали взрывы, трещала лазерная и болтерная стрельба. Но здесь пока было затишье. Юлия контролировала тыл коридора.

- Нам надо спешить, - Паулина обернулась к своему отряду. – На востоке действует штурмовой отряд космодесантников. Орден «Многоглазых гепардов». Эти спесивые переростки берут объекты с изумительной скоростью. Не позволим перекачанным дылдам считать себя эффективней сестер битвы. Пошли!

Паулина махнула рукой, и оттолкнувшись от косяка, выскочила на улицу. Идущая за ней сестра Анжелла застыла слева у проема, выцеливая окна соседнего здания. Остальные сестры, громыхая бронекостюмами, цепочкой побежали за командиром.

После двух дней упорных боев, ситуация наконец начала склонятся в сторону праведных сил императора. Противник оказался вытеснен из производственных районов города-улья, и огрызаясь откатывался в западные кварталы. Бежать мятежникам было некуда. Однако они, похоже, и не собирались сдаваться. В западных, жилых кварталах, было тысячи разных зданий, сотни этажей, миллионы окон, в общем – все чтобы превратить городской бой в настоящий ад. Здесь наступлении сестер опять забуксовало. Конкретно в этом районе оно буксовало из-за высоченной башни-ретранслятора, с которой еретики корректировали свой огонь, и выметали окрестные улицы как метлой. Артиллерийские удары укоротили башню на две трети, однако даже её изувеченного огрызка, хватало чтобы господствовать над окрестными кварталами.

Канонисса не стала биться лбом в стену, и посылать сестер в прямую атаку. Вместо этого её подчиненные перетрясли городскую ратушу, и добыли подробные планы башни и окрестностей. Город-улей был стар, земля под ним была буквально изрыта различными подземными ходами, и коммуникациями. Канонисса прочертила бронированной перчаткой по одной линии на карте – старой заброшенной ветке водостока, которую воздвигли для сброса лишней воды во время паводка на озерах. Озера давно обмелели, и из-за сточных вод мануфакторумов превратились в болотистые лужи. Так что туннель оказался давно заброшен. Но он никуда не делся, все так же проходил вплотную к подземной части помещений злополучной башни.

«Пылкая всенощная» получила приказ – пройти по туннелю, сосредоточенными зарядами пробить путь в подвал, затем ворваться в башню и учинить там смерть и разрушение. Задача максимум – уничтожить всех защитников башни. Минимум – отвлечь их от огня на улицу, дабы другие отделения превозмогли решительным штурмом.

Отделение пробежало по улицы, и прильнуло к деревьям, небольшого бульвара. Война пощадила этот участок зелени в каменных джунглях. Деревья медленно сбрасывали листья, но это было веянье природы.

- Анастасия! – двинула рукой целестинка.

Сестра Анастасия отлепилась от дерева, и прошлепав по редкому ковру из прелых листьев, склонилось над крышкой тяжелого люка. Вытащив с пояса заботливо запасенный крюк, она воткнула его специальное отверстие на люке. Затем размотав привязанную к люку веревку, Анастасия отбежала к остальным.

- Ну-ка, - просипела своим хриплым голосом целестинка, - дернули девочки!

«Девочки» дернули так, что тяжеленная крышка люка слетела метра на два. С грохотом завращалась, прогремела, и наконец успокоилась на рокрите. Наступила тишина.

- Вход не минирован, - констатировала Паулина. – Анастасия, вперед. Осторожно.

Сестра Анастасия склонилась над дырой, глянула внутрь, и прижав к себе болтер, с трудом протиснулась в люк. Ход не был рассчитан на человека в силовой броне.

- Чисто, - гукнула она снизу.

- Заходим, - Скомандовала Паулина.

Царапая броню о края люка, сестры потянулись вниз, громыхая по ступенькам. Наблюдая за ними, и бросая быстрые взгляды по сторонам, Паулина встала рядом с Юлией.

- Что думаешь о нашем задании, неофит?

- Я… - Юлия не секунду замялась. – Готова выполнить любой приказ!

- Само собой. Но что ты думаешь о задании?

- Ну… - Юлия посмотрела на командира. – Думаю, идти внизу лучше, чем наступать под огнем. Шансы на успех велики.

- Точно. – Коротко кивнула Паулина. – Тогда почему канонисса не послала все наши силы под землей?

- Есть, и недостатки. – Прикусила губу Юлия. - Внизу ограничен маневр, и противнику очень легко устроить засаду.

- Именно. В узком туннеле пара еретиков остановит и положит хоть целую роту. Канононисса мудра, - не кладет все яйца в одну корзину. Думай, девочка. Мне в отделении нужны думающие воины. Ты замыкаешь.

Паулина шагнула в люк. Юлия огляделась в последний раз. И нащупав ногами ступеньки последовала за остальными.

***

Подземный канал был почти сух. Круглый в сечении, он был достаточным, чтобы человек в силовом доспехе мог стоять, не пригибая головы. Вода текла по грязному полу едва заметным ленивым ручейком. Тем не менее, и здесь была жизнь; какой-то местный грибок, или лишайник, не нуждавшийся в солнечном свете, рос вокруг протекающей воды, будто миниатюрные джунгли вокруг реки. Эти ростки приглушали звуки шагов сестер, лишь иногда, когда сабатоны попадали в воду, раздавался едва заметный всплеск. Под ногами шмыгали мелкие шестиногие ящерки. Иногда сверху доносились глухие отзвуки работы артиллерии.

Шли не зажигая фонарей, доверившись усиленному ночном зрению боевой брони. Это окрашивало внутренности туннеля серо-зеленоватым полумраком. Юлия идущая последней, уже которую минуту наблюдала только широченную спину сестры Тамары. Иногда цепочка останавливалась, - вокс голосом идущей первой сестры Анастасии докладывал:

- Перекресток.

Следовала пауза, во время которой целестинка Паулина сверялась с планом, и затем звучало краткое:

- Налево.

Или направо.

Или вперед.

Заброшенный водосток представлял собой настоящий лабиринт. В нормальной ситуации каждая сестра имела бы собственную копию карты, которую боевая броня выдавала бы на нашлемный ретинальный дисплей. Но местный план, найденный в ратуше оцифровать не успели, поэтому Паулина сейчас была их единственным штурманом. Долгий переход по пустынным туннелям, где ничего не встречалось, расслабил бы обычных людей. Но сестры с годами вбитой дисциплиной, сохраняли бдительность. Впрочем, это не спасло от засады.

Взвизгнула комета плазмы, и вокс взорвался криком боли идущей впереди Анастасии. Сестры рассыпались, прижимаясь к изогнутым стенам. Затрещали лазерные лучи, забухали болтеры, освещая темное пространство туннеля стробоскопическими вспышками. Стреляли спереди. Юлия рухнула на дно, пытаясь высмотреть врага. Но в этот момент лазер отперфорировал спину сестры Эулохии, - стреляли сзади, с того конца туннеля из которого они пришли. Их взяли между перекрестками.

«Зажали, Император помилуй», - мелькнуло у Юлии в голове.

Юлия змеёй перевернулась обратно, в сторону тыла, который она должна была охранять.

В сотне метров на перекрестке, две темные тени стреляли из лазерных винтовок, высунувшись в туннель ровно настолько, чтобы совместить ствол и прицел. Юлия поставила болтер на одиночные, и часто замолотила в сторону противника. Взрывы заплясали по стенам, Наконец она попала, - предплечье мятежника взорвалось, винтовка шлепнулась в грязь а сам он удивленно уставившись на культю, словно забыв обо всем, вывалился из-за укрытия. Следующий болт отрывал ему ногу, и он тяжело рухнул вниз. Юлия перенесла огонь на второго, но тот быстро скрылся за углом. Коридор со стороны Юлии опустел. Неофитка, улучив секунду, повертела головой. Сестра Тамара стояла слева от неё, не прячась от огня, но и не стреляя. Хелл-ган в её руках был опущен. В душе неофики вспыхнул гнев; более опытная служанка Импратора чем она, впала в позорный ступор под огнем.

- Тамара! – Дернула Юлия сестру за локоть, надеясь вывести из оцепенение.

Тамара повернула к Юлии голову. С левой стороны у Тамары не было ни половины шлема, ни лица. Правая сторона шлема холодно смотрела на Юлию линзой, а справа шлем оплывал остывающими краями дыры, сквозь который как в анатомическом театре была видна аккуратно прожженная черепная коробка, и часть мозга. Тамара конвульсивно дернула головой, и начала заваливаться назад. Руки её сжали хеллган, и нестерпимо яркий луч из ствола влетел в потолок, обдав Юлию раскаленной крошкой камня.

- Огонь! Огонь! – Кричала сестра Паулина. – Она с сестрой Анжелой залегли за телом павшей Анастасии, будто степные наездники за лошадью, и поливали оттуда передний перекресток.

- Юлия! – Гаркнула Паулина.

- Да целестинка, - ответила неофитка, чувствуя, как предательски дрогнул голос.

- Держи тыл. Дай мне пять секунд чистой спины.

- Есть, сестра. – Голос командира привычно подстегнул Юлию, она дала очередь в свою сторону туннеля, выбросила полупустой магазин, воткнула в болтер полный, и методично задолбила, подавляя противника, и машинально отсчитывая оставшиеся патроны.

- Отделение – вперед! – Рявкнула Паулина. - За Императора!

Ставшая после смерти сестры Анастасии головной, Анжела рванула с места, как распрямившаяся пружина. Паулина и остальные бежали строго за ней.

Мятежники в разномастной форме, открыли убийственный огонь. Но Анжелла неслась вперед, подобно солнечному лучу.

- Отец мой! Жених мой! Возлюбленный мой! Прими мою чистоту! – Кричала Анжела звонким голосом, стреляя на ходу. Лазерные лучи прожигали её табард и броню, сбивали священные свитки, но остановить её не могли. Анжелла казалась бессмертной, - по крайней мере секунду. Она почти добежала до перекрестка, когда пережжённые лазерами ноги подвели; движения её начали замедляться, болтер выпал из уцелевшей руки. Но из-за её спины уже выскочила целестинка Паулина, с болт-пистолетом в одной руке, и цепным мечом в другой. Перескочив диким прыжком, через павшую Анжеллу, Паулина с диким хрипом бешенства – «куос эго!..» вылетела на перекресток. Загрохотал болтер, завизжал меч и еретики на перекрестке начали умирать. Секунду спустя подскочили и остальные сестры. Оставшаяся в коридоре Юлия исправно держала тыл, не смея своим движением ослабить точность огня.

- Юлия! – Просипел в динамике почти голос Паулины. – «Втягивай хвост!»

Юлия обернулась. Несколько сестер мертвыми лежали в туннеле, но остальные взяли передний перекресток. Он повернулась к заднему. Мятежник как раз высунулся из-за стены, и Юлия выстрелила в него. Болт прошел мимо, но мятежник опять отпрянул и скрылся из вида. Болтер Юлии встал на затворную задержку, сигнализируя о своей пустоте. Она вскочила с колена, и побежала за сестрами, на ходу выбросив пустой магазин, и пытаясь примкнуть к трясущемуся болтеру новый. Набирая скорость, она бежала к спасительному перекрестку. Вместо мятежников там теперь маячили сестры Паулина и Катерина, пытаясь прикрыть её, - болты свистели едва не впритирку с самой Юлией. А сзади была смерть, - сверкали впиваясь в стены и проносясь мимо лазерные лучи. Ноги Юлии несли её со скоростью штурмового кора[эх жаль], шлепки по воде превратились в единый непрерывной шум. Она добежит!..

- Юлия, вниз! – Отчаянно крикнула Паулина.

Юлия рухнула носом вниз, по инерции влетев в пол туннеля, и заскользила в грязи. Распластавшись на полу, она посмотрела назад. Там на дальнем конце туннеля, стоял здоровенный язычник, с ракетной установкой на плече. Болт какой-то из её сестер влетел язычнику в живот, оставив огромную дыру, следующий развалил голову. Но это не помешало ему нажать на спуск. Будто в замедленной сьемке Юлия увидела, как хлопнул маломощный вышибной заряд, из трубы вылетела темная рыбина ракеты, распрямила свои пружинистые крылья, сверкнула маршевым двигателем, - и рванулась в сторону сестер. Сверкающая молния ракеты промчалась по туннелю, и не долетев до Юлии врезалась в боковое кольцо усиления стены. Полыхнуло огнем. По броне Юлии забили осколки, пыль испарила видимость. Туннель дрогнул, что-то под Юлией просело, оседая и наклоняясь. Сестра почувствовала, как падает куда-то, вниз, непроизвольно группируясь, и ожидая падения. Удар почти выбил из неё дух.

***

Сознание вернулось разом. Юлия резко подскочила, озираясь по сторонам, и шаря руками в поисках болтера. И тут же охнула от боли под лопаткой. Система ночного виденья сбоила, из-за чего по картинке на дисплеях периодически пробегала сильная рябь. Болтер торчал из кучи камней, сестра дернула его и прижала к груди. Чувство беззащитности отступило, сестра критически осмотрела оружие. Внешне болтер было цел, система наведения брони без проблем синхронизировалась с ним.

Теперь Юлия огляделась более внимательно. Она лежала на куче камней, в каком-то туннеле с арочным сводом, сложенным из огромных черных камней. Дыра в потолке, сквозь которую она сюда влетела, уходила вверх черным глубоким ходом. Звуки артиллерии с земли сюда не долетали.

«Гораздо ниже. И гораздо древнее», - подумала сестра.

- Целестинка Паулина? - позвала в вокс Юлия. Вокс в ответ шипел ровным белым шумом.

- Отделение «пылкая всенощная»? – Все та же тишина в ответ.

- Адепта сороритас, кто-нибудь слышит меня? Это сестра-неофитесса, Юлия Бернгард, из капитула

демонодиоктисс. – И снова ничего.

Юлия машинально стряхнула пыль с некогда белоснежного табарда, повела плечом, чтобы унять боль под лопаткой, и решительно двинулась вперед по туннелю. Шаги гулко отдавались по камню, и вязко затихали в давящей тишине. Туннель шел ровно, без уклона. Древние камни были покрыты мелким налетом грибка. Но на полу туннеля, по его центру грибка не было. Кто-то здесь протоптал тропинку. Туннелем пользовались. Шаги складывались в сотни, возможно тысячи. Туннель шел все так же ровно, и Юлия задумалась, не следовало ли ей пойти в другую сторону. Но пройдено уже было столько, что поворачивать назад казалось уже поздно. Нужно было дойти до выхода. Или тупика.

С этими мыслями Юлия заметила мерцающий впереди свет. Стараясь ступать бесшумно – что было нелегко в боевой броне – сестра с болтером наизготовку двинулась на свет.

«Как мотылек», - мелькнуло у неё в голове.

Свет становился ярче с каждым шагом. Скоро стало видно, что он идет из-за поворота туннеля. Юлия обогнула угол. Коридор за углом кончился, - свет шел из-под арки. Еще несколько шагов, и Юлия, прижавшись к косяку заглянула внутрь. Это был большой зал. Мощные колонны поддерживали круглый свод огромного зала. Помещение освещали настенные факелы, и чаши жаровен на треножниках. Коленопреклоненные фигуры в капюшо[ну уж нет], застыли перед алтарем. На алтаре громоздилась статуя, омерзительная в своей изящной обнаженности, сочетавшей женские и мужские признаки.

Держась одной рукой за стену, а другой держа болтер у груди, Юлия медленно и осторожно втекла в зал. Фигуры в балахонах так и не шевелились. Двигаясь между колонн, сестра хотела убедится, что никто не прячется, чтобы выйти с сюрпризом. Похоже кроме восьмерых, в комнате никого не было.

- Не нужно таиться, девочка, - вдруг произнес глухой голос из-под капюшона. Юлия не смогла бы сказать, какого именно.

- Не шевелитесь! – Приказала Юлия целясь в их спины.

- Так мы и не шевелимся, - констатировал голос.

- Руки в гору.

- Поднимем руки, братия, - откликнулся голос, с оттенком веселья. – Чтобы поприветствовать нашего повелителя.

- Никого вы не будете приветствовать! – Гаркнула Юлия.

- Нам опустить руки? – Полюбопытствовал голос.

- Нет, стойте так! – Юлия почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. – Как вы узнали, что я здесь?

- Наш повелитель одарил нас органами чувств, значительно более тонкими, чем у обычных людей. - Доброжелательно ответил голос.

- Хвала повелителю чувств, и наслаждений! – пропели остальные фигуры хором.

- Заткнитесь! – Рявкнула Юлия. – Эй ты, крайний справа. Сними капюшон!

- Как скажешь, девочка, - мягко ответил все тот же неопределённый голос, - как скажешь.

Человек стоявший справа, медленно поднес руки к капюшону, снял его с головы, и обернулся. На Юлию глянула чудовищная морда, нос с вывороченными наружу ноздрями, острые уши, круглые большие глаза, - будто пародия на самые страшные виды терранских летучих мышей-упырей.

- Мерзость! – Взвизгнула Юлия, и вскинув болтер нажала на спуск.

Болт проломил измененному человеку спину, и пронесся дальше в ореоле алого крошева. Человек тряпичной куклой рухнул на каменный пол.

- Хвала подателю удовольствий! – Возвестил все тот же голос уже из под другого капюшона. – Славься король соития! Прими нашу жертву! Пошли нам пророка и учителя в сладости!

Юлия быстро перевела прицел на стоящего рядом, и болт снес тому плечо, начисто оторвав руку. Следующему болт вошел в крестец, почти разорвав его напополам. Она все жала на спуск, но голос не умолкал, возвещая богохульные хвалы, пока оставался хоть один из стоящих на коленях. Наконец, последняя фигура рухнула на пол без головы, конвульсивно подергиваясь. И голос наконец умолк.

Юлия машинально отсоединила от болтера полупустой магазин, и вставила в приемник полный. Поглядев на лежащих на полу измененных людей, она вдруг заметила странное. Кровь из изувеченных болтами тел не просто изливалась, но сливаясь ручейками в одну багровую реку, вдруг потянулась к богохульной статуе, стоявшей у дальней стены.

- Это… плохо, - растерянно пробормотала Юлия. – Это совсем нехорошо!

Она прицелилась. И выстрелила в текущий ручей. Плитка пола разлетелся каменными брызгами, но и только. Жидкость это нисколько не замедлило.

- О Святая Терра, - прош[оппа!]ла Юлия.

В голове мелькнуло, что, здесь бы очень пригодился огнемет…

Пока Юлия растерянно топталась на месте, шустрая кровь успела дотечь до алтаря, поднялась по нему вверх, и омыв ступни статуи начала растекаться по ней. Воздух вдруг низко загудел, завибрировал так, что заныли кости черепа. Раздались смех, стоны и проклятья тысяч перетекающих друг в друга голосов. И между рук окрашенной кровью статуи возникла прореха в реальности. Сверкнула вспышка радужного света, застилая зрение, и из портала вдруг метнулась какая-то тень. Юлия, закрывая слезящиеся глаза выстрелила почти наугад, и… свет начал меркнуть. Прореха в реальности затягиваться. Вскоре зал опять оказался освещен лишь светом жаровен. Но нет, - Юлия огляделась, - что-то осталось не так. Будто сами тени в углах стали темнее. Будто кто-то приглушил сам свет факелов.

- А, гравитация… - с наслаждением выдохнул кто-то, из-за одной из стоящих, кругом колонн. – Восхитительно!

Юлия резко повернулась на новый голос, направив туда ствол болтера. Визор сбоил, выдавая лишь помехи, поэтому она отключила его, вглядываясь во тьму.

- А что тут у нас? – Продолжил голос, уже из-за другой колонны. – Маленькая монашенка, из Экклезиархии.

Тень двинулась между колонн, и Блия выстрелила навскидку.

- Маленькая девочка с большим стволом, - хихикнул сместившийся голос. – Зачем ты стреляешь в меня? Ты ведь сама впустила меня в этот мир. Сама закончила ритуал.

- Я не впускала тебя! - Рявкнула Юлия.

- А разве не ты, принесла в жертву слуг перед статуей моего господина? – Осведомился голос? – Ты выпустила кровь. А кровь впустила меня. Разве ты не знаешь таких простых вещей? Разве этому не учат в ваших схолах?

- Я лишь убила язычников. - Процедила Юлия. - И убью тебя!

- Зачем? – Удивился голос. – Мы ведь можем с тобой прекрасно поладить.

- Ты демон! – Рявкнула Юлия, подступая к колоннам.

- Да. – Согласился голос. - И что?

- Ты мерзость перед лицом Бога-Императора.

- Бога-Императора?.. - недоумевающе повторил голос. – Ах да, тот парень, который десять тысяч лет назад присел по нужде, и прирос к стульчаку…

- Да как ты смеешь! – Взвыла Юлия. – Болт взорвал стену за колонной, там, где во тьме ей почудился силуэт.

- Прости, - с сожалением покаялся голос. – Я не хотел задеть твоих чувств. Я вижу, что ты верная служительница императора. Его невеста. Одна из многих. Одна из миллионов его невест. Вас так много. А он один. Может он поэтому не замечает тебя.

- Заткнись! – Рявкнула Юлия.

- Но ведь я только говорю правду. – Удивился голос. - Твое сознание для меня, будто свеча в темноте. Я вижу твои сомнения, желания, и страхи. Твой император чем-то обделил тебя. Чем-то, чем щедро одарил твоих сестер… Ну конечно же! Красотой.

- Заткнись отродье хаоса! – Выкрикнула Юлия, - с ужасом почувствовав, что её голос предательски дрогнул.

- Ах, женщины, - понимающе протянул голос. – Во все времена вам нужно одно и то же. А этот неблагодарный Император. Он взял у тебя все. Твою службу, твою верность. И не дал в ответ даже такой малости. Ведь если он так могуч… Если он действительно бог… что помешало ему отметить твои черты красотой? Разве это справедливо? Разве это справедливо, что сестры красивы, а ты нет?

- Вадэ ретро, дьяболис! – Воскликнула Юлия.

- А-ии… - зашипел демон – эти древние слова жалят меня. – Зачем ты так? А знаешь ли ты, что я могу помочь тебе?

- Сейчас мой болтер поможет тебе – процедила Юлия.

Она наконец дошла до конца зала, и обогнув по большому радиусу колонну, из-за которой сложился голос, вышла на позицию для стрельбы. Демону некуда было деваться. Только вот… демона за колонной не было. Что-то зашуршало у неё за спиной. Резко обернувшись, Юлия увидела несущийся на неё из тьмы силуэт. Она выстрелила от живота, не вскидывая болтер. Вспышка осветила полутьму, и Юлия увидела выхваченным кадром силуэт. Голова существа была увенчана рогами, что обвивали череп, словно корона. Шесть пар желтых глаз сияли над худыми щеками. Руки и ноги с тремя суставами делали движения мягкими. Бледная кожа существа никогда не видевшего солнца. Болт взорвал существу грудину, но это не помешало ему прыгнуть и свалить Юлию с ног.

Затылок шлема ударился о камни. Стукнул улетая вдаль по полу выпавший из руки болтер. Сверху на Юлию навалилось тяжелое тело. Демон оседлал её, и сжал запястья, распластав девушку по полу. Несмотря на фильтры шлема в нос Юлии ударил тяжелый душный запах немытого зверя и гнилой рыбы, в котором, однако… было нечто приятное.

- Горячая штучка! – Раззявив зубастую пасть, развалившую его голову до ушей, проворковал демон. – Кажется, твоя стрела пробила мое сердце навылет. Как бы мне не умереть от любви…

Дыра оставленная болтом в груди демона, начала заполняться какими то маслянно-черными тяжами, которые потянули к себе края раны. Повреждение исчезало на глазах.

- Ты зло обошлась со мной, девочка. – Продолжил демон. – Но нужно нечто большее, чтоб убить меня. А я ведь хотел только поговорить. Я ведь хочу помочь тебе, глупышка. Я могу исполнить все твои мечты.

- Демоны ничего не дают просто так! – Пропыхтела Юлия, пытаясь сбросить с себя наездника.

- Но ведь дают. – Прош[оппа!]л Демон. – Это твой император ничего не дал тебе за верную службу. А я… предложу тебе честный обмен. Ты хочешь быть красивой. И я сделаю тебя красивой. Я сделаю тебя самой прекрасной. Такой, что все женщины будут кусать себе губы от зависти, едва только завидят тебя.

- Ты урод! - Взвизгнула Юлия, безуспешно пытаясь высвободить хоть одну руку. – Что ты знаешь о красоте?

- А-а, - жарко выдохнул демон. – Тебе не нравится мой внешний вид. Но я могу стать любым, каким ты только захочешь.

С этими словами демон наклонился ближе к Юлии. Лицо его поплыло, будто тающая восковая маска. Четыре глаза исчезло, рога втянулись внутрь головы, как убегающие под землю черви. Оставшиеся глаза поменяли цвет. Секунда, - и на Юлию глядело самое прекрасное лицо, которое она только видела в своей жизни. Таким обычно изображали на фресках одного из возлюбленных сынов самого императора – ангела Сангвиния.

- Видишь, - нежно, как дыхание весны, прош[оппа!]л демон. – Плоть для меня как глина. Я могу сделать то же самое с тобой. Твоя красота станет повергать на колени, и мужчин, и женщин. Я знаю, я чувствую, как ты хочешь стать красивой. Я дам тебе это. Только… отдайся мне. Впусти меня.

- Никогда, лукавый! – Отрезала Юлия.

По прекрасной маске демона пробежала рябь, будто ветер прошел над водой. На миг на его щеке вылез третий глаз.

- Упрямая девчонка, - пропыхтел демон. – Зачем ты упорствуешь в своем уродстве? Я ведь знаю, я слышу, как тебя мучает твоя ущербность.

Колени демона продавили и раздвинули ноги Юлии в сторону. Что-то заворочалось внизу, пытаясь приникнуть между ног её боевой брони, и Юлия не хотела знать, что это. Демон свел её руки над головой, и перехватил их одной своей лапой. Другую он поднес к шлему Юлии.

- Девочка, я сниму твой шлем, и превращу свое лицо – в твое. Ты как в зеркале увидишь свое нынешнее уродство. Но скажи мне «да», и твое лицо станет прекрасней всего что рожала природа и художники. – Его лапа сковырнула зажимы замков, и шлем с шипением отделился от брони. – Взгляни на то как тебя обидел император. Отринь эту несправедливость! Скажи своему уродству нет. И скажи мне да!

Демон сорвал с лица Юлии шлем, и… на миг озадаченно застыл.

- Это что?!.. – Изумленно пробормотал демон, оглядывая девушку, и собственное лицо его от удивления опять поплыло.

Этой секундной заминки хватило Юлии, чтобы вырвать правую руку из хватки, и просунуть её между собой и демоном, к своему поясу. Юлия нащупала висящую на магнитном зажиме осколочную гранату, и вырвала из неё кольцо. Щелкнул сработавший запал.

Глаза демона расширились, вместе с теми, что опять прорезались на щеках. Демон попытался вскочить с Юлии. Но теперь уже она схватила его двумя руками, закинула на него ноги, и обняла как самая страстная любовница, прижимая к себе так плотно, как это только возможно.

- Отпусти меня, сумасшедшая [собака]! – Захныкал Демон.

Слюна демона потекла Юлии на лицо. Он попытался укусить её, отрастив длинные зубы, но она упредив, боднула демона головой. Раздался хруст, и зубов у демона поубавилось.

- Отпусти-и, - завыл он.

И в этот момент взорвалась граната.

Будто чугунная кувалда ударила Юлию в живот. Тело демона вспучило, и разорвало напополам. По залу завизжали префраментированные элементы, которыми была наполнена граната.

Грохот утих. В воздухе едко пахло сгоревшей взрывчаткой.

Юлия сбросила с себя тушу. Тяжело поднялась на ноги, и придерживая рукой живот, кинулась к болтеру. Осколки не пробили доспех, но ударили по животу самой пластиной доспеха. Доковыляв, Юлия подняла болтер, и обернулась к демону.

Тот, - верхней своей половиной - конвульсивно дергаясь, и оставляя за собой лужу чёрной крови, пытался уползти от неё.

Юлия перевела болтер на стрельбу очередями, и вспорола демона очередью.

- Прекрати! – Взмолился демон, раны его затягивались, но гораздо медленнее чем раньше, - пощади! Я так давно не был в материальном мире!..

Еще одна очередь влетела ему в спину, размалывая кости и ребра, отрывая куски плоти.

- Ты безумная… - захрипел демон, - Твоя церковь извратила тебя больше чем мог бы хаос… Я не знаю, что тебе надо… Но я сделаю все… Только пощади…

Юлия сменила магазин, подошла поближе, и заорав – «Авэ Деус-Император, лаудабилис попули омнес!» - выпустила болты одной, длинной очередью. Задымился перегретый ствол.

Раны демона совсем перестали затягиваться. Он уже не полз, а только конвульсивно сжимал свои многосуставчатые пальцы.

- Поща-аа-ди-и… - прошамкал демон, на лице которого остался только один глаз.

Юлия вставила новый магазин, хлопнула по кнопке затворной задержки, и нацелив в желтый глаз, снова зажала спуск. - Ин номинеэ Императорис, Апагэ! – Рявкнула она, удерживая трясущийся ствол. Остатки головы демона исчезли. Его измочаленное тело начало разваливаться, и опадать, будто грязный снег таявший под жарким солнцем, в ускоренной сьемке.

Юлия осталась одна. Дымился перегретый ствол. Негромко потрескивало пламя в жаровнях. Щеку дергало резкой болью, и машинально тронув её, она увидела на руке кровь. То ли из-под тела демона все же смог вырваться гранатный осколок, то ли он все же задел её своими зубами… В животе будто перемешивали кишки поварешкой. Юлия резко наклонилась, и её вырвало с кровью. Когда она наконец смогла разогнуться, то подошла к алтарю со статуей, и повесила на неё свое подношение – пояс с гранатами, и взрыватель на задержку в три минуты.

Взрыв догнал её уже в длинном коридоре. В какой-то момент она думала, что старые своды обрушаться, и похоронят её, но обошлось. А для того, чтобы выйти к своим, её потребовалось еще два дня. К тому времени, операция по захвату города уже кончилась.

***

Через две недели, сестры битвы готовились отбыть с планеты, возвращённой в под руку возлюбленного императора. На горизонте еще дымилась остатки города, а здесь на изрытом воронками поле космопорта, сестры стояли парадным строем, перед тем как загрузится в орбитальный челнок, который доставит их на корабль.

Светило солнце, сверкало развевались знамена, трепетали белоснежные табарды. Юлия застыла в строю, и украдкой оглядывала своих более прославленных сестер, стоявших в шеренге, напротив. У сестры Марии начисто отсутствовал нос, - какой-то прыткий гретчин откусил его в хаосе давней рукопашной. Лицо сестры Василики представляло собой мешанину из красной рубцовой ткани – некогда мятежник окатил её из огнемета, едва не сварив в доспехе. У сестры Димитры отсутствовало пол-лица – работа снайперской пули – её заменял протез, левый глаз был механическим имплантатом. Лицо сестры Софии было ассиметричным, один глаз был ниже другого – лишь так его смогли сложить хирурги после попадания шрапнели.

Юлия вела свой взгляд по лицам сестер. Как же они прекрасны! Она вновь, на миг, - на самый краткий миг, - почувствовала укол зависти. Что может сделать женщину более красивой, чем следы служения своему Императору? Она вновь подумала о своей внешности. О голубых глазах, пухлых губках, и правильных чертах лица… - о всем этом мирском уродстве, на которое так оживленно реагировали мужики-остолопы из имперской гвардии. Однако, теперь щеку Юлии украшал небольшой шрам. Немного, да, но начало положено! Мать-настоятельница, в мудрости своей, была права: – глупа женщина, которая к сорока годам, не станет красивой!

[Drakkan]

Хорошая история. Единственное, что коробило при прочтении - это "черный" юмор, которым блистали сестры в бою. Как то не вяжутся такие обороты речи убежденным фанатичкам. Если бы персонажами истории были бы какие-нибудь закоренелые наемники или штрафники - я бы еще понял. Но тут это выбивало из картинки, не давая полностью погрузиться. Впрочем, это лишь мое сугубо субъективное мнение. С нетерпением жду новых историй)

[sidestep]

Скорее хорошо, чем нет. Но имхо рубилово с чёрной самоиронией и попытки в пафос и мораль друг другу только мешают - раскидай их по разным произведениям, останешься только в выигрыше.

А, и да - первое у тебя выходит значительно лучше.

[Davinci]

Хорошая история. Единственное, что коробило при прочтении - это "черный" юмор, которым блистали сестры в бою. Как то не вяжутся такие обороты речи убежденным фанатичкам. Если бы персонажами истории были бы какие-нибудь закоренелые наемники или штрафники - я бы еще понял. Но тут это выбивало из картинки, не давая полностью погрузиться. Впрочем, это лишь мое сугубо субъективное мнение. С нетерпением жду новых историй)

Спасибо. :) Что до "черного юмора", он никак не касается святых для сестер моментов. А быть солдатом, при этом сохраняя возвышенную интеллигентность во всем, мне думается, почти невозможно. Мы конечно не знаем, как говорили на поле боя реальные божьи воины. вроде тамплиеров, но подозреваю, там звучало много интересного. :)

[sidestep]

Не-не, это нормально, ты просто определись - или ты шутишь, или всё всерьёз.

Потому что если первое, то согрешения и прочее тут только действие тормозят и навевают уныние;

а если всё серьёзно и бэково, то какие "божечки" ещё.

Изменено 10 февраля, 2016 пользователем sidestep

[Davinci]

Не-не, это нормально, ты просто определись - или ты шутишь, или всё всерьёз.

Потому что если первое, то согрешения и прочее тут только действие тормозят и навевают уныние;

а если всё серьёзно и бэково, то какие "божечки" ещё.

Это сложный вопрос. В жизни комедия и трагедия ходят рука об руку: вот человек только что анкедот рассказывал, а вот ему на голову сосулька упала. Я понимаю, что есть люди, которые садятся читать текст с желанием зачерпнуть чистую дозу пафоса, или наоборот, шутейно отвлечься, - но не смешивать эти дела. Однако не уверен, что смог бы выдержать целый текст в одном стиле. Уж больно эклектичный сеттинг. :)

[sidestep]

вот человек только что анкедот рассказывал, а вот ему на голову сосулька упала.

Вот это сочетание у тебя как раз нормально идёт.

А когда в следующей сцене человек начинает терзаться и стенать на полном серьёзе - вот тут начинается беда.

Оно сейчас реально выглядит, как понадёрганные из разных мест куски, составленные в случайном порядке.

Не согласна. Выглядит, как написанное 2-мя людьми.

Ну или так.

Изменено 10 февраля, 2016 пользователем sidestep

[Davinci]

Не согласна. Выглядит, как написанное 2-мя людьми. Но неплохо)

Два человека в одной моей голове. Плохой признак. :)

[Lord Lamer]

Оформлено не так плохо, не так это часто встречается. Это действительно важно. Зачастую оформляют так, что читать совсем уж не хочется. Как говорится, встречают «по одежке». Но опечатки есть.

Написано (по большей части) плохо. Но фанфик при этом – можно назвать хорошим.

Вот такие противоречия тут творятся, привлекают к себе внимание и требуют, чтобы их разобрали (хочется верить, что это не просто голоса в моей голове).

Для самых нетерпеливых граждан, которые не хотят читать огромную кучу моих нравоучений по чистописанию, сразу скажу почему фанфик можно считать скорее хорошим, чем нет:

Не самое главное: есть определенные места, которые написано очень хорошо, классно и даже отлично. Их не то, чтобы уж совсем много, но они есть и их множественное число.

Самое главное: это не просто словоблудие в 40к-декорациях, у рассказа есть цель, своя (сатирическую) задачу, которые он, можно сказать, достигает к финалу повествования.

Важное.

Не совет и не рекомендация. Скорее – просьба: все-таки имеет смысл указывать жанр.

Что это сатира стало понятно только уж совсем ближе к концу. До того, как ты вырулил на финишную прямую – некоторые участки текста приходилось читать едва ли не с файспалмом на лице, чего вполне можно было бы избежать двумя способами: 1) написать эти куски по-другому, 2) жанр указать хотя бы.

Разбирая фанфик я делю его на 3 с половиной части.

1-я треть рассказа (назовем ее – «В звездном форте») очень стилистически непонятна, эклектична и местами это просто достаточно слабо написано.

Текст шатает от серьезного и пафосно-вархамерского повествования в какие-то дикие дебри. К примеру, идут детальные описания окружающих деталей, которые после окончания этой части фанфика просто больше ни для чего не нужны вообще и ни на что дальше не влияют. Потому что в том виде, в каком они сделаны, эти описания, сатирическому духу фанфика они ничего не дают – просто вода.

И я бы не стал на них заострять внимание, если бы в той же части (ближе к ее концу) не появились действительно интересные детали, работающие на дело сатиры и юмора (передаем привет толстопузому легату).

В защиту 1-й части фанфика еще можно сказать, что завязка истории там все-таки обозначена, а это уже хлеб.

2-я треть рассказа («Сражение наверху») – это весьма недурной текст в стиле тех же роммелевских савларианцев. Местами выглядело бы весьма и весьма забавно, если бы реплики произносили другие персонажи.

Но я, пожалуй, не соглашусь с высказанными предложениями раскидать иронию и пафос по разным произведениям. От такой вивисекции вполне могут пострадать оба эти будущих творения, лишенные сотоварища в лице или иронии, или пафоса.

Есть и иные способы упаковать эти вещи в один контейнер. Подробнее на примере это будет рассмотрено далее по тексту – в моих комментариях к цитатам из фанфика.

3-я часть фанфика («Сражение на глубине») внезапно теряет весь юмор, наработанный ранее, и ближе к битве с «главным злодеем» приобретает вид дикого трэша, но совсем не угарного, что очень и очень огорчает. Местами просто скучно и нелепо. Диалог с варп-тварью скорее не удался, чем наоборот – он мертворожденный, ни трагедия, ни особой комедии в нем нет.

За исключения одного единственного эпизода – этой части текста не дает погибнуть кульминация рассказа, короткая, яркая. Все как надо.

Послесловие же ставит все на свои места – фанфик сатирический:

с завязкой (которая, правда, едва не потонула среди «воды» начала рассказа), яркой кульминацией (в самой трэшовой, в плохом смысле этого слова, части фанфика) и крепким финалом.

Более подробное изложение, которое, наверное, будет интересно в первую очередь автору (если ему выше еще не было достаточно поводов, чтобы захотеть меня как минимум не очень добрым словом обозвать). Но если кому делать нечего и есть лишнее время, то милости просим в техническую часть этой, км, «рецензии».

Комментарии к цитатам. Часть 1

Все здесь было образцом скромности и смирения

Какие еще «скромности и смирения», если «Раздался из-за двери сухой, строгий голос»? Не надо в данном случае употррепродукциять слово скромность, которое имеет окраску «кротости», лучше уж повториться и снова сказать «строгость», что тоже самое, но окраска – уже куда суровее.

Но лучше не пояснять вовсе, а «рисовать».

Дальше ведь у тебя и идет описание «богатого» убранства кельи. Следующим предложением можно указать, что более ничего не было, и картина аскетизма у читателя нарисуется самостоятельно. Не надо пояснять в тексте, текстом надо рисовать – в голове читателя, а уж нарисуется там что-то из того, что ты хотел, это уже не твои сложности (разные восприятия могут быть, иногда ничего не затронешь и в голове не нарисуется, а иногда даже можешь затронуть что-то такое, на что сам не сильно уделил внимание; это касается не только «большой литературы», но и «дурацких» фанфиков тоже).

Вместо вот этого «Юлия отворил дверь, и вошла в небольшую келью, тускло освещенную свечой. Все здесь было образцом скромности и смирения. Простой деревянный стол, жесткая койка с тонким одеялом, голые стены, и грубая каменная статуэтка императора, какую можно было найти на любом базаре в этом секторе», лучше написать что-то вроде этого:

«Юлия надавила на тяжелую дверь и вошла в маленькую келью. Кроме свечи, скупо освещающую ее, в келье стоял простой деревянный стол, жесткая скамья, на которой матерь-настоятельница сидела днем, принимая послушниц, и спала ночью, положив под голову одежду вместо подушки, статуэтка Бога-Императора искусной работы, и голые стены».

Чувствуешь, насколько эффектнее получилось?

Не надо легонько «отворять» крохотные дверцы. Да, дверь может быть узкой (ибо не фиг много жрать), а свод – низким (еще икону с каким-нибудь особым деятелем можно приколотить, чтобы типа все кланялись, входя в помещение). Но ТЯЖЕЛО должно быть ее открывать! Превозмогание должно быть везде и во всем, чтобы сестрички не рассла[эх жаль]лись!

Далее – скамья. Именно скамья, а не койка. За койкой это к СПО или Имперской Гвардии пожалуйте. У раз у нас тут кельи, то и скамьи.

Статуэтка. Это вот «какую можно было найти на любом базаре в этом секторе» – это очень дурно для сорориток, как я считаю. Она может жрать какую-нибудь дрянь или даже голодать, может, условно говоря, забыть наклеить пластырь на ранку от хаоситского цепного меча, но статуэтка Бога-Императора у нее должна быть самая что ни на есть красивейшая – это же самое главное, что у нее вообще в жизни есть – Бог-Император! И ты мне хочешь сказать, что сороритка возьмет какую-то грубую поделку, чтобы отобразить все самое для нее ценное во всей Вселенной? Я в этом сильно сомневаюсь. Все вокруг, весь мир может быть, я извиняюсь, в дерьме, но статуэтка Бога-Императора обязана быть красивой и начищенной.

Как я и предложил: "<…> статуэтка Бога-Императора искусной работы, и голые стены". Бог-Император и ничего. Чапаев и пустота.

У тебя у самого же дальше по тексу так: «Фрески и витражи со свершениями Божественного, сверкали ярким светом. Алтарь сиял золотом и драгоценностями. Это было место веры, и место силы»

И никаких «императоров»! Что за ересь? Есть только один Император, и пишется он с большой буквы, а если лоялист не Астартес, то пусть будет добр добавить и «Бог-», итого – «Бог-Император». Так и только так, для сорориток уж точно.

Но это все, если описывать серьезно или хотя бы нейтрально.

А если бы было надо с самого начала острить и юморить, то как раз «пояснения» можно и нужно оставить, но дальше не раскрывать эти авторские пояснения, а наоборот противопоставлять их.

Назвал канониссу скромной и смиренной – а дальше показываешь, что она истеричка.

Говоришь, что убранство ее комнаты скудное, а дальше описываешь хоромы. Ну и т.д.

Прибыла по вашему распоряжению, мать-настоятельница, - пискнула Юлия

<

ЗАЧЕМ «пискнула»? И главное, КТО «пискнула»?! Она, Сестра битвы то бишь, может испытывать благоговение, потерять дар речи, даже что-то нечленораздельно бормотать шепотом, не в силах преодолеть ком в горле, но НЕ пищать. Пищать боевая единица с «Бого-Императорством головного мозга» в последней стадии НЕ может в принципе! Ну только если она не малолетка (сказано, что Юлия «юная», но то, что она ребенок/подросток нигде не говорится) с тоненьким голоском, ну или просто с тоненьким голоском взрослый человек (Вон, например, у Джо Аберкромби, хоть это и не ваха, был же такой персонаж, он там аж целую человеческую трагедию на этом построил, да и иронизировал как только мог).

Если нужен юмор - пусть носком ботинка водит из стороны в сторону, я не знаю...

Вдруг возвысив голос, грозно рявкнула Пелагея.

Это та которая очень скромная и смиренная? Это вот эта вот истеричка престарелая?

Если не было целью построить антитезу, то это фэйл в описании персонажа.

- Сестра Анджела… - Всхлипнула Юлия. - она так прекрасна…

Ага, прекрасная Анджела. Это уже какая-то «Марусина Юлькина карусель» получается: "Учись, Маруся Юлечка, как надо!

(Извините, не удержался).

- Она прекрасна. И ты позавидовала ей! Позавидовала своей сестре! Вот твой первый грех! – Воздев палец к потолку громыхнула старшая канонисса

И почему на этом все закончилось?! Почему не была эта ветка дальше развита?! Почему, <грубое и вульгарное определение распутной женщины>, дальше по тексту эта Анджела так бездарно слита? На худой конец можно же было дать ей в руки хэллган и трагично (особенно для Юлии) завалить вместо сестры Тамары!

- А теперь расскажи мне. Как в твою душу проник червь сомнения? Когда у тебя впервые появились греховные мысли? Когда ты впервые возжелала большего, чем даровал тебе в мудрости своей наш возлюбленный император?

- Я недостойная грешница. – Всхлипнула Юлия. - Но в одном… в одном вы ошиблись в отношении меня, мать-диоктисса. Видит Император, я никогда не выпадала в гордыню, и не считала себя лучше сестер.

У меня вопрос: почему Юля такая тупая? В каком месте канонисса говорила о гордыни?

Величественные статуи императора и его детей

С большой буквы «Император», с большой! Иначе среди детей «императора» (да чего уж там, сразу уже давайте говорить прямо - «трупа на троне») можно смело представлять кого-то вроде вот этого «милого» паренька.

Легат, взобравшийся на трибуну был толстый и щекастый. Юлия, глядевшая на него с задних рядов, удивилась, - как слуга божий, может довести свое тело до такого состояния? Впрочем, когда легат заговорил, его мощный и проникновенный голос охватил весь огромный зал, без помощи вокс-усилителей. <…> - Добродетельные сестры! – потрясая зажатым в сосикообразных пальцах свитком

Это хорошо. Очень даже хорошо! Если немного поправить там, где «Впрочем», скажем, на «Но стоило ему» или что-то такое, то вообще отлично.

Услышав такие известия, стоящие в зале сестры ахнули. По залу пронесся многоголосый стон, возносясь под потолок, к головам статуй имперских святых.

Davinci, да что же ты творишь, изверг?!

Такое место у тебя тут интересное: напряжение, пафос (зал шикарный) вместе с иронией (внешний вид легата), сообщение о самом ужасном – о настоящей Ереси (Это вам не «Ой, какая Анджела красивая!»), о живой Трагедии, сделанное вычурными неживыми словами… И тут.

Ну, какой еще стон? Они там чем вообще занимаются во время прослушивания важных донесений? Млеют под нежный тенор легата?

Ропот. «Ропот пронесся», но не стон.

- Богоносных мужей церкви подвергают гонениям, пыткам, и мучительным казням!

Отличное место: мужи (разжиревшие сладкоречивые бездельники) просят защиты у женщин (суровых высокодуховных воительниц)!

Среди сестер раздались гневные выкрики. Легат сделал паузу, вдохнув побольше воздуха, и заревел еще громче.

Это круто. Просто круто.

Только не «вдохнув побольше воздуха», а, например, «набрав побольше воздуха». Но все равно – круто!

Очень эффектное место.

Изменено 10 февраля, 2016 пользователем Lord Lamer

[Lord Lamer]

Комментарии к цитатам. Часть 2

- Упомянутому персоналу капитула, общим сбором боевых сестер провести молитву, в коей смиренно просить нашего возлюбленного Бога-Вмператора вернуть на путь света и в лоно имперской истины, тех заблудших, из числа жителей планеты Улиндис, каковые еще могут спасти свои запятнанные бессмертные души. После же молитвы, персонал должен погрузится на приданные корабли, и выдвинутся к планете Улиндис, и там исполнить нижеуказанное решение священного синода

Это – просто отлично!

Поправить кое-где кое-что немного, но сам посыл – классно! Читайте молитвы, а потом идите и сами их исполняйте. Очень хорошо. Был в восторге, когда читал.

Столичный город-улей планеты Улиндис, пылал. Сперва его обработали орбитальной бомбардировкой с капитальных кораблей. Правительственный квартал, и бизнес центр снесли без затей. Там нечего было жалеть. К мануфакторумам расположенными в городской черте, постарались отнестись более бережно: - это была ценная имперская собственность.

Начала абзаца очень хорошее (горькая ирония и все такое), но его окончание:

Как ни крути, гвардия была всего лишь сборищем толстозадых маловеров из мирян. К тому же – в основном мужчинами. Не лучшее сочетание для выполнения воли божественного Императора.

Вот это как раз и называется тем самым словом, которое так Юленька боялась. Это самая настоящая – гордыня.

Если работать на противопоставлениях (как вариант с разговорами о скромной келье, которая на самом деле - хоромы, и т.п.), то, конечно, хозяин - барин, то это как-то надо было раньше начинать делать и "закладывать взрывчатку" в текст в разных местах.

Туда же и вот это (несколько дальше по тексту): «На востоке действует штурмовой отряд космодесантников. Орден «Многоглазых гепардов». Эти спесивые переростки берут объекты с изумительной скоростью. Не позволим перекачанным дылдам считать себя эффективней сестер битвы. Пошли!».

В общем не сороритки, а сплошные грешницы-гордячки!

- Я к тому, сестра, что я в двухстах метрах веду огневой бой с превосходящим противником. Может есть возможность заставить благословенных сестер прекратить потрошить мелких ублюдков, и выдвинуть их кающиеся задницы мне на подмогу?!

- Вы связывались с их командиром?

- Она меня даже через вокс слюнями забрызгала. Воет религиозные гимны. Полная экзальтация.

- Не шутите над экзальтацией! Её посылает возлюбленный Император.

Это… было бы классно, если бы это были реплики, например, кого-нибудь из роммелевских Савларских Химо-псов. Но не сорориток (тем более о своих же сестрах) – это точно.

Вот скажи мне, Davinci, не задумывался ли ты, почему в американских боевичках, где есть, скажем, весь такой из себя пафосный судья Дредд в исполнении Сталлоне, рядом бегает какой-нибудь придурковатый персонаж Роба Шнайдера? Вот именно за этим: чтобы шутки шутит, ибо пафосным персонажам не положено сорить ими направо и налево.

«Пафосный персонаж» может позволить себе примерно одну шутку (обычно ближе к финалу или где-то во второй половине повествования), чтобы показать, что он не такой уж «пафосный обалдуй» и что ему тоже ничто человеческое не чуждо. Чтобы его очеловечить, короче, и чтобы он уж окончательно в своем пафосе не утоп, если есть желание, чтобы читатель/зритель ему сопереживал, промо «как себе» или как-то так.

В твоем случае – тебе никто не мешал завезти в фанфик каких-нибудь придурковатых имперских гвардейцев – шутников. И все шутки были бы к месту, а так – FAIL.

Шли не зажигая фонарей, доверившись усиленному ночном зрению боевой брони.

Мелочная придирка и чистое имхо:

"Ночное зрение боевой брони позволяло идти, не зажигая фонарей".

Так как слово «доверевшись» навевает мысли, скорее, о том, что далеко не всегда эта хрень (ночное зрение боевой брони) работает как надо.

Юлия идущая последней, уже которую минуту наблюдала только широченную спину сестры Тамары.

Если честно, то после начала фанфика я ожидал, что Юлька будет пялится не на спину, а часть тела пониже… и в свойственной ей манере тупо завидовать чужим габаритам.

Извините, сноване удержался.

Она почти добежала до перекрестка, когда пережжённые лазерами ноги подвели

Официально заявляю, что я вот категорически против того, чтобы карманными фонариками прожигали силовую броню, пусть и не на косморпехах.

Выражаю свои искренне фи по этому поводу.

Юлия машинально отсоединила от болтера полупустой магазин, и вставила в приемник полный.

А Юля точно не дура? Почему она такая расточительная – наполовину полный магазин выкидывает?!

В этом месте было бы эффектнее стрелять до полного опустошения боезапаса (ей можно - у нее состояние аффекта). И потом уже его заменять.

Несмотря на фильтры шлема в нос Юлии ударил тяжелый душный запах немытого зверя и гнилой рыбы, в котором, однако… было нечто приятное.

Вот это было весьма… хм.

Про монашенок-сорориток и… приятный запах тухлой рыбы.

Режиссерская версия фанфика будет?

Демон сорвал с лица Юлии шлем, и… на миг озадаченно застыл.

- Это что?!.. – Изумленно пробормотал демон, оглядывая девушку, и собственное лицо его от удивления опять поплыло.

Это очень-очень хорошо! Отличный «предвестник» концовки, яркий такой эпизод. Отличная кульминация. Здорово!

Вместе с концовкой – это спасает фанфик.

[Davinci]

Вот такие противоречия тут творятся, привлекают к себе внимание и требуют, чтобы их разобрали (хочется верить, что это не просто голоса в моей голове).

Ого! Спасибо за подробный обзор. Наверно это заняло больше времени, чем написание самого фанфика. :)

[Lord Lamer]

Наверно это заняло больше времени, чем написание самого фанфика. :)

Надеюсь, что нет :D

Хочется мне верить в то, что времени (хотя время - это не самый важный показатель) и сил (а вот это уже важно) авторы на свои фанфики тратят больше, чем я на комментарии к ним. И думаю я, что так обычно и бывает.

Для писателя норм

Нет, не "норм".

"Два человека в одной голове" - это называется шизофрения.

Если автор пишет драматическое произведение, так сказать, "трагедию", то у него до написания (ну и после, естественно, возвращая все на круги своя) должна быть строго одна голова, чтобы концепт текста целостный построить, задать тему.

А вот во время написания "трагедии" у автора "голов" должно быть ровно столько, сколько персонажей у него в произведении. Ибо он их всех должен понимать (принимать - совсем необязательно), чтобы потом и читатель мог проникнуться каждым персонажем: кого-то полюбить, кого-то возненавидеть (Есть еще вариант, что читатель просто пройдет мимо, т.к. автор перемудрил и образы, которые он нарисовал, читателю не стали понятны, читатель остался безразличен).

Если же пишешь "комедию", то тут уже автору не обязательно "ментально размножаться" - если собираешься кого-то высмеивать в своем творении, то нет смысла (если это, кончено, не часть авторского коварного замысла :178_vertag: ) пытаться сделать так, чтобы кто-то залез "в шкуру" высмеиваемого персонажа, а совсем наоборот: читатель должен смотреть со стороны, а еще лучше чуть с высока (но не очень высоко - чтобы все видеть), тогда ему будет смешно, глядя на злоключения действующих в рассказе лиц. В противном случае - ему может быть и горько, и стыдно, и еще всякое.

Если очень грубо и коротко, то когда пишешь "трагедию", то это "RPG", а когда "комедию", то это, например, "RTS" (смешивать можно, но - осторожно).

Изменено 12 февраля, 2016 пользователем Lord Lamer

[Lord Lamer]

Один писатель, не из худших, заявил:"Мадам Бовари - это я!" И ничего, не сбрендил.

В приведенной цитате не сказано, что есть два разных человека: некое авторское "я" отдельно и "мадам Бовари" отдельно. И все эти граждане живут в одной несчастной голове (Билли Миллиган какой-то, так?). Совсем даже наоборот :)

В приведенной цитате говорится или о том, что условная "мадам Бовари" (или любой другой персонаж любого другого писателя "не из худших") - это часть автора (одна из сторон его характера и т.п.), либо вообще полная идентификация (за вычетом, вероятно, внешних "масок" вроде другого пола, соц. положения и т.д.).

Никакого "антагонизма" или, наоборот, "содружества" в цитате нет, так что "брендить" совершенно не от чего.

Кроме того, я ведь так и сказал: "<...> у автора "голов" должно быть ровно столько, сколько персонажей у него в произведении". Частным случаем сказанного и является это: "Мадам Бовари - это я!" ;)

[Lord Lamer]

очень сложно

Это адресовано мне? :)

Если так, то я польщен, что девушки все-таки еще обращают на меня внимание (пусть и спустя месяц) =)

Что касается кажущейся сложности, то ты ведь сама начала разговор на тему того, что "Один писатель, не из худших <...>", ну вот я и начал, т.е. это ты сама задала такую планку - вот теперь и нечего жаловаться :P

Если бы ты привела в пример какой-нибудь номер, условно говоря, журнала "Мурзилка", то я бы упростил и свою аргументацию соответственно.

Ни о какой шизофрении речи не идет. Не нужны никакие "раздвоения личностей", у нормальных писателей (насколько писатель вообще может быть психически нормален... А прозаик все-таки может это куда с большим успехом, чем, например, поэт - те вообще очень, хм, чувствительные натуры) раздвоения личностей и их яростной борьбы на страницах произведений как правило не бывает - иначе все повествование рухнет к чертовой бабушки, а повествование нужно держать под контролем, ну или хотя бы направлять в нужное русло или корректировать его движение.

Замысел. Контролируемые мысли.

Да, шизофреники существуют и тоже могут писать что-то, но есть разница между, скажем, живописью какого-нибудь там Рафаэля (или другого человека, подарившего свое имя черепашкам-нинзя) и человека с шизофренией (можно поискать в гугле - это странное зрелище).

Если совсем просто, то речь, полагаю, о том, что писатель - он что-то вроде "актерского ансамбля".

Он играет своих персонажей на страницах своего произведения. Какие-то из них могут быть его непосредственной частью (созданных из каких-то его черт характера) или частью слегка "приукрашенной" (воплощенные потайные мечты, так сказать), другие - это его осмысление встреченных им в реальной жизни людей. А их нужно нужно действительно нужно понять, переосмыслить, залезть в их шкуру (насколько это возможно) - что бы сделать из них таких персонажей своего рассказа/романа, которые бы казались достоверными.

Во втором случае, кстати, писатель вполне может "обогатить" (но это совсем необязательно должно произойти) себя какими-то новыми взглядами и т.п., перенятыми им у своего персонажа.

Так что писатель - это актер, даже актерский ансамбль. Ну и режиссер, само собой. Должен же кто-то говорить всей этой толпе "актеров", что говорить и как вообще играть.

Это не "раздвоение личности". Это как "надел маску / снял маску". А маски они же такие - они не столько прячут то, что в нас есть, сколько позволяют вытащить на свет то, что мы в себе прячем ;)

Из доступных подтверждений, что не я один так считаю и что этот факт (про маски) известен не только мне, могу привести навскидку разве что пару фильмов: "The Mask" и "Сказ про то, как царь Петр арапа женил".

Собственно, это видно при прочтении текстов. Как правило, бросается в глаза - интересен персонаж писателю (любит он его, ненавидит или испытывает хотя бы любопытство) или он так просто шариковую ручку расписывал.

Ну или я не знаю... Плохой пример, но из 40k: это как Каэла Мэнша Кхаин, который един в тысячах (Миллио[ну уж нет]? Я уже пролохо помню остроухий бэк) кусочках.

Персонаж - это в какой-то мере воплощение автора. Ну или хотя бы его временная маска (Которую он даже может после написания сжечь, а потом долго принимать душ и горячую ванну после этого - вот так ему был неприятен описанный им на страницах тип).

Вот как-то так. Боюсь, что я не смогу объяснить еще проще. Надеюсь только, что хотя бы еще больше не запутал :blush:

P.S. Единственное, что могу порекомендовать еще - попробовать немного "посмотреть со стороны", не с привычных точек зрения на ситуацию, хотя бы одной ногой выйти из круга "неоспоримых и непреложных истин" (Потом, разумеется, можно вернуться обратно). И попробовать рассмотреть вопрос с помощью любых других (пусть и диких на первый взгляд) идей.

Типа: Не удается открыть лампу отверткой, попробуй ее потереть ладонью - вдруг она с джином внутри :)

Изменено 10 марта, 2016 пользователем Lord Lamer

[Lord Lamer]

Вы в этом уверены?

Уверен.

И фанфик в настоящей теме только подтверждает, что разнонаправленное повествование, части которого не особо согласуется между собой, вызывается у читателя, как правило, когнитивный диссонанс.

О чем заметили тут же многие прочитавшие текст.

Мне кажется, что именно "яростная борьба" есть то, что интересно читать.

То, что это интересно конкретно Морриган - я заметил: "Выглядит, как написанное 2-мя людьми. Но неплохо)". См. выше ;)

Полагаю, что это исключение:

а) подчеркивает (выше сумбурно описанное мною) правило,

б) показывает, что конкретно Морриган, очень может быть, натура немного "воинственно" настроенная (что в общем неплохо) и, вероятно, противоречивая, а также не следующая какой-то одной выбранной "линии партии", мечущаяся, если позволите. Потому и явления, произведения искусства и проч. Морриган нравятся соответствующие - мечущиеся, негармоничные и т.д.

Так сказать: "Как-будто в буре есть покой!" ;)

Пункт "б" экстраполирован (в смысле - высосан мною из пальца, выражаясь нормальным языком) из совсем малого количества фактов - поэтому может быть в корне неверен, за что я сразу приношу извинения. Но пока мне кажется, что все обстоит именно так, как я указал :)

То есть автор должен именно к этому стремиться.

Автору следует стремиться к гармонии, к стройности произведения. "Внешне" (на первый взгляд / поначалу) оно может быть сколь угодно эклектичным, но в конечном итоге оно должно следовать определенно заданной цели, вызывать определенно заданные эмоции.

Возможно, не одну эмоцию, а букет - это как автору приспичит. Но если нет идеи, "души", стройности, то это не произведение искусства, а мазня, какофония и т.п.

В какофонии тоже кто-то может [ну уж нет]одить удовольствие (Передаем горячий привет нойз-маринам!), но это все же для особо случая, когда отсутствует понимания и наслаждение "идейным", гармоничным произведением (в силу ли непонимания или, как у тех же шумовых десантников, пресыщения и возникшей невосприимчивости - не имеет по сути значения).

А "маски" итп это графомания и "расписывание ручки"

Нет :)

Прошу меня не извинять, но это все грязные инсинуации :image054:

Хороший актер - это не то, что, к сожалению, у нас (особенно в современном) кинематографе - речь о том, что человек вжимается в роль, создает из этого образ (А "художественное искусство" - это именно создания "общего" образа, некой идеи, что-то вроде "притчи", а не отображение частного в деталях, т.е. документалистика).

И разница между книгой и кино будет в том, что на экране мы уже видим завершенный образ, мы максимум - можем сопереживать экранному герою (следить за ним - за зрительным образом), а персонаж книги - это практически "маска для читателя", с помощью которой он может переживать сам, разумеется, если маска на него "налезет" (у читателя может не быть всего того, что маска должно в нем пробуждать - тогда книга ему будет бес толку).

Так что я бы точно не стал называть (и другим настоятельно не советую) "графоманией" и "расписыванием ручки" - создание персонажа, идеи, которую любой желающий может (если ему удастся) примерить на себя, получить соответствующий опыт, через героя и ситуации с ним происходящие - понять что-то для себя по-новому, что-то переосмыслить, раскрыть.

В общем, получить ценные эмоциональный опыт "виртуальным" образом, что порой проще, менее затратно и менее опасно и, чем черт не шутит, порой сильнее (более впечатляюще), чем в "оффлайне".

А будет ли это на книгу один персонаж, как упомянутая "Мадам Бовари - это я!", или туева хуча - это дело десятое.

Автор берет то, что видит и знает, пропускает через себя, ваяет из этого материала нечто - и превращает в некий образ, эталон, идею. Маску. Надев которую читатель может попробовать узнать и, что важнее, почувствовать то, что... заложено в произведении искусства.

А в мазне и какофонии - ничего не заложено (идеи, эталона), это просто способ неинтелектуального (это я не обзываюсь, это я просто указываю на способ доставки) получения неких эмоций. Открыл бутылку чего-нибудь (какого-нибудь очень дорогого вина, мы же тут все эстеты, или газировки, если мной пост решил прочесть кто-то малолетний - там углеводы, они тоже влияют на хорошее самочувствие), включил "звуки" погромче и идет воздействие на организм.

Вот как-то так :)

[Lord Lamer]

Мне кажется, мы говорим про разное.

Про одно и то же :)

Вот:

И я не имела в виду, что автор должен прямо таки вживаться в каждый образ, включая эпизодические. Но какие-то добротные характерные схемы он создавать должен для всех

"Человеческая голова", то как человек (существо социальное) думает - это и есть "схема", которая в него закладывается (как правило, даже нецеленаправленно) по мере формирования связей между его нейронами в головном мозге.

Схемы того, как он - как правило, неосознанно - будет поступать в тех или иных ситуациях, реагировать на тех или иных людей (например, влю[мамочки!]ся в них с первого взгляда или ненавидеть) и т.п.

И не будет "схемы (маршрута) взаимодействия" между персонажами, если между ними нет химии, нет основы для взаимодействия (любой направленности).

Так что - для того, чтобы создать "добротные характерные схемы", автору нужно понять, как действуют, думают его персонажи. Даже если он их пишет не с себя, а с других людей.

Просто процитировать других людей на страницах своей книги - это не литература, это интервью. И чтобы эти слова других людей стали репликами персонажей его книги, автор должен их присвоить, если угодно. Он должен понимать, о чем идет речь.

Не обязан соглашаться - может высмеивать и т.п. - но понимать должен (даже если понимает ошибочно и потом будет раскаиваться и переиздавать книгу :rolleyes: ).

Так что на какое-то время автору придется залезть в голову персонажу, вжиться в него - для того, чтобы персонаж мог правильно сделать то, что он должен сделать на страницах книги.

И делается это не "в целях именно "яростоной борьбы" на страницах" (вероятно, я был прав по поводу пункта "б" в предыдущем своем посте ;) ). Это делается для построения композиции, для того, чтобы оркестр из персонажей и ситуаций, описываемых в книги, заиграл необходимую музыку.

А что в этой музыке для какого-то конкретного слушателя будет важнее (яростная борьба во втором куплете или меланхоличность в привете) - это не "трудности" автора, это уже индивидуальные особенности читателя/зрителя/слушателя, каждый найдет свое :)

Но "маска для читателя" чесслово для меня откровение. Я ни с кем себя не ассоциирую в книгах

Дело каждого, но... По-моему как-то грустно вот так читать книги и... неинтересно что ли.

Лучше уж кино посмотреть - там сразу предоставляют образы, готовые к восприятию.

Утрирую, но разница примерно в том, как между рецептом (книга) и полуфабрикатом (кино).

В одном случае нужно самому еще найти ингредиенты (выбор которых останется на совести повара) и умело все приготовить, засекая время.

В другом - почти все сделано за нас, осталось бросить, скажем, в микроволновку.

Получиться лучше и хуже может и в том и в другом случае, но некая разница есть - она в участие в процессе.

Персонажи кино - "живы" сами по себе, вот они что-то делают и чувствуют на экране, их "оживляют" актеры.

С книгой - несколько иначе: персонажа должен оживить читатель с помощью уже имеющихся у него эмоции, знаний.

Если возвращаться к кулинарным сравнениям, то писатель предоставляет порошковую смесь, а читателю нужно "добавить воды", чтобы из кода, символов, буковок - получился живой персонаж, человек.

Так это работает. Или не работает - в зависимости от таланта писателя и индивидуальных особенностей читателя (его опыта, знаний, устремлений, черт характера и т.п.).

[Lord Lamer]

По-моему, вы всё усложняете.

Вовсе нет, я просто (в общих чертах) рассказал, как "делается эта колбаса" ;)

1) Писатель создаёт либо убедительных (хороший), либо картонных (плохой) персонажей.

Как писатель создает "убедительных (хороший) персонажей"? Он пишет либо о себе, либо о других, но обязательно о тех других, которых он изучил, понял (или хотя бы попробовал, хотел понять, заинтересовался).

Как писатель создает "картонных (плохой) персонажей"? Он пишет о чем-то сильно "умозрительном", неизвестном лично ему, о том, что он не прочувствовал.

Как правило, в таких случаях графомана тянет в какие-нибудь фэнтезийные дебри или космические дали, чтобы читатель (да и он сам) не заподозрил его во лжи, когда тот описывает то, что ему совершенно неизвестно из реальной жизни, а как там у марсиан или жрецов какого-нибудь языческого божка дела обстоят никто же не знает, наивно полагает "юное (или не очень) дарование".

На самом же деле фантастический элемент нужен не для того, чтобы спрятать отсутствие у писателя осведомленности о тех вещах, о которых он пишет, а для того, чтобы придать особую остроту, важность и т.п. Это что-то вроде соуса (что-то меня сегодня на кулинарию пробило, надо бы пойти что-нибудь еще съесть, может, отпустит =) ) для произведения.

Не знаешь, о чем пишешь - получаются картонные персонажи.

2) за поведением персонажей читателю следить либо интересно, либо не интересно (вкусовщина)

Это результат, итог - нравится / не нравится.

А есть механизм, схема - почему что-то нравится / не нравится. Я об этом выше упоминал.

Что-то совсем непонятное, неблизкое, незнакомое - не может нравится. Мимо такого просто проходят и не замечают.

Если читателю на самом деле интересно - значит, его задели, говорят о чем-то, что он хочет слышать или хотел бы услышать, но раньше об этом даже не думал, но на каком-то подсознательном уровне - это его.

Если совсем коротко. Можно сколько угодно рассказывать жителю, скажем, из Мира-Улья, какое неделю назад на родном мире рассказчика красивое синее небо, тот ничего не поймет - он небес не видел, а уж синих небес и подавно. Рассказ был рассказан впустую, не зацепил, не был интересен, т.к. читатель не смог раскрыть "словесный код" рассказчика - он просто не понимает, о чем шла речь.

Так что это не усложнение, но объяснение, раскрытие того, о чем говорит Морриган :)

Просто Морриган говорит об итоге, результате, о том, что уже свершилось, а LL намекает на то, что есть механизм, принципы, почему происходит (может происходить) так, а не иначе.

Тут нет никакой магии, есть объяснения, понимание того, как и что делается.

Всё.

А остальное, это выдумки

Грубо говоря, художественная литература - это и есть выдумки, идеализация чего-то конкретного, создание образа.

Это как-никак информация из первоисточника (я все-таки тоже, какой уж есть, фикрайтер) ;)

Собственно говоря, мне сказать по этому поводу больше, пожалуй, нечего.

Могу только порекомендовать вернуться к вышесказанному через какое-то время - может быть, взгляд на вещи изменится и это будет подспорьем для выяснения того, как этот процесс устроен. Ну или все забудется, что в общем тоже неплохо В)