[HH] Tallarn: Ironclad

[Monique]

Tallarn: Ironclad

A Horus Heresy novella

The Battle of Tallarn grinds on to its climactic end, but what secret purpose drives the Iron Warriors to commit such mindless atrocities? The answer lies buried deep beneath the planet’s surface...

READ IT BECAUSE

This is the biggest armoured conflict in galactic history, with more than a million tanks duking it out over the radioactive plains. However, no one can leave the safety of their claustrophobic war machines for fear of melting into a toxic puddle. While this story supplies plenty of action, what brings the entire might of the Iron Warriors to battle is much more intriguing.

THE STORY

The battle for Tallarn rages between the traitor Iron Warriors and the Imperial Army. A carpet of armour covers the surface of the toxic planet: Dreadnoughts versus tanks versus Titans. But what secret purpose drives the Iron Warriors onwards to war?

FREE EXTRACTS: ePub | mobi | mp3

3.87 / 5

Limited Edition

Талларн. Броненосец

(повесть, перевод А. Липинской)

Битва за Талларн между изменниками Железными Воинами и Имперской Армией в самом разгаре. Поверхность токсичного мира словно ковер покрывает бронетехника!

Дредноуты против танков, танки против титанов… В крупнейшем в истории Галактики бронетанковом столкновении участвует миллион машин войны! Никто не может покинуть безопасность тесных и неудобных кабин из страха превратиться в ядовитую слизь. Хотя роман динамичен и полон действия, читателя намного больше занимает вопрос: какая же тайна заставляет Железных Воинов вести войну?

"ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК"

Действующие лица

ИМПЕРСКАЯ АРМИЯ

Сайлас Корд — командующий полковник, командир танка, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор», старший офицер 71-го Талларнского полка

Мори — механик-водитель, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Зейд — 1-й башенный стрелок, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Саха — 1-й заряжающий, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Саул — стрелок переднего орудия, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Когецу — стрелок орудия спонсона, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Шорнал — стрелок орудия спонсона, штурмовой танк № 001 «Наковальня войны» типа «Малкадор»

Аббас — лейтенант, танк «Плакальщик» модели «Покоритель», командир 1-го взвода, 71-й Талларнский полк

Зекенилла — лейтенант, танк «Полуденная звезда» модели «Палач», командир 2-го взвода, 71-й Талларнский полк

Ориго — лейтенант, передовая разведывательная машина «Бритва»

Август Фаск — полковник, штаб убежища Полумесяц

Эло Суссабарка — бригадный генерал, командир крепости Рашаб

ОФИЦИО АССАСИНОРУМ

Иэо — свободный инфоцит, классификация «Омега», круг Ванус

ТЕМНЫЕ МЕХАНИКУМЫ

Сота-Нул — последователь Кельбор-Хала

АДЕПТУС АСТРА ТЕЛЕПАТИКА

Провидий — метатрон

НАВИГАТОРЫ

Хес-Тал — навигатор Черного Ока

IV ЛЕГИОН, ЖЕЛЕЗНЫЕ ВОИНЫ

Першурабо — примарх Железных Воинов

Форрикс (Разрушитель) — первый капитан, триарх

Хренд (Броненосец) — дредноут типа «Контемптор», командир бронетанковой штурмовой группы «Киллар»

Ярвак — командир, танк «78/5» типа «Сикаранец», лейтенант группы «Киллар»

Орун — дредноут типа «Кастраферрум» модификации «Мор-тис», группа «Киллар»

Гортун — дредноут типа «Контемптор», группа «Киллар»

Фольк — командир крепости Незримый Лабиринт, Центральный район I, командир 786-го гранд-звена армады

Талдак — воин элиты 17-го гранд-батальона

X ЛЕГИОН. ЖЕЛЕЗНЫЕ РУКИ

Менотий — командир, танк «Кретатогран» типа «Хищник»

XVI ЛЕГИОН, СЫНЫ ХОРУСА

Аргонис (Неуязвимый) — эмиссар магистра войны, вождь Исидского авиазвена

XX ЛЕГИОН, АЛЬФА-ЛЕГИОН

Тетакрон — командир группы вспарывания «Аркад»

Ялен — оперативник

«У победы много отцов. Поражение — всегда сирота».

Древняя терранская пословица, происхождение неизвестно

«Чтобы понять войну, нужно спросить у мертвых, как они погибли, а не у живых, как они выстояли».

Из заметок генерала Завье Горна

«Думать, будто мы все знаем — естественное состояние человека. Животное внутри нас не может смириться с тем, что знание — это вопрос выбора, суждение — вопрос точки зрения, а ясность — результат исключения.

Единой истины не существует.

Реальность не имеет четкого разделения».

Из учений храма Ванус, Официо Ассасинорум

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИЩУЩИЕ

На Талларн спустилась ночь, и на смену угасающему свету пришли машины войны. Их гусеницы перемалывали умирающую землю, вздымая за собою клубы пыли. Если бы живые существа присутствовали на поверхности Талларна, они бы услышали приближение машин задолго до того, как увидели их. Растянувшиеся длинными рядами или сбившиеся в группы, боевые машины накрывали темную землю ковром бронетехники. Это была не армия. Подобное название не отражало их сути.

Это было воинство.

Они вышли из десятков подземных убежищ, расположенных по всей планете, неся на себе шрамы войны, словно пожалованные великими царями награды. Среди них шагали автоматы Механикум, а над ними шествовали божественные машины легионов титанов. Между техникой потрескивали сигналы, незримо наполняя собою воздух.

Далеко позади наступающего воинства, в тесных комнатах, наполненных скрежещущими голосами, доносящимися из микрофонов, сидели мужчины и женщины. Мало кто говорил, большинство замерли в ожидании. Они уже ничего не могли сделать. Результат долгих недель планирования, приготовлений и координации разворачивался теперь на земле. Кто-то нервно вздрагивал. Другие просто глядели в пустоту мертвыми глазами людей, пытавшихся оградиться от каких-либо эмоций. Некоторые спали, повалившись на пульты, невзирая на важность момента. Никто их не будил. Скоро о сне позабудут все.

С тех пор как на Талларн высадились первые лоялисты, они предприняли уже две попытки сделать то, что пытались совершить сейчас. Этой ночью будет третья попытка выбить Железных Воинов с их плацдарма на Талларне и положить конец сражению.

Глава 1

ПРОБУЖДЕНИЕ. ПРИБЫТИЕ. НАБЛЮДЕНИЕ

— «Наковальня войны», подтвердите статус отряда. — Уши Корда наполнил голос из вокса.

— Приближаемся к отметке, — ответил он, не отводя взгляда от экрана ауспика. — Врагов не обнаружено.

— Атакующее построение номер один, подтвердите.

— Подтверждаю. — Голос Корда был низким, спокойным. — Мы на острие меча.

— Удачи, «Наковальня войны».

Корд не ответил на завершение передачи. Последовавшая тишина наполнилась лязгом его машины.

Внутри корпуса царила тьма. Дыхание затуманивало линзы защитного костюма, в котором Корд провел шесть долгих часов, дыша кислородом из баллонов, не в состоянии продвинуться дальше нескольких сантиметров. Все это стало таким привычным, что он даже и не помнил, могли ли войны вестись как-то иначе.

Его машина была старым штурмовым танком типа «Малкадор», названным в честь одного из ближайших придворных Императора. Вне всяких сомнений, он воплощал в себе лучшее из тех людей, которые никогда не удосуживались посмотреть вниз, на тех, кто стоял в грязи у них под ногами. Впрочем, танк был крепким и вполне соответствовал своему названию. Он назывался «Наковальня войны» и с виду напоминал кряжистый утес гусениц, брони и ощерившихся оружейных стволов. Главное орудие выступало из башни высоко на крыше, а пушка «Разрушитель» с широким жерлом — из гнезда в лобовой части корпуса. В спонсонах по бортам танка разместились две лазерные пушки. Внутри корпуса располагался экипаж из шести человек. Главный стрелок вместе с остальными членами экипажа теснились в пространстве перед креслом командира, настолько близко, что Корд мог хлопнуть каждого из них по плечу, даже не тянясь. Б ольшую часть места занимали двигатель и боеприпасы для машины, а стрелки орудий спонсонов сидели за низкими люками-лазами по обе стороны от центральной кабины. И стрелок переднего орудия, и механик-водитель жались под лобовыми плитами брони, и места им едва хватало, чтобы их обоих не размазало отдачей «Разрушителя».

Надежная, но плохо спроектированная машина. Главное орудие имело ограниченный сектор обстрела, а спонсоны не могли прикрыть корму танка. Если зайти с тыла, то вся броня «Наковальни войны» не будет стоить выеденного яйца. Среди джурнийских офицеров даже ходила шутка, что «Малкадор» сделали штурмовым танком потому, что никто не придумал другого применения для машины, чьи орудия могли стрелять лишь вперед. Для Корда это не имело значения. «Наковальня войны» вывезла его при падении Сапфир-Сити и в процессе уничтожила пять вражеских единиц техники. С тех пор она ни разу его не подвела, несмотря на свой почтенный возраст и недостатки. Если он что-то и мог считать домом, то это тесные и проржавелые внутренности «Наковальни войны».

«И теперь мы возвращаемся к руинам города, из которого сбежали», — подумал Корд. Он сморгнул затекшую в глаз капельку пота и снова проверил на экране метки отряда. Все машины были на месте, продвигаясь строем полукилометровой ширины. «Палачи», «Покорители» и все прочее разношерстное сборище того, что сегодня представлял собой его полк: остатки, отбросы, выжившие. Честно говоря, их едва насчитывалась рота, но Корд все равно оставался командующим полковником, и звание обязывало придерживаться некоторых формальностей, даже здесь, в этом тупике бытия.

— Это не сработает, — прозвучал по внутреннему воксу голос Сахи.

Корд проигнорировал его, как ранее проигнорировал прощание от командования. Говоря по правде, он не видел смысла отвечать ни на то, ни на другое. Он щелкнул вокс отряда и зажмурился, когда в ушах завизжали статические помехи.

— Всем машинам, говорит «Наковальня войны». Мы выходим на позицию для атаки, расчетное время подхода к внешнему периметру обороны — две минуты.

Одно за другим стали поступать подтверждения. Корд пересчитал каждый позывной. Даже если машина продолжала двигаться и транслировать опознавательный сигнал, это еще не значило, что ее экипаж жив. Иногда у танков нарушалась герметичность люков, и воздух, кишевший вирусами, мог незаметно для людей проникнуть в систему подачи воздуха. Такие танки многие километры ехали с погибшим экипажем на борту, водители мертвыми руками сжимали рычаги управления.

— Сколько нас тут? — снова Саха. Она отдыхала, прислонившись головой к казеннику пушки. Корд не стал глядеть на нее. Экран перед ним был гораздо важнее пустой болтовни, которая должна была успокоить ее расшалившиеся нервишки. — В смысле, — продолжила она, — сколько у нас машин в этой волне? Пять сотен? Тысяча? Трон, да мы прямо налетчики на танках. Я слышала, что в дело впряглись даже титаны. Тут катится столько жестянок, что пыль небось стоит столбом до самых звезд. — Она нервно засмеялась. — И они думают, Железные Воины нас не заметили?

Корд наблюдал, как на экране ауспика идет обратный отсчет дистанции к их отметке. Он включил внутренний вокс.

— Всем машинам…

— В смысле, наш план основан на том, что мы тупые, а они — еще тупее?

— Зарядить орудия и открывать огонь по готовности. Все, что впереди нас, — это цели. Повторяю, зарядить орудия, огонь по готовности.

Саха села, размяла плечи и шею, тяжелые складки ее защитного костюма затрещали друг о друга.

— Но если они не тупые…

— Саха, — сказал он, подавшись вперед, чтобы прильнуть к переднему прицелу.

— Что?

— Заряжай орудие и заткнись.

Секунду спустя он услышал глухой удар, когда над снарядом закрылся казенник. Разрывной и зажигательный — ему не требовалось проверять, запомнила ли Саха инструктаж перед заданием. Ее неспособность закрыть свой рот никак не сказывалась на памяти или на том, как она управлялась с главным орудием.

— Туман так и не рассеялся. — Это был Саул.

Корд почти слышал, как стрелок передней пушки пытается совладать со страхом и усталостью. Полковник, прищурившись, уставился в водоворот зеленого света своего прицела и включил полковой вокс.

— «Бритва», говорит «Наковальня войны», что видите?

— Ничего, похоже, все чисто, — тут же раздался голос Ориго, отрывистый и резкий. — Но они там. Я знаю.

Корд кивнул. Разведывательный отряд Ориго двигался в полукилометре впереди них, рассредоточившись и высматривая врага.

— Плохой старт, — пробормотала Саха.

— Проходим отметку «один», — отозвался Мори из водительского кресла.

Корд медленно вдохнул, отсчитал долгие секунды, затем выдохнул. Сидевший перед ним Зейд прижался к прицелу главного орудия и отщелкнул предохранитель со спускового крючка.

Корд набрал частоту полкового вокса.

— Ладно, начинаем. Все машины по моей команде. — Он взглянул в передний прицел и убедился, что сумрак сгущается. — Кодовое слово — «Расплата», — нажал на спуск, и затянутый пеленою мир озарился светом.

Воздух Исствана V был огнем. Хренд не видел горизонта. Пламенная буря бушевала наверху и вокруг Хренда. Визг нарушения целостности доспеха и предупреждение о высокой температуре несколько минут назад. Он чувствовал, как на его плоть накатывает стылое оцепенение. Хренд дышал гарью и дымом, но не ощущал их. Казалось, он дрожит от холода, невзирая на ревущее вокруг пламя. Он знал, что это означает. Воздух у него в легких, в носу, в глотке, выжигал его изнутри. Гибкие сочленения на поясе и коленях расплавились, и огонь просачивался внутрь. Он поджаривался в собственных доспехах. Он умирал.

— Железо внутри… — просипел он, чувствуя, как на губах и языке расцветают волдыри.

Хренд брел дальше, доспехи шипели и визжали, борясь с повреждениями. Ноги утопали в земле, однако он заставлял себя идти к укрытию из обломков… он был уверен, чего именно, возможно, «Носорога», но визор шлема потемнел почти до кромешной тьмы, а от самих обломков остался лишь искореженный до неузнаваемости остов. В ухе скрежетал вокс, но Хренд знал, что отвечать не стоило. Это было лишь призрачное искажение, огненный ад, насмехающийся над его несгибаемостью. Он остался один, в трясине горящей крови своих братьев и техники.

— Железо снаружи…

Он потерпел неудачу. В этом сомневаться не приходилось. Окруженные, преданные и оставшиеся в меньшинстве, Гвардейцы Ворона и Саламандры были обречены. Но все-таки у них остались зубы, чтобы огрызаться. Следовало предвидеть, как они ответят. Следовало развернуть силы иначе. Следовало… ему следовало умереть, когда на них обрушился первый ракетный залп. Эту награду он заслужил своей слабостью, и если сейчас ему наступит конец, то только потому, что он снова проявил тщедушие.

Он достиг обломков. Края расколотого корпуса накалились, будто металл, только что вынутый из печи.

— Железо… — изверг Хренд полыхающий выдох. Зрение размывалось, пока в глазницах испарялась влага. — Железо… — Он повалился на пол, и огонь сомкнулся над ним… обжигая…

— Повелитель. — Слово пронзило его, причинив боль, и сновидение об Исстване растаяло в пробуждении. Мгновение ему казалось, будто он тонет, будто теплая черная вода повсюду вокруг него. А затем нервные окончания воссоединили его с дредноутом, и Хренд снова стал Броненосцем. Остатки его тела задергались при воспоминании о боли. На мгновение слабому сердцу его сущности захотелось кричать.

— Повелитель, — снова послышался голос.

Пробуждение было хуже смерти.

Его окружала тишина. Когда он был жив, до перерождения в дредноут, то никогда не замечал тихого гула, который издавала сама жизнь: биение сердец и тока крови, вздымания и опадания дыхания, почти неразличимых скрипов трущихся мышц и костей. Пробудившись, он оказался сначала в полнейшей пустоте. Затем Хренд начал ощущать конечности, поршни и сервоприводы, ждущие его воли, орудия, что стали его частью. Последним он активировал сенсорный модуль, встроенный в саркофаг, подобно шлему на комплекте доспехов. Хренд посмотрел глазами машины. Своими глазами.

Перед ним в зеленом сумраке клубился туман. Дальномеры, инфрасенсоры и системы ауспиков начали складываться в цельную картину. Теперь он видел врагов. Далекие точечки тепла становились ярче, приближаясь к нему.

— Повелитель, вы слышите? — Голос прорвался сквозь стенание ветра.

— Слышу, — промолвил он, почувствовав, как устройство взяло слова из поврежденных связок в его горле и передало в вокс.

— Враг наступает, — сказал голос.

«Ярвак», — подумал Хренд, наблюдая, как перед глазами прокручиваются столбцы данных от машинных чувств. Все машины под его командованием [ну уж нет]одились на своих местах, рассеявшись по руинам вокруг него. Они ждали двадцать часов, три минуты и сорок пять секунд, и Ярвак пробудил его в положенное время.

Хренд следил за приближающимися врагами. Модель их развертывания была не без огрехов, а строю недоставало слаженности. Они пока не обнаружили Хренда и кого-либо из его сил. Часть Хренда удивилась, почему они атакуют вот так. Безнадежно. Незримый Лабиринт выстоит. Он был рожден из железа, охранялся железом и никогда не падет.

— Ждать, — велел он.

— Как прикажете, — раздался ответ Ярвака.

Хренд увидел, как изменились потоки данных, когда статус троих «Хищников» и двух «Венаторов» стал активным. Их системы еще наполовину дремали, тепловые и электронные сигнатуры оставались довольно слабыми, чтобы быть невидимыми для ауспиков. По крайней мере, именно таков был замысел. Таким образом, оставались еще два его броненосных брата.

— Орун? Гортун? — произнес он их имена.

Секунду никто не отвечал.

— Я пробуждаюсь, повелитель. — Голос Оруна был безликим и металлическим. Он был зеркальным отражением голоса самого Хренда.

Ответом Гортуна стало рычание статического электричества.

Хренд наблюдал и ждал до тех пор, пока вражеские машины не оказались на границе зоны поражения, создаваемой орудиями его группы.

— Железо, — сказал он, а затем остановился. На него накатил шквал глухой тьмы, и где-то вдалеке он почувствовал, как хрящи обугленной глотки пытаются произнести следующее слово. — Внутри.

— Железо снаружи, — раздался ответ его братьев.

Из приближавшегося к Талларну судна-родителя вылетел боевой корабль. Сидевший в кабине Аргонис наблюдал за тем, как предупредительный свет заливает собой вид на орбиту Талларна.

Планета походила на шарик прогорклого желтого жира, пронизанного кляксами дыма. Вокруг нее по заключенным орбитам вращались обломки, мерцая протяженными полосами и разводами искореженного железа. Над северной полярной областью планеты переливались огни пустотной битвы. Аргонису показалось, что там разворачивается большое сражение. Он откорректировал курс так, чтоб они не оказались рядом с боевой сферой по дороге к главной цели, и вывел двигатели на полную мощность. Пристегнутый в кресле пилота и закованный в силовые доспехи, он ощутил, как нарастающее давление от разгона врезалось в него подобно удару молота.

— Совет-предупреждение: текущая нагрузка двигателя и траектория движения судна приведут к повреждениям, — заскрежетал в ушах голос Соты-Пул.

Аргонис ей не ответил. Он не просил ее подключаться к боевому кораблю, но она в любом случае так бы и сделала. Для человека, предположительно променявшего эмоции на чистую логику, Сота-Нул вела себя очень предсказуемо. — Текущая вероятность спада эффективной мощности двигателя — восемьдесят пять целых и две десятых. — Через секунду она добавила. — Теоретически.

Он не ответил. Не было смысла.

Цель стремительно приближалась. Головные дозорные корабли первого слоя обороны «Железной крови» вырастали из отдаленных точек в глыбы металла, очерчиваемые звездным светом. Аргонис направил боевой корабль по неровной спирали и увидел, как две предупредительные руны на дисплее шлема, мигнув, сменили цвет — с янтарного на красный.

— Активировать боевой дисплей, — сказал он. и пространство вокруг наполнилось синими, красными и зелеными линиями потенциальных целей. Конечно, система не принимала в расчет военные корабли — Аргонис сомневался, что даже самые крошечные из них заметят, что он вообще открыл по ним огонь.

— На нас направили ауспики и многочисленные системы прицеливания.

— Передать идентификационный сигнал, — произнес он.

— Подчинение, — пробормотала техноведьма. — Предлагаю снизить скорость, изменить курс на более прямую траекторию и отключить оружие.

— Нет, — сразу же сказал он. — Передай сигнал, а там поглядим, станут ли они и дальше считать, что лучше всего нас просто взорвать.

Головные дозорные корабли превратились теперь в громадные утесы, скрывающие за собою Талларн и свет его звезды. Позади них ждала внутренняя скорлупа кораблей, а внутри их сферы — исполинские, испещренные шрамами, будто бы вырубленные зубилом, очертания «Железной крови».

Аргонис повел боевой корабль в неплавное скольжение, а затем бросил его в спираль, когда в ушах начали усиливаться сигналы о захвате цели.

Он ждал, ощущая, как на плоть внутри доспехов знакомо давит гравитация. Он скучал по этому, скучал по поющим внутри него смешанным чувствам контроля и опасности. Это вновь заставило его почувствовать себя живым и позволило забыть, что он стоял на волосок от смерти от руки повелителя. Была и другая причина плясать перед орудийными сенсорами Железных Воинов. Скольжение, готовые к бою орудия, включенное прицеливание, попытки спровоцировать их на стрельбу, а затем одним махом унять их: это было послание, заявление о намерениях. Не путайте силу с властью, говорило оно.

И все же на самом деле ему не слишком нравилось заниматься подобным.

— Корабли Четвертого легиона сняли захват цели, — сказала Сота-Нул.

— Хорошо.

— Они приветствуют нас.

— Включи вокс.

— Выполнение.

В ушах захлопали статические помехи, нарастая в мощности, а затем смолки.

— Боевые судна и воины Четвертого легиона приветствуют вас, уважаемый эмиссар. — Голос смолк.

Аргонису он показался знакомым, этот мрачный тон, эти резкие нотки. Голос этот привык повелевать, а не расплываться в учтивостях. Форрикс, кто же еще. Не Железный Владыка, пока нет, пока они не поймут цель визита Аргониса.

— Откуда ты прибыл? — осторожно поинтересовался голос Форрикса.

За черной личиной шлема Аргонис недобро улыбнулся.

— Я прибыл от магистра войны, — ответил он.

Иэо открыла все свои глаза и приступила к охоте. Ее окружал инфомир. Образы, пикт-каналы и абстрактные данные терялись в туманной голографической дали. Девяносто восемь из девяноста девяти ее информационных точек оставались на месте, потеря одной — злосчастное следствие атаки Железных Воинов на узел сигнальных кабелей южнее развалин Полумесяца-Сити. Это было не оптимально, но и не так плачевно, как могло бы быть.

Она посмотрела через рассеянный рой сетевых мух, и ее зрение разбилось на фацеты. Иэо выпустила крошечных существ в комплекс убежища еще шестнадцать часов назад, когда стала подозревать, что они могли засечь ее. Хромированные насекомые расползлись по ключевым позициям по всему убежищу. Они беспрерывно смотрели, анализируя каждое увиденное ими лицо и внимательно прислушиваясь к тому, что говорил каждый голос.

Комплекс убежища был огромным. Как и все подобные подземные укрытия на Талларне, оно предназначалось для размещения армий, собиравшихся покорять звездные системы. Теперь в этих же самых убежищах обитали выжившие после вирусной бомбардировки, уничтожившей все живое на поверхности планеты. В укрепленных рокритом туннелях поселились немногочисленные счастливчики, которые впоследствии нанесли ответный удар по разрушителям своего мира. Эта битва во имя отмщения велась в самом аду.

Убежище лоялистов, за которым следила Иэо, было одним из самых больших, оно располагалось под развалинами города. Иэо [ну уж нет]одилась тут со времен падения Сапфир-Сити и прибытия первых подкреплений лоялистов на Талларн. До этого она пробыла на планете с год, перемещаясь по миру наверху, прокрадываясь в данные, наблюдая своими многочисленными глазами, сплетая сеть, чтобы заманить свою цель. Ее цель — ячейка оперативников Альфа-Легиона, которая работала в мирах на окраинах более масштабной войны.

Ячейка специализировалась на расшатывании, развращении и саботировании планет с потенциальной, но не текущей, стратегической значимостью. Они были не той целью, что ей поручили, но такой, которую она опознала и выбрала лично. От подобной концепции Иэо все еще было не по себе.

Ассасины из храма Ванус обычно действовали на удалении, манипулируя событиями посредством изменения данных, что в итоге приводило к ликвидации цели. Дворянин, убитый ревнивой возлюбленной после обнаружения ею пикт-кадров недвусмысленного содержания; босс картеля, казненный бизнес-партнерами, которые обнаружили свидетельства его воровства; город, выкошенный болезнью, поскольку корабль с нужной вакциной так и не прибыл, — вот как действовал храм Ванус, и в большинстве случаев палач не видел жертвы и не вступал с ней поединок. На самом деле многие сородичи из круга Иэо даже никогда не ступали на поле боя. Прямолинейные методы были прерогативой других храмов, но иногда кого-то из храма Ванус могли назначить свободным инфоцитом, и тогда он становился исключением из правил. И смириться с подобным статусом было нелегко.

Свободный инфоцит самостоятельно определял и казнил свои цели. После устранения он выбирал очередную цель, и так далее, переходя от одной ликвидации к другой, пока с них не снимали Свободный Статус. Смерть от руки Ванус обычно отличалась неизбежностью и отстраненностью, с которой ангел исполнял волю божества. Быть свободным означало стать глазами, которые наблюдают, и рукою, которая наносит удар.

Иэо выдали Свободный Статус два года назад, и с тех пор она не переставала убивать. Временами ей казалось, что ее нынешнее состояние сродни вирусу, который убил Талларн, — множащееся и видоизменяющееся, без конца порождающее смерть. Она понимала, почему это было важным в подобной войне, но ей это было не по душе. Происходящему недоставало определенности.

Когда убежище заполнило ее органы чувств, она на секунду позволила ему повиснуть на краю восприятия. Нет, ничего необычного, никаких изменений в макрошаблонах данных. Изо сосредоточилась на пункте управления. Там было многолюдно. Со своей точки обозрения она увидела написанное на лицах напряжение, морщины в тусклом свете превращались в ущелья теней. Никто не разговаривал. Она услышала шорох униформы, когда кто-то пошевелился. Склонившиеся над аппаратурой офицеры связи смотрели стеклянными от усталости глазами. Она почти чувствовала царящую в помещении хрупкость. Отчеты о нападении на Незримый Лабиринт начнут поступать через пять минут, и пройдет еще час, прежде чем командующие поймут, победили они или проиграли.

Впрочем, они проиграют. Иэо знала это. Железные Воины знали о готовящейся атаке. Вероятно, они узнали о ней раньше большинства сил лоялистов, что с рокотом выдвигались на позиции для атаки. Всему еще только предстояло случиться, однако Иэо не сомневалась в своем прогнозе.

Она переключилась между разными точками обзора: сборные залы, ныне пустующие, за исключением нескольких машин, которые получили слишком тяжелые повреждения, чтобы подняться на поверхность планеты; казармы, где под ветхими одеялами спали несколько человек; лифты главной шахты доступа в убежище. Ничего. Даже слабого намека на то, что она права. Однако ощущение никуда не делось, как и прежде, оно зудело на границе сознания. Где-то в комплексе [ну уж нет]одился как минимум один оперативник Альфа-Легиона высокого уровня, и он знал об Иэо.

Она была из Ванус, информационным ассасином. Она имела дело с вероятностями, с прогнозированными исходами и паутинами данных. Неуверенность тревожила Иэо, однако отсутствие беспокоило ее еще больше. И именно это взирало на нее из данных: пустота, там, где следовало быть чему-то, как будто кто-то попросту стер это из реальности. Альфа-Легион был здесь, но не отбрасывал даже тени.

Это было не оптимально. Совсем. Это значило, что они рядом, что они предугадали ее действия. Возможно, они даже…

Она сняла с глаз визор, сложила и спрятала его, а затем скользнула в вентиляционную трубу к решетке внизу.

Решетку выбило из гнезда, и Иэо упала в пустой коридор.

По крайней мере, пустой две секунды назад.

Спрыгивая с потолка, она увидела троих человек. Все совершенно неподвижные, их фигуры — размытые серые силуэты, словно размазанный по бумаге графит. В растянувшееся мгновение прыжка ее разум наполнился умозаключениями.

Должно быть, они стояли здесь некоторое время, достаточно долго, чтобы, сокрытые под плащами, рассеяться в потоке данных от ее сетевых мух. Достаточно долго, чтобы она не заметила их. Это означает, что они спланировали засаду. Они выследили Иэо и предвидели ее действия.

«Умно», — подумала она, услышав жужжание заряжающего оружия.

Она рухнула на пол.

Противник дал крепости Железных Воинов имя. Ее прозвали Незримым Лабиринтом. Он разросся из разрушенного убежища под Сапфир-Сити, расширяясь под землей по мере тою, как Железные Воины захватывали новые укрытия и туннели. Хотя лоялисты и знали, что он огромен, никто не знал подлинных размеров Незримого Лабиринта.

Войска Пертурабо могли ходить под землей незамеченными и появляться среди руин городов или безжизненных, затянутых туманом пустошей. Искусная маскировка скрывала большинство периферийных входов, их аппарели и противовзрывные двери располагались в остовах зданий или складках местности. Главные ворота в Незримый Лабиринт [ну уж нет]одились среди трупов городов, их окружали огневые точки дистанционного управления, минные поля и бдительные танковые патрули. Незримый Лабиринт тянулся на сотни километров — от сердца в развалинах Сапфир-Сити и до удаленных бункеров на высотах заполненного черным шламом Полумесячного океана.

Пока существовал Незримый Лабиринт, лоялисты не могли победить. Поэтому было решено, что он должен пасть, и на выполнение этой задачи отправили многотысячные силы. За полгода они предприняли две неудавшиеся попытки. Победа в третьей, как раньше говорили и про первую, и про вторую попытку, была бесспорной.

Глава 2

ВОЙНА МАШИН. ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЛАДЫКА.

ПРОЕКЦИЯ БОЯ

Корд почти ничего не видел и не слышал. «Наковальню войны» пронизывал ужасный скрежет металла. Все вокруг сотрясалось. Рокот двигателей сливался со звоном осколков и грохотом взрывов. Корд не сводил глаз с пространства перед «Наковальней войны». Ему приходилось пользоваться собственными глазами. Инфразрение стало бесполезным уже после первых секунд боя. Очертания, тени и свет наполняли его взор всякий раз, когда Корд пытался смотреть перед собой. Он видел цель, мог разглядеть облупившиеся шевроны на корпусе. Трон, как же она близко.

— Зейд! — крикнул он.

— Стреляю! — ответил стрелок, и главное орудие проорало свой гнев в хор сражения.

Снаряд попал в танк Железных Воинов, точно в переднюю часть левой гусеницы, и пропахал ему борт. Затвор орудия резко возвратился обратно на место перед головой Корда. Саха уже начала снова оттягивать его, загоняя в зев очередной снаряд. Танк Железных Воинов ушел в занос, его левую гусеницу разодрало в клочья.

— Саул, добей его! — прокричал он.

«Наковальня войны» содрогнулась, когда передняя пушка «Разрушитель» выстрелила. Танк Железных Воинов испарился в дымовом плюмаже. Корд уже начал отводить глаза от прицела, опуская взор на треснувший экран ауспика. Там творилась полнейшая неразбериха.

Сквозь искажения прорывались руны и тактические метки. Его полк еще держался, но из последних сил. Они несли потери, однако продолжали наступать; тем не менее восточный фланг атаковали сбоку и разрезали надвое. От ведущих машин остались лишь обломки, а те, что шли следом, сбивались в кучу, пытаясь объехать погибших товарищей. С момента, когда они выпустили первые снаряды, план наступления пошел наперекосяк. Иззубренное плато руин — развалины, в которые превратился Сапфир-Сити, — встретило их минами, замаскированными танковыми ловушками, тяжелым орудийным огнем и готовыми к контратаке группами. А они даже не достигли второй отметки. Следующая волна дышала им в спину, и они стремительно лишались пространства для маневра. К этому времени они уже должны были [ну уж нет]одиться в километре от входов в Незримый Лабиринт, но они и близко туда не добрались. Не прошло и десяти минут с первого выстрела, как атака стала походить на катастрофу.

— Ублюдки знали о нас! — воскликнула Саха, словно прочитала его мысли. Она дернула ручку затвора вниз и захлопнула его. Зейд уже разворачивал орудие. Полковник слышал, как стрелок безостановочно матерится в вокс.

Все остальные орудия «Наковальни войны» также стреляли, спонсоны исхлестывали лучами энергии творящийся снаружи хаос. Саул, наверное, затаскивал в пасть «Разрушителя» очередной снаряд. Что-то врезалось в корму. Взгляд Корда метнулся на руны, обозначавшие машины его полка. «Коготь» и «Бритва» должны были вернуться, чтобы прикрыть им тылы. Он увидел, как угасла руна «Когтя», и жар его гибели расцвел на экране ауспика.

— «Когтя» нет, — протрещал по воксу голос Ориго из оставшейся разведывательной машины. — Вражеские машины зашли нам в тыл.

— Понял тебя, — ответил Корд. Он на секунду закрыл глаза. Наступление провалилось, и теперь вопрос был только в том, какой станет цена и кто ее заплатит. — Разворачиваемся! — проорал он. — Огонь по всем целям!

Хренд ударил кулаком по борту танка так, что прогнулись плиты брони. Поршни его рук и ног передали ускорение телу, и он приподнял танк. Гусеницы машины бешено вращались. В стороны летели сухая пыль и комья грязи. Танк попытался развернуть башню, бесцельно, в отчаянии. Хренд вогнал второй кулак в гусеницу Его рука сомкнулась, и зубья-буры на каждом пальце ожили. Траки лопнули, продолжавшие крутиться приводные шкивы начали разбрасывать металлические звенья. Танк начал уходить в занос, другая гусеничная лента зарывалась в землю. Хренд активировал мелтаганы в ладонях. Броня танка раскалилась, став красной, а затем белой. По кулакам Хренда, подобно пролитой крови, потек расплавившийся металл. Затем мелта-струи попали в топливопровод, и мощный взрыв оторвал танку борт и крышу. Машина рухнула обратно на землю, башня дернулась, как будто голова на сломанной шее. Дредноут отступил назад, и его окатило пламенем. Из разорванного корпуса неподвижного танка с ревом вырывался огонь, распространяя копоть по его трупу.

Небо стало ослепительно-белым. Сенсоры заискрились, зрение ухудшилось. Он замер, развернувшись, чтобы посмотреть вверх, когда зарево потускнело до пылающих полос. Над ним высились боги из металла, их силуэты скрывали туман и огненный свет. На сгорбленных под тяжестью орудий спинах покачивались головы с плуговидными масками. Как один, они шагнули вперед, и Хренду показалось, словно его плававшие в жидкости саркофага останки вздрогнули. Титаны выстрелили снова, и вновь небо превратилось в чистый лист, а земля — в застывшую картину. Неподвижные языки огня лизали изувеченные трупы танков. Очертания боевых автоматов и дредноутов шагали, падали, горели. Танки переворачивались и ехали вперед, брызги и пыль из-под гусениц застывали за миг до исчезновения. Взрывы накладывались друг на друга, расцветали и размывались в одно целое. Осветительные снаряды рвались высоко над головами, рассеивая пылинки слепящего света. Дым сливался с остатками ночи. Внутри мертвого танка возле Хренда разорвался снаряд или топливный бак. Осколки забили по телу и конечностям.

Хренд не чувствовал ничего: ни звона шрапнели по железной коже, ни борозд, яркими шрамами пропахивавших его тело, ни жара горящего танка. Железо снаружи, железо внутри, холодное, несгибаемое, неживое. Мир ему заменил вид сквозь прицел, омываемый потоками данных, чувства — холодный отклик сервоприводов. Он сделал шаг, и поршни в конечностях отреагировали.

Вокс-каналы захлестывали голоса. Он увидел, как один из «Сикаранцев» его группы объехал обломки, его башня вращалась, орудие выплевывало снаряды куда-то вдаль. Орун и Гортун были возле него, хотя он не видел их. Перед глазами начали расцветать руны угрозы, когда вторая волна врагов врезалась в остатки первой.

Он перешел на бег. Поршни сжались и с грохотом вытолкнули ноги. Из яркого тумана выкатился закопченный белый «Хищник». Из плеч Хренда вырвалась пара ракет-охотников, едва в разуме всплыло узнавание — Белые Шрамы, 5-е братство. Орудие машины дернулось в его сторону. Ракеты попали в погон башни, и в полыхающем шлейфе сорвали ее с корпуса.

Хренд бежал в объятия разрушения и не чувствовал ничего.

— Зачем ты здесь?

Аргонис слушал, как слова проливаются в безмолвие тронной комнаты. Темные глаза Пертурабо поблескивали на него из впадин, углубленных в череп примарха. У подножия и по бокам трона, выставив перед собою щиты, застыли недвижимые фигуры автоматонов Железного Круга Пертурабо. Возле повелителя стоял только Форрикс, единственный присутствующий триарх и старший по званию Железный Воин.

За спиной Аргониса покачивалась Сота-Нул, ее черная кольчужная мантия шелестела по полу. Он услышал, как зажужжали ее триокулярные линзы, меняя фокусировку. Поодаль совершенно неподвижно ожидал Провидий, закутанный в зеленый шелковый саван, его еле слышимое дыхание, больше похожее на шипение, вырывалось из безглазой железной маски.

Молчание Пертурабо начало затягиваться. Аргонис старался не опустить глаза перед давящей аурой присутствия Железного Владыки. Примарх и его первый капитан изменились с тех пор, как Аргонис видел их в последний раз. Форрикс как будто уменьшился, съежился изнутри, если не внешне, на смену злобному блеску в его глазах пришла пустота. Пертурабо казался одновременно кем-то большим и меньшим, чем он был прежде. Он сильно исхудал, а свет скапливался в углублениях его черепа неприметным для глаз Аргониса образом. Логос, доспехи Железного Владыки, почти исчезли среди поршней и раскосов из черного железа и сверкающей пластали. Его голова гнездилась в массе кабелей и металлических трубок. Кое-где кожа примарха как будто наросла на имплантаты. Аргонис отметил луковичные наросты оружия, приваренные к наручам доспехов.

— Я не буду отчитываться перед тобой, эмиссар, — наконец сказал Пертурабо, его голос — сдержанный скрежет стали.

На лице Аргониса не дрогнул ни единый мускул.

— Вы отчитываетесь перед магистром войны, а я — его эмиссар.

— Вот, значит, зачем брат прислал тебя — спросить, чем я тут занимаюсь?

Аргонис услышал в его словах резкость. Он склонил голову, наполовину из уважения, наполовину в согласии.

— Вы осаждаете мертвый мир, заливаете в его внутренности мощь своего легиона. Вы призываете наших союзников и расходуете их в бесконечных и бесцельных битвах. Ваш магистр войны желает знать — к чему все это?

— Как ты смеешь говорить таким тоном? — отозвался Форрикс. Он поднял бронированный палец и ткнул им в Аргониса так, словно это был ствол пушки. — Наша верность Хорусу не подлежит сомнению.

— Наш повелитель, тот, в чьих руках наша верность и клятвы, говорит и спрашивает, что пожелает. — Аргонис перевел взор на бронзовое с рубинами око, венчавшее черный жезл у него в руке. — И здесь и сейчас я — его голос.

Форрикс открыл было рот. но взгляд Пертурабо метнулся на него, и первый капитан промолчал.

— Я буду рядом с братом, когда врата в царство нашего отца падут. По его приказанию я сокрушу оборону Терры и буду стоять подле него, когда ложный Империум сгорит в огне. Ничто и никто этого не предотвратит.

— Это не ответ.

Пертурабо медленно повернул голову, его взгляд задержался на тьме в закутках своей тронной комнаты.

— Этот мир был важной базой во время Великого крестового похода. Разветвляющиеся от него варп-пути, а также вместимость и прочность убежищ означают, что, если он не будет нашим, им воспользуются наши враги. К Тронному Миру ведет множество дорог, эмиссар, и каждую стерегут миры вроде этого. Конец войне положит не просто сила или численность, но контроль над этими Воротами к Терре. — Железный Владыка замолчал и перевел взгляд на Аргониса. — Это одни из таких врат, и я преподнесу их магистру войны.

— Собранные вами силы…

— Необходимы.

Аргонис выдержал взгляд примарха, но почувствовал, как его тело наполняется холодом. Будто его окунули в ледяную воду. Казалось, он стоит перед Хорусом Луперкалем. Спустя мгновение он склонил голову, удостоверившись, что вместе с ним не опустится и его знамя.

— Я останусь, владыка, — сказал Аргонис, стараясь сохранить в голосе почтительность, уважение и силу. — И прослежу за окончанием этого… предприятия.

Пертурабо едва заметно кивнул:

— Как хочешь.

По незримому сигналу двери в тронную комнату начали со скрежетом распахиваться. Аргонис выпрямился и направился к выходу, штандарт магистра войны был крепко зажат в руке. Сота-Нул и Провидий последовали за ним. Как только двери стали закрываться вслед за ними, он надел шлем. Уши наполнил сухой скрежещущий голос Соты-Нул, что передавался по воксу малой дальности. Сигнал был зашифрованным, и техноведьма субвокализировала слова.

— Тебя не удовлетворили и не убедили ответы-реакции примарха Четвертого легиона.

Аргонис продолжал идти, взгляд его был устремлен вперед. Железные Воины смотрели, как они проходят мимо, в тусклом освещении их глазные линзы светились угольно-красным. Их шаги эхом разносились по широкому коридору.

— Пошли сигнал, — через секунду сказал он. — Посмотрим, что знают агенты Альфария.

Мир Иэо сузился до мгновения, за которое она достигла пола. Чувство тела исчезло, ощущение плоти растворилось до данных, сортируемых в ее подсознании. Род Иэо создали в качестве оружия, в качестве убийц и палачей, но они делали это на расстоянии. Они не были эверсор, или калидус, или даже кулексус. Ванус убивали как боги, не обнажая при этом меч и не проливая кровь. Поле боевых задач было слишком тесным, переменные слишком незначительны и слишком легко недооцененные. Это было неприятно. Это было неизящно. Расточительно. Но иногда необходимо.

Фигуры в смазанных накидках двигались слишком быстро, чтобы проследить за ними. Это не играло роли. Храм Ванус полагался не на скорость реакций. Предугадывание — вот их главный козырь.

В нос ударила вонь ионизирующегося воздуха.

«Данные: три единицы оружия, энергетические, с вероятностью в 93 процента — волкитные. Время от зарядки до выстрела составляет 0,03 секунды».

Она поднялась из переката.

«Проекция: судя по тренировке и подготовке противников, они учтут движение цели перед тем, как открыть огонь».

Иэо дернулась и плашмя рухнула на пол, выбросив конечности, словно паук. Там, где ей следовало [ну уж нет]одиться, воздух прорезали два красных импульса энергии.

«Данные: один противник пока не выстрелил».

Ее мышцы напряглись.

«Проекция: он не открыл огонь на случай, если двое других противников промахнутся. Умно/компетентно/ опасно».

Она рывком сорвалась с земли. Волкитный луч ударил в пол и раскрошил рокритовый круг. Иэо на лету крутанулась. Ее руки ухватились за край открытого вентиляционного люка.

«Проекция: другие выходы из вентиляционных шахт небезопасны».

Она вскарабкалась в воздухопровод.

«Данные: дверь в коридор, в 20 метрах, на данный момент закрытая, единственный доступный выход».

Она услышала мягкие быстрые шаги людей в коридоре внизу. Ее рука уже скользнула в карман и нашла крошечный гладкий шарик.

«Проекция: пока они живы, ей не скрыться».

Гранату создали чужаки, а не люди. Ее поверхность была гладкой, как будто костяная мука, и всякий раз, когда Иэо касалась гранаты, ей казалось, что ее температура такая же, как у ее кожи, никогда не теплее, никогда не холоднее. Данных о происхождении гранаты ей не предоставили. Она знала только то, что та сделает при взрыве. Этого знания вполне хватало. Иэо выронила гранату в люк и затащила тело поглубже в шахту.

«Данные: 1 секунда после броска гранаты».

Луч испарил край люка. Ее захлестнула волна жара. Кожа на лице обуглилась и пошла волдырями.

«Данные: 2 секунды после броска гранаты».

Граната взорвалась со звуком бесчисленных игл, секущих металл.

«Данные: тишина. Проекция: противники уничтожены».

Она натянула визор обратно на глаза и морганием открыла канал с сетевыми мухами в коридорах вокруг ее текущей позиции. Пусто, или, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Теперь во всех прямых входящих данных следовало учитывать возрастающий фактор ошибки/диверсии. Сжатое сознание боя угасало. Кожа на лице пылала. Руки были порезаны до костей, и она истекала кровью. Ей нужно двигаться. В сознании начали тикать часы.

«Отсчет: 2 секунды после ликвидации вражеских агентов».

Иэо выскользнула из поврежденного вентиляционного тюка и на мгновение повисла под ним. Коридор побагровел. Стены и потолок покрывало густое желе измельченной плоти. Среди мокрот виднелись твердые частицы. Она отыскала взглядом гранату, поблескивавшую от крови. Моноволоконные нити, которые вырвались из ее поверхности, убрались назад под яйцеобразный корпус. Быстрым движением глаз ассасин распознала, отбросила и вычленила прочие предметы среди разжиженной плоти.

«Отсчет: 5 секунд».

Она раскачалась и с тихим хлюпаньем приземлилась на пол. Иэо подобрала гранату, а затем, сделав два быстрых шага, достала три предмета, выглядевших как имплантированные комм-устройства. Рассчитанным прыжком она оказалась у края растекающейся лужи крови. Иэо сбросила с себя комбинезон и, не замедляя шага, вышла из него. Под ним до самой шеи было матово-черное тело, лишь вшитые в синкожу карманы нарушали плавные изгибы мышц на спине.

«Отсчет: 11 секунд. Проекция: враг узнает о гибели агентов через 9-15 секунд».

Она перешла на бег. Работенка предстоит кровавая, но другого доступного пути у нее не было. Она оказалась под прямой угрозой, и это значило, что вероятность полного провала задания реальна как никогда.

«Отсчет: 13 секунд».

Впереди показалась запертая дверь из коридора в остальную часть убежища. Ее визор проецировал картинку расширяющейся сферы комнат и переходов вокруг Иэо, пока сетевые мухи меняли позиции, чтобы сформировать защитную оболочку.

«Отсчет: 14 секунд».

Сетевые мухи по ту сторону двери уловили движение, когда в коридор вошел человек. Иэо увидела полевую форму Сектанальной Регентской Стражи, значки звания и имплантаты статуса вокруг глаз: офицер, среднее звено, тыловое обеспечение. Она понятия не имела, тот ли он, кем казался, и сейчас это не играло никакой роли. Коридор, в котором она стояла, был наполнен разжиженными останками трех оперативников Альфа-Легиона, а там [ну уж нет]одился ее единственный путь наружу. Проекции свидетельствовали о том, что вероятность выживания была низкой.

«Отсчет: 16 секунд».

Изо распахнула дверь и залетела в коридор. Офицер Регентской Стражи обернулся на шум, его рот открылся. Ассасин взметнула руку, и напальцевый игольник на третьем пальце выплюнул тому в нёбо осколок кристаллизованного яда. Любой, кроме самого наилучшего и подозрительного специалиста, которому придется осматривать офицера, придет к выводу, что тот умер от внезапного и обширного сердечного приступа. Она промчалась мимо трупа.

«Отсчет: 19 секунд».

Скорее всего, остальные оперативники Альфа-Легиона уберут останки своих мертвых товарищей. Им было не с руки привлекать внимание лоялистов к тому, что среди них велась безмолвная война. Залитый кровью коридор создаст для них проблем не меньше, нежели для самой Иэо. По крайней мере, на это указывали проекции. Так должно было случиться. Это был самый лучший исход.

Ей нужно покинуть убежище Полумесяца. Нужно выбраться наружу, подключиться снова к своим источникам данных и найти оружие, с помощью которого она сумеет победить врагов.

«Отсчет: 23 секунды. Проекция: враг знает о гибели своих агентов с вероятностью 78 процентов».

Она нырнула в маленькое помещение и вырвала ржавую решетку в полу. Снизу на нее уставилось длинное, уводящее во тьму пространство.

Она довершит казнь. Но пока ей нужно бежать.

«Отсчет: 26 секунд. Проекция: враг знает о гибели своих агентов с вероятностью 99 процентов».

Иэо осторожно выдохнула и нырнула в поджидающую ее тьму.

Незримый Лабиринт выстоял. Честно говоря, лоялисты не сумели преодолеть даже внешнюю оборону.

Когда над местом наступления лоялистов забрезжил рассвет, блеклый свет коснулся полей уничтоженной техники. Дым насыщал истончающийся туман серой копотью, пламя от еще горящих обломков создавало очаги красного света. Когда огонь погас, провалившееся наступление стало просто очередным слоем опустошения среди разрушенного пейзажа. От Сапфир-Сити давно не осталось ничего, кроме названия. Его здания были разрушены в ходе наступления Железных Воинов, увенчавшегося захватом убежища под городом. Попытки взломать Незримый Лабиринт с помощью орбитальных бомбардировок раскрошили руины, которые еще оставались, и к моменту провальных атак лоялистов на Незримый Лабиринт наверху оставалось лишь несколько непокорных призраков былого города.

Труп титана «Владыка войны» привалился к шпилю из балок и щебня, оставшихся от здания, что обратилось теперь в воспоминание, которое затерялось в раскрошенном камне и расколотом металле. Голова богомашины превратилась в расплавившийся обрубок, корпус изрывали кратеры и покрывали наплывы от неимоверного жара. Спекшиеся кристаллы его глаз взирали на границы приливов битвы, отмечаемые грудами техники.

Войско лоялистов сбившимся стадом отступало по некогда прибрежным равнинам. Железные Воины гнали их, разворачивая свежие резервы, чтобы обескровить побежденных врагов, а лоялисты из последних сил пытались не дать отступлению перерасти в бегство.

Высоко над равнинами, на низкой орбите ожидал гранд-крейсер «Мемлох». Вместе с «Вератасом» и «Сыном красной звезды» он пресек три попытки Железных Воинов открыть огонь по отступавшим войскам из космоса. Это были его последние действия в сражении за Талларн. За час до того, как последние из отступавших лоялистов достигли безопасности, «Мемлох» рухнул с неба. Его корпус, пробитый в дюжине мест, погрузился в топи северного океана Талларна. Обломки фонтаном поднялись в и без того замусоренный воздух. Реактор корабля взорвался, и дрожь земли ощущалась на расстоянии в несколько тысяч километров. На какой-нибудь другой планете одно это стало бы катастрофой. Однако на Талларне на это даже не обратили внимания.

Глава 3

РАЗМЫШЛЕНИЯ О СМЫСЛЕ.

НАДЛОМЛЕННЫЙ. НЕУЯЗВИМЫЙ

— Должна быть другая причина, — произнес Корд, снимая очки и потирая переносицу. — Логическая причина.

Он посмотрел на лицо полковника Августа Фаска и всем сердцем пожелал, чтобы его здесь не было. Офицер выглядел так, словно его выжали, а затем повесили сохнуть. К его обрюзглому лицу цеплялся влажный блеск, а джурнийская офицерская форма выглядела так, будто он спал в ней множество раз, притом не стирая ее. Впрочем, в комплексе убежища воды не хватало даже для питья, не говоря уже о том, чтобы стирать или отглаживать форму. Будь ты хоть старшим офицером, командующим театром боевых действий, ты бы носил одну и ту же форму месяцами. Спустя какое-то время ты просто переставал замечать запах.

Вооруженный улыбкой и бутылкой, Фаск пожаловал в его тесную комнатушку спустя час после того, как Корд прошел обеззараживание. Бутылка уже на треть опустела, и от дыхания Фаска разило спиртным, когда он уселся на складной стул напротив Корда.

— Вот, значит, как ты теперь рассла[эх жаль]ешься, Сайлас? — Фаск окинул взглядом карты, разложенные на складном столике возле койки Корда. Они были исчерчены разноцветными чернильными линиями. Пространства у отмеченных кругами участков заполняли пометки, выведенные аккуратным печатным почерком. Корду очень захотелось выпроводить Фаска до того, как он начнет их читать. — Все в порядке? — нарушил затянувшееся молчание Фаск. — В смысле, держишься?

Корд пожал плечами. Он очень, очень устал. Ему не хотелось спать, но и разговаривать с Августом Фаском тоже. Они вместе командовали танками на Джурне, а затем на Иконисе. В те времена они оба были командирами взводов, молодыми, преисполненными той уютной лжи, которой всегда хватало в солдатской жизни. Корд полагал, что поэтому Фаск считал его своим другом. Единственная проблема заключалась в том, что тот ему не нравился, никогда не нравился. И Август Фаск пришел к нему не узнать, все ли с ним хорошо, по крайней мере, не в дружеском смысле.

Корд привстал и потянулся к картам, чтобы собрать их, однако Фаск опустил на них стакан прежде, чем Корд успел их коснуться. Часть спиртного переплеснулась через щербатый край и начала растекаться по пергаменту.

— Я серьезно, Сайлас. У тебя все хорошо?

Корд отстранился и унял приступ гнева, защипавший у него за глазами. Он пошарил в кармане формы, достал оттуда палочку лхо и, отвернувшись, прикурил ее.

— Я устал сидеть сложа руки в захолустном мире, пока Вселенная рвет себя на куски. — Он присел обратно и неспешно выдохнул дым. — Планету обстреляли вирусными бомбами. Железные Воины решили сделать оставшуюся грязь полем боя. Затем наша сторона ввязалась в эту битву. Минувшей ночью в нашем крупнейшем поражении погиб почти весь мой полк. А мы по-прежнему пытаемся разбить врага, который славится несокрушимостью. — Он замолчал и удовлетворенно кивнул. — И мы понятия не имеем, зачем они тут или почему все это началось. Поэтому да, у меня все хорошо.

Фаск пересел на койку Корда, стакан снова оказался у него в руке.

— Чтобы сражаться, ответов знать не нужно, — сказал Фаск и сделал глоток.

— Нет, — кивнул Корд, — но они могли бы помочь, если мы хотим победить.

Фаск покачал головой, взял бутылку и принялся наливать себе еще. Через секунду он хмыкнул и протянул бутылку Корду. Маслянистая жидкость заплескалась по стенкам.

Корд покачал головой. Фаск фыркнул:

— Правду говорят, будто у тебя мозги набекрень съехали. — Он поставил бутылку на стол, затем сжал вновь наполненный стакан в руках, но пить не стал. С его лица сползло всякое подобие веселья. — Штаб волнуется за тебя.

— Что-то такое я и думал, — осторожно кивнул Корд.

— Слушай, так и есть. Эта твоя теория тревожит их.

— «Тревожит их»? — Корд вопросительно приподнял бровь. — Чем?

— Всем тем бредом, зачем сюда пришел враг, что должна быть другая причина. Уверен, ты не болтаешь об этом, но люди говорят, а в таком месте… — Фаск обвел рукой койку, стол и стул, затиснутые в голых рокритовых стенах и металлической плитой двери. — Люди слышат, люди говорят.

— Так тебя прислали, чтобы я перестал об этом думать? — Сайлас вперил взгляд в пол, чтобы Фаск не заметил гнев в глазах. — Ты знаешь, где я был? Восемнадцать часов в машине, шесть в дороге туда, шесть в сражении и еще шесть возвращаясь назад, пока Железные Воины пытались превратить наш разгром в победную резню. — Он умолк и кивнул, его лицо [ну уж нет]мурилось, словно в глубоких раздумьях. — Отличное времяпрепровождение.

Фаск покачал головой и вздохнул, всем своим видом выдавая нетерпение.

— Знаешь, это должна была быть дружеская беседа.

Корд кивнул и попытался вернуть на лицо благоразумие, сдержанность. Спокойствие.

— Когда ты в последний раз был в машине, Фаск? — тихо спросил он. — Наверху. Знаешь, это там, где полно мертвецов и стрельбы.

— Трон, Сайлас! — Фаск встал, шагнул к двери и открыл ее. — Знаешь, делай что хочешь. Жду не дождусь, когда прочту доклад о твоем дисциплинарном взыскании.

Секунду спустя Корд поднялся на ноги, закрыл дверь и сел за стол. Осторожно вытер лужицу спиртного, размазавшую чернила на карте. Он уставился на линии, круги и снова на пометки. Они были неполными, здесь была информация лишь о столкновениях с Железными Воинами и их союзниками, о которых он знал, но даже это что-то значило.

— Искать, — сказал он себе.

Корд аккуратно полез под койку и достал из-под нее бутылку. Жидкость внутри была медово-золотистой и осталась на стенках, когда он открутил крышку и отхлебнул из нее. Корд резко выдохнул. Затем сделал еще глоток. И снова кивнул самому себе:

— Искать.

Хренда отправили обратно в безмолвие сновидений. Он покинул поле боя, лишь когда туман посветлел с приходом рассвета. Глубоко под землей, в пещерах Незримого Лабиринта, адепты и технодесантники начали отключать его механическое тело. Он задавался вопросом, считали ли другие из его рода подобную процедуру облегчением. Вот как об этом говорили техножрецы, когда он ходил еще среди живых: освобождение от боли бытия, вырванного из лап смерти, возвращение к умиротворенности забвения. Хренд так не считал.

Сначала они лишили его способности двигаться, отключив невральные соединения с каркасом дредноута, так что импульсы, которые заставляли двигаться руку или подниматься ногу, теперь ничего не давали. Возвратились фантомные боли старых конечностей: чувство, как дергается левая рука и дрожат пальцы, хотя их больше не было. После этого они отняли зрение и слух. С внезапностью выдернутой пробки над ним сомкнулась безмолвная чернота. В эти моменты было хуже всего. В тишине Хренд воображал, будто он ничто, просто клубок мыслей и призрачных ощущений, запертых в ящике. Однако хуже всего было то. что вместо злости он ощущал лишь пустоту. А затем, наконец, его мысли наполнили успокоительными и дали ему сны.

Теперь домом ему стали сновидения. Временами он возвращался на Исстван и горел снова. Временами он ощущал боль. Временами он забывал, что это сон, и думал, что умирает снова. Когда все заканчивалось, он пытался вспомнить, что значит двигаться, дышать, жить. Ему снилось прошлое. Ему снилось, как он стал Железным Воином. Он снова вкушал кровь во рту и чувствовал, как лезвия сдирают кожу и мышцы с костей. Боль была морем льда и обжигающей кислоты. Избавления не было, ему оставалось лишь превозмогать, чтобы стать сильнее. Хренд смотрел на металлическую маску апотекария и видел в круглых линзах свое отражение. Его сердце билось в обнаженной грудной полости.

— Чего ты хочешь? — спросил апотекарий. Ритуальные слова, которые разнеслись над скрежетом костяной пилы.

— Быть… Железом, — выдохнул он сквозь собственную кровь.

Они дали ему то, что он просил.

Ему снились поля тысячи сражений, земля, изжеванная снарядами, плоть мертвецов, смешанная с грязью. Он видел лица, которые не думал, что вспомнит. Он видел свою жизнь, смявшуюся в обрывки цветов, звуков и запахов, и они были более реальными, нежели само пробуждение.

Он умер на Исстване V. Его плоть зажарилась внутри доспехов. Его умирающее тело запихнули в сердце корпуса из поршней, пластали и сервоприводов. Пробудив его в первый раз, ему сказали, что он будет служить легиону и дальше. Ему дали новое имя. вырезанное из старого имени, подобно изувеченному слову. Он стал Железом во второй раз.

Хренд помнил все это и переживал снова, безмолвно крича, пока на него накатывали тревожные приливы сна. Секунду он сопротивлялся, а затем падал…

И падал…

Реальный мир возник перед ним внезапно, резкий и безжалостный. Он почувствовал, как нервные окончания снова переплетаются с машиной, почувствовал, как кругом ширится тишина.

Он снова пробуждался, его падение в забвение приостановилось.

Из тьмы раздался голос, потрескивающий от статики:

— Ты восстал снова, Броненосец. Тебя хочет видеть примарх.

— Слова Четвертого примарха были ложными-неполными относительно правдивости-ценности. — Аргонис не удосужился открыть глаза, чтобы взглянуть на Соту-Нул. Сервиторы снимали с него доспехи, деталь за деталью, бормоча машинными голосами и кружась вокруг воина. Он видел, что им не нравилось [ну уж нет]одиться возле техноведьмы. Всякий раз, когда она приближалась к сервиторам, они начинали двигаться, будто взнузданные животные. И он бы не стал их в этом винить — ему самому не слишком нравилось ее общество.

Они [ну уж нет]одились в огромной комнате с отшлифованным рокритовым полом, матовыми металлическими стенами и льющимся из парящих в бронзовых клетях сфер светом. Красная ткань смягчала резкие линии стен, а также покрывала кресла с прямыми спинками. Статуи — нечастое зрелище у Железных Воинов — с грубо стилизованными формами стояли в стенных нишах. Эти покои были одними из самых роскошных жилых помещений, которые он увидел на борту корабля IV легиона. Смысл не укрылся от Аргониса — ему оказали честь, но он был другим, более мягким, не из Железа.

Аргонис ощутил, как промозглый воздух коснулся его кожи, когда сервиторы сняли с торса пластины брони. Доспехи были цвета морской волны с черным отливом. По пластинам вились тесненные золотой нитью хтонийские глифы убийств. На его нагруднике расправил крылья отполированный до блеска герб, а лоб шлема венчал эмалированный венец. На поясе висели болт-пистолет и гладий с украшенными зеркальными монетками рукоятями.

Под скорлупой доспехов мускулы Аргониса увивали черные вытатуированные крылья и геометрические линии хтонийских бандитских глифов. Для любого, родившегося внутри муравейника Хтонии, кожа воина буквально кричала о его прошлом, от убийств в молодости и до славы, обретенной в качестве бойца XVI легиона. Убийца, прочли бы они: крадущийся в ночи, берущий клятвы, тот. кто заслужил преданность через кровопролитие. На шее и плечах Аргониса раскинулся полумесяц из крыльев, между оперением которых сияла полная луна. Последний символ означал, что он — вождь Стаи Изиды, отряда пилотов, связанного клятвами верности с элитарной Первой ротой. Бледные шрамы прочерчивали плоть у него на руках, спине и груди, тонкие, с волосинку, линии полосовали его кожу. Аргониса прозвали Неуязвимый — наполовину из-за того, что война не тронула его лица, а частично с ироничным намеком на годы схваток на ножах, оставивших бритвенные метки по всему телу. Он напряг мышцы, и чернильные крылья растянулись.

— Ты не согласен с моим анализом правдивости? — спросила Сота-Нул, и по тому, как защипало кожу, Аргонис понял, что она смотрит прямо на него. — Пертурабо лгал насчет этой войны.

— Соображения и побуждения примархов принадлежат лишь им одним, — ответил он. — Они превыше правды и ложности.

— Я закрыла уши всем, кто попытался бы нас подслушать. Мы можем говорить прямо.

— Я так и говорил. Пертурабо сказал правду, по крайней мере частичную. Талларн для нас важен или может им стать, и прежде он всегда отвечал на призывы магистра войны.

— Данное мнение противоречит твоим действиям. Ты вызвал оперативника. Зачем, раз все именно так, как кажется?

С него сняли последние пластины брони, и он почувствовал, как на шею опустилась ткань табарда. Сота-Нул не сводила с него глаз. Скопление из девяти линз на левой половине омертвелой плоти ее лица в слабом освещении комнаты светилось зеленым.

— Все не так, как кажется, — осторожно проговорил он.

Резкое скрежетание заставило обоих обернуться. Провидий двигался, каждый его шаг был путаным перемещением между мгновениями абсолютной неподвижности. Пустая маска полностью скрывала его голову, металл покрывали символы, которых Аргонис не понимал и на которые ему совершенно не хотелось смотреть. В закрытом положении маску удерживал запорный механизм на затылке. Ключ от механизма висел на шее Аргониса, его присутствие — обещание, которое ему, возможно, придется сдержать.

Из зеленых шелковых одежд Провидия показались руки. Пальцы были сморщенными и скрюченными, как будто когда-то их переломали и срастили заново. В правой руке человек сжимал вощеную дощечку в серебряной рамке. Длинный стальной шип венчал указательный палец левой. После паузы он воткнул шип в воск. Голова Провидия запрокинулась назад, и руки задвигались, как будто их кто-то дергал за ниточки.

«Он помечен».

Выдавленные буквы явственно проступили на блеклом воске. Провидий остановился, вновь став абсолютно неподвижным.

Аргонис уставился на астропата, затем на слова на дощечке. Он понятия не имел, что те могли означать. Из-под ногтей Провидия засочилась кровь, стекая на воск.

— Ты о примархе, о Пертурабо?

Рука Провидия снова дернулась, полосуя дощечку новыми словами.

«Око видело его, он прошел сквозь него, оно видело его, он видел».

Аргонис открыл рот, собираясь задать вопрос.

Сота-Нул вздрогнула, будто очнувшись от неожиданного звука. Аргонис повернулся к ней.

— Получен ответный сигнал от агента Альфария… — начала она.

— Я думал, ты защитила покои! — зло рыкнул он.

— Сигнал подтверждает контакт, — продолжила она, покачивая головой, словно силясь расслышать. Затем она посмотрела на Аргониса, свет в ее девяти глазах стал резким и ярким. — Он придет к нам.

Она коротала время, взламывая коммуникационные коды Альфа-Легиона.

Прошло шестнадцать часов с тех пор, как Иэо пролезла в техническое подполье, и, по ее подсчетам, должно миновать еще восемь, прежде чем она двинется дальше. Неподвижность была ключом к невидимости. Это было одним из первых уроков, преподанных Иэо в Храмах Ассасинов на Терре. Другой стратегией было постоянное движение, чтобы не позволить себя загнать в угол. Подобная стратегия имела свои преимущества, однако большая их часть была применима в том случае, если тебе было куда идти. В настоящий момент она не имела какой-либо конкретной цели, а покинуть убежище Полумесяца представлялось сложной, граничащей с невозможной задачей. Конечно, не то чтобы совсем невозможной, но при таком развитии событий возрастала вероятность обнаружения и гибели. На Иэо вели охоту, и, если она хотела выполнить задание, ей следовало выжить.

Она заползла в самые глубокие закутки убежища, туда, где туннели были заполнены кабелями и трубами, а пыль и грязь рассказывали ей собственную историю о том, сколько людей совершали подобные путешествия сюда до нее. В данных, поступавших от кордона сетевых мух, не содержалось ничего тревожного. Температура окружающей среды, уровень фонового шума и вибрации [ну уж нет]одились в пределах нормы. Фасетчатые глаза ее роя не видели ничего, кроме пустых шахт, каналов и туннелей. Все тихо. Тут, свернувшись в настолько крошечном пространстве, что сюда не забрался бы даже ребенок, она и выжидала, прокручивая шифры в поделенном на секции разуме.

Ей требовалось следить за роем сетевых мух, которые в данный момент наблюдали за каждым путем подступа к ее текущей позиции, однако для этого была нужна всего половина сознания. Взлом каналов связи Альфа-Легиона занимал оставшуюся часть ее разума.

У нее ушло несколько опасных минут, чтобы включить и проверить работоспособность комм-имплантатов, забранных ею у мертвых оперативников. Две сетевые мухи пролезли в скользкую от крови аппаратуру, и в ее сознание потекли зашифрованные переговоры. Вероятнее всего, сведения были низкоуровневыми, ничего крупного, ничего критически важного, однако Изо существовала ради того, чтобы творить смертельные ситуации из крошечных фрагментов. И кроме того, взлом шифров не давал ей заскучать.

Механикум Марса объявили царство технологий и их загадок своей исключительной вотчиной, но традиции и мистерии, которые позже вырастут в Храмы Ассасинов, восходили к временам Древней Ночи и хранили в себе свои собственные тайны. Пускай Красные Жрецы претендовали на владычество над техникой, логикой и вычислениями, однако Ванус были не машинами, они были заточенной до остроты силой человеческого разума. И они жили ради обретения информации. Это был не просто навык, или тренировка, или даже модификации, проведенные над их мозгом с помощью скальпеля, генетической трансплантации и алхимии. Это было влечение, пылающее внутри нее устремление, которое Изо требовалось постоянно удовлетворять. На Марсе существовали священные логические устройства, которые умели взламывать коды, машины, что со скрежетом и визгом могли прийти к тому же заключению, но им не хватало человеческой составной, так ценимой в Ванус. Им не хватало одержимости.

Шифр был сложным, даже для тайной связи. Она наслаждалась его падением, от этого наблюдение за его взломом становилось даже еще более приятным.

Процесс занял пять часов. Когда Изо наконец взломала его, то позволила данным на несколько мгновений захлестнуть свои чувства. Они казались ей светом, свежей водой и теплым воздухом. Устройство связи больше не принимало передачи, но в нем до сих пор оставались прошедшие через него обрывки, рассеянные, будто осколки разбитого стекла. Она погрузила в них разум, отмечая, упорядочивая и складируя. Здесь было что-то цен…

Ее мысли внезапно застыли. Затем дико заколотилось сердце. В мозг прилила кровь, когда линии заключений и вероятностей стали проявляться, складываться и расширяться. Ей нужно выдвигаться, нужно любой ценой выбираться из убежища.

Иэо начала протискиваться из укромного места. Оказавшись в состоянии ползти, она стала двигаться быстрее. Когда Иэо смогла наконец бежать и карабкаться, она превратилась в размытое пятно черной синкожи, поднимающейся из глубин убежища. Линии вычислений разворачивались дальше, требуя новых данных, обещая дать Иэо выводы. И в сердце каждой ускоряющейся мысли эхом раздавался и пылал единственный обрывок сигнала Альфа-Легиона, подобно начертанному огнем посланию.

…ЭМИССАР ПРИБЫЛ…

Воина на Талларне не прекращалась ни на секунду. Перед лицом победы или поражения она грохотала безостановочно.

Спустя шесть часов после отступления Третьего штурмового войска от Незримого Лабиринта из убежища Коба-лак вышел отряд из четырехсот машин. Предположительно он должен был соединиться с подразделениями лоялистов, которые после атаки бежали на север, хотя впоследствии никто так и не сумел вспомнить, кто именно отдал этот приказ. Все машины бесследно исчезли.

В пустоте из варпа выпрыгнул потрепанный флот, несущий на борту Легио Критос и выживших из дома Цезаристов, который затем проложил себе путь сквозь кордон лоялистов и сбросил войска на Южный полюс Талларна. Корабли обеих сторон увидели, как облака над южным континентом расцветило пламя, когда предательские титаны и рыцари вступили в бой с манипулами Легио Грифоникус.

Расположенный в Кассилдийских горах бункерный комплекс лоялистов пал, когда в нем дали сбой процедуры обеззараживания. Последний сигнал из комплекса эхом разносился по электросфере планеты долгие часы после того, как умерли его последние обитатели.

В комнатах управления убежищ лоялистов и в стратегиумах кораблей, вращавшихся в пустоте, между командованием наметился общий разлад. Полковники, капитаны, преторы, генералы и прочее бесчисленное множество хваленых чинов бросились обвинять, оскор[мамочки!], игнорировать и упрекать друг друга в неудаче, к созданию которой приложился каждый из них. Деллазарий, губернатор-милитант Талларна, номинально командующий всеми войсками на планете, заставил стихнуть шквал голосов.

— Мы будем атаковать снова, — сказал он. — Мы будем атаковать вновь и вновь, пока у нас не останется боеспособных людей. Затем мы найдем способ сделать это снова, пока мы не сокрушим их. — И в последовавшей тишине он добавил: — Не забывайте о том, где мы, и о цене, которую мы заплатили, чтобы дожить до сегодняшнего дня. Это не просто война, это месть.

Глава 4

ТИШИНА. ОТЕЦ. ЛОЖЬ

— Вы это видели, «Наковальня войны»?

— «Наковальня войны» на связи. Что видите, «Бритва»?

— Движение к югу. Только визуально, на ауспике ничего. Может, просто ветер.

Корд изменил угол обзора на треснувшем экране ауспика. Ничего. Они были в десяти часах езды от убежища Полумесяца, двигаясь по Тесилонским равнинам двумя шеренгами в шахматном порядке. Под его командованием оставалось двадцать машин, всего лишь рота от изначального полка. Танки, главным образом «Покорители» и «Палачи», шли «коробочкой», в центре которой [ну уж нет]одилась «Наковальня войны». Разведчики ехали впереди, проносясь на большой скорости, прежде чем остановиться для наблюдения. Обычно по равнинам никто не передвигался, ни одна из сторон, однако выжить на Талларне можно было только благодаря осторожности.

Корд снова включил вокс.

— Можешь определить курс? — Статика проглотила его слова.

Секунду спустя раздался голос Ориго:

— Юго-восток, но это лишь предчувствие.

— Количество?

— Трудно сказать, — ответил Ориго. — Если они реальны, то больше одного, но меньше сотни.

— Просто патруль, — сказал Зейд по локальному воксу.

Стрелок слушал их разговор.

— Возможно, наш собственный, — добавила Саха.

— Возможно… — По голосу Зейда у Корда сложилось чувство, будто тот пожал плечами.

— Обычно они не ходят этим путем. — тихо сказал Корд. — Слишком далеко, целей нет.

«Может, это он, — подумал полковник, — один из тех необъяснимых патрулей Железных Воинов, которые он наносил на карту последние месяцы». Возможно, ему стоило взять свои машины и проследить за ними. Наименее эффективные танки в отряде имели запасы воздуха и топлива еще на шестнадцать часов дороги, и даже больше, если перенаправят энергию с тактических систем. Командованию это не понравится. Нет, командование придет в ярость. Он вспомнил пятнистое лицо Фаска и смрад выпивки, которую источали линии и пометки, нанесенные им на карту.

— Сэр, — снова зашипел в ушах голос Ориго. — Если будем ждать, можем их упустить. Что думаете делать?

Секунду Корд смотрел на переключатель вокса, а затем кивнул самому себе.

— Всем машинам, говорит «Наковальня войны», удерживать строй вокруг меня, курс — юго-восток. Оружие не заряжать, враг в пределах видимости, поэтому ведите себя потише.

Отец пришел к нему в пещеру под землей. Хренд преклонил колени, едва Железный Владыка вошел в зал. Автоматоны-щитоносцы Железного Круга построились вокруг него стеной, лицами наружу. Когда-то в пещере [ну уж нет]одилось место сбора убежища, которое теперь стало частью Незримого Лабиринта. Механикум заполнили свободное пространство своим рабочим оборудованием. Темные уголки пещеры рычали и искрились пульсацией огромных машин. Здесь Хренд и его братья дредноуты спали и ждали, чтобы их вновь призвали на бой. С прибытием Пертурабо все техножрецы и адепты покинули помещение, и Хренд и его примарх остались наедине в круге холодного света.

— Повелитель! — пророкотал из громкоговорителей голос Хренда.

С минуту Пертурабо стоял в молчании, его закованное в металл тело, казалось, дышало вместе с ним.

— Ты звался Соллос Хрендор, — произнес Пертурабо. — Командир Семи Сотен и Первой бронетанковой когорты.

— Я был им, повелитель. — Хренд почувствовал, как дернулись его призрачные конечности.

— Ты нужен мне, — сказал Пертурабо, и его доспехи загудели в такт со словами.

— Я подчиняюсь.

Железный Владыка снова умолк. В тишине Хренд отчетливо услышал скрип доспехов своего повелителя, подобный иссохшим костям. Когда Пертурабо заговорил снова, его голос прокатился по помещению, глубокий и опасный, словно океан:

— Нет, Соллос. Нет, в этот раз я не стану тебе приказывать. Встань.

Хренд поднялся, с шипением смазанного металла вытянувшись во весь рост. Примарх был ниже Хренда, но каким-то образом все равно казался величественнее. Экзоаугментация Пертурабо блестела масляными отражениями. Пластины брони слоями покрывали его тело, в проемах, где они расходились и накладывались, виднелись механизмы. Примарх изменился с тех пор, как Хренд видел его в последний раз. Но разве не изменились все они? Они попали за границу реальности и вернулись. Их предали и предложили потусторонним силам. Кто бы не изменился после такого?

— Мне недостаточно, чтобы ты подчинился, — произнес Пертурабо. — Ты должен знать, о чем я прошу тебя и зачем. Ты должен поверить.

Сервоприводы в головном модуле Хренда зашипели, попытавшись интерпретировать сигнал склонить голову.

— Чем я могу служить?

Аргонис шагнул в свет ангарной палубы. Сота-Нул и Провидий следовали в шаге от него, одна скользя, будто на полированном льду, второй — волоча ноги. Его «Грозовой орел» стоял в круге света прожекторов. Корабль назывался «Лезвие серпа», из-за черного с цветом морской волны фюзеляжа выглядел чужеродным элементом среди блестящих стальных шкур машин Железных Воинов. Вокруг него суетились сервиторы, а из его брюха вились толстые топливные шланги, исчезая в палубе.

Возле сервиторов ходили люди-слуги в коричневых комбинезонах и безликих масках, проводя рутинное обслуживание, слишком сложное для полумашин. Немного поодаль стоял технопровидец в многослойной красной одежде, совершенно неподвижный, за исключением света прокручивающихся данных, что выбивался из тьмы под его капюшоном. По палубе дул ложный ветер, поднятый двигателями более крупных десантно-боевых машин. На задвижках откинутых крышек смотровых люков «Лезвия серпа» трепетали пергаментные листки.

— Повелитель. — При приближении Аргониса слуга в дыхательной маске и с вытатуированным на скальпе шифром рабочего старшего ранга опустился на колени. Аргонис не остановился и не ответил. Его взгляд блуждал по кораблю, отмечая тщательность, с которой Железные Воины подготавливали машину.

Прошло двенадцать дней с тех пор, как они получили первый сигнал от оперативника Альфа-Легиона, двенадцать дней, после которых они более ничего не слышали. Аргонис уже начал задаваться вопросом, был агент настоящим, или просто очередным из бесконечных ухищрений Альфа-Легиона. Либо так, либо агент так и не сумел до него добраться. Внедрить агента в войска Пертурабо было одним делом, но подать чистый сигнал по открытому каналу на флагмане так, чтобы его никто не заметил, — совершенном другим. Однако агент принял сигнал контакта Соты-Нул и подтвердил его, а значит, у него имелись средства для обхода контрмер Железных Воинов.

— Повелитель, — снова заговорил слуга. Он плелся следом за Аргонисом, понурив голову и плечи, не смея поднять глаз. — Мне велено сказать, что ваш корабль еще готовят к вылету.

Аргонис не ответил. Слуга покачал головой и ускорил шаг, чтобы поспеть за ним. Он мог этого не говорить — Аргонис и сам видел, что «Лезвию серпа» и его эскорту требовалось еще несколько минут до готовности к запуску. Когда их подготовят, начнется высадка на Талларн. Тактическое планирование для подобного полета казалось Аргонису чрезмерным. «Железная кровь» подойдет ближе к планете, пока субфлот проведет атакующий заход против врагов на орбите. Аргонис вместе с сопровождением полетит над пустынной местностью к одной из посадочных крепостей Незримого Лабиринта.

Операция несла определенный риск, но ничего значительного. В некоторой степени это даже расстраивало Аргониса.

Последние минуты перед запуском были одними из немногих удовольствий, которые он ныне себе позволял. Запах топлива и масла, звуки тестовых пусков двигателей, дрожание пассивной антигравитации, пробегающей по его коже. Он позволил этим чувствам властвовать над собой, обострить восприятие. Это напоминало ему схватки на ножах, в которых он сражался до того, как стать легионером, мгновение перед тем, как мир сужался до мелькания бритв, мгновение, когда он чувствовал в сердце клубок сомнения: выживет ли он, или ступит в туннель, у которого не было конца?

Он прошел к корме «Лезвия серпа» и нырнул в открытый штурмовой люк. В отсеке царила тьма, освещаемая только светом из ангара и мерцанием инструментальных панелей в стенах. Аргонис шагнул внутрь, взглядом изучая расположение и готовность каждой детали. Провидий и Сота-Нул проследовали за ним. Звук третьей пары ног на штурмовой рампе заставил его оглянуться. Слуга все еще шел за ними, почтительно склонив голову. Он открыл было рот, но слуга уже пришел в движение, всякое подобие уважения испарилось.

Аргонис выхватил болт-пистолет и вскинул его, едва Сота-Нул начала оборачиваться. Слуга оказался уже возле панели управления дверью, и люк закрывался. Палец Аргониса лег на спусковой крючок. И замер. От крючка по пальцу и дальше по руке начала расползаться изморозь. Провидий рядом с ним задергался, скрытая под маской голова затряслась.

— Это было бы ошибкой, — заметил слуга, поворачиваясь к Аргонису. На лбу мужчины выступили поблескивавшие в свете капельки пота, стекавшие по краю дыхательной маски. — Пожалуйста, расслабь палец. Я удержу тебя от стрельбы еще пару секунд, но из-за твоего пособника в маске мне требуется немало усилий.

Сота-Нул зашипела. Воин заметил, как из-под ее одежд выскользнули металлические щупальца с многочисленным необычным вооружением, каждое целилось, подобно дюжине скорпионьих жал. Провидий по-прежнему дергался и трясся. Воздух внезапно стал спертым и густым.

— Кто ты такой? — спросил он, хотя, похоже, уже знал ответ.

— Дар от лорда Альфария, — ответил человек. Аргонис кивнул и расслабил палец, но пистолет опускать не стал. — Благодарю, — произнес слуга и, потянувшись, снял дыхательную маску, закрывавшую его худое безволосое лицо. На Аргониса бесстрашно взглянули зеленые глаза. — Приветствую, Аргонис. Прошу прощения за такое свое появление. Это было одно из немногих мест, хотя бы отдаленно безопасное для встречи. Я бы устроил ее раньше, но нужно было подготовиться. Думаю, ты и сам понимаешь.

— Чем докажешь, что ты — это ты? — сказал Аргонис, ствол его оружия все еще целился в лоб мужчине.

Губы чужака дернулись в улыбке, но его глаза остались холодными и бесстрастными.

«Глаза рептилии», — подумал Аргонис.

— Конечно. — По лицу мужчины начали спиралью расползаться узоры. Штифт ранга на его лбу исчез, поглощенный зеленой чешуей и синими перьями. Узоры становились плотнее, пока открытые участки кожи слуги не превратились в переплетение змей и раскинувшихся птичьих крыльев. Он моргнул, и татуировки скользнули на его веки. Осторожно он стянул с левой руки тяжелую перчатку. Посреди его ладони пылал простой символ: две соединенные линии, формирующие треугольник без основания. Альфа, знак XX легиона.

— Меня зовут Ялен, — произнес мужчина с татуировками и опустил руку. Спустя два удара сердца Аргонис опустил оружие. Легионер кинул взгляд на Соту-Нул, но оружие техноведьмы уже скрылось под одеждой. — Чем я могу служить эмиссару магистра войны?

— Что здесь делают Железные Воины?

Ялен медленно моргнул и кивнул.

— Мы не знаем.

— Ты…

— Они тут по какой-либо причине, в этом мы уверены, и это не та причина, которую они вам назвали. Большинство их воинов не знают правду, ибо им сказали ложь. Ту же самую ложь скормили вам. Это хорошая ложь, и, как любая ложь, она выращена из зерна истины. Но это не правда.

— Твой род выведает правду.

Ялен улыбнулся, яркие зубы сверкнули белизной среди переплетения цветов.

— Да, мы выведаем.

— Почему вы здесь? — поинтересовалась Сота-Нул. Ялен посмотрел на нее, подняв бровь, и чешуйчатые узоры вокруг его глаз задрожали. Глазные линзы техноведьмы запульсировали, словно подражая человеку. — Воины вашего легиона сражаются на Талларне, — продолжила она. — Если вы не знаете причин присутствия и нападения Четвертого легиона, то у вашего легиона должны быть собственные причины.

— Мы были тут еще до их прихода. — Ялен покачал головой. — Думаете, что все миры, перешедшие на сторону магистра войны без боя, сделали это добровольно? От Талларна для Великого крестового похода больше не было проку, однако в этой войне он снова мог стать важным. Мы… корректировали его верность.

— А теперь? — спросил Аргонис. — Чем вы занимаетесь теперь?

— Пытаемся выжать из ситуации все возможное.

Аргонис не сводил глаз с Ялена. Каждый выращенный и вбитый в него тренировками инстинкт кричал, что ему следует превратить череп оперативника в кровавую дымку или же рассечь ему глотку алой улыбкой. Глаза Ялена дернулись, будто в ответ на мысли Аргониса. Он вспомнил о силе, остановившей его палец, и ответил на улыбку Ялена собственной.

— Вы знаете, что они лгут, — зажужжал в тишину голос Соты-Нул, — но не обнаружили, что под этим может скрываться.

— Уверяю, это не из-за того, что мы не пытались, — сказал в ответ Ялен. Он посмотрел на Аргониса. — После прибытия Железных Воинов мы только и делали, что пытались понять, ради чего они ведут это сражение.

— И, без сомнения, пытались ускорить победу наших войск. — произнес Аргонис.

— Мы внесли свой вклад, но тут задействованы большие соображения. — Ялен опустил голову, но не отвел взгляд от Аргониса. — Иначе вас бы тут не было, эмиссар. Иначе вы бы не призвали меня. Иначе магистр войны не раздумывал бы над тем, чтобы приказать Пертурабо выйти из битвы. Не правда ли?

По корпусу корабля прокатилась внезапная дрожь. Аргонис узнал металлический стук отсоединившихся топливных шлангов. Подготовка к вылету почти завершилась. Сумрак наполнился глухим рокотом, когда далекие машины начали поднимать другие корабли на взлетные кольца.

Ялен обернулся и направился к панели управления, попутно закрепляя маску обратно на место.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, эмиссар. — произнес он. — Но могу сказать, что вы движетесь в верном направлении. — Он активировал люк, и тот начал раскладываться. Свет из ангарной палубы пульсировал янтарными сигнальными огоньками. Шагнув к рампе, Ялен оглянулся, его татуированное лицо походило на раскрашенную маску. — Что бы ни держало Железных Воинов, оно там, на Талларне. — Секунду Аргонис удерживал его взгляд, а затем он ступил на рампу, и вытатуированные узоры схлынули с его бледной кожи.

— Что мы собираемся делать дальше? — спросила Сота-Нул.

Аргонис не удостоил ее взгляда. Он понял, что по-прежнему сжимает болт-пистолет, его палец оставался на спусковом крючке.

— Мы спустимся в мертвый мир, — ответил он.

Девушка умерла без лишнего шума, Иэо сломала ей шею и поймала тело прежде, чем оно успело коснуться пола. Она затащила труп в технический лаз до того, как последний вздох вырвался из легких девушки.

В уголке глаза появилась пикт-картинка от сетевых мух. В коридор свернули четверо членов танкового экипажа в комбинезонах и с изможденными взорами, тихо о чем-то между собой разговаривавших. Из скрытого в тенях лаза она наблюдала, как те прошли мимо. Когда люди скрылись вдали, она быстро приступила к работе.

Форма мертвой девушки более-менее подходила Иэо. Она принялась натягивать ее на себя, чувствуя, как голова протискивается через прорезиненное уплотнение, с отстраненным любопытством отметив, что материал все еще сохранил тепло тела. Она часами изучала лицо девушки глазами сетевых мух, но взглянула на него снова, чтобы убедиться, что ее собственные черты хотя бы грубо передают свинцовую усталость, написанную на мертвом лице. Иэо надеялась, что одной формы хватит. Если кто-то приглядится внимательнее, то сможет заметить, что она не сидела на ней как влитая. Приблизительный размер и фигура было всем, чем располагала Иэо с учетом имевшегося у нее времени. Но все равно подходящий момент для ликвидации девушки оказался неприятно близок к ошибке. Она не была каллидус.

«Данные: 605 секунд до сбора патруля. 907 секунд до предельного срока проекции».

Она поднялась и шагнула в коридор. Позади нее в тенях остался труп. Его найдут, но к тому времени она будет уже далеко.

Она пошла быстрее, торопясь к противовзрывным дверям сборной пещеры. В руке у нее болтался капюшон защитного костюма.

«Грязно. Неточно». Все это ей совершенно не нравилось.

Позади нее жужжали четыре сетевые мухи, следившие за коридором у нее за спиной. Они приземлились ей на плечи и заползли в волосы. Остальные же погрузились в режим сна, их серебряные тельца вцепились в ее синкожу внутри защитного костюма, подобно малькам, прильнувшим к королеве-матери.

Покинуть убежище было не самой сложной проблемой, но и не легкой тоже. Попасть в машину было дополнительной задачей низкой приоритетности. Попасть в машину, которую она смогла бы быстро захватить, было еще одним фактором, но незначительным. Куда более важной проблемой казалось ей количество другой техники, сопровождавшей потенциальную машину, поскольку она не сможет оторваться от них. Это сужало поле выбора до нескольких единиц. Также был вопрос времени. У нее имелись большие подозрения, что прямо сейчас Альфа-Легион захлопывал ловушку. Чем дольше она оставалась в убежище Полумесяца, тем сильнее затягивалась петля. На противоположном краю спектра вычислений присутствовал тот факт, что она работала быстро, а ошибки липли в спешке, как личинки к трупу. Если она будет действовать слишком торопливо, срезать слишком много углов, ее план провалится.

Время, когда все факторы риска станут непреодолимыми, было ее граничным сроком проекции, и он становился ближе с каждой секундой после убийства девушки.

«Данные: 581 секунда до сбора патруля. 883 секунды до предельного срока проекции».

Она вошла в зал сборов. Под резким светом люмен-полос и прожекторов вдаль тянулись ряды машин. Агрессивные токсины, заражавшие воздух Талларна, обесцветили их военный окрас. Потолок помещения закоптился от выхлопных газов, в воздухе висел густой запах машинного масла. Повсюду царил звон металла: дребезжание стальных ящиков, из которых в загрузочные магазины подавались ленты боеприпасов, лязг гусениц по рокриту, скрежет открывающихся и закрывающихся люков.

Иэо окинула сцену одним взглядом, и с точностью в 99 процентов экстраполировала количество техники и персонала в пещере.

«675 машин, 356 в рабочем состоянии, 100 нуждаются в заправке/обслуживании/пополнении боеприпасов, 170 требуют ремонта, 49 сильно повреждены и будут разобраны на детали, 980 человек, 680 сервиторов и 64 техножреца. Из них 23 процента — танковые экипажи, либо вернувшиеся с задания, либо готовящиеся к выходу наружу. Уровень активности в пределах стандартного уровня после прибытия…»

— Из какой ты машины? — Она оглянулась, быстро заморгав.

На нее смотрел мужчина в серо-зеленой полевой форме.

«Данные: значки звания — лейтенант, Фенеллионские Свободные Защитники, тыловое обеспечение».

Она поняла, что не ответила, и начала открывать рот.

— Собираешься наружу? — спросил он. — Какая машина?

— «Покоритель» номер шестьсот восемьдесят один, Сараганская бронетанковая группа по ликвидации прорывов «Лионус», Пятое подразделение, взвод «Гамма». — Иэо вдохнула, а затем подумала и добавила: — Сэр.

Лейтенант вздохнул, из-под хмурящихся бровей на нее воззрились воспаленные глаза.

«Данные: глаза и запах изо рта указывают на зависимость от стимуляторов».

«Проекция: с вероятностью 78 процентов — хроническая бессонница, 56 процентов — крайне сниженная моторная функция и потеря чувствительности конечностей, 34 процента…»

— Ты под кайфом? — спросил он.

Иэо на мгновение застыла. У нее появилось непреодолимое желание оглянуться. Она чувствовала себя ослепшей, ее восприятие ограничивалось данными, поступавшими от пяти основных органов чувств. За ней могли наблюдать, кто-то приближаться, кто-то вытягивать оружие. Она облизала губы и бросила взгляд на лицо лейтенанта.

— Просто… — начала она. — мне нужно… как-то держаться.

Однажды она услышала эти слова из уст солдата, а затем увидела, как он приложился от души к бутылке с выпивкой. Судя по всему, это была такая форма объяснения.

Долгое время лейтенант смотрел на нее. Изо надеялась, что у нее подходящее выражение лица. Через секунду он кивнул:

— Тебе туда, второй ряд.

— Спасибо, — произнесла она, но тот уже ушел.

Ей с трудом удалось подавить желание броситься наутек. Вместо этого она пошла так, как, по ее мнению, должны идти торопящиеся люди. В считаные секунды Изо отыскала нужные ей машины. Она издалека осмотрела их и проанализировала особенности конструкции каждой. Они стали знакомы ей, как собственная рука. Вот только ей раньше никогда не приходилось сидеть внутри танка.

Ей вслед поворачивались головы. Оглядев лица, Изо отыскала то, чьи базовые черты соответствовали командиру эскадрона, которую она искала, и отдала честь.

Лицо женщины было плоским и блестящим от смеси пота и подшипниковой смазки. Обрамлявшие его черные волосы были спутанными и грязными.

«Данные: лейтенант Кассандра Менард, два года службы в Сараганской бронетанковой группе по ликвидации прорывов „Лионус". Сражалась в битве за…»

Изо отсекла выборку данных от сознания. Настал ключевой момент, и ей требовалось провести этот разговор правильно. Какими бы полезными ни были данные, высосанные ею из полковых записей убежища, здесь и сейчас они не играли совершенно никакой роли.

— Что надо? — поинтересовалась лейтенант, едва удостоив Иэо взглядом.

— Стрелок Ворина прибыла на службу.

— Мне не нужен стрелок.

Следующие слова Изо произнесла осторожно. Она сшила их из лоскутов виденных и слышанных разговоров между офицерами и танковыми экипажами. Она отрабатывала ритм, интонацию и заученную усталость в словах тысячу семьсот одиннадцать раз. И все равно она задавалась вопросом, хватит ли этого.

— Меня прислал полк.

— Как скажешь. — Лейтенант кивнула, словно Изо говорила дело. — Но стрелок мне все равно не нужен.

— Мне сказали, что я теперь в экипаже шестьсот восемьдесят первого танка. Что-то насчет выбывшего стрелка, и что вам нужен кто-то для выхода на поверхность.

— Хех. Кали выбыла из строя? И что случилось? — Изо уже собиралась было ответить, но лейтенант махнула рукой. — Хотя какая разница? Небось в собственных ногах запуталась. — Она ткнула пальцем через плечо на «Покоритель» с длинной бороздой на лобовой броне. — Вот шестьсот восемьдесят первый. Командира зовут Фуле. Садись быстрее. Выдвигаемся через три минуты.

«Данные: 243 секунды до предельного срока проекции».

Секунду Изо стояла, намереваясь произнести что-то, более не соответствовавшее ходу разговора.

Она выбрала взвод, танк и личность члена экипажа, которого предстояло заменить, со всей доступной тщательностью. Изо подделала медицинский отчет, подтверждавший, что стрелок «Покорителя» № 681 Сараганской бронетанковой группы по ликвидации прорывов «Лионус», Пятое подразделение, взвод «Гамма», упала и сломала три кости в руке. Она сконструировала себе функциональную — пускай и не совершенную — призрачную личность и подложила приказы в командную цепочку, которые заменяли ею отсутствовавшего теперь стрелка «Покорителя» № 681. Теперь все зависело от того, чтоб никто по более пристальному изучению не заметил несоответствия и противоречия. Это была далеко не самая тонкая паутина из тех, что ей приходилось создавать, однако при текущих обстоятельствах свою службу она сослужит.

— Еще что-то? — спросила лейтенант, пока Иэо продолжала стоять и просто моргать.

— Э-э-э… Нет.

— Хорошо. Тогда двигай отсюда.

Ассасин кивнула и потрусила к своему «Покорителю». Экипажи ближайших танков уже опускали люки. Запущенные двигатели изрыгали в воздух горячие выхлопные газы. Она достигла «Покорителя», запрыгнула на него и нырнула в башенный люк. Металлический корпус танка уже вибрировал с нарастающим дребезжанием.

«Данные: 61 секунда предельного срока проекции».

Она натянула на голову капюшон защитного костюма мертвого стрелка, подключила дыхательный шланг к системе подачи воздуха «Покорителя» и закрыла за собой люк.

«Проекция: вероятность успешного выхода из убежища Полумесяца — 88 процентов».

Битва за Талларн была войной количества: количества кораблей, машин, поврежденной бронетехники, уничтоженной бронетехники, членов экипажей, офицеров, возглавлявших экипажи, резервов, из которых набирали новые экипажи, складов, снарядов, пуль. Простая истина, в которую верили обе стороны, заключалась в том, что они вели битву, исход которой решит то, у кого всего этого окажется больше и кто израсходует все это раньше.

В стратегиумах Незримого Лабиринта Железные Воины безустанно вели подсчеты своих текущих и потенциальных сил. Подобным типом войны они овладели в совершенстве — применение силы и тылового обеспечения до тех пор, пока враг не сломается. С момента их прибытия на Талларн количество изменилось самым радикальным образом. Они начинали с ошеломляющим преимуществом, но затем эта мощь растаяла у них на глазах из-за блошиных укусов сопротивления. Они подтянули больше сил. Затем подошли первые преданные Императору войска, и перевес изменился с превосходящего просто на значительный. Больше и больше сил стягивалось к обеим сторонам, а потери все росли и росли. Вопрос, какая сторона обладала численным перевесом, потерял всякую ясность.

Важность приобрели новые цифры: количество единиц каждой из сторон на поверхности. Одна сторона могла располагать большим количеством техники, или большей выносливостью, или способностью восстанавливаться после потерь, но если другая сторона могла одолеть их численностью за короткий промежуток времени, то резерв и склады уже не играли никакой роли. Губернатор-милитант Деллазарий назвал это «глубиною режущей кромки», и ко времени Третьего штурма Незримого Лабиринта она стала основополагающим принципом стратегии лоялистов. Старая тактика налетов ушла в прошлое.

«Одно масштабное наступление в нужный момент, и мы выиграем войну», — ходила между лоялистами часто повторяемая премудрость. Некоторые командиры не соглашались с нею, некоторые даже предпринимали противоположные действия, но их непокорность мало что значила. Главенствующую роль играли не отдельные отряды или личности. Столкновение войск, силы и слабости, исчислявшихся сотнями тысяч и миллионами, — вот что было главным, и поодиночке люди здесь не значили ничего.

Тема с переводом Гильдии Переводчиков (любительский перевод)

Изменено 27 октября, 2017 пользователем Pictor Jack

[ANF]

Когда же прекратятся убийства. Надеюсь после смерти френча

Изменено 31 января, 2015 пользователем ANF

[Marid]

Никогда, есть только вечность резни и убийства и хохот авторов БЛ))

[ANF]

Просто нет куратора что юных меттов вардов одернет от ярого фапа на канареек и иных гомовикингов. Да притом в хх. Эти парни в серии вообще статисты. Но у бл статисты это горусы и иные перебитые два легиона а гомовикинги в шкурах от юдашкина с канарейками уже всюду с маленькими людьми

Осаду мира ринна можн было выделить в свою серию. Талларн же изи лез в одну книгу и пару доп мини кул стори

Что там было в палаче? Сидение в бункере. Сопли с водой и невнятная боевка где складывается мнение что победила не арми а да и ик. Ибо нифига нет

Изменено 31 января, 2015 пользователем ANF

[RedFurioso]

Самое смешное - надпись "February 2014", хохочу второй день подряд. А вы говорите о кураторах :)

[Monique]

Если бы Пертурабо просто сказал талларнским полкам, что они теперь подчиняются ему, не было бы никакой битвы, а у него прибавилось бы пушечного мяса. Зачем было устраивать вирусную бомбардировку - непонятно.

[brRibbotaim]

Что помешало ЖВ устроить экстерминатус вихревыми и макро ракетами?

[Monique]

Что помешало ЖВ устроить экстерминатус вихревыми и макро ракетами?

На Талларне было что-то ценное, что они и искали. А потом нашли и ушли.

[Avel]

Определенно складывается ощущения, что все книги по Ереси пишет Альфа Легион, в одних книгах могут нагнетать пафос и брутальность, в других чморить и унижать :ph34r:

И да, мне нравится, что они решили отправиться в прошлое и выпустить книгу год назад, машина времени существует (sic!), может они там на туманном Альбионе и вечный двигатель уже создали, я считаю это вин :186_posterrockon: БЛ

Изменено 31 января, 2015 пользователем Avel

[Subara]

Сколько это можно терпеть?! Гадкий авторишка)

[Boooomm]

Я тут не понял. Новелла называется Tallarn: Ironclad, эт что, ГГ дредноут чтоль? Да и на банере дред. Неужто реально новелла про бравые похождения дредноута на пустынном Талларне?

Изменено 31 января, 2015 пользователем Boooomm

[Monique]

Я тут не понял. Новелла называется Tallarn: Ironclad, эт что, ГГ дредноут чтоль? Да и на банере дред. Неужто реально новелла про бесчестные унижения дредноута на пустынном Талларне?

Пофиксила, не благодари :-

[Boooomm]

:D Забавно. Кстати, на счет банера- если новелла и впрямь будет про броненосца, то обложка будет обманывать. Конечно, на банере стремно видно, но там явно не броненосец.

[brRibbotaim]

Это контептор, а броненосец просто как метафора.

[Дарт Йорикус]

Странно, что ещё никто не написал что книга будет про какого-нибудь Беросса. Уже униженного примархом. :rolleyes:

[LND]

Если бы Пертурабо просто сказал талларнским полкам, что они теперь подчиняются ему, не было бы никакой битвы, а у него прибавилось бы пушечного мяса. Зачем было устраивать вирусную бомбардировку - непонятно.

А с чего бы им ему подчинятся? Кто он для них?

[Monique]

А с чего бы им ему подчинятся? Кто он для них?

Сын Императора с огромной армией астартес. Никому в голову не пришло бы с ним связываться.

[Adeptus Gagauzean]

По поводу унижений ЖВ в книгах Форджи категорически несогласен. Хотя примарх у них, конечно, оказался кхм-кхм, сами ЖВ показаны весьма годно. Стойкие, дисциплинированные воины, один из самых могучих легионов на начало ВКП, со своей примечательной серией побед, особыми отношениями с техникой и пр. В общем, наговариваете вы на них.

А вот к Пертурабо, конечно, вопросы имеются.

[brRibbotaim]

Ну Пертурабо примарх, его психология немного иная, хотя это не оправдывает описание его усталости при сидение за столом в "Багровом Кулаке".

[Monique]

По поводу унижений ЖВ в книгах Форджи категорически несогласен. Хотя примарх у них, конечно, оказался кхм-кхм, сами ЖВ показаны весьма годно. Стойкие, дисциплинированные воины, один из самых могучих легионов на начало ВКП, со своей примечательной серией побед, особыми отношениями с техникой и пр. В общем, наговариваете вы на них.

Они потеряли на Инкаладионе 29 тысяч ветеранов и 2 миллиона солдат только из-за собственной упоротости. Сначала командование ВКП использовало их как расходный материал, потом они стали расходным материалом для собственного чудовищного примарха.

Сравните форджовый бэк ЖВ, состоящий из страданий, унижений и обид - и форджовый бэк ИК, состоящий из героизма, великолепия и гордости. Справедливостью там и не пахнет :-

[культурки не хватает?]

Именно поэтому жв трейторы, а ик подле главного.

[Marid]

Ну какбэ надо было изобразить обиду и повод для нее у ЖВ, и вроде это получилось - мол, так хорошо следовали приказам, что на них болт положили, плюс недоверие, плюс мотивы, психология и пр - это удалось очень подробно и логично изложить. А то после того же Ангела Экстерминатуса было непонятно что они вообще забыли у Гора. Но были и весьма.. хм.. странные моменты (то эти потери, то их восстановление, децимация, их "разрушительная природа" - хотя вроде на каждой планете крепости строили и т.д...).

Ну и да, ИК оказывается популярнее ДИ, обласканнее Сынов Гора, яростнее ПМ, умнее чем ЖВ, флот больше чему у Жили и Льва, вундервафель как у ЖР, крепостей как у... :D

[ANF]

про жв ничего не удалось. по френчу не ясно че это дорн не был и близко в титулование вурмаста, а ик супер ультра варда тока по версии унылого фв.

на талларне варп портал\разлом, который тухулха разве что прикроет на 6 тыщ лет. или лично супер канарейка в кирзачах

я не понимаю как можно растягивать это на доп книги...

Изменено 1 февраля, 2015 пользователем ANF

[spleen/ideal]

В Четвертом легионе интересен только Пертурабо, а остальные быдло, которое можно и оставить на минных полях и колючей проволоке

[Kem]

В Четвертом легионе интересен только Пертурабо, а остальные быдло, которое можно и оставить на минных полях и колючей проволоке

это сарказм или точка зрения?